ВВЕДЕНИЕ В ПУРИТАНИЗМ
Эдвард Хиндсон (1976)
http://www.the-highway.com/articleFeb01.html
Понятие «пуританизм» никогда не означало определенную конфессию или группу христиан, но тех проповедников и мирян, которые проводили определенные духовные убеждения, выходящие за рамки конфессиональных границ. Это было нечто большее, чем просто религиозный термин или церковный ярлык. Пуританство началось как реформаторское движение внутри Англиканской церкви в Англии конца XVI в. (1). Изначально оно было не попыткой расколоть церковь, но продолжить реформу этой церкви, в которой пуритане видели слишком многое от католицизма.
Эрнест Ф.Кеван отметил, что в церковной области пуритане верили не просто в сохранение национальной Церкви, но в ее максимально широкое реформирование (2) в соответствии с истинно евангельским и апостольским наследием Нового Завета (3). Реформация XVI в. совершила повторное открытие Божией благодати и библейского авторитета, и пуритане признавали, что плоды Реформации (евангельские церкви) были следствием ее корней (Sola Fide и Sola Scriptura). Таким образом пуританство стало доктринальным движением (4). Решающую роль в нем сыграли открытие суверенитета Бога и самодостаточности Христа. Как и континентальная Реформация, пуританство было возрождением августинизма и библейского богословия. В основе пуританских настроений лежало интенсивное отвращение к римо-католическому акценту на способности человека заслужить свое спасение.
Ранние пуритане категорически выступили также против понятий «высокой Церкви» в конфликте, который усилился и вышел на первый план в начале XVII века. Закон об однородности (1662) выбросил из Англиканской церкви сотни пуританских проповедников и сделал пуританство радикально нонконформистским движением. Пуританство созрело также в Новой Англии, где его путь продолжался до конца XVIII века. Таким образом, оно коснулось Божьих людей во многих конфессиях и стало основой современного евангелизма.
В нынешнюю эпоху, когда евангельская Церковь оспаривается и подвергается угрозам со всех сторон, необходимо заново рассмотреть доктринальные истины, которые являются ее корнем и основанием (5). Если ортодоксия хочет выжить в экуменической среде наших дней, она должна стоять на реформационном принципе Sola Scriptura. Одной из неудач многих евангельских проповедников наших дней является отсутствие доктринальной проповеди. Мартин отметил, что современные протестанты страдают от менталитета, рассматривающего доктрины и богословие как средневековое мракобесие (6). Этот менталитет требует от богословов по сути скрывать истину Писания вместо того, чтобы прояснять ее. Явной целью доктринальной проповеди является уделять особое место истине в рамках всей воли Божией. Она включает в себя толкование и экспозицию, которые ведут к философски и нравственно глубокой ортодоксии. Это не взаимная изоляция истины и опыта, но применение истины к опыту. Истина для пуританских проповедников не имела никакого смысла помимо ее практического применения в жизни верующих.
Только с появлением современной теологии богословское исследование вернулось к запутанным, абстрактным мелочам (7). Потеря абсолютной истины привела к потере абсолютной морали. Важность богословия была сведена к минимуму путем экзистенциализма. Истина как таковая уже не важна для современных богословов, и, к сожалению, такое отношение влияет на многих современных протестантов. Когда доктрина ухудшается, методы евангелизации и нормы поведения ждет та же участь. Пуританские проповедники постоянно преподавали доктринальные истины для практики и этики каждого христианина (8).
Как показал Миллер, пуританин вовсе не был худым темноволосым убийцей радости в черной шляпе, как его часто представляли историки (9). Он был красивым человеком с чувством юмора и глубоким ощущением духовной преданности Богу. Современники пуритан XVII века описывали их как людей, который ставили честь Бога превыше всего и считали, что христиане должны быть лучшими мужами, женами, родителями, детьми, мастерами и служащими, чтобы учение Божие прославлялось, а не хулилось (10).
Уильям Перкинс, ранний пуританин, был самым выдающимся из богословов Кембриджа, и такое значение имела не только его «Золотая цепь» указов об избрании и проклятии. Он был также отцом английской казуистики (11). Уильям Эймс, рассказывая в своем опыте слушания лекций Перкинса в Кембридже, отметил, что он «крепко наставлял в истине, направляя действенно искать благочестия, чтобы оно способствовало славе Божией в истинной религии и спасении людей» (12).
Когда надежда на полное очищение Церкви Англии стала недоступна, пуритане переключились на богословие христианской жизни. Кеван писал: «Они взошли на кафедры, чтобы взять на себя задачу создания нового понимания духовных вещей в стране, которая не вполне пробудилась, чтобы принять все следствия библейских принципов Реформации» (13). Слабость Англиканской церкви была обусловлена не слабостью Реформации, но провалом англиканства в том, чтобы «в полной мере соблюдать принципы Реформации. Фундаментализм явился результатом пуританства как любовь к чистому учению, но большинство фундаменталистов оказывают мало внимания и даже понимания английским реформаторам, которым они обязаны столь многим» (14).
Гений пуританских богословов в том, что они были, во-первых, проповедниками, и, во-вторых, богословами. Их письменные труды – это в основном отредактированные версии их проповедей. В силу их акцента на применение доктрины к христианской жизни их сочинения в целом можно обозначить как практическое богословие. Они не были богословами в «башне из слоновой кости», но проповедниками Божьей благодати, работавшими над удовлетворением нужд людей.
Термин «пуританство» был презрительным эпитетом, данным этому движению Высокой англиканской церковью, которая считала пуритан узкими лицемерами (так же как термин «фундаментализм» сейчас часто применяется к тем, кто на самом деле выступает против фундаментализма) (16) и была готова осудить благочестивых прежде, чем нечестивых.
Пуританская преданность была подлинной моделью христианского благочестия. Несмотря на свою твердую позицию в отношении доктринальной чистоты, пуританские служители нежно посли свое стадо, всегда стремились вызволить христиан из ловушек сатаны и предупредить неверующих, чтобы они могли возложить надежду на Христа (17). Ричард Гринэм и его сын в законе Джон Дод были известны своей способностью объяснять Евангелие самым простым душам во всей полноте его терминов и выражений. Пуритане любили Бога и истину, и они не были фарисеями. Они осуждали экстремистов и фанатиков-энтузиастов (18). Их духовное благочестие было искренним в силу их приверженности к библейскому учению.
Ключом к пуританской преданности была дисциплина. Христианская жизнь – это дисциплинированная жизнь, и она не отдана на волю случая. Слишком многие современные евангелисты упускают этот принцип полностью, и поэтому наши церкви претыкаются об истину и хватаются за ложь. Со всех сторон слышны голоса, призывающие к переоценке учений, этики и методов. Почему? Мы пренебрегли доктриной, и это повлияло на наше благочестие и преданность весьма отрицательно.
В основе пуританских настроений был абсолютный авторитет Писания. Слово Божие регулировало и дисциплинировало жизнь. Великой трансформацией реформаторов было освобождение Слова Божия от канцелярских цепей. Реформация не могла быть остановлена из-за многочисленных жизней, преображенных силой Слова живого Бога (19). Томас Кранмер писал: «Эта Книга является Словом Божьим, самым драгоценным из камней, величайшей святыней, что есть на земле» (20).
Интерес пуритан к Слову Божию «делал упор на Закон Божий. Нравственный закон сохраняет свою власть над учениками и дисциплинированными верующими и он полезен, чтобы обличить людей в их грехе и показать им, что их единственная надежда состоит в благодати и милости Божией. Пуритане были категорически против антиномизма – то есть утверждений, что христианин не обязан поддерживать нравственный закон. Пуритане даже рассматривали гражданское право по Писанию, которое было для них главной книгой Закона» (21).
Кеван отмечал, что власть закона в жизни верующего занимает центральное место в пуританской концепции христианской жизни (22). Правда Христова предполагает послушание нравственному закону Божию. Пуритане никогда не учили, что это послушание является основой для спасения, но что это неизбежный результат работы сердца и воли тех, кто реально возрожден Богом. Пуританская критика антиномистов говорила об их неспособности правильно различать между оправданием и освящением, проницательно подмечая то, что доктрина антиномистов слишком часто становилась их практикой (23).
Таким образом, пуритане подчеркивали практическое использование закона: сдерживать грех, чтобы вести людей ко Христу, и направлять поведение верующего. В этом они внимательно следовали учению Кальвина (24), который признавал, что закон должен быть проповедан, чтобы показать грешнику его несостоятельность и нужду и поощрить верующих стремиться к святости и чистоте (25).
Пуритане хотели жить благочестиво, насколько это возможно – в отличие от множества христиан сегодня, которые хотят быть мирскими, насколько это возможно. Кранмер писал: «Истинная вера всегда принесет добрые дела» (26). Только истинная праведность является свидетельством того, что наша вера и покаяние являются истинными. Эдвин Сэндис писал: «Обязанность, которую мы имеем перед Богом – служить Ему в святости и праведности жизни» (27). Церковь ХХ века очень нуждается в том, чтобы восстановить и подчеркнуть эту истину, как динамическую силу христианства и в храме, и дома. Сэндис писал также: «Если бы страх Божий был насажден в наших сердцах, мы не жили бы в такой небрежности, как мы живем; Евангелие приносило бы в нас больший эффект и рождало более обильные плоды, так чтобы мы, по крайней мере, отбросили нечестие и мирские похоти и жили трезвой, справедливой и благочестивой жизнью… Служители были бы внимательнее в кормлении стада, паства – более готова слышать голос Пастыря» (28).
Освящение является непосредственной работой Духа Святого в жизни верующего, но и внешне оно означает необходимость быть дисциплинированным по Слову Божию. Джон Джуэл комментировал это так: «Мы дети Бога, братья Христа и наследники вечного Царства, мы христиане, мы исповедуем Евангелие Божие; итак, будем помнить, что мы должны ходить как прилично рабам Христовым, и жить, как исповедующие святое Евангелие Божие» (29). Эта страстная преданность святой жизни была предназначена не для того, чтобы заработать спасение, но чтобы выразить сыновство как судьбу верующих во Христа.
Пуританское благочестие разительно контрастирует в этом отношении с католицизмом. Последний на основе неоплатонизма выделял три этапа в христианской жизни: очищение, освящение и союз. Для пуританина единение со Христом было не концом христианской жизни, но началом! Таким образом, «вся духовная жизнь и святость пребывает в полноте Христовой и сообщает нам союз с Ним, и потому совершение союза со Христом – это первая работа спасительной благодати в наших сердцах» (30). Опять же, мы, современные евангелисты, должны вернуть эти истины, если хотим противостоять потоку экуменизма, который минимизирует различия между протестантской и католической доктринами. Любовь ко Христу и верность Его истине были лучшими качествами пуританского благочестия.
Величие пуританства состояло в его верности Слову Божию как единственному источнику истинного учения и правой практики. Но это было не только вероисповедание, это была философия жизни, которая интегрировала все человеческое бытие с учением Священного Писания. Таким образом, пуритане не боялись науки, логики и философии, но стремились принести Слово Божие в каждую из этих дисциплин. Они верили, что Бог может быть прославлен в каждой области академической науки, верили, что Писание пребывает в гармонии с разумом и наукой, не позволяя рационализму отменять Слово Божие (31). Они считали Писание источником всей разумной истины и стремились приводить всю реальность в соответствие с тем, чему учит Писание. Они, следовательно, не избегали естественной теологии, как и большинство современных богословов (32). Они смотрели на истину о Боге как на единственный разумный ответ на потребности человека. Несмотря на свою твердую уверенность в полной греховности падшего человека, пуритане считали, что они должны показать грешнику нецелесообразность его неверия и молиться, чтобы Святой Дух просветил его истиной (33).
Когда человек отбрасывает истину Божию, он также отбрасывает единственно возможную основу для закона, правосудия, образования и философии. Он остается лишь с пустой и бессмысленной вселенной, и единственные варианты для него – это самосохранение и самоудовлетворение. Фрэнсис Шеффер писал, что единственный выход для человека ХХ века – это добраться до истины, которую так хорошо поняли реформаторы. Вера и разум едины (34), и истина Божия неразумна только для неверующего сердца и ума. Ответ христианства на отчаяние современного человека в том, что единая, рациональная истина доступна ему, если он примет Божию истину. «Это правда, что человеку придется отказаться от своего рационализма, - пишет Шейфер, - но потом это откроет для него возможность восстановления рациональности» (35).
В вопросе доктрины мы можем с уверенностью сказать, что пуритане были кальвинистами. Их взгляд на жизнь был теоцентрическим, то есть направляемым и контролируемым Словом Божиим. Пакер отметил, что основным принципом кальвинизма является библейский принцип, что «спасение от Господа» (36). Таким образом, пуритане подчеркивали действие Бога в спасении: избрание Отца, искупление Сына и действенное призвание Святого Духа. Совершенно несправедливо обозначать их как «гиперкальвинистов», ибо они учили о свободном предложении Христа грешникам и призывали их искать Его (37). Но дешевому сентиментализму не было места в богословии пуритан. Они не боялись проповедовать ясную истину о Боге, как она выражена в Слове Божием. Пуританские проповедники считали свое служение слишком великим призванием от Бога, чтобы они могли не рассматривать его всерьез. Поскольку толкование Писания является умственным искусством, которое требует тщательного изучения и осторожного применения, пуритане решительно выступали против энтузиастических методов квакеров, которые подчиняли веру и разум страстям и эмоциям. Джон Коттон писал: «Хотя знание не является знанием без рвения, рвение без знания – это дикарство» (38).
Пуританизм был здоровым сочетанием ортодоксальной веры и горячей преданности, двух элементов, которые были разделены пасынками пуританства – унитаризмом и ривайвелизмом. Унитарии заменили Писание разумом как источником авторитета и пришли к полностью секуляризованной религии; возрожденцы же переоценили эмоции. Великое Пробуждение 1740-х гг. еще оставалось существенно пуританским, но пробуждения XIX в. отбросили все остатки подлинного пуританизма (39), включая концепцию обучающего служения (40). В защиту ривайвелистов скажем, что любовь ко Христу удержала их от унитарного рационализма – но не от таких доктринальных ошибок, как перфекционизм и адвентизм. Фундаментализм явился наследником как пуритан с их упором на доктринальную чистоту, так и энтузиастического благочестия ривайвелизма. Баланс между этими двумя ветвями определяет конфессиональную принадлежность фундаменталистов.
Протестантизм сегодня находится в состоянии неопределенности и растерянности. Пакер писал: «В таких вопросах, как практика евангелизации, учение о святости, создание поместных церквей и осуществление дисциплины, есть свидетельства недовольства, и оно столь же широко, как и неопределенность» (42). Пакер прослеживает проблемы с утерей библейских доктрин, провозглашенных реформаторами. Доктринально разбавленное Евангелие нашего времени не в состоянии произвести глубокое благоговение, глубокое покаяние, глубокое смирение, дух покаяния и заботу о Церкви. «Оно не может сделать людей такими, чтобы они поставили Бога в центр своей мысли и были богобоязненны в сердцах» (42).
В результате этого мирской дух вполз во многие консервативные церкви и от него пострадала доктрина, этика и даже музыка. Доктринальные переоценки широко распространены среди протестантов, которые больше не знают точно, во что они верят. Релятивизм производит мораль более слабую, чем когда-либо знала Церковь. Чарльз Вудбридж верно определил эту проблему как терпимое отношение к серьезным доктринальным ошибкам (43).
Пуритане, как и фундаменталисты, настаивали на отделении от ошибочных доктрин. Обе группы их оппоненты считали сепаратистскими. Пуритане были твердо привержены вдохновенному и авторитетному Слову Бога. Они верили, что человек пал в Адаме, он полностью порочен и не может спасти себя, и потому нуждается в Спасителе. Христос пролил Свою безгрешную кровь, чтобы очистить человека от греха и освободить его от рабства греху. Спасение целиком по благодати, и человек никак не может заработать или заслужить его. Он спасен Богом суверенно, целиком ради Его имени.
Пуритане были проповедниками, а не абстрактными богословами. Они изучали Слово Божие внимательно и тщательно, а затем открывали его истину для слушателей. Они были сильными проповедниками, потому что они проповедовали, что только Бог может спасти человека от греха. Они выступали против римо-католической концепции свободы воли человека и его сотрудничества с Богом во спасении. Кранмер проповедовал: «Нельзя сказать, что это я забрал ваши грехи, но только Христос, и только к Нему я посылаю вас ради этого, чтобы вы отказались в Нем от всех своих добродетелей, слов, мыслей и дел и положились только на Него» (44).
Уильям Тиндейл, который отдал свою жизнь, чтобы мы могли иметь Писание на английском языке, говорит о суверенной благодати: «Правая вера вырастает не из фантазий человека, и не во власти человека получить ее, но она есть совершенный и чистый Божий дар, излитый в нас свободно, без какого-либо нашего достоинства, и мы даже не искали ее… Это чистый Божий дар и благодать, приобретенные через Иисуса Христа» (45). Хью Латимер, возрожденный священник, проповедовал, что Бог должен сначала возлюбить нас и открыть наши глаза на истину во Христе, чтобы мы могли принять ее: «Чтобы обрести спасение, вы не должны думать, что в нашей власти получить жизнь вечную своими делами. Нет, это было бы отречением от Христа. Спасение и прощение грехов – это Его дар, Его собственный и бесплатный подарок» (45).
Какую пользу принесет чтение пуритан евангельской Церкви сегодня? Оно может побудить нас подтвердить доктрины Писания с нашей кафедры. Нам не нужно проповедовать каждую деталь пуританского богословия, но некоторые его акценты имеют важное значение. Одним из них является необходимость истинного покаяния. Люди должны быть серьезно предупреждены, чтобы обратиться от своего греха. Апостол Павел проповедовал, что они должны «покаяться и обратиться к Богу и делать дела, достойные покаяния» (Деян.26.20). Грешник должен отвернуться от своих грехов, от своей собственной праведности, сатаны и мира (47). Такое покаяние оставит мало места для зависти мира. Но только оно приведет людей в Церковь.
Во-вторых, грешникам должен быть представлен истинный Христос. Наша страсть – не количество обращений, но сокрушенные сердца людей, прежде мертвых во грехах. Слишком часто фундаменталистские проповедники отвлекаются на широкое обсуждение библейской нумерологии, Библии и науки, «Евангелия в космосе» и крайних интерпретаций библейских пророчеств (48). Мы проповедуем против ереси либерализма, и это правильно, но мы пренебрегли положительной проповедью о Личности Христа. Христос должен быть проповедан в Евангелии, раскрывающем Его земную жизь, и в доктрине христологии, где сияют Его природа и искупление. Джозеф Аллейн писал: «Лжеобращенный принимает Христа наполовину; он принимает Его для спасения, но не для освящения. Истинно обращенный принимает всего Христа, во всех Его намерениях и целях, без исключения, без ограничений, без остатка» (49).
Мы предлагаем отрывки из писаний пуритан в надежде, что читатель увидит их глубокую веру в Слово Божие, и что современные евангелисты сместят свои акценты на доктринальные истины Писания. Только с надежной доктриной и горячей преданностью Церковь Христова будет Церковью торжествующей, ибо врата ада никогда не одолеют ее.
SOLI DEO GLORIA!
1. Отличная дискуссия, включая определения, появляется в работе: Perry Miller and Thomas H. Johnson, The Puritans, N.Y.,1938. 1:1-12. Эта книга касается в основном пуритан Новой Англии и ссылается лишь на ограниченный круг английских богословов.
2. The Grace of Law: A Study in Puritan Theology, p. 17. Это прекрасное обсуждение роли нравственного закона в освящении для пуритан.
3. Этот концепт исследован и развит в книге: Philip Edgcumbe Hughes, Theology of the English Reformers. В отличие от тех, кто обсуждает пуританизм с чисто социальной точки зрения, Хьюз признавал его духовное и богословское значение. Социальные историки часто озадачены акцентом пуритан на духовном опыте.
4. Эта тема развита в книге: William Childs Robinson, The Reformation: A Rediscovery of Grace. Робинсон критикует американских проповедников, которые не ценят учение реформаторов, утверждая, что без доктринальных корней нет евангельмкой церкви
5. Нынешняя борьба рассматривается у Francis A. Schaeffer, The Church at the End of the 20th Century (Chicago: Inter-Varsity, 1970). Шейфер призывает консервативную церковь вернуться к своей исторической доктрине и практике.
6. What's Wrong with Preaching Today? (London: Banner of Truth, 1970), pp. 16, 17. Мартин видит истоки неудачи современной проповеди в недостатках посвящения проповедника и содержания его вести.
7. Пример - Paul Tillich, Systematic Theology, 3 vols. (Chicago: University of Chicago, 1969). Его философия истории снижает богословие до уровня бессмысленного китча.Онтологическая позиция Тиллиха такова, что он включает в «бытие» все, а значит, ничего! Критику см.: Kenneth Hamilton, The System and the Gospel: A Critique of Paul Tillich (New York: Macmillan, 1963); и John Warwick Montgomery, "Tillich's Philosophy of History," Themelios 4 (1967): 28-41.
8. Этот факт переосмыслен сегодня более, чем когда-либо в этом столетии. См. две методистские работы: Gordon Stevens Wakefield, Puritan Devotion: Its Place in the Development of Christian Piety; and Robert C. Monk, John Wesley: His Puritan Heritage. Последняя описывает следы использования Уэсли пуританских книг, некоторые из них он даже переиздал! О влиянии пуритан на Сперджена см.: Ernest W. Bacon, Spurgeon: Heir of the Puritans (Grand Rapids: Eerdmans, 1968).
9. The Puritans, 1:2, 3.
10. John Geree, The Character of an Old English Puritan or Nonconformist (London, 1646).
11. Wakefield, Puritan Devotion, p. 6.
12. Conscience, with the Power and Cases Thereof, preface. Ames became a famous casuist in his own right.
13. The Grace of Law, p. 19.
14. Одной из основ раннего диспенсационализма было мнение, что Церковь в Сардисе (Откр.3) представляет эпоху Реформации. Церковь в Сардисе была жива, хотя истинных верующих в ней было немного. Многие фундаменталисты поэтому серьезно недооценивали Реформацию. Но Церковь английских реформаторов никак нельзя назвать мирской и мертвой.
15. William Haller, The Rise of Puritanism, pp. 10-25.
16. Пуританин Роберт Болтон фактически возмущался самим названием «пуритан». True Happiness (London, 1611), p. 132. Пример современного пренебрежительного использования термина «фундаментализм» - это определение Бернардом Раммом этого явления как «антиинтеллектуального, антикультурного, обскурантистского и сепаратистского». A Handbook of Contemporary Theology (Grand Rapids: Eerdmans, 1966), p. 48.
17. Эту глубину сострадания мы вилим, например, в работе: Thomas Brooks, Precious Remedies Against Satan's Devices (London, 1652). Каждая страница Брукса дышит состраданием к читателям.
18. Cр. Richard Alleine, Vindiciae Pietatis (London, 1664), pp. 1-12.
19. См. пример обращений в: Theology of the English Reformers, pp. 12-15.
20. In John Strype, Memorials of Archbishop Cranmer, 3 vols. (London: Oxford University, 1954), 3:385.
21. Cр. обсуждение в John D. Eusden, Puritans, Lawyers, and Politics in Early Seventeenth-Century England, p. 120.
22. The Grace of Law, p. 22. Он цитирует несколько важнейших пуританских опровержений антиномизма: Samuel Rutherford, A Free Disputation Against Pretended Liberty of Conscience (London, 1649); Rutherford, A Survey of the Spiritual Antichrist (London, 1648); Thomas Bedford, An Examination of the Chief Points of Antinomianism (London, 1646); Samuel Bolton, The True Bounds of Christian Freedom (London, 1645); Henry Burton, The Law and the Gospel Reconciled (London, 1631); George Downame, An Abstract of Duties Commanded in the Law of God (London, 1620); Thomas Gataker, Antinomianism Discovered and Confuted (London, 1652); Robert Trail, A Vindication of the Protestant Doctrine Concerning Justification (London, 1692).
23. Cр. John Sedgwick, Antinomianism Anatomized (London, 1643), p. 29.
24. Institutes of the Christian Religion (Geneva, 1559), 2.7.12. See also Ronald S. Wallace, Calvin's Doctrine of the Christian Life (Grand Rapids: Eerdmans, 1959), pp. 141-47.
25. Institutes, 3.19.2.
26. "Homily of Faith," in Works, ed. John Edmund Cox, 2 vols. (Cambridge: University, 1844, 1846), 2:140.
27. Quoted in Hughes, Theology of the English Reformers, pp. 80, 81.
28. Sermons, ed. John Ayre (Cambridge: University, 1842), p. 280.
29. Works, ed. John Ayre, 4 vols. (Cambridge: University, 1845-1850), 2: 1056ff.
30. Walter Marshall, The Gospel Mystery of Sanctification, 8 vols. (London, 1692), 1:69.
31. Cf. John Cotton, A Practical Commentary upon the First Epistle General of John (London, 1656), p. 8.
32. Cр. гл. 2.
33. Именно в таком ключе Шейфер анализирует современную философскую тенденцию к бегству от разума в отчаяние экзистенциализма. Escape from Reason (Chicago: Inter-Varsity, 1968), pp. 42-45. Он прослеживает потерю смысла и цели жизни в современном мышлении и жизни, ведущую к отказу от любой разумной надежды на обретение человеком смысла существования. Он призывает современного человека вернуться к истине Писания. Ibid., pp. 80-87.
34. Ibid., p. 82.
35. Ibid.
36. "Introductory Essay," in John Owen, The Death of Death in the Death of Christ (London: Banner of Truth, 1963), p. 4. Это эссе вводит во взгляд Оуэна на ограниченное искупление.
37. Собственно гиперкальвинизм – это форма кальвинизма, запрещающая использовать любое благовестие и миссию к неверующим. Сторонники такой точки зрения забывают, что Бог, определивший результат (спасение по суверенной благодати), определил и средства для достижения этого результата (прямая проповедь грешникам и предложение им Христа как Спасителя).
38. Christ the Fountain of Life (London, 1651), p. 145.
39. Miller and Johnson, The Puritans, 1:3-5. Cf. J. Edwin Orr, The Second Evangelical Awakening (London: Marshall, Morgan and Scott, 1964), pp. 117-20. On the social influence of revivalism see Timothy L. Smith, Revivalism and Social Reform (New York: Harper, 1965).
40. B. B. Warfield, Perfectionism (Philadelphia: Presbyterian and Reformed, 1931), pp. 101ff.
41. "Introductory Essay," p. 1. Эта путаница проявляется в спекуляции у Carl F. H. Henry, Frontiers in Modern Theology (Chicago: Moody, 1966), pp. 120-42.
42. "Introductory Essay," p. 1.
43. The New Evangelicalism (Greenville: Bob Jones University, 1969), pp. 13-16.
44. Works, 2:131.
45. Works, ed. Henry Walter, 3 vols. (Cambridge: University, 1848-1850), 1:53.
46. Ibid., 1:419, 420.
47. Joseph Alleine, An Alarm to the Unconverted (London: Banner of Truth, 1964), pp. 37-42.
48. These extremes are criticized in John J. Davis, Biblical Numerology (Grand Rapids: Baker, 1968).
49. An Alarm to the Unconverted, p. 45.
Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn