§ 4. Сознание, душа и проблема их существования
в пространстве и времени.
Характеристика сознания как идеаль¬ного не будет полной, если не рассмотреть вопрос о бытии сознания в пространстве и времени. Только после исследования этого вопро¬са можно точно оценить место сознания в бытии и его роль в единстве мира.
Прежде всего следует отметить, что для анализа этого вопроса важно подчеркнуть некоторые неотъемлемые особенности пространства и времени. Это, во-первых, тот факт, что простран¬ство и время как всеобщие формы существования материи не мо¬гут существовать вне материи и независимо от нее . И, во-вторых, неразрывность пространства и времени, их единство, которое достаточно ясно продемонстрировала современная физика. Теория относительности установила, что пространство и время сами по себе не являются универсальными физическими понятия¬ми, так как они неизбежно сливаются в единую четырехмерную структуру, называемую пространство-время . Следовательно, невозможно существовать в пространстве и не существовать во времени, как и наоборот, поскольку эти формы существования нераз¬дельны. Этот вывод необходимо учитывать при анализе возможности существования сознания в пространстве и времени.
Ранее уже было отмечено, что сознание во всех смыслах идеально, поэтому сразу возникает вопрос о его коренных отличиях от материального. Главное из этих отличий состоит в том, что сознание есть нечто, совершенно чувственно невос-принимаемое, то есть ни в каком возможном сознании идеальное не может быть дано как чувственно-восприни¬маемый объект. Таким образом, сознание есть нечто исключите¬льно умопостигаемое. Поэтому важно установить, распространяется ли различие между сознанием и материей на пространственно-временную форму существования, или нет.
Вопрос о существовании сознания в пространстве и времени в философской литературе подробно не обсуждался. В основном рассмотрение этого вопроса ограничивалось не-сколькими замечаниями, которые не могут дать целостной картины воззрений на этот предмет; ответ на этот вопрос в виде тезиса о том, что мысль непротяженна, или, напротив, что она существует в пространстве, может быть "локализована" в нем, не является достаточно конкретным. Тем не менее, во многих наших иссле¬дованиях, посвященных проблеме идеального, можно встретить утверждение, что явления сознания существуют "в голове" . Это положение является также одним из глубочайших убеж¬дений обыденного сознания, и подавляющее большинство людей уверены в том, что их мысли находятся под черепной коробкой. Поскольку философы, признающие наличие мыслей "в голове", не дают подробной интерпретации этим утверждениям, то появляется возможность интерпретировать их так, как это делает обыденное сознание. В связи с этим, на наш взгляд, вопрос должен быть сформулирован так: следует ли понимать тезис "сознание существует в голове" буквально, как бытие в пространстве под черепной коробкой, или каким-то иным способом?
Если принимать буквальную интерпретацию этого тезиса, то в решении этого вопроса возникают два возможных пути. Первый путь состоит в приз¬нании материальности сознания, например, в отождествлении сознания и нейрофизиологических процессов . В этом случае существование сознания в простран-стве ("в голове") выглядит абсолютно естественным. Несостоя-тельность этого вульгарно-материалистического взгляда, на сознание уже была подробно на¬ми проанализирована.
Достаточно распространено также мнение о том, что идеаль¬ные явления, их определенные виды могут быть "лока-лизованы" на конкретных участках мозга . Поскольку при этом утверждается идеальность сознания, то требуется проясне¬ние термина "локализация". Д.И.Дубровский понимает "локализацию" идеальных явлений именно как их существование в пространстве "головы" . Таким образом, нахождение сознания "в голове" можно интерпретировать как существование идеального в прост-ранстве. Но так как идеальное понимается непротяженным, то можно сказать, что непротяженное сознание реально существует в пространстве. Однако подобное утверждение содержит в себе противоречие. Действительно, ког¬да говорится о том, что материя протяженна, это и означает, что ей присуща пространственная форма существования, что она существует в пространстве. Поэтому "материя протяженна" и "материя существует в пространстве" - это не два различных тезиса, дополняющих друг друга, а одно и то же утверждение.
Таким образом, выражение "сознание непротяженно" означает, что сознание не существует в пространстве. Если ут-верждать обратное, то получается, что непротяженное существу¬ет в пространстве, то есть непротяженное является протяженным, что, безусловно, невозможно. Но допустим, что сознание как идеальное реально существует в пространстве. Это означало бы, что образ и код (нейродинамическая система) реально существуют на определенном участке мозга. Так как образ находится в данной области мозга реально, то это значит, что он имеет протяжение, будучи связанным с определенным количеством возбужденных нейронов, воплощающих в себе данный образ на конкретном участке. Если образ физически присутствует в этих нейронах, то отсюда следует, что в каждом нейроне присутствует его часть. Однако образ не делим на реальные части (дерево делимо на части, но образ дерева – нет) в силу своей нематериальности. Поэтому образ должен присутствовать в данных нейронах так, чтобы он был не делим на физические части. Это возможно лишь в том случае, если образ существует в нейронах непространственно, нефизически, идеально, как метафизическое, воплощенное в физическом. Отсюда можно сделать вывод, что признание существования сознания в пространстве ("в голове") приводит к неразрешимым противоречиям. Следовательно, чтобы преодолеть их, необходимо от¬казаться от данного тезиса.
Остается признать одно: сознание не существу¬ет в про-странстве, не существует реально в голове. В голове, под черепной коробкой человека, существует только один объект - мозг, "материальные "механизмы" .. обеспечивающие деятельность че-ловека" . Конечно, если априорно мыслить сознание чем-то про-странственным, то утверждение о том, что оно не сущест¬вует в голове может быть истолковано в том смысле, что сознание существует вне головы, что сознание отрывается от мозга. В действительности, сознание не существует ни в голове, ни вне головы, так как оно непространственно. Однако это не означа¬ет, что полностью отвергается "локализация" сознания. Если понимать под локализацией связь явлений сознания с определенными участками мозга, как и связь сознания с мозгом в целом, то в этом смысле можно говорить, что созна¬ние локализовано "в голове". Но эту локализацию нельзя понимать как пространственную связь двух материа¬льных объектов. Здесь связь непространственного сознания и пространственного мозга есть онтологическая связь идеального и материального. Нахождение образа в своем коде есть воплощенность идеального образа в состоянии мозга, которое, безусловно, существует в пространстве, однако образ находится "в" нем непространственно, иначе мы превращаем соз¬нание в нечто протяженное, материальное.
Все это свидетельствует о том, что сознание находится в пространстве ("в голове") не реально, как материя, а идеально, то есть непротяженная мысль непротяженно существует в про-тяженном, что означает связь сознания с мозгом посредством объективации в пространственной материи. Поэтому "локали-зацию" сознания в голове нужно понимать не реально, а как идеальное пребывание сознания в мозге, воплощенность в нем, при которой оно сохраняет свойства идеальности (непротяженность и т.д.). На наш взгляд, бессмысленно искать сознание где-то в толщах головного мозга, как и вообще в пространстве, так что "будь у нас даже такое острое зрение, что мы могли бы видеть мель¬чайшие частицы тел, то и тогда .. мы .. бы не увидели, откуда бе¬рется перцепция" . Идеальное наличествует в веществе не в форме самого вещества (пространство), но в своей собственной, непространственной форме, инобытийно, иначе оно станет материальным: сознание нельзя найти как чувственную вещь в пространстве, но лишь как умопостигаемое, воплощенное в чувственной материи.
Эта логика, отождествляющая идеальное с материальным, была хорошо подмечена П.В.Копниным: "Люди, привыкшие мыслить метафизически, не могут понять, существует или не существует идеальное .. если оно существует, то должно быть не иначе, как какой-то чувствен¬но-воспринимаемой вещью. Но чувственно-воспринимаемая вещь - это материя. Поэтому, кроме материи .. ничего не существует; идеального как особого существования вне движения материи нет, - делают вывод подобные метафизики" . Преодоление этого воззрения, на наш взгляд, может состоять лишь в сохранении за иде¬альным всех его свойств (непротяженности в том числе), иначе со¬знание нельзя будет отличить от материального.
Тенденция рассматривать сознание как пространственное, проявляется и в другом плане. Это особенно заметно при анализе положения о том, что материальные объекты существуют вне сознания. В каком смысле следует понимать это "вне"? Быть может, как пространственную внеположность одного материа¬льного объекта другому? Однако, таким образом, материальные объекты существуют вне тела. Но даже мое собственное тело и внутренние органы, включая мозг, могут выступать как вне¬шний материальный мир по отношению к сознанию. Так как сознание не существует в пространстве, то трансцендентность материалъных объектов сознанию не есть пространственная внеположность. Для сознания весь пространственно-временной мир в его материальности есть "внешнее" ему, существующее "вне" его. Поэтому внеположность сознания вещам нужно характеризовать как онтологическую внеположность метафизического и физического.
Аналогичным образом, на наш взгляд, нужно подходить и к факту существования одного сознания вне другого. В виду непространственности со¬знания эту внеположность нельзя понимать пространственно. Неверно и то, что бытие одного сознания вне другого есть трансцендентность идея материи, как это было в предыдущем случае. Это и понятно, ибо чужое сознание тоже есть инобытие, другой объект инобытия. Если физическая внеположность пространственна, а онтологическая есть трансцендентность непространственного сознания пространственной материи, то здесь мы имеем дело с идеальной внеположностью одного сознания другому. Но поскольку сознание идеально, то эта внеположность дана нам не непосредственно, чувственно, а в умопостигаемом виде. То есть само существование одного сознания вне другого объективировано в пространственной "внешности" материальных процессов, связанных с одним телом (включая и мозговые процессы), материальным процессам, связанным с другим телом. Таким образом, одно сознание находится вне другого тогда и только тогда, когда они объективированы в различных областях пространства (в различных мозговых системах).
Сознание не есть пространственное явление, поэтому его нельзя наглядно представить как чувственный объект, - любые наглядные модели сознания всегда в значительной степе¬ни будут неадекватны, ведь его нельзя соответствующим об¬разом "нарисовать". Тем не менее, для лучшего понимания при¬роды ментальных процессов, наглядные модели просто необходи¬мы. Можно, например, сравнить сознание со скрытым, "четвертым" пространственным измерением. Тогда можно было бы сказать, что трехмерные мозговые процессы обладают еще одним, идеальным "измерением" - сознанием.
В качестве пояснения рассмотрим следующую ситуацию: скажем, я вижу дом. При этом понятно, что реально "я вижу одну стенку, другую и часть крыши .. но тем не менее, я вижу дом" . Более того, "нет ни одной точки, из которой я целиком мог бы увидеть дом .. не может так случиться, чтобы мы оказались в таком месте, из которого хоть однажды, хоть на секунду мы увидели бы дом со всех сторон" . Спрашивается, какие у нас основания говорить о том, что мы видим дом как целое? Решение данной проблемы в том и заключается, что если говорить о видении дома, то речь идет не просто о чувственном зрении как таковом, ведь мои глаза не могут выбрать в трехмерном пространстве место, откуда был бы виден весь дом, но о "видении" дома умом, когда я постигается "дом" как идея, смысл, связывающий все части дома (и чувственно зримые, и незримые в настоящий момент) в единое целое.
Другими словами, дом "видится" целиком, потому что я "смотрю" на него умом, сознанием, то есть не из какой-либо точки трехмерного пространства, но как бы из "четвертого измерения", из которого, однако, дом видится не чувственно, но интеллектуально как идея, инобытие всех его частей. Я смотрю на пространственный дом из непространственного сознания, поэтому с данной, внешней трехмерному пространству точки зрения (с точки зрения сознания) я вижу дом как умопостигаемое целое, не видя и не имея возможности видеть весь дом чувственно, посредством глаз. Таким образом, акт постижения сознанием "дома" как смысла вот этих, наглядно-зримых его частей, есть своеобразный выход за пределы трех измерений в четвертое, идеальное, когда мы "смотрим" на пространственные вещи не из самого пространства, а извне.
Естественным продолжением вышеозначенной модели, на наш взгляд, является аналогия сознания с точкой. В геометрии точка определяется как объект нулевой размерности. Еще Евклид определял точку как то, что не имеет частей . Но то, что не имеет пространственных размеров, то, что нельзя разделить на части, - это и есть идеальное. Кроме нулевой размерности, точку (сознание) отличает от материи то, что она физически неподвижна, реально не движется в пространстве, в то время, как ма¬терия существует только в пространственно-временном движении. Поэтому физический мир в своем движении есть для точки нечто "внешнее", которое движется "мимо" нее. С точки зрения физики, она находится в абсолютном покое. Но диалектика как раз и заключается в умении осмыслять противоречие. Поэтому прав был, на наш взгляд Джордано Бруно, когда он писал, что "покой - это движение с бесконечной скоростью" .
Последнее следует понимать так, что объект, движущийся с бесконечной скоростью одновременно находится во всех областях пространства, поэтому он не может перемещаться в ту область пространства, где он в данный момент не находился бы, но эта невозможность перемещения в другое место и есть покой. Таким образом, сознание - это точка, которая дви¬жется с бесконечной скоростью. Сознание может мгновенно помыслить Вселенную как бесконечно-протяженное це¬лое, то есть движением мысли можно моментально пройти бесконечно большое расстояние. Совершенно очевидно, что такое движение не может происходить в материальном мире, где скорость всегда конечна. Но что касается объекта нулевой размерности, то материя не может в виду его идеальности оказывать ему какое-либо сопротивление (последним и объясняется конечность скорости материальной вещи), поэтому он движется с бесконечной скоростью, - движется не в пространстве и времени, физически, а непространственно, идеально.
Мысль идеальна, поэтому она способна мысленно пе-реноситься через времена и пространства в одно мгновение, быть одновременно в разных местах пространства (в принципе, во всех, когда мыслится мир как целое). Этого не может сделать физическое движение с материальными объектами. Догадки о бесконечно быстром, идеальном движении мысли существовали уже в античности. Например, Фалес Милетский говорил, что "быстрее всего - мысль (;;;;)" .Поэтому движение точки с бесконечной скоростью есть идеальное движение мысли. Таким образом, напрашивается вывод о том, что "бесконечная скорость возможна только в эйдосе, то есть только в умном мире" , в движении мысли, а не в движении материи.
Возвратимся к аналогии сознания с точкой. Поскольку мате-риальное движение есть нечто внешнее движению точки, а последнее есть идеальное выражение движения материи (ее отражение в сознании), и не существует без него, то в процессе познания точка выступает как физически неподвижный центр вращения, вокруг которого движется материальный мир. Этот характер сознания отметил Николай Кузанский: "Машина мира как бы имеет свой центр повсюду, а свою окружность нигде, ибо Бог есть окружность и центр, так как он везде и нигде" . Но ведь то, что является одновременно и окружностью, и центром, есть точка (точка - это окружность, радиус которой равен нулю). А слова "вез-де" и "нигде" означают, что поскольку точка движется идеально с бесконечной скоростью, то она одновременно существует (мысленно) во всем пространстве - физически, как идеальное, не находясь нигде. Мысля материю как универсальное целое, мы мысленно, идеально присутствуем в каждой части ее пространственно-времен¬ной бесконечности. Итак, в процессе познания точка превращается в субъективный центр мира, который мысленно присутствует везде, нигде не присутствуя реально.
Аналогия с точкой позволяет понять и такую особенность сознания, как его неделимость. Ведь сколько бы мы ни делили нуль, он останется нулем, каждая его часть тоже есть нуль. Сознание не-льзя реально разделить на части как материальное. И хотя мысленно, идеально, можно разделить его на множество образов, но реально оно как непротяженное останется неделимым. Кроме того, каждый из образов, являясь идеальной, мысленной "частью" сознания, представляет собой одно и то же, самотождественное сознание, следовательно, образы реально не "делят" сознание, - реально они принадлежат одному сознанию. Сравнение сознания с точкой - это лишь аналогия, а не копирование. Преимущество этой аналогии в том, что она позволяет лучше осветить некоторые особенности сознания, в том числе, его непространственность.
Анализ сознания будет неполным, если не рассмотреть вопрос о существовании сознания во времени. На первый взгляд кажется, что здесь ситуация иная. Представляется оче¬видным, что наши образы существуют в том же времени, что и объекты внешнего мира. Рассмотрим эту проблему. Например, я полагаю, что два часа назад испытывал чувство страха. Означает ли это, что 2 часа есть время, прошедшее в сознании? С уверенностью можно сказать лишь то, что эти 2 часа прошли в материальном мире. Или мы говорим: "я испытывал радость в течение целого дня". Здесь также идет речь о том, что в материальном мире прошел день, пока нами испытывалась радость. Конечно, тело как материальное, существует в физическом времени, но на каком основании необходимо относить эту форму материального бытия к идеальному чувству радости? Приведенные примеры (с радостью и страхом) означают не отрицание длительности этих чувств, но отрицание смешивания их длительности с длительностью материальных вещей. Например, можно ска¬зать, что наше тело постарело на 20 лет, имея в виду соот¬ветствующие материальные изменения, но о сознании это можно сказать совсем в ином смысле: оно как идеальное "стареет" совершенно иначе, "метафизически". Если идеальные явления действительно существуют в фи¬зическом времени, то тогда нам придется приписать им и существование в пространстве, так как пространство и время составляют нераздельное единство . Логика требует, чтобы в этом случае сознание было признано так же и пространственным, то есть материальным. Но сознание идеально, поэтому необходимо отвергнуть возможность бытия сознания в том же времени, в котором сущест¬вует материя.
Следовательно, здесь не отрицается временное бытие сознания: ведь сознание означает движение мысли, ее опреде-ленного содержания, становление нового содержания (понятий, образов, идей), а это становление не может не быть временным, так как в нем необходимо строгое различение моментов мышления в их последовательности. Если же понимать становление мысли как происходя¬щее в физическом пространстве и времени, то уже нельзя будет отличать это идеальное движение от материальных процессов. Но любое становление безусловно связано со временем, или, как говорит Гегель, "не во времени все возникает и преходит, а само время есть это становление и прехождение" . Таким образом, идеальное становление мысли есть временное становление, но это не физическое время, иначе нужно понимать это становление и как пространственное, а внутреннее, субъективное время сознания. По отношению к этому времени сознания, физическое время, при¬сущее материи, должно рассматриваться как трансцендентное сознанию. Это два различных, сущностно разных времени, которые нельзя смешивать .
В отличие от физического времени, здесь возможно воз-вращение к прошлому (в акте воспоминания, когда прошлое переживается в настоящем, и настоящее становится прошлым, а прошлое - настоящим) и "скачок" из настоящего в буду¬щее (в прогнозировании какой-либо ситуации, когда мы "оказываемся" в будущем). Конечно, это происходит идеально, мыслен¬но, а не реально, как в физическом времени: скорее настоящее, момент "теперь", переживается как прошлое, момент "вчера", и в то же время, "параллельно" этому настоящее переживается как на-стоящее, что обеспечивает единство временного потока. Но ведь речь идет о времени, имманентном идеальному. В этом времени возможно идеальное взаимопревращение временных измерений (прошлое, настоящее, будущее, которое невероятно в физическом времени. Таким образом, время сознания не есть просто субъектив-ная вариация физического времени.
Не менее важная роль имманентного времени сознания состоит в том, что без него невозможно представление какого-либо предмета, соединение разных моментов сознания в единый поток в процессе мышления, то есть без этого времени невозможен сам опыт. Эту роль времени в объединении потока сознания прекрасно уловил Кант. Он отмечал, что "Всякое созерцание содержит в себе многообразное, которое, однако, не представлялось бы как таковое, если б душа не различала времени в следовании впечатлений друг за другом .. Чтобы из этого многообразного получилось единство созерцания .. необходимо .. обозреть многообразие и собрать его вместе" . Кант имеет здесь в виду представления о пространст¬ве и времени. Так, представляя линию, я должен мысленно, шаг за шагом ее проводить, что невозможно без различения временных моментов и синтеза их в последовательность. Но это верно и относительно многого другого: например, в акте воспоми¬нания какого-либо события, невозможно адекватно его представить, понять, если бы впечатления от него не были выстроены во временную по-следовательность, не были синтезированы в нее. Только в этом случае можно обнаружить в данном собы¬тии причинно-следственные связи.
То же самое касается и представления о движении: можно представить его лишь тогда, когда синтезируются полученные мной образы чего-то движущегося, а затем последовательно, во времени, воспроизведены. Таким образом, если бы душа, как говорил Кант, не имела способности различать время, не было бы и возможности представлять движение, а ведь такое представление является осно-вой механики. Более того, научное знание всег¬да построено на отыскании в событиях материального ми¬ра причинно-следственных связей. Для этого, однако, какой-либо материальный процесс должен быть воспроизведен в мыш¬лении. Но это воспроизведение не приблизило бы нас к понима¬нию данного процесса, если бы его образы не соединялись в од¬ну смысловую временную последовательность как кадры на кинопленке, где моменты "раньше", "теперь", "позже" следуют друг за другом, а одновременные события, одновременно и воспроиз¬водятся. Итак, любой акт мышления, воспроизводящий процессы реальности, невозможен без различения субъективного времени следования впечатлений и их последующего синтеза. В противном случае нельзя было бы представить себе какое-либо событие, так как впечатления воспроизводились бы безотносительно к временной последовательности, как попало, и "кадры кинопленки" склеивались бы душой без всякого смысла, то есть вместо "художественного фильма" мы получали бы при всякой попытке представить, воспроизвести что-либо, "авангардное" кино, театр абсурда.
Поскольку здесь употреблен термин "душа", то необходимо обосновать ее существование. В советской литературе, как правило, отрицается существование души и она объявляется просто синонимом сознания . Однако в то же время признается наличие бессознательного . Если сознание есть синоним души, то при поте-ре сознания человек должен умирать, однако на самом деле это¬го не происходит и жизнедеятельность организма продолжается. Следовательно, когда сознание отсутствует, жизнь организма обеспечивает душа. То же самое происходит и во время сна: со-знание как таковое отсутствует, но душа продолжает обеспечи¬вать нормальное протекание жизненных процессов. Таким образом, сознание "прерывно", а душа непрерывна , пока существует человек, и она выступает условием "возобновления" сознания. Со-знание - это актуализованная часть души, актуализация душой посредством мозга своего идеального содержания. Кроме того, без признания существования души невозможно объяснить феномен воспоминания (где находятся образы, которые мы не мыслим в данный момент, внутренних чувств, которые переживаются не в голове, но в определенных областях организма, любви, которая переживается сердцем и других). О любовном чувстве замечательно говорил Иван Ильин: "Влюбленность делает сердце страдающим и даже больным, тяжелым и мутным, слишком часто лишает его чистоты, легкости и вдохновения .. часто влюбленное сердце вздыхает бесплодно, вздыхает и бьется, жаждет и стонет, льет слезы и издает вопли" . Многим людям знакомо это чувство, однако, с точки зрения физиологии, в сердце нет никакой любви, - в нем происходят только материальные явления. А известные любому человеку переживания любящего сердца должны рассматриваться лишь как красивая метафора, а не реальный факт духовной жизни. Однако для многих мыслителей это не было метафорой: известный мусульманский мыслитель Аль-Газали, например, различает два значение слова "сердце". Первое из них состоит в том, что сердце – это ткань конусообразной формы, находящаяся в левой стороне груди . Второе значение этого слова – "божественный духовный дар, связанный с этим телесным сердцем .. постигающее, знающее и осознающее в человеке" , то есть сердце человека не просто физиологический кусок ткани, но оно воплощает в себе все и самое высокое, и самое низменное в человеке, и это – реальный факт нашей жизни.
В качестве другого примера рассмотрим такое чувство, как боль. Если человек поранил руку, то очевидно, что в пораненом месте он будет испытывать боль. Не менее очевидно и то, что, испытывая боль, человек не ощущает ни нервных импульсов, ни состояний мозга, ни материальных повреждений в руке, ни раздражения рецепторов. Несмотря на это, боль, идеальное явление, переживается в определенном месте руки, а не в голове. Безусловно, без нормального функционирования мозга ("головы") боль не может переживаться, но почему это ощущение может быть локализовано (более или менее четко) в определенных частях организма, вне головы? Исследование материальных изменений в тканях руки, нервных импульсов, мозговых процессов может помочь нам лучше уяснить необходимые условия возникновения и протекания боли, но сколько бы они ни анализировались, в них нельзя обнаружить ничего, что хотя бы отдаленно напоминало боль. Даже, если рассматривать поврежденное место руки под сильным микроскопом, то и тогда мы все равно не найдем там боль. Боль есть в руке, но ее .. нет там!
Для разрешения этого противоречия есть два пути. Первый состоит в том, что боль - материальное явление. В этом случае непонятно, почему испытывая материальное явление, субъект ничего не знает о материальных процессах, без которых это явление невозможно. Кроме того, последнее означает, что боль может чувственно воспринимать и внешний наблюдатель. Другой путь состоит в предположении, что данный участок тела, как и весь организм (ведь боль может переживаться во всех его областях) соединены с идеальным, с душой (сознание связано только с мозгом), и только посредством связи с душой можно испытывать боль в данном месте. Поэтому следует признать необходимость существования души, которая является "носителем бессознательного", "ритмично протекающих непрерывных жизненных процессов" . Душа является не¬обходимым условием существования этих процессов. В онтологическом плане душу можно определить как «метафизическое измерение» всех материаль¬ных процессов, связанных с жизнедеятельностью организма, в том числе тела как "внешности" этого организма.
Естественно, что душа, как и сознание непространственна. Однако здесь может возникнуть серьезная проблема. Она состоит в следующем: когда я нахожусь в определенном месте, я же не говорю "здесь - мое тело", нет: "я нахожусь здесь". А что такое "я"? Это индивидуальное единство души и тела (под телом имеется в виду весь организм, а не только его внешняя оболочка), идеа¬льного и материального, следовательно, в пространстве находится не только тело, но и душа, то есть идеальное существует в пространстве. Рассмотрим подробнее. Душа является особым, идеальным онтологическим слоем человеческого существа. Как свойство, она не существует отдельно от субъекта. Можно ли утверждение, относимое к вещи (субъекту) в целом, распространять и на ее свойства, тем более такие, как душа?
Для примера рассмотрим какую-нибудь вещь, допустим, синий мяч. Конечно, он существует в про¬странстве. А синий цвет этого мяча (то свойство, отражением которого является ощущение синего) существует в пространстве ? Нет, синий цвет сам по себе в пространстве не существует. Чувственно воспринимаема только вещь, имеющая цвет, но не цвет сам по себе. Сам-по-себе-цвет обладает лишь абстрактным, мысленно представляемым, идеальным бытием, но он не есть нечто материальное. Цвет не имеет геометрической формы, протяжения, вкуса, запаха, цвета, твердости, температуры и т.д. У вещи все это есть, то есть цвет, вкус, запах – не вещи, но ее свойства. Замерзает вода, но не ее протяжение, горит дерево, но не его цвет или твердость, растворяется сахар, но не его вкус. Цвет, вкус, запах, твердость или мягкость нельзя разделить на части, но только сам объект с этими качествами. В пространстве существуют не синий цвет, сферическая форма и другие свойства, а сам мяч, обладающий этими свойствами. Нельзя отрывать свойства вещи от самой вещи, иначе они превращаются в отдельные материальные объекты и получается противоречие, так как несколько объектов одновременно находятся в одном и том же месте. Это противоречие, нарушающее единство вещи, заметили еще в античности: "Будь качества телами, в одном и том же месте оказывалось бы по два и по три тела, что верх нелепости" .
Таким образом, пространственны не свойства вещи, но сама вещь как целое, субстанция этих свойств. Поэтому, когда мы говорим "вещь находится в пространстве", - это относится к ней как целому в совокупности ее свойств. Следовательно, неверно, что синий цвет или масса мяча имеют протяжение, что они пространственны, - пространственность относится только к самому мячу в целом. Все сказанное имеет прямое отношение к душе, поскольку она есть особое измерение (свойство) "вещи" (субъекта). Когда субъект говорит "я нахожусь здесь", то, как и в случае с мячом, он относит существование в пространстве к субъекту в целом, а не к его отдельным свойствам самим по себе, тем более, когда речь идет об умопостигаемом, идеальном, а не чувственно-воспринимаемом свойстве. Поэтому выражение "я нахожусь здесь" следует понимать различно в отношении души и тела. Тело находится "здесь" материально, пространственно, а душа находится "здесь" только идеально, непространственно, поскольку она воплощена в пространственном теле, но сама остается непротяженной (= не существующей физически в пространстве). Вследствие единства субъекта, души и тела, мы говорим "я нахожусь здесь", не заме¬чая, что данное выражение имеет разный смысл применительно к душе и телу. Однако пространственное местоположение "сказывается" и на душе.
Допустим, я переместился из одной точки пространства в другую. Означает ли это, что моя душа тоже пере¬местилась в пространстве? Нет, так как душа, являясь идеальной, не может реально двигаться в пространстве. Но вследствие того, что душа неразрывно связана с телом как идеальное с материальным, она неразрывно будет связана с ним, в какой бы точке пространства тело не находилось. Из-за единства субъекта нам и кажется, что душа тоже "как бы" переместилась, то есть принадлежащее лишь материальному, распространяем на душу, несмотря на неправомерность такой аналогии. Выражая себя в деятельности тела, душа может действовать в пространстве посредством тела. Поэтому можно сказать: "я иду в таком-то месте" - это означает постоянную объективацию ду¬ши в теле (ведь я иду, так как хочу этого, воплощая в хождении свою волю). Но, объективируясь в теле, душа не становится материальной (иначе она перестала бы быть душой), и, действуя в пространстве, она действует в нем не физически, как тело, а идеально, поскольку воплощает себя в теле, существующем в конк¬ретном месте, сама оставаясь непространственной. Отсюда тер¬мин схоластов ut in loco, то есть душа существует "как бы" в каком-то месте , идеально, а не реально присутствует в любой точке пространства.
Следовательно, душа пребывает в границах тела идеально, так как она воплощена в них, а физически она не существует ни в границах тела, ни вне этих границ, то есть ни¬где в пространстве. Таким образом, пространственные границы тела - это онтологические границы объективации души, не ее собственные границы, но того материального, в котором она воплощена, и воплощать¬ся она может только в пределах границ данного тела. Если душа имеет реальные физические границы, то она имеет и физический объем, а это означает, что она материальна, ее можно делить на части, причем в одной части тела души "больше", в другой - "меньше", и прочие нелепости. Так как душа посредством объективации связана с тем местом тела (как инобытие с бытием), где она воплощена, мы говорим, что идеаль¬ное явление существует в определенном месте, хотя на деле оно есть в этом месте только идеально, а не физически. Поэтому люди утверждают, что боль находится "в руке" и т.д., хотя это означает, что данные чувства посредством объективации души связаны, вопло¬щены в этих участках тела, а не существуют в них пространственно, иначе можно было бы сказать, что в данном месте есть "часть" боли, в другом – другая "часть".
Все сказанное позволяет утверждать, что душа и тело соединены следующим образом: А. Неслитно, то есть они не сливаются в нечто одно, не смешиваются, - между ними всегда есть онтологическая непространственная граница как между инобытием и бытием, иначе не было бы ни тела, ни души. Б. Непревращенно, то есть душа и тело не изменяются в своей сущности от соединения, не превращаются друг в друга . В. Нераздельно, то есть душа и те¬ло не существуют отдельно друг от друга как самостоятельные субстанции (в пределах земной жизни). Любопытно, как Августин писал, что когда душа отделяется от тела, то человек, с которым это происходит, видит себя "в такой степени подобным своему телу, что решительно не может провести между ними (телом и душой – К.М.) различия" . Здесь, следовательно, признается, что, хотя душа и может существовать без физического тела (после смерти, например), однако в более общем плане она неразлучна с телом и даже после смерти имеет "тонкую оболочку", "тонкое тело" , хотя это посмертное тело души мыслится менее материальным, то есть его материя представляется более спиритуалистичной, чем "грубая" материя физического тела. Г. "Соответственно", то есть явления души и тела имеют одновременное соответствие друг в друге - например, код и образ, боль и материальные изме¬нения в теле: тело и душа одновременно присутствуют друг в друге, но идеально, как идея, смысл телесных состояний. Телесные состояния находятся в душе как их идеальный смысл, но и душа присутствует в теле как идея данного состояния тела (например, как боль в ране, выраженная на конкретном участке тела). Доказательством последнего служит тот известный факт, что, испытывая боль, человек не переживает ни физиологическую структуру процесса возбуждения, ни его локализацию в мозгу, ни нервных импульсов, ни разрушительного воздействия на ткани и болевые рецепторы, "раздражение которых вместе с раздражением тактильных рецепторов дает переживание локализации в теле болезненного очага" . Но это и означает, что упомянутые материальные процессы воспринимаются без всего материального, что составляет их содержание. Однако смысл материального без его материи и есть идея, причем речь идет о "внешней" идее этого материального в отличие от его "имма-нентной" идеи, определяющей его собственное, мозговое со-держание.
Следовательно, душа осознает не сами телесные состояния (иначе боль превращается в материальные изменения, "увиденные" "изнутри", в интроспективную иллюзию), но сознает, "воспринимает идеи состояний тела" , но без самих телесных состояний, поскольку она ничего не знает о последних. То есть идея переживается без того, "чего" она идея, она является "внешней" данному телесному состоянию, ибо не отражает его "внутреннего", материального содержания. Причем под "внешней" идеей телесных изменений имеется в виду не зрительный об¬раз, не чувственный образ вообще, а одновременное внутреннее идеальное выражение этих изменений в душе, идеальный смысл. Телесные изменения (например, порез), при¬сутствуя в душе как идея, осознаются нами посредством мозга, - вот это переживание смысла телесных состояний и есть боль.
Боль - не сама идея этих состояний, но ее осознавание душой, ведь боль не объект чувства, но само чувство, поэтому боль - это "идея идеи" состояний тела (idea ideae corporis, хотя у Спинозы это выражение имеет смысл рефлексии ), сознание их смысла. Кроме того - боль есть символ телесных состояний, ибо ясно, что она со¬вершенно "не похожа" на них. То, что осознаются идеи состояний тела, а не сами состояния, означает, что внутренние чувства идеальны не только в представлении, а на самом деле, объективно, они - лишь движения частиц на каком-либо участке тела (или мозга), но идеальны и сами по себе. Заметим также, что, например, в случае незначительного пореза, боль может вообще не переживаться: это означает, что соответствующие нервные импульсы слишком слабы, чтобы в мозге образовался очаг возбуждения. То есть порезу как телесному изменению соответствует определенная идея, которая возникает и существует одновременно с ним, но идея этой идеи нам недоступна, так как последняя переживается лишь посредством мозга, в котором нет соответствующей области активности. Наконец, представление о том, что боль – это не идеальное явление, а состояние материи (мозга) неправдоподобно еще и потому, что для того, чтобы подкрепить его, следует определить "такое физико-химическое состояние, для которого было бы верно, что любой организм (а не только млекопитающее) находится в состоянии боли тогда, и только тогда (а) он обладает мозгом с соответствующей физико-химической структурой и (б) его мозг находится в указанном физико-химическом состоянии" . Иными словами, физические корреляты боли могут быть различными у разных организмов, тем более, что маловероятно, чтобы "параллельная эволюция во всей вселенной могла бы всегда приводить к одному и тому же физическому "корреляту" боли" .
Таким образом, душа и тело неслитно сливаются, ведь тело существует в душе и душа в теле как единое целое, непревращенно "превращаются": желания души в действия тела, а изменения тела во внутренние чувства (боль), но это лишь проявления инобытия в бытии и наоборот. Такое понимание соединения души и тела отвергает вульгарно-материалистическое воззрение, отрицающее качественное различие между душой и телом. Это понимание связи души и тела позволяет объяснить зависимость телесных изменений от идеальных. Напри¬мер, субъект по своей воле может поднять руку. Это не значит, что его воля как идеальное, сама по себе есть причина поднятия руки, - как таковая, она лишь необходимое условие этого поднятия. В качестве причины здесь, как и в случае связи сознания мозга, выступает единство воли, идеального намерения со своим кодом, благодаря которым происходят дальнейшие материальные измене¬ния, заканчивающиеся поднятием руки. В результате, как причина поднятия руки выступает двуединый, двуприродный объект, единство воли и ее мозгового кода, которые существуют одновременно в разных слоях бытия. Следовательно, этот идеально-материальный объект порождает изменения в соответствующих слоях бытия: в идеальном слое это актуализация намерения, переживание поднятия руки, а в телесном - сам процесс поднятия, посредством нервного импульса, передаваемого от мозга к мышцам руки. Таким образом, душа объективирует себя в этом действии тела, и объективирует посредством своего единства с телом. Иными словами, причиной телесных изменений в конечном итоге выступает не душа сама по себе, и не тело, но их индивидуальное двуединство, которое именуется человеческой личностью. Поэтому нельзя, на наш взгляд, согласиться с тем, что действия субъекта "регулирует .. не идеальный образ как таковой, а его материальный субстрат - нейродинамические процессы" .
Сами по себе мозговые процессы не могут породить какие-либо действия без своего единства с идеальным образом, как и наоборот, иначе душа, сознание должны рассматриваться как нечто материальное, например, как мозговые процессы.