Уже много лет во мне иногда повторяется добрый- предобрый сон, будто я вижу деревеньку, утопающую в зелени, небольшой деревянный храм на взгорке. И ранним- ранним утром, с петухами, из него выходит пожилой батюшка в белой рубахе с большим крестом на груди и большой седой бородой. Первым его замечает женщина, что набирала воду у крайнего дома, и, резво повесив ведра на коромысло, она поплыла с нелёгким грузом поприветствовать его. Опережая её, навстречу побежали и выскочившие из ближайшего полисадника молодые девицы. Так, присаживаясь чуть не у каждой завалинки, они чирикают с батюшкой о своём сокровенном. А через час- другой уже человек десять подошли к базарному навесу с лавочками в центре деревни, где их уже поджидали почти пол- села взрослых, и, почитай, все дети. Батюшка шёл, внимательно слушал каждого подходившего к нему со своими нуждами, ничего не говорил, а лишь улыбался едва заметной улыбкой не рта даже, а глаз, слегка слезившихся, толи от яркого солнца, толи от сопереживания. Детишки вертелись вокруг хороводом, стремясь попасть под его мягкие, гладящие по головке руки.
После того, как все усаживались на лавки, он начинал свой разговор об общедеревенских нуждах, которые можно разрешить только коллективно, или молитвенно в храме. Выяснял, кому в данный момент наиболее трудно, благословлял тех, кто отзывался помочь односельчанам, корил хулиганистых. К кому- то он подходил сам, и тихо разговаривал, словно на исповеди, кого- то просил подойти в храм в свободное время. После беседы благословлял всех на день грядущий и шёл обратно. Многие взрослые некоторое время не расходились, обсуждая разговор, а ребятишки той же кружащей толпой провожали своего Дедушку, как они его называли между собой.
Подобный сон я перестал видеть лет десять назад, когда увидел наяву своего батюшку возле построенной нами и друзьями часовни в нашей деревне. Он приехал издалека за пару часов до назначенного часа официального открытия, чтобы загодя познакомиться с окружающим пространством, открыть его для себя. Зная, что храмы не возникают без благословения Божьего, в молитвенной тишине он пытался ощутить его в себе. И это ему удалось. Когда мы с женой подошли. Он сказал о том, как удачно найдено издревле намоленное людьми место.
Постепенно стали приходить люди с ближайших сёл, много детей. И ко всем он подходил, что- то говорил, кого благословлял, а детишек так и держал у себя стайкой. Кого гладил по головке, к кому наклонялся и о чём- то беседовал. И столько радости было во всём его облике, поведении, словах, что люди непроизвольно пытались находиться поближе к нему, забывая о первоначальном стеснении. А потом вдруг прозвучали его слова, приглашающие всех в храм воспеть хвалу Господу.
После этого я встречался пару раз со священником из сна, разговаривал. А потом он исчез. Говорят, что его понизили в должности и куда-то перевели в менее доходное место, из- за неумения вести общехозяйские дела. Думается, и слава Богу. Разве это его забота. Для этого должны быть особые люди. А у священника дело одно- открывать Души прихожан для родственного ощущения присутствующего в них Отца Небесного.