Как легко ощутить чужое дыхание, прижимаясь всем телом к другому. Напряжение током крови к кончикам пальцев, плевать, что потом пойдут о тебе кривотолки. Так просто чертить белые полосы по Его коже, зная, что никто никому ничего не должен. Целовать тело, а потом губы, перетекая руками по рукам, сжимая ладони практически грубо.
И надо ли больше? Надо ли думать о том, что случиться "Потом"? Быть или не быть - слишком надрывно и не сейчас. Сейчас есть просто игра на оголенных нервах, проиграет - кто вылетит первым.
Клиент платит по счетам, а горевать - не нам.
Слабость, слабость и спутанность мыслей, горяченность, нервность со страстью в движениях,
В ответ, на поражение, рукой касаясь того, что скрывали брюки, да облизывая губы, понимая, что в Аду уже заготовлен прайс-лист на все муки.
А в Рай давно нет дороги. Праведницы не ставят цену за свое тело, праведницам не предлагают цену за часть души.
Горячо и томно. Губами по губам, резко, ломая ритм.
"Детка, вот твоей поле - танцуй по кромках бритв"
А потом? А какая разница - жизнь всё вывернет, старая проказница, в такую сторону, что не разделить потом никакое чувство поровну, да и не надо. Эта игра, отрава, она же награда.
Нежность с насилием, безукоризненно. И в ответ хочется кусаться и ластиться, но став заложницей ритма, рассекая каждый миг стоном, будто острой бритвой, едва можешь загонять ногти под кожу, чувствуя головокружение и душу, умирающую от дрожи.
Всхлип, стон, комом к горлу не слезы, а воздух. Будто первый выдох, отдышав вечность, выдохнуть новую звездную систему. В голове пусто, в теле остывает закатное солнце. Сердце - стучит, трепещет, бьется о клетку рёбер, хочет её сломать - пусть ломает. После такого танца не жалко и умереть. Вот только после Такого танца никогда не приходит смерть.
А уходит тепло, оставляя после себя аромат парфюма в гостиничном номере, да стопку бумажек на прикроватном столике.
Ты не смеешься и не плачешь, а привычно считаешь нолики.
Всех любила, никого не любила - не важно. Твоя душа давно в Аду - зелёно-бумажном.
Собирайся, детка, собирай себя по частям, прячь алые губы за багровой помадой, считай, что кому-то ты ещё надо и не вспоминай лиц.
Считай себя принцессой, которую каждую ночь любит чужой принц.
Вот только тебе всё чаще кажется, что лучше уже шприц.
А ведь глаза у тебя такие, как у той, что смотрит с неба ниц.