ГЛАВА 2.
Части с 14 по 25.
14.
Два месяца спустя…
Румия Сиреневый Шторм мерила шагами выделенные ей богато изукрашенные покои в здании Парящего Университета. Мягкие подушки, фонтанчик посередине, стол, уставленный изысканными фруктами- все это после полного лишений похода должно было радовать. Но сиятельной госпоже было не до этого…
Задание провалено. Армия вторжения так и не смогла войти в Лоранию через то злополучное ущелье: засевший в нем колдун отбивал атаку за атакой до тех пор, пока султан-паше не донесли о приближении пятидесятитысячного войска короля Лорании с союзниками, и армия султаната не была вынуждена отступить обратно в Степь.
После поражения Марапхи оставшиеся в отряде Румии слабаки не могли ничего поделать с чернокнижником на палисадах. Сама же она не могла вмешаться: в это время они с Аль-Дарханом поддерживали Купол Отражения- заклинание, не дающее магам Конклава увидеть их. После того как старый йог ушел в затяжное забытье, поддержание Купола стало очень трудной задачей- ведь тяжесть этого заклинания изначально была распределена на троих.
И теперь, когда она не смогла удержать старого дурня от самоуверенной вылазки, когда не смогла сокрушить защиту лоранского мага, когда чуть не угробила экспедиционный корпус, Румия ожидала сурового наказания.
Раздавшийся из угла тихий голос джинна-раба заставил Румию еле заметно вздрогнуть:
-Госпожа, Повелитель призывает Вас в Малый Бирюзовый Зал.
Первой мыслью было: ну вот и все, девочка, доигралась. Твоей карьере, твоему будущее, твоему статусу да и самой жизни- всему этому приходит конец.
Глубоко вздохнув, Румия последовала за джинном, благо она уже давно была одета соответственно случаю.
Карадхатан Аль-Шеоратан Ибн-Рудвал восседал на витом троне, выложенном небесно-голубой бирюзой и окованном тончайшим золотым узором. Его тело, тело джинна, сияло таким же голубым светом. Абсолютно лысая голова, заостренные уши, мощный оголенный торс- все без единого волоска- были покрыты прямыми линиями волшебной татуировки. Единственной деталью одежды была набедренная повязка, а ноги и руки оканчивались острыми иссиня-черными когтями.
В глазах Ректора Парящего Университета сиял нестерпимым светом сам Астрал. Решимость Румии при взгляде в эти глаза заметно упала. Но она постаралась взять себя в руки и унять постыдную дрожь в коленях.
«Понятно, почему ко мне так и не приставили охранников. Я как-то забыла, что мощь Ректора такова, что он может чувствовать мысли любого, кто оказывается на территории Университета. Бежать было бы просто глупо…»
Сияющие астральным пламенем глаза обратились к ожидающей приговора девушке.
-Что ж, вот и ты, Румият,- голос могучего джинна разносился громовыми раскатами, не давая понять: гневается он, радуется или вообще не испытывает никаких эмоций. –Мне уже предоставили полную картину произошедшего похода и его результатах. И скажу тебе, я… доволен тобой.
Какое-то время чародейка стояла, застыв в позе покорности, которую приняла, выйдя на середину Зала. Доволен?!...
-Да-да, не удивляйся так!- в голосе Ректора прозвучала еле заметная тень смешинки. –Ты же не думаешь, что я отправил бы тебя с кучкой необстрелянных ничтожеств, а потом потребовал полной и безоговорочной победы? Как глупо звучит… Нет, все несколько сложнее.
Ректор приглашающее махнул рукой и рядом с его троном появился маленький столик с легкой закуской и стул для чародейки.
-Садись. Нам нужно разобрать все результаты твоего рейда и наметить кое-какие планы на будущее…
Уже вернувшись в свои покои, девушка облегченно выдохнула и обессилено сползла на свое ложе, откинувшись на подушки. Оправдана! Реабилитирована! И даже вознаграждена!
Рука, сжимавшая тонкий кинжальчик с золотистым лезвием и крупным рубином в рукояти, невольно сжалась. Кинжал Малого Духа Огня! Ректор воистину сделал ей царский подарок…
Что же до ректорского плана…
Идея создания Третьей Стороны давно приходила в голову не только Ректору, но и многим университетским волшебникам Альфа-класса, имеющим доступ к достоверной политической информации.
Тотальное превосходство Империи на Западе и Среднем Востоке, давление Конклава и идеологическое засилье Единой Церкви давно грозило вылиться в недовольство простонародья и купечества, чьи интересы в последние десять лет нещадно подавлялись. Да и среди аристократии Запада, особенно крупной и родовитой, начинается заметное брожение. Стоило полыхнуть одной-единственной искре…
И она полыхнула- благодаря тонкому расчету Ректора, действовавшего, как поняла волшебница, в сговоре с султаном.
Сопоставив пророчества многочисленных университетских предсказателей, проанализировав последние события и отдельные факты, Ректор запустил хитрую многоходовую комбинацию, первым шагом которой была посылка экспедиционного корпуса к Лорании.
Сейчас маховик событий уже запущен. Очень скоро история векового противостояния султаната и Империи примет совершенно неожиданный поворот…
-Нет, Ваше Сиятельство, это совершенно недопустимо! Его Величество и так наслышан о наших… похождениях, а этот ход и вовсе разрушит весь ваш авторитет в его глазах.
Я в который раз пытался убедить графиню в ненужности и опасности моего дальнейшего пребывания в её владениях. Армия короля уже здесь, она вышла в Степь и теперь преследует стремительно отступающие полки Мюрада. Сам же король остался в графстве и даже милостиво дал аудиенцию леди Тании, где она и брякнула, что желает назначить помогавшего ей в битве некроманта своим придворным магом.
Государь наш Малирад был мужчиной неглупым, дальновидным и на удивление не закосневшим и смог бы тихо замять эту историю, не дав графине развить тему. Но во время аудиенции в помещении находился епископ Бороний, глава лоранской Церкви Света. И от серьезной ссоры с церковниками Танию спасла опять же мудрость и изворотливость нашего благороднейшего короля, храни его все Боги Старые и Новые.
Но после того как она раздраженно рассказала об этом эпизоде, я понял, что мне настала пора убираться отсюда, причем как можно расторопней!
Когда я уже отчаялся достучаться до госпожи и отошел в темноту, ко мне неслышно подошла фигура, закутанная в плащ королевских геральдических цветов.
-Мастер Бельзегор,- я удивленно смотрю на фигуру. Откуда им известно мое имя? –Следуйте за мной. Его Величество хочет поговорить с Вами. Ручаюсь, Вы не пожалеете.
Ничего более не говоря, фигура разворачивается и двигается по направлению к королевским шатрам.
Интересно… И что же мне имеет сказать Его Величество? И что это за намек такой: «вы не пожалеете»- прям как в купеческих романах, популярных на Западе!
Но я, ни слова не говоря, двигаюсь вслед за провожающим. Чувствую, наметился выход из этой ситуации, устраивающий всех…
15.
Медальон из кости олифана, овальной формы с вырезанным на нем незамысловатым рисунком, явственно фонил магией. Мощное, грамотно составленное заклинание маскировки, причем явно не имперского происхождения.
Я поднял вопросительный взгляд на сидящего передо мной мужчину: русоволосого, широкоплечего, с точеными чертами лица и в золоченых доспехах. На его челе красовалась походная корона: Его Величество король Лорании Малирад предстал предо мной во всей своей монаршей красе.
Давший мне медальон сухопарый человек был одет в сиреневый плащ мага, но на его груди красовался значок одной из вольных гильдий Запада, а потому смотрел он на меня хоть и без какой-либо симпатии, но хоть чванливой неприязни, свойственной чародеям Конклава, на его лице не было.
-У Вас есть какие-то вопросы, мастер?- король задал вопрос вполне спокойным тоном, но чувствовалась в его фразе какая-то напряженность. Хотя что значит «какая-то»? Вполне себе определенная: он сильно обеспокоен моим присутствием в лагере победителей. Не из-за собственно меня- сам по себе я не являлся проблемой, не проявлял враждебности и никому не докучал. Проблема была в другом…
-Нет, Ваше Величества, никаких,- я внимательно рассматривал медальон. –Я все понял и полностью разделяю Вашу обеспокоенность. Единственное, что мне было бы интересно узнать- это…,- снова перевожу взгляд на короля,- откуда у Вас столь мощный мюрадийский артефакт?
Его Величество довольно кивнул каким-то своим мыслям, а маг, устало вздохнув, ответил:
-Вы очень проницательны, мастер некромант. Этот медальон хранится в королевском роду уже четвертое поколение. Прадед Его Величества привез его из Второго Восточного Похода.
Я понимающе хмыкнул. Что ж, Походы на Восток в свое время были неплохим и порой единственным способом для западных рыцарей сколотить состояние. А потому короли граничащих со Степью и Пустыней государств часто ходили походами на восточные эмираты, а два раза даже смогли собрать достаточно сил для войны с Мюрадом. Эти кампании впоследствии были названы Первым и Вторым Восточными Походами соответственно.
Что же касается этого медальончика, то…
-И не жалко Вам, Ваше Величество, отдавать мне столь ценную семейную реликвию?
-Нисколько, уважаемый мастер,- король явно ожидал вопроса. –Поймите меня правильно, я не горю желанием помогать чернокнижнику, тем более некроманту, но если Вы попадетесь церковникам или Конклаву…,- он покачал венценосной головой.
Ясно. Мое присутствие в королевстве, моя помощь при нападении султаната, уважение, которого я удостоился среди простых воинов и некоторых рыцарей- все это могло сильно пошатнуть позиции Лорании и лично Малирада в глазах Церкви и Империи. Не говоря уж про Конклав. И даже если я вот прямо сейчас уйду, но через пару дней святоши меня выловят, лоранцам все равно не поздоровится. Потому что под пытками служители Света могут выбить из меня признание в чем угодно. В том числе и в сговоре с королем Лорании…
Малирад давно не в ладах с Церковью- это знает каждый, кто хоть немного интересовался политикой Девяти Королевств. Урезание монастырских земель, запрет церковникам влезать в мирское правосудие и прочие непопулярные нововведения дали противоречивые результаты. С одной стороны, торговля оживилась, возросли подати, законодательство стало более четким и удобным. Но вот святош это никак не устраивало!
И потому они никогда не пройдут мимо возможности выбить из меня признание в том, что король Лорании- мой пособник и тоже черный колдун. Со всеми вытекающими…
-Вы и так создали мне множество проблем своим появлением, мастер,- король устало прикрыл глаза. –Конечно, я мог бы просто прикончить вас, но после всего произошедшего…,- он покачал головой.
Ну разумеется, пусть я и некромант, но казнить меня после того, как я считай в одиночку отразил нашествие- не самый лучший ход. Церкви это сошло бы с рук- служители Света не могут быть подлыми, они всего лишь исполняют свой долг. Королю- вряд ли. Ведь он всего лишь мирянин, раб Света, так же подверженный пороку, как и все остальные. А потому за каждым своим действием ему следовало следить: не дай Боги оступиться, не приведи Свет поколебать ореол благородства и власти! Иначе и соседи, и собственные вассалы, почуяв слабину, тут же кинутся предъявлять права на трон.
А потому остается только одно: не просто дать некроманту уйти, но и сделать так, чтобы его не смогли поймать как можно дольше!
Я же никак не мог решиться. С одной стороны: этот медальончик решал практически все мои проблемы! Сколько лет меня травили, будто дикого зверя, заставляя пересекать моря, хорониться в глубине городских канализаций, бежать в пустынное высокогорье? А теперь я смогу, просто переодевшись, гулять хоть по главному проспекту имперской столицы- никто меня и не заподозрит!...
Ну, с имперской столицей я, конечно, хватил лишку. Но, по крайней мере, смогу вести относительно нормальную жизнь, не вздрагивая при каждом всполохе магического возмущения поблизости.
С другой стороны, получится, что я сильно задолжаю Малираду. Да-да! Не стоит недооценивать некромантскую честь! Я хоть и не слишком честный человек, но знаю, что бывает с теми, кто переступает через свою совесть. А потому не спешил с ответом.
С другой стороны, вариантов у меня, в общем-то, и не было, а потому, печально вздохнув, я убираю медальон в нагрудный карман камзола.
-Я с благодарностью принимаю Ваш дар, милостивый король…
Скачка по размокшим после вчерашнего дождя дорогам- не самое лучшее из удовольствий. Но выбора нет. К тому же мой конь-зомби чхать хотел на такие мелочи как усталость и растяжения мышц.
Мне нужно было за неделю добраться до Роваллы- города на берегу Внутреннего моря, расположенного на противоположном конце Лорании. Торговые караваны проходили этот путь где-то за месяц. Срочные королевские гонцы- за полмесяца. Но в их распоряжении не было неутомимого и невероятно быстрого мертвого коня, как у меня.
Степной тракт, по которому я ехал уже несколько дней, на всем своем протяжении изобиловал всевозможными придорожными гостиницами, харчевнями, трактирами и постоялыми дворами. Но светиться там мне было нельзя: дорогой черный камзол с серебряным шитьем, характерный плащ и чародейский посох- слишком заметные атрибуты. Пусть магическим путем меня теперь не обнаружить, но что мешает святошам применить более традиционные методы поиска?
А потому- бешеная многочасовая скачка с редкими привалами, для того чтобы перекусить и поспать под покровом лоранских лесов, все более густых по мере удаления от границы со Степью. Меня ждала купеческая Ровалла…
Я уже где-то час сидел в углу общего зала гостиницы «Якорь и меч» и, потягивая уже третью кружку пива, пытался решить один крайне важный для меня вопрос. А именно: что же делать дальше?
Вопрос отнюдь не праздный, учитывая, что мои долгосрочные жизненные планы за последний месяц как-то понемногу, один за другим, обратились прахом. Тихо и мирно сидеть в башне, проводить исследования, набираться сил и опыта мне не дали. И теперь мне предстояло либо найти другое такое же место, чтобы продолжить прежнюю жизнь, либо придумать себе более активное занятие.
К собственному удивлению я вдруг осознал, как мне осточертело сидеть на одном месте! А потому, оставался лишь один вариант- поиск работы.
Но тогда возникал второй вопрос: а какой работой может заниматься некромант, находящийся вне закона во всех Девяти Королевствах, Империи и Западных Землях? Ответ- незаконной!
Но незаконная деятельность имеет нехорошее свойство плодить проблемы. А проблем мне и так хватает…
Делаю очередной глоток пива. Темное Приморское- не самый дорогой сорт, который мне довелось пробовать, но для припортового заведения весьма не дурно. А уж копченая свиная нарезка, которую я заказал на закуску, была и вовсе выше всяких похвал!
Итак, работа… Вариантов, которые бы устраивали меня со всех сторон, почти не было. Пиратство? Морские Братья, орудующие в этих водах, не слишком жаловали чародейскую братию, за исключением мастеров Воды и Ветра. Так что этот вариант отпадает.
Вторая возможность- разбойники сухопутные. Но этих здесь маловато, а те что есть боятся магов еще больше, чем пираты. Это вам не Запад, где чуть ли не с каждой бандой головорезов ходит маг-ренегат! Отпадает.
Третий вариант- заняться темными делишками местных купцов. Не верю, что они все поголовно ведут свои дела честно. Чернокнижие- самый верный способ проворачивания грязных делишек. Заказные убийства, контрабанда запрещенных товаров, шпионаж, похищения- купечество таких больших городов, как Ровалла, всегда сильно напоминало мне банку со скорпионами.
Что ж, решено. Нужно наняться на службу к какому-нибудь денежному мешку с большими связями на Побережье. С одной стороны, займусь делом. С другой- пополню изрядно проходившуюся за последнее время мошну. С третьей- в случае чего, будет дополнительное прикрытие от преследователей, которые еще долго не смогут успокоиться.
Я допил пиво и, кинув на столешницу золотой (переплатил вдвое!), двинулся к выходу. Если есть план, остается только отыскать способы его претворения в жизнь…
16.
Едреное наемничье пойло обожгло горло принца, ухнуло в желудок и, прежде чем разлиться по телу приятной теплотой, своим запахом спровоцировало рвотный спазм. Уже довольно сильно захмелевший, Его Высочество продолжал глотать мерзкую сивуху, даже не потрудившись одеться, пребывая в одной кружевной ночнушке.
Он угрюмо сидел за ажурным столиком в Третьей Золотистой Спальне Королевского Дворца. На три лестничных прохода вверх и вниз, по его приказу, не осталось ни одного лакея, ни одной служаночки и даже ни одного гвардейца. Стражу у его спальни, у всех окон, входов и выходов, несли верные лично ему наемники Оранжевой Роты Гисла. У них был четкий приказ: не пускать никого в покои принца, пока не будет на то его собственного повеления.
Сам Гисл, понимая состояние своего нанимателя, ни слова не говоря, принес в покои покалеченного принца бутыль наемничьей самогонки и тихо удалился, не решаясь нарушить мрачное настроение Джулиана Золотоволосого.
Раздробленное плечо уже практически не болело. О том несчастном случае на турнире напоминало лишь неловкое положение поврежденной конечности, примотанной к туловищу чистыми тряпками для лучшего срастания костей- так сказал королевский лекарь фра Руанкель, жрец Света. Конечно, была надежда на то, что кости срастутся нормально и что Джулиан сможет пользоваться правой рукой. Но надежда эта была слабой, практически нулевой.
Но страдания, причиненные копьем лорда Моарна, были ничем по сравнению с той болью, что принц испытал, услышав случайный разговор слуг…
Он понимал отца: его решение было продиктовано жесткой политической целесообразностью. Объявить новым главнокомандующим Эйрика, второго по старшинству принца крови. Что может быть очевиднее после того как предыдущий командующий- его старший брат- выбыл из строя? Джулиан понимал все это и, пусть с глубоким сожалением, но принял. Видимо, тогда он ещё не верил в то, что его травма- навсегда.
Первым по-настоящему серьезным ударом было известие о том, что отец всерьез подумывает лишить своего старшего отпрыска наследства. По слухам, он произнес следующую фразу: «Неудачникам и калекам нечего делать на троне!»
Это высказывание можно было бы списать на выдумки слуг, но почему тогда после того, как слух пронесся, все его друзья и королевские придворные перестали посещать его с визитами? Почему кроме ухаживающих за ним слуг и наемников он не видел никого вот уже пару недель?!
Ответ был один: отец уже принял решение. А значит дело только за официальным объявлением королевской воли.
Джулиан не плакал. Сжимал кулаки, скрипел зубами, но не проронил ни единой слезинки и не издал ни звука. И даже известие об измене Лизетт не заставило принца уронить свою гордость плачем.
Лиза, Лизет, Лисуанна. Лизетта-Мария Лаангаради. Графиня Лоорская, дочь герцога Йорика, одного из крупных феодалов из центральных провинций. Первый раз при дворе она появилась год назад и практически сразу как-то так получилось, что она стала возлюбленной Джулиана.
Влюбленный в неё, принц сочинял прекрасные серенады, бился в её честь на турнире и ухаживал по всем правилам рыцарства. Она же, как положено благородной даме, благосклонно принимала эти знаки внимания и Джулиану казалось, что в её глазах горит столь же яркая любовь! Но стоило его позиции как наследника пошатнуться…
О, как он был слеп и горд! Как самодоволен и глуп! Конечно, старший сын короля Раола, наследник трона, блистательный рыцарь, высокий голубоглазый красавец Джулиан всегда был предметом восхищения придворных дам. Слухи о его красоте разносились и за границей. Дворянские дочери всех Девяти Королевств грезили им, ожидая лишь дня, когда принцу исполнится 21 год, чтобы, по закону Раола, он смог выбрать себе жену. И недаром ему дали прозвище Золотоволосый: с его чела словно стекала волна расплавленного золота!
Первый на турнире, прекрасный поэт, талантливый полководец, обладатель ангельской внешности и многих достоинств, сейчас Джулиан будто мучительно пробуждался от радужного сна. Мало того, что отец практически в открытую лишил его наследства. Мало того, что его предали все его друзья, верные до гроба, как ему наивно казалось. Так ещё и Лизетт…
Гисл, предводитель Оранжевой Роты, личного отряда принца, остался верен своему нанимателю. Как и его люди, впрочем. Он-то и собирал для Джулиана ходящие по дворцу слухи. И он же принес принцу весть о том, что графиня Лаангаради непрестанно говорит о принце Эйрике и даже, по слухам, хочет предпринять сумазбродный вояж до лагеря Третьей Армии, ставке среднего сына короля. Остановило её только весть о том, что он, прознав о состоянии брата, сам спешит в столицу…
«Хочешь сказать, ты удивлен?»- принц мысленно разговаривал сам с собой. Раньше такой привычки он за собой не замечал. «Ты не имеешь права удивляться! Ты уже много раз видел такое: казалось бы, воркующая пара, любовь до гроба. Но стоит одному из них оступиться, пошатнуться, при малейшем признаке неудачи второй начинает усиленно делать вид, что никакой любви и никакой пары не было и в помине! Сколько раз такое было? Что ты тогда говорил себе? Презрительно именовал брошенных неудачниками и глупцами. Самонадеянно считал, что лишь ты, прекраснейший и благороднейший из всех, достоин НАСТОЯЩЕЙ любви. Что тебя никогда и никто не посмеет предать таким образом. Получай же свое наказание, глупец, и не смей хныкать и жалеть себя…»
Поняв, что больше он не заставит себя выпить ни капли, Джулиан добрел до постели и, рухнув на спину, забылся тяжелым сном без сновидений.
Сапоги черной кожи, пыльные и грязные после долгой дороги, громыхали по коридорам дворца. Их владелец, облаченный в темно-синий дорожный плащ юноша с длинными светлыми патлами на голове, уже давно не видавшими ножниц, и недельной щетиной, быстро шел в направлении Золотистого Крыла.
Эйрик уже знал о решении отца. Его человек во дворце сообщил ему все последние новости десять минут назад, заставив среднего принца помрачнеть и смачно, совсем неблагородно выругаться.
Аларик Четвертый, Его Величество король Раолийский, всегда наплевательски относился к чувствам и желаниям членов своей семьи и своего народа. Сыновей он считал чем-то навроде породистых псов или коней, которых, если они не могут больше загонять дичь на охоте или красиво гарцевать, отшвыривали прочь.
Средний принц стиснул зубы. Эта скотина!... Он все-таки лишил Джули трона! При всех сложностях в отношениях между братьями, Эйрику это казалось уже выходящим за рамки жестокости!
Джулиан, Джулиан… Самодовольный, легкомысленный, наивная золотоволосая кукла. Идеал рыцаря из дамских романов, для него это будет страшным ударом! Неужели отцу настолько наплевать на них на всех?...
А вот и вход на нужный этаж. По бокам входа на лестничный пролет стоят два алебардиста в оранжевых беретах с синими перьями. Пусть и начищенные до зеркального блеска, их кирасы, набедренники и стальные сапоги носили на себе еле заметные следы частого ремонта. Кое-где, умело зашлифованные, но по-прежнему очевидные, виднелись царапины и вмятины от мечей. На оранжевых рукавах сорочек были заметны аккуратные швы и заплаты. Наемники!
При приближении Эйрика караульные сомкнули алебарды, закрывая проход.
-Принц Джулиан не велел пускать никого,- пророкотал стоящий справа светловолосый усач. Тарганец, не иначе- Эфрик слышал, что брату служат наемники из этого города. То-то и говор знакомый! Серьезные ребята. Тарган, горная провинция, и одноименный вольный город давно и исправно поставляют в королевство отличных солдат.
-Я принц Эйрик, его брат!- юноша снова попытался пройти, но алебарды не разошлись.
-Хоть сам Его Величество король- без приглашения принца пускать не велено,- все так же спокойно буркнул наемник.
Эйрик отступил. Что ж, эти люди, видимо, действительно преданны Джулиану. Иначе как объяснить их готовность пойти на конфликт хоть с самим королем, но до конца выполнить приказ? Настроение среднего принца улучшилось. Что ж, видимо, не все ещё потеряно…
-Что ж, в таком случае, доложите Его Высочеству, что его любимый братец пришел его проведать и сейчас ждет, когда Они соизволят оторвать свою сиятельную задницу от постели и встретить родственничка как подобает!- намеренно ернический тон и грубые выражения сделали свое дело- один из усачей хмыкнул и удалился наверх по лестнице- доложить по команде.
Через какие-то десять минут Эйрик уже стоял возле огромной кровати под балдахином и удивленно рассматривал то ворох каких-то бумаг на круглом столике перед кроватью, то штабеля пыльных бутылок в дальнем углу.
-Что, братец, удивлен?- насмешливый голос вывел среднего принца из задумчивости.
-Джулиан? Но что ты?...
-Да вот, от скуки и безысходности занялся тем, чем обязын по идее заниматься Его Блистательное Величество, наш благороднейший отец.
Эйрик сглотнул от непривычно едкого голоса брата. Джулиан раньше никогда не говорил об отце в таком тоне. Сам второй принц давно узнал цену отцовской рыцарственности и благородству, но Джулиан… Он всегда говорил о короле с восхищением. Что-то радикально менялось, и не сказать, что Эйрику нравились эти перемены!
Идеалы рыцаря не предусматривают заботу о черни. Помощь слабому предполагала редкую расдачу денег беднякам на столичных площадях, но никак не углубленные заботы об укреплении торговых дел королевства и развитие экономики- это были «низменные» заботы, которыми интересуются лишь торгаши и ростовщики. Благородство уже давно воспринималось как придворная манерность и чванство, а храбрость- как показушное гарцевание в сияющих доспехах перед войском.
Эйрик видел, что брату открылось все это, внезапно и жестоко уничтожив привычную картину мира. Он прозрел после долгих лет пребывания в самом центре этого позолоченного болота. Прозрел ценой падения с престола собственных иллюзий…
-…Самое ужасное, братишка, было осознать, что я поступал так же подло и низко как все они,- Джулиан откинулся на подушки, аккуратно зафиксировав повязку с больной рукой сверху. –И они сами- такие же жертвы иллюзий, превращающих рыцаря- защитника слабых- в чванливого самодовольного ублюдка, ищущего только повод для того чтобы сожрать тех, кто ослаб.
Они помолчали. Когда пауза затянулась, Эйрик хотел было что-то спросить, но вместо этого неловким движением смахнул какой-то канцелярский пергамент со столика. Наклонившись, он поднял его и невольно пробежал глазами по ровным строкам, выведенным судебным писарем.
Брови среднего принца поползли вверх.
-Ты разбираешь жалобы простонародья?!
-А тебе это не нравится?- золотоволосый первый принц несколько напряженно зыркнул на брата.
-Нет, даже напротив!… Но я совершенно не ожидал подобного от тебя, Джули!
Старший принц фыркнул и вытащил очередной пергамент из солидной стопки на столе.
-Просьбы. Челобитные. Мольбы. Купцы, терпящие убытки от чиновничьего произвола. Вольные маги, терроризируемые непомерно обнаглевшей Церковью. Крестьяне, которые не в силах заплатить грабительские налоги, установленные отцом. Что там щебетала та румяная корова, леди Мёалин из Детебурга? Ах, да! Что «Раол- самое счастливое государство на Свете, его монарх- просвещенный правитель и светило для своего народа». Какая чудовищная чушь!
Отец и современное рыцарство погрязло в своем идеальном мирке, будто сошедшем со страниц дамского романа! Турниры, балы, пиры, «благородные» войны- вот удел рыцаря и его прекрасной дамы. А человекоподобная скотина, смерды, холопы, должны расшибиться в лепешку, голодать, подыхать, но обеспечивать «благородным» средства на все это! А как «подлое» сословие обеспечивает это, никого не волнует…
Джулиан сжал кулаки и отвернулся. Через некоторое время он лишь добавил с какой-то глубокой горечью:
-И я был самым ярким представителем этих самых «благородных»…
Эйрик, помолчав, начал, сам того не заметив, шарить взглядом по столу с канцелярскими пергаментами. Наконец он поднял на брата глаза, полные едкой смешинки и… облегчения?
-Знаешь, братец, не возражаешь, если я помогу тебе в разборе этой груды бумажек?...
17.
В ночной темноте, не нарушаемой ни единым проблеском, полуголые грузчики, снующие от сходней к зеву пещеры, казались призрачными тенями. Господин Равих запретил зажигать факелы и лампы- не дай Боги с моря кто-нибудь увидит огонь! Не пройдет и часа, как сюда нагрянет отряд городской стражи, а выход из бухты закроет патрульный фрегат.
Сам Тору Равих, одноглазый смуглый южанин, угрюмо посматривал то в сторону моря, то на фигуру в черном плаще, неподвижно сидящую на камне возле причала. Пользы от этого колдунчика- варан чихнул! Но зато сколько проблем: грузчики то и дело опасливо оглядываются, приказчик господина Борика и вовсе отказался спускаться с корабля до наступления рассвета. Ребята из охраны, над которыми как раз и предводительствовал Тору Равих, пока помалкивали. Но он почти физически ощущал, обходя посты, что им сильно не по себе от близкого присутствия некроманта. Самый молодой из них- племянник самого Равиха, юный Самхи- то и дело украдкой творил охраняющий символ Священного Огня и бормотал краткую молитву защиты от зла.
Сам Тору не боялся колдуна. За годы странствий он пару раз сталкивался с магами Смерти и прекрасно знал цену их силе. Не слишком великой силе, как он считал.
Когда его род был изгнан из плодородных земель южного Мюрада прислужниками нечестивого султана Бешхасада, повелителя трусливых собак-пиритов, ему было всего шестнадцать лет. Он тогда рвался в бой, желая обагрить свой кинжал в крови поганых еретиков, в свое время обесчестивших его сестру, осквернивших Первый Храм, а теперь изгонявших его семью с ИХ ЖЕ СОБСТВЕННОЙ ЗЕМЛИ!
Но отец, как теперь уже понимал Тору, поступил мудрее. Он знал, что победить султанских собак одной лишь безрассудной храбростью невозможно. И если они хотят сохранить свой род, свою веру и свой жизненный уклад, им придется уйти.
И они ушли. Многие шаритские роды тогда уходили на Запад под натиском гонений на веру. Кто-то подавался в Империю, кто-то шел на Восток, в Воюющие Царства. А кто-то плыл на Северо-Запад, к Девяти Королевствам. Одним из последних был и род молодого Тору.
Он много путешествовал, сопровождая караваны ландобарских и роваллийских купцов на Юг, Север, Запад и Восток. Бывал и на Жемчужном Архипелаге, где чернокожие некроманты правили целыми племенами. О, как они пыжились перед купцами и перед ним, навевая жути и таинственности! Но в итоге оказались способны лишь на пару фейерверков и изготовление дурманных травок, дающих племенным воинам кратковременную нечувствительность к боли. Пик их «некромантского» искусства заключался в мумифицировании голов умерших родственников таким образом, чтобы напившийся дурмана медиум якобы мог вступить с их душами в контакт. Глупое языческое суеверие- не более того!
И сейчас Тору не слишком верил в то, что сидящий в тени колдунчик- некромант. Равих, как и многие его соплеменники, вообще почитал магию язычеством и шарлатанством, а уж в существовании некромантии господина Равиха не мог убедить никто и ничто. И потому он спорил с господином Дробосом до хрипоты, доказывая, что в их предприятии помощь некроманта будет однозначно лишней! Ну еще бы, тогда получится, что солидный процент от прибыли отойдет этому мелкому базарному жулику в черном плаще, а не самому Тору или одному из его родственников, навроде молодого Самхи.
Он не знал, что господин Дробос не просто верил в некромантию. Он был старым знакомцем колдуна, не раз убедившимся в его способностях!...
Яругус Дробос был големитом- так его народ называли имперцы. Сами себя они именовали Drogs’rr- «молчаливые». Напоминают они ожившие камни на две головы выше человека. Обычно дрогсы не слишком охотно покидали высокогорье, где выращивали лен, пасли яков и овец. Но подступившая к Малханским Горам с Юга Империя нарушила многовековой уклад горцев: орков, миносов, дрогсов- меняя не только торговые маршруты, границы государств, традиции и законы, но подчас и очертания самой земли!
Яругус Дробос в глазах большинства людей был не самым богатым купцом. Но никто и никогда не смог бы вспомнить, чтобы он остался в убытке! Каменное спокойствие и хладнокровие позволяли ему размеренно вести дела, получая пусть небольшую, но стабильную прибыль. Его размеренность, чинность и свойственная всем дрогсам нарочитая неторопливость могли ввести в заблуждение кого угодно…
На самом же деле господин Дробос был довольно известен в узких теневых кругах как дерзкий контрабандист, наркоторговец и покровитель пиратов. И прибыли, которые он получал от своих нелегальных сделок, были на несколько порядков выше, чем у тех из честной купеческой братии, кто за глаза посмеивался над медлительным «големитом».
Из всех дельцов Девяти Королевств мой выбор неспроста пал именно на Яругуса. Мы с ним были давними знакомцами: четыре года назад я вытащил его из башни сумасшедшего Ламберта-алхимика, за мгновение до того как она осела грудой камня и щебенки.
Не буду долго и нудно расписывать особенности наших с ним отношений. Скажу лишь, что на просьбу о работе он откликнулся сразу же, предложив место мага своей свиты. Если учесть характер делишек, которыми занимается Яругус, то способности чернокнижника окажутся совсем нелишними…
Мне нужна передышка. Залечь на дно, слиться с тенями, затеряться среди криминалитета.
Церковники могут сколько угодно делать вид, что они контролируют все и вся, я-то знаю, что это ложь. Сообщества магов, подчиняющиеся Конклаву, рыцарство, аристократия, и, наконец, городское дно- все они до поры до времени игнорировали власть Церкви.
И пока я здесь, я тоже могу её игнорировать. Другое дело, что долго отсиживаться я не хочу. Мало того, что плесенью от скуки покроюсь, так ещё, мало ли, донесет кто-нибудь. Вот как этот злобно зыркающий в мою сторону Шарит. Тору Равих, кажется так. Не было бы от него беды…
Когда последний ящик скрылся в зеве пещеры, я встал и молча направился внутрь. И так уже команду корабля чуть удар не хватил, приказчик же, как я чувствовал, и вовсе забился в трюм и начитывал молитвы Свету. Малохольные какие-то контрабандисты пошли…
Нужно было наложить на товар метки Легализации- так их в шутку прозвал Яругус. На самом деле обычные морочащие знаки, отводящие глаза страже. Работа предстояла долгая.
Потом я клял себя за беспечность, которая лишила меня солидных барышей, но я правда не думал, что кто-то из нашей охраны окажется настолько туп, что, испугавшись находиться со мной рядом, рванет вдоль берега прочь. Хотя от соратников Равиха, малодушных и суеверных фанатиков, всегда стоит ждать подвоха, предательства и трусости.
Стоило мне отвлечься и углубиться в помечание ящиков с товаром, как от цепи охранения отделилась фигура самого молодого из собратьев Тору и кинулась в ночь…
18.
Деревня выглядела не просто бедно. Она выглядела удручающе бедно! Приземистые серые халупы, кое-как обнесенные шатким заборчиком, покосившиеся амбары, давно пустующие и полуразваленные.
Джулиан, выпрямившись в седле, молча наблюдал, как солдаты Гисла обшаривают каждый дом, вытаскивая из подвалов подвывающих крестьян, видно думающих, что в очередной раз пришли разбойники или королевские сборщики налогов (что было для них, в принципе, одно и то же). Их выстраивали на центральной площади, перед домом старосты, не столь убогим, как лачуги остальных жителей.
Сидящий в седле рядом толстый губернатор все это время что-то вещал чуть ли не на ухо принцу, но тот прослушал большую часть его оправданий. Лишь только в потоке слов толстяка наметилась пауза, принц произнес:
-Скажите, мейстер, а где зерно, приготовленное на озимые?
Мейстер Рубио с влажным чмоком захлопнул пухлый рот, уже готовый выдать новое славословие в честь мудрости и справедливости молодого Высочества, и резко спал с лица.
-Э-э… Мой принц… Это… это смерды! Они ленивые скоты, все лето бездельничали и не заготовили…
-В самом деле?- произнес принц совершенно спокойным и будничным голосом, от звуков которого несчастный мейстер мелко затрясся и покрылся гусиной кожей. А Джулиан тем временем тронул коня и подъехал к толпе крестьян, окруженных ребятами Гисла в оранжево-синей форме.
Что сразу заметил Джулиан, смотрели на него смерды не с надеждой (хотя было бы глупо и наивно считать, что они сразу решат, будто надменный и лощеный лордик приехал им помочь), но и без ненависти. Последнего он всерьез ожидал: после всего, что простой народ вытерпел от аристократии, иного отношения и не предполагалось.
Но нет. В глазах столпившихся перед ним людей была лишь тупая обреченность. Они с каким-то даже облегчением смотрели на него: ну наконец-то, приехал лорд, а значит сейчас будет вешать. Кто-то наконец отмучается…
Джулиан на мгновение прикрыл глаза, гася вспышку гнева. Возникло жгучее желание выхватить меч из седельных ножен и всадить его в жирное брюхо мейстера. Пока что он плохо владел левой рукой, но Гисл обещал уже через полгода вывести принца на уровень среднего наемного мечника.
Остановило этот порыв, во-первых, нежелание марать благородную сталь о вонючие внутренности этой свиньи, а во-вторых- желание разобраться во всем до конца. Возможно, откроются факты, делающие смерть от меча слишком легкой для мейстера Рубио.
Наконец один из наемников с перекинутым за спину арбалетом вытолкал вперед старосту деревни: сморщенного старика с длиннющей седой бородой и лысиной, покрытой пигментными пятнами. Он неловко поклонился, еле разогнувшись при этом, после чего что-то невнятно то ли прошамкал, то ли тоскливо провыл.
Принц спрыгнул с коня и подошел к старосте. Разговор обещал быть долгим…
Назад к замку Саат ехали в молчании. Позади оставалась удивленно притихшая деревня и оскопленное тело губернатора, повешенного на ближайшем к тракту дереве.
Когда разбирательство по поводу пропавших озимых было в самом разгаре и крестьяне наконец-то поняли, что рыцарь с золотистыми волосами приехал не карать, а устанавливать справедливость, из гомонящей толпы выскочила какая-то молодуха и попыталась с диким криком кинуться на к тому времени спешенного мейстера Рубио.
Разумеется, её быстро оттащили. Подойдя вплотную, Джулиан с удивлением и ужасом отметил абсолютно седые волосы при молодом и когда-то даже симпатичном лице. Вдоль шеи на щеку выползал уродливый багровый шрам, а усталость и горе изрезали лоб и губы глубокими морщинами.
Из её поначалу бессвязных всхлипов выяснилось, что у неё была сестра-близнец. Они были сиротами, жили в соседней деревне. Оттуда их выгнали, так как лишние рты никому не были нужны, и они перебрались сюда. В то время здесь люд жил немного побогаче: в соседнем городе часто бывали ярмарки, на которых можно было продать урожай овощей и яблок по хорошеё цене. Сестрички надеялись, что здесь им найдется какая-нибудь работа, что добрые люди не дадут сгинуть.
Они поначалу и не дали. Местный староста, живший бобылем, взял их жить к себе и обращался с ними как с дочерьми. Сельские парни даже начали примериваться поухаживать за пришлыми. А что? Девки справные, в самом возрасте, да и хозяйки отменные- старик не мог на них нарадоваться.
А через полгода явились королевские сборщики налогов, посланные губернатором для сбора Магистральной подати.
О таком налоге Джулиан слышал впервые и, по словам крестьян, они тогда тоже узнали о нем в первый раз. Видимо, узнав о зажиточности деревни, губернаторские людишки решили выжать из неё всё, что возможно.
Пара домишек на окраинах до сих пор стояли обугленными развалинами- возмутившихся было смердов быстро успокоили дружинники, постреляв из арбалетов несколько мужиков и спалив хаты смутьянов.
Староста, получивший кованным сапогом в лоб, осел на землю, обливаясь кровью из рассеченной брови. И на беду, к нему тогда кинулась Малка, одна из сестер…
Господин сборщик забрал приглянувшуюся ему девку с собой. Получившая в той замятне сильный удар кнутом по лицу, её сестра Лонла долго валялась в горячке. А когда очнулась, её рассказали, что Малки больше нет в живых: когда мейстер сборщик попытался позабавиться с ней, она укусила его… за то самое место. Взбеленившись, тот избил девушку до смерти, а труп выкинул на тракт…
Джулиан ехал, прикрыв глаза. Ангел, его любимец, всегда чутко реагиовал на состояние седока и сейчас ровно и тихо скользил иноходью вслед коню Гисла.
Принцу было плохо. Все, чего он нагляделся и наслушался в окрестных деревнях, напрочь отбивало всякое желание жить.
Подлость. Мерзость. Похоть. Алчность. Отчаяние. И смерть, смерть! Смерть…
Его деду, королю Дэнису, современники дали имя Просветитель. Сеть храмов Света, тогда ещё не слишком популярной веры- его заслуга. Затем были школы для бедняков при них, а следом и право для любого подданого Раола подать прошение или жалобу в королевскую канцелярию.
Джулиан специально порылся в канцелярских архивах того времени и был шокирован открывшейся ему картиной: за все время своего правления, король-«просветитель» рассмотрел лишь пятнадцать жалоб. Пятнадцать из более чем тридцати тысяч поданных! А изволил откликнуться и вовсе только на четыре. Но зато уж об этих четырех, несомненно, благороднейших поступках короля, раструбили на всю обитаемую Ойкумену!
А Империя, видя рвение одного из правителей Девяти Королевств на ниве становления «Справедливого Общества Единственно Верного Имперского Образца», прислала свои легионы и своих жрецов для помощи Дэнису в очередной войнушке с соседней Лоранией. Да и торговые льготы, пополняющие вечно скудную Раолийскую казну, были нелишними.
Джулиан ехал в замок, ставший для его инспекционного отряда чем-то вроде штаб-квартиры, и думы его становились все мрачнее…
19.
Письмо жгло принцу руки. Он прекрасно знал, ЧТО в нем написано.
Многочисленные жалобы мэров и губернаторов центральных провинций, помноженные на слухи, пошедшие о нем при дворе, побудили отца написать ему гневное послание с требованием явиться пред Его ясные очи и ответить за свои «прегрешения».
Джулиан устало вздохнул и откинулся на спинку кресла.
Он был лишен наследства. Отец отшвырнул его, как ненужную ветошь только потому, что он сильно повредил руку и навсегда остался калекой. По мнению «просвещенного» короля-рыцаря, этого факта было достаточно, чтобы принудить отпрыска к отречению. Принц подозревал, что если бы это было возможно, отец бы отнял у него и рыцарское звание, и дворянский титул, отрекшись от Джулиана не только как от наследника, но и как от сына.
Вначале он, всеми брошенный и забытый, пребывал в настоящем шоке, отказываясь принимать происходящее: беспробудно пил и никого не желала видеть. Но потом, как это бывало с ним раньше, первый принц стиснул зубы и заставил себя жить дальше.
Походное кресло, низенький столик, простая армейская палатка: вот что его окружало в эти суровые дни путешествия на север- к отрогам Небесного Хребта. Разумеется, он и не думал «представать» пред очами Его Надменнейшего Величества. И конечно же он знал, что это будет немедленно интерпретированно как дерзость и неповиновение. Очень повезет, если его поступок не объявят мятежом или того хуже- ересью!
Что же до причин, побудивших Джулиана тронуться в путь…
-Мейстер Гисл, ты уверен в словах этих смердов?- в сотый, наверное, раз вопрошал принц, прикрывая отчаянную надежду на результат этого путешествия под маской озабоченности государственной необходимостью.
-Абсолютно, милорд! Развалины башни должны показаться со дня на день.
И действительно, стоило их кавалькаде из сотни всадников преодолеть очередной холм, впереди, посреди заросшей обугленными терниями лощины, возник черный силуэт башни, в свете заходящего солнца отливающей кровавыми отсветами.
-Башня Безумия, милорд!- мрачно провозгласил капитан Гисл.
В своих странствиях по королевству принц Джулиан встречал разных людей. Один из них, освобожднный им из храмовых застенков вольный маг, в благодарность посоветовал отправиться к Небесному Хребту, в провинцию Проола. Там, по его словам, вот уже около двух столетий обитает чародей, способный исцелить даже столь фатальную травму, как та, что получил кронпринц.
Разумеется, Джулиан не сомневался ни мгновения. Его «инспекционный отряд» изменил свой маршрут и двинулся прямиком на север. В конце концов, батюшка и так уже наверняка позаботился, чтобы его не в меру ретивый отпрыск не смог и дальше противиться отцовскому деспотизму. В города центральных и северных провинций были посланы королевские гонцы с приказом для всех мэров и губернаторов немедленно арестовать принца Джулиана- смутьяна и безумца.
Джулиан горько хмыкнул. Ну разумеется! Кем может быть рыцарь, как не безумцем, если он проявляет столь трогательную заботу о смердах: грязи под ногами, гоях, рабах и животных- ведь так большинство представителей «благородного» сословия относятся к тем, кого они по долгу крови должны вроде как защищать…
Сентябрь уже вступил в свои права, и дорога на север была не столь благоприятна, как хотелось бы. Лужи и грязь пока ещё не превратились в размытое и непроходимое болото, но двигаться было гораздо труднее, чем ещё пару недель назад.
Башня Безумия, появившаяся на горизонте к исходу третьей недели пути, представляла собой вырастающую прямо из земли темно-бордовую мешанину острых, иззубренных шпилей, обломков и шипов. Построенная во времена правления Безумного Короля, она и в целом виде представляла собой настоящее олицетворение Хаоса. Что уж говорить теперь, когда Башня стояла полуразвалившаяся и всеми покинутая.
Почти всеми…
Остановив коня, Джулиан спешился и, поправив здоровой рукой неловко съехавший плащ, произнес:
-В Башню я пойду один. Мастер Гисл! Не возражайте. Вам там делать совершенно нечего. Разрешаю предпринимать что либо, только если я не вернусь в течение трех часов.
Не слушая попытавшегося было возражать наемника, принц двинулся к Башне.
Ворота покосились так, будто их пытались выбить тараном- вот первое, что бросилось в глаза. Подойдя к Башне вплотную, можно было разглядеть огромную проплавленную дыру в стене, издалека незаметную за безумной мешаниной выступов и трещин.
Стена под дырой обрушилась, образуя как бы входной пандус, удобный для того, чтобы взбираться внутрь строения. Если бы не это, принц со своей покалеченной рукой ни за что не пробрался туда без посторонней помощи.
Оказавшись наверху, Джулиан огляделся, ища хотя бы малейший намек на обитаемость Башни. Но в открывшемся лабиринте сумрачных коридоров не было слышно ни звука. Лишь неуютный ветер натужно выл в кровле.
Не желая признавать неудачу, принц, обошел все не заваленные помещения Башни по нескольку раз, ища хотя бы малейший признак того, что здесь кто-то недавно жил. Лишь древний полурассыпавшийся череп в куче праха и каменной крошки свидетельствовал о том, что колдун, пришедший сюда двести лет назад, так и умер здесь.
Назад Джулиан выбирался полностью опустошенным.
Три недели нелегкого пути. Три недели безумной надежды. Все зря…
«Ладно, достаточно»- принц зло запахнул подбитый мехом плащ, прячась от мокрого осеннего ветра, поджидавшего снаружи. «Хватит с меня детских иллюзий и веры в чудеса. Чудес не бывает. Не бывает…»
-Ну, я не был бы так уверен, ххессс…
Свистящий голос, внезапно раздавшийся прямо из пустоты, чуть не заставил принца упасть и покатиться по рассыпчатому пандусу вниз, ломая пока ещё целые кости.
-Ну-ну, не стоит так уж сильно удивляться, ссс…- голос звучал будто звенящий февральский мороз: вроде бодрящий, но при этом заставляющий неосторожного путника в конце концов сесть на землю и заснуть навсегда. –Ты тхххак разочарованно ссссмотрел на мои оссстанки, что я просто не мог не выйти и не позссссдороваться, ххессс…
Принц, резко повернувшись и вглядевшись в оставленную им темноту коридора, краем глаза заметил какую-то бледную дымку.
-П-призрак?!- только и смог удивленно выдавить Джулиан.
-Кххесс-кххесс-кххесс! Какой догад… догадливый юноша…- на какой-то момент в воздухе завис силуэт высокого сухого старика. Но через мгновение он снова исчез. –Я прошу прощения: при свете дня чрезвычайно сложно поддерживать свое эфирное тело в материальном мире, кххе-кхеесс…
А принц тем временем потихоньку приходил в себя. Призрак! Призрак колдуна! Что ж, по крайней мере тоже результат, хотя и не совсем тот, который ожидался. Мозг Джулиана лихорадочно заработал, прокручивая возможные варианты дальнейшего развития событий.
Маг мертв? Остался лишь его дух? Ну и что- знания и умения-то он сохранил, а значит…
-Кххесс-кххесс! Кхха-кхха-ссссс! Юноша, Ваши мысли скачут как испуганный горный сайгак! О, вижу вы пытаетесь их контролировать? Напрасно, напрасно… Ведь если вы пришли ко мне в поисках исцеления, то скрывать свои недуги и жалобы от меня- не самая разумная тактика, не находите? Кххесс!...
Джулиан поморщился. Да уж, ещё полгода назад он и предположить не смог бы, что будет вот так запросто болтать с призраком какого-то выжившего из ума колдуна и даже не попытается сотворить оберегающий знак или прочесть молитву Свету. То ли разочарование всем вокруг было столь сильно, то ли желание исцелиться любой ценой- как бы там ни было, присутствие привидения не вызывало у принца никаких эмоций, кроме растущего раздражения пустотой разговора.
-С Вашего позволения, мэтр…
-Кхефиш. Мэтр Кхефиш, к Вашшшим услугам, Ваше Высссочессство!- воздух возле принца качнулся и Джулиан понял, что призрак изобразил шутовской поклон. Тем более это было нелепо в данной ситуации, если учесть, что определил он это движение только потому, что мэтр Кхефиш потрудился транслировать в мозг принца соответствующую информацию.
-А Вы телепат, уважаемый мэтр,- Джулиан уже забыл про мерзкую погоду и морось, настойчиво пробирающуюся под плащ.
-Имею чесссть быть им, Ваше Высссочество. В мои таланты когда-то такжшше вххходили, да и сссейчас входят, такие высссокие искусства, как исссцеление, алкхххимия, демонология и некромантия, кхссс…- и снова «поклон», состоящий из легкого шевеления воздуха и информационного укола в мозгу.
Некромантия… Что ж, неудивительно, что его дух до сих пор бродит вокруг места погребения, при этом сохранив рассудок и память, а не корчится в ужасе и мраке Исподнего Мира.
В детстве они с Эйриком любили послушать жуткие байки про некромантов, похищающих юных девиц и рыцарях, штурмующих черные башни, кишащие мертвецами и чудовищами, дабы вызволить возлюбленную из гниющих лап мага Смерти.
Сейчас же упоминание этого искусства вызвало сначала недоумение, потом задумчивость, и наконец горькую усмешку: за пять месяцев, прошедших с момента злосчастного турнира, в нем уже осталось так мало от восторженного, наивного и потому надменно-жестокого мальчишки, каким он был. Ему уже наплевать, что будут говорить люди и насколько это отвратительно: договариваться с некромантом! Принц Джулиан поймал себя на мысли, что рассматривает вопрос сугубо с практической, сухой и прагматичной точки зрения- возможности излечения. Моральная сторона вопроса как-то тихо, но стремительно откатилась на задний план.
-Что ж, в таком случае приглашаю Вас присоединиться ко мне в моем путешествии, уважаемый мэтр. Никогда не поверю, что Вы так уж стремитесь вечно пребывать в этой унылой башне в компании крыс и ворон…
20.
-Раздробленные в кашу ключица и кости плеча… трещина в лопатке, сильное кровотечение и гематома на полкорпуса… Что ж принц, мое почтение королевским костоправам: хоть они и загубили вашу руку, от смерти они вас все… все же спасли…,- мастер Кхефиш, в ночной темноте проявившийся в реальном мире, вился вокруг своего благородного пациента, раздетого по пояс. –Обычно с такими… такими повреждениями долго не живут, милорд… Но я совершенно… совершенно не понимаю, каким образом удар оказался столь разрушителен, несмотря на утолщенную тренировочную броню и затупленные турнирные копья!...- голос старого некроманта после захода солнца заметно окреп и перестал напоминать натужный сип раненной в горло жабы. Хотя иногда ему и приходилось начинать свои фразы заново.
-Мне бы тоже очень хотелось это знать, уважаемый мэтр!- в голосе первого принца сквозила досада: ему самому этот вопрос в голову так и не пришел. –Возможно, какое-то проклятие?...
-Если бы это было проклятие, наложенное на Вас или на Ваш… Ваши латы, я бы почуял его остатки. Или на худой конец остатки маскирующих чар,- призрак вновь облетел сидящего на табурете принца по кругу. –Без магии тут явно не обошлось, но наложена она была не на Вас, а на Вашего противника.
-Но на лорде Моарне в тот момент были его знаменитые латы- Священная Заря! Они блокируют любую магию, в том числе дружественную,- возразил Джулиан.
Лорд Моарн был известен по всему королевству своим религиозным рвением, граничащим подчас с фарсом, а также своим крайне мнительным отношением к любым проявлениям магии, кроме той, которую было принято называть «Святыми Чудесами». Хотя любой здравомыслящий человек в Раоле знал, что разницы между тем и другим не было практически никакой. А его Священная Заря: алые доспехи с белоснежными символами Света- были настолько перенасыщены храмовой волшбой, что попытка любого магического воздействия на него была заранее обречена на провал. Стоил этот доспех баснословных денег, особенно если учесть, что ковали его дворфы Севера и он был инкрустирован драгоценностями.
-То есть вы что же, не использовали тренировочные брони?!- сухое стариковское лице мастера выражало крайнее удивление. Джулиан вспомнил, что Кхефиш вот уже полторы сотни лет не знал ничего о мире, лежащем за пределами его Башни.
-Лет сорок назад мой дед Дэнис Просветитель, собрал в честь своего восшествия на трон большой турнир,- тон принца сильно смахивал на тот, которым лорд Мьюрин, их с Эйриком учитель истории, рассказывал о дворянских родословных. То есть был донельзя заунывным и скучным, каким принято было вещать древние героические баллады. –И рыцари со всех концов королевства съехались, чтобы показать свою доблесть и воинское искусство пред глазами нового короля. И бились они храбро, треск от их копий достигал небес! Но вот только,- тут принц позволил себе самым неклассическим образом хмыкнуть,- выглядели они в тренировочных бронях, будто стальные неповоротливые колобки!
Старый призрак пожевал губами, а потом несколько раз хихикнул:
-Да, кажется начинаю понимать… И твой дед решил, что свое правление начнет с того, что повелит рыцарям надевать блистательные боевые латы даже на турнир?
-Что-то вроде того. Вообще вот странно: у простых солдат все наоборот- боевая, постоянно используемая броня всегда проста и практична, порой даже изношенна. Свои же праздничные одеяния и брони, надеваемые на парады, шествия и турниры, они полируют, украшают и заботятся о ней. А у рыцарей Раола до недавнего времени все было наоборот: на турнир они выезжали в неуклюжих и некрасивых турнирных бронях, а в настоящий бой ходили в эмалированных ажурных доспехах с плюмажами и золотой инкрустацией! Раньше как-то не задумывался над этим…
-Традиции, мой принц, традиции. Кто их разберет? К тому же на боевые латы проще накладывать заклинания- сталь совершенно иного качества, да и драгоценности отлично держат чары... Так, а теперь потерпите немного,- с этими словами мейстер проник своей призрачной рукой прямо в плечо принца.
Джулиана еле слышно зашипел. Было такое ощущение, будто в плечо воткнули раскаленную иглу! Вот только шел от этой иглы отнюдь не жар, а смертельный, обжигающий холод!
-Так… так… ага! Вот как… Ясненько, ясненько… Ну-ка, а тут что у нас?... Вот так-так. Мда, мда…
Мейстер бормотал таким образом около пяти минут, все это время ворочая щупальцами чудовищного мороза внутри тела принца. Но наконец пытка закончилась и Джулиан откинулся спиной на столб палатки, обнаружив, что во время процедуры почти забывал дышать. Судорожно глотая воздух, он повернул лицо к некроманту:
-Ну, мастер!...
-Это ещё цветочки, Ваше Высочество,- голос мейстера Кхефиша был серьезен и озабочен. Плотно сжатые призрачные губы, сосредоточенное выражение мертвого лица. Сделав паузу и дождавшись, пока принц отдышится, призрак произнес: –У меня плохие новости, милорд.
Джулиан полуприкрыл глаза и едва заметно кивнул, давая понять, что он готов слушать. И мейстер сказал:
-Вы умираете, мой принц.
-Значит, ты все устроил?
-Да, преподобный, одним препятствием меньше. Работа над завещанием ведется также по плану. Вам не о чем беспокоиться.
Долговязая, нескладная фигура в черном плаще с надвинутым капюшоном, почтительно склонилась перед низеньким лысеющем человечком. Тот был одет в белоснежные одеяния Наместника Света.
Низкий рост Его Преосвященства с лихвой компенсировали его воистину необъятные формы! Впервые увидевший епископа человек засомневался бы, что эта туша действительно может двигаться: огромные жирные бока свисали чуть ли не до колен, сливаясь с бедрами и колыхаясь в такт движению. Постно-благодушная физиономия всегда была ханжески обращена кверху, создавая впечатление набожности и просветленности. Длинному Питу же она казалась надменной и отвратной…
Да, Гильдия Воров была совсем не та, что раньше. Нет, не та. Пит помнил те времена, когда ни законники, ни церковь, никто не мог похвастаться, что контролирует лихую городскую вольницу!
Но пятнадцать лет назад власть в Гильдии взял Джек Брилл по прозвищу Колода. Взял не без его, Пита, помощи. Правда, тогда Джека звали Попрыгун- за верткость и юркость. Теперь же, когда Пит смотрел на фра Люена, этого жирного борова-епископа, ему вспоминался Джек- сейчас, пожалуй, ещё более жирный и надутый, чем этот облезлый пузырь в белоснежных одеяниях!
Джеки, Джеки… Они с детства были друзьями. С того самого дня, когда в кровь подрались в переулке за кусок плесневелого хлеба. Ему самому тогда было пять лет. Джеку- шесть. Размазывая друг другу мордахи, они упустили момент, когда к ним подкрался Рыжий Дронг и, больно столкнув их лбами, начал, мерзко ржа, на их глазах уплетать с таким трудом найденную краюху. Дронг был на девять лет старше Пита. Здоровенный, мускулистый- у них не было даже шанса противостоять ему в открытую! Вся малышня на улице Дубильщиков боялась его. Трусливый и часто избиваемый сверстниками, Дронг отыгрывался на слабых…
И наконец доигрался. Сплоченные общей обидой, мальчишки собрали группу таких же, как они. Подкараулив Дронга в переулке, его прикончили, пырнув осколком стекла в печень…
С тех пор они с Джеком дружили, сколько он себя помнил: и в ватаге карманников, куда они вместе попали через месяц после того случая. И в банде «медвежатников», куда их взяли «подмастерьями». И потом, когда сами стали «мастерами». И даже когда их признали своими в Гильдии…
Джеки всегда мечтал о том, как он «выбьется в люди». Сначала он мечтал о собственной банде. Когда же эта мечта исполнилась, он начал продвигаться в Гильдии Воров, намереваясь занять кресло Старины Джоя, к тому времени совсем одряхлевшего, хотя по прежнему сохраняющему твердый ум и крепкую память. Но все понимали: Совет Гильдий Раола не сегодня, так завтра попросит старика свалить. Неписанный закон воров гласил: старый, слабый и немощный не может править.
И вот пятнадцать лет назад мечта Джека сбылась.
Пит покачал головой, отвечая на свои раздраженные мысли. Джеки, дурачок, а ведь тебя предупреждали: власть- это не только вино, бабы и жратва, как ты наивно думал! Это прежде всего существование в окружении стаи голодных шакалов, только и ждущих, когда ты проявишь слабину! Когда ты это понял, было уже поздно: они уловили твою неуверенность, они встали на след! Но ты нашел выход…
Длинный Пит досадливо сжал зубы, вспоминая этот гребанный «выход». Договор с Церковью Света! Сраной Церковью Света, с её палачами и следователями! Скольких ты сдал им, Джеки, чтобы спасти свою задницу, восседающую на кресле Гильдмастера? А теперь они уже не Гильдия Воров, о нет! Гильдии всех остальных городов Раола отвернулись от нас. От нас единогласно отрекся весь Совет!
А что взамен? Что взамен, Джеки?! Ты по прежнему беспробудно пьешь и приходуешь шлюх, а церковники, пользуясь нами как соглядатаями и доносчиками, разжигают свои костры на площадях и калят пыточные инструменты! А это дельце, затеянное ими с королевской семьей…
Выйдя из Собора Святого Роланда, что на Ангельской Площади, он по старой привычке попетлял по улицам, сбиваю возможный хвост. В его легкой и неслышной походке прибавилось уверенности. Очередное лицезрение физиономии епископа и воспоминания об их с Джеком дружбе расставили все на свои места. Он больше не сомневался в том, что делал. Хватит с него этого дерьма! Он уходит.
Завернув в узкий проход между лачугами в лабиринте полуразрушенных кварталов Нижнего Района, он вышел в Тупик Золотарей. Перейдя его, Пит нырнул в едва заметную дыру в дощатой стене заброшенного здания. Стремительно, но при этом неслышно пройдя по знакомому коридору, он на ходу сдернул с висящего на стене крюка заранее подготовленную одежду.
Вскоре из кабака, расположенного через две улицы от Тупика Золотарей, вышел ничем не примечательный приказчик Медной Гильдии. В засаленным камзоле и медной цепочкой на шее, подслеповато щурясь, он слегка пошатывался, видимо, приняв горячительного в конце трудового дня.
Старая одежда «приказчика» уже была надежно спрятана в подвале кабака, ожидая, пока служка не сожжет её вместе с другим мусором, отрабатывая три медяка, уплаченные Питом.
Принц Джулиан после того турнира уехал из королевского замка «инспектировать» центральные и северные провинции. А значит, и Питу настало время покинуть Столицу и двинуться на Север…
21.
«Здесь покоится Торин, сын Хальвдана, владыка Ригсилхалла. Не болезнь или подлость, но честная сталь унесла его дух и путь его отныне лежит к Садам Вирия, в Чертоги Отца Дружин!»
Надпись старыми дварфийскими рунами сильно истерлась, но разобрать её не составляло особого труда. Курган древнего короля Звенящих Долин некогда являла собой грандиозное сооружение из дерева и камня. Сейчас, по прошествии восьми веков, от него осталось лишь пара серых глыб, изъеденных осенними дождями и жестоким северным ветром, дующим из Улльвонти Каннран- Воющего Ущелья.
Джулиан лишь с третьей попытки заставил себя вчитаться в стершиеся руны на очередной плите. Его мысли то и дело ускользали, скатываясь в пучины отчаяния и недостойной мужчины истерики. Сжав зубы, он все же разобрал надпись на глыбе: «Йормунфэйм»- «Курган Славы».
«И что ты забыл среди этих древних могил? Неужели правда думаешь, есть надежда, что…»- принц на середине прерывает пораженческие мысли, в который раз прикрывая глаза и стараясь сосредоточиться на ровном дыхании.
По словам мейстера Кхефиша, придворные целители Раола, конечно, избавили принца от боли и на какое-то время даже обратили фатальные последствия травмы вспять. Но справиться с масштабными внутренними повреждениями до конца не смогли.
Джулиан даже почти не удивился. Кто бы сомневался! Святоши и не подумали лечить первопричину, нет! Они просто уняли боль и оттянули кончину на сколько это возможно- примерно на год. А тем временем огромная внутренняя гематома начала понемногу гнить, отравляя пока ещё здоровые части тела. Они превратили его в ходячий кусок гнилья, сущий зомби! Какая мерзость…
Тут принцу вспомнился церковный процесс двухлетней давности, на котором он присутствовал. Он велся над столичными магами-целителями, якобы занимавшимися чернокнижием…
Около двух лет назад отец, не желая утруждать себя «этими глупыми формальностями», отправил своего старшего сына, как он выразился, «поднабраться опыта государственных дел». Тогда ещё грезивший исключительно рыцарской доблестью и воинской славой золотоволосый юноша капризно скривился, но перечить отцу не посмел. Он присутствовал на суде как представитель правящего дома, скучающе выслушивая стороны обвинения и защиты.
Только сейчас он начал понимать истинную подоплеку процесса: эти целители совершили ошибку, продолжая практиковать свое искусство без «крышевания» Церковью. Они посмели быть лучшими лекарями, чем храмовые коновалы, только и могущие, что наложить простенькое регенерирующее или обезболивающее заклятье. А то и вовсе не умеющие колдовать, только истерично бормотать молебны, потчевать пациента слабительным и пускать ему кровь.
Он вспомнил, на чем строилось обвинение: на знании целителями анатомии! Как там церковники выразились? Ах, да: «Ежели Светлый Творец пожелал скрыть от человечьего взора внутренности бренного тела, богопротивно и самоуверенно пытаться вмешиваться в естественный ход природы и узнавать то, что не предназначено взору людскому…».
Сами церковные лекари строения «бренного тела», естественно, не знали, и нормально исцелять своих клиентов были не в состоянии. А потому стремились избавиться от своих более образованных конкурентов банальным террором, используя своё особое положение в глазах правящей династии.
Мысли об этом на некоторое время отвлекли принца от его подавленного настроения. Из задумчивости его вывел крик одного из ребят Гисла:
-Нашел!
Искомая плита была гораздо скромнее окружающих её помпезных надгробий. Заросшая мхом, несколько осыпавшаяся по краям. Но что-то в ней было не так… Ну конечно же!
Сердце Джулиана забилось чаще. Сам камень надгробия, лишь на треть выглядывающий из-под свалившегося на него гигантского обломка, был так же древен, как и все окружающие его могилы. Но узоры на нем, в отличие от остальных гробниц, оставались идеально четкими, будто их нанесли буквально вчера!
-Скребок явно один и тот же, вашсиясь!- простецки оповестил сержант Крум, начальствующий над поисковым отрядом. –У меня, значить, отец-то каменотесом был. Ну он думал, что я тоже им стану, значить. А я возьми да и сбеги в наемники, ага. Но перед энтим насмотреться на работу по камешку успел, значить. Точно Вам говорю- в тот же день руны наносили, что и остальным, так вот! А и не стерлось ведь ничуть, эх! Магия- енто точно.
Джулиан и сам уже догадался о необычности этой плиты. Шепот мастера Кхефиша вторгся в сознание:
-Нужшшно добрать… добратьссся до груди трупа. Кулон ссс Камнем там-ссс! Дождем… дождемссся ночщщи… Я рассзобью скалы на гробнитсссе закл… ссзаклятьем…
Принц лишь кивнул и, чтобы унять дрожь в пальцах, провел ими по поверхности плиты.
На ней было начертано всего три руны, звучащие как «Риннанде Йорт».
Бегущий Олень.
Уже за полночь, в палатке принца, был собран импровизированный совет в составе самого Джулиана, мэтра Кхефиша и капитана Гисла. На походном столике в середине палатки лежал кроваво-красный неограненый камень, который принц лишь полчаса назад выудил из кучи костяного праха, оставшегося на месте погребенного в могиле древнего волхва.
-Итак, мастер Кхефиш, если провести эту… процедуру, то…
-То последствия могут быть, какие угодно! Причем необязательно сейчас, это может проявиться потом, спустя продолжительное время! Магич… Магические влияния, алхимические зелья. Да что там- обычный алкоголь или даже сильная эмоция…
-Но Его Высочество будет исцелен?- Гисл прервал излияния призрака, раздраженно сжав губы, отчего его длиннющие усы были забавно вздернуты кверху. С самого начала их с Кхефишем знакомства он всячески выказывал призраку свое недовольство его замашками ученого книжника. Что Джулиана вполне устраивало: он опасался, что наемники неадекватно воспримут появление нежити в отряде. Но Оранжевая Рота были ребятами тертыми, навидавшимися. Они быстро привыкли к сущности мэтра. Но вот к его болтливости, ерничеству и иногда прорывающемуся менторскому тону не мог привыкнуть даже сам принц! Что уж говорить о простых наемниках?...
-Разумеется,- на этот раз сам старый некромант позволил себе нотку раздражения,- как я и говорил ранее. Но прошу учесть все возможные последствия.
Идея использовать амулет древних колдунов Севера, многие из которых практиковали милые сердцу старого чародея исцеление и некромантию, принадлежала отнюдь не надоедливому призраку. Капитан Гисл, неожиданно для всех, поделился известными ему слухами о Кургане Славы, захоронении дружины Торина, одного из ярлов Эйрика Завоевателя, покорившего некогда все Восточные Королевства. Потомки северян и по сей день составляют большинство правящих домов Девяти Королевств, Срединных Островов и Перешейка. Да и во многих государствах Запада нет-нет да и мелькнут громкие северные имена в фамильных древах герцогов и дожей. Сами Императоры Юга, в отличие от своих зеленоглазых и черноволосых подданных, вот уже которое поколение красовались золотистыми волосами и глазами цвета грозного северного неба.
И вот наследие древних северных жрецов, которые, как говорят, разгуливали по Исподнему Миру как у себя дома, лежало перед Джулианом. Оно сулило исцеление- настоящее, полное и, как уверял мастер Кхефиш, вечное. По крайней мере так говорилось в летописях, где упоминалась Слеза Валькирии- так назывался этот камень. Но что означают эти слова, мейстер не знал.
Наконец Первый принц прервал затянувшееся молчание:
-Мейстер Кхефиш, сколько времени вам необходимо для подготовки к… процедуре?
Он принял решение.
22.
Мраморная Бухта окрасилась в нежно-розовые тона, заставив Селентию отвлечься от тягостных мыслей. Она досадливо поморщилась: опять просидела над книгами до рассвета. Уже скоро явятся служанки, чтобы расчесать её роскошные волосы и облачить в длиннополые жреческие одежды. Затем- чинный завтрак в гостиной с батюшкой и матушкой, на котором они дружно будут отговаривать её от похода в лечебницу, мотивируя это тем, что «леди должна присутствовать на балах и раутах, блистать в обществе и искать себе жениха»- ну что-то в этом духе.
А после этого- ещё один день в лечебнице при Храме Богини Лаэллин, предельное напряжение сил, бесконечная усталость, но зато ещё десяток или два спасенных жизней, ещё несколько исцеленных больных и неисчислимое количество поставленных на ноги покалеченных и раненных.
Селентия очень рано получила сан жрицы- ей тогда было всего восемнадцать- но настоятельница посчитала, что для столь ярко выраженного магического таланта можно сделать исключение и допустить до испытаний. К тому же факт того, что средняя дочь короля является жрицей Лаэллин, заметно повышает статус культа в глазах верующих. Особенно в преддверии дебатов с представителями Церкви Света, которых Его Величество лишь полгода назад милостиво допустил на территорию Талрании, в обмен на кучу условий, разумеется.
Но, вопреки ожиданиям, родители не ограничились своим обычным утренним ворчанием. Когда Селентия, умытая, одетая и бодрая (ей идеально удавалось заклинание Снятие Усталости) явилась в трапезную и уселась за свое место, отец какое-то время молча ел, будто не заметив её. Затем, отложив столовые приборы, он непривычно коротко и властно ПРОИНФОРМИРОВАЛ:
-Сегодня к четырем будет дан бал в честь посла от короля Аларика Раолийского. Ты там будешь.
Селентия замерла, не донеся куска до рта. Мать, выпрямившись и поджав губы- это свидетельствовало о полной официальности прозвучавшего заявления- сидела справа от Его Величества и даже не смотрела в сторону дочери.
Бал?... Но как же?!... А её служба? А её пациенты, её подданные, надеющиеся на её приход? Как же они?...
Будто прочитав её мысли, отец сказал- будто отрезал:
-Это не обсуждается. Надеюсь, ты понимаешь, что это не просто светский раут. Это политическое мероприятие! Неповиновение в данном случае непростительно.
И девушка сдержала рвущиеся наружу возражения, хотя её щеки пылали, а кулаки сжались от гнева и досады. Целый потерянный день! Потерянный на танцульки и кокетство с придворными щеголями, разряженными праздными павлинами!
Но когда король Эрлинг говорил таким тоном, что случалось редко, горе тому, кто осмеливался перечить…
Бал, как и ожидала Селентия, оказался до зубовной ломоты скучным. Её все же вырядили в бело-голубое кружевное платье с глубоким декольте, открытой спиной и до жути сжатой корсетом талией. Сдерживая гримасы боли, принцесса с отвращением рассматривала лица придворных, мелькающих в зале. Накрахмаленные парики, сабли и шпаги в золоченых ножнах, расшитые жемчугом бархатные камзолы и драгоценные перстни: гербовые печатки у дворян и магов и украшенные камнями у богатых купцов и мануфактурщиков.
Дамы соревновались друг с другом пышностью вееров, турнюров и навешанных драгоценностей, высотой и сложностью причесок, изумрудных брошек и постностью физиономий. В их обществе Селентия чувствовала себя крайне неуютно. Она представляла, сколько лечебниц для неимущих, оборудованных по последнему слову целительного искусства, можно было бы построить на деньги, вырученные за всю эту мишуру.
Над толпой манерных вельмож на полголовы возвышалась фигура раолийского посла- лорда Траанга. Закованный в белоснежные латы седовласый рыцарь не снимая носил на себе накидку с гербом Раола- золотым львом на белом фоне. Белоснежный плащ хоть и был заколот золотой брошью, не производил того удручающе-нелепого впечатления, как попугаистые наряды талранийских дворян.
Тиская в руках непочатый бокал вина, принцесса мучительно пыталась отвлечься от досады на пустое времяпровождение и сосредоточиться на своих мыслях. Её не покидало ощущение, что она знает, ЗАЧЕМ родителям понадобилось её присутствие на балу. Но снова раздражение на глупость и помпезность происходящего наваливались на неё и Селентия теряла столь близкую мысль…
-Вас что-то беспокоит, миледи?- мягкий, чуть хрипловатый голос раздался прямо над ухом Селентии. Вздрогнув, она обернулась и встретилась взглядом с окруженными россыпью морщин голубыми глазами посла. Седая бородка клинышком и слегка подкрученные усы немного скрашивали его возраст. Обманчивое впечатление добавляли также высокие наплечники, защищающие шею- возникала иллюзия мощного молодого торса. Но глаза, сквозящие стариковской усталостью, говорили о многих годах, проведенных рыцарем в служении своему королевству.
-А?... О, лорд… лорд Траанг! Я безумно рада приветствовать Вас на нашем балу. Это такая честь…,- принцесса осеклась на полуслове, давно вычеканенные в память слова вдруг вылетели из головы. Она поняла, что этот человек не нуждается в заученных любезностях и, в точности как она сама, терпеть не может тратить время попусту.
-П-простите…- только и смогла пробормотать она.
-Вам не за что извиняться, леди,- произнес лорд, улыбнувшись. –Я наслышан о том, что Вы не слишком жалуете эту пустую суету и праздные сборища бездельников, ведь так?
-Да… Да, Вы совершенно правы, милорд,- Селентия почувствовала себя куда увереннее.
-Я бы и сам с куда большей охотой занялся насущными делами своего королевства, если бы не воля государя моего Аларика Дэйниссона. А он не терпит обсуждений его приказов,- со вздохом произнес рыцарь и залпом опустошил свой бокал. –Что ж, леди, прошу меня простить: времени у меня крайне мало, а нужно ещё провести переговоры с Вашим почтенным батюшкой. Впрочем,- он как-то странно взглянул на Селентию, прежде чем отойти в сторону королевского трона, расположенного на возвышении в дальнем конце зала,- скоро Вы получите возможность во всех подробностях узнать предмет нашего с ним разговора.
С этими словами лорд Траанг оставил недоумевающую Селентию в одиночестве.
-Что?! Но… как же так?!
Вопрос, заданный принцессой, несколько раз отразившись от сводов Малого Зала, завяз в повисшей тишине.
Отец, сидящий на простом стуле, поставленном возле окна, вздохнув, попытался ответить:
-Видишь ли, доченька…
-Что?! Что я должна видеть?! Что ты когда-то давным-давно пообещал выдать меня за сына своего дружка Аларика?!!
-Ну, он мне тогда был совсем даже не друг…
-Ах, ну конечно! Я послужила выкупом в Прибрежной Войне, как я могла забыть? И Вы с Алариком заключили замечательнейший договор, по которому твоя дочь должна ни с того ни с сего выйти замуж за неведомого тупоголового раолийского хлыща в блестящих железяках!
У Селентии была истерика, самая настоящая. Она уже не могла унять её. Мало того, что её оторвали от любимого занятия. Мало того, что она должна отправляться в другую страну и выходить там замуж. И мало того, что это было совершенно неожиданно, безо всякого предупреждения!
Больше всего возмущения у неё вызывало то, ЗА КОГО её выдают!
Аларик Раолийский сам по себе вызывал отвращение у всех молодых магов и жрецов Старых и Новых Богов. Ну как же: надменный тиран, жадный чванливый глупец и фанатик! Покровитель убийц из Церкви Света! Угнетатель и подавитель справедливости, дважды топивший в крови крестьянские восстания!
Но его старший сын… его Селентия ненавидела лично.
Знаменитый процесс над целителями, повлекший запрет на любую Белую Магию в Раоле, кроме церковной, вел именно принц Джулиан…
И теперь заявляется посланник раолийского двора и выясняется, что Его Величество Эрлинг Талгодринг, во избежание продолжения кровопролитной трехлетней войны между Раолом и Талранией, подписал грабительский договор, по которому Раолу отходили не только все земли к Северо-Востоку от Бурлящей и значительная контрибуция, но и его собственная дочь, обещанная в жены тогда ещё десятилетнему принцу Джулиану.
Селентию душила ярость и обида, которую она не могла выразить словами. Не выдержав, она кинулась прочь из зала…
23.
-Принцесса Селентия, значит. Забавно… Но, Бездна, как же не вовремя!
Взятая в ближайшей деревне крестьянская телега тряслась на ухабах Королевского тракта уже третью неделю, приближаясь к границе провинции Таал со Столичной Губернией. Джулиану казалось, что только вчера они спорили в ночной тиши, собравшись в его палатке вокруг алого камня, решая, как поступить с находкой. На самом деле прошло уже полтора месяца в изнурительном пути из неприветливых пустынных земель на северной границе Раола.
Письмо принес взмыленный посыльный в цветах королевского дома: белом и золотом. Королевский Гонец из Крылатой Башни, самый настоящий, снабженный специальным искажающим время артефактом, он за неделю обскакал все центральные и северные регионы, но лишь теперь нашел принца, возвращающегося из путешествия. Быстро отдав послание и скороговоркой отчеканив полагающуюся по уставу формулу, посланник повернул коня и рванул на Юг, в сторону столицы.
В письме Аларик информировал отпрыска, что дочь короля Эрлинга Талгодринга, прекрасная Селентия, в начале октября отбыла из столицы Талрании в Ролштадт дабы сочетаться браком с Первым принцем Раола.
Джулиан откинулся на солому, усмехаясь. Отец переиграл сам себя. Давний секретный договор между Раолом и Талранией обуславливал женитьбу НАСЛЕДНИКА Джулиана на средней дочери Эрлинга. Так что у отца два варианта: либо восстановить его право на наследство, либо отказаться от давнего соглашения.
Загвоздка была в том, что пункты договора юридически были неотделимы друг от друга. Почитающий любую юриспруденцию тоскливым крючкотворством король-рыцарь не обратил внимание на то, что талранийцы очень уж активно настаивали на этом. Теперь же, если Джулиан не будет восстановлен в правах на трон, отвоеванные тринадцать лет назад земли Раолу придется вернуть. Вместе с солидной суммой контрибуции. Ведь и земли, и золото были оформлены как приданное Селентии!
Если бы Первый принц не устал так сильно, если бы он не пребывал все это время в странной апатии, он бы, наверное, засмеялся в голос, представляя багровое лицо своего достопочтимого батюшки в тот момент, когда советники донесли до него всю глупость ситуации, в которую он попал! Имперцы, под которых он стелился всю жизнь, подобно дедушке Дэнису, крайне щепетильно относятся к соблюдению буквы закона и будут недовольны, если Аларик попытается силой продавить поправки в договор…
Когда процедура, которую взялся провести мастер Кхефиш, закончилось, Джулиан впал в продолжительное забытье. Как потом оказалось, он провалялся в горячке трое суток. Плечо, в которое старый призрак вшил найденный камень, поначалу сильно распухло, покраснело и даже шевелилось и вспыхивало алым светом!
На утро четвертого дня тело принца стало резко холодеть, а кожа стала приобретать неестественный цвет- белоснежный, будто чистая слоновая кость. Он перестал дышать. Так продолжалось около часа, в течение которых мейстер Кхефиш и капитан Гисл не находили себе места.
Но по истечении этого срока принц неожиданно открыл глаза и судорожно вздохнул.
Последующее время пути он был настолько слаб, что не смог ехать верхом, поэтому остался лежать все в той же телеге, в которую его положили после потери сознания.
Женитьба на талранийской принцессе была не единственной новостью. Джулиану также в придачу к титулу Первого Принца давалось звание рыцаря-Странника. То есть гвардейский белый плащ и право путешествовать по королевству и уничтожать врагов Раола. Рыцари Гвардии, носящие титул Странников (а таковых сейчас насчитывалось четверо), годами колесили по дорогам и трактам, выискивая различную нечисть, нежить, чудовищ и колдунов, дабы сразить их и тем самым показать свою доблесть.
Вступление в ряды Странников не слишком радовало принца. Это означало, что отец решил ещё больше унизить своего старшего отпрыска, дав ему звание, с обязанностями которого однорукий калека однозначно не справится. Он ещё не знал, что Джулиан едет в Столицу пусть ослабленным, но абсолютно здоровым…
Рука могла двигаться- вот главное, что отметил принц, когда очнулся. Но какой-то особой радости это не доставило. Лишь ещё сильнее навалилась усталость. Письмо же из Столицы и вовсе заставило откинуться на солому со стоном. Как же много подлости и грязи в душе его «благороднейшего» отца, короля-воителя, Белого Рыцаря Севера. Аларик всю свою жизнь унижал тех, кто слабее его. Сейчас слабым стал Джулиан, и король не упустил случая втоптать сына в грязь.
Каждый вечер мэтр Кхефиш с озабоченным видом осматривал руку принца, что-то щупая, принюхиваясь и бормоча заклинания. В один из таких вечеров он произнес:
-Омертвение тканей слишком активное…
-То есть?- принц обернулся к нему. –Но ведь рука теперь здорова?
-Так и есть, Ваше Высочество. Но Вы же помните, КАК мы её вылечили?
Джулиан помнил…
Слезы Валькирий, могучий артефакт северных некромантов древности, предназначенный для временного воскрешения павших воинов в облике эйнхериев. Как объяснял мэтр, в мире живых они задерживались ненадолго, но при этом сохраняли всю свою память, умения и навыки, а также внешность. Обычно волхвы при помощи энергии Слезы поднимали несколько десятков эйнхериев и те шли в бой, часто решая исход битвы. Но через определенное время, лишенные последующей подпитки от камня, они рассыпались прахом.
Идея мастера Кхефиша была в том, чтобы превратить руку принца в нечто наподобие такого эйнхерия. Имея в полном своем распоряжении бесконечный запас некроэнергии, такая конечность будет существовать неограниченно долго! Вкратце объяснив Джулиану смысл процедуры, и заручившись его согласием, мейстер приступил к работе…
Камень, попав в израненное, умирающее тело принца, тут же развил бурную деятельность: выпустив многочисленные магические щупальца, он срастил и восстановил все кости и внутренности, излечил последствия внутреннего кровоизлияния, убрал гематому. Но вернуть жизнь в некогда умершую плоть принца он не мог, да подобного от него и не требовалось.
Старый призрак даже руки потирал, предвкушая необычность эксперимента. Поднять ходячего мертвеца, зашить его и привести в готовность может любой некромант. А вот проделать такое с отдельной частью тела еще живого человека- это было нечто абсолютно невиданное! Рука-мертвец при живом реципиенте!
Но с самого начала все пошло не так! Камень, исполняя заложенную в него программу, восстанавливал все поврежденные ткани, в том числе и находящиеся в грудной клетке и даже в брюшине! Мейстер Кхефиш сначала не придал значения тому, что мертвая плоть эйнхерия распространяется на правую сторону груди- в конце концов, там все было превращено в кашу ударом турнирного копья и нуждалось в лечении даже сильнее самой руки. Но когда щупальца Слезы перекинулись на печень и желудок, мейстер забеспокоился…
Сейчас омертвение тканей немного приостановилось, не находя более точек приложения для восстановительной силы Слезы. Но в теле принца к тому времени осталось не слишком много живого. Большая часть мозга, грудная клетка, обе руки, половина брюшины и правая нога- все это уже не было живой плотью. Все это было телом эйнхерия…
Выслушав отчет призрака о состоянии своего здоровья, Джулиан криво усмехнулся. Принц-мертвец… Рыцарь-эйнхерий… Если при дворе об этом узнаю, у них медвежья болезнь случится…
«Хотя нет,- брови Джулиана сурово сдвинулись,- никто никогда не должен узнать об этом ни при дворе, ни где-либо ещё! Потому что тогда у меня будет только один путь- в застенки Храма и на костер…».
Вот, кстати, что касается Церкви! Эта мысль давно вертелась в голове Джулиана, но лишь сейчас оформилась в тревожный набат, звучащий похоронным звоном.
По возвращении он, как любой вернувшийся из странствий рыцарь, должен будет явиться в храм и омыть ноги в очищающей купели, как бы смывая тяготы пути и снова открываясь Свету. Но если он уже практически превратился в ходячего мертвеца, то он же даже в церковь не сможет зайти!
Принц резко открыл глаза и высказал свою обеспокоенность все еще витающему вокруг него мэтру.
Старый призрак только раздраженно крякнул. Но в ответ на гримасу досады и непонимания на лице принца он все же изволил объяснить: поповские сказки о том, что порождения Смерти не выносят истинного Света, боятся их молитв и символов, не говоря уж о невозможности войти в храм, являются не более чем детскими байками. Попы всех религий в мире используют эту сказочку для того, чтобы придать своей вере статус Единственно Верной. Иногда служители конкурирующих конфессий даже ставят своих оппонентов вровень с темными силами, отказывая им в посещении своих святилищ. Так что все это- не более чем борьба алчных святош за умы и кошельки верующих и Его Высочество может на этот счет не беспокоиться.
Их путь продолжался уже по более благоустроенным и заселенным территориям Центральных Провинций. Прямоугольники возделанных полей проплывали мимо по обе стороны от тракта, чаще стали попадаться постоялые дворы и трактиры. По утрам землю укрывал плотный, словно ткань, осенний туман и им приходилось ждать практически до полудня, пока он рассеется, чтобы иметь возможность двигаться дальше, не рискую сломать лошадям ноги в скрывающем ямы и ухабы белесом мареве.
В это время года на дорогах трудно было встретить кого либо, кроме спешащих на осенние ярмарки и праздники урожая крестьян. А уж Королевский Тракт, по которому разрешалось ездить лишь представителям дворянского сословия и купцам Золотой Гильдии, осенью было абсолютно безлюден.
Но когда они ехали по территории графства Неенг, принадлежавшего одному из Коронных Знамен Его Величества, от авангарда прискакал дозорный и сообщил, что впереди замечен всадник.
Джулиан насторожился. Одинокий путник на Тракте? Это было все же из ряда вон… А судя по описанию, он явно не дворянин и уж тем более не купец!
Но только он решил, что не стоит обращать внимание на всякую мелочь- ну в самом деле, мало ли кого они встретили!- как от головы колонны прискакал ещё один гонец, сообщивший, что всадник ехал как раз навстречу им и теперь требует встречи с принцем Джулианом!
Что ж, вот и ответ на вопрос, что делает одинокий путник на Тракте в начале октября…
Уже довольно окрепший, Джулиан смог встать практически без посторонней помощи и сесть в седло. Конь, чуя легкий запах Смерти, исходящий от наездника, поначалу опасливо фыркал, но выучка, свойственная всем боевым скакунам, не позволила ему ничего большего.
Подъехав к авангарду остановившейся колонны, он увидел двух мечников Гисла, карауливших долговязого пришельца на тощей, облезлой лошади. Узкое лицо, водянисто-серые глаза, крючковатый нос и узкая щель рта- все в нем было каким-то неуловимым, расплывчатым. Потертый камзол черной кожи, такой же плащ, широкополая шляпа с ободранным черным пером- все в нем было подобрано таким образом, чтобы НЕ БРОСАТЬСЯ В ГЛАЗА.
Джулиан поймал себя на мысли, что раньше его взгляд ни за что бы не остановился ни на одной детали лица или костюма стоящего перед ним человечка. Неужто это так проявляются способности эйнхерия- видеть самую суть?...
Человек же тем временем заговорил:
-Ваше Высочество!- видимо, он знал принца в лицо. Что ж, неудивительно. –У меня для Вас важное сообщение,- тут он покосился на своих конвоиров и капитана Гисла. –Не для посторонних ушей.
Джулиан усмехнулся. Ну-ну… Даже если этот скользкий тип- убийца, посланный каким-нибудь излишне дальновидным царедворцем по его душу, он явно не подготовлен к ликвидации ходячего мертвеца. Так что есть смысл действительно остаться с ним наедине. Но принц лишь усмехнулся и произнес:
-У меня нет секретов от капитана моей личной гвардии, мастер…
-Пит. Длинный Пит,- представился незнакомец. –Если так угодно Вашему Высочеству, я не буду настаивать на абсолютной приватности разговора.
«Длинный Пит. Явно воровская кличка»- отметил Джулиан.
-В таком случае можем просто отъехать чуть в сторону,- произнес принц и первым повернул коня к обочине. Капитан Гисл сделал человечку знак следовать за ним. Прищуренный взгляд следил за каждым движением пришельца.
Когда они отъехали на достаточное расстояние, человечек, не делая перехода, заявил:
-В столице зреет заговор, Ваше Высочество.
Гисл насмешливо хмыкнул. Принц скривился:
-Они зреют там каждую неделю. И что там на этот раз? Молодые оруженосцы снова решили подложить третьему камергеру слабительного на пиру? Великое злодеяние!...- тон Джулиана сквозил ядом и сарказмом- он не верил, что ограниченные и зашуганные придворные Раола способны на что-либо страшнее мелкой грызни за право сидеть четвертым справа от третьего помощника Королевского Подавальщика Обуви!
Но долговязый даже не улыбнулся. Он спокойно и размеренно продолжил:
-Церковь Света замышляет переворот с целью установления в Раоле теократической диктатуры. В доказательство могу привести следующие факты…
Во время его речи ядовитое выражение понемногу сползало с лица Джулиана…
24.
Фигура в темно-зеленом плаще с глубоким капюшоном спустилась по трапу на доски Третьей Изумрудной пристани Роваллы. Мягкие движения, а также тонкое телосложение выдавали в фигуре молодую девушку, а смуглая кожа рук- уроженку восточных эмиратов. Здесь, в одном из крупнейших центров торговли Срединного Моря, давно привыкли к смуглокожим пустынникам, привозившим сюда драгоценные камни, благовония и специи на продажу. В паре кварталов от пристани даже располагалось несколько подворий, принадлежавших восточным купцам.
Но девушка в плаще двинулась совершенно в другую сторону. Мимолетно брошенный отвод глаз, воздействие на память- и таможенники, двинувшиеся было в её сторону, со стеклянным взором прошествовали мимо, к прочим пассажирам шхуны.
Капитан корабля, ещё час назад любезно беседовавший с ней, сейчас мучительно вспоминал: кто же во время путешествия занимал лучшую каюту на судне? Ведь не мог же он оставить её пустой, пустующая каюта- это упущенная прибыль. К тому же деньги- вот они! Мюрадийские двойные динары, один к одному, лежат аккуратной стопочкой на столе рядом с другими монетами. Но кто и когда их давал?!
В конце концов, отчаявшись что либо вспомнить, капитан прекратит это безнадежное занятие и примет все как должное. Расчет Румии, специально нанявшая бурдазийского капитана, оправдался. Уроженцы имперского города Бурдазиум славились своим непрошибаемым прагматизмом и неверием в мистику. А потому капитан плюнет на все и вся, сгребет деньги в ящик стола и забудет об этом эпизоде. Что и требовалось чародейке…
Дерзость плана, по которому шпион мюрадийского Университета проникает на территорию Девяти Королевств на имперском корабле, принадлежал ей. Но она и предположить не могла, что этим шпионом окажется она сама!
Ректор, как всегда, разработал план, все детали и цели которого знал только он сам. По какой причине он отправил именно её на поиски того лоранского колдуна, ей оставалось только гадать. Ей казалось, что было бы целесообразней отправить её вместе с группой Аль-Курума в Рольштадт, как в наиболее важную отправную точку их операции в Девяти Королевствах. Но Повелитель решил иначе…
Первым делом колдунья решила навестить организованный в городе пару лет назад схрон. Назначенный надзирать за ним агент Университета, приказчик Гюльнар из фактории одного таврского торговца пряностями, должен был выдать ей уже найденную информацию и последние указания сверху. Там же она рассчитывала получить проводника и лошадей.
Попетляв по припортовым улочкам, укрывшись Отводом Глаз, она вышла к Пряному Кварталу- району складов и факторий торговцев специями. Нужный склад обнаружился спустя десять минут. Стиснутый со всех сторон такими же строениями, он практически не выделялся на их фоне.
Низенький лысый человечек, пухлый, будто мяч, с прищуренными глазками и вечно жующим ртом не слишком понравился чародейке. Именно таким она почему-то представляла классического шпика любой из теневых служб. Когда она произнесла условную фразу, человечек что-то невнятно пробормотал, беспрестанно кивая с непроницаемым выражением лица. Он так и не произнес ни одного внятного слова, лишь сунул руку под складской прилавок, за которым стоял. Раздался звон, где-то в глубине здания громко хлопнула дверь и доски пола жалобно заскрипели под чьими-то тяжелыми шагами.
Вышедший из расположенной сбоку от прилавка двери человек был просто невероятно огромен! Широкоплечий, мускулистый, наголо обритый великан со звероватым выражением лица, он заставлял любого, стоящего перед ним, невольно сглатывать и пятиться. На фоне этой огромной туши лишь внимательный человек мог уловить необычайно умный и цепкий взгляд серых глаз, смотрящих на мир из-под тяжелых бровей. Татуировка в виде дракона- знак ритуального поединщика варварских племен Великой Степи- покрывала половину лица и спускалась на грудь. Кожаная жилетка практически не прикрывала могучий торс этого человека. Он носил также кожаные штаны и меховые сапоги.
-Госпожа желает купить Тун-квонгскую пыль?- пробасил гигант ответ на условную фразу. Румия с удивлением почувствовала укол магического прикосновения- университетская теневая служба никогда не доверяла простым словам: каждая фраза-ключ сопровождалась ментальным кодовым сигналом. Но ожидать подобного от громилы-варвара…
-Д-да… Да!- волшебница наконец-то справилась с изумлением и вспомнила о задании. –Не менее трех тюгранских фунтов!
Услышав нужную фразу и приняв прилагающийся к ней сигнал, великан еле заметно кивнул и учтиво пробасил:
-В таком случае прошу ханэми следовать за мной- не стоит обсуждать столь важную сделку на пороге.
«Ну, не совсем на пороге»- подумалось Румие, вставшей пусть с жесткого, но вполне комфортного стула возле прилавка и двинувшейся вслед за татуированным великаном в дверь, из которой он появился.
Шли они недолго. По коридору вглубь здания, через дверь налево, по лестнице на второй этаж. Здесь поворот в новый коридор и почти сразу- дверь с начертанным на ней знаком Глор. Знак простенький- примитивная магия степных знахарей- но зарядкой этого символа занимался чародей как минимум Бета-класса по университетскому исчилению.
Варвар тем временем пересек комнату и плюхнулся в укрытое потертым коричневым мехом кресло и склонился… над грудой свитков. Вошедшая вслед за ним чародейка уже ничему не удивлялась. Даже досадовала на свое прежнее изумление. Весь Университет: от безусого первокурсника до убеленного сединами аксакала-профессора- знал, что Ректору служат самые невероятные личности и самые удивительные существа во всей изведанной Ойкумене.
-Итак, госпожа Румият,- промолвил степняк, когда она уселась в такое же кресло из рогов и меха напротив. –О Вашем задании я оповещен да и о Вас лично слышал немало. Позвольте представиться и мне - так будет более честно. Гханраг Бореш, вторая десница университетского Прядильщика Теней в Ровалле, Бета-класс, доцент кафедры Спиритизма и Взаимодействия с Астралом. Прошу любить и жаловать.
Румия, к своему стыду, так и не смогла удержаться от изумленного выпучивания глаз и невнятного бормотания. Впоследствии, представляя, как вытянулось в тот момент её лицо, она неизменно краснела и желала лишь провалиться сквозь землю. Но варвар-гладиатор, татуированная гора мяса- доцент университетской кафедры?!...
-Вижу, Вы удивлены. Бывает,- великан довольно ухмыльнулся. –Официально здесь я, конечно, служу начальником службы безопасности торговца Аль-Кафхади из Турнасского Эмирата. Легенда более чем подходящая при моей внешности и навыках. А теперь,- ухмылка сползла с лица степняка и сменилась деловым выражением,- поговорим о Вашей легенде, сиятельная госпожа.
25.
-Алчность и властолюбие попов меня не слишком удивляет,- произнес Джулиан, непринужденно, едва трогая поводья, поворачивая коня. Вот уже три дня прошло с тех пор, как их отряд въехал на территорию Королевского Феода и неделя- с тех пор как принц наконец-то смог влезть в седло. Сейчас уже ничто не напоминало о страшном увечье, полученном на том злосчастном турнире. Этот факт, помноженный на открывающиеся все новые и новые способности, недоступные живому человеку, одновременно радовали и пугали принца. В конце концов, не каждый день ты понимаешь, что превращаешься в ходячий труп, пусть и высшего порядка!
Обогнув глубокий овраг, один из многих на этой проселочной дороге, Джулиан какое-то время молчал, зная, что Гисл и сержант Хравн- его маленький военный штаб- сейчас огибают ту же яму и не смогут его расслышать. Затем, когда их скакуны снова поравнялись с Ангелом, он продолжил:
-Удивляет меня другое: в покушении на меня использовалось чернокнижие. Если мейстер Кхефиш не ошибается- а он вряд ли ошибается- то наша пресвятая Церковь Света на самом деле не такая уж и светлая!
-Это было понятно уже по их злодеяниям по отношению к твоему народу, хевдинг,- пробурчал Хравн, именуя Джулиана северным титулом «вождь», тем самым признавая его не просто нанимателем, но Лидером. Из уст язычника-северянина это слово было для принца наивысшей похвалой!
-Все их делишки до определенного момента оставались в рамках обыденного, бытового зла. Но теперь, при таких-то уликах…
-О каких уликах ты говоришь, мастер Гисл?- Джулиан насмешливо посмотрел на капитана, а затем перевел взгляд назад, на долговязую фигуру в широкополой шляпе, трясущуюся на ухабах в седле в окружении настороженных конвоиров. Длинный Пит выглядел полностью спокойным, флегматичным и даже скучающим. Он как будто находился не здесь, а сидел в элитном купеческом трактире в центре Столицы, звеня горой золота в кармане, и с постной рожей поглощал куропатку, запивая её белым бевраламским.
-Все улики, которыми мы располагаем,- продолжил принц, отвернувшись от ехавших сзади,- это свидетельство вора, бредни старого призрака и наши с вами предположения. То есть, у нас нет НИКАКИХ доказательств.
-Но Вы же сказали, что он…
-Не лжет. Да, это так, я готов подтвердить его слова. Как и то, что он не скрывал от нас ничего из того, что знает,- Джулиан среди прочих своих способностей обнаружил возможность интуитивно определять ложь и недоговорки. Порой он с кривой ухмылкой думал, что быть мертвецом не так уж и плохо…
-Но не забывайте, господа, ОТКУДА взялись мои способности отделять ложь от правды. Вы готовы представить на суд моего дорого батюшки,- тут принц скривился, будто от зубной боли,- свидетельство принца-мертвеца, в свое время отторгнутого троном и двором?
Какое-то время царила тишина. Капитан Гисл, нахмурившись, мысленно пытался найти аргументы, чтобы возразить, но каждый раз, открывая рот, лишь судорожно вздыхал, не произнося ни слова. Сержант Хравн ехал с невозмутимым выражением лица, всем своим видом выражая готовность служить своему хевдингу.
Джулиан же всем телом ощущал тепло, исходящее от ехавших рядом помощников и каждого солдата позади. Живое, человеческое тепло, оно казалось все более сладостным и чужим день ото дня!... Через это чувство он мог с точностью до ярда и дюйма узнать местоположение любого живого существа, любой белки в окрестных лесах и жаворонка над полями вокруг. Это было приятно, сладко… и страшно…
Мир мертвых принц чувствовал гораздо слабее. Хотя, казалось бы, он вот-вот станет родным для принца. Но нет: присутствие мэтра Кхефиша, вселившегося в драгоценный камень на рукоятке кинжала принца, едва ощущалось- и то, только благодаря вассальной клятве, принесенной призраком и укрепившей их ментальную связь.
Как объяснял сам мэтр: способности к магии и воинское искусство сочетаются в одном человеке крайне редко. А для того, чтобы чувствовать своих собратьев, мертвец должен обладать магическим даром. Это странное разделение: мертвые воины отлично чувствуют живых, а мертвые маги- мертвых – пока не находило четкого объяснения в науке некромантии. Хотя гипотез было довольно много и каждая из них имела своих ярых сторонников… по крайней мере, во времена мастера Кхефиша, когда сама некромантия была ещё довольно распространена и на неё не было таких масштабных гонений.
-А знаете,- принцу вдруг пришла в голову идея. Глупая или просто иронично-горькая, он не знал,- при дворе меня многие звали Белым Рыцарем.
-Хм…,- капитан Гисл оглядел бело-золотую броню и плащ принца. –Неудивительно. Вы- наследный принц и носите цвета королевского дома Раола. А если учесть традиции именования рыцарства в Девяти Королевствах…
-Да, да, знаю!... Рыцарь Лесной Обители, Рыцарь Синей Башни, Алый Рыцарь, Лазурный Рыцарь… Белый Рыцарь… Но сейчас мне не слишком подходит это звание, как думаете?
-Ну…,- мейстер Гисл, лораниец по происхождению, с детства был воспитан Церковью Света и звание «Белого Рыцаря» для него было синонимом святости, чистоты и непогрешимости. Он сам понимал глупость этих детских суеверий, тем более после тридцати лет службы в наемниках. Но вбитые с младенчества образы или, как их называют имперцы, «СТЕРЕОТИПЫ», никак не хотели оставлять старого служаку.
Кем может быть его господин, как не Белым Рыцарем, защитником справедливости от алчности, властолюбия и злобы?...
-Так как я теперь мертв… Не спорьте, капитан! Я чувствую собственную… мертвость- назовем это так- лучше вас...,- прервал Гисла принц, видя возмущение, возникшее на его лице. А затем произнес: -Отныне имя мне- Рыцарь Смерти! Да будет так…
И снова молчание, лишь бледность на лице Гисла и вздох сержанта…
В этот момент все слышавшие это поняли, что принц Джулиан окончательно умер…
На лице Аларика не было удивления. На неожиданно выздоровевшего сына он смотрел равнодушно и даже несколько брезгливо- как на надоевшую муху, жужжащую у окна.
-Ваше Величество…,- начал было принц, но был грубо прерван визгливым голосом из-за трона:
- Как ты посмел идти против велений Церкви, нечестивец?!!- из тени выступил сухонький человечек, чье лицо было покрыто пигментными пятнами, а глаза светились теми самыми «верой» и «мудростью», которые нормальные люди обычно называют одержимостью и фанатизмом. –Ты принес ложную надежду рабам Света и низверг души холопов Его во Тьму Исподнего Мира…
Джулиан стиснул зубы, стараясь не слушать возбужденные завывания духовника королевской семьи. «Ложная надежда»… о, как он прав! Надежда на лучшее, на все по-настоящему светлое и доброе останется ложной до тех пор, пока безумные попы обретаются у тронов владык в любом из миров…
Пока фра Тларн протяжно возвещал очередную «святую истину», Джулиан оглядел зал. При его появлении присутствовали лишь десяток придворных: среди них только трое были приближенными короля. С одной стороны, это свидетельствовало о презрении Его Величества к своему отпрыску, знак того, что Аларик ни в грош не ставит своего неудачника-сына, позволившего себе ПРОИГРАТЬ. С другой- его все-таки приняли. Пусть со скандалом, пусть презрительно, но ПРИНЯЛИ! Король пытался приручить по сути опального принца, хотел слегка сгладить оскорбление, нанесенное неисполненным лишением наследства. Но гордыня короля, известная по всем Девяти Королевствам, не позволяла ему принять Джулиана как сына.
Нет. Король-«рыцарь» считал грязью всех, кто позволил победить себя…
В углу, по правую руку от трона, стоял лорд Лаан, генерал королевской гвардии. Безземельный отпрыск зачахшего рода с юга Раола, он был, тем не менее, весьма амбициозен. В принципе, в случае открытого конфликта Первого Принца с отцом он встанет на сторону Джулиана, надеясь вновь заработать высокий титул и земли для своей фамилии.
Лорд Туандель. Первый Министр. Стоит, опираясь на свою перламутровую трость, возле самого трона. По сути, он- высшая власть в королевстве. Если бы не чрезвычайные властолюбие и подозрительность Аларика и Дэниса Роланидов, отца и деда Джулиана, Туандель был бы фактически абсолютным владыкой Раола. А так- старик просто разгребал дерьмо, оставленное его коронованными сюзеренами. Но тем не менее назвать его вероятным союзником… вряд ли. Гений управления и финансов, он был рабски верен отцу.
Мэтр Аль-Курум, придворный маг. Темная лошадка: принц не представлял ни характера этого человека, ни его устремлений. Родом откуда-то из Восточных Эмиратов, мастер всегда ходил в своем бежевом халате и белом тюрбане- так назывался восточный головной убор, что-то вроде гибрида пуховой подушки и берета.
Поговаривают, что он мюрадиец, изгнанный в свое время из Парящего Университета и перебравшийся сюда, на Запад. Джулиан не слишком верил в подобные слухи, да и не видел особой разницы между эмиратами Бирюзовой Пустыни и Султанатом. В конце-то концов, все это слишком далеко и не слишком влияет на жизнь Раола. Мэтр Аль-Курум в этом смысле не имел особого политического веса. Но отец и двор прислушивались к его советам- что немаловажно! Если удастся перетащить этого непонятно человека на свою сторону…
А фра Тларн наконец-то выдохся. Бешено вращая налитыми кровью глазами, он задыхался и хватался за сердце. Прислушавшись к биению жизни священника, которого уже уводили под руки двое слуг, Джулиан с удовлетворением констатировал последнюю стадию воспаления легких и сердечную недостаточность. Святому отцу оставалось жить не более полугода, если постоянное нервное возбуждение, истерика и неуемная агрессия не сведут его в могилу раньше.
Когда сипение и невнятные угрозы священника затихли в темноте коридоров, Его Величество лениво произнес:
-Не знаю, каким колдовством ты исцелился, но это мерзко! Видимо, процесс над теми клистирными трубками тебя ничему не научил,- Аларик гадливо скривился, видимо вспоминая целителей, которых он казнил руками своего сына. –Что ж, ничего не поделаешь! Если бы не эти чертовы талранийцы… Бездна! Эти подлецы! Как они могли?!... В общем, если бы не женитьба, я бы с удовольствием отрекся от дерзкого выскочки вроде тебя. А сейчас прочь с глаз моих!
Джулиан, вопреки ожиданиям отца, не стал униженно кланяться и поспешно выбегать из зала. Он спокойно оглядел сидящего на троне с ног до головы: эти золотые кудри, эти завитые усики и бородку, эту талранийскую мушку на щеке (как бы Аларик не презирал приморцев, они были несомненными законодателями мод в Девяти Королевствах) и мелкие морщинки вокруг белесо-голубых глаз. Панталоны и серебристую кирасу, кружева и меч у пояса- все в нем было теперь отвратительно принцу! Как он мог раньше этого не замечать?...
А когда король уже побагровел от столь явного пренебрежения его приказом, Рыцарь Смерти равнодушно повернулся и вышел. Лишь новый, отороченный мехом черный плащ взметнулся за спиной…
КОНЕЦ ВТОРОЙ ГЛАВЫ