Глава 45. Живешь и живи. http://www.proza.ru/2012/01/13/1495
Был проливной дождь. Аньку в военной форме, в армейском дождевике встречал улыбающийся Дмитрий. Анна очень удивилась и растерялась, они с Катей договорились, что она её встретит. А тут на тебе — такой поворот.
— А Катя где? — тревожно спросила она Дмитрия, предполагая, что Катя где-то здесь и опять устраивает свои игры.
— Всё, пошли, там нас ждёт машина. Я у командира её выпросил, чтобы тебя встретить, — ответил ей Дмитрий, словно и не слышал её вопроса.
— Катя где? — переспросила Аня.
— Да дома твоя Катя, где ей ещё быть, — раздражённо произнёс Дмитрий.
Растерянная Анька с трудом поспевала за широко и быстро шагающим Дмитрием. Получив багаж и пройдя через зал для приехавших, вышли в большой холл, а затем на улицу.
Дмитрий нёс дорожную сумку Анны и делал рукой для неё знаки, что означали скорей, быстрей, при этом комментировал свои действия:
— Быстрей, там стоит машина и один солдат-водитель, что не положено.
Подошли к большой армейской машине, солдат-водитель был в будке-кузове, он подал Анне руку, чтобы ей было легче подняться по двум перекладинам лестницы, потом солдат спрыгнул и закрыл дверь, а Дмитрий занял своё место рядом с водителем. Анька почувствовала себя арестанткой, направляющейся в неизвестное место. Ей казалось, что они едут куда-то очень далеко, на светофорах останавливались, но в маленькое окно ничего, кроме дождя, Аня не видела.
Машина остановилась очередной раз, открыли дверь, Дмитрий произнёс:
— Всё, приехали, выходи.
Он шёл впереди, как и в аэропорту, быстро, широким шагом, а Анька почти бежала вслед за ним.
На первом этаже одного из подъездов дома он открыл дверь и громко произнёс:
— Принимай.
— Ой, друг, привет, проходи, — встретила Аню Катерина.
Катя была в домашней юбке и кофте. Дмитрий сказал, что ему нужно обратно в часть, доставить машину к указанному времени, и ушёл.
Молодая хозяйка с загадочным видом в первую очередь стала показывать свою квартиру, провела Аньку в кухню, затем в комнату со словами:
— Смотри, любуйся, как мы здесь устроились.
— Кать, а почему ты не приехала меня встречать?
— А тебе что, делегация нужна? Дмитрий поехал, так зачем я ещё потащусь по такой погоде? — резонно ответила Катерина и продолжила свои пояснения: — Мы въехали сюда почти месяц назад. Ковры только позавчера Димка повесил.
— А-а, — только и произнесла Анька.
— Как только я ему сказала, что тебя пригласила, так стал ковры вешать.
— Уже месяц здесь, а что остальные вещи не разберёшь и не расставишь? — спросила Анька.
— У меня нет времени. Я вот чем занята, — Катя показала на непонятную работу из разных бус.
— Что это?
— Я люстру делаю, — с гордостью ответила Катя.
— Понятно.
— А что ты так на меня смотришь? У меня и без этого дел выше крыши, — отрезала Катя и показала рукой на стены, — вон, смотри, вторую неделю обои раскрашиваю фломастером.
— Да я-то слепая, мне что так, что твой добавленный рисунок — всё одинаково, — Анька подошла к стене, а Катя показала, как она раскрашивала и где.
Катерине явно было непонятно, почему Анька ничем не восторгается: ни квартирой, ни люстрой, что придумала Катя. Она делала свои выводы: «Раз у неё такая реакция, это прекрасно. Это означает, что эта интеллигентка завидует. Правильно я сделала, что пригласила её к себе, пусть увидит и поймёт, что она против меня просто дырка от бублика».
— Знаешь, как Димка обрадовался, когда я сказала, что ты приедешь? — произнесла Катерина и испытующе посмотрела на Аньку.
— Да откуда мне знать, — пожимая плечами ответила Анька.
— Он так радовался, я даже подумала: может, между вами что-то было, — ехидно продолжила Катерина, глядя в глаза Анне.
— Да что между нами могло быть?
— Да не знаю. Вроде один на один не оставались, а так обрадовался. Я у него спросила: «Что ты так радуешься, словно любовницу встречаешь». А он знаешь что ответил? — не то с улыбкой, не то с иронией произнесла она.
— Не знаю, — ответила Анька.
Они не виделись почти год, если исключить Катин приход в часть к Аньке, когда Катя приходила прощаться. Сейчас Анька смотрела на Катю, словно с ней впервые знакомилась.
С того дня, как Аня познакомилась с Катериной, а это было полтора года назад, она уже была не раз унижена и не раз её предали. Анька, как бездомный щенок на тротуаре, училась не доверять никому.
— Да он сказал: «Вот здорово, Анька приедет, хоть вкусно теперь можно будет поесть. Я поеду её встречать». Для себя я решила не тащиться в аэропорт тебя встречать, если он поедет. Так он не только решил тебя встретить, он ещё и машину у командира выпросил.
— Раз так, пошли на кухню. Что приготовить вкусненького?
Решили приготовить гуляш и сделали пару салатов: оливье и сельдь под шубой. Анька из сметаны, горчицы, яйца приготовила майонез. Позже пришёл Дмитрий с двумя мужиками, один из них был в парадной форме, прапорщик. Принесли с собой рублёвую колбасу, консервы и водку. Расположились в зале. На табуретках сделали закусочный стол, там пили и разговаривали, как спорили. Девчата сидели в комнате, но участие в выпивке не принимали. Этот, в форме, был по возрасту старше, примерно около 37 лет. Он не закрывал рот и всё рассказывал, как он служил на Байконуре, как он там то с одним, то с другим космонавтом знакомился, выпивал и отдыхал с ними и о чём они беседовали. Катя слушала, задавала вопросы, тот ещё больше распалялся. Анька понимала, что он больше сочиняет или с чьих-то слов пересказывает, но её какое дело, и кому нужно её мнение. Один гость ушёл, а болтливый и хвастливый прапорщик в парадной форме засиделся допоздна. Девчатам уже надоели его пьяные рассказы и воспоминания, и они разместились на кухне в ожидании, когда же гость уйдёт, за это время и посуду помыли, и поужинали, и чай попили, и поговорили. Анна
начала мыть приставку-тумбочку к газовой плите, потом чистить алюминиевую кастрюлю.
— Хватит так драить мои кастрюли. А то в них не смогу варить, станут как новые, жалко будет.
— Да я лучше кастрюлю буду драить, чем этот пьяный трёп слушать, — ответила раздражённо Катерине Анна.
— Мне тоже уже надоело это слушать. Но что делать?
— А я бы уже давно его выставила, — отчеканила Анна.
— А я хочу быть в курсе всего, — ответила ей Катерина, она иной раз проходила в коридор или заходила в комнату и слушала, о чём говорит Дмитрий и гость.
Утром позавтракав, Дмитрий на кухне обругал Катю, за что, Аня не поняла, она спала, проснулась, когда Дмитрий выходил из квартиры со словами:
— Да пошла ты, уродина…
Вечером он пришёл поздно и был слишком пьян. На следующее утро почти всё по-вторилось, как вчера, то есть у Кати с Дмитрием на кухне произошла небольшая перепалка, и он с матами отправился на работу. В этот день Катя поехала по каким-то делам, и Анька с ней. По пути Катя показывала город: центральную площадь, театр и прочие достопримечательности. Постепенно с Кати вся бравада спала, она плакала, вытирая скупые слёзы украдкой, поведала, какие у них отношения с Дмитрием. Что он её унижает, обзывает ведьмой, уродом, лягушонком.
Катя рассказывала:
— Иной раз, когда спим на полу, он перед уходом подходит ко мне, лежащей там, ставит на меня свою ногу в сапоге 44-го размера и говорит: «Сейчас я тебя раздавлю, как лягушонка». Постоит и уходит, это своего рода утреннее прощание. Постоянно пьяный, нет ничего общего. Только секс, секс. При каждом удобном случае, как угодно и где угодно, хоть в комнате, хоть в ванной, хоть на кухне с моим лицом в тарелке салата или гарнира. Всё было вроде бы нормально, но как съездили к его родителям домой, так и началось, словно его подменили. Стала ему неинтересна, и стыдится теперь меня. Я ему всего этого не прощу. Я никогда ничего не забываю. Чтобы со мной так обходились, за это придётся рассчитаться рано или поздно. Это ему ещё боком выйдет. Я ему покажу, я его оставленными мне знаниями и силой, полученной от моей бабки, уничтожу, он будет никто и ничто. Он ещё не раз вспомнит обо мне, он пожалеет, что на свет родился. Мне главное сейчас — вылечиться, потом, как рожу ребёнка, так я этого красавца офицера выкину из квартиры. Мне нужен ребёнок любой ценой, чтобы заполучить квартиру и не возвращаться к матери. На эту однокомнатную квартиру у нас одинаковые права.
И Катя всё распалялась и распалялась, всё больше угроз посылала в адрес Дмитрия и рассказывала, какие будут результаты после того, как она, Катя, начнёт ему мстить.
Анька слушала Катю и жалела её, при этом Аня не знала, кого ей жаль больше — себя или Катерину. Анька приехала на неделю, прошло только два дня, как она гостит у Кати, но ей уже сейчас захотелось домой, а обратный билет взят предварительно, и Аньке придётся здесь оставаться ещё четыре дня.
Ранним утром следующего дня раздался настойчивый звонок в дверь. Дмитрий пошёл открывать, и восторженно произнёс:
— О, батя! Привет! Проходи, будь как дома.
Отец Дмитрия прошёл в квартиру. Он приехал с Дальнего Востока в Алма-Ату к сыну. Катя и Анька поднялись, оделись, прибрали постели. Дмитрий с отцом были на кухне, потом пришли в комнату знакомиться. Позавтракав, они пошли в часть отпрашиваться, так как отец приехал всего на неделю. Отец с сыном возвратились в квартиру, Дмитрий получил освобождение на два дня. Так что теперь можно было отметить и приезд, и знакомство свёкра со снохой. Катерина и Анька суетились на кухне, а мужчины беседовали в комнате, выходили на балкон курить.
Стол накрыли в комнате, за столом говорили все, но больше всего разговаривали Дмитрий и отец. Отец Дмитрия наблюдал за молодёжью, особенно за Катериной.
В то время когда Дмитрий возил Катю знакомиться с родственниками на Дальний Восток, отца дома не было, он был в плавании. Анька из разговора поняла, что отец Дмитрия работал в гражданской флоте, но кем, для неё осталось непонятно. Он уходил в плавание на два или четыре месяца, а каждый отпуск он ездил к своим родителям, и в этот раз он решил съездить к себе на родину, на Кубань, предварительно заехав к сыну. Отец Дмитрия был высокий, стройный, смуглый, красивый казак. Анька отметила сходство с казаком Гришкой из фильма «Тихий Дон». Тёмные волосы, карие глаза, прямой нос с маленькой горбинкой, вьющийся чуб и в довершение всего у него были усы, которые ещё больше подчёркивали сходство с героем фильма «Тихий Дон». Правда, звали его не Гришкой, а Евгением Георгиевичем. Анька отметила про себя разницу между сыном и отцом. Отец Дмитрия, несмотря на свой возраст, казался Аньке более ярким, симпатичным и даже красивым. Светловолосый, светлоглазый Дмитрий на фоне отца выглядел самым обычным, высоким парнем, особенно в гражданской одежде.
Вечером Евгений Георгиевич обратился к молодёжи:
— Я привык к свежему вольному воздуху. Поэтому пойду прогуляюсь. Приглашаю вашу гостью с собой. С час погуляем перед сном, а потом и спать.
Евгений Георгиевич с Анной вышли на улицу, майский вечер был приятным, мягким, очень тёплым.
Он обратился к Аньке с вопросом:
— Анна, знаешь местность?
— Нет, я ничего здесь не знаю. Я здесь всего третий день. Да и никуда сама не ходила, — ответила Анька.
— Ну что ж, это не страшно. Мы для начала выберем маршрут. Пойдём в одну сторону по улице, не сворачивая, как говориться по прямой, а через 25 минут начнём своё движение обратно.
— Хорошо, — сказала Анька, она как-то неловко себя чувствовала рядом с этим красивым высоким мужчиной, который был того же возраста, что и Анькин отец.
Они медленно шли и разговаривали. Евгений Георгиевич рассказывал о Кубани и о том, как попал на Дальний Восток. Буквально несколько вопросов задал Аньке: откуда она родом, кто её родители. Анька отвечала на эти обычные вопросы.
— Ты хоть поняла, почему мы пошли гулять? — спросил её Евгений Георгиевич.
— Думаю, для того, чтобы Дмитрий и Катя от нас отдохнули, — смущаясь и подбирая слова, ответила Анька.
— Правильно. Смотрю на них и вижу, что у них не всё в норме, что-то у них неладно. Не клеится.
— Да, это точно. У них не ладится, да ещё гости приехали, — поддержала разговор Анька.
— Может, то, что гости приехали, это неплохо. Возможно, это будет точкой нового отсчёта, они же при нас не станут ругаться.
— Думаю, что Вы совершенно правы, — добавила Аня.
— Вот поэтому мы и будем вечерами гулять, сегодня час, завтра посмотрим. У него завтра свободный день.
— Можно в центр поехать, — предложила Анька.
— Хорошо. Вот пусть они дома сами, без гостей, и останутся, от нас отдохнут. Мы-то одни не заблудимся.
— Я с Катей была в центре, — пояснила Аня.
— Вот и прекрасно. Ну а если заблудимся, то такси нас привезёт. Значит, завтра после обеда едем в город. А сейчас мы с сыном на лавочке перед домом посидим, покурим, поговорим один на один.
Анька с Евгением Георгиевичем вошли в подъезд, он посмотрел на часы, подмигнул Аньке и тихо сказал:
— У них был ровно час. А мы пришли на десять минут позже.
Дмитрий сидел на диване и смотрел телевизор. Вид у него был не то задумчивый, не то виноватый. Катя была раздражена, это явно чувствовалось. Потом отец с сыном какое-то время сидели на лавочке. Катерина с Анной попили чай на кухне и стали готовиться ко сну, заняли свои места. Анна была рада, что нет никаких гостей — прапорщиков с бутылкой, ездить далеко она не любит и сейчас уже хочет домой. Она уснула практически сразу, так что не слышала, как вошли в квартиру отец с сыном.
После обеда Евгений Георгиевич объявил сыну и снохе:
— Мы пойдём по городу погуляем, посмотрим ваши достопримечательности. Может, такой шанс у меня первый и последний.
— Мы с вами пойдём, — сказала Катя.
— Нет, вы останетесь дома. У меня есть подруга для прогулок, — ответил ей Евгений Георгиевич, показывая на Анну, и твёрдо добавил: — Вам есть о чём поговорить. Мы поздно приедем. Вечером сегодня гулять не станем, а покурить на улице — покурим.
Анька понимала, что Евгений Георгиевич старается уладить отношения между Катей и Дмитрием. Он почти подсказывал, что у них есть целый день, сидите дома, не только сексом занимайтесь, но и постарайтесь поговорить, понять друг друга.
Анька с Евгением Георгиевичем автобусом добрались до центра, сидели на площади у фонтанов, ходили в кафе-мороженое. Потом зашли в центральный универсальный магазин.
— Пойдём в парфюмерный отдел. Мне нужно кое-что купить, — предложил Аньке Евгений Георгиевич.
Нашли парфюмерный отдел, стали рассматривать одеколоны, пудры, помады и духи.
— Какие духи самые лучшие? — неожиданно спросил Евгений Георгиевич.
Анька выполнила просьбу, стала показывать, какие духи лучше, показала примерно пять экземпляров.
— Так, понятно. Скажи, какие из этих самые лучшие?
— Так они дорогие, — ответила Анна.
Она была уверена, что он собирается покупать духи.
— А вот это не Ваше дело, милая подруга, — ответил Евгений Георгиевич.
— Вот эти, «Жизель» и «Джоконда».
С покупкой вышли из магазина, отправились в ближайший сквер. Сидели в сквере, потом снова пошли на площадь, к фонтанам, ближе к вечеру Евгений Георгиевич решил купить продукты, что и сделал. И наконец с заходом солнца он нанял такси. Анькины ноги гудели, целый день на шпильках, радости мало от таких прогулок.
В такси Евгений Георгиевич обратился к ней:
— Ты, пожалуйста, не говори Кате про парфюмерию. Хорошо? — с этими словами он положил коробочки с духами одну в правый, другую в левый карман пиджака.
— Хорошо, — отозвалась Анька.
По возвращении поужинали, потом отец с сыном вышли на улицу курить. На следующий день Дмитрий пошёл на работу, так что его отец остался дома, продолжал знакомиться со своей снохой, всё больше пытаясь найти с ней общую тему для бесед, смотрел телевизор, читал газеты. Анна с Катериной готовили обеды, ходили в магазин за продуктами, и Катя показывала расположение части, где служит Дмитрий и куда скоро пойдёт она работать, как только освободится место. Дмитрий приходил домой трезвый, за ужином они с отцом выпивали по сто грамм водки. А на заходе солнца Анька снова прогуливалась с Евгением Георгиевичем, и так продолжалось ещё два вечера. В последний вечер во время прогулки Евгений Георгиевич у неё спросил:
— Что бы ты могла сказать обо мне?
— А Вы не обидитесь? — спросила Анька.
— Нет. А на что, собственно, я должен обижаться? — удивлённо спросил Евгений Георгиевич.
— Мне кажется, что Вы очень одинокий и несчастный человек. Вам не хочется бывать дома. Вы готовы домой отправлять только деньги. Я не знаю почему, но мне так кажется. Вы чем-то сильно расстроены. Кроме того, Вам очень хочется, чтобы у Дмитрия с Катериной отношения не просто наладились, а стали хорошими, — тихо, спокойно произнесла Анька всё то, что она думает о Евгении Георгиевиче.
У неё уже давно никто из старших не спрашивал её мнение, только ругали, унижали, оскорбляли. Когда она училась в институте и жила у бабушки, то иногда бабушка спрашивала её мнение по тому или иному вопросу. Бабушка и Анна практически всегда проводили время в одной комнате, Анька с курсовыми и конспектами, а бабушка шила, не отрываясь от швейной машины.
Однажды бабушка спросила Аню:
— Зачем мы живём? Как ты думаешь?
— Чтобы умереть, — спокойно ответила Анька.
— Все люди говорят, чтобы радоваться, жить, — крайне удивлённо произнесла бабушка. — А ты говоришь, чтобы умереть? Почему ты так думаешь?
— Не знаю. Я просто так думаю. Если б смысл жизни был только в радости и удовольствиях, люди должны быть бессмертны и их должно быть немного. А раз человек родился, живёт сложно, финиш предельно ясен: каждый должен рано или поздно умереть. Это неизбежно. Значит, человек рождается для того, чтобы умереть.
— Ты так и думаешь? — настойчиво спросила бабушка.
— Я пока так думаю. Почему и зачем человек живёт, вообще не понимаю. Смерть, наверное, самое главное событие у любого человека.
Анька в двадцать лет высказала свою мысль, которая имела какую-то глубину понимания бытия. Она высказала в то время чисто православный взгляд на жизнь, но ей об этом никто никогда не говорил, и нигде она об этом не читала.
Выслушав Аньку, Евгений Георгиевич был сильно поражён тем, что молодость тоже что-то понимает в жизни, и он начал, волнуясь, рассказывать о себе.
— Я сам из кубанской деревни. Люблю я это место. Там у меня все родственники. В армию меня призвали на Дальний Восток. Отслужил, остался во Владивостоке. Из города в кубанскую деревню не хотел возвращаться. Там одна перспектива — быть трактористом в селе. А здесь море. Устроился на судоремонтный завод. Жил в общежитии. Потом познакомился с женщиной старше себя, перешёл в её дом, так я стал примаком. В общежитие уже не захотел возвращаться. Тут всё по-домашнему, хорошо, уютно, чисто и дом готовый. Мы расписались, когда она была уже беременной, — Евгений Георгиевич замолчал, нервно вытащил сигареты, закурил.
— Ваша жена старше вас? — спросила Анька.
— Да, она старше меня почти на девять лет.
— Моя бабушка во втором браке тоже старше мужа, я его дедом называю. Они поженились, когда бабушке было 26 лет, а ему 18. Несмотря ни на что они до сих пор вместе.
— Знаю, что такое не редкость. Всё ничего. Моя жена — хозяйка такая, какой, наверное, больше нет нигде, мать она очень заботливая. Как жена она очень хорошая. Но я понял,что её не люблю и никогда не смогу полюбить.
— Поэтому поменяли работу?
— Именно поэтому. Но ей сказал, что новая работа нам нужна для того, чтобы достаток поднять, сыновей обучить. И так из плавания в плавание. Позже сыновья школу закончили, и оба в военном училище учились. Для них мы жили, для них работали. Когда они курсантами были, то сапоги носили, пошитые по спецзаказу, предназначенные для высшего офицерского состава. На сыновей тянулись, как могли. А они оказались не только неблагодарными, это можно пережить, но и несчастливыми, вот что для родителей больнее всего. Я бы хотел, чтобы мой сын был счастлив и не повторял моих ошибок.
— Надеюсь, что у них всё образуется. Катя так сильно любит Дмитрия, — Анька уже была готова рассказать, как Катя плачет, страдает, жить без него не может. Что Катя была такая радостная и счастливая, когда выходила за Дмитрия замуж.
Евгений Георгиевич не дал ей никакой возможности произнести ни одного слова, потому что ему самому хотелось кому-то высказать свою точку зрения:
— Она любит не Дмитрия, а себя при Дмитрии. Мне кажется, я вижу расплату за то, что использовал женщину. Женился для города и городской, удобной жизни. Это расплата более сильная, чем можно ожидать. Моего сына так же используют.
— Не думаю, — поражённая таким открытием, произнесла Анька.
— Я был бы рад, если б ошибся. Вечерами разговариваю с ним и понимаю, что у них нет ничего общего, у них ничего не получится. Для неё главное, чтобы ею восторгались, чтобы она была на первом плане везде и всегда. А с чего ей быть первой? Ни образования, ни воспитания — ничего, только хвастовство да кокетство. Он вряд ли такое выдержит.
После Евгений Георгиевич с сыном так же сидели на лавочке, курили. На следующий день сделали торжественный обед по случаю отъезда Аньки. Евгений Георгиевич после тоста с пожеланиями для Анны приятного полёта домой вытащил парфюмерию и подарил одну коробочку Аньке, это была «Жизель», а Кате он подарил «Джоконду». Во время обеда после полученного подарка Катя старалась вести себя так, как ей казалось правильно, чтобы понравиться всем, чтобы на её обратили внимание, она благодарила Евгения Георгиевича, смеялась, но это выглядело как-то даже не наигранно, а вульгарно.
Дмитрия это всё сильно раздражало, он крикнул:
— Всё, сядь и не дергайся. Сиди спокойно и рот не открывай, тошно тебя слушать.
— Так делать нельзя, — глядя в глаза сына, произнёс отец, и продолжил, — Это ты ей потом должен объяснить без крика, один на один.
— Я сам разберусь, как надо делать. И как нам надо говорить, — резко ответил отцу Дмитрий.
— Ты уже разобрался. Человека не переделаешь, что, ты не видел, на ком женишься?
— Видел, — ответил Дмитрий.
— Раз видел, то почему теперь тебя всё это раздражает?
— Да потому, что она вообще дура. И день от дня всё дурней, — злясь, ответил Дмитрий.
— Так если она дура, где твои глаза были, чем ты думал? Уж лучше б ты вот на Аньке женился, тоже маленькая, но другая. Зачем женился?
— Не знаю, — пробурчал Дмитрий.
— Хороший ответ: «Не знаю». Так теперь зачем кричать? Нужно найти способ понимания и выход из ситуации, — произнёс Евгений Георгиевич.
— Ой, батя, хватит, и так тошно, да ты тут со своими советами и воспитанием, — огрызаясь, произнёс Дмитрий, глядя в глаза отцу, и начал наливать водку в стопки.
Анька покраснела и готова была провалиться сквозь землю, она и не собиралась быть в центре внимания, но вот оказалась. Она посмотрела на Катю. Катерина от услышанного сидела без движения и без слов. Она посмотрела с ненавистью на Дмитрия, на Аньку же смотрела так, словно та была виновата в случившемся. Анька была рада, что уезжает и осталось всего пару часов, потом автобус и аэропорт.
Любовь, коснувшаяся сердца Аньки, была не забыта. Да, потом была и влюблённость, и было сожаление, жалость к тем мужчинам, с которыми она сталкивалась на своём жизненном пути.
Впереди у Аньки было стремление создать семью и утолить неиссякаемую страсть, которая позже перешла в искания истины и жажду понять смысл жизни. Всё это не только толкало её в разные общества, от «Белого братства» до дианетики, но и рождало огромное желание помогать другим. Она занималась биоэнергетикой, астрологией, но с большим разочарованием всё это забросила. Творческая работа помогала ей жить и выживать. У неё в жизни были и несчастные случаи, и тяжёлая болезнь, и масса проблем, как у многих людей. Ей всё это приходилось преодолевать, и у неё никогда не было времени для скуки. Был брак за границей, требования мужа взять на себя все его долги, её ждали новые проблемы и сложности.
Продолжение: «Под гипнозом…….», « Те же грабли……», и так далее.