- Сколотил бы ты мне ящик, Кузьма, - просила соседа Егорьевна – маленькая, согнувшаяся в стручок старушка, доставая из кармана скуфейки заранее приготовленную поллитру.
- Зачем тебе? – Кузьма покосился на бутылку.
- Так хочу Мите, сыночку, посылку отправить.
- Да ящик-то можно и на почте купить… Дешевше выйдет.
- Была я на почте у Глашки, смотрела. Да уж больно эти ящики хлипкие… А вдруг чего выпадет по дороге?
- Ладно, сделаю, - Кузьма снова покосился на пузырек и сглотнул слюну. – Тебе какого размера нужно?
- Я теплые носки внучонку связала, две пары, надо отравить. Потом варенье малиновое – от простуды, яблоки – вот тока-тока собрала…
- Я тебя про размер спрашиваю!
- А вот такой, - Егорьевна развела руки в стороны, показывая размер.
- Тьфу ты, старая! – зло сплюнул одноногий Кузьма, проковылял к верстаку, взял там складной металлический метр: - Показывай!
Егорьевна ткнула сухеньким пальцем в середину метра и посмотрела на Кузьму.
- Зачем такой большой? Ты ж его не поднимешь!
- А огурчиков соленых надо отправить? – резонно возразила старушка. – А жимолости? А…
- Все, хватит! - оборвал ее Кузьма. – Завтра к обеду приходи.
* * *
На другой день Егорьевна поднялась ни свет ни заря, подоила корову, подмела во дворе, заштопала старенький рваный халат, каждые пять минут поглядывая на настенные ходики. Время будто остановилось. Наконец, не выдержав, собралась к Кузьме раньше назначенного срока.
- Чего так скоро? – недовольно спросил он.
- Так побыстрее охота… Митя, поди, уж заждался…
- Ладно, вот твой ящик, можешь забирать.
Обрадованная, Егорьевна меленько протрусила к верстаку, обсмотрела сколоченный ящик со всех сторон, даже любовно погладила рукой, но когда попыталась поднять, Кузьма невежливо сдвинул ее рукой в сторону:
- Не пыжься ты, старая, сам донесу!
Через несколько минут ящик уже стоял на столе в доме Егорьевны. Рядом лежали тщательно подобранные и завернутые в старые газеты – чтоб ничего не побилось! – гостинцы. Еще часа два у нее ушло на то, чтобы так же тщательно уложить все внутрь. Теперь надо было написать адрес…
На этот случай у ней имелся верный вариант: сосед Мишка. У самой-то у ней было всего два класса образования, да и почерк никудышный. А Мишка уже перешел в шестой класс и к тому же был сам не свой до сладкого. В буфете у нее была припрятана коробка дорогущих конфет, которые подарил ей сын год назад, когда в последний раз приезжал с семьей навестить мать. А в этом году даже не собирался: дел, говорил, много, не до гостевания.
Мишка оказался дома – уплетал за обе щеки пшенную кашу с вареньем. Когда Егорьевна предложила ему на десерт целую коробку шоколадных конфет, он даже не стал торговаться. Вытер испачканный рот рукавом рубахи, шмыгнул носом и достал из школьного портфеля набор фломастеров.
Кузьма заранее приколотил к крышке ящика гладкую картонку, и буквы у Мишки поначалу получались красивые: большие, круглые… Но не рассчитал места. Потом буквы становились все мельче и мельче, сползая змейками к концу картонки, а конфеты убывали с катастрофической скоростью: одной коробки могло и не хватить, а другой у Егорьевны не было.
- Ты покрасивше пиши-то, - волновалась Егорьевна, кружась вокруг стола. – А то напишешь непонятно, и отправят посылку не по тому адресу!
- Я стараюсь! – шмыгнул носом Мишка и потянулся за очередной конфетой… ан нет, хозяйка уже успела отодвинуть коробку на край стола. – Баб Шур, ты чего у меня конфеты-то отбираешь? Мы так не договаривались!..
* * *
Следующий день тоже оказался трудным и хлопотным. Сначала Егорьевна сходила на почту, но та оказалась закрыта. Пришлось больше часа ждать прихода Глафирьи.
- Малец заболел, - оправдалась та за свое опоздание. – Я его к матери отвела. А ты зачем пришла-то? Посылку отправить?
- Да нет, спросить хотела… Вот, пирожки тебе принесла. Здесь с капустой, картошкой, ты такие любишь… А посылка-то точно дойдет, не потеряется где по дороге?
- Да нет, не потеряется, тетя Шура. У нас с этим строго!
- Строго, говоришь? – Егорьевна с сомнением покачала головой. – Ну ладно, тогда я сегодня и отправлю…
Чтобы довезти посылку до почты, пришлось грузить ее в тачку, в которой раньше старушка возила навоз и дрова. Спасибо, Кузьма помог, Мишка тоже выскочил из дома и взялся за ручки (наверно, рассчитывал, шельмец, еще на одну коробку конфет!), а на самой почте подсобила и Глафирья.
- Ого! – сказала она, когда ящик совместными усилиями был водружен на весы. – Двенадцать кило с хвостиком! У тебя денег-то хватит заплатить?
Егорьевна гордо вскинула голову, достала и из кармана платок-узелок, развязала его и высыпала на стол целую горку разноцветной мелочи:
- Еще и останется!..
* * *
- Кузьма, ты мне ящик не сколотишь? – спросила Кузьму Егорьевна, протягивая соседу новую поллитровочку.
- Зачем тебе?
- Хочу Мите, сыночку, посылку отправить… Я его жене безрукавку связала – теплую, из овечьей шерсти, груш десятка два отобрала, грибочков маринованных…
- Так ты ж две недели назад отправляла! Не дошла, что ль?
- Дошла, дошла! – радостно сообщила старушка. – Даже не потерялось ничего, не разбилось! Хороший ты мне ящик сколотил, Кузьма, крепкий! А я вчера пошла на почту пенсию получать – и тут звонок!.. Митя звонил!
- И что сказал?
- Сказал, чтобы я ему больше посылок не отправляла. Мол, у них там, в городе, всего навалом, а ему пришлось тащить этот ящик одному… Сказал, что я дура старая, ничего не понимаю, - теперь совсем другие времена…
Егорьевна замолчала, вытерла концом платка маленькую слезинку на щеке и собралась уходить. Но в дверях остановилась, обернулась назад и добавила:
- Так ты мне ящик-то сколотишь?.. А жимолость, Митя сказал, они в помойку выбросили. Горькая…