– Ну, ты и гений, видишь, две кнопочки? Если нажать…. На правом рукаве – это, я понимаю, левой сложнее, надо подумать, “Блокировка” и “Старт”. То есть, сначала разблокировать, а потом на страт, и вперед. Как это мы раньше не сообразили…. Договариваемся, и….
Куда нас относит?
…
3.
Я приземляюсь, все тот же лес, но под ногами сухо, встаю, разминаю конечности, легко. Я – в робе, камуфляжного цвета, мягко пружинит мо сзади – просека, а в руках у меня топор.
– Вадим, ты где? – кричу я, – кажется, мы приземлились удачно….
– А, вот ты где? – передо мной возникает крупная и красная физиономия, явно недовольная… – Все работают, а ты опять сачкуешь…. Обед скоро, а мы еще не прорубили просеку. Давай, не то останешься без премии.
Какая премия, и откуда мужик? Но я понимаю, что должен выполнять его указания. Беру топор на длинной ручке со шведским клеймом, но я же не умею? Кое-как, силы хватает, рублю деревца, стараясь не отклоняться от курса. Кричу:
– Вадим!!!
– Ну что, вообще разучился? – я понимаю, что это тоже Вадим, но другой, наш бригадир, – сила есть, ума не надо? Он невысокий и толстый, в таком же одеянии.
Я потею, и стараюсь выполнить указание шефа, не рыпаться, а осмотреться сначала. Меня здорово помотало, и я даже не могу определить, сколько же времени прошло с того момента, когда я скатился по деревянной лестнице, чтобы покинуть место почти добровольного заточения.
Час, другой, мы пробиваемся вперед, просека принимает почти цивилизованный вид. Только зачем? Ну, вскоре будет обед, и что-то прояснится.
Удивительно, но я не устаю, выполняя действия почти автоматически. Все, мы уже заканчиваем? Подходит народ – уставшие, но загорелые и довольные лица, наверное, работа неплохо оплачивается, а обед – дело святое….
Но… слышится приближающийся шум…. Шеф, я не обознался, бригадир, измеряется в лице:
– Все, сваливаем! От них спасения нет, ищем укрытие, вот, туда, на пригорок, и где деревья повыше. За ними можно скрыться.
– А что, у нас… топоры, ружья…
– Не успеть, все снесут….
– Что такое?
– Кабаны, дикие. Их ничто не остановит. Прут напролом, все сметают. Не дай бог…. Не спастись.
Работяги разбегаются в стороны, я мешкаю, не представляя, что за опасность грозит….
– Ты что, Владимир, тормозишь? Беги, – я вижу, как бригадир снимает карабин, и бежит от просеки….
Я не могу сориентироваться, бросаюсь в противоположную сторону, не выпуская топора из рук, на всякий случай нахожу высокую ель и прячусь за ней….
А шум приближается, я не могу определить его характер, но уровень – низкие децибелы, окружение….
Мимо нас, сметая все на своем пути, мчится стая диких кабанов. Впереди – секач – я инстинктивно пытаюсь влезть на дерево, но бесполезно…. А что, если меня? Уж очень не хотелось закончить свой путь так, внезапно…. Меня задевает краем…. Прямо на меня, охраняя стадо, мчится огромный вепрь, с разинутой пастью и высунутыми клыками. За стадом остается сплошное вытоптанное пространство – зачем, спрашивается, рубить просеку…. Однако ужас парализует меня. Я даже не могу сдвинуться с места, сейчас меня поднимет на клыки громадный вепрь, и кирдык….
Чудом ухитряюсь забраться на метр, полтора, вепрь останавливается, принюхивается, издает мерзкий звук…. Пытаюсь ползти выше, выше….
Разве кабаны умеют лазить по деревьям? …. Из страшной пасти стекает слюна, я размахиваю топором, но это не останавливает зверя. Внизу – я успеваю заметить – еще несколько кабанов подрывают дерево, скоро оно рухнет, и я окажусь один на один с беспощадным зверьем…. А я так люблю свиные отбивные…. Но вскоре могу оказаться пищей сам – меня раздерут в клочья…..
Отчаянно ползу вверх, но ствол становится тоньше, меня раскачивает, уже не удержаться. Пихаю обухом преследующего меня вепря, но ему это как слону дробинка, да что тут слон! Секач не ведает ни страха, ни усталости, ни жалости…
Я – уже почти на верхушке, уже сложно удержаться, и…. останавливаюсь, опираясь на последнюю ветвь, топор-кладенец наготове.
И тут… Ветка обламывается, и я лечу. Направление мне не подвластно, меня подхватывает вихрь, и уносит…. На мгновение теряю сознание, но…. Где я?
….
– Все в порядке, никаких повреждений.
Надо мной – я не различаю, туман глаза застилает, фигура в белом….
– Ты кто? – я должен спросить…
Но фигура подносит палец к губам, наклоняется надо мной. И меня охватывает ужас – “Ведущий ангел-потрошитель М-фон-М.” А, вот что было вышито на белом переднике…. Я что – достоин только этого? Где мой топор? В загробный мир я не верю….
М-фон-М качает головой. Взмах – и топор, который я по-прежнему не выпускал из рук, вырывается и растворяется в пространстве….
– А Вадим? – у кого я мог спросить, и что…..
– Пыль и прах, – как из репродуктора, звук идет со всех сторон, но я сохраняю невесомость.
– Врете….
– Как можно, здесь открывается истина….
Истина – что-то мне опять впендюривают, неужто затащили насильно в ту самую комнату? Я порываюсь спросить, где рыженькая, но – молчи, молчи, молчи – неощутимая гильотина отсекает слова….
– А ты – реальная?
– Куда уж более, – образ приближается ко мне, но звук идет со стороны, чревовещание?
– Ты не смог…. Даже оприходовать девчонку, и остановить…. Придется тебя снова отправить, но никаких поблажек…. И выхода не будет….
Но я уже изменился – появился смысл бороться. Сейчас, ты у меня попляшешь…. Они забыли отключить мои мышцы, поработав над сознанием, посчитали, что я полностью деморализован.…. Не надо всем властны. Цепь, она…. Может материализоваться, или никуда не пропадала вовсе? Секунда их промедления, и мне хватило их, она – в моей руке… Хрип… ….
Ни фига себе, какая инсценировка! А я-то думал…. Вру, не думал ни о чем, только вот….
Фигура безвольно оседает, но на меня набрасывается сонмище последователей…. Я вращаю цепью, раскидывая невидимых противников, но центробежная сила уносит и меня…. Кариолисово ускорение…. И я, уже почти реально, возношусь….
…
Поднимите мне веки…. Что, Оле-Лукойе поработал своей спринцовкой? Первым делом поеду в Данию и разрушу памятник Андерсену…. Жаль, не смогу убить. Русалку жалко, а меня? Я снова ощущаю реальную тяжесть, мое ложе – с какими-то бугорками, матрас – старый и тонкий, неудобно, жмет и давит, я стараюсь принять нормальную позу….
Поворачиваюсь, но невидимая нежная рука останавливает меня:
– Тише, не выдерните иголку, капельница….
– Веки, протрите….
Я чувствую, как нежная рук ватной палочкой или тампоном снимает сладкое молочко или гной, вытирает дистиллированной водой – она стекает мне в рот, безвкусная, – и пить…. Пусть через трубочку.
Какое наслаждение! Кощею именно вода помогла обрести силы…. Я сжимаю руки, и чувствую прилив той же силы….
– Не надо, так резко, иголка выскочит…. Я сейчас….
Голос знакомый, и я слушаюсь…
Непривычно светло. Правильно, что мне сразу не открыли глаза….
– Свет, слишком ярко, потише….
Кто-то, пока неведомый – встает, опускает жалюзи…
Я привыкаю, зрение возвращается. Более того, я чувствую возможность если не воспарить, то вспрыгнуть со своего ложа, но понимаю, что должен быть послушен….
…
И ко мне прикасаются…. Вспышка, ожог … Я пытаюсь встать.
– Осторожно, капельница, – повторяет девушка…
– надо освободиться от этого….
– Хорошо, теперь…. Я не знаю, как с этим… обходиться…. Я вижу три штатива, с наполненными колбами, или как их, – скорее…. Из них вытекает жидкость и по тонким трубкам перетекает в мой организм.
– Но ведь нельзя, мне сказали….
– Мы слишком многим верим….
Она перекрывает краники, вытаскивает иголки…. Параллельно – осознает, что я вернулся, – рассказывает:
– Ты подал мне руку, но я не успела тебя коснуться. Дорожка, по которой мы шли – а Сокол был уже близко, раздвоилась, и ты…. Как бы растворился, исчез, а я… Я искала, а потом пошла на этот Сокол, адрес был зафиксирован в моем мозгу, ты понимаешь? – она уже отодвинула штатив на колесиках, и расправлялась с другим. Но испугалась, вдруг там ловушка? На троллейбусе, подальше от заколдованного места, но город не покидала.
Устроилась в нижнем парке, в зверинец – у меня московская прописка, так что проблем не было, ночевала в сторожке и убирала за животными.
Гастарбайтеров тут не берут, и кой-какие средства к существованию. Сначала я боялась, но на третий день…. Пошла, и никаких следов….
– И вот…. На третий день – новости…. Произошла авария, на страте космического корабля “UNION RUSSIA – 3”, судьба экипажа неизвестна….
У меня что-то екнуло, но я же не знаю твоего имени, да и как?
Я вижу, что это она, но еще не освобожден полностью, и посему лишь внимаю нежному, дрожащему голосу. Она поворачивается, коротенький белый халатик, с розовой окантовкой, вроде как бы посетитель. ….
Сейчас мы его приподнимем…. Мне достаточно лишь подумать, и происходит движение…..
– Нет, не надо, – она чувствует, – здесь…. Очередная подстава. Она прикрывает худенькие коленки…
Я снова хочу приподняться, но она меня останавливает почти неуловимым движением головы – мы под колпаком…. Так, а что я еще не спросил?
– Как тебя зовут?
– Сара. Иванова, она улыбается, – а ты….
– И что было? – ей достаточно полунамека, или девушка Сара может читать мои мысли?
– Слушала местное радио. Не объявится кто-то, случайно… и вот…
– А где мой рюкзак?
– Здесь, на него никто не покусился. Я бросилась искать, и… жалко стало, такой не совсем старый, если помрешь.
Какой, старый, в тридцать?
– Зеркало….
– Незачем. Тут, – она едва шепчет, …. – ты уже изменяешься….
Она приносит мою одежду, я машинально натягиваю джинсы, рубашку….
…
Третий этаж, внизу – газон, решеток нет, сейчас….
Входит дама в кокошнике, но шея у нее обмотана толстым шарфом:
– Что, твой оклемался? Я же предупреждала, все под контролем…. Под рукой – только штатив, но тупой. Однако… иголка втыкается в горло, я удерживаю, а Сара открывает краник. Пузырек воздуха неумолимо следует по своему маршруту… Ослабшее тело – на мое место. Кукла. А когда кинутся искать?
Окно не заперто. Мы выпрыгиваем По-очереди. Я… подхватываю девчонку, и мы снова бежим….
…
– Садись, здесь у меня мотороллер, скутер, – уточняет она…
…
Мы сваливаемся в густую траву. Дикое солнце ухмыляется – мол, доигрались?
– Я не хочу, – Сара понимает, – нет, еще не могу. Но если ты, и это – единственный выход?
Я наклоняюсь, и нежно ласкаю ее, не больше, она вздрагивает, подаваясь ко мне.
– Только мне бы хотелось, – она привстает и сжимает коленки, – чтобы все было по правилам. Белое платье, очень коротенькое, фата, длинная и прозрачная, и ромашки в волосах. И я – на очень высоких каблуках, ты меня поддерживаешь, и я не боюсь упасть….
Я представляю зал на Фурштадской, минимум гостей, Мендельсон…. Мы обмениваемся кольцами, ставим подписи…
– Ты понимаешь?
…
Я-то понимаю, но не могу сказать девчонке, что не все подчиняется правилам, и разрушить мечту….
– Но хотя бы поцеловать…. Против этого она возражает, но мне с трудом удается сдержать обет…
– Теперь остается добраться до Питера….
– Ты оттуда? – Да, если приключения не отшибли память….
– А Сокол тебя не устроит? Он ближе, и ехать…. Не хочется возвращаться. Платье можно купить…. И фату…. Я согласен на все, я так понимаю, мы можем обойтись и без банкета, не надо ни свидетелей, ни родственников….
…
– Я люблю тебя…
– Дождалась….
Субтильная девчонка за рулем, каких-то сорок километров…
Мне хорошо, но что, если это снова – иллюзия?