ЛОЙЕНБЕРГСКОЕ СОГЛАШЕНИЕ: СОМНИТЕЛЬНОЕ БОГОСЛОВИЕ И НЕСОМНЕННОЕ МРАКОБЕСИЕ
Андрей Штерн
В марте 1973 г. в швейцарском городке Лойенберге близ Базеля группа европейских протестантских Церквей (сегодня сюда присоединилось более 50 деноминаций) подписала документ, претендовавший на примирение противоречий между богословскими традициями Реформации – так называемое Лойенбергское соглашение (далее ЛС).
Сторонники ЛС считают, что они, используя современные методы богословия и герменевтики, в частности диалектическую теологию, смогли достичь компромисса между лютеранской и реформатской Церквами, отказавшись от взаимных осуждений и убрав наиболее спорные компоненты того и другого. Однако, к сожалению, эти глобальные претензии не могут скрыть того факта, что данный документ направлен против традиционного реформатского богословия и ощутимо противоречит историческим основаниям протестантизма. За время, истекшее с момента его подписания, он нанес значительный вред европейскому протестантскому сообществу и продолжает компрометировать его за пределами Европы – среди христиан США, России, Израиля и Третьего мира.
Христология
Формулировка ЛС о Личности и деле Иисуса Христа гласит: «Эта Весть означает, что Иисус Христос есть Тот, в Ком Бог стал Человеком и связал Себя с людьми, как Распятый и Воскресший взял суд Божий на Себя и тем самым явил любовь Бога ко грешникам» (2.9). Она имеет серьезнейшие недостатки. Во-первых, она ничего не говорит о вменении нашего греха Христу и Его праведности грешникам. По существу это означает отсутствие определенного учения об Искуплении, и допущение, наряду с классической доктриной заместительной жертвы, теории правления, византийского органицизма и даже либеральной теории «нравственного примера». Во-вторых, ценностно-смысловой центр тяжести фактически переносится с Голгофы на Воплощение, совершенный характер Жертвы затемняется и остается возможность рассматривать ее как недостаточную. Нельзя исключать того, что при таких условиях будет считаться, что грех не вменен, а придан Христу (к чему в конечном счете пришел Карл Барт в своих лекциях 1947 года). Наконец, взаимосвязь служений Христа и Святого Духа, достижения Искупления и его применения ко грешникам остается совершенно не раскрытой. Подобную формулировку могут совершенно спокойно подписать финнеистские и харизматические церкви, для которых необходимость благодати уже для того, чтобы грешник смог верить (лютеранство или православие признает это), вообще не имеет существенного значения.
Евхаристический догмат
«Мы не можем отделить общение с Иисусом Христом в Его Теле от акта еды и питья. Рассмотрение способа присутствия Господа в Вечере в отвлечении от этого акта несет риск затемнить смысл Вечери» (3.19). С нашей точки зрения, этот тезис представляет собой малоосмысленный набор слов: кто, в самом деле, предлагает «отделить» одно от другого? Однако тот, кто находится «в теме», способен понять, что данное утверждение фактически направлено против традиционного реформатского учения о духовном присутствии Христа в Евхаристии, которое сторонники ЛС приняли за упрощенный амиральдистско-баптистский взгляд на Вечерю как чистое «воспоминание». Трагично, что этот нонсенс вообще возник в Швейцарии. Ульрих Цвингли не учил, что Таинства есть просто символы, для него воспоминание (Gedachtnis. а не Erinnerung!) было вещью вполне реальной, предполагающей актуализацию того, что уже случилось в Вечности и явилось на Голгофе. Предлагаемый ЛС сакраментализм способен спровоцировать и ряд других проблем, в частности, представление современного «литургического движения», что участие в Евхаристии гарантирует принятие благодати – что практически всегда означает отказ от традиционной протестантской сотериологии.
Избрание и призыв ко спасению
ЛС исходит из следующей предпосылки: «В Евангелии мы имеем обетование безусловного принятия грешного человека Богом. Тот, кто возлагает свою веру на Евангелие, может знать, что он спасен, и восхвалить Бога за свое избрание. По этой причине мы можем говорить об избрании только по отношению к призыву ко спасению во Христе» (3.24). Означает ли этот тезис чисто арминианское утверждение, что избрание ко спасению является условным и зависит от веры, которую Бог предвидит в призываемых Им людях? Или он предполагает, что избрание, хотя и безусловное, гипотетически дается всем и от свободной воли грешника зависит, избрать его или отвергнуть? В любом случае здесь отвергается основа основ кальвинизма – учение о монергистическом возрождении, согласно которому Бог Своей благодатью извлекает грешника из падшего состояния. Предполагается, что возрождение происходит через сам акт веры, которая является предпосылкой возрождения, а не его результатом, и делом самого грешника, а не даром от Бога свыше. Вполне возможно также, что обращение при таких условиях должно будет свестись к осознанию своего небесного предназначения и оправдания от вечности, а наша греховность и отчаянная нужда в праведности Христовой останутся как бы ни при чем (этот риск присутствует, например, в мистическом учении Майстера Экхарта). Тем не менее не мы верим, чтобы родиться свыше; Бог возрождает нас свыше, чтобы мы могли уверовать. Для того, чтобы обратиться, мы нуждаемся не в ощущении своего избрания. Мы нуждаемся во Христе и Его праведности, без которой мы не достигнем ничего.
Сторонники ЛС, по-видимому, не верят в стойкость святых. Тем не менее они предполагают, что уверенность в спасении должна появляться у христианина изначально, и вера ни в коему случае не подлежит последующему заверению с помощью христианской интроспекции и самоанализа. Тем самым они не только предлагают отбросить богатейший духовный опыт реформатской традиции, построенный на необходимости проверки христианином доброкачественности своего духовного опыта. Под удар ставится фундаментальная задача благовестия – привитие людям не однократной, в момент предполагаемого обращения, но постоянной нужды во Христе Спасителе, и требование непрерывного духовного роста, а также систематического пастырского окормления верных. С реформатской точки зрения уверенность в спасении не может даваться сразу, как правило, она должна достигаться на путях постоянного духовного усердия. Нет нужды доказывать, что если христианин, не дай Бог, легкомысленно усвоит взгляд на покаяние как всего лишь момент обращения, он ничего не получит от Господа. Кроме того, если он будет считать, что потеря уверенности равносильна потере веры и взаимоотношений с Богом, то любой серьезный грех может лишить его мотивации к христианской жизни и закрыть путь к повторному обращению. Это правда, что уверенность в спасении возможна только за счет того, что мы взираем на Христа и на Его вмененную праведность, но не за счет поиска плодов Духа в нас самих. Если бы мы пошли таким путем, мы никогда бы не обрели уверенности, ибо все доброе в нас от благодати, а нашими являются только грехи. Вместе с тем новообращенный человек не всегда может (точнее, это случается редко) сразу обрести уверенность в спасении, и от него недопустимо этого требовать. Такая практика в лучшем случае способна его дезориентировать и сбить с толку, в худшем – ввести в отчаяние. Совершенно очевидно также, что люди, однажды обратившиеся ко Христу, не могут быть спасены раз навсегда независимо от того, что они делают. Спасение без принятия господства Христа не есть спасение вообще!
Неограниченное искупление
Продолжим: «Вера знает по опыту, что весть о спасении принимается не всеми, однако она уважает тайну взаимоотношений между Богом и людьми. Это свидетельствует о серьезности человеческого решения и в то же время о реальности универсального призвания Божия ко спасению. Свидетельство Писания во Христе запрещает нам предполагать, что Бог изрек вечный указ об окончательном осуждении конкретных лиц или народов» (3.25).
Данное утверждение также исходит из довольно странной предпосылки: что учение об ограниченном искуплении или суверенном отвержении якобы предполагает, что Бог от Вечности изрек проклятие не только на конкретных лиц, но и на целые народы. Но Реформатская Церковь никогда не учила и не учит ничему подобному! Согласно знаменитому комментарию Жана Кальвина к 1 Тим.2.4, «апостол подразумевает, что нет такого народа и звания в мире, которые были бы лишены спасения; ибо Бог желает, чтобы Евангелие было возвещено всем без исключения. Коль скоро проповедь Евангелия дает жизнь, апостол справедливо заключает, что Бог призывает всех участвовать в спасении. Но сказанное имеет отношение к классам людей, а не к отдельным людям; ибо единственная цель апостола включить в число призванных к спасению другие народы и правителей» (John Calvin, Commentaries on the Epistles to Timothy, Titus, and Philemon, Grand Rapids,1961. P. 54)
С нашей точки зрения очевидно, что все рассуждение ЛС продиктовано удушливой политизированной атмосферой в послевоенной Германии, где с подачи Сталина левая общественность возложила вину за нацистский геноцид на церкви, не признававшие универсального искупления, даже если они находились в оппозиции нацизму. Возможно, «ариохристиане» и считают, что спасение и проклятие зависит от крови и что Христос не умирал за современных евреев. Но приписывать это мракобесие историческому кальвинизму будет злостной и сознательной ложью. Поразительно, как современные бартианцы в «политкорректном» угаре не видят этой разницы – то есть разницы, скажем, между викторианской Англией или Нидерландами и Третьим рейхом! Применительно же к поставленной ими проблеме все рассуждение оборачивается совсем другой стороной: лично мне довольно трудно представить себе, зачем Христос проливал Свою Кровь за нераскаянных нацистов, изуверов и убийц. Но Жертва Спасителя не может приноситься напрасно. Если бы Он искупил всех, то все были бы спасены. Но то, что в мире существует нераскаянный грех с тяжелейшими последствиями, в том числе и грех низменного расизма и родоплеменного превосходства, показывает, что Он искупил Свою Церковь, но не всех.
Общая благодать
ЛС заявляет: «Мы знаем, что Божия воля, благодать и ответственность охватывает весь мир. Поэтому христиане стоят за справедливость и мир между людьми и народами и должны присоединиться к другим людям в поисках условий для этого… Они делают это в уверенности, что Бог поддерживает мир и возлагает на нас ответственность за него» (2.11). Подобный подход нельзя охарактеризовать иначе как весьма обмирщенный и снимающий различие между Церковью и миром. Несомненно, Божия воля охватывает весь мир, и Его промысел может предоставлять различные блага земной жизни, включая мир и элементы социальной справедливости, даже нечестивым. Но это ни в коем случае не значит, что мировоззрение неверующих не искажено грехом и что христиане имеют общее мерило ценностей с нехристианами – многие из которых, например те же коммунисты, были и по-прежнему являются ее злейшими врагами! Допустить это означает полностью исказить Божий замысел о Церкви, которая есть народ, существующий отдельно, в том числе от мирских ценностей, и уж во всяком случае не сводимый к человеческой культуре. Тем более Церковь не может ни к кому присоединяться в поисках условий мира и справедливости, ибо если эти условия истинны, то они могут исходить только от нее самой. У Христа нет общения со стихиями мира сего.
Покаяние и обязанность верить
Фундаментальный практический тезис ЛС гласит: «Через Свое Слово Бог Своим Святым Духом призывает всех людей покаяться и верить и убеждает грешника верить в Его праведность в Иисусе Христе. Тот, кто верит Евангелию, является в глазах Бога оправданным в Иисусе Христе и свободным от обвинений по Закону» (2.10). В этом утверждении с точки зрения традиционного кальвинизма также содержится серьезнейшая двусмысленность. Бог действительно призывает всех людей к покаянию. Он призывает каждого также к работе совести и к доверию к Слову. Но если искупление во Христе совершено конкретно за Церковь, Бог не может призывать каждого человека верить в то, что ему может быть дано евангельское обетование спасения, ибо это может быть и не так! Это чрезвычайно существенно, ибо речь идет не просто об умственном согласии с фактами Евангелия, а об уповании на евангельское обетование. Кроме того, здесь имеет место опасное неразграничение Закона и Евангелия, которое является источником застарелых разногласий между лютеранами и реформатами. Бог несомненно повелевает всем повсюду покаяться, и призыв отвернуться от греха имеет универсальный характер. Церковь призывает всех отвернуться от греха и прекратить грешить, но это призыв по Закону, а не по Евангелию. В противном случае мы должны будем потребовать от естественных людей самим себя избрать, призвать, оправдать, и даже прославить – что, конечно же, немыслимо. Кроме того, в Писании нигде нет распространенных сегодня призывов к покаянию и вере на основании того, что Христос умер за всех без исключения, или же заверений неспасенных людей в том, что Он спас их лично. Это современные методы благовестия, появившиеся в англоязычных странах в XVIII – XIX вв. на основе серьезных искажений христианского учения о грехе, возрождении и обращении. Ни Апостолы, ни реформаторы никогда не применяли их. Всем должно быть возвещено, что Христос спасает по благодати через веру, благодаря Своей действенной заместительной смерти и возрождающей силе Святого Духа, а не за счет самого акта веры. Никто не имеет права скрывать от неверующих, что из-за первородного греха и его последствий люди неспособны верить вера есть дар Божий, а не их право. «Никто не придет ко Мне, если не будет дано то от Отца Моего» (Иоан.6.65).
Фактически тезис ЛС об обязанности верить также является отказом от реформатского учения об ограниченном искуплении и попыткой растворить его или в лютеранстве, или в амиральдизме с его учением, что Жертва Христова гипотетически принесена за всех людей и ее плоды даются им на условии веры. Но если вера не есть сверхъестественный дар Божий, а нечто, в конечном счете зависящее от человека, то у тех кто обрел ее, нет никаких оснований не только для того, чтобы не превозноситься над инаковерующими и нехристианами, но и для простой веротерпимости! Если бы спасение в конечном счете зависело от воли самого человека, принуждение людей в вопросах веры ради их спасения и даже государственная религия имели бы железный смысл, потому что любое заблуждение было бы не недостатком благодати, а греховным упорством злой воли, которое следует не увещевать, а карать. Кроме того, если вера не есть полностью сверхъестественная вещь и она зависит от воли грешника, если не Бог одарил нас Своим спасением, а мы, такие хорошие, приняли Христа, - то появляются все основания для той самой национально-религиозной исключительности, которая вызывает у бартиан обоснованное отвращение. И наконец, если Дух действует только через Слово, а не предшествует Ему, то мы вынуждены будем (хотя, увы, эта проблема не продумана даже у Лютера!) сделать вывод, что у умерших во младенчестве или нерожденными, а также у людей с ограниченными умственными способностями нет места в Церкви Христовой. Трудно предположить, что находясь в современном светском государстве, сторонники ЛС предлагают вернуться к конфессионализации и мелким государственным религиям времен децентрализованной Германии, или же что они верят в этнофундаменталистский миф о «русском народе-богоносце», требующий плевать на все человеческие права. Остается сделать вывод, что они либо не понимают последствий своих действий, либо рассчитывают на демонтаж протестантизма как такового (интересно, за счет чего и кого, а главное зачем?).
Выводы
ЛС однозначно находится вне реформатской традиции. Это видно невооруженным глазом: подача материала библейски не структурирована, тезисы даются без ссылок на Писание и прежние вероисповедные документы, хотя за ними фактически присутствует четкая мировоззренческая основа – а именно бартианство. Претензии последнего в немецкоязычных Церквах являются астрономическими, хотя они подкреплены в лучшем случае его ролью в Исповедующей Церкви времен Второй мировой войны. Вряд ли можно сказать, что современные либералы, благоденствующие вследствие той путаницы, которую они сами создали, являются достойными наследниками антифашистов. В любом случае у них нет абсолютно никакого права выбрасывать на помойку многовековое наследие Реформации, которое они думают единственно правильно истолковывать. Не приходится удивляться, что в той среде, где разрушается классическая протестантская духовность, начали чрезвычайно успешно расползаться моральная нечистоплотность и сексуальная распущенность, культы, оккультизм и, в конечном счете, нехристианские религии.
К чести русскоязычных протестантских Церквей, а также многих исторически сотрудничающих с ними деноминаций в славянских странах, на Ближнем Востоке и в Корее, они не подписали ЛС и не планируют этого делать, хотя в таких местах, как Закарпатье или Ингрия, на консервативных реформатов и лютеран оказывается серьезнейшее финансовое и моральное давление. Остается лишь уповать на милость Божию в том, чтобы в посткоммунистическом мире не возник этот опасный источник разрушения подлинной христианской духовности, который грозит сегодня похоронить десятилетия нашего труда, мук и надежды.