Как мы учили в школьных учебниках по истории, первое Смутное время в истории России протекало в течение 15 лет с 1598 по 1613 годы. В стране разруха - и война с Польшей. Последнее Смутное время России протекало в течение 14 лет в период правленияГорбачева и Ельцина. В стране - разруха и длительная война в Чечне. Этому периоду я и мои ровесники - живые свидетели. Результаты разрухи достаточно полно приведены в 11 и 12 главах моих записок. Со временем и с возрастом я все больше убеждался, что у наших правителей и их ближайшего окружения своя компания, а у нас, представителей ШНМ (широких народных масс) - своя. В период смутного времени оба правителя усиленно внедряли капитализм, и лозунг «каждый сам за себя» стал укрепляться в сознании всех жителей страны. Только возможности у всех были разные. За этим внимательно следили оба руководителя, их ближайшее партийное окружение и многочисленные руководящие ставленники на местах. Новая прослойка населения страны – олигархи радовались новым порядкам, и им жилось очень хорошо. Как всегда в России, хорошо жилось чиновникам. Процветали в смутное время и представители директорского корпуса. Остальным категориям населения страны жилось неважно. Больше всех пострадал в недавнем прошлом гегемон страны – пролетариат (как было записано в Сталинской Конституции, но теперь действовала Ельцинская Конституция). Благодаря ей в Смуту ухудшилась жизнь многих категорий населения, включая и военнослужащих. Уволенные и брошенные руководителями страны офицеры часто вынуждены были воевать с кем попало и за кого попало и влачить жалкое существование.
Внедряемый правителями страны в сознание людей лозунг «каждый сам за себя» меня и моих друзей некоторое время не касался, но вечно это продолжаться не могло. Бытие определяло сознание. Смута времен Горбачева для страны Советов была цветочками, ягодки всех нас ожидали впереди. А пока летом мы старались собираться в родном Севастополе, где после службы на Северном флоте прочно осел в гидрографической службе ЧФ наш друг Рома Панченко. В это время в нашу тесную компанию влились коренные севастопольцы братья Володя и Коля Пономаренко. Володя вместе с нами заканчивал ВВМУ в Калининграде, а службу, после окончания солидных математических курсов в МГУ, проходил в ракетчиках в Подмосковье. У этих братьев интересная судьба. Перед войной они жили на улице К.Маркса, которая ныне называется Большой Морской. С наступлением немцев мать, которая во время войны служила в береговой обороне, с детьми постепенно отступала к знаменитой 35 батарее, где брошенные командованием остатки защитников Севастополя были взяты немцами в плен и отправлены в концлагерь в Шули под Бахчисараем. По дороге какой-то сердобольный немецкий конвоир отпустил женщину с детьми. Семья вернулась в разгромленный Севастополь и нашла себе пристанище на территории Херсонесского музея. Офицер Володя Пономаренко, желая удлинить положенный летний отпуск, выписывал себе проездные документы во Владивосток к Боре Сиротину. Боря организовывал ему поездки на острова Курильской гряды для знакомства с замечательной природой и для пополнения запасов красной икры. Можно понять искреннее возмущение офицера В.Пономаренко, когда он услышал, что либеральный предатель интересов России ельцинский министр иностранных дел А.Козырев собрался передать японцам часть островов этой самой гряды. Коля Пономаренко ходил в море тралмастером на рыболовецких судах, пока Рома Панченко не устроил его на постоянную работу на Стрелецких створах в Стрелецкой бухте. Используя свои связи и возможности, мой друг Рома Панченко чуть было и меня не уговорил устроиться постоянно работать на маяке в районе знаменитого пионерского лагеря Артек. Только явное нежелание моей жены Силвии менять Латвию на Крым прекратило эту агитацию. Сожалений по этому поводу у меня не было. Различные идеи из моего друга Ромика били фонтаном, но часто вода этих фонтанов уходила просто в песок. Помнится во время его службы на севере он заразил меня и Борю Сиротина идеей спуститься во время летних отпусков по рекам на шлюпке ЯЛ–6 от Архангельска до Москвы. Позже он заразил меня идеей в летний отпуск поработать у его друга Феди на сборе диких яблонь и груш в горах Крыма. Сушенные фрукты предназначались для компотов солдат и матросов, а мы для себя могли заработать всегда необходимые деньги. Все идеи так и остались в стадии идей, но Ромика это не останавливало. Борю Сиротина Ромик заразил идеей бросить службу и уйти на гражданку. Боря принял это за чистую монету и дальнейшими действиями серьезно подпортил свою военную карьеру. Ромик же спокойно продолжал службу в гидрографии СФ, а затем и ЧФ в Севастополе. Когда Боря Сиротин через много лет все – таки высказал Ромику свое возмущение, то последний с улыбкой сказал, что не помнит о такой договоренности. Надо отметить, что наш друг Панченко старался для друзей делать как лучше, но часто у него получалось, как получалось. Зато признаваться в своих ошибках он очень не любил.
В 1988 году Михаил Сергеевич Горбачев принял решение о выводе советских войск из Афганистана и полетел в США получать благодарность от Вашингтонского обкома. А в это время 7 декабря 1988 года в районе Спитака произошло страшное землетрясение. Город был практически мгновенно уничтожен, погибло 25 тысяч человек, раненых - не счесть. Потрясенный увиденным, плакал председатель СМ СССР Н.Рыжков. Плакали практически все. В этом же году капитаны 1– ранга Роман Панченко и Борис Сиротин были отправлены в запас и начинали свою жизнь на гражданке. Володя Пономаренко продолжал свою службу в ракетчиках. Его брат трудился на Стрелецких створах Севастополя. За время службы все мои друзья смогли приобрести новые автомашины, а Ромик на свою семью (жена и два сына) получил хорошую 3–х комнатную государственную квартиру на улице адмирала Юмашева. Рядом с домом он посадил маленький ливанский кедр, который сегодня достиг огромных размеров. Боря Сиротин с ТОФ переезжал в Москву и мог рассчитывать только на жилплощадь родителей своей жены Светы. Володя Пономаренко получил квартиру в Болшево под Москвой и приобрел машину « Волга ГАЗ-24» - предмет нашей зависти и временами источник наших конфликтов с водителем, если он не мог развезти всех желающих. Хотя Эммочка Хмелевская назвала его самым надежным и безотказным водилой, в чем я с ней полностью согласен. Я – инженер, благодаря подарку моей сестры, смог обменять две жилплощади на 2–х комнатную квартиру в Риге и был обладателем «горбатого» “Запорожца”. Именно на машине данной модели я и встречал в 1985 году в Риге моего друга Ромика Панченко с Эммочкой Хмелевской. Пока мои военные друзья осваивали жизнь на гражданке, я в Риге наблюдал и был участником эксперимента горбачевской гласности. На известном в стране заводе микроавтобусов РАФ в Елгаве в 1987 году с большой помпой проводили эксперимент по выборам директора и выборам СТК (совета трудовых коллективов). Фактически директоров выбирали вышестоящие организации, а СТК выбирали директора с помощью партийных организаций. В масштабах страны эта идея Михаила Сергеевича полностью провалилась. В 1989 году я решил с женой съездить Калининград, где в ВВМУ отмечался 30–летний юбилей нашего выпуска. Для меня инициаторами встречи были Леня Мелкий и Артур Ваншельбаум. Жене я решил показать просторы нашей Родины чудесной и, конечно, сводил ее на могилу Канта в Калининграде. Артур внешне совершенно не изменился, чего нельзя сказать о половине наших выпускников. С Леней мы с удовольствием вспоминали наши встречи на ринге, где он тренировал реакцию на мне – легковесе, а я старался не терять реакцию, чтобы не попасть под колотушку тяжеловеса. Мой друг из одного со мной взвода Вадик Литвиненко очень огорчился, что я не привез ему газеты (которые он собирал с давних пор) из Риги, и мы с ним вместе вспоминали нашего друга Жору Самолиса. Встречи с выпускниками наглядно показали мне, что часть офицерского корпуса страны стала испытывать определенные трудности горбачевской перестройки. Приехавший на встречу наш бывший боксер Николай Макеев после службы вернулся домой в Кабардино – Балкарию и жаловался, что жить ему там на гражданке совершенно невозможно.
Мои близкие служивые друзья осваивали жизнь на гражданке. Роман остался в родной гидрографии и стал капитанить на БГК (большой гидрографический катер). Попутно он продолжал строить свою дачу в кооперативе «Гидрограф». В отличие от дачи Горбачевых, его стройка очень затянулась. Зато мне с его помощью посчастливилось пожить и отдыхать на маяке ВМС СССР Айтодорский, расположенном на высоком мысу и по соседству с санаторием ЦК КП Украины. На территории маяка шли раскопки древних терм римских легионеров, которые в давние времена маршировали по Крыму. Партийные обитатели санатория тоже представляли для меня определенный интерес, потому как все люди в стране Советов были равны, но некоторые равнее. Для них был огорожен специальный участок пляжа, вход на который контролировали два охранника. Из санатория партийные отдыхающие доставлялись на свой пляж специальным лифтом. Обслуживающий персонал и остальные простые смертные на свой пляж спускались по длинной металлической лестнице. Правда, с этого пляжа можно было заплыть подальше в море и выйти на партийный пляж в подаренных мне Ромиком итальянских плавках. Там были удобные лежаки всегда в достаточном количестве, тенты от солнца и можно было бесплатно попить чай из огромного самовара, который обслуживали две красивые девушки. Помимо отдыха все гости Романа и я, в том числе, принимали участие в строительстве его дачи. Тут я познакомился и подружился с двоюродным братом Романа Вячеславом Палкиным и его душевной замечательной женой Галей. Настоящие донские казаки, а это, как я уже успел выяснить по моему другу в эстонском городе Пярну Володе Сиволобову, люди настоящие. Славик Палкин был учителем музыки в школе, а для пополнения семейного бюджета начал заниматься халтурами (точнее предпринимательской деятельностью) по установке евроокон. На этих халтурах он получал больше, чем учителем в школе. Еще одним моим другом стал сослуживец и друг Романа Илья Мериин, который был немного младше нас по возрасту, но, похоже, много старше нас по уму. В 1985 году он перебрался в замечательный город Одессу. В этом городе в годы молодые я участвовал во всесоюзных соревнованиях по морскому спортивному многоборью, и город, а особенно его жители, произвели на меня неизгладимое впечатление. Похоже не только на меня. Видимо, город Одесса сумел быстро внушить Илюше, что не в службе счастье. Военную службу он оставил быстро, так же быстро построил дом для молодой красавицы жены по имени Инна, и вскоре у них родился сын, названный, как и папа, Илюшей. Этот молодой отпрыск уже в трехлетнем возрасте умел рассказывать замечательные одесские анекдоты, а в пятилетнем возрасте он охотно помогал собирать сосновые шишки для костра на моей даче, когда родители приезжали в Севастополь навестить Романа Панченко. Эти две семьи регулярно приезжали в Севастополь, а талантливые музыканты Славик и Илюша услаждали нас игрой на акордеоне и саксофоне. Общение с представителями этих двух семей было всегда приятным и интересным. Обладатели новых легковых авто Панченко и Пономаренко пользовались успехом у севастопольских девушек. Помимо этого увлечения, наш друг Роман Панченко открыл перед нами себя как специалиста самого широкого профиля по самым разным вопросам. Он без лишней скромности представлял себя начинающим (подразумевая про себя большим) психологом, сексологом, философом, людоведом и спецом по массе других специальностей. Помимо этого, он считал себя законченным специалистом по вопросам экономики, т.к. во время службы на СФ ему удалось заочно окончить экономический факультет ленинградского ВУЗ-а. Правда, работать по этой специальности он никогда не пытался, хотя экономисты в смутные времена были очень востребованы и очень хорошо оплачиваемы. Мы с Борей Сиротиным в говорунах не числились, поэтому у нас были другие хобби. У Сиротина открылся талант художника, и он на своей новой работе в школе писал маслом замечательные картины, а я вырезал из дерева всякие безделушки, которые мне самому нравились. Находясь как-то в больнице, я вырезал своему лечащему врачу статуэтку Нефертити. Когда этот врач уезжал в Израиль, то с него потребовали справку из министерства культуры, что данная статуэтка не является художественной ценностью республики. Откровенно говоря, я был польщен. Как – то мне удалось попасть в Москву и наблюдать Борю Сиротина в новой должности заведующего учебной частью. Не знаю, насколько в этой школе повысилась успеваемость, но дисциплина среди учеников этой школы повысилась точно к радости молодой директрисы. Мне удалось наблюдать благотворные действия Сиротина на педагогов этой школы, и напоминал он мне при этом знаменитого киноартиста Жана Габена. Немногословный, уверенный в себе и передающий эту уверенность всем окружающим. В 1988 году наши с Романом сыновья закончили школу. Даня Панченко с помощью и при участии Илюши поступил в Одесское мореходное училище и со временем стал капитаном к радости своего папы. Мы с моей первой женой присутствовали на выпускном вечере нашего сына, где он от имени учеников держал очень душевный благодарственный спич коллективу учителей известной в Риге 40-й школы. Получив серебрянную медаль и умея складно излагать свои мысли на нескольких языках, сын решил поступать в МГИМО, хотя я его отговаривал. Для поступления в этот вуз, объяснял я ему, нужны не только хорошие знания, но и очень подходящие родители. Не убедил. Пришлось звонить в Москву Оле, сестре моего друга по нахимовскому училищу Юры Терешкина, и просить ее на время экзаменов приютить моего сына. Международные отношения СССР моему сыну отказали, поставив ему на экзаменах одну четверку. Лишних переживаний у него не было, и он решил снова поступать в МГИМО на следующий год. Эта идиллия во времена Смуты долго продолжаться не могла. Природа в конце 1988 года землетрясением в Спитаке вносила свои коррективы на безобразия, творимые двумя партийными соперниками в стране.
Международные отношения СССР моему сыну отказали, но Вооруженные Силы СССР в 1989 году охотно приняли его в свои ряды, потому что к 1989 году, стараниями Горбачева и Ельцина, СССР перестал считаться великой державой. Вооруженные Силы СССР изо всех сил старались исправить эту печальную ситуацию, и мой сын должен был оправдать их надежды. Через ДОСААФ он закончил курсы водителей и отправился служить в город Ровно, а я обратился в Миндревпром СССР, где меня хорошо знали по моим работам, и просил подсказать мне, в каком городе Западной Украины эксплуатируется импортная раскройная линия «Инфор». Линия такая оказалась в городе Надворная Ивано – Франковской области. Заключить с ними договор на обслуживание не составило труда, и я каждый квартал попутно мог навещать своего сына на службе. Жизнь продолжалась. В апреле гибнет новая подводная лодка «Комсомолец». В республиках махровым цветом расцветает национал – эгоизм. Горбачев, как обычно, этого не видит и не знает, а Ельцин, по недомыслию или из желания нагадить Горбачеву, провоцирует выступления националистов разных республик. Отчасти его поступки можно понять. По телевидению на всю страну был показан его позор, когда он лепетал покаянные речи и оправдывался перед Горбачевым, чтобы его не изгоняли с партийного Олимпа. Злопамятный и мстительный Ельцин забыть этого не мог. Очень скоро, по окончанию спектакля под названием ГКЧП, поставленному не без участия Горбачева, Ельцин устроил последнему общественную показательную порку 23 августа 1991 года на заседании своего ВС РСФСР. Процедура была показана по телевидению на всю страну. К Горбачеву я симпатий не питаю, но месть Ельцина была исполнена в очень грубой и бестактной форме. Впрочем, у них своя компания.
В декабре 1988 года приказом министра МВД СССР генерал – лейтенанта В. Бакатина создается рижский ОМОН. Это подразделение насчитывает 148 человек ( в их составе 20 латышей) при 20 офицерах, и первым командиром назначен полковник Э.Лымарь. В состав ОМОНа входит офицер – «афганец» Ч.Млынник, который закончил высшую Минскую школу МВД и в будущем станет командиром ОМОНа. С 1989 года в Латвии стараниями А.Яковлева начинает активно действовать НФЛ (народный фронт Латвии), а в пику ему создается верный социальным идеям СССР Интерфронт. Население Риги, а это почти половина республики, начинает делиться по идейным пристрастиям. Мой старый друг по нахимовскому училищу Лева Доронин вступает в НФЛ, а мой друг и коллега по работе в Прибалтлесэнерго Олег Крынкин вступает в Интерфронт. После выхода из компартии я дал себе зарок ни в какие партии не вступать и расчитывать только на себя. После увольнения со службы я окончил РПИ и получил хорошую и полезную специальность автоматика – телемеханика. Во время совместных халтур на разных котельных республики в компании с одним из лучших теплотехников республики Борисом Трошковым, я освоил еще несколько полезных профессий. Как отметили в своей знаменитой книге писатели Ильф и Петров, есть профессии, которые требуются во все времена и при любых правительствах. Всегда будут актуальны услуги похоронного бюро «Нимфа» и бесперебойная подача тепла людям. Поэтому я считал себя человеком, независимым от любых правителей и правительств, которые тем не менее, в силу специфики своего положения, старались состричь с меня необходимый им клок шерсти. На то, правда, бараны и правительства и существуют. В марте 1990 года в ЛССР проходят выборы в Верховный Совет, председателем которого избирается обладатель красивой прически с идеальным пробором, а попутно и секретарь КП ЛССР по идеологии Анатолий Горбунов (выходит этот партийный идеолог длительное время нагло обманывал коммунистов республики), который очень скоро станет Анатолийс Горбуновс. Под его руководством 4 мая 1990 года Верховный Совет принимает декларацию о восстановлении независимости республики. Горбачев на это никак не реагирует, а 15 мая 1990 года большое количество сторонников Интерфронта пытаются прорваться в здание Верховного Совета. Ситуация в стране похоже Горбачева не очень интересует, и в июле 1990 года торжественно открывается XXVIII съезд КПСС, который в очередной раз избирает Михаила Сергеевича Генсеком. А в Риге положение спасает один взвод рижского ОМОНа. Бойцы ОМОНа действуют решительно и профессионально. Новая власть спасена, но спешит создать собственные верные национальные силовые структуры, и 18 июня 1990 года от должности министра МВД отстранен генерал – лейтенант Бруно Штейнбрик, а на его место министром МВД ЛР назначен бывший начальник Уголовного розыска полковник милиции А.Вазнис. Командир ОМОНа полковник Э.Лымарь отказывается подчиняться Вазнису и в соответствии с принятой присягой решает выполнять требования Конституции СССР и ЛССР. Ситуацию с противостоянием сил в МВД мне достаточно полно объясняли мои бывшие друзья в милиции. Три года мне пришлось поработать в милиции на достаточно высокой должности. Естественно, у меня за это время появилось много друзей в самых разных подразделениях МВД. Силовые структуры в республике тоже начинают занимать позиции по разные стороны баррикад. Начальник УВД города Риги полковник милиции В.Бугай старается в этой ситуации сохранять нейтралитет и призывает к этому своих подчиненных (а их более двух тысяч), и на какое-то время ему это удается, но со временем симпатии Интерфронту начинают высказывать работники милиции Октябрьского РОВД, Ленинградского РОВД и бывшие подчиненные Вазниса из Уголовного розыска. Двоевластие в республике набирает силу. Помимо прокуратуры ЛССР, параллельно создается прокуратура ЛР. Раздваивается местный КГБ. Размежевание начинает идти по идейным и по национальным соображениям. Очень крутой новый министр МВД ЛР А.Вазнис начинает формировать себе преданный элитный батальон белых беретов под командой Ю.Вецтиранса, которые должны противостоять черным беретам ОМОНа. На охрану здания МВД каждые сутки заступает усиленный наряд милиции из районов республики, где преимущественно службу в милиции несут латыши. Благодаря Вазнису обстановка между вооруженными людьми постепенно накаляется, а выстрелить может и висящее на стене ружье. Осуществлению этого сценария способствует преступная маятниковая позиция президента СССР Горбачева и старания могильщика СССР Ельцина, которого 29 мая 1990 года I СНД РСФСР избирает председателем ВС РСФСР, а 12 июня этот же Съезд принимает декларацию о суверенитете России. С подачи Е.Б.Н. в СССР идет парад суверенитетов. Михаил Сергеевич как всегда не при делах, точнее «не в курсе». Решительный Вазнис снимает ОМОН со всех видов довольствия и просит руководство СССР расформировать ОМОН. По просьбе секретаря ЦК КПЛ А.Рубикса ОМОН с октября 1990 года переподчиняется 42 – й дивизии внутренних войск МВД СССР. Только к концу 1990 года М.С.Горбачев проснулся, снял с поста министра МВД СССР В.Бакатина, и 11 декабря 1990 года на этот пост поставлен Борис Пуго, а замом у него стал боевой генерал – полковник Борис Громов. Уже 2 января 1991 года в Ригу поступает Указ о взятии под охрану объектов союзной и партийной собственности. Рижский ОМОН быстро и решительно выполнил эту команду и во избежание провокаций со стороны подразделений Вазниса и других заинтересованных лиц организовал себе базу на окраине Риги на территории отделения милиции «Вецмилгравис». Время показало, что мера эта была очень своевременной.
В Вильнюсе 13 января 1991 года десантники и часть гарнизона под командованием А.Масхадова штурмуют важные объекты города. При штурме телебашни гибнут 13 (или 16) человек. Ночью же из Риги помощнику Горбачева Черняеву звонит М.Вульфсон и, рыдая, просит защитить латышскую интеллигенцию. В этой ситуации очень оперативно действует Ельцин и уже 13 января прибывает в Таллин, где у него проходит встреча с руководителями, жаждующих независимости республик Прибалтики. В Москве проходит митинг, на котором Ю.Афанасьев, Г.Старовойтова, Станкевич и другие известные демократы осуждают акцию в Литве. Ельцин в Таллине с руководством трех республик (Горбуновс от Латвии) спешно стряпает совместное заявление о взаимном признании государственного суверенитета этих республик, полностью игнорируя судьбу проживающих в этих республиках «дорогих» россиян из СССР. Этим поступком Ельцин гнусно предал советских людей в Прибалтике. Сделку, как положено, обмыли, но шампанским. Запад все – таки. Рано утром зам. председателя ВС ЛР Дайнис Иванс по радио призвал народ Латвии на баррикады, и на набережной Даугавы была проведена очень многочисленная манифестация. ШНМ, одурманенные сладкими речами либеральных демократов, часто совершали совершенно непродуманные действия. Разные деятели фактически за одни сутки провернули нужную им операцию. Горбачев, как всегда, не в курсе.
В середине января бойцы ОМОНа занимают рижскую школу милиции и из арсеналов школы забирают все оружие. На следующий день в Риге разыгрывается сцена спектакля, в котором висящее на стене ружье должно обязательно выстрелить. В этот день на территории, охраняемой бойцами ОМОН в Вецмилгрависе, появляется зеленая «Волга» министра транспорта и шоссейных дорог Э.Следе. За рулем личный шофер министра статный парень Роберт Мурниекс. Он становится первой и, пожалуй, единственной жертвой ОМОНа в Риге. Обязанности водителя министерской машины несложные. В конце работы он должен отвезти домой министра и его жену. Квартира работника такого ранга располагалась в добротном доме желтого кирпича, напротив Чиекуркалнского рынка на улице Гагарина, которая вскоре была новыми властями переименована в Ропажу. В этот печальный день машина Роберта почему–то оказалась в районе Вецмилгрависа, очень далеко от работы и дома его основных клиентов. Кого и зачем он туда возил, неизвестно. В Интернете указывают две версии: проезжал случайно и вторая – занимался разблокированием заграждений. Есть и третья – наряд милиции ОМОНа приказал остановиться, но шофер приказ милиции не выполнил и пытался скрыться. Стрельба очередью из автомата по колесам заставляет ствол непроизвольно уходить вверх и одна из пуль попала в голову водителя. Если экспертиза этого случая кем – то и проводилась, то данные ее нигде не приводятся.
Вечером 20 января происходит обстрел машин ОМОНа неизвестными снайперами у здания МВД республики. Дальнейшие события показали, что эти «неизвестные» снайперы появляются в городах и странах, где надо дестабилизировать обстановку. Эти снайперы были и в Москве, когда Ельцин расстреливал ВС РСФСР. В Риге обстановку накануне перестрелки у здания МВД описывает начальник УВД полковник Бугай. Решительный министр ВД ЛР Вазнис 18 января послал в Москву свой приказ о том, что его милиция будет открывать огонь по бойцам ОМОНа, если они приближаются к объектам его милиции ближе 50 метров. Полковник Бугай спросил министра, кто будет исполнять этот приказ, но ответа не получил. Было ясно, что милиция стрелять в ОМОН никогда не решится. Это все равно, что простому посетителю дергать за хвост тигра в зоопарке. На следующий день полковник Вазнис отбыл в Москву, за себя оставил своего зама генерала З.Индрикова, а Бугая предупредил о возможном нападении на здание МВД. То есть провокация была задумана заранее. Именно 20 января с 21 до 22 часов после прогулки по Старой Риге я оказался на Бастионной горке рядом с бронзовым жеребенком, то есть в нужное время и в нужном месте, если такое сравнение здесь уместно. Расстояние от меня до здания МВД было очень малое, но выстрелов с той стороны я не слышал. Или подошел чуть позже, или стреляли из винтовки с глушителем. Ощутив выстрелы по своим машинам, бойцы ОМОНа быстро покинули машины, через соседнее здание поликлиники МВД выбрались на крышу и через крышу проникли в само здание МВД. В свое время знаменитый латвийский писатель В.Лацис назвал Ригу пятиэтажным городом. По крышам можно в этих районах пройти целый квартал. Стрелявших с крыши здания МВД им обнаружить не удалось, но из радиопереговоров, записанных в УВД Риги, стало ясно, что какие – то снайперы стреляли по зданию МВД с крыши общежития ЛГУ, расположенного за Бастионной горкой. Похоже, этими снайперами и были убиты три человека у Бастионной горки ( режиссер А.Слапиньш, участковый инспектор С.Кононенко, школьник Э.Риекстиньш) и смертельно ранен кинооператор Г.Звайгзне. На мой взгляд, эти снайперы работали не очень профессионально. В здании МВД между 4 и 5 этажами убит лейтенант милиции В.Гомонович. Что он там делал так поздно и как он туда попал, совершенно непонятно, тем более, что охрану здания несли милиционеры из города Бауска. Бойцы ОМОНа прочесали здание МВД сверху донизу (Гомоновича при этом не обнаружили), на 3 этаже в своем кабинете арестовали генерала З.Индрикова, на 1 этаже положили на пол баусских милиционеров. Полковник В.Бугай пишет, что вечером 20 января к нему в УВД приехал депутат А.Зотов и просил спешно ехать к зданию МВД, где стояли возбужденные омоновцы с возмущенным пленником Индриковым и полупьяная толпа баррикадников. В конце концов Индриков был отпущен, а омоновцы уехали на свою базу. Еще Бугай пишет, что через Чеверса, который вскоре станет министром ВД в правительстве Годманиса, он был приглашен к Горбунову, который устроил ему встречу с членами Президиума ВС ЛР. По словам Бугая, это было сборище самовлюбленных идиотов, не осознающих происходящих процессов. С Горбуновым договорились о том, чтобы баррикадники «героически» покинули свои баррикады. Интересную оценку составу ВС ЛР дает в своих воспоминаниях и бывший председатель КГБ генерал Йохансон: 40 депутатов избранного весной 1990 года ВС ЛР были активными агентами КГБ, и среди них были и ярые националисты. Перестрелка 20 января 1991 года в Риге в районе здания МВД и Бастионной горки началась и закончилась тихо и быстро. Было и продолжение этого тихого события. Бывший начальник Управления по особо важным делам прокуратуры ЛР Рита Аксенока в своих воспоминаниях пишет о пулемете, который от памятника Блауманису у городского канала вел стрельбу по МВД. Эту эффектную, но бесполезную стрельбу трассирующими очередями над крышами зданий я наблюдал своими глазами. Падающие сверху пули некоторые неподготовленные жители Риги принимали, как прицельную стрельбу по ним. Только вечером я понял смысл этой стрельбы из пулемета, когда красивые на фоне ночного неба трассирующие очереди с шумовым фоном были показаны по городскому телевидению. Похоже, эти кадры были показаны и не только в Риге. Новые власти республики пятерым убитым устроили пышные и торжественные похороны (в Москве трем погибшим юношам Ельцин еще и присвоил звания Героев России). Так похоже творилась история в 90-х годах. Реальную ситуацию никто не хотел оглашать. Так, в Риге я нигде не мог ознакомиться с результатами экспертизы по пяти погибшим, а это совсем не сложно было сделать, т.к. из винтовок стреляли пулями калибра 7,62 в то время как омоновцы имели укороченные автоматы с пулями калибра 5,45. Новым властям все хотелось списать на ОМОН. А «неизвестных» снайперов так никто и не нашел. Или и не искал. Так закончились январские события в Риге.
Похоже, Михаил Сергеевич решил отвлечь ШНМ от обсуждения горячих событий в стране и 24 января дал команду правительству в трехдневный срок изять из оборота 50 и 100 рублевые купюры. Это касалось всех людей во всех республиках, несмотря на все независимости. В результате всех этих комбинаций правительства со 2 апреля 1991 года были повышены в 2 – 4 раза цены на продовольственные товары, транспорт, коммунальные услуги. И серьезно подорвано доверие людей к центральной власти. В декабре 1991 года эксперты газеты «КоммерсантЪ» подвели итоги всего года и выяснили, что с учетом «павловской» реформы цены за год выросли в 7 - 8 раз. Произошло резкое падение жизненного уровня ШНМ. К концу 1991 года экономика СССР оказалась в катастрофическом положении. Но СССР к этому времени фактически прекратил свое существование. А до этого еще был и август 1991. Чеслав Млынник – командир рижского ОМОНа (бесспорная личность) вспоминал, что 19 августа в 6 часов утра получил указание от Пуго вскрыть секретный пакет. Через 8 часов все указанные там объекты были заняты и взяты под охрану. Гордость латвийской новой полиции – 1-й батальон Юриса Вецтиранса сложил оружие и разбежался. В страхе зашаталось и все правительство республики. Поговаривали о правительстве в изгнании. Маленький отряд ОМОН-а быстро и оперативно восстановил в Риге Советскую власть. Все это было проделано профессионально, жестко, эффективно, без армии, без танков и без всякой стрельбы. Никто из руководителей НФЛ не пикнул. На третий день командиру ОМОН поступила информация, что члены ГКЧП полетели в Форос каяться и сдаваться Горбачеву. ОМОН занял оборону на своей базе в Вецмилгрависе. СССР еще существовал, и их никто еще от присяги не освобождал. Руководство Латвии через голову Горбачева обратилось к своему благодетелю Ельцину с просьбой убрать ОМОН.
После действий 13 января в Прибалтике Вашингтонский обком основную ставку в деле развала СССР стал делать на Ельцина, а тот, имея поддержку США, решил что ему уже все дозволено. Ельцин дает команду командиру ОМОНа сдаться правительству Латвии, но получает решительный отказ. Ельцин отказов не терпел и приказал морским пехотинцам из поселка Болдерая разоружить ОМОН. Командование морских пехотинцев отказалось выполнять этот приказ и пообещало оказать помощь омоновцам, если их позиции будут атакованы полицией ЛР. Помощь обещали оказать не только морпехи. На Руси смелых ребят всегда хватало. Ельцин был в шоке – ему отказывали армейские подразделения. Бросив все дела в Москве, Е.Б.Н. спешно летит в Ригу. Он вынужден дать гарантии безопасности омоновцам, и тогда 124 человека из них 1 сентября с семьями и с оружием соглашаются лететь на 14 транспортных самолетах в Тюмень. Омоновцев Ельцин тоже предал. Уже в октябре 1991 года с одобрения Е.Б.Н. прокурор РСФСР В.Степанков пишет распоряжение министру ВД РСФСР А.Дунаеву оказать содействие (это на территории России) полиции Латвии по аресту некоторых милиционеров ОМОНа. Если у кого-то появится желание подробнее узнать о судьбе милиционеров рижского ОМОНа, то рекомендую прочитать интересную книгу Тимофея Круглова «Виновны в защите Родины, или Русский роман».
Б.Н.Ельцин, в отличие от И.В.Сталина, книг прочитал гораздо меньше, а вопросами языкознания похоже вообще не занимался. Раздав национальным образованиям суверенитета столько, сколько они могли проглотить, Е.Б.Н. о последствиях не думал – ума не хватало. В результате – русские и советские люди в национальных образованиях стали терять работу, жилье, а некоторые и свои жизни. Вот уж воистину заставь слабо образованного демократа Богу молиться! Мне и многим моим друзьям на своей шкуре многие годы пришлось испытывать результаты преступно-безграмотной национальной политики Ельцина и вкушать плоды махрового местного национализма. На долгие годы мне запомнилась встреча с одним вооруженным пьяным земессаргом (в переводе это звучит как «страж земли») в поселке Дарзини на окраине Риги. В Латвии после получения независимости от Ельцина из граждан стали создаваться военизированные отряды земессаргов, которым было разрешено свободно носить оружие. Правилам владения оружием этих добровольцев никто как следует не учил. Пьяный гражданский человек с автоматом назвал меня «криеву цука» (русская свинья). Естественно, я послал его по хорошо известному всем жителям страны адресу. Озверевший земессарг упер мне в живот автомат Калашникова и брызгал слюной. Мне оставалось только внимательно следить, чтбы этот придурок не снял автомат с предохранителя. Наше «стояние на Калке» длилось довольно долго, пока не подошли два знакомых мужика этого придурка, взяли его под руки и повели домой. Передо мной они извинились, что этот мужик «уже всех тут достал». Советский народ при Горбачеве нанюхался цветочков гласной перестройки, а при Ельцине ему приходилось кушать ягодки его либерально – демократической политики. Это сладкое слово СВОБОДА в исполнении хора интеллектуальных демократов в окружении Ельцина, будоражило умы ШНМ, и они требовали немедленных перемен. На мой взгляд, свобода - это состояние души и, стало быть, дело прежде всего личное, не требующее стадного участия. Я уже упоминал, что общественное мнение - это не маяки, а блуждающие огни для настоящего мореплавателя. Настоящими маяками я всегда считал: ВОЛЮ, ВЕРУ, НАДЕЖДУ, ЛЮБОВЬ, МАСТЕРСТВО. ВС Латвии 21 августа 1991 года принял закон «О государственном статусе Латвийской республики». В этот же день министр иностранных дел РСФСР А.Козырев (читай Ельцин) призвал мировое сообщество признать независимость стран Балтии, и уже 17 сентября 1991 года Латвия была принята в ООН. Как и многие сотни тысяч советских людей, я стал жить заграницей да еще человеком второго сорта, что подтверждалось специальным паспортом. Новые руководители Латвии по инициативе ярых националистов из Гражданских комитетов законодательно закрепили создание в республике двухобщинного общества. Через два дня полицейские в белых беретах геройски арестовывают секретаря ЦК КПЛ А.Рубикса, и первый премьер республики (май 1990 – август 1993), скоро получивший кличку «предприниматель», бывший физик И.Годманис решает заменить чересчур решительного руководителя МВД А.Вазниса на более спокойного З.Чеверса. Чеверс руководил МВД до 1993 года. В годы его руководства МВД в Латвии, как и на всей территории бывшего СССР, активно действуют различные преступные группировки, которые не признают национального деления. Зиедонис Чеверс действительно был спокойным (мастер спорта по дзю до) и наблюдательным, т.к. заметил: «Наши политики были заняты вымыванием ценнейших кадров (особенно в системе МВД) по политическим или национальным признакам». После увольнения из органов многих сотрудников Уголовного розыска, бороться с преступниками было тяжело: знание латышского языка не могло заменить профессионализма, который нарабатывается годами. Руководство республики на долгие годы озабочено проблемой обеспечения более комфортной жизни для представителей титульной нации за счет жителей второго сорта. Одним из основных рычагов этой дискриминационной политики являлся латышский язык. Все престижные места и работы занимаются только представителями титульной нации. Одним из таких счастливчиков в 1991 году был бывший физик (как и его коллега И.Годманис) Э.Репше, который стал председателем Банка Латвии. На этом посту работал с азартом и личным интересом. В 1992 году ввел новые денежные купюры, которые в народе назывались «репшиками». Несколько вагонов советских купюр уехали в неизвестном направлении. Не исключено, что они явились одной из составляющих инфляции российской валюты. Со временем, после банка, используя не административный, а финансовый ресурс, организовал себе партию «Новое время» и пересел в кресло премьера. На этом поприще получил в народе прозвище «марсианин». Так бывшие физики шутили с народом Латвии. Премьера Репше комиссия Сейма вскоре разбирала по поводу некорректного использования финансовых средств. Некоторые должности законодательно могли заниматься только гражданами. Чтобы не допустить появления новых граждан, в стране вводятся «окна натурализации» и существовать они будут очень долго. И долгие годы будет осуществляться ущемление гражданских прав рускоязычных жителей страны. Очередной премьер А.Берзиньш (май 2000 – ноябрь 2002) посчитал, что после 10 лет независимости неграждан осталось только 25% и они не могут представлять никакой угрозы существованию республики, и их следует (и Евросоюз просит) допустить к муниципальным выборам. Его поддержала президент Вике – Фрейберга, но ярый националист Табунс их одернул, пригрозив потерей власти в некоторых городах. Сейм поддержал этого националиста, а не премьера и президента. А.Берзиньш (не путать с нынешним президентом Берзиньшем) являл собой редкий образец порядочности среди руководства Латвии. Сегодня, через 20 лет независимости, правители на словах кудахчут о сплочении общества, хотя все 20 лет независимости они усиленно строили «латышскую Латвию», нагло плевавали в лицо представителям нетитульной нации, и никто из них никогда не посмел одернуть своих националистов. Выходит, что почти все представители Сейма с этими националистами заодно и, стало быть, это в Латвии надолго, а может и навсегда. В этой связи по республике гуляла загадка: почему в Америке президентом поставили киноартиста, а в Латвии руководителями страны и Сейма часто ставят медиков? В Америке народ надо развлекать, а в Латвии – лечить. Действительно, когда руководители страны стали заявлять, что латыши лучше других жителей страны, то у многих граждан от счастья и радости «крыша поехала» и лечение многим, конечно, требовалось. В 1993 году граждане Латвии выбрали себе V Сейм из ста лучших своих представителей, которые для своих граждан возродили старую Конституцию времен Первой республики. Выбран был для страны и президент с фамилией Улманис. Быстро сориентировались в эту эпоху перемен мои корейские начальники, они переименовали союзное монтажно – наладочное управление «Прибалтлесэнерго» в государственную фирму «Лата» и немедленно приступили к прихватизации многочисленных средств управления. Из - за своего строптивого характера и обостренного чувства справедливости я бросился защищать интересы работников фирмы и был немедленно уволен. Фирма просуществовала всего один год. Неграждан в этот период волновала в основном проблема выживания. Некоторые мои друзья в институте электроники серьезно пострадали. В 1993 году руководители страны стали проводить аттестацию всех работников на знание латышского языка. Сдавшие эти экзамены, получали аттестаты трех категорий, позволявшие получить определенные должности и рабочие места. Касалось это и научных работников института электроники, с которыми я пытался сдать экзамены и получить аттестат. Рядом со мной участвовал в этой государственной экзекуции и руководитель лаборатории член – корреспондент академии В.Пирогов. В январе 1994 года мы оба получили «языковые» аттестаты второй категории, что для должности, занимаемой Пироговым было мало, и ему пришлось уехать в Тулу, где он успешно занимался в ВУЗе преподавательской деятельностью. Потерял работу и замечательный ученый, директор института Э.А.Якубайтис. Пример выживаемости в трудных условиях показывали женщины. Программистки становились уборщицами, а их мужья граждане часто становились бомжами, и у мусорников они являли собой единение всех жителей Латвии.
Встречаться с друзьями в период разгула ельцинских суверенитетов стало сложнее. Требовались визы, а мне для поездки в Севастополь даже две. Среди моих друзей по училищу в период длительной Смуты случилась еще одна массовая напасть – разводы по самым разным причинам. Помимо меня в этом списке значились Рома Панченко, Жора Самолис, Володя Пономаренко и даже его брат. Самым стойким мужиком, как и следовало ожидать, и надежным семьянином оказался наш друг Боря Сиротин. Он у нас всегда отличался постоянством. Единственным человеком, который делал мне замечания по поводу моего развода, оказался мой старый друг Рома Панченко, и это меня огорчило, хотя большому людоведу и большому специалисту во всех сферах человеческих отношений может это и давало какое – то право, но я до сих пор в этом не уверен. Бывали времена, когда подходя к даче моего друга, я слышал, как он поливает отборным боцманским матом свою боевую подругу, но в дом в таких случаях я не заходил, а уж замечания по этому поводу тем более не делал. Личное есть личное. Правда, со временем мой друг убедился, что женщины, с которыми я имел счастье общаться длительное время, никогда никаких серьезных претензий ко мне не имели, и прекратил свою воспитательную работу. Больше того, он присвоил мне звание «дамский угодник», которое я готов нести всю оставшуюся жизнь. Правда, от развода это меня не спасло. Двенадцать лет мы прожили, на мой взгляд, очень счастливо, но в эпоху больших перемен в начале 1993 года я услышал от моей милой супруги вопрос: «Борис, почему ты не латыш?». После она приехала с родителями и списком вещей для развода, который я тут же подписал. Развод для меня превратился в нежданный кошмар, который с трудом закончился в середине 1993 года. Дальше предстоял размен квартиры, и мне было заявлено, что он будет тянуться во много раз дольше, а мне лучше вообще уезжать к сестре в Иркутск. Такие советы «оккупантам» убираться в Россию регулярно с трибуны Сейма озвучивали депутаты, подобные Добелису и Табунсу, и их никто не поправлял. Основная масса депутатов была очень единодушна. А с маленьких людей и спрашивать нечего, они действуют по команде поводырей. Со временем, придя ко мне в гости (хотелось убедиться, что бывший муж живет в полном беспорядке, но бывший флотский офицер эти надежды не оправдал), Силвия с легкой грустью сообщила, что ее подруга на баррикадах нашла себе мужа, а она потеряла. Лишний раз убедился, что время лечит не хуже медиков.
Главу эту я назвал «Россия. Смутные времена», а пишу больше о Латвии. Латвия страна маленькая, и тот, кто прожил здесь долгое время, хорошо представляет и ее жизнь, и все ее закоулки. За длительное время заводится много разных знакомых (в том числе и среди латышей), поэтому имеешь представление о почти всех ее более менее заметных жителях. А анализ капли воды дает представление о состоянии воды в реке. К тому же умом Россию не понять, а ельцинскую особенно. Вот и пришлось мне с подачи главного либерального демократа России купаться в помоях демократической Латвии. За 20 лет независимости в Латвии сменилось 3 президента, 7 председателей Сеймов, 14 премьеров – руководителей правительств. Чемпионами среди премьеров были А.Шкеле, который занимал этот пост 3 раза, и И.Годманис, который занимал этот пост 2 раза. Физических премьеров за 20 лет выходит насчитывалось 10 человек, и их средний срок руководства исполнительной властью страны составлял около двух лет. Премьеров ставили правящие партии, и за два года хороший премьер должен был успеть решить задачи личного обогащения и принести доход своей партии. Слабые премьеры, не справлявшиеся с этими задачами, теряли свой пост в течение года. Правители страны в условиях общего бардака старательно стригли себе купоны со всего, что плохо лежит и со всех источников иностранной помощи. И все дружно разрушали промышленные предприятия советского периода, чтобы лишить работы рускоязычное население. Правда, на знаменитом заводе ВЭФ латышей работало не меньше, чем русских. Правителей страны это не интересовало. Временами били и своих, чтоб оккупанты боялись. Им надо было решать конкретные личные задачи. В 1994 году в Ригу, буквально на часок, залетел американский президент Б.Клинтон (премьер В.Биркавс, авг. 1993 – сент. 1994), поздравил граждан с приобретением независимости и пообещал выделить помощь в размере 10 млн. долларов. Клинтон улетел, и к концу года слетел со своего поста Биркавс. Премьером стал М.Гайлис (сент. 1994 – дек. 1995), в правительстве которого МВД возглавлял храбрый и принципиальный морской пограничник Я.Адамсонс. Во времена СССР он очень успешно и решительно боролся с японскими браконьерами. Его подчиненные в рижском порту задержали яхту с очень ценной конрабандой. Прибывшие в автобусе на пирс представители охраны Сейма и президента забрали всю контрабанду и посоветовали Я.Адамсонсу впредь не лезть не в свое дело. Мне лично Я.Адамсонс, бывший морской пограничник, был очень понятен и симпатичен своей решительностью и принципиальностью. В чем – то он напоминал мне полковника – лейтенанта Волдемара Озолса, в его конфликтах с известным диктатором Латвии Улманисом I. Похоже, что мои симпатии к Адамсонсу премьер М.Гайлис не разделял. Порядочные люди во все времена в Латвии ценились плохо. На посту премьера Гайлису пришлось учавствовать в непостижимом для здравого человека мероприятии. Неизвестная, но очень влиятельная общественная организация, которой правительство независимой Латвии отказать не посмело, привезла из Германии прах генерал инспектора Латвийского Легиона СС, группенфюрера СС Бангерскиса. Перезахоронение праха группенфюрера СС состоялось 16 марта 1995 года на мемориальном Братском кладбище. Закончив продуктивную и финансово выгодную работу на посту премьера, М.Гайлис смог купить дорогую двухмачтовую яхту красного дерева с известным в Латвии именем «Милда» вместе с капитаном и командой. Два экс – премьера М.Гайлис и В.Биркавс смогли покататься на этой яхте в ее кругосветном путешествии. После приятного путешествия однопартийцы решили, что у Гайлиса достаточный опыт судоводителя и организовали ему пост председателя правления Латвийского морского пароходства. Интересна история с получением Латвией иностранного кредита G – 24 еще до вступления в Евросоюз. Поступать этот кредит начал еще при И.Годманисе, затем к порядку его распределения привлекались премьеры В.Биркавс, М.Гайлис. Концов не могут найти и в 2010 году. Двадцатилетнюю историю независимой Латвии, на мой взгляд, можно было бы кратко описать в двух частях: часть I «Понты» (первые 10 лет существования) и часть II «Кранты» (вторые 10 лет существования, мировой экономический кризис, отсутствие четкой государственной программы развития экономики и улучшения материального благосостояния населения). Абсолютно не интересуясь вопросами улучшения жизни населения своей страны, каждое правительство азартно занималось реформами. Большинство реформ было направлено на усложнение жизни рускоязычных жителей и на латышизацию русских школ под видом заботы о будущей судьбе этих учеников. Это выглядело настолько нагло и абсурдно, что даже я, тихий и спокойный человек, обеспокоенный судьбой своих внуков, вынужден был в 2003 году принять самое активное участие в протестных выступлениях против проводимой министром образования и науки К.Шадурским политики. Выступления в Риге приняли массовый характер. Министра К.Шадурскиса сняли, но перевели в Сейм, где 100 лучших представителей страны ( из них около 40 стукачей КГБ, по заявлению его председателя Йохансона) проводили нужную им политику. Пресловутая проблема «мешков КГБ» длительное время лихорадила работу высших органов власти страны, но этические проблемы власть не волновали. В октябре 1998 года Сейм принял декларацию «О латышских легионерах во 2-й Мировой войне» и 16 марта (начало боевых действий 15 и 19 латвийских дивизий СС против советских войск) был установлен государственный праздник «День памяти латышских воинов» ( председатель Сейма Я.Страуме, премьер Г.Крастс). Только под нажимом Евросоюза в 2001 году этот праздник был отменен. На заработки в Евросоюз стали в массовом порядке уезжать не только русскоязычные, но и представители титульной нации. В этой ситуации спасение утопающих это проблема самих утопающих. Такую задачу я поставил перед собой и своим молодым напарником и коллегой по наладке Анатолием Прокопенко, с которым мы вместе очень успешно работали в группе перспективных разработок еще у наших корейских руководителей. Анатолий был очень грамотным специалистом с огромным чувством юмора и ценимым мной оптимизмом. Женат он был на замечательной женщине Людочке и не на какой – нибудь оккупантке, а на самой что ни есть настоящей столбовой гражданке Латвии. Толик шутил, что он не гражданин родил стране трех граждан. Гражданство Латвии за плату и экзамены получать принципиально отказывался, считая, что за его семейный подвиг гражданство ему должны принести на блюдочке с каемочкой. Ждет до сих пор, но на его оптимизме и юморе это никак не отразилось. А без этого в наладке, особенно во времена смуты, работать тяжело. Глядя на семейную идилию моего друга я решился поближе познакомиться с молодой и интересной женщиной Ниночкой, которая оказалась дальней родственицей Люды Прокопенко. Наши отношения стали успешно развиваться, и свое шестидесятилетие я отмечал в объятиях этой жизнерадостной женщины. Чувство новизны и природное любопытство часто подводят женщин, а мне эти их природные качества вселили надежду, что всегда найдется женщина, готовая взять шефство над одиноким мужчиной. Наши объекты в Латвии, Эстонии и в Западной Украине ждали нас с Толиком всегда как профессиональных специалистов, выполняющих наладочные работы дешевле иностранных спецов. Именно наше мастерство определяло согласие заказчиков всех трех новых независимых государственных образований бывшего СССР разговаривать и вести переписку с нами на русском языке. Позже появились и анекдотические накладки. В Западную Украину нами был послан для подписания очередной договор на наладку. Вместо подписанного договора мы получили вариант договора заказчика на украинском языке. Пришлось послать им наш очередной вариант договора на латышском языке. Инцидент был исчерпан, и нам был спешно выслан наш самый первый вариант на русском. Оборудование на всех трех комбинатах было импортным, сложным, высокопроизводительным, с микропроцессорным управлением. Любой простой этого оборудования очень дорого обходился заказчикам, и шутки шутить с нами не позволял. Рядовые работники комбинатов это быстро заметили и иногда с интересом спрашивали, что же мы налаживаем. Мой молодой напарник Анатолий с самым серьезным видом отвечал, что мы налаживаем человеческие отношения. Постепенно народ привык к нам и относился с должным уважением, что позволило нам иметь верных друзей. Со временем на всех предприятиях на смену старым руководителям пришла новая энергичная и очень сообразительная молодежь. Им не нравилось делиться валютой с вышестоящим руководством, и нам было предложено получать свою часть «в конверте». Возражать мы не стали, тем более что на территории бывшего СССР в смутные времена оплата труда «в конвертах» стала применяться очень широко. Это позволило мне в конце 1999 года навестить моего друга Жана Каштеляна в Израиле после его неоднократных приглашений. Страна там маленькая, как Латвия, и на машине за день можно попасть в любой конец. За две недели пребывания мне удалось увидеть много интересного и многих старых друзей. Впечатления от поездки незабываемые. Ниночке я привез приветы от общих знакомых и парфюмерию с Мертвого моря. Мне на память остался фотоальбом. Заканчивался XX век и очень хотелось надеяться, что Смута в России закончится.