Мигрень

С утра Евгения Петровна чувствовала себя неважно. День оживал пасмурными тучами и густым туманом из-за того, что вчера была совсем не мартовская, а скорее майская погода. Температура воздуха подскочила до двадцати градусов и снег начал таять очень быстро. Ночью же ударил мороз и вся испарившаяся за день вода опустилась на землю туманом и низкими облаками. Ночью у женщины то кружилась голова, то ломило ноги. Весна вливалась в окна шумом звонких капелей и воробьиными песнями. С утра Евгения Петровна как обычно проводила на работу мужа и сына и принялась за домашние хлопоты. С детства она прихрамывала на правую ногу, отчего передвигалась с трудом. В возрасте 3 лет ей сделали прививку от полиомиелита и это привело к осложнению на ногу. Но на человеческую жизнь выпадает множество бед, с которыми человеку приходится справляться. Перемыв посуду, убрав в комнатах, она всё-таки решила выпить таблетки от боли в суставах, которые ей принёс накануне сын Егор. Он объяснял, как их пить, но за ночь женщина уже забыла, что говорил ей сын. Сейчас же она присела на кровать и потянулась к картонной коробочке, лежащей на трельяже, рядом с очками, губной помадой, тенями, заколками и прочим женским барахлом. Рядом с таблетками стояло круглое зеркало, втиснутое в никелированную железную оправу, с красиво изогнутой ручкой. Женщина решила посмотреться в него. Она поднесла зеркало к лицу и увидела своё отражение в нём. Она не расчесывала волосы с утра и, сняв с головы тонкий гребешок, она положила его на трельяж. Сама же открыла ящик и достала оттуда расчёску. Быстрыми движениями она привела волосы в порядок и наконец-то открыла коробку с таблетками. Две пластинки и лист бумаги выпали на махровое покрывало. Она взяла бумажный лист и развернула его. Женщина с трудом разбирала мелкий шрифт на инструкции. С годами зрение падает, и буквы на инструкции становятся нечитаемыми. Не отрываясь от разбора слов, женщина нацепила на нос очки и продолжила читать. Почему-то зрение не стало чётче, но это не помешало ей встать и щёлкнуть выключателем или просто подойти к окну. Она упорно искала графу «Применение и дозы». Потом, найдя нужную информацию, оттолкнулась от подоконника и отправилась на кухню за водой. Выпив таблетки Евгения Петровна, снова пришла в спальню, чтобы найти любимый тонкий гребешок, с которым она не расставалась практически никогда. Он был очень удобным, его редкие и короткие зубья отлично держали куцые женские волосы. А благодаря полукруглой форме гребень не сползал ни вперёд, ни назад. Он плотно прилегал к голове и держался надёжно. По бокам же он удерживался в ямочках за ушами. Тут Евгения поняла, что вновь перед глазами ей что-то мешает, и она еще раз поправила волосы. Пошагав по комнате, Евгения Петровна не нашла гребешка. Она разгладила покрывало на кровати, посмотрела на трельяж, кровать, на пол, на кресло, но гребешка нигде не было. Она точно помнила что, взяв в руки зеркало, она отложила гребень в сторону. Куда он теперь делся, не она могла и предположить, а ведь этот гребешок был так дорог её сердцу. Почему-то женщина решила, что никогда не встретится с ним, будто это был человек, или животное, убежавшее из дому. Вроде простой женский аксессуар, но он был так дорог ей, потому что всегда придавал ее седой голове некую романтическую тонкость. Евгения часто впадала в крайности и любой, даже безобидный случай мог выбить её из накатанной колеи. И теперь эта боль от пропажи начинала распускаться цветком лилии в ее груди Женщина еще раз осмотрела комнату и подумала: «Да что же это такое, даже в очках не вижу!» Теперь ей стало немного не по себе и от того, что зрение стало падать. Все свои беды женщина переложила на весенний авитаминоз и перемену погоды. Боль в ногах не утихала, и Евгения села на кровать. Положив на трельяж зеркало, она увидела лежащие там очки и взяла их в руки... покрутила... здесь-то её и осенило... на носу вместо них висел ёё любимый гребешок, а его зубья мешали ей смотреть. Евгения Петровна взяла зеркало и снова посмотрелась в него... Громкий смех разобрал женщину до боли в почках... её плечи то поднимались, то опускались от смеха. Вечером, когда семья собралась за ужином Евгения Петровна рассказала эту историю, оправдывая свою рассеянность мигренью.