Как-то одна дама заявила: ты имеешь то, что заслужила. Интересно, в какой момент, я заслужила такую жизнь.
Пожениться мы решили после пять дней знакомства. Мне двадцать семь ему двадцать пять, речь о любви не шла, нам обоим нужна была семья. Когда через год родился сын приступы болезни мужа стали столь сильными, что удержать ребенка на руках он не мог. В девяностые пенсию по инвалидности ему не платили, зарплату не давали, крутилась-вертелась и даже не сразу заметила, что его и мои родственники давно исчезли из нашего поля зрения. Как же я хотела тогда чтобы меня пожалели, но только чем сильнее я раскисала, тем хуже было моим мальчикам. С тех пор сама никого не жалею, пережить можно все, только время нужно. Но забыть не могу бледное от голода лицо сына, его синюшные губы, о себе молчу я тогда вообще о себе забыла.
Может когда человек чего-то хочет ему помогает бог, не знаю. Знаю, как он учит, жестко безапелляционно. Последняя родня быстро продала квартиру и уехала из нашей глуши. Общагу к отоплению не подключали, а зима здесь бесснежная, но морозная, да я еще и начальника ко всем чертям послала и уволилась. От переживаний слепнуть начала, вот и подумала, сдохну я, а их на улицу выгонят. Влезла в долги, купила квартиру, как рассчиталась без процентов в месячные сроки, понять не могу.
Работа тоже быстро нашлась, потом другая, потом пришлось работать с израильтянами. У меня в кошельке вошь на аркане, а он меня заставляет миллионы из чемоданчика пересчитывать, черный нал. Ему больно интересно было как у меня руки дрожат и я после первой сотни тысяч сбиваюсь и пересчитывать начинаю. Но все же хочу ему спасибо сказать, научил он меня себя уважать, по крайней мере хотя бы на работе. Да, на работе мне цены нет. Мои идеи начальники присваивали, за мои разработки премии себе платили, а меня выдвигали дальше. Должности звания это не мое, меня бы оставили в покое, ведь дома я тоже как на работе.
Тут у сына обнаружили болезнь сердца. Бегу из больницы, улицы черные, мэрия свет экономит, машины редкие, и ругаюсь с богом. Несколько лет понадобилось, но сына вытащила, ну и про родню вспомнила, оправдание им нашла почему нас бросили, все таки семья они нам. Поехала я с двенадцатилетним сыном к ним в гости, мне бы про свою жизнь им рассказать, а они мне на свою жалуются. У самих трехкомнатная, у детей по трехкомнатной, машины у всех, дачи, еще квартиру квартирантам сдают, и я с мужем инвалидом, когда его пенсия на лекарства уходит, а мою зарплату заранее делю, чтобы сына дальше учить. В общем пародия получилась на родственные связи. Так, что понятие семьи у меня стерто полностью.
Сына отправила в университет и заболела сильно, тяжело переживала разрыв с ним. Умом понимала, что ему надо свою жизнь начинать, как-то устраиваться, с девушками встречаться, а душой не принимала. На грани уже была, но его еще три года учить надо было, умирать нельзя, а врачей в нашей глухомани нет. Как я попала к этой пенсионерке не знаю, но она меня подлечила, правда вес я так и не набрала, но выжила.
Теперь в тебя влюбилась, ты моей звездой над горизонтом стал, жить легче стало, но начала жизнь свою пересматривать, и вот думаю, за что мне это. Официально я замужем, а по жизни всегда и везде одна. Друзей нет, родни как таковой тоже. Поехать никуда не могу, мужа оставить не на кого. Да еще как на днях выяснила выше обслуживающего персонала я в его глазах не поднялась: подай, поднеси, поправь, удовлетвори. Вот я и думаю какого черта я себя приговорила к пожизненному одиночеству? Все боялась его предать, а он вот так запросто одним словом. Вся жизнь получается коту под хвост. Кому нужно это самопожертвование, самоуничтожение, если мне даже вспомнить нечего. Только выживание-выживание и как меня поэтапно предавали.
Хорошо, что тебя в моей жизни не будет, тебе не удастся меня предать, а любовью к тебе я распоряжусь сама по своему усмотрению.