Когда автор пишет книгу... Изабелла

               


                1.
  Эта история началась три года назад, когда я зарегистрировалась,  в первый раз, под своим настоящим именем в социальной сети. (Назовём её просто СЦ).  Как полагается, я нашла одноклассников, однокурсников,  знакомых , незнакомых, интересных и не очень людей.
   Время, честно говоря , для регистрации в СЦ и поиска старых друзей,  было выбрано неудачно.  Я только-только потеряла мужа, самого важного и близкого мне по духу человека.  Гибель Олега раздавила меня. Я была растеряна и не владела собой. Дни я существовала  каплей срывающейся с ветки в пустоту. А ночью я и была этой  бессонной и бездонной, страшной пустотой.  Мне хотелось общаться, ругаться, мириться,  плакать, смеяться и не быть одной. Мне хотелось жить.  А я не могла.
 Вот так, убегая от бессонных ,  одиноких ночей, я -самая ярая противница социальных сетей,  и завела свою страничку в СЦ.  Там-то я и начала свою виртуальную жизнь со знакомыми и незнакомыми мне людьми.  Там - то я и нашла Алёшу.  Мою несбывшуюся, вишнёвую любовь. 
   Мы познакомились с Алёшей  15 лет назад, когда я только начала работать журналистом в газете. Я вела рубрику, связанную с культурными событиями в городе, а Алёша  писал обо всём,   что связано было  с политикой.  Мы понравились друг другу , но наши отношения не сложились. Так  случилось, что  на тот момент,  когда  я познакомилась с Алёшей, я уже встречалась со своим будущим мужем Олегом и была  по-настоящему  влюблена в него. И всё же  Алёша  стал важным для меня  и , кажется, я тоже заняла определённое место в его сердце. Мы работали в одной редакции, говорили о жизни и политике,  и за каждым невинным словом игриво выглядывали наши симпатия и  платоническая увлеченность друг другом. 
  Потом  я ушла из газеты и стала работать в издательстве детской книги,  вышла замуж, родила сына. Мой муж обожал меня, вместе мы преодолели трудности жизни и мелкости быта, вместе мы были счастливы. Калейдоскоп жизни уносил Алёшу всё дальше от меня ,неотвратимо  разлучая нас навсегда, укутывая пеленой забвения.
 И лишь иногда он снился мне, заставляя думать о нём и задаваться беспокойными вопросами.  Как он? Всё ли благополучно?  Как устроился в жизни?  Вести порой доходили через старых друзей. «Жив--здоров. Довольно популярен. Цветёт в окружении молоденьких журналисток.»    Я успокаивалась и жила дальше.
  Потом… потом  мир мой перевернулся, очнувшись в аду. В одночасье я всё потеряла.   Любимого человека, веру в себя , веру в жизнь. Всё что я видела и чувствовала, --это смерть и её неотступное преследование меня.  Она выжигала и опустошала всё в моей жизни, включая мою душу, мои мысли, мои принципы, мою веру. Именно тогда черт меня дёрнул , именно он лукавый , завести свою страничку в СЦ. Именно в тот неудачный момент , в круговороте фотографий , аватарок,  имён, моего депрессивно-суицидального настроения , я нашла Алёшу.  Милого, славного Алёшу.  Нет, я не навязывалась к нему со своей трагедией,  своими чувствами, эмоциями. Да и не было их.  Была только сосущая пустота во мне. Я хотела лишь немного общения, чтобы он заполнил мою пустоту, пусть даже глупым трёпом и ничего не значащими словами. Тут -то,  жизнь и дала мне подзатыльник очередной раз.
   Алёша  жил своей жизнью, полноценной, с интересной работой,  поездками, политическими интригами .  Его чувства давно ко мне остыли, метели времени стёрли последние следы моего существования из его памяти.  Ему не было до меня дела, какой-то  бледной  тени из прошлого. Общения не получалось, не те слова, не те мысли,  были лишь недоразумения и  дополнительная боль.  Хотя, больше боли, чем я  уже чувствовала, быть просто не могло.
  Понимая, что всё абсолютно бесполезно, я всё же пересматривала его фотографии,  снимки его поездок, его друзей. Так я наткнулась на одну совершенно потрясающую фотографию.  Потрясающую, не своей оригинальностью или необычностью, в этом плане она могла бы потрясти только банальностью. Нет, она потрясала тем, что этот снимок был сделан  без сомнения  рукой любящей женщины.  Алёша был снят в профиль, тёмный профиль на фоне заката.  Сняла его и поставила  Изабелла Д.   Я легко представила, как она наблюдала за Алёшей, пытаясь поймать наиболее выгодный, романтичный момент, когда  огненные лучи заходящего солнца четко обрисовали профиль любимого.  Так долго могла бы наблюдать только любящая женщина. Она заинтересовала меня. И я , пожалуй  несколько ревниво,   отыскала её страничку в СЦ. 
   Нежная, со светлыми кудряшками,  ахматовским носом, она напоминала мне девушку дореволюционного периода. Одного взгляда на её фото мне хватило, чтобы понять, что они созданы друг для друга…..(позже, значительно позже я узнала, что Алёша и Иза (как я её про себя называю) поженились.)
  Изабелла была младше меня и Алёши на 10 лет. Она была художницей ,  очень красивой женщиной,  образованной, креативной, наполненной жизнью, запахом корицы и любовью к макам .   Последнее меня заставило улыбнуться. Вот бы Иза удивилась, если б узнала, что я тоже люблю маки и у меня была целая коллекция вещей с маками. Интересно, но,  в общем-то закономерно, что в ней, в её работах, в её словах я нашла родственную душу.  Редко находишь людей в жизни и даже в интернете,  которые так нравятся, как она понравилась мне.  Если я встречаю таких людей, я пытаюсь не потерять их , вплести их судьбу в свою. Иза  мне была близка по духу, я хотела общаться с ней независимо от существования Алёши.  Недолго думая, как глупый радостный щенок, я послала ей приглашение присоединиться в друзья. Почему нет? Я присоединила целое море чужих, неинтересных мне людей, почему не подружиться с  человеком, который мне был искренне интересен? Человеком, с которым я могла бы станцевать яркое словесное танго, незабываемое и страстное?
  Это было ошибкой… очередной, тысячной ошибкой совершенной мною в тот злополучный год…  Знала ли Изабелла  тогда, что я-- это я, несостоявшаяся любовь Алёши? Что она вообще обо мне знала?  Можно только предполагать. Как бы там ни было, она мне не ответила ,  не дав мне ни единого шанса узнать её ближе,  войдя в мои мысли, но не в мою жизнь.
Что ж,  я отпустила её, а заодно и Алёшу,  убрав его из своих друзей  и перекрыв каналы общения с ним. ( Вообще, в тот момент,   я была сердита на него и зла.  Объяснить это я не могла даже себе. То ли в то время я сходила с ума, то ли я сознавала, что он не поможет мне стать на ноги и обрести себя заново.  Кто-то может подумать, что это из-за Изабеллы. Но это не так. Она мне нравилась. Она мне настолько напоминала меня же, что я не могла бы, даже если б хотела, всерьёз ревновать её, или сердиться на неё.  )
Алёша  же снова стал тем, чем и был для меня всегда.  Нереализованной любовью.  В тот момент, когда я уже узнала Изу, это потеряло свою актуальность и значение. Всё, что происходило дальше, это была моя история  с Изабеллой,  мало   относящаяся к Алёше..
   И всё же я думаю, анализирую, и пытаюсь понять, чем же   он  был для меня все эти годы. Без сомнения,  я давно создала образ, не имеющий ничего общего с реальным Алёшей. Приписала ему взгляды, слова и поступки, которых он не совершал. Приписала  ему поцелуи, встречи, эмоции, чувства которых он не вызывал.  Нереализованная любовь позволяла создать любой сценарий и Алёша, сам того не ведая,  стал прототипом героев моих  рассказов и стихов. Но главное….Алёша был катализатором.  Потому что, во мне есть всё. Всё есть во мне. Любовь и боль, романтика и холод, страсть и лёд, мысли и пустота, грёзы и печаль, поэзия и проза. Но всё это существует в медитативно сонном состоянии. Алёша, просто мысли о нём, бередили старые раны, будили меня, раскачивали, не давали жить простой обыденной жизнью.  Я знала, что он моя навязчивая идея, сумасшествие, но это давало мне возможность творить.  Я снова и снова открывала ящик Пандоры, совершала опрометчивые поступки,  «ходила по лезвию бритвы», боролась и  сходила с ума, ….но я снова могла писать.
Кажется ненормальным, но я чувствовала боль буквально на пустом месте, любила несуществующий образ Алёши, страдала от несовершенных им поступков. Страдала от нашей нереализованной, несостоявшейся, не рождённой любви.  Не рождённой, искусственно сотворённой, а потому не умирающей, живущей во мне, вне времени и пространства любви.
                2.
       После гибели мужа, а потом виртуального расставания с Алешей , когда я прервала с ним все контакты,  прошёл год.  Неожиданно мне предложили работу в Швеции. И я , последний раз побывав на могиле Олега  и положив неувядающие розы, решительно вступила в новую жизнь.
Можно  многое написать о моём первом эмигрантском годе . Собственно говоря не меньше, чем ещё две книги. Можно писать  о бесконечных поисках квартиры в Стокгольме, и о высоких ценах на питание и проезд, и о страхе за завтрашний день,  и о русских девочках-проститутках, и о разнице в менталитете, мыслях и поведении шведов и русских. Но песня, как говорится не о том. Скажу лишь, что было очень, очень тяжело. Хотя,  без сомнения, ещё тяжелее,  было моем сыну, вырванному из привычной жизни и окружения, потерявшего едва ли  не больше, чем я, брошенного , почти  что во враждебную среду новой ино--язычной, ино--ментальной школы.  Одно чувство, одно воспоминание осталось от этого года, -- усталость.
Второй год был намного легче. Наша квартира была  уже обжитая и родная, район знакомый до последней ёлки и зайца, школа, --привычная и не враждебная. Всё утряслось. Особенно было приятно, когда  сын Артёмка , как и в старой жизни,  приводил домой друзей после уроков, и они щебеча по-шведски , играя на игровой приставке, съедали всё печенье и чипсы, и были по- простому, по-мальчишечьи счастливы.   У него всё налаживалось. У меня тоже. Работа, подружки, удовольствия.
  Наступила осень.  Листья пожелтели, и мир стал настолько прекрасен, что невозможно удержаться, хватаешь фотоаппарат и фотографируешь всё и везде.   Вместе с осенью пришла грусть,  и непрошенная  сознанием мысль об Алёше.  Смешная мысль, болезненная, ненормальная.   Тем более ненормальная, что я  давно разобралась в себе, знала наизусть  свои желанья, искушения  и инстинкты. Знала, что не люблю  Алёшу. Знала, что реальный, живой он мне не нужен. Вместе с тем, я  давно не писала чего-либо серьёзного,  и проснувшаяся совесть снова стала искать катализатор. Из глубин моей памяти она вытянула мысль об Алёше, заставила оживить его образ и отправить сигнал давно успокоившемуся,  довольному сердцу.
Тук-тук, тук-тук, тук-тук, учащенно, набирая скорость начало оно разбегаться , возрождая всё больше и больше грёз, надежд, диалогов, речей, а потом строчек, рифм, стихов. Тут же родилось парочка произведений,  рассказ «Дядя Матиас»,  стих «Как много и как мало нужно мне», понемногу начал созревать и приобретать очертания давно задуманный мною роман  «Зелёные яблоки на белом снегу».
   У этого романа  тоже  своя предыстория.  В 1998 году я впервые попала в Швецию, и надо же попала во время Рамадана. Тогда состоялось моё первое плотное знакомство с исламом, мусульманами и их традициями. Я вернулась в Харьков и хотела написать курсовую работу на тему ислама и развития его в Швеции. Однако, мой куратор меня тогда не поддержал .  Но с тех пор замысел написать книгу о двух культурах ислама и христианства, об их взаимоотношении в Европе,  не оставлял меня никогда.  При этом, описать просто ислам или просто христианство, мне было мало.  Все эти годы я решала дилемму,  как написать максимально объективную книгу, которая не будет призывать к насилию, которая сможет показать сильные и слабые стороны этих религий в европейской культуре,   и вообще  в стране победившего феминизма. И дилемма эта была такой же навязчивой , как и образ Алёши.
Итак, сердце и мозг привычно заработали, в режиме аврала и бурно резвящейся фантазии. Я творила, я горела, я переживала катарсис. Всё это было привычно. И только одно выпадало из общей схемы--новый элемент-- Изабелла.  И думая об Алёше , я на самом деле думала о ней.  А заброшенная болезнь требовала  внимания и лечения.
  Я включила компьютер и сделала то, что не позволяла себе делать последние два года. Зашла на страничку Изабеллы в интернете и тщательно изучила её фотографии. Не торопясь, вбирая в себя все детали, любя Изабеллу  в её творчестве,  в её окружении и мелочах. Фотографии были спокойны, наполнены домашним уютом , простотой,  бытом.  Здесь Изабелла, креативная личность, разрисовывает  батарею красками, а там фотографирует Алёшкиного кота.  Она пытается обустроить, украсить их общий дом. Сколько я помню Алёшкину квартиру, ей женская рука была просто необходима. Да и любая мужская квартира резко меняет облик, когда там появляется женщина.  Когда я только начала жить со своим мужем Олегом, я точно так же изменяла его холостяцкую квартиру. И так же, как Изабелла сейчас рисует цветы и солнце, так же их рисовала и я.  Она, словно мой клон, совершает  те же поступки,  которые совершала я,  идёт тем же путём, которым проходила я, которым из века в век проходили все дочери Евы.
А вот на этой фотографии Изабелла сидит на берегу моря среди серых камней. День ласковый, солнечный. На ней платье, открывающее покатые гладкие плечи и белая кружевная шаль. На голове  надета широкополая шляпа , а из под неё струями растекаются кудри светлых волос.  Изабелла спокойна, но не замершая картинно, а всё так же  живая и излучающая чистоту и благородство.
  Разглядывая снимок,  я уже знала, что  не смогу просто выключить компьютер. Знала, что мне  необходимо   как-то  пройти полный цикл отношений с Изабеллой и завершить историю. Ибо каждый раз , когда у меня будет появляться свободная минутка , она не будет свободной в полном смысле этого слова. Я снова и снова буду оглядываться назад.
Мне необходимо было сблизиться с Изабеллой,  вступить в связь, пусть даже виртуальную, создать историю, чтобы у этой истории был финал. Этому меня научили мои отношения с Алёшей. У нас с ним не  было истории, потому что я не дала ей начаться. И эта недосказанность, недо-слова, недо -поцелуи,   недо--споры, недо- разлука стали меня преследовать все 15 лет.
Я не могла позволить себе потратить ещё 15 лет на то, что может или не может ещё быть.
С другой стороны, я не могла сделать чего-либо такого, что могло бы повредить Алёше или Изабелле.  Прикоснуться к ней, но остаться невидимой и незаметной. Прошептать    слова любви, но так, чтобы она не услышала их.
Так родилась моя вторая страничка в СЦ. Родилась Анджела --виртуальная, эфемерная, изначально фантастическая и не--реальная. Именно она должна будет лёгким крылом бабочки прикоснуться к Изабелле.
По замыслу, Анджеле было 18 лет. Она только что поступила в тот же институт , в котором когда-то учились я и Алёша. Анджела увлекалась готикой, вампирами и аниме. Она любила мёртвые розы и роковых юношей. Её идеал мужчины -- Дэмиан Сальваторе. 
Анджела, осторожная охотница, не спеша подбиралась к своей цели. Сначала Анджела, то есть виртуальная Я, начала дружить с совершенно случайными людьми. Затем  подружилась с людьми из института. Потом изучила людей, с которыми общались Изабелла и Алёша,  тоже с ними подружилась. Всё это я делала постепенно , не вызывая лишних подозрений.
Странно было наблюдать , что девочка Анджела, у  которой вся страничка была нарочито выдуманная, не было ни одной личной фотографии и даже аватарка была заменена какой-то вампиршей, Анджела была очень популярна.  То есть, меня выдуманную вампиршу, с черепами, мёртвыми розами, дохлыми кошками и Дэмианом, с удовольствием присоединяли в друзья все без исключения люди,  и я всем нравилась, что редко происходило со мной в  настоящей жизни.
Было для меня неожиданностью то, что меня завалили предложениями дружить много мальчиков,  и у меня с ними завязалась интенсивная переписка, что,  в общем,  не входило  в мои первоначальные планы.
Богдан. Он был в числе тех, кого я присоединила одним из первых. Мальчик почему-то решил, что мы с ним знакомы в реальной жизни. И не просто знакомы, а близко--близко  знакомы. Он сразу сказал, что понял, что страница в СЦ ненастоящая, поддельная и что всё выдуманное. Он утверждал, что я специально создала эту страничку, чтобы следить именно за ним. Парень зациклился на собственной персоне и не мог представить,   что он просто пешка, даже не пешка, а массовка в драме , где место лишь одному актёру, -- мне.
  Понравился мне парень Женька, тонкий, романтичный, меланхоличный. Про себя я его называла Пьеро. Он из тех, про кого говорят «А я весь такой непонятный…». Он поставил мне на страничку пару мелодий. Я поставила ему на страничку пару картинок с изображением таких же печальных девочек-ангелов , как и он. Понемногу у нас с ним завязалась ненавязчивая переписка, довольно искренняя , насколько я могла себе позволить, и приятная.
Претворяясь девушкой 18 лет, я пытаясь войти в роль, я изучала других девушек этого возраста, что их интересовало,  какая музыка, группы, фильмы им нравились.  Я подружилась с людьми  из другой, не-моей жизни. Постепенно я стала понимать, что мне открываются новые  грани СЦ, поступает совершенно новая информация, которая вне зависимости от моего желания стала на меня влиять.  Некоторые вещи так мне нравились, что мне хотелось поставить их на свою, настоящую страничку и поделиться своими открытиями со своими настоящими друзьями. В такие моменты мне приходилось одёргивать себя, так как я -Анджела и  я--настоящая никак не должны были пересекаться и намекать друг на друга.
  Постепенно я очень близко подобралась к Изабелле, подружившись с людьми из её окружения , ведя с ними активную переписку.  И вот пришёл день, когда я послала предложение дружбы самой Изабелле.  Я очень нервничала , боялась, что как и первый раз ответа не последует.
Ответ пришёл и довольно скоро. Мы стали виртуальными друзьями.  Стало ясно, что меня настоящую Изабелла отвергла  сознательно.  Грустно и смешно.   Я-  настоящая, была ей не нужна.  А Анджела --с черепами, вампирами, готами, дохлыми кошками и увядшими розами-- нужна. Что ж , готы ведут в игре.  Хотя….стало закрадываться сомнение, так ли уж умна Изабелла?
С этого момента у меня были развязаны руки. На полных правах я могла оставлять комментарии на её фотках и видеозаписях.  Могла комментировать её собственные творческие работы.
В общем её картины, манера, стиль  мне нравились. Она пыталась вложить в них смысл, сделать качественную работу. Особенно ей удавались сказочно-детские картинки, с феюшками, фантастическими  существами и яркими птицами.  Но…совсем не удавались портреты людей. То есть, всё было прорисовано старательно, особое внимание она уделяла деталям, тканям, интерьеру, теням, но при этом, её портреты, люди,  на них изображённые,  были какие-то без личностные, не живые. Их отличала скука…да,  именно скучно было смотреть на эти работы.  Такая живая Иза на своих фотографиях, такая тёплая и креативная, когда она обустраивала своё семейное гнёздышко, и такая  скучная в своих работах. Люди и их характеры пока ещё не поддавались её кисти.
Этого я, конечно, в своих комментариях не писала. Если мне не нравилась какая-то её работа--я обходила её стороной. То, что мне искренне нравилось, например мозаика, которую она сама делала, пёстрая с солнцем и маками, это я искренне хвалила.  Нечестная с Изабеллой изначально, я по возможности старалась быть с Изабеллой честной в дальнейшем.  Делала я это осторожно, пытаясь выдержать меру между собственной  необузданностью и эмоциональностью и её покоем, который никак не хотела нарушить.  Поэтому страничка её не пестрела моими комментариями, как поле маками, нет, они затерялись среди чужих комментариев, как васильки в пшеничном поле.
Я продолжала изучать Изу. Я знала, что она любит арт-хаус  и сюрреализм, Норштейна и Тарковского, всё это вполне было знакомо и близко мне. (Так что, мне не пришлось даже в Википедии искать и узнавать обо всём этом.:))  Мы были близки,  мы шли одними дорогами, читали одни книги, любили одних и тех же художников.  Единственно, что нас отличало кардинально, это её любовь к корице. Я не люблю корицу с её приторным сладким восточным запахом. Я люблю кофе с его горечью и  свежестью утра.
Иза любила папоротник. Я не помню, растёт ли ещё в Украине папоротник, но в Швеции его много, очень-очень много. Мне хотелось бы ей показать его, растущего среди елей на камнях и скалах. Он высокий и  изумрудно - роскошный.  А ещё бы я хотела показать ей архитектуру Стокгольма и его старые мощенные камнем улочки, и старые вывески, и  холодное море,  и вечные камни.
  Прошло всего пару дней после того,  как мы с Изой виртуально подружились. Я немного остывала и успокаивалась, между делом втянувшись в ничего незначащую, но очень веселящую меня переписку с мальчишками.  По очереди они делали предположения , что я мужчина, либо, что я девчонка 14 лет, без устали пытались раскрыть мою анонимность. 
 Пришло очередное сообщение. Женька? Богдан? Серёжка?  И тут …неожиданность. Мне написала Иза! Иза! Кто поймёт меня-- тот поймёт….это был как минимум удар в спину. Я совсем-совсем не собиралась с ней переписываться.  Я совершенно точно,  решительно хотела держать дистанцию.
Она  благодарила меня за мои комментарии, они ей понравились. (Вот тебе и васильки в пшеничном поле.  Да это был настоящий светофор! ) Я ответила вежливо и просто, рассчитывая, что переписка на этом остановится.  Но она снова и снова  писала мне,  обретая всё более реальные очертания , а наши отношение становилось  всё более регулярными, теряя свою исключительность и односторонность.    В некоторых её фразах,  в таких как « а давно это было…сейчас совсем нет вдохновения…» мне чудился,  если не зов о помощи, то хотя бы её  желанье обсудить с кем-то её же  творчество и пути выхода из творческого застоя. 
   Что я должна была написать ей о вдохновении? Как человек творческий , я знала, что вдохновение приходит и уходит по синусоидной линии.  Но не это главное. Главное, сама личность творца и уровень его нормальности. Как раз нормальность для креативного человека-- это расписка в обычности, профнепригодность.  Желала ли я ей своей жизни? Нет… и  дай Бог, чтобы Иза не знала моих мук, дай Бог, чтобы она не была такой ненормальной  и сумасшедшей как я.  Дай Бог, чтобы творить, ей  не нужна  была  б боль или какой-то раздражитель. Иза, на самом деле, правда  в том, что чтобы творить, нельзя быть спокойной или довольной жизнью, надо страдать. Потому что искренние вещи, живые вещи, честные произведения несут отпечаток жизненного, личного опыта творца. А опыт--это ошибки, неверные решения, шишки, ….блин, Иза, это всё так больно…..
Но ведь ты не я , Иза. Твои глаза ясные  и спокойные. В них играют лучики света, кажется, ты ещё веришь в эльфов, фей и прекрасных принцев. Ты изысканна и благородна. Ты смогла позволить любить себе чистой , незамутненной любовью. Спокойно. Без истерик. В тебе нет моей пустоты и мрака, тебе нужен Алёша не потому, что ты вот-вот сорвёшься в бездну, а потому что с ним ты обретаешь крылья.  И возможно не в боли , а в этой любовной радости ты почерпнёшь силы и вдохновение  для своих сказочных картин……..
  Вместе с осознанием разности опыта моего и Изы, я вдруг поняла, что совсем не важно, что нам с ней нравятся одни книги и фильмы,   архитектура  Гауди и маки, что мы обе любим Тарковского и Норштейна, а важно то, что она--корица, а я -- кофе, и на самом деле-- мы разные,  и «не плыть нам в одной лодке» --НИКОГДА.
Сердце замедляло ход.  Искусственно вызванного образа, искусственно созданной любви ему не хватало, чтобы долго тревожиться, температурить, выдавать химические реакции. Мозг приходил в себя. И я --самая настоящая, не- поэт, не--писатель, а просто женщина, любящая кофе и своего сына, я возвращалась, с изумлением смотря на проделки Я-поэта-писателя-шизофреника и присоединившейся к нему  Анджелы. Я-поэт-писатель уже закончил свою работу, устал  и заснул. А с Анджелой приходилось разбираться мне---   самой--самой настоящей, тратя на это своё время и силы.
Сколько же людей, анимешек, видеозаписей, аудиозаписей, сообщений мне приходилось стирать, прежде чем закрыть страничку….Люди, мужчины, девушки, мальчики, женщины, круговорот одинаковых лиц, личностей  и комментариев…Богдан…Женька…А что же Изабелла ?….
                3
Автор пишет книгу.
Он влюблён в прототипа  своего главного героя.
Закончена история.
Исчерпан человек и необходимость в нём.
Автор влюблён в своё творение…………………………………………………


                сентябрь 2011г.