Сандра

Влад, хорошим весенним вечером, прогуливаясь по улице Владимирской, мимо Золотоворотского сквера, решил присесть и отдохнуть.
Стоял месяц май, на подстриженных кустах сквера сочно зеленела молодая листва; ветерок, ласковый и тёплый, лениво шевелил волосы на голове и разгонял набегавшие, почему-то тревожные мысли. Влад сидел на скамейке, откинувшись на спинку. Он прикрыл глаза и почувствовал себя расслабленным и сонным.
Ему было двадцать восемь лет, он отслужил в армии, закончил вечерний строительный техникум и работал конструктором в проектном объединении.
Посреди сквера находилась, охраняемая законом, реликвия: остатки ворот древнего Киева. Их называли Золотыми. По легенде они, якобы, были позолоченные, но скорей всего, своё название получили потому, что служили главными, основными воротами города.
Это были две полу обвалившиеся невысокие стенки, стоявшие напротив друг друга, из плоского кирпича – стародавней плинфы, скреплённые у основания современной кладкой. Между ними для устойчивости, как упор, укрепили, крест-накрест, железные балки, покрывшиеся ржавчиной.
Сейчас Золотые ворота реконструировали и создали массивное сооружение, будто бы воссоздававшее их вид в те далёкие времена, но рассказ возвращает нас в 60 годы ушедшего столетия, тогда остатки Золотых ворот имели весьма непритязательный вид.
В сквере было многолюдно. Скамейки не пустовали. На некоторых играли в шахматы, а вокруг стояли зрители.
Влад никуда не спешил. Путь домой лежал мимо Софиевского собора и памятника Богдану Хмельницкому. Бронзовый гетман, сидя на лошади, указывал булавой в сторону Москвы. Далее улица шла к фуникулёру, спускавшему пассажиров на Подол.
Влад невольно прислушался к разговору на скамейке, где сидели две пожилые женщины и мужчина средних лет. Мужчина приглушённым басом рассказывал о том, что в этом сквере сегодня рано утром, под кустами нашли труп молодого парня лет 25 – 30 с проломленным черепом. Мужчина этот жил в одном из соседних домов и видел из окна, как подъехала машина скорой помощи и несколько милицейских газиков. Сквер оцепили и милиция ходила по домам, расспрашивая жильцов. Улик вокруг не было и, видимо, убийство совершили в другом месте, а труп ночью принесли и положили в кустах.
- Вот тебе и раз!- сказала одна из женщин, что сидела к Владу спиной. Синий жакет обтягивал сутулую широкую спину, голова с узлом седых волос на затылке слегка раскачивалась в такт словам. – Центр города, а такое творится! Страшно вечером выйти на улицу. Куда власть смотрит!
Влад встал со скамейки и направился в сторону фуникулёра, размышляя об услышанном. Он и представить себе не мог, что этот случай в Золотоворотском сквере будет иметь к нему самое прямое отношение…
Матч по футболу между киевским «Динамо» и московским «Локомотивом» закончился вничью: один-один. Встреча проходила на сорока тысячном стадионе «Динамо», уютном и хорошо оборудованном, который находился в очень удобном месте. Совсем недалеко – центральная улица Киева, Крещатик, а восточная трибуна стадиона опиралась на возвышенность на правом берегу Днепра, здесь раскинулся обширный парк с видами на реку, Труханов остров с его песчаными пляжами, Дарницу и Левобережье, где строились новые микрорайоны города.
Влад, разочарованный исходом матча, поскольку ожидал от киевлян только победы, вышел со стадиона в толпе возбуждённых болельщиков. Он свернул направо на Петровскую аллею. Пройдя под оградой стадиона, по дорожке со ступеньками поднялся в парк. Миновав, висящий над Петровской аллеей ажурный Чёртов мост, он пошёл направо. Постоял немного на смотровой площадке, окинул взглядом знакомый широкий вид. Цетральный пляж, на другой стороне реки, несмотря на спускающийся вечер, был ещё заполнен отдыхающими. Крошечные человечки напоминали копошащихся муравьёв, а внизу по, лежащему рядом с набережной, шоссе двигались, словно игрушечные, похожие на спичечные коробки, легковушки и грузовики. Влад направился вглубь парка. Пройдя мимо павильона для бильярда, он вышел на широкую тенистую аллею.
На скамейке одиноко сидела, закинув ногу за ногу, молодая светловолосая женщина. Короткая серая юбка обнажала полное красивое бедро закинутой ноги. Она слегка покачивала светлой туфелькой на невысоком каблучке. Аллея была пуста, лишь поодаль сидела парочка. Эта почти призывная поза женщины заставила Влада остановиться.
- Возле вас не занято? Можно присесть…
- Попробуйте, - девушка улыбнулась краем рта и бросила на Влада быстрый, оценивающий взгляд. Влад сел на скамейку, но не рядом, а на некотором расстоянии.
- Вы кого-то ожидаете?
- Да, подъевреиваю,.. – она сняла ногу с ноги и выставила, словно напоказ, округлые коленки.
Владу показалось, что он ослышался.
- Что вы имеете в виду?
- А что имею, то и в виду!..
Этот дерзкий и откровенный ответ его насторожил.
- Как вы сказали: «Подъевреиваю»?
- Вот именно…
- Причём тут евреи?
- Да ни при чём, но иногда, в общем-то, и причём…
Влад знал, что среди женщин антисемитов не меньше, чем среди мужчин, но имея внешность, не позволяющую определить его национальность, был озадачен оборотом, который принимал разговор.
- Вас лично евреи чем-то обидели, сделали что-то плохое?
- Да нет. Вот подруга моя даже замужем за евреем.
- Ну и что? Жалеет об этом?
- Как сказать... Вроде, ей не плохо. Не обижает. Не пьёт, не бьёт. Зарплату всю домой приносит. Помогает по хозяйству. Посуду помоет. Смотрит за ребёнком. Только вот…
- А что, только вот?
- Только говорит, что от него евреем пахнет…
- Как это, евреем пахнет? Разве евреи имеют свой запах?
- Не знаю. Она говорит, что чеснока много ест. Я ей и посоветовала…
- И что же вы ей посоветовали?
- Посоветовала чаще форточку открывать.
Влад молчал. Он не знал, что ей сказать. В нём закипала злость. В голове завертелись наглые, пошлые фразы: «Послать эту стерву к такой-то матери»…
Но тут девушка посмотрела на него приветливо и, словно извиняясь, сказала:
- Что это вы отодвинулись? От вас, вроде, чесноком не пахнет. Но, знаете, я и сама чеснок люблю. Меня этот запах не пугает.
- С чего вы взяли, что я еврей?
А-то, нет! Вот, как вас зовут?
- Попробуйте отгадать.
- Точно не скажу, но наверняка Аркадий, Анатолий, Игорь, Борис, Григорий, что-то из этого набора. Ну, ещё Марик, Миша там или Илья. Не отгадала?
- И это, по вашему, еврейские имена?
- Были русские, но евреи чаще всего меняет свои имена на эти. И правильно делают. С волками жить – по волчьи выть…
- Меня зовут Влад.
- Это сокращение от Владимира?
- Нет, Владлен.
- Ну, тогда понятно. Да здравствует мировая революция. А меня зовут Сандра, полное – Кассандра. Моему отцу нравилось это имя, он мне его и дал. Да вы не обижайтесь. Я тут наговорила вам ерунды. Вы, я вижу, порядочный человек, а я тут болтаю всякое... Просто, злая я сегодня. Нет настроения. Сдуру сорвалась на вас. Нет у меня никаких национальных предубеждений. И совсем не важно, - еврей, русский или татарин…
- Будем считать, что мы познакомились, - примирительно сказал Влад и придвинулся, подумав: «Совем меня не интересуют твои предубеждения, главное, что у тебя красивые ноги, высокая грудь с торчащими сосками, приятное лицо и сочные пухлые губы».
Он проводил её по Крещатику до улицы Свердлова, бывшей Прорезной. Попрощавшись, они договорились о новой встрече. Влад повернул обратно, к остановке16-ого трамвая, что по Владимирскому спуску шёл на Подол. По дороге он вспоминал её мягкую, небольшую ладонь с аккуратными, утончёнными на конце пальцами, которую Сандра подала ему и предвкушал предстоящее приятное свидание.
И ожидания не обманули его. Они встретились через день у входа в этот же парк, прогуливаясь, нашли отдалённую скамейку; в непринуждённой беседе дождались темноты и стали страстно обниматься и целоваться.
В её поцелуях было что-то новое и необычное. Она как-то умела язычком щекотать его губы и язык, и это было очень приятно.
Они встречались по вечерам почти каждый день. Сандра была не киевлянка. Она приехала из Одессы, снимала, как тогда говорили, «угол», проживала в одной комнате с хозяйкой, которую звали Роза и работала на швейной фабрике. На вопрос, почему она уехала из Одессы, такого приятного приморского города, ответила: «Так сложилось». Потом рассказала, что была замужем, детей нет, а с мужем разошлась. Но, вообще, о своей личной жизни говорила крайне не охотно.
- А почему ты разошлась с мужем? – как-то, после жарких объятий, спросил Влад. – Кто подавал на развод, он или ты?
- Тебе так важно это знать? – на её лице мелькнуло недовольство.
- Как можно разойтись с такой красивой женщиной!?
- Он меня обманывал. И я узнала. Но это дорого ему обошлось, - сказала она, глядя куда-то в сторону.
- Что значит, дорого?
- Он заплатил за это... И совсем не обязательно деньгами. Есть кое-что подороже! Да и не только он... Но давай не будем об этом. И, прошу тебя, больше не расспрашивай меня. Что было, то прошло…
Через некоторое время, придя на свидание Сандра сказала, что сегодня вечером и целый месяц хозяйка комнаты, Роза, будет работать на второй смене, придёт лишь после 12 вечера и комната свободна.
- Так что приглашаю тебя в гости, - она мило улыбнулась и на левой щеке обозначилась симпатичная ямочка. – Если ты не против…
- Конечно не против, - обрадовался Влад.
Они зашли на Крещатике в центральный гастроном и Влад купил бутылку марочого «Портвейна, триста грамм любительской колбасы, банку рижских шпрот и триста грамм конфет «Белочка» киевской кондитерской фабрики им.Карла Маркса. Сандра сказала, что любит эти конфеты.
Поднявшись по улице Свердлова до Владимирской, повернули направо и зашли в парадное многоквартирного дома, почти напротив Золотоворотского сквера. Сандра достала из сумочки английский, как тогда говорили, ключ, открыла входную дверь коммунальной квартиры на первом этаже. Комната Розы находилась слева от двери, и она её открыла другим, большим ключом. Дальше была кухня, туалет, ванная и в конце коридора ещё две двери, там жили соседи, по словам Сандры, старики-пенсионеры.
Комната оказалась небольшой, удлинённой, с одним окном, затянутым белой занавеской, выходящим во двор. Полуторная железная, лакированная кровать стояла в проёме между окном и стеной, изголовьем к окну. Тут же, возле окна, небольшой, с белой скатертью, стол и два стула. В комнате ещё был двух дверный одёжный шкаф, тумбочка с зеркалом, застеклённые полки с посудой и довольно узкий диван, обитый тканью терракотового цвета. Возле двери вешалка для одежды.
- Вот так и живу, - сказала Сандра, - располагайся.
Влад поставил покупки на стол и огляделся.
Сандра достала с полок две рюмки, тарелки и вилки.
- Как тебе моя берлога?
- Ну, ничего, жить можно, неплохо, центр города, - Влад не хотел обижать подругу, окидывая взглядом убогую обстановку комнаты.
- Вот именно, жить можно.
Сандра нарезала хлеб. С колбасой и шпротами закончили быстро. Закусив вино конфетами, Сандра сказала:
- На кровати спит Роза, а я на этом диванчике.
- Как думаешь, мы на нём поместимся, - закинул удочку Влад.
- А ты как считаешь?
- Ну, если валетиком...
- Почему валетиком, - рассмеялась Сандра, - бутербродиком!
И бутербродик у них получился на славу, только не на диване, а на полу.
- Этот старенький диванчик нас не выдержит, - с этими словами Сандра открыла шкаф, достала ватное одеяло, положила на доски пола и застелила простыней.
Сначала сверху был Влад, потом Сандра. Оказавшись снова сверху Влад почувствовал, как ему в спину впиваются ногти Сандры, благо они были коротко подрезаны. Затем она закрыла глаза, выгнулась, издала протяжный вопль-стон, похожий, скорее, на крик боли: «Ух-ух-ух-х-х!», - словно в неё кто-то всадил нож и там, в ране провернул. Потом она задрожала всем телом и резким движением сбросила Влада. Он лежал на боку, не понимая, что произошло. Влад не был женат, но, имея сексуальный опыт, такую реакцию женщины видел впервые.
Сандра закрыла глаза и дышала учащённо, чуть вздрагивая. Спустя минуту, дыхание её стало ровнее, она открыла глаза и, улыбнувшись, посмотрела на Влада.
- Что испугался? Ничего особенного. Просто мне было хорошо.
Через некоторое время любовная игра возобновилась.
За стенкой находилась кухня и две пожилые женщины-соседки готовили ужин.
- Я чувствую под ногами опять какое-то движение, - сказала высокая,худая в домашнем халате.
- Я тоже, - добавила вторая, пониже ростом, в вязаной кофте, более старая. – Последнее время было спокойно, но вот опять пол дрожит. Черти, видимо, под землёй танцуют. Но дом не рухнет.
У Сандры и Влада начался медовый месяц. Они встречались у входа в парк и шли по Крещатику и Свердлова к Сандре, не замечая никого и ничего. Потом он стал приходить прямо к ней домой. Во всём теле Влад чувствовал боль в мышцах, как после тяжёлой и непривычной работы. Но это была сладкая боль любовных утех. Сотрудники делали ему замечания: «Смотри в зеркало, у тебя на шее следы засосов», - и недвусмысленно улыбались. Такие следы красовались у него по всему телу. И у Сандры, тоже. Она была неутомима, неистощима и изобретательна. Казалось, не оставалось такого положения, такой позы, которую они не пробовали. И вот, недели через две Влад понял, что ему необходимо сделать перерыв. Наступило пресыщение. И он сказал Сандре, что в понедельник не придёт, - будет сидеть на работе допоздна, закончилась, якобы тема, у них аврал, нужно сдавать отчёт. А во вторник хочет смотреть хоккей. Киевский «Сокол» играет с московским «Спартаком». Открытие сезона.
Хоккея в тот день не было, но Влад решил, что такая причина не вызовет возражений и он сможет несколько дней отдохнуть. И Сандра, действительно, не возражала: «Смотри свой хоккей, если тебе интересно».
Он пришёл в среду. Она его встретила обычной приветливой улыбкой. Лёгкий, короткий синий халатик едва прикрывал грудь и красивые полноватые ноги. Сандра села на диван, закинув ногу за ногу. И Влад почувствовал, что вид этих ног снова волнует его. Он сел рядом и привычно положил руку на округлое колено.
- Ну что, посмотрел свой хоккей! – она вдруг схватила лежащую на колене руку и так крутанула, что кисть у Влада онемела. Она словно оторвала её. Влад не чувствовал ни ладони, ни пальцев. Левая рука ниже локтя будто перестала существовать. Он никак не ожидал, что эта женщина обладает такой силой.
- Не было никакого хоккея! – сдавленным голосом выдохнула Сандра, вскочила, подбежала к двери, закрыла её на ключ и, сжав этот большой и тяжёлый ключ, с выступающей на несколько сантиметров бородкой, устремилась на Влада, явно намереваясь ударить его по голове, как кастетом.
Её лицо неузнаваемо изменилось. Это была бледно-мертвенная маска с обострившимся носом, с плотно-сжатыми губами, глаза-щёлки со зловещим металлическим блеском.
- Ты зачем закрыла дверь? Я уходить не собираюсь, - спокойно сказал Влад, сознавая, что сейчас ему, наверное, придётся бороться за свою жизнь с противником, который не уступает ему в силе. Главное, не показать, что он, по-сути, однорукий. Нужно выиграть время, чтобы рука ожила, но времени не было. Все эти мысли пронеслись у него в голове за доли секунды. Она была уже возле него и нанесла быстрый и сильный удар и, если бы попала, то бородка ключа впилась бы ему в висок. Влад, пригнувшись, каким-то чудом уклонился и ударил её в ответ здоровой правой рукой. Он старался попасть ей в лицо, в подбородок, но удар пришёлся в грудь, близко к горлу. Она отступила на шаг и стала судорожно глотать воздух. Влад, не мешкая, ударил её второй раз, ногой в живот. Сандру отбросило на несколько шагов, но она, не издав ни звука, снова двинулась на него.
- Остановись, или я ударю тебя так, что ты не встанешь! – Влад схватил, стоявший на столе, стеклянный кувшин за горлышко и замахнулся. И она остановилась... Постояла несколько секунд в нерешительности, словно раздумывая, повернулась, пошла к двери и вставила ключ в замок. Потом села на диван и сидела молча, глядя в пол. Халат задрался, обнажив упругие полные бёдра.
- Ты хотела убить меня. Ты что, с ума сошла?- Влад слегка потряхивал левой рукой, чувствуя, что она оживает. – Психопатка! Тебе лечиться надо!
- Ты тоже очень сильно ударил меня. Наверное, синяки будут. – Она продолжала смотреть в пол.
- А что же мне оставалось делать? Идиотка! Дура!..
- Извини. Не знаю, что на меня нашло. Извини, прошу тебя! Я, действительно, наверное, идиотка... Но ты обманул меня. Я встретила свою знакомую с её парнем. Я спросила у него, почему он не смотрит хоккей. А он сказал, что сегодня хоккея нет. Открытие сезона через неделю. Ты был у другой женщины!
- Я просто ошибся. Действительно, хоккея не было. Разве после тебя нужна другая женщина?
- А чёрт вас знает! Все вы кобели. Так и смотрите каждой под юбку.
- Мне нужно было отдохнуть. Ты измотала меня…
- Можно подумать, вагоны разгружал...Ты сильно ударил меня. И правильно сделал, иначе я могла бы натворить чёрт знает что…
На её лице появился румянец. Оно опять стало миловидным, на левой щеке заиграла ямочка.
- Прошу тебя, извини меня, я просто дура, я страшно ревнивая. Посиди, я сейчас сделаю чай, есть пирожные. Ты же любишь сладкое. Давай помиримся.
Она подошла и хотела обнять Влада. Он отстранился.
- Да не бойся. Я уже нормальная. Всё будет хорошо. Мог бы мне сказать, что устал. Я бы поняла…
Сандра сходила на кухню и довольно быстро вернулась с небольшим чайником из блестящей нержавейки. Она достала чашки, ложечки и разложила на тарелке пирожные с кремом. Все движения её были ловкими, точными, изящными с особой женственной грацией. Влад смотрел на неё и всё никак не мог остыть. Не верилось, что эта красивая женщина, которой он невольно любовался, совсем недавно с, искажённым ненавистью, лицом бросалась на него, пытаясь убить. Но кисть левой руки, с медленно оживающими пальцами, напоминала об опасности и он внутренне напрягался, когда она брала в руки какой-нибудь предмет.
Влад ел пирожное, запивал горячим чаем и чувствовал, как с каждым глотком напряжение постепенно спадает.
Сандра раскраснелась от чая и стала румяной, тихой, смирной и домашней. Владу даже показалось, что недавняя схватка между ними – какая-то нелепая дурацкая инсценировка. И он спокойно спросил:
- Ну, а если бы ты убила меня? И что дальше? Вызвала бы милицию и села в тюрьму?
- Зачем вызывать милицию. Я в тюрьму не хочу. Дождалась бы глубокой ночи и вынесла бы тебя, тут недалеко, в скверик и положила бы в кустах. Место многолюдное, бойкое. Ищи ветра в поле…
- Так Роза же, твоя хозяйка, должна прийти к 12 часам ночи. И что бы она увидела?
- А Роза сегодня не придёт. Она сказала, что будет дежурить до утра. Нарабатывает себе отгулы к отпуску.
- Но меня, наверное, кто-то видел вместе с тобой, и как заходил к тебе. Милиция проводила бы следствие…
- Да, кто-то видел, ну и что? Сказала бы, что ты, действительно, был у меня. Но ушёл ночью, а что дальше произошло, не знаю. Какой спрос с женщины…
«Неужели она всё подстроила и продумала, - пронеслось в голове у Влада, - вряд ли, могла бы взять более надёжное оружие, чем ключ».
- Может, останешься, - Сандра убирала со стола, - Время у нас есть, разгрузим пару вагончиков? Ты ведь уже отдохнул. А я очень скучала без тебя…
- Нет, пойду домой. Нет у меня настроения на это дело сегодня. Зайду завтра вечером. До встречи. Пока…
- Я буду ждать. Не обижайся. Забудь обо всём. Прошу тебя, извини меня, дуру
Он вышел от Сандры и вдохнул вечерний воздух с облегчением. Несмотря на поздний час, улица полна жизни. Троллейбусы, автомобили, люди. Ярко освещены витрины магазинов, окна многоэтажных домов.
Левая рука ещё не ожила полностью. Особенно пальцы. Большой и мизинец. Он поглаживал, массировал кисть руки, чего при Сандре делать не хотел. И откуда у неё такая сила? Впрочем, во время любовных забав, когда Влад был сверху, она легко подбрасывала его; казалось, он подлетал к потолку…
Миновав Золотовортский сквер, он вдруг вспомнил о том парне, которого нашли мёртвым, с пробитой головой, под кустами.
«Уж не её ли это работа?»,- вдруг промелькнуло у него страшное подозрение, и подумал, что сегодня мог бы оказаться на его месте, и вся жизнь, что кипит вокруг, прошла бы мимо. А её слова о бывшем муже, которому «обман дорого обошёлся» и что «есть кое-что дороже денег». От этой женщины, несмотря на всю её привлекательность, следует держаться подальше: «Хорошо, что она не знает, где я живу, - неизвестно, что можно ожидать от неё».
Он не пришёл на следующий день и, вообще, больше не приходил…
Закончилась осень, миновала зима и пришла весна. Март вступил на арену яркими днями. На улицах продавали, привезенную с Кавказа, к женскому празднику, жёлтую мимозу. И Влад вспомнил Сандру, её сочные губы, щекочущий поцелуй, сильное, упругое и, в то же время, нежное, жадное на ласку тело. И затосковал по ней. Прошло пол-года, но он помнил все их встречи, от первой до последней. Ему захотелось снова увидеть её и прикоснуться к ней. А опасность? Но мысли об опасности отступают перед зовом любви…
Несколько дней, по вечерам после работы, он сидел на скамейке Золотоворотского сквера, с которой было видно парадное дома, где она жила и внимательно, не отводя глаз следил, надеясь её увидеть. Но она не появлялась. И тогда решился…
Перейдя через дорогу, направился к её дому... Вот и парадное. Он подошёл к двери квартиры и нажал на звонок. Сердце учащённо колотилось. Дверь открылась на длину цепочки и Влад увидел женщину лет пятидесяти, одетую в тёплый вельветовый халат.
- Вы к кому?
- Вас зовут Роза?
- Да, откуда вы знаете? – она удивлённо вскинула брови.
- Можно войти?
- Входите.
Он вошёл в знакомую комнату. Всё было на своих местах. Вот торчит в двери большой ключ, которым его чуть не убили. А вот диван с терракотовой, слегка потёртой оббивкой. Влад глянул на вешалку. Висело только одно женское пальто тёмно-малинового цвета.
- Скажите, а Сандра у вас больше не живёт?
- Сандра, это кто такая?
- Ну, как. Летом у вас жила молодая женщина, девушка из Одессы. Светловолосая такая, красивая.
- А, да, да. Так вот вы откуда меня знаете. Она вам назвалась Сандра, но имя её было Марина. Ушла она от меня ещё перед новым годом. К ней заходил молодой человек, командировочный. И она уехала с ним то-ли в Новосибирск, то-ли в Новороссийск, не помню точно. Так что, вот так…
Влад молча оглядел комнату, где провёл много приятных часов.
- Ну, спасибо, извините за беспокойство.
- Не стоит, будьте здоровы.
Влад вышел на улицу и стоял в раздумье. Рядом, шелестя шинами, проезжали троллейбусы, проходили прохожие. Стало как-то грустно, тоскливо и пусто... Где же ты, Сандра? Кому даришь свои щедрые ласки? Но не только ласки. Кому-то грозит и смертельная опасность. Увидеть бы тебя хоть краем глаза…
И вдруг, через несколько дней, он увидел её! В метро. Она стояла в вагоне у застеклённой двери в коротком голубом пальто, рядом с черноволосым, с проседью, мужчиной в коричневой кожаной куртке. Да, это она, её улыбка, ямочка на левой щеке. Сердце Влада подпрыгнуло... Он стал пробираться по вагону между пассажирами и, поровняшись с ней, сказал:
- Привет, Сандра…
Она быстро глянула на мужчину, потом на него:
- Вы ошиблись, молодой человек, меня зовут Наталья.
Влад понял, что он здесь лишний и уже чужой…
- Извините. Я, действительно, ошибся. Бывает…
Мужчина в коричневой куртке даже не обернулся. Влад отошёл в конец вагона. Через две остановки Сандра и её спутник вышли. Перед выходом она быстро и настороженно глянула в сторону Влада.
- Прощай, Сандра,..- прошептал он. Больше он её не видел.
Прошло много лет. Влад иногда вспоминал её. Таких женщин, как она, у него ни до неё, ни после не было. И само звучание этого имени вызывало странное и  чувство смертельной опасности и любви.