Идеальное убийство

Джеффри Арчер

ИДЕАЛЬНОЕ УБИЙСТВО
THE PERFECT MURDER

Перевод с английского - Ал.Алгер




Если бы меня не посетила догадка в тот вечер, я никогда не узнал бы правду…
Я не мог поверить, что Карла спит с другим мужчиной, лжет, что любит меня, и что я далеко не единственный из джентльменов, удостоенных ее благосклонности.
Карла позвонила мне на работу, чего я просил ее не делать, но поскольку она была предупреждена мною, чтобы никогда не звонила мне домой, выбора у нее не было. Как оказалось, все, что она хотела сообщить мне, так это то, что наше с ней свидание не может состояться. Она, видите ли, должна поехать в Фулхэм, проведать захворавшую сестру.
Я почувствовал разочарование. Это был один из тех дней, когда все идет вкривь да вкось.
-Вот уж не думал, что ты такая заботливая сестра, - сказал я.
Ответ с другого конца провода последовал не сразу. Как бы преодолевая себя, Карла сказала:
 - Мы устроим это во вторник, в обычное наше время.
 – Не знаю, удастся ли, - ответил я. – Я позвоню тебе в понедельник, когда прояснятся мои планы, - и повесил трубку.
Я позвонил жене и усталым голосом поведал ей, что уже собираюсь домой. Обычно, я  проделывал это из телефонной будки возле дома, где жила Карла. Этим трюком я часто пользовался, чтобы у Элизабет была иллюзия, что она знает, где я в любой момент дня. Большая часть сотрудников уже покинула офис, когда я собрал бумаги, с которыми мог поработать дома. За пол-года, проведенные в новой компании, руководство не сократило в штате отдела кредитов только меня и моего заместителя, однако компетентность последнего была такова, что мне приходилось выполнять и его обязанности. Едва ли было разумным, сетовать на положение вещей, поскольку мой новый босс ясно дал понять, что если меня что-то не устраивает, я  волен, подыскать себе другую работу. Я мог бы попытаться это сделать, но отдавал себе отчет в том, что не многие из фирм жаждут заполучить человека, достигшего возраста, при котором уровень притязаний входит в противоречие с наличием соответствующих вакансий.
Я выехал из нашего офиса и влился в вечерний поток автомобилей. Я начал сожалеть о том, что был резок с Карлой. В конце концов, вряд ли она в восторге от роли «другой женщины». Чувство вины не исчезало, поэтому, доехав до Слоун-Сквер, я выпрыгнул из машины и перебежал дорогу.
-Дюжину роз, - сказал я, вытаскивая бумажник.
Человек, доходы которого зависели от влюбленных, молча отобрал двенадцать нераскрывшихся бутонов. Мой выбор не поражал воображение, но Карла должна была почувствовать, что я старался ей угодить.
Я ехал к ней в надежде, что она еще не отправилась к сестре, и у нас будет время выпить чего-нибудь на скорую руку. Тут я вспомнил о моем звонке жене, что я, дескать, на пути к дому. Опоздание на несколько минут еще можно свалить на дорожные пробки, но никак не на то, что я останавливался ради выпивки.
Подъезжая к дому Карлы, я испытывал некоторое беспокойство: найдется ли место для парковки моей машины, но к счастью, увидел немного свободного пространства рядом с «Ровером», напротив газетного киоска. Двигаясь на задней передаче, я заметил человека, выходившего из подъезда, где была квартира Карлы. Я бы не придал этому значения, если бы вслед за ним не появилась сама Карла. Она стояла в дверном проеме в распахнутом голубом домашнем халате. Она потянулась вперед, и послала вдогонку уходящему визитеру поцелуй, который вряд ли, можно было назвать поцелуем сестры. Когда дверь за ней закрылась, я сменил место парковки, оставив машину за углом, вне видимости из ее квартиры. Через зеркало заднего обзора я пронаблюдал за мужчиной: он перешел дорогу, зашел в газетный киоск и вскоре появился оттуда с вечерней газетой и с чем-то вроде пачки сигарет. Он подошел к своей машине, синему «БМВ», снял с лобового стекла штрафной парковочный талон и, похоже, выругался.
- Как долго простоял этот «БМВ»?  И не был ли он здесь уже тогда, когда она сообщала мне по телефону, что наше свидание отменяется?
Мужчина забрался в «БМВ», пристегнулся и, прежде чем отъехать, закурил сигарету. Занимая освободившееся место для парковки, оплатить которое предстояло владельцу синего «БМВ», я мстительно подумал, что это лишь часть платы за мою женщину. Я счел подобный обмен не равноценным. Осмотрев улицу в оба конца, как я всегда это делал, прежде чем выйти из машины, я двинулся к жилищу своей подруги. Уже стемнело, и я, оставшись незамеченным, нажал на кнопку звонка рядом с надписью «Мурлэнд».
Карла отворила дверь, и я был встречен широкой улыбкой, которая быстро превратилась в гримасу недовольства, затем, столь же быстро, опять в улыбку. Улыбка номер один, должно быть, предназначалась человеку из «БМВ». В этот момент мне стало ясно, почему она так и не дала мне ключ от своей квартиры. Я всматривался в эти голубые глаза, сразу же очаровавшие меня, когда мы впервые встретились несколько месяцев назад. Улыбка не соответствовала ледяному взгляду, которого я никогда ранее не замечал.
Она приоткрыла дверь по-шире, пропуская меня в квартиру. Под ее домашним халатом было неглиже цвета красного вина, которое я подарил ей на Рождество. Войдя в квартиру, я стал осматривать комнату, столь хорошо мне знакомую. На стеклянном столике в центре комнаты стояла пустая кофейная кружка, которой я обычно пользовался. На другом конце стола стояла чашка Карлы, тоже пустая, а в вазе стояла дюжина роз. Бутоны только начали распускаться.
Я всегда был вспыльчивым, да еще увидев розы, сдержаться уже не мог.
-Кто этот мужчина, только что ушедший от тебя? - спросил я.
-Страховой агент, - ответила она, убирая со стола кофейные кружки.
-Страховой или траховой ?
-С чего это ты взял, что он мой любовник? – голос ее звучал напряженно.
-Ты всегда пьешь кофе со страховыми агентами, одетая в неглиже? Подумать только в мое неглиже!
-Я буду пить кофе с теми, черт возьми, с кем пожелаю, и одевать то, черт побери, что мне нравится, особенно в то время, когда ты едешь домой к своей женушке!
-Но я хотел заехать к тебе.
-А затем – к жене, съязвила она. – Как бы то ни было, ты всегда говоришь мне, чтобы я жила своей жизнью, не надеясь на тебя – добавила она.
Карла часто затевала перебранку, когда хотела что-то скрыть от меня.
-Ты ведь знаешь, не все так просто.
-Я знаю, что для тебя просто – запрыгивать ко мне в постель, когда  тебе  это заблагорассудится. Для этого только я гожусь?
-Это неправда.
-Неправда? Не твой ли это обычай, являться в шесть, с тем, чтобы к семи успеть на ужин с Элизабет?
-Но я уже целую вечность не сплю с женой! – возопил я.
-Это лишь слова, - она презрительно сплюнула.
-Я всецело принадлежу тебе.
-Это подразумевает с моей стороны то же самое, так ты полагаешь?
-Перестань вести себя как шлюха.
Глаза Карлы вспыхнули, она ринулась вперед и со всей силой  залепила  мне пощечину.
Я едва удержал равновесие, когда же она замахнулась во второй раз, я не только перехватил ее руку, но и сумел толкнуть ее спиной к каминной доске. Она быстро оправилась и бросилась на меня снова.
В этот момент я уже не мог сдержать свою ярость, и как только она ринулась на меня, я ответил полновесным свингом, попав ей в бок подбородка, и она рухнула от этого удара, разбросав руки. И еще до того, как у нее была бы возможность, совершить возмездие, я вылетел из квартиры, захлопнув за собой дверь.
Миновав вестибюль, я выбежал на улицу, впрыгнул в машину и быстро уехал. Я не пробыл у нее и десяти минут. И хоть  в какой-то момент я готов был ее убить, я стал сожалеть о том, что ударил ее задолго до того, как доехал до дома. Дважды я едва удержался от того, чтобы не вернуться. Все, на что она сетовала, была правда, и я уже задавался вопросом, не позвонить ли ей из дома. Она не могла надеяться, что я позвоню из дома: хотя мы были любовниками лишь несколько месяцев, Карла уже должна была понять, насколько я осторожен.
Если Элизабет и намеревалась как-то комментировать мое опоздание, она передумала в тот момент, когда я протянул ей розы. Она стала размещать их в вазе, а я тем временем, налил себе изрядную порцию виски. Я был готов к тому, что  жена скажет что-нибудь в этой связи, поскольку я редко пью перед  ужином, но она была поглощена цветами.
Я совсем, было, собрался позвонить Карле, но тут же передумал – слишком рискованно.  В любом случае, я  дождусь утра и, когда приду на работу, она, быть может, к этому времени поостынет.
На следующий день я проснулся рано и, лежа в постели, размышлял, какую форму извинения избрать. Я решил пригласить ее на ланч в маленькое французское бистро на полпути между нашими офисами. Карла всегда с радостью встречалась со мной в середине дня, когда знала, что мы увидимся не ради секса.
Потом я побрился, оделся и присоединился  к  завтракавшей  Элизабет. Увидев, что на первой страницы газеты нет ничего интересного, я стал просматривать финансовые  новости. Акции нашей компании снова понизились в соответствии с прогнозом Сити о скупых промежуточных прибылях. Миллионы, несомненно, уплывут от нас из-за этой паршивой публикации. Будет чудо, если в конце года компания не обанкротится. Выпив вторую чашку кофе, я поцеловал в щеку жену и отправился к машине. Я решил опустить записку в почтовый ящик Карлы вместо того, чтобы испытывать неловкость при разговоре с ней по телефону.
«Прости меня. “Марсель”, в час дня, в пятницу. Люблю. Казанова». Я редко писал Карле, а когда делал это, подписывался прозвищем, придуманным ею.
Я поехал окольным путем, чтобы проехать мимо ее дома и не попасть в «пробку». Когда я приблизился к дому Карлы, то увидел, что случилось несчастье, притом серьезное, потому что стояла машина «скорой помощи», затруднявшая проезд другим машинам. Регулировщица старалась вовсю, но от ее усилий движение лавины автомобилей лишь замедлялось. Стало ясно, что поставить машину где-то поблизости от дома Карлы не удастся, так что мой звонок к ней из офиса становился неизбежной и малоприятной перспективой.
У меня заныло под ложечкой,  когда я увидел, что «скорая» стоит в нескольких ярдах от подъезда Карлы. Осознавая собственную иррациональность, я начал предполагать наихудшее. Я попытался убедить себя, что это дорожный инцидент, не имеющий отношения к Карле. И тут я увидел полицейскую машину, стоявшую позади «скорой». Миновав еще две машины, я заметил, что дверь в квартиру Карлы открыта. Человек в длинном белом одеянии торопливо открыл заднюю дверь машины «скорой помощи». Я затормозил, чтобы рассмотреть все внимательнее, надеясь, что стоящий за мной водитель не выкажет особого нетерпения. Едущие в поперечном направлении благодарно приветствовали меня взмахом руки. Я полагал, что смогу пропустить с дюжину, прежде чем кто-то начнет выражать недовольство. Регулировщица вмешалась, побуждая застывшую вереницу машин к движению.
Вскоре появились носилки. Двое в униформе вынесли тело и погрузили его через заднюю дверцу «скорой». Я не мог видеть лица, поскольку оно было покрыто простыней, но третий человек, несомненно, детектив, шел сразу за носилками. Он нес пластиковый пакет, внутри которого было что-то красное, в чем я с ужасом узнал подаренное мною Карле красное неглиже.
Меня стошнило завтраком на сидение слева, голова моя рухнула на руль. Мгновением позже двери «скорой» захлопнулись, включилась сирена, и регулировщица жестом обратилась ко мне. «Скорая» быстро уехала, и человек сзади меня стал жать на клаксон – в конце концов, ему-то за что страдать? Я двинулся вперед, почти бессознательно проделав путь до офиса.
Приехав на работу, я тщательно очистил сидение машины, оставив открытым окно, затем
поднялся лифтом в умывальную на семнадцатом этаже. Я порвал в мелкие кусочки приглашение Карле на ланч и бросил их в унитаз. Я пришел в мою комнату на двенадцатом этаже чуть позже 8.30. и обнаружил директора по менеджменту, снующего челноком  вдоль моего стола. Я совершенно забыл, что была пятница, и он в этот день берет у меня самые последние цифровые данные, чтобы проанализировать их.
В эту пятницу, как оказалось, ему понадобились сведения за май, июнь и июль. Я пообещал, что к полудню все будет у него на столе. Единственно,  в чем я сейчас нуждался -  чтобы меня никто не трогал.
Всякий раз, когда звонил телефон, открывалась дверь или кто-либо заговаривал со мной, у меня замирало сердце, я боялся, что это полиция. К полудню я кое-как закончил отчет для руководства, предвидя, что мои труды не вызовут восторга. Передав бумаги секретарю, я вышел из офиса на ранний ланч. Я чувствовал, что есть не смогу, но зато удастся  просмотреть первый выпуск «Стандард», нет  ли там сообщения о смерти Карлы.
Я сел в углу ближайшего  паба, где надеялся быть незамеченным. Я стал листать страницы газеты, рядом стоял нетронутым мой томатный сок.
Не было ничего на первой странице, равно как и на трех последующих. Лишь на пятой была крошечная заметка: «Мисс Карла Мурлэнд, 31 год, была найдена мертвой в своей квартире на Пимликоу ранним утром. Полицейский детектив, инспектор Симмонс, который занимается этим делом, сообщил, что ведется расследование,  ждут заключения патологоанатома, но по данным, которыми располагает следствие, ничего сенсационного не предвидится».
Осмыслив эту информацию, я поел супа с булочкой. Прочитав заметку во второй раз, я пошел на автостоянку нашего офиса и сел в свою машину. Я приоткрыл окно, чтобы увеличить приток свежего воздуха, и приготовился слушать новости по радио. Карла даже не была упомянута. В век экспансии оружия, наркотиков, СПИДа, грандиозных краж золотых слитков, смерть тридцатидвухлетней личной секретарши промышленника прошла для Би-Би-Си незамеченной.
Вернувшись в офис, на своем столе я обнаружил записку от босса с целой серией вопросов, не оставлявших сомнений относительно его мнения о моем отчете.
Я справился почти со всеми замечаниями, и передал ответы на них секретарю ближе к вечеру, несмотря на то, что большую часть времени после полудня был занят тем, что пытался убедить себя в том, что происшедшее с Карлой, возможно, не связано с тем, что я ударил ее. Но мои мысли все время возвращались к этому красному неглиже. Была ли какая-то вероятность, что оно приведет ко мне? Я купил его в Харродс*, оно было экстравагантным, но, в этом я был уверен, не уникальным, и это лишь один солидный подарок, из всего, что я дарил ей. Но записка, которая была приложена! Уничтожила ли ее Карла? Дознались ли они, кто таков Казанова?
В этот вечер я поехал прямо домой, избрав такой путь, чтобы не проезжать мимо дома Карлы.
Я дослушал до конца послеполуденную программу по радиоприемнику в моей машине, а когда добрался до дому, включил шестичасовой выпуск новостей. Я переключился на 4-й канал в семь, и вернулся на канал Би-Би-Си в девять. Я смотрел Ай-Ти-Ви с десяти вплоть до последнего выпуска новостей.
Смерть Карлы, по мнению редакторов, была менее значительным событием, чем результаты матчей 3-й лиги. Элизабет читала свою последнюю библиотечную книгу, не догадываясь о моих треволнениях.
Эту ночь я провел, часто просыпаясь, а утром, как только услышал, что газеты опущены в ящик, помчался вниз.
«Дукакис назван кандидатом» - первая страница «Таймс». Я поймал себя на том, что пытаюсь представить его президентом.  «Президент Дукакис» - не звучит.
Я взял «Дэйли Экспресс» моей жены и…заголовок в три слова: «Размолвка любовников – убийство».
У меня подкосились ноги, я рухнул на колени. Должно быть, я являл собою странное зрелище – сидящий на полу, уставившийся в газету человек. Я не мог прочитать следующий абзац без очков. Взбежав по лестнице, я схватил с тумбочки у моей кровати очки. Элизабет спала сном праведника. Тем не менее, я заперся в ванной, где мог читать, не торопясь и не рискуя быть прерванным.
«Полиция сейчас полагает,  что красавица-секретарша Карла Мурлэнд, 32 лет, найденная вчера ранним утром в своей квартире, была убита. Инспектор Симмонс из Скотлэнд-Ярда, ведущий расследование, поначалу считал смерть ненасильственной, однако рентгенологическое исследование выявило сломанную нижнюю челюсть, что, очевидно, было результатом какой-то стычки. Следствие продлится до девятнадцатого апреля.
Мария Лусия, 48 лет, поденщица мисс Мурлэнд, сообщила эксклюзивно для «Экспресс», что ее хозяйка была со своим приятелем, когда Мария уходила из квартиры около пяти вечера. Другая свидетельница миссис Рита Джонсон, которая живет в соседнем подъезде, видела мужчину, покинувшего квартиру мисс Мурлэнд, около шести, зашедшего в газетный киоск, и затем уехавшего. Мисссис Джонсон добавила, что она не вполне уверена, но ей показалось, что это был «Ровер».
«Боже!» - вскрикнул я так громко, что испугался, не разбудил ли этим воплем жену.
Быстро побрившись и приняв душ, я  размышлял на ходу. Элизабет еще не проснулась, а я уже готов был к выходу на работу. Я поцеловал ее, но она лишь повернулась на другой бок.  Поэтому я написал записку, оставив ее на кровати жены. В записке я объяснил, что вынужден уйти раньше, чтобы закончить важный отчет.
По пути на работу, я мысленно прокручивал то, что намеревался сказать, повторяя снова и снова. Я был на двенадцатом этаже чуть раньше восьми, оставил свою дверь широко открытой, страхуясь от чьего-либо вторжения. Я был уверен, что имею чистых пятнадцать или даже двадцать минут, пока кто-нибудь появится.
Еще раз, продумав, что именно мне следует сказать, я написал пять заглавных букв, расположив их в порядке предстоявшего изложения – так я всегда поступаю перед выступлениями на собраниях Совета компании. Получился такой короткий перечень: автобусная остановка, пальто, номер 19-й, «БМВ», талон.
Затем я набрал номер. Я снял с себя наручные часы, расположив их перед собой. Где-то я читал, что для того, чтобы установить, откуда звонок, необходимо не менее трех минут.
Женский голос ответил: - Скотлэнд-Ярд. – Инспектора Симмонса, пожалуйста, непринужденно сказал я. – Могу я сказать ему, кто звонит? – Нет, я предпочитаю не называть своего имени. – Да, конечно, сэр, - сказала она, очевидно привыкшая к таким звонкам.
Я услышал зуммер другого тембра. У меня пересохло во рту, пока я услышал мужской голос: - Симмонс.
И я впервые услышал речь детектива. Удивительно, но у человека с типично английской  фамилией был столь выраженный акцент уроженца Глазго.
-Чем могу помочь вам? - спросил он.
-О нет, я думаю, что это я могу помочь вам, - возразил я спокойным тоном, изменив при этом тембр голоса.
-Как вы можете помочь мне, сэр?
-Вы офицер, расследующий дело Карлы  как-там-ее?
-Да, я. Но чем вы можете мне помочь?
Секундная стрелка завершила первый круг.
-Я видел человека, выходившего из ее квартиры в тот вечер.
-Где вы были в это время?
-На автобусной остановке, на той же стороне дороги.
-Можете описать того человека? – тон Симмонса был таким же обыденным, как и мой.
-Рослый, я бы сказал пять футов, одиннадцать дюймов – шесть футов, хорошо сложенный. Одет был в такое типичное для Сити пальто, ну знаете, такое черное с вельветовым воротником.
-Как вы можете быть так уверены насчет пальто?
-Я замерз, ожидая 19-й автобус, и подумал, хорошо бы, чтобы это пальто было сейчас на мне.
-Вы запомнили что-нибудь примечательное после того, как он вышел из квартиры?
-Только то, что он зашел в газетный киоск, прежде чем сесть в машину и уехать.
-Да, нам это доподлинно известно. А вы заметили, на какой машине он уехал?
Прошли уже две минуты, и я неотрывно следил за секундной стрелкой.
-Думаю,  это был «БМВ», сказал я.
-Случайно не запомнили, какого цвета?
Нет, уже было темно, - я помедлил, - но зато я видел, как он разорвал штрафной талон, сняв его с лобового стекла, так что установить его вам не составит труда.
-И в какое время все это произошло?
-Около 6.15-6.30, инспектор, ответил я.
-А не могли бы вы сказать?…
Две минуты, пятьдесят восемь секунд. Я повесил трубку.
Все мое тело было в испарине.
-Приятно видеть вас в офисе субботним утром, - ухмыляясь, сказал директор по менеджменту, входя в дверь. – Как закончите работу,  я бы хотел поговорить с вами.
Я вышел из-за стола и поплелся вслед за ним по коридору в его кабинет.
В течение часа он говорил о моих расчетах, но я, как ни старался, не мог сосредоточиться. Наконец он перестал сдерживать свое раздражение: - Что у вас в голове, похоже, вы где-то витаете? – Нет, возразил я,  - просто заработался, - и поднялся, чтобы уйти.
Вернувшись в свой кабинет, я сжег клочок бумаги с пятью заглавными буквами, и отправился домой.
В первом выпуске дневных газет публикация под названием «Размолвка любовников…» переместилась  на седьмую страницу, и ничего нового не сообщалось. Остаток субботы
казался непереносимым, но «Санди Экспресс» моей жены принес мне некоторое облегчение: «Согласно полученной информации по делу Карлы Мурлэнд, какой-то человек помогает полиции в  расследовании» - банальные выражения, которые я так часто читал в прошлом, приобрели для меня реальный смысл.
Я просмотрел другие субботние газеты, слушал все выпуски новостей по радио, смотрел каждый информационный блок по телевизору. Когда моя жена стала выражать удивление, я объяснил ей, что ходят слухи о том, что компания может быть ликвидирована, а  означает для меня потерю работы.
В понедельник утром «Дэйли Экспресс» назвала человека, упоминавшегося в связи с убийством Карлы Мурлэнд. Это был некий Пол Мэнзис, 51 года, страховой агент из Сэттона. Его жена находилась в госпитале, где получала седативную терапию, а сам он содержался под арестом в Брикстонской тюрьме. Мне стало любопытно, сказал ли мистер Мэнсиз правду о своей жене, и было ли у него прозвище. Я налил себе крепкого кофе и пошел на работу.
Позднее, этим же утром Мэнзис предстал перед судом магистрата на Хорсферри  Роуд, по обвинению в убийстве Карлы Мурлэнд. В освобождении под залог было отказано, приободрила меня «Стандард».

Прошло шесть месяцев.  Я узнал, что дела такой тяжести преступлений передаются в Верховный Суд. Пол Мэнзис все это время находился в тюрьме в Брикстоне. Я же провел эти пол года,  пугаясь каждого телефонного звонка, каждого стука в дверь, каждого нежданного посетителя, причем все это продолжалось в виде ночных кошмаров, неведомых невиновным ни в чем людям. Превозмогая себя, я ходил на работу, часто задумываясь, знает ли Мэнзис о моей связи с Карлой, знает ли мое имя, и вообще, о моем существовании.
Месяца за два до суда, компания проводила свое ежегодное общее собрание. Согласно вычисленным мною данным, наша фирма не заработала ни малейшей прибыли. Мы не могли заплатить дивиденды нашим акционерам.
Я возвращался с собрания с легким чувством, даже в приподнятом настроении.  Минуло  уже шесть месяцев, как умерла Карла, и не случилось ничего такого, что заставляло бы предполагать, что кто-то подозревает, что я был просто знаком с ней, не говоря уже о причастности к ее смерти. Я все еще испытывал чувство вины перед Карлой, даже скучал по ней, но за эти шесть месяцев я не прожил и дня без страха. Странно, но я не чувствовал вины перед Мэнзисом за его бедственное положение. В конце концов, он стал инструментом спасения для меня от пожизненного заключения. Так что, тот мой свинг свалил сразу двоих.
Это было 26 августа (мне никогда не забыть), когда я получил письмо, которое обязывало меня прилежно ходить на заседания суда, не оставляя без внимания ни единого слова. Как ни убеждал я сам себя, что мне следует объяснить, почему я не могу этого делать, я знал и другое: мне не хватит мужества для такого поступка.
В это же утро, в пятницу (по моим наблюдениям, подобные вещи всегда случаются по пятницам) я был вызван к начальству на обычное еженедельное собрание с предчувствием, что мне сообщат, что компания во мне больше не нуждается.
-Откровенно говоря, за последние несколько месяцев вы работали все хуже, и хуже, - было сказано мне.
Для дискуссии  у меня сил не было.
-И вы не оставляете мне другого выбора, кроме как заменить вас. Ваш стол должен быть освобожден к пяти вечера, - продолжал он, - потом  в бухгалтерии получите чек на 17500 фунтов стерлингов.
Мои брови поползли вверх.
-Компенсация за шесть месяцев, как обусловлено нашим контрактом в случае ликвидации компании, - пояснил он.
Затем босс протянул мне свою руку, но не для пожелания удачи, а чтобы взять ключи от моего «Ровера».
Первая мысль после того, как он сообщил мне об этом решении, была о том, что я, по крайней мере, смогу посещать ежедневные заседания суда без помех.
Элизабет плохо восприняла новость о моем увольнении, но лишь спросила, что я планирую насчет новой работы. В течение следующего месяца я делал вид, что ищу вакансию в другой компании, но осознавал, что ничем не смогу заниматься, пока не закончится суд.
В утро начала суда все популярные газеты вышли с полосами на цветном фоне.  «Дэйли Экспресс» даже поместила на первой странице фото Карлы в купальнике на берегу моря.
-Интересно, сколько же заплатили ее сестре из Фулхэма за этот снимок? – подумал я. Рядом было фото Пола Мэнзиса в профиль, что создавало впечатление, что он уже осужден.
Я был среди первых, кому было сказано, в каком зале Олд Бэйли будет слушаться дело «Корона против Мэнзис». Полицейский в форме подробно объяснил мне, как пройти, и я с несколькими другими прошел в зал номер четыре.
Войдя в зал суда, я, согласно очереди, оказался в конце своего ряда. Я огляделся  вокруг, думая, что каждый сейчас смотрит на меня, но, к моему облегчению, никто не проявил ни малейшего интереса к моей персоне.
Я хорошенько рассмотрел  обвиняемого. Мэнзис был хрупким мужчиной, видно было, что он изрядно потерял в весе. 51 год, говорилось в газетах, но выглядел он почти на 70. Мне подумалось, насколько же постарел я за прошедшие месяцы.
На Мэнзисе был опрятный темно- синий костюм, который болтался на нем, свежая сорочка и, как я полагал, полковой галстук. Его седые редеющие волосы были зачесаны назад, небольшие седые усы придавали ему вид военного. Но он абсолютно не был похож ни на убийцу, ни на волокиту. Впрочем, если бы кто-нибудь посмотрел на меня, то пришел бы к аналогичному заключению.
Я всматривался в море лиц, выискивая миссис Мэнзис, но никто не соответствовал ее описанию в газетах.
Мы все поднялись, когда вошел судья мистер Бэчанан
-Корона против Мэнзиса, - произнес служащий суда.
Судья, наклонившись вперед, сказал Мэнзису, что тот может сесть, и медленно повернулся к скамье присяжных. Он пояснил, что имеется вполне понятный интерес прессы к этому делу, но существенно лишь независимое мнение жюри присяжных, виновен или не виновен подсудимый в убийстве. Он также рекомендовал жюри не читать газетные статьи об этом деле, не слушать высказываний, особенно тех, кто не присутствовал в суде, ибо как раз подобные люди имеют непоколебимое мнение, каким должен быть вердикт. Он напомнил жюри, как важно сосредоточиться на каждом из показаний, каждой улике, поскольку цена этому – жизнь человека. Я поймал себя на том, что киваю в знак согласия. Я огляделся в надежде, что никто не обратил на меня внимания. Взор Мэнзиса был устремлен на судью, который сидел, повернувшись в этот момент в сторону обвинителя.
Лишь только сэр Хэмфри Маунтклифф встал со своего места, я возблагодарил судьбу за то, что он выступает против Мэнзиса, а не меня. Человек внушительных габаритов, с высоким лбом и серебристой шевелюрой, он повелевал в зале не только благодаря облику, но и голосу, олицетворявшему власть.
Он доминировал в зале суда в течение всего утреннего заседания. Его взгляд редко отрывался от места, где сидело жюри, лишь изредка он заглядывал в свои заметки.
Он воссоздал события, как он представлял себе, что произошло тем апрельским вечером.
Начало слушания дела продлилось два с половиной часа – короче, чем я ожидал, затем судья объявил перерыв на ланч, призвав всех, быть на своих местах в десять минут третьего.
После ланча сэр Хэмфри вызвал своего первого свидетеля, инспектора Симмонса. Я был не в силах прямо глядеть на полицейского, пока  он давал свои показания. Каждый его ответ, как будто, был адресован лично мне. Я подумал, не подозревает ли он, что здесь находится тот самый человек, который говорил с ним по телефону. Симмонс весьма профессионально описал в деталях, как было обнаружено тело и как вышли на Мэнзиса через двух свидетелей и злосчастный парковочный талон. К моменту, когда сэр Хэмфри сел на свое место, мало кто сомневался в том, что Симмонс арестовал, кого и следовало.
Внешность адвоката Мэнзиса, который встал для перекрестного допроса, резко контрастировала с внешностью сэра Хэмфри. Мистер Роберт Скотт, советник юстиции, был маленьким, тучным, с густыми кустистыми бровями. Он говорил медленно, монотонно, и я с радостью заметил, как один из членов жюри едва не уснул под его речь. В течение двадцати минут Скотт, с пристрастием,  расспрашивал детектива, но в показаниях Симмонса ничего существенно не изменилось. Когда инспектор шел от места свидетеля, у меня хватило духу, взглянуть ему прямо в глаза.
Следующим свидетелем был судебный патолог доктор Энтони Маллинз, который после нескольких предварительных вопросов, устанавливающих его профессиональный статус, перешел к ответам на вопросы сэра Хэмфри, поразив всех присутствующих. Патолог сообщил суду, что были очевидные признаки того, что мисс Мурлэнд незадолго до смерти имела половой акт.
-Чем это доказано, доктор Маллинз?
-Тем, что я обнаружил следы крови группы В на верхней части бедер мисс Мурлэнд, тогда как ее группа крови – 0. Кроме этого, были найдены следы спермы на ее нижнем белье, которое было на ней в момент смерти.
-Эти группы крови часто встречаются? – спросил сэр Хэмфри.
-Кровь группы 0 – часто,  группы В – значительно реже.
-А что бы вы могли сказать о причине смерти?
-Удар или удары в голову, которые стали причиной перелома челюсти, а также рассечения кожи затылка. Удары, судя по всему, были нанесены тупым предметом.
Мне хотелось встать и сказать: - я знаю, каким! В это время сэр Хэмфри сказал, что вопросов больше не имеет, и поблагодарил доктора.
Мистер Скотт обращался к доктору с куда большим почтением, нежели к инспектору, невзирая на то, что медик был свидетелем обвинения.
-Мог ушиб спины быть результатом падения?
Доктор колебался. – Возможно, - заговорил он,  - но это не объясняет перелома челюсти.
Мистер Скотт проигнорировал этот комментарий и продолжил.
-Каков процент людей в Британии имеет группу крови В?
-Около пяти-шести процентов, - отвечал доктор.
-Два с половиной миллиона человек, - сказал мистер Скотт, и сделал паузу, дабы названная цифра проникла в сознание присутствующих, затем резко сменил тему.
Однако, как он ни старался, он не мог сбить патолога ни в отношении времени и причин смерти, ни в отношении того, что сексуальный контакт мог иметь место не только в тот промежуток времени, когда его клиент был у Карлы.
Когда мистер Скотт сел, судья спросил сэра  Хэмфри, не желает ли тот еще задать вопросы.
-О да, милорд. Доктор Маллинз, вы сказали, что у мисс Мурлэнд была сломана челюсть и рассечена кожа затылка. Могло ли это рассечение быть результатом удара о некий предмет уже после того, как челюсть была сломана?
-Я вынужден возразить, милорд, - сказал Скотт, вскакивая неожиданно резво. – Это наводящий вопрос.
Мистер Бэчанан уперся взглядом в доктора.
-Я согласен, мистер Скотт, но я желал бы знать, нашел ли доктор Маллинз кровь группы 0, то есть кровь мисс Мурлэнд, на каких-либо других предметах в комнате?
-Да, милорд, - ответил патолог. – На кромке стеклянного столика в центре комнаты.
-Спасибо, доктор Маллинз, вопросов больше нет.
Следующим свидетелем была миссис Рита Джонсон, леди, которая заявила, что она видела все.
-Миссис Джонсон, вечером седьмого апреля видели вы человека, выходившего из квартиры мисс Мурлэнд?
-Да.
-В какое время?
-В пять минут седьмого.
-Пожалуйста, расскажите суду, что было дальше.
-Он перешел дорогу, взял парковочный талон, сел в машину и уехал.
-Вы видите того человека сегодня в суде?
-Да, - сказала она твердо, - глядя на Мэнзиса, закачавшего  при этом  головой.
-Больше нет вопросов.
Мистер Скотт медленно поднялся.
-Что это была за машина, в которую сел мужчина?
-Я не могу сказать уверенно, но думаю, это был «БМВ».
-Не «Ровер», как вы сказали полиции утром следующего дня?
Свидетельница промолчала.
-И вы точно видели, как описываемый вами человек, взял талон с лобового стекла?
-Думаю, да, но все произошло так быстро.
-Именно. Поэтому, предполагаю, что вы видели другого мужчину и другую машину.
-Нет, сэр, - ответила она, но уже не стой убежденностью, которая звучала в ее предыдущих ответах.
Сэр Хэмфри больше не опрашивал миссис Джонсон. Я сообразил, что он хочет, чтобы ее показания были поскорее забыты присяжными. Когда она покидала место свидетеля, все в зале испытывали значительные сомнения.
Поденщица Карлы, Мария Лусия, была куда более убедительна. Она уверенно заявила, что видела Мэнзиса в гостиной в тот день, когда сама она пришла немного раньше пяти часов. До этого никогда ранее она его не видела.
-Но разве не верно, что обычно вы работаете только по утрам?
-Да, - ответила она, - но у мисс Мурлэнд была привычка, брать работу на дом по четвергам во второй половине дня, так что мне удобно было зайти и получить свое жалование.
-А как была одета мисс Мурлэнд тогда?
-В своем голубом пеньюаре.
-Она всегда так одета по четвергам днем?
Нет, сэр, но я полагаю, она хотела принять ванну, прежде чем уйти, тем вечером.
-Но когда вы уходили, она все еще была с мистером Мэнзисом?
-Да, сэр.
-Вы не помните, что-нибудь еще было на ней?
-Да, сэр, под халатом было красное неглиже.
После этих слов я уставился на нее, но не было ни малейшего признака, что свидетельница узнала меня. Я благодарил всех богов, что никогда не приходил к Карле по утрам.
Мистер Скотт встал для перекрестного допроса.
-Мисс Лусия, вы сказали суду, что пришли в тот раз для того, чтобы получить зарплату. Как долго вы находились в квартире?
-Я прибрала на кухне, прогладила блузку, минут двадцать, возможно.
-Вы видели мисс Мурлэнд в течение этого времени?
-Да, я заходила в гостиную, узнать, не желает ли она еще кофе, но она сказала, что нет.
-Был мистер Мэнзис с ней в это время?
-Да.
-Не было ли между ними чего-то типа размолвки, не говорили ли они повышенным тоном?
-Нет, сэр.
-Что было дальше?
-Мисс Мурлэнд зашла ко мне на кухню через несколько минут, дала мне зарплату, и я ушла.
-Когда вы были на кухне с мисс Мурланд, были признаки того, что она опасается своего гостя?
-Нет, сэр.
-Больше нет вопросов, милорд.
Сэр Хэмфри не расспрашивал Марию Лусия, и заявил судье, что он как обвинитель, удовлетворен.
Мистер Бэчанан кивнул и сказал, что на сегодня достаточно, но я не был убежден, что достаточно для обвинения Мэнзиса.
Когда я пришел домой, Элизабет не спрашивала, где я был, а мне не хотелось ей рассказывать.
Я провел этот вечер, притворяясь, что занят заполнением анкет-интервью для занятия вакансий.
Утром я завтракал поздно и читал газеты, прежде чем вернулся на мое место в конце скамьи в зале суда под номером четыре. Я пришел на пару минут раньше, чем появился судья.
Мистер Бэчанан, усаживаясь, поправил парик перед тем, как пригласить мистера Скотта, открыть заседание.
Мистер Скотт на, сей раз, встал неторопливо (у него была почасовая оплата) Он начал с обращения к суду, что его начальное выступление будет кратким, после чего оставался на ногах два с половиной часа. Он в деталях рассказал все о прошлом Мэнзиса, что хоть как-то относилось к делу. Он уверял, что желающий отпрепарировать прошлое его клиента, получил бы отличное досье. Пол Мэнзис был счастлив в браке, жил в Сэттоне с женой и тремя детьми – Полли, 21 года, Майклом, 19 и Салли –16лет. Двое из детей учились в университете, младшая – только закончила школу. Врачи посоветовали миссис Мэнзис не ходить в суд, поскольку она  лишь недавно выписалась из больницы. Я заметил, что две женщины из жюри сочувственно улыбаются.
Мистер Мэнзис, продолжал Скотт, работал страховым агентом в течение последних шести лет в одной и той же фирме в Сити и, хотя  не продвинулся в должности, он является одним из самых уважаемых сотрудников. Он – столп своей местной общины, служил в колониальных войсках, он член правления местного клуба фотолюбителей. Некоторое время он даже был членом муниципалитета Сэттона. Вряд ли его можно воспринимать как потенциального убийцу.
Затем Скотт перешел непосредственно ко дню убийства и утверждал, что его клиент имел договоренность о встрече с мисс Мурлэнд во второй половине дня сугубо по профессиональному вопросу и с единственной целью – помочь клиенту составить документ по страховке. Не могло быть иных причин для визита к мисс Мурлэнд в рабочее время. У него не было полового контакта с ней и, конечно же, он не убивал ее.
Подзащитный покинул свою клиентку в начале седьмого. Он понял, что она хочет переодеться, чтобы отправиться на ужин к сестре в Фулхэм.  Он предложил, встретиться с ней на следующей неделе, в среду в его офисе для завершения оформления страхового полиса. Защита, продолжал мистер Скотт, представит записи в дневнике, подтверждающие истинность сказанного. Обвинение, подчеркнул он, основывается почти полностью, на косвенных уликах. Он уверен, что если суд признает это, жюри не останется ничего иного, как вернуть его подзащитного в лоно семьи.
-Вы обязаны положить конец этому кошмару, все это слишком далеко зашло для невиновного человека, - закончил мистер Скотт.
На этом судья предложил перерыв для ланча. Во время еды я не мог собраться с мыслями и даже не воспринимал толком, что вокруг говорят. Большинство теперь считало Мэнзиса невиновным.
После перерыва мистер Скотт первым свидетелем вызвал самого обвиняемого. Пол Мэнзис со скамьи подсудимых медленно подошел к свидетельскому месту. Он держал копию Нового Завета в правой руке, запинаясь, читал слова присяги с карточки, которую он держал в - левой. Все взоры были устремлены на него, мистер Скотт, тем временем, начал осторожно вести своего клиента через минные поля показаний.
Мэнзис держался все увереннее и, когда в половине пятого, судья сказал, что на сегодня достаточно, я был убежден, что Мэнзиса отпустят по вердикту большинства.
Я провел тревожную ночь и, вернувшись на свое место на третий день, опасался самого плохого. Будет ли Мэнзис освобожден, и начнут ли искать меня?
Мистер Скотт начал третье утро так же вкрадчиво, как и второе, но он повторил такое множество раз вопросы предыдущего дня, что стало ясно – он настраивает своего клиента на встречу с обвиняющей стороной. Прежде, чем  сесть, наконец,  он в третий раз спросил у Мэнзиса:
-У вас был секс с мисс Мурлэнд?
-Нет, сэр, я лишь впервые увидел ее в тот день.
-Вы убили мисс Мурлэнд?
-Разумеется, нет, сэр, - отвечал Мэнзис, и голос его звучал твердо и уверенно.
Мистер Скотт занял свое место с выражением удовлетворения на лице.
По совести говоря, не то что Мэнзис, очень немногие  справились бы с перекрестным допросом сэра Хэмфри Маунтклиффа. Лучшего юриста трудно было пожелать.
-Я бы хотел начать, с вашего позволения, мистер Мэнзис, - заговорил он, - с того, что ваш адвокат представил как сокровищницу, доказывающую вашу невиновность.
Тонкие губы Мэнзиса застыли в виде прямой линии.
-В соответствии с записью в вашем дневнике, вы планировали вторую встречу с мисс Мурлэнд, убитой женщиной (эти два слова сэр Хэмфри повторял рефреном в течение перекрестного допроса) на среду, то есть после того, как она была убита.
-Да, сэр.
-Эта пометка была сделана (поправьте меня, если я не прав) вами в вашем дневнике: «в ближайший четверг - встреча с мисс Мурлэнд в ее квартире».
-Да, сэр, - сказал Мэнзис, очевидно, наученный не говорить ничего, что помогало бы обвинению.
-Так когда, вы сделали эту запись?
-В пятницу утром, сэр.
-После того, как мисс Мурлэнд была убита?
-Да, но я этого не знал.
-Ваш дневник при вас, мистер Мэнзис?
-Да, но лишь карманный.
-Вы позволите увидеть его?
Неохотно Мэнзис вытащил маленький зеленый блокнот из кармана своего пиджака, и отдал его клерку, который передал  книжицу  сэру Хэмфри. Прокурор стал листать страницы.
-Я вижу, что здесь нет записи о встрече с мисс Мурлэнд в тот день, когда она была убита.
-Да, сэр, - сказал Мэнзис. – Я фиксирую официальные встречи лишь в моем настольном дневнике, личные дела – в моем карманном дневнике.
-Понятно, - сказал сэр Хэмфри. Он помолчал, затем вскинул голову вверх. – Но не странно ли, мистер Мэнзис, что вы условились о встрече с клиенткой, чтобы обсудить деловые вопросы и доверились своей памяти, когда без труда могли сделать пометку в дневнике, который всегда с вами?
-Возможно, я записал это на клочке бумаги в тот раз, я ведь объяснял – это личный дневник.
-В самом деле? – удивился сэр Хэмфри, пролистав еще несколько страниц. – Кто такой Дэвид Патерсон, 112 Сити Роуд, 11. 30., 9 января этого года? – прочитал сэр Хэмфри суду.
Мэнзис выглядел встревоженным.
-Мы могли бы установить мистера Патерсона, если вы не можете вспомнить, - сказал сэр Хэмфри участливо.
-Он клиент нашей фирмы, - сказал Мэнзис.
-Клиент вашей фирмы, - медленно повторил сэр Хэмфри.
-Интересно, сколько таковых я мог бы найти, просмотрев ваш дневник на досуге? Мэнзис опустил голову, а сэр Хэмфри вернул блокнот клерку.
-Теперь я бы хотел обратиться к более важным вопросам.
-Не ранее, чем после перерыва на ланч, сэр Хэмфри, - прервал его судья, - уже почти час.
-Как пожелаете, милорд, - последовал галантный ответ.
Я покинул здание суда в более оптимистическом настроении, хотя я не мог предполагать, что найдется нечто более важное, чем дневник.
Выпячивание сэром Хэмфри маленькой лжи, хотя и не уличало Мэнзиса в убийстве, но показывало, что он что-то скрывает. Я начал беспокоиться, что за время перерыва мистер Скотт мог посоветовать Мэнзису, признаться в связи с Карлой, что сделало бы его рассказ более правдоподобным. К моему облегчению, выяснилось, что по английским законам,
Мэнзис не может консультироваться со своим защитником, пока он дает показания с места свидетеля. Я заметил, что улыбка исчезла с лица мистера Скотта.
Сэр Хэмфри встал для перекрестного допроса.
-Вы заявили под присягой, что вы, мистер Мэнзис, счастливы в браке.
-Да, это так.
-Был ли ваш первый брак столь же счастливым?
Лицо обвиняемого стало серым. Быстро взглянув на мистера Скотта, я увидел, что тот не может скрыть, что этот аспект для него столь же неожидан, сколь и неприятен.
-Подумайте, прежде чем отвечать, - предупредил сэр Хэмфри. Все взоры были устремлены на человека, стоявшего на месте свидетеля.
-Нет, - сказал Мэнзис и быстро добавил:
-Но это было так давно, я был слишком молод, и все это было чудовищной ошибкой.
-Чудовищная ошибка? – повторил сэр Хэмфри, глядя прямо на жюри.- А чем закончился тот брак?
-Разводом.
-А что было основанием для развода?
-Жестокое обращение, - сказал Мэнзис, - но…
-Но не позволите ли мне, зачитать жюри, что ваша первая жена сказала суду под присягой
Мэнзис  молчал, потрясенный.  Он знал, что «нет» - это проклятье для него, а «да» - просто губительно.
-Ну, коль вы, похоже, не в состоянии ответить, с вашего разрешения, милорд, я зачитаю показания, данные судье мистеру Роджеру 9 июня 1961 года миссис Мэнзис-первой в суде графства Свиндон.
Сэр Хэмфри прокашлялся: «Он избивал меня снова и снова, и до такой степени, что я убежала в страхе, что когда-нибудь он может убить меня». Сэр Хэмфри сделал ударение на последних пяти словах.
-Она преувеличивала! - прокричал Мэнзис.
-Как жаль, что бедняжка Карла Мурлэнд не может нам сказать, что случившееся с ней, тоже преувеличение.
-Я возражаю, милорд, - выпалил мистер Скотт. – Сэр Хэмфри оказывает давление на свидетеля.
-Согласен, - сказал судья, - будьте аккуратнее в дальнейшем, сэр Хэмфри.
-Приношу извинения, милорд, - сказал сэр Хэмфри отнюдь не извиняющимся тоном.
Он закрыл папку, в которую заглядывал, и положил перед собой, прежде чем взять другую.  Обвинитель открыл ее медленно, чтобы все присутствующие видели каждое его движение, перед тем как он вынул лист бумаги.
-Сколько любовниц было у вас с тех пор, как вы женаты на миссис Мэнзис-второй?
-Протест, милорд! Как можно допускать такое?
-Милорд, это возможно, смиренно полагаю. Я намерен показать, что не деловые, а сугубо личные связи были у мистера Мэнзиса и миссис Мурлэнд
-Вопрос может быть адресован подсудимому, - объявил судья.
Мэнзис молчал, тогда как сэр Хэмфри изучал лист бумаги, который он держал перед собой.
-Подумайте, не спешите с ответом, так как я хочу, чтобы вы были точны, - сказал сэр Хэмфри, глядя поверх своих очков.
Пока мы все ждали, слышно было, как тикают часы.
-Гм, три, я думаю, - выдавил из себя Мэнзис.
Джентльмены от прессы лихорадочно заскрипели перьями.
-Три, - повторил сэр Хэмфри, глядя в недоумении на лист бумаги.
-Ну, может быть, четыре.
-И четвертой была Карла Мурлэнд? – спросил сэр Хэмфри. Потому что у вас с ней был половой контакт в тот вечер, не так ли?
-Нет, не было этого, - сказал Мэнзис, но к этому моменту мало кто в зале суда готов был верить ему.
-Ну, хорошо, - сказал сэр Хэмфри, кладя перед собой лист бумаги. Но,  прежде чем я вернусь к вашим отношениям с мисс Мурлэнд, давайте проясним начет остальных четырех.
Я всматривался в листок бумаги, с которого читал сэр Хэмфри. С того места, где я сидел, было видно, что на листке не написано ничего. Чистый белый лист бумаги.
Я едва сдержал усмешку. Адюльтеры Мэнзиса оказались неожиданным бонусом для меня и для прессы, и мне стало страшно интересно, как бы на это реагировала Карла, если бы знала.
Сэр Хэмфри уделил остаток дня деталям отношений Мэнзиса с его четырьмя любовницами. В зале стоял гул, а журналисты писали вовсю, почуяв добычу. Когда все встали, глаза мистера Скотта были закрыты.
Я ехал домой этим вечером после слушаний почти счастливый, подобно человеку, завершившему хороший трудовой день.
Входя в зал следующим утром, я видел, что завсегдатаи стали узнавать друг друга и раскланиваться.  Я тоже молча поклонился, приветствуя их, когда садился на свое место.
Сэр Хэмфри посвятил утро целому ряду уголовно наказуемых деяний, совершенных Мэнзисом. Мы узнали, что в колониальных войсках он прослужил лишь пять месяцев из-за конфликта с командиром по поводу растраты, совершенной Мэнзисом. Его попытка попасть в муниципалитет была в большей степени обусловлена стремлением, повлиять на решение относительно строительства на участке земли, примыкавшем к его дому, а не его альтруистическими порывами, служить на благо общества. Сказать по правде, сэр Хэмфри мог и архангела Гавриила изобразить футбольным хулиганом. Но его козырная карта еще не появлялась.
-Мистер Мэнзис, теперь я бы хотел вернуться к вашей  версии того, что произошло тем вечером, когда была убита мисс Мурлэнд.
-Да, - еле слышно выдохнул Мэнзис.
-Когда вы посещаете клиента для обсуждений условий контракта, как долго, обычно, это длится?
-Обычно, полчаса, максимум – час.
-А сколько времени ушло на консультацию мисс Мурлэнд?
-С добрый час, - ответил подсудимый.
-И вы ушли от нее, если я правильно помню ваши показания, в начале седьмого.
-Да, это так.
-На какое время была назначена встреча?
-На пять часов, об этом есть запись в моем настольном дневнике.
-Хорошо, мистер Мэнзис, если вы прибыли около пяти, уехали после шести, как вы ухитрились решить проблему парковки?
-Если бы я приехал  несколькими  минутами позже, я бы не смог удачно припарковаться, я рисковал.
-Именно рисковали, - повторил сэр Хэмфри медленно. – Очевидно, вы вообще рисковый человек, мистер Мэнзис.
-Не будете ли вы так любезны, взглянуть на парковочный талон?
Служащий протянул талон Мэнзису.
-Не угодно ли вам, прочитать суду, какой час и минуты записал регулировщик, указывая, когда было совершено нарушение? И снова Мэнзис медлил с ответом.
-16.15 – 16.30, - выдавил, наконец, Мэнзис.
-Будьте любезны, повторите ваш ответ судье.
Мэнзис повторил роковые цифры.
-Таким образом, сейчас мы установили, что вы в действительности были с мисс Мурлэнд некоторое время до 16.00, а не как я полагаю, вы позже записали в свой дневник, с 17.00, что является еще одной ложью, не так ли?
-Нет, - возразил Мэнзис. – Я, наверное, приехал чуть раньше, чем думал.
-Как минимум, на час раньше, судя по всему.  И я также полагаю, что вы приехали так рано потому, что ваш интерес к Карле Мурлэнд был не только профессиональным.
-Это не так.
-Ну, тогда, не было ли у вас стремления, сделать ее своей любовницей?
Мэнзис колебался с ответом, поэтому сэр Хэмфри сам ответил на свой же вопрос:
-Ведь деловая часть вашей встречи завершилась в обычные полчаса, ведь так, мистер Мэнзис?
Он ждал ответа, но его так и не последовало.
-Какая у вас группа крови?
-Понятия не имею.
Сэр Хэмфри внезапно сменил тему:
-Вы случайно не слышали о ДНК?
-Нет, - последовал недоуменный ответ.
-Дезоксирибонуклеиновая кислота – носитель наследственной информации. Набор генов уникален у каждого индивидуума. Кровь и сперма для каждого столь же специфичны, как и отпечатки пальцев. Изучив то и другое, мы незамедлительно получим ответ, изнасиловали ли вы мисс Мурлэнд.
-Я ее не насиловал! – негодуя, воскликнул Мэнзис.
-Тем не менее, половой контакт имел место, ведь так? – спокойно произнес сэр Хэмфри.
Мэнзис хранил молчание.
-Мне пригласить судмедэксперта и попросить его сделать анализ ДНК?
Мэнзис по-прежнему молчал.
-И определить группу вашей крови? – спросил сэр Хэмфри, помедлив. – Я спрашиваю вас еще раз, мистер Мэнзис, состоялся ли сексуальный контакт между вами и убитой женщиной в тот четверг во второй половине дня?
-Да, сэр, - прошептал Мэнзис.
-Да, сэр, - повторил сэр Хэмфри, чтобы все в зале суда могли услышать.
-Но это не было изнасилованием! – прокричал Мэнзис.
-В самом деле? – сказал сэр Хэмфри.
-И я клянусь, что не убивал ее!
Наверняка, я был единственным в этом  зале суда, кто знал, что сейчас он говорит правду. Все, что произнес еще сэр Хэмфри: «Больше нет вопросов, милорд».
Мистер Скотт, лихорадочно проводя перекрестный допрос, пытался восстановить доверие к своему клиенту, но уличение Мэнзиса во лжи насчет его отношений с Карлой, ставило под сомнение все, им сказанное.
Если бы только Мэнзис сказал правду, что они с Карлой были любовниками, его рассказ был бы принят как правдивый. Я думал, почему он так повел себя? Ради жены? Каким бы ни был мотив, все кончилось лишь тем, что он выглядел виновным в преступлении, которого не совершал.
Дома  в тот вечер я ел так много, как не ел уже много дней.
Следующим утром мистер Скотт вызвал еще двух свидетелей. Первый оказался викарием из Сэттона, который явился, чтобы рассказать о важной роли Мэнзиса в его приходе. Когда сэр Хэмфри закончил свой перекрестный допрос, викарий выглядел эдаким добрым старикашкой, чьи представления о Мэнзисе основывались на прошлых, случайных встречах на воскресных службах.
Другой был начальником Мэнзиса в компании.  Он был фигурой более впечатляющей. Но он не подтвердил, что мисс Мурлэнд была клиенткой их компании.
Мистер Скотт свидетелей больше не представлял, и сообщил судье мистеру Бэчанану, что он закончил. Судья кивнул и, повернувшись к сэру Хэмфри, сказал, что его заключительная речь состоится завтра утром.
Еще один долгий вечер и еще более долгая ночь должны были быть пережиты Мэнзисом и мною.
Как и во все другие дни судебных заседаний, я занял свое место до прихода судьи.
Заключительная речь сэра Хэмфри была мастерской. Малейшая неправда была преподана так, что очень немногие из показаний Мэнзиса выглядели убедительно.
-Мы никогда в точности не узнаем, -  сказал сэр Хэмфри, - почему бедняжка, такая молодая Карла Мурланд была убита. Отказ уступить Мэнзису? Вспышка ярости, закончившаяся ударом, падением и смертью? Но есть вещи, члены жюри, в которых мы можем быть вполне уверены.
Мы можем быть уверены в том, что Мэнзис был с убитой женщиной ранее 16.15, о чем свидетельствует пресловутый парковочный талон. Мы можем быть уверены, что он ушел в начале седьмого, потому что есть свидетельница, которая видела, как он уезжал, и он сам этого не отрицает.  И мы можем быть уверены в том, что он лгал относительно интимной близости с мисс Мурлэнд, хотя мы не можем знать, половой акт был до или после того, как была сломана челюсть.
И мы можем быть уверены, что он сделал ложную пометку в своем дневнике, чтобы заставить поверить, что деловая встреча с убитой женщиной была назначена на пять, тогда как личные дела он планировал на более раннее время. Во время своей речи сэр Хэмфри неотрывно смотрел на жюри.
Наконец, можно считать установленным и не вызывающим никаких сомнений, согласно отчету патолога, время смерти, из чего следует, что Мэнзис был последним, кто видел Карлу живой.
Таким образом, никто другой не мог убить Карлу Мурлэнд (не забудьте показания инспектора Симмонса) и, если вы признаете это, у вас не останется сомнений, что только Мэнзис может отвечать за ее смерть. И, как вы могли узнать, он пытался скрыть существование первой жены, которая ушла от него из-за его жестокости, и четырех его любовниц, оставивших его неизвестно, как и почему. Всего лишь на одну женщину меньше, чем у Синей Бороды! – с чувством произнес сэр Хэмфри.
-Ради каждой молодой одинокой девушки, живущей в нашей столице, вы должны исполнить свой долг, каким бы суровым он ни был, и признать Мэнзиса, виновным в убийстве.
Когда сэр Хэмфри сел, мне хотелось аплодировать. Судья отправил нас на очередной перерыв. Все вокруг вслух осуждали Мэнзиса. Я слушал с удовлетворением, не высказывая своего мнения. Я знал, что если жюри обвинит Мэнзиса, дело будет закрыто, и чьи-либо взгляды в мою сторону не будут пугать меня.  Я уже сидел на своем месте, когда в 14.10 появился судья. Он вызвал мистера Скотта.
Защитник Мэнзиса поднял настроение своего клиента, упирая на то, что почти все улики косвенные, что вполне вероятно, что кто-то еще побывал у Карлы Мурлэнд после того, как его клиент ушел от нее тем вечером. Кустистые брови мистера Скотта, казалось, жили своей собственной жизнью – так энергично они двигались, когда их владелец говорил о том, что, конечно же, задача обвинения доказывать виновность, но в данном случае его ученый друг, сэр Хэмфри, потерпел неудачу. В течение своего выступления Скотт избегал упоминания о записях в дневнике, штрафном талоне за просроченную парковку, бывших любовницах, сексе и роли его клиента в церковной общине. Заключительные речи сторон, как будто, касались двух разных случаев.
Лицо мистера Скотта было скорбным, когда он повернулся к жюри присяжных, произнося свое резюме.
-Вы, двенадцать человек, в ваших  руках судьба моего клиента. Вы, следовательно, должны быть убеждены, повторяю, убеждены, уверены, не имея ни малейших сомнений в том, что Пол Мэнзис может быть обвинен в столь зловещем преступлении, как убийство.
-Это суд, - продолжал мистер Скотт,  - не над образом жизни мистера Мэнзиса, его положением в обществе, и даже не его сексуальной активностью. Если бы адюльтер считался преступным деянием, я уверен, что мистер Мэнзис был бы далеко не единственным на скамье подсудимых в этом зале сегодня.
Он сделал паузу, пристально глядя на жюри.
-Поэтому я испытываю уверенность в том, что, действуя по совести, вы избавите моего клиента от пытки, которая длится вот уже семь месяцев. Он, конечно же, невиновный человек, заслуживающий вашего сострадания.
Мистер Скотт сел, подарив своему подопечному проблеск надежды.
Судья сказал нам, что его заключительное выступление  состоится не ранее утра понедельника.
Уикэнд казался мне нескончаемым. К утру мне было ясно, что довольно много членов жюри чувствуют, что серьезных улик для обвинительного вердикта недостаточно.
-Поскольку слушания завершились, - разъяснял судья еще раз,  - теперь только во власти жюри, принять окончательное решение. Он, - продолжал судья, не должен дать им понять, каковы его чувства, он лишь рекомендует им действовать по закону.
Он прошелся по всем показаниям, изложив их в соответствующей последовательности, ни разу ничем не обнаружив собственное мнение. Закончив свое выступление, он отправил жюри, обдумывать вердикт.
Ожидание было для меня не менее  волнующим,  чем должно быть, для Мэнзиса, пока я выслушивал суждения в совещательной комнате. Спустя четыре часа, записка была передана судье.
Он тут же попросил жюри вернуться на свои места, тем временем пресса вливалась в зал суда, словно это была Палата Общин в день принятия бюджета. Клерк, согласно традиции, вручил записку судье мистеру Бэчанану. Он развернул ее и прочитал то, что было известно двенадцати человекам в зале суда. Он вернул бумагу клерку, который прочитал ее в тишину зала.
Мистер Бэчанан, нахмурившись, спросил, возможен ли единодушный вердикт, если он предоставит дополнительное время. Выслушав ответ, он с неохотой кивнул в знак согласия.
Жюри удалилось снова, чтобы продолжить свое совещание, и не возвращалось на свои места еще три часа. Я ощущал напряжение в зале суда по тому, как сидящие рядом, шепотом обменивались мнениями.
Клерк потребовал тишины, а судья выждал, пока все успокоилось.
Когда служащий суда поднялся, я слышал дыхание находящегося рядом человека.
-Председатель, будьте любезны, встать.
Я встал со своего места.
-Достигли ли вы в вердикте единогласия ,как минимум, десяти человек?
-Да, сэр.
-Вы признали, обвиняемый Пол Мэнзис, виновен или не виновен?
-Виновен, - ответил я.

Примечания:
1.«Харродс» - большой магазин одежды в Лондоне.

2.Автор перевода полагает, что по жанру, данное произведение лорда Дж.Арчера следовало бы отнести к ироническому детективу. Вообще же ирония, сарказм и юмор весьма характерны для творчества этого крупного английского беллетриста.