С Брюсом на Алтае

Валентина Строкова
                1.
         Проснулась Дарья от того, что на нее смотрел незнакомый мужчина. Ну вылитый Брюс Виллис, голый по пояс, с капельками воды на теле. А вот лицо и плечи у него были в белых сухих коростах. Странно.
         - Ты Брюс?- спросила женщина. Незнакомец кивнул. Спала Даша  в каком-то шалаше на топчане. Пахло свежескошенной травой. Где-то шумела вода. Как в детстве.
         « Где я? Может, а Америке?- подумала женщина,- нет, вроде наши родные запахи. Надо срочно вспомнить события вчерашнего дня! Иначе как жить дальше?»
         Даша вспомнила, что несколько дней назад приехала с сыном к подруге в Новосибирск. Оттуда выехала вчера на автобусе. Потом ехала на попутке. Люди подсказывали ей дорогу. Помешали ночь и река, неширокая, но бурная. Как только паром держался на ней?
         « А, значит, я на пароме»,- обрадовалась Дарья.
         Вчера, засыпая, она слышала звук подъехавшей машины. Значит, незнакомец подъехал на ней.
Перед этим они с Пахомычем поужинали «чем Бог послал». У Даши  было полрюкзака деликатесов, типа сырокопченой колбасы, хорошего сыра и черного шоколада. Но у Пахомыча деревенские продукты лучше: козий сыр, свежая зелень, деревенская колбаса и сметана. Дед даже рюмку Дарье налил, он же не знал, что это отшибает у нее память.
Подруга Наталья и сын хотели сопровождать Дашу в этом путешествии к старухе-алтайке. Но весь смысл лечения был в том, что человек должен сам преодолеть этот путь. От начала до конца.
          После завтрака паромщик переправил женщину и мужчину на другой берег. Машину англичанин оставил на пароме. Пахомыч заботливо накрыл ее тентом. Одеты путешественники были по-походному: куртки, джинсы, кроссовки. И они пошли пешком, все в гору и в гору. Англичанин говорил по-русски, но плохо.
          - Тебя зовут Даша или Дари?- переспросил он, делая ударение на последний слог.
          - Зови Дари, если так нравится,- ответила Дарья.
          О себе она помнила мало, но точно помнила, что у нее есть взрослый сын Сережа. Он часто приезжал из Иркутска к ней в клинику.
          В гору идти было тяжело. Брюс иногда уходил от нее, потом сидел у дороги и ждал. Потом взял у нее рюкзак. Но идти-то надо было все-таки самой.
          - Сколько тебе лет, Дари?- спросил Брюс.
          - Тридцать восемь, - ответила женщина. Он недоверчиво покачал головой. На него смотрела молодая старуха с невыносимо печальными глазами.
          - Да не бери в голову,- сказала Даша и махнула рукой.
          - Что голова? Лечить голову идешь?- снова спросил мужчина.
          - Не знаю, наверное,- смутилась женщина.
          В нагрудном кармане у нее вместе с паспортом лежало письмо бабушке-знахарке от Натальи.


                2.
          Вот и показалась деревенька Костуриха. Дом знахарки нашли быстро. В деревне было тридцать два дома, из них тринадцать нежилых.  Бабка назвала свое имя, Даша его тут же забыла.
          - Можно я буду Вас звать баба Гутя?- неизвестно почему спросила она.
          - Зовите как хотите,- миролюбиво ответила старушка.
          - А я буду звать бабушка, нет бабуша,- сказал Брюс. Опять с ударением на «у».
Гости выложили на стол в прихожей свои гостинцы-продукты.
          - Да баловство это - не еда. Будем печь свой хлеб, варить каши, свои овощи с огорода, козье молоко - вот и поправитесь,-  весело сказала баба Гутя.
          Дом у бабы Гути был довольно просторный: прихожая, кухня, зал или горница и спальня с плотно закрытой дверью. Да еще была большая веранда и высокое крыльцо.
        - Я не знала, что вы сразу двое придете,- сказала старушка,- один будет спать на сеновале. Лечить я вас буду в доме или на веранде: утром и вечером.
Брюс половину не понял из того, что она сказала.
        - Сеновал- это что? Это спать, бабуша?- переспросил он.
        - Не волнуйся, потом покажу, после ужина,- сказала баба Гутя.
        - О;кей,- согласился Брюс.
Потекли необыкновенные дни: тихие, спокойные и безмятежные. Как в детстве. Утром умывались на улице - умывальник висел у крыльца. Вечером баня. Завтракали на веранде. После завтрака знахарка лечила Даше голову, после чего она лежала в спальне. Хуже всего, что у нее не было особых реакций ни на что. Даже на молодого мужчину она не реагировала.
Вещи Брюса тоже были разложены, развешаны в этой спальне. Иногда он заходил  туда, садился в кресло, рассказывал о своей жизни, путая английские и русские слова. Долго Даша оставалась безучастна. Но однажды она ответила ему на английском языке.
        - Брюс, я вспомнила, что изучала языки в институте и, кажется, где-то     работала переводчицей. Я вспомнила! Баба Гутя, я вспомнила!- Крикнула Даша.
- Чего кричишь, успокойся, полежи еще маленько. Не волнуйся,- успокаивала ее старушка.
Потом по вечерам Баба Гутя стала показывать Даше, как лечить Брюса. Давала ей мази, научила молитве. И Даша мазала каждую коросту без всякой брезгливости.
- А то я пока этого неруся лечу, на тебя, моя девонька, сил уже не хватает, - сказала ей баба Гутя наедине.
Старушка хитрила, она хотела вызвать хоть какие-то эмоции у Даши. Вывести ее из «спячки», из транса. Потихоньку Дарья стала делать домашнюю работу: стирала понемногу, мыла посуду. Брюс учился колоть дрова и носить воду из колодца.
- Ходите больше босиком: во дворе, в огороде. Земля дает силу, - учила их знахарка.
Стоял теплый, нежный август. Вечерами Брюс и Дарья сидели на крылечке и смотрели на закат. Во дворе у бабы Гути росли георгины и еще какие-то необычные цветы типа хризантем.
                «… Отцвели уж давно
                Хризантемы в саду,
                А любовь все живет
                В моем сердце больном»….
        Пропела Даша низким красивым голосом.
- Ты поешь, это красиво, это хорошо,- обрадовался англичанин. - Лицо меняется. Когда поешь. Ты.
- Наверное, я любила,- задумчиво сказала Дарья,- но я никого не помню, только парня из института. Такой был разгильдяй, зато красивый.
- Ты не вышла за него... замуж? Почему?- спросил Брюс.
- Точно не помню. Наверное, потому, что спал с другой,- с улыбкой ответила женщина.
- « Спал»- это секс?- переспросил Брюс.
        - Секс, секс,- ответила Даша.
        - Дари, а сейчас у тебя есть муж, любовник? Секс есть?- Допытывался  Брюс, путая русские и английские слова.
        - Не знаю, не помню, пойду спать. Голова заболела,- ответила Дарья и пошла в дом.
        - А что я такого спросил?- недоумевал сам с собой Брюс.


                3.
        - Ты не наседай на нее сильно, не расспрашивай, что надо - сама вспомнит,- воспитывала утром Брюса баба Гутя.
        - Ты же спала, бабуша, как слышала?- улыбался англичанин.
        - А скрозь сон, - ответила старушка.
        - Не понял,- сказал Брюс.
        - В аварию Дарья попала пять лет назад, сынок младший погиб. Вот она и «сдвинулась» маленько, объяснила баба Гутя.
        - Куда сдвинулась? Не понял,- допытывался Брюс.
        - А ну тебя, пойдем лечиться. Любить ее надо, жалеть, - ответила бабка.
        - Любить как ребенка?- Спросил Брюс.
        - А как можешь, так и люби,- философски изрекла старушка.

                4.
        Через день топили баню. Брюс носил воду, дрова. Даша мыла полок, лавки, пол. Скоблила их большим ножом. Видно было, что эта работа ей знакома.
        - Я смутно вспоминаю деревню. У нас тоже была баня. Я маму вспомнила - руки ее. Лицо пока смутно,- заволновалась Даша.
        - Успокойся, сядь вот сюда, в дверь,- усаживал ее Брюс.
        - Это порог,- заулыбалась Даша и стала даже красивой.
        - С тобой уже весело,- обрадовался Брюс и приобнял ее. Даша не отстранилась.
Бабка глянула в кухонное окно и улыбнулась. Ей видна была дверь бани.
        «Многие женщины болеют просто из-за того, что их не долюбили»,- подумала она.            
        Баба Гутя была очень грамотной для своей деревни. Отец ее был из ссыльных, учитель. Женился на местной. В молодости баба Гутя уезжала в город. Но после смерти мужа вернулась в деревню.
        - В баню первой будет ходить Дарья, я ее буду лечить,- сказала баба Гутя.
        - Почему женщина первой? Мне надо жарко, пар,- горячился Брюс.
        - У Дарьи кожа чистая. Я сначала ее буду парить пихтовым веником. Голову ей мыть травами. А ты потом попаришься этим веником. Не забывай мыться той водой, в которой запаривали веник,- строго сказала баба Гутя.
        - О;кей,- улыбнулся Брюс. Он был вспыльчив, но отходчив.
        - Ты вообще нечаянно ко мне попал. Я даже не знаю людей, которые тебя ко мне послали. Наверное, Бог тебя послал, чтоб помочь Дарье выздороветь,- рассуждала баба Гутя.
        - Да-да, Бог,- согласился мужчина, хотя многое не понял.
        - Веники потом надо сушить и сжигать в печке бани. Так незаметно и очистишься, - тихо закончила баба Гутя.

                5.
        В деревне, в основном, жили престарелые люди. Только одна девушка хроменькая – Анюта. Она жила с матерью - женщиной неопределенного возраста. Да парень молодой был - Антон, немного недоразвитый. Он ходил с постоянной блаженной улыбкой на лице. Почти каждый вечер он приходил на лавочку к дому бабы Гути.
Дарья, отдохнув после бани, выходила к нему. Выносила конфеты и печенье.
        - Я тебя люблю, Даша,- говорил Антошка,- вот еще подрасту маленько и женюсь на тебе. У нас дети будут.
        - Ладно, ладно, подрастай, Антон, я подожду,- улыбалась Даша,- хотя ты сам мне в дети годишься.
        - В каждой деревне должен быть свой дурачок или убогий человек,- говорила позже баба Гутя.
        - Да, должен,- согласилась Дарья,- в нашей деревне тоже был. А, может, и сейчас есть. Звали его Коля Улит. Мы с девчонками вечерами гуляли по центральной улице, иногда пели. А Коля рядом вышагивал. Как в кино, все ясно вижу.
        - Хорошо, хорошо, не волнуйся, иди, посиди с Брюсом на улице, попой,- успокаивала баба Гутя,- а на ночь молока с медом попей. Дед Тихон принес свежего меду.
        Детей в деревне было немного, в основном их привозили на лето к дедушкам-бабушкам. Стариков было всего шесть на всю деревню. Вот и дед Тихон-пасечник со второй своей женой уже сорок лет прожил. Первая жена трагически погибла - шестнадцатилетний сын заряжал ружье и нечаянно выстрелил. Пуля пробила тонкую перегородку в кухню…
        - Вот Дашенька, а Тихон нашел в себе силы и сына воспитать, и еще троих сыновей народил и поднял. А людям скольким своим медом помог, вот и тебе бесплатно принес. А внуки-то, в основном, его по деревне гуляют, подросли уже,- закончила со вздохом свою речь баба Гутя. Ее внуки подросли и стали ездить редко.
        Да, еще в деревне жил нестарый мужик Степан, лет пятидесяти пяти. Он заготавливал дрова и привозил в деревню на лошади. И сено косил на полдеревни. Старушки, в основном, коз держали. Пас стадо коз Антон с дедом Силантием.
        Анютка жила с матерью. Иногда она приходила лечить больных к бабе Гуте. Знахарка учила ее всем своим секретам и мечтала в старости передать ей свое дело. Кроткая Анюта и готовить иногда помогала, и в огороде. Баба Гутя щедро делилась с ней подарками и лечила ее искалеченную  ногу - в детстве девочка попала в капкан. Далеко от деревни с матерью за ягодами ушли, а там городские охотники капканов наставили. Аня закончила медучилище и вернулась в деревню. Одно время даже фельдшерский пункт в деревне был, и она там работала. Потом все перевели - и школу, и медпункт - в другую деревню, за пятьдесят километров. Да и население деревни к этому времени сократилось вдвое, а детей местных вообще не стало.
        - Вот если Анютка, даст Бог, от кого родит, тогда будут маленькие в деревне, начнется жизнь сначала,- с улыбкой сказала старуха.
        Раз в неделю приезжала автолавка. Работал на ней разбитной шофер и продавец Гена - парень лет тридцати. Рыжий и конопатый, с оттопыренными ушами. Разговорчивый без меры, с каждой бабкой мог поболтать. А бабки принаряжались, когда шли за покупками.
        - Как в церковь нарядилась Авдотья-то, ты погляди,- ворчала баба Гутя. Автолавка как раз напротив ее дома стояла. - Глупые бабы, он же молодой. Гена на Анютку уже нацелился. Ну посмотрим,- вздыхала старушка.
- Баба Гутя, а почему так деревня ваша называется?- спросила Даша.
- Да Бог ее знает, может, основал ее какой-нибудь первый житель Костурин, - ответила бабка.
Был в Костурихе, как водится, и свой пьяница Владимир Иванович. На все руки мастер: и столяр, и плотник, и портной, но страдающий известной русской болезнью. Пил он, как правило, с пенсии. Иногда неделю, иногда больше. Когда сильно «доставала» жена Серафима Сергеевна - бывшая учительница, он грузил вещи на телегу и ехал к своей любимой женщине Марусе. Владимир Иванович знал, что она примет его любого: и с похмелья, и без денег. Жил у Маруси месяц-два. Потом проходило время, и дочь уговаривала его вернуться домой. Иваныч угрюмо грузил вещи на телегу и ехал обратно: с южного конца деревни на северный. Самым ярким воспоминанием у Владимира Ивановича была его служба на флоте, а потом работа на китобое. Он даже Даше на лавочке успел об этом рассказать. Только умалчивал, почему вернулся в деревню.
- Да-а, коли б не три бабы у Володьки, уж был бы на том свете, - комментировала это событие баба Гутя,- то жены его с дочерью спасают, то я иногда отпаиваю.
               
                6.
В середине августа испортилась погода. А как-то под вечер налетел настоящий ураган. Ветер завывал, дождь хлестал в окна. Черемуха била и царапала ветками по стеклам.
Дарья лежала в своей спаленке с закрытыми глазами. Вдруг при очередном порыве ветра она вспомнила аварию.
Так же была гроза, темнело. Дарья с маленьким сыном возвращалась на машине с дачи. Вдруг откуда-то с боковой дороги на шоссе вылетел грузовик, она не успела свернуть, только резко затормозила. При столкновении капот ее машины расплющило всмятку. Она только разбила лицо о руль. А у маленького Глебушки – он спал сзади – сломались шейные позвонки. - В больнице потом сказали. Грузовик с места аварии скрылся. Дарья стояла под дождем, прижимая к себе ребенка. Машины шли мимо. Подобрал ее тогда какой-то  молодой парень на «Тойоте». И даже довез до больницы. Но поздно.
Все это вспышкой высветилось в Дарьином мозгу. Она начала рыдать. Баба Гутя принесла ей какой-то отвар.
- Поплачь, поплачь, девонька, облегчи душу и Брюсу расскажи,- уговаривала баба Гутя,- а я пойду Марью лечить, у нее и заночую.
Брюс неловко топтался в дверях. Потом он сел на кровать и стал гладить ее по голове.
Даша выплакалась и начала рассказывать про аварию, перескакивая с одного на другое. Совсем стемнело, но свет они не включали.
- Оставайся здесь, холодно на сеновале сегодня,- сквозь слезы проговорила Даша. Брюс прилег рядом , не раздеваясь. Иногда он дремал под ее голос, и ему снилось что-то свое. Она уснула на рассвете, уткнувшись ему в плечо. Как ребенок.
Проснулись от запаха свежего хлеба. Баба Гутя уже вернулась и испекла хлеб. Брюс вышел на кухню.
- Как она?- спросила старушка. Брюс пожал плечами.
- Вот ведь Нюрка- самогонщица завидует мне! Завидует,- громко говорила баба Гутя, - а я ведь полдеревни кормлю на те деньги, что мне клиенты приносят. Только у нее самогон не покупаю. Веники Антошка с матерью заготавливают - плачу. Ягоды, грибы приносят - плачу. Семен дрова  привозит - плачу. Аркадий сено козам косит - плачу. Настена за травами ходит в горы - ей особо плачу! Она каждую травку в свой срок собирает.
- Баба Гутя, я вам шаль пуховую привезла,- с улыбкой вышла Дарья на кухню, - а потом еще деньгами рассчитаемся.
- Шаль возьму на память, а денег с тебя не возьму. И не уговаривай. Небось сын деньги занял, - резко сказала баба Гутя,- да и судьба у тебя тяжелая.
- Да, сын у меня небольшой еще. Сколько же лет Сереже? Наверное, шестнадцать,- задумалась Дарья.
- Может, шестнадцать до твоей аварии было?- Осторожно спросила старуха.
- Может быть, - тихо ответила Даша и ушла в огород. « Тогда сколько лет мне?- подумала она, - что ли сорок три»? Стала полоть грядку. Вырвала морковку, помыла ее в бочке с дождевой водой, почистила каким-то стеклышком и стала есть. Вкусно! Даже пахнет  как в детстве. «Какое это счастье - жить!»- подумала Даша.
Брюс подошел сзади и осторожно взял ее за плечи.
- Пойдем завтракать,- ласково сказал он на английском.
- Ты меня жалеешь?- вставая, спросила Даша.
- Дари, я тобой восхищаюсь, - ответил Брюс.

                7.
        Прошло еще несколько дней. Баба Гутя сама лечила Брюса и Дашу. Баню топили через два дня. Вечером просто подогревали воду, чтоб обмыться. Даша меньше лежала в своей спаленке, стала веселее. А как-то вечером баба Гутя услышала, как Дарья звонко смеялась на крылечке. Брюс ей что-то рассказывал, а она хохотала в голос. « В первый раз так засмеялась»,- подумала баба Гутя и вышла на крыльцо.
- Бабуша, я рассказываю Дари про свою брачную ночь, а она смеется,- пожаловался Брюс.
- Ну не обижайся, Брюс. Баба Гутя, он такой смешной,- с улыбкой ответила Дарья.
А вечером, уже в полутьме Брюс заглянул в спальню к Даше. Она стелила постель, на ней была тонкая ночная сорочка.
- Вот не знаю, как оказалась в рюкзаке,- смущенно сказала Даша.
Брюс обнял ее за плечи, уткнулся в ее волосы. Они пахли медом. И никаких слов не было нужно.
Утром он в ужасе спросил ее: « Как ты приняла меня, Дари? У меня ведь кожа…?»
- А ты посмотри на себя в зеркало, уже все чисто,- тихонько засмеялась Даша.

                8.
Подошло время отъезда. Брюс подарил бабе Гуте унтайки ручной работы и положил доллары.
Баба Гутя взяла лишь половину денег.
- Ты же сам себя обслуживал и мне помогал,- объяснила она. Посидели, помолчали.
- Ой, детки мои, где же мне набраться сил, чтоб с каждым его горе пережить? Ломит сердце, ломит,- закончила баба Гутя.
Дарья с Брюсом вышли за ворота. На лавочке сидели Анютка, Владимир Иваныч и Антон с матерью. Тоже пришли проводить.
- Мы уже вас так полюбили,- сказала добрая Аня.
- Спасибо вам  за все,- сказала Даша с чувством. А Брюс достал деньги и дал Антону с Аней.
- На зимнюю одежду, - пояснил он,- у вас ведь… как это будет….
        - Мороз, - подсказала Даша.
        - Мороз, да, - Брюс улыбнулся.
Владимиру Ивановичу он дал самоучитель английского языка, чтоб занятие было. А матери Антона - Таисье - браслет.
Даша уходила со слезами. Все долго махали, пока путники не скрылись за поворотом. С горы до парома дошли быстро. Пахомыч Дарью не узнал. Из Костурихи пришла совсем другая женщина: с русыми волосами ниже плеч и яркими голубыми глазами. Туда шла вся серая.
        От реки поехали на машине. Даша радовалась, что увидит сына. Брюс грустил, что расстается с ней. И скорее всего навсегда.
- Дари, ты будешь мне звонить?- спросил.
- Нет, что ты. Зачем? У тебя своя жизнь, ты скоро меня забудешь,- ответила она.
- Нет, я буду помнить тебя всегда. Вот возьми - на память,- сказал Брюс. И надел ей какую-то монетку на цепочке.
Показался город. Они остановились у обочины.
- Давай здесь попрощаемся,- сказал Брюс.
- Хорошо,- грустно сказала Даша. «Не дари мне ничего на память- знаю я, как память коротка»,- кажется, так сказала Анна Ахматова.
- Кто это?
- Поэтесса наша. Великая.
- Дари, разве так прощаются - словами? Я хочу поцеловать тебя, запомнить вкус твоих губ. Хочу помнить твои глаза и волосы,- сказал Брюс с нежностью.
Он осторожно и ласково целовал ее глаза, губы, лицо.
- Все, едем, а то я начну реветь,- сказала Даша.
- Реветь - это плакать?- Спросил Брюс.
- Да, плякать-плякать,- передразнила Дарья,- не хотела говорить, но скажу. Таких мужчин, как ты, у меня никогда не было.
- Да?!! А у меня, как это по-русски, ком-плекс,- заволновался Брюс и перешел на английский. Может, читал Шекспира. А Даша просто не хотела вспоминать других мужчин - пусть они останутся в ее прошлой жизни.
- Меня подруга с сыном на железнодорожном вокзале будут ждать,- сказала немного погодя Даша.
- Хорошо, будем искать дорогу на вокзал,- ответил Брюс.
Подъехали к вокзалу и начали медленно ездить. Даша не помнила, где именно будут ждать Наталья и Сережа. Потом увидела их, когда проезжали третий круг около вокзала. Выкрикнула: «Вон они»! Брюс припарковался.
- Машину я дарю тебе,- сказал Брюс,- я сегодня ночью улетаю.
- Я больше не вожу машину,- ответила Дарья.
- Значит, сыну,- твердо сказал Брюс,- я так решил, документы вот. И положил в руку Даши ключи. Они вышли из машины.  Брюс обнял Дашу и пошел к стоянке такси. Сбоку бежали Наталья и Сережа.
- Ой, сынонька, как подрос, здравствуйте,- сказала Дарья и кинулась к сыну.
- Привет, с кем ты была? – сразу начала с вопросов Наталья.
- Какая разница,- отмахнулась Даша.
- Кто был с тобой?- настаивала Наташа.
- Сначала я думала, что это Брюс Виллис,- с улыбкой ответила Дарья.
- Да Брюс Виллис на двадцать лет старше и ниже ростом,- парировала подруга.
- Тогда не знаю кто. Пришел ниоткуда и ушел в никуда,- задумчиво сказала Даша, - но он мне очень помог. Кстати и машину подарил свою.
- Мама, я так скучал по тебе. Как хорошо, что ты выздоровела! Скоро поедем домой,- сказал Сергей.
- Домой!- улыбнулась Даша, сама подумала: «Пять лет в клиниках – это страшно много!». – Домой.