Свой день рождения я решила отметить на природе, в Литве. В это увлекательное трёхдневное путешествие меня повез мой излюбленный мужчина – Славик. Эпитет «возлюбленный» подходит, на мой взгляд, тонким, ромеовидным юношам. А когда мужик весит под сотню килограммов, его описание можно ставить в ряд с чем-то вроде «мой излюбленный остров».
Собственно, на остров мы в итоге и попали. У Славика был шикарный план – встретить мой день рождения «дикарями» в палатке у старинного литовского замка в деревушке Тракай.
- Чтоб так открыть с утра палатку, и перед взором – дворец! - самодовольно мечтал он.
Приехав в Тракай, мы отправились на прогулку и одновременный поиск укромного места для кемпинга «с видом». Окрестность и в самом деле была чудесная – спокойное озеро, горсть рассыпанных по нему островков в лучах заходящего солнца, и прекрасно отреставрированный средневековый замок, окруженный еще цветущей сиренью. Санкционированных или хотя бы подходящих мест для палатки, впрочем, не наблюдалось. Мы озадачились и решили посмотреть на вечернее солнце.
По озеру на лодках катались любители романтики, и хозяин проката этих лодок лениво следил за поплавком рядом с тем местом, где мы любовались закатом.
Тут-то нас со Славиком и осенила гениальная идея.
- Дяденька, а вам лодка ночью нужна? – я мило улыбнулась рыбаку – А то, вот, у нас такое дело… День Рождения, понимаете, хочется красиво встретить… спать негде, а тут столько островов…
- Сколько возьмете за аренду лодки на ночь? – перешел сразу к делу Славик – Вы спите, лодка работает, все рады. К началу рабочего дня вернем.
Мужчина оказался на удивление сговорчивым. Душевно и за малые деньги он сдал нам свое плавсредство, присовокупив еще и «гавайский» факел для красоты. Факел удушающе смердел керосином, но его наличие на лодке добавляло праздничности нашей затее, и мы, загрузив багаж, торжественно отплыли на поиски подходящего острова.
Таковой вскоре нашелся. Бросив беглый взгляд на его берега, Славик, насколько позволяли остатки светового дня, определил место высадки – мрачные заросли переплетенных ветвей и тростника рядом с двумя огромными корягами. В десятке метров левее я заметила пологий, чистый и более гостеприимный бережок, но, списав это на обман зрения и решив довериться мужчине, я храбро вломилась в увешанные пауками колючие ветки. Оскальзываясь и матерясь, в ужасе дергаясь от липких нитей, я взобралась вслед за Славиком на холм и приготовилась, было, капризничать, но открывшаяся ночному видению полянка оказалась неожиданно уютной. Мы наощупь поставили палатку и распаковали припасы. Довольный успехом затеи Славик схватил бутылку вина, гитару и какой-то незнакомый мне пакет:
- А теперь – все обратно на корабль! – провозгласил он. Почти нырнув обратно в чащобу, ведущую к лодке, он все же обернулся на мой немой крик ужаса.
- Детка, кто не рискует, тот не пьет вино и не получает вот этого пакета с возможным подарком внутри.
Я поняла, что романтики полуночного празднования не избежать, да и жажда подарка побуждала получить его поскорее, и потому, закрыв глаза на жуткую зарослевую живность поскакала за Славиком в лодку приветствовать грядущий день рождения на озерной глади под луной...
***
Утром, от предвкушения ожидающего нас праздничного дня, нам не спалось. Я восторженно дернула полог палатки, и … «О-о-о!» синхронно заныли мы – снаружи было пасмурно, накрапывал мелкий дождь, было как-то прохладно и совсем не празднично. Но, сквозь повисшую над озером пелену, все же проглядывал замок, в углу палатки кучкой жались мятые пирожные, на дне бутылки еще было вино, а, следовательно, все шло по плану, и мы, оптимистично встряхнувшись, потопали накрывать праздничный завтрак на чудесном песчаном (правее от колючих зарослей) берегу.
- В такую погоду отлично клюет... - прожевал Славик и стал бросать пирожные крошки в воду. - Тут что-то все рыбачат. Мы тоже непременно порыбачим. Я прикормлю пока...
Времени до возврата лодки было достаточно, снастей для ловли не было совсем, вокруг царил природный интим и дождливая романтика, поэтому мы, как взрослые люди, и занялись чем положено взрослым людям – составлением планов на день. С учетом погодных условий Славик предложил поездку в аквапарк.
- Такой возраст, что уже пора! – загадочно аргументировал он. Я не нашла что возразить и, переварив плотный завтрак, мы двинулись к месту развлечения.
В аквапарке было много кричащих детей, пузатых дядек, искусственных пальм, в общем, всё как надо. Пахло хлоркой и простодушным весельем. На стене висела таблица водных горок с обозначением степени их экстремальности.
- Мы идем на самую страшную! – немедленно провозгласил Славик. Я, было, дернулась бежать, но куда там! Скользкий пол и крепкая мужская хватка пресекли мой маневр, и я обреченно потащилась по лестнице наверх.
Сначала мне показалось странным, что самую устрашающую горку выкрасили в невинный желтый цвет. Только прокатившись по ней, я поняла разумность дизайнерского жеста: не все, вероятно, могут удержать эмоции, переживая сей аттракцион, и желтый цвет прекрасно помогает это скрыть.
- Боюсь, у меня тоже случится недержание эмоций, - поделилась я одновременно и страхами и наблюдениями со Славиком.
- Не сс.. гм, все будет о’кей, – он хмыкнул и потянул меня за собой.
Пережив аквапарк без последствий, мы решили вернуться на остров и продолжить празднество, плавно перетекшее в день второй.
***
Следующее утро подкралось незаметно и оказалось досадно солнечным. Досаду я ощутила, вылезши из палатки гораздо позже назначенного часа побудки. «Как дождь, так в шесть утра подорвались» мрачно подумала я, но, бросив взгляд вокруг, тут же пленилась милым мерцанием незабудок в росистой траве, теплым солнечным светом сквозь сосновые ветки и ярким блеском воды у песчаной отмели. «Карпе диам!» хором вскричали латиняне в моей голове, и я понеслась на берег завтракать.
Подтянулся Славик, принес каравай и бутылку молока. По озеру медленно шаркали веслами отдыхающие, и жалко было плыть на материк, чтоб снова отдать лодку до вечера. Оттягивая момент отъезда, мы вдохновенно бросали крошки воображаемым рыбкам и любовались бликами на волнах, когда вдруг…
Прямо перед нами, прекрасно обозримый в прозрачной воде, никуда не торопясь, и даже не останавливаясь, чтобы поковыряться в зубах, важно шествовал рак. Ничего такой себе, сантиметров в восемь, рак. Он медленно пересекал местность, направляясь, видимо, на глубину, завтракать. Славик весь подобрался. Сквозь личину лентяя и флегматика, примерно со скоростью рака, проступал мужской инстинкт охотника. Я заворожено наблюдала за процессом.
- Может, его руками поймать? – Славик прислушался к себе. - Как мы когда-то… В Нью-Йорке… руками ловили…
- Это не вы ловили, - сказала я, - это ловили два брата. В смысле, в Брате – 2.
- Мы тоже ловили! – с досадой отмахнулся Славик. – правда, потом отпустили. Зачем-то…
По его лицу с пятнами проступившего инстинкта блуждала лихорадочная мысль. В раздумьи он переступил с ноги на ногу, и рак, внезапно осознав, что он здесь не один, метнулся в сторону и, что называется, спрятал концы в воду.
- Сейчас ещё пойдут! – вскричал Славик, приоткрыв рот и шаря над водой руками, словно умственно отсталый шаман. Я внутренне удивилась, откуда бы ему знать какое расписание прогулок у раков, но виду не подала, более того, подлила масла в огонь.
- Давай-давай! Сейчас наловим, сварим, вкусненько будет! – я не знала, что приводило меня в больший восторг – вкусный рак или презабавный в его ловле Славик.
Однако, время поджимало и увлекательную охоту пришлось свернуть.
- Предлагаю рыбалку! – утвердил планы на вечер Славик. – Мы сейчас поедем и закупим все нужное, обязательно мясо, будем ловить на мясо. Только надо чтоб оно протухло. Поэтому провозим его в машине под стеклом на солнце весь день.
***
К вечеру мы возвращались на остров в ажиотаже от предстоящего развлечения и с мешками закупок в руках. В одном из пакетов болталось уже неприглядное на вид мясо, ставки с раками были на него, а рыбу предполагалось ловить на белый хлеб. Мне-то что, я же ничего в этом не понимаю… Корм для себя решили не закупать, предвкушая речное изобилие, вместо этого купили котелок, чтобы изобилие готовить.
Рядом с нашим плавсредством, помимо его хозяина, стояла женщина в резиновых сапогах и с ведром.
- Где тут у вас раки зимуют? – определив в ней рыбака-единомышленника, панибратски поинтересовался Славик.
- Собственно, везде! – дама устало махнула рукой, - Вон хотя бы у пристани, на том берегу. Я ловила рыбу, а поймала пять раков, но они-то мне не нужны, пришлось выбросить.
Лицо Славика вновь пошло пятнами, и я поняла, что женщина успешно подогрела его рыболовные амбиции. Мне, впрочем, тоже стало радостно, ибо речи женщины внушали-таки надежду на сытый сон. Мы загрузились в лодку и Славик сказал:
- Чё зря время терять, давай сразу к пристани, за раками и потом – домой.
- А приманка? – поинтересовалась я.
- Берем леску, – Славик взял леску, - привязываем к ней кусочек мяса… – Он разрезал пакет с тухлым мясом и, довольно в нем покопавшись, выудил кусок, примостив его на колене для удобства работы. Я поёжилась, сделав зарубку на память не трогать его за ТО колено. - … и бросаем леску за борт. Вуа-ля!
Он закинул сомнительную конструкцию за борт лодки, и, припомнив что-то, вытащил мой фонарик из кармана.
- Они же вроде на свет ползут, - задумчиво проговорил он и стал светить в воду с видом человека, уронившего запонку в канализационный люк. Я послушно взяла курс на указанное направление...
***
Вечерело. Ветер усиливался. Лодку у пристани раскачивало так, что злополучная приманка непрестанно дергалась. Я представляю, как это действовало на нервы ракам.
- Следует отметить, - поучительно заговорила я – что раков ловят в неподвижной среде, ибо они медленно запрягают, но при любом резком движении уж больно быстро трогают. Да и оставаться мне на одном месте, постоянно гребя против течения, как-то не с руки.
Я помахала перед носом Славика своей маленькой ручкой.
- Тогда берем курс на остров. – Важно решил он. - Будем ловить на установленном месте. Греби домой, я буду штурманом!
Он развалился на корме, и, свесив руку с приманкой за борт, нацепил на лицо прогулочно-скучающий вид. Я недоуменно тормознула веслом.
- Может, мясо-то достать? Из воды?
- Нет, отчего же, - Славик поскреб бороду. – Я его так повезу, может, кто клюнет.
- Если кто и клюнет, так это одичалый водолаз. – логично предположила я, - Никакая другая озерная живность, при таком темпе лодки, за нами не угонится.
- Лень мне, женщина. Греби давай. – он заёрзал и лодка угрожающе накренилась.
- Я первым делом по приезде расскажу маме, как ты таскал за собой по всему озеру тухлятину на веревочке. – злорадно прошелестела я и подналегла на весла.
Лодка весело подпрыгивала на гребешках волн, за нею с таким же задором прыгал кусочек мяса и Славик голосом довольного комментатора описывал происходящее: «Сегодня, вся подводная общественность была шокирована беспрецедентной выходкой неизвестных рыбаков…"
Мы плыли, сумерки сгущались, в воздухе вдруг запахло угрозой шторма и не только.
- К нам, кажется, гости, - произнес сидевший лицом к месту назначения Славик.
Я встревожено обернулась. В зарослях камыша у нашего берега маячила чужая ладья с воинственно задранным носом, от нее растекался по воде пьяный мужской смех.
- Ты думаешь, они ночлег ищут? – я заволновалась.
- Вполне, - подумал вслух Славик.
- А палатку-то и вещи мы забрали, и наше присутствие там ничем не обозначено! – запаниковала я.
- Похоже на то. – согласился Славик и задумался.
- Так нужно спешить! Эти наглые пираты захватят наш остров, заберут женщин и полезные ископаемые! А нам придется ночью искать себе другое пристанище, и уж тогда не порыбачить!
Ужаснувшись этой мыслью, я ощутила вдруг свежий прилив энергии и с удвоенной силой замолотила веслами против течения. Эту картину достойно отразить смогла бы только мультипликация: хрупкая взлохмаченная девушка с жадным блеском в глазах бешено крутит веслами, зеленая лодка, на корме которой развалился огромный рыжий мужик, задорным темпом несется по волнам в почти вертикальном положении, а за ней, игривым щенком, летит кусок гнилого мяса на леске.
К моему большому счастию чужие мужики проплыли мимо. Добравшись до штаба, мы выгрузились и приступили к осуществлению рыболовецкого и раколовецкого планов, начав с последнего. Славик со знанием дела установил на берегу гавайский факел, авторитетно повторившись, что «они ползут на свет», и стал навязывать оставшееся мясо на леску. Я выломала длинную крепкую ветку для удилища, и собрала в лодке необходимый для плана №2 реквизит – крючки, леску, пакет с булкой, свечку и энтузиазм. Раскидав приманки по каменистому дну, Славик залез в лодку и мы поплыли на середину озера за рыбой. Отплыв на довольно далекое расстояние от стойбища и, наконец, прекратив радостную болтовню, мы оглянулись вокруг и осознали ситуацию – солнце давно село, над озером царила непроглядная тьма, ни звезд ни луны не было видно, дул резкий, порывистый, временами сильный ветер, волны зловеще шлепали о борт, и неубедительные составляющие нашей удочки катались по всей лодке, почти неразличимые в свете жалко трепещущей свечи.
- Эмм… Ну ты, короче, следи за веслами, а я буду делать удочку – проговорил Славик и, щурясь, начал производить загадочные манипуляции с инвентарем. «Мой герой» - подумала я, и налегла на весло.
Ненастный ветер раскачивал наш челн, одинокая свеча едва справлялась с темнотой и скользила по лавке в разные стороны, рискуя шлепнуться за борт. Рисковали и мы – лодку штормило – мама не горюй, и в кромешной тьме я, что было силы, удерживала беснующееся судно на одном месте, пока Славик вслепую вязал узлы из прозрачной лески на крохотном крючке крупными, негнущимися от холода пальцами. Дело шло к полуночи.
***
Из, вероятно, трех часов, потраченных на подготовку удочки, она пробыла в воде самое большее минуту. Даже если бы какая-то сумасшедшая рыба и вышла бы в такое ненастье полакомиться белым хлебушком с крючка, этим невозможно было бы воспользоваться, ибо ни поплавка не было видно в прыгающих волнах, ни по рвущейся из руке удочке нельзя было ничего определить.
- Поплыли спать. – мрачно пробасил Славик, - На голодный желудок.
Мы погребли к берегу, но сдаваться еще не хотелось. С надеждой мы бросились оглядывать ловушки на раков. Верный фонарь все так же ярко горел, распространяя керосиновый смрад, и в прозрачной воде колыхались остатки мясной приманки. Либо раков, как и рыбу, тоже сильно укачивало в такую погоду, и они отлеживались дома, либо самые крепкие из них, проследив, что мы уплыли надолго, сняли еду и уползли домой ее кушать. Касательно оставшихся кусков, впрочем, мне пришла идея.
- Знаешь, полежав в водичке, это мяско уже наверно вовсе и не пахнет тухлым. Оно хорошо прополоскалось, и я могу его стушить в миске, что мы заготовили для раков. А можно еще добавить специй, и тогда совсем…
Я осеклась под тяжелым, как сам Славик, взглядом.
- Ты, женщина, издеваться вздумала? – испустил он шипящий свист, - Марш в палатку!
Мы улеглись спать под колыбельный дуэт наших урчащих желудков. Рыбное фиаско обсуждать не хотелось. Ветер выл и бился в стены палатки, и лично мне было очень себя жалко. Засыпая, я с тоской думала о выброшенных Славиком кусках мяса, свежесть которых уже не имела значения, о том, как они вкусно булькали бы в новой блестящей мисочке, о вредной и неподдавшейся озерной живности, о законах мужского упрямства… и фоновым мотивом в голове крутилась строчка из старой, но злободневной песни одной постсоветской группы о том, что «Лучшая рыба – это колбаса»…