Мне нужно немного вернуться назад, чтобы стало понятно, как я нашла свой путь.
Прежде чем я познакомилась с буддизмом, я искала его в моей религии.
Я прочитала много книг, например, о каббале и о Цохар. Но я мало что в них поняла. Это находилось на уровне, к которому у меня не было подхода.
Когда мы ещё жили в "Шаломе", я услышала о мировой организации "Шабад", проповедующей мистическое иудейство. Эта организация размещалась в Австралии, в Сиднее. Когда мы обосновались в Австралии, я посетила учителя этой организации. Он был профессором математики в Сиднейском университете. Каждый вечер у себя дома он проводил занятия по иудейству. Слушая его, я поняла, что для того чтобы проникнуть в учение, нужно в совершенстве владеть еврейским языком. Я же только знала наизусть важнейшие молитвы, но ни говорить, ни писать не умела.
Кроме того нужно было жить по определённым строгим правилам. Поскольку я не знала даже основных понятий, я не могла вести хозяйство по-кошерски.
И в-третьих, нужно было быть мужчиной. Для меня это находилось за пределами достижимого. Точнее сказать, мне разрешалось только слушать, но не действовать.
Я написала письмо Гершом Шолем - современному интерпритатору каббалы. (Раньше он был профессором в еврейском университете в Ерусалиме.) Попросила его о помощи, как мне найти подход к каббале и цохар. Гершом Шолем сразу же ответил, но ответ был мало утешительным. 30 лет тому назад, писал он, вне Ерусалима существовала школа "Бетх Ель", которая однако была закрыта из-за нехватки учителей и учеников. На этом я прекратила свои попытки.
Что меня недавно приятно порадовало, это книга "The Jew in the Lotus". Из неё я узнала, что многие евреи, как и я, искали глубокий мистический аспект сначала в своей религии, и после того как его не нашли, обратились к буддизму. Они стали монахами и монахинями тибетской традиции и живут теперь в Дхарамсала, где и преподают.
Решение стать буддийской монахиней я принимала долго. Прежде чем окончательно на это решиться, я провела три месяца в тайландском лесном монастыре.
Там преподавал знаменитый монах по имени Тан Аяхн Сингтонг. Каждый вечер он приходил к нам и делал доклад по Дхарма, который мне переводили. Я пробовала учить тай, но т.к. я абсолютно немузыкальна, из этого ничего не вышло. Тай - тональный язык. Одно и то же слово может иметь пять значений, в зависимости от ударений.
Вернувшись в Австралию, я сказала Кхантипало:"Я хочу стать монахиней, но не в Тайланде". Кроме моих трудностей с языком, я заметила, что монахини там неравноправны с монахами. Их даже так не называют, а лишь "дамами в белом". Конечно, мне это не понравилось. Я хотела стать монахиней в Шри Ланка. Когда мы там путешествовали, она мне показалась раем, кроме того, столетия Шри Ланка была английской колонией, поэтому многие люди там говорили по-английски.
Мне было 55 лет, и как вы могли увидеть из предыдущих глав, я повидала свет.
У меня были дети и внуки, я была замужем. Пережила бедность и богатство. Мне знакома жизнь в зажиточной американской провинции и в автоприцепе с раскладушкой и примусом. Я работала секретарём в банке и была учительницей сына. Я относительно всё перепробовала. Что мог мне ещё предложить мир? Он не может дать внутренний покой и счастье, потому что всё, что происходит в миру преходяще.
Всё что я только что перечислила , прошло. Всё унесла река времени.
Я прожила, как говорится, бурную жизнь. Я её не планировала, так сложилось. Где мне теперь было что-то искать, как ни у себя внутри? Наступил момент прощания с внешним миром. Это звучит, как полное расставание со всем, но до тех пор пока у нас есть тело, этого сделать не удастся. Нам нужно питать тело, контактировать с другими людьми, говорить. И сверх того, если учишь, ученики приносят с собой их мир.
Под прощанием с миром я понимаю вступление в новую фазу его восприятия, в которой становишься наблюдателем, сопереживаешь, но не втягиваешься в мирские страсти.
Стать монахиней, было логическим шагом всего моего развития. Моё прошлое привело меня к этому шагу.
Мой опыт позволил преодолеть многие мои страхи: страх за собственную жизнь, страх за жизнь моих близких.
Я научилась жить без комфорта, спать под открытым небом с москито, спукаться по реке в выдолбленной из дерева лодке при неимоверной жаре. В Суматру мы плыли на пароходе, предназначенном для транспортировки скота, в нём не было ни скамеек, ни кроватей. Я спала на деревянном полу. Я не сожалела о потере комфорта, потому что поняла, что без него можно обойтись. И это привело к внутренней свободе, подняло меня на уровень, на котором духовная жизнь занимает первое место.
И так, я полетела в Шри Ланку. Препод. Кхантипало дал мне письмо к препод. Нианапоника - монаху, который жил в маленьком домике в лесу.
Препод. Нианапоника был немецким евреем, ставшим монахом ещё в 1935 году.
Он был очень учтив и добр, этот медитирующий и учёный человек, сделавший много переводов высказываний Будды с текстов на пали.
Пали - мёртвый язык, существует лишь в поучениях Будды и в правилах ордена. У него даже нет собственного алфавита.
250 лет спустя после смерти Будды, его слова были впервые зафиксированы на пальмовых листьях с помощью сингалезского алфавита. В Шри Ланка есть монастыри, которые постоянно копируют эти листья, потому что они недолговечны.
Препод. Нианопоника сказал мне, что он в любое время может меня ординировать, но это не будет так торжественно в его маленьком домике, как у его друга препод. Нарада, в Коломбо, в самом большом храме. Он написал Нарада письмо, и я отправилась в Коломбо. Опять это было длительное путешествие на автобусе, которое мне показалось таким же опасным, как это было в Южной Америке.
Я предстала перед препод. Нарада и он назначил дату моей ординации: июль 1979 г. Потом он мне сказал, что я должна выучить на пали наизусть и дал мне в руки книгу.
Кроме того он дал адрес, где мне должны были сшить специальную одежду.
Материал, из которого мне всё пошили, был тончайшим хлопком, который только м.б. найти. Жара в Шри Ланка часто невыносимая.
Препод. Нарада спросил меня, какое имя я хочу носить как монахиня: Дхаммадина или Кэма. Я быстро решила: Кэма. Оно короткое, поэтому будет на западе легко запоминающимся.
Позже я узнала, что во времена Будды жила монахиня с таким именем, и оно означало: "монахиня особенно большой мудрости".
Вначале она была супругой царя, очень красивой женщиной, которая очень гордилась своей красотой. Она не интересовалась учением Будды, который постоянно говорил о никчёмности телесной красоты.
Но однажды она всё же пошла, его послушать. Будда показал ей видение ещё более прекрасной женщины, чем она, и в этом видении он заставил лицо стареть, терять красоту, в конце женщина умирала.
Тут царица Кэма поняла, что красота не имеет значения. На следущий день она стала монахиней и позже достигла просветления.
Перед моим именем ещё стоит Айя - это слово из языка пали и значит "преподобная дама". Все западные монахини тераванской традиции, которые были ординированы после меня, называют себя "Айя".
Перед тем как войти в храм, старая монахиня остригла меня на голо. Церемония предписывает, взять в руки первую отрезанную прядь волос и задуматься: секунду назад они были частью тебя, и вот теперь стали ничем, тем что выбросят в мусор. Помню, что я не испытала при этом никакой грусти.
Потом в своём жёлтом одеянии я отправилась к храмовому двору.
Я не могла поверить своим глазам: весь двор и храм был полон людей: их было человек 600 - 700. Я спросила препод. Нарада, что они там делают. Он ответил:"Я их всех пригласил."
Меня это так шокировало, что весь текст на пали вылетел их головы. Я ни слова не знала, что должна была сказать.
Препод. Нарада стал говорить мне слово за словом, а я повторяла.
Ординация занимает меньше 10 минут, потом нужно поклониться Будде, учителю и монахам.
Далее ко мне подошли примерно 20 девочек в белом. У каждой был подарок: зубная паста, зубн. щётка, полотенца, книжечка с цитатами и т. п. Маленькие девочки меня поздравили, все гости меня стали поздравлять. Это длилось часами. Я несчётное число раз сказала спасибо.
(продолжение следует)
Между прочим, монахи и монахини нашей традиции не говорят "спасибо". Но мне себя от этого не отучить. Меня так воспитали, я продолжаю людей благодарить. Причина, по которой монахини и монахи другой люд не благодарят, заключается в том, что подарками они делают себе особенно хорошую карму. Поэтому дарящий благодарит, не одариваемый.
Как у иностранки, у меня было немного больше свободы, мне разрешались отклонения в мелочах, поэтому я продолжаю благодарить за всё.
В конце поздравлений ко мне подошёл западный монах по имени Сумедха. (Раньше он был известным швейцарским художником.) Он сказал:" До сих пор ты находилась в любовной связи, теперь стала женой."
Я поняла, что он имел ввиду мою связь с учением Будды. Теперь она стала моей единственной жизненной задачей. С этого момента мне стало ясно, что я своё положение монахини хочу организовать на профессиональном уровне.
Это значило, не только читать поучения Будды, но частично выучить их наизусть и потом шаг за шагом практиковать.
Из этого выросла преподавательская деятельность, которая привела меня во все части земли. Сегодня у меня тысячи учеников, которые получили мой личный опыт на курсах, через книги и касеты...
После моей ординации я удалилась в монастырь в Кандубода, что на расстоянии в пол-часа от Коломбо. У меня была потребность в покое. Тот я поселилась в маленькой келье с кровтью, стулом и тумбочкой.
В 4 часа утром был подъём. При жаре в Шри Ланка это нормально, в четыре часа уже светло, прохладно, чудесно.
Я вспоминаю моё первое утро. Во время медитации я увидела картину: монахиня, похожая на сингалезку предстала предо мной и я знала, что это - я. "Я" стояла за ступой и ожидала. Было совершенно очевидно, что я у меня была договорённость о встрече, и он - монах явился. Ступа была большой, находилась в джунглях, я точно запомнила все её подробности.
Из ситуации следовало, что "я" тогда перестала быть монахиней. А теперь, так выходило, я была готова продолжить то, что я в предыдущей жизни начинала.
Это было очень яркое видение. Однажды я поведала о нём настоятелю этого монастыря. Когда я описала ступу, он сказал:"Её ты можешь увидеть. Она стоит в лесу вблизи Анурадхапура. По товоему описанию, ты её легко найдёшь." Я её, действительно, нашла. Она точно так выглядла, как я её увидела в медитации, во всех подробностях.
Мне нравилась моя келья. Там было очень хорошо медитировать.
Однажды меня посетила одна женщина. Она попросила меня прийти на конгресс сингалезских монахинь, чтобы помочь им в организации.
Я была согласна, но я же только пару дней была монахиней, чем я могла там помочь?
Моя посетительница сказала, что не хватает организационной способности. Настоятельно необходимо создать институт, который бы придал монахиням вес. Необходимо повысить качество образования, улучшить места прибывания. До сих пор повсюду монахини только - "пятое колесо в телеге".
Я приняла участие в конференции. Только одна женщина, среди присутствующих, говорила по-английски. С её помощью я дала мои советы. Не знаю,помогли ли они. Но я увидела, что важной задачей было помочь монахиням тем, что на западе мы называем "нохау".
В другом случае мне это удалось. С помощью одной щедрой дамы, которая сегодня является моей подругой, я познакомилась с монастырём в Мадивела, предместьем Коломбо. Назвать его монастырём, можно было только приблизительно. Монахини жили в малюсеньком домике, даже без кухни.
Там я помогла, собрав пожертвования, построить большой зал, в котором монахини могли медитировать, с местом для библиотеки и двумя спальнями. Одну из них заняла я. Мы построили кухню, это значит: работы выполняли сингалезские строители, которые не говорили по-английски. Руководить ими было для меня непростым делом.
Мы позаботились о том, что в зал стали приходить учителя.
Некоторое время я там прожила. Каждое второе воскресенье устраивала дни медитации для населения, говорящего по-английски. Они приходили большими группами, зал был всегда полон.
Я объясняла, как нужно медитировать и почему это хорошо.
Обедали люди едой, принесённой с собой из дома. Монахини позже заваривали и подавали чай. Посредством этого у меня возникло много сердечных знакомств с сингалезскими женщинами, которые частично сохранились до сих пор. Некоторые мне пишут раз в год, другие чаще.
На некоторый срок я вернулась в Австралию в лесной монастырь и помогала Пхра Кхантило обычным образом в занятиях и организации.
Но меня тянуло обратно в Шри Ланку. Там я видела большое поле деятельности. Я хотела помочь местным монахиням, встать т.с. на ноги, помочь идеями, как им выйти из тени, в которой они жили. Женщины, с которыми я познакомилась в Мадивела, хотели тоже мне в этом помочь.
И вот однажды меня пригласили в Полгасдува. Это остров на озере Ратгама, на юге Шри Ланки. Монастырь там организовал в 1911 г. немецкий буддист препод. Ниянатилока. Препод. Ниянапоника был его учеником. Почти все западные монахи из Шри Ланка живали там.
Климат там очень, очень жаркий, но монастырь существует и сегодня, и западных монахов там всегда можно встретить.
Аббат монастыря хотел, чтобы я для его монахов проводила курсы по медитации. Сам он их не хотел проводить.
Но оказалось, что монахам, между тем запретили слушать монахинь. Монахиня не имела права поучать монахов. Поэтому я могла преподавать только мирянам. Но мои доклады, записанные на плёнку, монахам разрешалось слушать.
Миряне, которым я преподавала, были "Дайякас" - это сингалезское слово для меценатов, которые помогали монастырю и его жителям деньгами, продуктами и медицинской помощью.
К их кругу принадлежал мистер Артур де Сильва, который со своей женой содержал напротив острова гостиный двор. Это была замечательная супружеская пара.
Одним днём Артур Сильва поделился со мной мыслью, которая меня тоже уже посещала.
Он усмотрел на озере, рядом с монастырским островом ещё один остров. Он подумал, что там бы могли жить монахини.
Артур де Сильва спросил меня, как я отношусь к идее, посроить на втором острове женский монастырь. Я спросила:"Вы считаете, что я должна там жить?" Он ответил:"Естественно. Я беру на себя проект и постройку здания, наём рабочих, прсмотр за ними, раздобуду строительный материал и попробую собрать пожертвования."
Так началась наша совместная работа, которая до его смерти в 1989 году, приносила плоды и нас обоих делала счастливыми.