Российским добровольцам
погибшим в «горячих точках»
от Югославии до Чечни
посвящается….
ПЛЕННИКИ СУДЬБЫ.
Первая часть.
"Чеченский рок".
ПРОЛОГ
ЧЕЧНЯ
Январь, 1995 год
Арби почувствовал, как нож вошел в горло и провернул лезвие еще раз. Кровь была теплая и приятная для рук, совсем как тогда, когда он резал своего первого барана. Но разве можно сравнивать барана с этой “неверной свиньей”, которая пришла с войной на его землю?!
- Убивайте неверных! Аллах все простит! - так учили эмиссары. Арби верил им. Каждый убитый “неверный” будет прислуживать ему в раю, когда Аллах призовет его к себе.
Моджахед встал и посмотрел на того, кто еще пять минут назад жил, дышал, на что-то надеялся. Руки, ноги десантника беспорядочно били по земле, а из перерезанного горла вырывался страшный хрип. Для Арби сейчас это был самый приятный звук в мире, и ничто не доставляло ему столько радости, как вид поверженного врага.
Десантник дернулся в последний раз и затих. Арби посмотрел на него пустым взглядом, втянул еще одну “дорожку” и диким голосом закричал: “Аллах акбар!”. “Аллах акбар!” - закричали его братья по вере, и отряд двинулся дальше.
УЛЬЯНОВСК
Январь, 1995 год
Вечеринка подходила к концу, когда Степан позвал Олега на балкон. Они прикурили и не торопясь затянулись.
-Да, хорошо погуляли!
- Не говори, Олежка. Сразу же проводы в армию вспомнил.
- Степа, говорят, то, что происходит сейчас там, непохоже ни на один локальный конфликт. “Мясорубка” страшная. У нас по отделу такие слухи ходят, что я думаю, если все это правда, то будет второй Афган, если не хуже. А тебе - все балдеж, солдат удачи.
- Говорят, что кур доят. Прибудем на место - разберемся, что к чему, - заметил Степан.
- Кстати, наш ОМОН тоже выдвигают в те края. Так что, возможно, вместе повоюем.
- Вот и чудно, Олег. Пойдем к нашим гостям, а то заждались уже.
- А вот и наши мальчики! Таня, жена Олега, улыбаясь, обняла его и поцеловала в щеку.
- Вот, что я заслужил за девять лет каторжных работ, именуемых супруже¬ством. Мотай на ус, Степа!
- Он и так уже все усы промотал, Олег, - вмешалась в разговор мать Степа¬на.
- Когда уже внуки будут?
- Мам! Обещаю! Вот вернусь и завязываю, женюсь, остепенюсь, подарю тебе трех внуков и заживем, как в сказке.
Ульяновск
70-80-е гг.
Степан Коломейцев и Олег Стеклов росли в одном дворе с детства. Ходили в один детсад, школу, ПТУ. Потом армия - морская пехота Бал¬тийского флота. Там закалилась их уже не детская, а настоящая мужская дружба. На дембель ушли вместе.
Степан - весельчак, балагур, душа компании - всегда что-то искал, чего-то добивался. Надо сказать, что судьба была к нему благосклонна. Даже в лотерею он почти всегда выигрывал. О таких людях в народе говорят - “баловень судьбы”. С детства он рос на книгах Ж. Верна, Л. Буссенара, М. Рида всегда искал приключения, мечтал о дальних странствиях. Придя из армии, устроился работать в милицию, но через три года ушел, после конфликта с начальством. Попробовал себя и в бизнесе - стал частным телохранителем, благо фигура была размером с двухстворчатый шкаф, да еще и служба в спецназе ВМФ. А звание кандидата в мастера спорта по самбо говорило само за себя. И все бы хорошо, но беспокойный темпераментный характер опять взбунтовался.
- Все! “Задолбало”! Не могут больше смотреть на это: страна загибается”, люди по карточкам живут, зарплату не видят, а эти “козлы” с жиру бесятся. Вчера им в сауну девочек привезли, а им лет по двенадцать. Я у одной спросил: “Зачем тебе это?”
- Мама умерла, отец запил, а у меня братишка шести лет, его кормить нужно.
Ночью, кода их увозили, я заметил, что у нее лицо разбито. Этого гада я своими руками придушить хотел.
- Ну все, хватит! Ухожу! - рассказывал он Олегу.
В стране назревала гражданская война. С легкой руки Горбачева, огромная богатейшая страна превратилась в огромную голодную и без¬работную толпу, манипулируемую кучкой проходимцев. После слов: "перестройка”, “демократия”, ‘гласность”, появились новые - “свобода”, “независимость”, а за такими лозунгами всегда идет война. И она не заста¬вила себя ждать.
- Русских в Приднестровье режут, - сказал подошедшему Олегу Степан.
- И что дальше?- Олег уже знал, что ответит Степан, но вопрос вырвался сам собою.
Через два дня Коломейцев уехал. За эти годы Степан воевал в Приднестровье, Нагорном Карабахе и Абхазии. Там, рядом с ним, против грузин воевали и чеченцы. Уж он-то знал, какие они солдаты и чего будет стоить эта война России. Неделю назад он заключил контракт с разведывательным батальоном и вот уже завтра должен уехать в Чечню, чтобы воевать против тех, с кем “спина к спине” воевал в Абхазии.
Олег Стеклов являлся полной противоположностью Степану. Когда ему исполнилось семь лет, он потерял отца. Его убили за портмоне, в котором было 23 рубля, и ондатровую шапку, когда после вечерней смены отец возвращался домой. Вот тогда-то Олег и дал свою детскую клятву стать милиционером и найти тех, кто убил папу. Он рано повзрослел, стал рассудительным. Вместо того, чтобы гонять с мальчишками в футбол, зачитывался детективными романами, запоминая каждую деталь, которая могла бы пригодиться впоследствии, а с его феноменальной памятью это было несложно. Три раза в неделю он ходил в спортобщество “Динамо”, где занимался самбо.
Однажды, после того, как на тренировке сильно вывихнул ногу, всю дорогу домой его поддерживал мальчик из соседнего дома - Степа. Олегу очень понравился этот мальчишка, который всегда улыбался, на любой вопрос отвечал легко, шутя, как бы играя. Даже очередная “пара” в дневнике не могла его расстроить, так как и к этому он относился по-философски, говоря: “Ну вот, опять лишусь карманных денег”, - при этом лицо его выражало искренность и простоту души.
Придя из армии, Олег устроился в ОМОН, где служил постоянно. Заочно окончил школу МВД и стал лейтенантом. Через год после окончания школы познакомился с простой провинциальной девушкой Татьяной. Через непродолжительное время с ней же связал дальнейшую судьбу. Совместная жизнь приносила много счастья, но... За все девять лет брака Таня так и не смогла забеременеть. К 1995 году Олег стал капитаном.
УЛЬЯНОВСК
Январь, 1995 год
Татьяна уже спустилась в такси, а Олег еще прощался со Степаном на лестничном пролете.
- Писать нет смысла, так что звони сам, а я узнаю и подсуечусь там. Лады, Степа?
- Добро. Ну что, прощай?
-Ты чего, Степан, какой “прощай"? До встречи ты хотел сказать?!
- Именно, Олежка!
Степан неуклюже по-медвежьи обнял Олега да так, что захрустели кости и сказал: “Давай, двигай!”
Тогда они не могли знать, что судьба подарит им еще одну встречу, которая станет для них роковой. А пока Степан докуривал последнюю сигарету и смотрел на отъезжающее такси.
- Прорвемся! - тихо сказал Степан и зашел в квартиру, бросив взгляд на вещмешок, стоявший в прихожей и подумал: “Ведь обязательно что-то забуду”. По детской привычке он поцеловал перед сном мать и пошел спать в свою комнату.
ГРОЗНЫЙ
ЧЕЧНЯ
январь, 1995 год
Грозный был взят! В это «было трудно поверить, но это был факт. Тот, кто выжил, еще не мог прийти в себя после ада, который чеченцы устроили в Новогоднюю ночь. Весь город переливался разноцветными огнями. Взлетали осветительные ракеты. Но это был не новогодний фейерверк. Это горели танки и прочая боевая техника, которую по чьему-то преступному приказу сверху отправили в город.
Это было избиение российской армии. Чеченские корректировщики наводили нашу артиллерию на наши же атакующие части, гранатометчики безнаказанно жгли технику, снайперши из Прибалтики добивали тех, кто успевал спастись из горящих машин, а боевики, ополченцы и наемники завершали разгром. Город Грозный пылал. Разобраться в том, что творилось сейчас в городе, было невозможно. Штурмовые колонны поворачивали не туда, куда нужно: путались в незнакомом городе и уничтожались. 18-летние пацаны, вчерашние школьники, они-то и стрелять не умели толком, погибали тысячами.
Майкопская мотострелковая бригада была полностью уничтожена. Комбриг погиб, выводя остатки части из города. Список можно продолжать очень долго, но не стоит - страницы промокнут от крови.
А сверху продолжали бросать в грозненскую “мясорубку" все новые части. Они шли вперед, шли по трупам тех, кто уже отдал свои жизни за Россию, шли вперед, чтобы вернуться домой «грузом 200».
Со времен Великой Отечественной войны такого еще не было. Россия получила кровавую оплеуху, от которой содрогнулась вся страна. Даже в Афганистане, где Советский Союз увяз в войне на 10 лет, такого не было. Это была не Венгрия и не Чехословакия. Однако у генералитета сильно «зацементировались» мозги, если они надеялись, что горцы будут себя вести, как культурные европейцы.
Железнодорожный вокзал, больницы, Дворец Дудаева, гостиница “Кавказ” по несколько раз переходили из рук в руки. Гибли мирные жители. Авиация, на которую надеялись в российских штабах, почти не влияла на ход событий. На площади Минутка боевики выставили в окна пленных, что поставило наших ребят в очень трудное положение. Но все-таки они продвигались. Продвигались без надежды на победу, по колено в крови, но наступали.
И все же Грозный взяли. Чего это стоило России, никто и никогда не узнает. Тысячи убитых, покалеченных, пропавших без вести, взятых в плен и сошедших с ума, десятки тысяч тех, кто никогда не сможет спать спокойно, а каждую ночь будет вновь и вновь в снах возвращаться в этот проклятый город. Тысячи мирных жителей, погибших от пуль, погребенных под руинами своих домов. И реки слез, которые прольет Рос¬сия по своим сыновьям, которых уже мертвых предадут во второй раз, когда в 1996 году заключат мирный договор и выведут войска из Чечни.
УЛЬЯНОВСК
февраль, 1995 год
«Женские дела» уже не приходили полтора месяца - и это была непростая задержка. Таня боялась поверить своему счастью, но спустя девять лет оно все же постучало к ним в дом. И надо же этому было случиться, когда Олег был в командировке в Чечне.
ЧЕЧНЯ
ЮЖНЫЙ РАЙОН
февраль, 1995 год
- Ты со своим взводом с наступлением темноты выдвигаешься на юг, и чтобы за ночь все, что можно, заминировали. Это место у нас открыто, - сказал комбат и, показывая на карте, добавил:
- Если чехи надумают нас пошерстить , то полезут оттуда, а секрет ни хрена сделать не успеет, - закончил комбат 346-го разведбата подполковник Шавырин.
- А гражданские? - задал вопрос командир разведывательно-диверсионного взвода старший лейтенант Игорь Ласица.
- Да брось ты! Сказано, дома сиди, а раз не сидится, по горам охота лазить - значит «дух» .
- Нарвется на растяжку, плакать не будем, - отрезал подполковник.
- С тыла, с севера, нас прикрывает второй мотострелковый «200-пьяной» , а вот фланги почти открыты. Сам знаешь - стоят ОМОНовцы, а на них рассчитывать не приходится - себя бы охраняли!
- Вопросы есть?
- Нету, командир, - ответил старлей.
- Тогда свободен, - отпустил взводного Шавырин.
Игорь вышел из дома, где располагался штаб, и двинулся в сторону местной школы, где размещались его разведчики. Подходя к зданию, он увидел идущего на встречу ЗКВ своего взвода Степана Коломейцева.
- Какие каверзы готовит нам штаб, друже мой и командир? - спросил Степа у взводного.
- Прогуляться ночью да парочку подарков басмачам оставить. Собери всех через 1 5 минут, поразмыслим что и как.
Поселок, где размещались разведчики, был одним из самых укрепленных мест на юге Чечни.
Рядом с ними стояли артиллеристы и саперный батальон. Несколько сел вокруг поселка занимали омоновцы, а остальную территорию контролировали боевики.
Когда стемнело, взвод вышел из села и направился на запад, на случай, если кто-нибудь из местных «стучит» «чехам». Потом повернули на юг и начали выдвигаться к «месту работы». Впереди шел дозор, а в метрах пятидесяти сзади - остальной взвод.
- Пришли! - сказал старлей. - Первое отделение ставит левее, второе - минирует середину, третье - правее. Разбиться на тройки. Двое минируют, третий прикрывает. Все, вперед!
Через сорок минут работа была сделана, и подразделение начало отходить к месту дислокации. Пришлось опять делать крюк, чтобы вернуться в село с той стороны, с которой уходили. Когда шли обратно, с западной стороны донеслась сильная стрельба.
Опять доблестный ОМОН с тушканчиками воюет, - сказал Клоп.
Клоп - снайпер, ростом чуть повыше своей СВД , зато спрятаться мог в любую щелочку. Однажды, когда попали в засаду под Бамутом, Клоп за две минуты залез в какую-то норку и боевики в прямом смысле прошли по нем. Вечером, когда грязный и усталый Клоп приплелся во взвод, говорил: “Когда чех по спине пробежал, думал описаюсь”.
Стрельба никак не утихала.
- Если они и дальше будут так «долбить» каждую ночь по зверькам, наша страна разорится, - сказал Ласица.
Омоновцы стояли западнее и каждую ночь устраивали «концерт». На любой шорох они открывали шквальный огонь и вызывали огонь артиллерии. Вокруг них все было сожжено трассерами и перепахано от минных обстрелов. Ни «секретов», ни «растяжек» они не выставляли, одним словом, если начнется «канитель», рассчитывать на помощь с флангов от ОМОНа не приходилось.
Было уже далеко за полночь, когда разведчики вернулись.
- Всем отдыхать! - приказал командир и пошел с докладом к комбату. Шавырин разговаривал с зампотехом, когда Игорь вошел в комнату.
- Задание выполнено. Потерь нет, - доложил он подполковнику.
- Молодцы! Иди пока отдыхай, а завтра в 15.00 чтобы был у меня - дело есть.
В 13.00 Ласица был уже на ногах и “филинил” Степану:
- Степаша, скажи ребятам, чтобы все 10 раз проверили и перепроверили, чтобы все было на высшем уровне. Батя сказал: «Дело будет!» Сам знаешь, что это значит.
Степашей Степана стали называть после Бамута. Тогда в боях за этот маленький городишко, они взяли в плен снайпершу-латышку. Контуженная и без сознания, она валялась в разрушенном доме, Ударами ног ребята привели ее в чувства. Степан, зная, что за этим последует, подошел к ним и с интеллигентно глупейшим видом шутливо сказал:
- Господа, как можно поднимать на женщину руку и тем более ногу?!
Он быстро достал “Стечкин”, вынул обойму, оставив один патрон в стволе и бросил ей: “На, сука!”
Латышка все поняла и не заставила себя просить дважды. Пуля в голову (по сравнению с тем, что могли с ней сделать) была как «баунти» -райским наслаждением. Она быстро вставила ствол в рот и нажала курок. Раздался глухой выстрел и мозги с кусочками черепа брызнули на пыльную стенку позади ее.
- Какого хрена ты ее отпустил? - закричал на Коломейцева Киборг.
Олег Кошелев был ростом 2 м 05 см и в дверь иначе как боком со своими огромными плечами не проходил, за что и называли его Киборгом.
- Потому что не время сейчас “маски-шоу” устраивать, - сказал Степан.
- Тебе только «Спокойной ночи, малыши» вести с твоей добротой, Степашка, твою мать! - уже спокойнее сказал Олег.
После этого случая его и стали называть Степашей.
- Есть сведения, что в 35 км от нас в горах отдыхают «духи». Ночью перемещаются, еще не знаем куда, а днем отсыпаются. Через это село уже не одна банда прошла по данным разведки. Наших там нет, а то вырежут. А вот «пошерстить духов» и слинять - надо. Обязательно возьми «языка» - надо узнать, что у них там за движения, - инструктировал он Ласицу
- Твой взвод пойдет со 2-й ротой. Вы отрезаете им пути отхода, а рота штурмует. Сделали дело и сразу же отходите. Вертушки вас подбросят, сколько можно, а дальше ножками.
- Уходите тремя группами, если влипнут одни, чтобы другие прикрыли. Уходите сегодня после полуночи. Вопросы есть? - спросил комбат.
- Нету! - ответил Ласица.
- Идите готовьтесь и отдыхайте.
Было уже за полночь, когда разведчики стали грузиться в вертолет.
- Давай быстрее, воины- славяне! - поторапливал Степан.
Когда последний разведчик запрыгнул в вертолет, Ласица сказал:
- Все в сборе, можно двигать.
- Борт 106 ответь 109-му, - вызвал вертолетчик.
- Слышу тебя, 109-ый.
- Взлетаем! Я - первый, ты идешь вторым. Полетели.
- Вертолет неуклюже оторвался от земли и начал набирать скорость и высоту. Лица у всех солдат были напряжены и серьезны. Каждый думал о своем. Как принято во взводе, все написали прощальные письма, чтобы в случае чего избавить от этой непростой работы других. А сейчас дело предстояло серьезное. Степан решил разрядить обстановку и задал вопрос:
- Интересно, есть на Земле идеальные женщины или нет?
О чем могут мужики разговаривать на войне?.. Конечно, о женщинах. Ничто так не расслабляет перед боем, как шутливый разговор на эту тему. Степан знал, какие клавиши нужно жать, чтобы отвлечь ребят от тяжелых мыслей. Вертолет в две секунды ожил как улей, и дебаты по своему накалу не уступали тем, что происходят в Госдуме. Мог бы позавидовать сам В.Жириновский!
- С одним мужиком баба будет ангелочком, а с другим - стервой. Каждый должен найти свою половинку, и все будет в ажуре, - философски сказал Вася Юрченко.
- Во, Нож в философию ударился, - заметил Клоп.
- Да все они одним миром мазаны! За толстый кошелек за мужиком куда угодно побегут, - зло сказал Киборг, чья невеста сбежала с «новым русским» прямо из- под венца.
- О идеальной женщине нужно спросить у Холостяка, - сказал с улыбкой старлей.
Вертолет задрожал от хохота. Даже вертолетчик заглянул посмотреть, что за веселье.
Все дело в том, что Петя Шумель, он же “Холостяк”, там, в мирной жизни, стал замечать свою жену, с которой прожил 12 лет, в обществе участкового, а когда попробовал выяснить с ней отношения, загремел в КПЗ на 15 суток. В следующий раз супруга сдала его, когда в день получки он пришел "навеселе”. А в третий раз - за то, что устроил жене разнос за удочку, которую она сломала. Когда вернулся с нар и открыл двери в свой блок в общежитии, подумал, что ошибся дверью - голые стены и больше ничего. За этот «уик-энд» в 15 суток жена перевезла всю мебель и вещи, оставив стул, на который сложила все пожитки Петра. Через две недели Шумель уже ехал в Чечню.
- Командир, не эстетично напоминать людям об их проблемах. А вы не ржите, как жеребцы на конюшне, - отозвался Холостяк.
- Идеальных баб нет! Но мы тщательнее выбираем обувь в магазине, нежели жен, а дерьма везде хватает, - опять вступился в разговор Нож.
Дальнейшие дебаты о прекрасной половине человечества прервал летчик. Заглянув в отсек, он сказал:
- Подлетаем.
- Приготовились!- сказал взводный.
- Ну, с Богом!
Взвод уже занял исходную позицию и приготовился встретить «басмачей», которые надумают «слинять».
- Ну что, командир, даем ракету? - спросил Степан.
По сигналу красной ракеты 2-я рота должна была начать атаку. В радиоэфир не выходили, чтобы не «засветиться».
- Давай!
Ракета взлетела в воздух, а через несколько секунд тишину ночи разорвали два гранатометных взрыва, после чего началась бешенная стрельба.
Разведчикам повезло: духи с вечера «обдолбились» наркотой и сейчас метались с пятикопеечными глазами, стреляя куда попадя. Добрый десяток воинов Аллаха в первые минуты боя отправился к предкам. Половину села заняли быстро. Но духи уже оправились и яростно отбивались. Наступающих было достаточно много - рота, а банда, которая этой ночью отдыхала здесь, состояла из 42-х боевиков. Бой все усиливался. Появились раненые и убитые, Рота несла потери. Стало ясно, что если бой затянется, то могут подтянуться другие чеченские отряды. Командир роты лихорадочно искал выход из создавшегося положения.
Выход подарил сам главарь банды. От отряда осталось меньше половины, он быстро таял. Башибузук решил отходить. Оставив прикрывать себя с остатками отряда четырех фанатиков-вакхабитов , бандиты быстро начали уходить из села на север, где их ждал взвод Ласицы. Но главарь был битый волк и не верил, что русаки так запросто оставили место для отхода. Поэтому, когда остатки банды вышли из села и побежали по полю в сторону гор, он с двумя телохранителями двинулся метров на четыреста правее и тоже задал «стрекоча», позабыв свои мусульманские клятвы и дело Джихада .
Разведчики уже устали ждать. Трудно валяться в бездействии, когда рядом гибнут товарищи. От нервозности потеют ладони, руки начинают трястись, а стоит прозвучать первому выстрелу, и мозг начинает хладнокровно работать на выживание, заставляя тело творить чудеса.
- Они там что, зимовать собрались? Пора бы уже и драпануть, - злостно бубнил Киборг.
- Опа! Выползают. Ну-ка, ребята... Командир подождал пока последний «дух» углубится на поле, а когда до спасительного лесочка чехам осталось метров 100, скомандовал:
- Огонь!
Земля на поле содрогнулась. Разрывы гранат из подствольников, взрывы РПГ , линии трассеров. Киборг, стреляя из своего ПК , напевал «Синий платочек», причем так громко, что временами голос звучал громче пулемета. Клоп после каждого выстрела говорил: «Счастливого пути!» Гранатометчик Федя Зайцев, стреляя из РПГ, повторял: «Получите пирожок».
В течение 5 минут все было кончено. Стрельба затихла. Ребята осматривали себя, дымящее оружие и улыбались.
- Знатно постреляли! - прохрипел Киборг.
За время исполнения своего «соло» под аккомпанемент пулемета он охрип.
- Быстро собраться и готовиться к отходу. Холостяк, Змей и Степаша прошвырнитесь по полю, соберите трофеи и «помогите» раненым духам, -приказал старлей.
Еще до того, как они начали громить отступающих чеченцев, взводный в бинокль ночного видения увидал три тени, которые метнулись в другом направлении.
- Вася, там по краю уходят три духа, наверняка, местное начальство. Надо взять хотя бы одного. Дуй по этой тропинке и у той гряды встретишь их. Возьми Слепого, пусть прикрывает, - сказал Ласица Ножу.
Слепой, как и Клоп - снайпер и кличке был обязан своим очкам для стрельбы, которые никогда не снимал. Имел звание мастера спорта по стрельбе и был лучшим снайпером батальона.
Васю не зря называли Нож. Он фантастически владел холодным оружием. Все, что могло летать, колоть и резать - было его любовью. Еще за 70 метров он понял, что идущий в середине - главарь. Значит, остальные двое - охрана, она лишняя. Когда духи поравнялись с местом, где сидел Нож, тихо свистнули два сюрикэна , а спустя долю секунды и остро заточенная спица.
Главарь, шедший посередине, подумал, что идущий охранник споткнулся. Через секунду острая боль в правой ягодице заставила его вскрикнуть и упасть. Какая то тень бросилась к нему, и от тупого удара по затылку он потерял сознание.
Василий все рассчитал точно: два сюрикэна в горла охранников и спица в задницу их боссу. А с такой раной ни стоять, ни ходить, ни лежать. Подняли главаря и двинулись к своим.
- Чистая работа, Нож! Однако, кто его понесет? - спросил Холостяк.
- Киборг - самый здоровый, ему и нести.
- Я бабу свою на руках не носил, а сейчас это г... буду нести. Как же! Вот пинка дать, чтобы сам долетел - это пожалуйста, - просипел Олег.
- Ладно, Кошелев, бери это тело в охапку, и потопали. Вторая рота уже уходит, - сказал взводный.
- Какие потери у пацанов? - задал вопрос Степан.
- 9 убито, 14 ранено. Так что «багаж» большой. Плюс двух пленных карандашей спасли - сидели в зиндане. Троим головы отрезали, а тела бросили к ним в яму.
Когда отошли достаточно далеко, подлетели вертушки. Через 30 минут уже приземлялись дома. Комбат встречал их у вертолетов.
- Рад тебя видеть! - комбат пожал руку Ласице.
- Потери?
- У нас все хорошо, а вот вторую роту потрепали: 9 убитых, 14 раненых, плюс спасли двух пленных.
- Блин! 300-х в госпиталь срочно, а 200-е домой отдельно полетят. За духа большое спасибо. А теперь приказ один - отдыхать! - закончил подполковник.
Война в Чечне продолжалась как бы сама собой. По-прежнему гибли российские солдаты. По ночам хозяйничали боевики. Меж тем Россия жила своей размеренной жизнью, как и не было никакой войны.
Солдаты знают, как опасна тишина во время войны - это затишье перед бурей. И буря пришла. В августе по всей Чечне начались крупномасштабные боевые действия. Боевики активизировались в южных, горных районах республики. В это же время бандформирования начали штурм Грозного, занятого российскими войсками. Их атака была полной неожиданностью для федерального командования.
- Ласицу ко мне, срочно! - крикнул комбат в коридор.
- РДВшников поднять по тревоге - через 15 минут построение.
- Вызывали? - спросил вошедший взводный.
- Слушай внимательно, времени в обрез. Севернее нас уже три часа долбят ОМОН. Половину бойцов «повыбило». Выйти не могут – «колечко» слишком плотное. Боеприпасы кончаются. Рядом стоят две роты мотопехоты: одна попробовала разблокировать, но получила «по зу¬бам» и с большими потерями отошла. Тебя усилят двумя взводами из первой роты. Вертушки близко подлететь не смогут. Где- то рядом у «чехов» передвижная зенитка катается: одну вертушку уже «сделали». «Град» отработает подходы к этому гребаному поселку, и вы пойдете на прорыв. С флангов вас поддержит пехота. Если получится - деблокируйте, а нет, то хоть боекомплект им подбросьте. Продержитесь до утра, а там будет полегче, подключим летунов. Не мне тебя учить, - закончил Батя. - Вопросы есть?
- Только один. А какой ОМОН жмут? – спросил Игорь.
- Ульяновский, вроде. Ну, иди, сынок, твои орлы уже подошли.
Вертушки высадили разведчиков за 5 километров от поселка. Еще находясь в вертолете, по радиостанции договорились с артиллерией. Сейчас предстоял бросок.
- Вот «боги войны» отстреляются, и рванем, - сказал Степан.
- Кстати, Степа, ОМОН из Ульяновска, - сказал взводный.
Степан бросил на него быстрый взгляд и спросил:
- Точно?
- Да.
Когда разрывы стихли, отряд бросился на прорыв. Артиллерия поработала на славу: место прорыва было практически очищено от бо¬евиков. Пехота нанесла два отвлекающих удара с флангов, и разведчики почти беспрепятственно добрались до окраины. И тут по ним врезали свои. Ранило двоих, но, слава Богу, легко.
- Во, блин! Во, попали! Сейчас «чехи» допрут, что к чему, и врежут нам под зад, а твои земляки, Степа, будут в лоб бить, - зло сказал Нож.
- Не высовывайтесь! - сказал Степан, а сам подполз настолько близко, чтобы его было слышно, и крикнул:
- Эй, Дуболомы! Разведка 346-го пришла! Кончай своих долбить. Передайте Стеклову, что Степа пришел.
Позади Коломейцева началась стрельба, и через несколько секунд он увидел бегущего из дома, стоявшего на окраине, человека. Когда он плюхнулся рядом, Степа узнал Олега.
- Что ж ты, Степанка, телеграмму не выслал? - шутливо спросил Олег.
- Давай быстрее пацанов уводить, пока их нам не положили всех, - вместо ответа сказал Степан.
Через несколько минут рота была уже в поселке. «Духи» попробовали на «плечах» разведчиков войти в село, но попали под «кин¬жальный» огонь и отошли, оставляя раненых и убитых. Стрельба стихла, и наступило временное затишье.
- Какого хрена вы валили всех подряд? - спросил Степан у Стеклова.
- Связь не работает, а кто его знает, кто там ломился, - ответил Олег.
- Вот и свиделись, - после небольшой паузы сказал Коломейцев.
- Да, как в старые добрые времена, опять рука об руку, в одной упряжке пойдем, - ответил Стеклов.
Подошел Ласица и лейтенант-омоновец.
- Ну что, давайте прикинем, как держаться будем? - спросил Игорь.
- Ваши взводы держат северную, западную и восточную окраины, а мои ребята прикроют южную сторону. Связь теперь есть, патронов поднесли, так что продержимся, - сказал Олег.
- Я только что разговаривал с комбатом. «Духи» прут, как тараканы, со всех щелей, - обрадовал ребят Ласица.
- Вроде бы раздолбали, и на тебе, - заметил омоновец.
- Веселуха, - поддакнул Степан.
Прозвучал выстрел, потом второй, и стрельба разгорелась с новой силой.
- Все ребята, по местам, - сказал Олег.
Казалось, моджахеды осатанели. Атака повторялась за атакой, несмотря на огромные потери, они все лезли. Разведчики и омоновцы тоже несли большие потери и от минометных обстрелов, и от снайперов.
Наконец пятая атака была отбита. Все затихло. За три часа выбыла из строя почти треть бойцов. Ласица был ранен в руку. У Степана в «бронике» застряли три пули, Холостяка разорвало минометным выст¬релом. Киборгу снайпер влепил разрывную пулю в голову, когда тот менял огневую позицию.
Чеченские командиры решили во что бы то ни стало взять село. Надо было доказать арабским эмиссарам, которые были в отрядах, что они не зря получают деньги на “Джихад”.
Разведчики вышли на связь с пехотой и договорились, что утром надо оставить это долбанное село, где полегло столько ребят. Рас¬считывать на «скорую помощь» не приходилось. «Чехи» лезли отовсюду. В Грозный вошли чеченские подразделения, и командованию было явно не до этого небольшого села.
До рассвета боевики трижды бросались на штурм. И трижды откатывались, устилая телами подступы к селу. Артиллерию отозвали на другой участок. Правда с рассветом обещали помощь авиации.
Занимался рассвет. Через 15 минут должна была подлететь «крылатая гвардия». Сводный отряд сжался в кулак и приготовился к прорыву.
Степан подошел к раненому Олегу. Тот лежал на тю¬фяке, пропитанном кровью, и тихо поругивался.
- Ну, как ты? - спросил Степа.
- Да нормально, - ответил Олег.
Но по бледному лицу, на котором блестели капельки пота, Степан догадался, как страдает друг. В самом конце боя взрывом мины Олегу оторвало ногу по колено.
- Знаешь, Олежка, мы здесь уже больше не увидимся. Возьми мой крестик. Мама подарила, когда в Приднестровье уезжал. Он счастливый, - сказал Степан.
Крестик висел вместе с жетоном-смертником, по которому опознают трупы. Он снял с себя цепочку и надел на Олега.
- На, Степка, мой смертник, он мне уже не нужен, - сказал Олег. - Да, вот еще! Танюша, беременна, так что скоро я буду папа!
- Поздравляю, Олежка! Ну, а я буду «крестный». Лады?
- Конечно. Ну, иди. Береги себя.
Авиация отбомбилась по высшему классу. Пехота, несмотря на сильный огонь «духов», пошла в атаку, а разведчики и ОМОН бросились на прорыв.
Моджахеды не выдержали и отступили. Прорыв удался.
Теперь надо было уходить подальше. Первыми уходили омоновцы, потом – два взвода разведчиков с paнеными. Прикрывал отход взвод Ласицы. Через четыре километра вертушки забрали раненых. Идти стало полегче. Еще через два километра вышли к дороге, где ждала бронетехника. Все расселись по БТРам и БМПэшкам, и колонна тронулась.
Вертолету, в котором летели раненые и Олег, оставалось всего 10 минут до базы, когда «Игла» ударила в хвост вертолета. Машина завалилась на бок, а потом рухнула на склон горы. Взрыв. И столб огня. В пять секунд все было кончено. Выживших не оказалось.
Пришедшая на место падения вертолета поисково-спасательная группа спецназа ВДВ обнаружила только искореженные останки машины и несколько смертных жетонов, один из которых был с крестиком.
По возвращению на базу, - жетоны сдали в штаб, а домой выслали похоронки. Так Степан стал «покойником», а тот, кто был уже мертв, числился пропавшим без вести.
Степан ехал на броне первой БМПэшки, когда под ней раздался мощный взрыв. Машина исчезла в облаке пыли. Все, кто находился внутри, погибли мгновенно. Степана взрывной волной швырнуло на камни. Во время падения он получил закрытую черепно-мозговую травму и декомпрессионный перелом позвоночника.
Сводный отряд ощетинился стволами и приготовился отбить нападение, но все было тихо. Пыль рассеялась, и ребята осторожно подобрались к подорванной машине. Степана и еще двух раненых бойцов аккуратно перенесли на броню другой БМП, и колонна тронулась дальше.
Ульяновск.
Сентябрь 1995 г.
Время приближалось к двенадцати, а свекрови все еще не было с рынка. Тамара Ивановна настояла, чтобы невестка осталась дома.
- Нечего тебе брюхатой по рынку за мной топтаться, - говорила она. – Чай уже восьмой месяц, беречься надо.
Что бы хоть как-то скоротать время, она начала уже в который раз перекладывать и рассматривать детские вещи.
Чепчики, ползунки, распашонки… Все новое, яркое, с забавными детскими рисунками. И вдруг сильная, тупая боль заставила Татьяну согнуться, а в следующую минуту у нее отошли воды.
- О! – испуганно произнесла она, глядя себе под ноги. – Мамочки!
Сколько раз она представляла себе этот момент, готовилась к нему и все равно он застал ее врасплох.
Осторожно, придерживая живот рукой она добралась до телефона и набрала 03.
- Слушаю. – ответил приятный женский голос.
- Здравствуйте, у меня кажется воды отошли девушка – сказала Таня.
- Кажется, или отошли? Выражайтесь точнее. – ответила дежурный оператор.
- Я не знаю, у меня это в первый раз…
- Схватки были?
- Нет, мне кольнуло, а потом потекло.
- Диктуйте адрес.
Все вещи для больницы были давно собраны заботливой рукой свекрови и Татьяне оставалось только ждать приезда «скорой».
Через десять минут раздался входной звонок возвестивший о прибытии медиков.
- Роженица, а что Вы ходите? – недовольно пробурчал фельдшер.
- Муж служит, а мама на рынок пошла…
Договорить ей не дала Тамара Ивановна, вихрем ворвавшись в квартиру. Увидев еще издалека «скорую» под своим подъездом, она «припустила», как в молодые годы, чувствуя, что она к ним.
- Что случилось Танюшенька? – запыхавшись спросила она.
- Успокойтесь мамаша! – вмешался доктор. – Ничего страшного не случилось, схватки у дочки, скоро бабулей будете, или это не первый внук у Вас?
- Да первенький мил человек! Но у нас же сроку только 32 недели.
Все переговоры с медиками свекровь взяла в свои руки, а невестка в это время только переводила взгляд с одного, на другого, не забывая при этом испуганно моргать.
- Ничего страшного, бывает. Фамилия, имя, отчество, - начал фельдшер опрос.
После того, как были улажены все бюрократические вопросы, весь коллектив засобирался в путь. Тамара Ивановна попыталась возглавить это шествие, но фельдшер пресек эту «вылазку».
- Куда это Вы, мамаша? – устало спросил он. – Это первые роды, они будут долгими, что Вам там делать? Сидите дома, звоните в родзал, а потом приедете.
- Оставайтесь мама, - вмешалась в разговор Татьяна. – Может насчет Олежки позвонят.
Олег уже несколько месяцев, числился в списках пропавших без вести, хоть и был уже похоронен как Степан Коломейцкв, благодаря их братскому «обмену крестиком» на жетон.
- Ну езжай коль так, - сдалась Тамара Ивановна. – Но я буду звонить каждые полчаса!
Медик усмехнулся и пропустив вперед роженицу и медсестру, двинулся за ними.
- Я хоть до машины провожу – сказала свекровь, не желая, чтобы последнее слово осталось не за ней.
Стоя у машины, она перекрестила Таню и сказала:
- С Богом доченька, езжай.
Положив вслед скорой крестное знамение, Тамара Ивановна потихонечку побрела домой, на «боевую вахту».
«Кровотечение не могли остановить уже три часа. Роды проходили очень тяжело. Весь день Татьяна не могла разродиться, а ближе к вечеру врачи решили сделать ей кесарево сечение, благодаря чему на свет появился мальчик весом 3500 гр.
Кровотечение не могли остановить уже три часа. Жизнь женщины висела на волоске, готовом в любой момент оборваться. Переливание крови не могло продолжаться бесконечно.
Все это время в холле больницы дежурила Тамара Ивановна приехавшая, как только узнала, что роды идут с осложнениями. Поддержать подругу пришла и мама Степана – Мария Андреевна, которая не снимала черное траурное одеяние с похорон.
К четырем часам утра к женщинам спустился пожилой доктор.
- Кем Вы приходитесь гражданке Стекловой? – уставшим голосом спросил он.
- Я свекровь. – ответила женщина.
- А муж где?
- Да в Чечне, будь она трижды проклята, пропал наш Олеженька… А зачем Вы собственно сыном интересуетесь?
- Понимаете… Роды были очень тяжелые, ребенка мы спасли, а мать…
- Простите, мы сделали все, что могли. – почти шепотом закончил врач.
Тамара Ивановна ошарашено глядела на доктора, пока до нее доходил смысл сказанных фраз.
Грудь как будто сдавили громадными, стальными клещами и задыхаясь женщина потеряла сознание.
Хирург, который переминаясь с ноги на ногу мял в руке белый медицинский колпак, только и успел, что выронить его и подхватить падающее тело Тамары Ивановны.
В приемном покое не было ни кушеток, ни лавочек, а сборные тройные кресла не годились для того, чтобы укладывать на них больную. Окинув взглядом помещение он положил женщину на пол и крикнул:
- Реанимацию, живо!
Мария Андреевна не веря в реальность происходящего, то развязывала головной платок, то опять завязывала.
Через пять минут все было кончено. Старенькое, разбитое любовью и переживаниями сердце остановилось.
Несмотря на раннее утро, весь роддом был на ногах. Такого здесь еще не было! В одну ночь и сразу же два покойника, главврач только за голову хватался.
- Это же, что о нас люди станут говорить! – сокрушался он.
- Кто мужу сообщит, да и где он вообще?
- Подруга умершей говорила. Что ее сын служил в нашем ОМОНе, но вроде бы пропал без вести, так, что можно справки навести у них или в милиции. - вмешался «ночной» хирург.
- Вот Вы и займитесь дорогой Михаил Сергеевич этим вопросом. Я Вас очень прошу мой друг, избавьте хотя бы от этой поисковой работы меня, тут бы с этим всем разобраться.
- Конечно Дмитрий Иванович. Я сейчас сдам дежурство и заскочу в наше УВД, там у меня однокашник отделом руководит, он обязательно поможет. Разрешите откланяться? – попрощался хирург.
- Конечно Михаил Сергеевич, конечно. Я Вас не задерживаю. Ступайте.
А тот, кого хотели найти, уже встретил свою жену и мать в мире, в котором нет войны и боли, где рано, или поздно встречаются все близкие люди…
Чечня.
- «Седьмой», «Седьмой», я «Броня», как слышишь меня, прием? – выдавал в эфир Ласица.
- «Броня» я «Седьмой» слышу тебя хорошо, прием. – отозвалась рация
- «Седьмой» мы на подходе. У нас трое «двухсотых» и трое «трехсотых», тяжелых «трехсотых»! Готовьте «вертушки»!
- Понял тебя «Броня». Конец связи.
Через двадцать минут сводный отряд добрался до места дислокации, где раненых быстро перегрузили в вертолеты, которые взяли курс на Моздок.
В Моздокском военном госпитале Степану сделали операцию по удалению осколков из челюсти и как только позволило здоровье, опять же воздухом отправили в Москву.
Военный госпиталь им.Бурденко считался одним из лучших в России. Там работают одни из лучших военных хирургов, способных собрать человека в прямом смысле по винтикам.
Полковники с серебром на висках, когда-то, еще будучи молодыми, «зелеными» лейтенантами начинали свою практику не в тыловых госпиталях, а в жарких и пыльных горах Афганистана, в душных палаточных полевых госпиталях. Пропитанных кровью и стонами раненых мальчишек.
Степан очень медленно выздоравливал. Истощенный войной организм требовал покоя и отдыха.
Целыми днями, лежа на госпитальной койке он мысленно рассуждал о происшедшем.
Как произошло, что разбитые боевики в одночасье смогли собраться в отряды и нанести удары по всей Чечне и войти в Грозный.
Как только военные оправились от «неожиданной» активности боевиков, они перегруппировались и с новыми силами начали «отгружать» «бородатым».
И опять! В который раз, когда российские войска побеждали, а чеченские бандформирования несли серьезные потери и метались в агонии, опять был объявлен мораторий на ведение боевых действий. Войска остановились.
Через предоставленные коридоры боевики уходили с позиций, растворяясь в горах и среди «мирного» населения. У военных уже который раз украли победу, заслуженную ценой тяжелых потерь.
Все эти последние новости, выздоравливающие бойцы узнавали не из официальных выпусков новостей, которые иначе как «В гостях у сказки», не называли, а от поступающих из Чечни раненых.
Погруженный в эти мрачные размышления Степан плохо спал, не помогало и снотворное, которое выдавали всем без исключения раненым, чтобы ребята хоть во сне, забывали о войне. Тревога за раненого друга, бойцов взвода, не давали Степану покоя.
Через лечащего врача он пытался навести справки об Олеге, но безрезультатно, врач только разводил руками:
- В нашем общероссийском бардаке разобраться и с живыми-то не могут, что уже говорить о раненых и убитых.
- В Моздокском госпитале его нету, в главном эмвэдэшном тоже…. Не переживай, найдется твой дружок. Велика Россия, а Ульяновск в ней один, встретитесь.- успокаивал он.
Говорить Степан пока нем мог и написал матери письмо, в котором сообщал, что их перебрасывают в другое место и меняется номер полевой почты, а звонить оттуда не сможет. Коломейцев надеялся, что его «правдивая ложь» сойдет за правду. Но злой рок, он на то и злой, чтобы играть людьми. Письмо потерялось, а потом Марии Андреевне пришла похоронка на Степана, цинковый гроб с останками Олега и орден Мужества, с цепочкой на которой висел обожженный крестик и смертный жетон, в руках смущенного военкома.
Удары судьбы обрушивались на Степана один за другим….
В один из серых, будничных дней, в дверях палаты, где лежал Коломейцев, нарисовалась маленькая фигурка Клопа.
- Здорово, воины! – поздоровался он и увидев перевязанную физиономию друга, двинулся к нему.
- Будь здоров, Степашка! – сказал снайпер, садясь на табурет возле койки больного. - Выглядишь хренова-то дружище.
Степан вместо ответа только поднял вверх большой палец руки, а потом подумав, добавил на второй руке фигу и сунул ее другу.
- Не дождетесь! – подумал он с улыбкой
- Да шучу я братишка! Ну видок у тебя просто… - сказал друг намекая на перебинтованное лицо и запавшие глаза
Степану было очень трудно говорить и он опять показал другу кукиш.
- Да понял я, понял! Больше не буду, ну да когда тебя еще увижу в таком прикиде?
- Как там наши? – с трудом спросил Степан
Лицо сделалось серьезным и хмурым. В глазах появилась боль и черная пустота.
- Нету больше взвода…
- Как?
Разведывательно-диверсионный взвод, как узнали из радиоперехватов «чехов» боевики называли «бешеным». За все время боевых действий он немало попил чеченской кровушки
Чтобы не говорили о боевиках, но воевали они не только деньгами и отморозками-смертниками.
У них четко поставленная разведка, продажные российские военные и политики, аналитики, которые планируют боевые операции, теракты, акции устрашения т.е. казни над местными жителями которые сотрудничают с Федеральными властями. Результатом такой спланированной операции стало уничтожение взвода спецназа, который провел немало успешных спецопераций и ликвидировал несколько главарей бандформирований.
Через своих «федералов» они «задвинули дезу», что в одном из сел, только с личной охраной, гостит у родственников местный полевой командир, надеясь, что русские среагируют на эту «утку».
Для уничтожения нескольких боевиков, взвода спецназа было предостаточно и разведчики выдвинулись на выполнение задания.
Клоп и Нож остались на склоне горы прикрывать группу. Когда та спускалась в село на захват. В мощную ночную оптику В-97 снайпер не заметил ничего необычного.
Вдруг ночную тишину разорвал взрыв ручной гранаты. За ним началась беспорядочная стрельба и опять взрыва гранат.
- ****ь … Засада … !
- Слева командир … !
Наушник радиостанции индивидуальной связи Клопа разрывался от криков погибающих друзей.
Кто-то из разведчиков укрылся в доме и вел оттуда интенсивную стрельбу.
- Клоп не открывайся, - послышалось в наушнике, - Уходите бр;тки, ухо…
Голос Ласицы оборвался, когда в дом, кто-то из боевиков залепил из огнемета «Шмель».
Даже почти с километрового расстояния, были слышны душераздирающие крики горевших заживо людей.
- Ну суки, сейчас я вам, сейчас… – шептал снайпер ища в оптике возможную цель.
- Не надо братан - зашептал ему в свободное от наушника ухо Нож и положил руку на плечо.
- Пошел ты…
Клоп дернул плечом собираясь открыть стрельбу, но рука второго бойца сжалась еще сильней.
- Да успокойся ты придурок! Мы им не поможем, а себя «сольем»! И все будет зря. Отойдем, вызовем наших и разнесем этот курятник к «бениной» маме.
- А ребята?
- Я уже сказал: мы вернемся!
Характер у Ножа был под стать его клинкам: холодный и несгибаемый.
Устраивая засаду банда, не смогла уйти безнаказанно. Уже в полдень, уходившие боевики были блокированы двумя ротами батальона и уничтожены. Привычной радости от успешно проведенной операции на лицах бойцов не было. Батальон понес самые большие и невосполнимые потери за всю компанию.
Ребят, которые погибли. Но не сдались в этом селе, опознавали по наколкам, шрамам и другим индивидуальным приметам. Всю свою накопившуюся злобу, ненависть и желчь, боевики выместили уже на мертвые тела разведчиков, которые обезобразили до неузнаваемости и распяли.
Клоп вел свой монолог тихо, монотонно, как будто на время уйдя из этого реального мира, не замечая, как все ходячие раненые собрались около их со Степаном, у каждого в бессильной ярости сжимались и разжимались кулаки. Забыв о прооперированной челюсти он сжал зубы и скривился от боли.
-Тебе плохо? – спросил снайпер заметив, как исказилось лицо друга.
Степан покачал головой и вопросительно посмотрел на пакет, с которым пришел боец.
- Конечно принес – понял немой вопрос Клоп.
На тумбочке стали появляться фрукты, соки, колбаса и разные сладости. Последней появилась литровая бутылка «Распутина» которую от бдительных глаз медперсонала убрали под кровать.
- Давайте мужики, помянем – сказал Клоп приглашая всех к импровизированному столу.
- За Игореху, Киборга, Холостяка… - с трудом начал перечислять Степан.
- За всех, кто не дожил – закончил за него снайпер видя, что другу тяжело говорить, но зная, что он скорее свернет себе раненую челюсть, чем замолчит не договорив до конца.
Выпили не чокаясь. На втором заходе в палату зашла медсестра лет сорока. Видя собравшихся раненых в «могучую кучку», она быстро сориентировалась и коршуном накинулась на посетителя:
- Носить больным спиртные напитки и распивать и, строго запрещается!
- Да я принес их здоровым «сачкам» вроде этих «лбов» - нашелся Клоп, показывая на здоровяка собровца и не менее габаритного десантника.
- Я Вас предупредила! – сказала она и выпорхнула из палаты.
Степан показал на дверь глазами и постучал по тумбочке.
Понимая друга без слов, снайпер спросил:
- Думаешь «настучит»?
- Обязательно. Эта старая «карга» тут нам вообще жизни не дает. Ни выпить, не с сестричками «развернуться» - сказал собровец, который был одинакового с ней возраста – За медсестрами смотрит, как за единственной дочкой с богатым приданным.
- Вот ты ею и займись мой друг – поддел его десантник.
- Да ну ее, мне в душе шестнадцать, а ты, так шутишь…
Дальнейшую перебранку прервал линчеватель в лице главврача.
- Что здесь происходит? – строго спросил он в упор глядя на гостя.
- Да в отпуск из Чечни еду, проездом друга навестить решил, товарищ…
Но под белым медицинским халатом звезды не угадывались, а судя по представительному виду, их было не менее двух.
- Полковник, сержант – подсказал врач.
- Я надеюсь Вы удовлетворили свое любопытство?
- Так точно, товарищ полковник.
- У Вас есть пять минут проститься. Время пошло.
Военврач вышел, плотно закрыв за собой дверь.
- Вот сука старая, такой банкет «завернула»! – сокрушался «голубой берет».
- Ладно Степка, поправляйся, телефоны адреса есть, не потеряйся братан.
- Мне пока не пиши и не звони, мать не знает, что я здесь. Оклемаюсь, сам позвоню. Спасибо, что заехал. – с трудом двигая перебинтованной челюстью говорил Степан.
Пожав Степе руку, Клоп поручкался со всеми в палате и двинулся к выходу. На пороге он обернулся:
- Все мужики выздоравливайте, присматривайте тут за корешем моим.
- Не боись разведка, у нас тут, как в отеле «Плаза» 5 звезд: все включено! – за всех ответил собровец.
Когда за другом закрылась дверь, Степан повернулся к стенке и укрылся с головой.
Встреча с другом принесла не радость, а боль очередных потерь. Соседи по палате понимая, что ему нужно побыть одному, потихонечку пошли на перекур.
В голове все мысли перепутались, выпитая водка кружила голову и не давала сосредоточится. Потихонечку, как будто издалека, Морфей начал окутывать его своими объятиями, пока Коломейцев полностью не погрузился в сон.
Ульяновск
Декабрьский, серо-обыденный пейзаж ничем не удивлял Степана. Кто-то торопился уехать, кто-то встречал приезжающих. А кто-то просто утолял праздное любопытство у коммерческих ларьков.
Коломейцев спрыгнул с подножки вагона на перрон и огляделся. Поборов в себе желание упасть на камни и расцеловать родную землю, он пошел в сторону стоянки такси.
Выздоровление давалось очень трудно Степану и заняло куда больше времени, чем он рассчитывал. Врачи предлагали перевести его долечиваться и реабилитироваться в Ульяновск, но зная, что мать будет тяготиться и переживать за его здоровье Степан отказался.
И вот долгожданный момент выписки настал. Накануне медкомиссия признала его здоровым и годным к строевой службе.
Сборы и прощания с новыми знакомыми не заняли много времени и вот он уже дома.
- В отпуск служивый? – спросил таксист подходящего военного
- Ага, папаша.
- Куда едем?
- Весенняя 12 – ответил Степан садясь в машину.
- Откуда сам-то?
- Оттуда… - неопределенно ответил Коломейцев.
Потерявшись в лабиринте своих мыслей, он и не заметил, как машина подъехала к его дому.
- Приехали! – вывел его из нирваны таксист.
- Спасибо – сказал Степан протягивая деньги.
- Не надо, у меня сын в «оттуда» сейчас воюет. – отодвинул руку водитель.
- Вернется отец, не переживай… Спасибо еще раз.
- Да не за что. Беги уже, вон как глаза загорелись.
Он вышел из машины и посмотрел на свои окна. В комнате у мамы горел свет.
Бегом6 первый этаж, второй, третий, четвертый и вот она – родная дверь! Степан позвонил два раза и сделал два шага назад. Послышались по-стариковски шаркающие шаги и звук открывающегося замка.
- Здравствуй, Мама! – сказал Степан когда дверь открылась и на пороге появилась Мария Андреевна.
- Степушка! – тихо сказала мать и плавно начала оседать на пол.
Коломейцев бросил сумку и подхватил мать, пошел к ней в комнату.
- Мама! Мама! Мамочка! Что с тобой? Мамуля я же вернулся. Ма, ну что же ты?
Мария Андреевна открыла глаза и не могла поверить, что видит сына живым.
- Сынок! Родно мой! Как же так?
- Что мам?
- Я же похоронила тебя Степанушка…
- Как? – ошарашенно спросил Степан и посмотрел вокруг, как бы ища у кого то поддержки, не веря в реальность происходящего.
Только сейчас он заметил на столе свою фотографию с траурным крепом и поминальную свечу перед фото. Рядом лежал орден «Мужества».
После того, как мать и сын немного успокоились, Мария Андреевна начала рассказ о последних событиях, которые, так переплели их судьбы.
Мать рассказывала и плакала. Слезы, чистые, как бриллианты, но гораздо бесценные капали на руки Степана, он вытирал их с лица самой дорогой женщины на земле и вытирал свои слезы, слезы отчаяния, скорби, раскаяния.
Для них сейчас не существовало ничего и никого. Судьба с необычайной жестокостью перевернула их жизнь.
Часы-ходики тихонько тикали, за окном куда-то торопились запоздалые прохожие, но никто не догадывался, какая драма разыгралась в этой семье.
Ульяновск 1996 г.
январь
После того, как улеглись первые эмоции, Степан начал налаживать сою жизнь. Пришлось заново делать все документы, ведь он считался «покойником». Несмотря на бюрократию, когда узнали его историю в местном ОВИРе, при содействии военкомата, все документы были сделаны и восстановлены.
Колонейцев договорился, чтобы Олега перезахоронили уже под своей фамилией, рядом с женой и матерью.
За всеми хлопотами время пролетело незаметно и наступило Рождество Христово. Мария Андреевна готовила праздничный ужин, когда раздался звонок в дверь. Вытерев руки о передник она открыла дверь. На пороге стоял Степан с небольшим свертком, перевязанным голубой лентой.
- Вот мам тебе и внучек – Олеженька!
Добрыми, полными теплоты и нежности глазами женщина посмотрела на сына и тихонько отвернула уголок одеяла. На женщину смотрело крохотное, розовое от мороза личико. Малыш спал.
- Да что ж мы в дверях то стоим! Дай мне ребенка, а сам раздевайся и мой руки.
Степан отдал малыша матери и зашел в квартиру.
- Все война закончилась, хотя бы для меня – подумал он смотря на мать с ребенком.
Тогда он не мог знать, что война не кончается, она отдыхает и судьбой ему предначертано опять вернуться в пекло под названием
Чеченская война