Когда-то с мужем от первого брака мы жили в одном доме с Раневской. Я иногда ее встречала во дворе. "Здравствуйте, Фаина Георгиевна" - говорила я. "Здравствуйте, деточка", - говорила она. Иногда ничего не говорила. Кивала и улыбалась. Мне хотелось подойти к ней и сказать, что я ее обожаю. Но было как-то неловко, стыдно. Мы как бы не были знакомы. То есть я ее, конечно, знала (а кто ее не знал?!), но не была ей, что называется, представлена.
Помню, в троллейбусе как-то увидала Наталью Крымову. Она тогда вела на нашем тусклом телевидении замечательные передачи о театре. Первый порыв был - подойти и сказать, что люблю эти передачи, всегда с нетерпением их жду и прочее, - но остановила себя: неудобно. Она может счесть это бесцеремонностью. Что это за амикошонство такое, - подумает она. Так и не подошла.
Зря, конечно. Если хочется сказать хорошее - надо говорить. Что ж тут стыдного: о любви же.
Сейчас подошла бы.
Да не к кому.