Прошла «хрущевская оттепель» и колхоз «Веселая дача» зажил еще веселей.
В деревне Озерки построили клуб для молодежи, летний кинотеатр, медпункт и контору колхоза, в которой установили радиотрансляционный узел и коммутатор телефонной связи на пятьдесят номеров.
Крестьяне выращивали рожь, пшеницу и кукурузу. Работали с раннего утра и до поздней ночи. Были в числе «передовиков-миллионеров». Заработную плату получали скромную: шестьдесят – восемьдесят рублей в месяц.
Сельское хозяйство шагало в ногу с новейшими достижениями науки и техники. Рабочим теперь не было нужды приходить к семи часам утра в свои бригады и получать наряды от бригадира на выполнение того или иного поручения. В шесть часов утра все они получали свои задания по местному радио, находясь еще дома, сидя за столом, потягивая ароматный черный байховый чай со свежими сливками, заедая душистым хлебом, пропитанным липовым или каштановым медом. В семь утра они уже трудились на своих рабочих местах.
Наиважнейшим делом каждого руководителя сельхозпредприятия было – внедрение передовых методов механизации при обработке полей химикатами. Цель – экономия удобрений при внесении их в почву, а также ядов и гербицидов во время борьбы с вредителями и сорняками. Поэтому каждую весну и до глубокой осени над полями колхозов парили «Аннушки» или Ан-2СХ.
На землях колхоза «Веселая дача» был построен аэродром.
Три самолета, работали на полях пяти колхозов.
В весенне-осеннюю пору деревенские работали без выходных за исключением, так называемых в народе, четырех – пяти дней – авансовых перерывов.
Трудовое Законодательство страны Советов в разделе оплаты труда работало безупречно: десятого – аванс; двадцать пятого – получка. Аванс имел фиксированное значение в сумме: пятьдесят – семьдесят рублей. Однако покупать было нечего. Магазины, как обычно, были пусты. Но заботливое советско-партийное руководство всегда находило единственно верное решение – завозило в магазины водку. Объявляли по радио, что на железнодорожную станцию Топчиха прибыл состав с «Русской водкой», именуемой в просторечии: «коленчатым валом», по цене три рубля шестьдесят две копейки. Четыре вагона специально предназначены для тружеников колхоза «Веселая дача». И подводы длиной колонной тянулись в район.
***
Три «Аннушки» сиротливо стояли на краю аэродрома и ждали работы.
В просторной сторожке за большим круглым столом сидело четверо парней, которые отмечали будущее назначение своего друга, Славки Бурнаева – главного агронома и комсорга колхоза.
Районный комитет комсомола предложил ему ряд должностей в своих отделах с последующим переводом его в область на партийную или государственную работу. Слава от такого счастья отказаться ну, просто не смог.
Председатель колхоза, Ефим Кузьмич Алехин, был сильно расстроен.
- Слава, зачем тебе это надо? - затряс могучими руками, Алехин. - Бумажная работа. А здесь хлебушек! Страну кормим! Ты – золото наше.
- Не-е, - думал Слава, - батя с мамкой ишачили на страну. Я с третьей попытки в сельхозинститут поступил, да каждый год по свинье в деканат отвозил и тонну картошки. Прости Кузьмич, я жить хочу хорошо сейчас, а не когда коммунизм построим.
Ребята допили всю водку и засобирались в магазин.
- И куда вы собрались, - спросил их Слава, - четыре километра отсюда.
- А на твоем служебном «москвиченке»…, - ответил ему Сергей Громов – дежуривший сторожем на аэродроме.
- Нет, Сергей… Я уже выпил и теперь сам пешком домой пойду. Спасибо вам за компанию.
Слава Бурнаев ушел.
Ребята, посовещавшись на предмет – кого послать за водкой, так и не пришли к единому мнению и Миша Калашников, взглянув на самолеты, предложил.
- Слушай, Серега, ты как-то хвалился, что на «кукурузниках» летал.
- Ну, летал, - ни без гордости ответил Сергей.
- Так полетели.
- Куда?
- За водкой.
- Ну, извини! Один я не летал. Со мной были летчики.
- Да, трясло он, - махнул рукой в сторону Сергея, Рома Бабенко.
- Что? Это я трясло?! Ты за словами то следи.
- А не так, что ли? – поддержал Рому Миша. – Давай, летим за водкой…
- Да вы, что ребята…
- Что я говорил, - поводил плечами Рома.
- Ну, хорошо. Полетели! Выполню я вам горку с разворотом!
***
Вышли из сторожки, и Сергей спросил:
- Какая скорость ветра? Десять метров в секунду будет?
- Где ты ветер видишь? – спросил Рома.
- Ну, хорошо. Идемте. Прокачу.
Залезли в самолет. Сергей сел за штурвал. Проделал какие-то переключения. Подождал. Нажал на что-то и запустил двигатель. Затем выкатил самолет на взлетную полосу и начал движение. Самолет побежал по полосе. В нем затрясло как на среднеазиатской арбе. От чего и Роме и Мише стало не по себе. Они уже пожалели, что уговорили Серегу лететь за водкой.
Скорость по прибору показала 85 км/час, отклонение закрылок – 25°. Отрыва от земли нет. Сергея охватил ужас. Скорость – 95 км/час и Сергей почувствовал, как его тело вместе с самолетом подняло вверх. И он чуть было не выпустил из рук штурвал от нахлынувших на него чувств облегчения. Набрав высоту 50 метров, они уже оказались на месте. Под ними располагался тот самый магазин и широкая площадь, заполненная людьми и автомобилями.
- Ну, и что? – спросил дрожащим голосом Рома. – Как в магазин зайдем?
- Прыгай, - ответил Миша, желая сам как-то развеселиться.
- Мужики, - застонал Рома, - летим обратно.
Сергей увеличил скорость до 140 км/час и перевел самолет на набор высоты.
- Ты, что делаешь?! – закричал Рома – Лети обратно!
- Ну, а я, что делаю?
Самолет пролетел над аэродромом и пошел на первый круг. Сергей направил самолет на взлетно-посадочную полосу, установил отклонение закрылок на 30°, сбавил скорость до 130 км/час и стал снижаться.
У Ромы началась истерика. Он, то убегал в дальний угол грузовой кабины, то возвращался к Сергею и визжал ему в ухо, что очень хочет жить. И когда Сергей производил выравнивание самолета на высоте семи метров, то Рома в очередной раз влетел в кабину пилота и с силой толкнул Сергея в спину. И только самообладание Сергея не привело к переходу самолета «на нос». Но были потеряны время и метры, и самолет вынесло за взлетную полосу. Поднять самолет Сергей не решился, и он сбросил газ, затем, выбирая штурвал на себя, плавно подвел самолет на поле, где стояла уже высокая кукуруза, для посадки самолета на три точки, удерживая крен энергично парируя элеронами. И все же торможение самолета плавным не получилось. Он упал «на нос», и завалился на правое крыло.
Когда все стихло, к Сергею подполз Миша.
- Серега, а где Ромка?
- Как где?
- Его нет в самолете.
- А где он?
- Не знаю.
***
Суд был скорый и справедливый, но уж больно суровый.
Сергей Громов получил 12 лет лишения свободы, Миша Калашников – 10 лет, Рома Бабенко – 9 лет.
Роме Бабенко судья назначил меньше всех потому, что на его вопрос: «Было ли Вам страшно прыгать с самолета?» – тот ответил, что нет, так как был уже налегке.
Славу Бурнаева оставили в колхозе достраивать коммунизм.