Подошла к концу презентация романа «Княжна Натали» в салоне «У Лены». Чувствовалось, что роман пришёлся по душе моим друзьям. Было сказано много тёплых слов и пожеланий. Светлая аура любви витала вокруг. Обстановка была такая одухотворённая, что расходиться не хотелось. Однако пришла пора расставаться. Выхожу в коридор, голова кружится, словно в лёгком опьянении. Верчусь, не знаю где искать свою одежду. На помощь приходит дочь Танечка. Она натягивает на меня дублёнку, застёгивает замки на сапогах, при этом делает замечание, что они что-то чересчур тугие. А я отвечаю, что это не удивительно, так как на мне пара тёплых колгот. Наконец, мы собрались. Нас провожает Любовь Константиновна - гостеприимная и любимая хозяюшка салона, ставшего нам за многие годы родным. По традиции она желает нам, чтобы наша маршрутка не заставила себя ждать и быстренько доставила нас за Волгу в Новый город. Я всегда жду от неё этих добрых напутствий, ибо верю, что они сбываются. Действительно, маршрутка подошла сразу, и вот уже мы мчимся на всех парах в свои родные пенаты. Дремлю, находясь в блаженном состоянии духа. Сквозь сон до меня доносится взволнованный голос дочери, с кем-то переговаривающейся по мобильному телефону. Приоткрываю глаза и вижу, как она, приподняв полу моей дублёнки, зачем-то уставилась на мою обувь. Поведение Танюши меня озадачило. Но я всё ещё пребывала в отрешённом состоянии.
- Что случилось, доченька? – вяло интересуюсь я.
- Мама, ты по невнимательности надела сапоги Нины. Когда я их застёгивала, мне они сразу показались подозрительными. Раньше замки ходили легко…. В чём же теперь Нина поедет домой? – распереживалась дочь.
Волнение и тревога дочери передались и мне. Сон как рукой сняло. Стало не по себе: я надела чужие сапоги, и по моей невнимательности человек остался без обуви! Теперь мы уже обе нагнулись и стали внимательно рассматривать сапоги. Ещё по приезду к Любе, я обратила внимание на то, как затоптаны были у них носки. Стоило ли дома так начищать их, если потом в маршрутке по ним пройдётся не одна пара ног! Вот по этим-то затоптанным носкам я и определила тогда свою незадачливую обувь! Прежде я как-то не обращала особого внимания на свои сапоги. Мне казалось, что они ничем не отличаются от других. Чтобы хоть как-то оправдаться перед дочерью за свою оплошность, я сказала:
- Танечка, всему виной грязные носки. Эту примету я хорошо запомнила и ориентировалась по ней.
- Сейчас такая погода, что грязная обувь может быть не только у тебя! Неужели кроме этого ты ни на что другое не обращала внимание?
- Нет, я хорошо запомнила только затоптанные носки, потому и решила, что эти сапоги мои.
- Нет, мама, не твои, а Нинины! Мы же уходили первыми, если не брать во внимание Наталью Ивановну. Но у неё икры ног полные и она не смогла бы застегнуть замки. Значит, чужие сапоги могла одеть только ты! Давай-ка, их хорошенько рассмотрим! И мы снова склонились над предметом, вызвавшим такую волну эмоций. И вдруг дочь обратила внимание на металлические пластинки, закреплённые в верхней части сапог:
- Нет, это не твои сапоги! Это я теперь хорошо вижу. Твои были с серебристыми колечками, а эти с золотистыми!
Дочь говорила таким уверенным тоном, что и мне стало казаться, что колечки на пластинках моих сапог были серебристыми.
– Как только приедем домой, - продолжила она, - я оставлю тебя и срочно повезу их назад, а то бедной женщине не в чем будет ехать!
- Правильно, доченька! Извинись за меня. Что поделаешь, если я такая рассеянная! Оказывается не только на улице Бассейной, но и на Львовском бульваре живут такие типы!
По приезду домой Танюша ещё раз созвонилась с Ниной, и та рассказала, как, по её мнению, всё произошло: «Мы стали расходиться, и хозяйка салона Любовь Константиновна, как всегда, пошутила: выбирайте обувь, кому какая понравится! Когда всё уже было разобрано, я не обнаружила своих сапог на том месте, где их оставила. Зато в углу стояли чужие сапоги с широкими «халявками». Поэтому мне ничего другого не оставалось, как одеть их»
Таня договорилась с Ниной, что привезёт ей сапоги на следующий день к 11-ти часам. Но одно обстоятельство всё больше смущало нас: чем больше Танечка по телефону обрисовывала каждую деталь сапог, тем меньше их владелица узнавала.
- А по верху сапог, - осматривая их, сообщала дочь Нине, - золотистые колечки. А в них вставлены сверкающие хрусталики, от них вниз идут кожаные косички …
- А ещё скажи ей, - добавляю я, - на левом сапоге внизу кожа немного вытерта.
После такого дотошного обследования мы с дочерью, казалось, запомнили эти сапоги на всю жизнь. Однако хозяйка с каждой нашей новой находкой почему-то всё меньше их признавала. По её словам, на них должны быть какие-то ремешки, закрученные узелком, но ничего подобного мы не увидели.
- Она, наверное, такая же невнимательная, как и ты, и не помнит в точности, какие у неё сапоги. Давай лучше распросим её о тех, что ей достались. На них обязательно должны быть серебряные колечки! Но, судя по возникшей паузе, Нине никак не удавалось обнаружить ничего похожего.
- Мама, Нина говорит, что у этих сапог нет никаких колечек, только по голенищу проходят красные строчки, и подошвы у них прошиты. Мы с дочерью пришли в лёгкое замешательство. Ни она, ни я не помнили, чтобы их отдавали в ремонт. Да и зачем, если я носила их всего второй месяц!
- Танечка, если Нина не признала этих сапог, что у меня, так, может, они мои? – неуверенно говорю я дочери.
- А куда же тогда подевались сапоги Нины? Нет, мама! Нужно везти их. Ты тоже по описанию не признала свои.
- Да потому, что на тех нет серебристых колечек! Не могли же они оторваться сразу на обоих сапогах!
Утром Таню осенила мысль на всякий случай позвонить Наталье Ивановне, которая уходила первой. Может быть, она что-то подскажет? Наталья Ивановна – светлой души человек. Она всегда с восторгом принимала моё творчество. Прочитав заранее мой роман, она пришла высказать своё восторженное мнение о нём, несмотря на свои проблемы с ногами. И после презентации она уходила, а, можно даже сказать, улетала, такая счастливая, радостная! Не хотелось бы лишний раз её тревожить, но пришлось.
- Наталья Ивановна, душечка! Извините, что мы так рано вас потревожили. У нас тут вышла неразбериха с сапогами! Может быть, вы что-то заметили перед уходом?
- Ой, дорогая Нэля Васильевна! Я была в таком состоянии, что не обращала внимания на эти мелочи. Сейчас схожу, погляжу. Через долю минуты в трубке раздался её взволнованный голос:
- Ой - ой! Боже мой! Нэля Васильевна, простите меня! Что я наделала! Я, кажется, надела ваши сапоги!
- Наконец-то, нашлись мои чёрные сапоги с серебристыми колечками!
- Нэля Васильевна, сапоги на самом деле чёрные, но только никаких колечек я на них не вижу. А на них болтаются какие-то кожаные ремешки.
- Тогда я ничего не понимаю! Не могли же эти колечки оторваться сразу на обоих сапогах! Наталья Ивановна, позвоните, пожалуйста, Нине и опишите ей свои сапоги, а она вам расскажет о тех, что у неё.
Пока Нина и Наталья Ивановна разбирались по телефону с сапогами, во мне всё больше крепла уверенность, что сапоги, оказавшиеся у меня, мои собственные. Чем больше я в них вглядывалась, тем они мне казались всё знакомее и родней. Да так оно и было!
К приезду дочери Наталья Ивановна и Нина уже обменялись сапогами. Каждая из них признала свои, и они обе были довольны. Наталья Ивановна объяснила, что молнии были тугими, и она привыкла их не застёгивать до конца, потому и не заметила, что на ней чужие сапоги.
- Ноги – это земное, - сказала она, - они сами находят, куда войти. А душа моя в это время парила высоко в поднебесье!
Этот забавный случай ещё раз обратил моё внимание на то, как плохо я ещё знаю и как мало ценю то, чем владею, что украшает мою жизнь. И я сейчас каждый раз с особым тёплым чувством обуваю свои сапоги. И никакие они не обычные, эти мои «черевички», а сказочные! Мне даже кажется, что они пришли в мою жизнь прямо со страниц моего романа «Княжна Натали», что они у меня княжеские, с дорогими украшениями! Вот полюбуйтесь-ка на эти мои золотистые колечки