Как колыбель спасённых смертных,
Как тайное Эдемских нимф,
Средь дней и горестных, и светлых,
Вдруг засиял огромный нимб.
И грёзы Господа ожили,
Слились в славянском естестве,
Частички ангела сложились,
В красивом женском волшебстве.
В её чертах плескалась нежность,
И лебедь доброты в глазах,
Крылом укрыл всю неизбежность,
Надежду затаив в сердцах,
И солнце жмурилось от света,
Что ослеплял её судьбой,
И от порыва грусти ветра,
Ей было тягостно порой.
И как в ладони её страстной,
Мог поместиться целый мир,
И окружённая ненастьем,
Стихии покоряла в миг,
И жизнь её всегда загадка,
Как силы кротости завет,
Вся отдавалась без остатка,
Чтоб не отречься , ни вовек.