Мрак.
Вой койота…
Крик совы…
И все слышимей становится тяжелое глубокое мерное дыхание взбирающегося на гору…
Скрип и шорох не то снега, не то гальки под стопами совершающих подъем…
В сумраке на их грубых, истраченных временем, ниспадающих складками, светлых, но сплошь в бурых пятнах одеждах отсвет зияющих скользящих огней котловины. Оттуда доносится шум будто из оркестровой ямы. И шум нарастает… Первый путник останавливается, оглядывается, вдруг запрокидывает голову и кричит в небо звезд, сходящей на убыль ночи, редеющей и бледными звездами вздрагивающей над узенькой полоскою рассвета.
Все следом шагающие вдруг валятся в кучу друг на друга, цепляясь за плечи израненными пальцами с изодранными ногтями. Они барахтаются в какой-то яме пополам со снегом и трухой. Тот, кто еще недавно хныкал – уже хохочет вовсю. Это Иаков. Иоанн блаженно улыбается, ведь рядом – Христос. А Петр помогает Христу подняться в этой смешной яме под скалою, нависшей над бездною… Христос выпрямляется, ступив стопами на скалу, и край Слепящего диска посылает луч к его очам. Небесный огонь отразился в его зрачках, и все трое поспешавших затихли, когда увидели Христа вдруг в слепящей белизной блистающей одежде…
В ложбине сырой у оазиса в ночи можно было надышатся всласть после раскаленных камней дня. Тянуло сюда болотом, запахом рыб. Заядлым рыбарям, ученикам Христа – отрадно было вокруг Учителя прилечь и отдохнуть.
После утомительного пути, однако, спать никому не хотелось. Вопросы подымались сами собою из самых глубин сердец здесь присутствовавших.
Были здесь не все. Больше всех задавал вопросы Павел, искусный в теологии. Петр был скуп на слова; слушал со вниманием. Один Иаков посвистывал храпя; свалившись обессиленный прямо наземь. Иуда тоже задавал свои казуистические вопросы Учителю.
Христос отвечал, иногда отмахиваясь от наседавших комаров. К удивлению, их было в округе так много, что это уже мешало вести беседу. Было видно, что Христос уже и не замечал их, входя в раж, неистовствуя в речи, произнося заветные слова, сливаясь с Тонким Планом Бытия… экстатически – на глазах у всех. Музыка Высшего Мира звенела в голосе Учителя.
Комариный гул усиливался. Искусанный Иаков мычал невнятно во сне. Кажется, Иисус, только подумав, отвлекшись на миг от увлекавшей Его мысли, осознав себя в реальности у болота, тотчас же отогнал навязчивую тучу мелких кровососов. Правда, эта реальная мысль Его, несколько запоздала. Искусаны были все присутствовавшие. Кровь Учителя и его Апостолов казалась комарам сладчайшей субстанцией на свете, амброзией – пищей богов, единственным из всех возможных средств в Природе всех вещей – приобщиться к более высоким уровням, чтобы затем трансформироваться в иное качество. Комары бросались сломя голову.
По-комариному сходили с ума безвозвратно. Но вот что происходило, к примеру, с одним из них, наиболее блестящим и продвинутым из всего комариного отродья…
1992
omingalev@rambler.ru