Где-то рядом и смерть

                Роман

                Величайшая мука нашего существования – вечное
 одиночество, и все наши поступки направлены на
 то, чтобы уйти от него.

                Ги де Мопассан
               
                Часть первая

      Поступила. Ура!.. И отныне студентка очень-очень престижного, хотя и не столичного вуза. Эсэмэска домой – текст, надеюсь, понятен. И ответ через десять минут: «Поздравляю, целую и жду». Это мама, а папа, к сожалению, ушел и живет в это время с другой, не сказать, что совсем молодой и особо красивой, но еще хоть куда и вообще замечательной женщиной, у которой тоже двое детей. Развелись папа с мамой недавно, примерно год назад подобру-поздорову, так сказать, без эксцессов. Кстати, надо сказать, что отца я люблю. И не меньше, чем мать!..
      Лето, жарко и пыльно. Чужой город, надеялась, скоро станет своим. А быть может, останусь здесь уже навсегда. Каким образом, спросите. Как и многие-многие, например, выйду замуж – встречу парня с квартирой, пусть не очень богатого, лишь бы был не бедняк. Остальное приложится!..
      Билет куплен заранее, поезд вечером, в девять… Чем заняться , не знала. Нужно будет послать эсэмэску отцу. Но чуть позже, пока что он, наверное, в шахте и получит ее лишь тогда, когда будет уже на поверхности, то есть выедет на-гора. Да, мой папа шахтер, ну а мама бухгалтер в одном небольшом государственном предприятии, это значит, что денег у них лишь на то, чтобы как-то прожить. Поступить поступила, а вот что будет дальше, как тут буду вертеться, как жить, знал, наверно, один лишь Господь. Общежитие, которое было предоставлено поступающим, мне в дальнейшем уже не дадут, снимать комнату дорого. Но пока что, признаюсь, и не очень тревожилась, как-нибудь проживу!.. Время только одиннадцать… Чем заняться теперь?..
      То ли парк, то ли сквер… и кафе. Но в кармане негусто… Большой пруд, а вернее, запруда, с искусственно сооруженным трехступенчатым каскадом, в середине ее красовался фонтан – струя метров аж пять!.. И журчание воды. Без большой суеты, мирно плавали сытые, как домашние, утки, а в сторонке и лебедь. Пункт проката стареньких, каких ныне нечасто увидишь, еще деревянных лодок, трех или четырех катамаранов.
- Покатаемся?.. – мальчик, нет, не мальчик, а парень, лет на пять уже старше меня.
- Я, увы, на мели, - пожимая плечами, ответила.
- На мели?!.. – изобразил удивление шутник. – Здесь всего лишь, на мой взгляд, метра два глубины!.. – изобразил удивление шутник. – Ты, наверно, во всем невезучая.
- Ошибаешься, нет!.. – с ним легко и нескучно, подумала. – Даже очень везучая!..
- В таком случае поплыли, - он схватил меня за руку и повлек за собой.
      Скажу честно, не брыкалась.
      Итак, я скоро стану юристом. Ну, не так уж и скоро, через годиков пять. Жаль, что ныне юристов уже больше, чем надо и устроиться на работу по специальности будет весьма и весьма проблематично. Но была абсолютно уверена, в любом случае прорвусь!..
- Как тебя хоть зовут?.. – это новый приятель, так сказать, благодетель.
- Мое имя Арина.
- А мое Алексей.
      Алексей ненадолго замолк, нажимая педали, я глядела на воду.
- Ты, наверно, из Коми, где болота и тундра.
- Неужели заметно?..
- Еще как! Только ты, ради Бога, не бери близко к сердцу! – подкупала его непосредственность. – Месяц-два поживешь и все скажут, своя, городская красавица!..
- Что ж, спасибо, утешил, - ненадолго задумалась. – Я красивая?..
- Да! Даже очень, сказал бы!..
- В таком случае скажу: симпатичный и ты. Если это имеет хоть какое значение.
- Не имеет?..
- Не очень… И вообще в человеке важен внутренний стержень, а не его внешние данные. А мужчине тем более!..
- Все же девушки предпочитают более броских, более ярких парней-петухов, - возразил собеседник.
- Но не все, уверяю, не все!.. По мне, то если мужчина чуть красивее крокодила, но в нем есть этот стержень, более или менее заметное внутреннее содержание, он уже привлекательный.
- Говоришь, как какой-то философ, - пожал парень плечами, - как какая паинька девочка или школьная учительница по литературе. Чрезмерно уж мудро, помпезно и, на мой взгляд, банально!..
- Так уже воспитали родители, - не обиделась я.
      Вода, утки и лебеди…
      Алексей, значит, Леша… Более круто бы было называть парня Лео, хотя он и не Каприо. Но и не крокодил. И в нем есть содержание. Выше среднего роста и неплохо сложен. Жаль, что тоже небрит и короткая стрижка – такова ныне мода, – и, похоже, шатен…
- Ты студент? – вдруг спросила его.
- Ошибаешься, нет, - явно нехотя, парень. – Никогда им и не был.
- Не стремился им стать?..
- Слава Богу, нисколечко! На кой черт мне все те идиотские и в практической жизни совершенно ненужные знания? Всем известно, что в технических вузах преподаваемые дисциплины на производстве по сути теряют свою значимость и по сути не применимы. Проживу как-нибудь и без них!..
- Однако, судя по внешности, ты отнюдь не простой… не сантехник, не слесарь…
- Как и ты не ткачиха, не швея в ателье, не торговка на рынке, - наконец улыбнулся молодой человек, – хотя эти специальности вовсе не являются зазорными. В отношении меня ты опять ошибаешься, я действительно слесарь. Слесарь кип, контрольно-измерительных приборов, и работаю в громадном химическом комбинате.
- Интересно?..
- Первое время да, было интересно, а потом все приелось, превратилось в рутину…
- Ты и впрямь не простой…
- Как и ты, северянка из Коми.
      Обменялись, банально выражаясь, любезностями и опять ненадолго замолкли.
- А как ты догадался, - и внезапно додумавшись, - что я провинциалка?..
- Много будешь знать, быстро состаришься!..
- Ишь, какой!.. – улыбаясь ему. – Кстати, ты, на вид взрослый мужчина, вероятно, уже и женат? – без большого желания полюбопытствовала я.
- Мало того, что женатый, - тяжко-тяжко вздохнул Алексей, - я уже развожусь.
- Есть ребенок?..
- Да, и славный, и сын… В том-то вся и беда!..
- Да, беда, - подтвердила… и протяжно вздохнула сама.
      Обвинил меня в чрезмерно банальных высказываниях, а ведь очень банально сложилась судьба у него самого, вне всякого сомнения, умного и привлекательного, весьма доброго парня. Могу только сочувствовать… Почему так всегда получается, что страдают невинные дети, да и сами, похоже, родители?.. Ведь о чем-то мечтали и хотели как лучше!..
      Юриспруденция – общественная наука, хорошо это помнила, изучающая право как особую систему социальных норм, правовые формы организации и деятельности государства и политической системы общества в целом…
      Вот и думай, Арина, о том, как ты будешь работать с клиентами, когда станешь юристом, может быть, адвокатом, может быть, прокурором!.. Будешь рубить с плеча, то есть станешь крутой?.. Нет, конечно, нет-нет! Будешь мучаться, мучаться, сомневаться, терзаться… И так всю свою жизнь…
- Ну и как, будущий адвокат, - вдруг спросил Алексей, пришвартовывая катамаран к берегу, - тебе эта прогулка понравилась?
- Даже очень, спасибо, но ты… - совершенно опешив. – Как про это узнал?!.. Может быть, ты за мною следишь?.. – и придя мало-мальски в себя, с подозрением глядя, добавила: - Чтобы позже меня изнасиловать, а потом укокошить.
- Не валяй дурака!.. – аж обиделся он, но при этом таки, протянув свою руку, помог стать на мостки. – Я таких мокрощелок как ты раньше трахал десятками, без какого-либо принуждения, по несколько девок в сутки!..
- Хвастунишка!.. – пришло время обидеться мне. – Нахал!..
      Скажу честно, что я и не очень обиделась. Он мне кто?.. Чужой дядя, женатый и почти незнакомый, совершенно чужой! Развернусь и уйду!..
- Ладно-ладно, Арина, не злись! Пошли лучше в кафешку, угощу на прощание мороженым.
- Мне бы слопать сперва бутерброд!..
- В таком случае пошли, - вновь схватил меня за руку, - готов слопать и я.
      На него, Алексея, невозможно и злиться, в то же время в него, этакого статного и симпатичного парня не была влюблена. Абсолютно, ни капельки, хотя надо признаться, что влюблялась, и часто, умудряясь при этом оставаться в тени, слишком часто, увы. Юный возраст, наверное, был причиной того.
      …Юридическая наука – одна из старейших общественных наук. Исторически ее возникновение связано с появлением и развитием права. Уже в древнегреческой философии были поставлены важнейшие теоретические проблемы юридической науки, а римскими юристами выработаны правовые понятия и конструкции, сохранившие свое значение и в современную эпоху. Проблемы права занимали центральное место в идеологии буржуазии в ходе борьбы за политическое господство. Утверждение капиталистических отношений сопровождалось созданием многочисленных правовых систем, что стимулировало развитие юридической науки, длительное время занимавшей ведущее место среди буржуазных общественных наук…
- С ветчиной, - улыбаясь, спросил Алексей у прилавка летнего кафе, - штуки три одолеешь?..
- Да, надеюсь, управлюсь, - с благодарностью, парню.
      Запивали какой-то бурдой – растворимое кофе со сливками. Затем ели прекрасное сливочное мороженое.
- Может, хочешь еще?.. – вновь спросил благодетель.
- Нет, спасибо, насытилась.
      Пора было прощаться, хотя мне торопиться никуда и не надо.
- Дай мне номер, пожалуйста, своего телефона, - попросила я парня, собираясь его набирать на своем старом «Сименсе», - ясно дело, мобильного.
- А зачем?.. – с удивлением он. – Неужели понравился?..
- Представь, прямо влюбилась! – пошутила в ответ. – Ну, давай, не ломайся как девица!.. Как-никак, я теперь твой должник. Вот приеду опять в сентябре, и тогда расплачусь, угощу и тебя.
- Ладно-ладно, записывай, - снизошел Алексей, как-то хитро таки глянув прямо в глаза, - хотя это желание, расплатиться со мной, и отчасти смешное… Угостил. Ну и что?.. Слава Богу, не нищий!
      Абонент, очевидно, «Билайна», хотя у нас, на севере, номера начинаются с других цифр. Только-только успела набрать и для сверки сделать контрольный вызов, как раздалась опять только-только звучавшая мелодия полонеза Огиньского. У него, разумеется…
- Весь внимание, Света, - отозвался женатый, но почти разведенный, он к тому же и бабник, мужчина.
      Слушать то, как он будет ей петь, не хотелось нисколечко. И звонила ему, судя по тону парня, ну, никак не жена, а скорее любовница. Мне хотелось уйти…
- Ладно-ладно, сестричка, - выслушав, заговорил Алексей, - я сегодня к тебе чуть попозже зайду, обещаю, все-все починю.
      Ну и ну! Это значит, сестра, а я, дура, подумала, что он треплется с девицей, что он – конченый бабник!.. Неужели ревную, неужели влюбилась опять?!.. Мне оно ни к чему.
- Что теперь будешь делать?.. – поинтересовался искуситель, снова глядя лукаво в глаза, будто я только-только призналась ему в вечной любви.
- И не знаю сама, - вероятно, слегка покраснев. – Поболтаюсь по городу, поезд вечером, в девять…
- Уезжаешь сегодня?.. – будто это известно давно, что пора уезжать.
- Ага.
- Раз уж нечего делать, пошли вместе к сестре, у нее вновь проблемы с компьютером, начал слишком уж часто у нее зависать, обещал все наладить опять.
- Извини, не пойду. Мы едва познакомились, а ты сразу к сестре!..
- В таком случае прости, у меня, к сожалению, сегодня еще множество дел…
- Было очень приятно, и спасибо!.. Пока… В сентябре позвоню.
- Доберешься домой и пришли эсэмэску. Идет?..
- Ладно-ладно, пришлю.
      И тут Леша шагнул, наспех обнял, прижал и тотчас отпустил, целовать, слава Богу, не стал, хотя я и не стала бы брыкаться, а потом повернулся… Я осталась одна.
      Лето, солнце, жара… Неужели влюбилась?..
      …Юридическая наука структурно дифференцирована на ряд отраслей: государственное право, гражданское право, уголовное право, международное право, история государства и права, история политических учений. Особое место занимает общая теория государства и права, изучающая сущность государства и права и другие общие вопросы юридической науки.
      Юриспруденция и влюбленность. Странное сочетание, не правда ли?.. Жизнь полна парадоксов, жизнь противоречива и абсурдна… Алексей бы сказал, что меня и на сей раз, увы, занесло в чрезмерно банальные и помпезные дебри, выбираться откуда порой очень непросто, трудновато бывает без опыта. А вообще человек есть все время один, при любых ситуациях, он из мамы-земли появляется, в мать же землю и возвращается… Интересная мысль, надо будет ее записать…
      Надо маме купить хоть какой-то гостинец – папа более сдержанный, обижаться не станет, все прекрасно поймет. А вот маме желательно. И тем более, что здесь все намного дешевле. Денег сотня с копейками, практически ничего… Хоть какую-то мелочь!.. Благо, рынок не так далеко, рассказали, найду… И вокзал совсем рядом, можно будет пройтись… А куда мне спешить?..
      Вот она, Милицейская… Да-да-да, не ошиблись, действительно Милицейская улица!.. Ах, как любят ментов!.. И вообще в этом городе, должна это заметить, очень странные и извращенно патриотичные названия улиц: Маркса, Энгельса, Щорса, Воровского и Либкнехта… самый длинный и красивый проспект почему-то назван Октябрьским. Почему не Июльским или, скажем, Январским?.. Как все это понять?.. Идиотство и только!..
      Вот и рынок… Толкучка. И толкалась в нем с час, может, даже и больше. А потом вновь вернулась к палаткам со всякими мелкими, но иногда необходимыми вещичками. Маме можно помаду, на все деньги свои. И вишневого цвета.
- Сколько эта?.. – спросила.
- Вам она не пойдет, - глянув на меня, затараторила молодая и крупная, держащая меж пальцами длинную коричневую сигарету, полупьяная женщина. – Вам бы более нежную, с перламутровым оттенком. Посмотрите вот эту.
- Нет, спасибо, я маме…
- Маме можно и эту, - улыбнулась она, монумент, а не женщина.
      И, конечно, купила. Всего семьдесят рубчиков!.. А у нас, между прочим, потянула бы за сотню… Значит, что-то и папе…
      Обратила свой взор на другие палатки. Сигареты и ба, зажигалки, беру!..
- Сколько эта?.. – спросила опять, выбрав самую крупную, с логотипом «Тойоты».
- Рублей двадцать, красавица, - отозвался бугай.
      В шахту сволоча, в шахту, как сказал бы отец!..
- Что, берете?..
- Беру.
      Почти сутки в дороге, значит, буду голодной. Ничего, потерплю, это даже полезно!.. И куда же теперь?.. Ну и ну, размечталась, расслабилась, а ведь надо бежать в общежитие, чтобы взять свои вещи!.. и тем более, что есть позывные посетить туалет. Минут тридцать ходьбы, как-нибудь дотерплю. В этом плане мужчинам много проще, удобнее…
- Где так долго болтаешься?!.. – обругала вахтерша. – Все давно поразъехались!..
- Извините, я скоро!.. – сгребла быстренько ключ с деревянным брелком. – Поезд будет лишь вечером!..
- Мне какое до этого дело?!..
      Туалет; моя комната; сумка и кругом тишина… Вещей, правда, немного, как-нибудь дотащу.
      И прощание с мегерой.
- Вот и все, до свидания. И спасибо за все!..
- Ладно-ладно, счастливо, - улыбнулась она, не мегера, а женщина, не такая уж злая, как казалась доселе.
      Будь с людьми более ласковой и тогда все вокруг станут более добрыми!..
      Сумка стала тяжелой, донимала жара… Минут сорок ходьбы… Наконец-то вокзал... Людей много, но в нем, слава Богу, прохладнее. Нашла место, уселась. Появилась возможность и впрямь мало-мальски расслабиться и в конце-то концов написать, и послать эсэмэску отцу…
      Почти сразу ответ: «Я всегда в тебя верил! Возвращайся. Целую. Пока»…
      Папа, мама и брат, его имя Андрей. Очень разные люди, ну а я – симбиоз, этакая серединка… Может быть, золотая, может быть, совершенно никчемная?..
      Андрей… На четыре года старше меня, очень-очень способный во всем, но ленивый до ужаса! И задира, драчун – попадало и мне. Он в семье нашей первенец и любимчик, увы, но не папы, а мамы… Отец эту дурную, ничего хорошего не приносящую любовь со стороны матери к нему все пытался пресечь, тщетны были старания. После успешно законченной средней школы, хотя уроки никогда и не делал, брат поступил в торгово-кулинарное училище, по специальности повар-кондитер, однако проучился в нем месяца два или три. На носу была армия, служить в которой ему не хотелось нисколечко и чего он боялся. И готов был на все, на любые поступки, лишь бы от нее «отмазаться». И «отмазался», да, весьма странным и диким, неприемлемым способом: после пьянки избил и ограбил какого-то парня, за что был осужден на три года и отправлен в места не столь отдаленные. Вот такая печальная истина.
      Отец, глядя на все, явно очень терзался. И вообще он стал дома чужим, как бы даже совсем, абсолютно ненужным, как бы даже врагом. Год из года продолжающееся игнорирование папы со стороны матери привели к результатам печальным: отец просто ушел. Несколько месяцев он снимал комнату у одного шахтного приятеля, а потом вдруг нашел одинокую женщину и живет ныне с ней как у Бога за пазухой. Правда, только телесно, в душе, знала, осталась у папы глубокая, вряд ли способная когда-либо зажить рана.
      Бедный папа, бедная чрезмерно любящая сыночка мать, глупый бедный Андрей. Кстати, он отсидел и недавно вернулся домой – часть срока, за прилежное поведение, ему таки скостили. А что ждет впереди?!..
      Уже после выпускных экзаменов в школе я вдруг встретила отца на улице мало-мальски «поддатого».
- Что же ты не заходишь?!.. – нежно обнял и чмокнул в щеку. – И моя Зинаида волнуется, как ты там поживаешь.
- Обещаю, приду!..
- Что ж, надеюсь и жду… Ну а в данный момент, если у тебя есть время, приглашаю в кафе. Чем-нибудь угощу.
- Ладно, папа, пошли, - не хотелось его огорчать, хотя времени не было.
      Кафе в основном было предназначено для детей, но ходили и взрослые, и куда нас с Андреем отец в свое время водил. Заказали поесть, на десерт по пирожному и по очень вкусному молочно-сиропному коктейлю.
- Ты уж меня, Аринушка, прости, - совершенно внезапно поник, стал печальным родимый, - что все так получилось, что я вас как бы бросил…
- Что ты, папочка, что ты?.. Я совсем не в обиде!.. – успокоила сильного, доброго, много в жизни страдавшего родителя. – Я достаточно взросла девочка и уже понимаю сама, что ты стал всего-навсего жертвой несправедливо сложившихся обстоятельств. Скажу более того, у тебя не было другого выхода!..
- Значит, ты мне прощаешь?..
- Да, конечно же, да!..
      Вот такой разговор, со слезами в глазах… Жаль, что брат, что Андрей никогда не стремился найти общий с ним, с нашим папой, язык. Не желает искать и теперь. Ну а тот, очевидно, перестал и надеяться. Может быть, когда-либо найдут, хотя трудно сказать, кто конкретно из них на уступки пойдет, ведь по сути мой братик, можно смело сказать, маму с папой развел!.. Найти общий язык… Лучше позже, чем никогда…
      Большой зал ожидания. Телевизор… работал и стоял высоко на специально приделанной полке, можно было смотреть, но при этом, увы, совсем не было звука. Как в немом, вероятно, кино, но без помощи тапера. Одним словом, тоска. Время стало тягучим и каким-то густым – еще только шесть вечера. И хотелось домой… И порыскала в сумке, в боковом же кармане нашла с неделю назад купленную газету со скандинавскими, еще неразгаданными кроссвордами, нравящимся мне «Кротом»… Время малость разжидилось, побежало вперед…
      Мой мобильный вдруг квакнул, или булькнул… И не знаю сама, как вернее сказать. СМС сообщение. От кого?!.. Ну и ну, Алексей!..
      «Жди меня у парадных дверей, я сейчас подойду». Сумасшедший и только!..
- Боюсь, ты уже снова голодная, – улыбаясь, сказал и тотчас предложил: - А пошли-ка, Арина, куда-либо поесть, может быть, даже выпьем вина…
- Я согласна, пошли, – улыбаясь ему.
      Очевидно, влюбилась… Такой возраст, наверное…


      Много лучше бы было в зону мне не попасть, отслужить, как положено, в армии. Ну а что теперь делать?.. Мой блаженный рогатый отец наконец поумнел и, собрав свои шмотки, уже год как ушел. Плохо то, что садиться на шею уже как бы и некому – мать, увы, не шахтер, да и сам я по сути не такой уж пропащий и конченый, не такой уж урод. И пора зарабатывать по возможности честным и праведным, пусть не очень приятным трудом. Погулял, подурачился, пора браться за ум. Жаль, что в нашем задрипанном, в прошлом шахтерском городе самих шахт уже нет, одна, правда, осталась, где и пашет бесплатно отец, с которым так ни разу после отсидки и не увиделся, да и видеть не очень хочу. Шахты стали для важных, власть имущих, обузой, все закрыли, козлы, в самом деле уроды! Мне работать на дядю и на местных акул современно бизнеса совершенно не хочется. И работы вообще, как такой, в нашем городе нет. Вот и еду в Усинск – эпицентр нефтедобычи нашей славной республики Коми. Документы отчасти поддельные, но хорошего качества, будто я никогда и нигде, ни за что не сидел – деньги делают все!.. Слава Богу, Арина поступила в какой-то там вуз и со временем станет юристом. И прекрасно, прекрасно, если что-то такое со мной, будет свой адвокат!.. Черный юмор, конечно, но шутить более мягко, изящно, легко я пока не умею, разучился совсем. Все же надо, Андрей, и придется привыкнуть, и придется учиться снова стать совершенно нормальным, веселым и добрым, и отзывчивым парнем. А иначе – хана, и другого, увы, мне уже не дано…
      Сестра в данный момент приближается к северу, то есть едет домой, а я еду из дому, то есть в сторону юга. Через час, между прочим, сойду, чтобы пересесть в другой, местного значения поезд, курсирующий от основной железнодорожной магистрали в сторону, конечная остановка которого и есть город Усинск. Ночь и душно; тоска… За окном, между прочим, светло – наша белая ночь…
      Мать, увидев меня, совершенно опешила, испугалась и думала, что я тут же начну куролесить и пьянствовать, что опять поползу к этой стерве Христине, по соседству живущей безотказной красавице, одним словом, вернусь к своим старым привычкам. Зря так думала, зря.
- Кушать будешь? – и уже успокоившись, первым делом спросила меня.
- Ага.
      И вернулась откуда-то, вероятно, из школы, сестра… И весь вечер лишь дома, и ни капли вина… Разговоры; идиллия…
      Другой день; магазины – надо что-то цивильное на себя натянуть. Деньги, благо, имелись, заработал их там. Приоделся и вскоре купил дорогих сигарет, не сдержавшись-таки, и бутылку вина. Дома днем лишь одни. Выпить правда хотелось, но идти к своим старым приятелям, означало бы возвращение к старому – не дай Бог попасть снова на зону!.. Навалилась тоска, а вернее, хандра, жгучее чувство одиночества и безысходности. Звонок в дверь. Поднялся… Кто бы это мог быть?..
- Ты вернулся?.. – Христина, не решаясь зайти.
- Как видишь… - в легком платье, цветущая и безумно манящая. – Хочешь выпить?..
- Не очень… Много больше тебя самого!..
- Вдруг вернется Арина?.. – кровь ударила в голову, в то же время наполнила, превратила в железо уж давно застоявшийся, ниже пояса орган.
- В таком случае ко мне… - улыбалась развратница, явно радо тому, что я с ней говорю и что клюнул на удочку.
- К тебе можно чуть позже, - потянул почти грубо за руку, тут же начал ее раздевать…
- Тише-тише, порвешь!..
      А что было мне делать? Хранить все, что назрело, в себе?!.. Кончил слишком уж быстро. По понятным причинам.
- И чего же ты ждешь?.. – спустя десять-пятнадцать минут. – Одевайся, иди.
- Но ты сам говорил, - изменилась в лице, растерялась Христина, - что чуть позже ко мне…
- Нет уж, нет уж, достаточно!  Ты хотела сама!.. Никаких больше дел!..
- Зря, Андрюха, так злишься, - чуть не плача, шалава, - я тебя так ждала!..
- Знаю-знаю, ждала, и при этом ублажила полреспублики Коми!..
- Зря, любимый, ой зря!.. – все-таки одеваясь, разревелась она.
- И не надо истерик, вали, а не то пришибу!..
- Лучше б сразу пришиб! – направляясь к двери, продолжала выкрикивать девушка. – Так ведь нет, сперва трахнул, скотина, порвал даже трусы!.. Ты еще пожалеешь, будешь ползать в ногах!..
- Брысь, мерзавка продажная! – аж притопнул ногой. – И как можно скорее!..
      Хлопок дверью; адьё!.. Даже стало смешно. Только боль не прошла: по ее глупой прихоти, захотелось девчонке в свое время винца, отмотал такой срок!.. И что было с ней делать сегодня, целоваться взасос, пока это исчадие ада не придумает снова, кого где потрясти?!..
      Не прошло полчаса, как раздался звонок. На сей раз телефонный.
- Да, я слушаю, - может, это мне мать хочет что-то сказать? – Слушаю…
- Мне неймется опять… - как ни в чем не бывало, этак вкрадчиво-вкрадчиво сообщила Христина. – И по полной программе!.. Признавайся, что снова созрел, уже хочешь и ты. Приходи, я готова на все! Могу сделать минет, даже если надумаешь поиметь меня в попку, то не стану противиться и приму это с радостью…
- Подставляй свою грязную жопу кому-либо другому! – разозлился всерьез. – Больше мне не звони!.. – тут же выдернул шнур…
      Вероятно, чрезмерно уж грубо, прямо скажем, по-скотски обошелся с наивной и глупой… и когда-то любимой девчонкой, но она идиотка сама!.. Надо было, наверно, действительно сперва с ней пошалить, выпустить из себя весь пар. А с другой стороны… только так, не иначе, ее можно отшить!..
      И отшил; окончательно. Кстати, раз после этого случая я Христину видал. Шла с каким-то хмырем, недоделанным фраером, заходили в ее же подъезд, была явно под градусом и меня, слава Богу, не видела. Вероятно, и этого, кто пошел ее трахать, долго-долго ждала. Ну да хватит о пакостях…
      И вот, душный вагон, наша белая ночь и дорога на юг. Стук колес как стук наших сердец. Жаль, что с каждым ударом оно, это сердце становится как бы менее сильным, как бы малость стареет и, быть может, черствеет, хотя думать об этом мне еще преждевременно. А с другой стороны посмотреть, можно думать о всем, лишь бы только не думать о том, как кого обмануть, как кого-то обидеть – обижая кого-то, обижаем себя!.. Ах, какие помпезные и банальные мысли!.. Тебе двадцать один; улыбнись же, Андрей!..
      Улыбнулся, слез с полки и пошел покурить. Скоро мне выходить.
      В тамбуре можно было повесить топор. Виновницей этому отчасти была хрупкая, немного похожая на Христину, чрезмерно раскрасившаяся шмакодявка – так бы и ударил по руке, чтобы выпала сигарета. Ей еще, недотепе, рожать, а она раскурилась, очевидно, не против выпить даже вина. Как сестре, лет семнадцать, не больше…
- Ты в Москву?.. – вдруг спросила она, желая найти попутчика, чтоб ее развлекал.
- Нет, в Усинск, - вяло буркнул в ответ. – И минут через тридцать сойду.
- Я слыхала, слыхала! – бурно отреагировала девица. – Там теперь большой бум нефтедобычи!.. И кем ты там работаешь?..
- Начальником одной из передовых буровых, - может быть, такой должности вовсе даже и нет.
- Ну и ну! Молодец!.. – очевидно, поверила та; на мой взгляд, не только из-за того, что безнадежно глупа, но еще потому, что хотела поверить. – А на вид ты совсем молодой!..
- На морозе мужчины хорошо сохраняются!..
- Пива хочешь?.. – спросила. – У меня там, в купе…
- Почему бы и нет, - будто делая милость.
      А вагон-то купейный… и она в этом самом купе совершенно одна. Пива влить в себя можно, но не более того… Засвербело красотке, малолетке меж ножками, пригласила, чтоб трахнул, а не только пил пиво. Разумеется, быстренько…
- Ты, наверно, меня осуждаешь, - пили прямо из горлышка, - что курю, увлекаюсь спиртными напитками?..
- Я что, мальчик совсем?.. – и не так уж глупа, как казалось сначала. – Раз тебе это хочется, почему бы и нет?..
- Вот и я так считаю, - призадумалась девица. – Как тебя хоть зовут?..
- Мое имя Андрей.
- А мое Ангелина, - вперив взгляд свой в меня. – Скажи правду, Андрей, оно очень дурацкое?..
- Может быть, и слегка необычное, - пожимая плечами, - но вообще-то нормальное, вполне приемлемое имя. Как бы то ни было, Ангелина Вовк его не поменяла, была раньше такая, ныне состарившаяся дикторша телевидения.
- А откуда ты знаешь, что такая была?..
- В этом мире живу… - вновь пожал я плечами.
      И с минуту молчали, и хлебнули пивка.
- И теперь на работу?.. – снова поинтересовалась она.
- Ну да… А куда, если не секрет, ты?..
- Я, конечно, в столицу.
- И что там будешь делать, в этой хренов Москве?..
- Я – коренная москвичка. Правда, торчать в городе в такую жару даже как-то смешно. Вновь рвану куда-либо, за границу, к примеру, чтоб немного развеяться.
- А что делала здесь, в нашей серой провинции?
- Она летом не серая! – возразила девчонка. – Погостила у дяди, он директор одной воркутинской и одной из крупнейших в России шахты.
- Какой именно, помнишь?.. – может, брешет, как я.
- Воргашорская, кажется.
- Есть такая, да-да!..
      Да, похоже, что девочка даже очень небедная и, наверно, с капризами. Лишь теперь и заметил: перстенек с бриллиантами и такие же часики… Ангелина, естественно, не является ангелом… Пора трахать уже, черт меня побери!..
- Что ж, спасибо, пойду, - и допив свое пиво, сообщил равнодушно, лишь желая ее подразнить. – Мне пора собираться…
- Полагаю, что было бы лучше и намного приятнее ехать вместе со мной, - вдруг сказала она, - поддержать мне компанию.
- Это как?!..
- Это проще простого, - рассмеялась и правда с капризами, весьма странная девица. – Позвони на работу и спокойно скажи, дескать, вот, заболел, может быть, и надолго. Далее едем с тобою в этом тесном купе, пьем коньяк, кофеек, одним словом, кутим. Если будешь ко мне хорошо относиться, махнем вместе в Испанию… или лучше во Францию. Вот уж там оторвемся по полной!.. Будет что вспоминать!.. Могу честно сказать, ты, Андрей, в моем вкусе, то есть я… понимаешь и сам. И учти, все расходы, мой рыцарь, я беру на себя, могу дать тебе денег заранее на обратный билет!..
- Значит, хочешь купить?.. – глядя Ангелине в глаза.
- Не купить, - не смутилась она, - а хочу оказаться в твоих сильных руках!.. И к тому же одной в этом жалком купе мне немножечко страшно, скажу так, дискомфортно.
- Попросила бы дядю, - издевательским тоном запоздалый совет, - чтобы дал провожатого. В Воркуте недостатка очень сильных парней, вне сомнения, нет.
- Раз не хочешь, как хочешь! – тотчас скинула маску, остервенела она. – Лишь потратила время с истуканом и грязным бурильщиком!..
- Сходи, дура, в вагон-ресторан, там желающих много!..
- Пошел вон, хренов умник, ты сам! Ресторан часа три как закрыт!..
- В таком случае закройся, запусти свою нежную ручку и холеные пальчики в трусики, поработай сама!.. – на прощание сказал этой внешне весьма привлекательной, прямо-таки ангельски красивой и, увы, так испорченной девице.
      Что такое цинизм?.. Это трудный вопрос. В словаре, было дело, читал, что цинизм есть бесстыдство и наглость, грубая откровенность; вызывающе-презрительное отношение к общепринятым правилам нравственности и благопристойности, ну а как обозначить это иностранное слово своими, еще более доступными и понятными словами?.. Может быть, это есть всего-навсего юмор, очень жесткий и злой, или просто ирония, очень меткая, хлесткая, зарождающаяся в людях из-за ожесточившихся взаимоотношении?..
      И вокзал; промежуточный. Это вовсе не значило, что он был чем-то хуже, чем-то лучше других: кругом серость, уныние, специфический запах, ларьки с пивом и чипсами. Торчать в нем, слава Богу, недолго, всего часика два, потом снова «ту-ту».
- Новичок?.. – подойдя, интересный и плотный, как когда-то и где-то читал, с волевым подбородком, явно сильный тридцатилетний мужчина.
- Да, а что?.. – мало-мальски смутившись. – Неужели заметно?..
- И куда, кем конкретно желаешь устроиться?.. – не ответив на мой, можно смело сказать, неуместный вопрос, вновь спросил меня он.
- Я пока что не знаю и сам, - пожимая плечами.
- Значит, нет никаких даже корочек, - констатация факта.
- Не успел их пока что купить.
- Остроумный и глупый, - стоя рядом, сказал про себя этот умный мужчина, мой потенциальный работодатель. – Драться можешь?..
- Могу.
- Документы?..
- В порядке!..
- Фирма очень престижная… К нам охрану пойдешь?..
- За приличные деньги почему бы и нет.
- Тысяч тридцать устроит?.. Для начала, конечно, ну а там как покажешь себя…
- Да, конечно, прекрасно!..
- Но учти, что у нас дисциплина железная! А в свободное время тренировки и прочее…
- Все понятно, согласен!..
      Тысяч тридцать. Нехило!.. В Воркуте углекопы получают пятнадцать, в лучшем случае двадцать кусков, и за эти-то деньги, мягко скажем, корячатся… Много меньше в Инте получает отец!..
- Звать меня Николаем Петровичем, - и с улыбкой представился он. – Я – начальник службы охраны.
- Мое имя Андрей, - улыбнулся в ответ. – Андрей Анатольевич Трифонов.
- Что ж, приятно, приятно, - протянул свою руку мужчина.
      Рукопожатие короткое и крепкое, одним словом, мужское.
- Рад знакомству и я…
      Погуляли немного по улице, где «зажрали», увы, комары, и вернулись обратно под крышу явно старого здания. Разговор с Николаем Петровичем получался каким-то сухим и отрывистым. Как-никак, он – начальник,  я – пока что никто…
- Выпиваешь?.. – спросил.
- Да, бывает, но в меру, - покривил чуть-чуть в слове.
- Это правильно, правильно…
      Не прошло пять минут…
- Не женат?.. – вновь услышал вопрос.
- Мне пока рановато.
- Ты, конечно же, прав, - вновь задумался он.
      Да, мой будущий шеф чрезмерно уж умный, прозорливый – надо быть начеку, держать ухо востро…
- Сам, небось, из Инты?.. – снова полюбопытствовал. – И кем раньше работал? Или служил в армии?..
- Да, родился в Инте, где у мамы спокойно, можно даже сказать, совершенно безоблачно жил. А работал, естественно, в шахте, - пришлось снова соврать, хотя в трудовой книжке первым и единственным пунктом значилась запись, что я полтора года трудился горнорабочим на одной из недавно закрытых шахт города. – По понятным причинам пришлось ехать сюда.
- Знаю-знаю, закрыли!.. Ну да ладно, не хнычь, - «успокоил» Петрович, - приживешься и здесь!..
      Первым делом спросил, где я раньше работал, видно, в армии служат ныне только дебилы и последние лохи!.. Почему не спросил, где же раньше учился?!.. Неужели на морде написано, что я стал безнадежно тупым, да к тому же и циником?!..
      В пять утра объявили посадку…
- Что ж, увидимся там, - сказал я благодетелю, полагая, что сяду отдельно в свой плацкартный вагон; кстати, ехать недолго, вероятно, купейных в этом поезде нет.
- Нет уж, нет уж, голубчик, сядем в мой, много более комфортный вагон, - улыбнулся Николай Петрович. – Правда, тоже плацкартный…
- Мог бы доехать и в своем, - этак скромно заметил.
- Вдруг еще удерешь?!..
- На кой черт мне от вас втихаря удирать?!.. – рассмеялся, естественно, я.
- Ну а кто тебя знает?..
      Сам ко мне как репей этот парень-мужчина приклеился, может, он голубой?.. Нет, конечно же, нет, никаких явных признаков, указывающих на сексуальную извращенность, слава Богу, в нем не было.
      Вагон вправду для «белых» людей, ни одной грязной хари!.. И кругом образцовый порядок, и имелся чаек…
- Выпить хочешь?.. – и сложив свои вещи, вдруг спросил благодетель.
- С вами можно, немного.
- В таком случае сходи, пока я приготовлю на стол, принеси кипятку.
- Как прикажете, шеф!..
      Кипятку?.. Не для чая, наверное… Значит, кофе, коньяк… Неплохое начало!.. Никакого сравнения с прошлой, еще с месяц назад мною виданной жизнью!..
- Вот, принес…
      На столике уже лежала нарезанная варено-копченая свинина, черный хлеб, помидоры и зеленый лучок.
- Не стесняйся, Андрей Анатольевич, - помнил имя и отчество, – сядь, немного подкрепимся. Нам в охране, сам знаешь, дохляки не нужны.
      Как и думал, достал коньячок, растворимый и лучшего качества, часто рекламируемый кофе… И проснулся уже аппетит… Начальник службы безопасности мне еще неизвестной фирмы улыбнулся опять и плеснул в два стакана благородный напиток…
- За знакомство, - предложил даже тост.
- Да, конечно, я рад!..
      Неплохое начало!.. И дай Бог, чтоб так было всегда!..
- Только ты это, парень, забудь!.. – предупредил шеф, указывая на столик. – Никакого панибратства со мной я на работе не потерплю. Дружба дружбой, а служба, как говорится, службой!..
- Не дурак, понимаю и сам!..
- Кстати, где собираешься жить?..
- Где-нибудь, полагаю, найду, - пожимая плечами.
- Не волнуйся, и в этом я тебе помогу, был доволен собой сын Петра Николай. – Сейчас все и решим, - отыскал свой мобильный…
      Дай то Бог, чтоб и этот разрешился вопрос!..
- Молодец, убедился, не спишь! – обращаясь к кому-то, улыбнулся начальник.
      Там, должно быть, ответил зорко бдевший охранник или старший из них.
- Да, конечно, естественно, мне к вокзалу машину!.. - приказал ему этот, самый главный и строгий. – А пока что, дружок, просмотри варианты, куда нам поселить одного, весьма славного парня.
      Ему что-то сказали опять.
- Метра два и нехилый, и, похоже, не глуп, человек явно наш!.. – это он обо мне. – И смотри, чтобы хата приличная, не какой там клоповник! Даю двадцать минут!.. Сам же мне позвони!..
      Самый главный и строгий с облегчением вздохнул.
- Остается надеяться, - сказал я Николаю Петровичу, - что все будет о кей!..
- Не надеяться, верить!.. – с энтузиазмом произнес он, но, подумав, продолжил менее радостным тоном: - Беда в том, что кругом слишком много баранов, и тем более в охране!.. Чем больше у человека мускулов, тем, увы, он тупее!.. Из всех в мире известных тяжелоатлетов умным был только Юрий Власов. А с другой стороны посмотреть, то без мускулов тоже в нашем мире хреново. Служить в Армии некому, - тут он снова коснулся опасной для меня темы, - в военкоматы приходят в основном лишь дистрофики и наркоманы. Большую часть свободного времени молодежь ныне проводит за компьютером, в лучшем случае на дискотеке, непременным атрибутом которой является пиво. И чем больше его, этого сраного российского пива, тем считается круче!..
- Да, конечно, вы правы, - согласился с ним я.
      К этому времени авторитет Николая Петровича в моих глазах вырос еще больше. Он плеснул второй раз коньяка, закупорил бутылку и убрал ее сумку. Тут затренькал мобильный, ясно дело, его.
      Дай то Бог, чтоб и этот разрешился вопрос!..
- Ладно, понял, до встречи, - выслушав, произнес шеф, нажал кнопку отбоя.
      Он довольный, ура!..
- Все в порядке, - сказал, а верней, подтвердил.
- Вот и славно, спасибо!..
      Через час мы уселись в какой-то крутой, не успел толком и разглядеть, с тонированными окнами джип, а еще через час я уже крепко спал.
      Разбудил телефон, неожиданно мой снова ожил мобильный…
- Да, алё, весь внимание, - еще туго соображая.
- Хватит дрыхать, подъем!.. – голос Николая Петровича. – Через двадцать минут чтобы был у подъезда!..
- Через двадцать?..
- Ага. Высылаю ту самую, утром нас развозившую тачку. У тебя, между прочим, рабочий день!.. Первым делом оформим бумаги, ну а там будет видно…
      Вот и весь разговор, не дал даже и выспаться!..
      Джип за мной… Ну и ну!.. Это вовсе не значило, что он будет за мной приезжать всякий раз, но приятно, приятно…
      Где же я нахожусь?.. Утром был будто пьяный, прямо-таки оглушенный новыми впечатлениями, теперь все вспоминал… Малюсенькая, зато отдельная комнатка, телевизор, два стула, диван; на журнальном столике лежал ключ от квартиры. Чего больше желать?!.. Правда, дорого, но… И хозяйка сказала, чтобы не было девок!.. Втихаря все равно, как без них, приведу!..
      После оформления необходимых документов мы зашли с Николаем Петровичем в небольшой, в подвале этого же здания находящийся спортзал, в раздевалке которого мне был выдан приличный, совсем новый спортивный костюм…
- А теперь и проверим, - улыбнулся отныне законный, официальный мой шеф, - чего ты у нас стоишь. Будем драться, Андрей Анатольевич…
      И дрались… Вскоре понял, что он лишь со мною играл, как с мышонком котяра… Разозлился и… бац!.. Промахнулся, увы. Более метким был шеф… В глазах все поплыло…


      Мое имя Виктория. Значит, я – победитель. Но пока что реальных побед очень-очень немного, не считая того, что прилежно училась и во всем, как умела, помогала отцу. Мамы нет, не вернешь… Кандидаток мне в мачехи было сколько угодно – хоть пруд пруди. Отец только смеялся, отбиваясь от очередной, пытающейся связать его семейными узами, иногда слишком наглой красавицы.
- До чего ж все они меркантильные, - и любил повторять, - совершенно бесстыжие.
- Но хорошая, добрая женщина, - вразумляла его, - тебе, папа, нужна.
- Что ж, согласен, нужна, - только тяжко вздыхал. – Где такую найти?..
      И вот, мы далеко. Далеко от Усинска, далеко от России. Даже трудно поверить, оказались в Америке. Нет, не буду описывать всех ее преимуществ, красот, а напротив, скажу: впечатления от этой экономически и географически великой страны не были головокружительными.
- Хочу, папа, домой, - спустя только неделю заявила отцу.
- Извини меня, Вика, но в отличие от тебя я в этой стране нахожусь не только по собственной воле, а прислан сюда как официальный представитель нашей компании и обязан участвовать еще в нескольких встречах. Не забудь, что в Усинске в сей момент комары, прямо тучи мошки!..
- Так и быть, потерплю, - куда было деваться.
      И поездки, поездки, перелеты и снова… в сотый раз на колесах все куда-то неслись… Люди, правда, приятные и весьма дружелюбные, и немного наивные, можно даже сказать, инфантильные, и законопослушные, и достаточно полные… Как ни странно, устала и хотела в домой, на съедение этим назойливым, слишком мерзко жужжащим комарикам.
      А в Чикаго случился курьез. Отец снова отсутствовал, я от скуки гуляла по городу совершенно одна. И стояла жара. Вдруг ко мне подошел чуть-чуть выше и старше меня, и приятной наружности негр.
- Привет, цыпа, - сказал, глядя прямо в лицо.
- Привет, живчик, привет, - тем же тоном ответила, по-английски, естественно.
- Ты что, русская?
- Да.
- Хочешь пива?
- О нет!.. Пива я не люблю.
- Тогда, может, вина?..
- Нет, спасибо, нет-нет!..
      И не трусила, нет – кругом люди, их много…
- В таком случае пошли, я тебя прокачу, - прицепился парнишка. – За углом моя тачка и, поверь, недешевая!.. Я не бедный, поверь!..
      Да, на пальцах его в самом деле блестело несколько золотых перстней, весь обвешан был золотом и, похоже, неподдельными дорогостоящими камнями.
- Ну же, цыпа, пошли!.. – продолжал уговаривать негр. – Мой отец председатель правления весьма крупного банка! Хорошо заплачу!..
- Хочешь трахнуть?..
- Естественно!..
- Не боишься?..
- Чего?.. – переспросил этот сексуально озабоченный дурачок.
- Лишить меня, еще несовершеннолетней иностранки девственности. Не боишься последствии?..
- Значит, ты еще целка, - опечалился он. - К тому же и малолетка. Ладно, цыпа, прости, я, пожалуй, отчалю.
- Да уж, да уж, гуляй, - улыбнулась ему на прощание. – И счастливой охоты!..
      Кстати, этому негру я отнюдь не лгала, то есть я еще девочка и мне только пятнадцать годков. Инфантильная?.. Нет. Полагала, набраться сексуального опыта я успею всегда, сделав это действительно с милым и желанным парнишкой, а быть может, и зрелым уже, вполне взрослым мужчиной. А таких кругом не было… Один все-таки был, начальник службы охраны отца, Николай Петрович. Но он парень железный, на меня ноль внимания, и к тому же, похоже, все-таки староват... Ему где-то под тридцать!..
      Отца в номере не было. Я уже начала беспокоиться, как запел мой мобильный…
- Чем теперь занимаешься?.. – спросил он бодрым тоном.
- Жду, папуля, тебя.
- Ладно, жди, уже еду… Где-нибудь пообедаем и пойдем погулять.
- Что ж, согласна, пойдем!..
      Все хотелось ему рассказать, имею в виду случай с местным темнокожим красавцем. Только знала, не стоит. Отец мог разозлиться, в том числе на меня. А уж это совсем ни к чему. Много лучше держать свой язык под замком.
- Ты сегодня какая-то, - и во время обеда, подозрительно глядя, произнес мой родитель, - чересчур возбужденная.
- Да, возможно, немного, - много лучше держать свой язык под замком. – Пока ты, папухастик, отсутствовал, просмотрела по ящику интереснейший фильм.
- Извини, но, на мой взгляд, ты еще недостаточно умная, верней, глупая девочка - явно поверил отец. – Фильмы можно смотреть находясь и в России, а здесь нужно побольше гулять, чтоб побольше увидеть, познать!..
- Обижаться на сей раз, не дождешься, не буду, - пошутила в ответ, - ты, наверное, прав. Что ж, пошли познавать…
      И гуляли, гуляли…
      Чересчур возбужденная… А что было бы, если?.. Отец сразу бы понял… Это надо учесть, так сказать, наперед…
      И вернулись на родину. Пару дней провели в златоглавой Москве, где у папы еще были дела, и на поезде тихо прикатили в Усинск. И был август, и сыро, дожди.
- Что теперь будешь делать?.. – уже дома, родимый.
- Чем-нибудь да займусь, - с оптимизмом ответила. – Лишь бы кончился дождик, и пойду по грибы.
- По грибы – это дело хорошее, только будь осторожной, внимательной, кругом столько уродов!.. – да, кругом в самом деле много всякого сброда.
- Не волнуйся, папуля, как-нибудь отобьюсь!..
      Кое-что в самом деле могу. Не скажу, что уж очень крутая и непобедимая, все же местных и всяких приезжих мужчин, среди которых могли быть и ублюдки, я не очень боялась. Боевые искусства Востока, на мой взгляд, в наше время нужны и полезны любому, в современных жестоких условиях живущему парню и тем более девчонкам.
      Дождик в правду закончился. И грибов, уж успела узнать, в лесу было достаточно. Собралась, рано утром пошла. Не успела добраться до окраины леса, как меня вдруг нагнал откуда-то появившийся молодой человек. И высокий, приятной наружности.
- Пойдем вместе?.. – спросил.
- Ты уже идешь рядом со мной, - равнодушно заметила.
- Мое имя Андрей, - улыбнувшись, представился он. – Ты не бойся, я добрый!..
- Вот еще что придумал! Чтобы я, и кого-то боялась?!.. – пустой треп, разумеется.
- Ты, похоже, крутая, - усмехнулся парнишка.
- Да, крутая, а что?.. – и опять равнодушно добавила: - Мое имя Виктория, можешь звать меня Викой.
      Если честно сказать, Андрей сразу мне очень понравился, даже больше, чем тот, по ком часто вздыхала, самый главный охранник отца. Разумеется, это не значило, что должна была сразу дать ему все понять.
      И вот гордый и щедрый, старый смешанный лес.
- Между прочим, я зоркая, - в отношении грибов, обращаясь к внезапно появившемуся компаньону, - иди сбоку меня и не очень шуми.
- Отчего не шуметь?.. – полюбопытствовал он.
- Лес не любит пустой суеты, всяких визгов и воплей.
- Ты язычница?..
- Да.
- А вдруг я заблужусь?..
- Неужели ни разу здесь еще не бывал?..
- И в Усинске недавно… И грибов, между прочим, я не очень люблю, люблю их собирать.
- Значит, ты из Инты и, наверно, весной лишь вернулся из армии.
- Из Инты, - подтвердил Андрей и тут же с гордостью произнес: - А от армии мне удалось откосить!..
- Значит, ты – не мужчина, - с нескрываемым разочарованием сделала заключение я, - а всего лишь пацан, всегда будешь лишь мальчиком.
- Ошибаешься, Вика, - моментально стал хмурым, опечалился парень, - придет время и это… я тебе докажу!..
- Ладно-ладно, докажешь, - с пренебрежением бросила я.
      Откосил… Ишь, герой!.. Может быть, я к нему чрезмерно строга, может были причины?.. Поживем, и увидим, будем ждать доказательств… Если они будут…
      Грибов в этом году в самом деле достаточно – разбегались глаза…
- Вика, Вика, ау!.. – издали окрикнул Андрей.
      Скажу честно, большого желания отзываться и не было. Разочаровал.
- Эй, ау!.. – не сдержалась, откликнулась; а вдруг дурень и правда заблудится, мне придется потом за него отвечать. – Эй, иди-ка сюда!..
      И под носом маслята… Подосиновики и боровички, молодые обабки… И уже полкорзины!..
- Смотри, сколько набрал!.. – спустя пару минут, показавшись, парнишка.
- Молодец!.. – похвалила его, любуясь не менее богатой добычей. – В этом ты, вне сомнения, мастак!..
- Я во всем, между прочим, мастак, - засиял этот дылда-глупыш. – Придет время, увидишь сама!..
- Ладно-ладно, увижу, - согласилась-таки.
      И вдруг стало легко, и вдруг стало смешно… Он и правда мальчишка, наивный и инфантильный, на таких долго злиться или презирать за то, что они откосили от армии, полагала, безнравственно, несерьезно и глупо…
      Свежий воздух и запах грибницы, запах мха и багульника, и пока что прохладный, разгоняющий комаров ветерок… Неудивительно, что захотелось поесть.
- Может быть, перекусим?.. – предложила Андрею.
- Это было бы здорово, только я ничего и не взял.
- Иди ближе, не бойся, так и быть, угощу!..
      Могла даже сказать: иди ближе, не съем!..
      В течение нескольких минут мною с вечера приготовленные бутерброды были запущены в недра наших молодых тел.
- Дать попить?.. – издевательски глядя, вновь спросила его, глотнув из полиэтиленовой бутылки все еще прохладного морса.
- Да, пожалуйста, глоточек.
      Глоточек для такого здорового и высокого парня означало, что будет выпито не менее полбутылки.
- Ради Бога, попей, - протянула напиток. – Если только не брезгуешь после меня.
- Вот еще что придумала!.. – улыбнулся Андрей.
      И действительно сделал всего два-три глотка – мальчик явно стеснительный.
- Пей же, глупенький, пей! Я уже не хочу!..
- Что ж, спасибо, давай...
      В самом деле смешной!..
- Теперь можно курнуть, - достал он сигареты, очевидно, дешевые.
      Я еще в своей жизни не курила ни разу. Но хотелось попробовать.
- Дай, пожалуйста, раз затянуться и мне, - на сей раз попросила его.
- Ты что, куришь?!.. – изменившись в лице.
- Нет-нет!.. Но раз дернуть, наверное, можно.
- Не боишься?.. – испытующе глядя, сомневался парнишка.
- Нисколечко!..
- Может, целую?..
- Нет! Дай раз дернуть с твоей…
- А не брезгуешь?..
- Вот еще что придумал!..
      Да, согласна, дурачество. Но бывает, что хочется повалять дурака.
- Ладно, Вика, попробуй, - снизошел-таки он. – Но смотри, чтобы позже не ругала меня.
      Затянулась и тотчас, ясно дело, закашлялась, а потом у меня закружилась головушка и едва не стошнило.
- Ну и как?.. – улыбался Андрей. – Скажи, прямо блаженство?..
- Да уж, да уж, но мне… уверяю тебя, этот кайф на меня, скажу так, отрицательно действует.
- И ты больше не хочешь курить?.. – все еще насмехаясь над мной, этот вредный мальчишка.
- Не хочу и не буду до конца своих дней!..
- Видно, я на тебя положительно действую! – он еще и шутил. – Скажи дяде спасибо!..
- Ой, Андрюша, спасибо!.. – тем же тоном воскликнула я.
      Ну нельзя же время быть серьезной и праведной, этакой паинькой девочкой!.. Как нельзя слишком долгое время быть чрезмерно расхлябанной…
- Побалдели и будет, - вновь схватила корзину. - Нас уже ждут грибы.
      Подосиновики и боровички, молодые обабки – старых только пинала, как бы делая метки, что здесь кто-то уж был…
- Вика, Вика, ты где?!.. – спустя час вновь окликнул Андрей. – Отзовись же, ау!..
      А корзина моя далеко не полна…
- Здесь я, здесь, не волнуйся!.. – и когда мы друг к другу приблизились, с интересом спросила: - Неужели набрал?..
- Да, набрал, посмотри!..
      И вдруг стало тоскливо, как-то грустно, невесело…
- Жаль, пора возвращаться домой, - и со вздохом сказала приятелю. – А здесь так хорошо!..
- Эй, девчонка, не хнычь!.. – и был бодрым Андрей. – Мы сюда еще можем придти! И надеюсь, не раз!..
- Да, действительно можем, - мало-мальски ожив.
      И пригрело уж солнышко, донимали уже комары, а корзина тяжелая; и идти далеко…
- Дай-ка мне, понесу, - предложил, улыбаясь, мой друг; да, действительно друг. – Ты, я вижу, устала.
- Что ж, спасибо, неси, - с благодарностью парню, - только ты, ради Бога, постарайся не очень трясти…
- Как прикажешь, Виктория!..
      Час ходьбы… Лоб Андрея покрылся испариной, а я только покорно плелась… Вот, уже и окраина города и большая дорога…
- Фу, чуть-чуть отдохнем! – объявил неожиданно он и, поставив корзины, тут же сел на обочину. – Запыхался немного и я.
- Да, конечно, спасибо, ты мне очень помог!..
      Благодарность за помощь?.. Нет, не только, не только… Неужели влюбилась?.. В кого?.. В человека, которого абсолютно не знаю… Странно все получается… Говорят, что все женщины глупые, не способны логически мыслить. А где логика здесь, когда кто-то в кого-то влюбляется и не знает, за что? И не только девчонки, но и парни, за что?..
- Курить будешь? – шутник.
- Отстань!.. Неужели не видно, я серьезно настроена?..
- В таком случае придется покурить одному, - достал он сигареты.
- Сильно хочется, тянет?..
- Да, достаточно сильно… Хотя я мог бы запросто бросить.
- В таком случае бросай. Всем давно уж известно, что курение – вред.
- Никакого нет стимула, - этак театрально, изображая божественное наслаждение, затянулся Андрей.
- Тебе он, этот стимул, так нужен?..
- Ну не так уж и очень, все же с ним было много бы легче.
- Если бросишь курить, я готова с тобой ходить месяц в кино. За мой счет, разумеется. Тебя это устроит?..
- С поцелуями?.. – возгорелся мой друг.
- Не смеши!.. – рассмеялась сама. – Хотя в принципе можно… Это будет зависеть в основном от тебя.
- В таком случае согласен! – стал серьезным Андрей. – С завтрашнего дня не курю!..
- В таком случае завтра приглашаю в кино!..
      И тут мы обсудили условия, все детали нашего негласного соглашения, исключив из него лишь вопрос о поцелуях.
      Он меня проводил аж до самой двери.
- Мне корзину верни, - поставив около порога и свою. – А я тут подожду.
- ?!..
- Мою, Вика, мою. Вернее, моей хозяйки. Говорил же тебе, я грибов не люблю, люблю их собирать. А корзина ее.
- В таком случай ей… ей отдай и грибы.
- В другой раз, а сегодня… я дарю их тебе, - этак скромно стоял и казался каким-то подавленным и немного растерянным.
- Что ж, спасибо, но ты… - растерялась и я, - в другой раз все же лучше хозяйке… А теперь минут пять подожди…
- Ладно-ладно, иди…
      Эх, грибочки, грибы!.. И все так неожиданно!..
      Когда я вынесла Андрею разгруженную корзину, он уже улыбался.
- Скажи, классные, да?..
- Наклонись, я отвечу на ухо, - побоялась его обнимать, прямо виснуть на шее.
- Ну же, Вика, ответь!.. – выполнив мою просьбу.
- Суперклассные, да!.. – чмокнула его в щеку. – И спасибо, пока!..
- До свидания, до завтра!.. – засияв, повернулся Андрей. – Я тебе позвоню!..
      Много-много работы или просто возни…
- Это, доченька, что?.. – и вернувшись с работы, открыв крышку большой сковороды, удивился отец.
- Дары леса, папуля!.. – с гордостью произнесла я. – А вот эти, соленые, приготовила на зиму.
- Ну ты, Вика, даешь!.. И где столько набрала?..
- Ясно дело, в лесу… Правда, мне помогал один славный парнишка.
- Передай в таком случае привет, пусть и впредь помогает!..
- Впредь пойдешь со мной ты!..
- Раз уж ты у меня за хозяюшку, куда денусь, пойду, - согласился родитель.
      Вечер; август и сумерки, но еще не темно – скоро белые ночи превратятся в темнейшую, очень длинную ночь. И был включен компьютер; и в нем вставлен один из в Америке купленных дисков… Очередной голливудский шедевр, фильм-мелодрама, как обычно, простите, дерьмо. И смотрела лишь ради того, чтобы усовершенствовать свой личный английский…
- Что тут смотришь? – отец; собираясь, похоже, в постель, он зашел в мою комнату и решил пошутить: – Увлекаешься порно?..
- Много, папочка хуже!.. Море пустячных слез и сплошные стенания, будто американским женщинам да и мужчинам, кроме этих страдании, больше нечего делать.
- Уж такие они, эти янки, ребята! В бизнесе жестокие и бессердечные, а в жизни сентиментальные.
- Я бы, кстати, добавила: жадные.
- Может быть, все же следует помнить, что иногда меркантильность и жадность приносят в какой-то мере положительные плоды.
- Ты о чем?.. Расскажи, - приостановила просмотр фильма.
- Американцы своих детей воспитывают и содержат только до определенного возраста, до тех пор, пока они не получат соответствующего образования, дочери не выйдут замуж, а сыновья не женятся. С появлением новых семей, дети от родителей полностью отделяются, отношения между ними в материальном плане становятся чисто деловыми. Приходя, например, к матери на обед, недавний член семьи приносит с собой продукты или компенсирует затраты родителей на свой обед деньгами. Нам все это, естественно, очень трудно понять. Просто дико, не так ли?.. У русского человека душа, как говорится, широкая, лучше сам не поест, а ребенка накормит. И не только собственного ребенка, а всех-всех, кто придет, кто внезапно заглянет. К сожалению, часто случается так, говоря уже только о нас, что давно уже взрослые, а иногда и успевшие состариться дети начинают пользоваться плодами труда и заслуг родителей, становятся паразитами и тунеядцами и до глубокой старости, пока дряхлые старики живы, сидят у них на шее. Ветераны войны и труда, получая относительно неплохую пенсию, не могут ею в полную меру воспользоваться, ибо большую часть этой своей пенсии отдают давно спившимся и опустившимся детям, многим из которых уже давно за пятьдесят, у которых самих сидят на шее ставшие такими же тунеядцами и вымогателями наследники. Государство стремится обеспечить и всячески поддержать стариков, ну а те в свою очередь поддерживают, как бы помогая им еще более опускаться, ставших отбросами общества детей. Заколдованный круг!.. Возвращаясь к обсуждению негласных правил поведения американцев, волей-неволей напрашивается вывод, что они в этом плане стопроцентно правы: поставили ребенка на ноги, а уж дальше пусть он о себе позаботится сам, не надеясь на помощь родителей.
- Неужели у нас все и впрямь так фигово?..
- Да, Виктория, да, - вздохнул тяжко отец.
- Я бы всех стариков разместила в приютах, создав им при этом самые комфортные условия проживания. Только слово «приют» надо бы заменить на другое, менее обидное для них слово, например, «пансион». Пансион для заслуженных личностей!..
- Не хотят старики жить в комфортных условиях. И тому есть причины, о которых, увы, слишком долго рассказывать. В другой раз, хорошо?..
- Ладно, папа, в другой.
      Отец вскоре отправился спать, видно, бедный устал… И не менее трудным был денек у меня. И к чертям этот фильм, никуда он не денется!..
      Душ; и в трансе мольба, обращение к Высшим и всевидящим Силам… И нырнула в постель…
      Много-много грибов… И Андрей; потом снова грибы, глупый фильм и отец, старики и нахлебники; снова, снова Андрей…


      Сорок лет; молодой… к сожалению, вдовец… Но жениться вторично в моем возрасте трудно. Нет, жениться легко, только трудно найти подходящую женщину! Слишком много желающих, боязнь сильно обжечься… И все некогда, некогда. Знал, что надо, увы… Еще крепкий здоровый мужик, а жил будто монах – никаких шуры-муры, никакого общения с дамами!.. Слишком долгий застой, что могло чуть-чуть позже сказаться на дальнейшую жизнь и, простите, потенцию…
- Вызывали, Владимир Денисович?.. – секретарша, которую как бы даже положено изредка, извините, иметь и которых некоторые циники называют секситутками.
- Да, пожалуйста, кофе, сами знаете, крепкий…
- Сей момент, - повертела кормой, вне сомнения, стервочка.
      А с другой стороны, ныне даже не в моде приближать к себе, а впоследствии спать со своими подчиненными, пусть и очень красивыми женщинами, что в какой-то мере делает руководителя от них зависимым и что может обернуться против него весьма неприятными последствиями. И к тому же все это – чрезмерно банально! Не могу делать то, что уже много раз и давно кем-то сделано, не могу делать то, что, на мой взгляд, банально. Не могу вот, и все!..
      Много-много бумаг, много всяческих дел…
- Ваше кофе, Владимир Денисович, - вновь вошла секретарша; тридцать лет, хороша, жаль вот только, что замужем. – Может, что-то еще?..
- Да, пожалуйста, приготовьте и принесите мне все документы по одиннадцатой буровой.
- Хорошо, я вам их предоставлю, - улыбнулась лукаво она, - через двадцать минут.
      И опять грациозно, будто Клаудия Шиффер, ушла. Кстати, Клавка состарилась, как бы вышла на пенсию. Но других, молодых и, быть может, не менее известных я, увы, и не знал. На кой хрен мне они, эти куколки Барби сдались?..
      Принесла мне бумаги. Много этих бумажных и с налогами связанных дел… И старался быть честным, как американцы, законопослушным, но совсем безмятежно уснуть в современных условиях может только кретин!..
      Прошел час или два. Не желая тратить время на телефонные звонки, снова вызвал красавицу.
- Мне главбуха, и срочно!.. – рявкнул так, что аж вздрогнула та.
- Как прикажете, босс, - унося свои стройные тело.
      Сколько раз повторял, чтобы не называла меня ни шефом, ни боссом, а она все свое!.. И что будешь с ней делать?..
      Наш главбух, между прочим, чрезмерно обидчивый, но при этом – профессионал, надо с ним чуть полегче…
- Это что?!.. – когда он заявился, я, ткнув пальцем в бумаги, строгим тоном спросил. – Дураку станет ясно, что мы ведем двойную бухгалтерию!..
      Тут мужчина с минуту смотрел.
- Безобразие, да!.. – согласился-таки.
- Понимаю, что сей документ был составлен не вами, только подпись-то ваша!..
- Что ж, виновен, исправлюсь, - и почти как ребенок состряпал этакую жалкую и виноватую мину. – А уж эту бабенку, обещаю, сам лично поимею как следует!..
      И вся злость у меня моментально прошла.
- А она хоть красивая?.. – и уже улыбаясь, мирно полюбопытствовал я.
- Вы о чем?.. – все еще не пришедший в себя, мой несчастный главбух.
- О бабенке, конечно… Вы ж хотите ее поиметь!..
- Уверяю, не очень и уже старовата!.. – наконец-то опомнясь, улыбнулся мой сверстник. – Чего только не сделаешь ради благого дела!.. Кстати, впредь обещаю быть предельно внимательным, чтобы вы не имели меня!..
- Что ж, идите, Борис Валерьянович, - уже снова серьезно. – Пусть сегодня же все переделают, чтоб был полный ажур!..
      Пришло время обеда; моя Вика велела, чтоб приехал домой.
- Салат, супчик, гуляш и, конечно, пюре, - объявила, встречая. – А на третье, морс.
- Ты, я вижу, меня совершенно избалуешь!.. – приземлился к столу.
- Скоро начало учебного года… Будешь, папа, обедать в кафе.
- Недалек и тот день, когда ты упорхнешь куда-либо вообще, я останусь один.
- Ты о чем?..
- Получив аттестат, куда-либо поступишь и уедешь, естественно.
- Да, наверно, наверно, - и задумалась девонька. – Но заранее, папа, ты меня не расстраивай. Мне уже стало грустно.
- Ладно, дочка, мне некогда!.. Что ты тут наварганила?..
      Все действительно вкусно.
- Молодец, просто умница!..
- Ты меня только меньше хвали, - улыбнулась хозяюшка, - а то скоро зазнаюсь и начну себя плохо вести.
      Плохо то, что Виктория еще точно не знала, куда ей поступать. Еще год назад мечтала стать экономистом, чуть-чуть позже – юристом, а в последнее время – врачом. Слава Богу, не жаждала стать великой артисткой!..
- Что ж, спасибо, пойду, - допивая свой морс.
- И куда ты конкретно теперь?..
- Хочу срочно слетать на одну буровую.
- Больше некому?
- Есть. Но всегда существует опасность, что тебя нет-нет да и обманут и подсунут туфту.
- А возьми и меня.
- Нет, Викуля, прости, - мало-мальски подумав.
- Почему?.. – с сожалением, дочь.
- Там, похоже, придется очень сильно ругаться, не хочу, чтоб ты слышала. И к тому же сегодня сильный ветер, увы… А лететь, вероятно, с подвеской… Не гонять же им снова, лишний раз вертолет.
- Это очень опасно? – испугавшись, спросила она.
- Нет, не очень, но мне будет много спокойнее полететь одному. Как-нибудь в другой раз…
- Ладно, папа, в другой, - проводила меня, не забыв даже чмокнуть в щеку. – И смотри, чтобы там поберег свои нервы, не особо ругался!..
- Раз уж просишь, замётано!..
      Что-то стало немного тревожно действительно, может, стоит действительно поменять свои планы?..
      «Не волнуйся, Володя, - сказал внутренний голос, - все, поверь, обойдется. И вообще ты в последнее время слишком часто, увы, не по делу волнуешься».
      И поверил ему. Слава Богу, хоть он никогда не обманывал.
- Пусть ребята готовятся и готовит машину, - позвонив из машины диспетчеру, – я сейчас к ним подъеду.
- Не боитесь с подвеской лететь? – очень милая женщина, увы, замужем тоже. – И такая погода…
- Ну и что? Ветерок.
- Это здесь, на земле ветерок, выше – прямо ветрище! Смелый вы человек!..
- Я не смелый, а вредный, - засмеялся в ответ, - и чрезмерно упертый!..
- Ну да ладно шутить. Что ж, летите, счастливо!.. – напоследок сказала она.
      А ребята там как, вертолетчики, ко всему отнеслись?.. Им то что, они волки небес!.. И всегда полупьяные. Но других, более трезвых, ныне вряд ли отыщешь, слава Богу, нашли хоть таких.
- Что, начальник, летим?.. – лишь с улыбкой спросили.
- Да, конечно, поехали!..
      Старый-старый МИ-8. И не столько физически, устаревший морально!.. Оторвался, с натугой взлетел, через пару минут, будто парализованный, завис – лишь безумно гремели и лязгали, жаловались моторы. Там, внизу, «строполя», с нахлобученными и ремешками удерживаемыми на головах от вертолетом поднятого ветра касками, прицепили подвеску, хорошо увязанный штабель обрезных досок, отбежав чуть-чуть в сторону, дали знак вертолетчикам. Вновь взревели моторы, без рывка, плавно натянулись к брюху машины из специального лючка и с помощью большой скобы прикрепленные тросы. Груз под нами, висел… Вместе с ним полетели, летим…*
      Сколько раз это было, сколько раз еще будет?.. Одно слово лишь, много…
      Внизу лес, лесотундра, и болота, ручьи… и озера блестели, и манили к себе…
      Ольга, женушка, где ты?.. Почему ты ушла?.. Неужели и правда не справилась с управлением яркого, красного, будто пламя, Пежо?.. Мы остались с Викторией совершенно одни, и нам плохо, нам плохо!.. Что же делать, скажи?.. Знаю, милая, скажешь, чтоб женился опять. А на ком, а на ком?!.. Ты подскажешь? Прекрасно! В таком случае жду!..
      И болтанка… Ужасная!.. Нас кидало как щепку, и не только вверх-вниз, но и из стороны в сторону. Знал, что мне этак глупо нелепо погибнуть, слава Богу, нельзя, у меня, слава Богу, Виктория!.. Все же несколько шишек, может быть, с синяками, от такого полета останутся. Но не страшно, нисколечко!..
      Прилетели на место; вскоре доски коснулись к земле, были сброшены стропы. И посадка… Успешная.
- Это вы?!.. – бригадир. – А я думал, что к нам прилетит Александр Иннокентьевич.
- Александр Иннокентьевич ныне, хм, заболел, - ведь не будешь ему говорить, что мой зам в это время в глубочайшем запое. – Так что, братец, выкладывай, что у вас тут творится.
- Ничего экстраординарного, - изучил-таки мудреное, чтоб блеснуть пред начальством, словечко, - у нас как бы и нет. Но, увы, все не можем добраться, пробурить до нефтеносных пластов. Порой на каждый метр скважины приходится аж по три раза менять инструмент! Столько время теряется зря!..
- Что, песчаник?..
- На сей раз много хуже, - вздохнул тяжко мужчина. – Мы опять натыкаемся на так называемые мамонтов яйца.**
- Чтобы нам прикрыть задницы перед вышестоящими, приготовь образцы этих самых пород, - повелел совершенно спокойным, почти дружеским тоном ему. – Хорошо, что еще не наткнулись и на мамонтов члены.
- Слава Богу, Владимир Денисович, - улыбнулся бурильщик. – Образцы, между прочим, уж готовы давно.
- Что ж, пойдем, погляжу, - направляясь в сторону буровой, - я хочу убедиться во всем этом воочию…
      Буровая действительно в это время бурила. И достаточно было бросить опытный взгляд, чтобы убедиться в том, что коронка уперлась о что-то, вне сомнения, твердое…
- Ну а мы?.. – вертолетчики, уже успевшие притащить и уложить стропы.
      
*В никакие рамки действия вертолетчиков, так и диспетчера в отношении ТБ не вписываются.
**Чрезвычайно твердые и шаровидные, по сути гранитные образования.
- Час даю на рыбалку, - благо, рядом Уса, * - а потом полетим.
- Неужели домой?..
- На сегодня нам хватит и этого!..
      Смотреть, собственно, нечего, все понятно и так.
- Ну а доски зачем? – уже зная ответ, так сказать, для проформы спросил я бригадира бурильщиков.
- Совершенно прогнили полы!..
      Минут десять слонялись; с умным видом, естественно. И смешно, и грешно…
- Угощать собираешься?.. – вновь спросил у мужчины, вынуждая его преподнести мне этакую небольшую, почти дружескую взятку; не задаром, отметьте, так сказать, баш на баш!..
- Да, конечно, пойдемте в балок.
      В балках жили лишь те, кто чуть выше по рангу – остальные в бараке. Чистота и порядок, и почти что комфорт…
- Слишком жарко, увы, - накрывая на стол, пояснил бригадир, - малосольную рыбу ныне трудно хранить.
- И вообще это лето у нас ну почти как на юге, - этак веско поддакнул ему, вытаскивая из рюкзака несколько бутылок водки, и тотчас пояснил: - Превентивные меры от зеленой тоски.
- Счас найду и стаканчики!..
- Извини, но я пас! На работе не пью!.. Ну а водку, естественно, оставляй у себя. Можешь выпить немного теперь, можешь позже с кем-либо.
- В таком случае позже, - очевидно, задумался, убирать со стола бутылки или пока что оставить. – Вам, конечно, спасибо, но один могу выпить разве что с бодуна!..
- В таком случае припрячь, чтоб никто и не видел, не знал…
      Его величество хариус! Самая популярная и вкусная в летний период рыба в наших водах Усы!..
- Уплетайте, Владимир Денисович!.. Ну а я в это время схожу, отыщу погребок, где уже заготовлен небольшой вам презент.
- Лестно слышать, тащи!..
      Презент, помнил прекрасно, заготовлен не мне, а моему заму Александру Иннокентьевичу, к сожалению, который оказался в нокдауне… Ну да ладно, сойду за него… Хочу все же добавить, что отнюдь не являюсь неистовым, чтоб продать свою душу, сумасшедшим любителем этих жирных упитанных, во рту тающих хариусов!..      
      Принес прямо в ведерке, килограммов, наверное, шесть… И проснулся тотчас аппетит, вот что значит болтанка!..
- Вставьте прямо в рюкзак, - спустя четверть часа посоветовал бурильщик.
- Куда мне столько много?!..
- У вас, знаю, Владимир Денисович, почти взрослая дочь!.. Вас самих аппетитом Господь Бог не обидел.
- Что уж верно, то верно, аппетит у обоих, слава Богу, присутствует!..
      А еще через десять минут мы с ним вышли на улицу и, немного пройдясь, оказались на берегу в сей момент обмелевшей реки, где рыбачили наконец-то окончательно протрезвевшие вертолетчики. И кругом красота...
- Да, раздолье, раздолье!.. – прочитав мои мысли, бурильщик. – К сожалению, люди ко всему привыкают и не ценят того, что им Богом дано.
- Может быть, и не ценят, но оно все равно остается в их душах и имеет большое влияние на дальнейшую жизнь.
      И прекрасно, что ветер раздувал комарье…
- Что, ребята, погнали?.. – крикнул я летунам.

*Одна из крупнейших рек в республике Коми.
- Час еще не прошел!.. – отозвались они.
      Детский садик, и только!.. Но пока человек остается ребенком, пока может, способен шутить и быть очень азартным, неуемным в любых начинаниях и тем более в игре, до тех пор он и есть человек, а не просто животное!..
- Ладно-ладно, рыбачьте, - махнул только рукой, - даю вам еще тридцать минут!..
      Ветерок разгонял, отдувал комаров, а вокруг красота… Чего больше желать?..
- А ведь день уже скоро и кончится, - призадумался я, обращаясь ко  все еще рядом находящемуся бурильщику. – Так и быть, пойдем тяпнем с тобой по граммулечке водочки.
- Вот и я так считаю, - обрадовался он, - что до полного счастья не мешало бы тяпнуть!..
      Водка водкой, а хариус… прямо таял во рту!..
- Говоришь, что народ ко всему привыкает… - возвращаясь, казалось бы, к забытому разговору, с желанием пофилософствовать, снова начал беседу.
- Увы, людям все мало, уж не знают чего и желать!..
- Так ведь в этом – прогресс человечества!..
- Прогресс в том, что кругом все загадили?.. – усмехаясь, мужчина. – В городах уже нечем дышать, а на улицах страшно, что вот-вот кто задавит!..
- Ну и что теперь делать?.. Повернуть все обратно, чтоб все было как раньше, совершенно немыслимо! Значит, надо мириться. В конце концов у каждого есть право выбора, где ему лучше жить, в городе или в деревне.
- В деревнях у нас жить могут только философы-отшельники, - усмехнулся опять бригадир, - и, простите, дебилы! И вовсе не потому, что там нету дорог и вокруг одна грязь, а потому, что там не на что жить, нет никаких надежд найти достойную, нормально оплачиваемую работу. И у бедных сельчан нету денег на водку, все-все жрут самогонку!..
- Ну и что теперь делать?.. – повторил свой вопрос.
- Очевидно, лишь попросту жить, как живем по сей день, - на сей раз засмеялся, улыбался мужчина. – Знание того, что делать, ничего и не даст, ибо для того, чтобы это знание донести до масс, нужны крупные бабки. Ну а кто нам их даст?.. Честно их заработать, ясно дело, немыслимо, как немыслимо стать, например, депутатом. Нет, с деньгами, пожалуйста, то есть только тогда, когда руки по локоть в грязи!.. Вот, наглядный пример абсолютной непорядочности наших как бы и мелких правителей: один кандидат в мэры небольшого по величине города в своей предвыборной агитации осмелился заявить, что его среднемесячный доход составляет около пяти тысяч рублей! За кого он считает народ?! Разве это не нонсенс?..
- Да, и правда смешно, если б не было грустно…
- Уж простите, Владимир Денисович, что я вас растревожил, - вновь наполнил рюмашки. – И давайте еще по одной, как говорится, на посошок.
- Да, и правда пора… - согласился с ним я.
      Ничего, чего раньше не знал, этот парень не выдал, ясно только одно, что народ наш не глуп и его обмануть даже очень непросто. И возник старый-старый вопрос: кто конкретно заранее стряпает и подтасовывает результаты выборов как в государственную думу, так и в местные органы власти? Хитрый жулик, однако!.. Нужно это признать, комар нос не подточит, технология тонкая!..
- Эй, ребята, летим!.. – вновь окрикнул своих рыбаков.
- В сей, начальник, момент!.. – отозвались они, начав сматывать привязанные к «корабликам»* лески.
      Между прочим, улов этих старых пьянчуг оказался немаленьким, килограмма, наверно, по два.

*Средство рыбалки в больших северных реках.
      Вертолет и болтанка, на сей раз и не очень заметная. Прилетели домой без проблем. Свои хариусы на время засунул в весьма вместительный, всегда полупустым в моем кабинете стоящий холодильник. Пять часов. Разумеется, вечера. В нашей хренов конторе никого уже не было, все-все сделали ножки. В том числе секретарша. И звонок на мобильный Виктории.
- Не волнуйся, я цел, невредим.
- И в Усинске?..
- Ага. Но домой мне пока, к сожалению, рано. Очень много бумажной, идиотской работы!
- Ладно, папа, трудись, ну а я в этот вечер собираюсь в кино.
- С какой-либо подругой?.. – спросил чисто формально.
- На сей раз ошибаешься!..
- С кавалером?..
- Теплее!.. Ну да ладно трепаться, вечерком расскажу…
- Что ж, Викуля, иди… Смотри, будь осторожной!..
- Ладно-ладно, пока!..
      С кавалером, конечно… Очевидно, с тем самым, с кем она собирала грибы. Ничего не поделаешь, дочь заметно взрослеет…
      А работы и вправду, как говорится, невпроворот – результат неискоренимого бюрократизма. Сам сварил себе кофе и сидел, и корпел…
      Семь и восемь… Звонок… телефона контактного.
- Извините, Владимир Денисович, - начальник службы безопасности, - но у офиса бродит подозрительный тип. Боюсь, с пушкой…
- Ну и что мне прикажешь?..
- В кабинете, конечно, ему вас не достать… Может, нам его это… скрутить?..
- Ерунда, это бред, слишком много читаете всяких там детективов! Чтобы в нашей дыре и такие вот страсти!..
- Может быть, все же тип подозрительный.
- Что хотите, то делайте. Кстати, я собираюсь домой.
- В таком случае мы вам подгоним машину, сядьте сразу в нее!..
- Ладно, сяду… Иду.
      Ерунда, начитались соколики!.. Все же малость тревожно…
      Через пару минут впрямь спустился по лестнице, где меня окружили охранники, потом вышел на улицу… Вот и он, этот тип, видно, просто слонялся… К нему в этот момент подходил наш парнишка… Но вдруг выстрел и боль… обожгла, выше сердца, все же только в плече… Тотчас понял, что рана не являлась смертельной, хотя крови и много, в глазах стало темно, трудно было дышать. Все случилось так быстро! Парня тут же скрутили и начистили морду, я уселся в машину…
- Ближе к ночи позвонишь Виктории, - и сказал Николаю, - мало-мальски соври, дескать просто царапина…
- Все понятно, простите… - чуть не плакал мужчина.
- Ладно, Коля, не мучайся, сам во всем виноват!..
      Ментов ждать мы не стали…
- Кость, похоже, цела, - и сказали в больнице, - да и пуля навылет…
      И глаза… как озера, изгиб шеи, походка… И как будто плыла, разумеется, женщина… Медсестра?.. Нет, наверно, хирург… Боже мой, да ведь это та самая, о которой сегодня намекнула жена!..
- Вы и есть мой спаситель?.. – находясь на носилках, нет, уже на каталке, спросил.
- Да, отчасти, а что?.. – улыбнулась желанная… да, и правда желанная.
- Значит, быстро поправлюсь, - нашел сил улыбаться и ей, - через месяц женюсь.
- Знаменитый в Усинске жених!.. Любопытно, на ком?..
- Ясно дело, на вас!..
- Ну и ну!.. – и вдруг нежно коснулась рукою, глядя прямо в лицо, к моей влажной от пота щеке. – Вы действительно сильный, очень сильный мужчина!..
      И тут понял: желанная женщина мне по сути ответила, и сказала мне «Да».


      В детективных романах, которых ныне хоть пруд пруди, в основном все убийцы и киллеры – весьма умные люди. И способные все просчитать до мельчайших подробностей, не говоря уже о железном, позволяющем прикрыть собственные задницы алиби. Ну а этот стрелок – абсолютный, полнейший дурак, идиот недоделанный, в результатах психиатрической экспертизы на которого, как ни странно, написано: совершенно вменяем, отклонении не наблюдается, интеллектуальный уровень – выше среднего. Значит, очень умело, с вдохновением играет!.. А с другой стороны, застрелить Володю он мог запросто где-то, где ему бы никто не мешал и откуда бы мог преспокойно уйти. Расстояние, кстати сказать, не такое большое, почему промахнулся? Или просто мазила, или так, ни с того ни с сего, вдруг возьми да и дрогни рука!.. Или это опять же игра? Но не этого глупого и уже обреченного парня, игра чья-то, за кадром, в тени… В тридцать пять дураку в каталажку, за колючую проволоку, и, конечно, надолго!.. И поди-ка во всем разберись!..
      Другой день; и с утра…
- На кого ты работаешь?.. – снова задал тот самый, очень-очень банальный, от которого тошнило и самого, традиционный вопрос.
- Первым делом не «тыкайте», - улыбнулся глупец. – Во-вторых, более-менее порядочный мент, я уверен, обязан предложить закурить!..
- Да, вы правы, Вадим Александрович, - протянул ему пачку своих, отнюдь не дорогих российских сигарет, - ради Бога, курите.
      Одним словом, комедия!.. И обидно, что в роли шута приходилось быть мне…
- Повторить свой вопрос?.. – когда он закурил и с наслаждением выпустил струю смачного дыма.
- Нет, не надо, я помню… Что ж, работаю я, как и все, между прочим, в России, под чубайским началом, ясно дело, на дядю!..
- На какого конкретно? – понимая, что он опять только куражится; приходилось терпеть.
- На Медведева, Путина и вот этого, как там его, обнаглевшего Дуба.
- Имеете в виду Дубинина?..
- Да, его самого.
- Вы его ненавидите?..
- А за что его, гада, кровососа любить?..
- Ну, допустим, не любите, только это не значит, что его можно запросто, ни с того ни с сего застрелить.
- С каких пор в вашей хренов ментовке, - усмехнулся нахал, - совершенно бесплатно читаются лекции на тему нравственных устоев современного общества?
- Не валяйте же вы дурака, добром это не кончится! Вы бы лучше, Вадим Александрович, мне бы честно признались, кто его заказал.
- Вот еще что придумали!..
- Может быть, вас Владимир Денисович Дубинин когда-либо, и лично, очень сильно обидел?
- Да, обидел, но в данный момент этот факт не имеет значения! Я об этом, гражданин следователь, ничего не скажу!..
- Где вы взяли оружие?
      Пистолет, между прочим, Макарова; и нигде не «засвечен».
- Побывал этим летом в Москве и купил там на рынке, - преспокойно ответил подследственный.
- На каком?..
- Был изрядно подвыпившим, уж не помню и сам.
- Кто бы мог подтвердить, что так было действительно?
- Нет, конечно, никто. Ну а я… очевидно, счел нужным положить пистолет этак тихо в карман, чтоб никто не увидел. Не кричать на весь рынок от радости!..
- И за сколько купили?..
- Затрудняюсь ответить, повторяю, был пьян.
- У вас что, постоянно в карманах столько много деньжат, что вы даже не знаете, сколько стоила пушка?
- Жаль, на пушку большую мне их, ну, чуть-чуть не хватило! – издевался наглец.
      Что от этого едкого, все ж таки ненормального типа, не прикладывающего никаких усилии, чтоб смягчить свою участь, возьмешь. Результаты допросов, к сожалению, ноль!.. Думать, думать и думать… И бумаг на него очень-очень немного. Лет ему тридцать пять. Более десяти лет Вадим проработал в Инте, в одной из ныне закрытых шахт горнорабочим очистного забоя, непосредственно в лаве. Это значит, зарплата хорошая. И прописка по сей день интинская. Там жена и там двое детей, ясно дело, не взрослых. А в Усинске зачислен был в штат машинистом компрессорных установок, и трудился, естественно, где-то, на не близко находящемся объекте. И зарплата опять же достойная, тысяч тридцать, не менее. Чего больше желать? Увы, был в конце мая уволен. За прогулы, вот так!..
      Отдел кадров и женщина…
- Говорите, Вадим Александрович Мыткин?.. – перебирая карточки уволенных…
- Да, тот самый, компрессорщик.
- Вот, нашла, - уже глядя в нее. – Что ж, я вспомнила, вспомнила!.. Горазд парень на выдумки! Сперва ставил лишь брагу, а потом умудрился, трудно даже представить, на объекте и гнать самогон!..
- И как все это всплыло?..
- Напились один раз до упаду все-все, разразился огромный скандал… В результате гуляк наказали рублем, ну а Мыткина выгнали.
- Это значит, Владимир Денисович здесь совсем ни при чем.
- Разумеется, нет!.. Был к тому же и рапорт начальника...
- Что ж, спасибо за помощь.
      Нужно ехать в больницу, перед тем, разумеется, заскочив в магазин.
- Рад, что ты относительно цел, - пожал руку приятелю.
- Да, как видишь, Бог миловал, - улыбался Володя, и пытался шутить. – Рад, что ты соизволил придти. Или только по долгу службы?..
- Одно другому не помешает…
      Как-никак, а нефтяник и почти олигарх – в одноместной палате находился один. А в углу же на полке мелькал небольшой и почти что с отключенным звуком, очевидно, постоянно «пашущий» телевизор. МТV; значит, видеоклипы; извивались красивые, почти голые женщины…
- Чего ждешь? Наливай, - это снова везунчик.
- А ты будешь?..
- Естественно!.. Очень странный, Олежка, вопрос!..
      Прикрытые льняным полотенцем от вездесущих мух яблоки и виноград, и как раз два граненных стакана…
- Я тебе, кстати, тоже принес, положу прямо в тумбочку…
- Да, конечно, спасибо!..
      И налил коньяка… А вот койка хреновая! Друг сидел на краю дореволюционной, проваливающейся чуть ли не до пола больничной кровати – не кровать, а батут!..
- За успешное выздоровление!..
- И за нашу с тобой многолетнюю дружбу!..
      Настоящую дружбу!.. Потому что в Афгане война для нас с ним не прошла, и такое, естественно, не проходит бесследно… Парадокс, но и войны имеют порой положительный, можно даже сказать, созидательный, на духовном начале зародившийся смысл. И об этом трепаться между нами не принято… Весьма странно, но в данный момент друг казался каким-то, чересчур возбужденным и безмерно счастливым. И с большим удовольствием выпил, начал есть виноград.
- Ты, я вижу, спокоен как слон, - сам съев несколько ягодок.
- Наливай, давай выпьем по капле еще, - и опять улыбнулся мой Владимир Денисович, - станешь более счастливым и сам.
      Пришлось снова плеснуть…
- Ты что, Вовчик, влюбился?!..
- Неужели заметно?..
- То-то я и смотрю, что ты прямо цветешь!..
      Не успели с Володей опять принять малость на грудь, как в палату вошла медсестра, нет, похоже, врачиха.
- Добрый день, - это мне, с видом явно серьезным. – Выпиваете?..
- Да, немного вот, - растерявшись, конечно же, я, - здравствуйте.
- Это мой лучший друг, - совершенно опешив, молвил слово влюбленный именно в нее Дубинин, - мы с ним были в Афгане.
- Следователь угро Олег Емельянович Бондарь, - пришлось представиться мне.
- А это, - слава Богу, очнулся командир разведроты, - Ксения Захаровна, врач-хирург и чудесная женщина!..
      И чудеснице было лет, наверное, тридцать. Длинноволосая и высокая, с идеальной фигурой шатенка. Хороша, спору нет!..
- Очень-очень приятно, - более мягко сказала она, - но режим есть режим.
- Рады видеть вас мы!.. Может быть, вы присядете, - наглость – второе счастье, - и тут с нами немножечко…
- Нет, ребята, вы что?!.. – попыталась изобразить ужасающее выражение лица, а потом лишь махнула рукой, широко улыбнулась сама. – Извините, мне надо идти… И, пожалуйста, не слишком усердствуйте!..
- Я явлюсь к вам чуть позже сам лично!.. – сказал вслед ей Володя.
      Да, влюбленный пингвин… Очень-очень смешной. До того, что аж хочется плакать… То есть смешной и трогательный одновременно.
- Что ж, дружище, приложимся, - поднял я свой стакан, - а потом побазарим на «вы». Не в прямом, разумеется, смысле.
- Очень жаждешь меня допросить?
- Нет, не очень, но надо.
- Боюсь, толку от этого будет очень немного.
      И действительно мало. Врагов у Володи, по его мнению, не было, а о существовании некоего Вадима Александровича Мыткина он и знать-то не знал, и в глазах его раньше не видывал. Вот и весь разговор – на допрос он нисколько не смахивал.
- В этом деле, Володя, - потянувшись к бутылке опять, - боюсь, нет виноватых.
- Ну а Мыткин?..
- Мыткин попросту чокнутый, на мой взгляд, шизофреник, хотя в результатах психиатрической экспертизы черным по белому написано: совершенно вменяем.
- К чему ты это клонишь, чего ты добиваешься?.. Хочешь его отмазать, снять с него обвинение?..
- Почему бы и нет, если парень придурок? Его место в психушке. Много лучше, чем нары!..
- И ты хочешь?.. – призадумался друг, вновь взяв в руку стакан.
- Я хочу справедливости!.. – последовав его примеру.
- Честный мент… С каких пор они честные и такие уж справедливые? Извини, но имею в виду в сей момент не тебя, а всю вашу контору.
- Ладно-ладно, прощаю!..
- Уж поверь, я не склонен к тому, чтобы кто-то безвинно страдал, в том числе и стрелявший в меня… Если он в самом деле дурак, пусть спокойно балдеет, загорает в психушке.
- Это надо еще доказать!..
- А вот это проблемы твои! Рой, дружище, доказывай!..
      Тут мы с ним приложились опять, в третий, кажется, раз.
- Ты, Олежка, явился сюда, чтоб меня лишь допрашивать?.. – разозлясь, скривил рожу мой друг. – Расскажи-ка мне лучше о своих сорванцах.
- Хочешь сделать такого же?.. – улыбаясь в ответ. – С этой впрямь весьма милой, симпатичной врачихой?..
- Для такого поступка, - посерьезнел он, - я, пожалуй, уже староват… А с другой стороны, почему бы и нет.
- Она что, разведенная?..
- Скажу честно, не знаю. Полагаю, что да.
- Ну ты, парень, даешь!.. Может быть, твоя Ксения Захаровна уже мать-героиня, а муж только и ждет, чтоб прихлопнуть любовника?..
- Даже если у Ксении муж действительно есть, я его отошью!..
- Так ведь это безнравственно!..
- Она любит меня!..
- Детский лепет, ей-богу! И она этак сразу успела тебе в этом признаться?..
- Разумеется, нет, только я не слепой. Ты бы лучше поменьше кривлялся, - усмехнулся мой раненый друг, в таких случаях зверь, - а то я ненароком могу съездить по морде.
- С тобой драться сегодня нельзя, - тихо мирно ответил ему, - и тем более здесь! Все же ты, на мой взгляд, чрезмерно уж быстрый и торопишь события в отношении женщины, ты ж ее и не знаешь!..
- Да, возможно, возможно, - призадумался он. – Очевидно, старею и, цепляясь за жизнь, стремлюсь быть еще нужным как муж…
- Я тебя умоляю: смотри, будь осторожным! Сперва семь раз отмерь!..
- Да, возможно, ты прав, - по сути соглашаясь со мной. – Хочешь врезать мне в морду?..
- Ты совсем одурел от чрезмерной любви! Кто же раненых бьет?!..
- Черт возьми! – разозлился Володя опять, на сей раз на себя. – Я, похоже, сегодня говорю только глупости!..
- Уверяю, все это пройдет!.. В другой раз принесу тебе много кроссвордов!..
- Это еще зачем?..
- От старческого маразма!..
- Как с тобой столько лет и дружу?.. – нацепил на себя недовольную, а вернее, брезгливую мину. – Ты же полная сволочь!..
- Очевидно, мы оба с тобой, как говорится, два сапога пара. Еще будешь?.. – указав на коньяк.
- Полагаю, достаточно.
- В таком случае пойду.
- Что ж, Олежка, спасибо, - опечалился он, - что меня навестил. Передай своей Ленке привет и, конечно, разбойникам.
- Ладно-ладно, спасибо! Кстати, я не спросил, сколько дней здесь намерен торчать?..
- Говорят, что аж пару недель… Дня, наверное, три, а потом удеру. При твоей, может быть, даже помощи.
- Что ж, Володя, звони!.. – пожал руку действительно крепкого, очень сильного парня. – И скорей выздоравливай!..
      И оставил его одного, чтоб спокойно подумал.
      Раз Дубинин уже намекал о моих сорванцах, на прощание шутливо обозвав их разбойниками, пару слов о действительно шустрых, наших с Леной ребятах… Они младше Виктории, то есть дочери друга, им всего лишь исполнилось этим летом двенадцать… Догадались? Они близнецы. Пацаны-близнецы, этим сказано все!..  Кстати, оба отличники и любимчики в школе! И любимчики друга, его дочери Вики. В свою очередь мальчики без ума от девчонки, без ума от ее более строгого папы. Вот такие дела…
      Во дворе все еще, слава Богу, стоял весьма теплый безоблачный август, вообще лето прекрасное, будто жили на юге. Закурил и уселся в свой старый, солнцем нагретый «Жигули» – девяносто девятка. Возвращаться в контору, как выражался Володя, не хотелось нисколечко. Решил съездить домой, заодно пообедать.
- Как вы тут поживаете?.. – обращаясь к проказникам.
- Вот, купили компьютерную игру, - отозвались они, - и не можем ее запустить.
- Значит, оба, кхе-кхе, в этом деле лишь чайники, - решив их подзадорить.
- Что ты, папа, несешь? – не обиделись те. – Сам, наверное, чайник.
      Я готов уже был на них рявкнуть серьезно, чтобы не забывались, с кем говорят, но тут более отзывчивый Ромка, вдруг опомнясь, спросил:
- Папа, папа, скажи, как там дядя Володя?..
- Ничего с ним такого серьезного, могу вам гарантировать, не произошло, что сказали врачи уже вчера. Но в больнице какое-то время поваляться придется. Я его уже видел и он шлет вам привет.
- Слава Богу, спасибо!.. А вообще, может быть, нам его навестить?..
- Созвонитесь-ка с Викой и сходите с ней вместе.
- Верно сказано, папа, ты у нас молодец!..
      Моя женщина в этот момент, очевидно, трудилась. Она у меня преподает в музыкальной школе, так сказать, педагог. А вообще пианистка, виртуоз! Самих занятии и уроков пока что, до начала учебного года, разумеется, не было, но ее неожиданно вызвали, чтобы участвовать в решении каких-то там организационных вопросов. Могу с грустью добавить, что Елена могла бы, в свое время, конечно, стать великой артисткой. Как обычно в таких ситуациях, помешала семья, болтающийся из одного города в другой муж, то есть я, двое наших сокровищ…
      Разогрел вчера сваренный борщ; настоявшийся, вкусный… С помидор и огурчиков, не забыв о укропчике, сам сварганил салат; и кусочек холодной, тоже вчера сваренной свинины… Можно жить и похрюкивать!..
- Папа, папа, а деньги?!.. – влетевший в кухню Игорек.
- Какие еще деньги?.. – уже моя тарелки.
- Ну, мы с Викой пойдем к четырем… Надо же хоть чем-то дядю Володю угостить, хотя бы для приличия купить соку.
- У вас что, нету денег?..
-     Только мелочь, увы... Мы купили игру!..
- Ладно-ладно, иди… Сотни, думаю, хватит.
- Маловато, но так уж и быть, как-нибудь обойдемся!..
      Настоящий грабеж, среди белого дня!..
      Небо вдруг затянулось тяжелыми, вне всякого сомнения, дождевыми облаками. Земля вся пересохла, оно, может, и к лучшему…
      А что делать в ментовке?.. Перелистывать хренов бумаги и ждать с моря погоды?.. Надо ехать в Инту, все узнать и увидеть воочию… В детективных романах, как правило, сюжет развивается быстро, иногда даже очень стремительно, и все так интересно, а в реальности, должен признать, следователя преследует серость и тягомотина, лишь сплошная мура, часто зная заранее, чем все это закончится. Никакого, и близко, нет творчества, лишь рутина, рутина…
- Эй, Олег, не спеши!.. – остановил дежурный. – Тебя искал Коновалов. И с серьезнейшей мордой!..
- Ладно-ладно, спасибо…
      Коновал… Коновалов – суть, конечно, одна… А ведь был в свое время неплохим сыскарем, неплохим мужиком!.. Был да сплыл, и осталась всего лишь бумажная, мелкая и дрянная душонка…
- Искали, товарищ подполковник?.. – заглянув в кабинет.
- Да, конечно, зайди, - очевидно, успевший мало-мальски остыть. – Где же ты, капитан, до обеда болтался?..
- Был в больнице, - садясь.
- И что?.. Расскажи. Ему раньше уже кто-нибудь угрожал?..
- Нет, никто и вообще у Дубинина врагов будто бы нет. Явно видимых нет!.. - стремясь его запутать. – И веревочка вьется, на мой взгляд, из Инты.
- А при чем здесь Владимир Денисович? Он что, раньше там жил?..
- Нет, не жил.
- Так какого же черта ты мне пудришь мозги?!..
- Но там жил этот Мыткин!..
- Позвони же в Инту, пусть коллеги пришлют на него, неудачного киллера, нужные нам бумаги, да и делу конец!..
- Я хочу сам поехать в Инту.
      И что тут началось!..
- В свое личное время, в выходные, пожалуйста!.. – разорался начальник. – И чтоб мне в понедельник дело было закрытым!..
- И кто в нем обвиняемый?.. – усмехаясь, спросил.
- Дурака предо мной, ради Бога, не строй!.. – и так далее, так далее.
      После грома и молнии все ж таки удалось найти с ним хоть какой-то язык, придти к общему, как сказал бы Миша Горбачев, к консенсусу. Правда, только к частичному.
- Раз уж ты такой умный и добренький, - посоветовал Коновалов, старый, мхом обросший пенек, - открывай свое частное, где изыщешь возможности проявлять гуманизм, сыскное агентство.
- Что ж, спасибо, подумаю!.. – огрызнулся в ответ.
- Будешь распутывать дела, кто кого ненароком, выпив рюмку, убил, - очевидно, решив доконать меня до конца, продолжал ехидничать он, - и кто, вдруг поскользнувшись, сам того не желая, оказался на чужой бабе, трахнул супругу соседа!.. Будешь получать заоблачные гонорары!..
- Я над этим и правда подумаю!.. – пытаясь сохранить свое лицо, огрызнулся вторично, хотя было понятно, что сыскное агентство в нашем маленьком городе – дело более чем гиблое.
- Так и быть, капитан, отправляйся в Инту, - очевидно, устав, сбавил он обороты, - но учти, ничего не нароешь, спущу шкуру с тебя!..
- Постараюсь нарыть, - мог лишь кратко ответить ему.
      Поезд в девять с копейками вечера, утром буду в Инте… Можно ехать домой. Нет, сперва на вокзал…
      Что ж он так ухватился за сыскное агентство?.. Я об этом, признаюсь, никогда и не думал, даже пьяненький в дым о таком не болтал. Значит, думал об этом, прикидывал, может быть, еще думает он, подполковник и шеф. Старику пятьдесят, и давно уж на пенсии, само время подумать о спокойном местечке… Да поможет ему в этом деле Господь!..
      Детей все еще не было. Неужели так долго с Викой подле Володи?.. Зато радостно встретила, улыбалась Елена.
- Что такой озабоченный? – и пыталась своим настроением заразить и меня.
- Коновалов находит, что я слишком гуманный, - улыбнулся и обнял ее, - получил нагоняй.
- И послал бы его куда-либо подальше!..
- Так примерно и сделал.
- Что еще?..
- Я сегодня в Инту…
- Так бы сразу сказал, - и прижалась жена. – Ну да ладно, вернешься и все будет по-старому!..
      Хорошо, когда кто-то так к тебе прижимается, и тем более любимая женщина…

                *  *  *


      Снова поезд и сумерки, и какие-то серые, обветшалые здания, и, конечно, тревога… Да, похоже, приехали… И знакомый перрон; Боже мой, Алексей!..
- Привет, Ришка!.. – воскликнул, тут же чмокнул в щеку и, схватив мои сумки, добавил: - Поехали!..
      Как с девчонкой, ей-богу!.. Будто сто лет знакомы…
- И куда мы конкретно поедем?.. – едва поспевая за ним.
- На квартиру, конечно… Ведь не будешь же ты ночевать на вокзале.
      В эсэмэске лишь коротко сказано: «Не волнуйся, найдем!..».
- Кстати, ездить весьма далеко, - на ходу пояснил он, - но снимать жилье в центре для тебя слишком дорого.
- Ладно, Леша, спасибо!..
      Легковушка; и красная; и весьма симпатичная, чистая; мало что понимаю, но как будто девятка… Два-три раза моргнула и, здороваясь, вякнула…
- Что, твоя?..
- Да, недавно купил… Правда, старая, но…
      Плавно тронулись и… вскоре были за городом; уже стало темно. И в салоне звучала хорошая и негромкая музыка – знаменитая «Энигма». Жаль, что ныне ее уже мало кто слушает, ныне в моде другая, более резкая музыка.
- Ты, похоже, лирично настроенный, - лишь бы что-то сказать.
- Я всегда так настроенный, - отозвался мой друг, - и, признаюсь, ранимый, чрезмерно чувствительный, - после паузы добавил: - Но могу стать свирепым, когда кто-то достанет.
- Буду иметь в виду.
- Успокойся, Аришка, - включил он дальний свет, - надо быть просто сволочью, чтоб меня разозлить.
      Пост ГАИ и менты… Проскочили, ура!.. Поворот, и другой…
- Да, и впрямь далеко, - незаметно вздохнула.
- Всего десять камэ!.. Плохо то, что чуть позже, после девяти вечера, и по сути не ходят автобусы.
- Что ж, придется быть скромной, - засмеялась в ответ, - и порядочной девочкой.
- На мой взгляд, ты такая и есть, - заключил Алексей.
      Вновь большие дома; в них горели огни…
- Поселок называется Радужный, - снова пояснил парень, поворачивая вправо, в какие-то дворы. – Здесь своя, более чистая, чем в городе, вода, кругом дачи, леса, словом, есть чем дышать.
- Радужный… Очень-очень красиво звучит!..
- Да, неплохо, приехали!.. – открыл дверцу машины. – Но сдаваемая квартира не здесь, так что вещи оставь. Познакомлю с хозяйкой…
      Уже немолодая и весьма говорливая, и приятная женщина…
- Жить будете вчетвером, так намного дешевле самим! Все еще молодые, студентки, как ты, две уже поселились… - предъявила давным-давно всем известные условия и назвала мне цену.
      Страшно дорого, но…
- В центре в два раза больше, - заметил Алексей.
- Все понятно, сейчас… - как какая колхозница, доставая свои узелки, - сейчас вам заплачу.
      Наперед… и из папина кровных… И не став пересчитывать деньги, мне хозяйка вручила ключи. Повела. Метров сто от ее…
- Что ж, Аришка, смотри…
      Поселилась, ура!.. Распростилась с хозяйкой, проводила на улицу своего ухажера – если он таковым в самом деле являлся.
- Завтра днем позвоню, - на прощание сказал.
- Ладно, Леша, пока, - очень-очень хотелось к нему нежно прильнуть; постеснялась, естественно.
      Однокомнатная и достаточно светлая, ухоженная квартирка. Места, правда, немного, но зато только с нашей, только нам четверым предназначенной ванной и кухней, в которой кроме газовой плиты был и небольшой старенький холодильник. Одним словом, лафа!..
      И девчонки-студентки, с выжиданием глядя…
- Мое имя Арина, - и представилась им.
- Няня Пушкина?..
- Нет, немного моложе.
- Но и не Шарапова, - как бы удивляясь, улыбались они.
- Тоже младше чуть-чуть.
      И назвали свои имена явно местные и деревенские, однако острые на язычки, в чем уже убедилась, в домашние одежды облаченные красавицы: одна Оля, толстушка, а другая Ирина, высокая и стройная. Чересчур любопытные, тотчас стали расспрашивать. Пришлось дать этим клушам небольшой интервью.
- Первоклашка?.. – надо понимать, первокурсница.
- Ага.
- А кто этот красавец, что принес твои сумки?..
- Это просто знакомый.
- А ты девка не промах, не успела приехать, а уже заимела поклонника!
- Так уже получилось, - пожимая плечами, но дав явно понять, что мне эта беседа совершенно не нравится.
- Ладно-ладно, не будем!.. – не тупые, однако. – Свои вещи успеешь разложить и потом, пошли лучше пить чай.
- А не поздно?..
- Не думаю, - это стройная, Ира. – Еще нет и полуночи, то есть детское время!..
- С вами тут растолстеешь совсем!.. – первой в сторону кухни, вероятно, страдая от голода, поспешила толстушка.
      Пили чай – это только название!.. Кстати, многие-многие наши русские женщины больно любят пред сном просто выпить чайку, запивая им несколько огромных бутербродов или полкилограмма пряников, а потом удивляются, сетуют, что такая у них конституция тела, склонность быстро толстеть, что у них целлюлит. У меня этой склонности, слава Господу, не было, посему в этот вечер, глядя на Олю, чересчур увлеклась и объелась сама.
      Неплохие девчонки!.. Второй курс, студентки Сельскохозяйственной Академии. Обе, как и предполагала, из сельской местности. Правда, малость притерлись, нахватались мудреных, городской молодежью употребляемых выражении и словечек. Молодцы, поступили и учились бесплатно!.. Не глупа, очень добрая Оля. Может быть, потому и была слишком полной?.. Всем известно, что доброта и полнота – прямо пропорциональные понятия, а худышки бывают порой очень стервозными…
      Телевизора не было, была радиоточка и чья-то из девчонок магнитола. Непривычно и скучно, хотя дома нечасто на экран и таращилась – от «кривого зеркала» уже просто тошнило. Не скажу, что все телепрограммы стали столь неприятными, было много хороших и, наверно, полезных. Так считали и девочки.
- Ящик нужно, девчонки, купить! – объявила Ирина. – Пусть хотя бы малюсенький!..
- Нужно только дождаться, когда подселят четвертую квартирантку, - и добавила Оля. – Вот тогда все и скинемся…
      Им немножечко проще и у них холодильник набит из дома привезенными салом, маслом, варением, мне же все покупать!..
      В полночь все улеглись. В новом месте, чужом, и вдали от своих… Ко всему привыкаешь, не пройдет два-три дня, как привыкну и я…
      Алексей, Леша, Лео… Просто взял и помог… Или так не бывает?..
      Утром встала ни свет ни заря. Быстро-быстро умылась и почистила зубы, быстро-быстро оделась.
- Ты куда собралась? – более чуткая Ира.
- Нужно срочно бежать в магазин, купить что-то поесть…
- Ты что, дура совсем?.. – безобидно спросила опять. – Неужели у нас не найдется продуктов, чтоб хотя бы сегодня накормить тебя завтраком?..
- Полагаю, найдется, - стало как-то неловко, - но хотела купить…
- Это можно и позже, - не стала заострять внимания, подымаясь с постели, она. – Вечерком сходим вместе.
- Да, действительно, вечером, - согласилась с Ириной.
- Ты пока что там чайник поставь, - и уже обращаясь к подруге: - Оля, Оля, подъем!..
      Вскоре более шустрая Ира вошла в кухню сама, пока я нарезала хлеба, за считанные минуты сварганила аппетитную, со шкварками и лучком яичницу, снова крикнула Оле:
- Эй, подруга, к столу!..
      Дважды звать не пришлось.
      А потом остановка и толкучка в автобусе. А потом и занятия. Первый раз в первый класс!.. Кстати, мальчиков в группе много меньше, чем девочек. Я признаюсь, считала, что хороший юрист – это только мужчина! Как хороший скрипач и писатель, как конструктор, ученый… И терпеть не могла современных, нашими доблестными женщинами написанных романов. Слишком много воды!.. Должна все же заметить, и мужчины-писатели порой пишут как женщины, по сто раз повторяющими одну и ту же мысль в одном и том же произведении, этак вяло и сентиментально возмущающимися наглостью всяких уродов или властей… Обратили внимание, что «уроды» и «власть» у меня стали рядом?.. Но вернемся к писателям. Где они, настоящие?.. Знаменитые, но… И читать детективы стало даже зазорно, боюсь, скоро отучимся читать книги вообще!..
      Освободилась около часа дня.
- Может, сходим в кино?.. – подойдя, предложил симпатичный и вообще интересный сокурсник.
- Извини, но сегодня я, увы, не могу. Вчера только приехала и еще не успела хорошо оглядеться. В другой раз, хорошо?..
- Раз в другой, то в другой, - не обиделся он.
- Как тебя хоть зовут?
- Меня Юрой, а ты?..
- Я Арина. До завтра!..
      Что-то больно уж часто эти парни ко мне, будто медом намазана, клеятся, кругом много хорошеньких и стреляющих глазками девушек… Может, я лучше них или что-то другое?.. Может, слишком уж вольно себя веду, может быть, завтра надо одеть более длинную юбку?.. А зачем?!.. Хорошенько подумать, должна быть только рада!..
      Можно ехать в свой Радужный, то есть ехать домой. Но не очень хотелось. И зачем отказалась пойти с этим парнем в кино?.. И похоже, небедным…
      Эй, подруга, уймись! – тормознула себя. – Оказавшись свободной от родительских глаз, потянуло на подвиги?!..
      Остановка… Ларек. А в нем пиво, табак, чипсы, жвачка и прочая дрянь, без чего нормальному человеку можно запросто обойтись, припеваючи жить. И достаточно долго… Лучше ставить такие ларьки около платных, так называемых биотуалетов, чтобы все удовольствия, спектр услуг в одном месте – выпил пива, сходил… И навес, даже лавка, алкаш… Поднял около мусорной урны стоящую, с густой пеной, слегка недопитую бутылку, без стеснения допил, отрыгнулся и крякнул, уставясь на бетонную, под ногами лежащую плиту, что-то там разглядел. И с трудом наклонился, поднял десять копеек… Да, навар невелик… Боже мой, что творится, куда только идем?!..
- Эй, Арина, проснись!.. – легковушка и парень; да, тот самый сокурсник. – Не стесняйся, садись, подвезу!..
- Но мне ехать аж в Радужный!.. – не желая сдаваться, в то же время довольная, улыбаясь ему.
- Ну да ладно, погнали!.. – открыл дверцу машины.
- Ладно-ладно, поехали…
      Вчера вез Алексей, а сегодня уж Юрий. И как это понять?.. Лешу, правда, просила, чтоб помог в отношении жилья, чтобы вез на машине, даже не было речи. Ни с одним, ни с другим!.. Одним словом, осада!.. Но приятно, приятно… А кто мне более близок?..
      И в салоне звучала современная музыка, приевшиеся современные шлягеры. И все это неплохо, но не более того. И не слышно рычание движка, хотя скорость приличная… И в салоне комфортно!..
- Иномарка?..
- Ну да, - обгоняя всех-всех, отозвался студент. – Уже старенький Лексус.
- Не заметно, что старенький…
- Ему года уж три!..
      Значит, парень богатенький. И не он, а отец, а быть может, и мать. Скорость явно за сотню, Юра явно желал предо мною блеснуть.
- Ах, не надо так гнать, - попросила его и, пытаясь чуть-чуть постращать, без нажима добавила: - Вдруг еще куда врежемся и обоим каюк…
- Полный привод, не врежемся!.. – сбавил скорость таки. – Да и я за рулем, слава Богу, не чайник!..
      Ишь, какой он крутой! А я, дура, уж было подумала, что сокурсник лихач, выпендрежник и сноб. Ну а если серьезно, может, я и действительно дура? Как-никак, а парнишка старается, хочет мне угодить…
- Видно, просто стремишься поскорее от меня избавиться, - неудачная шутка, должна это признать, - довезешь и адьё!..*
- Что ты, что ты, Аринушка?!.. – вот, уже и «Аринушка», напросилась сама. – Я с тобой хоть куда! Для тебя я готов достать с неба луну!..
      Очень даже красиво запел! И мне даже понравилось…
- Ну, луну мне уже кое-кто обещал, - издеваясь над ним, - и к тому же она мне не очень нужна…
- А что нужно, скажи?!..
- Ладно, Юра, замнем, - вовремя опомнилась я. – Если что-то и нужно, то об этом пока что, уж прости, не скажу. Всему свое время!..
- И как долго мне ждать?!..
      Охренел, видно, парень совсем!.. Может, он – сексуальный маньяк, а я с ним тут дурачусь, с огнем шутки шучу?!..
- Ты чрезмерно настырный, - сообщила ему, - дай-ка лучше я выйду…
- Все, Арина, молчу!..
      Пост ГАИ, но ментов на сей раз почему-то и не было… Поворот, и другой…
- Я совсем и забыла, - и сама обратилась к сокурснику, - что мне надо оформить и

*Прощай (фр).
            купить уже местную карту, так называемую симку на мобильную связь.
- Это можно и в Радужном, в торговом центре Орфей, - отозвался как будто надутый, но тотчас просветлевший, очевидно, невредный парнишка. – Я тебя там и высажу. И мой добрый совет: оператор пусть будет Билайн.
- Что, дешевле?..
- Может быть, но немного… - и пожал он плечами, произнес как в рекламе: - Молодежь выбирает Билайн!..
      И поселок наш Радужный, и проспект, магазин…
- Может, завтра таки со мной сходишь в кино?.. – открыв дверь мне, сокурсник.
- Завтра будет и видно, - улыбнулась ему. – Пока, Юра. Спасибо!..
- Что ж, до завтра, пока.
      И уехал… Шустряк!.. И такой уж несчастный, жалко было смотреть… Осторожно, Аринушка, говорят, что от жалости до любви только шаг!..
      Дверь торгового центра…
      Боже мой, как же быть с Алексеем? Говорил, что позвонит. Если я поменяю SIM-карту, то изменится номер моего телефона и он, бедный, уже дозвониться не сможет, я его потеряю вообще. Позвонить же ему самому, скажет: девка влюбилась, прямо липнет сама!
Выход все-таки был: в аппарате пока что оставить свою старую карту, ну а новую вставлю потом, дело проще простого… Выход можно найти из любых ситуации!..
      Спустя десять минут, получив, что хотела, снова вышла на улицу и уселась на лавочку. Не хотелось домой, не хотелось и есть…
      Торговый центр Орфей. Прямо так и написано. И кто только придумал?.. Надо полагать, хозяин этого центра, парень шустрый, проворный и весьма деловой. Дал бы имя Гермес, тот и правда торгаш, в хорошем понимании этого слова, ибо Гермес – бог торговли и так далее, так далее. А Орфей в древнегреческой мифологии – это самый известный во всем мире музыкант и певец, пение которого очаровывало не только людей, но и диких зверей, деревья, скалы и реки. И сравнение торгового центра с Орфеем как-то дико, кощунственно, равносильно тому, что сравнить дирижера с коровой… Рядом тоже красивое здание из стекла и бетона. И с названием PLAZA. Для человека, живущего в Радужном, этого не постичь! Разве только хозяину. Я таки слышала, что это сеть каких-то отелей и игорных домов, и в какой-то там сраной Америке. Или мы не в России живем?!.. И у входа еще мелким шрифтом дописано, кафе-бар, дискотека и так далее, так далее. Одним словом, бордель, а по мудрому, PLAZA. Больно «мудрыми» ныне стали люди имущие!..
- Ну ты, девка, даешь!.. – и откуда-то Ира. – Каждый день с новым хахалем!..
- ?!..
- Вчера сумки тебе приволок и возил на девятке один, а сегодня уже, и к тому же на Лексусе, совершенно другой! Больно лихо все это у тебя получается, не пройдет и неделя, как прикатишь на Бентли!..
- Может быть, может быть, - улыбаясь, ответила ей. – А ты что, меня видела?..
- И достаточно долго, чтоб успеть разглядеть. На углу Милицейской, на самом перекрестке, я сидела в автобусе и был красный сигнал…
- Да, и правда стояли, - уже более серьезно. – Подвез парень, сокурсник. Мне, как видишь, везет.
- Это дело твое, - призадумалась девушка. - Хочу все же сказать: смотри, будь осторожной, чтобы не залететь.
- Что ж, спасибо за добрый совет, но до этого дело пока что не дошло. Давай сменим-ка тему.
- Много время для этого, чтобы залететь, и не нужно! Ну да ладно, идем в магазин.
- Да, и правда, идем.
      Вот как, значит, меня прописали в негодницы, извлекающей пользу от общения с парнями! Этак запросто можно стать заслуженной шлюхой республики!.. Нет уж, нет уж, подружки, мне сей имидж на нравится! Я – не Маша Распутина!..
- Давай купим селедку, - предложила Ирина. – Водку пить мы сегодня не будем, но вина обязательно!..
- Этим хочешь сказать?..
- Неужели не ясно самой?!.. Как-никак, а начало учебного года, для тебя же студенческой жизни вообще!..
      Значит, выпивка… Да-а!..
- Ладно-ладно, отметим, - всматриваясь в витрину, равнодушно ответила я. – Ты, пожалуй, права, давай купим селедку.
      И еще много-много чего… и бутылку Кагора… Как-никак, а церковное… И почти как совсем уже взрослые, чисто наши, российские, женщины, волоча битком набитые продуктами пакеты, поползли вскоре в гору, домой. Вот, что ждет впереди!..
      Лифта нет; на четвертый этаж… Поднялись и вошли…
- Фу, устала!.. – Ирина, явно более крепкая, деревенская девушка.
- Ничего, привыкай!.. – плюхаясь на табуретку, усмехнулась в ответ. – То ли будет потом, через годиков пять!..
- Найду мужа такого, чтоб носил и меня!.. – отшутилась она.
      Оли все еще не было. Вдруг затренькал мобильный… Вне сомнения, мой.
- Привет, Ришка! – Алеша. – Ты там как?.. Может, сходим в кино?..
      Киноманы, похоже, в этом городе все!..
- Нет, увы, занята, - что же там, в кинотеатрах, идет?!.. – Собираемся пьянствовать. Приходи, будешь гостем, и ты.
- Новоселье и прочее?..
- Да, решили немного это дело отметить. Ну так как?..
- Почему бы и нет, - не противился он. – Скажи только, когда.
- Где-нибудь через часика два, - сама глядя на Иру, та кивнула в ответ.
- Ладно, Ришка, замётано!..
      И отбой; вновь взглянула на Иру.
- Молодец, что его позвала! – засияв, похвалила меня и, подумав, добавила девушка: - Плохо только одно: будет мало вина.
- Может, мало, а может, и нет, - пожимая плечами, ответила. – Не так долго купить...
      Любит, видно, подружка парней, ишь, как вся возгорелась и метнулась готовить!.. Ну и что тут плохого, люблю их и сама?.. Удивляло лишь то, что Ирина вела себя так, будто Леша придет в гости именно к ней…
      И вернулась толстушка, наша милая Оля.
- Эй, девчонки, вы что?.. – с удивлением глядя на нас. – Сняли сказочных принцев и теперь собираетесь их сытно-сытно кормить?..
- Нет, не принцев, а принца, - улыбнулась Ирина. – Пригласила красавца к нам сегодня Арина, но мне очень неймется у нее его просто отбить.
- Это тот, что вчера?..
- Да, тот самый, вчерашний, - очевидно, стремясь подзадорить меня, продолжала дурачиться Ира, - очень милый, неглупый, замечательный парень!..
- Что ж, вперед, - преспокойно сказала я ей, - завлекай, соблазняй.
- А ты плакать не будешь?..
- Постараюсь быть умницей.
- Ну смотри, без обид… Я, как видишь, честна!..
      Вот и все приготовлено, чтоб накрыть скромный стол. Душ, нарядные платья, небольшой «марафет» на пылающих личиках и, конечно, духи… И стремясь поразить, ждали принца Алешу… Кто из нас ему более мила?.. Неужели Ирина?!..


      Николай Петрович, непосредственный начальник… Ни с того ни с сего подошел и приказал записаться на курсы, чтобы получить водительские права.
- Всякий нормальный мужик обязан уметь водить машину. Это будет на пользу как нам, так и тебе лично, - аргументы, не спорю, весомые. – Через месяца три чтобы был мне с правами!..
- Может, проще их просто купить?..
- Нет, Андрей Анатольевич, нет!..
      Через месяца три, курсы длятся четыре… Записался, учился, за счет, кстати, компании. Сперва только теория, изучение правил. Интересно лишь было сначала, пока мало что знал, выучив же все назубок, стало чуточку скучно. Но недолго скучал, ибо начали липнуть ко мне явно менее способные, глуповатые женщины с постоянными просьбами что-то им объяснить и чем-либо помочь. Помогал, разумеется. Некоторым из них был по сути готов помогать в каком-либо другом, более укромном местечке, получив удовольствие сам… Этак быстренько-быстренько, ибо мысли мои в это время витали в другом, совершенно в другом направлении… И не стоит искать приключении…
- Можно, я во время предстоящего экзамена сяду рядом с тобой?.. – надеясь на положительный ответ, спрашивала одна за другой.
- Ради Бога, садитесь хоть кто!.. Чем смогу, помогу!..
      Как мужчина я им и не очень-то нужен… И они для меня уже слишком стары…
- Андрюш, хочешь сегодня тебя угощу коньячком?.. – предложила однажды одна, слишком полная и, конечно же, замужем дама.
- Нет, сегодня, увы…
- В таком случае завтра… Супруг, кстати, уехал…
- Нет, сказал, не могу!..
      Липли дуры как мухи, успевай отгонять!.. Скажу честно, хотелось переспать хоть с какой, хоть и с этой толстушкой, но боялся последствии, дурной славы боялся… И все ради большой, много более высокой и единственной цели – ее звали Викторией или попросту Викой. Еще школьница, кстати. Ради этой девчонки я готов был на многое!..
      Октябрь месяц и снег, уже легкий морозец, и свидания с ней в каком-либо из двух, давненько нами облюбованных кафе.
- Какие у тебя успехи в автошколе?.. - как-то странно спросила однажды.
- Слава Богу, нормальные, жду скорее вождения!..
- Купи тачку и пробуй, и катайся без прав, - усмехаясь, сказала Виктория. – В нашем маленьком городе можно ездить и так. Осторожно, конечно.
- Вдруг поймают гаишники?..
- Дашь на лапу и будут молчать! Еще сами подскажут, где и как лучше ездить!..
- Ладно, Вика, подумаю.
      И действительно думал, но не только о том, чтоб купить легковушку, думал много о девушке, ведь по сути о ней ничего и не знал. Иногда рассуждения Вики мне казались бредовыми, прямо-таки ошарашивали. Купить тачку, считала она, равносильно тому, что купить килограмм, ну, к примеру, конфет. Вроде умная девушка!..
- Ну и что насчет тачки?.. – спустя несколько дней вновь спросила она. – Я бы тоже каталась с тобой, нам ведь негде встречаться!..
- На носу, моя радость, зима! Куда мне ее ставить?!..
- Разве это проблема?.. – и опять, как недавно, усмехнулась она. – Купи новый, хороший, с отоплением гараж.
- Такой дорого стоит!..
- У тебя мало денег?.. – с крайним удивлением вновь спросила Виктория.
- Маловато, увы.
- У меня, к сожалению, тоже их не очень-то много, тысяч двадцать, не больше.
      Тысяч двадцать девчонке?.. Кто ей только их дал?!..
- На них можно купить разве только ворота!.. – не скрывая уже раздражения.
- Ладно-ладно, авто постоит во дворе, здесь угонщиков нет!.. Вопрос в том, что конкретно ты хочешь купить, какую именно модель?..
- Ламборджини, не ниже!.. – пошутил от отчаяния.
- Обойдись Мерседесом иль каким БМВ.
- Извини, но могу взять неновый уже Жигули!
- Так ты что, совсем нищий?!.. – поражаясь, воскликнула глупая.
- Найди более богатого!.. – тут не выдержал я, хотел было уйти.
- Эй, Андрюша, не злись, - в глазах девушки слезы. – Я ж хотела как лучше.
- Ладно, милая, ладно…
      Целовались обычно впотьмах, ибо рано темнело вообще, в ее чистом подъезде, иногда и на улице. Всякий раз обнимая, прижимая девчонку к себе, возбуждался и тыкал в живот ей своим менее сдержанным, более мудрым зато от природы, ставшим наглым Дружком. И бывало, девчонка сама прижималась к нему, сама терлась, егозила, учащенно дышала, был уверен, страдала, что мы оба в одеждах и что нету условии быть лишь с глазу на глаз, чтоб никто нам не мог помешать. Приглашал Вику дважды к себе. Безуспешно, увы.
- Очень хочется кофе, - солгал ей раз в подъезде, когда оба, казалось, не могли уже больше терпеть. – Ты не хочешь меня угостить?..
- У меня очень строгий отец, - откровенно сказала Виктория, вне сомнения, поняв, что имел я в виду.
- А он что, главный мент городка?..
- Нет, не мент, много круче!..
- Кто же он, твой отец?..
- Придет время, узнаешь, - улыбнулась, задумавшись, девушка. – Приходи завтра днем, в часа два, хорошо?
- Да, конечно, конечно!.. – снова впился ей в губы.
      Как же завтра с работой?!..
      И расставшись с Викторией, позвонил одному из своих, в тот момент на дежурстве, охранников, можно сказать, приятелю.
- Выручай!..
- В чем проблемы?..
- Завтра днем отработай, пожалуйста, ты, а я вместо тебя отработаю вечером… Очень надо, пойми!..
- Я по сути не против, - после паузы ответил дружок. – Только этот вопрос согласуй с Николаем Петровичем.
- Хорошо, согласую и тебе чуть-чуть позже еще раз позвоню…
      Шеф не должен противиться!..
- Ладно-ладно, меняйтесь, - дал и правда добро. – Но смотри, чтобы вечером был на службе как стеклышко!..
- Все понятно! Спасибо!..
      Слава Богу, с работой вопрос был утрясен!..
      Томный остаток вечера; хоть и поздно уснул, ночью спал как убитый. Зато утром волнение и нервозность до двух…
- Вот и я, - заявился к любимой чистый, свежий и выбритый, прихватив с собой крепкого, дорогого вина.
- Проходи, - тихим голосом Вика, вне сомнения, волнуясь сама.
      В голубом летнем платье, сквозь которое были видны, очевидно, не менее прозрачные лифчик и полоска чуть более темного цвета трусов.
- Давай выпьем вина, - предложил, этак скромно усевшись и поставив бутылку на стол.
- Да, пожалуй, давай, - и тотчас принесла два бокала и штопор она.
      Молча выпили и… припали друг к другу, целовались взасос.
- Иди ближе ко мне, - на минутку прервавшись, усадил напротив себя так, что ножки Виктории обхватили меня, ее низ живота упирался о мой уже твердый, в боевом состоянии Друга.
      Губы, шейка и ушко…
- Что-то мне стало жарко, - сказал ей, отстранившись, расстегивая верхние пуговички своей рубашки.
- Да, действительно, жарко, - согласясь, подскочила девчонка, тут же скинула платьице, чего я совершенно не ждал, и вернулась ко мне.
      И тут руки коснулись, нежно гладили кожу ее гибкой упругой спины и, нащупав застежку, расстегнули и сбросили в сторону уже ставший ненужным, лишь мешающий лифчик. И они, мои руки, сжали спелые груши, не сказать, что больших, но уже и немалых грудей, а чуть позже припал, начал их целовать и покусывать, втянул в рот затвердевший, как ягодка, от желания сосок…
- Скинь рубашку и сам, - помогла мне Виктория, - расцелую тебя…
- Погоди, я разденусь совсем, - встал и быстрым движением снял, сбросил джинсы и трусики, тотчас встав на колени, прижал бедра девчонки к лицу. – Разреши, помогу это сделать тебе, - стянул вниз и ее, не дающие видеть нежный женский цветок, ее прелести трусики.
- Хм, - и сказала любимая девушка, осмелев, предложила сама: - Пошли в спальню.
- Пошли.
      Там уже наготове кровать… И я лег на нее.
- Ну, иди же ко мне! Ты ж хотела меня целовать!..
      И пришла, целовала мне грудь, теребила соски, но решиться на что-то еще, к сожалению, стеснялась. И тут я догадался, что она еще девочка!.. Значит, следует быть терпеливым и тонким, очень чутким и нежным…
- Ах, не надо бояться!.. – повернулся на бок, оказался над ней. – Я тебе помогу забыть все свои страхи…
      И сел так, что мой Друг и мошонка оказались меж грудками…
- Можешь взять его в плен, - поводив вокруг них и потрогав головкой соски.
- Да, и правда могу!.. - и уже без стеснения, улыбнулась игриво Виктория, продолжая игру.
      Совершая в плену ее спелых грудей поступательно-возвратные движения, вскоре понял, что так можно слишком уж скоро завершить весь процесс и чего допускать совершенно немыслимо. Очевидно, об этом догадалась и девочка.
- Поднеси его ближе, - уже взяв его узкой, почти детской рукой, - чтоб могла целовать.
      Повторять не пришлось.
      И осыпала Друга поцелуями влажными, едва касаясь кожи по всей его длине, не забыв же при этом с ним чуть-чуть поиграть, потеребить кончиком своего острого шаловливого язычка, не забыв после этого вставить, запустить его в ротик и какое-то время с упоением сосать…
- Извини, больше так не могу, - отнял эту игрушку у девочки, быстро-быстро сполз вниз, оказавшись пред пышной и нежной, и пахучей копной. – Разреши подготовить к встрече с Другом твои, явно более робкие и такие манящие прелести…
      Ноги девушки сами до конца разошлись и согнулись в коленях, сквозь густые и рыжие заросли показались пока что сухие и спящие ее нижние губки! И тут пальцами медленно, аккуратно раздвинул меховую преграду, укладывая волосики по обе стороны щели, наконец прикоснулся к этим нижним губам и своими губами, начал нежно лизать, целовать ее свежий бутон. И провел пару раз языком вдоль всего бугорка, а потом, заострив, запустив его глубже, начал раздвигать уже начинающие оживать розовые лепестки… Вскоре губы мои и мой юркий язык ощутили вкус наших совместных старании: нижние губки Виктории, створки-лепестки ее девичьего бутона, стали более влажными, а вверху этих складок нашел, языком начал нежно играть с небольшим узелком, вдруг проросшей горошиной… И богиня дрожала как осиновый лист, ее ноги ступнями упирались в диван, тело аркой вздымалось, руки сжали мне голову. И решил довести, разрешить ей исполнить этот пляс до конца… И вот ноги Виктории вдруг взметнулись над мной, крепко сжали мне шею, она вся изогнулась, издала совершенно немыслимый, явно радостный возглас… И спустя десять-двадцать секунд, задрав ножки ее к потолку, положив их на плечи, осторожно вошел в тот заветный и жаркий, давно влажный источник… На сей раз Вика только негромко издала звук похожий на стон, звук похожий на прежний, как бы радостный возглас… А еще через пару минут, едва успев вытащить из нее своего Дружка, издал возглас и я…
      Выброс был таким мощным, что струя облила ей не только животик, но и грудь, и лицо – в это время Виктория продолжала быть в трансе, как ни странно, казалась бесчувственной. Я не знал, чем все это убрать, чем ее протереть, но тотчас спохватился, пустил в ход сперва лифчик, а потом и трусы.
- Настоящий кентавр!.. – наконец-то очнулась девчоночка, нет, теперь уже женщина, вытирая остатки семенной моей влаги.
- Извини, не хотел… - лишь теперь и заметив, что мой Друг весь в крови.
- Все прекрасно, спасибо!.. – улыбнулась любимая, поднялась и отправилась, вне сомнения, в ванную.
      Ненадолго задумался, разумеется, помня о том, что не пройдет и двадцати минут, как Дружок мой проснется, будет в полной готовности, в боевом состоянии, чтобы вновь навестить, а вернее, проникнуть в дружелюбную теплую и по сути лишь только ему самим Господом Богом в женском теле сотворенную расщелину. К сожалению, ей, этой лучшей Подруге Виктории, пообщавшись так тесно с желанным, пока что нездоровилось, надо дать ей возможность два-три дня отдохнуть.
      И вернулась из ванной в халатике, лишь накинув его на изящное тело, моя юная женщина.
- Извини, - и сказала с улыбкой, прочитав мои мысли, - но какое-то время меня, говорю о том месте, будет лучше не трогать…
- В каком месте дозволено?..
- Ты, наверное, знаешь это лучше меня!.. – дала мне полотенце Виктория и серьезно добавила: - У нас вовсе не много и времени!..
- Понял, Вика, я быстро!..
      Душ тотчас оживил, и не только меня самого…
- О, какой он опять у тебя возбужденный!.. – радостно воскликнула девушка, лежа снова на белой, уже свежей простынке, вне сомнения, голая. – Ну иди же скорее, дай мне с ним поиграть!..
- Может быть, для начала давай выпьем еще по бокалу вина?
- Я пьяна без вина!.. Но раз хочешь, давай, - согласилась-таки, уже сидя в постели.
      Вино крепкое, красное… как та кровь, и как символ уже наступившего в жизни Вики этапа, более зрелого и творческого… Снова губы мои прикоснулись к ее приоткрытым, пухлым влажным и сладким губам – нет, не к нижним, а тем, что у всех на виду, – а потом и к груди, ее твердым соскам… В это время она, будто став бестелесной и боясь улететь, ухватилась за пест…
- Вставь его между грудками, - попросила шалунья, отстранясь, улеглась. – Хотя нет, первым делом головкой поводи по соскам…
      И водил, и вставлял… И все медленно-медленно, наслаждаясь и млея, и достаточно долго… И поднес ей ко рту…
- Нет, не надо, не так, - и каким-то глухим от волнения голосом отказалась моя молодая ученица-развратница. – Ляг, пожалуйста на спину, а о всем остальном позабочусь сама!..
      И тут Вика устроилась меж моими мужскими, согнутыми в коленях ногами, дала волю фантазии. Первым делом подсунула мне под бедра подушечку и, упав к ним ничком, принялась целовать, теребить язычком сперва все, что имелось вокруг, то есть низ живота, внутреннюю поверхность ног, а потом и мошонку, под ней… Острый влажный горячий ее язычок оказался в промежности, отчего на сей раз уже я, как недавно она, задрожал как осиновый лист, поднял чресла повыше, дав возможность требовательному женскому язычку дотянуться до самой интимной, вероятно, не очень приглядной щели… И он был уже там, а я был уже в полном неистовстве… и, похоже, Виктория… И до этой минуты плотно сжавшая Друга ладонь приспустилась чуть ниже, влажные губы девушки прикоснулись к его, ставшей вновь очень твердой головке и волшебный ее язычок начал быстро игриво ходить, теребить ствол опять же набухшего от большого желания фаллоса, а спустя еще пару минут тоже явно дрожащая Вика запустила его целиком в свой, казалось, не очень большой, но вместительный ротик… И сосала, доила, иногда издавая при этом непродолжительные звуки-возгласы, а вернее, мычание, явно звуки восторга… Упираясь пятками о диван, я вознес свои бедра опять и в неистовстве выстрелил… раз, второй и так далее, и при этом аж несколько раз издав вопли восторга…
- Мм!.. – и мычала Виктория, едва успевая заглатывать извергающееся из меня семя.
      И лежал как подкошенный… На мгновение привстав, рядом упала она… Может быть, и не очень довольная…
- Ты, однако, соленый, - придя малость в себя, усмехнулась любимая женщина, - и, наверно, не понял, что и мне удалось в одно время с тобой…
- В таком случае спасибо, ты меня успокоила!..
      Успокоен, конечно, и я, на какое-то время… И допили вино.
- Вдруг вернется отец?.. – прижимаясь, сказала Виктория. – Чтоб он нас не застал, тебе лучше уйти.
- Да, наверное, лучше… - поднялся, одел джинсы, рубашку. – А где мама?..
- Погибла… Мы остались одни.
- Извини…
- Ничего…
- А отец, он, наверно, не старый, вновь жениться не думает?..
- Да, не старый, и женится, - без восторга ответила девушка. – Кстати, он, хоть и строгий, все же добрый и мудрый, я его очень-очень люблю.
      И в прихожей обул староватые, пять лет назад купленные кроссовки.
- Вы, я вижу, неплохо, - лишь теперь приглядевшись, - можно даже сказать, что комфортно живете.
- Ради Бога, Андрюш, не шарахайся и не делай испуганное лицо, но мой папа – Дубинин… Да, тот самый, Владимир Денисович.
- А ты, значит, Дубинина?.. – придя малость в себя, задал глупый вопрос.
- И как видишь, совсем не дубовая, - пошутила она.
- Что ж об этом молчала?..
- А мне что, надо было об этом кричать?..
      Обнялись, распростились, ушел…
      Ситуация сложная и весьма деликатная, можно даже сказать, что совсем безнадежная. Мезальянс… По сравнению с девушкой, я всего лишь босяк. Нет, не с ней, а с богатым и при власти отцом. И у Вики запросы, уже знаю, какие. Что ломать себе голову, пусть все будет как есть. Жизнь прекрасна, ура!..
      На работу, увы…
- Ты сегодня, я вижу, Андрей, - подойдя, усмехнулся мой шеф, - явно чем-то довольный и радостный, будто целку сломал!..
- Целку ныне найти, - отшутился в ответ, - можно только в детсадике…
      Поздний вечер и скука, все давно уж ушли… Нет, не все! Вот и он, Викин папа, Дубинин. И впрямь властный и сильный, и неглупый мужик!.. Не дай Бог, когда-либо наступить ему на ногу!..
- Смотри, парень, не спи! – улыбнулся, пройдя, а вдобавок сказал: - А то могут украсть и тебя самого.
- Все понятно, Владимир Денисович!.. – это вовсе не значило, что пред ним уже начал заискивать.
      Не такой уж и страшный, совершенно нормальный мужик… Знал бы он, что сегодня творилось в его собственном доме!..
      Прошло несколько дней. У меня был как раз выходной, встреча с Викой лишь в пять, разумеется, вечера. Увы, снова в кафе, а верней, рядом с ним…
- Ты уже?.. – удивляясь, что девушка пришла раньше меня.
- Да, как видишь, зайдем?.. – улыбнулась растерянно, без большого желания быть у всех на виду, с очевидным желанием оказаться со мной только с глазу на глаз.
- У меня предложение… - сделал паузу нарочно.
- Приглашаешь  к себе?..
- Там никто нам не будет мешать!
- Вдруг зайдет, и что скажет хозяйка?..
- Просто так к нам зайти не получится, у нас есть с тобой ключ!.. И к тому же мы можем там вести себя тихо, чтоб она нас не очень и слышала... Давай купим закуски и бутылку вина, посидим и послушаем музыку…
- Ладно-ладно, Андрюш, - согласилась-таки, - ты меня убедил.
      И уже в магазине…
- Говорят, что к вину шоколад ни к чему, - обратился к Виктории. – А ты хочешь?..
- Хочу.
- В таком случае купим, - выбрав самую крупную, и с орехами, плитку.
      Спустя пару минут…
- Сыру хочешь? – снова задал вопрос.
- Нисколечко.
- В таком случае не будем… Хотя сыр и считается лучшей, подходящей именно для вина, закуской.
- И откуда такие познания?.. – удивлялась девчонка.
- Я ж в таком окружении, средь богатых живу, - как бы малость ее ущипнув, - нахватался всего!..
      Через двадцать минут мы зашли в мою комнату. Между прочим, хозяйки дома даже и не было.
- Первым делом, Викуля, пока нету хозяйки, предлагаю раздеться!.. – начал скидывать тряпочки. – Я тебя очень-очень хочу!..
- Ты что, спятил совсем?!.. – сняла кофту таки.
- Не совсем, лишь отчасти!.. – уже только в трусах, и с торчащим Дружком.
- Жаль, должна огорчить, - сама глядя на то, что скрывалось за тканью, с жалким видом Виктория.
- Что случилось, нельзя?!..
- Я не знаю сама… У меня, к сожалению, там, все еще в этом месте, внутри, почему-то першит, хотя крови и нет.
- В таком случае мы можем… - туго соображал я, - можем этим заняться другим, для тебя, может быть, не совсем и приятным, как бы менее приемлемым способом…
- Делай, милый, что хочешь!.. – более радостным тоном согласилась она, тотчас скинула юбку… - Лишь бы было тебе хорошо!..
      В этом месте першит. Не беда, когда можно все-все!.. Может быть, Вика этого хочет, давно жаждет сама, может, это уловка?.. Ну и ладно, и ладно, большой секс для больших!..
      И в чем мать родила поцелуи взасос, крепко-крепко обнявшись… Потом губы мои потянулись к груди, ее твердым соскам…
- Ах, пожалуйста, и там!.. – и сама попросила любимая. – Но при этом позволь целовать и тебя! Ложись, сладкий, соленый мой, на спину!..
      И тут все ее прелести оказалась над мной, над моей головой – да, картина пьянящая!.. Сама Вика упала к ногам, ее губы приникли к тому, кто смотрел ей в лицо… И смешливая попка была сжата руками, приближалась к губам!.. И сквозь шерстку призывно блестели и просились в мой рот покрасневшие, влажные и уже приоткрытые губы и промежность, все-все, в том числе и другая, в морщинках, более скромная щелка… И привлек эту детскую попку, лепестки ее нижних, вновь проснувшихся губок к губам… Язык плавал в блаженстве, не забыв заплывать, навещать лишь недавно раскрытую Другом, весьма влажную щель, не забыв поиграть, подразнить более узкую, в мелких-мелких морщинках, более робкую щелочку, не забыв, наконец, теребить и горошинку секса… В это время Виктория, извергаясь клейкими потоками влаги, продолжала заглатывать, с упоением сосать моего, уже явно готового вот-вот выстрелить Друга. И все длилось недолго, а быть может, и вечность.
- Ради Бога, кончай!.. – на секунду прервавшись, вдруг взмолилась она.
      Вскоре впрямь затряслись и мычали в неистовстве, и в экстазе взлетели, оба сразу, к вершинам!.. Потом пауза и душ; никакого стеснения и с ее стороны, и немного вина, шоколадка и кофе; и тихонечко музыка…
- Раньше даже не думала, что так можно безумствовать, - улыбаясь, сказала Виктория.
- Значит, лапушка, можно, - снова обнял ее. – Ты, наверное, знаешь сама: первый раз – лишь разминка!..
- Знаю-знаю, кентавр!..
- В таком случае, Викуля, предлагаю продолжить.
- Он еще не стоит!..
- А уж это – забота твоя!..
- До чего ж ты трахливый!.. – соглашаясь, она.
      Ничего в ее действиях уже нового не было, но они, эти женские ласки, и тем более оральные, для любого мужчины, говоря о нормальных и здоровых мужчинах, всегда были и будут желанными и всегда достигают того, чего женщина хочет, то есть явной эрекции.
- Воскресила, ура!.. – балагуря, воскликнула девушка, когда Друг отвердел.
- В таком случае, Викуля, стань-ка буковкой гэ и, пожалуйста, не бойся, я не сделаю больно!..
- Ладно, верю, стаю.
- На диван, на колени, вот так, раздвинь ножки чуть шире… И не бойся, не бойся, я сперва расцелую, подготовлю плацдарм!..
      Странно то, что она и нисколько не брыкалась, в самом деле готова на все!..
- Ах, как это прекрасно!.. – став пред ней, ее попкой, на колени и сам. – Какой сказочный вид!..
      И раздвинул руками эти белые щеки… Мой язык на сей раз теребил в основном только верхнюю, ту, что в мелких морщинках, мне уже чуть знакомую щелку, но она, очевидно, стесняясь, не желала раскрыться, тогда я более бурно и властно ввел его, свой язык, снова в более знакомую, более влажную щель, чередуя, вылизывал все, что имелось в промежности… И оно, шоколадное пятнышко, стало менее морщинистым… И рукой отыскав мной тайком подготовленный крем, густо смазал того, кто нуждался в опеке, кто нуждался в тепле, кто желал оказаться в жарких плотных объятиях еще девственной попки…
- Это вовсе не больно!.. – успокаивал девушку, уже целясь в нее. – Лишь расслабься, расслабься!..
      Не спеша, теребя и сжимая провисшие, беспомощно болтающиеся грудки, тихо-тихо вошел, ввел его до конца. Вика даже не пикнула!.. Уже плотно обжатый, облюбован, уважен, Друг мой медленно-медленно начал делать в ней фрикции.
- Ну же, милый, смелее!.. – попросила девчонка сама. – Это так восхитительно, это просто фантастика!..
      Повторять не пришлось!.. И удары о девичью попку становились все более мощными, сильными, а одну свою ногу, прижимая к ее бедру, я уже для удобства и для большего кайфа поднял и поставил на жесткий диван. И весь в мыле втыкал, ударял – Друг мой был в это время в раю!.. И все длилось недолго, а быть может, и вечность.
- Ради Бога, кончай!.. – как недавно, взмолилась Виктория. – Больше так не могу!..
      И тут я ощутил, как, сжимая мой фаллос, словно изгоняя его из себя, в ней пульсируют мышцы. Больше так продолжать был не в силах и я. И мы оба воскликнули, семя мощной струей уже била в глубинах ее узенькой попки…
- Настоящий кентавр!.. – все еще в прежней позе, придя малость в себя, повторила она.
- Ты – богиня, спасибо!.. – извлек я из девчонки Дружка.


      Отец явно влюблен. И, похоже, она – врач-хирург в нашей местной больнице. Есть ли у нее муж и дети? Может, мать-героиня?.. Знала только одно, что еще молодая и смазливая женщина. То, что папа в последнее время постоянно отсутствовал, дома редко бывал, могло указывать и на другое, например, загруженность на работе. И поди разберись, в какой стадии этот, от меня им пока что скрываемый роман.
- Неужели так долго проторчал на работе?.. – раз спросила сама, когда он заявился домой лишь в двенадцатом часу ночи.
- Нет, признаюсь, провел целый вечер в кафе, - улыбнулся счастливый отец. – С одним милым созданием.
- И в итоге вернулся домой! Это значит, облом!..
- А что значит, «облом»?.. – добродушно спросил, зная это и сам.
      Мы сидели с ним в кухне, отец просто пил сок.
- Значит, после кафе эта женщина, папочка, на прощание всего лишь помахала рукой, то есть не пригласила тебя на чашечку кофе, на что ты, вне сомнения, надеялся, иначе говоря, не уложила тебя в свою постель.
- Много знаешь, девчонка!.. – стал чуть более серьезным, но отнюдь не сердитым.
- Уж что знаю, то знаю... И к тому же подобные сцены каждый день на экране, даже тошно от этих банальностей!..
- Раз уж ты на меня, так сказать, наезжаешь, - призадумался он, - то, наверное, лучше рассказать тебе все, ответить на все, интересующие тебя вопросы.
- Ясно дело, на все!.. И сам знаешь, какие!..
- Ты достаточно взрослая девочка, посему первым делом скажу, что мы с ней очень-очень близки, в том числе и физически. Оставаться же спать у нее я, увы, не могу, так как Ксения Захаровна живет не одна, а с матерью и ребенком, сыну годиков шесть. Уже несколько лет, как она разведенная, бывший муж у нее, пусть и очень банально звучит, самый что ни на есть алкоголик и, на мой взгляд, бездельник – в свое время работал у нас, ныне где-то болтается, алиментов не платит вообще. Но все это не значит, что несчастная женщина просто ищет богатого спонсора. Так сложилась судьба.
- Врач-хирург вышла замуж за какого-то лодыря и прохвоста! Как такое назвать?.. – и сама же ответила. – Мезальянсом, наверно.
- А откуда ты знаешь, что она врач-хирург?..
- Это знают все-все!.. Расскажи о том типе, ее бывшем супруге.
- Мезальянсом их в прошлом союз, на мой взгляд, не назовешь, так как у него тоже высшее образование, инженер по электротехнике. Но сгубило и губит спиртное!..
- Ты уже все-все твердо решил?..
- Да, Викуля, решил.
- Мог бы посоветоваться со мной, познакомить меня с нашим будущим членом семьи, да и с будущим братиком.
- Уж поверь, что твой папа – мальчик очень серьезный и опытный, и не делает глупостей!
- От глупостей, да будет тебе известно, не застрахован никто!..
- В том числе и Виктория!..
- О чем, папа, базар?...
- О твоих отношениях с неким парнем Андреем, как там его, Трифоновым.
- Что тебе в нем не нравится?.. – прямо внутренне съежившись я.
- Извини, но он попросту увалень, посмотри, как он ходит!.. В его годы работать охранником!.. Раз не хочет учиться, то мог стать, ну, хотя бы нефтяником!..
- Он работал шахтером!.. Что взамен получил?!..
- Скажу честно, Викуля, мне с трудом в это верится… По бумагам, работал, а на деле, не знаю. Ныне все продается, в том числе и бумажки… Одним словом, подумай, да и впредь выбирай более цельных друзей…
- Ладно, папа, подумаю, - не хотелось с ним спорить, а вернее, боялась.
- Вот и славно, ложись, завтра рано вставать!..
      Ну легла, что из этого? Ведь уснуть не могла!..
      Ах, уж этот Андрей! Как мне с ним хорошо!.. Ну и как же он ходит?.. Не спеша, это правда, как бы даже вальяжно, с ленцой, будто он – пуп земли. Но мне все это нравится!..
      И по сути бессонная ночь; другой день и свидание с ним.
- Почему ты не хочешь работать, ну, к примеру, нефтяником?.. – мы сидели опять же в кафе. – Им к тому же, замечу, много больше и платят!..
- Кто тебе только это сказал?!.. А с другой стороны, чтоб работать нефтяником, у меня нет и корочек!.. В-третьих, честно признаюсь, мне неплохо и здесь!.. Пусть ишачат придурки!..
- В отношении корочек, кончай курсы – дадут!..
- Бросить курсы водителей!.. Ты о чем говоришь?!.. Правда, эту бумажку, чтоб работать на добыче нефти, можно просто купить. Чтоб чуть позже уехать, быть вдали от тебя в дикой северной тундре!.. Ты к чему это клонишь, может быть, у тебя уже есть на примете другой, более денежный парень?..
- Не мели ерунду, а не то разозлюсь!..
- И что мне тогда сделаешь?.. – и совсем как ребенок, улыбнулся Андрей. – Уже больше не дашь?..
- Дать, наверное, дам, - тем же тоном, с улыбкой ответила, - но лишь только тогда, когда мне этим делом заняться самой очень захочется.
- В таком случае мне и не очень-то страшно!..
      И сидели, и пили лишь морс – пить публично вино было просто бы вызовом! Да, признаюсь, боялась своих недоделанных, своих школьных учительниц, этих старых кошелок! Их и трахать уже вряд ли кто-то отважится, они сами любого затрахают очень мудрыми мыслями!..
- Пойми, Вика, одно, - очевидно, желая поумничать, как и те обделенные дамочки, снова заговорил Андрей, - что все эти якобы патриотические порывы приносить государству и обществу реальную пользу, то есть честно трудиться, есть всего лишь пустые слова, а на деле же всякий из нас, в чем я глубоко убежден, норовит и стремится только больше урвать да и жить припеваючи, этим как бы оставляя в дураках остальных.
- Для того, чтобы больше урвать, порой тоже приходится хорошо потрудиться, приложить много-много усилии, например, получить высшее образование и при этом не в абы каком, которых ныне хоть пруд пруди, в вузе более престижном.
- Мне туда путь заказан! Без мохнатой руки туда могут поспасть разве только так называемые индиго, настоящие вундеркинды. Даже если, к примеру, и туда попаду, кто меня в этом случае прокормит?!..
- В таком случае давай, поступай хоть в другой, то есть менее престижный!.. И закончишь заочно, хоть какой-то диплом!..
- На кой черт он мне нужен?!.. И такой, между прочим, диплом тоже можно купить!
- Все купить, да купить!.. – аж прикрикнула на него. – А в башке что останется?.. Один мусор, опилки! И не надо так все упрощать, деньги – это не все!.. Если все упростить, не стремиться к чему-то высокому, то не стоит и жить! Если все вдруг решат быть всего лишь такими, ни к чему не стремящимися потребителями, то недолго вернуться к первобытному строю!..
- Ну ты, Вика, запела! – разозлился и он. – Явно папина дочка!.. Все вы, кстати, такие, нувориши!..
      И так слово за слово разругались всерьез. Проводить, проводил, но совсем как чужой, незнакомый и надутый индюк. И молчала, естественно, я. И так молча расстались. Отец, видимо, прав, сказав прямо, что увалень. Слава Богу, не знал, что Андрей – мой любовник. И любила, любила его, дурака и прохвоста и лодыря!.. Как-никак, а он первый, и пока что единственный!..
      Папа был уже дома…
- Ты опять пила морсик с этим парнем в кафе?.. – улыбаясь, спросил.
- Да, пила, а потом разругалась с ним вдрызг!..
- Ну и правильно сделала, - тут задумался он. – Скажу честно, что я не сторонник диктаторства и отнюдь не приемлю того, когда образованные и якобы интеллигентные, а порой и тупые, только более состоятельные люди чуждаются и в душе пренебрежительно относятся к простым и неимущим, менее образованным людям, в том числе и к рабочим. Но поверь, этот парень – не твой! Если так уж неймется, то не буду тебе запрещать, можешь с ним и якшаться. Придет время, прозреешь сама!..
- Ладно, папа, спасибо! Ты действительно мудрый, самый мудрый и лучший на свете отец!..
- Что ж, спасибо, спасибо… Кстати, завтра суббота. Что ты делаешь вечером?
- Завтра вечером я, - догадавшись уже, к чему клонит отец, - совершенно свободная.
- Значит, нужно, голубушка, кой-куда нам с тобою сходить, - и опять улыбнулся, шельмец! – Чтобы в пять была дома, и при полном параде!..
- Есть, товарищ полковник!.. – был всего лишь «старлеем», но зато боевым! – Пойдем в гости к твоей, мной и впрямь уважаемой женщине?..
- Да, Викуля, к той самой, звать которую, напоминаю, Ксения Захаровна… Но не знаю, увы, как тебе полагается называть ее в будущем: тетей Ксенией или как?..
- Ладно, папа, придумаем! Я надеюсь, что позже мне подскажет сама!..
      Врач-хирург… Неужели призвание?.. На мой взгляд, быть хорошим хирургом может только мужчина. Кстати, стать терапевтом мне хотелось самой. Почему не хирургом?.. Крови я не боюсь, слаба духом, наверное… Значит, пассия папы много-много сильнее меня. Неужели действительно?..
      Легла спать. Пред глазами – Андрей; мысли снова о нем. Ощущение рук, его тела и губ, и волнующих ласк…
      И суббота; обед; отца дома, конечно же, не было, на работе, конечно… И внезапно звонок… Это он, это он…
- Еще дуешься?.. – вкрадчиво.
- Нет.
- Мы могли бы сегодня увидеться? Дело в том, что хозяйка…
- Собирается в гости?.. – перебила Андрея.
- Да, похоже, куда-то пойдет…
- К сожалению, нет, - после паузы ответила я.
- Значит, все-таки дуешься, - сделал вывод глупыш, тяжко-тяжко, было слышно и в трубке, вздохнув.
- Я иду с отцом в гости.
- В таком случае прости.
- Это все, что мне хочешь сказать?.. – собираясь обидеться.
- Нет, конечно, не все!.. Скажу только: люблю! Остальное при встрече…
- Что ж, взаимно, до встречи! Завтра днем я сама позвоню…
- Буду ждать с нетерпением!..
      Отношения между людьми: между родителями и детьми, между учителем и учеником, между мужчиной и женщиной… В любом случае общение, любые отношения между людьми носят в какой-то мере игривый, не лишенный актерской игры и каких-то клише, не лишенный расчета, иногда и обмана, характер – в данном случае слово обман можно даже считать положительным. И играла с Андреем сама, и играл со мной он… Говоря же о людях вообще: кто кого обыграет, кто способен всех-всех обыграть, тот и станет в семье или в обществе лидером. Правда, часто случается так, что общаясь с кем-либо, составляя с кем-либо, казалось бы, единый союз, один из союзников, как в детском садике, говорит: я с тобой не играю, не хочу с тобой больше играть!.. Еще хуже бывает тогда, когда любимый человек, с которым ты играешь, перестает тебя замечать, явно видно, что он в сей момент далеко... Ждать и надеяться на то, что этого никогда не случится, разумеется, глупо… Все-таки надо помнить о том, что любой человек есть не только актер, он же есть драматург, он же есть режиссер…
      Наконец-то вернулся отец.
- Собралась?.. – аж сияя, спросил.
- Жду, папуля, тебя.
- Не волнуйся, я скоро!..
- Но сначала, наверно, поешь, я сварила супец. А то там налетишь!..
- Да, пожалуй, спасибо!..
      И он ел с аппетитом. Я сидела, смотрела, и мне было приятно так смотреть на отца, как он ест с аппетитом…
      Детей кормят обычно родители, а бывает, что только отцы. Это так говорится. На самом же деле современные мужчины-отцы лишь обеспечивают материальный достаток семьи деньгами, а уж кормят детей в основном только женщины-матери, иногда повзрослевшие дочери этих самых добытчиков денег. И хочу повторить, что о ком-то заботиться и кого-то кормить и смотреть, как любимый мужчина (отец, любовник или ребенок) уплетает тобой приготовленный борщ или что-то другое, очень-очень приятно.
      Собрались и пошли. Да, пешком, ехать не было смысла… По дороге купили цветы, скажу только, шикарные – бутылочка хорошего коньяка была где-то у папы за пазухой.
- Как наш этот визит называть?.. – и спросила его. – Сватовство или только смотрины, или просто знакомство с семьей?
- Полагаю, последнее, - пожал плечами отец, - более близкое знакомство с семьей. Сватовство, на мой взгляд, состоялось давно.
- Ничего-то ты, папа, как я вижу, не знаешь!.. Несерьезный жених!..
- Буду выдавать замуж тебя, - огрызнулся родимый, - вот тогда все вопросы женитьбы изучу досконально!..
- Это будет не скоро, - незаметно вздохнула. – А что дальше у вас, официально распишетесь?..
- Ясно дело, распишемся! Так называемые гражданские браки, на мой взгляд, есть чистейший разврат!..
       Что такое разврат?.. Очень трудный вопрос, на который ответить я пока не могу. Присутствует ли он в наших отношениях с Андреем?.. Нет, не знала, не знала. Там, где все по любви, какой к черту разврат?!.. А с другой стороны… Ну и ладно, и ладно, будет время, подумаю… А быть может, не стоит?.. Лучше жить по велению сердца, по велению души!..
      Мы, похоже, пришли. У подъезда отец поглядел на часы.
- Три минуты еще подождем, - пунктуальный как немец, что хотеть, деловой!..
- Тебе, папа, виднее, - тайком глянула на часики и сама; на них было 17:56.
      Этаж третий и дверь… и совсем старомодная, обитая коричневым дерматином. И звонок в 18:00.
      Полагала, увижу достаточно жесткую, властную, совершенно бескомпромиссную, – как-никак, а хирург – недоступную даму, а увидела Женщину, и к тому же красивую, добрую, вне сомнения, мягкую…
- Добрый, добрый, прошу, - контральто ответила нам и, этак ненавязчиво, протянула мне руку. – Ксения Захаровна. А ты, знаю, Виктория.
- Очень рада знакомству, - искренне улыбнулась красавице, много лучше и интереснее какой-то там Пэрис Хилтон. – Да, действительно Вика.
      Тут отец спохватился и вручил ей цветы – второй букет у нас был припасен для ее матери. Ксения покраснела, очевидно, немного смущаясь, все-таки поборола себя и чмокнула папу в щеку.
- Ах, какие прекрасные!.. Проходите, пожалуйста!..
      Очень славная женщина!.. Может быть, и никчемный хирург, но во всем остальном явно пара отцу!.. И достойна его!..
      И в гостиной увидела стол, ясно дело, накрытый… Еще мальчик, и рыженький…
- Ну, привет!..
- А ты Вика?..
- Ага… А тебя как зовут?..
- Мое имя Сергей.
- Значит, будем дружить!..
      Спустя пять или десять минут познакомилась и с матерью Ксении Захаровной. Не такая уж старая, тоже милая женщина. И не буду описывать, как мы ели и пили и как я подружилась с Сережой. Одним словом, визит удался, я осталась довольной.
- Ну и как?.. – уже идя домой, обратился ко мне почти трезвый отец.
- О чем, папа, базар?.. Ты все понял и сам!..
      Он все понял и сам. И всегда понимал с полуслова меня, при любых ситуациях был не только отцом, но и другом, защитником… Ныне вряд ли поймет, узнай он о Андрее, о моих отношениях с ним. Знать ему обо всем, ясно дело, совсем ни к чему, но во мне перед ним было чувство вины…
      И отнюдь не веселые мысли навещали меня, уже лежа в постели.
      Воскресенье; утро. Слишком долго спала, папы дома уж не было, видно, снова куда-то ушел. Ну а я до двенадцати занималась английским… И осталась довольна собой. Кое-что постирала, кое-что приготовила для себя и отца… И звонок… Это папа.
- Привет, Вика, це я, - любил он «похохлявить», шутя.
- Рада-рада, ты где? Я уже приготовила плов…
- К сожалению, доченька, я вернусь только вечером, вероятно, к семи… У меня тут дела и, увы, неотложные.
- В воскресение дела?!.. – возмущаясь, воскликнула я.
- Да, как видишь, случается.
- Ладно, папа, пока. Возвращайся скорее!..
      Раз уж папы нет дома, то могу хоть разочек уважить, накормить и Андрея – еды хватит для всех. И тотчас позвонила ему. Кстати, помня о том, что путь к сердцу мужчины, что придумано вовсе не мной, лежит через желудок.
- Весь внимание, слушаю!.. – склонен к шуткам и этот.
- Я надеюсь, ты голоден?.. – скорее утверждая, чем задавая вопрос.
- Ощущение голода, должен в этом признаться, в моей жизни всегда!.. – продолжая шутить, отозвался хороший актер.
- В таком случае жду. Приходи, накормлю.
- Что ж, Викуля, бегу!..
      Настроение было, скажу честно, не лучшее. Оставалось надеяться, что его мне поднимет балагур, близкий друг, мной любимый Андрей.
      Звонок в дверь. Вот и он.
- Привет Вика, це я, - еще раз поздоровался; ну совсем как отец, даже чмокнул как он!
      Говорят, что девчонки, да и взрослые девушки, чаще всего влюбляются в парней, или зрелых мужчин, очень-очень похожих на любимых отцов. И Отец для девчонок – эталон красоты, мужественности и порядочности… Но Андрей на отца, присмотрелась давно, увы, мало похож.
- Ну привет, снимай куртку, ковбой!..
      Неудачно его назвала! Если он – настоящий ковбой, в таком случае я – кобылица, мустанг!.. И вообще стала слишком придирчивой, как к себе, так и к парню!..
      С озадаченным видом, он топтался в прихожей…
- Помой руки и шлепай, ненаглядный, на кухню, - и опять властным тоном приказала ему; уж пора образумиться, стать немножечко мягче.
      Андрей, видимо, понял, что со мной шутки плохи, в кухне скромно уселся за стол… Все же ел с аппетитом. Я сидела, глядела, и мне было приятно так смотреть на него, как недавно на папу… В те минуты мой первый, самый лучший на свете, был действительно первым!..
      Спустя двадцать минут мы уселись в гостиной, где из моего компьютера звучала хорошая музыка. И Андрей, осмелев, не успев обласкать, положил свою руку мне сперва на колено, а потом, как хозяин, начал трогать и выше, под полой домашнего легкого халатика. Вскоре пальцы его прикоснулись и к бедрам, трусам…
- А теперь и десерт, - и сказал недвусмысленно.
- Обойдешься, отстань!.. – отодвинулась я.
      На десерт! Ну и ну!.. Скажу честно, физически мне хотелось самой, но не так, не в качестве десерта!..
- Неужели не хочешь сама?.. – не обиделся парень, настоящий самец.
- Не хочу, чтоб ко мне относились как к шлюхе, - преспокойно сказала любовнику – терпеть не могу этого слова, увы, в данный момент на уме был лишь этот.
      Андрей встал, шагнул снова ко мне, – тут же встала и я – нежно обнял и гладил, целовал мою шею, мочку уха, так далее…
- Я тебя очень-очень хочу!.. – слишком грубо схватил, с силой сжал мою попку.
- Нет, сказала, отстань!.. применила прием и верзила-любовник растянулся на пол.
- Психопатка!.. – очухавшись.
- Тебе больно?.. Прости…
      Он, наверное, прав: психопатка действительно!.. Но что делать, что делать?.. Молодая, исправлюсь…


      Через месяц жениться на ней, как шутя объявил там, в больнице, своей будущей женушке, к сожалению, не удалось, свадьба только в конце ноября. Все, казалось, понятно, никаких в этом плане особых забот у меня как бы не было, все же было волнение, да и было желание эту свадьбу приблизить, перевезти вещи Ксении в свою огромную квартиру уже сегодня и жить с ней, как с супругой, сегодня, а не ждать этой самой, официально назначенной даты. И во мне, между прочим, вновь проснулся мужчина! Настоящий, горячий! И хотелось все-все наверстать!.. И любимой о всем намекал, а она улыбалась, говорила: «терпи!». Большой свадьбы, естественно, мы решили не делать – нам уже не по двадцать, оба были в супружестве. Словом, ждал и немножечко нервничал. И спасала меня, как ни странно, работа, о которой рассказывать, полагаю, нет смысла.
      Вика, доченька, дочь… Стала слишком уж нервной, иногда чрезмерно задумчивой и какой-то мечтательной. Да и в школе, сказали, дерзит. И не только подружкам, приятелям, но и старшим, всем-всем. Такой возраст, наверное, есть причиной всему. В отношении подружек… Если раньше и были, то теперь их по сути, сколько знаю, и не было. Редкий случай, однако…
- Как твоя одноклассница Света?.. – было дело, спросил.
- На что мне эта Светка?.. – таким был лаконичный ответ. – Она попросту дура!..
- А ведь раньше дружили…
- Раньше глупой была и сама, а теперь поумнела!..
- Позволь все же спросить, - у нас было достаточно времени, - почему ты считаешь Светлану недостаточно умной?
- Долгий, папа, базар!.. – и вздохнула любимица. – Могу кратко сказать, что Светланка сама прямо липнет к парням, явно к более старшим себя, и ведет себя так, будто ей уже двадцать с копейками!..
- Может быть, у нее есть на это причины?.. – задал глупый, похоже, вопрос.
- Мне причины, папуля, ясны!..
- Может, ты ошибаешься?..
- Уверяю, что нет!.. О ее приключениях с одним тоже не мальчиком, года два, как женатым мужчиной, уже знают все-все!.. И боюсь, что в ближайшее время разразится скандал. Чего ей не желаю, естественно, но дружить с ней, уволь!..
- Ну а мальчики, сверстники?.. Ты не дружишь и с ними!..
- Они все, до единого, глупые… а вернее сказать, инфантильные. На уме у моих одноклассников пока только одно, чтобы лапать девчонок. Всех подряд, без стеснения! Но не буду их строго судить, они, мальчики, видимо, рано только взрослеют физически, но никак не умом.
- В этом ты абсолютно права, - согласился с Викторией, завершая сей наш разговор.
      А ведь было пятнадцать и мне. И был тоже достаточно глуп. В нашем классе в то время протирали штаны много старше других и физически более развиты, но умом в самом деле совершенно отсталые второгодники или даже третьегодники, внешне взрослые семнадцатилетние бугаи – на вид вовсе не мальчики, настоящие парни. И училась одна симпатичная, абсолютно всех-всех пацанов, в том числе и бугаев-переростков игнорирующая, ни на какие темы с нами в разговоры не вступающая, явно очень неглупая и на вид уже взрослая девушка, переведенная в нашу школу неизвестно откуда лишь полгода назад, звали которую Верой. Никто к ней и не смел подходить, все пред нею робели, она всем явно нравилась и все были в нее влюблены. Правда, были попытки, раза два или три, когда некоторые смельчаки-акселераты, набравшись храбрости, все ж таки попытались, и к тому же при всех, прикоснуться и сжать ее спелую грудку или чмокнуть в щеку, но кончались такие попытки для них всегда только невесело, иногда даже звонкой пощечиной. И однажды случилось такое, о чем стыдно и вспомнить. Но что было, то было.
- Надо что-то придумать в отношении нашей недотроги-красавицы, - во время перемены обратился тогда почему-то ко мне коренастый и сильный, у которого явно в паху дети пищали, бугай.
- Что имеешь в виду?.. – мне же было тогда, повторяю, пятнадцать, хотя выглядел старше и был тоже достаточно развит физически.
- Надо как-то ее, мокрощелку, унизить, чтоб не очень-то брыкалась, не строила из себя целочку… Ишь, какая серьезная!..
- А оно тебе надо? – призадумался я. – Правда, мне самому с этой Веркой неймется… ну, хотя бы чуть-чуть подурачиться… Может быть, нам ее надо где-то зажать, в углу класса, как всех?..
- Это мало что даст, - размышлял переросток.
- Придет время, созреет сама… - вероятно, предвидя, что добром все не кончится. – Пусть пока что живет!..
- Я придумал, придумал!.. – вдруг осклабился он. – Ты держи ее за руки, а уж я проучу, будет помнить надолго!..
- И что будешь с ней делать?.. - усмехаясь, спросил. - Поцелуешь взасос и потрогаешь титьку?..
- Поцелую! Ага!.. – и горели мерзавца глаза. – Твое дело держать!..
      Не нашел в себе сил, чтоб его остудить… Проявил малодушие, не хватило ума…
- Раз так хочешь, пожалуйста… - согласился-таки.
      Перемена большая, время было достаточно. Подошел и, не глядя девчонке в лицо, сделал то, что просил одноклассник, схватил, сжал ее кисти.
- Ты что, спятил, Володя?.. – даже и не думая сопротивляться, преспокойно спросила она, впервые назвав меня по имени.
      Я как будто не слышал. К ней ступил этот тип.
- Строишь из себя важную цацу, - сказал он растерявшейся девушке, своей мощной рукой сжав одну из грудей.
- Убери свою лапу, подлец!.. – раскраснелась она, безуспешно пытаясь высвободить свои руки.
- Ты еще и буянишь!.. – усмехнулся насильник. – Титьки, кстати, упругие, нужно будет тебя на досуге раздеть…
- Иди к черту, урод!.. – чуть не плача, воскликнула девушка; и уже обращаясь ко мне: – Отпусти же меня!..
- А как там, между ляжками?.. – и тут этот урод залез лапой под юбку. – О, там классно, тепло!.. и уже сыровато!..
      Понимал, что его ощущения были больше плодами фантазии...
- Хватит-хватит, кончай! Оставь девку в покое!.. – готовый отпустить ее руки, закричал на него.
- Ладно-ладно, достаточно, - явно сдрейфил бугай и отстал от девчонки. – Пусть ей будет урок!..
      Вера села за парту, скрестив руки, прикрыла лицо и, уткнувшись меж ними в тетрадки, очевидно, заплакала. Лишь тряслись ее узкие плечики. Был готов провалиться сквозь землю, разреветься и я. Странно то, что девчонка обо всем умолчала, не пожаловалась ни учителям, ни классной воспитательнице.
      Все, казалось бы, кончилось без большого скандала, только Вера из школы ушла. Вина в этом, конечно, моя. Стыдно, стыдно и горько…
      А вдруг кто-то такое с Викторией?!.. Кстати, этот охранник Андрей чем-то даже похож на того подлеца, что тогда подстрекнул на столь гнусное дело. Мордой, правда, умнее, ну а суть, боюсь, та же…
- Где ты этого парня нашел? – раз спросил Николая Петровича. – Кто его посоветовал взять?..
      Между прочим,  он сам, сам начальник охраны о свиданиях Вики с Андреем в кафе, как бы проявляя бдительность, мне все-все рассказал.
- На вокзале совсем неожиданно… - последовал ответ. – Вижу, парень здоровый, ну, решил подойти… Вы, Владимир Денисович, зря к нему так неважно относитесь, Андрей только на вид мешковат и ленив, когда надо, он шустрый!..
- Да, согласен, и слишком!..
- Может, нам его это… куда-либо сослать, уступить, кому-либо спихнуть?..
- Нет, не надо, не стоит. А то будут судачить, будто я говнюка лишь за то, что приклеился к дочери, съел. Пусть пока что болтается, а начнет слишком сильно наглеть, вот тогда и прищучим.
- Может, стоит ему намекнуть?..
- Что ты, Коля, нет-нет!..
      Пусть и правда болтается, а то Вика узнает, и начнется такое!.. В моей жизни теперь уже две дорогие, очень близкие женщины, нужно делать все так, чтоб они не печалились, чтоб им было комфортно, чтоб им было всегда хорошо…
      И вдруг вызов в Москву… Как гром с ясного неба!..
- Приезжай на неделю, - голос в трубочке босса. – Утрясем все дела, заодно будет шанс и немного гульнуть.
- У меня тут в ближайшее время намечается свадьба, - дав понять, что гулянки отныне меня мало волнуют. – Хватит жить одному.
- Знаю, слышал, что встретил настоящую женщину, - сочным басом ответил министр, - что нечасто случается в наше жуткое время. С чем тебя поздравляю. Но дела есть дела! Силой держать не буду, обсосем наболевшее, и вернешься домой.
- Все понятно. Когда, когда мне к вам явиться?..
- Больше суток в дороге… - очевидно, задумался он, в завершение сказал: - Значит, завтра и выедешь.
      Значит, завтра… Ну что ж…
- Что тебе привезти из Москвы?.. – как обычно, спросил у любимицы.
- Привези мне, пожалуйста, духи, ясно дело, французские. У нас их не бывает, Аcquaide Gio. Я тебе запишу на бумажке.
- Хорошо, поищу, - пожимая плечами. – И откуда такие познания?!..
- Я же, папочка, девушка!..
      И такой же вопрос своей Ксении Захаровной.
- Я не знаю, Володя, сама, - растерялась немного она. – На мой взгляд, ныне все есть у нас и в Усинске. Возвращайся скорее ты сам!..
      Да, ответы, как видите, разные. Вывод делайте сами.
      Министром сказанное «завтра» означает по сути уже сегодня, так как поезд в четыре утра…
      И вокзал, и купе, и в дороге чаи, в ресторане обед… И Москва златоглавая, и погода достаточно теплая… Дела шли как по маслу...
      И большой магазин… Супермаркет, простите, я, похоже, немного отстал… Парфюмерный отдел, чего я и искал. Море всяких названии и флаконов, флакончиков – разбегались глаза…
- Может, чем-то смогу вам помочь?.. – и красивая девушка, продавщица, наверное, а быть может, и менеджер. – Что конкретно желаете?..
- Если есть, то такие духи, - протянул ей бумажку.
- Разумеется, есть!.. – прочитав, отыскала коробочку. – Вот, пожалуйста, понюхайте.
      И действительно запах очень-очень приятный, аромат, а не запах!..
- Полагаю, такие духи подошли бы и зрелой, уже замужней женщине?..
- Да, конечно, конечно!.. Кстати, больше шатенке.
- Что ж, спасибо, мне два… два, пожалуйста, флакончика.
- Да, пожалуйста, минуточку!..
      Меньше слов, больше действии!.. Но ей платят за то, чтоб всегда улыбалась и была очень вежливой, и как можно побольше продавала флакончиков. Кстати, я от всех этих «пожалуйста» мало-мальски устал, с облегчением вздохнул, когда вышел на улицу.
      И в течение трех дней дела были улажены, можно было вертаться домой. Решив сделать сюрприз, звонить Вике не стал, и тем более Ксении.
      И опять стук колес, но уже без оттенка романтики… Вдруг напала какая-то странная, без реальных причин, с грустным видом тоска… Может, все от усталости?..
      Усинск встретил прохладой и туманом, увы…
- Рад вас видеть, Владимир Денисович, - пожимая мне руку, наш начальник охраны. – Очень быстро управились!..
- Да, стремился попасть побыстрее домой.
- Что ж, садитесь, поехали.
      Черный джип, как тот ворон в ночи… И свет бьющих куда-то, далеко за пределы сознания, понимания, фар… И мой дом, и подъезд…
- Доброй ночи, Владимир Денисович, - чрезмерно серьезным казался и подвезший меня Николай.
- Уже утро, чудак!.. – выходя из машины, попытался разжидить этот мрачный вселенский туман.
- Раз темно, значит, ночь!.. – был достойным ответ.
      Дверь открыл, разумеется, сам, шагнул тихо в прихожую. И из комнаты Вики донеслась очень-очень лиричная, еще наших времен, и прекрасная мелодия Поля Мориа.
      Очевидно, девчонка заслушалась и внезапно уснула при музыке, ведь такое случалось уже множество раз.
      В таком случае зачем, почему через щель недостаточно плотно закрытой двери пробивается свет?..
      И шагнув, приоткрыл… Боже мой, там Виктория голая, как исправный жокей, этак плавно и с чувством достоинства, сидя верхом на парне, грациозно скакала!.. Он был тоже, естественно, гол…
- Может, хватит резвиться?.. – спросил тихо, спокойно, зажимая свой гнев.
      Вертихвостке пришлось тотчас спрыгнуть с «седла», а Андрей натянул на себя одеяло. В глазах Вики был только испуг, а парнишка вообще оказался трусишкой… Как ни странно, вдруг стало смешно…
- Помешал?.. – преспокойно спросил, тут же вспомнив в юности прочитанный «Декамерон»*, издеваясь, добавил: - Моя дочь увлеклась соловьем!..
      В ответ только молчание.
- И что мне с вами делать?.. – тяжко-тяжко вздохнул, обращаясь к Андрею, сказал: - Собирайся и марш! Даю десять минут!..
      Их оставил, конечно, одних…
      Ныне в прессе полно публикации, давно слышал о том, что девчонки и парни в наше бурное время много раньше взрослеют, в результате чего возникает желание, половое влечение, но чтоб так моя дочь, с этим лодырем, увальнем?!.. Эх, Виктория, Вика!.. Проморгал, получается… А чего от нее, если честно, хотеть?.. Чтоб спросила отца, где и с кем ей потрахаться?!..
      Было слышно, как заскрежетал дверной замок, значит, этот ушел… И девчонка, нет, девушка, почти взросла женщина пошла в ванную. Да!.. Ну не плакать же мне!..
      Думай, Федя, ну, думай!.. В голове – пустота…
      Слышал, вышла из ванной, но ко мне не зашла… Как планирует жить, как на все это смотрит сама?.. Вот, зачем ей духи!..
      И раскрыл свою сумку и нашел в ней флакон, и отправился в комнату глупенькой, своей маленькой девочки… Там был все еще включен ночник, а она, облачившись в халат, сидя на краю дивана, ждала явно меня.
- Хочешь что-то сказать?.. – обращаясь с улыбкой ко мне, ясно дело, не радостной.
- Нет, скорее спросить у тебя.
- Давай лучше отложим разговоры на позже, - попросила Виктория, - дня хотя бы на три. Я сегодня что-либо серьезно и умно ответить все равно не смогу.
- Верю, верю, ну что ж, раз так хочешь, отложим… А пока, вот, гостинец, - протянул ей духи.
- Ах, папуля, спасибо!.. – не став даже и нюхать, дочь прильнула ко мне и, похоже, заплакала.
- Эй, подруга, уймись! И не надо терзаться, у нас все хорошо!.. – успокоясь немного от слез дочери сам.
      Утро, утро, рассвет… Снова мысли не очень веселые, но и не драматичные...
      Прошел день и второй, на работе все шло как обычно, чин чином, но не видел Андрея.
- А где этот ленивый, верней, спящий ковбой?.. – поинтересовался у Николая Петровича. – Ты ведь знаешь, о ком я.
- Он уехал на время домой, сказал, надо уладить кой-какие дела. Я не стал возражать, посчитал ему отгулы, почти месяц, гуляй!..
- Хитрый гусь!.. – не сдержавшись-таки.
- Да, неглупый, а что?.. Снова что-то такое?..
- Ничего как бы страшного нет, все же он мне не нравится.
- Так давайте уволим, вот и дело с концом!..
- Нет, Петрович, не надо, - призадумался я. – Ты мне лучше, пожалуйста, проверь все его документы, все ли в них совсем чисто. Еще раз! Если что вызывает сомне-

*Имеется в виду одна из новелл Боккаччо.
            ние, сразу мне сообщи. И смотри, чтобы все деликатно, чтоб никто ничего!..
- Все понятно, Владимир Денисович, только в данный момент документы при нем!..
- Время терпит, вернется!.. Ему скажешь, что нужно, например, для налоговой…
- Хорошо, будет сделано!..
      Может быть, зря все это затеял, но каким бы то ни было способом сказать парню «прости и прощай», вне сомнения, надо.
      Наступил долгожданный ноябрь, выпал снег окончательно, до июня, до лета, скоро день будет длиться только часика три, то есть будет темно... Скоро буду женатым на прекраснейшей женщине, можно будет залечь… и не очень-то ждать приближения теплой, более светлой весны. И всю зиму не спать!..
      Размечтался как юноша! Пир во время чумы!.. Может, вовсе не пир, может, нет и чумы, неприятности с дочерью – всего-навсего мелочь?..
- Жду, папуля, вопросов, - и уселась напротив Виктория, так сказать, визави; и казалась спокойной, и отнюдь не растерянной.
- Их по сути и нет, этих самых вопросов. Разве только один: ты немножечко думаешь о своей личной жизни, наперед и вообще?..
- Разумеется, думаю… Обещать ничего не могу, но я выводы сделала!..
- Вот и славно, ты умница!.. – надо чаще ребенка хвалить, иногда и в чем-либо повинного. – Помни только одно: тебе надо учиться, поступать в институт, начать делать карьеру!.. потом можно и замуж. Когда все это будет, я не стану препятствовать, хоть за этого лодыря, полового гиганта!..
- Мне все это понятно самой…
- В таком случае вперед! Объяснять, полагаю, не нужно: случись нечто подобное снова, я могу не сдержаться, наломать много дров!..
- Нет, папуля, не нужно, - улыбнулась она. – И спасибо за то, что сдержался недавно.
      Может быть, в самом деле ничего в этом страшного нет, я гоню, как сказала бы Вика, пургу?.. Целомудрие нынче не в моде, у таких вот пятнадцатилетних девчонок, иногда даже раньше, уже есть сексуальные навыки, хоть какой-то, но опыт, а Виктории скоро, уже скоро шестнадцать!.. Разве это так плохо?.. Ах, задеты отцовские чувства!.. Эгоизм, и не более того!.. Успокойся, Дубинин, если ты в самом деле не дуб!..
      Кстати, вспомнил один анекдот. Заходит, значит, в продуктовый магазин одна старая дева и обращается к продавщице с просьбой, чтобы та поискала и выбрала курочку, но такую, которую до сих пор еще не топтал петух. Продавщица, недолго подумав, предложила той дуре самую неприглядную и синюшную. «Боже мой, какой ужас!.. – воскликнула покупательница. – Что вы мне предлагаете?!..» «Как раз то, что просили, - и был мудрым ответ. – Эту жалкую курочку не хотел и петух!»
      Между прочим, Виктория – не синюшная курочка, а весьма и весьма симпатичная, стройная, очень-очень красивая девушка!..
      Да, ноябрь и суббота; день рождения друга, следователя Олега Емельяновича Бондаря… Пятый час пополудни; и звонок своей Ксении…
- Собралась?..
- Да, готова и жду. Ты подъедешь?..
- Ага… Выходи, скоро буду. Пока.
      И подарок; шикарный, часы… И не абы какие, золотые и Rolex!.. Дорогие, конечно, но и друг дорогой. Нужно что-то купить пацанам и цветы его женушке Лене.
      Джип стоял у подъезда.
- Куда едем? – шофер.
- Выезжай из дворов, а потом подскажу.
      В мире кризис, финансовый!.. Ну а я тут при чем?!..
      Моя дама ждала.
- Замечательно выглядишь!.. – открывая ей дверцу. – Прошу.
- Между прочим, и ты!.. – засияла, садясь.
      Плавно тронулись с места.
- А теперь в магазин спорттоваров, - повелел я водителю. – Куплю двум хулиганам перчатки, пусть мутузят друг друга.
- Неужели боксерские?.. – с удивлением, Ксения.
- А какие ж еще?!.. Пацаны энергичные, нужно эту энергию, как сказал бы Олег, эту дурь, им куда-то девать!..
- Может быть, ты и прав.
      И купили перчатки, и купили цветы… Дом Олежки, подъезд; без пятнадцати пять…
- Никуда не торопишься?.. – спросил я у шофера.
- Нет. А что?..
- Минут десять еще посидим и послушаем музыку.
- Как хотите, Владимир Денисович.
      Пела Настя Каменских. И хорошая песня. Но, увы, ее песни слишком часто в эфире звучат, скоро всем надоест. Перебор! Как всегда и во всем. А что делать, в России живем!.. Хотя кто его знает, может быть, и в Европе, на Западе, переборов достаточно?..
      Забренчал мой мобильный…
- Долго будешь еще в своем джипе сидеть? – издеваясь, Олег. – Я в окно тебя вижу!..
- Ладно-ладно, идем!..
      Пунктуальность. А что?.. Вам, конечно, смешно…


      Да, подарок крутой, было как-то неловко и его принимать. А с другой стороны, когда дело касается настоящих друзей, материальные блага превращаются в символ, символ верности, дружбы. И две пары боксерских перчаток тоже стоят недешево. День рождение мое, а подарки, гляди, перепали и детям. Пусть мутузят друг друга, это только на пользу. Выпустят из себя пар, станут более нежными и ласковыми…
      Кстати, с этим презентом получился смешной, на работе смеялись сотрудники, чуть ли не анекдотичный случай. Прихожу, значит, я в понедельник на работу и как мальчик красуюсь в своих новых часах. Без нужды, разумеется, только с явным желанием, чтобы видели все. Сам на них больно часто гляжу, а тут, ба, и заметил их шеф, Коновалов. Уже более пристально, и почти не скрывая своего интереса, поглядел пару раз, а потом говорит:
- Ты что, взяточник?..
- Нет.
- В таком случае, наверно, «крышуешь» каких-либо бандитов.
- В этой нашей дыре и бандитов по сути-то нет, одна мелкая шушера.
- Ну тогда, капитан, отвечай, - в нем проснулся сыскарь, - на какие шиши ты купил столь крутые часы?!.. И не вздумай юлить!..
- Подарил, - отвечаю смеясь, - один добрый приятель.
- У меня что-то нет таких добрых приятелей!.. – и так далее, так далее.
      Все закончилось тем, что пришлось подполковника этак дружески высмеять, к чему глупые люди всегда чрезмерно серьезно и болезненно относится.
- Уж пора бы вам знать о своих подчиненных все то, что и так на виду, - улыбаясь, конечно, ему, - что доступно любому, а вы даже не знаете, что Дубинин – мой друг! О том знает весь город!..
      Коновалов опешил, его длинный язык оказался в том самом, уж простите меня, ниже пояса месте. Допустил он ошибку и тем, что весь наш разговор был услышан одним из сотрудников, а вернее, сотрудницей. Так что я в отношении распространения слухов о своих отношениях с шефом и случившимся казусе не повинен ни чуточки.
      Итак, мне уже сорок один. Капитан в таком возрасте – неудачник и только!.. Чего больше в Усинске желать?.. Оказался же здесь, между прочим, случайно, и еще до того, как сюда переехал, поселился Володя. Надоела мне эта дыра, надоела работа, скажу честно, до чертиков, а куда уезжать да и чем заниматься еще?..
      Мыткин, кстати, сидит в изоляторе и помочь ему чем-то я пока не могу. Могу путать следы, что успешно и делаю. Ради благого дела нарушаю закон, занимаюсь этакой мелкой фальсификацией. И все это, конечно, пахнет кучей дерьма, никакой привлекательности даже и близко. Посему откровенно скажу: детектива не ждите!.. В этом деле знал только одно, что несчастный Вадим Александрович – всего-навсего «шизик» и всего лишь «шестерка», его место в «дурдоме» и задача моя: найти веские факты, чтоб от зоны больного спасти. И найти настоящих убийц, если были и есть таковые в наличии.
      Вдруг приказ: я – майор!.. Давно этого ждал, но в последнее время как-то даже забыл… И что все это значит? Отправляют на пенсию или, наоборот, хотят бросить опять на прорыв в какой-либо дыре?.. Нет уж, дудки, ребята, у меня здесь квартира и к тому же, признаюсь, я уже одряхлел. Не физически, духом!..
      И звезду на погонах надо было обмыть.
- Может, лучше, ребята, - обращаясь к своим же ментам, - заказать в кафе стол?..
- Что ты будешь, Олег Емельянович, тратиться, - увы, не был поддержан. – Лучше вмажем как следует здесь, в нашей милой ментовке.
      И в течение пару часов обежал магазины. Как ни странно, закуска оказалась дороже, даже много дороже мной закупленной водки и нескольких бутылок шампанского.
      И обмыли и вмазали, как говорится, до поросячьего визга, приложились к бутылочкам так, что назавтра, вне всякого сомнения, у большей части из моих сослуживцев трещала и гудела башка, во рту было, простите, как насрано. Благо, что сие мероприятие происходило с пятницы на субботу. Лишь к утру всех развес наш ментовский УАЗ-ик.
- Поздравляю, товарищ майор, - когда встал, чуть очнулся, издевалась Елена, жена, - с присвоением звания, в том числе неуемного пьяницы!
- Ой, спасибо, спасибо!.. Внутри прямо горит, дай-ка лучше рассола!..
- Может, пива, холодного?.. – хитро улыбалась она.
- А что, есть?..
- Принесла, позаботилась!..
- Так чего же ты ждешь?!..
      Вот такая она у меня, дорогая и добрая… Да, бывает, и дуется, и бывает капризной. Ну а как же без этого?..
      В понедельник к себе пригласил Коновалов. В кабинет, разумеется. И казался каким-то… чересчур озабоченным.
- Хочешь кофе?.. – ого!..
- Не откажусь, - пожимая плечами.
- Не спеши-ка, Олег Емельянович, - включил чайник наш шеф, - сядь, со мной посиди. Может, рюмочку?..
- Нет!..
- Перепил, очевидно, на днях с лейтенантами, - упрекнул, доставая из сейфа бутылку. – У меня, между прочим, коньяк!..
- Коньяк можно попробовать, - согласился-таки, - и тем более с кофе.
- Речь мужчины, майор!.. – с большой помпой, с улыбкой произнес подполковник, наливая напиток в широкие, именно для коньяка предназначенные бокалы.
      Что ж он так предо мной?.. Может, что-то стряслось?..
- Говоришь, что Дубинин твой друг, – приготовил и кофе. – Слышал даже и то, что вы вместе, кхе-кхе, воевали в Афгане.
- Воевали действительно, - в личном деле написано!..
- В таком случае, Олег Емельянович, на мой взгляд, ни к чему тебе это… ну, пить водку со всеми, извини, сопляками.
      И хотелось ему нахамить, в то же время хотелось узнать, к чему это он клонит?.. Посему я в ответ, тоже с помпой, изрек:
- Звезду нужно обмыть, уж такие традиции!..
- И обмыл бы со мной, с тем же другом, Дубининым!..
- В другой раз только с вами!..
      Детский садик, ей-богу! Неужели таким маразматиком стану позже и я?!.. Чего хочет сей старый пердун, чего он добивается?..
- Что ж, поднимем, майор!.. – аж сиял подполковник, настоящий артист. - За звезду и за звание, за тебя, дорогой!..
      Даже стал дорогим!.. Слава Богу, как Брежнев, не полез целовать!..
      Водку пить много-много приятнее, чем дешевый коньяк, но пришлось делать вид, что я просто в восторге… Прошло пять или десять минут, в течение которых подполковник разглагольствовал о долге каждого из нас перед родиной, о чувствах ответственности за свои поступки и так далее, так далее – потянуло на лирику. Мне весь этот словесный понос, ясно дело, приелся, пару раз ненароком зевнув, поглядел на свои золотые, фирмы Rolex часы. Можно сказать, демонстративно.
- Не спеши-ка, Олег Емельянович, - повторил подполковник. – Давай выпьем еще по бокальчику. Мне необходимо тебе кое-что сообщить. Весьма и весьма конфиденциально!..
      Тайны Мадридского двора!..
- Весь внимание, Василий Захарович, - допив кофе и как бы поторапливая его.
- Да имей же терпения, майор! – закурил Коновалов.
      Не спросив разрешения, это сделал и я.
- Так и быть уж, кури, - произнес дружелюбно хозяин. – Это даже на пользу, ибо от запаха дыма твоих сигарет у меня из кабинета разбежались все тараканы.
- Чтоб со мной рассчитаться, - пошутил соответственно, - очевидно, придется плеснуть еще раз коньяка.
- Ладно-ладно, чуть позже!.. – наконец-то решившись к разговору серьезному. – Дело в том, что весной собираюсь уехать. Насовсем, в Сыктывкар.
- Повышение?..
- Да.
- Нам пришлют кого-либо другого, - сказал я подполковнику, - может быть, чрезмерно крутого…
- Чего мне очень-очень не хочется, - слава Богу, родил!..
- Есть грехи?.. – вопрос слишком, наверно, прямой.
- Ну а как же без них?.. – с удивлением, Василий Захарович. – Хотя эти грехи и не очень серьезные, совершенные, скорее, по необходимости, чем по личным соображениям. Сделать так, чтоб их не было видно совсем, спрятать концы в воду, к сожалению, нету возможности.
- А меня не боитесь?.. – вопрос снова прямой.
- Скажу честно, немного… Но тебе совершенно нет смысла ни за что ни про что, этак просто меня утопить, предавать это дело огласке, как говорится, выносить мусор из избы. Я продвину тебя, ты прикроешь меня.
- А вдруг я заартачусь?..
- Ты же умный мужик!.. – плеснул вновь коньяка.
      И не ждал, не гадал, что сей наш разговор станет столь откровенным.
- Мне необходимо знать, - после паузы сказал Коновалову, - качественную величину этих мелких и, по вашим словам, не очень серьезных грехов. Может быть, вы меня лишь умело подставите?..
- Придет время, узнаешь, убедишься сам лично. В данный момент мне достаточно твоего согласия в принципе.
- Вы его получили, - поступил, вероятно, как продажная шлюха, но есть множество «но»!..
- В таком случае выпьем!.. – поднял он свой бокал. – За твое продвижение!..
- И за ваше, Василий Захарович!..
      И в итоге хороший гешефт!..
- Больно долго у шефа сидел, - обратили на это внимание наши зоркие сыщики. – Что, опять поимел?..
- Рассказал о финансовом кризисе, - отшутился в ответ, - и велел пить не водку, благородный коньяк!..
- И, похоже, тебя угостил, - все ведь видят орлы, - этим самым напитком.
- Раздавили бутылочку, пока вы увлекались пивком…
      И в итоге продался… Что такое грехи, что такое грешки? И грешны ли менты?.. В наше смутное время, когда люди и правда стали более жестокими, стремящимися к наживе, мы, менты, ангелочки!.. Ну, положит гаишник в карман за день несколько тысяч, ну, присвоят ребята себе у какого-нибудь пьяницы-дебошира в карманах найденную мелочь, в жопу пьяного или в приступе гнева которого пришлось задерживать и волочь в вытрезвитель, ну, начистят в порыве явно сволочу морду, разве это большие грехи? Когда государство в образе законов является либералом-импотентом, то такие поступки правоохранительных органов можно только приветствовать! Пусть хотя бы вот эти, в упрощенном варианте созданные законы нарушающие граждане, среди которых попадаются настоящие ублюдки, хоть немного кого-то боятся!.. Попадет кому-либо ни за что ни про что?.. Издержки производства, господа хорошие!.. Не секрет, что менты – порой слишком уж грубые, на работе бывают настоящими хамами. Объяснение одно: нахватались и незаметно впитали в себя то, чем пропитаны граждане, с которыми им приходится соприкасаться, что опять же можно отнести к издержкам производства. На мой взгляд, это тоже грешки по сравнению с тем, что творят власть имущие, что творят олигархи, что творят террористы и киллеры… Объяснить можно все, оправдать – не всегда и, к сожалению, не все, и тем более близких, и тем более себя. Печально, но получается так, что человек постоянно живет с каким-то чувством вины, толком даже не зная, виноват ли он в действительности. Виноват ли я в том, что заключил сделку с Коноваловым?.. Вероятно, отчасти…
      Дома снова напала жена.
- Ты опять с запашком?..
- Извини, был серьезный предлог.
- У тебя этих самых предлогов за день, видимо, несколько!..
- Да, и правда, на каждом шагу!.. – превращая все в шуточки и стремясь в ее сторону не особо дышать. – Но я парень серьезный и беру на вооружение только один из предполагаемых вариантов.
- Баламут и пьянчужка!..
- Можешь выпить и ты, для поднятия тонуса, - намекая на секс.
- Я пока что одна, слава Богу, не пью! – заинтересованно глядя на меня. – Ну а ты уже принял так.
- Принял только грамм двести, это значит, совсем ничего! Через час, когда сядем за стол, уже буду как стеклышко!..
- Говоришь, с продолжением?.. – лукаво улыбнулась она, хотя я этого не говорил.
- Разумеется, счастье мое!..
- Хорошо, но у нас дома нет и вина. Водки я не хочу.
- Разве это проблема? Сейчас, Леночка, сбегаю!..
      Магазинов в Усинске достаточно, а хороший, где продавались действительно хорошие вина, всего-навсего один. Пришлось мчаться туда, а на улице скользко.
      И вся жизнь в суете! К сожалению, некогда поменять и резину, а вернее, сменить на машине колеса, вместо летних установить зимние, с шипованными шинами. Хоть кого нанимай!..
      Дома встретили вернувшиеся из школы дети.
- Мама, мама, а папа принес, - доложил-таки Игорь, - две бутылки вина.
- Значит, будете снова, - констатировал Ромка, - целый вечер балдеть.
- Не волнуйтесь, завистники, принес соку и вам!.. И стучать, между прочим, у нас как-то не принято!..
      Детям сок, нам вино, все, по-моему, честно.
- В таком случае нам, - соображал Ромка, - нам нужна и закуска! Ну, к примеру, пирожное или что-то еще.
- Не в моей компетенции снабжать вас и закуской! – отдавая ребятам двухлитровый пакет, как обычно, сливового сока. – И вопрос не ко мне!..
- А второй, а второй?!.. – разглядев, вновь пристал Игорек, - второй, вижу, папуля, пригрел!..
      Эгоисты и только!..
- Если дать вам второй, боюсь, может случиться небольшое несчастье, - издеваясь над ними, - например, энурез, не дай Бог, жидкий стул!..
- Хватит нам уже вешать лапшу!.. – это умник наш, Ромка. – Не забудь, что на наших ушах она вовсе не держится!..
- Интересно бы знать, почему?..
- Она скользкая, папа!.. – уходя в свою комнату, на последок сказали, сообщили они.
      В кухне что-то готовила, что-то жарила женушка.
- Это суп и второе на завтра, - пояснила она. – Утром лень рано-рано вставать.
- Может, чем-то помочь?..
- Нет, не надо, сама. Детям я приготовила блинчики, а вот ты мне ответь, что желаешь на ужин-то сам?..
- Поросенка, гуся и бочонок вина!..
- Вместо поросенка предлагаю кусок буженины, вместо гуся себя, а вина ты, я вижу, купил.
- Замечательно, радость моя!..
- И, похоже, совсем протрезвел, - вновь с лукавой улыбкой заметила.
- Разве долго совсем протрезветь, когда не был и пьян?!..
      Посидел в кухне с ней за компанию.
- Вот и все, - наконец объявила любимая. – Зову ужинать деток, ну а сами чуть позже.
- Да, конечно, чуть позже, - уходя в свою комнату, уступил свое место одному из проказников.
      И ушел в свою комнату, их у нас только две. Как у многих, у многих… Тесновато, конечно, и особенно детям. Получить ипотечный кредит, даже если бы не было кризиса, совершенно немыслимо, да и глупо пытаться – кабала до последних дней жизни. И что делать, не знал.
      Пианино… Открыл крышку и сел, помассировал пальцы. Нет, играть по нормальному, как играет Елена, никогда не умел, но душа отчего-то рвалась что-то выдать опять, что случалось нечасто. И играл в основном лишь одной, то есть правой рукой – левая подыгрывала несколькими, одними и теми же, давным-давно заученными аккордами. Полонез знаменитый Огиньского, болеро самый-самый Равеля, две-три старые-старые, задушевные песни, лейтмотив «Лебединого озера», всем известно, Чайковского, колыбельная Гершвина и кусочки из опер…
- Молодец, продолжай, - на минутку прервавшись, был ободрен супругой.
      И играл, и продолжил… И звучала, конечно, в основном мелодичная, мной любимая музыка, если эту игру, в исполнении моем, можно впрямь назвать музыкой.
- На сегодня достаточно, - наконец произнес, с облегчением вздохнул. – Потянуло, как видишь, на лирику.
- Ну и как? – указывая на инструмент, поинтересовалась Лена. – Помогло?..
- Да, немного, отчасти.
- Пошли ужинать, лирик!..
- Давно этого жду!..
      Отправляться в постель, к сожалению, рано, да и дети не спали. И сидели, поели и немножечко выпили. Как ни странно, слегка опьянел.
- Давай сделаем девочку, - предложил своей милой и единственной женщине. – Не сегодня, конечно…
- Ты что, спятил совсем?.. Я по сути не против, только где будем жить?..
- В тесноте, не в обиде!.. Слава Богу, здоровые и пока что нестарые! Вдруг еще что-нибудь в нашей жизни изменится, станем более богатыми?..
- Надо быть реалистами, - с грустной улыбкой произнесла она. – И к тому же заметь, мне уже тридцать шесть, да и ты не пацан!..
- Рассуждаешь как все европейцы, попросту не желаешь рожать!..
- Ну а ты, под влиянием Веллера,* явно рвешься в герои-отцы, очевидно, пытаясь приумножить нашу русскую нацию. Один в поле не воин, мы погоду не сделаем!..
- А им все нипочем, черножопым и желтым друзьям! И плодятся как кролики, в том числе и в Усинске!..
- Обходись, ради Бога, без пошлостей! Ты же знаешь, как их не люблю!..
- Ладно, Лена, прости… И учти, что сей мудрый писатель, хотя парень действительно грамотный и, конечно, неглупый, лично мне не указчик! И боюсь, что вообще никому!.. Полагаешь, что кто-то, прочитав его книгу, тотчас прыгнет в постель, чтобы выполнить долг, и не только супружеский, но и перед матушкой Россией, поспешит тотчас сделать ребеночка ради сохранения нашей белой расы?.. Детей делают люди по велению инстинкта, по велению души!..
- Да, ты прав, извини, - тут задумалась женщина. – Прав и в том, что все стали чрезмерно уж умными и прагматичными, ну а мне, лично мне в отношении дочери еще нужно прислушаться к своему подсознанию, лично к своей противоречивой душе.
- Долго это продлится?..
- Может, месяц, а может, и два, я не знаю сама. Хотя нет, обойдемся без этого, лично я ответ знаю давно… Может быть, тебе будет смешно, давай спросим детей.
- Хотят ли они сестричку или братика?..
- Ну да. Можно прямо сейчас.
- Пойдем к ним?..
- Да, так лучше, пошли… - поднялись и отправились в детскую. – Только спрашивай ты!..
      У компьютера оба…
- Опять игры?.. – это вместо вступления.
- Рады видеть!.. А что?..
- И не скучно вот так, каждый день заниматься всей этой фигней?..
- Скучно, папочка, скучно, - согласились они. – Но уроки мы сделали, а на улице темень! Мы бы, может, пошли, но не пустите вы!..
- Хоть бы что почитали. Сколько всяких полезных, интереснейших книг!..
- Я сегодня читал! – заявил Игорек.
- Да, могу подтвердить, - тут вмешался и Ромка. – Прочитал еще до ужина и только что пересказал мне две новеллы Боккаччо!..
- Ну, ребята, даете!..
      Рядом прыснула Лена.
- На сегодня, я думаю, хватит, – как ни в чем не бывало, вновь изрек больно мудрый Роман, – глаза нужно беречь!..
- Тоже верно, внимание! Есть один очень важный вопрос, что на это ответите?..
- Ладно, папа, мы слушаем, - успокоились дети.
- Как бы вы посмотрели на то, если мы, верней, мама родила нам ребеночка, для вас, значит, сестренку или мальчика, брата?
- Вы уже это самое?!.. – совершенно опешили те.
- Нет, пока это дело только в стадии плана.

*Имеется в виду книга Михаила Веллера «Кассандра».
- Это здорово, здорово, мы не против, рожайте!.. – первым очнулся Роман. – Обещаем, мы будем хорошими, будем нашу сестренку очень-очень любить!..
- Хорошо, и спасибо за честный ответ. Увы, есть одно «но», в этой нашей квартире тесновато сейчас…
- Как-нибудь да поместимся!..
- Ладно, дети, спасибо!.. – и все были счастливыми, мне хотелось дурачиться.
      Спустя десять минут…
- Не забудь, - сказал я своей Леночке, - тренировка сегодня!..
- Ты о чем?.. – хотя были намеки до этого, якобы не поняла она.
- Через две-три недели, долго-долго не пив никаких алкогольных напитков, сотворим с тобой девочку. А пока упражнения!..
- Баламут ты, Олежка! Но раз ты так серьезно настроен и готов ради этого долго-долго не пить, пока дети не спят, все же выпьем сегодня по капельке.
- Ты чудесная женщина! Ты само совершенство!..
      Когда дети отправились спать, я опять протрезвел… Но пьянел от другого…

                *  *  *


      Вот, уже зимний месяц, декабрь, а на улице дождь! Безобразие, жуть! И в свободное время никакого желания куда-либо идти…
- Этот твой Алексей… - начала разглагольствовать Ира.
- Он пока что не мой, - перебила ее.
- И не твой, и не мой, - не обиделась девушка, очевидно, надеясь-таки охмурить неприступного, - и, похоже, ничейный. И вообще, на мой взгляд, Алексей истукан, а быть может, и вовсе, извини, импотент.
- Потому что не трахнул тебя?..
- И тебя, к сожалению…
- Ты об этом со мною вот так, абсолютно спокойно беседуешь, будто с кем-то заняться любовью равносильно тому, что умыть утром личико!..
- А чего тут стесняться?! Я живая, здоровая девка!..
- А меня ты считаешь совершенно бесчувственной, почти дохлой коровой? – улыбаясь, спросила ее.
- Нет, конечно, но ты… - растерялась Ирина, - ты, наверно, чуть менее горячая, менее темпераментная…
- Может быть, может быть… Если хочешь так знать, я не знаю сама, какова я в постели…
- Этим хочешь сказать, что ты все еще девочка?!..
- Да, подруга, тебе, может быть, и смешно, я пока что ни с кем…
- Боже мой, с такой внешностью, в твои годы быть целкой! Ты, наверно, мне пудришь мозги, в это трудно поверить!..
- Разве это так плохо?..
- Может быть, и не плохо, но и мало хорошего. Помни, Ришка, одно, что всему свое время. Лучше выпустить пар и перебеситься теперь, еще в юные годы, чем, опомнясь, чуть позже, когда станешь чей-либо женой. И к тому же заметь, секс – прекрасная вещь!.. Не стоит зацикливаться на том, что ты какая-то особенная, что ты лучше других!.. Позже будешь жалеть!..
- Ладно-ладно, Ириш, я об этом подумаю!..
      В сотый, тысячный раз!..
- Тут и думать не надо, - после паузы сказала она. – Порой трезвый рассудок людям только вредит!..
- Разве может рассудок вредить? – опять же полюбопытствовала я.
- Если будешь все взвешивать и анализировать все свои поступки, то раньше или позже упрешься в тупик, из которого выйти будет очень непросто, а верней, невозможно. Так, гляди, и недолго оказаться в психушке, в лучшем случае в монастыре.
- Слишком мрачный прогноз!..
- Эй, Аришка, отстань!.. – улыбнулся подружка.
- И немного-то старше меня, а такая уж умная!..
- В детстве много читала. Переспала с десятком мужчин, - в завершении выдала две банальные фразы.
      Успевают же люди!.. И как будто не завидно, но… В жизни столько банальностей, что порой поражалась, почему, зная будто бы многое, так нелепо бездарно живем?..
      На мобильный однажды звонок… Ба, Андрей!..
- Как, сестрица, живешь?.. – спросил он оживленно, но раз звонит, тотчас поняла, значит, что-то не так.
- Слава Богу, терпимо. Ну а ты?.. Может, что-то стряслось?..
- Все, увы, опостылело. И работа, и жизнь.
- Видно, что-то опять натворил.
- Ничего как бы страшного нет, - очевидно, задумался брат.
- Говори же, выкладывай!..
- У меня тут девчонка, я ее очень-очень люблю… Ну, мы с ней это самое, понимаешь сама, а отец нас застукал… Дело в том, что девчонка серьезная, зовут, кстати, Викторией…
- Не такая, похоже, серьезная, раз с тобой уже трахалась, - этак мягко заметила.
- Соблазнил малолетку то я!..
- Если любишь, женись.
- Это просто сказать!.. Да и на фиг ей нужен практически нищий, ни к чему не стремящийся тип, всего-навсего охранник!..
- Поступай в институт. Можно кончить заочно!..
- Ты так думаешь?.. – задал глупый, ненужный вопрос.
- Да.
- Плохо то, что отец моей Вики очень-очень крутой, можно сказать, олигарх, и меня ненавидит.
- Как он может к тебе моментально проникнуться весьма нежными чувствами, если ты совратил малолетнюю дочь?.. Попытайся ему доказать, что ты добрый и честный и готов сделать все, чтобы обеспечить безбедную жизнь его любимой дочери. Мне ли тебя учить?..
- Да, конечно, прости… Ну а ты-то сама?.. Еще замуж не вышла?..
- Не берут!..
- Смотри, будь там серьезной, не особо со всеми дружи!.. Не дай Бог, кто обидит, приеду и оторву яйца!..
- Так всем-всем и скажу!..
- Что ж, Аришка, спасибо, - завершая сей наш разговор, произнес явно оживший брат. -  Как-нибудь позвоню!..
- Держи хвост пистолетом! Все, надеюсь, наладится!..
      Глупый бедный Андрей… Навернулась слеза…
      Продолжал ко мне лезть, докучать предложениями куда-либо сходить однокурсник мой Юрий.
- Не могу, - повторяла ему. – Я, увы, не настолько богата, чтобы ехать домой на такси, сам ведь знаешь, не близко.
- Мне нетрудно тебя проводить и могу, наконец, довезти на своей…
- Нет уж, нет уж, не надо! Чуть-чуть выпьешь, а позже… хочешь сесть за баранку!..
      Словом, брыкалась, но… но однажды парнишка подплыл с более хитрой улыбкой.
- Приглашаю в субботу на свое день рождения, - и, похоже, не врал.
- И где будешь справлять?..
- В своей новой квартире, - невозмутимо ответил Юрий. – Посидят и родители, может, час или два…
- У тебя есть квартира?..
- Да, недавно купил.
- Извини, что не знаю… Ну и сколько тебе?..
- Будет двадцать один…
- Чуть-чуть младше Андрея.
- Это кто?..
- Это брат мой, в Усинске, - тут задумалась я.
      Ситуация до неприличия банальная… Если впрямь соглашусь, то по сути понятно, чем такое кончается. Вопрос в том, поплыву ли, стоит ли плыть по течению?.. И тем более, что он был-таки мне каким-то чужим.
- Соберутся ребята приличные, - ожидая ответа, стал уверять парень, – в основном все с девчонками!..
- И почти до утра?..
- Ну, наверное, да… Не волнуйся, потом провожу!..
- Ладно-ладно, согласна, - не ходить же в монашках! – Но учти, что подарок будет более чем скромный!..
- Разве в этом суть дела?!.. – засиял ухажер.
      Да, проблемы, проблема, что купить однокурснику, что надеть на себя. Рассказала о всем, разумеется, Ире, как бы ставшей в последние дни моей духовной наставницей.
- Ну, одеть мы тебя, полагаю, оденем, а подарок… придумаем. А пошли-ка в «Орфей», можем прямо сейчас.
- Да, и правда, пошли…
      Парфюмерный отдел на втором этаже…
- Наш богатенький мальчик, может быть, и такими не душится, - понюхав весьма и весьма дорогой, рублей за четыреста, одеколон, сделала заключение подружка.
- Поди только французскими, - и добавила я, - в сумасшедшую цену духами.
      Исходящий от Юрия запах я, признаюсь, запомнила, совершенно другой аромат, много более приятный!..
- Нет, спасибо, не будем… - возвращая флакон.
      Пошли дальше… Игрушки… Добродушный на вид и большой, и коричневый Мишка. Рублей двести с копейками… Это то, что мне нужно!..
- Нам медведя, пожалуйста… - поняв это, Ирина.
      И приятный на ощупь, милый, мягкий, смешной, добрый Миша Потапович…
- Упакуйте, берем, - это я продавщице, извлекая свой скромный кошель.
      И спустились по лестнице очень-очень довольные. Оставалось придумать, что в субботу напялить…
- Одень это, Аришка, - уже дома, подруга, протягивая темно-красное, впрямь шикарное платье.
      Натянула. И что?.. В самом деле красивое, но уж слишком короткое, едва прикрывающее то место, которое Дарья Донцова в одной из своих книг назвала «Мадам Сижу».
- Да, неплохо, вот только, - засмеялась Ирина, - почти голая жопа!.. Хоть она и весьма симпатичная, но ее в данном случае желательно много больше прикрыть, чтобы у парней разыгрывалась фантазия. То, что видно, увы, мужчин меньше волнует, чем умело прикрытые наши женские прелести.
- В этом ты, вне сомнения, права!.. – вылезая из платья.
      Чуть-чуть позже нашли в гардеробах девчонок тоже красный костюмчик. Просто прелесть на мне!..
- Ну а цацки там всякие, перстеньки и другое, - и опять же Ирина, - полагаю, отыщем потом, перед тем, как пойти.
- Да, конечно, пред тем… - согласилась с ней я.
      И с боязнью ждала этой важной субботы, очень плохо две ночи спала. Дождалась и на лекциях была будто вареная, мало что понимала вообще – кстати, Юра отсутствовал.
      Дома девки хихикали, бесконечно острили – жили уже вчетвером. Не особо их слушала, да и некогда было.
- Ладно, Ришка, не бойся, - напутственные слова Ирины, - помни, ты – королева!..
- Королева Интинская!.. – пошутила и я. – Что ж, девчонки, спасибо. Я помчалась, пока.
      Остановка автобусов; тут же, рядом, такси; кругом сыро и грязь, в это время темно. Очень-очень хотелось взять и сесть, и поехать как барыне, так сказать, с ветерком…
- Эй, девчонка, садись, - выйдя из машины, улыбался уже пожилой и приятного вида таксист; прочитал мои мысли, наверное. - Если в город, поехали. Мне все равно в центр, отвезу за полтинник!..
- Мне действительно в центр.
- Вот, как раз до Воровского… А потом сверну вправо.
- Убедили. Поехали!..
      Не прошло полчаса, как нажала на кнопку звонка… И вручила подарок, мишке парень был рад, и пришлось Юру чмокнуть в щеку…
- Разрешите представить, - это он своим предкам, родителям, - моя девушка Арина.
      Так уж прямо твоя!..
      И его старики. Сразу видно, небедные, не сказать, что действительно старые, не сказать, что на них было слишком уж много навешано бриллиантов и золота. Одним словом, нормальные…
- Ну а где вся компания?.. – с удивлением спросила, уже в зале увидев всего-навсего две, лишь две пары еще молодых, нашего возраста людей.
- Будем ждать, как обычно, - с иронией отозвалась мать. – Предлагала ему, чтобы праздновал где-то, в ресторане или кафе. Нет, уперся как козлик: «Хочу дома, и все!»
- Через час, полагаю, придут, соберутся все-все, - и добавил отец. – Не в Берлине живут!..
- Займи, Юра, чем-либо друзей, - приказала мамаша, вне сомнения, диктатор, – чтоб они не скучали.
      А я, дура, спешила. Потеряла полтинник!.. Ну и ладно, черт с ним!.. Странно то, что в гостиной никакого стола!..
- Здесь у нас танцплощадка, - угадал мои мысли хозяин, наш герой предстоящего вечера, - стол накрыт в другой комнате.
- Сколько их, этих комнат?.. – простодушно спросила его.
- Всего только четыре, - бесхитростно ответил он, - больше мне и не надо. Правда, кухня просторная, есть к тому же джакузи.
- Да ты что? Покажи!.. – и так далее, так далее.
      Парень явно без комплексов и вольготно живет, но… есть множество «но». Как всегда, между прочим, все чего-то ищу!.. В двадцать лет поступил в институт, а что делал до этого?.. Может, тоже сидел?..
- Что ты делал чуть раньше? – все еще ожидая гостей, вновь спросила его уже с глазу на глаз. – Сразу после школы.
- Поступал в этот самый, то есть наш, юридический, но, увы, провалился… Отслужил, как положено, в армии.
      Ах да, армия, да!.. Положительный мальчик, как сказала бы мама!..
- Что, не мог откосить?..
- Разумеется, мог, но не очень хотел, - призадумался Юрий. – И таких, между прочим, глубоко презираю, кто не хочет служить.
- Даже так?!..
- Слабаки и, прости, хитрожопые неженки, не мужчины, а бабы!..
      Я не стала ему возражать, понимала, он прав, хотя дело касалось меня, а верней, непутевого братика…
      Звонок в дверь… и второй, и так далее, так далее. Вскоре все, почти все, собрались и уселись за стол. Хочу только сказать, что такого обилия блюд и напитков никогда и не видела – и кто только готовил?.. Пили, ели, галдели, этак скромно сперва пару раз станцевали. В десять вечера встали, распростились родители Юрия. И осталась одна молодежь. Еще выпили и…
- Теперь можно расслабиться, - объявил виновник торжества. – Дискотека, ребята!..
      И не буду опять же описывать всех подробностей вечера, а вернее, ночи. Факт, что было достаточно весело. К часам трем я устала и кружилась слегка голова…
- Мне бы очень хотелось с полчаса отдохнуть, - не подумав, сказала хозяину, с которым уже полночи обнималась и целовалась, ныне более близкому Юрию. – Где-нибудь в тишине посидеть.
- Жаль, все комнаты заняты, - констатировал он. - В одной Пашка с Татьяной, в других, знаешь сама… Пошли в спальню, Аринушка.
- Хорошо, но с условием, что не будешь ко мне приставать.
- Ладно-ладно, не буду!..
      Королевская спальня!..
- Ты приляг, а я тут… - и уселся на стул; ишь, какой обходительный!..
      Я, конечно, поверила… Только Юрий недолго сидел и лег рядом со мной. Тотчас обнял и начал шептать:
- А давай-ка разденемся, - дышал прямо мне в ухо, положил свою руку на грудь, - и тебя расцелую всю-всю!.. Я тебя так хочу!..
- Но сюда вот-вот могут войти!.. – как бы и соглашаясь.
- Как войдут, так и выйдут!.. – запечатал мой рот поцелуем наглец и дал волю рукам.
- Нет, сказала, нет-нет!.. – тотчас вырвавшись, я. – Мог хотя бы чуть-чуть, до утра подождать, когда все разойдутся!..
- Хорошо, подожду, - с обидой произнес парень. - Через час-полтора будем только вдвоем!..
- Хочешь выгнать друзей?!..
- Почему бы и нет?.. – искренне удивился он. – Раз они мне мешают.
- Ну а завтра, боюсь, помешаю и я!..
- Нет, Аринушка, нет!.. – став каким-то чужим, жалким, скользким и вредным, лепетал возбужденный самец, назвать мужчиной которого, хоть и отслужившего в армии, я уже не могла.
      Распростилась с ребятами и в прихожей одела свою жидкую курточку.
- Ты что, Ришка, совсем?.. – покрутив пальцем у виска, поинтересовался Юрий. – Среди ночи, темно и к тому же прохладно!..
- Извини и спасибо, пока!..
      Да, и правда темно и на улице дождь… Вот тебе и декабрь… вот тебе и любовь!.. И брела как лунатик и как робот, и как зомби домой, верней, в сторону дома… Город все еще спал, ни единой машины…
      Восемнадцать исполнилось осенью, а совсем еще глупая девочка… по-другому сказать, инфантильная… Это значит, со временем есть все шансы стать взрослой, более мудрой и трезвой… Правда, часто случается так, что люди и умирают инфантильными, оставаясь по сути детьми…
      Тормознула какая-то красная легковая машина… И, похоже, девятка… Боже мой, Алексей!..
- Подвезти?.. – не узнав.
- Но мне ехать аж в Радужный… - улыбаясь ему.
- Ну и что ты тут делаешь?!.. – как ни странно, сурово спросил, наконец-то узнав. – Ты чего тут болтаешься?!..
- Так уже получилось… - пожимая плечами.
- Ну да ладно, садись!..
      И мы тронулись с места.
- Я домой не хочу! – заявила приятелю.
- А чего же ты хочешь?!.. – вновь насупился он. – Ты что, пьяная?..
- Нет, - чтоб не очень серчал, тут решила ему мало-мальски приврать. – Я была у подруги, потом… с ней немного поцапались…
- Среди ночи?
- Ага.
- Значит, ты – лесбиянка, - усмехнулся мужчина, - а я думал, серьезная девочка.
- К сожалению, слишком серьезная!.. – негодуя, воскликнула.
- Такие, наверное, постятся в монастырях, - наконец улыбнулся мой спаситель и друг. – Куда едем, Аринушка?..
- Куда хочешь, туда и вези, но домой не хочу!..
- Тогда едем ко мне, - сказал он добродушно. – Чем-нибудь угощу.
- Значит, едем к тебе, - согласилась, естественно, я.
      Алексей… Он надежный и он истинный друг. Выручал, выручает теперь и готов это делать, полагаю, всегда…
- Хочешь музычку?..
- Да.
- Ты чуть-чуть посиди, - включил он магнитолу и остановил машину у продуктового, очевидно, ночного магазина, - а мне нужно купить кофейку.
- Да, конечно, иди.
      Вновь звучала давнишняя «Энигма», стало грустно и жалко себя и хотелось всплакнуть… и хотелось любви…
- Вот и я, - Алексей, с банкой кофе, ого, и бутылкой вина.
- Рада видеть, - шутливо. – Поехали.
      Спустя двадцать минут поднялись с ним на лифте на четвертый этаж явно старого, но на вид еще прочного дома.
- Извини, у меня холостяцкий, - открыл дверь, зажег свет он в прихожей, - небольшой бардачок.
- Пора, значит, жениться, - не имея в виду в данном случае себя.
- Оставайся, живи, - сказал Леша серьезно, - а потом, если будешь прилежной хозяюшкой, может быть, и поженимся.
      Не обиделась, нет, ибо ныне, как правило, мало кто и торопится в загс, влюбленные друг в друга молодые люди сперва год или два «притираются», иногда и рожают детей, лишь потом, «пройдя тест», подают документы, чтоб оформить свой брак.
- В качестве кого, – для проформы спросила его, - домохозяйки или квартирантки?
- Ради Бога, прости, просто так получилось!.. Полагаю, ты знаешь и так, что тебя очень-очень люблю.
- Вот уж новость, то новость! Я считала, что ты – просто-напросто друг. Это ты меня, дуру, прости, ведь могла догадаться сама.
- Ладно, Ришка, оставим сей вопрос на потом. Ты есть будешь?..
- Нет-нет!.. Но ты ешь, если хочешь, обижаться не буду!..
- А вина?..
- С удовольствием!..
      Он немного поел и мы с ним уже в комнате выпили. Вновь чуть-чуть опьянела, совершенно расслабилась, но…
- У тебя тут прохладно, - сидя в кресле, вся съежилась.
- Прими душ, отогреешься, - посоветовал Леша.
- Хорошо. Полотенце мне дай…
      Он надежный и друг… и он любит, он любит…
      Струйки душа к утру были еле теплы, мало мне помогли, а быть может, тряслась от волнения…
- Вот, Аришка, ложись, - уже мне постелив. – Я посплю в другой комнате.
- Но мне холодно, холодно!.. Говорил, очень любишь, а не хочешь согреть!..
- Очень-очень хочу!.. – загорелись у парня глаза. – Но сначала, прости, схожу тоже под душ.
- Да, конечно, сходи.
      Ну и что, что сама?!.. Ибо он, Алексей, слишком вжился в роль друга…
      И пусть очень банально звучит, белоснежная простынь, я на ней нагишом… ничего не боясь… в ожидании друга, чтоб отдать ему все, первым делом себя…
      И мужчина пришел…
- Будь, пожалуйста, ласковым, - обнимая его. – Учти, я еще девочка…
- Догадался и сам, - нежно-нежно целуя - Ты боишься?..
- О нет!.. Но сперва разреши хоть немного опомниться…
      И привыкнуть к тому, кто пока что готовился оказаться во мне и с усердием терся, втыкался в мои бедра, живот…
      Алексей не спешил, он – сама терпеливость и сдержанность!.. И мы оба как дети забавлялись, резвились…
- Что там тычет мне в бок?!.. – наконец-то воскликнула я.
- Посмотри и погладь, - явно этого жаждя, отозвался мужчина, - можешь с ним поиграть…
      И не только играла и гладила… Его пика-конфетка во рту еще больше окрепла, я пьянела и таяла…
- Хватит-хватит, Аринушка, - не своим от волнения голосом произнес повелитель, - это сможем и позже… А теперь, дорогая, ложись, предоставь свои прелести мне…
      И легла, и ждала… Алексей же подсунул мне под бедра подушку, оказавшись меж ними, начал пылко меня целовать. Сперва низ живота и внутреннюю поверхность ножек, а потом его пальцы до конца развели мои нижние, в зарослях, губы и мужские горячие губы оказались в щели… Они нежно сосали и втягивали в рот лепестки моих очень чувствительных, то есть маленьких губок, влажный теплый и острый, и подвижный язык теребил, изучал все извилины и  все подступы к главному, сокровенному месту, все сильнее меня возбуждал… И волна наслаждения словно буря приблизилась, ноги взмыли и обняли, сжали накрепко шею моего покорителя, в это время Алеши язык вновь нащупал тот самый, самый-самый чувствительный в моей писечке клювик, и я вся затряслась, изогнулась дугой, в пароксизме воскликнула…
- Не волнуйся, моя ненаглядная, - освободившись из плена моих ног, пролепетал Леша, тотчас стал на колени, начал нежно водить своим Другом в горячей и, наверно, готовой для принятия гостя щели. – Не волнуйся, расслабься…
- Да, я верю, я знаю, ты не сделаешь больно, - прошептала в ответ.
      И не знала, не знала, сколько время прошло до той самой минуты, когда Лешина жезл оказался во мне. Почти не было больно, было чувство блаженства!.. И когда уже общий наш Друг, достигая глубин, заходил во всю мощь, волна снова нахлынула… Вскоре снова воскликнула и забилась как птаха. В это время, вливая в меня струи влаги, мужчина, первый в жизни мужчина, тоже трясся от счастья и не менее громко от восторга воскликнул и протяжно мычал…


      Я вернулся в Усинск, снова впрягся в работу, а вернее сказать, протирание штанов. Середина почти декабря. И хотелось чего-то такого, необычного, нового, а кругом – суета, все знакомо, известно, и уже наперед… Полтора месяца, как один день, пролетели в Инте; одна пьянка и только. Правда, было одно приключение с распрекрасной, но слишком уж старой, разумеется, замужней женщиной. Ну, не так уж старой, лет ей ныне под тридцать. Смешно то, что она в свое время преподавала мне английский язык в школе, да и то, что тогда, будучи еще мальчиком, ее очень хотел. Не скажу, что дрочил сидя прямо за партой, зато вечером, утром, то есть лежа в постели, в мыслях делал с ней все, что позволяло делать мое бурное воображение. И она отвечала взаимностью. И по пару раз за ночь!.. С той поры прошло годиков пять, а быть может, и шесть. И вот встретил на улице.
- О! Андрей!.. – остановилась сама. – Давно что-то не видела. Расскажи мне хоть вкратце, где и как ты теперь…
- Тружусь ныне в Усинске, - улыбаясь, естественно, ей; слава Богу, был трезв, - и пока холостой.
- Полагала, что ты куда-либо поступишь, умом Бог не обидел!..
- Не сложилась судьба, - и тут снова, опять в мыслях впился в чуть влажные, похотливые губы…
- Повзрослел, - встрепенулась она.
- Да, конечно, ведь время бежит, - уже мысленно видя, как расходятся ножки учителки и целуя ей мысленно там…
- А зайди-ка ко мне, - поглядев на часы, - где-нибудь через час. Посидим, поболтаем, угощу кофейком.
- Хорошо, с удовольствием, но!.. – было шесть часов вечера.
- Не волнуйся, мы будем одни!.. – засмущалась красавица и сказала мне адрес.
- Непременно приду!..
      И пришел с коньяком… Муж ее, поспешила о том сообщить, находился в Усинске, а детей по какой-то причине у них даже и не было. Судьбы в прошлом шахтерских семей и вообще всех интинцев у всех очень похожи: мужья пашут в суровых условиях, в снег и дождь, и мороз, а жен трахают те, кто на время вернулся домой, можно смело сказать, кому только не лень. Вот такие дела.
      После нескольких бокалов достаточно крепкого напитка женщина раскраснелась и ее, так сказать, понесло.
- Говори мне, пожалуйста, на «ты», - пожелала она.
- Хорошо, - усмехаясь, ответил, - давно этого жду.
- Только этого?..
- Нет.
- Неужели так трудно хоть на время забыть, что когда-то была для тебя как бы строгой учителкой?..
- Нет, не трудно, нисколечко!.. И тогда, между прочим, ты была для меня больше слабенькой женщиной…
- И смотрел на меня как на женщину?..
- И не только смотрел, - тут, похоже, уже понесло и меня, я втянулся в игру, - по ночам постоянно тебя страстно ласкал, делал все, что хотел.
- Очевидно, поэтому, занимаясь с законным любовью, - и задумалась бедная, - вспоминала тебя, будто муж – это ты.
- И кончала по сути со мной, - не вопрос, утверждение.
- Да, и правда с тобой.
- Есть возможность теперь сделать это в реальности. Не спеша, с расстановкой, чтоб надолго запомнилось.
- Соблазнитель и плут, - улыбалась блудница, – ныне стал уже взрослым, настоящим мужчиной! И с чего мы конкретно начнем?..
- Давай выпьем по капле еще, а потом ты разденешься так, чтобы я возгорелся желанием, как в стриптизе, понятно?..
- Что уж тут не понять?..
      Спустя двадцать минут, не касаясь друг друга, мы уже были голыми.
- Ах, Андрюша, не мучай!.. – с вожделением глядя на то, что смотрел ей в лицо, вдруг взмолилась она. – Я уже очень-очень хочу!..
- Если хочешь, соси, - смилостивился я, - но не очень усердствуй!..
      Учительница английского языка, уже взрослая женщина, явно старше меня, предо мной на коленях, с моим членом во рту!.. Удовольствие часто получаем тогда, когда можем кого-то просто-напросто пнуть, этак просто унизить – в этом есть суть садизма. И с таким отношением к женщине далеко не уедешь!.. Беда в том, что они, наши матери, сестры и любимые девушки, сами к этому рвутся, лишь бы кто-то их властно и грубо, без больших разговоров имел!.. Где же их самолюбие, где хоть капля стыдливости?!.. Слава Богу, что я – лишь отчасти садист, чтобы сделать приятное женщине, был готов унижаться и сам, был готов ей вылизывать жопку, щелку, все-все.
- Все, голубка, достаточно!.. – отнимая игрушку. – Этак можно и кончить!..
- Что прикажешь теперь?.. – аж тряслась от желания бедная.
- Первым делом хочу довести до кипения тебя. Ну же, цыпка, ложись, раздвинь ножки, вот так!..
      И теперь на коленях пред ней, пред живым алтарем… Раздвигая дрожащими пальцами черные и, конечно, кудрявые, и густые волосики и под ними чуть шире припухшие ее нижние губы, я все больше пьянел – запах женщины тоже был чрезмерно пьянящим, пленительным… Нежно начал ей гладить все то, что давно в мыслях видел, что давно уже было знакомо, что давно по ночам целовал… Узкие и отвердевшие, розового цвета лепестки женского бутона, то есть малые губы, уже были чуть влажными, привлекли мои губы к себе и язык наконец-то проник вглубь живого источника и заплавал в блаженстве… Спелая женская сердцевина, и вся женская суть!.. В это время она, эта взрослая женщина, от восторга дрожала, издавала какие-то непонятные возгласы, извергалась жаркими и клейкими потоками влаги…
      Нет, я не был обижен на такую судьбу, что все будто знакомо, что давно эту женщину в своих мыслях ласкал, делал с ней что хотел, а напротив, был рад, почти плакал от счастья, что все это на время оказалось моим, что она наконец-то стала близкой в реальности.
- Запиши мой мобильный, - только утром сказала она, провожая меня. – В пять часов позвони.
- Да, конечно, конечно, - на прощание целуя учителку, хотя ночью была ученицей она; и прилежной, податливой. – Пока!..
      В пять часов, как условились, позвонил ей из дому.
- Привет, радость моя!..
- Извините, сегодня к вам зайти не смогу, - и сказала она, очевидно, в присутствии мужа, - только-только вернулся из Усинска супруг… Будет время, сама позвоню.
- Все понятно, прости, - что ей больше сказать?
      Через час позвонила действительно.
- Он ушел в магазин, - сообщила мне новость.
- Ну и что мне от этого?..
- Ничего, - очевидно, задумалась женщина. – Ты меня уж, Андрей, ради Бога, прости, что так все получилось. Он приехал совсем неожиданно.
- А уедет?..
- Не скоро.
- Тогда жди и учти, мне чертовски понравилось!..
- Очень-очень и мне!..
      Больше с ней не увиделся. В другой раз обязательно!.. Вот, я снова в Усинске.
      В автошколе экзамены – то, что я долго-долго отсутствовал, никого не тревожило. Лишь бы сдал, а не сдашь, плати, парень, копеечку!..
      Самый первый: теория, Правила дорожного движения.
- Можно, я сяду рядом?.. – и вновь старый вопрос туповатых красавиц.
- Ради, бога, хоть все!.. – отбивался как мог. – Будет время, всем-всем помогу!..
      Билет номер тринадцать. Пять минут, и управился. А потом отвечал на вопросы в записочках. Присылали, конечно, тайком. Их и впрямь было много, и впрямь многим помог. Провалилась всего лишь одна, чрезмерно уж гордая и тщеславная дамочка.
      А потом автодром.
- Как мне тронуться в горку? – снова были вопросы, на мой взгляд, идиотские, а верней, запоздалые.
- Отпускай тихо-тихо сцепление, нажимай плавно-плавно на газ, а машина чуть дрогнет, снимай тотчас ее с ручника.
      Детский садик, ей-богу!..
      И последний экзамен: вождение. Все прошло без проблем. Не у всех, у меня... К весне, может, сдадут, заплатив еще кучу деньжат. Виноватых не стоит искать!..
      Позвонил по мобильному Вике.
- Через пару часов получаю права!..
- Поздравляю, ура!.. И, наверное, будете их потом обмывать?..
- Да, похоже, в кафе.
- Смотри, много не пей!.. – ишь, какая диктаторша.
- Ладно-ладно, до завтра.
- Позвони мне с утра.
- Да, конечно. Пока.
      Получили, кто сдал… И собрали рублей по семьсот – не особо-то жирно при теперешних ценах и тем более в кафе. Посидели, обмыли… Кой-кому было мало…
- Нет, ребята, я пас, - вспомнив Викин наказ. – Завтра мне на работу и вообще много дел.
- Ну, как знаешь, как знаешь, - не стали уговаривать мужики и, тем более, дамочки.
      И собрался уже уходить, как одна разведенная, лет тридцати пяти, но весьма сексапильная женщина на прощание сказала:
- Я тебе позвоню! – может быть, лишь желая меня угостить за поддержку во время экзамена.
- Да, конечно, увидимся!.. – тотчас вспомнив учителку.
      И домой, в свою келью, а вернее, холодную, надоевшую мне конуру… Можно, правда, включить электрический масляный, недавно купленный радиатор, но боялся, что снова зайдет, завопит больно злая хозяйка, дескать, трачу электроэнергию, а она стоит денег. Нужно дать ей тысчонку, чтоб на время замолкла. Ну а если еще, скажем, тысячи три?.. Может быть, перестанет ко мне и вообще заходить?.. Приводи кого хочешь и спи, парень, с кем хочешь!.. Нужно будет действительно дать.
      Другой день и работа, еще раз повторю, протирание штанов, но с улыбкой, улыбочкой, чтобы были довольными все и особенно те, кто заходит в наш офис по каким-то делам – если честно сказать, то такое занятие чем-то родственно промыслу проституток, непосильному и весьма специфическому труду секретуток или попросту шлюх. Я, конечно, не шлюха, от природы лентяй…
      И звонок своей Вике в минуты, когда у нее школьная перемена… Хорошо, не в детсадике…
- Ты как, жив?.. – и спросила она, имея в виду вероятные последствия, вызванные вчерашней попойкой.
- Как огурчик! А ты?..
- Мне-то что?.. – прыснула девчонка. – Я вчера не пила… Может, вечером встретимся?..
- До восьми, сама знаешь, работаю, - тяжко-тяжко вздохнул. – Ну а позже тебя не отпустит отец, да и некуда деться…
      Кстати, должен сказать, с той поры, как в постели меня с ней застукал папаша, оба стали, увы, в этом плане невинными.
- Ну а завтра?..
- Завтра можем увидеться, до восьми я свободен.
- Хорошо, я к тебе после школы… ну, сама забегу.
- Ладно, милая, жду!..
      Видно, хочет сама!.. Но проблема с хозяйкой… Надо срочно подкинуть деньжат!..
      Восемь вечера; смена… Забежал в магазин, чтоб купить что поесть и назавтра винца, чтобы завоевывать Вику вторично. Дома тотчас включил радиатор, телевизор, поужинал и направился к этой, чересчур меркантильной карге.
- Добрый вечер, я к вам, - этак робко, в дверях.
- Заходи, не кусаюсь, - усмехнулась она. – И чем хочешь порадовать?..
- Вот вам деньги, пожалуйста, - протянул ей купюру, - так сказать, наперед за электроэнергию.
- Хорошо, - улыбнулась довольная старая, проверяя денежку на свет. – Теперь жги, сколько хочешь! Лишь бы пробки держали!..
- И еще…
- Говори!.. – став, похоже, сговорчивой.
- Я совсем молодой и, конечно, хочу, чтоб ко мне иногда, на какое-то время, заходили девчонки…
- Мне за вами потом убирать и стирать ваши простыни, - намекала хозяйка.
- Вот, пожалуйста, берите! – суя деньги опять, - я готов оплатить все расходы, заплатить за все ваши труды!..
- Так бы сразу сказал!.. – забыв даже проверить вновь полученные купюры на свет. – Но смотри мне, Андрей, чтобы все без скандалов и ночных ваших воплей, всяких радостных возгласов!..
- Да, конечно, конечно! Уверяю, все будет только чин чинорем!..
      Значит, полный гешефт!.. Мог додуматься раньше, и тем более, что правило абсолютно простое, банальное: за все надо платить!..
      Плохо спал и болела башка. Отсидев в хренов офисе задницу, решил малость размяться, пробежался на лыжах. А потом, приняв душ, ждал свою ненаглядную.
      И пришла, наполняя мою конуру ароматом духов – мне такие Виктории никогда не купить!.. Поднатужившись, можно, только все это глупо, совершенно бессмысленно…
- Есть серьезный с тобой разговор, - тут же заявила она.
- Что-то мне говорить абсолютно не хочется, - обнимая девчонку. – Я безумно соскучился!.. Давай выпьем вина… можем даже раздеться…
- Я сюда не за этим пришла!.. – отстранилась она.
- А зачем, дорогая, зачем?!.. Побазарить успеем всегда, это можно и позже, насладившись друг другом, то есть лежа в постели!..
- На уме у тебя, вижу, только постель!.. – заупрямилась Вика.
- Говори, что мне хочешь сказать, - едва сдерживая накапливающуюся во мне злость, откупорил бутылку.
- Будешь пить или слушать меня? – видно, злясь и она.
- Ладно, Викушка, слушаю, - сел с ней рядом на старый диван, не сдержался и обнял опять.
- Я хочу, чтобы ты поступил в институт, ясно дело, заочно…
- Это мы проходили!.. Но раз хочешь, могу. Правда, только не знаю, куда мне поступать, зачем мне это нужно?..
- Чтобы выбиться в люди, чтобы быть, дорогой мой, со мной!..
- Значит, я в сей момент всего-навсего шушера, ты меня хочешь бросить?!..
- Ах, не надо утрировать! Ты прекрасно все-все понимаешь и сам!..
- И что дальше?..
- Купи, милый, ноутбук и зайди в Интернет, там найдешь все, что нужно: институты, специальности…
- Я пока что в компьютерах чайник!..
- Не волнуйся, научишься, я тебе помогу!..
- Поступать, полагаю, желательно, - размышления вслух, - на такую специальность: нефтедобывающая промышленность.
- Да, я думаю, да… - подтвердила любимая. – И еще…
- Идти снова на курсы, на сей раз на другие, чтобы стать настоящим нефтяником?..
- И впрямь знаешь все сам!..
- Чтобы все хорошенько обдумать, дай хотя бы неделю.
- Ради Бога, обдумай!..
      Первым делом на курсы и «залезть» в Интернет… А сегодня, сейчас?..
- Разговор состоялся и все точки расставлены, - тормоша свою девочку, - может, выпьем, Викуля, вина?..
- К сожалению, мне в эти дни выпивать нежелательно, да и нету такого желания.
- Что случилось? В чем дело?.. – не мог сразу врубиться.
- Неужели так трудно понять?.. - с виноватой улыбкой, Виктория.
- Значит, полный облом!.. – наконец догадавшись, констатировал факт, второй раз в эти дни тяжко-тяжко вздохнул. – А я весь исстрадался, хоть опять, вспомнив детство, дрочи!..
- Извини, в этом деле тебе, - засмеялась она, - помогать не хочу!.. Дело даже не в скромности, дело в том, что сама заведусь!..
- Может, ты о критических днях лишь придумала, чтоб меня наказать?.. – задал глупый вопрос.
- Не валяй дурака! – психанула она. - Может быть, тебе хочется убедиться воочию?..
- Нет уж, верю, не надо!..
      И что делать в таких ситуациях, когда сперма сама прорывается, вот-вот брызнет из глаз и ни в чем неповинных ушей?..
- В таком случае приляг, - снова обнял дуреху и умницу, - хоть со мной полежи.
- Хорошо, полежим, - согласилась, прижавшись, она. – Только ты, ну, не очень целуй, просто нежно в объятиях держи… Кстати, я тоже очень соскучилась, давно вся исстрадалась…
      И лежали, и нежились… и внезапно уснули, и проспали, наверное, час.
- Мне пора, к сожалению, домой, - первой очнулась Вика.
- Может, выпьешь хоть кофе?..
- Нет, и правда пора.
- В таком случае пошли, я тебя провожу.
      Проводил и вернулся домой, посчитал свои денежки и, немного подумав, снова вышел на улицу. На сей раз в магазин, не какой продуктовый, а где были, водились компьютеры, так называемая оргтехника – почему она «орг», я врубиться не мог. И купил ноутбук «АSUS», говорят, очень клёвая и надежная вещь. Но включать его дома не стал, пусть сначала придет и в нем все установит, капитально наладит компьютерщик, программист нашей фирмы.
      Вдруг раздался звонок… телефона мобильного. Моему аппарату номер не был известным.
- Как твое настроение, Андрюша?.. – женский голос, но чей?..
- Слава Богу, нормальное.
- Хочешь выпить?..
- О нет! – наконец-то дошло: это та, что грозилась звонить, что со мной получала права. – Мне сегодня к восьми на работу. В другой день с удовольствием!..
- Что ж, в другой, то другой, - огорченно вздохнула она, но тотчас ожила. – И когда у тебя выходной?..
- Их по сути и нет, ну а выпить спокойно могу, - на минутку задумался, - в эту пятницу вечером, уже после восьми. Раньше просто никак!..
- Поздновато, но ладно, в таком случае жду! Приходи, угощу. Сразу после восьми!..
- Хорошо, непременно приду, мне бы только узнать адресок.
      И тут эта бабенка сообщила мне адрес, напоследок игриво добавила:
- Можешь быть совершенно уверенным в том, что обижен не будешь!..
- Очень-очень надеюсь!..
      А что делать, что делать?.. Сперма брызжет уже из ушей!..


      Сергей снова дурачился…
- Вика, хочешь конфетку? – и пытался меня подразнить.
- Ну, допустим, хочу.
- Нет, не дам! Ты меня обижаешь!..
- У тебя ее вовсе и нет, этой самой конфетки. И скажи, ради Бога, чем же ты так обижен?..
- Ты все время сидишь у компьютера, - находилась и правда в Сети, - и не хочешь со мною играть!..
- Возьми лучше, вон, книжку и учись более быстро читать.
- А потом?..
- Полчаса почитаешь, полчаса с тобой буду играть.
- Не обманешь?..
- Клянусь!..
      Приходилось с мальчишкой играть, чему я, между прочим, была рада сама. Очень-очень потешный у меня появился дружок. И к нему привязалась, полюбила как братика. А ведь три месяца назад в моей жизни Сережи вовсе даже и не было.
- Все, я сказку прочел! – заявил непоседа спустя десять минут.
- Хорошо, молодец, - произведя распечатку выбранного материала на принтере, - теперь можешь стишки…
- Нет, стишки не хочу!.. – заупрямился он, и тотчас предложил: - Пошли, Вика, на улицу.
- Так и быть, одевайся, - выключая компьютер. – Пристал будто репей!..
- Ты сама приставала!.. – огрызнулся герой, уже натягивая штаны.
      И вот так в выходные, иногда даже будни, одним словом, скучать не приходится. На носу Новый Год; через две с половиной недель стану взрослой уж девушкой – в таком возрасте раньше выдавали паспорта – и по сути достаточно зрелой, чтобы отвечать за свои поступки. Да, шестнадцать исполнится. Мадам Баттерфляй сказала бы: старуха. Слава Богу, я Вика. Официально, конечно, все еще малолетка, но на лбу не написано, сколько мне в самом деле, пиво несколько раз покупала сама. Вовсе не потому, чтобы выпить его за углом, а чтобы угостить Андрея.
      Родилась, между прочим, тринадцатого января – этой цифры совсем не боюсь! Козерог, разумеется. Это значит, упертая. Если учесть и то, что мое имя Виктория, победитель, напомню, то все цели мои в жизни будут достигнуты – в это я свято верила. Ну а что в отношении семьи, то есть личного счастья?.. Раз нашла гороскоп, эротический…
      Женщина-Козерог является жертвой очень сильных эмоций, интегрирующихся в области секса. Она не в состоянии отделить секс от любви, то есть всегда влюблена в своих партнеров. Эта тесная взаимосвязь создает ограничения и барьеры на ее пути к счастью. Вместе с тем она сексуальна и чувствительна, из-за чего часто сталкивается с трудностями и далеко не всегда бывает удовлетворена своей личной жизнью. Ей нравятся немногие мужчины. Часто импульсивно выходит замуж в ранней молодости, быстро и внезапно влюбляясь еще до того, как сумеет понять и познать себя. При этом ей кажется, что это единственная любовь в ее жизни. Часто она уже обременена семьей, когда ее ровесницы только начинают экспериментировать в этой области. Она создана для бурных страстей. В первых сексуальных приключениях ее поражает собственное страстное желание. Женщина-Козерог бывает агрессивна и ревнива, однако не выносит этих черт у своего партнера. Чувство ответственности не позволяет ей бросить семью, но если это происходит, то она довольно быстро сходится с другим мужчиной, чтобы почувствовать себя обремененной новой связью. Она способна достигать в сексе вершин наслаждения, известных только немногим женщинам.
      Так, наверно, и есть… А каков в этом плане Андрей?.. День рождения в марте, тоже тринадцатого числа, под знаком Рыб…
      Он человек, обращенный внутрь, для которого другие люди являются только инструментом, сравнимой величиной его самоанализа. Рожденные под этим знаком мужчины ведут очень богатую сексуальную жизнь, доставляя незабываемые ощущения своим партнершам. При этом, однако, мужчина не дает им познать свой настоящий внутренний мир. Он одарен очень богатым воображением, которое известно только ему одному. Мужчины-Рыбы часто любят говорить о постели, говорят об этом чарующе, полны теплоты и эротизма, описывая красоту и прелести тела своей партнерши. Женщины, вспоминая о нем, воссоздают в своем воображении абсолютно фальшивый образ его индивидуальности. Он чувствует себя безгранично одиноким, поэтому в конечном счете в сексуально-духовном плане терпит поражение. Нет такой женщины, которая могла бы проникнуть в его внутренний мир и понять его действительный облик. Каждая из них до конца жизни будет вспоминать проведенные с ним минуты, в то время как он забудет обо всех и будет занят исключительно самим собой.
      Одинокий и никого не впускающий в свой внутренний мир?.. Победитель проникнет, отчего побежденный будет очень и очень счастлив!.. И не только проникнет, но и прижмет к ногтю, чтоб не смел приближаться к другим!..
      Новый Год и подарки всем куплены, но не куплен тому, о котором пеклась, без которого жизнь мне казалась немыслимой. И не знала, увы, чем его удивить. Деньги, правда, имелись, клянча их у отца, накопила достаточно, могла бы подарить и машину, пусть не очень крутую, например, нашу Ладу-Калину. Но терзалась сомнением: а не слишком ли, а?.. Да, с одной стороны, такой шаг мой на вид – совершенно безумный, лишен всякого смысла, а с другой, раз Андрею уже подарила себя, почему бы и нет?..
- Ты когда купишь тачку? – и спросила его самого.
- Боюсь, очень не скоро, - призадумался парень. – Приобрел, сама знаешь, ноутбук, было много других, правда, менее крупных, однако необходимых расходов.
- А хотел бы купить ее прямо сейчас?..
- Странный, Вика, вопрос! Ясно дело, хотел бы!..
- Мог бы взять ссуду в банке.
- Слишком большие проценты… До весны как-нибудь потерплю и в течение этого времени сколько-то накоплю, ну а там будет видно, может быть, и возьму.
- Да, проценты, наверное, в самом деле большие, боюсь, даже кабальные, хотя в телерекламе говорится другое.
- Деньги делают деньги, - улыбнулся Андрей. – Держать их под матрасом или в старом, как раньше, чулке ныне очень невыгодно.
- Да, конечно, невыгодно, - соглашаясь с ним, я.
      Вот такой разговор. И с возникшим вопросом: если ныне машину не взять, то на что эти деньги потратить? Держать в банке? Да, можно, но об этом узнает отец. Скорее всего узнает и, естественно, спросит: где их столько взяла? Трудно будет ему это все объяснить. Словом, много сомнении, много всяческих «но». Все же я – победитель, я – упертая девушка, такой буду всегда!..
      Кстати, нужно отметить, что никаких автосалонов, где можно было бы купить новую или поддержанную машину, в нашем маленьком городе, к сожалению, не было.
      Другой день; мы с Андреем в постели; он опять потянулся, а вернее, сполз вниз к моей только подмытой после секса щели… Ненасытный товарищ. Если честно сказать, то такая и я, ненасытная кошечка.
- Я сегодня тебя еще там не ласкал, - ворковал будто кот.
- Нет, не надо, не надо, - сжала накрепко ноги.
- Но ты хочешь сама!..
- Ну и что, что хочу? Поднимай свою попку и иди на работу, к Николаю Петровичу.
- А зачем?.. Мне на смену лишь к вечеру.
- Хочу сделать тебе новогодний подарок, но не очень обычный, скажем так, более крупный. Бери срочно отгулы и езжай за ним сам.
- Интересно таки!.. – позабыв о желании меня там целовать. – И куда мне за ним?..
- Сам мечтаешь о тачке. Вот за ней и поедь.
- Ты мне даришь машину?!..
- Считай, только даю беспроцентную ссуду.
- Все равно, все равно!.. – пораженный Андрей. – И ты думаешь, я… я могу этак просто сей подарок принять?!..
- Можешь, можешь, и примешь! – пришлось даже прикрикнуть. – И считай, что отказ равносилен предательству! Если будешь капризничать, просто-напросто брошу!..
- Ну ты, Вика, даешь!.. – вновь воскликнул мой друг.
- Кстати, всем говори, что деньжата на тачку года три или даже четыре копил.
- Хорошо, мое счастье, поверь, я тебе их верну!..
- Верю-верю, встаем!.. - сама рада-радехонька, что смогла осчастливить его. – Я отправлюсь домой, ну а ты за отгулами к Николаю Петровичу.
- Нет уж, нет уж, голубушка, час туда, час сюда!.. – снова сполз к моим бедрам. - За такие подарки я готов твою киску лизать, целовать целый час или два! И притом каждый день! Я готов это сделать сейчас, на неделю вперед!..
- Ладно-ладно, развратник, - он уже это делал, – я не против, целуй…
      И любил меня пылко, очень пылко любил… Не за деньги, конечно, за мое отношение к нему…
      В тот же вечер уехал, дав мне слово звонить. Оставалось лишь ждать.
      В школе вся исстрадалась, волновалась, естественно… В часа три, наконец-то, звонок. Это он. Дождалась.
- Купил Ладу-Приору, с магнитолой, центральным замком, - доложил мне Андрей, - все бумаги оформлены, все, я еду домой!.. Правда, нужно заехать, а вернее, зайти в магазин, чтоб купить на дорогу поесть.
- Своим ходом?..
- Конечно! Зимник, слышал, нормальный. Так что завтра вернусь. Полагаю, удастся к утру.
- Цвет какой?..
- Темно-синий.
- Ты доволен?..
- Нет слов!..
- Смотри, будь осторожным! Если спать очень-очень захочется, то где-нибудь остановись и немного вздремни. Потом снегом умоешься, будешь вновь как огурчик!..
- Хорошо, моя девочка, как прикажешь, так сделаю!.. Кстати, дома намерен до обеда уже, так сказать, капитально поспать и подъехать к тебе прямо к школе. Пойдет?..
- Ладно-ладно, подъедь! Я тебе позвоню…
- Все, целую, всю-всю!..
- Так же я!.. Будь внимательным! Жду!..
      Темно-зеленый… Это клёво, шикарно!.. Завтра с ним покатаемся. Дай то Бог, чтоб доехал нормально, чтоб живой и целехонький!..
      Утром вышла из дому чуть-чуть раньше обычного и помчалась к тому, уже старому дому, где жил мой ненаглядный, где стояла зеленая, и впрямь новая Лада. Он вернулся, приехал! Можно крикнуть ура!..
      Слава Богу, последний звонок. И схватила мобильный…
- Привет, милый, я скоро, - сообщила Андрею, - вот-вот выйду из школы.
- Хорошо, моя радость, - сказал он бодрым тоном. – Я у ваших, у школьных дверей.
      Встретит парень на тачке, вот так!.. Своим дурням и прочим недотепам на зависть!..
      Он при всех меня обнял, при всех чмокнул в щеку – мимо шла, между прочим, учителка. Вскоре выехали за город и катились по зимнику. Красота и комфорт! И звучала хорошая и спокойная музыка. Жизнь прекрасна, прекрасна!..
- Эй, Андрей, не гони!.. – пришлось друга одернуть. – За рулем ты еще, мягко скажем, салага. Не надо передо мной выпендриваться.
- Ладно, Вика, как скажешь… - с недовольством ответил Андрей, сбавив скорость таки. – Хотя я давно вырос из коротких штанишек.
- Вот и славно, за это и за трезвость ума, - тут решила его похвалить, чтоб не вздумал надуться, - тебя очень ценю!..
      Прокатились, вернулись назад, этак с шиком подъехали и остановились у магазина.
- Что, обмоем?.. – ему.
- Да, конечно, конечно! Хотя я всю ночь ехал, устал. На работу лишь завтра, - объяснил ситуацию мне, - есть достаточно времени хорошо отдохнуть.
- А что скажет хозяйка?..
- У нас с ней уже полный гешефт!.. – усмехнулся Андрей. – При желании можешь у меня ночевать!..
- Ночевать у тебя я, конечно, не буду, но отпраздновать можно, даже нужно, я думаю!..
- В таком случае пошли, - первый выскочил из машины, чтоб открыть дверцу мне, - нужно будет купить и хорошей закуски.
- Это по моей части, - соглашаясь с ним, я.
      В магазине подумала, что мы стали по сути семьей, хотя спим и раздельно, нет пока что ребеночка. И не скоро, увы, его сможем иметь. Нужно многое сделать нам еще до того. Очень многое сделать и успеть еще кое-чего в этой жизни достичь…
      И купили вина, много всякой закуски и поехали праздновать, обмывать его Ладушку, нашу Ладу-Приору.
      Достаточно эффективный электрический радиатор в его комнате включен, очевидно, давно, то есть было тепло. И сидели, и слушали музыку, закусив, снова пили вино и балдели, балдели… Жизнь и правда прекрасна!..
- Ты, похоже, о чем-то забыл, - улыбаясь ему.
- Помню-помню, желанная! - будто этого ждав, отозвался Андрей. – Запустить в твою писю язык я готовый всегда! Давай ляжем в постель, расцелую всю-всю!..
- Но сначала мне надо принять быстренько душ… Я боюсь, вдруг зайдет, обругает хозяйка, как-никак, а я здесь не живу.
- Раз боишься, то я, пока ты будешь мыться, постою у двери!.. Чтобы в ванной недолго торчать, то сначала разденься и накинь на себя, - раскрыл он свою сумку, - вот, купил для тебя, этот милый халатик.
- И впрямь милый, спасибо!..
      Струйки душа ласкали, как всегда, возбуждали, а за дверью стоял и меня охранял близкий добрый мужчина… Может быть, возбуждение появлялось от мыслей и от явно представляемых ощущении, когда губы Андрея прикоснутся к моим нижним влажным губам, а потом и язык начнет с пылом орудовать, не забыв обласкать все-все-все лепестки моей девичьей киски, не забыв заплывать вглубь горячей щели. И могла, между прочим, так кончать раз за разом и волнами на протяжении нескольких минут. Очень-очень волнительных и безумно приятных минут!..
      Быстро юркнули в комнату, а потом и в постель… Между ножками тотчас оказался Андрей. Обеими руками раздвигая свои кудряшки, заодно расширяя и щель, я решила ему мало-мальски помочь. Он любил меня пылко, очень пылко любил. Я любила его…
- Где так долго была? – дома папа спросил.
- Мы катались с Андреем, он вчера купил тачку.
- Купил тачку? Ого!.. И какую?..
      Рассказала о Ладушке и о том, как мы лихо катались.
- Значит, этот парнишка, - улыбнулся отец, - не такой уж прохвост, как считал до сих пор.
- Совершенно нормальный, симпатичный и добрый!.. – была рада стараться. – Кстати, он поступил, после нового года будет учиться на курсах, то есть станет нефтяником. И еще собирается поступать в институт!..
- В институт?!..
- И я верю, поступит!..
- Твое, Вика-Викуля, влияние?.. – все еще улыбаясь, явно горд за меня. – Не лукавь, признавайся, твое?..
- Мое, папа, мое, - куда деться, призналась.
- Будь, пожалуйста, с ним, - и не знал, что сказать, - не такой уж доверчивой, более строгой, наверно.
- Хорошо, обещаю! Не волнуйся, все будет o кей!..
- Дай то Бог, дай то Бог!.. – завершил разговор сердобольный отец.
      Кстати, папа в последнее время не пил даже ни грамма вина, ни каких бы то ни было алкогольных напитков вообще, был всегда очень бодрым и свежим, и я даже боялась, что он может унюхать иногда исходящий запашок от меня, в том числе и сегодня… Была, правда, одна, не очень утешающая и явно малоэффективная «отмазка», дескать, выпили после школы с подружкой бутылочку, то есть я лишь стаканчик, пивка, да и то не из шалости, а только для аппетита! С трудом верится, но… но вернемся к отцу. Вдруг ни капли совсем! И такого, замечу, не бывало давно! Хочет мне подарить настоящего братика?.. Настоящий и этот, Сережа,  и уже не засранец, а достаточно умный, смышленый и любимый мальчишка!.. Эгоистка?.. Ага. И такими являемся все! Эгоистами… Не пила, разумеется, и любимая папой жена, и действительно очень приятная, очень милая Ксения… И, похоже, они по ночам очень-очень усердствуют, чтобы сделать ребеночка. Хорошенько подумать, не мое это дело, пусть и далее «трудятся», пусть рожают хоть двойню, но пеленки стирать, нет уж, нет уж, не стану, не дождетесь, голубчики!.. Пусть наймут себе прачку, а потом гувернантку, экономку, стряпуху!.. Я прислугой не буду!..
      Новый Год через несколько дней… И не знала еще, как бы сделать все так, чтобы встретить его со своим ненаглядным, и чтоб не был обижен в то же время отец…
- Папа, я бы хотела… - наконец-то решившись, выбрав подходящий момент, несмело обратилась к нему.
- Ты по поводу этого, - очевидно, попала в струю; улыбнулся родитель, - своего воздыхателя?..
- Как-никак, такой праздник!.. Пусть приходит, лады?..
- Ты достаточно взрослая девочка, поступай, как желаешь сама, - гора с плеч. – И учти, мы со Ксенией выпьем, может, только шампанского.
- Все понятно, спасибо!.. Мы с Андреем, естественно, тоже только по капельке!..
      Еще раз убедилась, что я есть Победитель и что папа не хлюпик, настоящий мужик!..
      Другой день; мы со Ксенией одни…
- Ты довольная?.. – с улыбкой известнейшей «Джоконды» на лице неожиданно спросила она.
- Чем?.. – с искренним недоумением переспросила я.
- Тем, что папа тебе разрешил привести своего парня, - доброжелательно пояснила женщина.
      Вот чего не ждала, она в курсе всего!.. Ну и ладно, не стоит ерепениться, Ксеня все-таки наша, она все-таки славная, она – мама Сережи!..
- Разумеется, да, - тем же тоном ответила ей. – Андрей даже не местный, в прошлом был горняком и приехал сюда из Инты.
- Рада буду увидеть, познакомиться с сильным и мужественным шахтером! – без капли иронии произнесла женщина.
- В отношении мужественности, - не сдержавшись, прыснула я, - это слишком помпезно звучит!.. Но он парень что надо!..
- Рада, слышать, подруга, что тебе повезло!..
      Черт меня побери, она – просто сокровище! И к тому же, похоже, действительно скоро станет подругой!..
- А скажите мне, Ксения, - все еще не решаясь перейти с ней на «ты», - почему мой отец да и вы перестали совсем выпивать? Даже в праздники, слышала… В меру это для взрослых дозволено! Раньше папа частенько, не скажу, чтобы пьяный, приходил слегка выпивший.
- Догадайся, Викуля, сама, - засмеялась игриво это мудрая женщина и слегка покраснела, - тебе тоже придется когда-либо рожать.
- Вы с отцом это сделали?! То есть вы в положении?!..
- Да. А что?.. Мы с твоим, тоже мной очень-очень любимым, отцом – люди среднего возраста, позже может быть поздно.
- Поздравляю. Ура!.. – потеряла на время головушку. – Обещаю, отныне приложу все усилия, чтобы вас не нервировать и чтоб все в нашем доме было только прекрасно!..
- Что ж, спасибо, я тронута, - подошла, обняла меня Ксения.
      Лишь недавно все в мыслях злословила и внушала себе, что не буду стирать, что не буду прислугой!.. Дурь с мой стороны! И пусть только рожает, и здорового мальчика! Помогу, чем смогу, и с большим удовольствием!..
- Говори мне, пожалуйста, на «ты», - спустя пару минут попросила она. – Можешь звать меня Ксеней, так намного удобнее.
- Хорошо, постараюсь, - отозвалась я. – Ну а если случайно, так сказать, с непривычки назову и на «вы», уж, пожалуйста, не дуйся.
      Ксеня стала своим и по сути уже человеком родным!.. В жизни все очень просто, нужно только носить в себе больше добра. И дарить, по возможности, всем…
      Странный ночью увидела сон, будто я во всю прыть все куда-то бегу. Просто так, чтоб размяться, ведь не гнался за мною, слава Богу, никто. Впереди неожиданно появилась гора. Настоящая, очень высокая, но какая-то мертвая, совершенно без признаков на ней жизни вообще – на скальных и, естественно, крепких породах ни единого кустика, ни травинки, ни мха!.. И беззвучно разверзлись эти глыбы гранита, появилась в горе идеально округлая сверху, в виде штольни пещера.
- Что, боишься?.. – голос чей-то оттуда, притом женский и властный, издевательский тон. – Зайди.
- Да, немного боюсь, - прозвучал мой ответ, хотя я в это время и, казалось, молчала.
- Твое имя – Виктория! Ты же есть Победитель!..
- Это вовсе не значит, что должна как глупышка лезть везде, где не следует лезть, куда сунуть свой нос мне предложит кто-либо, верить всем проходимцам, в том числе, извини, и тебе, - снова внутренним голосом, весьма явно озвученным, парировала удар хозяйки пещеры, а быть может, горы.
- Это я проходимка?!.. – разозлилась та дама. – Проходимец – твой славный, в кавычках, любовничек!..
- А причем тут Андрей?!.. – на сей раз уже явственно крикнула, разозлилась и я.
- А при том, что твое очень-очень большое желание сделать из него верного и преданного друга большой пользы не даст, принесет тебе только страдания. Заходи, убедишься сама.
- Андрей там, у тебя?!..
- Нет, он в доме, в постели другой… Да не бойся, пройди!..
- Там темно!..
- Боже мой, до чего же трусливая!.. – тот же голос из тьмы, но не Демона, Ангела или чистого Духа.
      И, конечно, вошла… Кругом сухо, потемки и вдали огонек… Ноги сами несли, приближали к нему… И какая-то комната, спальня, горел бра и в постели, в чем мать родила, находился довольный, явно сонный Андрей. На краю же дивана сидела совсем голая женщина лет тридцати пяти… хороша, между прочим, собой, в него явно влюбленная, очевидно, счастливая тем, что он рядом, он с ней…
- Давай выпьем по капле еще, - предложила любовнику.
- Нет!.. – воскликнула я.
      И проснулась, проснулась… а потом не могла долго-долго уснуть. Странно то, что с той женщиной я однажды встречалась и она – совершенно реальная… Сон и явь, знала, – тоже реальность!..


      В кабинете лишь шелест, тихий гул калорифера. Зима ныне не очень холодная, но…
- К вам начальник охраны… - безучастной интонацией голоса сообщила секретарша.
- Пусть зайдет, - тем же тоном ответ.
      Иногда эти скучные и банальные фразы-ответы очень-очень хотелось как-нибудь изменить, сделать более живыми, не такими сухими и замызганными как старый пиджак, при подобной ситуации вместо привычного «пусть зайдет» иногда отвечал: «готов с ним пообщаться» или как-то иначе. Глубоко убежден, что такие вот мелочи, внесение в повседневную жизнь хоть какого-то разнообразия, присущи только человеку творческому, каковым я себя, слава Богу, считал.
- Что хорошего, Коля?.. – на сей раз фамильярно, пожав руку ему. – Присядь.
- Вот, Владимир Денисович, кое-что о том нашем парнишке, Андрее Трифонове, узнал, - был каким-то растерянным мой начальник охраны.
- Ну и что? Говори.
- В никакой шахте он в прошлом и не работал, а почти что три года сидел в этих самых, как говорится, не столь отдаленных местах.
- Полагаю, причина, по которой Андрей загремел в зону, нас не могут шокировать.
- Хулиган, вымогатель и пьяный наломал дурень дров, причинение вреда… Сумел сделать себе документы, это очень непросто, будто он совсем чист.
- Может быть, он по сути и чист?!..
- Я все-все хорошенько проверил, к сожалению, нет…
- Почему «к сожалению»?..
- Андрей мне симпатичен, - тут вздохнул Николай. – Он неглупый и сдержанный, и физически сильный…
- Симпатичен и мне, - вздохнул тяжко и я.
- Так что будем с ним делать? Пусть пока что живет?.. У него, между прочим, грандиозные планы!..
- Ну и пусть их осуществляет!..
- Все понятно, Владимир Денисович, - просветлел аж в лице сочувствующий Андрею мужчина.
- И спасибо за службу, а о всем остальном знаешь, Коля, и сам.
- Все понятно, Владимир Денисович, - повторил он, вставая.
      В кабинете лишь шелест, тихий гул калорифера…
      Парень Вики сидел – не сидел, мотал срок… Наломал в таком возрасте дров – а кто их не ломал?.. Но одним почему-то везет, при любых ситуациях этим удается держаться, находиться всю жизнь на плаву, а другие, несчастные и невезучие, случись нечто серьезное, идут сразу ко дну… Несмотря на судимость, Андрей все же еще на плаву, за жизнь явно цепляется и такого топить, вне сомнения, грешно, совершенно безнравственно… Было дело, тонул в своей жизни и я.
      Предпоследний год в школе; год, увы, для меня невезучий, несчастный… И причиной тому был, возможно, совсем и не я, не окружающие меня приятели и друзья, а ее величество Судьба.
- Хочу в Ялту, - заявил раз дружок, звали которого Федором. -  Я еще, между прочим, ни разу не был у моря!..
- И я не был ни разу.
- Вот я и предлагаю к нему махнуть. На недельку всего!..
- Там, наверно, теперь уже тоже прохладно, - не принимая слов приятеля всерьез, - как-никак, а уже начало октября.
- Уверяю, тепло!.. Бархатный сезон!..
- А кто будет учиться или хотя бы протирать в школе штаны?..
- Фи, подумаешь, школа!.. – пренебрежительно осклабился Федя. – Стоит позвонить нашей классной даме, Софии Николаевне, и сказать, заболели.
- Авантюра, - тут уже призадумался я.
- А ты, вижу, – пай-мальчик, всего в жизни боишься!..
- Ничего не боюсь, - огрызнулся ему, - раз так хочешь, поехали! Самый главный вопрос, где возьмем столько денег, на билеты, жратву?..
- Рублей двадцать, надеюсь, как-нибудь наскребу, можно что-то продать…
      Вот так, с бухты-барахты надумали, на ходу же решая все-все, без конца появляющиеся проблемы, через пару деньков уже были готовы к осуществлению нашего впрямь авантюрного плана. Трезвого ума у обоих в эти дни, разумеется, не было. И наврали родителям, будто едем всем классом в колхоз на уборку все еще не выкопанной картошки – модная в те годы шефская или братская помощь селу. И билеты, конечно, купили только в общем вагоне.
      И вокзал, и перрон… Стало как-то невесело, как-то не по себе…
- Не дрейфь, Вовчик, прорвемся!.. – пытался успокоить не столько меня, сколько сам себя Федя.
- Ладно-ладно, поехали! Считай, поезд ушел!..
      И впрямь вскоре ушел… В дороге на двух горемычных путешественников с недоверием смотрели давно взрослые дяденьки, проводница вагона – у нас были уже паспорта!.. И прилечь хоть на часик на верхних, постоянно меняющимися пассажирами сумками и чемоданами заставленных полках нам так и не удалось.
      Симферополь… Уставшие. В Ялту прибыли днем. Слава Богу, тепло, ни единого облачка…
- Хочешь есть?.. – это Федя спросил.
- Ясно дело, хочу, - мрачным тоном ответил ему. – Еще больше поспать.
- В таком случае на пляж!.. – скомандовал друг. – Заодно и поспим.
- А куда денем эти, наши два рюкзака?
- Да положим их рядом с собой. Одну лямку можно надеть на плечо, чтоб никто не украл.
- Ладно, Федя, пошли, - согласился с ним я.
      Пирожки; по три штуки и с мясом; газировка – и сыты, или сыты почти. Берег, море и мы… Людей много и много, очень много воды. Вот оно, величественное, всеми поэтами мира воспетое море!.. Одним словом, восторг.
- Искупаемся?..
- Да!.. А на наши, я думаю, шмотки вряд ли кто-то позарится.
      Под ногами лишь камни, лучше был бы песок.
- Нужно было поехать к Балтийскому… - прочитав мои мысли, дружок. – Там, я слышал, песчаные, приятно щекочущие подошвы дюны.
- В другой раз обязательно!.. – уже заходя в воду.
      Волны, волны и запах, запах моря – балдеж!.. Минут двадцать резвились и прыгали, и немного поплавали. Спать уже не хотелось совсем. И глядели на женщин, старше нас, но еще молодых, обнаженных и очень, очень-очень манящих… Кстати, должен сказать, что в те годы меня не прельщали ровесницы, что можно сказать и о них, девчонок нашего возраста, интересующихся более взрослыми парнями и молодыми мужчинами. Очевидно, такое влечение к старшим – бессознательная тяга к настоящим и качественным сексуальным утехам, возможным в основном только с более опытными в этом отношении представителями противоположного пола. И лежали на жестких камнях, и глядели на мягких, изящных, вне сомнения, нежных и безумно желаемых женщин. В мыслях их до конца раздевая, поедая глазами, что не оставалось не замеченным ими самими.
- Вы, ребята, наверное, - подходя, и впрямь стройная, рыжая, лет двадцати пяти девушка, - только-только приехали.
- Да, и мы, так сказать, дикари, - улыбнулся ей я, - совершенно бездомные, никому в этом мире не нужные.
- Так уж прямо совсем?!.. – усмехнулась красавица, пододвинув рюкзак, легла рядом со мной. – У вас нет лежаков, пошли лучше ко мне.
- На одном, все, втроем, не поместимся.
- Можно лечь поперек!.. Ну а ноги и попки могут потерпеть и на камнях!..
      Как себя с ней вести и как к ней обращаться?.. Да и как познакомиться, как найти к ней подход?.. Нужно быть более наглым, настойчивым. Много лучше, наверно, на «ты»…
- Потерпеть, то потерпят, - произнес я игриво, встав, глядел ей в лицо, - все же женские ножки и особенно попки – очень ценные вещи! И тем более твои!..
- Ты и впрямь так считаешь?.. – и игриво спросила она.
- Да, конечно, конечно!..
- В таком случае думаю, вы не будете против и со мной подружиться. А зовут меня Ритой.
- Рад безумно!.. Володя.
- Я Борис, - тут представился и мной уже забытый приятель.
- Очень рада знакомству!.. – и взяла меня за руку чрезмерно уж бойкая, очевидно, без комплексов, девушка. – Первым делом пошли, искупаемся!..
- С удовольствием, Ритуля!..
      И в воде эта шельма прильнула скользким телом ко мне, отчего стало жарко, а мое мужское достоинство поднялось на дыбы. Готов был это сделать в воде! И уже без стеснения, обнаглев окончательно, сжал ладонями женскую, столь желанную попку.
- Ну не здесь же, Володя, - жалким тоном сказала она.
- Извини, но я это… я безумно хочу!.. – вновь давя своим пылким орудием Рите прямо туда, то есть вниз живота.
- Нехороший парнишка, - поругала меня, сама трясь о Дружка, извиваясь змеей. – Своей штукой изводишь, обижаешь по сути невинную девушку!..
- Что же делать?!..
- Пошли, - очевидно, решилась она на значительно более серьезные, эффективные действия. – Скажи Феде, пускай подождет…
- Ты иди, оботрись и оденься… я пока что останусь в воде, чтоб моя эта штучка хоть чуть-чуть успокоилась…
- Да, пускай успокоится, - улыбнулась лукаво красавица, - а то люди тебя засмеют!..
      Вскоре вышел на берег и я, быстро-быстро оделся, сказал Феде «ты жди» и помчался за этой, легкомысленной девицей. Как ни странно, но к этому времени я еще был невинным, так сказать, не целованным мальчиком.
- Дай то Бог, чтобы не было дома моей старой хозяйки, - по дороге тревожилась Рита. – Она баба невредная, но водить в дом парней все-таки запретила. Неприятности нам, сам пойми, ни к чему.
- Давно в Ялте?..
- Давно. Через несколько дней, к сожалению, уеду.
- А ты здесь без подруги?..
- Нет, с подругой, сегодня она с одним парнем ушла, как бы лучше сказать, на экскурсию в горы, и вернется лишь к вечеру. Если хочешь могу познакомить с Илоной твоего более скромного друга.
- Да, конечно, хочу.
- Так и быть, познакомлю. Только ты ему сразу скажи, объясни, что она вот-вот тоже уедет со мной, если Федя захочет перейти с ней, образно выражаясь, на более короткие волны, пусть ушами не хлопает, сразу тащит Илонку в кусты.
- Хорошо, передам.
      Кривые и узкие улочки. Кругом зелень, цветы, хотя в эти минуты их почти и не видел, в мыслях видел другой, мной по сути еще и невиданный, но частенько уже представляемый, женский пышный и влажный, приоткрытый цветок…
- Ты с минуту постой, - резко остановилась и заговорщицким тоном повелела мне девушка. – Я проверю…
- Ага.
      И стоял, ожидал… и, признаюсь, боялся того, что должно в этот вечер в моей жизни случиться, в худшем случае в кустах. Вдруг еще опозорюсь, не смогу отыскать в женских зарослях вход в Ритин маленький рай?..
- Хозяйка в этот момент дома, - беря меня за руку и таща за собой, сообщила подруга, - к счастью что-то готовит и освободится, судя по всему, нескоро. Часа два у нас, думаю, есть!..
      Спустя пару минут оказались в малюсенькой комнатке, находившейся в летней пристройке к дому со стороны двора. Две кровати и узкий проход. Рита скинула платьице…
- Ну, чего же ты ждешь?.. – потом лифчик, трусы…
      Тут мой Друг снова встал на дыбы, высвобожденный из плена плавок, он какое-то время наслаждался свободой, а девица тотчас разлеглась, без стеснения раздвинула и согнула в коленях свои стройные ноги… В густых рыжих и вьющихся зарослях приоткрылась живая, пьянящая и немного смешливая щель…
- Ну, иди же, не бойся, ко мне!.. – разводя еще шире рукой свои пухлые, дивные, покрасневшие нижние губы, усмехнулась чудесница. – Моя киска твой пест, уверяю, не съест!..
      Второй раз приглашать не пришлось. Мой Дружок не без помощи Риты, наконец-то, проник, оказался в том самом, в сладко-сладком плену.
- Будь, пожалуйста, сдержанным, - прошептала она, моя первая женщина, - и люби меня долго.
      Увы, я был чрезмерно горяч, сделав только с десяток толчков, не смог больше процесс контролировать. Все во мне поднялось и, казалось, направилось, опустилось туда, к тому органу страсти, и огромная, мощная, уже неуправляемая волна наслаждения вдруг прорвалась в наружу – в Риту хлынуло семя, из груди в это время даже вырвался вскрик.
- Тише-тише, глупыш, - продолжая движения, женщина; кстати, Друг и не очень опал, был-таки еще в ней.
- Извини, что так быстро…
- Успокойся, Володя, все прекрасно, прекрасно!.. Только ты продолжай, не спеши свой горячий, лишь на время обмякший свой пест из меня извлекать… - часто делая паузы, все еще наслаждаясь, естественно, лепетала она. – Он, надеюсь, поднимется вновь и мы сможем с тобой еще долго балдеть и друг друга любить… Если ты в самом деле сумеешь, если сможешь его, ну, опять воскресить, тем ублажив меня, я, подмывшись, позволю тебе у себя между ножками все-все-все разглядеть, если будет желание, сможешь даже там долго нежно-нежно ласкать, целовать…
      Тут во мне разыгралась фантазия, Друг мой вправду воскрес…
      И не знал, сколько время прошло, пока мы это делали. Вероятно, немало. Так совсем неожиданно превратился в мужчину, хотя знал, это только слова… Между прочим, красавица свое слово сдержала, разрешила мне все: разглядеть, нежно трогать и гладить, запускать вглубь ее влажной пахнувшей щелочки свои пальцы и губы, язык… В благодарность за это целовала меня, да, сосала Дружка. Был же ей, этой женщине-шлюхе, благодарен и я.
- Поздравляю с потерей невинности!.. – уже вечером, Рита.
- Кто тебе только это сказал?..
- Было очень несложно, очень даже несложно понять, - пожимая плечами, она. – Я уже поняла, знала это на пляже.
      Благодаря нашим с Ритой усилиям, Федя тоже «лишился невинности», весьма сблизился с более старшей себя, значит, с опытом девушкой, уже упомянутой подругой Риты Илоной. И в течение двух дней и двух темных ночей мы успели набраться с приятелем очень-очень немало, предостаточно этого, сексуального опыта, лично я вытворял со своей ненасытной, совершенно раскованной Ритой такое, о чем раньше мог только мечтать, представлять в своих тайных фантазиях, о чем многие-многие граждане нашей славной Отчизны и подумать не смели. Увы, вскоре партнерши и подруги-учителки, с чувством выполненного гражданского долга, вне сомнения, сами довольные тем, что сумели завлечь в свои сети молоденьких мальчиков, тут же ставших кентаврами, помахали нам ручками, укатили домой, вероятно, к мужьям. Мы остались в курорте, в чужом крае одни, и по сути без денег, в положении, казалось, безвыходном.
- Что теперь будем делать?.. – неизбежный вопрос, задан мне корешком. – Нужно что-то придумать.
- Ты же – автор идеи, думай, Феденька, сам!..
- Очень дельный совет!.. – разобиделся он и надолго замолк.
      Как назло, и погода испортилась, стало более прохладно, а мы были бездомными. Ночевать, между прочим, приходилось на лавках, да и то расположенных в более темных и скрытных местах, то есть в скверах, меж кустиков. Ночью мерзли как цуцики.
      Всем известная истина – безвыходных положении на бывает!..
      Итак, вечер и сквер. Рядом было кафе, откуда доносилась не соответствующая нашему настроению бравурная музыка, и гуляли влюбленные или изображающие влюбленных, а на деле желающие только сексуального удовлетворения парочки. Иногда кавалеры, приняв лишнюю рюмочку, и не очень спешили вести дам куда-либо, где никто им не мог бы мешать, а стремились стянуть им трусы, поиметь их на лавках, в кустах, как говорится, не отходя от кассы. Приходилось-таки лавки им уступать – они были в законе, а мы просто бездомные!.. Но была и другая, совершенно другая причина, озвучивать которою словами не смел ни я, ни Федор. Очень-очень страшились озвучивать!..
- И куда же теперь?.. – женский голос, воркующий.
- Погуляем немножечко здесь, - баритон явно взрослого дяденьки, - а потом, если будешь послушной и податливой девочкой, то пойдем с тобой в люкс, то есть лучшей гостиничный номер!..
      Значит, он не из бедных, бабок, видно, достаточно!..
      Они шли в нашу сторону и нам с Федей пришлось тотчас юркнуть в густые, в это время суток совершенно беспросветные заросли…
- Тихо-тихо обчистим, если станут тут трахаться, - прошептал, это значит, озвучил-таки наши тайные мысли, весь трясясь от волнения, друг.
- Если только получится, - не противился я.
      Они сели на наше, то есть нами согретое место! За все надо платить!.. В том числе и такую любовь, за измену жене – ведь мужик, вне сомнения, женат!..
- Мне прохладно, - она.
- Накинь сверху пиджак, - ишь, нашелся заботливый, стало видно в потемках, пятидесятилетний старик, - ну а ниже, а ниже… Чуть-чуть позже, голубушка, обнажишь для меня свою круглую, на мой взгляд, аппетитную жопочку!..
- Вы, наверно, еще, - захихикала женщина, явно шлюха последняя, - не совсем и готовы…
- Полагаю, что это, вдохнуть жизнь в мою штучку, будешь рада сама!..
- Ладно-ладно, сейчас!..
      Тут она, впрямь накинув пиджак, поднялась и присела на корточки пред своим импотентом, умело расстегнула ему ширинку и принялась делать минет… Подступиться к ним было, увы, совершенно немыслимо… Мы сидели как мышки…
- Ладно-ладно, достаточно, - самодовольно произнес он, оттолкнув свою пассию. – А теперь, дорогуша, снимай быстренько трусики, вставай в нужную позу!.. Не волнуйся, я это… хорошо заплачу!..
- Вы хотите мне сзади?..
- Да, конечно, как сучку!.. Сними, кстати, и лифчик, я люблю в это время сжимать, держать титьки в ладонях!.. И тем более твои!..
      Ей пришлось тут же сбросить пиджак – он повис сбоку лавки… В темноте, как луна, забелела и, казалось, сияла манящая, симпатичная женская задница. И болтались, как груши, тоже белые груди. И мужик к ней приблизился, очевидно, не очень-то нежно и, казалось, с размаху  вонзил в жертву свой, видно, очень немаленький и, наверное, твердый уже, ею «поднятый» пест.
- Ай!.. – аж воскликнула бедная… а быть может, счастливая дамочка.
- Этак мне много-много приятнее, воткнуть бабе всухую!.. Терпи, девка, терпи!..
      Мы уже не глядели на них, в наших мыслях пиджак… В нем, наверно, кошель… И развратник сказал, что готов за услуги хорошо заплатить…
- Тебе ближе, вперед!.. – сказал тихо мне на ухо друг.
      Знал прекрасно, что делать, и сам.
      Все, он в наших руках!.. В пиджаке, как и думали, нашли толстый тяжелый кошель!..
- Вот, набитый битком!.. – весь трясясь от волнения, Федор. - Мы богаты, ура!.. Теперь делаем ноги!..
- Нужно бросить обратно пиджак.
- Кидай прямо на травку, - посоветовал он.
      В это время мужчина, настоящий кобель, был на пике экстаза, кроме задницы девки, вряд ли что-то и видел в те минуты вообще.
- Ну же, милый, кончай!.. – лепетала она.
      Наблюдать же за парочкой далее, понимали, не стоило…
      Денег было достаточно, чтоб вернуться домой. Много больше, чем нужно.
- А что с этими?.. – уже в поезде, другу. – Они как бы нечистые, они вовсе не наши… Может быть, их кому-то отдать?..
- Деньги тут ни при чем, - в купе были одни, - замарались, по-моему, мы…
- И по самые уши!..
- Успокойся, Володя, - с усмешкой произнес Федор, - как-нибудь да отмоемся!.. А деньжата потратим на что-либо другое, на что-либо такое, что могло бы долго напоминать о наших приключениях.
- Но ведь это кощунственно!..
- Предрассудки и чушь!.. – непреклонным был друг.
      Вероятно, он прав, - согласился с ним мысленно.
      Забегая вперед, хочу сразу сказать, что на эти ворованные деньги мы купили наручные, внешне очень приличные часики. Совершенно одинаковые и ему и мне. Хочу сразу сказать, что я их не любил.
      И открыл свою дверь… Отец, мать были дома.
- Слава Богу, явился!.. – в глазах радость и слезы, мать тотчас обняла и прижала к себе. – Слава Богу, живой!..
- Ясно дело, живой, - догадавшись и сам, что нами наперед сочиненная, то есть предстоящая ложь – детский лепет и только!..
- Первым делом рассказывай, - стал суровым, но обнял родитель, - где неделю болтался. Позже буду пороть!..
      Пришлось все-таки лгать, на ходу фантазировать, но они, явно видел, не верили.
- Хватит пудрить мозги, - не стал слушать все враки отец, - иди лучше поешь.
- Лучше, папа, сначала пори…
- Боюсь, поздно, сынок…
      Предпоследний год в школе; год, увы, для меня невезучий, несчастный… И вообще в том году разболтался совсем, увлекался девчонками и так далее, так далее. А ведь я, мне казалось, все давно осознал и покаялся.
      Прозвенел в том учебном году и последний звонок. Лишь тогда и прозрел, снял свои внешне очень приличные и красивые часики, бросил их на асфальт и ударил ногой… Жизнь вернулась на круги своя…
      Но вернемся в сегодняшний день. В кабинете лишь шелест, тихий гул калорифера… и тревога за дочь, и за многое-многое…
      Надо быть снисходительным к шалопаю Андрею, он свой срок отмотал…


      Наступил и две тысячи девятый от рождения Христа… Зима в Коми, Усинске; разыгралась пурга; снова куча дерьма, говоря о морали, духовности…
- Как супругу зовут? – предо мною мужчина, на вид интеллигентный и сдержанный, но заметно напуганный или просто растерянный.
- Вот, пожалуйста, паспорт, - протянул документы жены.
- Селезнева Надежда Викторовна, восемьдесят третьего года рождения, - прочел вслух и задумался я. – Брак гражданский?..
- Ну да.
- Ей всего двадцать пять, вам немножечко больше… Не хотите нормальной семьи, чтобы бегали детки?..
- На этот вопрос мог бы и не отвечать… Я хотел и хочу, не хотела она…
- «Не хотела?!..» Вы сказали, пропала! Ее нету в живых?!..
- Нет, надеюсь, живая, - произнес он спокойно. – Может, где-то с кем-то, ну, к примеру, подругами…
- А такое бывало?..
- Было несколько раз, - вздохнул Князев Кирилл Анатольевич, - исчезала на несколько дней, но потом появлялась сама.
- Ни с того ни с сего?..
- Как правило, это происходило после небольших ссор, причиной которых чаще всего бывали мелкие недоразумения и всякие домашние дрязги.
- И что вам говорила, как потом объясняла причину своего исчезновения?..
- Говорила, что просто хотела расслабиться, отдохнуть от меня.
- Она часто пьет водку, вино?..
- Крайне редко при мне и со мной, однако после возвращения домой после своих отлучек запашок от нее всякий раз явно был… Небольшой!..
- Вы подруг ее знаете?..
- К сожалению, нет.
- Ни одной?!..
- По телефону несколько раз разговаривала с какой-то Ларисой, очевидно, незамужней девушкой. Может быть, разведенной…
- Почему так решили?
- Потому, что в разговоре Надя советовала ей ковать железо, пока горячо, не упускать прекрасной возможности и окончательно надеть хомут, то есть женить на себе какого-то Бориса.
      А сам Князев, сам Князев?.. В свое время, похоже, тоже был в роли Бори… Да, с одной стороны, совершенно нормальный мужик, но с другой, чересчур уж все складно у него получалось и по сути ему удалось убедить меня в том, что Надежду угрохал какой-либо любовник.
- Очень-очень интимный вопрос, на который, если хотите, можете и не отвечать, - продолжал я допрос, а вернее, опрос. - Существует ли между вами этакая сексуальная гармония, удовлетворяете ли вы свою Надежду Викторовну в постели?..
- Сперва думал, что да, потом стал сомневаться… Правда, внешне казалось, что претензии нет.
- Она страстная женщина?
- Нет, скорее развратная. Это разные вещи…
- Проявляет ли ваша гражданская жена признаки мазохизма, иначе говоря, любит ли она, чтоб ей делали больно?..
- Вы на что намекаете?.. – усмехнулся мужчина. – Очевидно, считаете, что я сам ее это, ну, в постели, по ее личной просьбе и отчасти нечаянно убил и пришел с заявлением, чтобы вы нашли труп!.. Ерунда получается!..
- Я всего лишь вам задал вопрос.
- Хорошо, я отвечу, отвечу… - тут задумался он. – Явных признаков ни садизма, ни мазохизма я в ней никогда не замечал, хотя все мы в какой-то степени являемся и теми и другими одновременно.
- Садистами и мазохистами?..
- Вы логически мыслите!.. – с пафосом произнес Кирилл Анатольевич, явно издеваясь надо мной.
- Хорошо, в таком случае ответьте, доверяете ли вы своей жене, верите ли вы, что она вам верна? – пришлось снова задать идиотский вопрос.
- Уже нет.
- Изменяли ли вы когда-либо ей сам?..
- Тоже нет, но не раз размышлял, что пора Надю бросить, найти более спокойную и уравновешенную, может быть, даже старше меня, однако совершенно нормальную женщину.
- Ранее были женатым? Официально, имею в виду.
- Неудачным, увы, был и первый мой брак. Детей у нас не было, к тому же моя первая жена оказалась холодной, что выяснилось позже, абсолютно фригидной, интимные отношения с которой стали возможными и начались только после официального заключения брачного союза.
- Вы остались отчасти обманутым?..
- Можно сказать и так.
- Поэтому вторично уже неофициально, как говорится, сошлись с более раскрепощенной в этом плане Надеждой Викторовной, - констатация факта.
- Можно сказать и так.
      Метил парень сей в рай, а попал в сущий ад…
- Ваша первая, уже бывшая жена проживает в Усинске?..
- Да, в Усинске, а что?.. – взволновался Кирилл Анатольевич.
- Мне необходимо с ней побеседовать.
- Ладно, ладно, беседуйте, - как бы делая милость, - только я убежден, что с Надеждой моя бывшая женушка, звать которую Анной Геннадьевной, даже и не знакома.
- Все проверим и выясним, - завершая беседу-допрос пострадавшего, а вернее, опрос заявителя.
      В тот же день, ближе к вечеру, возвращаясь со службы домой, сам зашел в магазин, где работала Анна Геннадьевна. Магазин промтоварный, отдел нижнего белья, работа продавщицы в котором, может быть, и нелегкая, однако и непыльная.
- Что, мужчина, желаете?.. – очень милая девушка, на вид вовсе девчоночка, на груди у которой тотчас разглядел бейдж с надписью: «Аня».
- Мне бы поговорить с Князевой… - даже как-то не верилось, что это и есть та самая, уже успевшая развестись женщина.
- Я вас слушаю, - заметно встревожилась она. – Кто вы сами, позвольте узнать?
- Мое имя Олег Емельянович, - предоставил девушке удостоверение, - следователь уголовного розыска. И хочу побеседовать о ваших отношениях с бывшим мужем Кириллом. Только вы не волнуйтесь, с ним пока все в порядке!..
- Хорошо, - покраснела немного от волнения Аня, - но, пожалуйста, не здесь и не в данный момент.
- Тогда завтра.
- Прекрасно. Тем более, что у меня выходной… Все ж таки очень хочется знать, что стряслось у Кирилла.
- Уверяю, он цел и пока на свободе!..
- В таком случае завтра, - успокоилась девушка. – Я сама к вам приду, назначайте лишь время, и в какой кабинет…
      И назначил на девять утра. Для любящих долго поспать молодых людей, может быть, слишком раннее время. В самый раз для меня. То, что у бывших супругов была ночь впереди, что они при желании еще смогут увидеться и заранее согласовать все свои ответы на предстоящих допросах, меня, должен сказать, и не очень тревожило, скорее наоборот, только радовало – пусть же в их головах будет больше сумбура!..
      Пришла ровно в назначенный час, минута в минуту – редкое качество для женщины и тем более молоденькой.
- Проходите, садитесь, - обращаясь с ней как с настоящей и многоуважаемой леди. – Разговор не из легких, может, кофе, чайку?..
- Нет, спасибо, пила, - этак важно уселась, и правда чувствуя себя леди.
- Как вчера отработали, все ли было нормально?..
- Да, спасибо, все в норме. Кстати, бывший мой муж вчера, видимо, выпил… - осеклась симпатяга, в самом деле наивная девочка.
- И вдруг сделал визит, - закончил вместо нее.
- Да, пришел, неожиданно, чего раньше не делал.
- Обо всем рассказал...
- Рассказал.
- И о чем-то вас очень, очень-очень просил, - не давая опомниться своей маленькой пленнице.
- Да, просил, но об этом, простите, не хочу говорить. Это слишком уж личностно, чрезмерно интимная тема!..
- Ну и зря, ну и зря, - тут пришлось мне театрально вздохнуть. – Молчанием вы не только усугубите участь своего бывшего мужа, но и станете соучастницей преступления сама.
- Вы о чем говорите?!.. – ужаснулась девчонка. – Какого еще преступления?!.. Ну а эта шалава, та, с которой сошелся, то есть Надя гуляет, явно в чьих-то руках, явно в чей-то постели опять!..
- Это он вам сказал?..
- Догадалась сама!.. – очень гордая тем.
- Перестаньте валять дурака! Кирилл делал вам больно! И к тому же не раз!..
- Да, не раз, - согласилась глупышка, - он без этого, ну, не мог даже и кончить… Но откуда вы знаете?!..
- И теперь он велел вам об этом молчать!..
- Да, просил, убеждал, - вдруг раскисла совсем, чуть не плакала девушка, - что так будет всем лучше.
      Допрос есть, между прочим, своего рода гипноз. Кто сумеет к другому, в данном случае к допрашиваемому, подстроиться, тот сумеет чуть позже и его повести. За собой, разумеется. Правда, внутренне слабую и податливую Аню повести за собой дело вовсе нехитрое, много-много сложнее сделать это с матерыми волками, настоящими преступниками-рецидивистами. Но сломать чью-то волю мудрый мент может, кстати, всегда. Или почти всегда.
- У вас есть в это время какой-либо мужчина, - после паузы спросил, - скажем так, сексуальный партнер?..
- Долгое время не было, - немного ожила Аня, - появился недавно, несколько месяцев назад.
- И вам с ним хорошо?..
- Я сначала боялась повторения того, что со мной уже было, но он нежный и ласковый и сумел-таки вскоре растопить все-все льды, превратить меня в настоящую, способную радоваться жизнью и отношениями в постели женщину.
- Он женатый?..
- Разведенный, свободный…
- Но до свадьбы у вас, как говорится, дело еще не дошло. Почему не живете в ныне так называемом и повсеместно практикуемом гражданском браке?..
- Выйти замуж опять я пока что немного боюсь, - улыбнулась девчонка, - вдруг что будет не так. А гражданские браки, на мой взгляд, только наглый, совершенно открытый разврат!..
- Очевидно, считаете, - улыбнулся и я, - что занятия сексом вне брака, это нечто скабрезное!..
- Да, считала, считаю… Грешна этим отчасти сама, потому что боюсь повторения старого!..
- Вы прекрасная и тонкая, добропорядочная девушка, - заслуженный комплимент Анне, - но теперь мне скажите, пожалуйста, как конкретно выражались садистские наклонности вашего бывшего мужа?..
- Садистские наклонности мужа?!.. Это слишком уж громко звучит!..
- Других слов просто нет, - пожимая плечами.
- Ладно-ладно, скажу, - тут пришлось призадуматься бедненькой. - Просто делал мне больно, крепко-крепко сжимал, часто хлопал по заднице, другим мягким местам, отчего на теле появлялись синяки. И во время сближения, ну, в постели, кусал, ему нравилось слышать, когда я, не стерпев, аж от боли кричала, а тайком и пускала слезу… Муж, наверно, считал, что все это приятно, что все это нравится и мне, что я прямо тащусь… И любил обзывать, в том числе и свинушкой, по-всякому, и безмозглой макакой…
- Что ж, спасибо, спасибо, - завершая допрос. – Вам придется чуть-чуть подождать, пока все напишу…
- Хорошо, я под всем подпишусь, - тяжко-тяжко вздохнула несчастная, нет, теперь уже более счастливая Аня.
      Все, казалось, понятно… Но по сути понятно лишь то, что уж слишком все складно у меня получалось… Как бы то ни было, рыльце у этого Князева в пушку!.. В тот же день пригласил его снова к себе…
- Что ж, садитесь, Кирилл Анатольевич, - и не знал, к сожалению, с чего даже начать разговор. – Хочу с вами опять побеседовать.
- Ясно дело, не песенки петь, - усмехнулся мужчина. – Правда, я все, что знаю, в прошлый раз рассказал.
- Полагаю, не все.
- Задавайте вопросы… - было видно, что нервничал он.
- В армии служили? – решив копнуть там. – Если да, то в каких войсках, в какой именно должности?..
- Разве это имеет значение, где и кем я служил? – поморщился Князев. – Ну да ладно, отвечу, все равно докопаетесь… Службу проходил в пехотном полку, сначала в должности старшего химика-разведчика в взводе химической и радиационной разведки, позже, когда наш взвод был по сути расформирован, стал заряжающим в танковом батальоне, а еще через несколько месяцев, после зимних учении, был переправлен в другую часть, отдельную химическую роту, в которой числился сначала химиком по дератизации и дезинсекции, а в последние полгода – заведующим склада.
- Только числились?.. – с иронией спросил я.
- Кое-чем занимались, скорее для показухи… - усмехнулся-таки, осмелев. – Во всяком случае реального склада у меня не было.
- Ваша жизнь как-то связана с химией? На гражданке, имею в виду.
- Нет, нисколько, отнюдь.
- В каком звании закончили службу?..
- Рядовым, хотя мог, - нехотя ответил Князев, - мог бы стать и сержантом. Правда, к этому не стремился.
- Где и кем вы работаете сейчас?
- Механиком в автохозяйстве, - назвал головную организацию по ремонту всяческой техники, находящуюся во власти моего друга Дубинина. – Как-никак, среднетехническое образование…
- Стаж работы в этой организации?..
- Пять лет.
- Коренной ли вы житель Усинска или откуда-то приехали за длинным рублем?..
- Коренной я и русский, хотя раньше здесь жили в основном только коми. На окраине города проживает уже немолодая мать, отец умер, увы…
- Часто ли навещаете мать?..
- Нет, признаюсь, нечасто, правда, денег даю…
- Посылаете по почте?..
- Зачем эта ирония?.. – явно успокоился Князев, что мне вовсе не нравилось. – Раз, примерно, в три месяца приношу матери некоторую сумму, вполне дружелюбно с ней разговариваем, а бывает, что и выпиваем бутылочку…
- Сильно пьет ваша мать?..
- Да, немало, увы…
- Отчего умер отец? Тоже пил?..
- Да, немало, увы, много больше любого из нас, - вздохнул тяжко Кирилл и тотчас разозлился. – Вы бы лучше искали жену, чем без конца задавать эти идиотские вопросы!..
- Подскажите, найдем, - преспокойно ответил этому неуравновешенному, все ж таки нервничающему типу.
      Снова взял себя в руки и он, сделав вид, что не понял намека, снова тяжко вздохнул.
- Может быть, моя Надя сначала где-нибудь напилась, - подсказал вариант, - а потом, по дороге домой, поскользнулась, упала, не смогла больше встать... Ночи длинные, темные, и ее замело…
- Может быть, вы ее укокошили сам, сам же в снег труп и спрятали?.. – завершая допрос. – Мы должны все проверить, отработать все версии.
- Проверяйте, черт вас побери!.. – встал и вышел свидетель, он же был заявителем и негласным подследственным; хлопнул в ярости дверью.
      Нету трупа, нет дела – ныне знают все-все!..
      Адрес матери Князева было очень нетрудно узнать – спрашивать у него самого я по своим соображениям не стал.
      Весь в сугробах был маленький, деревянный и старый, неухоженный домик. Дверь открыла, естественно, немолодая, однако выглядевшая много старше своих лет, пятидесятилетняя полупьяная женщина.
- Екатерина Васильевна Князева?.. – шаря по карманам, чтобы отыскать и предоставить ей свое удостоверение.
- Что, принес похмелиться?.. – тупо уставилась она.
- Вот, пожалуйста, гляньте, - наконец-то найдя. – Следователь уголовного розыска, капитал милиции Олег Емельянович Бондарь.
- Извините, я думала, - тут немного опомнилась женщина, предлагая мне жестом войти, - что какой шаромыга.
      Внутри, кстати сказать, относительно чисто, не сказать, что комфортно, но достаточно уютно и тепло.
- Часто ли к вам, как сами выразились, всякие шаромыги и пьяницы заглядывают?.. – уже сидя с ней в комнате, в которой, кроме старого телевизора, ничего ценного и не было.
- Нет, нечасто, а жаль.
- Интересно бы было узнать, почему вы об этом жалеете.
- У каждого человека – своя судьба, - призадумалась Князева. – Кого-либо винить, что она не сложилась и что кто-то оказался за бортом, совершенно бессмысленно, глупо и, пожалуй, безнравственно.
- Вы, я вижу, философ, - добродушно заметил. – Говоря о судьбе, вы имеете в виду себя или кого-то из тех, кто оказался за бортом, кто порой вас таки навещает?..
- И себя, и тех самых, раньше нужных, я думаю, многим, в том числе на работе, в семье, в свое время вполне порядочных людей, ныне ставших отбросами общества. Обвинять олигархов иль кого-то еще, повторяю, не буду, - тут она на минутку замолкла и, глядя на меня бесцветными, однако достаточно умными глазами, поинтересовалась: - А зачем вы пришли?.. Может, что-то с Кириллом?.. Правда, я совершенно уверена в том, что с ним лично все-все хорошо.
- Да, с ним лично, имея в виду физическое состояние, в сей момент хорошо. Неприятности, правда, имеются. Вы, я вижу, не в курсе, что пропала Надежда Викторовна, гражданская жена вашего сына.
- Какая еще жена?! Просто шлюха последняя!.. – с неприязнью воскликнула женщина и в мгновение ока опомнилась: - И куда она делась?..
- Вот, пытаюсь узнать.
- Я помочь в этом деле вам, увы, не могу, - вновь задумалась Князева, - я ее, эту сучку, и видела раза два или три. И могу однозначно заверить, что Надежда – весьма несерьезная, возомнившая себя принцессой, сумасшедшая баба!.. Истеричка и только, ее место в дурдоме!..
- Это ваше личное мнение или сделали такой вывод со слов своего сына?..
- Убедилась сама!..
- А вы кто по профессии, кем вы раньше работали?..
- Была раньше бухгалтером, уверяю, весьма неплохим, но уже года три, как работаю уборщицей.
- Оно видно, что вы непростая, - сделал ей комплимент, - а достаточно образованная и интеллигентная женщина.
- Рада слышать, спасибо!.. Увы, все уже в прошлом.
- Расскажите, пожалуйста, по подробнее о сыне, почему он в последнее время о вас мало заботится, знаю, редко заходит?..
- Он был раньше другим, был всегда очень нежным и отзывчивым мальчиком… А она… она явно им правит!.. А мой сын поддается и готов своей Надьке, простите, даже жопу лизать!..
- Вы же сами сказали, что он нежный, отзывчивый…
- Но не до такой же степени!..
- Может, вы к ней предвзято относитесь, может, вас просто-напросто мучает материнская ревность?..
- Нет, не думаю, нет!..
- Как Кирилл, еще будучи мальчиком, относился к животным? Любил ли он собачек или кошечек?..
- Замечательно, надо сказать!.. У нас дома собачка, дворняжка, появилась тогда, когда мальчику было года, помню, четыре. Позже были и кошки, а вернее, коты. Кирилл к ним относился, повторяю, с любовью. Если вы полагаете, что мой сын мог как-либо расправиться, сделать плохо любовнице, глубоко ошибаетесь!..
- Очень хочется верить, - вставая из-за стола, - что все именно так!..
      И ничем я не мог этой бедной и нищей уборщице, ее сыну помочь. И шли медленно дни, трупа все еще не было – как и где нам его в это время искать?!.. Между тем из армейской части, где находился наш герой в первый год службы, пришло сообщение. Вот, одна лишь цитата: «Рядовой Князев во время зимних учении поссорился с заряжающим другого экипажа, тоже рядовым Кротовым и ударил его кулаком в лицо, следствием чего была рассечена верхняя губа пострадавшего, который был госпитализирован не только из-за уже указанной травмы, но и из-за медиками установленного легкого сотрясения мозга». Вот такие дела. Вероятно, что Кротов был гусем еще тем, сам во всем виноват, все же наш заявитель – парень очень несдержанный. И все против него!..
      Разговор снова с ним.
- Как же так получилось, - без большого вступления спросил я у Кирилла, - что во время прохождения службы в армии вы нанесли столь серьезные травмы своему однокашнику Кротову?..
- Он меня сам довел, - лаконичный ответ.
- Объясните подробнее.
- Сам ко мне приставал, выяснял отношения… Я просил: «Ради Бога, отстань!..» Раз не выдержал и… Ну, разочек ударил. Хотел только легонько, оказался неверным расчет…
- То же самое или нечто подобное произошло и с Надеждой Селезневой. Она вас донимала!.. Вы неглупый и образованный парень, сами знаете, что чистосердечное признание только облегчит вашу участь!..
- Вы нашли ее труп?..
- К сожалению, нет.
- В таком случае, пожалуйста, не морочьте мне голову, - усмехнулся Кирилл Анатольевич. – Нету трупа, нет дела, как в том фильме с Абдуловым. Ситуация, правда, здесь немного иная… Этот мир явно сходит с ума!..
      Пришлось с ним согласиться… и опять отпустить.
      Мир действительно сходит с ума. Идиотской, увы, можно даже сказать, извращенной ныне стала реклама, – чем глупее, тем круче! – извращенные, со сценами зверств и насилия фильмы и такие же книги, идиотские песни и полудикий негритянский рэп, извращенное искусство вообще, извращенные мысли и действия наших вышестоящих правителей, всяких там богачей и криминальных авторитетов, – суть, заметьте, одна – извращенные мысли как следствие наших бедных, униженных и с отобранной верой в святое людей… Мир действительно сходит с ума…
      И был вечер. Тоска. Все еще на работе; собирался домой… Телефонный звонок…
- Олег Емельянович?.. – чей-то девичий голос.
- Да, тот самый, я слушаю.
- Это Анна Геннадьевна Князева, бывшая жена Кирилла Князева…
- Понял, понял, что нового?!..
- Тут ко мне совершенно внезапно пришла Селезнева Надежда, она хочет вам что-то сказать…
- Сожительница Кирилла? И живая, явилась?!..
- Да, явилась, живая!.. Даю ей свою трубку…
      Вот те на! Вот какие дела!..
- Вы являетесь тем самым, в данный момент мне очень нужным следователем по делу о моем исчезновении? – женский голос, приятный.
- К сожалению, да… Раз вы живы, то дела и нет.
- Но вы мне, повторяю, очень-очень нужны! Помогите вернуться мне в свой собственный дом, я боюсь, что Кирилл меня просто убьет!..
      Ну и пусть убивает, - подмывало сказать.
- Где вы были две с лишним недели?..
- Совершенно нежданно-негаданно оказалась в Москве с одним близким приятелем… - затараторила дурочка, приверженка мазохизма, вне сомнения, садистка…
      Мир не сходит с ума, он уже, явно видно, сошел… Очень-очень печально, очень-очень прискорбно…

                *  *  *

                Часть вторая
                Десять лет спустя. 2019-ый год

      Нижний Новгород – город большой, только я в нем – крупинка. Но крупинка в таком мегаполисе – это тоже немало и чего-то хоть стоит.
      Весна; март; гололед; и с работы на новой, недавно приобретенной Волге – продукция нашего города, завода, в котором мастером одного из сборочных цехов трудится мой муж. И скажу вам, прекрасная, за границей покупаемая модель, с дополнительным названием: Лайба – на мой взгляд, очень-очень недурно и приятно звучит. И звонок благоверного.
- Алло.
- Ты, Аринушка, где?..
- Сам же видишь, сижу за рулем, - улыбнулась ему, а вернее, его отражению на мониторе бортового компьютера.
- Полагаю, что едешь домой.
- Да, домой. Юлю с садика взял?..
- Уже в детской, играет!..
- В таком случае ждите.
- Где так долго была?..
- Расскажу через двадцать минут. Все, целую, пока!.. – отключила мобильную связь.
      Антон, муж – настоящий мужчина, года три всего старше меня. Образование, как и у меня, высшее, только он – инженер, весьма умный, воспитанный, очень любит меня, нашу доченьку Юлю. Чего больше желать?!..
      Вошла в дверь даже очень шикарной, в течение первых же месяцев нашей совместной жизни приобретенной квартиры, стоимость которой взялся отчасти оплачивать завод супруга. Ценным, значит, считается кадром!..
- Ришка, ты?..
- А ты ждал, дорогой мой, любовницу?!..
- Ждал свою неуемную и манящую внешностью, своим запахом пчелку, - обнимая меня, - но она, слава Богу, в то же время любовница.
      Дело в том, что супруг, Антон Вячеславович Бортник, был, конечно, не бортником, но меня своей пчелкой иногда называл. Кстати, эта фамилия, без изменения окончания, стала общей для всех, для всех членов семьи.
- Вижу, хочешь, чтоб я ночью впрямь стала пылкой, ненасытной любовницей, – сама млея от счастья, промурлыкала я, - явно хочешь со мной поиграть…
- Всегда, пчелка, хочу!.. – тем же тоном ответил Антон. – У тебя, между прочим, мед не только на лапках, но в меду и то самое место, что внизу живота!.. У меня выходной, есть все шансы проверить, сколько там его ныне…
- Вот и славно, согласна, и чуть позже тебе все-все-все покажу!.. Но сперва позаботимся, - выскользнула из его объятии, - о своей дорогой и любимой дочурке.
- Да, конечно, пошли, – и мы оба отправились в детскую.
      Одним словом, идиллия… Правда, было в душе, вероятно, в моем подсознании, и какое-то чувство тревоги – все когда-то кончается. Твердо знала одно: я уже не одна, со мной доченька, крошка…
- О, мамуля, ура!.. – и повисла на шее проказница, повторила недавно папой задан вопрос: – Где так долго была?..
- Где была не была, принесла молочка!.. Кушать хочешь?..
- Не очень.
      Как всегда, как всегда…
      Нашей Юле уж годика три; очень-очень смышленая девочка – согласна, что хвалить своего ребенка немного глупо и смешно, – говорят, точная копия меня… Где-то ранее слышала одно малоправдоподобное высказывание, суть которого заключается вот в чем: на кого из супругов больше похож ребенок и особенно первенец, тот вторым супругом семейной пары много больше любим. Получается так, что Антон меня любит много больше, чем я. Ерунда, на мой взгляд, а быть может, и нет…
      Юля, Юля, шалунья…
- Сказку будем читать?..
- Да, мамуля, и я… я хочу про Емелю! И хочу, чтобы папа, а ты лучше погладь, почеши лучше спинку.
- Слышишь, папа. Читай.
- Как прикажете, девочки!..
      Знаю, очень банально звучит, но идиллию в семье нужно создавать самим! И чтоб все было только в любви!..
      Антон начал читать…
      Как читал папа мне, как читали всем-всем… или почти всем, как читали нам мамы, реже сестры и братья. И да здравствуют сказки, иногда, может быть, глуповатые, далеки от реальности, однако приучающие нас мечтать, фантазировать, развивающие в нас воображение, без которого отсутствовала бы магия, то есть магия слова и музыки, и искусства, естественно, белая магия всех наших положительных эмоции и природных явлении, белая магия любви…
      Да, Емеля был лодырь, и каких поискать!.. Но по сути мы лодыри все!..
      Магия и свобода… Человек не бывает, да и просто не может быть свободным совсем, абсолютно свободным. Никогда, как ни странно. Он все время находится под чьем-либо влиянием, во власти более сильного, более проницательного магического взгляда, он все время под своего рода колпаком. А бывает, сознательно и не может понять, под чьим именно колпаком он находится, ибо их, влияющих на него факторов, может быть множество, от нескольких единиц до несколько десятков или сотен, или даже тысяч одновременно. А бывает еще и влияние, которое способно продолжать свое воздействие на кого-либо из нас всю оставшуюся жизнь, и даже в тех случаях, когда самого, ярко вспыхнувшего и оставившего глубокий след в истории человечества, гениального мага уже нет и в живых – Алексей, полагала, живой, но влиял и влияет, будет долго влиять. На меня, в данном случае. Как на многих Шекспир, и Бетховен, Есенин… Слава Богу, что много таких, оставляющих след в душах менее сильных и ярких, менее одаренных, но весьма восприимчивых  и субтильных людей…
- Почитай еще ту, - заявила малышка отцу.
- Про козленка?..
- Ага.
      И муж снова читал…
      Чье-либо влияние, оказываемое на какого-то конкретного индивида, косвенно передается и на всех остальных, окружающих его людей, на близких этого человека, на которого производится или производилась эта своего рода экспансия. Это означает, что Алексей повлиял и, возможно, продолжает влиять не только на меня, но и на Юлю, как ни странно, Антона. А не слишком ли курьезная, даже кощунственная мысль?.. Нет, нисколько, нисколько!.. Идеализация каких-либо явлении, в том числе и любви, и есть бич чрезмерно экзальтированных, совершенно неумных девиц! Слава Богу, я женщина, уже успевшая приобрести кое-какой жизненный опыт, и вообще очень-очень неглупая женщина…
      Магия и есть большей частью влияние… Всякая женщина является в какой-то степени чаровницей, в какой-то степени магом… Эмоциональность, воображение и воля – необходимые элементы магии… Вовсе не обязательно стремиться к тому, чтобы стать Сен-Жерменом, достаточно быть неплохим магом и чародеем в личной повседневной жизни, являющейся элементом жизни общества в целом…
- Хватит, папа, читать, - вырвалась из моих рук Юля. – Я хочу на горшок!..
- Дай, тебе помогу.
- Нет, умею сама!..
      Она хочет, умеет сама… Так рождается воля: делать все самому, даже то, чего делать на самом деле и не умеешь, не способен, что тебе не по силам, к чему ты не приучен… Может быть, потому наши русские люди, являющиеся, вне всякого сомнения, очень волевыми и стойкими людьми, за исключением пьянства, могут вынести все: революции, всякие там горбачевские перестройки и мировые кризисы. Русский человек – самый приспособленный и волевой человек на планете!..
- По большому?..
- Ага.
- Оно слышно, нафунькала.
- Разве я виновата, – с удивлением, девочка, – если попочка макая, а какашка большая?..
- Мы ж тебя не ругаем, - рассмеялся Антон. – Ты и впрямь ни при чем, если попка с кулак!..
      Сколько всяких с ребенком забот?!.. Чем их больше, тем больше любви мы ему отдаем, получив ее ранее от своих же родителей… Но вернусь-таки к прозе: еще надо успеть кое-что простирнуть, приготовить поесть…
- Что ты, папа, стоишь?.. – улыбаясь супругу. – Шел бы лучше в кухню, приготовил бы кашку.
- Кашку я не хочу!.. – все еще сидящей на горшке, наши Юльки каприз.
- А что хочешь?..
- Омлет.
- Значит, сделаем омлет!.. – был готов мне помочь, и тем более сегодня, взял по козырек Антон.
      Пока он кормил дочь, я успела и правда кое-что постирать и развесить для сушки.
- Пора съесть что-нибудь и самим, - объявила супругу, снова заходя в детскую.
- Я уже все-все съела без вас! – сообщила мне Юля, дразня. – Ничего не оставила вам!..
- Значит, нам спать ложиться голодными! – принимая игру. – Как дожить до утра?!..
- Ладно, мама, не хнычь, в холодильнике есть еще много яиц, - снизошла баловница, - можете тоже сделать себе омлет.
- Ой, спасибо, спасибо! Ты нас прямо спасла!..
- Может, Ришка, и правда пойдем, - стал серьезным Антон. - Я и правда голодный.
- А мне мультик?!.. – малая опять.
- Хорошо, но какой?..
- Про кота.
- Так и быть, вот он, диск про кота… - и включила компьютер.
      В кухне все чисто начисто прибрано – постарался Антон, мой желанный мужчина!
- Что желаете, сударь, съесть сегодня на ужин?..
- Я уже присмотрел, бутерброды с икрой…
- Молодец! Это быстро и сытно!..
- Я нарежу батона, ты, сударыня, мажь…
      И спустя минут пять…
- Выпить хочешь?.. – спросила его.
- Да, пожалуй, вина, - улыбнулся Антон, - чтоб быть более сдержанным.
- Ты о чем?.. – догадавшись сама.
- О нашей предстоящей сегодня в постели мистерии, чтоб продлить это чувство блаженства, чтоб продлить этот кайф!..
- В таком случае выпью и я, чтоб сильнее балдеть!..
      Так оно, правда, в жизни и есть: мужчине желательно немного выпить вина, чтоб он мог удовольствие продлить, а женщине – чтоб сильнее и ярче все-все-все ощущать… Кстати, муж – Козерог. Это значит, что секс для него – в самом деле мистерия. Вот, что раз в одной книжке прочла:
      Классический Козерог является язычником. Жизнь для него – неисчерпаемый источник радости, и ее, по мнению Козерога, нельзя истратить зря. Жизнь является для него самой большой ценностью, а среди ее явлений – секс, который по его мнению – самая превосходная мистерия, возвышаемая им почти до уровня религии. Для Козерога это на девяносто процентов психические и эмоциональные переживания, в которых приходится участвовать не только телу. Козерог-мужчина ценит физические наслаждения, однако жаждет чего-то большего. Полное удовлетворение он получает тогда, когда может окунуться в переживания и ощущения вплоть до потери сознания. Козерог не знает секса без психических переживаний. Эмоциональная связь с одной из партнерш скорее исключает возможность заниматься другими. Козерог бывает самым несчастным среди мужчин, зато может быть счастлив более, чем кто-либо другой. Он способен быть превосходным другом только для очень немногих. Окружающие о нем мало что знают, поскольку часто он слишком замкнут в себе.
      Вот такой у меня, могу смело твердить, замечательный муж, мой Антон Вячеславович Бортник. Жаловаться грешно!..
- Пойдем спать?.. – подмигнул, умяв три бутерброда, выпив третий бокал.
- Больно шустрый, как вижу! Убаюкай-ка Юлечку, а потом уж мечтай!..
- Что ж, пойду, погляжу, - согласился супруг, поднимаясь из-за стола, - чем она занимается.
- Ну а я приберу со стола. Если будут проблемы, можешь позвать меня.
      Антон тут же вернулся.
- Неужели уснула?..
- И по-моему крепко.
- В таком случае, милый, прибери здесь, пожалуйста, ты. Мне еще нужно сделать звонок. Не волнуйся, один!
- Ладно-ладно, иди!..
      Жаль, сегодня девчонку не успела подмыть, а вернее, забыла, засиделась с любовником-папочкой и слегка опьянела, предвкушая дальнейшее… Так, наверно, когда-то засыпала и я: неожиданно, крепко, с пробуждением лишь утром. Правда, не было столько тогда всяких видеофильмов и тем более компьютеров, зато был телевизор.
      Вот и все, все дела позади! Еще только начало десятого… Спать, конечно же, рано, а в постель в самый раз. Кстати, муж уже в ванной, сам успел постелить, приготовить постель. Видно, парень спешит, чтоб скорее обнять!.. Пришлось быстро раздеться самой, облачиться в ночной, отнюдь не для кухни предназначенный халат.
- Вот и я!.. – мой мужчина.
- Вижу-вижу, ложись и жди, милый, меня. Хотя нет, первым делом найди в Интернете что-нибудь, хм, такое…
      Хочу кратко заметить, что Интернет с некоторых пор выполняет функции уже отжившего телевидения.
- Эротическое?..
- Молодец, догадался!.. – усмехнулась, уже уходя.
      Говорят, что эротические и порнографические фильмы практически не возбуждают женщин. Уверяю, не правда!.. Еще как возбуждают! Во всяком случае, меня!.. Хотя вряд ли сегодня эти фильмы нужны…
      Душ – прелюдия к сексу, говоря о сегодняшнем вечере. Очень тщательно вымыла все, все свои потайные места, свои женские прелести и, чуть позже увидев свое отражение в зеркале, была очень довольна собой. Мои грудки еще, слава Богу, торчали, был упругим живот и такая же милая, как у девочки, попка… Одним словом, красавица!..
      В нашей спальне потемки, но достаточно света, чтобы видеть друг друга тела, исключив только скрытый, под покровом курчавых волосиков, мой большими губами еще сжатый бутон. На большом, практически полстены занимающем экране действо в самом разгаре, уже ахали-охали аж две пары любовников, уже были готовы к завершающей стадии и мужчины и женщины…
- Так пока не хочу, - ложась рядом с Антоном, заявила ему.
- Это знаю и сам, - и действительно зная, сбавил звук мой желанный. – Пусть они там безумствуют, мы сначала с тобой обласкаем друг друга, доведем до безумия лишь оральными ласками!..
- Ты уверен, что позже сможешь это иначе?..
- Да, голубка, держись!..
- Лестно слышать. Вперед!..
      Целовались. И долго. Потом он целовал, а я только лежала, учащенно дышала. Сперва груди, живот… Как всегда в таких случаях, мои ножки раздвинулись, пальцы сами расширили свои те, в густых зарослях губы и язык, язык мужа и губы оказались во мне… Спустя пару минут в щель вошел палец мужа, проник вглубь, заходил… Я уже извивалась, ждала пика блаженства, но потом, вдруг опомнясь, приглушенно воскликнула:
- Мы ж хотели друг друга!.. Я и правда хочу в одно время с тобой!..
- Может, мне лечь на спину, а ты сверху, пойдет?..
- Нет, сегодня не надо, с меня прямо течет!.. Развернись, поднеси свою задницу так, чтобы штучка твоя оказалась над мной!..
      И мужской его зад тут же впрямь оказался над мной, над моей головой – очень-очень пикантный и волнующий вид!.. И уже без стеснения целовала сама, в том числе и яички и промежность любимого, а потом запустила его Друга в себя, сжала накрепко губками. В это время Антон, совершая движения бедрами, вновь лизал, целовал, теребил языком мои нижние губы, все, что было меж ними. Большой, влажный и скользкий от моих выделении палец на сей раз осторожно проник в более узкую, плотную, более скромную щель. Но мне не было больно, а, напротив, приятно, очень-очень приятно, нечто ново, свежо. И такого безумия вдруг нахлынувшей страсти со мной раньше и не было. Стал стальным мужской пест, нет, не пест, а брандспойт. Из него в рот ударили частые и горячие струйки, я едва успевала его семя заглатывать…
- Я схожу и умою лицо, - придя малость в себя, произнес мой «пожарник».
- Да, конечно, сходи…
      Спать же мне не хотелось нисколечко, а хотелось опять, хоть разочек еще, оказаться на пике, на вершине блаженства…
- Эй, Антон, посмотри на экран, - спустя десять-пятнадцать минут, вымыв рот и промежность сама, растолкала партнера, - там уже совершенно другая и пикантная сцена!.. Кстати, ты обещал, что захочешь и сможешь возбудиться опять!..
- Не волнуйся, смогу! Дай чуть-чуть отдохнуть!..
- Так и быть, отдохни, - милостиво произнесла я, - но не вздумай уснуть!..
      Не уснул, стал смотреть на экран, а там парень-герой, раздев милую девицу и раздевшись, естественно, сам, весьма страстно ее целовал… Вот, он сзади красавицы. Сжав руками ей груди, поднес губы к спине, меж лопатками. Та расставила ноги, наклонилась вперед, таким образом как бы подсказывая ему, что он должен с ней делать. Парень, видимо, понял, тотчас встал на колени пред живым «алтарем» и, раздвинув ее полушарии попки, начал пылко опять, на сей раз все интимные прелести, целовать и вылизывать, без стеснения касаясь и концом языка теребя в мелких-мелких морщинках, более робкое место, нет, пока что не щель… Но оно, это место, вскоре впрямь приоткрылось и, казалось, дышало и манило к себе... И мужской похотливый язык ждать себя не заставил и входил, выходил, теребил внутри жопки развратницы…
- Скоро он вставит ей в это место другую, более крупную штучку, – очевидно, очнувшись, мой муж. – Тебе хочется так?..
- Да, признаюсь, и очень, - подтвердила, естественно, я. –  Мы с тобой так еще никогда и не делали...
- И ты хочешь, чтоб было все так, как мы только что видели?.. – мало веря в серьезность моего ответа, навел справку Антон.
- Делай все, что придет тебе в голову!.. – поощряя его. – Но сначала, как видели, подготовь мою попку к сближению, чтоб она не пугалась, стала более раскрытой, податливой…
      Тут Антон, возбудившись и сам, подскочил…
- Сперва встань на колени, - начал приказывать он, - так нам будет удобнее… На диван, самый край, раздвинь ножки пошире… И согнись, упрись прямо локтями…
      И вот я в нужной позе… Супруг ждать не заставил, делал так, как тот парень с экрана… Но он слишком спешил, торопился расширить, торопился скорей запихнуть в мою попку язык, был весьма и весьма возбужден… Как и я, разумеется…
- Он уже ей воткнул!.. – встав с колен, сообщил мне зачем-то Антон.
- Сделай это и ты!.. – потеряв совершенно терпение. – Но сначала в знакомую, много больше раскрытую, более влажную щель!..
- Хорошо, моя радость, в раскрытую!..
      Очень-очень приятно, но давно, и обоим, знакомо…
- Ладно, хватит, Антон, – жаждя новых совсем ощущении. – Делай так, как они! Кстати, крем под рукой, на ночном нашем столике…
      И сначала, признаюсь, моя попка «скрипела», не хотела в себя запускать относительно крупного, никогда в ней еще не бывавшего Друга, но когда он уже большей частью проник, когда я от волнения, в то же время восторга, затаила дыхание и ждала продолжения, она стала и правда приветливой, совершенно податливой.
- Все прекрасно, прекрасно!.. - задыхаясь от страсти и от чувства блаженства, поощрила супруга опять, сама же делая встречные движения первопроходцу. – Люби так меня долго!..
- Постараюсь, Аринушка!.. – поняла, что не менее приятно в моей попке ему.
      Это длилось, наверное, минут десять, не больше, но я очень устала, раза три испытала оргазм и совсем обессилила. И казалось, теряла сознание. Но когда вдруг Антон сообщил, что вот-вот уже кончит, восприняла это с негодованием.
- Отвлекись!.. – аж прикрикнула. – И какое-то время делай это иначе!..
      Он извлек свой волшебный и любимый мной жезл, вновь упал на колени и уже без проблем, в самом деле проник в ту уже совершенно раскрытую щель своим юрким, шершавым, заставляющем снова от восторга дрожать языком. Даже трудно поверить, язык был в моей попке!.. Снова, снова тряслась, вновь, казалось, теряла сознание, но желала-таки в ней иметь и сжимать более крупного, в это время без дела Дружка…
      Муж все понял, поднялся, снова ввел его, малость остывшего, вглубь. На сей раз беспрепятственно, принятого с любовью… И в течение пару минут подкатила волна…
- Ради Бога, кончай!.. – наконец-то воскликнула. – Хочу вместе с тобой!..
      Снова жезл благоверного превратился в брандспойт… и гасил вновь бушующий в моем теле пожар…
      Если это с супругом, разве это разврат?.. Кстати, люди становятся сладострастными с возрастом. Я еще молодая, мне всего двадцать восемь… То ли будет потом?..


      Инта стала большим и известным, как бы снова родившимся городом. Не сказать, что огромным, но известным действительно, может быть, даже больше, чем когда-то Усинск. Кроме вновь возобновляемой добычи угля и в конце двухтысячных годов начатой эксплуатации марганцевых карьеров, в окружностях некогда «мертвого» города добывалась и немалая часть всей российской нефти. И я снова жил в ней, своей старой, родной, близкой сердцу Инте.
      Зима; близко к весне – хочу все же напомнить, что настоящая весна здесь наступает очень и очень поздно. Я сидел за рабочим столом. Вдруг условный сигнал из колонок компьютера, означающий, что кто-то хочет со мной пообщаться, в Интернете, естественно. Тронул мышку… да, тесть, ныне уже в Москве проживающий, поднявшийся по служебной лестнице до должности заместителя министра нефтедобывающей отрасли, дорогой мой Владимир Дубинин, установить связь с которым самому, из-за его занятости, было весьма и весьма проблематично.
- Знаю, ты мне звонил и пытался связаться в Сети, - и был внешне серьезным. – Что-то важное?..
- Нет… Все как будто нормально… Задолбал только Волков, - мой непосредственный шеф, можно сказать, босс.
- Что опять там у вас?..
- Сует нос свой во все, где собака и хвост не сует, а его придирки в отношении девятой скважины, на мой взгляд, совершенно необоснованны, - обрисовал тестю ситуацию.
- Он начальник!.. – усмехнулся лишь он. – И ему, вероятно, виднее!..
- Уж простите, я думаю, нет!..
- Катишь бочку?..
- Да, признаюсь, качу… Ради благого дела!..
- Хорошо, я с ним на эту тему переговорю, сам во всем разберусь, - призадумался Владимир Денисович, - и при этом не выдам тебя. Но учти, если ты в этом деле не прав, тогда, парень, держись!.. Как там Вика, как внуки мои?..
- Ваши внуки здоровы и бегают, меж собою скандалят. Вика тоже здоровая, в боевом настроении.
- Передай им привет, целуй всех от меня.
- Хорошо, с удовольствием!..
- До свидания, зятек, - произнес на прощание с иронией. – И впредь меньше мне жалуйся на свои неурядицы.
- Все, я понял, заметано!..
      Он, конечно же, прав, со своими проблемами мог бы справиться сам. А с другой стороны, почему бы ему мне чуть-чуть не помочь? Ради благого дела!..
      Через час Волков вызвал к себе, был весьма озабочен, если не сказать, удручен…
- Давай вместе подумаем, что нам делать с девятой… - даже не предложив сесть.
- Там давно все идет по продуманной и уже отработанной схеме, - сам уселся напротив него. – Все, что требуется от вас, Максим Леонидович, это мне не мешать.
- Ладно-ладно, не буду, - достал он сигареты. – Курить будешь?..
- Я бросил давно.
- Да, действительно, вспомнил!.. А по капле со мной коньяку?..
- Это можно, вот только… тогда нужен и кофе.
- Не проблема, сейчас попрошу, - вызвал он чрезмерно уж броскую внешностью, длинноногую стерву, распорядился приготовить нам бутерброды с семгой и, естественно, кофе.
      Ситуация была до предела банальная, не хватало того, чтоб он мне предложил переспать со своей, вне всякого сомнения, ни в чем ему не отказывающей «секситуткой».
- Это ты замминистра обо всем рассказал? – догадался-таки уже тертый калач, лет на десять старше меня босс, наливая в бокалы коньяк.
- Он спросил, мне пришлось рассказать, - мало-мальски соврал.
- Сам со мной по-хорошему обсудить все не мог?
- Уж простите, Максим Леонидович, но вы больно капризный, придирчивый, с вами трудно общаться.
- Ты не красная девица, чтоб с тобою сюсюкаться, - не обидевшись, он. – И к тому же, на мой взгляд, ты чрезмерно ленив для того, чтобы что-то по делу решить, принимать в самом деле серьезные и важные решения. Любишь только, Андрей Анатольевич, грести жар да чужими руками! Даже та, как ты сам выразился, продуманная и отработанная схема в отношении девятой скважины, на самом деле придумана давным-давно и отнюдь не тобой. Тебе думать не хочется, лень.
- На кой хрен много думать, - усмехнулся в ответ, - что-то изобретать, если это и впрямь давно кем-то придумано и давно внедряется на практике?..
      Принеся, что просил ее Волков, вновь зашла «секситутка»
- Приятного аппетита, господа! – было сказано ею, вне сомнения, мне, состряпав многозначительную, в самом деле с призывом поиметь ее в ротик и во все остальные места, многообещающую улыбочку.
      Да, согласен, все это вульгарно и пошло звучит, но такая уж жизнь, что кругом одни пакости и что нас окружают в основном лишь тупые и продажные шкуры.
- Что ж, давай за тебя, - поднял босс свой бокал и с иронией добавил: - За наш чудный альянс!..
- И за вас же, Максим Леонидович!.. – продаюсь, между прочим, и я.
      Коньяк Хеннесси, добрый… и прекраснейший кофе. Во рту таяла семга – не какой-то там тощий костистый карась или тиной воняющий карп. Только мой оппонент… Очень трудный, увы, человек, с ним действительно трудно. Неприятный к тому же. Волков, Волков, волчара… И, увы, без него никуда, ничего и не сделаешь, надо это признать… Получается так, что я только мираж, что способен на что-то лишь чужими руками, что только создаю видимость работы, а на деле никто… Неприятно, с одной стороны, это все признавать, а с другой, пусть ишачат козлы да и всякие волковы!..
- Как детишки?.. – это он почему-то спросил.
- Прекрасно!.. Старший, кстати, мутузит, немного обижает младшего. Стоит только задеть кого-либо из них, как они друг за друга горой, готовы наброситься и на меня!..
- Так оно и бывает, - пополнил бокалы Волков. – Тот, кому достается от старшего, будет только крепчать!..
- Вот и я так считаю.
      Приложились опять…
- Очень хочешь меня подсидеть?.. – ни с того ни с сего, вновь спросил меня босс.
- Скажу честно, не очень. Зачем мне эта лишняя головная боль? Мне неплохо и в замах.
- Так оно много проще действительно, - признал это и он…
      И опять потянулся к бутылочке…
- Нет, простите, достаточно!.. – надо знать всему меру. – Допьем то, что в бокалах.
- Да, действительно, хватит, - согласился он снова со мной. – И тем более, что мы… мы пока на работе.
      Уж кто-кто, а ленивые знают, что работа может и постоять и что любит она дураков… а они, тугодумы, очень любят ее. Много усилии не требуется, чтобы дойти до последнего умозаключения.
      Волков, Волков, волчара… и, конечно, трудяга…
      Вскоре с ним распростились. И до встречи в эфире, пора двигать домой!..
      Позвонил своей Вике.
- Дети дома?.. – спросил.
- Нет, увы, на работе, - так она называла детсад, - раз работаю я.
- Значит, нужно скорее их оттуда забрать.
- Что-то больно ты рано!.. – подозрительно глядя. – С кем-то выпил?..
- Уверяю, по капле и с Волковым, как-никак, а мой босс!.. Замечаешь, что выпил, между прочим, лишь ты!..
- Ладно-ладно, иди!.. Но смотри, на детей и на этих девчонок в детсаде там не очень дыши!..
- Все понятно, товарищ майор!.. Ты вернешься когда?..
- Лишь часа через два.
- В таком случае пока. Будем очень усиленно ждать!..
- Ждите-ждите, вернусь!..
      Наши дети, разбойники… Пацаны и погодки, старшему только четыре…
      За руль сел с запашком. Но в Инте этот номер пройдет, и тем более, что мною здесь давно все-все схвачено и за все, как говорится, заплачено. Ехать все же желательно не особо спеша, чтобы не напороться на излишние неприятности.
      Вот и наш замечательный, для детей лишь весьма одаренных детсад – дети впрочем обычные, но богатые папы, а порою и мамы этих самых индиго, вундеркиндов и маленьких гениев. Как всегда и во все времена, все всегда продается, все всегда покупается… И да здравствуют деньги, и да здравствует блат!..
- Добрый вечер, - с улыбкой, этак ласково-ласково встретила молодая и милая девушка. – Вы, похоже, за Валентином и Дмитрием?..
- Да, за ними, пожалуйста…
- Извините, все дети в это время едят, вы чуть-чуть опоздали, а верней, слишком рано пришли, - улыбалась как фея, разумеется, добрая. – Отрывать их от этого, на наш взгляд, весьма важного занятия, полагаю, не стоит. Не затруднит ли вас пять иль восемь минут подождать?..
      Ишь, какая приятная цыпочка!.. И способная думать, что-то там полагать!..
- Что ж, чуть-чуть посижу.
- В таком случае я… я схожу, посмотрю…
- С вами много приятнее, но раз надо, идите.
      Чаровница ушла, а вернее, уплыла, я остался один в небольшом, именно для родителей предназначенном фойе, где звучала прекрасная и, конечно, спокойная музыка, на большом пребольшом, на всю стену экране появлялись все новые виды с речушками, лесом, озерами, одним словом, природой. Чистота и порядок – элитарный детсад!..
      Прошло семь, может быть, с половиной минут…
- Вот и мы!.. – как опять появилась красавица, и с моими детьми.
- Папа, папа, привет!.. – щебетали они, направляясь в другую, рядом находящуюся комнату. – Ты чуть-чуть подожди, а мы быстро оденемся!..
- Разрешите, я им помогу?.. – вновь с улыбкою фея.
- Да, конечно, спасибо!..
      Дети, дети… и девушка, совершенно невинная девочка… Хотя нет, это только, наверно, на вид... И кто только с ней спит?!.. Надо быть дикарем, бессердечным и мерзким садистом, чтобы без угрызения совести, просто так пошло трахать это божье создание, воплощение невинности!.. К сожалению, в детском саду флирт не очень уместен… или неуместен совсем. А хотелось, хотелось…
- Мы оделись, Андрей Анатольевич, - помня даже и то, как меня величать, в двери вновь появилась кудесница, чаровница, плутовка… И с моими детьми.
- Все, папуля, пошли, - нарезая круги, торопили меня пацаны.
- До свидания, фея!.. - глядя ей, ангелочку, в глаза.
- До свидания, папочка ваших славных ребят, - покраснела-таки, вне сомнения, поняв, к чему слово здесь «фея». – Приходите  к нам чаще!..
- Постараюсь, приду!.. – что ей больше сказать?..
      Не такая уж глупая, не такая наивная!..
- Папа, папа, скажи, - едва вышли на улицу, как пристал Валентин, - почему ты назвал нашу Ольгу Степановну феей?..
- Так пришло мне на ум, - вот тебе легкий флирт!..
- А зови так и так маму.
- Да, конечно, при первом же случае!..
      Вдруг расскажут Виктории?!.. Не расскажут, забудут!.. Вывод все-таки сделан: когда рядом мои драгоценные и неглупые детки, нужно быть осторожным, нужно быть более сдержанным… А девчонка и правда хорошая, вот бы с ней переспать!.. Да, согласен, дикарь, бессердечный садист!..
      По дороге домой…
- Надо срочно зайти в магазин, - заявил более старший, то есть наш Валентин.
- Что же мы там забыли?.. – полюбопытствовал я.
- Ты все знаешь и сам.
- Нет, не знаю, скажи, - повернув руль вправо и остановив машину около продуктового магазина, где у тротуара были расчищены сугробы.
- Дима хочет пирожное, ну а я то и то.
- Что означает «то и то»?
- Какой, папа, ты валенок!.. – наконец-то не выдержал он. – Это означает, что хочу и пирожное и мороженое!
- Ну а как насчет сока?.. – не обидевшись, нет, слегка как бы дразня пацанов.
- Я бы выпил вишневого, - размечтался Дмитрий. – Ну а Вальке сливовый…
- Все вы помните, знаете, с вами просто беда!.. Ну да ладно, пошли!.. – выходя из машины.
      Купил все, что желали мальцы. Чтоб у них появились достаточно свежие, весьма и весьма приятные впечатления. Не скажу, что не баловал раньше, но теперь это сделал и с умыслом, чтобы дети забыли, что назвал им, быть может, приятную, все ж таки для меня совершенно чужую, постороннюю тетеньку феей. Да, неглупые, да, но не глуп и отец!..
      И устроили пир.
- Хочу так каждый день!.. – съев желе, размечтался мой младший.
- Каждый день надоест!.. – поучительно, Валька.
- И захочешь обычной, более сытной еды, - поддержал старшего я, - простой кашки-малашки.
- Нет уж, папа, на кашу не хочу и смотреть!..
- Завтра будешь просить!.. – резюмировал брат.
      Жизнь не есть только праздники, жизнь не есть сказка с феями… Странно все получается, так беседуя с детками о, казалось бы, элементарных , нам самим уже с детства знакомых вещах, мы становимся более сообразительными, более мудрыми сами. А ведь думали, знаем, полагали, все это нам известно давно!..
      И спустя полчаса…
- Включить сказку?.. – спросил я у сластен.
- Да, папуля, хочу!.. – воодушевился Дмитрий. – Только лучше прочти…
- Раз хотите, прочту, - встав, шагнул к книжной полке. – Что конкретно, про что?..
- Про волшебные сапоги!..
- Что ж, поищем… Нашел!..
      Волшебство и фантазия, явь… Плоды нашей фантазии есть по сути зачатки настоящих плодов, жизнь по сути есть сказка, только более грустная, хотя я только-только твердил совершенно обратное. Вы хотите жить в сказке? Станьте снова детьми! И поверьте, все сможете! В том числе и вершить чудеса!.. В это трудно поверить, много проще, поверив, творить…
      И прочел сказки три – во всех трех, кстати, не было фей.
- Может, хватит, достаточно?.. – и спросил у примолкших своих пацанов.
- Хорошо, вместо этого поиграем в лото, - не отставал младший.
- Вы мне, вижу, сегодня, - изобразил кислую мину, - не дадите и выпить чайку!
- Ты же чай, - сообразил Дима, - очень редко и пьешь!..
- Значит, кофе, не все ли равно?..
- А от кофе, и на ночь, люди долго не могут уснуть, - контраргумент Валентина.
- Ладно-ладно, сдаюсь, - вновь пришлось уступить. - С вами спорить, я вижу, совершенно бессмысленно!..
- А ты, папа, не спорь, - посоветовали они.
      И играли в лото, к моему сожалению, всего-навсего в детское. То есть мне стало скучно, я не столько играл, сколько просто дурачился.
- Извини, но ты, папа, настоящий лопух!.. – второй раз в этот вечер обозвал меня старший. – Вон, смотри, пропустил!… Ты опять проиграл!..
- Это вы настоящие асы! – второй раз не обиделся я. – С вами трудно играть!..
      Слава Богу, вернулась жена; все внимание ей, я ушел за кулисы…
- Мама, мама, а папа, - донеслось вдруг из детской через десять минут, - назвал нашу Ольгу Степановну феей.
      Нет, не вдруг… Этого следовало ожидать…
- Ну и что тут такого?.. – после паузы сказала Виктория. – Мне давно уже знаю, что ваш папа шутник.
      Да, парнишка, попал!.. Одно слово, и влип!.. Значит, нужно сегодня ей во всем угождать… Своей Вике, естественно…
      И спустя полчаса…
- Значит, фея?.. – спросила она.
- Ты о чем?.. – прямо став ангелочком и сам.
- О воспитательнице Ольге Степановне.
- Для детей она фея, - в том же духе продолжил, – то есть добрая, чуткая. Разве это не так?..
- Ты меня уж замучил, Андрей, со своими романами, - явно видел, поверила, что все именно так, только это тогда и имел я в виду, для проформы всего лишь решив прочитать мне нотацию. – Постеснялся хотя бы детей, не такие уж глупые!.. И нашел же к кому приставать!..
- Что ты, Вика, придумала?!.. – в свою очередь ей, возмущаясь, естественно. – О каких тут романах мы ведем разговор, к кому я приставал?!.. Назвал феей ту девицу в благодарность за то, что одела детей!..
- Она прямо при них тебе строила глазки?..
- Разумеется, нет!..
- Ладно, милый, замнем, - наконец-то вздохнула и тотчас улыбнулась жена, - и тем более, что я очень мирно настроена.
- Где так долго сегодня была?.. – спросил я этак ласково-ласково.
- Где была, не была, а вот рубль добыла!.. – улыбнулась она. – Ну а если серьезно, были в банке сегодня кой-какие дела. Слава Богу, все-все утрясли, у нас полный ажур!..
      Тут уместно сказать, моя Вика – банкир; и в прямом смысле слова, ибо является председателем совета директоров весьма надежного, именно с нашей, нефтедобывающей отраслью связанного коммерческого банка. Это в двадцать шесть лет!.. Намек понят, надеюсь… Мне, конечно, тревожно да и жалко девчонку, как-никак, а своя, дорогая, любимая женушка, мать моих пацанов…
- Ну, раз в банке ажур, - продолжал я любезничать, а верней, угождать, - значит, полный ажур должен быть и в постели!..
- Я сегодня устала, - призадумалась Вика, хотя оба уж знали, какой будет конечный итог, – но раз ты того хочешь, то могу и ожить!..
      И тотчас заблестели у любимой глаза…
- Может, чем-то помочь?..
- Нет, не надо, свой лифчик, трусы, - улыбаясь, сказала она, - детям несколько тряпочек простирну и сама.
      Таймер включен и время пошло…
      Секс начинается не тогда, когда начинаем непосредственное совокупление, а уже тогда, когда мы его предполагаем или делаем партнерше намек в отношении него. С этого момента секс постоянно присутствует в наших мыслях, то есть приобретает реальную оболочку. Правда, сам половой акт может происходить и с двумя или тремя-четырьмя партнершами практически в одно время, в течение, например, получаса, когда физически делаешь это только с одной, а в это время попеременно представляешь в своих объятиях других, в тот момент много больше желаемых женщин. Такой секс есть, конечно, измена партнерше, с которой находишься реально, и она это чувствует. И такая, как бы отчасти обманываемая женщина может тоже обманывать, может в это же время изменять и тебе, то есть в мыслях быть с кем-то другим… И такая измена есть по сути реальная и, как сказал сам Иисус, много больше греховная… Но такими уж есть и такими, увы, родились, как мужчины, так женщины.
      В полдесятого дети легли; рановато, конечно, чтоб ложиться самим…
- Иди в ванную, - Вика.
- Слушаюсь, товарищ майор!..
      Вот она, уже менее продолжительная, однако приближающая к цели, вторая фаза большого, в несколько этапов действа. Третьей будет прелюдия, практически незаметно и плавно переходящая в предпоследнюю, а потом и в завершающую, апофеозную фазу эротического наслаждения – иногда этих двух и нельзя различить.
- Наши детки уснули, - сообщила Виктория, едва я вернулся из ванной.
- За день, видно, намаялись, - констатировал факт. – Один ноль в нашу пользу!..
- Это я еще выясню и в постели узнаю сама, впрямь ли ты настоящий спортсмен-футболист или только бахвалишься!..
- Уж тебя, дорогая, обыграю, и запросто!.. – этакая дуэль красноречия, чтоб размять языки.
- Забить гол может каждый дурак, забей так, чтоб орали трибуны!.. – собираясь под душ и сама, распалялась жена.
- В поздний час очень громко кричать, полагаю, не стоит, - сделав вид, что задумался, я, - а вот вскрикивать будешь!..
- Лестно слышать, Андрюша!..
      Секс, конечно, игра, но безумно приятная и не менее азартная, чем, к примеру, спортивные игры, чем тот самый футбол. Как во всякой игре, могут быть поражения. В проигрыше может оказаться тот, кто не может предельно расслабиться и забыть о морали и всяких там чувствах стыда, у кого есть какие-то комплексы… Что касается нас, то мы с Викой способны достичь в этом деле вершин, достигаем по сути всегда…
      И включил тихо музыку, чтобы видеть друг друга тела, чтобы было обоим очень-очень комфортно, зажег нужные лампочки, лег и ждал свою женщину…
- Ты же хочешь меня! – появилась другая, нагая и без капли стеснения в своих ангельских глазках красавица, на сей раз уже явно доступная и развратная фея.
- Хочу, Оля, хочу, - пришлось в этом признаться.
- Что ж, мой сокол, бери, сделай это хоть мысленно!.. – подошла, легла рядом со мной, начала целовать. – Пусть хотя бы лишь мысленно, если ты постараешься, смогу взмыть на вершины блаженства и я!..
- Полагаю, что лучше в реальности…
- Ты сначала меня распали, доведи до кипения, придет время, приду и в реальности!
- Да, надеюсь, придешь… - возбуждаясь и млея.
      Тут в двери появилась Виктория; улыбнулась и тотчас обнажилась совсем…
- Что, заждался?..
- Ага!..
- О! Я вижу, что ты очень-очень серьезно настроенный, что твой Друг уже ждет, он уже в боевом состоянии!..
- Да, уже в боевом…
- Весьма мило, - ложась на меня и целуя мне грудь, промурлыкала женщина, превращаясь в ту самую, на время вселившуюся в тело супруги, только-только со мной говорившую девицу. – Позволь мне с твоим Другом хоть чуть-чуть поиграть…
- Да, конечно, он хочет, прямо жаждет в твой ротик!..
      И тут фея, нет, Ольга, все же грешная Олечка оказалась меж ног, аж трясясь от волнения, наклонилась к нему…
      Секс с двумя, нет, с одной, в мыслях только с одной, с той, которая позже, знал, придет и в реальности… или я к ней приду, буду принят как свой, как желанный мужчина. И он был сперва нежным, позже ярким и страстным, а в конце совершенно безумным, этот секс с незнакомой и юной, пылкой сладкой девчонкой!..
- Ты сегодня был выше всяких-всяких похвал!.. – придя малость в себя, сообщила жена. – Ты сегодня как Бог!..
      Может быть, это вовсе не я, может быть, и Виктория была с кем-то другим?..


      Из всех ранних мечтании оно надо мне было выбрать эту профессию, поступить на экономический факультет?.. И вот я финансист и банкир, черт меня побери!.. Денег, правда, достаточно, но все время на привязи и все время трясись, как бы что не случилось, как бы банк мой не лопнул, не сгорел синим пламенем!.. Чересчур впечатлительна?.. Да. Увы, поезд ушел… Деньги были и раньше, их вполне всем хватало! А теперь, что же делать теперь?.. Кабала да и только!.. И какой из меня, если честно, банкир?.. Прав Андрей, я лишь кукла, лишь марионетка в чьих-то проворных руках. Плохо то, что те руки не папина, хотя он, как все-все, от кого-то зависим и сам, и не в маленькой степени… И хотелось бы плюнуть на все эти дела, не хватает решимости, очень-очень не хочется огорчать и своих, дорогих мне людей. Вот такие дела.
- Ты опять задержалась, - традиционный упрек со стороны Андрея, - в своем долбанном банке.
- К сожалению, пришлось, - традиционный ответ, даже не пытаясь его стыдить и возмущаться за слово «долбанный», - было множество дел.
      А однажды, не вытерпев, упрекнул Валентин.
- Нас из сада все время забирает лишь папа!.. – сказал он поздно вечером, едва я вошла в дом. – Я хочу, чтобы ты!..
- Чем же плохо, что папа?.. – растерялась немного. – Дети часто лишь рады, когда их забирают отцы!..
- Но не каждый же раз!.. – тут парировал младший, Дмитрий, произнеся эти слова будто взрослый уже паренек.
- Да, согласна, вы правы, - приласкала обоих, - обещаю, исправлюсь!..
      Очень просто бывает сказать, дать кому обещание, много-много сложнее водворить это в жизнь. Да, но дети мои и держать свое слово я, конечно, обязана. И вертелась как белка, но однажды таки позвонила отцу.
- Папа, я совершенно зашилась со своими делами, - прямо так объявила ему.
- Речь о банке?..
- Конечно!..
- Возьми отпуск, чуть-чуть отдохни, с добродушной улыбкой посоветовал он.
- Ты что, сбрендил совсем? А кто будет за всем в нашем банке следить?!..
- Твои замы, начальники служб.
- Шутишь, папа, наверное… Кстати, первый мой зам – безответственный тип!..
- Насчет первого зама, Викуля, ты, на мой взгляд, утрируешь, очень дельный, я слышал, работник, замечательный финансист.
- Но в последнее время обленился совсем!..
- Распустила, сдается, сама, берешь все на себя!..
- Ну и что теперь делать? – чуть не плача, ему.
- Дай мне несколько дней, я о всем хорошенько подумаю, сам тебе позвоню.
- Ладно, папочка, жду!..
- Как дела, между прочим, в семье?..
- Более-менее нормально, - тяжко-тяжко вздохнула, - дети только забыли, что у них есть и мама.
- Да, и правда проблемы, - тут вздохнул и отец. – Что ж так долго молчала?..
- Не хотелось тебя отвлекать…
- Эх, Викуля, Викуля, до чего ж ты глупа!.. Ладно, дочка, крепись, жди, малышка, звонка. Всем привет и особенно мальчикам!..
- Пока, папа. Спасибо!..
      Кстати, банк наш, похвастаюсь, очень даже известный, пользующийся популярностью, с весьма приличным уставным капиталом, филиалы которого находятся не только в республике Коми, но и по всей России. И Инта на сей раз стала как бы финансовым центром всей нефтедобывающей отрасли, с достаточно развитой инфраструктурой. Не Москва, а Инта! Это нечто, как говорится, из ряда вон выходящее!.. И такие, подобные, центры уже есть, вскоре будут повсюду, и Москва перестанет наконец-то «жиреть», а Россия в итоге будет лишь богатеть!..
      Пойти в отпуск действительно?.. И с детьми и с Андреем укатить далеко, где приятно и солнце, тепло…
- Как ты смотришь на то, - в тот же вечер с супругом завела разговор, - чтобы съездить все вместе в какой-либо курорт, к лучезарному берегу?..
- Извини, но теперь не могу, - огорчил, призадумавшись, он, - очень много работы… Если хочешь, езжай, тебе надо развеяться.
- Без тебя я не очень хочу.
- Ну и зря, ну и зря! – улыбаясь, подбодрил меня. – Мне, конечно, намного приятнее, когда рядом есть ты, когда рядом мальцы, все же с месяц, раз надо, мог бы обойтись и без вас.
- Заведешь без меня тут с кем-либо роман.
- Успокойся, Виктория!.. – нежно обнял, прижал. – Ты – одна моя радость, только ты и нужна!..
- Ладно-ладно, подумаю!..
      И прошло пару дней. Отец впрямь позвонил, он всегда свое слово держал.
- Как твое настроение? – первым делом спросил.
- Иду, папа, ко дну!.. – улыбаясь, ответила. – Ну а если серьезно, в сей момент отдыхать, как ты мне предложил, я совсем не хочу.
- Так уж прямо совсем?!..
- Если честно сказать, это было бы здорово!..
- В чем причина?.. В Андрее?..
- Да, отчасти и в нем…
- Полагаешь, что он без тебя совершенно распуститься и начнет с какой-либо красавицей?..
- Может быть, не начнет, только мне совершенно не хочется дать ему такой шанс! Береженного, Бог бережет!..
- Глубоко убежден, что все это – лишь глупости!..
- Мне, папуля, виднее!..
- Делай, дочка, как хочешь, - только тяжко вздохнул огорченный родитель. – В отношении банка скажу: завтра к вам прилетит человек, за порядочность которого я могу поручиться…
- Сдать ему все дела?.. – перебила его.
- Нет, голубушка, нет! Раз уж в отпуск не хочешь, то работай сама! И к тому же запомни, у тебя есть и зам!.. Ну а мой человек пусть там все хорошенько проверит, сделает анализ и изучит возможности вероятных ошибок, проведет этакий негласный аудит. Делай так, как он скажет, можешь смело ему доверять!.. – и отец дал ЦУ и совет, как себя с этим гостем вести, в заключении добавил: - На твоем месте, я бы предпочел отпуск, а с проблемами, думаю, они справятся сами!..
- Дай денечек подумать.
- Ради Бога, хоть месяц, это дело твое!..
- Долго ли этот твой человек будет нашим куратором?
- Полагаю, с неделю.
- И прекрасно, недели вполне хватит и мне!..
- Значит, завтра встречайте Венедикта Петровича, - сообщил номер рейса из Москвы самолета. – Все, целую, пока!..
- Пока, папа. Спасибо!..
      Вот такие дела. Конец марта и холодно, в Инте минус пятнадцать… Очень-очень хотелось и впрямь чуть отдохнуть, в отпуску на была уже несколько лет. Беда, в жизни Андрея появляются феи и другие, наверное, симпатичные женщины… Вероятно, пора уже с этим мириться, что они часто были и есть, видно, будут всегда…
      Другой день и интинский, наконец-то реконструированный аэропорт. И одиннадцать дня – для кого-то, быть может, утра… Приземлился большой-пребольшой для Инты самолет, новый авиалайнер… Человек, средних лет, явно очень неглуп… И шагнула к нему.
- Добрый день. Вас зовут Венедиктом Петровичем?
- Здравствуйте, Виктория Владимировна, - улыбнулся мужчина, даже чмокнул мне в руку. – Вижу, ждете меня.
- Да, ждем именно вас, - улыбнулась ему, чрезмерно галантному, каких ныне, увы, и нечасто-то встретишь. - Представляться, я думаю, уже нету и смысла. Что ж, пойдемте, прошу!..
      Багажа у московского гостя было слишком уж мало, одна сумка – и все. Слава Богу, хоть в шапке и по нашей погоде одет.
- Ехать долго? – в машине спросил.
- Минут десять, не больше, - пояснила ему. – Город наш – небольшой.
- Что ж, тем лучше, - думая о чем-то своем, отозвался мужчина, - тем лучше.
      Ревизор – слово ныне забытое, его помнит лишь папа, люди старшего возраста. Если вспомнить комедию Гоголя, времена более старые, то оно, это слово, гротескное. Другое отношение к слову аудитор и оно, на мой взгляд, как-то более солидно звучит – суть, конечно, одна. Нам бояться аудитора, слава Богу, не надо, наш аудитор – куратор, человек, присланный папой, человек симпатичный, порядочный.
- Первым делом в гостиницу!.. – объявила ему.
- Хорошо, - согласился, не думая, - но с условием, что там только устроюсь, что займет минут десять, не более.
- Что ж, мы вас подождем.
- Да, пожалуйста, простите, - вот что значит, воспитанный, - отвлекаю от дел…
      И гостиница… Слово женского рода, посему, очевидно, в нашем городе названа этак нежно и ласково – Северянка, приятно звучит. И она в центре города, в старом, но ухоженном доме – недавно был сделан капитальный ремонт, ее ныне уже не узнать!.. Капитальный ремонт порой нужен и людям, в основном в виде встряски или, наоборот, успокоения, полной и всеобъемлющей релаксации… Да, признаюсь, и мне… тоже нужен ремонт. Небольшой, может быть, косметический…
      Номер, люкс, забронирован, гость в итоге доволен. Оформление бумаг – дело впрямь совершенно пустячное, через двадцать минут мы уже были в банке.
- Вот и ваш кабинет, - открывая одну из дверей, предложила Венедикту Петровичу войти. – Небольшой, но уютный, здесь вам будет удобно. Кофе, чай и любые, необходимые для работы документы вам по первому зову предоставит мой личный секретарь-референт. Она вам и покажет, где и что тут находится.
- Валентина Ильинична, - мало-мальски смущаясь, представилась ему тридцатилетняя, увы, старая дева из числа подошедших к нам сотрудников.
      И так далее, так далее. Вскоре гость наш остался один, должно быть, уже занялся делом. Можно было спокойно вздохнуть. Уж не знаю, как зам, а я вправду расслабилась, сделала себе кофейку и включила компьютер. Нет, отнюдь не работа волновала теперь, а места, где могла бы хорошо отдохнуть. Найдя электронные адреса интересующих меня туристических фирм, кое-что записала… А потом позвонила отцу…
- Он приехал, - сообщила ему, - работает!..
- Ты, я вижу, сияешь, - тотчас заметил он. – Уж не хочешь ли в отпуск?..
- Еще как, господин зам министра, хочу! Кое-что просмотрела и нашла в Интернете кое-что подходящее.
- Даже думать забудь о каких-то агентствах! – воспротивился папа. – Где тебе отдохнуть, найду место я сам!..
- Что-то больно ты часто за меня все решаешь, - мало-мальски надулась.
- Не капризничай, дочь!.. – улыбался родитель. – Все, что я в силах сделать и делаю, тебе только на пользу!.. Жди сегодня звонка, а теперь, извини…
- Все понятно, я жду!..
      Отвлекала, конечно, отца со своими никчемными, вероятно, и яйца выеденного не стоящими проблемами, даже стыдно, ей-богу!..
      Целый день прослонялась без дела, лишь ходила из одного кабинета в другой, то есть била баклуши. Убедилась, что многие-многие, неплохие зарплаты получающие сотрудники банка, этим тоже грешны. И спокойно живут. Может, им просто лень?..
      Что такое есть лень?.. Весьма трудный вопрос, дать исчерпывающий ответ на который вряд ли кто-то способен вообще. Ведь ленив, давно знаю, Андрей, мой бесценный супруг, порой даже в постели. И как будто при деле, на работе, похоже, ценим… Лень – это состояние души, в то же время – болезнь, от которой лекарств, к сожалению, нет, еще не изобрели. Парадокс заключается в том, что ленивому лень делать даже и то, что могло бы ему принести удовольствие. Стоило бы такому ленивому человеку приложить лишь немного усилии, он бы мог позже долго, долго-долго балдеть и испытывать кайф. Нет же, матушка, лень!.. Мной любимый Андрей – от природы больной. Мало того, что ленив, он еще ловелас. Может быть, когда-либо ему надоест охмурять, соблазнять повстречавшихся фей и хорошеньких дамочек?.. И махнет на все это рукой, про себя же подумав: эй, красотки, отстаньте, дайте мне отдохнуть!.. Впрочем это мечты, а они иногда и сбываются. И не зря говорят, что не вредно мечтать…
      Боюсь, я слишком глупый и никчемный философ… А с другой стороны, вся необходимая философия женщины заключается в том, чтобы умело, с пользой для себя и своих же детей продать саму себя, свое тело мужчине, будь то муж или кто-то другой… Слава Богу, Андрей все еще на коне, хоть ленив, но сдаваться вовсе даже не думает, он достоин быть мужем моим!..
      К концу дня вдруг ко мне подошла наша старая дева, Валентина Ильинична. Между прочим, весьма и весьма одаренная и сообразительная особа, можно сказать, личность. Жаль, вот только не любит мужчин, хотя никаких признаков однополой любви в ней замечено не было, никаких отношении с дамами, кроме чисто рабочих.
- С вами хочет увидеться наш московский аудитор, - сообщила испуганно. – Он серьезно настроенный.
- Хорошо, я сейчас подойду… Через пару минут.
      Наш московский аудитор… Не успел и приехать, а уже хочет видеть и, быть может, меня обругать… Пусть чуть-чуть подождет, поубавит свой пыл…
- Вы хотите со мной побеседовать? – спустя десять минут, войдя в дверь кабинета Венедикта Петровича.
- Кое-что проясняется, Виктория Владимировна, - и казался мужчина, как ни странно, растерянным. – Я сегодня лишь бегло просмотрел документы и все файлы в компьютере, нахожу, что глубокий анализ ваших банковский дел совершенно не нужен, у вас полный ажур, то есть банк процветает! Если очень хотите, прямо-таки настаиваете, то могу его сделать, этот самый анализ, что займет денька три. В чем причина вашего беспокойства я пока что могу лишь гадать, скорее всего чисто психологическая. Вы всего лишь устали… Дайте мне еще день…
- Да, конечно, конечно!.. – было стыдно и горько.
- И не стоит так близко к сердцу все принимать!..
- Да, конечно, спасибо!..
      Разговор продолжался минут пять или десять. Странно то, что в течение этого времени совершенно чужой, незнакомый мужчина сумел-таки обнадежить и успокоить меня, в сей момент, повторяю, очень-очень уставшую. Венедикт Петрович прав, сказав, что причина всех моих бед чисто психологическая. После разговора с ним я воспрянула духом и готова была снова ринуться в бой.
- Завтра утром на свежую голову все-все-все хорошенько обдумаю, - так сказала ему, - и прищучу всех лодырей, приму срочные меры!..
- Нет, не надо, не надо!.. – испугался куратор. – Никаких срочных мер!.. Будет много полезнее, если вы отдохнете, то есть съездите в отпуск.
- Вы, я знаю, знакомы с Дубининым.
- Да, знаком. Ну и что?..
- То, что вы предлагаете, твердит мне и Владимир Денисович. Будто я – малолетка иль какая сопливая девочка.
- Что вы, что вы, Виктория Владимировна?! Вы, напротив, весьма боевая, весьма умная женщина!.. – и опять успокоил меня.
      И отец, и аудитор, Андрей… все мужчины – диктаторы! Даже дети мои!.. Дело, видимо, в нервах, расшатались совсем…
      В мире нет абсолютной гармонии, к сожалению, ни в чем, как нет чистого золота, как нет чистой воды, идеальных людей. Однако само слово гармония предполагает этакую уравновешенность между белым и черным, между добром и злом. Значит, все наши поиски и все наши стремления сделать мир более чистым и праведным – только дурь, трата попусту времени. Достаточно прочесть хотя бы одну книгу Карлоса Кастанеды, чтобы убедиться в таком же противостоянии сил в мире Духов и Душ, нам невидимых сущностей, так называемом Тонком мире. Без зла нет, не может существовать и добро, а борьба же со всякими негативными и отрицательными явлениями жизни – это всего лишь самоутешение человека, пытающегося искоренить в принципе неискоренимые корни зла. Все достаточно просто, стоит только задуматься… Идеализация в мире происходящих процессов да и самого необъятно мира – изначально дурная, ни к чему не приводящая затея…
      И звонок, наконец-то, отца…
- Все прекрасно, - сияя, сказал, - нашел!..
- Ты о чем?.. – даже малость опешила я.
- О том месте, где ты с ребятишками хорошо отдохнешь!.. – и назвал он страну, незнакомый мне остров в составе этой страны. – Кругом горы и море, видел фильм, красота!.. Собирай-ка вещички и клади в чемодан!..
- Сколько там теперь градусов?..
- Двадцать восемь, не пекло, тепло…
- И когда из Москвы?..
- Рано утром тридцатого марта, я билеты уже заказал, то есть время достаточно, чтоб не очень спешить. Номер люкс в распрекрасном отеле уже тоже заказан, трех недель тебе, думаю, хватит.
- Хватит, папа, спасибо!..
- Дай мне знать, когда ждать, каким рейсом прибудешь в Москву.
- Да, конечно, конечно!.. Если он пожелает, то, быть может, прибуду в компании Венедикта Петровича, так что встретишь обоих.
- Что ж, тем лучше. Пока.
- Пока, папа, до скорого!..
      Значит, будем гулять, значит, будем балдеть!.. Дети будут в восторге от такого известия!.. Горы, море и солнце, чего больше желать!..
      Время ровно семнадцать ноль-ноль, то есть можно уже совершенно законно отправляться домой – в последние месяцы такое решение принимала не раньше семи вечера. Ну и дура, и дура!.. Три минуты на сборы. И вперед, за победу!.. Где сотрудники, где?!.. Все, похоже, уж смылись давно!..
      Снег, пурга и машина, очень даже комфортная и весьма недешевая. Жаль, забыла чуть раньше для прогрева включить, а верней, завести, теперь надо чуть-чуть подождать, чтоб не только прогрелся движок, но и стало теплее в салоне. Это в фильмах герои, как безумные, носятся: только прыг и поехали! А на деле, увы, все немного иначе.
      И дорога – каток, не особо разгонишься… Детский сад… и красавица, фея Ольга Степановна… Неужели и правда соперница?..
- Наконец-то и мама двух моих подопечных, Валентина и Димы!.. – как ни в чем не бывало, воскликнула. – Редко здесь появляетесь!..
- Все работа, работа, - только буркнула, нехотя.
      Как ни в чем не бывало?.. А откуда я, дура, взяла, что должно что-то быть, что могло что-то быть? Одни домыслы, бред!.. Если что-то и было, то мне лучше не знать!.. Нет, наверное, нет… И на вид очень-очень серьезная, можно даже сказать, неприступная, совершенно наивная девочка – ангелочек и только!.. Не ошибся Андрей, прямо фея из сказки!..
      Появились мои… наши с мужем сокровища.
- Мама, мамочка, ты?!.. – были рады увидеть меня.
- Одевайтесь скорее! Есть хорошая новость!..
- Сейчас скажешь?..
- О нет!..
      И оделись за пару минут.
- Едем в отпуск без папы?.. – появившись опять, спросил громко наш старший, так, что слышала эта, лишь на вид, вероятно, наивная девица.
- И как только додумались?..
- Нет, не мы, это папа на днях говорил, что, наверно, поедем.
- Больно много он знает, ваш болтливый отец!..
- Значит, едем, ура!.. – тут воскликнул и Димочка.
- Да, ребятки, но завтра мне еще на работу!..
- Один день отработаем!.. – имея в виду сами себя, согласились они.
      Завтра фее желательно как-нибудь намекнуть, что мы к морю летим, отправляемся все, так сказать, всей семьей… Идиотская мысль! Нет, конечно, не стоит!..
- И куда полетим?.. – уже сидя в машине, вновь спросил меня Валька.
- Куда Макар телят не гонял, - настроение, признаюсь, было малость подпорчено; благо, тут же опомнилась и сказала мечтательно: – Полетим далеко, там, где солнце и воздух, вода!..
- Значит, к морю.
- Ага.
      Поворот, и другой… Очень скользко и снег…
- Мама, мама, ты злишься?.. – это младший уже.
- Нет, нисколько, а что?..
- Есть сегодня не буду! – дипломат и хитрец. – Хочу только пирожное!..
- Хорошо, вот сейчас остановимся и зайдем в магазин, купим все, что желаете!..
- В таком случае и соку, а вам с папой бутылку!..
- Разрешаешь?.. – смеясь.
- Конечно!..
- Дома вин предостаточно!..
- Все равно еще надо купить, чтоб хватило надолго!..
      И купили все-все, что желала душа.
      Дом и дети, семья… И вернулся Андрей.
- Значит, едете?.. – понял.
- Да, поедем, верней, полетим. Послезавтра в Москву, потом дальше, естественно.
- В таком случае пир!..
- На весь мир!.. – и добавила я.
      Дом и дети, семья… и любимый мужчина. Да, не ангел. И что?..


      Улетела далече с детьми, пусть чуть-чуть отдохнет… Может, зря так устроил, что любимая дочь в свои двадцать шесть лет уже важная птица, стала пленницей банка, стала пленницей денег?.. Может, зря, а быть может, и нет?.. Знать бы все наперед! Но такое, увы, крайне редко бывает и дается немногим…
- О чем думаешь? – Ксения, моя верная спутница.
- Не скажу, что они, мои мысли, веселые.
- Мне не надо веселых, - улыбнулась она. – Много проще найти с человеком язык, когда он озабоченный и в плохом настроении.
- Почему? Интересно бы было узнать.
- Потому, что в таком состоянии он сам жаждет с кем-либо сближения, он нуждается в помощи. Хотя друг познается не в горе, как все склонны считать. В действительности же друг познается только в веселье и радости.
- Интересная мысль!..
- Не моя, между прочим, - снова улыбнулась жена. – И давай-ка над этим подумаем. Посочувствовать кому-либо несложно, все мы склонны сочувствовать, и порой, к сожалению, без присутствия сердца, души, этак чисто формально. А попробуй найди к человеку подход, дыши с ним в унисон, когда он очень весел, будь с ним рядом и в радости!.. Это много сложнее и не каждый способен подстроиться, чтоб найти с человеком и тем более с другом язык! И так сможет лишь истинный друг!..
- Врач-хирург и философ – редкое сочетание.
- Нет, неправда, я думаю. Теофраст Парацельс, Иоганн Вейер и многие-многие, тоже были врачами!..
- Может быть, может быть… Кстати, истинный друг и не должен дышать в унисон, истина познается в споре.
- И опять же неправда! – и опять воспротивилась женушка. – Много чаще она познается тогда, когда люди идут к ней лишь в одном направлении, а не попросту мечутся и шарахаются, выдвигая совершенно бредовые идеи.
- В данном случае идти лишь в одном направлении могут только кретины!..
- Идеален лишь шар! Да и тот с бугорками!..
- Ишь, какая ты вредная! – обнимая ее. – Даже очень противная и колючая девочка!..
- Потому что дышу в унисон, дорогой мой, с тобой!..
      Жизнь – истома и легкость, восприятие всех, всех-всех красок и запахов, и чарующих звуков земли…
Не то, что мните вы, природа:
Не слепок, не бездушный лик –
В ней есть душа, в ней есть свобода,
В ней есть любовь, в ней есть язык.*
- Пора, видно, вставать, - через пять или десять минут снова заговорила жена.
- Нет, еще полежим, - на сей раз воспротивился я. – Как-никак, выходной, можно самую малость, до обеда понежиться.

*Стихи Ф.И. Тютчева.
- С ума, что ли, сошел?.. – прижимаясь сильнее ко мне. – До обеда в обнимку лежать, ничего абсолютно не делая, с таким бравым и голым, и любимым мужчиной совершенно немыслимо!..
- Раз так хочешь, позволь, расцелую твои, как у девочки, еще плотные грудки, - уже делая это, - пососу твои сладкие вишенки.
- Ладно-ладно, целуй, - явно млея, любимая. – Но не очень усердствуй, а не то захочу поцелуев других, то есть более интимных!..
- Не царское это дело, целовать своей женщине задницу!.. – огрызнулся, шутя, уже зная и сам, что так именно будет.
- Ну а киску?..
- Киску можно, но изредка, чтоб не очень зазналась, - нежно-нежно лаская бархатистую кожу, поднося свои губы и нос к ее пышным, волнующим, с удивительным запахом зарослям. - В исключительных случаях, если ей очень хочется, если женщина просит, можно все же и там.
- Я и правда прошу, мне действительно хочется, - изменившимся голосом вдруг сказала она и, раздвинув, согнула в коленях свои стройные ноги. - Хватит, милый, трепать языком, лучше сунь его в щелку и орудуй им там!..
      Уже этого ждал. Нет, не ждал, а сам к этому шел. И слова в данном случае для мужчины – лишь звуки. Правда, очень приятные, но… Говорить и что-либо ответить я своей ненаглядной уже просто не мог, ибо губы впивались, сосали ее нижние губки, затвердевший и выросший от желания клювик, а болтливый язык, обласкав лепестки, все-все складочки писечки, занялся совершенно другим, очень-очень волнующим как меня самого, так и Ксению действием: проникал, теребил стенки влажной и скользкой щели…
- А теперь полижи, попытайся засунуть свой конец языка вглубь другой, находящейся ниже, вероятно, немного раскрывшейся дырочки, - возбуждаясь от собственных слов, лепетала любимая и весьма возбужденная женщина, - да, вот так, хорошо!..
      Теперь нос мой практически оказался в той самой, только-только обласканной, очень влажной щели, нечем было дышать…
      Говорят, что в ту самую реку невозможно войти, ведь вода постоянно течет и река постоянно меняется. То же самое с женщиной при интимном сближении: все как будто знакомо, но она уже пахнет, воркует, отвечает на ласки чуть иначе, чем прежде – тонкий человек это всегда почувствует, различит все нюансы как в теле, так и в поведении возлюбленной.
      И любил, и ласкал…
      Губы есть у мужчин и у женщин; на лице, разумеется. Но у женщин, большие и малые, есть еще между ножками. А зачем еще там?.. Чтобы их целовали! Мы, мужчины, естественно. И все женщины любят, когда кто-то целует их в верхние, как бы более доступные, и тем более в нижние, и большие и малые, менее доступные, далеко не каждому предоставляемые губки, и все женщины любят, когда лижут им попку… Не всегда признаются, но, уверен, что любят. И такие интимные, очень-очень интимные ласки могут быть много слаще самого соития!..
      Кстати, женские губы, те, что часто в помаде, являются своего рода показателем сладострастия женщины. И не зря говорят: похотливые губы!.. Похотливые впрямь, потому что им часто приходятся выполнять все-все функции своих скрытых, что ниже, сестер, обнимать и сжимать, и ласкать эту самую штучку, что меж ног у мужчин. И не зря говорят, что рот женщины – ее вторые половые органы. Дамы с этим согласны и действительно любят с мужским Другом играть, иногда с ним общаться и с любовью сосать… И прекрасно, могу лишь сказать, слава Богу, что любят!..
      И ласкали друг друга…
- Соблазнил!.. – придя малость в себя после бурного всплеска, извержения Везувия, как всегда, обвинила меня. – Негодяй и развратник! Совратил совершенно невинную девочку!..
      Смешно все же устроены женщины, в том числе и жена. Вспоминая порою все то, что в постели творила минут двадцать назад, она даже стеснялась и, представьте, краснела.
- Пора, видно, вставать, - на сей раз предложил своей Ксении я.
- Нет, еще полежим, - повторила мои же слова. – Как-никак, выходной…
      Секс – огромный заряд, но его еще нужно в свое тело и душу принять, до конца распределить…
- Нет уж, нет уж, мне надо срочно вымыть лицо!.. – одевая халат.
      И что в этом дурного, что оно было в женском соку?..
- Тогда встану и я, - подскочила и Ксения. – Скоро дети попросят поесть.
      Дети, дети, Сергей, старшеклассник и рыженький гений, и наш общий ребенок Степан, лет которому девять… Дочь моя в сей момент далеко, может быть, бултыхается в море, а с ней Валька и Димочка… Наши дети взрослеют, растут…
      Вскоре встали действительно, через пять или десять минут, как сказала жена, изъявили желание есть.
- Я умял бы штук пять бутербродов с икрой, - намекнул более старший, Сережа.
- Мне сойдет с колбасой, - и добавил наш младший, - можно даже и с сыром.
- Бутерброды чуть позже, - «успокоила» мальчиков Ксения, - сперва ешьте яичницу, между прочим, с беконом! Руки мыли? К столу!..
      Мясоеды, обжоры, как и все мужики!..
      Не успели позавтракать, как раздался звонок.
- Это, видимо, мне, - заспешил к аппарату.
      На экране министр.
- Извини, потревожил, - сказал он с кислой миной, - вынуждают дела. Чем теперь занимаешься?..
- Только-только поел. Не успел и побриться.
- Не волнуйся, сегодня тебя отрывать от семьи я совсем не намерен. Хочу только сказать, вчера просто забыл, что интинский наш главный, этот хренов волчара, очень хочет уехать из Инты далеко, то есть просит, чтобы мы перевели его на работу в средней полосе.
- Очевидно, придется. А кто будет в Инте?..
- Вот об этом подумай, лады?.. Увы, время не терпит, чтобы завтра и прямо с утра мне нашел кандидата!..
- Первый зам не пойдет?..
- Знаю-знаю, твой зять… Боюсь, он слишком молод, говорят, что ленив… Одним словом, подумай, как ты скажешь, так будет. Извини, что отвлек.
      Да, и правда ленив, что известно давно…
- Что сказал Михаил Константинович? – очень-очень довольная тем, что я все еще дома, никуда не бегу, через пару минут поинтересовалась супруга.
- Сказал, зять еще зелен, еще слишком неопытен, чтобы стать самым главным в Инте. Выбор, правда, за мной.
- Потом будешь ты крайним, если что-то не так!..
- Да, вот именно, именно… Но других кандидатов, скажу честно, и нет…
- А что Волков, уходит?..
- Весьма странно, но да.
- Позвони в таком случае ему, пусть сам ищет замену!..
- Дай немного подумать.
- Что ж, подумай, подумай, - согласилась она.
      Очевидно, со мной солидарна и Ксения. И дала мне понять, что кандидатура Андрея действительно не является лучшим выходом из положения. Женский ум – уникален, несмотря на кажущуюся нам, мужчинам, нелогичность и ограниченность их мышления. Есть еще одно важное, можно даже сказать, золотое правило: никогда не отвергай то, что с первого взгляда тебе кажется нелепостью!..
      Через час, как и намеревался, позвонил Волкову. К аппарату подошла его жена. И казалась весьма озабоченной, невеселой и мрачной.
- Добрый день, о прелестная Анна Никитична! Извините за этот воскресный звонок. Супруг дома?
- Лестно слышать такой комплимент!.. – улыбнулась, вернее, засияла она. – А супруг мой ушел. Но он только за пивом, должен вот-вот вернуться.
- Вы, я слышал, хотите распроститься с Интой и куда-то уехать. В чем причина, позвольте спросить?
- Да, хотим и как можно быстрее. Вынуждают, увы, обстоятельства, - стала более серьезной, на минутку задумалась женщина. – Там, куда собрались, у нас взрослая дочь. И давно в этом городе… А недавно, Бог дал, родила…
- И что дальше?..
- А то, что я тут будто пленница, в нашей темной холодной Инте некуда и сходить!.. И сижу тут без дела, а там дочь, наше золотце, совершенно одна, и с грудным-то ребенком!..
- А где муж?..
- Схоронила еще до рождения мальчика!..
- Наркоман?..
- Кто, младенец?..
- Муж дочери!..
- Нет, не знаю, не знаю!.. Факт, что пил беспробудно!..
- Родила, ну и что?.. У вас денег, на мой взгляд, достаточно, чтобы дочь там могла кого-либо нанять…
- Денег будто хватает, но нанять кого-либо! Чужой и есть чужой!.. Когда я тут без дела, кстати, тоже одна, днем и ночью одна!..
- И не знал, что Максим Леонидович у нас трудится по ночам.
- Еще как и все с этими, в основном с распроклятой работы шалавами!.. Ой, простите, я, кажется, ляпнула совершенно не то, что хотела сказать.
- Ладно, будем считать, что я этого не слышал.
- Ой, спасибо, простите, даже как-то неловко… Вы, Владимир Денисович, настоящий мужчина, джентльмен, можно даже сказать!..
- Ладно, Анна Никитична, всяких-всяких вам благ, чтобы рос, был здоровым внучок!.. А вернется супруг, пусть мне сразу позвонит.
- В министерство?..
- Домой…
      Стало грустно, печально… Стоит только с кем-либо хоть чуть-чуть пообщаться, как услышишь такое, о чем слышать не хочется, что давненько набило оскомину. Кругом много, увы, слишком много житейских и не только житейских проблем, слишком много дерьма. Что со всем этим делать?.. Можно только вздохнуть… и стараться остаться таким, каким был до сих пор…
      Бедной Анне Никитичне, живя в темной холодной Инте, некуда и сходить… Так уж прямо и некуда? Прибедняется старая, не такая уж старая, но уже растолстевшая и обрюзглая дамочка. И похоже, что очень неумная. А быть может, лишь делает вид, что такая глупышка, а на деле достаточно хитрая, настоящая бестия?.. Дура дурой таки… но живет припеваючи, муж таки не простой, человек обеспеченный, так сказать, при портфеле. Но бедняжке неймется иметь, как в той сказке о рыбке, еще больше и больше… А ведь может случиться, потеряет все-все…
- Выходной, кстати, день, - прочитав мои мысли, с улыбкой намекнула жена.
- Знаю-знаю, голубушка, мы могли бы сегодня хоть немного развеяться, всей семьей сходить в цирк, например.
- Да, вот именно, в цирк!..
- Что ж, согласен, пойдем!.. Чуть-чуть позже, конечно.
      Тут раздался звонок. Вероятно, Максим Леонидович, говоря без иронии, похмелившись пивком…
- Добрый день, Владимир Денисович, - да, тот самый и вид у него, должен это признать, совершенно нормальный, очевидно, прошедшую ночь провел вместе с женой. – Вот, вернулся, ходил в магазин, как просили, звоню…
- К чему эта шумиха, - спросил я тихим голосом, но достаточно грозно, - к чему весь этот фарс?!.. Ни с того ни с сего вдруг надумал все бросить, должность, деньги, квартиру!..
- Так уже получается, - не пытаясь мудрить, - что все надо бросать.
- Что ж, раз надо, то надо, - после паузы ответил ему уже более мягко. – Разреши в таком случае спросить, кем тебя заменить?..
- Думал, вам это ясно и так.
- Индюк тоже думал, пока не попал в суп!..
- Раз уж вы так боитесь и не доверяете своему… - хотел сказать зятю, - Андрею Анатольевичу, пусть он будет пока что и.о.
- Пусть он будет пока что и.о., - соглашаясь по сути я с Волковым, - ну а кем будешь ты?.. Полагаю, что жить на проценты от своих капиталов, стать всего лишь рантье, тебе, друг, еще рано, самому не захочется.
- Там, куда собираемся, тоже есть нефтедобыча, кем-нибудь да пристроюсь!
- Тише-тише, Максим Леонидович! Сам по сути всех нас посылаешь к чертям и одновременно пытаешься строишь из себя мученика! Хорошо понимаешь и сам, что руководитель такого уровня, как ты, не должен пристраиваться кем-нибудь! Вопрос в том, что достойное место тебе нам так сразу непросто найти. Получается так, что ты нас озадачил вдвойне!..
- Уж простите, Владимир Денисович. Не велик я и барин, месяц-два отдохну.
- Хорошо, это дело потерпит… Ты мне лучше еще раз скажи, подтверди, уверен ли ты в том, что Андрея Анатольевича Трифонова можно смело ставить на твое место?
- Смело можно съесть яблоко, да и то с некоторой долей опаски, - отомстив мне за «индюка», призадумался Волков. – В отношении всех наших дел могу только сказать, все идет самотеком. Это будет продолжаться по меньшей мере месяцев шесть. Если он, уважаемый Трифонов, будет хлопать ушами, то вы это заметите. А чтоб его заменить, к этому времени у вас появится достойная кандидатура… Вот и весь мой расклад.
- Двух недель тебе хватит, чтобы сдать все дела?..
- Полагаю, управимся.
- Хорошо, завтра будет приказ.
- Разрешите спросить. А как смотрит на это сам Андрей Анатольевич?..
- А его и спрашивать никто не собирается!.. Пусть благодарит судьбу за удачно складывающиеся обстоятельства!..
- Да, и правда удачно…
- Что ж, трудитесь, сдавайте дела… Место вам мы подыщем достойное. И удачи во всех начинаниях в будущем!..
- До свидания. Спасибо!..
      Сам того не хотел, но уж так получается, что Андрей, в какой раз, снова мой протеже!..
- Что проблемы опять?.. – и опять же спросила жена.
- Нет, рутина, дела… Боссом станет Андрей, правда, только и.о.
- Позвони и обрадуй, как-никак, а твой зять.
- Дармоед и пацан!..
- Эй, Володя, потише!.. – улыбнулась она. – Будь хоть ты мужиком!..
- Ладно-ладно, а ты… звони лучше, голубушка, в цирк!..
      Спустя две-три минуты…
- Все, ребята, идем!.. – сообщила всем Ксения. – Представление в шесть, а билеты заказаны для нас в первом ряду, у самой арены!..
- Нет уж, нет уж, друзья, у арены боюсь!.. – рассмешил своих мальчиков. – Еще тигры съедят!..
- Не волнуйся, папуля, - «успокоил» Степан, мой со Ксенией сын, - эти тигры ручные!..
      Не ручные, конечно, но пусть будет все так, как считает ребенок. Спорить можно, но изредка, спорить нужно тогда, когда это действительно нужно. И пусть каждый из нас приходит к истине самостоятельно, а не принимает ее уже в разжеванном виде. Только с трудом достигаемая истина становится действительно истиной, а не сценическим аксессуаром, муляжом из папье-маше.
      Время было еще предостаточно, можно было еще и чем-либо заняться. Не знал только вот, чем. И хотелось, естественно, чтобы это занятие не было связано с работой. Все мы люди, не роботы, а духовная жизнь – необходимый атрибут каждого нормального, здравомыслящего человека.
- Ты, наверное, хочешь что-нибудь прочитать, - и опять угадала любимая.
- А ты, видимо, хочешь что-нибудь предложить.
- Да, могу… Что ты знаешь о Рерихах?
- В свое время читал избранные сочинения Николая Константиновича Рериха, помнится, в этой книге были похожие на притчи сказки, одна повесть и очерки.
- Значит, помнишь и то, на ком он был женат.
- Разумеется, помню. На правнучке фельдмаршала Кутузова, до замужества Шапошникова, звали которую Еленой Ивановной, выдающейся женщиной двадцатого столетия, подвиг которой в должной мере, к сожалению, еще не оценен. И действительно сильная, очень мудрая женщина, автор известнейшей во всем мире книги Агни Иога, читать которую мне, увы, не довелось.
- Да, все верно, все верно, - улыбнулась лукаво жена.
- Хочешь мне ее дать?..
- Ты сегодня был славным, настоящим мужчиной уже прямо с утра! Заслужил!.. Но учти, эту книгу не читают взахлеб, шутя можно сказать, принимай только малыми дозами, то есть вдумчиво, понял?
- Ясно, радость моя! Хочу также добавить: ты мой истинный друг!..
      Читал, думал и снова читал… Комментировать мысли, высказываемые в тексте учения, совершенно бессмысленно, это было бы равносильно утверждению, что вода – вещество весьма влажное. Читал, думал, читал…
- Хватит-хватит, остынь! – сама мне эту книгу и дав, отвлекла от занятия Ксения. – Говорила, лишь малыми дозами, пусть в мозгах все уляжется!..
- Да, и правда достаточно, - согласился с ней я, ибо был уже голоден.
- Обед, кстати, готов.
- В таком случае вперед!..
      Пообедали; сытно… Настоящий и жирный, со сметаною борщ, карбонады с картошкой и, конечно, салат… Приготовлено дома, из по сути живых, натуральных продуктов.
      Пятый час…
- Собираемся?..
- Да.
      Дети явно довольные… Дети, дети, цветы… а вернее, плоды. И не только плоды в прямом смысле зачатия, полового контакта, но плоды воспитания, влияния окружающих их людей, иначе говоря, психического воздействия со стороны родителей, плоды школы и вуза, друзей, незнакомых по сути сограждан, наконец государства.
      Сергей, старший, шестнадцать… Очень грамотный мальчик, ас в компьютерной технике, будущий программист… И покладистый, добрый, иногда чрезмерно несдержанный, вспыльчивый – такой возраст, увы, «сперма прет из ушей»…
      Степа младше намного, ему годиков девять. Сережа для него авторитет. И прекрасно, прекрасно! Мальчик тоже неглупый, в школе даже отличник, и достаточно рослый, спортсмен; хочет стать режиссером в кино; слава Богу, к девчонкам он пока равнодушен, вне сомнения, только пока…
      Уже пять пополудни…
- Все, ребята, выходим!.. – это я, издеваясь над Ксенией.
- Эй, Володя, уймись! – отозвалась вечная копуша. – Я еще не готова!..
- Но готовы все мы! Трое одного не ждет!..
- Погоди-погоди! – сделав вид, что обиделась, погрозила мне пальчиком женушка. – Я тебе, дорогой, еще это напомню!..
      Собралась через двадцать минут…
- На воздушном такси?.. – и спросила уже во дворе.
- Да, конечно, пошли.
      Воскресенье и вечер… и людей предостаточно… Вертолет, ныне попросту верт… Спешим жить и произносить длинные слова людям попросту некогда, а быть может, и лень… Вертолет – и не очень-то длинное… В юности кто-то рассказывал, что в свое время в США жила не очень известная, литовского происхождения актриса с трудно и долго произносимой фамилией Кильмонайтите. Янки сделали Киль!.. Хорошо, что Килькой!.. Нужно, кстати, заметить: киль – довольно приличное слово, имея в виду киль морского судна…
      Прилетели; немного прошлись…
      Юрий Владимирович Никулин, легенда советского цирка!.. Он здесь был и работал, творил. И не только творил как великий артист, но с 1982 года был главным режиссером, директором Московского цирка на Цветном… А еще он являлся и прекрасным актером кино, уникальным актером!.. Человек внешне очень смешной, человек очень-очень глубокий, драматичный и тонкий…
      Первый ряд от арены!.. Ожидание чуда, ожидание сказки и праздника…
- Уже скоро?.. – Степан.
- Да, сейчас, потерпи!..
      И вдруг грянула музыка, засверкали цветные и яркие, словно молния вспышки, огни, одним словом, феерия!.. И гимнасты – фантастика!.. Позже клоуны – смешно!.. Хотя шутки по сути банальные, все равно очень-очень смешно!..
      Человек, на мой взгляд, является полноценным человеком только до той поры, пока он в состоянии как ребенок смеяться, пока он не растерял все остатки детской непосредственности.
      Акробаты, жонглеры, силовые гимнасты, снова клоуны… Антракт.
- Это здорово, здорово!.. – восхищенные дети, в том числе более старший Сергей.
- Да, прекрасно и зрелищно!.. – подпевали им мы.
      Часть вторая. Дрессура… Вот они, уссурийские!..
      Тигры были, конечно, зверьми, не домашними кошками. Это понял и Степа. Понял сам, без чьих-либо подсказок – не такой уж и маленький!..
      К сожалению, все, представление окончено – сказки не должны быть чрезмерно продолжительными, в противном случае они перестают быть сказками.
      Только-только успели поужинать, как позвонил зять. Пришлось переключить связь и идти в свою комнату, чтоб не слышали дети Ксения, как я буду ругаться.
- Добрый вечер, Владимир Денисович, - был, похоже, не очень и рад, хотя знал, вне сомнения, знал о своем завтрашнем назначении, посмел даже спросить: – Это ваши старания?..
- Ты зарплату, как зам, получаешь?.. И весьма неплохую!..
- Получаю, - опешив. – А что?..
- В таком случае трудись, замещай, черт тебя побери!.. – не дав парню опомниться. – А не только там, в офисе, протирай свои штаники!..
- Все! Я понял, Владимир Денисович!..
- Так бы сразу сказал!.. Реже трахай там всяких шалав, хватит время на все!..
- Вы о чем?!..
- О том самом!.. И извольте трудиться, - перейдя с ним на «вы». – В противном случае… сами знаете, что!..
- Ладно, понял, Владимир Денисович, - и  впрямь будто бы понял.
- Вот и славно, пока!.. – отключился, вспотев.
      Черт его побери, дал-то Бог мне зятька!..
- Ты опять весь на нервах, - пожалела меня благоверная.
- Не волнуйся, голубушка, - успокоил ее. – Это только спектакль!..
      Да, и правда спектакль. А что делать, что делать?.. Если хочешь чего-то в своей жизни достичь, помочь в этом другим, нужно быть весьма жестким! Даже с зятем и близкими, еще более близкими и родными людьми! Ради благого дела, ради их же самих!..
      Десять вечера; трудный, трудным будет денек…
- Дети, спать!.. – приказала ребятам жена. – Завтра рано вставать!..
- Мы еще не хотим, жалким голосом младший.
- Я сказала, в постель!.. – ради их же самих!..
      Елена Ивановна Рерих, очень сильная женщина… и ее Агни Иога… Не ее, а всех нас…
      Иога, как высшая связь с космическими достижениями, существовала во все века. Каждое учение содержит свою Иогу, применимую к ступени эволюции. Иоги не отрицают друг друга. Как ветви одного дерева, они расстилают тень и дают прохладу путнику, утомленному зноем. Полный новыми силами странник продолжает путь. Он не отнял ничто чужое. Он не извратил устремление. Он допустил явление благодати пространства. Он дал свободу силам сужденным. Он овладел своим единственным имуществом. Не избегайте сил Иоги, но, как свет, относите их в сумерки неосознанного труда. Для будущего мы встаем от сна. Для будущего обновляем покровы. Для будущего питаемся. Для будущего устремляемся мыслью. Для будущего собираем силы. Мы услышим шаги стихии огня, но будем уже готовы управлять волнами пламени…
      Волны пламени в нас…
- Все, ложусь!.. – приняв, видимо, душ, объявила мне Ксения.
- Хорошо, но смотри, не усни, - заторопился и я, - жди, голубка, меня!..
- С ума, что ли, сошел?.. – улыбнулась блудливо она. – Насмотрелся на прелести полуголых циркачек!..
- Погоди, через десять-пятнадцать минут рассмотрю и твои!..
- Так и быть, предоставлю… И с большим удовольствием!..
      И действительно пыл, волны пламени в нас!..


      Смешно… да, смешно и, наверно, позорно торчать в этой Богом забытой дыре, Усинск ныне – ничто! Да, начальник, и что? Подполковник, и что?.. Если что-то не нравится, иди, парень, на пенсию, не крути молодым, занятым, постоянно при деле ребятам мозги!.. А на пенсии что? Денег, может, и хватит, но не хватит терпения просто так, совершенно без дела сидеть. Сам во всем виноват, предлагал же Володя…
- Хочешь стать лишь простым, на старлеевской должности, следователем угро в Москве? – спросил раз, позвонив.
- В моем возрасте снова стать всего лишь прислужником, мальчиком на побегушках?! Нет уж, нет уж, спасибо, проживу и начальником!..
      Да, но в городе мертвом – был ли он когда-либо живым?.. Внешне будто и был, а на деле… вопрос. И вот Бондарь Олег Емельянович, продолжая сидеть у руля ОВД, по инерции катится и все старится, старится. В этом возрасте мент – уже даже не мент. Поздно рыпаться, все!.. Мерзко, мерзко и стыдно – ведь в течение жизни так и не было дел, настоящих и сложных, о которых бы мог похвалиться друзьям.
      А друзья… Они где?.. Один только в Москве. Деловой, очень занят, но рад, всегда рад мне помочь. Разговор в отношении работы в столице раз уж с ним состоялся, о чем только рассказывал. Но я сам отказался, дурак! Много гонору, много!.. Позвонить и сказать, что одумался, что согласен теперь и на должность старлея?.. Боюсь, поезд ушел, свято место пусто не бывает. Пока я в сотый раз все обдумывал, взвешивал, друг опять позвонил…
- Ты все киснешь в Усинске?.. – добродушно и все же с намеком спросил.
- А где мне еще быть?..
- Приезжай, что-нибудь да придумаем, уж кому, а тебе я работу найду!..
- Ну, допустим, приеду и работу найдешь, а где буду там жить? На вокзале?..
- В морду хочешь?!.. – после паузы Володя спросил, разозлившись всерьез.
- Прости… Но пойми же и ты, не смогу же я жить у тебя, и к тому же с семьей, до конца своих дней!..
- Значит, купим квартиру, вот проблему нашел!.. И вообще перестань быть таким щепетильным в отношении денег! Сколько надо, займу, когда-либо вернешь.
- Если будет с чего!.. Ну да ладно, приеду. Для начала один…
- Вот и славно, ура!.. И когда тебя ждать?..
- Послезавтра, наверно… Куплю только билет, и тотчас позвоню или сообщу время прибытия поезда в Москву по электронной почте.
- Слова мужа, не мальчика!.. – засияв, лучший друг. – Жду, Олежка, пока!..
      Апрель; холодно; вечер; пора ехать домой.
- Все спокойно?.. – спросил у дежурного.
- Как обычно, Олег Емельянович, - очевидно, устав от безделья, тяжко-тяжко вздохнул капитан. – Пора всех нас к чертям разогнать!..
- А вдруг что-то серьезное?!..
- Хватит двух-трех сержантов!..
      Капитан, вне сомнения, прав, пора всех разгонять!.. Но такого не будет! Никогда, к сожалению!..
      Дома только Надюша, наш любимый поскребыш, очень-очень хорошая и спокойная девочка.
- Ты что, папа, такой озабоченный?.. – ей еще только девять. – Есть проблемы на службе?..
- Нет, увы, никаких!..
- Разогреть тебе супчик?..
- Да, спасибо, поем.
      Промолчал, ничего ей, ребенку, пока что не сказал – еще в раннем периоде совместной с Еленой жизни, чуть ли не четверть века назад, принял это как правило: все достаточно серьезные и важные решения и шаги к их осуществлению согласовывать с ней, со своей ненаглядной и любимой женой.
      Супчик, борщ, как всегда, очень вкусный, сваренный пианисткой, то есть женщиной тонкой, субтильной, чувствующей не только едва уловимые нюансы каких-либо музыкальных произведении, но и все нюансы вкусовых качеств продуктов и из них приготовляемых блюд. Концертирующей и по всей стране гастролирующей пианисткой Елена была, я уже говорил, только до рождения двойни. Очень-очень печально, но впоследствии стала всего-навсего преподавателем, поклонниками ее исполнительского таланта, вне сомнения, забытой, но зато ценимой как педагог. И в Усинске, и в Коми, и в России вообще!.. Итак, борщ превосходный. На второе гуляш и, конечно, пюре… И жизнь стала уже как бы более сносной, как бы более веселой…
- Что, не ждал?!.. – появившись внезапно, с явно целью меня напугать, улыбалась супруга.
- Нет, голубушка, ждал, - сделав попытку улыбнуться и я, – есть серьезный с тобой разговор, - хотел употребить слово базар, но вовремя опомнился.
- Разреши хоть сначала поесть, - попросила она.
- Ради Бога, садись! - и опять же опомнился я, решив внести в предстоящий разговор более-менее веселые ноты, - Я тебя обслужу как в домах весьма важных персон!..
      Обслужил как недавно Надежда меня; не спешил начинать…
- Все, спасибо, насытилась, - доедая, супруга. - Вся внимание, слушаю!..
      Благодаря не только моим усилиям, но и внимательному, в то же время почти шутливому отношению к проблеме со стороны Елены, разговор получился действительно не таким уж серьезным. И в итоге остались довольными, как она, так и я.
- Звони в кассы сейчас, - посоветовала жена.
- Что ж, согласен, звоню.
      Спустя пару минут…
- Все, купейный, на завтра… - сообщил результат.
- Теперь можешь Володе, чтобы встретил и ждал, - разошлась в отношении советов она, я же только играл очень-очень послушного мальчика.
- Хорошо, как прикажешь, голубушка! Хотя с ним раз сегодня уж виделся, правда, только в экране… Пошлю лучше письмо… или сообщение по мобильному…
- Делай, милый, как хочешь, лишь бы был в этом толк!..
      Толк… Хорошенько подумать, то сие начинание весной, может быть, преждевременно, апрель – месяц изменчивый, май – одна маета!.. Благо, я суеверием никогда не страдал. Не страдал, все же как-то тревожно… Будь, что будет, вперед!..
- Папа, мама сказала, что ты едешь в Москву!.. – наша Надя, Надежда.
- Еду, дочка, а что?.. – потрепав ей волосики.
- Привези что-нибудь, ну, такое, чего нету у нас!..
- Бегемота?..
- Ага!.. – рассмеялась сама.
- Может, лучше слона?..
- Слон чрезмерно большой, нечем будет кормить!.. – призадумалась девочка. – Мне бы очень хотелось, чтоб мы жили в Москве.
- Но там много машин, много фабрик, заводов, много пыли и смог!..
- Зато там интересно, - парировала она, - много больше возможностей проявить свои качества, проявить себя как личность!.. Ну а жить… жить могли бы за городом, как наш Ромка и Игорь.
- Верно мыслишь, Надюша! – похвалил нашу крошку. – Я об этом подумаю!..
      Верно мыслит она, верно мыслит жена, верно мыслят и наши, снимающие крохотную комнатку за пределами столицы, уже взрослые мальчики – ныне стали серьезными, как-никак, а студенты Московского и престижно вуза.
      Парни… До сих пор неразлучны, учатся в одном и том же институте, под влиянием Володи выбрали достаточно мужественную, однако не дающую покоя в личной жизни профессию, оба станут геологами, оба будут мотаться по великой стране. Как по сути мотаюсь и я, как мой друг и как многие-многие, стремящиеся принести максимальную пользу отечеству граждане. Нет, не попросту граждане, а герои, мужчины!.. и, конечно, их жены, если таковые имеются, если успели ими обзавестись…
- Что своим положить?.. – и об этом же женушка, мама наших героев.
- Две-три банки варения и, конечно же, клюковки!..
- Вот и я так считаю: витамины важнее всего! Хлеба, мяса достаточно там!..
- Не забудь про гостинец Володе, и ему хоть одну, но весомую баночку!..
- Помню-помню, а как же?!..
      Уезжать только завтра. Поезд, кстати, отправится только в девять с минутами вечера, то есть время достаточно. Но пытаться своей сердобольной и уже опечаленной Лене доказывать, что укладывать вещи в сей момент рановато, мне казалось затеей пустой.
- Что еще?.. – вновь спросила она.
- Составь список, а завтра, уже после работы, быстро все и уложим, - все-таки посоветовал.
- Да, и верно, ты прав!.. – удивила меня.
      Молодец, что послушалась!.. Не считайте меня совершенно бесчувственным и предвзято к Елене и женщинам относящимся типом! Полагаю, в обратном, что я их очень-очень люблю, убеждались не раз, все же должен заметить, что процесс мышления у женщин иногда заторможен, а в некоторых ситуациях и отсутствует вовсе.
      Девятнадцать ноль-ноль.
- Мы есть будем?.. – она.
- Час назад только ели!..
- Поздно ужинать вредно!.. – что-то, видно, придумав.
- В таком случае пошли, я готовый умять бутерброд!
- Всухомятку?.. – глядя прямо в лицо, лукаво улыбалась жена.
- Ага… Много лучше, конечно, чем-нибудь запивать.
- Много лучше?.. – как бы издеваясь над мной.
- Естественно! Мне желательно водочкой, тебе можно винцом.
- В таком случае сегодня ужин будет чуть позже. Пусть Надюша не видит, что родители пьянствуют! В часов десять, пойдет?..
- Пусть Надежда не знает, что родители это… иногда и шалят!..
      Предвкушение интимных услад и настрой своих мыслей и психики… Можно было бы запросто обойтись без спиртного, но ей хочется праздника. Скажу честно, и мне. Настоящего праздника, а такой может быть только в случаях, когда ждешь и начала и его продолжения уже в русле другом!..
- Папа, папа, а ты… ты надолго в Москву?.. – это Надя, конечно, опять.
- Может быть, на неделю, а быть может, дней десять-пятнадцать… Все зависит от обстоятельств.
- Возвращайся скорее, мы тебя будем ждать!..
- Постараюсь, голубушка!..
      Будут ждать, будут ждать…
      Не прошло трех минут…
- Ты давно не играл, - как она вновь прильнула ко мне, имея в виду пианино. – Я хочу, чтобы ты мне сыграл болеро.
- Почему именно болеро?..
- Просто нравится, папа!.. – лаконичный и мудрый ответ.
- Может, лучше пусть мама?.. Ты же знаешь, что я в этом деле профан, дилетант.
- Не профан, ты играешь с душой и вообще с вдохновением!..
- Лестно слышать, Надюша! В таком случае придется оживить свои пальчики!..
      Не обижен природой и Богом уже даже и тот, кто способен внимать, слушать вправду хорошую музыку, много больше счастливым является тот, кто умеет хоть как-то и на чем-то играть, и безмерно счастливые те, кто способны такую, любого из нас волнующую музыку творить. Знаменитый Равель сочинил много всяческой музыки, в том числе и балетов, но весь мир его знает как автора относительно небольшого произведения, а именно Болеро. Честь и слава французу!.. И из этого следует: сочини лишь что-либо одно, но действительно ценное, чтоб сказать, чтобы чувствовать, что не зря в этом мире прожил!..
      И играл… как умел…
- А еще что-нибудь… - только звуки затихли, попросила Надежда опять.
      В комнату зашла освободившаяся от дел Елена…
- Продолжай, продолжай!.. – и подпела дочурке.
- Нет уж, девочки, нет! Мой концерт отменяется!..
- Почему?.. – голосочком обиженным младшая.
- Потому, что на сцену выходит, - встал и театральным жестом указал жене на инструмент, - настоящий виртуоз!..
- У меня еще множество дел!.. – попыталась противиться старшая.
- Садись, мама, сыграй!..
      Куда ей было деться?.. Получилось как в той армейской шутке: не умеешь – научим, не желаешь – заставим!..
      Репертуар Елены, с ее, скажем так, чисто классическим образованием, в отличие от моего, был, конечно, уже совершенно другим. Одна из фортепьянных миниатюр Шуберта, пьеса Грига, Бетховен…
- Еще, мама, еще!.. – все просила Надежда.
      Я устроился в кресле и, впитывая в себя гениями сотворенные и не менее гениально моей женой исполняемые произведения, сидел тихо, молчал – полагаю, такую вот музыку можно смело назвать и космической. Еще раз повторю с небольшим изменением: сотворенные кем-то, а исполняемые совершенно другим человеком! Это синтез в искусстве!.. Синтез душ двух людей – а быть может, и множества!.. Одна из этих душ, надо полагать, витает в пространстве, в мире более праведном, Тонком, а другая находится в теле, в живом теле того, кто способен дышать в унисон с душой первого, к примеру, сто лет назад умершего человека. А может быть, все происходит наоборот: душа или Дух давно умершего человека находит «общий язык» с живым, исполняющим эту бессмертную музыку человеком?.. А возможен еще и такой вариант, что душа или Дух давно умершего человека-композитора путем реинкарнации воплотилась в другого, в наше время живущего музыканта, в данный момент исполняющего им же самим сто лет назад сочиненную музыку!.. На эту тему можно философствовать без конца. Где они, так называемые контактеры, медиумы, ясновидцы и маги?!.. Стопроцентно верных ответов на постоянно возникающие вопросы, полагаю, не даст нам никто, даже многим знакомый дон Хуан, герой Карлоса Кастанеды…
      Гениальность и гении… В мире их – превеликое множество, только признанных мало. Так, наверно, и надо, так уж Богом дано. О своих достижениях гений знает и сам…
      Ощущение праздника…
      Праздник, праздник и праздники… Можно жить в материальном достатке, внешне вполне благополучно, и быть очень несчастным, постоянно кем-либо обиженным, можно жить в постоянных долгах, внешне выглядеть бедным, и быть очень счастливым, и своей энергетикой, позитивной и доброй, доставлять удовольствие, радость всем-всем, кто находится рядом… Наш сегодняшний праздник начался как духовный, позже станет телесным, с элементами чревоугодия, в завершение же, как апофеоз созидательных начал, снова станет духовным… или телесно-духовным. И так будет, уверен! Чего очень желаешь, то в итоге получишь!..
- Мы, наверно, уже надоели соседям, - сделав перерыв в игре, намекнула Елена, - они все это слышат!..
- Раз самой уже явно не хочется, - войдя в роль своей женщины, - на сегодня достаточно! Ты прекрасно играла! Браво, милая, браво!..
- Да, мамуля, ты гений! - согласилась Надежда.
      Девятый час вечера. Перерыв между фазами или актами праздника.
      Совершенно естественен факт: наша Наденька, дочь – ученица Елены, как и мать, пианистка. Каковы же успехи?.. Боюсь даже что-либо сказать, но, подумав, рискну огласить свое личное мнение: музыкантша от Бога!..
- Может, хочешь и ты?.. – поднимаясь со стула, обратилась к малышке жена.
- В другой, мамочка, раз. Обещаю устроить концерт, когда папа вернется из далекой Москвы.
      Концерт в девять-то лет!.. И могла, между прочим, очень много вещей, помня их наизусть, обходиться без нот!..
- В таком случае пойду, - заявила моим благополучием озабоченная Лена, - простирну хоть тебе на дорогу несколько пар носков.
- Нет уж, нет, отдохни! Носков завтра куплю одноразовых!..
- Убедил, – не переча, уселась-таки. – И чем, люди, займемся теперь?..
- А давай-ка посмотрим кино, - включил я телевизор, а вернее, компьютер.
- Хорошо, но найди мне, пожалуйста, что-нибудь про любовь, фильм без драк и без крови, убийств.
      Пожелав нас покинуть, Надя вдруг поднялась…
- Не серчайте, но мне надо выучить формулы, - и шагнула к двери.
- Ладно, дочка, иди, - пусть и впрямь занимается.
      Фильм без драк и без крови… Таких очень немного. Спрос на всякие триллеры и боевики. Народ можно понять, ему нужен катарсис…
      Аристотель был умный мужик!.. По его мнению, трагедия, вызывая страх, гнев, сострадание, заставляет зрителя переживать душевное волнение, тем самым как бы очищая его душу, возвышая и воспитывая его. Правда, зритель об этом не думает, все это происходит на подсознательном уровне. Если впрямь происходит!..
      Про любовь и впрямь вскоре нашел… Про любовь чистой-чистой, где нет даже намека об измене любимому, где нет истинной страсти; такой фильм, вне сомнения, является очень скучным, постылым, одним словом, мурой. И такой нам попался…
- Долго будешь кормить, - улыбнулась Елена, моя мудрая женщина, - меня этой фигней?!..
- Что просила, - пожимая плечами, - я то и нашел!..
- В таком случае найди что-нибудь, э, такое!..
- Дочь ушла, значит, можно эротику.
- Значит, можно эротику, - согласилась она.
      Кстати, творческий уровень большей части телеканалов желал быть много выше. Впечатление такое, что все телепрограммы предназначены в основном для недалеких и дебильных людей. И такое в России уже очень давно, со времен перестройки…
      Прошло пару минут, пока я наконец-то нашел, что желала жена, что хотелось и мне… Доступ к фильмам таким был чуть более сложным и возможным лишь взрослым…
      Любовь, деньги, власть, страсть… И все-все сочетается, все прекрасно переплетается, находится в непосредственной близости, соединяется и ассимилируется. В сей момент и всегда!.. А ведь рядом и смерть… Смерть на одре любви! И без смерти-любви невозможно рождение, невозможна и жизнь… Где-то рядом и смерть…
      И сидели в обнимку, и смотрели с Еленой эротический фильм.
- Я тебя уже очень хочу, - вдруг призналась она.
- В таком случае пошли, - имея в виду намеченный нами ужин. – Уже двадцать десятого!..
- Погоди еще десять-пятнадцать минут, - поднялась благоверная, - первым делом отправлю наше чадо в постель.
- Да, конечно, пора.
      Без любви, первым делом, невозможно рождение, без нее невозможна и жизнь…

                *  *  *
 

      Муж попал мой в аварию; слава Богу, живой!.. Море денег ушло на лечение. Деньги – дело наживное, однако их катастрофически не хватало. Позвонила Андрею опять.
- Привет, братик.
- Привет! – улыбаясь, ответил. – Как там твой благоверный?..
- Внешне как бы и цел, с понедельника выйдет на работу. Но проблем со здоровьем, скажу так, выше крыши.
- Что с машиной?..
- Починят.
- Что конкретно с Антоном?..
- Даже стыдно о том говорить… - покраснела, наверное, - кое-что не работает…
- Да, Аришка, печально, я тебе не завидую!.. И каковы прогнозы эскулапов?..
- Толком сами не знают! Только требуют денег!..
- Ты в галоше?..
- Ага. Даже если взять ссуду, то чуть позже, похоже, будет полный банкрот!..
- Сколько надо?..
- Тысяч десять. И в евро.
- О-ля-ля!.. – усмехнулся Андрей. – Видно, фаллос Антона и впрямь дорого стоит! Купи лучше искусственный, их – великое множество!..
- Пошляк! – с неприязнью воскликнула.
- Еще лучше, сестренка, - не обиделся он, - заиметь постоянного хахаля.
- Это все, что мне хочешь сказать?!.. – собираясь прервать разговор, даже сделала жест…
- Ладно, Ришка, не злись. Говори номер счета…
- Вот спасибо, ура!.. Ты – мой добрый спаситель!.. – продиктовала ему чуть ли не полстроки цифр.
- А как Юлька?.. – записав, поинтересовался Андрей.
- Резвится!.. Ее наши проблемы не должны волновать!..
- В этом ты абсолютно права, целуй дочь за меня!.. И не хлюпай там носом, держись! Если что, помогу!..
- До свидания, братик!..
      Лоботряс и охальник, но добр…
      Бедный, бедный Антон!.. Жалость – чувство не очень хорошее, унижающее как того, кого жалеют, так и самого жалеющего. Кстати, я становлюсь неплохим и востребованным адвокатом, это значит, кого-то жалеющим и выгораживающим. Чрезмерно жалеющим и к тому же за деньги! Нравственно это или нет? Затрудняюсь ответить. Знаю только, что люди, адвокаты, работают и жалеют всех тех, кто неплохо заплатит. Может быть, и цинично звучит, но такая уж жизнь и такая профессия!..
      Очень жаль, но интимная жизнь стала скучной и блеклой. Всякий раз, когда мне уже очень хотелось, становилось невмоготу, получала, увы, лишь оральные да и ласки рукой. Зная то, что за этим ничего не последует, эти ласки не стали меня, как когда-то, приводить в состояние восторга и полного блаженства, стали даже не очень приятными. Прав, наверно, мой брат, срочно нужен искусственный…
      И купила. И что?.. Да, какое-то время, осознавая пикантность создавшейся ситуации, когда губы, язык благоверного теребят мои складочки в писечке, а внутри, в глубине же ее этот хренов вибратор, было очень приятно. Много лучше, чем было вчера, все же это не то, что бывало когда-то!..
- Тебе это приятно?.. – раз спросила Антона. – Ну, всего лишь вот так?..
- Как и раньше, признаюсь, ощущения двоякие, с одной стороны, лизать женщине щелку и задницу… понимаешь сама, дело как бы постыдное, а с другой, готов сделать все-все, чтобы было приятно тебе. В таких случаях мне, когда ты очень-очень заводишься и в экстазе кричишь, тоже очень приятно.
- Ты таки возбуждаешься?..
- Да, отчасти, и очень… Не хватает чего-то, что могло бы меня, как и раньше, зажигать окончательно, то есть чисто физически Дело, видимо, в психике…
- Может быть, тебе нужно… прости, оказаться в постели с другой?..
- Даже думать забудь!.. – рассердился Антон. – Хочу быть только-только с тобой!..
- Ладно, милый, прости… Сам прекрасно все видишь, что хочу и тебе и себе в этом деле помочь.
      Да, помочь… и не столько ему… И все это казалось издевательством судьбы: вдруг лишилась того, чем была с неких пор чересчур озабочена!.. Эскулапы, врачи, в отношении супруга разводили руками.
- Дело тут явно в психике, - все твердили ему, получая при этом неплохие деньжата, так сказать, гонорары.
      Злилась, злилась и вот… наконец-то решилась…
- Все, голубчик, отныне, - заявила любимому, - будем спать с тобой врозь!..
- Полагаешь, что это может как-то помочь?..
- Да, уверена, знай, я добьюсь своего, не пройдет и двух месяцев, как ты станешь мужчиной! Полноценным, как прежде!..
- Лестно слышать, согласен, - куда было деваться ему, - будем спать с тобой врозь.
      И шли медленно дни и безрадостно ночи, крайне редко довольствуясь той, для старух предназначенной и тайком от Антона, когда он уже спал, в свое тело втыкаемой, неживой, все же твердой штуковиной. Во дворе месяц май. И одна маета!.. А хотелось интимных услад. Настоящих и страстных!.. Что касается чувств, то они в отношении супруга и, похоже, что только с моей стороны, скажу честно, остыли. Не совсем, разумеется, но боялась, что могут и угаснуть совсем.
      Адвокатская практика… Не скажу, что она предполагает нахождение в разъездах, но порой приходилось на денек или два куда-либо смотаться, что самой мне, отмечу, совершенно не нравилось. Однако такая необходимость появилась на днях.
- Где вы были седьмого числа?.. – вопрос задан обвиняемому в тяжком преступлении клиенту; разумеется, мною.
- В это время был в Вятке, навестил, переспал там две ночи с одной давней знакомой.
- Может ли она подтвердить, что вы были действительно с ней? – ехать в Вятку сейчас, когда я вся расстроена, могу лишь повторить, не хотелось совсем.
- Разумеется, может!.. Беда в том, что Инесса, как нормальная женщина, замужем, она может вам в этом признаться только с глазу на глаз.
- Как на все это смотрит ее верный супруг? – совсем глупый, конечно, вопрос.
- Муж в те дни, слава Богу, отсутствовал, находился в командировке.
      И так далее, так далее. Ситуация банальная. Нужно ехать, увы… В прошлом Киров стал Вяткой. Не скажу, что она далеко, но два дня, полагала, это дело займет.
      К концу дня, забрав Юлечку из садика, прискакала домой. Антон был уже дома, кстати, встретил с улыбкой.
- Что-то ты больно рано!..
- Да, вот только придется, дорогие мои, вас на время покинуть!.. - сообщила ему весьма пафосным тоном.
- Уезжаешь?..
- Увы!.. – в двух словах рассказала о всем и тотчас попросила: - Позвони, закажи мне, пожалуйста, билет, чтоб к утру быть на месте.
- Как прикажешь, Аринушка.
      Собирала вещички. Антон был в другой комнате, очевидно, звонил.
- Два билета, пожалуйста… - лишь успела услышать.
      Поезд, знала, уедет через пару часов, так что я торопилась и была в легком трансе.
      Почему все же два? Два билета, имею в виду. Может, только послышалось, может быть, мой супруг говорил о чем-либо другом и с кем-либо другим?.. Что-то долго он там!.. Видно, с кем-то болтает действительно…
- Все, Никита, пока, - пройдя мимо двери, вновь расслышала я.
      Появился; довольный собой.
- Заказал?..
- Разумеется!..
- Ладно, я быстро-быстро что-нибудь еще съем, успеть нужно и ванную!..
      Торопилась, хотя… можно было все это проделать совершенно спокойно. Таковы уж мы, женщины, глупые, все куда-то торопимся!..
      Заморив червячка, снова бросилась в спальную, где в шкафу, под бельем эта самая, ну, для женщин «игрушка». Вдруг Антон обнаружит? Потом будет смеяться!.. Взяла, бросила в сумку. А зачем? Не подумала. Суета, суета!..
      Душ и кайф, потом зеркало… Грудки, попка на месте, лицом Бог не обидел!.. Вот и славно, вперед!..
- Кофе будешь?.. – супруг.
- Время сколько?..
- Достаточно!..
- В таком случае буду.
      Дочь, похоже, еще не успела понять, чего мама так мечется. Кофе пили вдвоем.
- Нам тебя проводить?..
- Сиди с Юлечкой дома, доберусь до вокзала сама!..
      На дорогу присела.
- Что ж, Аришка, удачи!.. – пожелание Антона. – Помни, мы тебя любим и ждем, смотри, быстро вернись!..
- Мама, мама, скорее, очень скоро вернись!.. – наконец-то опомнясь, чуть не плача, малышка.
      И хотелось заплакать в это время самой.
      И такси, и вокзал… билет в общем вагоне. Нет, конечно, в купейном, но вагон этот общий для мужчин и для женщин! И сама виновата, нужно было Антону сказать… Ну да ладно, сойдет!..
      И перрон, вот и поезд… Посадка.
- Разрешите, я вам помогу, - симпатичный мужчина, средних лет, чуть-чуть старше меня.
- Нет, спасибо, сама!..
      Он схватил-таки сумку, я не очень противилась.
      Вагон чистый, с дорожками…
- Ба, мы едем в одном, - положив наши вещи, улыбался попутчик, - в одном с вами купе!..
- Что ж, в одном, то в одном, - равнодушно ответила.
      Хочу сразу отметить: мы в купе с незнакомцем находились одни, вагон был-таки спальным. Через десять-пятнадцать минут, в течение которых мы практически не разговаривали, так как заняты были наведением порядка в своих личных вещах, наконец-то уселись, с облегчением вздохнули.
- Вы, наверное, в Вятку?.. – заговорил он.
- Угадали. А вы?..
- Совпадение опять! Туда нужно и мне!..
      Поезд тронулся, ехали. Время было у нас предостаточно, спать еще рановато – полдевятого вечера. Почему бы и не поболтать?..
- По делам?.. – и спросила сама.
- Есть одно, небольшое делишко, - охотно отозвался мужчина, - как бы даже не очень и важное, однако необходимо мое присутствие.
- У меня ситуация похожая. Делов только на час!..
      И тут вдруг поняла, что меня к незнакомцу очень-очень влекло. Почему? И не знала сама.
- Мое имя Никита, - вдруг представился он.
      Это что же такое?! Совпадение опять?!.. И Антон в другой комнате, вероятно, секретничал там с каким-то Никитой!..
- Полагаю, что вы не Сергеевич, - придя малость в себя, попыталась шутить.
- На сей раз вы ошиблись, я и правда Сергеевич. Только я не Хрущев, - улыбался лукаво мужчина, - даже и не Михалков.
- Раз уж вы мне представились, то меня звать Ариной.
- Рад знакомству, вы – чудо!.. И по этому поводу предлагаю по капле хорошего, - доставая из сумки бутылочку, продолжал улыбаться чарующе, - какой вы, вероятно, не пили, армянского коньяку!..
- В таком случае, хм, закажите и кофе, - поняла, что пропала, что Никита меня, так сказать, раскусил и что может со мной теперь делать все-все, что взбредет ему в голову.
- Да, конечно, конечно!.. – воодушевленный началом и, наверно, уже предвкушая дальнейшее, аж сиял этот наглый, совершенно безнравственный тип.
      Но он был, уже был, как бы частью меня… пока, правда, лишь мысленно мной уже обладал, глядя прямо в глаза, страстно-страстно ласкал, в том числе гениталии… И не только ласкал, а и делал все то, чего так не хватало мне в последние дни!.. И противиться, знала, совершенно бессмысленно. Оставалось лишь млеть, млеть и ждать, когда он соизволит сделать это реально.
      Коньяк, кофе казались безвкусными, а Никита мне что-то рассказывал, что-то мне говорил… И казалось, была абсолютно пьяна… И не в силах уже больше этого ждать, попыталась приблизить сама этот самый момент…
- Я, наверное, лягу, - этак робко, как девочка, сообщила ему, - закружилась, увы, голова…
- Ради Бога, пожалуйста!.. – согласился мучитель, собираясь уйти. – Раздевайтесь, ложитесь, а я… а я скоро вернусь.
      И ушел, вероятно, курить… Предложил мне раздеться самой… чтоб в развернутом виде, чтоб, вернувшись, не встретить ни единой преграды… Сделал жест благородного рыцаря, чтобы я не смущалась… Раздеваться и правда совсем?!..
      И осталась в короткой футболке и в ажурных трусишках. На минутку задумалась и достала из сумки ту самую, перед отъездом неосознанно брошенную и не очень мною уважаемую, однако всегда твердую «игрушку»… Уже лежа в постели, отвела чуть-чуть в сторону трусики и, представив, что входит в давно влажную писечку живой Друг наглеца, без усилия введя эту штучку в себя, аж закрыла от кайфа глаза… Чтоб она в моем теле держалась, не была вытолкнута мышцами своего влагалища, вновь задвинула трусики в свое прежнее место, еще шире раздвинула ноги, вытащила из под одеяла руки и раскинула так, будто жду, чтоб кого-то обнять…
      Тут Никита вернулся, посмотрел на меня…
- Вы легли?.. – и спросил, хотя видел и сам. – Может, каплю еще коньячка?..
- Что ж, налейте еще, - согласившись с ним выпить, вдруг сказала такое, что ввело в изумление его. - Я не буду отказывать вам сегодня ни в чем.
- Что ж, прекрасно, прекрасно, - сделал вид, что не понял, что имела в виду.
      И плеснул, и поднес мне бокал. Пришлось сесть, чтобы выпить. Села так, что слегка обнажилось бедро…
- Вы, Арина, богиня!.. – начал он с комплиментов.
- За меня уже выпили раньше, - улыбалась призывно ему, глядя прямо в лицо. – Теперь выпьем за вас и за всех настоящих мужчин! Их не так уж и много, настоящих и смелых, решительных!..
      И мужчина замолк, молча выпил коньяк, запер дверь на задвижку, без стеснения разделся, разумеется, наголо – его штучка торчала! И живая, и твердая!..
- Скиньте эту дурацкую майку!.. – и уже приказал.
- Как желаешь, Никита, - этак ласково-ласково, перейдя с ним на «ты».
      Под футболкой, напомню, было голое тело.
- Ну и ну!.. – не касаясь меня, любовался он грудью.
- Тебе нравится?..
- Да!..
- В таком случае целуй!..
- Дай сперва разглядеть!.. – стягивая с меня одеяло.
      Тут сама извлекла из себя неживую штукенцию.
- Тебя это смутило?.. – с виноватой улыбкой.
- Скажу честно, не очень. Дай понюхать.
- Пожалуйста, - и смутилась сама.
- Пахнешь ты изумительно!.. – сделал он заключение, глядя на меня большими, в то же время явно затуманенными глазами.
- Много проще бы было… - робко начала я.
- Не спеши! Дай, сниму с тебя трусики, вот тогда и понюхаю там!..
      И не только понюхал!.. И лизал, теребил, целовал все мои закрома, все, что есть между ножками… Попыталась обнять ими шею мужчины…
- Не спеши!.. - снова предупредил он, оторвавшись от губ моей бедненькой, по-настоящему давно не удовлетворяемой писечки, теребил уже ниже, вход в другое отверстие, проник даже туда языком.
      Я уже вся дрожала!..
- Дай-ка эту штукенцию мне, - попросил неожиданно мой мучитель и бог.
- Что ты хочешь с ней делать?!..
- Запихнуть тебе в жопку, дорогая Арина!.. Не волнуйся, я сделаю так, чтобы не было больно!..
      Сделал это действительно мастерски!.. Вместо боли лишь кайф, лишь блаженство и страсть!.. Потом он развернулся, поднес зад свой к лицу, продолжая орудовать в моей попке той штучкой и опять приближая ненасытные губы к моим, только нижним и влажным губам, вставил в рот мне стальной и горячий, и прекрасный предмет…
      И так далее, так далее. Могу только сказать, что к утру, когда время пришло выходить, мы с Никитой успели проделать, испытать еще несколько способов, вероятно, слегка извращенных сексуальных утех. Может быть, извращенных, а быть может, и нет? Грани нет, слава Богу!.. И была потрясенная, и была без ума!.. Но в один из немногих моментов, когда я приходила мало-мальски в себя, раз таки обратилась к любовнику с щепетильным вопросом:
- Ты с Антоном знаком?..
      Он немного подумал и ответил вопросом:
- Нам с тобой хорошо?..
- Мне с тобой очень-очень!..
- Вот и славно, Аринушка, - обращаясь ко мне точно так, как супруг, но мне было приятно. – Не бери близко к сердцу ничего-ничего, раз уж ты королева и богиня в любви!..
      И Никита, конечно же, прав. Делай в жизни лишь то, что тебе очень нравится, и не делай того, чего очень не хочется!.. Правда, есть слово надо! Но оно в данном случае здесь совсем ни при чем. Разве плохо Антону, что любимая женушка испытала и испытывает блаженство с другим, нелюбимым мужчиной, что она после этого станет более радостной и веселой, покладистой?.. Разве я виновата, что супруг в сей момент того сделать не может?.. В данном случае связь, близость с кем-то другим, лишь на пользу обоим. Это знал, это знает и он!..
      Вятка; рань; и вокзал.
- Ты в гостиницу?.. – вновь неся мою сумку, Никита.
- Да.
- В один номер?..
- Согласна… Но учти, что мне очень желательно хоть немного поспать!..
- Раз так хочешь, успеем, поспим…
      Нелюбимый мужчина… Действительно ли не любимый?.. Ерунда, ерунда!.. Раз хороший в постели, заставляет тебя трепетать, ахать-охать, стонать, а на пике блаженства и вскрикивать, значит, все же любим!.. Но любим и Антон!..
      И такси; три минуты езды… И гостиница Вятка!.. Кстати, рядом и Вятка река… Губернатором области, когда город вернул свое прежнее имя, был Никита Белых. Не Сергеевич, нет…
      Первым делом под душ!.. Он помог, ожила.
- Ты пойдешь?.. – обращаясь к любимому.
- Разумеется!..
      Кстати, слово любовник означает, что люб!..
      Знала, надо поспать. И уже засыпала, как вернулся Никита.
- Я тебя снова очень хочу, – ложась рядом, сказал.
- Я, признаюсь, не очень… - и опять ожила. – Отказать на могу… Быстро сможешь, получится?..
- Если в жопку, то да.
- Очень хочешь туда?..
- Да, безумно хочу!..
- Хорошо, но с условием, что я буду лежать, - и легла на живот, поразмыслив -таки, приподняла свою попку и, как бы выставляя все свои прелести для обозрения мужчины, подложила под бедра себе две большие подушки.
- Превосходно, богиня!.. – оказался меж ножками он и, раздвинув мои полушарии задницы, начал пылко все-все целовать…
- Продолжай, продолжай! И не вздумай спешить!.. – противореча сама себе, пригрозила ему. – Это так восхитительно!..
      Снова млела и таяла, трепетала как дикий, только-только попавший в неволю зверек. Ну и что, что все это безнравственно? Отказаться от этого, от подобной любви, мог бы только последний дурак!..
      Вдруг звонок телефона мобильного… Это мой, он на тумбочке, дотянулась рукой… В это время Никита, ничего и не слыша, дышал прямо мне в ту, более узкую дырочку, его острый и шустрый язык, все сильней возбуждая меня, был засунут и плавал, орудовал в глубине более влажной щели…
- Да, я слушаю, милый, - тихо-тихо, Антону.
- Что ты делаешь?.. – этак ласково он.
- Сплю… А вернее, спала, - промурлыкав в ответ. – Я в дороге устала и решила вздремнуть. Только-только сомкнула глаза, как приснился, представь, эротический сон, потрясающий сон!.. Все как будто в реальности и я множество раз испытала оргазм… Ты меня разбудил, к сожалению…
- Прости, Ришка, прости… Ты в гостинице?..
- Да… Ну а чем в шесть утра занимаешься ты?..
- Вот, проснулся, решил позвонить… Еще раз извини, в самом деле не вовремя… Как ты там себя чувствуешь?..
- Превосходно!.. – ответила, как сказал только-только Никита, целясь носом мне в жопочку. – Балдею!.. Ладно, милый, прости, я хочу отдохнуть…
- Ладно, Ришка, звони!.. – отключился от связи супруг.
      Это было кощунство!.. И при том высшей степени!.. Это было пикантно!..
      Пока я говорила с любимым, да, с любимым мужчиной, язычок соблазнителя, проскользнув по промежности, оказался у входа другой, более скромной щели, а чуть позже в ту щель вошел смазанный кремом, твердый-твердый, живой и желаемый пест…
      Извержение вулкана!.. Лава прямо мне в задницу!..
      И проснулись в десятом часу. Быстро-быстро умылись, оделись… а потом разошлись. И в три дня, завершив все дела, я вернулась в гостиницу – кстати, алиби моего подзащитного было полностью подтверждено. Друг, партнер и не менее Антона любимый мужчина уже ждал меня в номере.
- Ты уже?.. – спросил он, улыбаясь.
- Да, уже… можем ехать домой. Поезд, знаю, в семнадцать с минутами.
- Иди быстро под душ, я, как видишь, оттуда!.. – был и впрямь полуголым.
- И что дальше?.. – с иронией.
- Хочу снова, как утром, туда… - шагнул, обнял меня.
- Снова в жопку?..
- Ты умница!..
- Хорошо, но с условием, что начнем чуть иначе…
- Что конкретно имеешь в виду?..
- Дашь сначала мне с ним поиграть, я хочу пососать!.. – совершенно бесстыжая женщина, каких любят мужчины!..
- Разумеется, Ришка!.. – уже даже и так называя меня!..
- В таком случае вперед!.. – начала раздеваться. – Закажи хоть билеты!.. Вот, мой паспорт, звони!..
      Совершенно бесстыжая и чертовски уставшая… в то же время и бодрая, полна сил и желания!..
      Секс и спешка, вновь секс!..
      Сели в поезд, поехали, покатили домой. Кстати, мужу в течение дня, находясь в это время одна, раза два позвонила сама. Он, похоже, был очень, чересчур уж счастливым, а быть может, немножечко выпившим. Позвонить еще раз, сообщить, что я еду домой, не имела большого желания, и тем более в присутствии этого, в сей момент более близкого, пусть хотя бы в физическом плане, дорогого мужчины.
- Вот, тебе координаты, - протянула визитку ему. – Я бы очень хотела, чтобы ты не исчез окончательно, чтобы мы снова встретились.
- Появлюсь, появлюсь!.. – внешне будто и радостный, а на деле, заметно, был не очень веселым, на мой взгляд, озабоченным. – Рано, Ришка, прощаешься!..
      Снова мысли о сексе… У меня и, возможно, него.
- Этим хочешь сказать, что ты хочешь опять, то есть прямо сейчас?.. – и спросила сама.
- Нет, прости, мы же едем домой!.. Тебя тоже, наверное, ждет и не может дождаться в этом плане голодный супруг.
- Ждет, конечно, но мне… Извини за вульгарность, бабы могут всегда!..
- Не всегда, к сожалению, хотят!.. – улыбаясь, Никита.
      Ехать все ж таки долго, время было достаточно…
- А ты хочешь?.. – спросил он через пару минут.
- Естественно!.. И хочу самым-самым обычным, то есть менее изысканным способом. Но чтоб долго, понятно?.. Будь уж добрый, уважь!..
- Очень хочешь?.. – с улыбкой опять.
- Ага…
      Быстро-быстро разделись и припали друг к другу… И любили друг друга до потери сознания...
      Поезд прибыл в одиннадцать вечера, а вернее, ночи. Мы пошли к остановке такси. Вдруг Никита куда-то исчез, провалился сквозь землю. Стало горько, обидно, аж хотелось реветь. И в машине всплакнула действительно.
- Все, приехали, девушка, - седовласый мужчина, таксист.
- Да, конечно, простите!.. – пришлось взять себя в руки.
      Чтобы не разбудить Юлю, дверь квартиры открыла сама. И тотчас оказалась в крепких сильных объятиях мужа.
- Раздевайся и быстро под душ!.. – шептал он как безумный, лихорадочно стягивая с меня одежду. – Я тебя очень-очень хочу!..
- Неужели?!.. – не пытаясь противиться, улыбалась довольная, догадавшись, что он в этом плане как ранее совершенно здоровый, несмотря и на то, что самой в сей момент не хотелось нисколечко. – И сможешь?!..
- Да, смогу, дорогая, смогу!.. – запихнул меня в ванную совершенно раздетую.
      Открыв воду, глядела на зеркало… Похотливые губки, а во рту еще вкус час назад все-таки напоследок влитой спермы Никиты, сперма в писечке, в попке, ее запах на теле – терять время на то, чтоб принять душ в вагоне, у нас не было времени. Не хотелось смывать этот запах и вкус тела Никиты сейчас. И умыла лишь ноги, лицо.
      Это было кощунственно!.. Это было пикантно!.. Нехорошая, вредная, без стыда и без совести девочка!..
      Вошла в спальню в чем мать родила и при свете свечей разглядела чужую, очень-очень красивую, как и я, совершенно нагую, и на нашей широкой кровати сидящую женщину…
- У нас гости, Аришка!.. – тоже голый Антон, шагнув, вновь меня обнял, начал страстно ласкать…
      Боже мой, и Никита!..
- Говорил, рановато прощаешься, - сказал вкрадчиво мне и, поднявшись, поднес мной недавно целованный пест незнакомке к лицу…
      И не только поднес!..
- Сейчас, Ришка, тебя возбужу, – став пред мной на колени, Антон, - и продолжим все вместе!..
      Обманули, надули, меня!.. Ну и ладно, им это просто так не пройдет!..
- Лучше лягу…
- Конечно!..
      Легла на спину и… Язык мужа вплыл в писечку, а в ней семя Никиты!..
- Видишь, видишь, стоит!.. – подскочив, оказался на мне, обхватил мое тело коленями и поднес исцеленную штучку к губам…
      И не штучка, а вещь!.. И тут я принялась ее чмокать и тискать, сосать… В это время наш гость, отойдя от красавицы, занял место Антона, два-три раза, но страстно провел языком вдоль всего желобка и промежности, а потом приподнялся, сложив ножки на плечи, ввел в мой алчущий зев тоже мощный, желаемый, как у мужа предмет!..
      Я входила в неистовство – во мне двое мужчин!.. Но тут к нашим телам вдруг приблизилась гостья.
- Поцелуй же меня, - жалась к боку Антона и сама целовала его.
- В таком случае, голубушка, - не противился он, - прими нужную позу, лучше жопкой ко мне…
      Долго ждать не пришлось. Вскоре эта развратница оказалась пред ним, в то же время над мной, только выше моей головы. Закатив свои глазки, мне таки было видно все-все. Она малость присела и руками раздвинула щеки очень даже приятной на вид, будто девственной задницы… Язык мужа пробрался, вошел вглубь приоткрытой, сырой и чуть-чуть красноватой щели, губы, видно, нашли, тотчас впились ей в губки, а быть может, и в тот, всех-всех женщин волнующий клювик; нос Антона, казалось, тонул в пышных рыжих волосиках… Чувства ревности не было!..
      Отвлеклась, а ведь в эти минуты во мне было аж двое, настоящих и сильных мужчин, в том числе и любимый супруг! Оба, оба мои, со своими живыми, настоящими пиками! Содрогалась всем телом от восторга и радости… И казалось, сходила с ума…


      Конец мая; работа… Дослужился, дождался, стал большим и крутым!.. Все пока что шло гладко, но ведь только пока!.. Сомневался, увы,  в своих силах, возможностях. Потому что безвольный, потому что ленив… Одним словом, тоска!..
- Ты, Андрей Анатольевич, домой ехать-то думаешь?.. – позвонив мне, жена.
- Еще только шесть вечера!..
- Ну и что?..
- Море всяческих дел!..
- Мне на это чихать… Ну да ладно, трудись, - разрешила-таки, - а я еду домой.
- Полагаю, детей заберешь…
- Заберу-заберу!..
      Дом и дети, Виктория, снова, снова работа… Вот, и вся моя жизнь! Правда, есть еще Ольга Степановна, ангелочек и фея, пробраться под трусики которой реально, должен в этом признать, до сих пор так и не удалось. Все испортил Владимир Денисович, всучив мне эту должность. Чтобы больше пахал, чтобы не было времени увлекаться красотками, чтобы трахал лишь доченьку!.. Уверяю, она не обижена, а до девственных прелестей феи все равно доберусь! И тем более, что девочка явно этого хочет, явно этого ждет!..
      И звонок… Верещал мой мобильный… Абонент неизвестный… А кто?..
- Алло. Слушаю вас.
- Вижу, очень недурно пристроился!.. – мужской голос с угрозой.
- Да, недурно, а что?.. Вы, похоже, ошиблись…
- Не ошибся я, Сонный!.. – Боже мой, это кто-то из тех, кто со мной в свое время сидел, отбывал наказание!..
- Что ты хочешь?..
- Деньжат, разумеется… Тысяч пять всего-навсего в евро!..
- Через месяц попросишь опять!.. – усмехнулся в ответ. – И изволь хоть представиться!..
- Так уж прямо и сразу представиться!.. – усмехнулся и он. – Поверь, дурень, я тертый калач!..
- Раз уж тертый, то должен понять, - ситуация не очень приятная, в то же время банальная, - что не дурень и я!..
- Хватит, Сонный, трепаться!.. – повторил мою кличку. – О твоей биографии и твоих похождениях, если будешь валять дурака, может скоро узнать вся страна!..
- О каких похождениях?!..
- Сказал, хватит трепаться!.. Ну да ладно, раз хочешь узнать, включи комп через пару минут… - прервал связь шантажист и по сути ничтожество.
      Значит, вот-вот пришлет компромат!.. Через пару минут… Итак, служба охраны...
- Где начальник?..
- Ушел.
- Значит, срочно найти и ко мне в кабинет!..
- В сей момент, Андрей Анатольевич!..
      Телефон, с которого был произведен звонок!.. Чей конкретно!..
      Забренчал мой мобильный опять. Это, видимо, Стас, Станислав Алексеевич, наш начальник охраны… И действительно он.
- Ты где, в офисе?.. – спросил я без вступления.
- Да. Можно сказать, рядом.
- В таком случае жду.
      Мог бы и прискакать сразу!.. Ну да ладно, чуть-чуть подожду…
      Сообщение… Есть… И стук в дверь.
- Заходи!..
- Что-то срочное, важное?..
- Да, картина не очень приятная, - вкратце обрисовал ему ситуацию, напоследок добавив: - Я, конечно, не нищий, но пять тысяч, и в евро, просто так не отдам!..
- Чем же вас шантажируют, за какие грехи вас хотят так обуть?..
- Полагаю, за то, что я трахаю баб!.. Ну да ладно, посмотрим, - жестом приглашая Стаса к монитору, - что они накопали, где там правда, где ложь…
      Фильм… Не фильм, разумеется, а лишь несколько минут компрометирующих меня сцен. И на уровне порно, но с одной только женщиной. И интинкой, интинкой!..
- Ну и что тут такого?.. – с удивлением, начальник охраны. – Из того, что увидел, могу только сказать: шантажист явно глуп!
- Ну, не знаю, не знаю… – призадумался я. – Есть еще кое-что у него из моей биографии, о чем знают немногие.
- Мне расскажете?..
- Я тебе доверяю, Станислав Алексеевич, в противном случае не стал бы и разговаривать, - рассказал о давнишних грехах.
- Ерунда!.. – резюмировал он.
- Ты уверен, что это мне не может теперь навредить?..
- Если даже и может, то не очень существенно! Этот тип явно глуп, мы его обезвредим!.. Расскажите мне все о своих отношениях с этой, ну, с которой вы были, красавицей. Но сначала давайте подключим ваш мобильник к другой, громкоговорящей и записывающей аппаратуре. Через пять или десять минут шантажист вам позвонит опять и, возможно, назначит свидание. Вы должны соглашаться со всем, со всеми его требованиями!..
      Подключили; я все рассказал… Тут и правда раздался звонок.
- Ну и как, – ухмыляясь, спросил шантажист, - как тебе этот фильм?..
- Скажу честно, не очень, - мрачным тоном ответил ему. – Я согласен с твоими условиями, но пять тысяч в кармане, извини, не ношу…
- Я об этом подумал и сам. Когда сможешь?..
- Завтра к вечеру, но!.. отдам только при встрече с тобой! Личной встрече, понятно?! И напишешь расписку, что даю тебе в долг!..
- Ну ты, Сонный, даешь!.. – призадумался он и с издевкой добавил: - Вижу, вправду проснулся!..
- Должен же я себя как-то обезопасить!.. – не без бахвальства произнес я.
      Пауза в пять-семь секунд.
- Хорошо, я подумаю, – явно заканчивая разговор, произнес шантажист. – Готовь деньги, а я завтра днем позвоню.
      Прямо-таки шпионские страсти! Даже как-то смешно!..
- Все прекрасно, вы умница!.. – с восхищением воскликнул Станислав Алексеевич. – Больше нам о всем этом даже думать не надо! Он вам вручит расписку, вы подсунете «куклу»!..
- Я об этом подумал и сам, - повторяя слова «корешка».
      Другой день; суета на работе; звонок…
- Ну что, Сонный, нашел? – вновь с насмешкой вопрос шантажиста.
- Что я должен найти? – задал встречный вопрос.
- Речь о бабках, Андрей Анатольевич, - мирно пояснил он.
- Забей стрелку, приду… Расписку можешь написать заранее.
- Так и быть, напишу. В семь ты сможешь?..
- Смогу.
- В таком случае приезжай на поселок Южный к последней остановке автобуса, то есть к шахте Интинская. Ясно дело, один!..
- Хочешь меня в этой шахте и похоронить?.. – засмеялся в ответ, на минутку задумавшись, выложил ему свое условие: - Встреча возможна только в людном месте, например, в кафе Юность. В девятнадцать ноль-ноль, тет-а-тет, разумеется!..
- Ладно-ладно, пусть будет по-твоему! – завершая «базар». – Столик сам закажу!..
      Детский садик, ей-богу!..
      Конец трудного дня. И вдруг ба!.. появилась банкирша!.. Да, конечно, моя ненаглядная женушка.
- Кто тебя пропустил?!.. – улыбаясь, конечно же, встал из-за стола я. – Куда смотрит охрана?!..
- Пришлось ее подкупить, - подошла, обняла.
- Завтра всех разгоню!..
      Должен заметить, что к нам в офис Виктория приходила нечасто, за все время работы, может быть, раза три.
- Кто ж тебя подстрекнул сделать этот визит? – вновь спросил у нее.
- Конец мая, весна, глянь, Андрюша, в окно!.. – там действительно солнышко. – Прямо хочется петь!.. Пошли вместе домой.
- Извини, не могу, - искренне сожалея, ответил любимой женщине. – В семь часов у меня очень важная встреча.
- Очень важная? – чуть не плача, переспросила она.
- Да.
- Не ходи, отложи и вообще пусть идут все к чертям!.. – вдруг воскликнула бедная. – У меня нехорошее предчувствие, боюсь, что-то случится!
- Эй, Викуля, уймись!.. – на сей раз обнимая ее. – Эта встреча по сути не такая уж важная, могу даже поклясться, совершенно пустяшная!..
      С полчаса успокаивал.
- Ладно, милый, не буду мешать, - наконец-то сказала Виктория, поправляя прическу. – Если что, то звони!..
      И ушла. Было грустно и мне. Очень грустно, признаюсь.
      И звонок.
- Можно к вам?..
- Заходи, Станислав Алексеевич, я давно тебя жду.
      Спустя пару минут…
- Вот, принес, - с довольным выражением лица в кабинет вошел начальник службы охраны, - ровно пять тысяч евро.
- Что ж, посмотрим, посмотрим…
      Приятные на ощупь; совершенно новые; номера на купюрах все разные…
- Так ведь это же!..
- Уверяю, поддельные!.. – перебил, улыбаясь мне, Стас.
- В таком случае вперед!..
      Странная и даже парадоксальная ситуация: я, уже не пацан и имеющий в обществе вес, должен идти на свидание с каким-то грязным и ничтожным вымогателем! Беда в том, что и сам, сам из той же компашки пришел!..
- Не волнуйтесь, Андрей Анатольевич, - поднялся подчиненный, - вы под нашим присмотром!..
- Я спокоен как слон! Раздражает немного лишь факт, что встреча с этим подонком произойдет открыто, на глазах всего города.
- Так сложились, увы, обстоятельства, - направляясь к двери, произнес Станислав. – Что ж, наверно, пора…
- Да, конечно, иди, чтоб успели занять наиболее выгодные позиции…
      Я спокоен как слон. Увы, это – всего лишь желание… Включил радио и… как ни странно, услышал любимую, одну из множества композиции группы Pink Floyd. Разумеется, старая, очень старая запись, самой группы, конечно, уже вовсе и нет. А ведь ее в свое время любил и отец. Бедный старый отец... Слава Богу, живой!..
      Коньячок или кофе?.. Лучше то и другое!..
      Время зависло в пространстве… Нет, не так, как компьютер, а как мысли в дурной голове – кстати, в последние годы компьютеры практически не зависают, тут же предлагая пользователю запасной вариант. Есть ли он, вариант, у меня?.. Их как будто достаточно, а по сути то нет. Как не бывает запасной жены, запасных детей или самой жизни. Жены, дети, наверное, у кого-то бывают, а вот жизнь… она только одна. У любого из нас!..
      Телефон…
- Мы на месте, все тихо, - доложил Станислав.
- Вычисляйте того!.. - лаконичный ответ.
- Тот, похоже, еще не пришел.
      Как и я, он не очень спешил. Все же мне, очевидно, пора… собираться, идти. На свидание с прошлым. А оно, это прошлое, не особо приглядное, если не сказать, грязное.
      Без пятнадцати семь…
- Куда вас отвести? – молодой симпатичный таксист.
- Кафе Юность.
- Извините, Андрей Анатольевич, - совершенно опешивший парень, - мне, похоже, послышалось…
- Не послышалось, нет, - улыбнулся ему. – Или я слишком стар, чтобы в Юности ужинать?..
- Нет, конечно, не стар… - уже трогая с места, пытался объясниться шофер.
- Ладно-ладно, езжайте!..
      Полагаю, понятно и вам, что в Инте меня знали все-все, в том числе и таксисты, хотя пользоваться их услугами приходилось не чаще, чем раз в году. Не скажу, что известность была тяжкой обузой, скорее, наоборот, этот факт меня радовал. Популярная личность!..
      В кафе вошел ровно в семь… В зале людей немного – будний все-таки день.
- Добрый вечер, прошу, - молодой и лощенный красавец, администратор этого заведения, указывая на в углу стоящий столик, за которым сидел, вне сомнения, он, мерзкий тип, шантажист, лицо которого, на первый взгляд, мне показался незнакомым. – Вас уже ждет этот господин.
      В отношении администратора, или менеджера, этакого прилизанного лондонского денди, мой отец бы сказал: «В шахту, сволоча, в шахту!..»
- Прошу, Андрей Анатольевич, - отодвинул мне стул «господин», - уж давно и не виделись.
      И не видеть тебя бы, козел, до конца своих дней!.. Морда все же знакомая, но…
- Да, давненько, давненько, - согласился с ним я, оглядываясь по сторонам.
- Хочу сразу предупредить, - посуровел ожидавший, - чтобы никаких фокусов!..
- Все понятно и так, - произнес я в ответ.
      Стол уже был накрыт. Можно сказать, скромно, однако не веселиться сюда и пришли.
- Коньяк будешь?..
- Плесни… И приступим-ка к делу.
- Ах, не надо так, Сонный, спешить! Хоть немного расслабься!..
      Волевой, немного оттопыренный подбородок и широкие скулы, нос с горбинкой и узкие губы, за которыми иногда показывались мелкие, но явно еще острые зубы, холодные и злые глаза, как ни странно, без шрамов лицо, рожа явно бандита…
- Пей же, пей, не отравлен!.. – выпив сам, этот тип.
      Приложился и я.
      Где же наши охранники? Где же сам их начальник?!..
- Ну да ладно, начнем!.. – снизойдя, достал паспорт мерзавец. – Убедись, кто я есть, потом все остальное.
      Афанасьев Игнат Николаевич… Боже мой, так ведь это Афоня!.. Скользкий, жадный, жестокий!.. Был в то время интинцем, позже, слышал, уехал…
- Гони расписку, - отдавая ему документ.
- Сейчас!.. – скривил харю Игнат. – Может, ты и без бабок пришел?!..
      До чего же он подл!..
- Так и быть, погляди, - доставая ту самую, начальником охраны данную мне пачку из внутреннего кармана пиджака. – Эй, не лапай, не надо!.. Пересчитать сможешь тогда, когда я получу расписку.
      Куда было деваться тому…
- Вот теперь получай!..
      Боже мой, он и вправду считал! Эх, Афоня, Афоня!..
- Теперь полный гешефт, - положив фальшивые деньги в карман, сиял этот подонок, - теперь можно по капле еще!..
      Пришлось выпить опять.
- Ты мне вот что скажи, - ведомый любопытством, обратился к Игнату я сам. – Каким образом тебе удалось сделать тот самый, компрометирующий меня фильм?..
- Ну и сволочь ты, Сонный! Трахаешь молоденькую и вполне порядочную девушку практически во все дыры, даже не удосужившись поинтересоваться тем, кто она такая!..
- Ну и кто?..
- Догадайся-ка сам!
- Неужели сестра?!..
- Да, Андрей Анатольевич, младшая!..
      Боже мой, что творится?!.. Как я впрямь до такого дожил?! Прав, похоже, Афоня, я действительно сволочь, мало чем отличающийся от него самого и от внешне милой, этакой «порядочной» его сестрички. Чем я лучше?.. Ни чем!..
      Недалеко от нашего столика сидевшие двое мужчин, расплатившись, ушли. Так ведь это они, то есть наши ребята, а один из них Стас!.. Finita la commedia!* И все были довольными, и все громко смеялись. Пора уходить со сцены, снимать грим самому.
- Не спеши, - потянулся к бутылке Игнат, - поддержи мне компанию.
- Нет, прости, не могу, - подымаясь, ответил ему. – Как-нибудь в другой раз.
- Значит, брезгаешь, Сонный! Ну и ладно, катись!..
      И действительно брезгал. С облегчением вздохнул, только выйдя на улицу.
- Прошу в джип, - не успев снять и грим, наш начальник охраны.
- Да, спасибо… поехали.
      Резко тронулись с места… будто желая поскорее избавиться от всего того, что недавно происходило.
- Вы, возможно, хотите домой?.. – этак тонко, мне Стас.
- Нет, в таком состоянии я домой не хочу…
      Полдевятого вечера; город полон людей, в том числе и детей. Солнце где-то за лесом; и оно не устало, оно вскоре поднимется… Зимой было все время темно. Как в природе, так в жизни. Post tenebras spero lucem.**
- Обрети прежний вид, - уже в стенах родного офиса повелел Станиславу, - и ко мне в кабинет!..
      Он пришел через семь или восемь минут…
- Поздравляю, Андрей Анатольевич, - улыбаясь, сказал, - с успешно завершенной операцией!..
- Ну а я поздравляю тебя. Вот за это и выпьем!..
      Солнце где-то за лесом… где-то рядом и смерть…
- Вот и кофе! Прошу!..
      И звучала тихонечко музыка. Как ни странно, опять же Pink Floyd!..
- Что-то вы с этим типом слишком долго беседовали, - держа в руке бокал, заметил Станислав.
- Оказывается, он умышленно подложил под меня свою родную сестру! Ту, которая в фильме. До чего же мы дожили!..
- Этот факт нам известен давно. А узнав все о девушке, нетрудно было вычислить и ее доблестного, в кавычках, братца.
- И молчали, черт вас побери!..
- Не серчайте, Андрей Анатольевич. Чтобы вы в порыве гнева не наломали дров, мы сочли, что так лучше.
- Ну и ладно, и ладно, - пришлось с ним согласиться. – Все уже позади!..
      Коньяк, кофе, коньяк… Вика дома, и ждет… И внезапно звонок… Да, она…
- Все в порядке?.. – спросила.
- Ага.
- Помни, мы тебя ждем!..
- Ладно, Вика, я скоро, через двадцать минут! Я тебя очень-очень люблю!..
- Я скажу тебе то же, дорогой мой, в постели!..
- В таком случае бегу!..
      Если мною любимая женщина намекает на то, что она в этом плане уже жаждет сбли-
      
*Представление окончено. (ит.)
**После тьмы жду света. (лат.)
жения, значит, время и правда бежать!..
- Водитель будет ждать у крыльца, - ретируясь, сообщил Стас. – До свидания, Андрей Анатольевич.
- Да, до завтра, спасибо!..
      У крыльца, у крыльца…
- Вас домой?..
- Разумеется!.. – впрямь уже торопясь.
      Солнце все еще где-то, но оно уже скоро поднимется… И наш дом, где ребята, жена…
- Что ж, спасибо, пока!..
- Спокойной ночи, Андрей Анатольевич.
      Кажись, я слегка пьян. Ничего, ничего… Приму душ и все будет в порядке!..
      Из-за угла вышел какой-то тип…
- Шутки, Сонный, надумал шутить?!.. – и в руке его нож.
      Замахнулся, но я… я успел повернуться, он таки умудрился пырнуть. Боли я не почувствовал, в глазах стало темнеть. Все тонуло в густом, липком, скользком тумане… Чьи-то руки обшарили, кажись, что-то нашли…
- Помогите, убили!.. – напоследок услышал.


      Рано все началось, в раннем возрасте много, много-много успела познать, испытать на себе. Правда, современные нимфетки «умудряются» лишиться девственности в двенадцать-тринадцать лет. И прекрасно в дальнейшем живут. Только я, ненормальная, чувствую себя уставшей и совершенно никому не нужной старухой. В свои двадцать-то шесть!.. Лопнула какая-то пружина, потеряла вкус к жизни… Лишь недавно сходила с ума из-за дел в нашем банке, а теперь вот, пожалуйста, опять, но уже из-за мужа страдания.
- Вижу, снова хандришь! – и ругал, позвонив мне, отец.
- Увы, в жизни моей очень мало веселого, - отвечала ему. – Одни только проблемы!..
- Какие, к черту, проблемы?!.. – раз не выдержал папа. – В том, что муж твой прохвост, а теперь оказался в больнице, виноват, дорогая, он сам. Хорошо, хоть остался живым!..
- А каково при всем этом мне?..
- Да, согласен, невесело, но нельзя вешать нос!..
- Ну и что теперь делать? – это я у отца, инфантильная девочка!
- Извини, но раз ты не владеешь собой и тебе на каждом шагу нужен руководитель, заимей хоть любовника. Настоящего мужика!..
- Ты серьезно?..
- Вполне.
- А Андрей, на твой взгляд, ненастоящий?..
- Боюсь, нет.
- Подскажи, где они, настоящие…
- К сожалению, при женах… но бывает, разводятся. Кстати, настоящие редко заводят шашни на стороне.
- Ну вот видишь, вот видишь!.. Так и буду, как курица, как какая наседка!..
- Безвыходных положении не бывает! Надо сильно чего-то хотеть и оно непременно придет!..
- Я о всем хорошенько подумаю.
- Думай, дочка, быстрее, я устал тебя видеть в слезах!..
- Обещаю, исправлюсь!.. – улыбаясь ему. – И спасибо тебе!..
      Бедный, бедный отец. Это ж надо дойти до такого, чтобы посоветовать дочери заиметь любовника! Но он прав, вне сомнения, прав… Проблема, к сожалению, не только в любвеобильности Андрея, но и во мне: когда женщина без ума от своего гулящего муженька, ей не остается времени даже подумать о том, чтобы вступить в любовную связь где-нибудь на стороне. А пора, Победитель, пора! Хотя бы из мести изменнику или, как говорится, ради спортивного интереса, чтобы стать более радостной, чтоб не хныкать без всякого повода…
      Июнь месяц; тепло, но на улице дождь… Кстати, дождь я любила, на мой взгляд, это – жизнь, зарождение жизни!.. Надо было родиться, к примеру, в Австралии или в Африке, где после изнуряющей засухи наступает период дождей… В мудрой книге читала, что вода присутствует везде и во всем.
      Медиум слуха – вода. Она наличествует во всех слуховых органах, и ее сотрясение – это сотрясение нерва, который располагается в ней. Медиум зрения – тоже вода, ибо лишь благодаря ей создаются различные полюса, тем самым становится возможным зрение как индифференция. Медиум вкуса – также является водой. То же можно сказать и о медиуме обоняния, а также об осязании, но в более внутреннем смысле. Таким образом, можно сказать, вода – это мост между всем, что возможно в мире, и нами. Даже в половом акте вода играет определяющую роль.*
      Иногда люди произносят слово вода или водичка, имея в виду какую-нибудь ерунду, отожествляя это слово со словом мура или пустяк, или попросту жидкость, в которой растворены какие-то полезные компоненты. «Слишком много воды!» - так порой говорят. Ну и зря, ну и зря!.. К ней нужно относиться уважительно. Я же иногда называю ее водицей.
      В кабинете уютно, тепло. Можно выпить и соку, на основе той самой водицы.
      Дети, дети, разбойники… наша радость, надежда. Валентин и Дмитрий… Люблю их, они любят меня, любят деда, отца…
      И звонок телефона мобильного… Это он, мой несчастный супруг.
- Ты придешь?..
- Естественно!..
- Принеси мне, пожалуйста, что-нибудь поесть. Что-нибудь существенное…
- Например?..
- Ну, хотя бы сметаны.
- От сметаны, насколько мне известно, у мужчин происходит эрекция, начнешь трахать там всех медсестер!..
- Хватит, Вика, шутить, я действительно проголодался.
- Принесу-принесу!.. Все, целую, пока.
      Думает, я только шучу… Какие уж тут шутки, если он в палате один… К нему, кстати, с пяти, но мне в данный момент как бы нечего делать, а в больницу прорвусь!..
- Если вдруг кому буду нужна, - предупредила секретаршу, - я уехала к мужу… Через час, полагаю, вернусь.
- Хорошо, Виктория Владимировна, - давно уже не юная, сорокапятилетняя женщина. – Если что-то серьезно, позвоню вам на сотовый.
      Приятно иметь дело с умными людьми и неглупыми подчиненными!
      Дождик, кстати, прошел, воздух свежий и чистый. Одним словом, лафа!..
      В магазине народу в это время немного. И купила сметаны, и купила мяска, не забыв и о соках, естественно. Вновь уселась в свой новый, последней модели полноприводный Кадиллак, этакий облегченный джип. Не машина, а сказка!..
      Прорвалась, только вот…
- Ваш супруг в сей момент в перевязочном, - получилась заминка, - но вы можете подождать его прямо в палате.
- Хорошо, подожду, - кивнула с каким-то виноватым видом на меня глядящей, готовой меня проводить, по всей видимости, дежурной медсестре.
      Всевозможной бытовой электронной аппаратурой обставленная, много раз мною виданная палата. Для одного человека явно чересчур большая, широкая кровать. Сексодром!.. На столике сотовый телефон Андрея. И рука потянулась к нему.

*И.В. Риттер.
      Список номеров интересующих его людей, так сказать, телефонная книга. Многие имена в ней знакомые… Вот и новый, написано Юлий. Ясно дело, не Цезарь!.. Значит, новая пассия, а зовут ее Юлией. Правда, есть еще Юля племянница, но она далеко, ей всего-то три годика… Внутри все закипело. И нажала на «вызов», долго-долго ждала…
- Прости, милый, но в данный момент говорить не могу, - этак вкрадчиво дрянь, - почти рядом мой муж… Я сегодня дежурю, так что жди, уже скоро приду!..
      И отбой. Все понятно. Черт его побери!.. Дети, дети, разбойники, ради них можно многое… Крепись, Вика, крепись!..
      Появился и морщился, очевидно, от боли Андрей.
- Привет, Вика-Викуля, - нежно обнял и чмокнул в щеку.
- Добрый вечер, ковбой, - когда сели, продолжила: - Как просил, принесла тебе сытной, калорийной еды, всяких тут витаминов. Чтоб держался в седле!..
- Весьма тронут, спасибо!.. Я по сути уже и здоров, доктора утверждают, что через неделю на выписку.
- Рада слышать, Андрей.
      И не знала, не знала, что ему говорить, что ему можно было сказать, ибо муж уже ел, чтоб набраться силенок, когда эта придет…
- Как детишки?..
- Прекрасно!.. Ждут, конечно, тебя.
- Целуй их от меня, скажи, скоро вернусь.
      Вот и весь разговор… Отец наших детей – совершенно чужой!..
- Мне пора на работу, прости…
- Да, конечно, спасибо!..
      И ушла… будто нищенка. Барин занят собой, ждет какой-то развратницы, ему сегодня не до меня…
      Кадиллак – не машина, мечта! Только ехать куда-то, в том числе на работу, совершенно расстроившись, не хотелось нисколечко… И сидела, и слушала музыку… Depeche Mode – старье, но прекрасные вещи!.. Под рукой телефон. Поиграю и я… в игры взрослых людей.
- Мне, пожалуйста, номер какой-нибудь частной и самой малоизвестной, - позвонив в справочную службу города, - где соблюдается конфиденциальность, однако комфортабельной гостиницы.
- В сей момент…
      Терпеть не могла банальностей, всегда действовала наперекор судьбе, всегда делала так, чтобы мои поступки, со стороны глядя, не казались самыми предсказуемыми. Но теперь поплыву по течению… И пусть мне будет плохо!..
- На ночь номер, пожалуйста, - набрав номер гостиницы. – Ключ хотела бы прямо сейчас…
- Подходите, пожалуйста, ждем, - сообщила мне адрес администратор или менеджер заведения. – Не волнуйтесь, о вашем визите и о том, что вы переночуете у нас, не узнает никто!..
- Что ж, спасибо, я еду!..
      Жилой многоквартирный дом… Как-то странно такое… Зато можно любому сказать: навестила знакомых!..
- Вы, наверно, с мужчиной?.. – поинтересовалась та самая, по телефону отвечавшая тридцатилетняя женщина; и достаточно милая, внушающая доверие.
- Да, с мужчиной, вот только… простите, и не знаю, с каким…
- Хотите наставить мужу рога?..
- Да, хочу… Пусть все это и глупо, но хоть раз отомщу!..
- В таком случае воспользуйтесь нашими услугами в полной мере, - бесхитростно улыбалась она. – Обещаю, в обиде не будете!..
- Так у вас тут бордель?!..
- Что вы, женщина, что вы?!.. – и сперва ужаснулась она, а потом преспокойно добавила: - Мы всего лишь стремимся угодить постояльцам.
- Погодите минуточку, дайте мне придти в себя.
- Есть с десяток достаточно сильных, - после паузы продолжила женщина, - весьма неплохо сложенных мужчин. Совершенно здоровые, чистые и готовы исполнить все-все прихоти дам. Раз вас это смущает…
- Нет, нисколько, вот только… Мне хотелось бы видеть…
- Что ж, пройдемте, увидите, - жестом приглашая меня войти в другую комнату, - пока только на видео…
      Боже мой, до чего я дошла?!.. Покупаю себе полового партнера!.. Срочно нужен любовник! Постоянный, внимательный, добрый и действительно сильный мужик!..
      Нет, не буду описывать, как, краснея-таки, выбирала себе на одну только ночь мужичка. Одно слово: позор!..
      Расплатилась заранее, оказавшись на улице, с облегчением вздохнула… С облегчением, зная, это только начало, то ли будет потом!..
      Остатки дня провела будто в тумане. И ходила как пьяная, отвечала всем-всем невпопад. Вовсе не потому, что заранее смаковала вероятные удовольствия предстоящей ночи, а от понимания важности и парадоксальности этого шага. Мысли сами, увы, донимали меня, я гнала их усиленно прочь.
- Ты, мамуля, болеешь?.. – дома старший мой, Валька.
- Нет. Откуда ты взял?..
- Я не знаю, не знаю… Ты какая-то странная.
- Видно, съела не то… - пошутила-таки.
- Почитай что-нибудь, - и прилип ко мне младший.
- То есть сказку.
- Ага.
- Про царевну лягушку?..
- Нет, про красную шапочку!..
      И читала про шапочку, а потом про медведей и Машеньку.
- Может, хватит?..
- Ну, хватит, - философский у Димы настрой. – Но хочу, чтобы ты в эту ночь спала, мама, со мной.
- Вот еще что придумал!.. – пораженная тем, что услышала. – Нет, голубчик, нет-нет!.. И вообще в этот вечер у меня еще множество дел!..
- Ладно, мамочка, верим!.. – выручил, как всегда, Валентин.
      Сказки, сказки, фантазии, развитие собственного воображения… Без него – никуда!.. Говорят, что у знаменитого американского ясновидца Эдгара Кейси, в народе называемого спящим пророком, оно напрочь отсутствовало. Ни за что не поверю! Без воображения он попросту был бы лишен возможности рассуждать и думать, а ведь Эдгар не только думал, но и делал довольно здравомыслящие умозаключения!..
      Десять вечера.
- Все, ребятушки, спать!.. – объявила своим пацанам.
- Не хотим, - традиционный ответ.
- Я сказала, в постель!..
      Уложила; уснули; тяжко-тяжко вздохнула; как же их оставлять?!..
      И ушла в свою комнату, и зажгла три свечи. Однако спрашивать совета по поводу сегодняшних планов у своего Ангела-хранителя я, конечно, никак не могла. Это было бы слишком кощунственно!.. В руке маятник; транс…
- Я вызываю на связь свою собственную Душу, - обращаясь к ней мысленно, - свои собственные Тонкие тела. Моя Душа, готова ли ты ответить мне?
      Ответ был положительным.
- Это точно моя собственная Душа?
- Да.
- Может быть, ты мой Ангел-хранитель?
- Нет.
- Может быть, ты душа какого-нибудь умершего человека?
- Нет.
- Может быть, ты какой-нибудь другой грешный дух?
- Нет.
- Клянешься ли ты в том, что являешься моей собственной Душой?
- Да.
- Правильно ли я поступлю, если на ночь оставлю детей одних?
- Да.
- Не проснутся ли они, не случится ли с ними чего-нибудь?
- Нет.
- Правильно ли я собираюсь поступить в отношении своего супруга, заслуживает ли он этого?
- Да.
- Большое спасибо за ответы! Спасибо, спасибо, спасибо!..
      Вот и все, вот и все… все уже решено окончательно!..
      Собралась, вскоре вышла из дома – Кадиллак в гараже, идти десять минут. И погода прекрасная – где-то около горизонта притулилось не покидающее нас в период белых ночей солнышко, после днем прошедшего дождя, еще более буйно росла, зеленела трава. Странно то, что во мне не осталось ни страха и ни чувства стыда.
      Дверь открыла мне данным ключом.
- Доброй ночи, Виктория Владимировна, - тот мужчина был в номере и уже меня ждал, разглядев же мое, возможно, смущенное лицо, добродушно добавил: - Только вы не волнуйтесь, вашего имени, кроме администратора и меня, не узнает никто!..
- Рада слышать, Максим, - его имя мне было сообщено еще днем. – И давай перейдем-ка с тобою на «ты».
- Предложение принято! Что ж, Викуля, прошу!.. – улыбался мужчина, жестом приглашая меня в комнату. – Стол уже мной накрыт!..
      Боже мой, он назвал меня так, как зовут только близкие, очень близкие люди, в том числе и недавно любим мной супруг!.. Был ли он в самом деле любим?..
      Много фруктов и пару бутылок вина; словом, то, что несколько часов назад заказала сама. Удивляло немножечко то, что Максим был в костюме, при галстуке. И звучала хорошая, именно для интимных отношении кем-то сочиненная музыка, какой раньше, увы, никогда и не слышала.
- За тебя, о прекрасная женщина!.. – глядя прямо в глаза, предложил тост мужчина. – Ты и правда красавица!..
- И тебя!.. – тут добавила я. – Чтобы ты в эту ночь стал со мною кентавром!..
      От вина, между прочим, не пьянела нисколечко. А пьянил меня он, незнакомый и странный, с каждой минутой все больше интересующий меня Максим.
- Тут достаточно жарко, - уже жаждя сближения, намекнула ему.
- Да, давай-ка разденемся, - заблестели у парня глаза; лет ему было не более двадцати двух, очевидно, еще не женат.
- Сперва ты, - улыбаясь стыдливо, хотя чувства стыда, могу лишь повторить, не осталось давно ни следа. – Но стриптиз мне не нужен, слава Богу, способна возбудиться и так!..
- Как желаешь, богиня!..
      Вскоре парень остался в трусах – видимые признаки возбуждения, что меня в этот момент интересовало, у него отсутствовали. Да, красавец и бог, очень-очень недурно сложен!..
- Теперь ты!.. – пожирая глазами, предложил это сделать, обнажиться и мне. – Я могу, если хочешь, помочь.
- Хорошо, но при этом я хочу танцевать.
- Ради Бога, Виктория!..
      Танцевал замечательно, тонко предугадывая каждое мое движение, каждое мое желание. Нежно-нежно меня целовал, потихоньку меня раздевал… Как и он, наконец-то, я осталась в трусах…
      Время шло, скоро час…
- Что там у тебя торчит? – и пошла на сближение сама. – Прямо тычет в живот!..
- Это бес, - начитавшись Боккаччо, игриво ответил Максим. - И он хочет в твой ад!..
      Ошибался, увы… Бес уже был во мне, лишь недавно вселился. Так себя и вела…
- Покажи же его.
- Да, конечно, смотри.
      Ну и ну!.. Эта штучка у парня была впрямь устрашающих, впрямь немалых размеров!..
- Ах, какое сокровище!.. – уже гладя и тиская символ страсти мужчины. – Сядь же, Макс, лучше ляг, я хочу пососать, хочу сделать тебе удовольствие!..
- Хорошо, но с условием, - он еще торговался, - что позволишь чуть позже это делать тебе.
- Если будешь послушным, - устраиваясь между его ногами, - то позволю все-все!..
      С трудом протиснула его в свой маленький ротик… И старалась, старалась, и балдела сама… Вскоре парень весь начал дрожать…
- Ты и правда богиня!.. – отобрав-таки Друга, начал действовать сам, стянул вниз мои трусики, оказался меж ножками. – Ах, какое сокровище, какой нежный и яркий, и пахучий бутон!..
- Ну же, Максик, целуй!.. – подняла свои бедра, а руками направила голову, губы парня к щели. – Долго-долго и страстно!..
      Макс, казалось, не слышал, уже впился в мои сокровенные, до сих пор лишь Андрею доступные нижние, вероятно, давно уже влажные губки… Я достала мобильный…
      Вот он, муж…
- Как, Андрюша, дела? Ты, наверно, балдеешь.
- Что ты, что ты, я сплю!..
- Зато я наслаждаюсь, прямо плачу от счастья!..
- Ты что, Вика, несешь, ты там что, мастурбируешь?..
- Вот еще что придумал! Один славный и младше меня, с большим членом мужчина, а вернее, его голова у меня между ног и он лижет мне писечку. Ты же знаешь, я это люблю! Ну а ты в это время полижи своей Юлии!..
      Не дождавшись ответа, отключила мобильный… Макс, казалось, не слышал…
      Говорят, что с другими мужчинами сразу редко бывает очень-очень приятно… Ерунда, ерунда!..


      Бес меня потянул за язык посоветовать Виктории заиметь любовника. Она так, очевидно, и сделала. Сумасшедшая девочка!..
- Скоро ли выпишут из больницы Андрея? – позвонив ей, недавно спросил.
- Он мне сам говорил, что по сути здоров, - пожимая плечами, ответила, - а когда соизволит вернуться домой лучше спросить у него самого. Меня это, признаюсь, очень мало волнует.
- Даже так?!..
- Да, папуля, достал!.. Можешь себе представить, мой Андрей отличился и там, трахает по ночам какую-то Юлю!.. Медсестра, очевидно.
- Ты уверена?..
- Стопроцентно к тому же. Сама с ней говорила!..
- Ну и ну!.. Может, вам развестись?..
- Детям нужен отец! – призадумалась дочь. – Поживем и увидим…
- Ты его еще любишь?
- Даже трудно сказать. Нет, наверное, нет… Скорей, просто жалею.
- Жалость – чувство не очень хорошее, унижающее как того, кого жалеют, так и самого жалеющего.
- Знаю, папа, все знаю! Но так сразу ему сообщить: все, дружище, свободен, я, увы, не могу.
- Ты права, подождем… И смотри, там сама, ну, не очень резвись, чтобы не было разговоров... Люди видят все-все!..
- Уже видишь и ты?.. – забеспокоилась Вика.
- Не слепой же я, доченька… Ну да ладно, не будем…Целуй внуков. Пока…
      Эх, Андрей Анатольевич, сколько нервов ты мне измотал?!.. Чтоб чуть-чуть призадумался и не трахал всех девок подряд, может, снять тебя с должности? Пусть бы трахал, но так, чтоб не знала Виктория! Черт тебя побери, ты достал и меня!..
      Позвонил на мобильный…
- Ну и что ты опять там творишь? – как бы даже и ласково обращаясь к зятьку.
- Ничего, я в больнице, лечусь.
- Не успел тебя вытащить из кучи дерьма, в которую ты попал из-за какой-то шалавы, снова взялся за старое.
- Ничего, уверяю, я плохого не делаю! То, что вам рассказывает Виктория, только плоды ее чрезмерно разыгравшейся фантазии!..
- Да, конечно, конечно! С медсестрой, или кто там она, ну, Юлией, у тебя совершенно невинные отношения, по ночам  вы всего лишь читаете друг другу сказки! Чтобы лучше чуть позже спалось!..
- Если уж так хотите знать, то этой Юлии уже более сорока пяти лет!..
- Член не ищет ровесниц!.. Трахни еще какую-нибудь шестидесятилетнюю!..
- Никого я, Владимир Денисович, не трахаю, - явно лгал негодяй и развратник.
- Скажу честно, что лично меня это мало волнует. Но волнует Викторию! Если хочешь с ней жить, то убавь аппетит в отношении баб. Не дай Бог, разведетесь с Викторией, потеряешь все-все!.. Падай в ноги, моли у нее прощения!.. Хорошо меня понял?..
- Да, понял.
- Когда выпишут.
- Попрошусь, чтобы завтра.
- И смотри мне, работай, - завершая нравоучительный разговор, - не валяй дурака!..
      Можно было бы дурня с этой должности снять, но он все еще зять… Да и некого ставить…
- Ты, похоже, в плохом настроении, - уже дома, жена.
- Андрей прямо в больнице, находясь в одноместной палате, это значит, имея возможность блудить, проводит ночи с какой-то медсестрой, которой, по его словам, уже более сорока пяти лет, - рассказал своей Ксении все.
- Ничего в этом страшного нет! – успокоила женушка. – Пусть чуть-чуть подурачатся, это только на пользу. Пройдет время и все станет на свои места. Надо дать им какое-то время пожить друг от друга раздельно.
- Ты и правда так думаешь?
- Да, Володя, так думаю. Или они снова воспылают друг к другу любовью, или в конце концов разведутся.
- Как же это осуществить?
- Пусть Андрей к нам приедет в Москву. На недельку иль две. А предлог, хорошенько подумав, найдешь.
- Хорошенько подумав, найду.
- Тогда думай, мой друг.
- Он бы мог здесь у нас, в министерстве, изучить несколько современных, американцами применяемых технологии, они, кстати, под грифом «секретно». Для этого Андрею понадобится не менее трех недель. Но где он будет жить?.. Если дать ему волю, то и здесь найдет женщину, заведет шашни с какой-нибудь красоткой.
- У нас места, на мой взгляд, достаточно.
- Хорошо, так и сделаем. Пусть сначала помирится с дочерью, пусть ее мало-мальски порадует, а потом позову, прикажу, если вздумает брыкаться.
- Так и сделай, Володя.
      Прошло несколько дней. В отношении мужа Виктории у нас все шло по плану.
- Есть, ребятки, одна интересная новость, - и за ужином детям объявила жена. – Через неделю или две к нам из Инты в гости приедет дядя Андрей.
- Это здорово, здорово!.. – обрадовался Степан. – Будет с кем поиграть!..
- У тебя на уме только всякие игры!.. – усмехнулся Сергей. – Лучше бы сказал: будет с кем пообщаться!..
- Сам все время сидишь у компьютера!.. – огрызнулся младший.
- Не сижу, а работаю!.. – и так далее, так далее.
      До приезда Андрея еще множество времени. Снова пятница, день, которого ждут миллионы людей – последний рабочий день недели. Но не я, к сожалению… так как завтра – суббота, могут снова возникнуть, появиться проблемы с женой. Не с женой, а со мной…
- Ты сегодня устал?.. – когда дети ушли в свою комнату, поинтересовалась она.
      И не завтра, сегодня…
- Нет, не очень, а что?..
- Я чего-то безумно хочу, - улыбалась лукаво любимая.
- Вдруг опять не получится?..
- Очень-очень надеюсь, что у нас все получится, я готова помочь!.. Ну а если и впрямь твой Дружок заупрямится, у тебя есть и пальцы, язык, есть и пару игрушек, - так она называла искусственные, внешне мало чем отличающиеся от настоящих фаллосы.
- Раз тебе очень хочется, значит, буду стараться!..
- Верь в себя и все будет в порядке!.. – подбодрила меня Ксения.
      Все, надеюсь, понятно… Да, проблема с эрекцией… К сожалению, медикаментозные средства на меня абсолютно не действовали или действовали недостаточно эффективно.
- Все, ребятушки, спать!.. – в десять им объявила жена. – Мы с отцом отправляемся тоже.
      Принял душ, лег в постель и с волнением ждал, когда с ванной вернется, обнажась предо мной, ляжет рядом любимая. Да, безумно любимая женщина, которую я до потери сознания хотел, но не мог эффективно доказать это в действии… Еще месяц назад был мужик как мужик и вдруг бац, импотент!.. Мой Дружок через десять минут непременно поднимется, твердил в мыслях себе…
- Вот и я!.. – вошла Ксения в спальню и не мешкая скинула свой короткий халатик, под которым, естественно, только голое тело.
      Боже мой, как ее в это время хотел!..
- Рад, что ты наконец-то пришла!..
- И с чего мы сегодня начнем?.. – сев мне прямо на грудь, чтобы были прекрасно видны между ножками прелести.
- С чего ты пожелаешь сама.
      И супруга старалась, очень-очень старалась! Чего только не делала, чтобы Друг мой, как прежде, стал достаточно тверд. И, увы, безуспешно. И старался, конечно же, я, стремясь делать все-все, чтоб ей было приятно, чтоб она наслаждалась и тряслась бы в экстазе страстей. И спустя полчаса, но по сути без помощи Друга, это сделать-таки удалось.
      Пришлось встать и умыть свое влажное от ее выделении, ее сока лицо.
- Не волнуйся, Володя, я тебя исцелю!.. – вдруг заверила Ксения. – Завтра же приглашу в гости какую-нибудь юную и весьма аппетитную девушку. Разумеется, на ночь. Я ведь знаю твой вкус в отношении женщин!..
- С ума, что ли, сошла?.. – не поверил, естественно, я.
- Если не поможет и это, то придется с тобой провести, что я сделаю дома, два-три сеанса гипноза.
- А ты это умеешь?..
- Еще как, дорогой!.. Боюсь только одного, что после этих сеансов у тебя появится непреодолимое желание заниматься любовью практически со всеми, более или менее пригожими женщинами подряд. Как это делает Андрей.
- Нет уж, нет уж, голубушка, - мало в это и веря, - хватит мне и одной!..
      Пролетела суббота – в течение этого дня, ничего мне не объяснив, супруга действительно куда-то уходила.
- Как твое настроение?.. – как вчера, после ужина поинтересовалась она.
      Неужели сегодня опять?!..
- Настроение бодрое, - лгать, увы, не умел, не хотел. – В твое отсутствие удалось даже немного вздремнуть.
- Вот и славно, мой друг, ждем сегодня гостей! Верней гостью, одну очень и очень симпатичную девушку.
- С ума, что, сошла?!.. – рассердясь не на шутку, повторил свой недавний вопрос.
- Успокойся, любимый, - подошла, обняла. – Помни, что я это делаю не только ради тебя, но и ради себя, ради нас обоих!.. То, чем мы занимаемся в последнее время, меня очень волнует, все же этого мало! И тебе самому скоро это приестся, не испытывая полноценного оргазма, довольствуясь лишь ласками и только вылизывая мои гениталии. То, что мы собираемся делать, вовсе и не является изменой, а просто лечебной процедурой. Я к тому же, мой милый, буду рядом с тобой!..
- Больно стала ты умная!.. – убедившись в ее правоте, все же брыкаясь, я.
- Уж такой родилась!.. Беда в том, что ты просто устал. От работы, всего… И ты сходишь отчасти с ума. Вспомни слова Эдварда Лимонова.* Извини, повторю: «Чем же спасаются от безумия, как не ****ой. Лучшее средство…»
- Этот Эдвард Лимонов – настоящий пошляк!..
- Да, согласна, но он… но он прав, дорогой.
- Вдруг и с этой девицей, которую ты пригласила, ничего не получится? Опозорюсь и только!..
- Даже думать об этом забудь!.. – тут жена прочитала мне лекцию о положительных результатах, получаемых от самовнушения и самогипноза.
- Убедила, попробуем!.. – куда было деваться; и вся эта затея супруги была очень пикантной, скажу так, будоражащей.
      Вдруг да кто-нибудь спросит, почему я об этом рассказываю? А о чем еще больше рассказывать? О работе? Смешно!.. Жизнь без сексуального удовлетворения есть в пустыне мираж, когда видишь колодец, но не можешь напиться, жизнь без секса – не жизнь.
      В одиннадцать дети уже спали. Я, конечно, немножечко нервничал.
- Ну и где наша гостья?..
- Не волнуйся, придет. Выпей капельку коньяка, - посоветовала супруга, - и ложись-ка в постель.
      Так и сделал.
- Как ее хоть зовут?.. – вновь спросил у собирающейся в ванную Ксении.
- Называй ее Таней… И не надо смущаться! Сообщаю заранее, лет ей меньше, чем Вике!.. Год назад развелась.
- И бездетная?..

*Эксцентричный, однако весьма интересный, за границей живущий писатель.
- Да. Не советую в нее до беспамятства влюбиться!..
- Все понятно и так!..
      Как же все-таки мне с нашей гостьей себя вести?.. Позволять себе все?.. И в присутствии Ксении?!..
      Ксеня вскоре вернулась. Как обычно, в коротком халатике, но на сей раз не скинула.
- Ради Бога, не нервничай, - улыбаясь, подбодрила. – Можешь делать с ней все, что придет тебе в голову. И имей, дорогой мой, в виду, что все это делается не ради чужой нам по сути Тани, а ради нас с тобой, можешь даже представить, что все это со мной!.. Между прочим, она, как и многие женщины, очень любит оральные ласки. Ради Бога, ласкай, тем лаская меня!..
      Парадокс, черт возьми, парадокс!..
      Тут чрезмерно уж громко забренчал у супруги мобильный…
- Хорошо, открываю, - лаконично ответила Ксения, отправляясь в прихожую.
      Пришла, значит, девчонка… своего рода катализатор…
      Они долго о чем-то шушукались, создавали, наверно, сценарий предстоящей мистерии; гостья, видно, сходила и ванную, чтоб подмыть свои прелести; наконец-то вошли; Таня тоже в халатике…
- Доброй ночи, - улыбаясь, сказала она, и впрямь милая девушка.
- Доброй, доброй и вам, - напротив своей воли, вероятно, всего лишь с желанием встретить ее подобающим образом, не сдержавшись, подпрыгнул. – Заходите, прошу!..
      Ситуация и правда пикантная, я же был без трусов!..
- Что ж, спасибо, спасибо, - разглядывая меня, немного покраснела она; и тотчас улыбнулась опять. – Правда, вы своим видом меня мало-мальски смущаете.
- В таком случае скиньте этот чертов халат! И мы будем на равных условиях!..
- Да, и правда, разденемся, - и подпела супруга, обнажаясь сама, оставаясь в чем мать родила. – Чего лямку тянуть?..
      Татьяна была в нижнем белье. Но в таком, что его как бы даже и не было – на лобке, между прочим, и не видно волосиков. Очень-очень красивая, стройная и темноволосая, и с большой пышной грудью конфетка… или нимфетка – на вид ей можно было дать не более шестнадцати лет, а на деле, наверное, больше.
- Не стесняйтесь, присядьте, - плеснул я коньяка. – Первым делом для смелости выпьем.
- Да, для смелости можно, – согласилась девчоночка, - хотя я не из робких…
      Коньяк, музыка, Ксения… и Татьяна, две женщины, совершенно нагие и теплые!.. Прошло пару минут.
- И чего же ты ждешь? – недовольная женушка. – Раз к нам гостья пришла, начинай, расцелуй столь прекрасную девушку!..
- Да, конечно, вы лягте, – обращаясь ко мне, сняла лифчик и трусики Таня. – А я сяду на вас и сама, сама вам подскажу, что и как лучше делать!..
      Сперва в губы, потом… поднесла свои груди к лицу. Едва я втянул в рот темный твердый сосок, начала мелко-мелко дрожать…
      До чего же легко возбудимая девочка!..
- Ах, пожалуйста, ласкайте, расцелуйте и там!.. – обхватив мое тело коленями, начала приближать к моим жадным губам свои нижние губки. – Я уже очень-очень хочу!..
      Между ног у нее чисто-чисто все выбрито, в ее скромной девчачьей щели показались слегка покрасневшие, явно влажные складочки…
- Нет, сначала протру, - сделав это своими трусами, пролепетала она. – С меня прямо течет!..
      Более яркий, насыщенный, острый, чем у Ксении, запах. Он меня покорил и пьянил!.. Друг мой тотчас проснулся, тотчас встал во весь рост, стал достаточно твердым…
- Наконец-то!.. – полон радости возглас жены. – Воскрес!..
      Мой и правда воскресший Дружок был тотчас расцелован, оказался в плену сырой щелочки Ксении, лепестки более свежей, пахучей, мокрой писечки Тани давно были в плену моих алчущих губ!..
- Развернись и подставь, поднеси ему попку, свою киску к лицу, - вдруг сказала жена своей юной подружке. – Так намного удобнее да и мы в это время обнимемся и погладим друг дружку, - и не знал, что у Ксении эти, явно лесбийские наклонности.
- Да, и правда, сейчас!.. – отстранясь, вновь подтерла трусами свою влажную щелку, после чего действительно развернулась, наклонясь, обняла мою Ксению, начала опускать свою жопку к лицу…
      Предо мной ее прелести: ее девичья писечка, ее более скромная, в тот момент безучастная, обрамленная мелкими морщинками дырочка, которую я тут же лизнул, и ее полушарии попочки… И все это доступно, и все это мое!.. И не знаю, не знаю, сколько время прошло, но мы все в одно время оказались на пике охватившей нас страсти и, казалось, сходили с ума…
- Мне бы в ванную, - первой опомнилась гостья.
- Да, конечно, иди!.. - согласилась жена.
      Мы остались одни.
- С Таней правда приятно, - резюмировала происшедшее Ксения. – Слава Богу, сумела возбудить и тебя, воскресила-таки!..
- С ней и правда фантастика!..
- Хочу все же напомнить, - улыбнулась ревнивица, - чтоб не вздумал влюбиться!..
- Что ты, радость моя!..
      Таня вскоре вернулась; сходил в ванную я.
- Мой черед, - поднялась и любимая женушка.
      На сей раз я с Татьяной остался совершенно один.
- Могу вас кое-что попросить?.. - нерешительно начал; странно то, что я к ней все еще обращался на «вы»; как и она. – Но хочу, чтоб об этом не узнала жена.
- Даю слово, просите.
- Боюсь, вы не поймете, подумаете, что я какой-нибудь маньяк.
- Говорите же, ну, - улыбалась девчоночка. – Уверяю, пойму!..
- Рано утром, когда пойдете домой, людей будет на улицах не особо-то много… И к тому же в такси… Оставьте мне свои трусы.
- Я все-все поняла! Когда к ним прикоснетесь, находясь без меня, то есть только с женой, они вас возбудят!..
- Когда к ним прикоснусь и понюхаю, - почему-то признался.
- Лестно слышать, Владимир Денисович, – улыбнулась Татьяна и тотчас призадумалась. – Хорошо, они ваши, с условием, что хоть изредка будете, хоть разочек в неделю звонить, приглашать в свою спальню меня!..
- Будем, Танечка, будем!..
- Уходя, лично вам дам и свой телефон, - и с лукавой улыбкой добавила: - Полагаю, вы поняли, что имею в виду.
- Да, конечно, я Ксении ничего не скажу! Даю слово, клянусь!..
      И вернулась жена.
- Вы о чем тут воркуете?..
- Пора выпить по капле еще, - равнодушно сказал, встав с постели, налил.
      Ночь безумной любви, когда я выдыхался, в том числе и лесбийской – благоверная, кстати, клялась, что такое случается в ее жизни впервые. Мне хотелось хоть раз овладеть в полной мере и Танечкой, чего, жаль, еще не было… И к утру…
- Наш герой, явно видно, очень-очень устал, - хитро глядя на гостью, потянулась жена, - нам же все нипочем. В сей момент, разъяренная, я могла бы взлететь на вершины блаженства и от чисто оральной любви.
- Ради Бога, позвольте мне вам в этом помочь!.. – тотчас вызвалась Таня. – Вы ложитесь, ложитесь, я устроюсь меж ножками!..
      Моя Ксеня легла, разумеется, на спину, и закрыла глаза.
- Между прочим, любимый, - обращаясь ко мне полным ожидания голосом, заметила она, - ты бы мог в это время сделать очень приятное девочке. Как она это делает мне. В благодарность за все!..
- Да, конечно, с большим удовольствием!.. - ожил я, вклиниваясь между тотчас до конца раздвинувшимися ножками «девочки», чья темноволосая головушка уже находилась внизу живота жены и чья белая попка, предлагая себя, была тут же вознесена вверх, к моему обозрению, к моим жадным губам.
      И устроившись так, чтоб всем было удобно, вновь любили друг друга втроем. И опять целовал и лизал, и сосал, теребил языком Тани малые губки и промежность, и клитор, влагалище. И мой Друг поднялся. И тогда, наконец-то, ввел его в эту свежую и пьяняще пахучую мякоть, в сердцевину дрожащей уже от неистовства нашей юной красавицы, нашей общей со Ксенией девочки…
      В третий раз в одно время втроем!.. Достигая гармонии!..
      Не забыв мне тайком дать визитную карточку, но «забыв» же при этом одеть трусы, которые быстренько, чтоб не видела Ксеня, я припрятал в шкафу, Таня вскоре ушла. Мы с супругой легли, до обеда проспали. День прошел незаметно.
- А я снова чего-то хочу, - перед тем, как ложиться опять, заявила моя ненасытная женщина. – И надеюсь, сегодня получится.
- Ясно дело, получится!.. - не противился я. – Только тщательно выбрей между ножками волосы.
- Тебе раньше они, помню, даже и нравились, - пожимая плечами. – Ну да ладно, как скажешь!..
      Пока Ксения стригла, сбривала свои пышные заросли, я достал из пакетика и, балдея, понюхал сохранившие запах, до сих пор еще влажные трусики Танечки. Друг мой ожил мгновенно!..
      Прошло несколько дней. Позвонил на работу Андрею.
- Как дела?..
- Все нормально, Владимир Денисович.
- В том числе и в семье?..
- В том числе и в семье.
- В таком случае, зятек, собирайся в Москву, - и так далее, так далее.
      А еще через день позвонил сам Андрей.
- Решил ехать на поезде. В понедельник, в одиннадцать уже буду в Москве…
- Тебя встретить?..
- Не надо.
- Ключи от квартиры возьмешь у Виктории, езжай прямо ко мне домой.
- Но мне как-то неловко…
- Сказал, прямо ко мне!.. – пришлось даже прикрикнуть.
- Ладно-ладно, Владимир Денисович.
      Вечером сообщил об этом Ксении.
- Все прекрасно, вот только… - задумалась она. – Пока муж твоей дочери будет жить в этом доме, мы не сможем к себе пригласить нашу славную Танечку.
- А зачем, дорогая, зачем?!.. – разговора о том, чтоб ее приглашать, между нами и не было. – Я уже исцелен!..
- Но с ней очень кайфово! – парировала жена. – Не скрывай, и тебе!..
- Да, и верно, чудесно!.. – согласился, естественно, я и, подумав, продолжил: – До того, как приедет Андрей, у нас для этой цели еще два дня, а вернее, две ночи: с пятницы на субботу и с субботы на воскресенье. Как на прошлой неделе, пусть Танюша приходит, навестит нас в субботу. В воскресенье утром ей все-все объясним.
- Не так долго осталось и ждать!.. – очень-очень довольная, аж сияла супруга.
      Как все это понять?.. Я, признаюсь, не знаю. Для меня, как мужчины, самца, такое влечение к милой, прямо-таки шикарной девчонке, представительнице противоположного пола, совершенно естественно. Что влекло к ней жену?.. Лесбиянка действительно?..
      Дождались и опять провели расчудесную ночь. На сей раз моя Ксения была менее ревнивой, позволяла мне делать с нашей гостьей все-все. Не обидев, конечно, себя. В итоге же получалось так, что я ублажал Танечку, ну а та в свою очередь ублажала жену. Удивляло, конечно, что чуть больше недели назад моя Ксеня твердила совершенно обратное, говорила, что ласок моих ей уже недостаточно. Значит, ласки Татьяны эффективны вдвойне или даже втройне!..
      Понедельник; и вечер; в нашем доме Андрей. И супруга была в отношении его чересчур холодна, молчаливая и, казалось, стремилась от него отстраниться, не общаться вообще – раньше я такого не замечал. Как все это понять? И что все это значило?..
      И шли медленно дни, и в постели со Ксенией было все хорошо. Несмотря же на это, у меня часто-часто появлялось желание позвонить нашей Танечке. Чтоб не знала жена…
      В министерстве для Андрея моими усилиями была отведена отдельная комнатка. Только он, не раз это заметил, время от времени исчезал. На полдня, а быть может, и больше. Но ругать его снова не хотелось нисколечко… Потому что устал…
      Раз случилось такое, что мне срочно понадобился в своей квартире забытый, с нужной информацией диск. Дело было в час дня, пришлось ехать домой.
      Открыл дверь и вошел, и услышал вдруг музыку… Это в спальне?.. Ага… Боже мой, там Андрей!.. приспустив лишь штаны, трахал Ксению сзади, и похоже, что в задницу!.. Да, туда, ибо в более мокрой щели, вне сомнения, была хренов бабья игрушка, был искусственный фаллос… И она им умело работала…
- Больше так не могу!.. – лепетала развратница. – Ну же, милый, кончай!..
      Мне хотелось обоих убить. Не убил, разумеется, не стал даже мешать. Только взял в своей комнате диск и тихонечко вышел.
      Спустя пару часов, придя малость в себя, набрал номер Танюши…


      Особняк, и немаленький, был полностью в нашем распоряжении. Места было достаточно, как для нашей семьи, так и для крайне редко нас навещающей семьи Володи. Небольшой огород, много всяких плодовых кустарников, также яблонь и вишен, и слив. Я работал начальником службы безопасности одной крупной фирмы Москвы, а Елена, увы, не работала. Первое время хныкала, дескать, я не колхозница, не хочу ковыряться в земле, однако потихоньку втянулась, привыкла, более того, благодарна судьбе. Кстати, дети, студенты, тоже живут с нами. Прежней воли у них, разумеется, не было, но зато не бывали голодными, были всегда обстиранными, чистенькими и аккуратными.
      Последние дни июня.
- Вчера звонил Володя, - в будний день, после завтрака, обращаясь к жене. – В субботу обещал приехать.
- Я надеюсь, с женой и детьми.
- Ну и зря ты на это надеешься, он сказал, что приедет один.
- Значит, будете пьянствовать!
- Если жарко не будет, примем малость на грудь.
      Во дворе дожидались собравшиеся со мной в город пацаны, а верней, ныне взрослые Ромка и Игорь.
- Папа, папа, погнали!.. – проявили-таки нетерпение.
- Ладно, Лена, пойду, - чмокнул женушку в щечку.
- Смотри, будь осторожен!.. – наставление женщины.
      И стояла жара.
- И когда вы конкретно уедете?.. – это я у ребят, уже сидя в машине.
- Ровно через неделю, - отозвался Роман.
- Все, что надо, купили?..
- Да, папуля, давно!
      Дело в том, что они, для прохождения производственной практики, собирались в Сибирь. Скажу честно, что мне было даже немножечко завидно.
      Уже прямо с утра столбик термометра поднялся выше двадцати пяти градусов!..
- Комаров не боитесь?..
- Нисколечко!.. – на этот раз более говорливым оказался Игорь. – У нас будут с собой отпугивающие гнус миниатюрные аппараты. Кстати, они изобретены давным-давно. Совершенно безвредные для человека!..
- Боюсь, все это – сказки!.. С философской точки зрения, совершенно безвредной для человека может быть только смерть!..
- Ах, не надо же, папа, на все мрачно смотреть, - аж поморщился сын, - проявлять ко всему недоверие!..
- Ладно-ладно, молчу!.. – улыбаясь в ответ.
      Совершенно безвредной может быть только смерть… Этак спонтанно, без глубочайших размышлении, родилась гениальная мысль!.. Вероятно, она вовсе и не моя, вероятно, ее где-то ранее слышал, а теперь, выдав ее за свою, повторил… Человеку сознательно дано знать только то, что позволяет ему знать наше подсознательное или бессознательное «я». Очень-очень обидно, но по большому счету человек – всего-навсего кукла, марионетка, ведомая неизвестными нам силами. Хорошо, если они чистые и светлые, но кругом много-много и темных… Идеальным, увы, не бывает рождение, идеальной, опять же, может быть только смерть…
      Километров пятнадцать всего лишь до окраины города…
- Вам куда?..
- В институт. Езжай, папа, на службу, ну а нас можешь высадить у ближайшей станции метро.
- Хорошо, так сделаем.
      У них есть и машина своя, но одна на двоих и уже очень старая, можно смело сказать, драндулет. Им на нем, очевидно, уже стыдно и ездить.
- Вот здесь, папа…
- Ага…
      Пацаны мне махнули рукой и отправились к станции… Не транжиры, спокойные и достаточно умные… И такими детьми можно только гордиться…
      И наш офис… Дворец!..
- У нас, Олег Емельянович, - это мой заместитель, парень в общем-то грамотный, - небольшое Ч.П. Ночью кто-то пытался проникнуть в кабинет главного технолога.
- Где была в это время охрана?..
- Вероятно, спала… Разве от них чего добьешься?.. Факт, что ни один, из расположенных в здании датчиков не сработал, в том числе и объемных. Охранник по этажу клянется, что в течение ночи даже глаз не сомкнул.
- Грамотные люди умудряются всю эту хитроумную аппаратуру, все эти датчики обмануть. Пусть тот парень, охранник, задержится, напишет рапорт и ждет меня. Я пойду, погляжу…
- Мне хотелось бы с вами!..
- Трех минут вам, надеюсь, достаточно, чтобы выполнить то, что уже приказал?..
- Да, спасибо, вполне!..
      Кабинет главного технолога был уже, к сожалению, открыт, никаких следов взлома на двери не было, за столом восседал сам его хозяин.
- Кто позволил, черт вас побери!.. – это вместо приветствия.
- Доброе утро, Олег Емельянович, - преспокойно ответил сорокапятилетний мужчина.
- Извините, и здравствуйте.
- Дело в том, что дверь была заперта на три оборота, это я гарантирую! Повернув сегодня утром ключ только два раза, я не смог это сделать и в третий. Чисто машинально дернул за ручку и она отворилась!..
- Дайте мне от нее ключ и, пожалуйста, не трогайте дверь, посидите пока в кабинете. И еще… все, что нам говорили, отразите, пожалуйста, в рапорте на мое имя.
- Хорошо, как прикажете.
      Мы вышли из кабинета, и я снова дал заму Ц.У.
- Срочно вызовите нашего криминалиста. Пусть осмотрит внимательно саму дверь на предмет отпечатков или каких-либо следов. До его прихода поставьте около нее охранника. Замок пусть поменяют на новый, а старый на экспертизу. Прикажите кому-нибудь из наших сотрудников просмотреть все видеозаписи установленных на постах камер, особенно на третьем этаже, где случилось Ч.П. Что-нибудь интересное пусть перезапишет на флэшку и мне на стол… И еще приготовьте мне список всех-всех, кто так или иначе был связан с последним, разработанным технологами нашей фирмы проектом. Выполняйте, а я допрошу того парня, ночного охранника. Чуть попозже зайдите ко мне.
- Все понятно, Олег Емельянович.
      Молодой, среднего телосложения, с листком бумаги в руке парень поджидал у двери моего кабинета.
- Написали?.. – имея в виду рапорт.
- Ага.
- Что ж, зайдите, прошу… расскажите мне все на словах.
- Было бы что рассказывать, - с иронией произнес охранник.
- Сядьте, сядьте, Кирилл Родионович, - быстро прочитав все, что им было написано, незаметно включил диктофон. - Может, что-то и вспомните.
- Если только вот то, что последним с работы вчера ушел главный технолог. Я еще удивился, зачем в летнее время, когда на улице солнышко, в кабинете так долго в нерабочее время торчать?!..
- Во сколько это было?..
- В девятнадцать пятнадцать… Осуществлением каких-либо грандиозных проектов в сей момент наша фирма не занята!..
- А откуда вы знаете?..
- Это знают все-все, в том числе и уборщицы!..
- Уходя, Вячеслав Казимирович, то есть главный технолог, вам что-либо сказал?
- Да, сказал «до свидания», почему-то добавив «тю-тю». Глаза странно блестели, я подумал, что пьяный.
- Может быть, в самом деле Вячеслав Казимирович был изрядно поддатый?..
- Нет, уверен, что нет!.. Так глаза только могут блестеть либо у полного кретина, либо у конченого наркомана. Он таким не является.
- А вы что, с ним знакомы?..
- Лично нет, разумеется, однако на работе вижу его чуть ли не в каждое дежурство.
- Из ваших слов следует, что вчера Вячеслав Казимирович был возбужденным настолько, что выглядел похожим на наркомана или кретина.
- Да, вот именно, так! И к тому же сказал мне «тю-тю».
- Что ж, спасибо, Кирилл Родионович, - завершая допрос. - Если что-то вдруг вспомните, вот вам номер мобильного…
      Отпустив его домой, снова поспешил к месту происшествия.
- Никаких абсолютно следов!.. - сообщил криминалист. – Замок тоже, похоже, не тронут никакими отмычками. Разберем и проверим… Через час смогу дать заключение, так ли это действительно.
- Подождем, - заходя в кабинет, замок на двери которого был уже заменен.
      Вячеслав Казимирович преспокойно трудился, корпел над какими-то документами и казался довольным собой.
- Вы еще раз проверьте, не пропало ли что?..
- Я уже это сделал не раз. Уверяю, что нет.
- В таком случае, пожалуйста, предлагаю пройти уже в мой кабинет. Мне необходимо с вами поговорить.
- Почему бы не поговорить здесь?.. – улыбнулся технолог. – Но раз вы так хотите, погодите минутку, уберу документы…
      Явно любит порядок во всем, то есть явно педант…
- Вот и все, - улыбнулся опять, - теперь можем идти.
      Ни наркоманом, ни тем более кретином Вячеслава Казимировича, конечно, не назовешь…
      В коридоре к нам подошел мой зам.
- Простите, - вежливо обратился к технологу, - но мне необходимо срочно поговорить с Олегом Емельяновичем. Дело не терпит отлагательства.
- Зря меня торопили, - усмехнулся мужчина, из-за которого и загорелся весь этот сыр-бор, обращаясь, конечно, ко мне.
- Извините, что так получилось…
- Мне когда к вам зайти?.. – перебил меня он.
- Через тридцать минут, - ответил ему зам, звали, кстати, которого Леонидом Эдуардовичем.
- Хорошо, - поглядев на часы, согласился технолог, - через тридцать минут.
      Зам казался весьма озабоченным.
- Ну и что вы нарыли?.. – вновь в своем кабинете, предложив ему сесть.
- Ничего существенного как бы и не нарыл, а вот кадры момента, когда в девятнадцать пятнадцать главный технолог вышел из своего кабинета, я уже записал. Честно говоря, меня это обескуражило!.. Предлагаю вам их посмотреть.
- Что ж, давайте посмотрим!..
      И включили компьютер…
- Вот, смотрите, смотрите! – горячился мой зам. – Только два поворота ключа!..
- Да, действительно два, - согласился с ним я, глядя на монитор.
- Что-то говорит охраннику…
- Он сказал «до свидания» и добавил «тю-тю».
- Прямо так и сказал?!..
- Прямо так, Леонид Эдуардович. Обратили внимание на его выражение лица?..
- Да, Олег Емельянович. Оно какое-то странное, я бы сказал, отрешенное, будто Вячеслав Казимирович был под действием наркотиков или находился в нирване.
- Проще говоря, в трансе.
- И в глубоком, замечу.
- Что вы думаете об этом деле вообще?..
- Все это очень похоже на промышленный шпионаж, - призадумался зам. - Однако эта видеозапись и то, что ничего не пропало из кабинета главного технолога, говорит о том, что здесь просто какое-то головотяпство, недоразумение. Правда, должен признать: Вячеслав Казимирович по натуре педант.
- Вот именно, педант, - призадумался я. – Да и кто вам сказал, что ничего не пропало? Оригиналы документов лежат на месте, но при этом их копии могли запросто сделать тю-тю!..
- Да, вы правы, Олег Емельянович. В таком случае зачем, почему он о всем рассказал, поднял всю эту бучу?!.. Нужно срочно проверить, с кем Вячеслав Казимирович в последнее время общался, прощупать все его связи.
- Вот и действуйте, действуйте! И узнайте о том, не обращался ли он в последнее время к врачам, каково его психическое состояние?..
- Думаете, гипноз?..
- Почему бы и нет, Леонид Эдуардович?.. Такой метод добычи информации не является новым, - завершая сей наш разговор, - но не надо его исключать!..
      Сварил кофе и думал… И дождался технолога. Прежней самоуверенности в нем уже не осталось ни капли.
- Глубоко убежден, это дело и правда нечистое, притом очень серьезное, - сказал мне он, садясь. – Запах кофе!..
- Вам сделать?..
- Да, пожалуйста, сделайте… Мне чертовски болит голова, - тяжко-тяжко вздохнул.
- Давно это у вас?..
- Вы о чем?.. – туго соображал.
- О головных болях, - поднося ему чашку с весьма крепким напитком.
- Ах, спасибо, спасибо!..
- С каких пор у вас боли?.. – пришлось повторить мне.
- Уже с месяц, наверное.
- Что сказали врачи?..
- Говорят, все нормально, никаких отклонении, никакого повода для беспокойства нет и не должно быть!.. Голова-то болит, можно сказать, раскалывается! Благо, не постоянно…
- Вчера вечером, когда вы выходили из офиса, она тоже раскалывалась?..
- В кабинете, болела, и так, что я готов был прыгать до потолка. А потом все внезапно прошло.
- И вы впали в беспамятство?..
- Можно сказать и так…но когда выходил, уже не был в беспамятстве.
- Помните ли вы четко, сколько раз повернули ключ в замке?..
- Скажу честно, не очень, но всегда закрываю на три!..
- Что сказали чуть позже охраннику?..
- Нет, не помню, не помню, - сожалея, ответил Вячеслав Казимирович.
- К врачу вы обращались в своей районной поликлинике?..
- Да, к врачу-терапевту, очень милая женщина!..
      Очень милая женщина?!.. Как правило, ученые мужи такие вещи редко и замечают!..
- Кроме терапевта, коллег по работе и близких людей в семье, - продолжая допрос, вновь спросил у него, - с кем в последние месяцы вы общались еще?..
- Право, даже не знаю, - встрепенулся мужчина, - как на это ответить.
- У вас есть в это время любовница? С каких пор у вас с ней отношения? При каких обстоятельствах, как вы с ней познакомились? Отвечайте же, ну!..
      Раскололся, все-все рассказал. Правда, кроме того, что последнее свидание с ней состоялось вчера, во время которого перестала болеть голова, он по сути о девице ничего и не знал. По словам Вячеслава Казимировича, эта красавица несколько месяцев назад слегка стукнула своей машиной о его «Мерседес», причиняя при этом совершенно незначительный ущерб ему, денег с собой у нее в тот момент, разумеется, не оказалось и так далее, так далее. Очень-очень банальная сказочка!.. Ну а он, ну а он!.. Седина в бороду, бес в ребро!..
- Где она, эта ваша Владлена, живет?.. – если вправду Владлена.
- Я не знаю, не знаю… Где-то в центре Москвы.
- А работает?..
- Говорила, что в каком-то модельном агентстве.
      И еще утверждал, что она разведенная, что безумно красивая…
- Вы ее документы хоть видели? – пришлось снова спросить, уже зная ответ.
- Нет, не видел, увы.
- Когда снова с ней встретитесь? – аналогичный вопрос.
- Когда ей того хочется, Владлена звонит сама.
- Номер мобильного телефона Владлены, я надеюсь, у вас сохранился? – цепляясь за соломинку.
- К сожалению, нет. Она, как правило, звонит из автоматов, - вот и все, что он знал.
      Мне пришлось попросить у технолога его личный мобильный, в течение пяти минут в который было нашими ребятами вставлено записывающее устройство именно от неизвестных абонентов поступающих звонков – дубликат такой записи, дав об этом нам знать, должен был производиться и на нашей стационарной аппаратуре.
- Что ж, пойдемте в другой кабинет, - завершив наконец-то допрос. – Будем составлять так называемый фоторобот.
- Хорошо, как прикажете, - согласился мужчина.
      Это сделать нам удалось весьма и весьма качественно.
- Прямо как живая!.. – глядя на изображение девушки, которой на вид можно было дать не более шестнадцати лет, радовался в отцы ей годящийся любовник.
      Пришлось дать ему копию.
      Фоторобот был тут же разослан во все ОВД как города, так и Московской области. В заключении наших криминалистов в отношении замка было написано, что никакие отмычки и другие инородные предметы в него не вставлялись. После обеда, перед тем позвонив в поликлинику, пришлось навестить терапевта нашего Вячеслава Казимировича, впрямь весьма симпатичную женщину. Ничего нового в отношении головных болей у ее пациента я, увы, не узнал. Совершенно здоровый!..
      К вечеру пришло сообщение из одного подмосковного города, где был найден обезображенный труп никому неизвестной женщины. Не без помощи героя-любовника удалось установить: это тело не нашей фигурантки Владлены.
      И устав как собака, наконец-то, домой!..
      К субботе стало прохладнее. Ровно в полдень раздался звонок.
- Выезжаю, - мой друг.
- Один?..
- Да, приеду, все-все объясню.
      Что он мне объяснит? Может быть, разругался со Ксенией, может, что-то такое, о чем не хочется говорить по телефону?..
- Значит, будете пьянствовать!.. – повторила Елена несколько дней назад сказанные слова.
- Примем малость на грудь, - повторился и я.
      Пацанов дома не было – опять где-то болтались, зато была Надя – у нее в это летнее время каникулы.
- О, дядя Володя, ура!.. – узнав о его приезде, обрадовалась девочка. – Я его очень-очень люблю!..
- А он любит тебя!..
- Значит, мне что-нибудь привезет, - размечталась она, - какой-нибудь гостинец.
- На сей раз может и не привезти, у него неприятности.
- Какие еще могут быть неприятности, - огорченная дочь. – Изменяет жена?..
      Ей, напомню, лишь девять!..
- Надя, Надя, ты что, ты о чем говоришь?!.. – ужаснулась супруга. – Еще слишком мала, чтоб такое себе позволять!..
- Прости, мама, но я… я и раньше заметила, что тетя Ксения неравнодушна к другим мужчинам, в том числе и к нашему папе.
- Все, девчонки, молчок!.. – пытаясь закрыть тему, прикрикнул на обеих.
- Все же это неправильно, - возмутилась малая, - держать все свои мысли и все то, что волнует, в себе!..
- Может быть, и неправильно, - согласилась с дочерью немного успокоившаяся Елена, - однако говорить о столь серьезных делах и проблемах взрослых людей тебе все-таки рано. В твоем возрасте это еще трудно понять!..
- Ладно-ладно, молчу!.. – вновь насупилась девочка.
      Я шагнул, взял Надюшу на руки.
- Успокойся, голубушка, все у нас хорошо!..
- Позже сами увидите, - тяжко-тяжко вздохнула она, - кто из нас в этом случае прав.
      Что ж, увидим, увидим… И я внутренне чувствовал, что права наша дочь.
      И вот он, закадычный мой друг. Похудевший, но бодрый – правда, бодрость его, тотчас понял, наигранна. То да се, поздравления. Через десять минут мы остались одни.
- Что, Володя, скрываешь?.. – спросил я совершенно бесхитростно.
- От тебя ничего, - так же ответил он и все-все рассказал.
      Наша Надя и впрямь оказалась права!..
- И что думаешь делать?.. – после паузы спросил я опять.
- Торопиться с разводом в нашем возрасте глупо. Поживем и увидим.
- Выпить хочешь?..
- Конечно!..
      И не только любимая доченька, и жена оказалась права!..

                *  *  *


      Жизнь опять улыбалась и казалась прекрасной, раз в неделю, как минимум, к нам домой приходили друзья. На всю ночь, разумеется. Они стали своими, они стали родными. И все стали уже друг от друга зависимы. И вот раз, я была на работе, позвонила Алена, двадцатипятилетняя жена Никиты, то есть наша с Антоном подруга. Это было в начале июля и стояла жара.
- Долго будешь, Аринушка, в своем офисе париться?.. – и игриво спросила она.
- А что ты предлагаешь?.. – на вопрос отвечая вопросом.
- Предлагаю придти хоть разочек ко мне, чем-нибудь угощу.
- Ты что, дома одна? - простодушно спросила опять.
- Да, Никита вернется только в десять часов, так что время достаточно, чтобы выпить с тобой по бокалу шампанского и немного расслабиться.
- Так и быть, говори мне свой адрес, приду, - согласилась-таки.
      Два часа дня. И сидела, увы, совершенно одна – ни единой души! Кондиционер хоть и работал, но не очень меня охлаждал. Собралась, села в Лайбу, поехала.
- Заходи, проходи!.. – явно рада подруга. – Побалдеем вдвоем!..
- Мне бы это, под душ… - жаждя смыть с себя пот.
- Да, конечно, иди!..
      Побалдеем вдвоем… Что имела Алена в виду?..
      Душ и впрямь оживлял, как обычно, слегка возбуждал.
- Накинь только халатик, - зайдя в ванную, женщина. – Мы же дома одни!..
      Мы же дома одни… Ну и ладно, не девочка, даже старше Алены сама!..
      Виноград и шампанское, и спокойная музыка – все настроено было на лирический лад. И напротив подруга. Тоже только в халатике.
- Что ж, Аринушка, выпьем!
- С удовольствием! Открой!..
      Правда, я сей напиток и не очень любила, но в жару в самый раз!..
      Шампанское оказалось достаточно крепкое и тотчас опьянило меня. У Алены халатик не был даже застегнут, ножки явно специально раздвинуты…
- Подкрепись виноградом, - и с лукавой улыбкой предложила она.
- Да, спасибо, поем, - развела чуть-чуть ноги расстегнула халат и сама. – Ах, когда только кончится эта чертов жара?..
- Я сегодня под душем была, - и подпела Алена, - раз, наверное, пять. А до ночи еще далеко!..
      По желанию наших желанных мужчин, мы с подругой с июня уже чисто-начисто брили между ножками заросли и теперь в желобке более юной красавицы явно были видны розоватые малые и, признаюсь, манящие губки. Машинально раздвинула ноги много шире и я.
- Давай выпьем еще, - предложила Алена опять, вне сомнения, жаждя того, чтобы я опьянела совсем.
- Как желаешь, подруга, - дав понять, что не буду противиться…
      Закружилась и впрямь голова…
- Пойдем в спальню? – развратница. – Мне неймется, признаюсь, тебя нежно ласкать. Ах, не бойся, не съем!..
- Раз так хочешь, пойдем, - ну и пусть доведет до кипения, может быть, настоящего кайфа меня.
      Скинув быстро халатик, легла… Вскоре женские нежные, похотливые губы прикоснулись к моим половым, полагала, не менее нежным, похотливым губам…
- А ты позже согласна, - отстранясь, вдруг спросила она, - сделать это и мне?
- Продолжай же, согласна!.. – опьянев совершенно, ответила, озаренная мыслью, добавила: - Могу прямо сейчас!..
- И действительно можешь!.. с восторгом произнесла она. – И по сути мы можем обойтись без мужчин!..
      Развернувшись, Алена опять наклонилась к ногам, верней, к бедрам и щелке моей, нежно гладя промежность и касаясь другого отверстия, вновь проникла вовнутрь языком… Не забыв о себе, разумеется. Вот она, жопа женщины, над моей головой! Столько раз подносила свою, свою жопу мужчинам, а теперь лицезрела, изучала чужую… И весьма симпатичная, с приоткрытыми створками писечки, приближалась к лицу… И руками с волнением схватив это женское чудо, до конца раздвигая  два его полушария, без стеснения дотронулась, провела языком вдоль всего желобка и тотчас присосалась к нежным розовым складочкам, лепесткам уже влажной, пахучей и манящей ложбины…
      Первый опыт лесбийской любви был и правда чудесным, если не сказать, ошеломляющим, сожалеть о случившемся я, конечно, и думать не думала. Жить совсем без мужчин, ясно дело, неумно, но какое-то время, находясь лишь в объятиях такой, как Алена, податливой и достаточно чувственной девушки, вне сомнения, можно.
- Извини, дорогая, - в полшестого сказала своей, очевидно, не менее довольной любовнице, - но мне надо за Юлечкой…
- Что ж, иди, - согласилась она, улыбаясь, добавила: - Но не вздумай меня забывать! Кроме тех редких встреч, когда все вчетвером, мы с большим удовольствием можем насладиться любовью вдвоем! Едва пися зачешется, не стесняйся, звони!..
- Да, конечно, пока!.. – на прощание обнявшись.
      Забрала нашу дочку из садика, не успели с ней перешагнуть и порог, затрезвонил звонок. Сердце екнуло и…
- Арина Анатольевна?.. – незнакомый мужчина.
- Да, та самая, слушаю!..
- Ради Бога, крепитесь, ваш супруг час назад… к сожалению, умер.
- Вы, наверно, ошиблись, это кто-то другой!.. – сама в это не веря.
- Уверяю, ваш муж, Антон Вячеславович Бортник.
- Где он в данный момент?!..
- Тело в морге… - сказал номер и адрес. – А забрать его сможете в лучшем случае завтра. Торопиться я вам не советую.
- Что мне делать, что делать?!.. – отчаянно воскликнула я.
- Выпейте какое-нибудь успокаивающее средство, - посоветовал он, этот вестник несчастья. – Завтра прямо с утра отведите дочь в садик. К девяти к вам придет одна наша сотрудница из службы социальной поддержки нашего завода. Все, что нужно, подскажет и во всем вам поможет.
- Отчего же он умер?
- Видно, сердце, жара… Заключение напишут врачи. Приносим вам свои соболезнования, Арина Анатольевна. Кстати, наша сотрудница принесет вам и денег. В таких случаях они очень-очень нужны.
- Хорошо. До свидания. Спасибо, - отчеканила я.
      Мир стал мрачным и злым, совершенно бессмысленным и каким-то пустым.
- Мама, мама, а папа, - это доченька, Юля, - больше к нам не придет?
- Да, не сможет придти, - подняла и прижала к себе ее хрупкое тельце, дала волю слезам.
      Антон умер, наверно, тогда, когда я, извращенная дрянь, развлекалась с Аленой!..
      …Природа, кажется, вполне согласна с сокрытым в нас поэтом, вместе с которым с усмешкой взирает на наше убогое сластолюбие и сластолюбивое убожество, когда смеется над нами чуть ли не у наших могил или скорбно стенает едва не у брачного ложа. И таким образом жалоба объединяется со страстью, скорбь – с радостью, и природа поет глубоко жалобным тоном, раздирающим сердце голосом цейлонского воздуха ужасающе-сладостные менуэты. Время любви и радости наступает тогда, когда соловей позволяет нам услышать свою жалобную песню, когда он, по поэтическому выражению поэта, ищет и находит розы над могилами; всем радостным песням природы присущ жалобный минорный тон, в то время как, наоборот, эта птичка-однодневка празднует свою свадьбу непосредственно у гроба в день смерти. Свадьба и смерть, смерть и свадьба так же близко расположены в ассоциации идей природы, как и в ассоциации идей сновидения. Часто нечто означает совсем иное, а иногда оно должно приводить к этому иному или предполагать его. Они часто являются в языке природы как два разнозначных слова, из которых от случая к случаю одно используется вместо другого. Порождение и, в конечном счете, разложение любого тела, как уже было замечено в другом месте, я нахожу во всей природе одинаковым как в отношении явлений, так и в отношении появляющегося при этом вещества. Phosphorus – это утренняя звезда, равным образом как и вечерняя, факел как свадьбы, так и смерти, и в то время как одна часть беспрестанно вертящегося колеса поднимается для нового порождения, другая часть опускается вниз в той же пропорции. Боль и страсть, страсть и боль обнаруживают братское родство: дитя радости рождается в боли. Вслед за высшей ступенью чувственного отвращения и муки следует высшее наслаждение, даже и в состоянии обморочного бессилия и видимой мнимой смерти. И наоборот, чувственное удовольствие – роженица боли.
      Эта странная родственная связь была, видимо, совершенно понятна предшествующему миру, когда фаллос и его колоссальные аллегории, пирамиды, выставлялись на могилах в качестве памятного знака или когда отправлялось тайное празднество божества смерти с торжественным несением фаллоса. Но это принесение в жертву орудия чувственного наслаждения было грубым выражением иного, более глубокого понимания. В ходе поминовения и скорбных воплей мистерий звучал, словно в шекспировских трагедиях, смеющийся голос, во многих комических и веселых торжествах часто проглядывал весьма серьезный и трагический смысл.
      Аналогичный комизм природы самыми разными способами связывает также любовь и ненависть во всем чувственном мире. Они находятся настолько близко друг к другу, что в некоторых выражениях, например, в животной природе, часто невозможно различить, из какого из двух этих источников они произошли. Праздник любви у многих животных начинается с поединка самцов, доходящего до кровавого ожесточения. Ужасная ненависть и неистовая страсть проистекают из одного и того же источника и (если, например, хищник-самец долго и безуспешно стараясь приобрести благосклонность самки, наконец, разрывает с сжирает ее в необычайном бешенстве или если самка некоторых видов насекомых сразу после спаривания убивает и разрывает своего самца) часто чувственная склонность выглядит словно гримаса ненависти под маской любви и наоборот…*
      Слезы и суета, похороны и гнетущее чувство потери и отчасти вины… В двадцать восемь вдова…
      И поминки; дней девять… не успела опомниться, уже сорок прошло…
      Август; дождик; тепло… И внезапно звонок…
- Добрый вечер, Аринушка!.. – улыбалась Алена. – Ты еще не забыла, что являешься женщиной?..
- Если честно, то да… После встречи с тобой совершенно одна…
- В таком случае сегодня, как обычно, к полуночи…
- Я не знаю, не знаю, - растерявшись, естественно, - вдруг опять разревусь…
- Не волнуйся, голубушка, мы тебя воскресим!.. Между ножками волосы, свои пышные заросли, ныне можешь не брить, мой Никита теперь говорит, с ними много пикантнее!..
- Ладно-ладно, не буду!.. – и впрямь тотчас ожив.
      Слава Богу, кому-то нужна!..
      Дождалась, дочь уснула, мои гости пришли.
- Ты сначала, Никита, - спустя пять или десять минут, уже сняв с себя платье, заявила Алена ему, - на нас только смотри! Будешь нужен, тогда пригласим!..
- Как желаешь, Аленушка, - буркнул он недовольный.
      Я немного стеснялась, очевидно, отвыкла от подобных занятий.
- Ну же, Ришка, смелее!.. – продолжала резвиться она. – Дай, тебе помогу!..
      Вскоре обе остались лишь в том, в чем нас мамы родили. Успев также раздеться, все же слушаясь женушку, наш мужчина уселся, тихо мирно сидел. Кстати, был возбужден и глядел на меня будто кот на сметану!.. Как тогда, как в начале июля, очень-очень манящая, на сей раз и с кудряшками посреди столь волнующей впадины попка Алены оказалась над мной, над моей головой, приближалась к лицу, ее губы, язык, оказались в моей, давно всеми забытой щели…И тут я ожила окончательно, тотчас впились сама в ее нижние, влажные и пьянящие губки…
- Ну, Никита, давай!.. – испытав, наконец-то, весьма бурный оргазм, пригласила супруга развратница, но при этом оставила свои прелести мне. – Сделай нашей подруге приятное!..
      Язык мой еще плавал, теребил лепестки и горошинку-клювик в верхней части щели, вместо губ, язычка же Алены в мою бедную писечку наконец-то ворвался, проник мужской твердый предмет, не предмет, символ власти над мной… И тут я затряслась и металась как птаха, через пару минут буря страсти настигла моего благодетеля, в мое тело вливались струйки пламя гасящего семени… Лишь на время гасящего!..
      Ханжа тут же воскликнет, что все это – разврат, просто-напросто скотство, что в таких отношениях нет ни капли любви. Чем плоха вам такая, если один из партнеров сам стремится исполнить все желания другого и стремится другому всегда делать приятное?.. Вам нужна лишь духовная, то есть только со вздохами, платоническая любовь?.. Но такой, платонической, вовсе даже и нет, это только иллюзия любви. Прекрасные, с постоянным влечением друг к другу, отношения в семье длятся очень недолго, как бы мы не старались сохранить это первоначальное влечение и страсть, между влюбленными раньше или позже происходит охлаждение, его величество быт, доскональное знание всех повадок партнера как в быту, так в постели убивает любовь. Остается рутина, способная со временем перерасти в ненависть и отвращение к некогда любимому человеку. И кто может уверить, что в так называемой чисто плотской любви вовсе нет настоящей?!.. Уверять меня в этом может только болван! Очень многие люди, их действительно много, не способны любить одного, даже и очень стремящегося им угодить человека, а другие, их меньше, любят всех, почти всех, с кем столкнула их жизнь. Только любвеобильного человека можно назвать истинным гуманистом или альтруистом. Я из тез, из вторых. Это Богом дано!..

*Г.Г. Шуберт. Символика сновидения.
      Ночь в экстазе, в неистовстве… Совершенно без сна!..
- Вы сегодня, Арина Анатольевна, замечательно выглядите, – на работе, коллеги, с утра, – прямо-таки, расцвели!..
- Рада слышать, спасибо!.. – улыбаясь всем-всем.
      Вот, пожалуйста, итог этой бурной ночи!.. И да здравствует секс, пусть замолкнут ханжи!..
      И чуть позже, к обеду…
- Вас сегодня, Аринушка, прямо хочется съесть!.. – сказал мне прокурор, жаль, уже староват и, конечно, женат…
- Нет уж, нет уж, не надо!.. – но еще полон сил, интересный мужчина.
      В самом деле не надо! Что там не говори, а прокурор – первый враг адвоката!.. И вообще на кой черт мне служебный роман?..
- Через пару недель мы с Никитой уедем, - пригласив меня в гости, когда не было мужа, огорчила Алена. – Жаль тебя оставлять.
- Собираетесь в отпуск?..
- Да, и впрямь собираемся, - подтвердила подруга. - Если хочешь, поехали. Мой супруг, между прочим, вовсе даже небеден, у него в нашей области есть у озера дом, распрекрасный такой особняк! В самом озере раки и, конечно же, рыба, кругом лес и грибы, одним словом, лафа!..
- Я бы рада, вот только… как мне быть со своей, только-только без папы оставшейся Юлечкой?..
- Позвони своей маме, - не задумавшись, женщина, к сожалению, бездетная, - пусть на месяц приедет и понянчится с внучкой. И тебе после смерти Антона, прости, будет очень полезно хоть на время расслабиться.
- Убедила, звоню!..
- Кстати, было бы здорово, если к этому времени, то есть к нашему выезду, ты нашла бы себе да и мне, ну, другого мужчину, этакого полового разбойника. Чтоб не только с Никитой, чтоб был полный комплект!..
- Половые разбойники просто так не валяются!.. – улыбаясь, ответила ей. – И чтоб он этак просто сорвался, бросил все бы дела и поехал бы с нами потрахаться, боюсь, вряд ли получится…
- Эй, Арина, не скромничай, найди жертву и действуй!.. Замани первым делом в постель, пока только свою. Полагаю, с твоим-то умом и твоими-то данными это сделать несложно!..
- Ладно-ладно, попробую!..
      Снова вечер и снова с Юлей дома одни…
- Давай позвоним бабушке в Инту, - предложила шалунье, разумеется, помня о своем обещании Алене, своих личных делах.
- Да, конечно, звони!..
- А ты хочешь, чтоб бабушка к нам приехала в гости?..
- Очень-очень хочу!..
      И звонок своей родненькой…
- Как, мамуля, живешь, чем теперь занимаешься? – замуж вышла под тридцать, давно взрослая я…
- Что на пенсии делать?.. – и вздохнула она. – Никому не нужна!..
      К аппарату, естественно, подошла моя Юлька.
- О, бабуля, привет!..
- Здравствуй, заинька, здравствуй!.. – засияла, конечно же, мать. – Ты, я вижу, растешь!.. В садик ходишь?..
- Ага… - и не зная, что больше сказать, дочь произнесла то, чего я и ждала: - Приезжай к нам, бабулечка, в гости, я тебя буду ждать!..
- Если мама меня пригласит, с удовольствием приеду!..
- Приглашаю, надеясь, что ты скоро приедешь!.. – и добавила я. – И тем более, что мне, через пару недель, обещают дать отпуск, - мало-мальски схитрила.
- Неужели решила куда-либо поехать?
      Юля в эти минуты уже натягивала на себя мою футболку.
- Да, но это недалеко… Можно сказать, в деревне. Говорят, там чудесное озеро!..
- Озеро, это хорошо!.. – призадумалась мать, размечтавшись, похоже, сама. – Через пару недель?..
- Но ты, мама, приедь хоть немножечко раньше, дней через десять, хорошо?..
- Ладно, Ришка, как скажешь!..
      Тут опять к аппарату подоспела проказница, на прощание воскликнула:
- Ждем, бабулечка, ждем!..
      С одним делом покончено, можно браться за более сложное… Попытаться найти себе доброго молодца во всемирной Сети?.. Нет, наверное, нет, могут запросто вычислить, а впоследствии высмеять – как-никак, адвокат и довольно известный!.. Нужно чаще бывать в тех местах, где скопление мужчин, пусть найдут меня сами?!.. А где их ныне много?!.. В ресторанах и клубах бездельники!.. Нужно все же зайти в Интернет, в сайт знакомств, одноклассники…
- Хочу какать!.. – малышка.
- Садись…
      Так, посмотрим, посмотрим!.. Их достаточно много, кандидатов в любовники… Этот слишком уж полный, явно видно, не трахальщик, другой – явно тупой… Бизнесмен, инженер и спортсмен… Спортсмен, кстати, хорош, но они чрезмерно ленивые, такой раз соизволит, будет спать до утра!.. Вот еще «соискатель», в сей момент безработный, и приятной наружности, рост сто семьдесят шесть и так далее, так далее.
- Все, мамуля, покакала, - снова Юля, засраночка. – Можешь вытереть попку.
- Да, конечно, сейчас!..
      Безработный, написано, не является бедным – как же это понять?.. Лет ему уже тридцать. Сидит папе и маме на шее?.. Ищет девушку для секса, любит в постели экспериментировать. Даже очень приятный на вид! Вот его телефон, номер видеофона… По какому звонить?..
- Дай мне, мама, салфетку, - напомнила о себе девочка, - вытру попку сама!..
- Прости, Юлька, иду!..
      Вскоре дочь изъявила желание спать. Уложила; уснула.
- Добрый вечер, Вадим, - позвонила-таки по мобильному, не особо волнуясь.
- Добрый, девушка, добрый, - голос, кстати, приятный.
- Мое имя Арина.
- Очень-очень приятно. Для начала позвольте спросить: вы, Арина, бедны?..
- Слава Богу, не нищенка!.. – не подумав обидеться.
- В таком случае, пожалуйста, позвоните мне по видеофону. Мое фото вы видели, покажите себя!..
- Вы, конечно же, правы! – засмеялась в ответ. – Кота в мешке не покупают. Может, я каракатица, может, мне шестьдесят?..
- Так мне ждать?..
- Да, минутку, звоню!..
      Набрала его номер…
- Черт меня побери! Вы же просто красавица!..
- Да и вы не урод!..
- Хочу с вами, и срочно, увидеться! Можно прямо сейчас?..
- Я отнюдь не монашка, но сегодня, простите, обойдемся без этого. Лучше расскажите мне, почему вы безработный.
- Разве это имеет значение?.. – искренне удивился Вадим. – И вообще на зарплату живут лишь простые рабочие.
- А вы кто, бизнесмен?
- Можно сказать и так. Одним словом, небедный.
- И, наверно, считаете, что любая из женщин хочет вас облапошить, выманить у вас как можно больше денег, драгоценных подарочков?..
- Не серчайте, Арина, но так в жизни и есть. Те, с которыми был, за исключением занятии в постели, только это и делали!..
- Бедный вы человек! Видно, нам и не стоит встречаться, - уже зная, что будет потом. – Скажу честно, мне жаль.
- Что вы, что вы, Аринушка?!.. – и так далее, так далее.
      Одним словом, спектакль!.. И достойны друг друга режиссеры-актеры вскоре стали партнерами!..
- Раз уж ты безработный, - когда страсти утихли, перейдя с ним на «ты», - разведенный, свободный, то, надеюсь, поедешь в одно место со мной.
- С тобой я хоть куда! Скажи только когда?..
- Не спеши, через пару недель.
- Ну а завтра, а завтра?!..
- Так и быть, завтра можем увидеться. Я сама позвоню…
- Вот и славно, ура!..
      Как ребенок, ей-богу!..
- Что ж, до завтра, Вадим, - на сегодня достаточно.
- До свидания, радость моя! – аж сиял ловелас.
      Все, голубчик, ты мой!.. Долго ли ты будешь моим?.. Лечь ли завтра с тобою в постель?..
      Жизнь опять улыбалась…


      Не проходит, увы, ощущение тревоги, понимание того, что Владимир Денисович, говоря о работе, меня попросту выгонит, что я практически вишу на волоске. В таком случае в Инте мне и делать-то нечего. Быть супругом банкирши и при том безработным, согласитесь, смешно. Да и Вика такого, нет, не станет терпеть, вышвырнет меня к чертовой матери! И ее поведение стало более, чем странное – то любимая женушка прямо липнет сама, то куда-то уходит – не найдешь, не дозвонишься! Пару раз дозвонился. «Извини, я балдею, пока!» - таковым был ответ. Как тогда, когда я был в больнице и увлекся хорошенькой, но уже немолодой медсестрой… Наговорила такого!.. Видно, с кем-то балдеет действительно!.. Одним словом, дела у меня совершенно неважные.
- Чем, Андрей, занимаешься?.. – и прилипла ко мне, к сожалению, Ксения, из Москвы ежедневно звонки.
- Видишь, цыпа, сама, - и прохладный ответ. – Вот, сижу и корплю над отчетами.
- Бедный мальчик, а я… тебя очень хочу!..
- Говорят, что не вредно чего-либо хотеть.
- Эй, Андрюша, не надо, - тоном очень обиженной девочки, - ради Бога, не надо хамить. Я тебя так люблю!..
- Люблю, Ксюша, и я, - даже муж называет ее уважительно, Ксенией, - но приехать к тебе в сей момент не могу.
- Хочешь, я возьму отпуск и приеду сама?..
- Сделать это инкогнито тебе вряд ли удастся, да и я, уже с ранней весны, под особым контролем жены.
- Этим хочешь сказать, что у Вики твоей нету даже любовника?..
- Может, есть, а откуда мне знать?.. Меня этот вопрос и не очень волнует.
- Ну и зря, ну и зря! Если есть у нее, значит, можешь и ты!.. – и так далее, так далее.
      И послать ее к черту было как-то неловко – это означало бы подписание самому себе весьма серьезного приговора со стороны ее мужа, моего босса и моего тестя. Не послать еще хуже – это означало одно, что нужно каким-то образом продолжать ее трахать! Ну а как это делать, не ответит никто!.. Бес, похоже, действительно тогда просто попутал, будто мало в Москве замечательных женщин, и моложе Дубининой!..
      Вика… Вика – жена, мать моих сорванцов! Хочу того или нет, но с ней нужно считаться. Видно, девочка мечется между мной и любовником. И ведь жалко глупышку!..
- С кем же ты все балдеешь, – раз с улыбкой спросил, - ну, когда я звоню?..
- Догадайся, Андрей Анатольевич, сам, - и с улыбкой ответила.
      Не скажу, что ее ревновал, но приятного мало.
- В таком случае, думаю, - не сдержавшись-таки, намекнул, - нам и вовсе не стоит что-либо друг от друга скрывать и не стоит пытаться обманывать, говоря о по сути невинных увлечениях на стороне.
- Этим хочешь сказать, – явно этого ждав и с холодными нотками в голосе, возмутилась Виктория, - что нам стоит практиковать так называемое свингерство, затаскивать в свою постель совершенно чужих людей?!
- Почему бы и нет?.. Лишь бы было приятно тебе!..
- Говоришь обо мне, а сам думаешь о себе, то есть только о том, чтоб не прячась, в присутствии жены с какой-либо распущенной дрянью!..
- Но ведь ты, признавайся, того жаждешь сама! Постоянно скрываешься, очевидно, и правда с любовником в какой-либо гостинице.
- Не скрывая того, что балдею с мужчиной!.. – разозлилась жена.
- И балдей, ради Бога! Это можно и дома!.. Как и мне, между прочим.
- Хорошо, я над этим подумаю, - дав понять, что по сути сей вопрос уже ею решен.
      Прошло несколько дней.
- Ты и правда, Андрюша, готов, - этак робко спросила Виктория, - пригласить в нашу спальню для интимных утех кого-либо еще?
- Я готов сделать все, лишь бы ты, дорогая, не хныкала.
- В таком случае к субботе, в девятнадцать ноль-ноль… Приглашаем лишь тех, кого очень хотим, ты себе, я себе… Стол, конечно, накрою…
- А куда сорванцов?..
- Проведут один вечер и ночь у одной моей старой знакомой, она моя подчиненная. Не волнуйся, вполне приличная женщина.
- Вот и славно, ты умница! – тотчас начал ее целовать. – Самая мудрая и самая прекрасная жена в мире!..
- До субботы еще далеко, - явно млея, она, - а я вся исстрадалась…
- Намек понят, любимая!..
      Слава Богу, хоть полный гешефт у меня в этом плане с Викторией!.. Если все так и дальше, в семье будет гармония, то она и сама не допустит того, чтобы папа ее меня попросту съел, не предоставив другой, не менее высокооплачиваемой работы, просто-напросто выгнал. Кстати, к этому времени у меня уже был весьма приличный пакет акции именно нашей нефтедобывающей компании. Средства очень и очень немалые, так что не пропаду!..
      Бурный вечер с супругой, успокоив-таки ненаглядную, свою маленькую шалунью…
      До субботы два дня, а кого пригласить со своей стороны к нам домой для любви, к сожалению, не знал. Одну из тех, с которой уже был? Не в моих это правилах! И тут жизнь предоставила случай, так сказать, подфартила сама.
      К концу дня на работе звонок.
- Клянусь, милый, что все, что скажу, настоящая правда! – улыбалась Виктория.
- Верю, верю… и слушаю, - улыбнувшись в ответ.
- У нас в банке запарка, кое-что, к сожалению, не сходится…
- Забрать деток?..
- Ага.
- Так бы сразу сказала.
- Думала, не поверишь.
- Почему бы, Викуля, и нет?.. Как-никак, а у нас уговор: никаких больше тайн!.. Так что можешь трудиться, я детей заберу!..
      Там ведь Ольга Степановна, то есть Олечка, фея, воплощение невинности!.. Не дождавшись пяти, сказал всем-всем addio* и помчался в детсад. Удастся ли Олю уговорить? После стольких греховных картин, делав это с ней мысленно, был уверен, что да!..
      Тишина. Ни единой души.
- Что-то больно уж рано вы сегодня пришли, - слава Богу, в двери показалась она, с грустью глядя, добавила: – Дети еще спят.
- Мне необходимо с вами поговорить, - и без капли игривости сказал я этой девочке.
- Говорите, Андрей Анатольевич, - согласилась она. – Вся внимание, слушаю.
- Здесь никто не подслушает?..
- Уверяю вас, нет, - улыбнулась лукаво красавица.
- Вы, похоже, не замужем… - начал издалека.
- Разве это имеет значение?.. – не смутилась, казалось, она.
- Я хочу с вами встретиться, - глядя прямо в глаза, в то же время представив ее стройное тело совершенно нагим, без единой одежды, припал мысленно к девичьим, призывающим грудкам, втянул в рот ее робкий сосок…
- Вот я тут, перед вами, - и тотчас покраснела, возбудившись, она.
- Нет, я очень хочу вам назначить свидание, - уже сняв в мыслях трусики и раздвинув кудряшки, присосался к горячим и слегка покрасневшим, и сырым от желания ее нижним губам. – Хочу вас нежно-нежно ласкать…
- Вы уже это прямо сейчас!.. – вдруг воскликнула Олечка. – Разве можно вот так, без согласия?!.. Вы насильник, Андрей Анатольевич! Назначайте же встречу, я могу вам поклясться, непременно приду, но отстаньте теперь!.. Обещаю, получите все, к чему рветесь, в реальности!..
      Ну и ну! Могу тоже поклясться, что такой вот реакции от нее и не ждал! Ко мне прямо домой фея вряд ли пошла бы, чтоб ей было спокойнее, мы условились встретиться в городе, у кафе ровно в шесть.
- Что ж, Андрей, я пойду, - на сей раз и без отчества, явно рада всему, она сделала шаг, неожиданно чмокнула меня в щеку, удаляясь, добавила: - Уж пора их будить.
- Да, принцесса, я жду!..
      Дети были довольными – папа рано за ними пришел, был счастливым и я – фея станет моей!..
- Мороженое будете?.. – спросил их, своих мальчиков, когда вышли на улицу.
- Будем, папочка, будем!.. – отозвались они.
      Эх, гулять, то гулять!..
- А пирожное?..
- Да!..
- Желе тоже?..
- Конечно!..
      Жена вернулась домой только в восьмом часу.
- Ну и что, свели в цифрах концы?.. – не забыв тотчас нежно обнять, первым делом спросил.
- Слава Богу, управились!.. – дружелюбно ответила та, уже в кухне воскликнула: - Вы, я вижу, сегодня без меня пировали!..
- Не волнуйся, Викуля, - стремясь ей угодить, - твоя доля лежит в холодильнике!..
- Рада слышать, Андрюша!.. – прямо таяла женщина.
      Все смеются, все счастливы!.. А причина-то в чем? Очевидно, лишь в том, что красивая и желанная девушка согласилась придти на свидание!.. И смешно, и грешно…

*Прощайте (ит.)
- Я сегодня весьма возбужден, - спустя пару часов намекнул своей женушке.
- Вижу-вижу, а кто, - раскусила-таки, улыбнулась она, - кто такая, тебя возбудившая?.. Уж не та ли, которую хочешь привести к нам в субботу?..
- Да, та самая, Оля, наша Ольга из садика.
- Ангелочек и фея, - призадумалась Вика. – Не скажу, что я прямо в восторге, имея в виду моральную сторону сложившейся ситуации, то есть то, что она воспитывает наших детей, но девчонка и правда хорошая и на вид совершенно невинная. Тебя, видимо, тянет к таким, внешне будто бы целочкам. Извращенец ты, милый!..
- Может быть, а вот тянет и все!..
- Значит, трахать сегодня уже будешь ее.
- Не ее, а тебя!..
- Ах не надо мне пудрить мозги, - не сердясь, усмехнулась Виктория, - в мыслях все же ее. И могу тебе честно сказать, что и я буду с кем-то…
- Даже так?..
- А чего же ты ждал?..
- Да, и правда, чего?.. – пришлось задуматься мне.
- Ну же, ну, улыбнись! Пусть все будет как есть!.. Ты немножечко любишь меня, я немножко тебя, у нас общие дети. Вот и славно, ура!..
- Вот и славно, ура, - согласился с любимой, да, с любимой женой.
      И дождался субботы. Ровно в шесть у кафе появилась нарядная и немного смущенная Олечка.
- Добрый вечер, принцесса!.. – не дав рот ей открыть. – Прошу, сядьте в машину.
- Здравствуй, милый Андрей, - обращаясь на «ты», улыбалась счастливая девушка.
      За рулем – наш водитель, мы – на заднем сидении. Мне тотчас захотелось ее крепко обнять, прижать крепко к себе. Понимал, слишком рано, увы, пусть девчонка ко мне хоть немного привыкнет, пусть немного расслабится.
- Куда едем, Андрей Анатольевич?.. – наш шофер торопил.
- Вези, Коля, нас к речке, там, где нет комаров.
- Их теперь уже меньше, - завел двигатель он.
- Зато много мошки!..
      В Мерседесе комфортно и музыка, а за окнами август, кое-где пожелтевшие листья кустарников, но еще, слава Богу, тепло.
- Вина хочешь?.. – красавице.
- Нет, спасибо, чуть позже, - вдруг подсела чуть ближе, прикоснувшись бедром...
      Оли нежная ручка оказалась в моей, более сильной руке. Не сдержавшись, поднес эту ручку к губам…
- Вот, похоже, приехали, - выключая мотор, сообщил нам водитель.
- Теперь можно и выпить, - явно в трансе, девчонка, - а потом погулять.
      Я наполнил бокалы очень-очень хорошим вином.
- За тебя, о прекрасная девица!..
- Ну а я за тебя, - глядя прямо в глаза, расхрабрилась она, - добрый сказочный молодец!..
      Целоваться при Коле мы, конечно, не стали, выпив, вышли из тачки и направились к берегу. Ветерок разгонял надоевший всем гнус; настроение мажорное. Рука девушки снова оказалась в моей…
- Скоро осень, - она.
- Конец августа, да… - оба остановились.
- Здесь нас могут увидеть, - подставляя мне губы, заметила.
- Ну и пусть… пусть завидуют все!..
      Боже мой, я влюблен! Как мальчишка, безусый пацан!… Это только с одной стороны, а с другой, уж давно не мальчишка, познав вкус ее сладостных губ, мне тотчас захотелось и большего… И опять разыгралась фантазия…
- Ах, не здесь же, не в данный момент!.. – и опять раскраснелась желанная.
- Ладно, Оля, пойдем, - схватив, взял ее на руки, как пушинку понес.
- Ты безумец, Андрей!.. – обняв шею, она.
      И хотелось быть с девушкой только с глазу на глаз, чтоб никто и не видел, чтоб никто не мешал… Увы, выхода не было, приходилось лишь ехать домой, где накрыт был, наверное, стол, где ждала нас обоих Виктория и не очень-то ждал совершенно чужой, незнакомый мужчина…
- Проспект Мира, тринадцать, - сообщил водителю давно известный ему адрес.
- Вы серьезно?..
- Вполне!..
      Ольга тут же прижалась ко мне и я гладил ей спинку, а потом и бедро – окна в машине тонированные, нас снаружи не видно.
- Мы куда?.. – спохватившись лишь позже, она.
- Не волнуйся, желанная, не обидит никто!..
- И ты будешь все время со мной?..
- Только, только с тобой!..
      Мы пришли чуть-чуть раньше семи, правда, нас уже ждали.
- Не смущайтесь же, Ольга Степановна, проходите, прошу!.. – в пеньюаре на голое тело улыбалась жена, очевидно, смущаясь сама, тут же ляпнула прямо: – Мы с Максимом тут это, все уже приготовили…
- Вы с Максимом?.. – совершенно опешила девушка.
- Ну же, фея, смелее! – обнял, гладил ей плечи. – Я же рядом с тобой!..
      Вскоре сели за стол и, естественно, выпили, а еще через десять-пятнадцать минут, в течение которых успели переговорить, были сняты все маски, всем все стало понятно. Пили, кстати, вино; все заметно пьянели – может, только хотели показаться такими другим, то есть рядом сидящим?
- На мой взгляд, господа, - наконец-то сказала Виктория, - мы чрезмерно уж скромные!..
- Предлагаешь раздеться? – Максим – мальчик неглупый, мне, признаюсь, он нравился.
- Почему бы и нет?.. – сняла свой пеньюар моя милая женушка.
      И разделся наш гость – не снял только трусы. Тут пришлось обнажиться и мне. Оля вся раскраснелась, нужно было ее выручать…
- Предлагаю всем выпить еще, - вновь пополнив бокалы, повернулся к желанной, - чтобы наша принцесса хоть немного расслабилась…
      Выпив, девушку обнял, начал гладить, ласкать… и пытался помочь…
- Нет, не надо, сама!.. – и впрямь сбросила платье она, тут же все остальное.
      Тишина… Я все больше пьянел!.. Не от вина, разумеется…
- Ты и правда красивая девочка, - первой очнулась жена. – Совершенство и только!..
- Как и ты, дорогая Виктория, - хочу заметить, что к этому времени мы уже обращались друг к другу только, только на «ты».
      Итак, занавес поднят!.. Оставалось лишь выйти на сцену, сделать первый шажок, а вернее сказать, осторожный, в то же время решительный шаг.
- Поищи-ка, хозяюшка, музыку, - и помог это сделать Максим, парень правда неглупый. – Я хочу танцевать.
- Да, конечно, сейчас! – подняла свою попку явно очень и очень возбужденная Вика.
      Мир наполнился звуками, мир был полон любовью и огромным желанием…
      Танцевали и Олечка, прижимаясь ко мне, стала часто дышать; я ее нежно-нежно ласкал, целовал, но не более того…
- Нету сил это больше терпеть!.. - вдруг воскликнула женушка спустя десять минут. – Раздвинь, Максик, диван.
      Он, казалось, лишь этого ждал…
- Вот и все, - постелив и впрямь белую, без банальности сказано, белоснежную простынь, обращаясь опять же к любовнику, лепетала она, - ложись, милый, ложись… а я сверху, вот так!..
      На сей раз моя Вика-Виктория, давно взрослая девочка, была слишком уж скромной, не прибегнув к оральной любви, лишь стянув с парня трусики, оказалась над ним, обняв бедра Максима коленями и рукою направив его штучку в себя, с наслаждением воскликнула:
      -    Ах, как это приятно!..
      Мы же с феей взирали; чувства ревности не было… Правда, Друг у любовника женушки очень-очень велик…
- И чего вы стоите?!.. – в глазах Вики особый и знакомый мне блеск, голос стал более низким и каким-то глубинным, издаваемый ею из своих гениталии. – Ну, идите же к нам, хватит места для всех!..
      Места было и правда достаточно. Заключив свою Олю в объятия, хотел было ее уложить, но она возразила:
- Нет, не надо, ляг сам!.. Позволь мне верховодить…
- Как прикажешь, мой ангел!.. – выполняя желание девушки, точно так, как Максим, растянулся на спину.
- Раздвинь ноги, глупыш, я устроюсь меж ними!.. – нет, не ангел, бесенок.
      Целовала и тискала, гладила, и водила своим язычком снизу вверх и обратно по поверхности кожи набухшего, устремленного ввысь маяка, моего неразлучного Друга… Вскоре он оказался во рту…
- Тише, Олечка, тише, - попросил у нее. – Так недолго и кончить!..
- Если хочешь, кончай, - на минутку отпрянув, согласилась волшебница, - буду рада, мой сладкий, тебе сделать приятное!..
- Хорошо, но я тоже хочу тебе сделать приятное!..
- То есть хочешь, чтоб я?.. – видно, все же неопытна.
- Развернись, поднеси свои прелести мне…
      Попка девочки-феи оказалась над мной!.. Женский запах с источника радости был совсем не таким, как у Вики и многих, мной целованных женщин, он был более острым, очень-очень приятным и сильнее пьянил; обрамленная мягким пушком, с приоткрытыми губками писечка приближалась к лицу; наконец мои губы дотронулись и втянули в себя лепестки Оли девственной, влажной и теплой орхидеи, цветка… В глубину моей девочки вскоре вплыл и язык – вплыл и плавал в блаженстве!.. В это время она, держа Друга во рту и в учащенном темпе производя над ним поступательно-возвратные движения, начала мелко-мелко дрожать, вдруг забилась в неистовстве, тотчас взмыла к вершинам в одно время со мной…
- Ты соленый, Андрюша, - спустя пару минут сообщила мне девушка, - но приятный на вкус.
- Твоя, Олечка, влага тоже вовсе не сладкая, - улыбнулся в ответ, - как бы малость с кислинкой, но она возбуждает, просто сводит с ума!..
      Все еще занимались любовью голубки подле нас. И казалась немного смешной, очевидно, совсем потерявшая над собою контроль, моя милая женушка. Были в позе с Максимом совершенно другой, самой-самой бесстыдной и мной очень любимой. Она буковкой «г», изо рта у нее аж повисла слюна. Он терзал ее сзади, и к тому же не в киску… умудрившись-таки запихнуть Дурака в жопку глупенькой Вики. Видя это, у Олечки глаза стали квадратными, они явно блестели.
- Хочешь так?..
- Нет, наверно, - и опять покраснела она. – Не знаю.
- Значит, хочешь, но только стесняешься. Обещаю, попробуем!..
- Раз так хочешь, попробуем, - согласилась невинная девочка, ангелочек и фея, - я не буду противиться.
      Видя это, и Оля заразилась желанием… Как и я, могу в этом признаться… Друг мой, кстати, уже мало-мальски окреп…
- Ах, Андрюша, нет сил!.. - вдруг взмолилась Виктория. - Поднеси мне, пожалуйста, и дай в ротик свой пест!..
      Он еще не стоит, успел только подумать…
- Раз жена того просит, - с сочувствием произнесла Олечка, - дай, Андрюша, действительно.
      Но описывать все, что в ту ночь вытворяли потом, полагаю, нет смысла. Факт, что все до единого были очень довольными и, наверно, счастливыми.
      Прошло несколько дней, в течение которых мои позиции в семье, вне всякого сомнения, стали более прочными, снова стал для Виктории очень-очень желанным и весьма почитаемым мужем, чуть ли не повелителем.
- Я сегодня чертовски устал, - сказал в среду ей, вечером, - и не столько физически, а скорее, морально.
- Ты на что намекаешь?.. – сделав вид, что ревнует, она. – Хочешь снова с любовницей, когда рядом жена?!.. Раз в неделю ублажить ее, полагаю, достаточно!..
- Да, согласен, достаточно, - захихикав в душе, решил малость соврать, - но в ту ночь, согласись, ублажал и тебя, ну а в данный момент у меня в голове мысли вовсе другие, не о нашей девчоночке.
- Ладно, друг мой, свистеть!.. – улыбнулась довольная. – Лучше сделай приятное мне, успокоишься сам…
      Пришлось делать как хочет она, но при этом, однако, как бы ставя условия.
- По бокальчику Хеннесси?.. – перед тем, как ложиться в постель, предложил я Виктории.
- Перебьешься без Хеннесси, давай раз хоть без выпивки!.. – показав свою власть, правда, тотчас одумавшись, женушка. – Ладно, выпьем, раз хочешь! Лишь надеясь, от этого станешь более сдержанным и продлишь предстоящий процесс минут, скажем, на тридцать.
- Целый час! С ума, что ли, сошла?!..
- К утру Олечку трахал аж часа полтора!..
- В пятый раз уже за ночь!.. – огрызнулся, естественно, я.
- Я не против и десять!.. – усмехнулась Виктория.
      Десять раз я не смог бы и с Олечкой, а с женой, как ни странно, пришлось разика два – после Макса с его преогромной штукенцией, как ни странно, она стала более чувственной, для меня же отчасти чужой, как бы менее знакомой, то есть более желанной.
- Ты довольна? – после раза второго, кончив в попку, спросил.
- Да, Андрюша, безумно! Ты не хуже Максима!.. – комплимент, прямо скажем, сомнительный, но она, правда, тут же исправилась: - И учти, я тебя насовсем никому не отдам, никаким там медсестрам, никаким там из садика феям!..
- Как и я, дорогая, тебя!..
      Пришла пятница и…
- На сей раз наших мальчиков не с кем будет оставить, - развела моя Вика руками уже прямо с утра.
- Есть достаточно времени, может, что и придумаешь.
- Боюсь, нет, дорогой. Приглашай свою Ольгу, если хочешь, на завтрашний вечер, уже ближе к полуночи, когда детки уснут.
- А сама?..
- Как бы мне не хотелось с тобой, ты с двумя не управишься, - улыбнулась любимая женщина, уходя на работу, добавила: - Так что деток сегодня из садика забираешь ты сам!..
      Жаль, все радости завтра и то только с полуночи, жаль, что ночь коротка…
- Это ты?! – засияла волшебница, только-только увидев меня. – Слава Богу, пришел!
- Да, принцесса, пришел, - оглядевшись вокруг, нежно обнял ее.
- Нет, не надо, прости, - отстранилась, увы, - нас тут могут застукать!..
      Я, конечно, бы мог найти время другое, мог бы встретиться с ней в какой-либо гостинице, но дал слово жене быть разумным и сдержанным, приводить нашу Ольгу только-только домой. Слово нужно держать!..
      Пришлось снова ее уговаривать…
- Ладно, милый, приду, - наконец согласилась желанная, - но учти, лишь к подъезду, выйдешь, встретишь на улице сам!..
- Разумеется, радость моя!..
- Буду ровно в одиннадцать!.. – заспешила за детками моя Олечка, девочка...
      Тот же пятничный вечер, всего восемь часов…
- Звонил днем, между прочим, Максим, - как-то грустно, жена.
- Ну и что?..
- Он слегка приболел и не сможет придти.
- Ты расстроена?..
- Нет, признаюсь, нисколько, - улыбнулась она. – Слава Богу, имеется, правда, только один, зато сильный мужчина! Между прочим, сегодня к тебе приставать, не волнуйся, не буду, ну а завтра, мой милый, держись!..
- У меня, кроме Друга, есть и пальцы, язык!..
      И внезапно звонок… Это в дверь.
      -    Я открою, - Виктория.
      Любопытствуя, вышел в прихожую… Боже мой, к нам откуда-то Ксения!.. Как же завтра меж всеми, тремя?!.. И у каждой из них между ножками писечка, жаждет встречи с Дружком!..


      Предо мной улыбалась и казалась немного растерянной Ксения.
- А где папа?.. – обнимая ее, первым делом спросила.
- В сей момент уже в Лондоне, по каким-то уехал делам. Добрый вечер, Андрей Анатольевич, - чрезмерно уж холодно, величая, кивнула ему.
- Здравствуйте, Ксения Захаровна, - чмокнул ручку таки ей супруг.
- А Степан, а Сергей?.. – вновь спросила у гостьи.
- Не волнуйся, они очень-очень в хороших руках! Долго сами просили, чтоб я их отпустила на неделю в поход.
- Ой, прости, проходи!.. – спохватилась-таки. – На неделю в поход?!..
- А что в этом плохого? Там над всеми есть старший, которому ребята обязаны беспрекословно подчиняться, уже взрослый мужчина, бывший мой пациент!..
- Все понятно. Есть будешь?..
- Да, конечно, чуть позже, дай, раздам вам подарочки!.. Это, Валька, тебе, - обнимая, целуя подоспевших детей и вручая гостинцы, - это, Дима, тебе…
- Спасибо, тетя Ксения!.. – раскрывая коробки, очень-очень довольные мальчики.
- Это, Вика, тебе, - небольшая коробочка; ба, внутри дорогое, как минимум, несколько тысяч долларов стоящее колье!
- Ах, спасибо, я тронута!.. – и впрямь радуясь, я, не забыв гостью чмокнуть в щеку. – Прямо прелесть, Андрюша, смотри!..
- А вот это, Андрей, - на сей раз более мягче ему, - и подарочек вам.
      Боже мой, и ему дорогая, можно смело сказать, чересчур дорогая вещица, с бриллиантами перстень. Таких щедрых подарков от нее не ждала.
      Ахи, охи, восторг, комплименты и прочее.
      За стол сели лишь в девять. Дети вскоре отправились спать. Мы остались одни.
- Теперь можно и выпить, - достал муж неплохое вино.
- Вы, ребята, правы, - возбужденная Ксения. – С удовольствием выпью и я.
      Разговоры и выпивка, и хорошая музыка…
- Извините, сударыни, - подскочил, что-то вспомнив, Андрей, – необходимо кое-кому позвонить, - ушел, видимо, в спальную.
      Не успели со Ксенией, пока нету Андрея, приложиться к винцу, заявился мой младший, горазд мальчик на выдумки.
- Мне болит, мама, пальчик, - лишь бы что-то сказать.
- И какой?..
- А вот этот, - показал указательный.
- Этот пальчик, сынок, совершенно здоровый!..
- Тогда этот, большой!..
- Шла бы лучше его успокоила, - дала гостья совет. – Видишь, парню не спится.
- Ты права, извини… - беря Димочку на руки.
- Ладно-ладно, иди, посижу и одна!..
      Пока сына ласкала и гладила, пока он, на сей раз уже крепко, уснул, прошло двадцать, не меньше, минут. Андрей снова сидел за столом, говорил что-то Ксении. «Уверяю, все это пройдет!» - лишь успела услышать.
- Вы о чем?.. – вновь заняв свое место, обращаясь к обоим.
- Закружилась, увы, голова, - покраснела немного она. – А Андрей говорит, что все скоро пройдет. Кстати, ждали тебя…
- Ну, раз ждали, давайте, - взяла в руку бокал. – Еще раз за тебя, наша славная Ксения!..
      С удовольствием выпили все, в том числе и супруга отца… Как-то странно смотрела… Вдруг мне вспомнились строки:
Расцвела сегодня пышно
Роза счастья твоего!
Где же чаша? Чаши в руку
Не берешь ты – отчего?

Время – враг наш беспощадный.
Друг мой милый, пей вино.
День отрадный, как сегодня,
Снова встретить – мудрено!*
- Вино, кстати, достаточно крепкое, - констатировал муж.
- Раз уж с этим согласен и ты, значит, правда неслабое, - почему-то добавила я, изрекая банальную, совершенно ненужную фразу.
- Но оно столь прекрасное!.. – это та, у которой, по ее же словам, закружилась уже голова.
- Спать еще рановато, - сделал вывод Андрей, разливая остатки, достал тут же вторую, да, вторую бутылку вина, стал ее открывать, - посидим и управимся с этой.
- Ясно дело, управимся!.. – оставалось подпеть своему.
      Мы с Андреем вдвоем, не особо пьянея, могли выпить в течение вечера три, три бутылки такого же крепкого, дорогого вина, а сегодня втроем… И кружилась, увы, голова, на сей раз у меня…
- Я сегодня устала, - пытаясь оправдаться перед Ксенией, улыбалась как дурочка, - что-то клонит ко сну…
- Так и быть, по последнему, - согласилась она, поднимая бокал. – На сей раз за тебя, дорогая моя!..
      Пришлось выпить опять… Все кружилось, кружилось, и в тумане… Аddio!..
      И очнулась к утру. Слава Богу, в постели, раздетая, слава Богу, суббота… И болела, увы, голова. И какая-то странная, необычная боль, какой ранее не испытывала… Андрей

*Стихотворение Омара Хайяма.
рядом похрапывал… Пришлось встать по нужде…
      Ксения спала в другой комнате и казалась счастливой, чрезмерно счастливой. Отчего? Что уехал отец и осталась одна, что отправив куда-то детей, оказалась в Инте? Слишком много вопросов для больной головы!.. Нужно что-нибудь выпить. Не вина, разумеется…
      И сходила под душ, и почистила зубы; стало легче, комфортнее, захотелось любви… Почему бы и нет, раз сегодня придется в отношении Ольги все-все планы менять… Супруг в эту девчонку, вне сомнения, влюблен, но все скоро пройдет… Жаль и мне, что так все получается, в первую очередь Андрея… Ведь не будешь резвиться с красавицей, когда дома чужой человек!.. Не совсем и чужой, все же Ксеня есть папы жена!..
- Эй, голубчик, проснись! – растолкала Андрея. – Шестой час, а ты все еще спишь!..
      Правда, только шестой, но мне было так плохо и хотелось любви!..
- А что делать, плясать?.. – недовольный и злой, отозвался супруг.
- Уделить хоть немного внимания женушке, - не обиделась, нет.
- Разве я виноват, - соизволил обнять, - что жена напилась? Пришлось даже вчера раздевать!..
- Хватит, милый, трепаться! Лучше кое-что сделай!.. – и пыталась его возбудить; безуспешно, увы.
- Дай придти хоть немного в себя!..
- Кстати, планы на вечер, - решив все же напомнить, - раз приехала Ксения, у нас все отменяются.
- Это ясно и так, - проворчал как какой-то бирюк.
- Раз уж Друг твой совсем не стоит, - начав нервничать, я, - вчера только сам хвастался, у тебя есть и пальцы, язык!..
- Ладно-ладно, не злись!..
      Раньше мог, и всегда: утром, вечером, ночью… Может, он успел с кем-то вчера, может, ночью, развратник, куда-либо ходил?.. А зачем, когда дома есть женщина?! Нет, не я, а чужая и достаточно милая!.. Боже мой, о чем мысли мои?! Так недолго и чокнуться, черт меня побери!..
      Язык мужа во мне, он уже возбужден, но от всех этих мыслей расхотелось самой…
      Как-то странно глядела и вела себя Ксения… Неужели? Нет-нет!..
      В это время супруг оказался на мне; через десять минут был готов в меня выстрелить…
- Ай-ай-ай!.. – симуляция оргазма. – Ты меня просто сводишь с ума! Ради Бога, кончай же и сам!..
      Многие женщины жалуются, что мужья чрезмерно пассивные, не хотят и не могут ублажать их в постели. Этот может, увы, за троих!.. И что в этом хорошего?.. Жизнь – сплошные вопросы, а ответить на них могут разве что мудрые, жизнь по сути прожившие старцы…
      Андрей снова уснул, я опять пошла в ванную.
      Снова душ и водичка-вода, панацея от всяких там зол и психических травм – с зеркала на меня глядела очень даже красивая и с торчащими грудками, и с упругим еще животом, и приятная девушка. Поняла, что вдруг стала другой, человеком счастливым!..
      Уединившись в кухню и закрыв за собой дверь, сварила и налила себе кофе. Ароматный напиток… Жизнь прекрасна, прекрасна!.. Там, за дверью, шаги… Может, только послышались?..
      Супруг все еще спал; Ксении же в ее комнате не было – очевидно, пошла в туалет, а быть может, и в ванную… Одеяло откинуто, а на голубой, однако чрезмерно измятой простыни видны были следы, Боже мой, следы спермы мужчины!..
      Мир вновь стал темно-серым, абсолютно бескрасочным…
      Тихо вышла из комнаты и направилась в спальню, тихо-тихо оделась, взяла деньги, несколько пластиковых карточек, тихо вышла из дома.
      И куда?.. Нет, не знала сама.
      Ночной бар. Семь утра!.. В это время?.. Смешно… Посетителей мало, естественно. И одни мужики.
- Мне бокал какого-нибудь красного, достаточно крепкого вина, - попросила у бармена; парень внешне весьма привлекательный, только явно уставший.
- Сию минуту, Виктория Владимировна.
- ?!..
- Я ваш бывший охранник, - пояснил-таки он. – В вашем банке, имею в виду.
- Почему же ушли?..
- Сказать честно?.. – волнуясь, очевидно, с желанием сам мне все рассказать.
- Вся внимание, слушаю!..
- Был, увы, безнадежно влюблен, - глядя прямо в глаза.
- Неужели в меня?..
- Только вы давно замужем…
- И к тому же весьма нехорошая, сумасбродная баба.
- Даже если действительно так, разве это имеет значение?..
- Когда любишь, наверное, нет, - отпила полбокала вина. – Но теперь эти пылкие чувства ко мне, полагаю, прошли?..
- Стоило только увидеть!..
- Тише-тише, достаточно, - перебила его, - все понятно самой!.. Дай мне номер мобильного, - перейдя с ним на «ты». -  Обещать не могу, но возможно, и позвоню.
- Это было бы здорово!..
- Как сказать, как сказать...
- Вот, пожалуйста, возьми!.. – перейдя со мной тоже на «ты», дал визитную карточку и в надежде сиял окрыленный влюбленный.
      Допила свой бокал. Пора было отсюда уйти, но не знала, куда… Тихомиров Рудольф Эдуардович… Слишком звучно, пожалуй…
- Хочешь, я провожу?.. – подходя, один из в баре сидящих мужчин.
- Нет, не надо, сама, - даже не глянув на него.
      Тихомиров Рудольф… Значит, снова охранник!..  Только этот ни на лодыря, ни на бабника не похож…
- До свидания, Рудольф, - улыбаясь ему. – Полагаю, что свидимся.
- Буду ждать!.. До свидания, Вика!..
      И тепло, не дождливо, безветренно; воздух все таки влажный, донимала мошка…
- Если хочешь, могу подвезти, - тот же тип, да, из бара, детина.
- Если б знала, куда…
- Неужели бездомная?..
- Так, увы, получается, что домой не хочу…
- Тогда можно ко мне.
- Жена в отпуске?
- Да, дня три, как уехала, - считая, что дело уже в шляпе, указал он на Ауди. – По дороге заскочим в магазин, куплю выпивки и что-нибудь закусить.
- Ты же пьян!.. – усмехнулась, даже и не трогаясь с места.
- Уверяю, нисколечко!..
- Хочешь трахнуть?.. – болтая с ним просто потому, что не знала, что делать и куда, в самом деле, идти.
- Ты такая приятная, аппетитная девушка! Ясно дело, хочу!
- Вдруг на мне и умрешь?!.. – заходила все глубже, улыбаясь ему.
- Хватит, цыпка, трепаться, поехали!.. – улыбнулся и он.
- Хорошо, но с условием, что мы будем одни, никаких чтобы больше друзей!..
- Ясно дело, одни!..
      Его Ауди, отмечу, неновая, лет, наверно, ей двадцать. Значит, этот мужик из простых работяг. С таким даже и проще найти общий язык…
      Забренчал мой мобильный… Да, конечно, паскудник, мной недавно любимый Андрей… Отключила совсем… Не его, разумеется, только свой телефон...
- Благоверный?..
- Заткнись!..
- Ты что, детка, крутая?.. – пораженный мужчина.
- Не суй нос свой в чужие дела!..
- Понял, цыпочка, понял!.. – усмехнулся наглец; с таким даже и проще…
      Остановились около магазина…
- Возьми лучше коньяк, - попросила его, уже выходящего из машины, - я хочу опьянеть.
- Ладно-ладно, возьму.
- Может, дать тебе денег?..
- Хватит мне, слава Богу, своих!.. – заблокировал двери, дурак.
      И куда мне бежать?.. От себя, как говорится, не убежишь никуда. Разве только в другой, очень-очень надеялась, более праведный мир? Куда мне еще рано…
- Все в ажуре, погнали!.. – сказал он через десять минут, вновь вернувшись в машину, и, похоже, довольный собой. – У меня, скажу прямо, сперма прет из ушей!..
- Это плохо, - смеясь.
- Уверяю, все будет о кей, - улыбнулся и он, плавно трогаясь с места, - Ты и правда весьма аппетитная, сексапильная девочка, с тобой, думаю, можно хоть три раза подряд!.. Будешь криком от кайфа кричать!..
- Со мной три, а с женой?..
- С женой мог в свое время и пять, теперь хватит и раза!..
- Может, ей того мало, может быть, и она, ну, с кем-либо другим?.. перед тем, как улечься с тобой?..
- Ну и ладно, пусть тешится, - преспокойно ответил мужик, - лишь бы мне о всем этом кто-нибудь не рассказывал, лишь бы сам не застал!..
      Инта – город совсем небольшой, мы, похоже, приехали.
- Не боишься соседей, что доложат законной?..
- Если честно, немного, - призадумался он.
- Скажи номер квартиры, я приду через пару минут.
- Не обманешь?..
- Клянусь!..
      Сообщил-таки номер, ушел; я чуть-чуть походила, зашла в тот же подъезд…
      Двадцать три… Говорят, нехорошая цифра… В жизни много чего нехорошего, хорошенько подумать, очень вредно и жить!..
- Заходи, заходи!.. – дверь открылась, казалось, сама.
      Спустя пять или десять минут мы уселись за стол. В чашках дымился кофе, коньяк был уже налит и мужчина, его звали Кондратом, тут же поднял бокал.
- За тебя!.. – очень даже неплохо воспитанный. – И раз хочешь скорей опьянеть, выпей, Вика, до дна.
- Да, и правда хочу.
      В таких дозах коньяк много хуже, чем водка!.. Слава Богу, был кофе!..
- Между первой и второй, перерывчик небольшой!.. – вновь наполнив бокалы, улыбался Кондрат.
- Нет, я пас, извини, - улыбаясь призывно ему. – Кто-то, кстати, сказал: сперма прет из ушей!..
- Сейчас, цыпка, сейчас!.. – и впрямь ожил мужчина. – Дай, сначала добавлю!..
      Залпом выпил, схватил и понес меня в спальню. Диван был уже застлан – когда только успел?! Странно то, что Кондрат и не стал меня сразу, не владея собой, как это описывается в литературе, раздевать и терзать, и не бросил на этот диван, а всего лишь бережно усадил в кресло.
- И что дальше?.. – с усмешкой ему.
- Полагаю, ты хочешь с ним сперва поиграть, - усмехнулся мужчина. - Это женщины любят!..
      И разделся лишь сам. Его фаллос торчал, очевидно, давно, ибо был покрасневшим и казался каким-то замученным. И был больно уж длинным – у Максима лишь толстый, но короче намного!..
- Ну же, цыпка, работай, – ткнул им прямо в лицо, – эта штучка сегодня твоя!.. Не спеши этак сразу запихнуть ее в рот!.. Полагаю, все знаешь сама…
      Да, все знала сама… Вещь и правда приятная…
- Молодец, – похвалил, отнимая ее, - но все это потом, можно будет и позже, а теперь раздевайся сама!..
      И так далее, так далее. Могу только сказать, что Кондрат, не зря этим хвалился, оказался кентавром, этаким половым марафонцем, что в течение пару часов только это и делал и как мячик меня накачал – его сперма в желудке и заднице, его сперма на теле и, естественно, в писечке.
- Давай выпьем еще, - наконец-то устав.
- Мне сходить бы сначала под душ…
- Да, конечно, сходи, - отыскал полотенце.
      Дура, дура и дура!.. Второй раз повторять ту же самую месть!.. А что дальше, что дальше?!.. Плохо то, что из города мне просто так не уехать, схватят прямо в вокзале при покупке билета, а потом, когда поезд уйдет, когда буду в их лапах, извинятся и скажут: вас ведь ищет супруг, он уже сюда едет! И приедет действительно…
      Голоса; незнакомые; в комнате; и, конечно, мужские, а одежда-то в спальне… Слава Богу, успела; и оделась, не голая!.. Можно было бы драпать, увы, в комнате сумочка, с документами и деньгами…
- Добрый день, - поздоровалась.
- Садись, цыпочка, выпьем, - уже тоже одетый Кондрат.
- Добрый день, - отозвались те двое, в мыслях тут же меня и раздев.
- У нас был уговор… - это я с недовольством любовнику, продолжая стоять.
- Помню-помню, садись! Парни выпьют, немного похмелятся, через час, уверяю, уйдут!..
      Ну и ладно, и пусть, раз им этого хочется, и пусть мысленно трахают!.. все сильней возбуждаясь, пусть глазами меня, чтобы дома, на деле, это сделали с женами, часто-часто забытыми, в этом плане голодными…
- В таком случае налейте и мне, - согласилась-таки.
      И пила, не пьянея нисколечко. Но пьянели они, мужики, разговорам, казалось, и не будет конца. Прошло сорок, наверно, минут…
- Пойдем, девочка, в спальню, - как, ко мне подходя, произнес более прыткий из Кондрата гостей.
- Не боишься?..
- Чего?!.. – харя этого типа и впрямь больно противная.
- Что затрахаю до смерти.
- Ну ты, девка, даешь!..
- Мое имя Виктория!
- Меня больше волнует твоя жопа, не имя!..
      Кондрат, сволочь, молчал, с мордой, правда, серьезной…
- Раз уж ты так желаешь засунуть в мою жопу язык, то не буду противиться, - поднялась и направилась в спальню, тип под хохот друзей плелся сзади меня.
      Боевые искусства… Хорошо, когда помнишь хоть что-то из того, что умел. Шесть секунд – и блудливый подонок уже был на полу, был, похоже, в «отключке». Руки-ноги как будто целы, слава Богу, дышал.
- Больно хилый он ёбарь, - войдя в комнату, тем. – Ну, кто следующий, ты?..
- Я свой *** не на помойке нашел, – проявил красноречие второй, - во всякое дерьмо не сую!
- Потому, что его, настоящего, у тебя, я уверена, нет!..
- Эй, Виталька, заткнись!.. – рявкнул грозно на друга Кондрат.
- Раз нет больше желающих, я, пожалуй, пойду, - нашла сил улыбнуться и, взяв сумку, ушла.
      Лишь двенадцатый час. Совершенно трезва, но безумно уставшая. Кто бы мог мне помочь?.. Максим – парень из тех, кто способен ублажить, но не более того, попросту говоря, весьма опытный трахальщик. Тихомиров Рудольф Эдуардович?.. Он, увы, слишком чист и, наверное, спит… Может быть, и женат, лишь о том промолчал… И надежных подруг, к сожалению, нет – таких быть и не может!.. Значит, все же к Рудольфу…
- Да, я слушаю, - сонным голосом он.
- Ты женат?.. – этак прямо быка за рога.
- Нет, Викуля, я холост.
- В тридцать лет и живешь у родителей?..
- Мне пока двадцать восемь. Слава Богу, квартира своя.
- Можно, я у тебя часа два отдохну? Но без всяких там вольностей!..
- Да, конечно, ты где?!..
- Хочешь за мной приехать?..
- Скажи только, куда?!..
      Сообщила название улицы, с облегчением вздохнула…
Он примчался за мной через десять минут! Вот, что значит влюбленный!..
- Говорила, что свидимся, - уже сидя в машине, между прочим, в шикарной, совсем новой Тойоте, улыбнулась ему. – Слишком быстро, пожалуй…
- Значит, так суждено, - явно очень счастливый, в то же время печальный мужчина.
      Тротуары и улицы, насаждения, люди… Все живые, смеются и куда-то идут, и куда-то торопятся. Только я никуда… Душой рвалась к своим сорванцам, увы, зная, что к ним мне пока что нельзя!..
      И квартира шикарная… Не богач, очевидно, все же парень небедный. Правда, деньги его мне совсем не нужны…
- Выпить хочешь? – спросил.
- Хочу только поспать.
- Тебе плохо?..
- Ага.
- В таком случае молчу, - вздохнул он, будто плохо ему. – Чем смогу, помогу, но об этом потом… Будешь спать в этой комнате, я сейчас постелю.
- Нет, не надо, пожалуйста… хочу только с тобой, но в одежде, в обнимку.
- Да, я вижу, тебе в самом деле несладко, - открыл ящик комода Рудольф. – Вот возьми, одень лучше трико.
- Оно мне велико!.. – чтобы скрыть свои чувства, а хотелось реветь, попыталась шутить. – Я в нем буду как чучело!..
- Я сказал, одевай!.. – приказал, тут же вышел из комнаты он.
      Кого любим, тому не даем… Разве это не нонсенс?.. До любви настоящей к нему мне еще далеко, просто жмусь к человеку хорошему, доброму. И сама в это время, к сожалению, в дерьме… Чтоб кого-то всерьез полюбить, нужно быть много чище…
      И вот мы с ним в обнимку… Было очень приятно и уютно, тепло; и флюиды мужчины проникали в меня… Очищение?.. Да…
      И проснулась от взгляда, взгляда нежного-нежного… Мой мужчина сидел и смотрел мне в лицо, как никто до сих пор…
- И впрямь любишь?..
- Люблю.
- Может, все же воздержимся?..
- Даже если у нас ничего не получится, я способен все-все пережить!..
- Приму душ…
- Да, иди…
      И была уже к этому времени совершенно чиста и впервые за многие месяцы, годы, стала частью мужчины влюбленного и способного быть только-только моим, кто сумел стать и частью меня…
      Из Инты я, однако, уехала. Ненадолго, конечно…


      Лондон снова мне очень понравился. И неправда, что Англия есть страна консерваторов. Если это и так, то они, англичане, – консерваторы в меру, то есть в их государстве нет таких переборов, какие сплошь и рядом видны, колют глаза в России. Приходилось в столице Британии быть уже несколько раз, и все в ней, повторяю, мне нравилось, но тянуло домой, как ни странно, к жене. И вот я в Шереметьево. Время было семнадцать с минутами, встретил, кстати, министр.
- Возвращаться в казенные стены мне сегодня, признаюсь, не хочется, - произнес он с улыбкой, - но хотелось бы из первых уст услышать все подробности форума, как конкретно там, в Лондоне, развивались события.
- И где мы побеседуем, Михаил Константинович?..
- В кабаке, разумеется!.. Кое-что мне расскажете, заодно и расслабимся.
- Что ж, согласен, поехали, - не хотелось его огорчать.
      Ресторан… и весьма дорогой – как-никак, а мы люди небедные и к тому же при власти. Заказали бутылку хорошей и почти что без запаха водочки, кой-какие салатики, бутерброды с икрой, то есть то, что приятно простой русской душе.
- Майкл Дэндовер – мужчина весьма и весьма педантичный и чертовски умен, - начал я свой рассказ.
- Это я уже слышал, - перебил меня босс.
- Да, и верно, об этом вам уже говорил… Столько много в последние дни информации «слил», что уже и не помню, чем конкретно загружены вы...
- Чисто технологические и всякие служебные вопросы меня в данный момент мало интересуют, расскажи мне, Владимир Денисович, что-нибудь о их нравах, привычках и о жизни народа, людей.
- Вы же в Англии были не раз!..
- Верно, был, но давно. Жизнь течет как река, постоянно меняется, – любопытный таки Михаил Константинович.
      И пришлось вспоминать, хотя как там они, англичане, живут, говоря о привычках и нравах, я не очень и знал. Положение трудное, но небезвыходное…
- Ты, похоже, буксуешь, - долго слушав-таки, усмехнулся министр. – Видно, мысли твои, дорогой мой Владимир Денисович, в сей момент далеко. Видно, жаждешь к супруге под крылышко…
- Отрицать не могу, это верно заметили, - мало-мальски смутившись, ему…
      Водка, водочка, водка… Вот такие уж мы, мужики, и к тому же все-все, от простого рабочего и до важных персон. Плохо – пьем, хорошо – тоже пьем!..
      В ресторане хорошая музыка, джаз. И опять же нетрезвые, однако прекрасно свое дело знающие музыканты… И певица хорошая, чем-то напоминающая внешне холодную, в прошлом очень и очень известную мадемуазель Блюз, весьма сильную внутренне женщину… Ба, и музыка Гершвина, его коронная вещь, колыбельная из оперы «Порги и Бесс»!..
- Я бы взял и вторую, - разливая остатки, Михаил Константинович, - но ты попросту киснешь, совершенно не в том настроении…
- Да, вы правы, достаточно!..
      И допили; простились; слава Богу, домой!..
      Настежь окна, ура!.. И в прихожей любимая женщина…
- Ну и где ты была?.. – первым делом спросил, ставя сумку на пол. – На звонки не отвечала…
- Мог бы сначала и поцеловать, - улыбаясь, ответила Ксения и прильнула сама. – И позволь сообщить, к нам приехала Вика.
- Как приехала, где?!..
- Здесь я, папочка, здесь!.. – появилась и дочь, а за ней и Степан.
      И так далее, так далее. Одним словом, телячьи нежности. Говорить о серьезных, только взрослых членов семьи касающихся проблемах при Степане, конечно, нельзя, как нельзя обсуждать и при дочери только нас с супругой касающиеся проблемы. Оставалось лишь ждать, когда все разбредутся, чтобы поговорить с каждым по отдельности.
      И вот мы наконец-то со Ксенией остались ненадолго одни.
- Расскажи же хоть вкратце, где же ты в это время была?..
- Разве это имеет значение?.. Главное, что я здесь!..
- Вопрос в том, как ты долго здесь будешь, как ты долго намерена быть?..
- Хочешь выгнать?..
- О нет!.. Хочу только напомнить, что мне уже пятьдесят один год. И пора бы мне знать, что, чего ожидать, на что в жизни надеяться.
- Все зависит от нас, - волновалась она, - от тебя… Не заставляй меня лгать или давать какие-либо обещания. Могу только сказать, я стараюсь и буду стараться быть той, более-менее сдержанной и порядочной женщиной, какой ты меня знал лишь несколько месяцев назад. Если оба того захотим, рецидивов не будет…
- Значит, будем стараться!.. – обнимая, целуя ее.
      Спустя десять-пятнадцать минут…
- Как ты здесь оказалась? – разговор уже с дочерью. – Там, в Инте, все-все бросив, никому ничего не сказав…
- А откуда ты знаешь?..
- Позвонил прямо в Лондон, когда я весь в делах, возмущенный Андрей.
- Возмущенный и, думаю, пьян! Совсем крыша поехала, пусть бы меньше с друзьями лакал!.. – улыбалась она. – Ну а если серьезно, захотелось увидеть тебя, вот, взяла и приехала. Ты не рад?..
- Рад, Виктория, рад. Но пойми же и ты, каково было мне!.. Правда, муж твой чуть позже мне опять позвонил, сказал только: нашлась!.. А могла же о всем сообщить и сама!..
- Прости, папа, исправлюсь, - обняла вертихвостка меня, - как сказал бы мой Димочка, я так больше не буду!..
      Разговоры на этом закончились и внешне все стало на свои места, все же мне было ясно одно, что меня водят за нос. Как Виктория, так и Ксения. Раз уж обе того очень-очень хотят, пусть глупышки считают, что я вполне удовлетворен.
- Забыл даже похвастаться, - весь сияя, Степан, - смотри, папа, смотри, что купила мне Вика!..
      В руках сына коробочка, из которой он вытащил похожий на видеоплеер, все же мне незнакомый предмет.
- И что это такое?..
- При помощи этой штучки, - охотно объяснил он, - можно слышать на расстоянии, метров, скажем, за тридцать, когда люди лишь шепчутся! Можно даже записывать, что они говорят!..
- Так ведь это прямой шпионаж!.. – негодуя, воскликнул в ответ, - вмешательство в личную жизнь!.. Черт-те что происходит! Кто такое позволил?!..
- Интересно-таки… - и насупился мальчик, очевидно, поняв, что эта штучка в итоге будет мной у него реквизирована.
- Верю, верю, сынок, - опомнясь и стараясь сделать это как можно мягче. – Дело в том, что подслушивать и тем более записывать чьи-либо разговоры – совершенно безнравственно!.. Что сказал бы ты сам, если б кто-то подслушал, узнал все твои тайны, а потом же, в придачу, о них всем рассказал?..
- Я бы в морду ему!.. – бесхитростно признался Степан.
- Я бы тоже, сынок.
      Тут вмешалась Виктория, обращаясь к нему.
- Уж прости меня, братик, что все так получилось… Завтра купим тебе, ну, что-либо другое, то, что хочешь ты сам. Хорошо?
- Ладно, Вика, согласен, - вздохнул мальчик таки, протянув мне «игрушку».
- Покажи эту штучку премьеру, - возмущенная Ксения, - пусть и он полюбуется, чем торгуют в России!..
- Очевидно, придется, - жалко было мальца.
      И вернулся откуда-то старший, Сергей.
- Где так долго болтался? – обнимая его.
- Дела, папа, дела!..
- Больно стал деловым, пора, видно, пороть!..
- Надо было чуть раньше, - улыбался парнишка, - а теперь, увы, поезд ушел!..
      Скоро девять часов…
- Мы хоть ужинать будем? – спросил я, обращаясь к жене.
- В два этапа, мой друг, - с хитрыми нотками в голосе отозвалась Ксения, - накормлю первым делом детей, позже сядем и мы.
- Намек понят, я рад!..
      И действительно рад – стало ясно, что следует ждать и интимных услад… Великолепие же этих услад заключается в блаженстве и в стирании из памяти накопившихся в человеке негативных и малоприятных ощущении… в то же время в зарядке энергией, а она в нашем возрасте и при нервной работе ой и ой как нужна!..
      Все, казалось, крутилось совершенно немыслимой скоростью, в течение каких-то трех часов произошло столько всяких событии!.. Аж кружилась слегка голова.
      Поздний ужин, и с водочкой – дамы пили вино. Позже душ и постель… Возбудился без запаха Танечки, но в объятиях женушки вспомнил и представил себе, что ласкаю ее… Значит, снова измена, и так будет всегда… Против природы, как говорится, не попрешь…
      Другой день и работа; появилось окно… И достал тот гостинец, Викой для братика опрометчиво купленное подслушивающее устройство. Изучив мало-мальски инструкцию, эту штучку включил и услышал тотчас голоса – видно, Степа все-все записал…
- Вот чего не ждала, - это голос супруги, - что приедешь в Москву. Зная то, что отец в сей момент далеко.
- Вот чего не ждала, - усмехнулась Виктория, - что припрешься домой и сама, бросив даже исправного хахаля.
- Неужели и правда ревнуешь?..
- Нет, Андрея нисколечко, просто жалко отца… Да и совестно мне, скажу честно, пред ним, это просто кощунственно!..
- У отца, между прочим, есть свои увлечения, о чем знать тебе, детка, полагаю, не стоит.
- Полагаю, не стоило втягивать в свои сети Андрея, превращать его в любовника!..
      Ну и ну!.. Это просто кошмар!.. Запись, видимо, сделана еще позавчера. Боже мой, и все это услышал еще маленький Степа!.. Одна только надежда на то, что он мало что понял, а быть может, не понял и вообще ничего. Разобраться во всем трудно было и мне. Значит, Ксения была в это время в Инте и там трахала этого… Вероятно, почти что в открытую… Вике это, естественно, не особо понравилось и она их оставила… и решила поехать в Москву – дверь открыла своим же ключом… А чуть позже опомнилась и вернулась домой моя блудная женушка…
- Давай выпьем еще по бокалу вина, - голос Ксени опять, с предложением Виктории.
- В прошлый раз напоила достаточно!..
- Ради Бога, прости, так сложились, увы, обстоятельства!
- Я по сути невредная… И виню лишь Андрея!.. Раз действительно хочешь, можем выпить еще...На сей раз без снотворных…
- Иди, девочка, в ванную, - спустя пару минут снова вкрадчиво старшая, - примешь душ да и ляжем в постель…
- Ты на что намекаешь?!.. Совсем крыша поехала!..
      Понимал в это время и сам, что прослушивая весь их разговор, вел себя тоже очень безнравственно, но ведь это касалось Виктории!..
- Видно, ты в этом деле и впрямь глупая девочка, - без обиды ответила Ксения.
- Я не лесбиянка!
- Никто тебя и не заставляет стать лесбиянкой!.. Просто я, чтоб ты больше не злилась, хочу сделать тебе очень-очень приятное, и хочу тебя нежно обнять, целовать… в том числе и меж ножками. Ты же это так любишь!.. Никаких действии от тебя и не требуется, будешь только лежать! Можешь даже прикинуться спящей… испытывая при этом совершенно другие, чем в объятиях мужчины, поверь, более яркие, головокружительные ощущения!..
- Ах, не знаю, не знаю… - сомневалась Виктория.
- Знать тебе, между прочим, ничего и не надо!.. Иди, детка, под душ, потом ляжешь в постель… позже сладко уснешь…
- Ладно, Ксеня, иду… Но учти, буду только лежать!..
      Боже мой, это дочь и жена! И все это – гипноз, настоящий гипноз!..
      Запись, кстати, закончилась. Видно, Степа нашел разговор своей мамы с сестрой мало чем привлекательным и скучным, выключив свою «игрушку», повернулся тотчас на бочок, чтобы вскоре уснуть. Но ведь все это мог и прослушать Сергей!.. Боже мой, что же делать, что делать?!.. Если дам им обеим вот все это прослушать, Вика будет стыдиться и избегать встреч со мной, своим родным отцом, ну а Ксеня, а Ксения... много знает о мне… Что могу ей сказать, когда рыльце в пуху?!.. И что делать, не знал…
      Нету в жизни такой, до конца засекреченной тайны, которая раньше или позже не стала бы известной всем, тем более таких тайн не может быть во взаимоотношениях между близкими людьми. Совершенно понятная и доступная истина, так ведь нет, игнорируем, надеемся кого-то обхитрить, обмануть…
      Стер к чертям эту запись и тотчас с облегчением, будто ничего не слышал, вздохнул. Ближе к вечеру действительно пришлось встретиться с премьером. По другому, естественно, поводу. Обсудив все вопросы, протянул ему свой, скажем так, любопытный презент.
- Это старшая дочь по ошибке, на скорую руку купила малолетнему сыну, - коротко объяснил ситуацию. – Оказывается, это настоящее подслушивающее устройство! И такое у нас продается детишкам!..
- Хорошо и спасибо, Владимир Денисович, - сморщил брови мужчина, - непременно во всем разберусь!.. Сколько же оно стоило?..
- Дочь сказала, что тысячи три.
- Обнаглели прохвосты совсем, ну, я им покажу!.. – спустив пар, улыбнулся председатель правительства. – Кстати, эту игрушку я вам позже верну, пусть останется как память. Полагаю, за мной вы шпионить не будете.
- Нет, конечно же, нет!.. – улыбнулся в ответ.
      Ровно в пять телефонный звонок…
- Еще раз вам спасибо, - это снова премьер. – Меры принял, до встречи.
      Шустрый парень, однако, и еще молодой. И дай Бог ему всяческих благ!..
      Пора ехать домой, к своим слишком, увы, похотливым девчонкам…
- Погодите секундочку, - на выходе из министерства остановил милиционер, протягивая уже знакомую мне коробочку. – Это вам от премьера.
      Вот так, лихо управился!.. Куда только мне это девать?.. Пока можно в свой кейс…
- Как, папуля, дела?.. – встретив с радостью, Вика.
- Слава Богу, путем!.. – обнимая ее. – Ты что, дома одна?..
- Да, одна… Лишь недавно вернулась сама.
- Нагулялась?..
- Ага. Между прочим, Степану, вместо того, который ты забраковал, я купила подарок другой, ему, знаю, понравится.
- Ну и что на сей раз?..
- На сей раз вещь совсем безобидная, но увидишь потом!.. - улыбнулась упертая.
- Может, ты совершенно истратилась, может, дать тебе денег?..
- Нет, не надо, достаточно...
- А где все?..
- Ты, я вижу, папуля, забыл, что сегодня третье сентября и начался учебный год!..
- Значит, все при делах! Кормить будешь?..
- Пошли.
- Накрывай в током случае на стол, я сейчас подойду…
      Сейф стоял в моей комнате. Современный и прочный. Больших денег в нем не было, в основном документы, кой-какие бумаги. В самый угол поставил это хренов устройство...
- Так ты даже сегодня и не видела Ксению? – уже в кухне, у дочери…
- Нет, мне, папа, супруга твоя, только ты не серчай, и не больно нужна, - покраснела-таки.
      Значит, все же нужна!.. Может, лжет, что не виделись?..
- Ну и чем же накормишь?.. – был голодным как волк.
- Карбонад и пюре… А ты руки хоть мыл?
- Мыл, противная, мыл!..
- Поем, кстати, и я, - не обидевшись, Вика.
      Спустя десять-пятнадцать минут, допивая компот…
- А что дальше с Андреем, - вновь спросил у нее, - как ты с ним собираешься жить?..
- Как жила, так и буду, - лишь пожала плечами она, - пусть все будет как есть. Может быть, когда-либо и возьмется за ум.
- Жди от моря погоды!..
- Завтра, кстати, поеду домой. А может, и полечу, - убирая посуду, хозяюшка. – Соскучилась по деткам. Андрей их очень любит и во всем потакает, без меня их испортит совсем.
- Благо, любит хоть их, - вставая из-за стола. – Ладно, дочка, спасибо.
- На здоровьишко, папа.
      Значит, завтра уедет, так решила сама… Может быть, между ними, между Викой и Ксенией, ничего-то и не было?.. Увы, глупо надеяться…
      И вернулись мои пацаны, и вернулась моя ненаглядная… И весь вечер за ними, за женой и за Викой, следил… Боже мой, в кого я превратился?! Мелкий сальный шпион!.. Степа новым подарком был и правда доволен – настоящий почти тепловоз, красочные пассажирские вагоны, рельсы, шпалы и стрелки. И внушал себе мысль: жизнь прекрасна, прекрасна… До тех пор, пока дочь, собираясь в постель, не отправилась в ванную.
- Я сегодня купила, - якобы спохватилась супруга, - отнесу нашей Вике шампунь.
      Нашей Вике, сказала она. Запретить это сделать ей, конечно, не мог. Задержалась же Ксения в ванной, когда дочь совершенно раздетая, аж на пару минут.
- Смотри, только не вздумай опоить мне снотворными папу!.. – почти все, что услышал, находясь как последний трусишка-лопух в это время за дверью.
- Ладно, детка, увидимся!.. – возбужденная Ксения.
      Вот такие дела. Парадоксы и только!..
- Что ж так долго там делала?.. – едва Ксеня вернулась, спросил я у нее совершенно естественно.
- У нас, милый, свои, чисто женские тайны!.. – артистично ответила та.
      Через десять минут…
- Вчера только размялись, - когда все уж легли, вкрадчиво заговорила жена, имея в виду секс, - нам бы это опять… На сей раз без спиртного и по полной программе!..
- Намек понят, блудница!.. – и с улыбкой ответ.
      И по полной программе… На языке Ксении это означает, что ей хочется и она намерена удовлетвориться лишь оральной любовью. Взамен, видно, тому, отчего возбуждалась, но не получала от Виктории… Вероятно, лесбийские игры, в отличие от моих ласк, много больше заводят и ввергают несчастную в экстатический транс. Игры, впрочем, опасные. Так недолго и чокнуться, стать каким-то маньяком и дойти до последней черты!..
      Принял душ и в постели ждал Ксению. Но вчерашнего трепета, предвкушая услады, к сожалению, не было, и большого желания не было. Превращаясь в самца, достал Тани трусы… Запах тотчас меня опьянил – он таки сохранился! Тут вернулась из ванной жена.
- Если будешь послушным, исполняющим все мои прихоти мальчиком, - лепетала как девочка, оказавшись над мной, поднося свои прелести к моим жадным губам, - то в ближайшее время пригласим к себе в гости и Танечку!..
- Давно этого жду!.. - успел только сказать.
      И любил и ласкал, нет, не Ксению, ту, еще юную девушку…
      Спал младенческим сном – вероятно, и впрямь был опоен снотворными… В эйфории прошел и рабочий мой день. Проводили со Ксеней Викторию и в семь вечера вернулись домой. Детей все еще не было.
- Пошли есть, - предложила жена.
- Нет, пока не хочу.
- Отчего же пропал аппетит?.. – без иронии вопрос.
- Столько всяких событии, голова идет кругом!..
- Погостила любимая дочь. Разве это событие?!..
- Видно, просто устал, - тут же лег на диван.
      Легла рядом, в халате, и Ксения. Так, что ноги раздвинуты, видны были трусы… Вскоре пальцы мои оказались под ними и пробрались сквозь заросли…
- Придут дети, не надо!.. – попросила жена.
      Боже мой, неужели и губы Виктории побывали вот в этой, всегда влажной щели?!..
      -     Что-нибудь расскажи, - убрав руку таки, - например, о своих пациентах, больных.
- Что о них, дорогой мой, рассказывать, - призадумалась Ксения, - многие из них сами себе враги, сами себе внушающие кучу всяких болезней ипохондрики. Самогипноз – великая сила!.. Странно все же одно, что повлиять на свою судьбу в лучшую сторону при помощи самогипноза может далеко не каждый, к тому же прикладывая к осуществляемому желанию огромные усилия, а вот внушить себе какую-либо болезнь или недуг может практически всякий, без особых усилии. Огромный вред здоровью приносят именно здоровья касающиеся рубрики в средствах массовой информации, в которых с завидным постоянством утверждается, что все мужчины старше сорока лет – практически импотенты, каждая женщина – склонна к онкологическим заболеваниям, у каждого третьего человека – гипертрофированна печень, а у бедных мужчин – предстательная железа. Я бы гнала всех этих  зажравшихся эскулапов вон поганой метлой!.. Вместо того, чтобы внушать что-либо положительное, они больше пугают и без того мнительных, склонных к самовнушению людей.
- В этом ты абсолютно права, - согласился с женой.
- Извини, но мне надо что-нибудь приготовить поесть, - подскочила она. – Ну а ты полежи, отдохни.
- Ладно, милая, ладно.
      И вот так всякий раз!.. Так устроен сей мир, что все жены заботятся о комфортном бытье своих членов семьи. Не я это придумал…
- Может, чем помогу?.. – придя в кухню, хозяюшке.
- Ты сегодня какой-то… - подозрительно глядя, отозвалась она. – Странно себя ведешь…Раз уж тут появился, присядь.
- Что ж так долго их нет?.. – имея в виду детей, приземлился на табуретку.
- Прибегут, как обычно, голодные!.. – уже жаря картошку.
- Очень хочешь сегодня?.. – через пару минут, неожиданно, задала мне вопрос.
- Ты о Тане?..
- Естественно!..
- Что ж, признаюсь, безумно!.. - вероятно, слегка покраснев.
- Так бы сразу сказал!..
      Тут и впрямь в дом ворвались голодные, как всегда в таких случаях, возбужденные дети и угомонились только тогда, когда сытно наелись.
- Брысь, проказники, в детскую, - прогнала их жена, - и готовьте уроки!..
      Те не стали противиться. Вслед за Ксенией в комнату вошел тотчас и я.
- Ну что, звоним?.. – она.
- Да, голубушка, да!..
      Таня, видно, сначала противилась, согласилась не сразу.
- Ты доволен?.. – кладя трубку, спросила жена.
- Конечно!..
- Цени!.. Первым делом, пожалуйста, поешь, будет жаркая ночь!..
      Не означает ли это, что я променял свою дочь на кукую-то девицу?!.. Ах, как сильно таки мы зависим от женщин!.. Женщины – своего рода наркотик, в смысле в том, что когда уж какую из них очень-очень хотим, мы, мужчины, готовы на все!.. И лишь позже, насытившись, начинаем искать еще более сильный и способный сразить наповал, лишь кажущийся невинным, но коварный наркотик. Разве это не глупо?..
      И шло медленно время. Наконец-то в одиннадцать тридцать на мобильный звонок… Дверь открыла ей Ксения…
- Вот, пришла, - вновь смущаясь, Татьяна.
- Рады, милая, рады!.. – позволяя себе ее тотчас обнять, встретил девушку я.
- Раздевайся быстрее!.. – уже в спальне продолжила женушка. – Мой супруг от желания прямо сходит с ума!..
- Скажу честно, без вас было плохо и мне, - совершенно бесхитростно, наша юная гостья, - исстрадалась совсем…
      И прекрасная музыка, две прекрасные женщины… Я лежал на спине… Вскоре Друг оказался во рту моей опытной женушки, а чудесная девичья попка другой, и не менее опытной девушки, с разделяющим ее на две белые половинки впадиной и сырым желобком посреди, приближалась к лицу… С упоением сжимал ее щечки в ладонях… И она улыбалась, Тани милая жопочка, этак робко, смущенно, в то же время призывно, умоляя: «Целуй же!..»  И осыпал ее поцелуями!.. Наконец мои губы коснулись, тотчас впились в слегка приоткрытые и уже затвердевшие, и немного набухшие нижние, похотливые губки… Язык вскоре пробрался вглубь ее родничка, тут же начал вылизывал все-все Танина прелести. И я плакал от радости!..
      Сумасшедший, вы скажете. Уверяю, что нет. Если даже слегка и помешанный, то всего лишь слегка!..


      Долго ждали Владлены звонка, но его, к сожалению, не было, а наш Главный технолог совершенно раскис.
- Как ваше драгоценное здоровье, Вячеслав Казимирович? - между делом однажды спросил. – Не прошли ли ранее мучавшие вас головные боли?..
- Как ни странно, прошли, - пожимая плечами, вздохнул, - будто их не бывало.
- Отчего же тогда вы в плохом настроении, разрешите спросить? Не можете забыть девушку?..
- Не могу, - снова тяжко вздохнул, - и, по правде, совсем не хочу.
- Приходилось ли вам так влюбляться и раньше? – полюбопытствовал я.
- Было дело, не скрою, но так!.. никогда, даже в юности не было!.. При всем этом, заметьте, я люблю и жену!.. – вот и весь разговор.
      Эх, Владлена, Владлена!.. И успела уже развестись, если это не ложь, и на вид очень милая, а на деле коварная, прямо женщина-вамп!.. Бесовщина какая!..
      Вот уже и сентябрь и прошло много времени; наше дело, увы, в тупике.
- Что у вас на работе?.. – на днях поинтересовалась жена. – Удалось ли поймать эту вашу шпионку?..
- Никакая она не шпионка, она – только орудие, так сказать, исполнитель.
- Не шпионка, а все же… вокруг пальца вас всех обвела.
- Придет время, поймаем, если только жива…
      Если только жива, если все еще в городе, если все еще в нашей стране…
      Спустя несколько дней ко мне сам подошел Вячеслав Казимирович.
- Я бы мог обратиться к психиатру или какому-нибудь экстрасенсу, гипнотизеру и сам, - начал он неуверенно, - однако в интересах дела…
- Да, конечно, вы правы! – перебив, даже обнял его. – Я о том уж думал не раз!..
      И нашли специалиста.
- У меня впечатление, - выслушав меня, призадумался Иустин Витальевич, один из самых известных гипнотизеров страны, - что с этой Владленой я уже где-то раньше встречался.
- Не в постели, надеюсь, - пошутил-таки я.
- Нет, конечно, Олег Емельянович, - улыбнулся сорокалетний, с цепким взглядом мужчина и продолжил серьезно: - Что ж, давайте попробуем. Для начала хочу познакомиться с вашим Главным, увы, пострадавшим технологом, в первую очередь мне необходимо с ним побеседовать. Тет-а-тет, разумеется. Необходимо выяснить, как легко от поддается гипнозу.
- Ради Бога, сейчас!.. – был серьезно настроен и я.
      Разговор продолжался минут тридцать, не менее. Больно долго, на мой взгляд.
- Ну и как?.. – с нетерпением спросил, вновь войдя в кабинет.
- Наш герой, успокою, очень-очень гипнабельный и, как ни странно, до сих пор находился под влиянием той девицы, - сообщил мне профессор. – Произошло это скорее всего из-за ее непрофессионализма, правда, внутренних сил у нее предостаточно. Но могло быть и так, что Владлена сделала это умышленно, с целью когда-либо воспользоваться своей властью над ним.
- И что дальше?..
- Кое-что уже сделано. В данный момент Вячеслав Казимирович от этого рабства освобожден и принадлежит только себе. Не скажу, что забыл о Владлене совсем, но уже не так сохнет по ней. Пусть сегодня еще отдохнет, ну а завтра продолжим. Но работать с ним буду один!..
- Как же так?!..
- Полагаю, вы можете все-все-все записать… Позже вместе просмотрим…
- Да, действительно, можем, - согласился с ним я.
      Другой день. Уже прямо с утра в моем кабинете были установлены камеры, записывающая аппаратура и так далее, так далее, а ровно в одиннадцать, после тщательной проверки всех этих технических средств, вновь пришлось его на время освободить.
- Большую часть всей этой хренотени, - имея в виду аппаратуру, недовольный мой зам, - можно было разместить и у меня. И могли бы все видеть и слышать, наблюдать за всем происходящим прямо сейчас!..
- Не ропщите, Леонид Эдуардович, - успокоил немного его, - и поймите, гипноз – весьма тонкая штука!..
- Но ведь часто бывают и публичные сеансы!..
- Только ради того, чтобы поразить публику!.. Наши цели значительно выше!.. В конце концов профессору виднее, как лучше провести этот сеанс.
- Да, наверно, виднее, - произнес с сожалением коллега.
      Прошло более получаса… Ожидание… Наконец-то звонок…
- Результаты, я думаю, должны вас поразить, - доложил Иустин Витальевич по телефону, - но, пожалуйста, позвольте мне чуть-чуть отдохнуть, чтоб придти хоть немного в себя.
- Хорошо-хорошо!..
      Результаты должны поразить… Любопытно-таки…
- Видно, эта работа и впрямь очень тяжелая, - резюмировал зам.
- Вот и я так считаю, Леонид Эдуардович. Гипнотизеру, как впрочем и актеру, приходится чуть ли не все время говорить, при этом еще и думая, то есть тратя не только физическую, но и огромное количество психической энергии. Между прочим, считается, что говорить – одна из самых тяжелых для человека работ.
      Вновь звонок…
- Я готов снова с вами увидеться. Вы придете сюда?..
- Да, Иустин Витальевич, ждите…
      И почти что бегом…
- А где наш подопечный?.. – в кабинете профессор один.
- Я его отпустил. Между прочим, он полон энергии, ничего из того, что мне здесь рассказал, и не помнит. И не надо ему ничего говорить.
- Да, конечно, как скажете!..
      Вскоре все нами было налажено, я, мой зам и профессор, с очень-очень серьезными лицами, наконец-то уселись, нажав клавишу Enter, уставились на монитор компьютера.
- Можете снять туфли, - обращаясь, конечно, к технологу, заговорил гипнотизер, - и ложитесь на этот диван.
- Так и быть, отдохну, - как бы пытаясь себя подбодрить, произнес Вячеслав Казимирович и действительно лег.
      Иустин Витальевич поднес свою раскрытую ладонь несколько выше уровня глаз пациента, на расстояние восьми-двенадцати сантиметров, и заговорил спокойным, однако повелевающим тоном:
- Первым делом расслабьтесь, приготовьтесь ко сну… С вами ничего плохого не произойдет, можете мне полностью довериться… Не отвлекаясь ни на какие мысли, смотрите в центр ладони… Да, вот так, хорошо…
      Так прошло три-четыре минуты.
- Через несколько минут вы погрузитесь в сон, - снова заговорил гипнотизер, -  и будет слышать только мой голос… Ваши веки тяжелеют, наливаются тяжестью, вам становится трудно сопротивляться желанию спать и оно, это желание, все нарастает и нарастает… Веки тяжелеют все больше и больше… Тяжелеют и тяжелеют… Вы не можете сопротивляться все нарастающему желанию спать…
      Наш технолог, казалось, в самом деле уснул. Глаза были открыты!..
- А теперь я досчитаю до десяти и вы заснете окончательно. При этом вы будете хорошо слышать мой голос и выполнять все мои указания, все мои просьбы… Один. Веки тяжелеют и тяжелеют, а сонливость нарастает… Два. Вы будете спать и слышать мой голос… Три. Желание спать усиливается, вы не в силах этому сопротивляться… Четыре. Вы абсолютно расслабляетесь. Сонливость нарастает и нарастает… Пять. Веки очень тяжелые, а все мышцы расслаблены… Шесть. Вы засыпаете, засыпаете, засыпаете… - в самом деле закрылись у мужчины глаза. – Семь. Сонливость нарастает все сильнее и сильнее… Восемь. Вы не можете сопротивляться желанию спать, вы практически спите… Девять. Вы засыпаете окончательно… Засыпаете, засыпаете… Десять. Вы спите…
      Тут реальный, то есть рядом сидящий профессор решил нам пояснить:
- В данный момент пациент, вне всякого сомнения, уже находился в гипнотическом трансе, однако мне необходимо было проверить, насколько он глубокий.
- Хорошо, смотрим дальше, - ему.
- Вы лежите в саду на траве, - продолжение записи сеанса, - теплый день, в небе солнышко, запах яблок, цветов и полнейший покой… Вам приятно?
- О да!.. – с блаженным выражением лица ответил наш спящий герой.
- Ваш покой нарушает жужжание пчелы, и она совсем рядом с лицом!.. Вы ее отгоняете.
      Вячеслав Казимирович действительно махнул несколько раз рукой.
- Улетела, - сказал.
- Вам спокойно и хорошо, - продолжил гипнотизер. – Но теперь, уважаемый, вспомните, как вы шли на свидание с Владленой. В первый раз когда шли. Волновались, наверное?..
- Да, - снова с блаженным выражением лица отозвался технолог. – Был прекрасный и солнечный июньский вечер, я купил ей цветы, потом нанял такси… Девушка почти и не опоздала, что нечасто случается…
- И куда же ее повели?..
- Предложил ей пойти в ресторан, но Владлена сказала, что в такую погоду сидеть в кабаке неразумно и глупо, и смешно и грешно. Пришлось ехать на дачу. Ясно дело, свою. Правда, очень боялся, что увидят соседи и доложат жене. В итоге все обошлось благополучно.
- И вы пили на даче вино.
- Да, конечно, мы выпили… Дверь, конечно, была изнутри заперта, однако окна на втором этаже, где мы с ней находились, открыты… Я глазами ее раздевал, что не оставалось незамеченным, могу даже сказать, что она поощряла меня многообещающими улыбками... Неожиданно девушка заявила, что ей стало невыносимо жарко, я же в свою очередь предложил ей принять душ.
- Согласилась?..
- Ага, - улыбался во сне Вячеслав Казимирович, любитель чересчур молоденьких девушек. – А вернувшись в халате жены, глядя прямо в глаза, Владлена повелела так сделать и мне. Рад был выполнить просьбу, а вернее, приказ!.. Кстати, я, освежившись, а вернее, совсем опьянев от предполагаемых услад, вышел к ней только в плавках.
- После этого секс?..
- Нет, не сразу, чуть позже. Сначала ей захотелось потанцевать. Танцевали по сути раздетыми, это было прелюдией к сексу… И когда наконец, сгорая от нетерпения, попытался ею овладеть, Владлена потребовала доказательств того, что я впрямь ее очень люблю, очень-очень хочу.
- Доказательств?..
- Ну да. Эта шельма сказала, что ей нравятся ласки, откровенно намекая на то, чтобы я первым делом ее долго ласкал и довел до экстаза лишь при помощи губ, своих рук, языка.
- И вы кинулись в омут.
- Разумеется, кинулся!.. Между прочим, внизу живота и меж ножками девушки было все чисто-начисто выбрито.
- В наше время такое никого не должно удивлять.
- Не должно, но… Поразила податливость, страсть, ее запах и вкус!.. Испытав весьма быстро блаженство сама, однако продолжая трепетать от возбуждения, девушка принялась ласкать меня… Это просто фантастика!.. Вскоре кончил ей в ротик… Но спустя только пару минут, совершенно нежданно-негаданно, вдруг в глазах у меня появился какой-то странный, совершенно доселе невиданный, весьма легкий, прозрачный туман. Стало очень приятно, и я тотчас уснул.
- Вы уснули, а девушка? Что сказала Владлена, что она говорила потом, когда вы уже спали?.. Говорила же что-то!..
- Говорила действительно, - явно стараясь вспомнить, сморщил брови технолог. – Как ни странно, сказала… что отныне, стоит ей захотеть, как я буду у ног, буду делать все-все, что прикажет она, то есть стану на время рабом, что малейшее непослушание с моей стороны будет сопровождаться страшнейшими головными болями, что смогу все ее пожелания узнать совершенно без слов, телепатическим способом, стоит ей захотеть!..
- Успокойтесь, пожалуйста, и вспомните, что происходило вечером того знаменитого дня, когда на другой день вы обнаружили, что замок от вашего кабинета закрыт только на два оборота. Расскажите, пожалуйста, о всем.
- У меня, у меня… у Владлены появилось желание, чтобы я в этот самый момент, ни с того ни сего, сделал копии кое-каких секретных документов, касающихся нашего будущего, пока еще не разрабатываемого проекта. Но ведь это предательство!.. Я активно противился…
- И тогда у вас страшно разболелась голова, и вы были по сути в беспамятстве…
- Да, по сути в беспамятстве.
- После того, когда вы эти копии сделали и записали все материалы на флэшку, голова перестала болеть?..
- Не скажу, что совсем, но чуть-чуть полегчало. Мне было приказано уничтожить какие бы то ни было следы, после чего закрыть кабинет, вынести флэшку на улицу и отдать ее мимо проезжающему мотоциклисту… Я пытался противиться, но, увы, безуспешно…
- Почему выходя вы сказали охраннику «тю-тю»?..
- Так мне было приказано, я же был словно зомби…
- Помните ли вы внешность мотоциклиста, на каком именно мотоцикле он к вам подъехал?
- Нет, лица я не помню, вернее, не могу помнить, ибо оно было закрыто забралом, а одет этот мужчина или парень был как типичный современный рокер, черная в заклепках куртка и тому подобное. Марки мотоцикла тоже не помню, они меня мало интересуют… Могу только сказать, что и мотоцикл и сам мотоциклист выглядели отнюдь не броско.
- Отдав флэшку, вы поехали домой?
- Хотел ехать действительно, но какое-то время, приходя в себя, просто сидел в салоне. Вдруг увидел ее!.. «Вы сегодня послушный, вы сегодня по сути герой, - улыбаясь игриво, говорила мне вкрадчиво девушка, - заслужили награду!.. Хотите поцеловать меня в губы?..» «Ясно дело, хочу!» - открыв дверцу авто. И когда я, трепеща, потянулся к губам, Владлена усмехнулась и с многообещающим видом произнесла: «Да не в эти, глупыш. Неужели так трудно понять?..» «Но не здесь же!..» - ответил, совершенно опешив, на мгновение представив ее более влажные нижние, между ножками губки, от которых мгновенно пьянел и которые были, уже были моими не раз!..  «Что ж, поехали за город, - и глядела лукаво, и глядела призывно развратница, - в какой-либо лесок, там, где меньше людей»… Полагаю, что было потом, вам понятно и так.
- После страстной любви вы уснули опять?..
- Скажу так, оказался в беспамятстве.
- И когда же очнулись?..
- Полдесятого вечера, сидя за рулем своей машины, около своего дома… Что со мной происходило в течение всего этого времени, начиная с момента, когда еще в кабинете разболелась голова, вспомнил только сейчас. Удивляло одно, когда дома пошел в туалет, обнаружил, простите, что мой член красноватый, будто где-то успел побывать…
- И все это забудете вновь…
      На этом эпизоде Иустин Витальевич приостановил просмотр недавно им произведенного сеанса.
- Полагаю, что дальше вам уже ни к чему и смотреть, - кратко нам пояснил и спросил: - Или все-таки хотите досмотреть?..
- Нет, спасибо, достаточно, - все еще в легком шоке отозвались мы.
- Я уже вам не нужен? – был готов нас покинуть профессор. – Или будут вопросы?..
- Не спешите, пожалуйста… В отношении этой Владлены создается такое впечатление, что она, прямо скажем, волшебник!.. Как же ей такое удается?..
- Очень сильная внутренне девица, хотя ничего сверхъестественно в ней, уверяю вас, нет и к тому же она дилетант. Одаренная, но… Остается вздохнуть, что такие способности пропадают зазря, - в самом деле вздохнул консультант.
- Зачем ей нужно было опять повидаться с технологом, заниматься любовью, как животным, в лесу?..
- Чтоб стереть его память, - пояснил Иустин Витальевич. – Повторю, что Владлена все-таки дилетант и не всегда уверена в результатах желаемого. С другой стороны, ей, очевидно, хотелось укрепить над ним свою власть.
- То есть власть над мужчиной, - философски настроенный зам,  – существом более сильным!.. Амазонка и только!.. Средство захвата и удержания этой власти не только у Владлены, но и у множества женщин расположено там, между ног, куда нас, к сожалению, а быть может, и к счастью бессознательно тянет…
- Беда в том, - снова пояснил профессор, - что полностью победить тягу Вячеслава Казимировича к Владлене, должен в этом признаться, совершенно бессилен и я, могу только блокировать телепатическое воздействие на него со стороны этой женщины. Однако если она снова предстанет пред ним в реальном обличии, ваш технолог нырнет в этот омут опять!.. Она может такое творить и с кем-либо другим, с кем угодно, от еще зеленого и совершенно наивного юнца, до дряхлого старика!..
- Ее необходимо остановить!..
- У вас на нее, - призадумался гипнотизер, - ничего и нет, никаких, полагаю, улик!.. Фоторобот – фигня!.. Была бы хоть какая-нибудь ее вещь, волосок или ноготь, сильный маг, полагаю, смог бы на нее повлиять, а со временем и обезвредить.
- Волоски у красавицы между ножками выбриты, - ляпнул глупость мой зам.
- Это мы уже знаем давно!.. - пришлось малость его осадить. – Боюсь, вы, Леонид Эдуардович, туда тоже готовы нырнуть!..
      Все, приплыли, тупик!.. Пришлось всем разойтись.
      К концу дня на работе звонок.
- К тебе можно сегодня зайти?.. – без вступления, Володя.
- Разумеется, можно!.. Я сейчас позвоню, закажу тебе пропуск.
- Значит, жди через двадцать минут, - как всегда, лаконичен мой друг.
      Тоже, кстати, грешен, тоже трахает юную, сам недавно признался, от которой совсем без ума, совсем юную девушку. А ведь он очень-очень неглуп, замминистра таки.
      Тут ко мне заглянул Вячеслав Казимирович.
- Разрешите зайти?.. – слишком робко спросил.
- Да, конечно, прошу.
- Хочу только спросить…
- Вы сначала присядьте!..
- Мне профессор, увы, ничего не сказал, - приземлившись, мужчина, - а я сам, скажу честно, не помню…
- Что происходило во время гипнотического сеанса?..
- Да, вот именно, что? Может, я все-таки в чем-нибудь виноват?!..
- Виноваты… но только в одном, - пришлось мне призадуматься, - в том, что не устояли перед чарами красивой женщины. Как мужчина могу вас понять, однако в будущем советую быть более осмотрительным и сначала хотя бы узнать, где и кем ваша дама работает, где и с кем проживает.
- Так, увы, получилось, - сокрушаясь, технолог.
- Что уж было, то было, - и стараясь подбодрить, улыбнулся ему. – Кто старое помянет, тому глаз вон!..
- Спасибо вам, Олег Емельянович, прямо гора с плеч!..
- За спасибо не купите! С вас бутылка! Шучу!.. – пожал руку мужчине и он вскоре ушел.
      Как найти эту девицу?.. Ведь не будешь всех-всех проверять, у кого между ножками выбрито!.. Зря так круто я с замом…
      Вот и он, лучший друг…
- Ну привет, Шерлок Холмс!.. – тотчас обнял меня.
- Здравствуй, здравствуй, нефтяник! Водку будешь?..
- Естественно!..
      Я полез в холодильник… открыл банку с хрустящими, Леной приготовленными огурчиками… Взгляд Володи, заметил, был прикован к столу, на краю которого лежал лист бумаги с фотороботом Владлены.
- Кто она, эта девушка?.. – очевидно, волнуясь, спросил.
- К сожалению, преступница.
- Ну-ка, ну-ка, рассказывай!..
- Первым делом расскажешь мне ты!.. – позабыв обо всем, в том числе и о водке. – Ты ее ранее видел?..
- Очень-очень похожую, вероятно, ее…
      Ах, уж эти красавицы!.. Ах, уж эти мужчины!.. Седина в бороду, бес в ребро!..

                *  *  *

                Часть третья
                Спустя еще десять лет

      Мне уже тридцать девять лет. Это просто кошмар, я по сути старуха!.. Слава Богу, на вид никто более тридцати двух и не дает, все пока что, как говорится, при мне… Грудь и попка, и ножки как у юной девчонки!..
- Опять дрыхнешь!.. – Вадиму.
- Ну а ты, как торговка из рынка, все куда-то несешься! Делать тебе больше нечего, как только возиться со всякими преступными элементами.
- Ты работать не хочешь, вот, приходится мне.
- А зачем мне работать? Пусть работают деньги!..
- У меня их, увы, не особо-то много, чтобы жить как рантье!..
- Но зато у меня их всегда предостаточно!..
- И не скучно?..
- Нисколечко!..
- Ладно, лодырь, бегу, - в прихожей уже ждала Юля, которую обещала подвести к школе.
      Он поднял-таки задницу, чмокнул меня в щеку, напоследок добавил:
- Не задерживайся и помни, что завтра у тебя выходной, может быть, куда-либо махнем…
      Обратили внимание, как мы с ним говорим? Как какие извозчики, как сантехники ЖКХ! А ведь десять лет назад Вадим называл меня богиней! Хороша, между прочим, и я, что такое терплю, что хамлю и сама. А с другой стороны, так у нас повелось, что ведем себя грубо, а на деле все эти бесконечные грубости есть всего лишь бравада, своего рода игра, и на деле мы с ним очень нежные, тонкие и ранимые люди.
      Вот и школа. И не абы какая, а для особо одаренных детей – моя Юля почти вундеркинд! Девочка – математик, слышали ли вы что-либо смешнее?!.. Между прочим, за знания тоже надо платить, вот и приходится крутиться как белке в колесе. А что делать, что делать? Не сидеть же Вадиму на шее!.. И сама, имея в виду свое физическое состояние, слава Богу, не рохля и нуждаюсь в общении, и хочу быть хоть в чем-то, хоть кому-то нужна, и не только как куколка, как смазливая  стервочка…
- Есть какие дела?.. – и уже на работе, позвонив кой-кому.
- Ждите-ждите, пришлю...
- Лестно слышать, спасибо!..
- Дело, правда, серьезное…
- Уверяю вас, справлюсь!..
      Значит, дело и правда серьезное. Лестно слышать и впрямь. Оставалось лишь ждать. И сидела, ждала, и гадала кроссворды – хоть какая-то тренировка, этакая гимнастика для не очень-то развитых, чисто женских, то есть лишенных логического мышления мозгов. Беда в том, что во многих кроссвордах превеликое множество совершенно идиотских вопросов – никакого сомнения, что они составлены такими же тупенькими, однако стремящимися блеснуть, в офисах у компьютера целыми днями просиживающими дамочками. Нет, вы только послушайте: левый приток крупнейшей реки Кампучии. Есть ли там реки вообще?!.. Вот, пожалуйста, другой: рубль Македонии. Грош, не рубль, вот такому вопросу цена!.. Видно, мозги у таких составителей сканвордов расположены не в голове, а в каком-нибудь другом месте. Нет, и даже не в заднице!..
- Добрый день, - дождалась!..
- Добрый, добрый, вот только, на мой взгляд, еще утро.
      Интересный мужчина, лет которому сорок, может быть, сорок два.
- Вы правы, Арина Анатольевна, - поглядел на часы и уселся напротив, так сказать, визави, - даже нет десяти.
- Кто занимается вашим делом?
- Подполковник Аверий Викентьевич Стоцкий.
- Крутой парень!
- Ага. Даже слишком, пожалуй. Пытается повесить на меня убийство любовницы!
- А вы чистый?..
- Как стеклышко!..
- Дали подписку о невыезде?..
- Куда было деваться?.. Внеся кучу деньжат…
- Если чистый, вернут… Ну а алиби, алиби?..
- Если было бы твердое алиби, я бы тут не сидел!..
- Вы ехидный!
- Нисколечко!.. Хватит вам упражняться, поехали!.. Хотя нет, извините, вы еще и не ознакомились с делом!.. Видно, я в самом деле противный!..
- Ознакомлюсь… Сегодня. Но скажите же мне хоть фамилию!..
- Данил Михайлович Колесников, - и без помпы представился он, - иначе говоря, Кастет.
- О-ля-ля!.. – поразившись услышанным. – Знаменитый Кастет!..
- Испугались?..
- Нисколечко!.. На убийцу вы, кстати, и не очень похожий.
- Одни сказки и только, - опечалился он, - но часть срока пришлось отсидеть… А пойдемте-ка прямо сейчас в кабак!.. Кое-что расскажу!..
- Горят трубы?..
- Ну да.
- Не сердитесь, но с вами мне в кабак нежелательно…
- Мне казалось, вы умная… - скорчил рожу наглец.
- Когда кажется, крестятся!.. – призадумалась я. – Ну да ладно, пойдемте!..
      Поднялись и пошли.
- Правда, в десять утра в кабаке-то не очень и весело, - сказал он по дороге.
- Не веселиться туда и идем, - равнодушно ответила, - вы немного похмелитесь, а я что-нибудь съем.
      И крутая машина. Ламборджини… Бандит!..
- Прошу!.. – открыв дверцу, галантный… не бандит, а Данил.
      И в машине водитель или просто браток!..
- Вези, Федя, в Асторию. Дама что-нибудь съест, может быть, даже выпьет вина, ну а я похмелюсь коньячком!..
- Хорошо, только ты не забудь, что сегодня встречаетесь с Дохлым, много пить нежелательно!..
      Ну и клички пошли!.. Впрочем, были такими всегда.
- Закрой пасть и вези!.. – тотчас рявкнул беззлобно Кастет и, уже улыбаясь, обратился ко мне. – Не серчайте, Арина Анатольевна, что при вас так хамлю, вас при мне не обидит никто, вы у нас лицо неприкосновенное!.. Да и мы меж собой не ругаемся, это у нас такой способ общения, как говорится, по-свойски…
- Ладно-ладно, я все поняла!..
      Да, преступность, преступники… Так они общались двадцать лет назад, так общаются сейчас и так будут общаться всегда… Вспомнился анекдот про только-только вышедшего на волю рецидивиста. Подошел он, значит, к песочнице, где играл пятилетний малыш. И захотелось очерствевшему, жизнью потрепанному мужику стать хотя бы на минуту хорошим, добрым и ласковым, нежности захотелось. Погладил он пацанчика по головке и говорит: «Балдеешь, падло!» Вот такая смешная история. Если правда смешная…
      В небольшом и уютном зале кафе всего лишь несколько полусонных, а верней, полупьяных посетителей. Не успели мы сесть, как подбежал официант. Подавальщик и педик, как сказал бы отец.
- Что прикажете, Данил Михайлович?..
- Спрашивай у дамы, мудак!..
- Да, конечно, простите!.. – покраснел наш прислужник; он на это способен!.. – Что пожелаете, сударыня? Вот, пожалуйста, меню...
- Обойдусь без него… Чашку черного кофе, пожалуйста, пирожное… ну а выпить, наверное, то, что будет пить этот господин, - указав головой на Кастета.
- Скромно и сердито! – резюмировал тот, потом сделал заказ, добавив к триста грамм коньяка и кофе по пару бутербродов с икрой.
- В сей момент, господа!.. – и действительно педик, в шахту сволоча, в шахту!..
      Мы остались на время одни.
- Вы, Арина, красивая женщина, - раздевал меня взглядом стервец.
- Рада слышать, спасибо! Симпатичный мужчина, между прочим, и вы. Может быть, ближе к делу, Данил…
- Погодите, сейчас, счас вернется опять гомосек…
      Гомосек, дровосек… Не одна так подумала…
      Вскоре правда пришел…
- Приятного вам времяпрепровождения!.. – напоследок плеснув нам в бокалы напитка, сказал.
      Ладно, хочется выпить Данилу, ну а мне, ну а я… С утра клюкать коньяк!..
- Что ж, за вас!.. – поднял он свой бокал.
- Нет уж, нет уж, за вас, за успех в нашем деле!..
      В нашем деле… Уже?.. Значит, я согласилась, ничего и не зная, уже!..
      Коньяк явно хороший, как его дорогое авто, как и сам Данил Михайлович Колесников. Золотые часы на руке, разумеется, Ролекс… Все прекрасно, маркиза, но потянешь ли, а?..
- Я уверен, вы справитесь!.. – прочитав мои мысли, вдруг подбодрил Данил и стал мрачным и злым. – Если только останусь в живых!.. Обложили уроды, и одни, и другие!..
- И кто вас обложил?.. – стремясь как-то, хоть чуточку успокоить его.
- И менты, и бандиты, увы!..
- Дела я не читала, пока. Изложите мне коротко суть.
- Весьма и весьма крупные преступные авторитеты, - огляделся Данил, вне сомнения, боясь, - в свое время сделали из меня козла отпущения, повесили на меня убийство. Положение было безвыходным, я не очень-то рыпался... Мне сидеть оставалось всего годика два! И вдруг на тебе, воля!.. Кому-то это было нужно, чтобы повесить на меня новое преступление, которого я не совершал. И еще эти гады боятся, что я буду им мстить, что могу замочить кого-либо из них. Менты же в свою очередь стремятся поскорее засадить меня за решетку обратно. Я в двойном окружении и одних, и других!..
      Воцарилось молчание.
- Положение сложное, но не безнадежное, - мне его было жаль. – Однако вы – человек не бедный…
- Этот номер, боюсь, не пройдет. Ну уеду, и что?.. За бугром не особо искать могут только менты, а вот эти, отчасти свои, раньше или позже меня.найдут.
- И убьют?..
- Вы логически мыслите, - сделал мне комплимент, улыбнулся мужчина.
      Сердце сжалось, хотелось реветь…
- Да, логически, да, - повторила как дурочка.
- Вам нужны будут деньги, - достал он из кармана и протянул мне заранее выписанный чек.
- И сама, слава Богу, не нищая!.. – попыталась противиться.
- Это на самые необходимые, - стал суровым и жестким Данил, - в процессе дела возникающие производственные расходы: на такси и коньяк, и на подкуп чиновников, мало ли на что... Без смущения тратьте!.. Ну а ваш гонорар, можете не беспокоиться, будет много раз выше, чем вы предполагаете.
- Хорошо-хорошо, но имейте в виду, - взяла чек и, не глядя, засунула его во внутренний кармашек своей сумочки, - я гарантии дать не могу, что все кончится так, как мы оба хотим, что мы это дело выиграем.
- Это мне давно ясно и так, - вновь глазами меня раздевал этот странный и сильный, очень сильный мужчина-самец; и мне было приятно, черт меня побери!.. – Вот вам номера телефонов, - дал визитную карточку, - по которым мне можно звонить. Но учтите одно, что нас могут подслушивать!.. Завтра… нет, уже в понедельник я заеду к вам в офис опять, где сможем поговорить уже более детально.
- На носу выходные, будет время подумать! – дав понять, что уже собираюсь уйти.
- Не спешите, Арина Анатольевна, - потянулся к графину Данил, - мы должны еще раз наш союз закрепить!..
      Коньяк крепкий, как он…
      Через час, соблюдя все формальности, получив в свои руки не только теперешнее, но и старое, давно закрытое дело Данила Михайловича Колесникова, устроилась в одном из свободных кабинетов ОВД и принялась за работу. И не буду рассказывать о подробностях этих дел, и тем более старого, запутанного и явно фальсифицированного. Могу только сказать, что имеющиеся в нем документы убедительно подтверждали правдивость слов моего подзащитного, то бишь непричастность к убийству, за которое он был осужден. Но Фемида слепа, какими, к великому сожалению, становятся и люди, вершащие правосудие, услышав знакомый и милый им шелест купюр…
      И совсем не заметила, что уже много времени, и опомнилась только тогда, когда забренчал мой мобильный…
- Ты домой собираешься?.. – мой сожитель, соскучился.
- Извини, засиделась… В холодильнике, знаю, хоть шаром покати, ты поесть хоть что-либо купил?..
- Разумеется, нет. Нужно было заранее сказать, могла бы в конце концов и позвонить…
- А ты дома?..
- Ага.
- В таком случае бегом в магазин!..
- Ладно-ладно, иду, - проворчал недовольный Вадим.
      Восьмой час, черт возьми!.. Виновата, конечно, сама, но в таких ситуациях всегда ищем кого-то, этакого громоотвода, на которого можно излить все свое раздражение и гнев. Плохо бывает тогда, когда такого человека под рукой нет – миллионы одиноких женщин горько плачут из-за того, что рядом нет мужчины, готового все это терпеть и покорно соглашаться с их глупостями, чистейшей воды эгоизмом и идиотизмом…
      Сдав дела на хранение, неожиданно вспомнила о чеке, который еще в Астории уговорил взять Данил. Ба, а в нем, даже трудно поверить, баснословная для меня сумма! На мелкие производственные расходы!.. Как все это понять?.. Или он, подзащитный, очень-очень богатый действительно, или просто безумец!.. или просто ему на все-все наплевать, а все эти дела – этакая азартная игра, но с желанием хотя бы красиво, очень-очень красиво уйти… А ведь он не слабак, должна это признать...
      Моя старая Лайба, лет которой одиннадцать, все еще резво бегала. Преуспевающему адвокату давно пора было купить новую, более современную, лучшей марки машину. Не хотелось, и все! Как-никак, это память о муже!..
      Дома как бы идиллия…
- Я сегодня взяла интеграл, взять который было не по силам и преподавателю! – похвалилась за ужином Юля.
- Молодец! – похвалила ее. – Ну а мне, между прочим, сказали, что я мыслю логически!..
- Вот и я так считаю, мамуля! Тебе надо работать не адвокатом, а следователем!..
- Еще лучше судьей!..
- Для судьи ты, глубоко убежден, чрезмерно добра, - сделал вывод Вадим, - ты бы всех оправдала!..
- Может быть, и не всех, - согласилась с ним я, - но уверена, многих.
      Весна, май и тепло, хорошо… Моей Юльке недавно исполнилось четырнадцать лет, почти взрослая девочка, совершенно непохожая на математика. Без очков, это раз, и красавица, два. Есть ли у нее парень? Утверждает, что нет, а на деле, не знаю… Оставалось уповать на то, что до определенного возраста была очень серьезной, скромной девочкой и я сама, если Юля в меня, беспокоиться рано.
- Как ты с этим Эрнестом?.. – однажды спросила ее про одного, к нам по делу несколько раз зашедшего мальчика. – Каковы между вами отношения?..
- Он, мамуля, ребенок, - странным мне показался ответ, - слишком скромный и тихий, абсолютно наивный пацан!..
- А каким ему быть?!..
- Я не знаю сама. Более дерзким, наверно, напористым.
- Полагаешь, таким должен быть кавалер?..
- Повторяю, не знаю, каким. По меньшей мере, парень не должен ждать того, чтобы девчонки сами приглашали его на свидание или напрашивались на поцелуи.
- Ты уже целовалась?.. – не ожидая правдивого ответа, зря спросила, конечно.
- Один раз, - вдруг призналась любимица и слегка покраснела. – Но мне это совсем не понравилось. И представить себе не могу, что же в этом приятного!..
- Придет время, увидишь сама, - с облегчением вздохнула, завершая сей наш разговор. – Торопиться нет смысла.
      Это время придет, не успеешь и оглянуться… Как же мне ее, дочь, воспитать?.. Идиотский вопрос. Родители ребенка воспитывают только до той поры, пока он еще маленький и мало что соображает, а позже, когда он повзрослеет, воспитывает школа, друзья, окружающие его люди, короче говоря, общество. В каком обществе живем, таковы и наши дети, против течения не попрешь!..
      Уже знала заранее, Вадим сам намекал, что выходные проведем на природе. Не на даче, нет-нет! Чтобы заставить супруга работать, надо предложить ему как минимум полмиллиона долларов. Да и не было у нас дачи. «Не царское это дело, - утверждал мой мужчина с апломбом, - ковыряться в земле!..» Единственно, что интересовало так называемого гражданского мужа, это рыбалка и ловля раков, а зимой иногда и охота. Явный сноб, а что делать? Приходилось подстраиваться под его дудку. Пару раз расходились, потом снова сходились, не говоря уже о чисто физических изменах как с его, так и с моей стороны. Кстати, он и мой брат – два сапога пара.
- Может быть, нам сегодня, э, ночью, - предложил мне в субботу супруг, - с кем-нибудь побалдеть? Есть одна у меня на примете, очень милая пара. Сами, видно, стесняются, но уверен, лишь этого ждут, чтобы кто предложил…
- У нас взрослая дочь!.. – подчеркнув слово «нас». – Даже если такое и не в нашей квартире, то как выйдем из дому?..
- Юля явно устала, будет спать как убитая!..
- Ладно, ладно, звони, - покорилась судьбе, снова вспомнив Данила, своего подзащитного.
      И так, кстати, всегда. Поначалу противилась, а потом соглашалась, оставалась довольной всем-всем и была благодарна ему, своему ненасытному и падкому до чужих баб Вадиму, что сумел растолкать, убедить.
- Похоже, что для этих целей нам необходимо выстроить где-нибудь за городом дом, - совершенно серьезно сказал мне чуть позже Вадим, уже договорившись о встрече с той парочкой. – Чтоб в нем было пять спален, чтобы Юля спокойно спала в какой-либо из них и не знала, где мы.
- Денег хватит?..
- Достаточно!..
- В таком случае строй, - сделав вид безучастный.
      Ночь и правда прекрасная и прошла, пусть курьезно звучит, как во сне, оба были счастливыми.
- Вы не против того, - и счастливые гости, молодые, горячие, - если мы к вам приедем когда-либо опять?..
- Да, конечно, вот только, - согласилась сама, - раз в неделю, не чаще.
      В воскресенье зевали, легли раньше обычного. Оказалось, что спать мой кентавр не так сильно хотел, оказавшись в объятиях жены, разошелся опять… Ради Бога, вперед!.. Но казалось, со мной в это время не он, как ни странно, Данил!.. Ну и пусть, ну и пусть!..
      Понедельник; мой офис; дождалась, слава Богу, его…
- Добрый день, Арина Анатольевна, - улыбался развратник, сделав это по сути вчера. – На сей раз уже явно не утро.
- Добрый, добрый, Данил, - улыбалась растерянно я, - разрешите без отчества…
- Да, конечно, голубушка!.. – шагнув, обнял, ого!..
      Как о том, что я с ним уже в мыслях была, совершенно бесстыжий, узнал?..
- Ну не здесь же, отстань!.. – целовал как безумный, сжимал, не умеющий плавать, хватаясь, держа крепко в руках свой спасательный круг… И без капли стеснения уже снял мне трусы…
- Ты же этого хочешь сама, - задрав юбку и с явным желанием меня там целовать.
- Да, хочу, но чуть позже, - оттолкнула его. – Мне же нужно под душ!..
- В таком случае поехали, - согласился Данил. – Искупаю тебя в молоке или даже в шампанском!..
- Нет, в шампанском не стоит, боюсь, будет в том месте щипать!.. – сунув трусики в сумочку.
      Его тачка; водитель и улицы; и мужская рука… да, конечно, под юбкой… Пришлось сжать крепче ножки…
- Еще долго?..
- Сейчас!.. Только несколько кварталов!..
      Слава Богу, приехали!.. Схватив, нес как добычу!.. Потом душ и большое желание… Наконец-то, постель, розового цвета простынь; два безумца в неистовстве; вскоре буря и вскрики, струйки влаги в меня…
- Ты – богиня и добрая!.. – спустя десять минут. – И спасибо тебе!..
- А ты дикий, но ласковый, сильный-сильный мустанг!..
      Говорить о делах в этот день и не думали. И любили друг друга, и до поздней ночи!..
- Я тебя отвезу, - когда я все-таки пожелала домой.
- Да, конечно, а завтра… приезжай ко мне завтра с утра… И сперва все обсудим дела, не касаясь друг друга!..
- Как прикажешь, желанная!..
      Все в тумане, в тумане…
- Где, Аришка, была?.. – озабоченный муж, благо, только гражданский. – И отключен мобильный!..
- Извини, я устала, отложим… - в энный раз за весь день отправляясь под душ.
      Слава Богу, все понял и сам и в постели не стал приставать. И уснула как девочка, и спала до утра.
      Утро; завтрак и дочь, и, конечно, Вадим… Никакого стыда!..
- Значит, будешь молчать, - когда Юля ушла, констатировал муж.
- Значит, буду молчать, - преспокойно ответила.
      Снова офис и дело… В окно видно, машина… Ламборджини, ура!.. И вдруг выстрел, кошмар!.. Тотчас все поняла…
      Глубочайшее горе и невыразимая радость, сопровождающая человека от рождения до гробовой доски, всегда находятся рядом…
      Обезумев, воскликнула и глядела на тело убитого…


      Жизнь течет и меняется, мы живем уже с Викой в Москве, не меняюсь лишь я. Может быть, и меняюсь, но не в лучшую сторону с точки зрения морали, а мораль – утешение для глупых, ни на что неспособных, никому-то особо ненужных людей. Казанова был нужен всем-всем, в том числе и мужчинам, ибо трахал их жен, ну а те в свою очередь, становясь в этом плане мудрее, обучали искусству любви своих глупых мужей. И все были счастливыми, и все были довольными. Правда, я не Джиакомо, но стремиться к тому, чтобы стать идеальным любовником, должен каждый мужчина.
      …Легкой и любовной рукой он вместе с платьями снимает с этих полуженщин всю робость и весь страх, - вот цитата труда знаменитого Цвейга, - они становятся настоящими женщинами, лишь отдавшись ему; счастливый, он дает им счастье, своим благодарным экстазом он оправдывает их участие в наслаждении. Ибо наслаждение женщиной становится для Казановы совершенным, лишь когда партнерша разделяет его всем своим существом. «Четыре пятых наслаждения заключалось для меня в том, чтобы дать счастье женщинам», он хочет наслаждение за наслаждение, как другой требует любовь за любовь, и его геркулесовские достижения стремятся не столько истомить и удовлетворить свое собственное тело, сколько тело женщины, которую он ласкает. Такому альтруисту Эроса незачем прибегать к силе или хитрости для достижения чисто физического наслаждения, и его привлекает, в противоположность его испанскому противнику, - имеется в виду Дон-Жуан, - не грубое или спортивное овладение, а только добровольное обладание. Поэтому следовало бы его назвать не развратителем, а соблазнителем, увлекающим в новую и страстную игру, в которую он хотел бы втянуть весь тяжелый, ленивый, утомленный препятствиями, моралью и правом мир, – в Эрос, как и во всем, стремясь лишь к легкости и к бурным переменам; только беззаботность освобождает от земных тягот, и, действительно, каждая женщина, отдавшаяся ему, становится больше женщиной, более знающей, более сладострастной, более безудержной; она открывает в своем до тех пор равнодушном теле неожиданные источники наслаждения, она впервые видит прелесть своей наготы, скрытой дотоле покровами стыда, она познает богатство своей женственности…
      Браво, браво, сказал бы, шевалье де-Сенгаль!..
      Вновь пьянящая томными взглядами женщин и призывно торчащими грудками, в тех же целях вилянием попками, с ожиданием плотских утех и дарением улыбок весна.
- Ты опять озабоченный, - констатация факта Викторией.
- Значит, жив, дорогая.
- Не забудь, что живая и я, - намекнула с улыбкой, между прочим, с утра.
      Информация принята, будут приняты меры.
      В юности, было лет мне семнадцать, слышал одно странное высказывание. И мужчина, изложивший по сути курьезную мысль, мне казался неглупым.
- Жаль, что половые органы у людей, - глядя своей любовнице в глаза, и все это при мне, разглагольствовал он, - расположены в таком неудобном месте и прикрыты одеждой.
- Ну а ты как хотел бы?.. – и с улыбкой спросила она.
- Было много бы лучше, много-много удобнее, если б они были, ну, к примеру, на лбу, в более доступном месте.
- В таком случае ты, - хохотала распутница, - перетрахал бы всех!..
- Всех, не всех, а тебя по три раза в течение дня!..
      Мысль любовника женщины, это знал и он сам, совершенно бредовая, однако наводящая на вопрос: что бы было действительно? Мужики стали трахать бы всех, и за каждым углом, или стали бы полными импотентами?.. Лично я бы трудился…
      Утро теплое, светлое… Лица, груди и задницы женщин, с ума можно сойти!.. И не только на улицах!..
- Здравствуйте, Андрей Анатольевич, - их полно в министерстве. – Можно к вам через часик зайти?
- Доброе утро, Алиса Игнатьевна, - этак ласково ей. – Что-то срочное?..
- Да.
- Можно прямо сейчас, - сделал милость таки.
- Хорошо, через пару минут!.. – удаляясь, довольная девушка, между прочим, из тех, кто не против при случае с кем-нибудь согрешить, беда только вот, замужем.
      В кабинете прохладно. Это мне даже нравилось – напоминало о Севере, заставляло быть бодрым всегда.
- Я на месте, - заглянув на минутку, игриво сообщила секретарь-референт, пятидесятилетняя и страшноватая на лицо, однако стройная, с огромной грудью женщина.
- Рад вас видеть, прекрасно! Сам уже у себя?..
- Где ему больше быть?.. – с едва уловимыми нотками недовольства.
- Обижает?.. – участливо.
- Да нет.
- Сейчас ко мне по делу зайдет Лескова, - подчеркнув, что по делу. - Сделайте нам, пожалуйста, по чашке кофе.
- Хорошо, будет сделано, - выдавив из себя улыбку, наконец-то старушка ушла.
      Ах, не надо печалиться, дорогая Оксана Геннадьевна, хоть и больно ты страшная, но дойдет очередь и до тебя!.. Страшных мало кто хочет, потому-то они очень-очень старательны, всегда с мыслью о том, что, быть может, такого блаженства, счастья быть с мужиком в жизни больше не будет!..
      Вот и личико девушки, молодой и красивой, в этом плане голодной…
- Разрешите?..
- Прошу… Ах, смелее, присядьте! Вы сегодня, позвольте сказать, замечательно выглядите! – так приятная женщине фраза. – Кофе будете?..
- Да.
- Предлагать коньяку в сей момент не могу, ну а кофе сейчас принесут.
- Как-нибудь в другой раз!.. – усмехнулась Алиса, имея в виду коньяк, вне сомнения, поняв, к чему этот пассаж.
- Ну и что там у нас?.. – этак вкрадчиво-вкрадчиво.
- Вот, пожалуйста, проект, - протянула компьютерный диск.
      Тут с подносом в руке зашла наша Оксана Геннадьевна.
- Сам по себе этот проект, - продолжила Алиса Игнатьевна, когда я открыл файл, - не является новым, такие технологии применялись двадцать лет назад.
- Это где?.. Ба, в Инте!.. Спасибо, Оксана Геннадьевна, - улыбнулся старушке. – Если что, позову.
- На здоровье, Андрей Анатольевич!.. – пожелание, похоже, лишь мне…
- Да, в Инте, - подтвердила Алиса, - в вашей славной Инте!..
- Ну, во-первых, она не такая уж славная, нефтяные запасы все по сути исчерпаны… - мы остались одни. – Кто все это придумал?..
- Приказал сам Владимир Денисович, но при этом велел, чтобы этот проект подтвердили вы лично, ибо там сам работали.
- В таком случае, думаю…
- Ради Бога, читайте, штудируйте!.. – опередила меня девица…
      Как обычно в таких ситуациях, я глазами ее моментально раздел, а увидев нескромный и пленяющий вид, между ножками прелести, начал пылко всю-всю целовать…
- Я могу к вам придти, когда вы пожелаете, - покраснев, возбудившись, добавила.
- А в обед?..
- Раз уж вы обещали мне плеснуть коньяку, - согласилась распутница, - то не буду противиться.
      Просмотрев этот хренов проект, предвкушая услады сближения с женщиной, начал ждать часа встречи. Совершенно нежданно-негаданно позвонила жена.
- Я тут рядом, Андрей, - очевидно, считая, что я просто в восторге, - через несколько кварталов… Если хочешь, пошли, подзаправимся вместе к каком-либо кафе.
- Извини, дорогая, очень много работы…
- Чтобы ты, и работал в обед!.. Расскажи эту байку кому-либо другому!.. – добродушно, лишь с легкой иронией, хорошо меня зная, Виктория. – Видно, хочешь в течение часа успеть уломать, этак быстро и стоя ублажить какую-нибудь из ваших министерских красавиц. Ладно, дело твое, - не дожидаясь моих оправдании, отключила связь женушка.
      Больно стала уж умной и вообще палец в рот не клади!.. Интересно, что делала здесь, когда банк далеко, то есть в нашем районе. Навещала любовника?.. Ну да ладно, не промах и я…
- Вы обедать пойдете?.. – сердобольная старая, секретарь-референт.
- Нет, увы, не получится, - и подумав, добавил: - Необходимо срочно просмотреть принесенный Алисой Игнатьевной проект.
      Какой на фиг проект, когда Друг мой при мысли о девушке моментально вставал, жаждал в плен ее прелестей!..
      Слава Богу, Оксана ушла. Сделал кофе и ждал. В час ноль пять дверь открылась, вошла…
- Проходите, садитесь, - строгим тоном сказал, сам направясь к двери; когда щелкнул замок, более мягко, уже заговорщицки добавил: - Чтобы нас не застукали!..
- Вы и правда хотите угостить коньяком?.. – пролепетала она.
- Да, Алиса Игнатьевна, и по чашечке кофе.
      И налил в два бокала напитка… Жаль, забыл о конфетах, ни одной, черт возьми!..
- За более тесное сотрудничество!.. – поднял я свой бокал.
- А вернее, за тесную связь, - улыбнулась и выпила девушка.
      Тут я встал, подошел к ней вплотную…
- Что у вас там торчит?..
- Я могу показать, - выпуская на волю Дружка.
- Ах, какое сокровище!.. – тотчас встав на колени, осыпала его влажными непродолжительными поцелуями. - Оно просится в ротик!..
      Скажу честно, такого от Алисы не ждал. Вскоре Друг мой и правда оказался в плену и я понял, что долго держаться, сдерживать в себе прямо-таки извергающийся вулкан, мне, увы, не удастся.
- Умоляю, Андрей Анатольевич, - отстранясь, поняв это и девушка, - доведите сначала до экстаза меня!..
      И сняла и швырнула трусы, и уселась на стол; я уселся напротив, пред ее призывающим и с раскрытыми нижними губками, обрамленным кудряшками чудом, пред живым алтарем… Вскоре стройные ножки, разойдясь во всю ширь, поднялись, притянули к себе… Наконец мои губы, язык прикоснулись к сырым и пьянящим, ее девичьим складочкам… Не успел насладиться женским ярким, насыщенным, будоражащим запахом, вкусом влаги источника, как Алиса вся-вся напряглась, задрожала всем телом, заключив мою шею в объятия своих сильных, но ласковых ног, в пароксизме нахлынувшей страсти воскликнула, а еще через пару минут, совершенно обмякнув, глухим тоном сказала:
- Я вся ваша, берите, делайте, что хотите… Кончить можете в попку…
- О, конечно, спасибо!..
      Кончить в попку – подарок!.. Для любого мужчины! Если он в самом деле мужчина, а не жалкий слюнтяй!..
      Ее ноги опять задрались и легли мне на плечи… Для начала мой Друг посетил только-только целованный, ожидающий гостя родник, с ярко-красными губками писечку, а чуть позже проник в более скромную щель…
      И действительно стоя, как сказала жена… Хотя рядом диван…
      Ахи, охи и возгласы, пик блаженства, нирвана…
- Заходите почаще, - спустя десять минут, открыв дверь кабинета.
- Непременно, Андрей Анатольевич!.. – улыбалась счастливая женщина.
      Ушла… Пришлось срочно бежать в туалет, чтобы вымыть хотя бы лицо…
      Что бы мы без них делали, что они бы без нас, тружеников невидимого фронта, альтруистов в квадрате, а быть может, и в кубе?.. Не успел вновь зайти в кабинет, как в двери появилась другая, вероятно, поевшая в каком-либо кафе, но чертовски голодная…
- Вы совсем заработались, - секретарь-референт; не дождавшись ответа, вошла, извлекла из пакета одноразовую тарелку, выложила на нее два бутерброда с семгой и два с красной икрой. – Я вот вам принесла тут слегка закусить. Не бережете вы себя, Андрей Анатольевич!..
      Положила тарелку туда, где недавно лежала Алисина задница, где, похоже, еще оставались следы… На краю же стола, только сбоку стояли два бокала и кружки – не успел, к сожалению, убрать. Нужно быть совершенно слепым, чтоб того не увидеть, ничего не понять, но влюбленные женщины в самом деле слепы!..
- Ой, спасибо, Оксана Геннадьевна!.. – и так далее, так далее; напоследок добавив: - заходил вот по делу один нужный товарищ, пришлось выпить с ним кофе.
- Ладно-ладно, сейчас уберу! Может, сделать еще?..
- Да, пожалуйста, сделайте, - и смешно, и грешно.
      Слава Богу, ушла. До чего же слепа!.. И умом понимал: нужно срочно ее поиметь… После юной и свежей Алисы, этак сразу старуху?!.. Проявила заботу, принесла мне поесть… и тем самым купила…
      И опять позвонила Виктория.
- Ты хоть что-нибудь ел?.. – проявила заботу и женушка, второй раз уже за день.
- Уплетаю теперь, бутерброды с икрой!..
- Молодец, я спокойна, пока!..
      Успокоилась. Лестно… Ценный, значит, самец!.. Почти все гениальные люди – в то же время великие бабники! Но не все, к сожалению, бабники, кроме мастерства овладения женщиной, были в чем-то талантливы – узкая специализация. Даже литературные труды Казановы не стали бестселлерами.
- Вот ваш кофе, - Оксана Геннадьевна.
- Спасибо, - лишь с прохладцей ответил назойливой.
      Нет, еще не созрел, чтоб начать с ней заигрывать. Это, кстати, совсем ни к чему, когда можно и попросту взять что по сути твое. И все это, замечу, и не пахнет цинизмом, ибо так уж устроен сей мир: кто-то только берет, кто-то только дает.
      Продолжение рабочего дня было скучным и тягостным – как-никак, а за окнами май, душа снова рвалась к каким-либо геройствам, к чему-либо такому, что могло бы опять, после секса с Алисой, второй раз потрясти. Пятый час…
- А где в данный момент наш Владимир Денисович?.. – открыв дверь кабинета, уже более мягче обратился к Оксане Геннадьевне.
- Слава Богу, ушел, - с облегчением вздохнула она. – Сказал, будет лишь завтра.
- В таком случае зайдите, - приглашая к себе. – Хочу вас кое-что попросить.
      И зашла…
- Вся внимание!.. – глупая.
      Попросил, чтоб сходила и купила поесть, что-нибудь закусить, дав при этом ей денег, естественно.
- Значит, будете снова целый вечер трудиться, пахать... – сокрушенно сказала она. – Может, я вам могла бы, ну, чем-либо помочь?..
- Раз домой не торопитесь, полагаю, могли бы.
- В таком случае спешу!.. На голодный желудок даже мысли не те!.. – и помчалась почти что бегом!..
      Курьез и абсурд! И все это лишь ради того, чтобы я ее трахнул!.. Мазохизм, просто дура последняя!.. Да, с одной стороны, а с другой… С другой, значит, так надо, больше ей, а не мне… Когда женщине хочется, она сделает все, чтоб достичь своего!.. И пусть делает, пусть…
      И вернулась. Прекрасно! Еще нет и пяти… Дверь, конечно, закрыл на замок!..
- Коньяк будете?..
      Думала. И решилась, для смелости…
- Да.
- В таком случае сядьте. Я вас сам обслужу.
- А работа?..
- Чуть-чуть подождет. Сперва чуточку выпьем, подкрепимся. Между прочим, коньяк расширяет сосуды, увеличивая приток крови в жизненно важные органы и конечности. Это то, что нам нужно.
- Понимаю, для тонуса.
      Хоть и дура, однако понимала все-все.
      Закусили и выпили; я и сам опьянел, правда, только слегка. Шестой час, все ушли… В мыслях тотчас Оксану раздел, сжимал пышную грудь, а другой же рукой начал гладить, ласкать отсыревшие ее нижние губы…
- Извините, Андрей Анатольевич, - задышав часто-часто в реальности и чуть-чуть покраснев, вдруг сказала она, - но мне нужно сходить…
- Да, конечно, сходите, - отдавая ей в мыслях приказ, чтобы тщательно вымыла между ножками все.
      Взяв с собою и сумочку, моя дама ушла. Я пополнил бокалы, включил очень лиричную музыку.
- Вот и я, - появилась она, повернув рычажок, дверь закрыла сама.
- Вот и славно, приступим к делам!.. Может, снова чуть-чуть коньячку?..
- Нет, спасибо, чуть позже, - улыбалась лукаво развратница, не такая уж страшная, какой видел ее совершенно недавно!..
- Здесь немного прохладно, но замерзнуть не дам, - указав на диван.
- Раздеваться?.. – испуганно.
- Нам уже не по двадцать, чтобы делать большие вступления. Разрешите, я вам помогу, - шагнув, обнял и сжал, тотчас понял, что женщина очень-очень податлива, не телега с дерьмом.
- Но вы только мешаете, - осмелев, усмехнулась она, обнимая меня.
- Да, и верно, мешаю, - деловой к половым отношениям подход. – В таком случае разденусь и сам.
- Вот и я так считаю, что вам лучше раздеться, - уже сняв свою блузку, - но сначала, пожалуйста, постелите простынку.
      Ну и ну! В ее сумочке простынь – все давно предусмотрено, все заранее предвидено! Может быть, ее носит с собой уже несколько месяцев?!..
      Постелил и разделся, и, уставясь на женщину, понял, что мой Друг поднялся, но еще не был тверд как скала. На сей раз почему-то не знал, с чего даже начать…
- Расцелуйте мне грудь, - попросила Оксана сама.
      И у этой «старушки» груди пышные, твердые, а вернее, упругие… Друг уже стал стальным…
- Ну, ложитесь, ложитесь, - это я, разумеется, ей, тотчас сам оказавшись над ней.
      Обнимая коленями, начал тыкать и нежно водить своим Другом по явно набухшим от желания соскам.
- Ах, какой он хорошенький, - лепетала она, - какой сильный и крепкий!..
      И вдруг мой Хулиган оказался в плену, то есть стал крепко накрепко сжат между пышными грудками, и какое-то время мне пришлось ее трахать вот так…
      Боже мой, что случилось с Оксаны лицом?! Оно стало прекрасным, оно стало блаженным, божественным, оно стало достойным кисти лучших художников!..
- Так недолго и кончить, - намекнув, разжал женские руки, поднес Друга к лицу…
      Нет, не сразу же в рот, сперва только водил, прикасался к щекам и ушам, к ее носику, шее, напоследок к губам. Когда те приоткрылись уже в явном желании запустить его вглубь, я уже не сдержался и сам…
      Ах, какое лицо! Лучше всяких богинь!.. А ведь я был настроен обращаться с ней грубо, просто трахнуть и все!..
- Хватит, хватит, Оксана Геннадьевна, - извлекая свой пест. – Если очень хотите, готов сделать такое же самое удовольствие вам.
- Да, конечно, Андрей Анатольевич, - с благодарностью, женщина, - и готова признаться, даже очень хочу!..
      Ей уже пятьдесят, а вот там, между ножками, будто только шестнадцать!.. И такие же листики, лепестки ее розы, то есть нижние робкие и давно отсыревшие от большого желания губы, и кудряшки, все-все!.. И все это, естественно, меня очень пьянило… Нос уткнулся в лобок, трудно было дышать, губы впились в те листики-складочки… Тот же запах и вкус… Язык плавал в блаженстве, а Оксана уже как осина тряслась, пальцы сжали мне голову… Вскоре вся изогнулась, заметалась в конвульсиях, приглушенно воскликнула… Вот, похоже, и все, ей уже хорошо…
- Ах, какое блаженство!.. – не придя даже толком в себя, продолжала безумствовать женщина. – Ради Бога, скорее, ах, введите Дружка!..
- Мне хотелось бы сзади, - вытирая лицо простыней, еще все же надеясь, что она уже тем, что случилось, сыта.
- Да, конечно, секундочку!.. – горячилась она, становясь буквой «гэ». – Я хочу еще раз, вместе с вами, быстрее!..
      Еще раз?.. Значит, нужно опять себя как-то удерживать…
      Вновь мой Друг оказался в плену, на сей раз как бы дома… В этой позе, увы, было трудно себя контролировать, благо, дама моя вновь вся-вся затряслась…
- Ради Бога, кончайте и вы!.. Если очень хотите, разрешаю и в попку!..
- Ясно дело, хочу!.. – вот, награда за сдержанность и за мой альтруизм!..
      Влажный скользкий мой Друг осторожно проник в более узкую щель. Заходил словно поршень… Два десятка толчков, под конец очень мощных… Кто из нас закричал во весь голос, я не понял и сам… Не успел и извлечь Инструмент, как услышал Дубинина голос:
- Ты опять развлекаешься, - произнес он спокойно в двери. – Ну да ладно, не буду мешать.
      Кажись, влип, черт меня побери!..


      Ничего в нашей жизни не осталось святого, одна мерзость и пакости, мазохизм и садизм. Мое имя Виктория, но не очень-то много, к сожалению, побед! Настоящих, великих… Одно счастье, небедная, да и это, пожалуй, не заслуга моя. Нет, конечно, лукавлю, есть-таки в моей жизни и радости, почти взрослые мальчики. Правда, очень похожие на папашу, Андрея… Ну а кто для меня в таком случае Андрей?.. Ненавидела?.. Нет. В чем-то даже любила, люблю. Хоть и сволочь, но свой! Увы, стала такой же для него и сама. Потаскуха со стажем и опытом, каких редко и встретишь…
      Скоро лето и отпуск. Куда ехать не знала сама, знала только, с детьми. Но беда, им самим быть все время со мной не особо хотелось. У каждого из них уже личная жизнь и свои интересы, стремления. Больно я им нужна с чисто бабской заботой о них?..
- Вот-вот лето, поедем в тайгу!.. – вот, пожалуйста, однажды, совершенно нежданно-негаданно, выдал тайну Дмитрий.
- С какой стати в тайгу?!.. – не поверив своим же ушам.
- А там много грибов!.. – ляпнул то, что придумал, то есть чисто спонтанно.
- На кой черт тебе эти грибы?!..
- На кой черт в таком случае, и притом каждый год, нам какие-то дикие страны, средиземноморские острова и отели, и шикарная жизнь?! – ощетинился он. – Мы хотим быть мужчинами!..
- Становитесь, пожалуйста, - разобиделась я, аж хотелось реветь. – Мать им только мешает!..
- Извини, но мешаешь действительно, - и добил до конца, – держишь нас как в теплице. В таком возрасте парни, нет, не все, разумеется, уже что-то умеют, уже колют дрова или ездят верхом, или могут, к примеру, насадить черенок. Мы, увы, белоручки, знаем только компьютер и комфортную жизнь!.. Между прочим, мамуля, так считает и дед!.. – имея в виду моего отца.
- Это он вас подбил?!..
- Не подбил, только дал нам добро! И согласен устроить нас в одну буровую.
- В буровую? Работать?! У вас что, мало денег?!..
- Деньги, деньги и деньги!.. – разошелся и старший наш Валька. – Только это и слышу кругом!..
- Ну и кем же там будете числиться, - уже более мягко обращаясь к глупцам, - если вы ничего не умеете?..
- Разве это имеет значение, кем мы будем там числиться? – успокоясь отчасти они. – Факт, что будем при деле, хоть чему-то научимся.
- Ладно, ладно, подумаю… - завершила конфликт.
      Скверно то, что он прав, если скверно действительно... Правы дети и дед… Дура, значит, лишь я, этакая курочка-наседка, пекущаяся о своем выводке, о своих желторотых цыплятах. А цыплята – почти петухи, палец в рот не клади, уже смотрят, наверно, на цыпочек. Они правы, а я… я всего лишь реликт? Срочно, срочно к отцу!.. К своему, разумеется. Может, все-таки стоит обсудить все с Андреем? Нет, наверное, нет. Тот и сам белоручка, стыдно даже кому-то сказать, гвоздь в доску не вобьет!..
- Что за самоуправство, папа?!.. – этак сразу, с налету ему.
- Ты о чем?.. – как всегда, добродушно, с улыбочкой.
- Не о чем, а о ком!..
      А ведь я, как-никак, в кабинете министра и родного отца!.. Позволяю себе и орать!.. Совсем спятила девка, как с майдана торговка!..
- Прости, папа, я это, - обнимая его, - тут слегка разошлась.
- Я все понял, уймись, - успокоил, погладил меня. – Ты о детях?..
- О них.
      Разговор не из легких, естественно, в то же время ненужный, бессмысленный, ибо знала заранее, что останусь ни с чем, с чем приду, с тем в итоге уйду. Так оно и случилось. Значит, просто нервишки у девочки, скажем так, ну совсем никуда!..
      Как их, нервы, лечить?.. Нужно съездить в Инту к своему Тихомирову. Да, к Рудольфу, смешно? В прошлом бармен, охранник, а теперь управляющий банком, моего, разумеется… нашего. Да, он мой протеже, только это не значило, что свой выбор я сделала исходя из того, что мне с ним, вот уже десять лет, хорошо и в постели. Могу смело всем-всем заявить, что Рудольф Эдуардович за весь этот период стал большим финансистом и прекрасным банкиром – в институте заочно учился тогда, когда был лишь охранником. Резюмирую коротко: дружба дружбой, а служба… сами знаете, чем.
      Пока я находилась в кабинете отца, муженек мой исчез.
- Только был, - развела секретарша руками, больно хитрая бестия. – Я ему говорила, что вы это, у папы.
      Ну и ладно, найдется, не маленький.
      Значит, дети уедут, будут где-то на дядю пахать… На какого же дядю?.. Может быть, на министра, президента страны?.. Ерунда получается. Говорят, что народ не обманешь, что народ всегда прав. А всегда ли действительно?.. Что все пашут на дядю, это тоже придумал народ, а ведь это лишь глупость, нелепица… Ну и черт с ним, с народом… Значит, в отпуск одна… Нет, с Рудольфом нельзя – должен кто-то из нас в это время работать, раз уж так разогналась, пахать. Своему же супругу я не очень нужна, надоела и так, как и он мне, естественно. Что ж, одна, то одна. Нет, конечно, монахиней в отпуску жить не буду, о чем знает и муж и любовник, но от этих коротких, быстротечных романов не особо-то много и радости, чистый секс и не более того – без него, кстати, тоже нельзя, и тем более нам, дамам среднего возраста. Ну да ладно, до отпуска еще нужно дожить, нужно съездить к Рудольфу, чтоб чуть-чуть успокоил, снял с меня раздражение, согрел…
      И вернулась домой. Там, увы, никого… Позвонила ему…
- Здравствуй, радость моя!.. – засиял как мальчишка Рудольф, только-только увидев в мониторе меня.
- Привет, милый! Ты как?..
- Все нормально!.. А ты?..
- Я приеду.
- Прекрасно!..
- В таком случае жди. Купив завтра билет, вероятно, на авиатранспорт, позвоню на мобильный…
- Хорошо. Было б лучше на авиа…
- Этим хочешь сказать, что ты очень соскучился?..
- Да. Безумно! Поверь!..
- Лестно слышать. Ну что ж, завтра вечером встретимся! Я таки позвоню.
- Буду ждать и мечтать!..
- Жди, мой Рудык, пока!..
      Ждать и ждать… А чего и зачем?.. Ждем хорошей погоды, весны, с кем-то встречи, свидания, более-менее богатые ждут поездок в другие, в каких не были, страны, в это время рабочие, то есть менее богатые люди – своих кровных деньжат, чтобы сытно и вкусно поесть, чтобы выпить вина… Все отчасти понятно, естественно, только жизнь в это время идет, в ожидании жизнь!.. Как-то странно все, глупо… Драматизм нашей жизни заключается в том, что мы ждем своей смерти, по большому-то счету. Наслаждайся, не жди!.. И чего столько лет уже ждет мной любимый мужчина? Драматизм в отношениях с ним заключается в том, что Рудольф не женат, любит глупый меня и другие красивые, вероятно, весьма интересные и для жизни пригожие женщины ему мало нужны – разве только для секса. И уже по нормальному, чтоб иметь и ребеночка, официально не женится – в тридцать девять-то лет!.. Виновата отчасти, получается, я. Очень глупо, абсурдно в жизни все получается: если делать все-все по велению здравого и холодного рассудка – вскоре будешь судьбою наказан, если делать все-все по велению сердца – тоже будешь страдать… Где же он, алгоритм, ключ к решению задач?.. Плохо то, что такого ключа в жизни вовсе и нет, и весьма одаренные, гениальные люди в жизни были несчастными, приносили несчастья другим…
      Седьмой час. Нужно что-то, наверно, приготовить поесть, философией жив, к сожалению, не будешь. Да и им, и большому и маленьким, нужна пища реальная. Приготовила и… в семь поела сама. Никого, никому…
      Заказала билет. Самолетом и правда будет много быстрее, завтра буду в объятиях милого… Появились мои пацаны.
- Быстро-быстро мыть руки и ужинать!.. – чрезмерно уж строго.
- А где папа?.. – и не очень спеша, преспокойно спросил Валентин.
- Не знаю. Видно, где-то болтается.
- Значит, все еще трудится, - сделал вывод наш младший. – Ты, мамуля, на папу только зря наезжаешь!..
      Почему же они склонны верить отцу, а не мне, родной матери? Обижаться? Нет-нет!.. И пусть верят отцу.
- Не хотите, чтоб я наезжала на папу, - и уже улыбаясь глупцам, - то наеду на вас!..
- Мы уже все дрожим!.. – издеваясь над мной, улыбались они.
      И спустя полчаса, когда парни поели…
- Завтра я улетаю в Инту, - сообщила им новость.
- И надолго?..
- Не знаю. Дня, наверно, на три.
- Потому и такая веселая, - это Валька, ишь, умник!
- Кто тебе только это сказал?..
- Да. Чрезмерно веселая, когда едешь в Инту, и чрезмерно уж грустная, тихая, возвратившись домой.
      Неужели действительно?.. Ошарашил, и здорово!.. Комментировать факт, полагаю, нет смысла, все понятно и так.
      Уже девять часов, а Андрея все нет. Мог бы и предупредить… Позвонила сама.
- Ты домой хоть придешь?..
- Да, Викуля, бегу!.. Прости, так получилось, пришлось выпить с друзьями.
      А друзья у него в основном ходят только в коротких, только мини-юбчонках.
- В ресторане?..
- Ага.
- Может быть, мне приехать к тебе, - вдруг решила его подразнить, - что-то хочется выпить и мне.
- Нет, не стоит, не надо, выпить можем и дома! И к тому же у нас, извини, собралась чисто мужская компания!..
- Ну и что? Я мужчин очень-очень люблю.
- Знаю, знаю, но мы… мы уже закругляемся!..
- Продолжай в том же духе, только дома ко мне, дорогой, и не смей прикасаться!.. – прервала разговор.
      Получается так, что поссориться с мужем я хотела сама, ерунда получается.
      Он пришел ровно в десять и казался обиженным. Принял душ, успокоился и решил наконец-то подмазаться – дети находились в своей комнате.
- Давай выпьем.
- Отстань.
- Но ты это, хотела сама.
- А теперь расхотела. Между прочим, я завтра улетаю в Инту.
- В таком случае все ясно!..
- Ну и что тебе ясно?..
- Ясно то, почему ты меня игнорируешь. Бережешь себя для любовника!..
- Пошел на фиг, дурак! Берегу, если хочешь так знать! Если я и впрямь стала настоящей развратницей, то только благодаря тебе!..
- Боюсь, ты – много хуже развратницы!.. – разошелся ревнивец.
- ?!..
- Настоящая шлюха раздвигает ноги даже тогда, когда ее об этом не просят!..
- А ты, бедненький, просишь!.. Очевидно, и правда кого-либо просил, но, увы, не меня! Целый вечер притом!.. От тебя до сих пор еще пахнет духами, не помог даже душ!..
- Парфюм чисто мужской!.. – пытался выкрутиться Андрей.
- Для блондинок, Анания!..* Я такими не пользуюсь!..
      Да, удар сокрушительный, и мой бедный супруг, слава Богу, замолк… И друг другу грубим, и наносим удары… И конца сквернословию нет…
      Когда мы читаем исторические примеры всяких несчастий, происшедших, в конце концов, от повседневного огрубения, - писал Николай Константинович Рерих, - когда мы видим, что эти несчастия продолжаются и до сего времени, то разве не нужны спешные меры, чтобы и в школьном, и в семейном быту предохранить молодежь! Непроявленному хаосу чувствований не трудно заразиться всякою грубостью. Очень легко вводятся в обиход грубые, непристойные слова. Называются они нелитературными. Иначе говоря, такими, которые недопустимы в очищенном языке.
      В противовес очищенному языку, очевидно, будет какой-то грязный язык. Если люди сами говорят, что многие выражения нелитературны, и тем самым считают их грязными, то спрашивается, зачем же их вводят в обиход? Ведь хозяйка или хозяин не выльют среди комнаты ведро помоев или отбросов. Если же это случится, то, даже в самом примитивном жилье, это будет названо гадостью. Но разве сквернословие не есть то же ведро помоев и отбросов? Разве сквернословие не есть просто дурная привычка? Детей наказывают за дурные привычки, а взрослых не только не наказывают, но ухмыляются всякому их грязному выражению. Где же тут справедливость?
      Привычка грубостей, сквернословий и кощунства развита до такой степени широко, что ее даже попросту не замечают. Если люди вспомнят все существующие кощунственные анекдоты, вызывающий такой потрясающий хохот, то не покажется ли странным, что сегодня эти же люди идут во храм, якобы для молитвы, а назавтра лишь ухищряют свое потрясающее сквернословие?
      Никто не будет отрицать, что грубость вторгается очень незаметно. Давно сказано: «Сегодня маленький компромисс, а завтра большой подлец». Всякая грубость потрясает не только своей жестокостью, но и бессмысленностью. Невозможно представить себе ничто более бессмысленное, нежели сквернословие.
      Часто люди фарисействуют, будто бы болея о потере чистого языка, но разве сами они не потворствуют подчас именно нелитературным отбросам и загромождениям?

*Название действительно большей частью для блондинок предназначенных духов.
Среди всякого сора – заразительная грязь грубости порождает ужасные микробы, и они разражаются целыми губительнейшими эпидемиями.
      Разве так уж трудно не грубить, не сквернословить, не проявлять бессмысленную жестокость? Вовсе не трудно. Но среди просветительных учреждений, от низших до высших, от младших до старших, всюду должны быть отставлены все признаки грубости.
- Ты меня за несдержанность, ради Бога, прости, - спустя десять минут, как ни в чем не бывало, Андрей.
- Ну а ты в таком случае меня, - растерявшись немного; пора было ложиться в постель. – А ты правда сегодня очень хочешь со мной?..
- Ясно дело, хочу!.. – может быть, и не лгал.
- Хорошо, но с условием, что все это на сей раз без особых-то изысков, в рабоче-крестьянской позе, - собираясь под душ. – Завтра трудный денек, я хочу хорошенечко выспаться.
- Как прикажешь, Викуля!.. – сексуальный гигант.
      В ванной комнате зеркало. И хочу оправдаться, оно слишком большое, чтобы время от времени не полюбоваться собой. Все такие же стройные ножки, как у девушки бедра и попочка, копна все еще ярких, густых, прикрывающих щелку волосиков, еще плоский живот и упругие груди, симпатичное, с умными и пытливыми глазами лицо и достаточно длинные, каштанового цвета, ни разу в жизни не крашенные волосы. Одним словом, красавица, этакая рыжая бестия!.. А ведь мне тридцать семь!..
      Слава Богу, ребята легли. Андрей, видимо, ждал. В спальне работал телевизор – по сути компьютер. На экране смазливая, но чрезмерно вульгарная, и в чем мать родила, и, конечно, без капли стыдливости девица… Соблазняла самца, в том числе моего… Крупный план, и промежность, то есть все ее прелести…
- Возбуждает?.. – ложась рядом, спросила его.
- Нисколько! Уже вырос из этого возраста.
- В таком случае выключи.
- От экрана доносится свет, сама знаешь, что я… я люблю тебя видеть всю-всю!.. Меня это возбуждает.
- Ну раз хочешь, смотри, - разведя свои ножки, ждала.
      Андрей явно не очень спешил, видно, просто реально, с достоинством, это сделать не мог. Целовал сперва в губы, позже впился и в грудь, ласкал пальцами там…
- Разреши мне на время присосаться и к тем, к твоим нижним губам, - пытаясь соскользнуть вниз, произнес он как будто чужим от волнения голосом.
- Я просила, без изысков, - ухватилась за волосы, за его шевелюру, благо, было за что. – Если ты, дорогой, не особо хотел, зачем все это начал?..
- Что ты, что ты, хочу!.. – прямо рвался из рук, и ему было больно, естественно. – Только мне вот так сразу, без ласк, извини, не получится…
- Что с тобой будешь делать, - подтолкнула его к своей щелке сама. – Раз так жаждешь, ласкай…
      Очевидно, без изысков муж в ближайшее время уже даже не сможет сделать это вообще, слишком рано все-все испытал, слишком рано все-все перепробовал, возбудиться до нужного уровня может только таким, для нас, баб, должна это признать, очень даже волнующим, но не всякий же раз для самого мужчины желаемым способом. Да и мне, между прочим, порой хочется быстренько и эффективно, как теперь, например. Было бы все терпимо, если муж это делал, ласкал там только мне, но ведь мой альтруист без конца норовит обслужить и других, готов засунуть свой собственный язык в промежность первой попавшейся потаскухи, вне сомнения, такое и делает!.. И не только язык, и не только в промежность!.. Как потом же его целовать?!..
      Андрей явно старался сделать это скорее. И впивался, сосал, и вылизывал; я лежала, ждала. А потом перестала и ждать, и, представив Рудольфа, будто он, а не муж между ножками, возбудилась сама… Все же делала вид, для супруга, естественно, что мне все это по фигу… Прошло тридцать, наверно, минут; и в течение этого времени мне таким вот обманным и отчасти Андрея унижающим способом удалось побывать на вершинах блаженства даже несколько раз…
- Хватит-хватит, устала, достаточно!.. – оттолкнула его.
- Извини, я увлекся действительно…
      Супруг вытер лицо, оказался на мне и, увы… то, что он попытался в меня тотчас воткнуть, было жалким подобием настоящего орудия, все попытки остались безрезультатными. Я тотчас поняла, что есть шанс отомстить, в тот же миг и опомнясь, что такая вот месть, пошли мужа к чертям и при этом унизь, может стать и причиной много более серьезных последствии…
- Успокойся, сейчас помогу, - пожалела несчастно бабника, когда он свою штучку поднес, принялась ее гладить, ласкать, целовать…
      Все и правда наладилось, супруг снова мужчина, настоящий самец!..
- Я тебе очень-очень советую, - только утром сказала ему, - меньше бегать по бабам, ну а раз уже с кем-то побыл, то не лезть хоть ко мне.
- Хорошо, я все это учту, - покраснел словно рак мой Андрей. – И спасибо за то, что терпимо к мне отнеслась…
      Сорок два ему годика… Кризис среднего возраста… Есть, конечно, и множество средств от таких неприятностей, много лучше, считаю, обходится без них…
      И да здравствует Север, очевидно, что более мудрый в плане секса Рудольф!.. Изначально весь мир был вселенским бесформенным и безудержным хаосом, я – всего только грешная дочь…


      Жаль, конечно, Танюшу – все еще ее помнил. Такой девушки позже в моей жизни и не было. Для какого-то там мужика она, знаю, была, называлась Владленой. Слава Богу, что все обошлось в отношении нас, в отношении меня. Дело прошлое, но… с той поры и жена, мной по прежнему очень желанная Ксения, стала более разборчивой, приглашала домой к нам в постель только сто раз проверенных, безобидных и жадных в отношении денег глупышек, безобидных и жадных глупцов. Да, вы правильно поняли, совсем юных парней. Мне уже шестьдесят два, ей еще пятьдесят три – на вид сорок, не больше!.. Табу стало для Ксении только дочь и Андрей – состоялся когда-то непростой разговор и жена поклялась, что впредь с кем-то из них ни в какую, ни-ни!.. Все довольны и счастливы, счастлив, кстати, и я…
      Олег, зная о том, как проводим мы изредка свои ночи со Ксенией, с кем конкретно резвимся, раз таки не сдержался, откровенно спросил:
- Неужели тебе, извини, старику, в самом деле приятно кувыркаться в постели с какой-либо совсем молодой, типа внучки, девчоночкой? Без любви, без духовных начал, занимаясь лишь чистым, механическим сексом.
- Даже очень приятно, и полезно, мой друг! – улыбаясь, ответил ему. – Никому не секрет, что, общаясь с такими вот молодыми особами, человек более старший поглощает сексуальные флюиды партнера, получает энергию сам.
- Это что, вампиризм?..
- Да, отчасти, Олег. Но такой вампиризм не наносит вреда молодой стороне, а напротив, полезен моим юным подружкам. Они становятся более уравновешенными, знающими себе цену, не кидающимися на своих красавцев-сверстников, ничего, между прочим, еще в этом плане не смыслящих, способных лишь заразить какой-либо венерической болезнью, в лучшем случае оплодотворить, испортить им жизнь. Молодые прекрасные девочки, могу смело сказать, очень рады общению со мной, очень рады преподнесенным им урокам. Некоторые из них – достаточно умные, с такими хочется и поговорить. И поверь, есть о чем!.. Ты сказал, что такие вот связи не имеют духовных начал, - призадумался я. – Да, великой любви между мной и девчонками, разумеется, нет, зато есть очень теплые, можно даже сказать, почти братские чувства. Главное, что получаю из всего этого я, есть здоровье, потенция, молодость!.. Ну а им же семейные узы могут стать полезными и нужными лишь в период кормления, становления на ноги своих собственных детей. Позже же от большой любви к супругу останется всего лишь привязанность, которую можно было бы назвать излишней сентиментальностью. И могу лишь напомнить, что поставив же своих детей на ноги, некоторые представители Востока, считая, что их жизненная миссия воспроизведения потомства на этом закончена, уходят из семьи и стремятся к нирване.
- Ты стремишься к нирване?!..
- Нет, напротив, нет-нет!..
- В таком случае к чему?..
- В нирвану, то есть в состояние высшего блаженства, понимаемую верующими как освобождение от всех жизненных забот и стремлении слияния с божеством, я погружаюсь совершенно другим способом. Между прочим, зачинатели буддизма сами же в последствии отвергли свое учение, при этом признав, что нирвана носит в себе элементы эгоизма, не содержит в себе никаких созидательных начал. Чистой воды эгоизм!..
- Ответь мне на вопрос.
- Хорошо, я стремлюсь к созиданию, творчеству, достижению блаженства, как бы к той же нирване, но с другой стороны!..
- Через задницу?.. – усмехаясь, мой друг.
- Да, Олежка, ты прав, через женскую задницу и ее гениталии! Секс есть тоже религия, притом самая сильная, основана на наших природных стремлениях, то есть наших инстинктах. Секс таки от природы нам дан инструмент достижения блаженства слияния. Правда, только с партнером, но партнер – часть вселенной, как и каждый из нас!.. Жаль, что эту религию без конца отрицают и стремятся унизить все другие религии, но они не пылают любовью и друг к другу вообще.
- Больно складно все-все у тебя получается, - призадумался он. – Секс – по сути религия. Ты, я вижу, философ, я такого не слышал!..
- Все – по сути мы боги, все – по сути философы, - улыбнулся Олегу, завершая сей наш разговор.
      Прошло несколько дней и мы снова увиделись. Друг зашел в министерство и казался встревоженным.
- Есть проблемы?.. – спросил у него.
- Есть одна, но серьезная, - улыбнулся печально Олег.
- В таком случае жди, - оставляя его в кабинете, - я сейчас в одно место схожу, и мы все обмозгуем, все с тобою решим.
- Ладно-ладно, иди.
      Разговор, уже понял, снова будет о тех, очень-очень интимных делах. Как-никак, а мой друг столько лет со своей ненаглядной Еленой душа в душу прожил, мне совсем не хотелось совать нос в их дела и в их личную жизнь…
      Сидел, ждал…
- Ну и что у тебя, дорогой мой, болит?.. – бодрым тоном спросил, сам усевшись напротив него. – Хочешь выпить?..
- Нет-нет!..
      Дело было к шести, то есть можно и выпить, можно даже, все бросив, уйти.
- Ну да ладно, давай, выставляй!.. – вдруг опомнился он. – Легче будет с тобой говорить.
      Хотел был сначала позвать «секретутку» Оксану Геннадьевну, чтоб собрала на стол, но тотчас передумал и открыл холодильник, где имелась колбаска, вода и еще кое-что.
- Водку?..
- Да.
- Нужна девочка?..
- Видимо.
- Очень боязно, совестно?..
- Дико!..
- А врачи?..
- Ничего… Лишь разводят руками.
- Не дрейфь, друг, все наладится! Такая же ситуация была и у меня, правда, очень давно. А теперь, слава Богу, могу это, ну, с женщиной, и по несколько раз!..
- Как смотреть после этого, если так все действительно будет, своей Лене в глаза?!..
- Если женщина умная, должна все понимать!..
- Она, может, и умная, глупый, видимо, я!..
- Ладно-ладно, не хнычь! Лучше выпей за то, чтоб твой Друг еще долго трудился, не смел выйти на пенсию, при любых обстоятельствах вставал!..
- Давай выпьем за это, - усмехнулся Олег, опрокинув рюмашку, тотчас начал закусывать.
      Славно все получилось, без больших разговоров, так сказать, без сюсюканья.
- Ты что-либо уже применял?.. – вновь спросил у него, выпив рюмку свою.
- Перепробовал все, что имелось в аптеках.
- Вывод сделаешь сам?.. – усмехаясь над ним, добродушно, конечно.
- Вывод мной уже сделан, - был серьезным мой друг, - лишь хочу попросить, чтобы ты в этом деле мне немного помог.
- Ишь, нетронутый, целочка! Помогу, разумеется!.. А жене, между прочим, ты в глаза не смотри, смотри ей между ног!.. – и так далее, так далее.
      Разошлись через час. Не хотелось его совращать…
      Июнь; солнце; улыбки прекрасных, с обнаженными ножками и упругими грудками дев; слава Богу, нежарко, не особо хотелось ехать даже домой.
- Ты что, выпил?.. – жена.
- Да, с Олежкой, а что?..
- Ничего, - улыбнулась она. – Пришло лето, тепло и пора отпусков. Степан скоро уедет на практику, станет скучно и серо... Я сегодня подумала, может, стоит махнуть куда-либо и нам.
- В сей момент не получится. Дело в том, что нам срочно придется вылечивать дорого мне друга.
- Чем же он, твой Олег, заболел? – стала тотчас серьезной желанная. – Тем, чем в прошлом и ты? Импотенция?..
- Да.
- Я могла бы его излечить и сама, без чьих-либо услуг, но ты скажешь мне: нет. И ты прав, дорогой, обойдемся без этого!..
- Значит, нужно найти ему чистую и, конечно, весьма симпатичную девушку. Более-менее серьезную, не последнюю шлюху, не последнюю дуру. Все расходы беру на себя.
- Значит, скоро такую найду, - вот и весь разговор. – Ну а местом их встречи может быть и наш дом.
- Степан вот-вот уедет, - согласился со Ксенией я, - может быть и наш дом.
      Тут вернулся откуда-то оператор кино и будущий режиссер, только что упомянутый Степа. Лет ему уже двадцать, студент. Девок, кстати, обхаживал очень-очень активно, приводил их домой, ну а те – o tempora, o mores!* – оставались, как правило, с ним  уже до утра. Ну и пусть, ну и пусть, мальчик явно в нас с мамочкой!..

*О времена, о нравы!
- Странно видеть тебя одного, - усмехнулся над ним, - без какой-либо девицы.
- Еще, папа, не вечер!.. – отозвался наш сын, отправляясь, похоже, поесть.
      Раз о детях зашел разговор, расскажу о Сергее. Стал крутым программистом и компьютерным гением – чего и следовало ожидать. Он два года женат, но ребенок у них, видно, только лишь в плане. Дело в том, что Сергея жене чуть-чуть больше, чем Степе, в следующем году закончит педагогический институт и станет преподавателем русского языка и литературы. Словом, все впереди. Жили, кстати, отдельно. Пришлось делать большие вливания деньгами, чтоб купили квартиру.
      Прошло несколько дней. Степан действительно уехал, мы и правда остались совершенно одни. В отношении Олега жена слово сдержала.
      -    Ему эта понравится? – предъявив фотографию, с умным видом спросила она.
- Хороша!.. – сделал я заключение, поглядев на весьма симпатичную, лишь в купальнике девушку. – И похожа на Лену. Это плюс ко всему. Полагаю, ему и впрямь
            очень понравится.
      И на следующий день показал это фото Олегу.
- Хороша!.. – согласился со мною и он.
- В таком случае вперед!..
      Друг с ней встретился днем, нас же дома и не было. Была просьба, чтоб он, после встречи с той девушкой, сразу мне позвонил. На мобильный, естественно. Прошло более часа. И вот он позвонил...
- Как управился?..
- С честью!..
- Поздравляю! Ура!..
- Очень рад и спасибо тебе и, конечно же, Ксении!..
- Она в ванной, под душем?..
- Ага.
- Выпей соку, чуть-чуть отдохни, - прочитал наставления, - снова все повтори!..
- Еще раз?..
- Обязательно!.. Нужно все закрепить!.. Не забудь позвонить!..
- Хорошо. Все, Володя, пока!..
      Шестьдесят уже с хвостиком лет, а его все учи!.. Жизнь – большая игра!..
      И домой в этот вечер со Ксенией мы вернулись лишь в семь, когда друг, повторив это снова, очень-очень счастливый ушел.
- Что теперь будем делать?.. – улыбалась шалунья моя.
- Заниматься любовью, естественно!..
- Кому-либо звонить?..
- Обойдемся без них!..
      Секс, увы, слишком грубое, а эротика – длинное слово, говоря о любви. А зачем же о ней говорить, нужно просто любиться…
- Минералочки хочешь?.. – и уже после этого действа любви, предложила жена.
- Да, спасибо, попью…
      Это действо – мистерия, и оно всегда полное таинства, место этого действа – вселенная… Жизнь – большая игра… Всем известная, уже ставшей банальною истина… Трафареты и штампы, клише, создать образ и правда такой, чтобы не было стыдно на закате все-все вспоминать, удается немногим…
      Казанова был личностью… Вернее сказать, есть… И мой зять, видно, явно стремится стать вторым Казановой, шевалье де-Сенгалем… Можно быть кем угодно, но при этом желательно оставаться собой…
      То, что другому приходится изобретать, - писал Цвейг о великом развратнике, - он испытал в жизни, то, что другой создает умом, он пережил своим горячим сладострастным телом, поэтому перу и фантазии не приходится разрисовывать действительность: им достаточно скалькировать уже драматически оформленное существование.
Ни один поэт из его современников (и едва ли кто-нибудь из более поздних, если не считать Бальзака) не изобрел столько вариаций и ситуаций, сколько пережил Казанова, и ни одна реальная жизнь не протекала в таких смелых извилинах через целое столетие. Попытайтесь сравнить биографии Гете, Жан-Жака Руссо и других его современников по насыщенности событиями (не в смысле духовного содержания и глубины познания) с его биографией, – как прямолинейно проложены, как бедны разнообразием, как стеснены простором, как провинциальны в области общения с людьми эти целеустремленные и руководимые властью творческой воли жизненные пути в сравнении с бурными и стихийными путями авантюриста, меняющего города, положения, профессии, миры, женщин, – как белье на своем теле; везде чувствуя себя своим, приветствуемого все новыми сюрпризами, – все они дилетанты в наслаждениях, как он – дилетант в творчестве. Ибо в этом вечная трагедия отдавшегося творчеству: именно он, призванный и жаждущий познать всю ширь, все сладострастие существования, остается прикованный к своей цели, рабом своей мастерской, скованный принятыми на себя обязательствами, прикрепленным к порядку и к земле. Каждый истинный художник проводит большую часть своей жизни в одиночестве и единоборстве со своим произведением; не непосредственно, а лишь в творческом зеркале дозволено ему познать желанное многообразие существования, – всецело отдавшись непосредственной действительности; свободным и расточительным может быть лишь бесплодный жуир, жизнь живущий ради жизни. Кто ставит себе цель, проходит мимо случайностей: каждый художник обычно создает лишь то, что он не успел пережить.
      Но их противоположности – беспутным жуирам – обычно не хватает умения оформить многообразие переживаний. Они отдаются всецело мгновению, и благодаря этому, оно пропадает для других, в то время как художник всегда сумеет увековечить даже самое ничтожное событие. Таким образом, крайности расходятся вместо того, чтобы плодотворно пополнять друг друга: одни лишены вина, другие – кубка. Неразрешимый парадокс: люди действия и жуиры могли бы повествовать о более значительных переживаниях, чем все поэты, но они не умеют, художники же должны изобретать потому что они слишком редко переживают события, чтобы повествовать о них. Редко поэты имеют биографию и, наоборот, люди с настоящей биографией редко обладают способностью ее написать…
      Эх, поэты-философы, вы творите стихи и трактаты, когда как бы и менее умные и не столь одаренные люди наслаждаются жизнью!.. И как все совместить?!.. Жизнь полна парадоксов – тоже очень банальная, всем известная истина…
      Спустя несколько дней вновь Олежки звонок…
- Весь внимание, слушаю!..
- У нас с Леной полнейший ажур! С меня десять бутылок шампанского!..
- Жаль, что это не мне, - вздохнул я артистично.
- Понимаю, твоей ненаглядной жене… Когда можно доставить?..
- Приходи вечерком… Между прочим, шампанское жена вовсе не любит, говорит, от него только пучит живот.
- Мы с тобой выпьем водочки… - призадумался, видимо, он.
- Опять надо тебя, дорогой мой, учить! Если хочешь ей сделать приятное, поднеси хоть букетик цветов.
- Да, Володя, ты прав! И бутылку вина!..
- Ждем тебя в таком случае к семи.
- Все понятно. Пока!..
      Кстати, друг давно жил уже в городе, правда, только зимой. Втянувшаяся в работу на земле Елена не могла без нее обойтись, посему лето, на правах арендаторов, они по-прежнему проводили на нашем со Ксенией садовом участке, обитая по-прежнему в нашем, как бы и никому ненужном особняке. Предлагал, между прочим, там же жить и Виктории, но они отказались. Ей с Андреем, увы, ковыряться в земле просто-напросто лень и они купили квартиру в черте города. Ну и правильно сделали.
      Снова мысли и мысли о том, величайшем из бабников…
      Казанова, - писал далее Цвейг, - вечно изменчивый, остается неизменным в своей страсти к женщинам. Предложите ему перстень Венецианского дожа, сокровища Фуллеров, дворянский патент, дом и конюшни, славу полководца или поэта, он с легким сердцем отбросит все эти безделушки, глупые, не имеющие цены вещи ради аромата нового тела, неповторимо сладостного взгляда и мгновения слабеющего сопротивления, ради переливающегося блеском и уже затуманенного наслаждением взора отдающейся, но еще не принадлежащей ему женщины. Все обещания мира, почет, власть и знатность, время, здоровье и любое удовольствие он выпустит, как табачный дым, ради приключения; более того: ради одной лишь возможности приключения. Ибо этот эротический игрок не нуждается во влюбленности для своих желаний: уже предчувствие, шуршащая, еще не ощутимая близость авантюры воспламеняет его фантазию предвкушением наслаждения и страстью. Вот один пример из сотен: эпизод в самом начале второго тома, когда Казанова по важнейшим делам с экстренной почтой едет в Неаполь. И вот по дороге, в гостинице, он видит в соседней комнате, в чужой постели, у венгерского капитана красивую женщину – нет, еще нелепее: он, ведь, пока не знает, красива ли она, ибо он не мог рассмотреть скрытой под одеялом женщины. Он лишь слышал молодой смех, смех женщины, и у него уже раздуваются ноздри. Он ничего не знает про нее, не знает, соблазнительна ли она, красива или уродлива, молода или стара, пожелает его или оттолкнет, свободна она или связана, и все же он бросает все планы вместе с чемоданом под стол, велит распрячь уже готовых лошадей и остается в Парме, ибо этому жаждущему азарта игроку достаточно такой крохотной и неопределенной возможности авантюры, чтобы потерять рассудок. Так, казалось бы, бессмысленно и так мудро с точки зрения присущего ему естественного смысла поступает Казанова всегда и во всех случаях. Ради одного часа с неведомой женщиной он готов днем и ночью, утром и вечером на любую глупость. Когда он охвачен вожделением, его не пугает никакая цена, когда он хочет победить – никакие препятствия. Чтобы встретиться вновь с женщиной – какой-то немецкой бюргермейстершей, – не слишком, по-видимому, нужной ему, даже не зная, сможет ли она его осчастливить, он в Кельне нагло идет неприглашенный в чужое общество, уверенный, что его не хотят там видеть, и должен, скрежеща зубами, выслушать нравоучение хозяина и насмешки присутствующих; но разве разгоряченный жеребец чувствует удары кнута? Казанова охотно проведет целую ночь голодный и замерзший в холодном погребе с крысами и насекомыми, если на заре явится возможность хотя бы и не слишком удобного любовного свидания; он десятки раз рискует повергнуться ударам сабли, пистолетным выстрелам, оскорблениям, вымогательствам, болезням, унижениям – и к тому не из-за Анадиомены, из-за действительно любимой, всеми фибрами души и всей совокупностью чувств желанной женщины, а из-за жены любого, из-за каждой легко доступной женщины только потому, что она женщина, экземпляр другого, противоположного пола. Каждый сводник, каждый сутенер может самым лучшим образом обобрать всемирно известно соблазнителя, каждый сговорчивый супруг или услужливый брат может его втянуть в грязнейшие дела, как только разбужена его чувственность, – но когда же она не разбужена, разве когда-нибудь бывает вполне удовлетворена эротическая жажда Казановы? Semper novarum rerum cupidus, всегда алчущий новой добычи, – его вожделения непрерывно стремятся навстречу неизвестному. Город без приключений для него не город, мир без женщин – не мир; так же как в кислороде, сне и движении, это мужское тело постоянно нуждается в нежно-сладострастной ночной пище, это чувство – в мелькающем напряжении авантюры. Ни месяц, ни неделю, вряд ли даже один день, нигде и никогда не может он хорошо чувствовать себя без женщин. В словаре Казановы слово воздержание значит – тупость и скука… Эта постоянная любовная жажда не знает пристрастия; она хватает все, что встречается на пути, она удит во всех ручьях и реках, прозрачных и загрязненных, дозволенных и запретных. Эта безграничная, всем пренебрегающая эротика не знает ни морального, ни эстетического удержа, ни возраста, ни низов, ни верхов, ни преждевременного, ни запоздалого. Похождения Казановы простираются от девушек, возраст которых в нашу регламентированную эпоху привел бы его к серьезным недоразумениям с прокурором, до жуткого скелета, до семидесятилетней руины, герцогини Урфе, – до этого самого страшного любовного часа, в котором никто не решился бы бесстыдно сознаться в оставляемых потомству мемуарах. По всем странам, по всем классам несется эта далеко не классическая Вальпургиева ночь; самые нежные, самые чистые образы, пылающие трепетом первого стыда, знатные женщины, закутанные в кружева, во всем блеске своих драгоценностей подают руку для хороводного танца подонкам публичных домов, чудовищам матросских кабаков; циничная горбунья, вероломная хромоножка, порочные дети, сладострастные старухи наступают на ногу друг другу в этой пляске ведьм. Тетка уступает еще теплую постель племяннице, мать – дочери, сводники подсовывают ему в дом своих детей, услужливые мужья предоставляют вечно алчущему мужчине своих жен, солдатские девки сменяю знатных дам для быстрых услад той же ночи, – нет, необходимо, наконец, отучиться от привычки невольно иллюстрировать любовные приключения Казановы в стиле галантных гравюр восемнадцатого века и грациозных, аппетитных эротических безделушек – нет, трижды нет, нужно, наконец, иметь мужество признать здесь невыбирающую эротику со всеми ее яркими контрастами, в действительном реализме пандемониума мужской чувственности. Такое неутомимое, ни с чем не считающееся libido, как у Казановы, побеждает все препятствия и ничего не пропускает; чудовищное привлекает его не менее обыденного, нет аномалии, которая бы его не возбуждала, нет абсурда, который бы его отрезвил. Вшивые кровати, грязное белье, сомнительные запахи, знакомство с сутенерами, присутствие тайных или явных зрителей, грубые вымогательства или обычные болезни, все это – незаметные мелочи для божественного быка, который мечтает, как второй Юпитер, обнять Европу – весь мир женщин во всех ее формах и изменениях, в каждом стане, в каждом скелете, – в своих достойных Пана, почти маниакальных наслаждениях, равно любопытный и к фантастическому и к естественному…
      Когда в детском саду чем-нибудь провинившегося ребенка спрашивают, почему он так некрасиво поступил, бедокур как правило отвечает примерно так: «Петя тоже так сделал». А мораль такова: всякий, выходящий за рамки общепринятых правил поведения, человек всегда ищет себе оправдание, указывая при этом на какого-либо конкретного человека или литературного героя, или историческую личность, задавая к тому же вопрос: «Чем я хуже его?» Мои мысли о Казанове волей-неволей наводят на другую мысль о себе самом: А ведь рыльце в пушку!.. Как и у моего зятя, как у кое-кого…
      Новость о том, что сегодня с визитом к нам придет Олег Бондарь, Ксению нисколько не удивила.
- Хорошо, что-нибудь приготовлю поесть, - преспокойно сказала она, - приоденусь сама.
      Он пришел ровно в семь. И с огромным букетом каких-то диковинных, даже незнакомых мне цветов, почти полным пакетом напитков, в том числе дорогого вина. Ахи, охи, улыбки, объятия. Собрались уж садиться за стол…
- Ты куда?!.. – как воскликнула женушка, обращаясь ко мне и указывая на рядом с ней стоящий стул. – Твое место вот здесь!..
- Как желаешь, голубушка.
      Вот такого еще, между прочим, и не было… Неужели она, ненасытная, снова что-то такое надумала в отношении Олега?.. И сидела напротив него – прикоснуться нельзя. Да, напротив, вот только… столик низкий и Ксения была вся на виду. В легком платье, и мини, гипюр, и коленки и ножки видны… и они разошлись. А он вдруг покраснел и потупил глаза!.. Неужели любимая женщина перед ним, моим другом, и совсем без белья?!.. Да, и правда совсем. Демонстрация прелестей… И каким бы он ни был мне другом, он таки и мужчина!.. Чувства ревности не было, было даже смешно… Пусть все будет, как есть…


      Как Володя все терпит, не слепой ведь и сам?.. Странно, странно и странно… И я тоже хорош, пялить зенки на друга жену! И  не столько в лицо, сколько ей между ног. А там этакий маленький и манящий своими кудряшками и сырым желобком, и таинственный рай, а верней, преисподняя… Но как было туда не глядеть?.. И как будто не пил, но был пьян от нее… И все это грешно…
      Слава Богу, домой!..
- Ты где, папа, болтался?.. – и в прихожей любимая дочь, ныне ей уже двадцать. – Глянь, двенадцатый час!..
- Эй, не надо шуметь!.. – и шутливый ответ. – Все у нас под контролем, мама в курсе всех дел!..
      То, что в курсе всех дел, мало-мальски слукавил: Лене, правда, сказал, что схожу и навещу друга, но не более того. И явился пред очи жены.
- Сильно пьян?.. – испытующе глядя, поинтересовалась она.
- Нет, не очень, слегка, - обнимая, целуя законную. – Между прочим, сегодня я чего-то хочу. Догадайся сама.
- Тебе, друг мой, не двадцать! Говорят, это вредно, слишком часто чего-то хотеть.
- Кто такое сказал?.. – не слишком настаивал я, оказалось, что зря.
- И к тому же ты выпивший, а я слишком устала…
- Ну да ладно, прости…
      Огород, черт его побери!..
      Легли спать. Завтра рано вставать, но уснуть, насмотревшись на Ксении прелести, к сожалению, не мог – мог ведь это предвидеть и сам! И давно уж спала благоверная, а я мучился, мучился… Не пацан, слава Богу, давно, и давно в седине борода!.. Мой Разбойник торчал и просился в ту влажную, между ножками женщины, не своей, а чужой, так манящую щель, но помочь ему в этом реально, ясно дело, не мог… И шло медленно время, и казалось, что Ксении ножки еще шире раздвинулись, тотчас начал их жадно целовать изнутри, пред моими глазами наконец-то расцвел ее пышный, пахучий и волшебный бутон, слышен был ее голос: «Ну, смелей же, Олежка, возьми, целуй, милый, и там!..» И тут губы мои потянулись к губам, лепесткам женских прелестей… И ласкал ее нежно, и ласкал ее страстно… Предавая Володю, изменяя опять же жене… И казалось, что слышал, как не раз и не два, изгибаясь дугой, забиваясь в конвульсиях, издает вскрики радости женщина… Наваждение, безумие!.. Уснул только к утру…
      Удивляло немножечко то, что проснулся как штык, и был бодрым и свежим.
- Ты, наверно, вчера на меня, - этак робко спросила жена, - ну, за то, что тебе отказала, обиделся?..
- Делать больше мне нечего!.. – усмехнулся в ответ.
      Боже мой, если б знала Елена, что случилось и что происходило в прошедшую ночь!.. Чисто в физическом плане как бы и ничего, но в духовном, умышленно подключая силу своего богатого воображения, в мыслях сам того жаждя, уже было рассказано, что!.. Лена снова обманута, о чем знает сознательно Ксения, о чем знаю и знал совершенно сознательно я. Кто из нас, впавших в блуд, того больше желал, кто из нас виноват?.. Демонстрация прелестей, и в присутствии Володи… Вероятно, она, если это имеет значение…
      Быстро-быстро собрался, не забыв и побриться, чмокнул Лену в щеку…
- Ты сегодня вернешься хоть вовремя?..
- Да, надеюсь, пока, - и отправился в город.
      В эти летние дни в нашей фирме был полный, слава Богу, ажур, никаких происшествии, что касалось меня, никаких срочных дел. Ровно десять раздался звонок. Кто-то жаждал не только услышать, но и видеть меня. Номер мне незнаком.
- Привет, ясный мой сокол!.. – это Ксения, в маске; благо, был в кабинете один. – Как сегодня спалось?..
- Сама знаешь, неважно, - улыбнулся проказнице. – К чему сей маскарад?..
- Ты почти что Джеймс Бонд!.. – захихикала женщина, настоящая самка. – Я тебя и немного боюсь. Ну а если серьезно, понимаю, что глупо, но мне хочется так!..
- И чего тебе хочется?.. – уже более жестко.
- Лечь с тобою в постель, - совершенно серьезно мне ответила Ксения.
- Но Володя мой друг!..
- В таком случае, Олежка, ответь, что ты делал всю ночь?.. Позабыв, что Володя твой друг, в мыслях трахал его дорогую жену! И не раз, и не два! И всю ночь как безумный ласкал, не давал мне уснуть!.. Преврати же воображаемое в реальность!.. Будешь счастлив ты сам, буду счастлива я! Будь мужчиной, Олег!..
- Может, можно без этого, так сказать, превращения?..
- Нет, мой сладкий, а вернее, соленый, нет-нет!.. Дело в том, что сама тебя очень хочу, двадцать с лишним уж лет! А Володя, Володя вчера все-все понял и сам и не стал, между прочим, противиться!.. Может, хочешь при нем?..
- Ну и что, что он понял все сам?.. Как смотреть потом буду в глаза?!..
- Как смотрел до сих пор! Лишь бы было ему и тебе, и всем нам хорошо!.. – вдруг сняла свою маску развратница, улыбаясь лукаво, продолжила. – Заболталась о всякой фигне, когда ты, очевидно, забыл, как твоя ненаглядная и желанная выглядит!..
      Тут она сняла блузку и, о Боже!.. на экране увидел обнаженную грудь! И такую манящую, и такую прекрасную!..
- Посмотри, - и продолжила вкрадчиво, - как бедняги набухли, затвердели соски, видно, очень хотят, чтоб ты их целовал…
- Хватит, Ксения, хватит! – попытался все это прервать. – Прекрати издеваться!..
- Это ты издеваешься, дорогой мой, не я, - преспокойно ответила женщина; поднялась, задрала свою юбочку… вскоре длинные пальцы до конца развели края щелки и мягкие, весь-весь низ живота покрывавшие волосы, на экране увидел крупным планом все то, что всю ночь представлял. – Видишь, бедная взмокла, когда ты там без дела сидишь, прямо плачет уже от большого желания!..
- Хватит-хватит, ты где?!..
- Неужели решился, неужели реально, а не только в фантазиях, - явно с радостью Ксения, - жаждешь в киску мою запустить свой язык?!..
- Говори же, приеду, сейчас!..
- Я всего в двух шагах от тебя, - сообщила мне адрес она.
      Через двадцать минут оказался в объятиях женщины.
- Выпить хочешь?..
- О нет!..
- В таком случае разденься, - усмехнулась она. – И, пожалуйста, не брыкайся, я тебе помогу.
      Тотчас понял, развратница не желает спешить, жаждет все, и надолго, продлить, был готов ей подыгрывать я. Сперва были отчасти невинные обоюдные ласки, и все это лишь стоя. Не терпелось-таки развести еще сжатые ножки, оказаться меж ними. И тем более, что рядом был давно уже застланный и широкий диван.
- Ты и правда желаешь сделать мне удовольствие ласками? – вдруг спросила она. – Не побрезгуешь?..
- Нет!..
- Мне б сперва убедиться, так ли это действительно, - этак вдумчиво-вдумчиво вновь сказала мне Ксения.
- Ради Бога, пожалуйста!.. – став пред ней на колени, сжал руками упругую попочку, и осыпал короткими влажными поцелуями бедра, ее низ живота, ткнул свой нос в рыжеватые и достаточно пышные заросли…
- Ах, как это волнительно!.. – лепеча, осторожно отстранила меня, развернулась сама. – Сделай это и сзади.
      Делал это и сзади… И тут ножки раздвинулись, позволяя проникнуть и вглубь тайной, для меня в сей момент приоткрытой ложбины, и желанная женщина наклонилась вперед и уперлась локтями о тот самый диван, и я в ту же секунду почувствовал, что ее охватила настоящая страсть.
- Продолжай, продолжай!.. – и слегка приседала, вся дрожа как осиновый лист, шевелила свой зад.
      Истинное удовольствие от интимных услад получаем вовсе не тогда, когда кто-то нам делает очень-очень приятное, а тогда, когда делаем это для партнера мы сами.
- Замечательно, но!.. – отстранилась, садясь на диван, повернулась ко мне. – Я хочу в это время наслаждаться тобой, мной еще не целованной штучкой! Ну, быстрее, ложись!..
      Лег, конечно же, на спину; попка, прелести Ксении оказалась над мной, над моей головой, приближались к лицу, а весомые груди, повиснув, наконец опустились, прижалась к моему животу, губки тотчас осыпали поцелуями Друга…
      Восторг, страсть и безумие!.. Пик блаженства, нирвана…
- Тебе было со мной хорошо?.. – и игриво спросила она спустя десять минут.
- Я с тобой был, похоже, в раю!..
- Уверяю, что ты ошибаешься, - усмехнулась шалунья, - рай тебя еще ждет!..
      Значит, все впереди, рай меня только ждет!.. Угрызения совести. Скажу честно, их не было. Позвонил на работу, дав понять, что сегодня меня уж не стоит и ждать, дал ЦУ и Андрею, своему заместителю. И лежали, балдели. Разумеется, голые.
- Ты есть хочешь?.. – вновь спросила она.
- Не против.
- Погоди, принесу, - поднимаясь с дивана, успокоила женщина.
- А чья это квартира?..
- Чья б она ни была, мы тут можем с тобой наслаждаться друг другом до вечера.
- Как конкретно ты хочешь?..
- Как конкретно узнаешь потом. Не волнуйся, оставлю в живых!..
      Ушла, видимо, в кухню. Не прошло и десяти минут, как вернулась с подносом, на котором стояла и бутылка вина.
- Лихо, Ксения, лихо!..
- Раз тебя уж имею, - и опять усмехнулась она, - то должна накормить!..
      И поели и выпили, и сходили под душ.
- Хочешь в рай?.. – очевидно, считая, что смогу возбудиться опять, улыбалась проказница.
- Ясно дело, хочу!.. – обнял, впился ей в губы.
      И звучала прекрасная музыка, и в объятиях женщина. И не абы какая, а весьма и весьма похотливая! Совершенно без комплексов, и готова на все!..
- О, твой пест уже, вижу, стоит!.. – и припав, целовала и какое-то время ласкала, и сосала его, а потом потянулась и легла на живот. – Действуй-действуй, Олежка! Прояви же фантазию сам!..
      Чтобы было удобнее, я таки запихнул ей под бедра подушку. Ксении стройные ноги раздвинулись…
- Первым делом, конечно, вновь все-все расцелуй, - подсказала она.
- Знаю, знаю и сам!.. – оказавшись меж ними.
      Попка, попочка, жопка, в мелких-мелких морщинках шоколадное пятнышко… Но пробраться своим языком вглубь ее родничка было все-таки сложно и не очень удобно. Наконец не сдержался, ввел в источник Дружка.
- Ах, какой он большой!..
- Тебе больно?..
- Нет-нет!..
      Кстати, мой Диверсант, по понятным причинам, был в ней только отчасти.
- Продолжай, продолжай!.. – лепетала уже опьяневшая от сближения Ксения. – Все же помни, что ты, ты пока не в раю!..
      Значит, вход в этот рай – мной уже расцелованный, но пока еще сонный глазок!.. В этом месте мой Друг еще не был ни разу!..
- В таком случае позволь…
- Да, конечно, вот только, - и уже трепетала она, - еще раз мою попку и все-все расцелуй…
- С удовольствием, сейчас!.. – извлекая свой Жезл.
      Вот оно, это место, робкий-робкий глазок, в мелких-мелких морщинках шоколадное пятнышко!.. И неважно, что в эти врата были вхожи другие, в том числе и Друг лучшего друга, лишь бы было теперь ей и мне хорошо!..
- Крем тут рядом, на столике, - не своим от волнения и большого желания голосом, очевидно, не в силах терпеть, сообщила мне Ксения.
- Да, голубка, сейчас!..
      Проявляя могущество, Он и правда стал очень большим, разумеется, твердым, но достаточно скользким. Часть Его, лишь головка, мягко-мягко вошла…
- Все прекрасно, - затряслась и подбодрила женщина, - смелее!..
      Вскоре Друг погрузился в мякоть женского рая. Парадокс, что сей рай – всего-навсего в заднице, в месте как бы и не очень достойном для мужского достоинства. Жизнь полна парадоксов вообще!..
- Ах, как мне хорошо!.. – лепетала распутница, не забыв попросить. – Будь, пожалуйста, сдержанным, не особо спеши!..
      И зачем в это время, когда впрямь хорошо, еще что-то болтать? Видно, так уж устроены наши милые дамы: и в такие минуты есть потребность трепать языком!..
      Жизнь и страсть, сумасшествие!.. И в экстазе почувствовал, как на пике блаженства сжимаются мышцы женской смешливой и принявшей в себя моего Наглеца, и уставшей, наверное, попочки. И с последними сильными, обезумев от счастья, толчками в эту попку изверглись струи влаги мужской…
      Был потушен пожар и был вытолкнут вскоре из эдема мой Друг. Как чужак, как ненужный уже элемент…
      …Аналогичный комизм природы самыми разными способами связывает также любовь и ненависть во всем чувственном мире. Они находятся настолько близко друг к другу, что в некоторых выражениях, например, в животной природе, часто невозможно различить, из какого из двух этих источников они произошли. Праздник любви у многих животных начинается с поединка самцов, доходящего до кровавого ожесточения. Ужасная ненависть и неистовая страсть проистекает из одного и того же источника и (если, например, хищник-самец долго и упорно стараясь приобрести благосклонность самки, наконец, разрывает и сжирает ее в необычайном бешенстве или если самка некоторых видов насекомых сразу после спаривания убивает и разрывает своего самца) часто чувственная склонность выглядит словно гримаса ненависти под маской любви и наоборот…*
      И лежал на боку, и лежал как подкошенный… И был в мире реальном, земном, и был в мире другом…
- Ты доволен?.. – вновь Ксения.
- Конечно, - смог лишь буркнуть в ответ.
- Ладно-ладно, вздремни, - очевидно, поняв, в каком я состоянии, разрешила она, поднялась и куда-то пошла.
      Обволакивающий все мое существо, в том числе и духовное тело, туман; сквозь густой

*Г.Г. Шуберт. Символика сновидения.
и тягучий я таки пробирался, разогнавшись, взлетел…
      Боже мой, почему я босой?!.. В мыслях в детстве?.. О да. Тот же памятный день. Летний день, и стояла жара. И знакомая девочка, много старше меня. Ей, наверно, тринадцать, а я в этом году лишь потопаю в школу. В первый класс, к сожалению, хотя мог бы и в третий, в худшем случае второй… Звать соседку Светланой. Задавака и только, и не хочет со мною играть!..
- Пойдем к озеру?.. – ба, предложила сама!
- Можно, - не противился я.
      Оно рядом, за рощей, в пятнадцати минут ходьбы. Шли не очень спеша.
- А ты в плавках? – спросила она.
- Нет, в трусах. Ну и что?.. Я купаться могу и без них.
- Ты, я вижу, герой, - призадумалась девочка, тут же снова спросила: - Неужели не страшно нисколечко?..
- Чего?..
- Вдруг за письку ухватится рак!..
- За мою не ухватится, береги лучше, Света, свою!..
- Дурачок!.. - усмехнулась она.
- Сама дура набитая!..
- Ладно-ладно, не злись.
      Мы пришли. Берег небольшого, редко людьми посещаемого озерца вовсе не был крутым, росла травка, а рядом и густые кустарники. Я разделся, и наголо, как бы желая доказать, что действительно не боюсь раков. И на сей раз кругом ни единой души…
- Отвернись, - попросила она, продолжая стоять, - я сегодня без лифчика.
- Ладно, Света, ныряю, - и впрямь плюхнулся в воду.
      Отвернуться. Зачем?.. Кто девчонок поймет?.. И какой-то там лифчик…
      И в воде оказалась она. Между прочим, умела и плавать.
- Научи и меня, - на сей раз уже я попросил у нее.
- Хорошо, но с условием, - улыбаясь, ответила девочка, приближаясь ко мне, - когда выйдем на берег, будешь делать все-все, что захочется мне!..
- Да, конечно, давай!..
      И учила. Успешно. Спустя десять минут мог проплыть метров десять, не меньше!..
- Все, Олежка, устала, достаточно!.. – наконец заявила она, тотчас вышла на берег.
- Хорошо, отдохнем, - согласился с соседкой.
      Да, соседка по улице, находящейся на окраине города, а верней, городка, где друг друга все знали, где друг с другом общались как с родными людьми.
- Ой, Олежка, ты весь посинел!.. – и воскликнула Света, приближаясь ко мне; в отличие от меня она была-таки в трусиках. – Так ведь можно простыть, разреши мне тебя отогреть!..
- Не хочу!.. – попытался противиться.
- Ты мне что обещал?!.. – этак нежно меня обняла и прижалась девчонка. – Все, что я захочу!..
- Ладно-ладно, валяй, - как бы делая милость.
      Но она отстранилась и взглянула чуть ниже.
- Превратилась в ледяшку, скукожилась и твоя драгоценная писька!.. – ужаснувшись опять, принялась греть рукою и там.
      Почему драгоценная?.. Странно то, что мне было приятно, может быть, потому, что с волнением касалась и гладила, это я сразу понял, это место Светлана.
- Не могу отогреть, - сокрушалась она, став пред мной на колени, начала целовать все, что было кругом и, взяв в ротик мой кончик, принялась очень-очень усердно, с упоением сосать.
      Это было уж слишком! Но раз ей так хотелось, то я молча стоял. Результата, конечно, эффективного не было, хотя в эти минуты о подобных вещах ничего и не знал.
- А что здесь?.. – прикоснулся девчонке к груди.
- Это сиськи, Олег! – без улыбки ответ. – Хочешь их целовать?..
- Нет же, нет, не хочу!..
- Ты же мне обещал!.. – встала на ноги Света и подставила мне бугорки своих белых и твердых, будто булочки, грудок.
      Напросился-таки!.. И пришлось, как умел, целовать, эти булочки мять.
- А теперь, раз так хочешь, согласна, - объявила девчонка, учащенно дыша, спустя пять или десять минут, - показать свою писю тебе!..
      Я об этом совсем не просил!..
- Ты, наверно, у девочек никогда и не видел, - сняла трусики Света…
      А внизу живота у нее лишь густые и рыжие, каких впрямь никогда и не видел, кудряшки!.. и какая-то впадина…
- Ты, наверное, хочешь заглянуть и туда, - продолжала, прижавшись ко мне, - вглубь моей очень-очень несчастной, до сих пор не целованной щелочки.
- Интересно бы было, - соблазнился-таки, - посмотреть и туда.
- В таком случае смотри, -  тотчас села на травку и раздвинула ноги она. – Плохо видно?..
- Ага.
- Тогда лягу, а ты, - была больно уж доброй, отзывчивой, - можешь лечь мне меж ножками, разглядеть все с близи.
      И впервые увидел, что у девочек там. Любопытно, и только…
- Ах, Олежка, погладь!.. - вдруг взмолилась Светлана. – Я тебя целовала, поцелуй мою писю и ты!..
      Это было уж слишком!..
- Ну, пожалуйста, Олег!.. – продолжала упрашивать та, еще шире раздвинув волосики, края щелочки пальцами, обнимая уже мою шею ногами. – Посмотри, как страдает моя бедная девочка!..
      Никакого желания, разумеется, не было, но Светлана и впрямь стала лучшей из лучших, научившая плавать, очень доброй и ласковой, самой близкой подругой, и при этом ее безутешная «девочка», приближаясь к лицу, впрямь казалась обиженной. И, вздохнув, прикоснулся губами к таинственным, мной впервые увиденным складочкам, начал их, как конфетку, сосать…
- Ну же, милый, смелее, - вся трясясь от волнения, попросила девчонка опять совершенно чужим, незнакомым мне голосом, - засунь в писю и свой язычок… Глубже, глубже, вот так, тереби его кончиком…
      Язык в девичьей щелке, внутри девичьей писечки. До сих пор не целованной, как призналась сама. Понял, Свете приятно, очень-очень приятно действительно, что она просто сходит с ума, когда ей там целую, тереблю лепестки, отвердевшие складочки. И подобные просьбы позже были не раз, и соседка всегда умудрялась меня чем-нибудь подкупить…
      Прошло несколько лет; моя «штучка» однажды, находясь в это время между грудками девушки, стала твердой, большой…
- Наконец-то, ура!.. – была рада, казалось, она, но тотчас воспротивилась, когда я попытался сделать это «всерьез». – Нет, не надо!.. – воскликнула. – Я пока что невинная девочка!.. Но мы можем иначе, дай-ка мне его ротик!..
      И впервые достиг наслаждения, пика радости так, непривычным, конечно же, способом, слишком в раннем, наверное, возрасте. Странно то, что по-настоящему моей первой женщиной стала именно Лена, жена. И была лишь единственной до недавнего времени. И вдруг ба, стал развратником, в шестьдесят два года!.. Слишком поздно, наверное!..
      Этак плавно вернулся в настоящее время. Рядом голая Ксения.
- Скажи честно, Олег, - и с улыбкой спросила она, - ты Елену в постели ублажаешь всего лишь таким, чисто дедовским способом?..
- В основном да, признаюсь, таким.
- До чего же она у тебя несчастливая женщина! Неужели ты ждешь, чтоб она попросила чего-либо необычного и нового сама?..
- Нет, конечно, не жду.
- Попросить чего-либо такого, пикантного, могут только любовницы, - заключила любовница, - лишь такие, как я. И запомни, с подобными просьбами женщины редко обращаются к своим собственным мужьям.
      Парадокс, черт меня побери!.. Почему же так глупо в жизни все получается?.. И чем попка Елены, жены, хуже попки супруги настоящего друга?.. Нет, наверно, ничем…

                *  *  *


      Я богата, богата, ура!.. А с другой стороны, и не очень-то радостно, ибо деньги не мной заработаны и, наверно, нечистые. Может быть, из-за них и погиб человек, сам мне их подаривший, уже знавший заранее, чем все это закончится, но успевший-таки осчастливить меня. Прошло более месяца, а я все еще в трансе, а вернее, в прострации. Твердо знала одно, что поймаю убийцу. Не убийцу, заказчика, и он будет сидеть!..
      Уже лето и жарко, но в тени многолетних деревьев было даже прохладно. Вот могила Данила, ее трудно узнать!.. И ограда и памятник, все-все в камне и габбро.* Постарались братки. Постарались, вот только не смогли защитить, а вернее сказать, и не очень хотели… Да, надгробие шикарное, только мало земли, почти нету цветов. Подозвала рядом околачивающуюся бабульку, дав ей денег, дала поручение, чтоб все было ухожено, чтоб могила была постоянно в цветах. Потом долго стояла. Не скажу, что любила погибшего, но он был Человек, и любил, вероятно, меня!.. Был и нет. Как все глупо сложилось!.. Надо
помнить о том, что смерть рядом всегда.
      Наконец-то придя мало-мальски в себя, отыскала того мужика, что возил нас в Асторию, очевидно, Данила дружка, звать которого Федором. Но он был не один, делал вид, что не помнит меня. В Ламборджини с ним рядом сидел неприятной наружности тип. И заметив меня, пассажир как-то странно уставился. Пришлось срочно ретироваться. Ненадолго, конечно. А спустя полчаса этот тип из машины исчез, как и Федя, увы.
- Ты что, дура, тут делаешь?!.. – вдруг обрушился он, слава Богу, второй. – Делай ноги, и быстренько, если жизнь дорога!..
- Я хотела узнать, - не смутившись нисколечко, уже помня, что смерть… она рядом всегда и бояться ее совершенно бессмысленно.
- А ты девка что надо! – перебил, усмехаясь, мужчина. – Не зря, видно, покойный Данил был в тебя так влюблен! Но теперь, будь же умной, уйди! Обещаю, в ближайшее время, может, даже сегодня, я к тебе сам зайду!..
- Ладно, Федя, пока!.. – улыбнулась ему.
      Зайдет в офис, наверно, а я… я в последние дни о нем как бы забыла, не хотелось работать нисколечко. И по сути могла отдыхать, вести блажную жить до конца своих дней, как сожитель Вадим, став всего лишь рантье. Но так резко все бросить, бросить то, что так долго сама и с усердием строила, согласитесь, непросто. Да и в данный момент нужно ехать туда, сидеть, ждать Федю в офисе.
      И не зря, оказалось, поехала. Долго ждать не пришлось…
- Я к тебе пару раз заходил и до этого, - сам уселся мужчина на стул, - но, увы, не нашел.
- Кофе будешь?..
- Ну, сделай. Говори, что хотела спросить.
- Говори, что хотел мне сказать, - налила в кофеварку воды и так далее, так далее.
- Ты и правда упертая девочка! – после паузы, изрек.

*Изверженная горная порода темного цвета, хорошо поддающаяся полировке.
- Уж такой родилась.
- Мой совет, отступись, брось все эти дела!..
- Федя, Федя, не надо! Ради Бога, не надо учить!..
- Ладно-ладно, молчу!.. Между прочим, предвидел, что ты просто не сдашься. Хочу все же напомнить, Данил был много крепче, сильнее тебя!..
- Данил был вне закона!..
- Ты о чем, Арина Анатольевна, говоришь?! – знал-таки как зовут, кто я есть явно знал. – О законах в России?!.. Смешно!..
- Ну а ты… ты опять за свое!.. – налила в чашки кофе.
- Хотя мы меж собой постоянно ругались, Данил был моим другом, - призадумался он. – Понимаешь, дуреха, почему я пришел, почему я жалею тебя?..
- Понимаю. Начнем?..
- Был бы в этом какой-то резон.
- Кто такой этот Дохлый? В деле Данила такого и нет.
- Дохлый вовсе не дохлый, могу сразу сказать, - вновь задумался гость, хлебнув кофе, добавил: - Он типичный бандит, очень-очень жестокий, циничный, словом, полная мразь.
      Кто из них не бандит?..
- Это все?..
- Нет, конечно, но ты… дай собраться хоть мыслями и чуть-чуть помолчи, не перебивай!..
- Ладно, Федя, молчу!..
- Михаил Николаевич Вяземский, настоящее имя козла, сам что-либо придумать вовсе и не в состоянии, для этого он чрезмерно тупой. Однако в эго подчинении человек двадцать таких же головорезов, как и он сам. Чем они занимаются? Скажу честно, не знаю. Факт, что крови кругом, где они появляются, превеликое множество, прямо льется рекой. Кто ему покровительствует? И опять же не знаю. Факт, что кто-то в верхах, в противном случае его бы давно и не было, был давно бы своими убит, - тут мужчина замолк.
- Мог ли он, ну, Данила?..
- Может быть, но о том, что пути Дохлого с убитым пересекались, знали слишком уж много людей. Что конкретно Мишаня от Данила хотел, я сказать не могу. Если же исполнителем действительно был этот ублюдок, значит, он – не жилец. Как только кто-нибудь из ваших людей начнет под ним копать, так бедняга погибнет в автоаварии или случится какое-нибудь другое несчастье.
- Сам Данил был весомой фигурой?..
- Факт, что лидером не был. Скорее индивидуалистом. За что и поплатился. Думаю, что он знал или владел тем, что очень хотели заполучить Дохлому покровительствующие лица или лицо. Не ради собственного удовольствия кто-то вызволил Данила из-за решетки!..
- А ты сам не боишься?..
- Чего?..
- Ставки очень высокие!..
- Сам уже ничего не боюсь, я боюсь за тебя!..
      Разговор наш продлился еще десять минут, в течение которых ничего существенного о деле Данила не узнала.
- Ладно, Федя, спасибо!.. – напоследок сказала ему.
- Будь, пожалуйста, умницей ты, - был растроган бандит-человек, тоже мамой рожден, - не несись сломя голову!..
      И что дальше, что дальше?!.. Первым делом звонить.
- Мне, пожалуйста, досье на Михаила Николаевича Вяземского, - назвав имя свое и свой адрес в Сети, попросила какую-то девицу; голос мне незнаком. – Кличка Дохлый.
- Предъявите пароль, - приказала она.
- В сей момент, - наклонясь к клавиатуре, пощелкала.
      Прошло десять-пятнадцать секунд. Вот оно, в мониторе компьютера, это чертов досье.
- Получили?.. – та девица.
- Спасибо!..
      Дохлый, Миша, Мишутка… Морда страшная, жуть!.. Стоит только взглянуть, можно сдохнуть от страха самой!.. Не волнуйтесь, шучу! Правда, шутка не очень веселая, с примесью драматизма. Драматизм, между прочим, в нашей жизни – везде, драматизм – антипод его величества веселья и юмора…
      И читала, вникала… Так прошло часа два. Увы, пользы от этого было очень немного, можно сказать, никакой. Пора было домой.
- Ты опять невеселая, - с огорчением заметил мой бездельник Вадим.
- Я в глубоких раздумьях, - пояснила ему.
- Разве может красивая женщина быть в глубоких раздумьях?.. – усмехнулся «великий» шутник.
- Помолчи, ради Бога, Вадим! Твои плоские шуточки мне известны давно!..
- Ладно-ладно, молчу!.. – очевидно, надулся супруг.
      Может быть, зря его и обидела. Мир, увы, не становится более добрым и праведным.
- Ты, я вижу, в плохом настроении, - вот и Юля то самое, только-только вернувшись откуда-то.
- А ты хочешь, чтоб я вам плясала лезгинку?..
- Не смешно, - и надулась она. – Твои шутки, мамуля, мне знакомы давно!..
      Бумерангом обратно!..
- Пошли-ка лучше в кухню, - предложила ей мирно, - приготовим поесть.
- Что ж, согласна, пошли, - не противилась дочь.
      Ничто так не связывает и не сближает людей, как общие, казалось бы, мелкие заботы и дела. Совершенно банальная истина, но о ней, говоря в данном случае о детях, забывают родители. Забываю и я.
- Что сегодня на ужин?.. – и нуждался в общении муж. – Может, вам чем помочь?..
- Обойдемся без помощи, но… - улыбнулась ему, - раз тебе очень хочется, так и быть, посиди, что-нибудь расскажи.
      Рассказать?.. А о чем?.. Если сам лежебока, нет чего и рассказывать. Разве только о том, что когда-то читал.
- Знаете ли вы что-нибудь о знаменитом австрийском писателе Стефане Цвейге?.. – после паузы спросил нас Вадим.
      Дочь, конечно, молчала…
- Лично я в свое время была поражена его новеллами «Амок» и «Двадцать четыре часа из жизни женщины», - пришлось высказаться мне.
- Между прочим, и я, - согласился со мною супруг. – И впрямь сильная проза! Беда только вот в том, что сам Цвейг покончил жизнь самоубийством.
- Когда это случилось? – опечалясь, спросила его.
- В тысяча девятьсот сорок втором году.
- Ну, тогда все понятно.
- Что понятно?..
- То, что предопределили это трагическое завершение духовной драмы Стефана Цвейга вовсе не личные, а глубокие объективные причины. Вторая мировая война подвела роковую черту под всеми иллюзиями писателя. Ему стало непререкаемо ясно, что буржуазная демократия, не оказавшая должного сопротивления наступлению фашизма и позволившая ввергнуть мир в новую войну, давно исчерпала свои созидательные возможности. Те идеи, которым он поклонялся, считая их полными сил, оказались выхолощенными и неспособными обновить мир, требующий обновления.
- Верно мыслишь, вот только сама… делаешь попытки обновить мир. Цвейг был более тонким в этом плане творцом, однако не смог предотвратить того, что в итоге созрело. Гуманист, к сожалению, не Бог, а идеализация чего-либо вообще ни к чему хорошему не приводит. Ну поймаешь ты этого, который заказал убийство твоего подзащитного, а в итоге-то что?.. Мир не станет от этого чище!..
- Вероятно, ты прав, но всего лишь отчасти… Давай будем сидеть и ждать с моря погоды.
- Не надо кидаться из крайности в крайность, - преспокойно ответил Вадим.
- Полагаю, что всяких бандитов и впрямь надо ловить, - поддержала хоть дочь.
      Ужин; лето и близкие, очень близкие люди. Почему в таком случае во мне было чувство тревоги?..
      Телевизор и местные новости, в том числе криминальные.
      «Буквально несколько часов назад на проспекте Космонавтов, - чуть ли не с улыбкой сообщал диктор, - был расстрелян в упор один из дружков недавно погибшего рецидивиста Данила Михайловича Колесникова, по кличке Кастет, Федор Модестович Кацуба».
      Лужа крови и Федя. Да, тот самый, увы. Чувство страха, нет, ужаса!..
      «Вероятно, Кацуба, - преспокойно продолжил мужчина, - слишком многое знал о делишках своих же товарищей, был ненужным свидетелем. Следственные органы могут лишь предполагать, кому было выгодно устранить Федора Кацубу».
      Органы… Они многое могут, но не очень хотят…
      Вдруг раздался звонок. Я была будто в ступоре, к аппарату подошел Вадим.
- Иди, Ришка, сама, - обратился ко мне. – Это кто-то тебе.
      Кое-как подошла. Лицо Стоцкого, следователя по делу Данила. Он еще молодой, очевидно, ровесник, мужик впрямь очень-очень крутой.
- Вся внимание, Аверий Викентьевич.
- Вы живая?.. – с иронией он.
- Как видите.
- Хорошо, но боюсь… - стал серьезным мужчина.
- Ради Бога, не надо пугать!..
- Мне необходимо с вами поговорить. Разумеется, с глазу на глаз. И желательно прямо сейчас. Я сейчас к вам подъеду. Выходите к своему подъезду через двадцать минут, - не просил, приказал, прервал связь подполковник.
      Чувство страха, естественно, у меня не прошло.
- Что-то важное?.. – муж.
- Да, мне нужно, прости, ненадолго уйти.
- Уже девять часов!..
- Через двадцать минут, - лишь добавила я.
      Можно ли ему, Стоцкому, доверять? – лихорадочно думала. – Может, он кем-то куплен? Теми, кто убили Данила, а теперь вот и Федора.
- Дело связано с этим, - допытывался Вадим, - которого показывали в новостях?..
- Увы, да, дело связано с Федором, - явно давая понять, что говорить с ним на эту тему мне совершенно не хочется.
- А вдруг завтра убьют и тебя?!.. – ужаснулся супруг.
- Ради Бога, отстань! – и, подумав, добавила: - Я всего адвокат!..
- Адвокат, - призадумался он. – Но сующий свой носик туда, куда совать его совершенно не следует и, наверно, опасно.
- Жить опасно вообще!.. – ляпнула что попало, лишь бы что-то сказать.
      Собралась и спустилась к подъезду. Стоцкий был уже там.
- Прошу в тачку, - сказал, открывая мне дверцу.
      Авто, правда, хорошее, одна из последних моделей «Мерседеса». Не на зарплату же он его купил…
- Оставаться вам дома в последние дни и впрямь стало опасно, - сказал прямо мужчина. – Уезжайте скорее из города, чтоб никто и не знал, где вас можно найти. Ясно дело, с семьей.
- Полагаю, не прямо сейчас, - не противилась я.
- До утра мои люди будут находиться рядом, ваша безопасность практически гарантирована. До утра!.. – подчеркнул.
- Благодарна, вот только… я не знаю куда!..
- Если вам все равно, то мы сами найдем, где в течение некоторого времени, пока мы не обезвредим преступников, вы могли бы пожить.
- И как долго нам где-то?..
- Может, несколько месяцев, а возможно, и больше.
- Постарайтесь, пожалуйста, это дело ускорить, я за это вам лично хорошо заплачу.
- Предлагаете взятку?.. – усмехнулся Аверий Викентьевич.
- Десять тысяч зелеными вас, надеюсь, устроит?..
- Десять тысяч?! Ого!.. Видно, у вас с покойным Кастетом, кроме чисто деловых, были и более близкие, вероятно, даже интимные отношения.
- Это к делу совсем не относится!..
- Значит, были интимные, - констатировал он. – Можете поверить, что об этом, с моей стороны, не узнает никто.
- Рада слышать. Согласны?..
- Хорошо, но с условием, что вы честно признаетесь, примерно какая сумма вам досталась от Данила.
- Между нами?.. – как девочка.
- Клянусь!..
- Сумма правда немалая. Это не гонорар за мои труды и не плата за то, что я с ним…
- Все понятно и так!.. – перебил меня Стоцкий. – Несколько миллионов долларов?..
- Несколько десятков!..
- Значит, я не ошибся, сказав, что вам нужно уехать. И как можно скорее, прямо завтра с утра!..
      Пришлось с ним согласиться. Понимала: он прав. И когда попыталась хоть что-то о том, что им стало известно, узнать, Аверий Викентьевич усмехнулся…
- Отступитесь, Арина Анатольевна, - сказал и, подумав, добавил: - Все-все знать вам совсем ни к чему.
      Пришлось с ним согласиться опять. Жизнь еще дорога!..
- Если быстро сумеете это дело раскрыть, сделать так, чтобы наша семья могла жить безбоязненно, - на прощание сказала ему, - ставка будет удвоена. На текущие нужды завтра выпишу чек. И скупиться не буду, тратьте денежки смело!..
      Объяснения дома.
- Ну и как?!.. – будто я виновата во всех смертных грехах, первой накинулась Юля, - как нам дальше-то жить?!.. – явно спевшись с Вадимом.
- Завтра мы уезжаем, - преспокойно ответила ей.
- Куда?!.. У меня, между прочим, есть свои интересы, свои, мама, дела!..
- Я сказала, уедем!.. – пришлось даже прикрикнуть. – На твои интересы, дела, в данном случае мне глубоко начихать!..
- Ах ты, мамочка, так?!..
- Никак, хочешь меня напугать?.. – улыбаясь обоим. – Да и ты, дорогой мой супруг, явно против меня!..
- Раз уж надо, поехали, - не смутился Вадим, - только мне не понятно одно, зачем ты допустила такое?..
- Не вашего ума это дело!.. – не сдержалась-таки. – Тебе лично могу объяснить, но не смей подбивать против матери дочь!..
- Ладно-ладно, молчу!..
      Ему лично могла бы рассказать и о том, что с Данилом спала… Но не очень хотела того, чтоб он знал о деньгах, о моем состоянии. Значит, нужно мудрить и скорее всего рассказать только часть всей-всей правды о своих отношениях с покойным. Это позже, конечно, чтоб не слышала Юля. И момент сей настал. Лгать всегда неприятно, к сожалению, пришлось.
- Ну и что от того, что Кастет тебя трахнул?.. – больно мудрый Вадим, и пытаясь унизить меня. – Может быть, в тот же день он еще поимел двух-трех милых, но глупых бабенок, а в течение месяца переспал с целой армией шлюх? И теперь эти хренов бандиты должны всех убирать?..
- Значит, я лишь бабенка?!.. – и не очень, по правде, обидевшись, очень рада тому, что могу повернуть разговор в нужном мне направлении. – Вот спасибо, не знала, что я – всего-навсего шлюха!..
- Я такого не говорил!.. – растерялся, конечно, Вадим.
- Не хватило того, чтоб сказал это прямо в лицо!.. – «разобиделась» я.
      Вот и все, все нападки Вадима отошли в задний план, стали как бы забытыми. Между прочим, таким, совершенно «невинным», эффективнейшим способом добиваются цели все-все бабы земли. Мужики – истуканы, нужно это признать, в таких случаях мы, беззащитные и глупые, очень-очень мудры!..
      И в одиннадцать вечера, а вернее, ночи…
- Что с собой завтра брать?.. – спросил он, сбитый с толку супруг, был и правда весьма озабоченным.
- Успокойся, ложись! – приказала ему, уже лежа в постели сама. – Утро вечера мудренее.
- А мы это, сегодня, и не будем шалить?..
- Тебе хочется?..
- Нет. Не известно вот только, когда сможем расслабиться впредь.
      Может быть, эти плотские радости оттеснят напряженность и неуверенность в завтрашнем дне на задний план?..
- В таком случае жду…
      Как-то странно все в мире устроено: чувство страха, тревога чередуется с похотью; где-то рядом и смерть…
      Секс был бурным и ярким… И спала как убитая…


      Июль, жарко, а мне… находиться в Москве!.. Ибо тесть мой и босс загорает в Таити, где творил в свое время знаменитый Гоген. Художник… от слова худо. Любил женщин стервец!.. Вне сомнения, жарко среди лета и там, но кругом океан. Что Дубинин в Таити забыл, что желает найти?.. Очевидно, решение лететь, оказаться в тропическом поясе, есть лишь прихоть его сексуальной жены. Прихоть, кстати, и то, что моя ненаглядная Вика собирается вот-вот махнуть неизвестно куда. Без детей и меня, вероятно, с интинским любовником. Значит, волюшка-воля вскоре ждет и меня!.. Был, увы, и не очень-то рад.
- Через несколько дней улетаю в Австралию, - заявила сегодня с утра.
- С ума, что ли, сошла? – пораженный размахом жены. – На кой черт тебе эта Австралия?!..
- Хочу там побывать, - простодушно ответила та. – Отдохну от тебя, ну а ты от меня.
- На мой взгляд, мы не очень друг другу наскучили.
- Извини, но так хочется мне. А вернется с Таити отец, полетишь куда-либо и ты.
- И куда посоветуешь?..
- Где великое множество шлюх, - усмехнулась Виктория.
      Вот и весь разговор.
- Вы сегодня в плохом настроении, - на работе Оксана Геннадьевна.
- Да, простите, устал.
- Может, кофе?..
- Сварите, - и подумав, добавил: - В том числе и себе.
      И сварила. Пришла. И уселась напротив меня…
- Не отказалась бы и от капли коньяка, - и раздвинула ноги…
- Что ж, расслаблюсь и я… - на меня из под юбки взирал в густых пышных ресницах и магический глаз.
- Дверь закрыть?.. – улыбнулась лукаво развратница.
- Да, пожалуйста, закройте. Ну а я в это время налью…
      Боже мой, до чего же все это банально! И подобные сцены в жизни были с момента сотворения мира, видно, будут всегда. Мы, во-первых, животные, ну а все остальное – лишь игра в добродетель, чтобы не было скучно, в том числе и Творцу…
      Коньяк, кофе и женщина… И уже обнаженная, и без капли стеснения, на коленях пред мной…
      Настроение немного улучшилось, хотя знал, что все это есть всего лишь обман, как себя самого, так и всех окружающих.
- Я пойду?.. – надев юбку, Оксана Геннадьевна, секретарь-референт.
- Да, конечно, идите, - равнодушно ответил любовнице, тут же, кстати, добавив: - И спасибо за кофе!..
- Ну а вам за коньяк!.. – улыбнулась довольная та, настоящая самка.
      Да, банален, увы, и циничен сей мир!.. Отсутствие веры в добро и элементарную нравственность приводит к самоуничтожению. Вот и я, нужно это признать, стал по сути старик!.. Эй, Андрюша, не хнычь!..
      Звонок видеофона. На экране министра, то есть тестя лицо.
- Как вы там поживаете? – с благодушной улыбкой спросил.
- Я, признаюсь, неважно. Обижает жена!..
- Значит, этого стоишь!..
- Может быть, а как вы, все ли благополучно у вас?..
- Отдыхаем, балдеем! Ну так что там с Викторией?..
      Зря, наверное, начал с ним о личных проблемах. Пришлось все рассказать.
- А тебе очень хочется полететь с ней в Австралию?.. – с недоумением поинтересовался Дубинин.
- На кой черт мне Австралия?! Дело в том, что Виктория полетит не одна!..
- Ты уверен?..
- Вполне!
- Значит, стал ревновать, - призадумался он. – Совершенно нежданно-негаданно.
- Боюсь, Вика с тем парнем, с этим самым Рудольфом, и готова сойтись навсегда.
- Нужно было об этом думать, милый мой, раньше, а не теперь, когда все так далеко зашло!..
- Думал, это с ее стороны всего-навсего блажь, теперь вижу, что дело серьезное.
- И кричишь: караул!.. – усмехнулся Владимир Денисович.
- Попытайтесь, пожалуйста, хоть вы образумить ее.
- Попытаюсь, Андрей Анатольевич, - сказал мне как чужому, - но учти, обещать, что мне удастся ее уговорить, я, увы, не могу.
- Буду очень и очень признателен, если все же удастся!..
      Распростились почти как друзья-соучастники, но надежд и впрямь мало, их практически не было. Это ж надо, в Австралию, мало места им здесь!.. Через час моя женушка прибежала сама.
- Ты зачем позвонил, - налетела как Фурия, - рассказал все-все, дурень, отцу?!..
- Я ему не звонил!..
- Может быть, но зачем, зачем это рассказывать?! Свою жизнь строй, Андрей Анатольевич, сам, только портишь всем-всем настроение!.. – и так далее, так далее.
      Прошло десять, наверно, минут. И в течение этого времени говорила она, мне пришлось только слушать.
- И что ты предлагаешь теперь?.. – наконец-то спросила меня.
- Предлагаю тебе не лететь в эту хренов Австралию.
- Не лететь, не лететь, - призадумалась Вика. – Я уже, скажу прямо, настроилась, заказала билеты.
- Заказала билеты! В том числе и ему!..
- Ты ревнуешь?.. – с издевкой.
- О да!.. Всему есть свой предел!..
- Есть предел и терпения, говоря о себе… Но вернемся к проблеме. Побывать в континенте, где так много природных чудес, я мечтаю давно.
- Между прочим, и я.
- Намекаешь?..
- Ага. Кстати, скоро вернется из Таити министр...
- И ты мог бы поехать со мной, - вновь задумалась женушка. – Беда только вот в том, что Рудольф Эдуардович… он, увы, слишком чист.
- Не позволит себе заниматься любовью с тобой, делать это при мне?..
- Это мы чересчур извращенные!..
- Потихоньку к тому приучи.
- Боюсь, вряд ли получится, но попытка – не пытка.
      Тут жена успокоилась, видно, мысль, чтобы жить, а вернее сказать, заниматься любовью в одно время с двумя, ей и правда понравилась, а быть может, об этом давно, без чей-либо подсказки, и мечтала сама. Я остался один, но работать, конечно же, не хотелось совсем. Июль, жарко и мысли, мысли только о том, как бы более ярко, хорошо отдохнуть – летом пашут пусть лошади!.. В кабинет заглянула секретарь-референт. Неужели старушка надумала вновь меня поиметь?!..
- Извините, Андрей Анатольевич, - этак вкрадчиво-вкрадчиво. – Мне сегодня хотелось бы чуть-чуть раньше уйти.
- Уже три пополудни, - поглядев на часы, успокоился я. – Ради Бога, идите.
- Через час, хорошо?..
- Если нужно, идите сейчас!
- Ну, раз вы разрешаете, - улыбнулась довольная женщина, - будет лучше сейчас… И спасибо, Андрей Анатольевич!..
      И спасибо за рыбу, а за квас в другой раз… Слишком много иронии, а вернее, сарказма… а вернее цинизма во всех наших суждениях и поступках, делах. Увы, горе тому, кто стал слишком ехидным и желчным или попросту злым! С каждым годом такими, слишком злыми становимся. Наши жены и дети, и родные, все-все!..
- Добрый вечер, Андрей Анатольевич, - ба, другая развратница, на сей раз молодая, тоже частая гостья, угадали, Алиса Игнатьевна. – Лишь хотела узнать, секретарша ушла?..
- Только это хотели спросить?.. – и с улыбкой давая понять, что не против с ней снова мало-мальски размяться, осчастливить ее и тем самым себя.
- Закрыть дверь на замок?.. – улыбнулась лукаво красавица.
- Разумеется, радость моя!..
      Чтоб не стать слишком желчным и злым, нужно быть более щедрым и добрым, без особых капризов всегда!..
      И любовь… на физическом уровне. Прошло сорок, наверно, минут…
- Вы сегодня меня совершенно замучили!.. – уже несколько раз побывавшая на вершинах блаженства, вдруг воскликнула женщина. – Ради Бога, кончайте!..
- Хорошо, постараюсь, сейчас… - совершенно замучившись сам.
      Наконец-то нахлынула мощная, слишком долго внутри созревавшая, уже неуправляемая волна; мы с Алисой тряслись, оба впали в неистовство; струйки влаги ударили вглубь ее естества…
- Вы сегодня, похоже, меня и не очень хотели, - спустя пару минут, вытирая промежность платком, с нотками недоверия в голосе произнесла Алиса, усмехаясь, добавила: - Очевидно, уже осчастливили эту хренов старушку.
- Вы о ком?!.. – не поверив своим же ушам.
- Ах, не будьте наивны! Всем известно, что время от времени вы с ней здесь куролесите.
- Это было известно и вам?..
- Ну и что, ну и что?.. Чем я хуже ее?..
- И о том, что я с вами?..
- Знают, думаю, тоже в министерстве все-все, - заключила она, уходя.
      Знают все; и Владимир Денисович; никакой, значит, нету гарантии, что не знает Виктория, но об этом молчит… Что бы мог ей сказать?..
      Пятый час. Можно было бы ехать домой, увы, дети отсутствуют, а супруга вернется в часов шесть или семь… Нужно чье-то присутствие, чтобы кто-то был рядом?.. И так всю свою жизнь!.. А вдруг правда останусь один, совершенно один?!.. Даже страшно представить!.. В этом случае, возможно, буду снят с этой должности, вряд ли нужным тогда буду той же Оксане… Одиноки все-все, от рождения до смерти, и не плачут, живут. Нужно с этим мириться. А мириться, ой, трудно, когда воля отсутствует и остатки ее служат только как сила к достижению целей совершенно иных, этих сил лишь хватает на то, чтоб кого соблазнить. Лишись денег и должности, вряд кто и позарится… Правда, денег достаточно, можно жить как рантье, этаким паразитом. Но так жить могут только совсем уж ленивые, еще больше меня, без фантазии увальни…
      Интернет и статья, очевидно, давнишняя, написанная более тридцати лет назад доктором медицинских наук, научным сотрудником института биофизики, специалистом в области психофизиологии и регулирования функционально состояния человека Коноваловым В.Ф. Тайны психики, мистика… Интересно таки… И не так уж я слаб, раз могу на кого-то влиять, раз могу соблазнять… Лишь направить свою же энергию в нужном мне направлении, и жизнь станет прекрасной, и жизнь станет осмысленной! Старик Фрейд называл сей процесс сублимацией, кстати, он происходит без вмешательства воли. Без вмешательства, но… полагаю, что воля все же может присутствовать… Так оно даже лучше!..
      Более ста лет назад, точнее в 1874 г., юный полуобразованный американец по фамилии Браун продемонстрировал недоверчивой нью-йоркской публике свои способности читать чужие мысли. Делал это он так, завязывал себе глаза, а другой человек – индуктор, клал ему на лоб свою руку, которую Браун слегка поддерживал. Такой процедуры было вполне достаточно, чтобы новоявленный чтец мыслей оказывался в состоянии отыскать в каком-либо ряду зала загаданное лицо или спрятанную вещь и передать ее по назначению.
      Впечатления от выступлений Брауна в Америке было столь же велико, как от сеансов Месмера по гипнотизму, проводимых им в Австрии и во Франции. Многим казалось, что ни телефон, ни телеграф, с которыми незадолго до этого общество уже познакомилось, теперь уже не нужны. Достаточно только овладеть техникой, как тогда называли, немого чтения мыслей, и можно связаться с любым, с кем пожелаешь.
      Но не долго Браун был монополистом на свой ранее никому не известный метод. Ровно через семь лет после его выступлений в Англии появился Бишоп, а некоторое время спустя в Германии Кумберленд, которые еще в более разнообразной форме, чем американец, начали демонстрировать эффект угадывания чужих мыслей. Им, например, удавалось «прочитывать» задуманные кем-то слова, фразы. Иногда чтецам мыслей удавалось отыскать спрятанные предметы или даже угадать целый достаточно сложный план путешествия. Способ действия перципиента – того, кто читает мысли индуктора, как правило, не был однотипным. Он чаще всего видоизменялся в зависимости от решаемой задачи. Но требование к индукторам у них было всегда одно и то же. Чтецы мыслей начинали свои сеансы только в том случае, если индукторы сосредоточивали все свое внимание на том, что должно быть угадано. Затем они входили с ними в контакт, взяв проводника за руку или приложив его руку ко лбу. Наиболее эффективен процесс чтения мыслей, когда и перципиент и индуктор контактировали, держась за разные концы палки, металлического стержня или проволоки.
      Начиная сеанс отыскивания спрятанного предмета, перципиент заранее планирует, как ему идти. Быстрый шаг он сменяет на медленный, прямой путь на отклонения в стороны, затем внезапно резко останавливается, после чего снова начинает движения, кажущиеся для непосвященных бессмысленными.
      Если производится угадывание числа, то индуктора просят сосредоточиться на нем. Угадывающий же в это время, не теряя непосредственного контакта с индуктором, пишет цифры на доске, сделав предварительно несколько движений рукой по воздуху.
      Когда предстоит угадать план поездки, чтец мыслей становится перед картой, а воображаемый путешественник в это время концентрирует все свое внимание сначала на точке отправления, а затем на первой станции, второй, третьей и т.д.
      Кстати сказать, часто опыты по угадыванию чужих мыслей бывают неудачными. Но среди них есть и такие, которые вызывают истинное восхищение. Они-то как раз и привлекли к себе пристальное внимание ученых, которые поставили перед собой задачу понять, что же воспринимают перципиенты – действительно мысль, генерируемую мозгом индуктора, или нечто иное, ей сопутствующее.
      Предварительно было высказано предположение, что этим «нечто» являются мышечные движения, совершаемые непроизвольно, помимо воли и сознания человека. Но это ученым еще предстояло доказать.
      Говоря о двигательных реакциях людей, выражающих деятельность головного мозга, следует сказать, что давно уже было замечено, как дрожат руки у людей при эмоциональном напряжении, дрожат голоса у экзаменующихся, от страха и ярости у многих начинает дрожать все тело. Но это все примеры крайних душевных состояний. В обычном спокойном состоянии также можно наблюдать у себя эффект мышечных сокращений. Стоит только взять палку, поднять ее до уровня глаз и попытаться прицелиться, как из ружья, в какой-нибудь предмет. Тотчас же испытатель обнаружит, что конец палки движется вокруг выбранной цели. Этот феномен постоянно напоминает о себе тем, кто пытается стрелять из огнестрельного оружия. Казалось бы, цель уже поймана на мушку. Одно неуловимое мгновение – и она сместилась. И смещение это происходит опять же благодаря непроизвольному мышечному колебательному акту, в котором постоянно отражается деятельность многомиллиардных нервных клеток головного и спинного мозга. Вот что по этому поводу писал «отец русской физиологии» И.М. Сеченов: «Смеется ли ребенок при виде игрушки, улыбается ли Гарибальди, когда его гонят за излишнюю любовь к Родине, дрожит ли девушка при первой мысли о любви, создает ли Ньютон мировые законы и пишет их на бумаге – везде окончательным актом является мышечное движение».
      Позднее учеными было показано, что в мышечных комбинациях происходит отражение не только всевозможного рода умственных процессов, но и работа сердечной, сосудистой и дыхательной систем организма. По сути дела, двигательный анализатор человека оказался тем зеркалом, в котором, если уметь смотреть, можно увидеть результаты деятельности мозга в целом. Деятельность мозга заключает в себя единство осознаваемых и неосознаваемых психических процессов. Последние как раз и вносят в его работу элемент загадочности и таинственности. Так было в прошлом, так происходит и в наше время. Но удивляться здесь нечему. Удивляться можно только одному – многогранности проявлений психической активности человека. И это можно доказать очень простыми опытами. Вот некоторые из них.
      Возьмите подвешенный на тонкой нити или проволочке шарик. Подержите его определенное время на вытянутой руке, представляя, что он раскачивается. Через некоторое время вы обнаружите, что маятник действительно качается. В этом факте как таковом, может быть, и нет ничего удивительного. Однако это удивительное все же присутствует в нем и заключается в том, что направление, а также форма качаний определяется в основном представлениями, генерируемыми участником опыта. Если исследуемый, к примеру, закроет глаза и мысленно вообразит круг, то подвешенный предмет начнет совершать вращательные движения. Если же он представит некую прямую линию, то маятник закачается вдоль нее.
      Подобные опыты, если нет сопротивления со стороны испытуемого, с успехом проходят и с открытыми глазами исследуемого. В этом случае под маятником экспериментатор пальцем проводит круг или черту и говорит, что маятник начнет качаться в указанном направлении. Проходит немного времени, и он действительно начинает качаться так, как было сказано исследователем и как это представлял себе подопытный. Подобное представление бывает еще более впечатляющим, когда под маятником кладут пластину, проволоку или еще какие-либо предметы, имеющие конкретную форму, а участнику эксперимента говорят, что маятник всегда движется по периметру. Воочию видя контуры положенных фигур, испытуемый непроизвольно приводит маятник в движение, которое соответствует их конфигурациям.
      Это все были примеры осознаваемых представлений, отражаемых в двигательных актах людей. Но есть масса неосознаваемых состояний человека, когда они во всем определяют его поведение, но осознать их в обычном бодром состоянии практически невозможно, хотя выявить опытным путем не составляет большого труда.
      Хорошо известно, например, что некоторые люди во время оживленных разговоров, если им предложить ручку или карандаш, начинают писать или чертить разнообразные фигуры, которые к содержанию происходящих бесед не имеют никакого отношения. Однако их происхождение все же чем-то обусловливается. И это обусловливание, как оказывается, не внешнее, а внутреннее. Исходит это из работы психики индивида. Той ее части, куда не заглядывает сознание. Так было установлено, что непроизвольные реакции людей есть результат работы неосознаваемой сферы высшей нервной деятельности, которая постоянно вторгается в повседневные наши поступки и во многом их формирует. И пока этот вид психической деятельности людей не принимался во внимание, да во многом он и не был хорошо изучен, некоторые поведенческие акты человека казались таинственными, даже мистическими. Возможно, поэтому они и использовались для игр, развлечений, гаданий и даже предсказаний судеб…
      Предсказание судеб. И себе самому… И не надо быть мистиком, ответ кроется в нас… И не прав Коновалов, сказав, что все это – игра, но он сын того времени…
      Июль; вечер и жарко; можно ехать домой…
      Что такое есть мистика?.. От греческого слова mystikos – таинственный. Это религиозная практика, имеющая целью переживание в экстазе, непосредственного «единения» с Богом, а также совокупность теологических и философских доктрин, оправдывающих и осмысливающих эту практику. Мистицизм – умонастроения и учения, исходящие из того, что подлинная реальность недоступна разуму и постигается лишь интуитивно-экстатическим способом, каковой усматривается в мистике. Как философская доктрина – разновидность интуитивизма и иррационализма… А экстаз – восхищение, транс, высшая степень восторга, воодушевления, иногда на грани исступления… В состоянии экстаза очень часто бывают все-все бабники мира…
      Пора все же домой…
- Может, хочешь вина? – и за ужином, женушка.
- Нет, прости, не хочу. И вообще я сегодня очень-очень устал.
- А я, глупая, думала, - улыбнулась она, - что ты там, на работе, только трахаешь баб.
- Сколько можно о том говорить?!.. – не сдержался и рявкнул. – Ты, я вижу, на этом помешана!..
- Ладно-ладно, молчу, - преспокойно сказала Виктория. – Раз уж ты очень-очень устал, мне сегодня придется сходить в одно место одной.
- И куда, разрешите спросить?..
- Неужели ревнуешь меня кому-либо опять?..
- Может быть, и ревную, - призадумался я. – Но ответь же и мне, куда ты собираешься.
- К одному человеку, мне назначено к восьми… Не к мужчине, нет-нет!.. Говорят, интересная, симпатичная женщина…
- В таком случае пошли, - клюнув как бы на это.
      И пошли, а вернее, поехали. За руль села Виктория.
- Кто она, эта женщина?.. – по дороге спросил.
- Ясновидица.
- О!.. – поражаясь тому, что об этом сегодня уже думал и сам. – Значит, хочешь узнать, что нас ждет впереди.
- Ты, я вижу, догадливый.
- А ты, видно, ударилась в мистику. Что нас ждет впереди, я отвечу и сам.
- Ну и что?..
- Хочешь верь, хочешь нет, но уже в этом веке мы с тобою умрем.
- Рановато, - приняв шутку как должное, улыбнулась жена.
- Лучше раньше, но так, чтоб не быть перед смертью кому-либо обузой, чтоб не стать, не дай Бог, маразматиком!..
- Да, Андрюша, ты прав, - согласилась она. – И чтоб сразу, не мучаясь!..
      И дом в спальном районе, небольшой, но красивый, теремок, а не дом!.. И газоны, фонтанчик, кустарники, много-много цветов. Странно, нет и охраны; тишина, благодать, слышно пение птиц…
- Заходите, прошу, - дверь открыл седовласый и опрятно одетый мужчина, очевидно, хозяйки отец, обращаясь ко мне, указал на диван. - Извините, но вам, пока Дарья Кирилловна будет заниматься с Викторией Владимировной, вам, Андрей Анатольевич, придется чуть-чуть, с полчаса отдохнуть.
- Да, конечно, конечно, - сев, ответил ему.
      Проводил мою женушку, тотчас снова вернулся…
- Может, кофе?.. – спросил.
- Нет, спасибо, нет-нет.
      И в гостиной приятный, создающий уют, не известно откуда, будто со всех сторон падающий свет, и повсюду букеты цветов, а на столике ваза с весьма аппетитными фруктами, и приятная музыка.
- Тогда съешьте, вон, яблочко, очень много железа!.. – предложил мне мужчина, перед тем, как уйти.
- Что ж, спасибо, с большим удовольствием!..
      И журналы, их много. Но читать в сей момент не хотелось нисколечко, ровно как и листать, любоваться прекрасными, высококачественными фотографиями чересчур уж слащавых мужчин и шикарных, с улыбками, женщин.
      Кто я есть и зачем здесь сижу? Вопрос явно дурацкий, так сказать, риторический. И ответа на этот вопрос, разумеется, не было.
      Несмотря на свою красоту, яблоко оказалось кислое. Зато в нем много-много железа, витаминов, полезных веществ. Яблоко – это жизнь. Она кислая и… в то же время прекрасная.
      Нужно быть реалистом, не стремиться к тому, в чем не очень-то сведущ… Жизнь прожить можно дворником, лишь бы было тебе хорошо. А поэты пусть пишут стихи, если им это нравится. И пусть только поэты, пусть страдают они!..
      Нелепо любить жизнь и вместе с тем исхитряться в попытках перетянуть ее в свою сторону, привить ей вкус к меланхолическим тонкостям нездорового литературного аристократизма.*
      Томас Манн, вне сомнения, прав.
      Царство искусства на земле расширяется, - писал далее он, - а царство здоровья и простодушия становится все меньше. Надо было бы тщательно оберегать то, что еще осталось от него, а не стараться обольщать людей поэзией, которым всего интереснее книги о лошадях, иллюстрированных моментальными фотографиями.
      И разгром всяких жалких, однако стремящихся блеснуть выскочек.
      Ну можно ли себе представить что-нибудь более жалкое, чем жизнь, пробующая свои силы в искусстве? Мы, люди искусства, никого не презираем больше, чем дилетанта, который верит, что при случае он, помимо всего прочего, может стать еще и художником.
      Почему о искусстве вдруг завел разговор, вспомнил Томаса Манна? Потому что искусство есть, пожалуй, во всем, в том числе и в умении мести грамотно двор и тем более в умении предсказывать кому-либо судьбу.
- Добрый вечер, Андрей Анатольевич, - появившись в гостиной, очень-очень красивая, лет которой не более тридцати, явно сильная женщина; рядом с нею Виктория. – Прошу в мой кабинет.
- Добрый вечер, - волнуясь. – Иду.
      В кабинете, отмечу, никаких устрашающих, каких любим себе представлять, типа черепа штучек, никаких непонятных пришедшему знаков и не было – самая что ни на есть обыкновенная комната, в которой кроме такого же, как и в гостиной, загадочного освещения звучала опять-таки негромкая медитативная музыка.
- Пока вы здесь немного обвыкнетесь, - когда я уже сел в очень даже удобное кресло, вновь сказала она, - мне придется на пару минут, в прямом смысле, уйти.
- Да, конечно, пожалуйста.
      Очевидно, что Дарье Кирилловной нужно малость побыть совершенно одной, совершенно расслабиться и сбросить с себя то, что осталось после Виктории, чтоб потом раствориться во мне и так далее, так далее. Уже знал, что ее, не пытаясь противиться, в свою душу пущу.
- Что ж, пожалуй, начнем,  - улыбнулась, вернувшись, она и уселась напротив меня.
- Я уже весь внимание!..
      Повторю, очень-очень красивая, с длинными распущенными и, разумеется, черными волосами, прямой нос, похотливые, слегка влажные губы – никакой, между прочим, косметики на лице ее не было, загляденье, не женщина!..
- А вот этого делать, - тотчас стала серьезной она, - на меня так глядеть, в сей момент ни к чему. И вообще вам советую стать немного скромнее.
- Извините, привычка, - вероятно, слегка покраснев, кровь ударила в голову.
- Странный вы человек: с одной стороны, очень-очень ленивый, однако ваша лень порождена отсутствием больших целей, те, которые были, ужа вами достигнуты, а с другой стороны, очень сильный, активный и полон энергии. Вот и тратите попусту, - улыбнулась опять, - раздевая, лаская глазами все-всех женщин подряд.
- Неужели действительно попусту?.. Уверяю, такая, как бы заочная любовь многим женщинам нравится.
- Не кривите душой, вы их так соблазняете!..
- Они этому рады, они этого ждут!..
- Казанова из вас не получится, вам уже сорок с хвостиком, а здоровье и силы истратите.
- Но пока не истратил, куда мне их девать?

*Здесь и далее в этой главе цитаты из новеллы Томаса Манна «Тонио Крёгер».
- Вам виднее, Андрей Анатольевич, вы неглупый мужчина, все прекрасно, уверена, понимаете сам.
- Полагал, что подскажете…
- Однозначно ответить на этот вопрос я, увы, и не вправе, тотчас буду наказана, решать именно вам… А займитесь-ка творчеством.
- Вы серьезно?.. Каким?..
- Вам опять же виднее, вероятно, техническим… Творчество – это не только искусство и поэзия, оно присутствует везде, во всех сферах человеческой деятельности. Вы же по образованию – инженер, вы, похоже, – нефтяник.
      То, о чем размышлял, вспомнив Томаса Манна, всего несколько минут назад!.. Кстати, был убежден: обо мне разговора между Викой и Дарьей Кирилловной не было.
- Инженер, но уже, к сожалению, безнадежно отставший, - размышления вслух, - боюсь, долго наверстывать то, что уже мной упущено. Я – хороший психолог!..
- Верю, вижу, Андрей Анатольевич.
- Мог бы стать хорошим гипнотизером.
- Почему бы и нет?.. – с облегчением вздохнула эта мудрая женщина. – Кстати, могу порекомендовать и прекрасного учителя, во всем мире известно мастера. Но начать вам придется с себя, то есть с самогипноза. И учиться придется очень-очень упорно, настойчиво. Когда дело касается человеческой психики, гипнотизер обязан быть предельно внимательным, собранным, чутким и так далее, так далее.
- Понял, Дарья Кирилловна!
      И так далее, так далее.


      В последние дни июля мы вернулись втроем, я, Андрей и Рудольф, из далекой Австралии. Впечатлении море, но об этом рассказывать было слишком бы долго. Могу только сказать, это надо увидеть самим. Зарядились энергией, стали более терпимыми в отношении близких людей.
- Мне бы на завтра заказать билет в Инту, - в тот же вечер, задумавшись, заикнулся Рудольф.
- Вот еще что придумал! – отозвался законный супруг. – Пока нету детей, поживи хоть недельку у нас!
- В качестве кого?..
- В качестве любовника нашей драгоценной девочки, - усмехаясь, ответил Андрей. – Она будет от этого счастлива. Или ты заниматься любовью втроем в нашем доме стесняешься?..
- Это как-то кощунственно, - вновь робея, ответил банкир, не таким уж он, кстати, стеснительным был в течение пару недель на чужих простынях.
- Я и правда хочу, - подошла и прильнула к нему, - чтоб вы это со мною еще, ну, хоть несколько дней… Ах, смелее, воспользуйся случаем!..
- Ладно-ладно, сдаюсь, - согласился-таки.
      Продолжение праздника; днем и ночью, при первом желании кого-либо из них… И пусть будут мужчины в моей жизни всегда, и да здравствует секс!..
      Также быстро, как отпуск в Австралии, пролетели три дня. Проводили Рудольфа на станцию – решил ехать на поезде. Ну а дальше?.. Тоска?..
- Тебе есть чем заняться, - с завистью глядя на вновь ударившегося в чтение супруга, в тот же вечер сказала ему, - ты, Андрюша, счастливый. Скоро станешь настоящим гипнотизером, а я буду подопытным кроликом.
- Займись тем же сама, - лишь формальный ответ.
      Лишь формальный?.. Вопрос.
- Ты действительно думаешь, что мне стоит заняться, - этак робко спросила его, - ну, тем самым, чем ты?
- Вольфом Мессингом ты, вероятно, не станешь, - на сей раз уже глядя в лицо, отозвался Андрей, - но попробовать можно. Как бы то ни было, не навредит… И к тому же, замечу, у тебя меньше время останется на интимные шалости.
- Находишь меня нимфоманкой?.. – рада его ответу.
- Ну не так, чтобы очень, но немножечко есть, - говоря мне неправду, ибо стала и правда такой, улыбался законный супруг.
- В таком случае вперед! Займусь тем же, чем ты, ты мне должен помочь! Урок первый! Рассказывай, с чего надо начать!..
      И читали, учились вдвоем. Через несколько дней, наконец-то осмелившись, пошли вместе с Андреем к Учителю. Константин Николаевич поглядел на меня очень-очень внимательно.
- Зачем вам это нужно? - спросил.
- Это просто потребность души.
- Или попросту блажь, - констатировал.
- Вы со всеми вот так?.. – ощетинилась я.
- Не со всеми, - задумался он. – Простите.
      И тут я поняла, что он станет мне другом. Нет, не близким, но нужным, настоящим учителем. И, конечно, не станет любовником, хотя лет ему было не намного-то больше, чем мне. В моей жизни друзьями становились, как правило, те, с кем сначала ругалась, с кем случались конфликты или мелкие стычки. Парадокс наяву…
- Обещаю, что буду учиться, выполнять указания очень-очень прилежно, я – упертая женщина.
- Основополагающий закон в нашей работе, как любого врача, таков: никому не навреди!.. – очевидно, оттаяв, Константин Николаевич.
      И пошли, так сказать, и поехали, начиная с азов этой трудной, серьезной, интересной науки. Гипнотизер – это гениальный, умеющий подстраиваться к личным качествам гипнотизируемого актер, он – еще и хороший, слова в кармане не ищущий оратор, он – еще и прекрасный, способный варьировать звучание своей речи поэт. Моя жизнь снова стала осмысленной, в ней видна была цель.
      И вернулись из Севера наши славные дети. Были очень довольны собой, повзрослели и стали явно менее нервными. И жизнь била ключом.
- Что ты, мама, читаешь? - раз спросил меня старший, оперившийся Валька. – Что-то тут конспектируешь, - и прочтя на обложке название: «Тайные возможности человека», произнес с восхищением: - Круто!..
- Это только цветочки, - обняла и прижала к себе почти взрослого мальчика, - круто будет потом!..
- А что будет потом?.. – отстранился глупыш.
- Пока это секрет. Придет время, увидишь.
- Неужели не скажешь?!..
- Уж прости, не скажу.
- Ну ты, мама, даешь!.. – не обиделся он. – Ну и ладно, не надо, все узнаю от папы!
- Не удастся, я думаю, - наклонясь к своей книге опять.
      Был с Андреем такой уговор: ничего им пока не рассказывать. Но сболтнула, увы, приоткрыла завесу сама. Что поделаешь, баба…
      Уже август; спала долго мучившая жара. Иногда выезжали за город и купались в озерах или мелких речушках, собирали в глухих, только нам и известных чащобах грибы. Ностальгия по Северу, прошлому, вспоминая, естественно, и знакомство с Андреем. Ностальгия есть чувство. Оно как бы и доброе, но по сути ненужное, лишнее.
      И учение, учение…
      Будда считал, что жизнь человека – это страдание, поэтому смысл существования человека – победить страдание и стать духовно самоудовлетворенным. Для этой цели он провозгласил четыре истины: жизнь – страдание, причина страдания – привязанность и жажда жизни, прекращение страдания – устранение жажды жизни через полное уничтожение желания и всякой привязанности к чему-либо, достичь этого можно с помощью «восьмиричного пути»: это праведная вера, праведная решимость, праведные слова, праведные дела, праведный образ жизни, праведные стремления, праведные помыслы, правильное созерцание.
      Будда считал, что не имеет смысла менять обстоятельства, а следует просто изменить свое отношение к жизни, сделав его с помощью транса нейтрально доброжелательным.
      Будда учил, что никто не может помочь человеку кроме него самого. Только систематическая трансовая практика позволит человеку достичь искусства входить в глубокие трансовые состояния, где приобретается способность освобождения от смерти и прекращения цепи перерождений – нирвана.
      Будда считал, что человек в особых трансовых состояниях может создать энергетическое тело, которое способно покинуть физическое тело и слиться с Универсальным психическим полем Вселенной – это и есть нирвана. Таким образом, Будда создал учение о наличии в человеке бессмертного начала, способы его выделения и психотехнике обретения бессмертия…
      Константин Николаевич. Мы с Андреем ходили к нему всегда в разное время, совсем в разные дни.
- А хотите увидеть, - предложил мне однажды, - как на деле работает ваш законный супруг?..
- Да, конечно, хочу, - интересно увидеть-таки, каким стал чуть-чуть раньше меня приступивший к занятиям муж, в то же время представив, какой стану, возможно, сама.
- В другой раз, в понедельник, приходите с ним вместе, - повелел наш гуру.
      И ждала понедельника; зная это, немного волновался Андрей.
- Ты чего, дорогой, озаботился?.. – и с улыбкой спросила его. – Неужели боишься это делать при мне?!..
- Не боюсь, - призадумался он, - но мне будет неловко, очень-очень обидно, если что-то сорвется. Ты – мой главный судья, ты мой главный учитель! И к тому же во всем!..
- Лестно слышать, Андрюша, - обняла и прижалась к нему. – Не волнуйся, все будет о кей!..
      Уже несколько сеансов гипноза провела и сама. Но не очень-то сложных, естественно, под присмотром Учителя, только в случаях таких, когда гипнотизируемый вводится в транс в целях как бы профилактических, чтоб его подтолкнуть, заставить заняться самогипнозом, когда он в этом трансе, гипнозе, и не очень нуждался.
      И ждала понедельника; и читала, училась…
      Древние утверждали: «Все присутствует во всем». Значит, Природа, совершая Великую Работу через человека, увеличивает присутствие Бога во всем…
      Магнитную энергию, выделяемую людьми, Месмер назвал флюидом. Месмер считал, что мировой магнитный океан имеет колебательную природу, наподобие приливов и отливов и свойства всех веществ и все явления природы зависят от этого. Животный магнетизм может передаваться на любые живые и неживые объекты, может действовать на любые расстояния, может накапливаться и усиливаться за счет зеркал или звуков. По Месмеру, животный магнетизм не зависит от обычного (минерального) и именно его действием объясняется лечебный эффект от любых иных сил природы.
      Месмер считал, что болезнь вызывается неравномерным распределением флюида в организме. Воздействуя на больного и вызывая конвульсивные кризы, магнетизм добивается гармонического перераспределения флюида, что и ведет к изменению заболеваний.
      Месмер писал: «Животный магнетизм (флюид) передается прежде всего посредством чувства…» Флюиды врача передаются больному за счет магнетических пассов и прикосновений прямо или опосредованно, например, через воду или любые другие намагниченные врачом предметы…
      Куэ говорил, что человек является тем, кем он себя представляет, а болеет он потому, что считает и воображает себя больным, если же внушить себе вслух или мысленно по 12-20 раз в день в трансовом сосредоточенном состоянии хорошее самочувствие, избавление от болезни и при этом самовнушение сопровождать воображенными картинами с ярким представлением и ощущением своего хорошего здоровья во всех отношениях, то больной начнет выздоравливать, избавляясь от любой болезни.
      Джеймс Брейд назвал магнетический транс гипнозом, то есть этим он стал «отцом гипноза»…
      Брейд установил, что одним из самых гипногенных факторов является утомление зрения через фиксацию взгляда на блестящем предмете, что в свою очередь вызывает общее торможение психики пациента…
      С древних времен известны выражения типа: «человеком правит стремление или к знаниям, или к власти, или к богатству». Адлер считал, что любой человек прежде всего старается в той или иной форме самоутвердиться и ощутить в чем-либо свое превосходство. Эти неосознанные желания базируется на стремлении личности к власти. Большинству людей, по Адлеру, свойственна искаженная самооценка, которая приводит или к самоуничижительным поступкам, или к самовосхвалению, неадекватным реакциям и странному поведению с привлечением к себе внимания. Следовательно, в основе поступков и поведения людей, по Адлеру, лежит ущемленная воля к власти. Таким образом, задача врача-психотерапевта, в случае серьезного искажения самооценки, сводится к разъяснению пациенту необходимости адекватного нормального поведения, то есть такого поведения, при котором не происходит ни самоунижения, ни притязательного самовозвеличивания.
      Самый страшный человеческий порок – это гордыня. Отсюда знаменитый совет: «если хочешь чего-нибудь достичь в духовной практике, усмири прежде всего гордыню»…
      Да, гордыня есть червь; и присуща практически всем, в том числе и Андрею и мне… Только то, что я с этим согласна, уже факт положительный.
      Понедельник; и вечер; Константин Николаевич…
- Я сегодня волнуюсь, - и признался ему, допив чашечку кофе, Андрей.
- И прекрасно, прекрасно! – отозвался гуру. – Так оно должно быть!..
      Как ни странно, за мужа, как при сдаче экзамена, волновалась и я – вот что значит взаимная связь!..
      Звонок в дверь; посетитель, мужчина, лет которому сорок; и все наши волнения моментально прошли.
- Проходите, прошу, - Константин Николаевич.
      В кабинете мы были втроем, а с пришедшим – уже вчетвером.
- Я хотел бы, чтоб мною занимались вы лично, - растерявшись немного, вычислив самого авторитетного из нас, произнес пациент.
- Не волнуйтесь, я рядом, - отозвался наш главный уверенным, не терпящим пререканий тоном, - за всем буду следить. И к тому же Андрей Анатольевич, - указал на него, - смею вам заявить, очень-очень известный в России и достаточно опытный мастер. Можете смело на него положиться.
      Вот как, значит, рождаются знаменитые личности! Говорю это с легкой, только легкой иронией, хорошо понимая сама, что в данной ситуации вера в успех необходима как для Андрея, так и для пришедшего за помощью мужчине.
- Что ж, приступим, приступим, - произнес преспокойно супруг; трудно стало узнать своего ненаглядного, в сей момент будто Бога. – Первым делом позвольте представиться, замминистра Андрей Анатольевич Трифонов.
      Замминистра… И действительно зам, но какого?.. Комедия!.. Как представлюсь со временем я?..
- Рад знакомству, - наш гость, вне сомнения, веря тому, что ему повезло в отношении врача и советника. – Мое имя Гаврил Елисеевич, а фамилия Шахтин, - и тут он ненадолго замолк, очевидно, задумавшись, с чего надо начать.
- Вы и правда шахтер, вы проходчик в метро, - и помог ему мой, мой законный супруг; в это время учитель делал вид, что его это дело очень мало касается, что он как бы отсутствует.
- Да, проходчик, строитель… - все еще размышляя, наш Гаврил Елисеевич, - как бы вам объяснить…
- Стали слишком бояться на работе того, что вас может вот-вот завалить…
- Да, вот именно, может! Хотя уровень современной метростроительной техники это практически исключает…
- И работу свою вы, конечно же, любите, - констатация факта Андреем. – С каких пор этот страх, были ли для этого какие-либо серьезные причины?..
- Уже месяца два… И причин будто не было, просто страшно и все!..
      Да, работа всем людям нужна… Но, быть может, такой неожиданный страх есть подсказка ему подсознанием, душой, что пора эту хренов работу просто-напросто бросить?.. А иначе случится беда!..
- Что ж, Гаврил Елисеевич, вам придется прилечь, - ситуация по сути очень-очень банальная, и теперь все зависело от умения мужа погрузить его в транс. – Вот, на эту кушетку.
- Вы хотите, чтоб я тут при всех и уснул?.. – уже лежа, мужчина.
- Можно сказать и так… Нам же надо узнать, что вас ждет впереди. Или вы возражаете?..
- Нет, конечно, нет-нет! Я согласен на все!..
- Вот и славно, расслабьтесь, - начал сеанс замминистра, поднося пациенту к лицу металлический шарик, - зафиксируйте взгляд вот на этот предмет… Да, вот так, хорошо. И расслабьтесь, расслабьтесь… Перед вашими глазами я держу блестящий шарик, на который вы смотрите. Мой голос вы слышите ясно и отчетливо… Если ваш взгляд теряет этот предмет, вы снова направляете его на шарик и удерживаете на нем. Расслабьтесь и слушайте мой голос. Я бы хотел, чтобы вы совершенно расслабились. Во всем теле вы ощущаете это расслабление и вам это приятно… Вы расслабляетесь все больше, фиксируясь на шарике и слушая мой голос, вы чувствуете себя все расслабленнее. Мышцы ваших ступней расслаблены, мышцы ваших ног, рук, кистей расслаблены, все ваше тело расслаблено…
А теперь вы ощущаете, что вам хочется спать. Вы становитесь все более сонным. Внимательно вслушивайтесь в мой голос. А теперь на вас наваливается тяжесть, вы не в силах сопротивляться, ибо ваше тело становится тяжелым-тяжелым. Ваши ступни и ноги, и руки, все-все тело тяжелое… Приятное тепло охватывает вас, как при засыпании. Ваши веки становятся тяжелыми, вы сонны, ваши веки тяжелые, тяжелые, тяжелые. Думайте о сне, только о сне и ни о чем другом.
Пациент был действительно сонным, был вполне управляем.
- Пока что вы можете держать глаза открытыми, - продолжил гипнотизер, - хотя ваши веки становятся все тяжелее и тяжелее, все тяжелее. Вам очень хочется спать. Вы все больше и больше погружаетесь в приятную истому. Ваш взгляд туманится, глаза жжет, они полные слез. Дышите глубоко и медленно. С каждым вдохом ваш сон все глубже и глубже, ваши глаза уже закрыты, вы засыпаете, засыпаете, вы уснули и спите, и спите…
      И действительно спал, а вернее сказать, находился в глубоком гипнотическом трансе.
- Вы практически спите, - был у цели Андрей, - ваше сознательное «я» в сей момент отдыхает, бездействует. Я хочу, чтоб на несколько моих вопросов ответила бы ваша душа, ваше собственное подсознание. Готовы ли вы мне ответить?..
- Да, ответим, готовы, - голос ясный и бодрый.
- На каком году жизни телу Гаврила Елисеевича Шахтина грозит смертельная опасность?
- На сорок первом, от удара электрическим током во время работы в шахте метрополитена, - исчерпывающий ответ, - из-за собственной неосторожности.
- Когда конкретно это может произойти?
- Через несколько дней, тринадцатого августа, если вы не вмешаетесь. Ему следует завтра же уволиться с работы, а в течение нескольких месяцев и покинуть Москву.
- Что еще?..
- Мы и так слишком много сказали.
- Извините, спасибо!..
      Цель достигнута, здорово!.. Оставалось лишь все довести до сознания парня. И вернуть ему это сознание.


      В молодости все наши мысли и все наши желания направлены на то, чтоб чего-то такого, как бы более высокого в своей жизни достичь, о своих сексуальных желаниях не особо и думаем, а скорее лишь действуем. Когда ты уже зрелый мужчина и дед и думать о своем карьерном росте уже просто смешно, вся энергия, силы уходят на то, чтобы грезить о более низменных, однако необходимых, еще в жизни оставшихся радостях, то есть думать о сексе, и не абы каком, а уже много более изысканном. Очевидно, такое случается не с одними мужчинами, но и с нашими женами, происходит не только со мной, но, увы, и со Ксенией. Не забудем, что с возрастом женщины становятся много сексуальнее, более требовательнее мужчин, им все мало и мало…
      Сентябрь; лето прошло; золотая пора… с более трезвыми мыслями, более насыщенными ощущениями и умением силы, все-все краски с палитры расходовать – в молодости все было наоборот, было множество лишних движений… И суббота, и вечер, дома только Степан…
- Папа, я ухожу!.. – слишком много движений ныне делает сын, славный наш сценарист, режиссер, оператор кино.
- Ладно-ладно, беги, но пред тем мне оставь посмотреть свой последний шедевр.
      Оператор от слова действующий… Действующий вулкан…
- Скажу честно, последний мой фильм, - заглянув в мою комнату, начал пудрить мозги молодой, - ну, чрезмерно порнушечный…
- Ты стыдишься?!..
- Не сказать, что стыжусь, все же как-то неловко выдавать свои тайные мысли в отношении секса отцу. И совсем не волнует вопрос, что о мне будут думать другие, кто посмотрит сей фильм. Ладно, папа, сейчас принесу, только ты, ради Бога, не показывай матери!..
      И принес, и оставил, ушел…
      Он боится обидеть ее! Мать – понятие святое! И не знает о том, что она – не святая. И не должен узнать!..
      Продолжительность фильма – даже сорок минут. И весьма интересный, что нечасто встречается в современном искусстве, психологически обоснованный сюжет, и действительно много, очень много «порнухи», так называемых натуралистических сцен, как немало и острых углов. На мой взгляд, замечательный фильм! А углы, придет время, в его творчестве сгладятся!.. И для матери сын, разумеется, был, всегда будет ребенком, и увидеть ей это в самом деле не стоит…
- Чем ты тут занимался? – и вернувшись, спросила она.
- Кой-кому позвонил по рабочим делам, - пожимая плечами, - в остальное же время этак просто слонялся.
- Никогда не поверю тому, что ты можешь бездельничать!..
- Факт, увы, налицо!..
      Не обманешь ее никогда, ни при каких обстоятельствах, как она никогда, глубоко убежден, не обманет меня. Даже мысли такой не подпустит к себе, если что-то серьезное. Умолчать, это может всегда, когда все понимаем и так, без каких-либо слов!..
- Явно вижу, ты что-то надумала, - сказал ей, своей Ксении, я.
- Ясновидец и только!.. – усмехнулась она.
- Ну и что же конкретно у тебя на уме?..
- Полагаю, нам надо развеяться…
- А не слишком ли часто мы с тобой это делаем?..
- Нет, не слишком, я думаю, если вспомнить о том, - сама плавая в водах других, отвечала устало, - что нам много годков, не так долго осталось и жить.
- Чем глубже лес, тем больше дров… Не боишься сгореть, погубить свою душу вообще?!..
- Боюсь, ровно как ты. Но я слабая женщина!..
- Раз действительно слабая, - усмехнулся в ответ, - продолжай в том же духе...
- Нет, не слабая, сильная! Но готова всегда уступить, покориться и ждать, когда примешь решение ты! Я пойду за тобой, поверь, хныкать, не стану!..
- Значит, хочешь уехать, - констатация желания Ксении, - бросить все, что имеем, в том числе мою должность, как-никак, а министра, чтоб какое-то время пожить в окружении природы, заниматься самоочищением, а спустя пару месяцев вновь вернуться назад и начать все сначала.
- Нет, вернуться в Москву, чтоб начать все сначала, мне уже никогда не захочется, - и серьезно ответила женушка.
- Ты уверена?..
- Да!
      Отказаться от власти, пусть не самой большой, – это нонсенс, абсурд!.. Отказаться от благ… Каких, собственно, благ?!..
- Дай о всем хорошенько подумать, - это я своей Ксении.
- Думай, миленький, думай.
      Некоторые осваивают какую-то истину или мудрую мысль относительно в молодом возрасте, некоторые – много позже, а третьим не дано ее познать никогда. От себя, как и от судьбы, как говорится, не убежишь, а если и убежишь, то недалеко. Стоит ли пытаться свою судьбу изменить? Может, да, может, нет, но раз хочется, стоит. И не столько судьбу, сколько самого себя. Изменив, между прочим, себя, ты изменишь все-все, ты изменишь весь мир!..
      Сентябрь, осень и Север, куда хочется Ксении… Много лучше, наверное, туда ехать весной, чтобы снова привыкнуть к тому, скажем так, не щадящему климату. Много лучше, наверное, чтобы позже уже не шарахаться, не менять место жительства, ехать сразу в Сибирь…
      Вернусь к мысли о том, что мы стали с женой очень-очень похожими, как в своих устремлениях, мыслями, так, на мой взгляд, и внешне, «мудро» выражаясь, конгениальными. Это вовсе не плюс, а пожалуй, беда. Почему, тотчас спросите вы. Потому что мужчины не женятся на чрезмерно похожих, чрезмерно «покладистых» девушек, им с такими становится скучно, молодые мужчины-студенты никогда не женятся на своих однокурсницах, увы, слишком их знают. Любого молодого или уже немолодого мужчину прежде всего интересуют девушки или женщины загадочные и непредсказуемые, так же, как и девушек – парни сильные, умные и непредсказуемые, иногда даже грубые. Обоюдная тяга друг к другу происходит лишь при наличии между партнерами разных потенциалов заряда. Вот такая любовь. Совершенно по разному всякий любит сестру, сестра брата, так далее. К сожалению, с течением совместно прожитых лет мало кому из супругов удается сохранить свою индивидуальность, в хорошем понимании независимость, не слишком ассимилироваться с партнером. К сожалению, такое отожествление с близким человеком приводит к охлаждению отношении между ними, когда тяга друг к другу теряется, исчезает по сути совсем. Нет либидо и нету той ранней и пылкой, очень страстной любви!.. Если ваша супруга уже слишком вас знает и дышит с вами в унисон, значит, есть предпосылки скоро стать рогоносцем…
      Спустя несколько дней…
- Как тебе, папа, фильм?.. – отыскав подходящий момент, чтоб не слышала мать, поинтересовался Степан.
- Молодец! Мне понравился. Но смотри, ты на грани того, чтобы стать нигилистом и циником!..
- Это я понимаю и сам. Кстати, в этом вся соль!..
- Не сломай себе шею! Ишь, нашелся сексолог!..
- Что ж, спасибо за честный ответ, - был в итоге довольным мой сын.
- Есть вопрос и к тебе, - обратился к нему. – Как ты смотришь на то, если мы в скором будущем с твоей мамой уедем? Насовсем. Вероятно, в Сибирь, как говорится, к черту на кулички. И оставим тебя одного.
- И все бросите?!..
- Да.
- Это, папа, поступок, даже вами горжусь, что на это решаетесь, но смотрю отрицательно…
- Почему?..
- Разве вам плохо здесь и со мной?..
- Нет, не плохо, вот только… мы устали так жить… и нуждаемся в чистой воде и в таком же, без пыли и газов, не отравленном воздухе, и в общении с природой.
- Вам уже не по тридцать, и все это – романтика!..
- А не кажется ли тебе, сынок, что человек, лишенный каких-либо романтических чувств, это уже и не человек, а какой-то сам себя запрограммировавший робот?
- Все мы роботы, папа, в том числе и я сам. Уж такие, увы, обстоятельства… Начинаю теперь понимать, почему вас так вдруг потянуло на Север, но одобрить не в силах. Мне без вас будет плохо!..
- Станешь более сильным!..
- Стану, стану, придется, - молодой, совсем мальчик, Степан.
      Все мы были когда-то мальчишками. Повзрослели и стали серьезными, сами стали отцами таких вот, вне сомнения, зеленых, прямо рвущихся в бой пацанов. Мы, отцы, более опытны, но не более того, ибо в душах остались такими же мальчиками-максималистами. Хорошо это и плохо? На кой хрен задавать себе этот вопрос? Меньше всяких вопросов задавать себе надо вообще!..
      Много лучше, наверное, чтобы позже уже не шарахаться, не менять место жительства, ехать сразу в Сибирь…
- Ну и что ты решил?.. – это женушка снова, в отношении туманных и еще до конца необдуманных планов.
- Что-то больно, подруга, торопишься и торопишь меня, - вновь задумался я. – Хорошо, мы уедем весной. А конкретно куда, будет время, решим.
- Рада слышать, что ты соглашаешься!..
      Ксения, Ксюша, жена… Как бы хорошо ее не знал, умудрялась-таки поражать, быть порой для меня незнакомой, загадочной.
- Хочешь лирики?.. – раз спросила пред сном, уже лежа в постели, она.
- С удовольствием! Слушаю.
- Кстати, это Шекспир, - вдохновляясь, сказала, начала тихим голосом женщина:
Когда твое чело избороздят
Глубокими следами сорок зим;
Кто будет помнить царственный наряд,
Гнушаясь жалким рубищем твоим?

И на вопрос: «Где прячутся сейчас
Остатки красоты веселых лет?» –
Что скажешь ты? На дне угасших глаз?
Но злой насмешкой будет твой ответ.

Достойней прозвучали бы слова:
«Вы посмотрите на моих детей.
Моя былая свежесть в них жива.
В них оправданье старости моей».

Пускай с годами стынущая кровь
В наследнике твоем пылает вновь!*
- Молодец!.. – поражаясь ее многогранностью, похвалил свою женушку я. – И словами Шекспира тебе будет ответ:
Лгут зеркала, – какой же я старик!
Я молодость твою делю с тобою.
Но если дни избороздят твой лик,
Я буду знать, что побежден судьбою.

Как в зеркало, глядясь в твои черты,
Я самому себе кажусь моложе.
Мне молодое сердце даришь ты,
И я тебе свое вручаю тоже.

Старайся же себя оберегать –
Не для себя: хранишь ты сердце друга.
А я готов, как любящая мать,
Беречь твое от горя и недуга.

Одна судьба у наших двух сердец:
Замрет мое – и твоему конец!
- Молодец!.. – похвалила супруга меня. – Мы и правда друг друга достойная парочка. Жаль вот только, немолоды.
- Что бы было тогда?..
- Родила бы тебе четверых, а быть может, и больше детей!..
- Ладно, лапушка, спи.
      И уснули, как два голубка. В мыслях как бы друг друга покинули, но общались же души, сердца!.. На сей раз это наше общение отразилось во сне.
      …Беспокойство и жажда, и огромная жажда любви, в том числе и физической, какой раньше, казалось, в моей жизни и не было. Речка, берег, кустарники, и кругом никого. И увидел свое отражение на поверхности гладкой и темной в этом месте воды. Боже мой, я совсем молодой, мне всего только двадцать, может быть, двадцать два!.. Лето, солнце и луг, очень-очень тепло; и какая-то девушка, нет, не девушка, девочка, лет которой двенадцать-четырнадцать. Чтобы с ней подружиться, еще слишком мала…
- Может быть, искупаемся, - предложил-таки ей, сняв футболку, штаны.
- Почему бы и нет, - усмехнулась она, тотчас скинула платьице и, оставшись в чем мать родила, пояснила с беспечным, будто все это мелочи, видом: - Извини, на мне нету купальника.
      Я, конечно, опешил, но смотрел на нее изучающим, вероятно, чрезмерно уж наглым, как бы оценивающим взглядом. Оказалось, бесстыдница – вполне взрослая девочка, с

*Здесь и чуть ниже – сонеты В. Шекспира в переводе С. Маршака.
бугорками грудей, с пышной шерсткой внизу живота и округленькой попкой.
- Эй, не надо, пожалуйста, на меня так глазеть! – разозлилась она. – Так ведут себя хамы!..
- В таком случае сброшу свои плавки и я, – сделал это действительно, разбежавшись, нырнул с бережка в воду тихой, спокойной, неширокой реки.
      Вода теплая, чистая… Глубоко – всего в нескольких метрах от берега под ногами не чувствовал дна. Рядом, кстати, барахталась, с той же прежней беспечностью кувыркалась, ныряла и плавала эта юная нимфа или просто нимфетка, иногда, ослепляя, всплывала ее белая попка. Одним словом, девчонка дурачилась, совершенно не думая о каком-то там чувстве стыда, будто рядом подружка, а не взрослый уж парень.
- Все, Володя, устала, – объявила внезапно она, - совершенно нет сил.
      Мы поплыли с ней к берегу, где воды лишь по грудь, оба встали на ноги, потихоньку друг к другу приблизились и смотрели друг другу в лицо; незнакомка прижалась ко мне.
- С тобой так хорошо!.. – и сказала восторженно, в то же время бесхитростно. – Согласись, очень-очень приятно обниматься в воде!..
- И тем более голыми!..
- Жаль, что я еще девочка…
- Откуда ты знаешь мое имя?..
- Извини, я не знаю сама, просто знаю, и все. А меня зовут Ксенией…
- Что ты, Ксения, знаешь еще?.. – понимал, что не лжет, в прямом смысле является девочкой, но мне тоже, как ей, было очень приятно, так прижавшись к горячему, скользкому, совсем голому телу, обнимаясь, стоять.
- Знаю только одно, что ты станешь моим, - призадумалась та, воткнув носик мне в шею. – Это будет не скоро, увы.
- Ты действительно очень красивая, симпатичная девочка, - свято веря в ею сказанные слова, - придет время, мы станем близки. А теперь… целоваться мы можем уже прямо сейчас.
- Да, конечно, я думаю, не грешно и теперь, - согласилась-таки и закрыла глаза, поднося свои губы к моим…
      Целоваться она, между прочим, умела много лучше меня самого – очевидно, был опыт. И они, поцелуи, возбудили меня окончательно – мой Дружок упирался в ее голый животик и не чувствовать этого мог, пожалуй, лишь слон. Нужно было отвлечься, чтоб хотя бы немного, мало-мальски остыть, чтобы Ксеня Его не увидела, не дай Бог, не подумала, что я сущий дикарь.
- Ты, похоже, замерзла, - и я взял ее на руки, - пошли лучше на берег.
- Да, и правда, неси, - и опять согласилась она, слишком часто, наверно, со всем.
      И понес свою девочку бережно, уложил на траву, сам улегся с ней рядом и, упершись локтями о зеленый ковер, стал глядеть ей в лицо.
- Говоришь, что мы станем близки. Это будет когда-то. Но как это понять?.. Так, что в данный момент нам еще ничего в этом плане нельзя?..
- Я еще слишком юная, - не смутилась она, - для того, чтобы мне пред тобою расцвести до конца.
- И что мне теперь делать? – спросил жалобным тоном. – Вспахать им это поле?..
- Ты о той части тела, - улыбнулась шутница, - что усердно бодала мне недавно в живот?..
- Да, о той, что теперь, между прочим, бурит скважину в грунте.
- Покажи, я хочу посмотреть!.. – совершенно бесхитростно, Ксения.
      Тут я впрямь без стеснения, приподнявшись, лег на бок, мне терять было нечего.
- Бедный мальчик, мужчина!.. – и она без стеснения прикоснулась к Дружку, начала с ним играть, а моя же рука прикоснулась к груди, пальцы сжали упругий, трепещущий и, казалось, оживший бугор…
- Делай, Ксюша, вот так… - подсказал, показал-таки ей.
- Хорошо, в таком случае и ты можешь сделать приятное мне, можешь нежно погладить, только нежно, мне там, - и своей же рукою указала мне путь…
      И ласкали друг друга, и любили с усердием. Разве это – не близость, разве это – не секс?! Вскоре мы затряслись и, казалось, взлетим, растворимся в природе; и уже не владели собой… но вдруг все оборвалось – я проснулся, увы. Был и впрямь возбужден…
      Разве это случайность? И как это назвать? Что случилось вообще?.. Экскурс в прошлое? Нет. Что такое случайность вообще?.. Убежден, таковых в жизни попросту нет – есть только закономерность. Как нет в жизни расплаты за свои же поступки, грехи – есть только результат. В мире все очень сложно и мы мало что знаем о природе вообще, а с другой стороны, все, наверное, просто и прозаично. И нам все только кажется сложным.
      Вдруг проснулась и Ксения.
- Почему-то безумно захотелось любви, - прошептала она, едва обнял ее. – Хочу прямо сейчас, без больших увертюр.
- Боюсь, буду чрезмерно уж скор, - оказавшись над ней, - ибо тоже безумно хочу.
- Вот и славно! Люби!..
      Продолжение сна спустя множество лет?.. Или я только-только уснул, а все было в реальности?.. Разве это не мистика?!.. И все это в порядке вещей, в жизни нету случайностей…
      Другой день и беседа с премьером.
- С ума, что ли, сошли?! – узнав о моем твердом решении уйти скоро в отставку. – Чтобы так вдруг все бросить!..
- Это вовсе не «вдруг», до весны поработаю.
- До весны, до весны, - призадумался он. – Потрудитесь себе же найти в таком случае замену. Убежден, что задача нелегкая.
- Хорошо, время есть, я подумаю.
- Скажу вам откровенно: вы меня поразили, бьете прямо под дых.
- Незаменимых людей не бывает.
- Да, наверно, удач!.. – завершил разговор глава российского правительства.
      Вот и все, вот и все, все по сути уже решено: пусть министром становится зять. Ну а если не справится? В таком случае, уверен, кого-либо найдут, а Андрея турнут… Не всю жизнь под присмотром, под защитой мохнатой руки…
      Пришел в гости Олег. Как ни странно, с Еленой, женой, что в последнее время он нечасто и делал. Пока дамы в гостиной чирикали, обсуждали проблемы свои, все ему рассказал о проблемах и планах своих, верней, наших семейных.
- Вы все верно решили, - акцент сделан Олегом на «вы». – Раз хотите спокойно и дыша полной грудью пожить, на кой черт вам Москва.
- Мы лишаемся друга, - не желая открыто сказать, что я знаю практически все о его шуры-муры со Ксенией. – Столько лет с тобой дружим и все вместе, все вместе.
- Зря, Володя, печалишься, - улыбнулся прохвост; скажу честно, что чувства обиды на него не держал, ибо в качестве «потерпевшего» был, пожалуй, он сам, - может быть, мы с Еленой надумаем и поедем за вами, может, тоже в Сибирь. Если даже и нет, Бог даст, будем встречаться, будем часто друг другу звонить.
- Верно мыслишь, Олежка, - согласился с ним я. – Нам с тобой еще жить-поживать!..
      И дай Бог, долго-долго, и дай Бог, в добром здравии!..


      Октябрь месяц опять; осень также в душе. И пора, очевидно, собирать урожай, чтобы больше не сеять вообще… Прав Дубинин, прав друг, много лучше достойно уйти самому, чем чуть позже от более дошлых, напористых получать тумаки. Мы уже, к сожалению, не те, к сожалению, отстали и немного устали, пора это понять, пора мне и ему уступить свои должности, места в строе другим, молодым, более сильным, выносливым. И не надо печалиться, и не надо страдать…
      Размышлял на работе и дома, но конкретных шагов до весны решил все же не делать – пусть все в точности так, как у друга Володи!..
      Звонок Ксении.
- Нет!.. – едва только увидел лицо.
- Ты, Олежка, о чем?.. – усмехаясь, спросила она. – Я хотела тебе предложить пол лимона зелеными.
- А я это предвидел и сказал тебе «нет».
- Ну и зря, ну и зря, - стала более серьезной распутница. – Может быть, мне тебе кое-что показать?..
- Не валяй дурака!.. У меня впечатление, что Володя все знает!..
- Да, он знает давно, - не смутилась нисколечко женщина. – И практически все, все ему рассказала сама.
- У меня в отношении тебя нету даже и слов!..
- Мне слова не нужны! – психанула она. – Полагала, что ты настоящий самец, хочешь сделать другое.
- У меня, слава Богу, для этого есть в законе жена.
- Ну и ладно, прости, - тотчас взяв себя в руки, совершенно спокойно, можно даже сказать, с безразличием сказала, распростилась со мной. - Раз уж ты такой чистый, трахай только ее.
      И прости, и прощай, если это действительно так – жизнь меня научила не рубить все с плеча… В самом деле ли чистый?.. Нет, не очень, увы… А с другой стороны, чистота есть бесплодие и, хотелось сказать бы, порок. Не порок, а изъян – качественное различие между пороком и изъяном, на мой взгляд, небольшое, можно даже сказать, совершенно ничтожное… Вновь ищу вариантов, как себя оправдать, как бы сгладить свой грех. И все это с иронией в отношении себя. Хорошо, что с иронией…
      И Елена, жена. Оказалась весьма несговорчивой.
- Не хочу никуда уезжать!.. – едва только узнав о намерениях моих, заявила она. – Хоть убей, не поеду ни в Сибирь, ни куда-то вообще! Дай спокойно пожить хоть на старости лет!..
- Почему? Объясни. Разве мы старики?.. - полагая, что вскоре сей вопрос утрясем.
- Слава Богу, на пенсии!.. Ну а ты, если хочешь, беги, чтоб быть ближе к Володе и его вертихвостке жене!..
- А причем тут Володя и Ксения?..
- А притом, что без них ты уже никуда! И тем более без Ксении!.. Не слепая, все вижу, уверена, между вами роман!..
- ?!..
- Только диву даюсь, почему так спокойно на все смотрит твой друг. Видно, парень не промах и сам! В отношении баб.
- Он к тебе приставал?.. – после длительной паузы, как бы пытаясь защитить друга, задал глупый по сути вопрос.
- Нет, конечно, а что?.. Пристают, между прочим, лишь к тем, кто того сами очень-очень хотят, своим видом себя выдают… Так же поступают и женщины, выбирая любовника. Значит, ты был хорошей мишенью.
- Стала больно уж мудрой, - мог лишь это сказать.
- Жаль, с большим опозданием… И всю жизнь за тобой, и всю жизнь тебе, дура, верна… Дождалась благодарности!..
      Неужели за верность нужно ждать благодарности?.. Увы, что-то жене в сей момент говорить было просто смешно и бессмысленно – я в глухом тупике, уничтожен и жалок!..
- Хочу выпить, - я ей, поступая еще и как трус.
- Эй, Олежка, уймись!.. – улыбнулась любимая женщина. – Я тебе, слава Богу, не враг, помни это всегда!..
- Ну и как теперь быть?..
- Пусть все будет, как есть, - преспокойно ответила, - лишь кончай шуры-муры со Ксенией.
- Все уже позади.
- И прекрасно, прекрасно. Полагаю, что много разумнее быть от них в стороне, то есть реже видаться и общаться вообще. И тем более, что ты перед ним виноват.
- Пред тобой и пред другом, - с облегчением таки согласился с женой.
- Ну а выпить сегодня буду рада и я!..
      Мировую! Ура!.. Забегая вперед, хочу кратко сказать, что Елена мне позже о том, что я ей изменил, никогда не напомнила ни единым словечком. Очень мудрая женщина, можно даже сказать, идеальная!.. И дай Бог всем таких!..
      Прошло несколько дней. Мысль, что было бы здорово куда-либо уехать из уже надоевшей Москвы, все еще теребила, не давала покоя.
- Чем ты так озабочен? – видно, это заметив, начала разговор на сей раз благоверная.
- Боюсь даже сказать, как бы ты обо мне не подумала чего-либо дурного.
- Так уж прямо боишься?..
- Сама видишь, трясусь!..
- Пошутили, и ладно, - стала очень серьезной, призадумалась Лена. – Хорошо, я согласна, с условием, что в дальнейшем подобных метании в нашей жизни не будет.
- Ты о чем?..
- Я, увы, более слабая, что и свойственно женщинам, и согласна на все, лишь бы было тебе хорошо. И давай-ка конкретно решим, куда нам с тобой снова, чтоб уже окончательно…
- Значит, едем!..
- Да, согласна… но только весной.
      Комментировать это, полагаю, нет смысла, все понятно и так.
      Снова мысли о жизни… И все чаще и чаще…
      Бернард Шоу – драматург и великий сатирик, один из самых парадоксальных умов… Пигмалион. Послесловие автора.
      …Все вокруг свидетельствует о том, что люди сильные (неважно, мужского или женского пола) не только не вступают в брак с еще более сильными, но даже не отдают им предпочтения, когда подбирают себе друзей. Когда один лев встречает другого, у которого еще более громкий рык, он относит его к разряду зануд. Мужчина или женщина, которые чувствуют в себе силы на двоих, ищут в партнере чего угодно, только не силы.*
      И Елена признала, что она менее сильная, я в ответе за все… А Володя со Ксенией?..
Сильны оба, два льва! И друг в друге духовно как бы даже не очень нуждаются.
      Люди слабые, - писал далее ирландец, - любят вступать в брак с сильными, лишь бы те не очень их пугали, и, таким образом, часто совершают ошибку, которую метафорически мы определяем как «орешек не по зубам». Они хотят слишком многого в обмен на слишком малое, и когда сделка становится неравноценной до бессмысленности, союз распадается: слабого партнера либо отвергают, либо волочат за собой как тяжелый крест, что еще хуже.
      И так было давно… и так было и будет всегда.
      Прошлое всегда переплетается с настоящим и, наверное, с будущим. Но узнать то, что будет, далеко не каждому дано и обычные люди могут делать лишь экскурсы в прошлое. В настоящем и прошлом – все ответы на то, что ожидает человека впереди, человека неглупого и достаточно тонкого, способного войти в транс, способного медитировать. Медитация в трансе?.. Разумеется, да. В трансе делаем многое-многое, в нем что-либо творим, созидаем и мыслим – в обычном состоянии человеку позволительно разве что поковыряться в носу. А что есть медитация?.. Состояние глубокой умственной сосредоточенности на чем-нибудь одном, - сказано в словаре Ожегова, - отрешенность от всего осталь-

*Перевод Н. Рахмановой.
ного; действие, приводящее в такое состояние. В определении Ожегова, на мой взгляд, пропущено слово духовной, в итоге начало этого определения должно звучать так: Состояние глубокой умственной и духовной сосредоточенности… Гениальный человек всегда находится в трансе…
      Это мысли, и только; медитация – суть… И нужна нам не только как ключ, чтобы заглянуть в будущее, медитация – начало всего, но никак не конец…
      И компьютер; название… и пошли, и поплыли слова…
      Земля, воздух, вода в состоянии транса… и желание познать, ощутить и увидеть этот мир цепким взглядом орла и глазами безмолвной и в большой глубине обитающей рыбы, и глазами в пустыне живущей и, должно быть, премудрой змеи, и глазами невидящей нас, лишь цвета и цветы различающей и всегда очень-очень усердной пчелы…
      Говорят, это даже чревато, бросив тело, витать в облаках… Ну и пусть, ну и пусть! И к тому же оно, это тело, не брошено – лишь частично покинул и совсем ненадолго ушел…
      В сизой дымке лежала и о чем-то шептала тайга; извивались артерии рек; зеркала крупных-мелких озер – где-то здесь в свое время работал и, конечно, любил…
      Все, к чему своим взглядом и тем более руками, и тем более мыслью, душой прикоснулся, есть уже нечужое, есть родное, свое; если более масштабно сказать, вся планета, созвездия, мириады галактик есть с момента зачатия каждого и каждому из нас родные, свои, а своих, по законам людей, по законам зверей, по законам Вселенной, предают разве только уроды.
      И наплыв ностальгических чувств; и желание снова, вновь увидеть и прикоснуться к таежной, где когда когда-то был счастлив, земле… Где когда-то был счастлив, сам не зная того… Ибо был молодым…
      Те же самые сосны, бурелом, пряный запах грибницы, то же самое, окруженное лесом, мелководное озеро – все казалось тем самым и немного другим, как бы менее родным.
      И щемящее чувство утраты, и щемящее чувство вины…
      Родина есть не там, где человек родился, а там, где он формировался. Формируются люди всю жизнь. Может быть, потому великий арийский мудрец, настоятель Шаолиньского монастыря Бодхидхарма, проповедовавший сверхвозможности человека, в первой строке своего Гимна, который много-много раз в день повторялся подопечными, и написал эти слова: «У меня есть Родина – Земля и Небо стали моей Родиной!..»?
      Но к чему эта грусть, если можно взлететь, улететь далеко и познать, и вкусить много радостей жизни вообще? Только так не бывает, увы. Грусть есть спутница всех, наяву или в сладостных снах путешествии; не тоска, а предвестник тоски, показатель духовности, без каких-то претензий к жизни, только легкая грусть…
      И янтарное взморье Прибалтики: дюны в ярко-оранжевом, в то же время в тускнеющем свете заката, трепет стеблей сухих и негусто рассеянных трав, шум прибоя и игра мало-мальски взъерошенных и беспечно-коварных, и всегда фантастических волн…
      «Земля и Небо стали моей Родиной!»
      И не надо тоски! Найди согласие с собой, и Ты найдешь согласие с Миром!
      Облачившись в асфальт… и бетон, современные улицы… в том числе отчий дом, где когда-то учился читать… Здесь познал вкус побед, огорчении, здесь впервые подрался, а потом и влюбился…
      Было, было и вот… может, в сотый, а может, и в тысячный раз в состоянии экстаза, а вернее, глубокого транса вновь вернулся в родные пенаты… В состоянии транса увидел другой, близок к сердцу, только ныне чужой, очевидно, с чужими жильцами и с другими заботами дом, где когда-то частенько бывал, где жила шаловливая, для меня очень близкая девушка. Очевидно, уже не живет, но остался в душе то, даримое ею тепло и остался в груди огонек…
      Еще раз про любовь… Много шансов быт просто банальным…Посему надо быть лаконичным, надо быть очень-очень открытым… надо быть совершенно открытым, говоря о любви, надо быть совершенно открытым в любви… Вот, пожалуй, и все.. Совершенно открытым в любви!.. Но не всем, к сожалению, дано…
      И дурманящий запах сирени, и дурманящий запах ночи! И огни-светлячки, словно души любимых, озарявших мой путь, и вдали всегда близких людей…
      С этой мыслью вернулся… И вздохнул, улыбнулся… Живу!..
      Написал. Был доволен собой. Может быть, преждевременно… Поспешил показать свой «шедевр» драгоценной жене.
- Хорошо, - прочитав, прослезилась она и без лишнего аханья, как само собой разумеющееся, добавила: - Вот таким тебя очень, очень-очень люблю.
- Может, стоит еще что-нибудь написать?..
- Если будет большое желание, что-нибудь сочини, - улыбнулась Елена и прижалась ко мне, - так сказать, по велению души.
      И все просто и ясно. Правда, ясно лишь то, что в тумане все-все!.. Некрасиво и слишком уж глупо, и банально сказал? Но такая и жизнь…
      Вскоре впрямь написал, сочинил, по велению души… Птиц не очень люблю – вероятно, совсем незаслуженно, – но название «Чайка»…
      Корабль шёл на Восток; к восходу солнца шёл один, одинокий фрегат – ни души, даже крыс, в его трюмах, на палубе; долго-долго, устав, приближался к неведомым, вдали сияющим горам. Одинокая чайка…
- Там подводные рифы, опасно, - сообщила и уселась на рубке она.
- Не имеет значения, - прохрипел путешественник. – Посиди, если можешь, немного.
- На погибель собрался? – усмехнувшись, поправила крылья. – Может быть, через тернии к звёздам?
- Ради Бога, не надо помпезных и никому ненужных слов! В этой жизни я выполнил всё!
- Неужели такое бывает?! – с удивлением воскликнула и задумалась птица.
- Тебе проще, ты можешь взлететь, - и задумался он. – Хотя можно, конечно, и мне…
      Корабль шёл на Восток. А на палубе пушки, а в утробе лишь смерть. И притихшая чайка - символ жизни, печали, тоски.
- Ты считаешь, что выполнил долг? – наконец-то очнулась она.
- Я хотел созидать…- и вздохнул опечаленный, прошедший сквозь огонь и воду, ничего не создавший скиталец.
- А имеешь ли право хотеть, - и с упрёком пернатая, - если призван к другому, если рылом для более высоких, благороднейших целей не вышел?..
- Может быть, и не вышел, - и ещё раз вздохнул, - но мечтал принести людям пользу.               
- Слишком сильно чего-то и к тому же безвольно желать, к сожалению, чревато!..               
- Только наши желания и приводят к прогрессу!..               
- Да, но только конкретные, друг! Ведь и сам же, признайся, не знал, что конкретно хотел!               
- Зато знаю теперь, - снова сникшим, в то же время решительным голосом произнёс безутешный фрегат.
- Ничего ты не знаешь! – взлетела и с обидой добавила чайка: – Трус несчастный, болван!
- Погоди, - не обиделся он, - поболтай же со мной, дай немного тепла.
- Но зачем? – всё-таки вновь присела неглупая, даже слишком уж умная птица.  – Ты на это решился!..
      И не знал, что ответить корабль.
- Христианская вера гласит, - и продолжила та, - самому искать смерти грешно.
- Только я не просил, чтоб меня родили!
- Нет. С тобою нельзя! Я тебя отогрела, а ты! Бессердечный и глупый, железный и совсем эгоист!         
- Извини, впрямь железный. Прости…
- Неужели так трудно понять, мы с тобой ведь едины. Мы реальность, пойми, мы есть дети Земли!..
- Но она очень-очень продрогла, её надо согреть…Ты меня, ну, а я… в свою очередь Землю.
- Отогреть можно только Добром! – воспротивилась чайка.
- Ну, а я? Кто, по-твоему, я? В моих трюмах снаряды, в них, увы, нет Добра!
      И на сей раз умолкла, не знала, что ответить чайка. Сзади в пурпурной мантии солнце; шум всегда неспокойных и задумчивых волн; и сияние гор.
- Улетай! – вдруг воскликнул и подпрыгнул фрегат.
- Не-ет! – и протяжно воскликнула птица.
       Сильный крен и в форпике  пожар.
- Улетай! – повторил. – Если хочется жить!..
- Нет! – и опять воспротивилась чайка. -  Мы с тобой есть Реальность, нам с тобой всё равно!
      И уже полыхание пламени; и взлетела над ним, сложив крылья, упала она… И согрела             озябшую Землю… И быть может, от горя взорвался, всё ж таки взлетел в воздух фрегат.
- Никогда бы не подумала, - вновь в слезах, прочитав этот опус, Елена, - что в тебе столько много трагизма.
- Это плохо?..
- Не знаю… Очевидно, с такими тяжелыми мыслями, нелегко и живется…
- Но я их уже высказал…
- Ну и что, стало легче?..
- Нисколечко!..
- Значит, будешь и дальше писать, - предсказала она, - может быть, даже станешь настоящим писателем.
- А теперь я еще не настоящий?..
- Настоящий и более того, боюсь даже сказать, гениальный писатель!.. Однако для того, чтобы на тебя обратили внимание, чтобы твое творчество стало доступно людям, необходимо издать хотя бы несколько книг, стать по сути профессиональным писателем. Вряд ли это так просто!..
- Может быть, и непросто, но я буду писать! Даже если с изданием книг ничего не получится!..
- Рада слышать, Олежка, дерзай! – поощрила любимая женщина «молодого» прозаика.
      Молодого?.. Ага!.. А не слишком ли поздно действительно я увлекся писательством?.. Почему бы и нет?! Нужно видоизменяться и идти постоянно вперед. Говорят, что акулы, плавая по океану, не могут остановиться. Иначе умрут. Спать они могут только в случаях, если найдут подводный поток, который не позволит им стоять на месте. Человек, как акула, должен быть в постоянном движении. И не только в физическом плане…
      Сон и сны есть реальность, сон является прошлым, настоящим и будущим, он – естественное выражение с человеком происходящих событии, смею даже заверить, он и есть медитация, только более глубинная, требующая более глубокого и напряженного духовно-психического вмешательства…
      Для того, чтоб творить, нужно так называемое вдохновение. Но оно просто так, ни с того ни с сего крайне редко приходит, это тоже работа души, подсознания, психики…
- Ты какой-то весь вечер задумчивый, - обращаясь ко мне, раз сказала Елена пред тем, как ложиться в постель, и с улыбкой добавила: - Видно, хочешь со мной поиграть!..
      Чтоб супруга такое?!.. Слава Богу, она, не без моего влияния, стала более смелой, более раскрепощенной и чувственной!..
- А ты хочешь?.. – мой вопрос риторический.
- Ага.
- В таком случае вперед!..
      Секс, – конечно, игра, он же – тот балансир, без которого творческому человеку практически не обойтись, без которого он чересчур раздражен и так далее, так далее; в то же время секс – стимул, все более или менее приятные ощущения человека в какой-то мере схожи с сексуальными ощущениями – в этом Фрейд явно прав!..
      И игра была яркой, можно даже сказать, в глубочайшем экстазе игра – все зависит от мастерства и желания играющих…
- Спи, мой труженик, спи, - и придя мало-мальски в себя, промурлыкала женщина, погружаясь в объятия сна.
- Спи, голубушка, спи, - пожелал ей того же.
      И закрылись глаза – странно то, что мы тьмы не боимся нисколечко, даже сами трусливые сами рвутся в тот мир. Но такая вот тьма есть всего лишь экран, правда, фильмы на нем видим только к утру, да и то не всегда, для начала на этот экран мы выносим все то, что случилось в течение дня, и все то, чего очень хотим, чего страстно желаем…
      И вот я в облаках и куда-то лечу. Знаю, это – не сон. Но куда же конкретно?.. Внизу тундра, кустарники и кривые деревца, и речушки, озера и, конечно, болота… В Воркуту не хочу, вернусь лучше обратно, в том числе и во времени!..
      Твердо знаю, я сплю, твердо помню, хотелось в Усинск и хотелось вернуться во времени… И я вновь в облаках, на обратном пути, и вот лес и березы, сосняк… И мне нет сорока, и я в доме Володи за бутылочкой водки…
- Давай выпьем за мудрость, - подняв рюмку, ему.
- Давай выпьем, вот только, - призадумался друг, - это вовсе не значит, что мы сами являемся мудрыми, не делающими ошибок людьми.
- Но и не дураками.
- Для мудрости нет ничего ненавистнее мудрствования, сказал, кажись, Сенека.
- Больно мудрый Сенека твой сам!..
- Не дурак, - улыбнулся Дубинин. – К тому, что он был величайшим философом, писателем и политическим деятелем, Сенека еще и воспитатель Нерона, который по его приказу покончил жизнь самоубийством.
- Туда извергу и дорога!..
      И мы выпили, но… вкуса водки не чувствовал – твердо знал, что все это происходит во сне, а во снах мне, как правило, хочется куда-либо лететь, хочется чего-то возвышенного и чистого.
      Возвышенное и чистое… «Искупай в ванной слона, - сказано в пьесе Радзинского Электроном, - и будет тебе большое и чистое!..»* Но не нужно быть циником…
- Извини, мне пора, - пожал руку Володе, тотчас снова взлетел.
      И балдел, и парил, и вернуться в реальное, а вернее сказать, в настоящее время не хотелось нисколечко… а хотелось большого и чистого. Правда, знал, что того, чего просто хотим, судьба дарит нечасто, скорее наоборот…
- Чего ищет тут мент?.. – предо мною Нерон; так оно и случилось.
- Не чего, а кого. И поверь, не тебя!..
- Ишь, какой агрессивный, в роли Господа Бога актер, - вовсе даже не думал обидеться, с улыбкой произнес он, - и к тому же писатель!..
- Извини, получилось нечаянно, - и совсем как ребенок оправдался пред ним.
- К сожалению, таким же, чересчур уж крутым, был когда-то и я, - продолжил император, репрессиями и конфискациями восстановивший против себя разные слои римского общества, жестокий и самовлюбленный, и развратный тиран.
- Знаю-знаю, наслышан… Теперь ты, полагаю, прощен…

*Имеется в виду пьеса «104 страницы про любовь».
- Да, Всевышним прощен, только судит история, осудили и судят живые и по сути не лучше меня, даже более грешные и порочные люди. В этом моя трагедия, моя личная драма.
      Тут мы с ним оказались в саду, – или в раю – где чирикали птички и вокруг было много цветов, было слышно жужжание пчел и пьянили приятные запахи.
- Я не хнычу, нет-нет, - и продолжил Нерон, - сожалею вот только, что ты, человек непростой и талантливый, повторяешь ошибки других, в том числе и мои, не желаешь быть попросту добрым, не ожидающим за свою доброту какого-либо вознаграждения, никого не судящим.
- Я противный?..
- Нет-нет! Все же склонен судить.
- Еще раз извини, - вдруг проникся симпатией к сему сильному мужу. – Хочешь, напишу исторический роман? Про тебя, разумеется.
- Напиши, - призадумался он. – Только не исторический, а современный. Пусть прообразом будет Нерон, но уже изменившийся, очистившийся от старых грехов, но по прежнему рвущийся к власти…
- Начинающий жизненный путь свой в семье, скажем, простых, - развивал его мысли, - и трудолюбивых людей, в многодетной семье…
- И в итоге сумевший достичь впрямь немалых вершин, - завершил император, то есть ныне лишь Дух императора.
- Ситуация, кстати, банальная, - засомневался-таки я, - и не очень правдоподобная, ибо рвение к власти да и сама политика не могут быть чистыми от природы.
- Сделай так, чтобы эта банальная и неправдоподобная ситуация была в тесном переплетении с весьма необычными и даже мистическими обстоятельствами, - подсказал мне Нерон.
- А ты сам мне поможешь?..
- Да, конечно, Олег!.. - вновь задумался он. – Но учти, к тому времени, когда ты будешь писать свой роман, я уже буду жить не как вольный, совершенно ничем не обязанный Дух, буду в теле младенца, стану частью уже человека другого. Но мы сможем общаться и так, как это делаем сейчас, во сне или в глубоком трансовом состоянии. Благо, память у Духа никогда не стирается.
- Да, действительно, сможем… Что ж, простимся, Нерон.
      И пожал ему руку, руку крепкую, сильную… И проснулся, проснулся… и был полон надежд…

                *  *  *


      Слава Богу, все кончено! Уже найден и арестован киллер, и задержан заказчик, и нам можно уже возвращаться домой. И вернулись, замечу, без особой-то радости, и все было в каких-то безрадостных, чересчур уж минорных тонах. Даже Юля, и та, стала тихой, задумчивой. И Аверий Викентьевич…
- Убил Дохлый, Мишаня, - пригласив, сообщил.
- Что ж, спасибо, мы знаем давно, - равнодушно ответила.
- А заказчик…
- Нет, пожалуйста, не надо!..
- Как не надо, Арина Анатольевна?.. – изобразил удивление Стоцкий, вне сомнения, поняв, что мне все надоело до чертиков.
- Меня это отныне очень мало волнует, - улыбнулась ему, - как и ставшая ненавистной работа.
- Не нравится работа адвоката? – только из вежливости поинтересовался он. – Неужели такое случается?..
- Да, бывает, случается. Защищать человека в суде, будучи уверенным в том, что он изнасиловал или убил совершенно неповинного человека, вероятно, ребенка?! Извините, но это безнравственно!..
- Кто-то должен его защищать.
- Кто-то должен, наверно, но от этой работы меня, извините, тошнит... Кстати, я вам должна, - достала из сумочки пластиковую карточку и вручила ему. – Здесь значительно больше!.. И спасибо за ваши труды, я вам очень обязана!..
- Довольно, Арина Анатольевна, - не смутившись, мужчина. – Я только выполнял свою работу. Если что, обращайтесь опять!..
- Непременно, Аверий Викентьевич!.. – собираясь уйти.
- Мы могли бы сегодня, - пожирая глазами меня, произнес подполковник, - или завтра поужинать, тет-а-тет, так сказать.
- Это что, предложение? – чисто по привычке заулыбалась ему, но ложиться в постель с этим хренов ментом не хотелось нисколечко.
- Мне бы очень хотелось, чтоб оно было принято!.. – этак с помпой, мужчина.
- Нет, увы, не сейчас, - жалко было его огорчать, - я сейчас не могу… Может быть, когда-либо…
- Если вдруг передумаете…
- Если вдруг передумаю, вам сама позвоню, - протянув ему руку, он ее даже чмокнул.
      Бедный мент!.. А ведь он мог бы это со мной, скажем, месяцев пять назад, когда я и не знала Кастета, для меня же Данила, хотя дело не в нем. Ну а в чем? Я не знала сама. Знала только одно, что я стала разборчивой, а вернее сказать, почти верной женой…
      Адвокаты, юристы, менты да и прочие представители правоохранительных органов – люди в чем-то обижены, к сожалению, носящие в своих душах клеймо неверия никому, носящие в себе пренебрежительное, порой даже и не прикрываемое, почти циничное отношение к своим клиентам, потерпевшим от всякого ранга мошенников или преступников, тем не менее подозреваемым. Хорошо, если это отношение только пренебрежительное, хорошо, если это не чистейшее хамство!.. Виноваты ли в этом они, акцент ставя на слово менты?.. Да, конечно, отчасти… Беда в том, что по долгу службы общаясь с отбросами общества, что общаясь с волками, они сами  такими, правда, только отчасти, поневоле становятся – мало кому удается оставаться кристально чистым, честным и вполне порядочным человеком. Увы, это болезнь!.. Потому во всем мире их, ментов, и не любит никто, нас не любит никто…
- Все в порядке?.. – Вадим.
- О да.
- Я опять вот подумал: Юля – взрослая девушка, - продолжение старой, надоевшей мне песни, - и при ней мы не можем делать то, что хотелось бы, о чем ты понимаешь сама… Помнишь, я говорил, хочу выстроить дом…
- Если хочешь, выстраивай, но уже без меня! – в сердцах крикнула я. – Хватит этого ****ства!..
- Что случилось, Аринушка?..
- Пора с этим завязывать!..
- Ты опять заимела любовника? Когда только успела?!..
- Заимела давно, дурака и лентяя, тебя!..
- Я тебе не любовник, а по сути законный супруг!.. – разозлился и он.
- В таком случае женись!..
- Ты серьезно?..
- Вполне.
      Прошло пару минут.
- Что случилось, Аринушка?.. – повторил свой вопрос мой почти что законный.
- Любовникам о таких вещах стараются не говорить…
- Залетела?..
- Похоже.
- И похоже, что хочешь родить малыша.
- Да, мой милый, хочу.
- Собирайся, пошли!.. – одевая штаны. – Не забудь документы!..
- Куда, в загс?..
- Кстати, я очень рад, – аж сиял глупышок, – что у нас, наконец-то, будет общий ребенок и, конечно же, сын!..
- Мог бы и поцеловать…
- Да, конечно, прости!..
      И так далее, так далее. Значит, стану законной, значит, буду рожать…
      Как на это отреагирует Юля?..
- А не поздно?.. – первым делом спросила она, имея в виду мой возраст.
- Поздновато, вот только… Кстати, я и твой отчим распишемся, вероятно, уже через пару недель.
- В таком случае рожай и, желательно, мальчика. Свадьба будет?..
- Зачем?..
- Вот и я так считаю, - моя мудрая дочь, - что большое гулянье нам совсем ни к чему.
- Значит, братика…
- Да!..
      Получила добро. Поздновато, вот только… стало больно уж тошно без каких-либо целей, этак праздно и жить.
      И сходила к врачам, и узнала: под сердцем моим в самом деле жил Он, будет доченьке братик! И приснился совсем неожиданно странный, каких раньше и не было, сон.
- Я хочу, чтобы, чтобы ты… - появившись совсем неожиданно, как ни странно, Данил, - всегда помнила то, что ребенок сей мой!..
- Тот, который во мне?..
- Да, конечно, прости…
- Но ведь он и не твой…
- Извини, не успел… Разве это имеет значение?..
- Да, все мысли мои в сей момент о тебе.
- Извини, не успел, - повторил мой любовник, и действительно быстрый, может быть, даже слишком уж страстный в постели, вероятно, и впрямь плодовитый, настоящий мужчина.
- У меня, между прочим, есть по сути законный супруг.
- Да, я помню, прости, - опечалился он. – Но тебе хорошо было только со мной. Хотя ты, на мой взгляд, не способна любить.
- Этим хочешь сказать, что я стала бесчувственной и которой все по фигу шлюхой?!..
- Нет, Аришка, прости.
- Значит, так в самом деле и думаешь. Ты, наверное, прав, я уже не способна любить.
- Может быть, и способна, только эта любовь у тебя без присутствия души, на физическом уровне.
- Значит я, на твой взгляд, есть всего лишь животное. Вот чего от тебя я совсем не ждала.
      Говорят, в каждой шутке есть какая-то доля правды. А ведь это не шутка!..
- Но ругаться сегодня с тобой, - и продолжила мирным, верней, вкрадчивым тоном, - мне нисколько не хочется. И тем более, что ты… ты ко мне очень добр, я тебе очень многим обязана, и поверь, что тебя в самом деле любила, люблю…
- Верю, Ришка, прости, - шагнув, обнял меня…
      И вот мы уже голые, более в тесных объятиях… Знала то, что Данил уже в мире другом, но без капельки боязни отдавалась ему, знала, это лишь сон…
      Нет, неправда, мой страстный и ласковый, я совсем не животное! Это ты четко знаешь и сам!..
      И проснулась, увы, совершенно не вовремя. Вадим спал как убитый; мне хотелось реальной любви… Да, без капельки боязни получалось в другой, в более тонкой реальности, но нельзя это делать осознанно и при помощи пальцев, представляя того, кто ушел в мир другой… Страшно делать такое!… Не могла долго-долго уснуть…
      Утром Юля казалась усталой, была явно в плохом настроении. Как ни странно, она…
- Не хочу я омлет! – заявила за завтраком.
- Съешь хотя бы тогда бутерброд, - предложила любимице.
- Мне уже этот сыр надоел!
- Что, не выспалась?.. – едва сдерживая раздражение.
- Да.
- Нужно больше трудиться физически, будешь спать хорошо.
- Не с кем, мама, трудиться.
- Ты что, Юлька, несешь?!..
- Извини, я хотела бы знать, где и кем это можно конкретно... Сами, кстати, работать не особо стремитесь, а вот мне предлагаешь!..
- Эй, подруга, потише! Что себе позволяешь?!..
- Ладно, мама, прости, - после паузы, она. - Трудный возраст, исправлюсь.
      Ничего и не съев, собралась и отправилась в школу. Трудный возраст действительно, можно только сочувствовать. Видно, снятся девчонке подобные, какой был у меня, сексуальные сны… А быть может, успела, может быть, она это уже?!.. Нет, уверена, нет!..
      Первые дни ноября и на улице сыро. Чем заняться, ах, чем?!.. Чтением книг?.. Дело очень полезное, только знала, что чтение не является средством от каких-то, пусть мелких невзгод, панацеей от скуки и от собственной лености. «Любите книгу», - писал некогда Рерих. А их ныне по сути и нет, или есть, но немного, тексты современных писателей ныне можно найти, иногда, во Всемирной Сети. Тексты, это не означает, что действительно книги. И писателей ли?.. Не предвидел такого и великий художник, Николай Константинович…
      Среди искусств, - писал он в 1931-ом году, - украшающих и тем улучшающих жизнь нашу, одним из самых древних и выразительных является искусство книги. Что заставляло с самых древних времен начертаний придавать клинописи, иероглифам, магическим китайским знакам и всем многоцветным манускриптам такой изысканный, заботливый вид? Это бережное любовное отношение, конечно, возникало из сознания важного запечатления. Лучшее знание, лучшие силы полагались на творение этих замечательных памятников, которые справедливо занимают место наряду с высшими творческими произведениями. По сущности и по внешности манускриптов, книг мы можем судить и о самой эпохе, создавшей их. Не только потому, что люди имели больше времени на рукописание, но одухотворение поучительных памятников давало неповторяемое высокое качество этим запечатлениям человеческих стремлений и достижений.
      Но не только рукописность давала высокое качество книге. Пришло книгопечатание, и разве можем мы сказать, что и этот массовый способ не дал множество памятников высокого искусства, послужившего развитию народов.
      Не только в утонченных изданиях 17-го и 18-ого веков, но и во многих современных нам были сохранены высокие традиции утонченного вкуса. И качество бумаги, и изысканная внушительность шрифтов, привлекательное расположение предложений, ценность заставок, наконец фундаментальные крепкие доспехи украшенного переплета делали книгу настоящим сокровищем дома. Таким же прочным достоянием, как и тверд был переплет книги, не гнувшийся ни от каких житейских бурь.
      Говорят, что современное производство бумаги не сохранит ее более века. Это прискорбно, и, конечно, ученые, вместо изобретения «человечности» войны посредством газов, должны бы лучше заняться изобретением действительно прочной бумаги для охраны лучших человеческих начертаний. Но если даже такая бумага опять будет найдена, мы опять должны будем вернуться к утонченности создания самой книги. Поистине самые лучшие заветы могут быть отпечатаны даже в отталкивающем виде. Глаз и сердце человеческое ищут Красоту. Будет ли эта красота в черте, в расположении пятен текста, в зовущих заставках, в утверждающих концовках – весь этот сложный, требующий вдумчивости комплекс является истинным творчеством.
      Только невежды могут думать, что напечатать книгу легко. Конечно, нетрудно набросать в кучу дурную книгу, которую в небрежности, в изломе линий, в раздражающих кривизнах люди быстро поймут и с пренебрежением бросят на книжную полку несоответственного шкафа. Или пошлют с удовольствием приятелю, следуя пословице: «на те, боже, что мне не гоже». Хорошую книгу, конечно, создать не легко. Имя редактора и издателя хорошей книги является действительно почитаемым именем. Это он, вдумчивый работник, дает нам возможность не только ознакомиться, но и сохранить как истинную драгоценность искры духа человеческого.
      Книга остается как бы живым организмом. Ее внешность скажет вам всю сущность редактора и прочих участников. Вот перед нами суровая книга неизменных заветов. Вот книга неряха. Вот поверхностный резонер. Вот щеголь, знающий только поверхность. Вот витиеватый пустослов. Вот углубленный познаватель. Зная эти тончайшие рефлексы книжного дела, как особенно чутко и внимательно мы должны отнестись ко всему окружающему книгу – это зерцало души человеческой.
      Но все создается только истинной кооперацией. Мы будем глубоко почитать издателя – художника своего дела. Но и он может ждать от нас, чтобы мы любили книгу. Иногда, под руководством современных декораторов, не находится места для книжных шкафов. В некоторых очень зажиточных домах нам приходилось видеть вделанные в стену полки с фальшивыми книгами. Можете себе представить все потрясающее лицемерие владельца этих пустых переплетов. Не являются ли они красноречивым символом пустоты сердца и духа? А сколько неразрезанных книг загадочно лежат на столиках будуаров. И хозяйка их с восторгом говорит о знаменитом имени, напечатанном на обложке. Как часто среди оставленных наследий прежде всего уничтожаются именно книги, выбрасываемые, как домашний сор, на вес, на толкучку. Каждому приходилось видеть груды прекрасных книг, сваленных, как тягостный хлам. Причем невежды, выбросившие их, часто даже не давали труда открыть и посмотреть, что именно они изгоняют.
      Что же должен чувствовать издатель, художник, зная и видя эту трагическую судьбу истинных домашних сокровищ? Но и здесь не будем пессимистами. Правда, знаки безобразия существуют, как со стороны читателей, так и со стороны издателей. Но ведь существуют же и поныне издания прекрасные, даже недорогие, но чудесные своею простотою, своею продуманною внушительностью. Существуют и нарождаются и прирожденные библиофилы, которые самоотверженно собирают лучшие запечатленные знаки человеческих восхождений. Может быть, именно сейчас нужно особенно подчеркивать необходимость сотрудничества между читателем и издателем. Финансовые кризисы обычно больше всего отражаются на способах и на качестве просвещения, это печально, но это так, точно бы в силу материального кризиса кто-то получает индульгенцию на невежество и одичание. Именно теперь мир переживает незапамятный, глубоко внедрившийся материальный кризис. Кризис перепроизводства, кризис падения качества, кризис веры в возможность светлого будущего. Главным образом это происходит оттого, что уже многие поколения приучаются верить, что руководящая мощь Мира лишь в золотой валюте. Но, призывая на помощь всю историю человечества, мы знаем, что это не так. Не будем еще раз повторять, что истинная валюта есть валюта духовных ценностей. Источниками этих ценностей несомненно остаются книги, на разных языках приносящие единый язык духа. Не может быть, но, наверное, именно сейчас нам нужно помыслить о книге, нужно светло ободрить издателей, мыслящих о красоте. Даже среди стесненного нашего обихода нужно найти место, достойное истинным сокровищам каждого дома. Нужно найти и лучшую улыбку тем, кто собирает лучшие книги, утончая качеством их сознание свое. Неотложно нужно ободрить истинное сотрудничество вокруг книги и опять внести ее в красный – прекрасный угол жилища нашего. Как же сделать это? Как же достучаться до сердец остеклившихся или замасленных? Но, если мы мыслим о Культуре, это уже значит – мы мыслим и о Красоте, и о книге, как о создании прекрасном.
      В далеких тибетских домах, в углу священном, хранятся разные доски для печатания книг. Хозяин дома, показав вам драгоценности свои, непременно поведет вас и к этому почитаемому углу, и со справедливой гордостью будет показывать вам и эти откровения духа. Он согласится с досок этих и сделать оттиски для вас, если увидит, что вы сорадуетесь его благородному собирательству. Я уже как-то писал вам, что на Востоке самым благородным подарком считается книга. Не ободряет ли это? Если мы скажем друзьям нашим «любите книгу, любите книгу всем сердцем вашим и почитайте сокровищем вашим», то в этом древнем завете мы выразим и то, что настоятельно нужно и в наши дни, когда ум человеческий обращается так ревностно к поискам о Культуре.
      Любите книгу!
      Кто-то, не знающий действительного положения, спросит: «Почему нас сейчас призывают любить и защищать книгу, когда шкафы библиотек ломятся от ежегодных печатных поступлений?» Скажем ему: «Мы не говорим о числе печатных поступлений, мы говорим о «любви к книге». Кто знает, может быть, этот неисчисляемый поток печатной бумаги в свою очередь смутил народное представление о книге, как об истинной ценности. Не только каждый библиотекарь, но даже вдумчивый продавец книг скажет вам, что любовь к книге как таковой сильно поколебалась и рассеялась. Так же, как во многих других областях, произошло распыление и обезличение. Каждый близко стоящий к книжному делу, конечно, согласится с нами и признает, что настало время неотложно подумать опять о достоинстве книги.
      Помню, во время аудиенции в Елисейском дворце президент Думерг находился на фоне целого ряда прекрасных книжных томов. Какой достойной мозаикой цветилось это драгоценное собрание!
      Книга, как в древности говорили, река мудрости, способная напоить мир! Книга, выхода которой еще недавно с трепетом ожидали и берегли наилучшее ее издание. Все эти священное рвение библиофилов, оно не есть фанатизм и суеверие, нет, в нем выражается одно из самых ценнейших стремлений человечества, объединяющее Красоту и Знание. О достоинстве книги именно сейчас пробил час подумать. Не излишне, не по догме, не по неотложной надобности твердим сейчас. Любите книгу!
      Это было написано чуть ли не сто лет назад. К сожалению, Рерих не знал, что все так повернется и что книгу заменит бездушный, но доступный любому в сей момент Интернет. Но они, эти книги, слава Богу, имеются, их таки издают. И прекрасного качества! Значит, буду читать.
      Дождик, пасмурно, пусто… В эти дни в свое время в стране отмечался помпезный, ныне всеми забытый и уже несуществующий праздник, очередная годовщина Октябрьской Революции – праздник помнят лишь наши отцы, наши деды и прадеды. Да, была революция и расстрелы и ссылки, люди пухли от голода, было много болезней… Коммунизм, – к сожалению, болезнь. Эпидемия, мор… Долго-долго лечились. Но болезни и вирусы ныне стали другими, самой страшной из них ныне стала неверие!.. В Бога будто и верим, но не верим в себя!..
- Ты куда собираешься? – это муж мой, Вадим.
- Хочу посетить книжный магазин. У нас есть хоть такой?..
- Подожди, посмотрю, - в Интернете, естественно.
      В Интернете – все-все, в нем у многих проходит и реальная жизнь!..
- Слава Богу, имеется, - результат его поиска. – Даже два в нашем городе!..
- Это ж надо, аж два!.. – издеваясь над кем-то, очевидно, собой.
- Пойду вместе с тобой, - решил-таки развеяться и он.
- А ты буквы хоть помнишь?..
- Есть возможность проверить!..
      Ехать в такую погоду на машине, находясь за рулем самому, удовольствия мало. Несмотря и на то, что управлять современными средствами авто стало проще, приятнее.
      Мы с Вадимом на крыше преогромного здания – поднялись не без помощи лифта, естественно. Остановка такси. Вот и наш вертолет…
      Книга – источник знании. Однако человек, у которого нет никаких навыков практической, как чисто материальной, так и духовно-психической жизни, вряд ли в книге что-либо поймет или истолкует описываемые события по-своему, ошибочно, получая при этом лишь вред. Такая же «польза» и от Интернета. Нельзя заменять жизнь только чтением книг или обучаясь чему-либо во Всемирной Сети, это ни к чему хорошему не приведет. И вообще нужна мера во всем…
      Магазин. И книг много. Покупателей тоже достаточно.
- Мне бы что-нибудь Бунина или, скажем, Набокова, - это муж продавщице.
- Нет, простите, порадовать вас я, увы, не могу, - с виноватой улыбкой отозвалась та.
- Что у вас в таком случае в продаже?.. Имею в виду из классиков…
- Все тома Льва Толстого из русских, а еще некий Джойс, но он, кажись, не классик.
- Тот лауреат Нобелевской премии, который написал роман Улисс?..
- Да, вот именно, Улисс.
- Что ж, спасибо, простите, - отошел недовольный Вадим.
      Ну и ну! Оказалось, супруг – настоящий знаток, можно даже сказать, книголюб, а я, глупая, думала: неплохой лишь самец, этакий замечательный, вполне пригожий для того, чтобы с ним вместе жить, подходящий мне трахальщик, но не более того!..
- Мне, пожалуйста, что-нибудь из современных авторов, - это я продавщице уже.
- Пожалуйста, новый роман Стелькиной, - протянула мне книгу девчоночка, на обложке которой полуголая женщина, пистолет и наручники. – Люди просто хватают!
- А кроме детективов и сентиментальных романов про любовь…
- А купите вот эту, - предлагая другую, не дала мне закончить она. – Много секса и всяких пикантных, на мой взгляд, малоправдоподобных приключении.
- Нет, спасибо, не надо, - опечалилась я.
- Советую вам посетить библиотеку, - очень даже приятная девушка. – Мы же получаем и торгуем тем, что пользуется спросом.
- Еще раз вам спасибо!.. – отходя, улыбнулась красавице. – Так, наверно, и сделаю.
      Вновь такси; библиотека… и народ совершенно другой, как бы более серьезный… Вадим выбрал два томика Бунина, ну а я… Нет, не стыдно, смешно, смешно даже сказать, «Декамерона» знаменитого Боккаччо… Да, читала, и что? А теперь прочитаю, чтоб вернуться к начальному, чтобы вспомнить все буквы… Чем Боккаччо хуже, чем какая-то Стелькина?! Та, которая стелится… Есть к тому же два томика чисто русских рассказов!..


      Как все быстро меняется! Вчера был в личной жизни только дамским угодником, в той или иной степени вмешивающимся в судьбы сексуально озабоченных женщин, а сегодня – гипнотизер, способный повлиять и в какой-то мере изменить жизнь не только таких вот женщин, но и их непутевых и отчасти несчастных мужей! Благородно?.. О да. Но гордыни тут нет. Есть чувство ответственности и есть радость и транс. Между прочим, он, транс… он ни с чем не сравним! Это и есть слияние с Природой, с самим Господом Богом…
      Замминистра… Прекрасно! Должность, позволяющая безбедно жить. Странно, что с того момента, когда начал заниматься с Тонким миром связанными делами, изменилось и мое отношение к работе, к которой до этого относился, сами знаете как. И это не без помощи самогипноза… Гипноз и есть самогипноз, по большому-то счету.
      И работа; Алиса Игнатьевна…
- Распишитесь, Андрей Анатольевич, - раскрыв папку с бумагами, прикоснулась специально, этак нежно бедром, - вот, пожалуйста, здесь.
      «Эй, голубка, не надо! – обратился к ней мысленно. – Хватит вам куролесить со мной, когда есть на то муж!..»
- …И вот здесь… Муж мой, кстати, уехал…
      «Что ж, терпите, тоскуйте, придет время, вернется!..»
- …Боюсь, там, в этом городе, у него есть любовница!.. Боюсь, этот изменник может с ней и сойтись!..
      «А вы крепче любите! Не меня, а его!.. И чтоб мысли все были только-только о нем!..      
Уверяю, вернется как миленький!..»
   -    Вы сегодня в плохом настроении?.. – наконец отстранилась распутница.
- Нет, в прекрасном, вот только… вам желаю добра!..
- Неужели я вам надоела совсем?!.. – чуть не плача, Алиса.
- Дело вовсе не в том, черт меня побери!..
- В таком случае любите, успокойте меня!..
- Так и быть, но с условием, что все это не здесь и что будете думать в это время о муже, будто с ним, не со мной!.. В это время, я думаю, возбудится и он!..
- И займется любовью с другой!..
- Даже если займется, будет думать о вас!..
- Я вам верю, Андрей Анатольевич, - призадумалась женщина, - только странно все это, странно все получается.
- Для вас, может, и странно…
- Едем прямо сейчас, - объявила она, - и раз я в мыслях буду с супругом, значит, едем ко мне!..
- Хорошо, едем прямо сейчас, можно даже и к вам, - возбуждаясь и сам, - но учтите, Алиса Игнатьевна, впредь такого не будет!..
- Ладно-ладно, учту!.. – подскочила довольная. – В таком случае сегодня предаемся разврату, как говорится, по полной программе!.. Жаль-таки, буду как бы не с вами, зато муж, негодяй, в мыслях будет со мной!..
      И Алиса права, парадокс да только!.. Чтобы стать настоящим, очень-очень хорошим любовником, необходимо познать большое количество женщин. И чем больше, тем лучше!.. В противном случае твою жену в постели время от времени будет развлекать и удовлетворять кто-то другой, много более опытный… Мысль, конечно, банальная… И все просто и даже смешно…
      И такси, и квартира сотрудницы, душ…
- Ложись, милый, я скоро!.. – перейдя вдруг на «ты», улыбнулась она и отправилась под душ сама.
      Вжилась в роль и считает, что займется любовью со своим ненаглядным. Видно, любит изменника, если он изменяет действительно… И прекрасно, что любит его…
      Снова простынь; чужая. На нее скоро ляжет чужая, вероятно, раскинув свои руки и ноги, будет ждать моих ласк совершенно чужая мне женщина. Кстати, очень красивая и безумно манящая… Не чужая, своя, звать которую Викой… Режиссеры, актеры все-все, драматург – сама жизнь…
- Вот, пришла!.. – объявила она, сняла тотчас халат…
- Да, я вижу, и рад…
- И с чего мы начнем?.. – не касаясь меня.
- С чего жаждешь, голубушка, я сегодня весь твой! Готов быть лишь послушным и податливым мальчиком!..
- В таком случае сначала я тебя заведу!.. – будто этого ждав, сползла вниз, оказалась в ногах эта юная стервочка.
- Да, конечно, вот только… не особо спеши…
      И я только лежал, ощущал поцелуи душевные, влажные… осыпавшие бедра и весь низ живота, и, конечно же, твердый, нежной ручкой ее оживленный и стоячий мой пест… И игра язычком, шаловливого, острого… Все, казалось, знакомо, все как будто привычно, но приятно, приятно… Знал, что будет потом, знал и ждал… И вот Друг мой во рту, в плену женских голодных и теплых, и желаемых губ… И я млел и балдел…
- Ты, наверное, жаждешь ответных, - намекнул-таки ей, - а вернее сказать, обоюдных ласк.
- Как и ты, дорогой!.. – оторвавшись от Друга, возбужденно ответила женщина. – Но сначала, пожалуйста, расцелуй мою грудь.
      Поднесла, предоставила свои спелые груши, на которых висели две манящие ягодки… Теребил, нежно щупал, как конфетки сосал… И все это уж было, и все это знакомо, а я снова балдел… И балдела она…
- Хочу снова Его!.. – вдруг сказала Алиса.
- Кто тебе не дает?.. – того жаждя и сам.
- Но хочу, чтоб и ты в это время меня!.. – ах, какая стеснительность! В мыслях с мужем… Понятно, смешно…
- Повторяю, я твой!..
      Наконец-то осмелилась, развернулась над мной… И над мной ее попка, очень-очень знакомая, мною часто целована…
      «Учти, киска, что будет теперь, - повторял этой девочке мысленно, - со мной больше уже в твоей жизни не будет! Пусть отныне все прелести, то есть жопку, промежность и писечку, тебе будет ласкать лишь законный супруг!..»
      В это время мой Друг вновь был сжат ее влажными губками; я ласкал ее прелести, ее тайную впадину сперва только руками, как бы изучая все то, к чему вот-вот коснусь и своими губами…
- Ну же, Коля, целуй!.. – вдруг взмолилась Алиса.
      Значит, с Колей… Прекрасно!..
      «Учти, милая девочка, - снова ей утверждал, - что такая любовь, очень-очень интимная, ждет тебя только с Колей! Да и в данный момент ты находишься с ним!..»
      Ее нижние губы, покрасневшие, влажные и, конечно, пахучие, приближались к лицу… И закрыли мой рот… Язык вскоре пробрался, вскоре стал теребить эти девичьи складочки, лепестки, углубления, язык плавал в блаженстве…
      «И отныне лишь Коля!..» - еще раз повторил…
      И представил Викторию… И спустя четверть часа пик блаженства пришелся уже именно с ней…
      В это трудно поверить, понимаю прекрасно и сам. Всем известно, что бабники, занимаясь любовью с женой, представляют себе совершенно других, страстно ими желаемых женщин. И так делал недавно я сам. Чтоб такое, совершенно противоположное, происходило теперь!.. В это трудно поверить действительно.
      Предавались безумству, и по полной программе, как сказала Алиса, еще несколько раз. Распростились по-дружески.
- Извините, Андрей Анатольевич, - перейдя вновь на «вы», - что я вас соблазнила опять. Но вы были сегодня, на мой взгляд, не со мной. Как и я, сами знаете…
- Да, все верно, простите и вы, - на прощание чмокнув молодушку в щеку, - что вот так все сложилось. Но нам лучше о всем позабыть.
      И домой я вернулся только в девять часов.
- Ради Бога, признайся, - первым делом спросила явно очень взволнована женушка; пацаны были в детской, - что ты делал сегодня со мной?!..
      Признаваться во всем совсем не было смысла.
- Просто думал весь день о тебе, - произнес как бы нехотя.
- И всего лишь?!..
- Ну да… Что случилось, Викуля?..
- Я весь день чересчур возбужденная, - с подозрением глядя в лицо. - Сексуально, конечно, прямо бешенство матки!.. Хорошо, была дома, и к тому же одна.
- Пришлось вспомнить забытое прошлое?.. – сожалея о том.
- К сожалению, да, - покраснела немного Виктория. – Но при этом, учти, представляла тебя.
- Вот и славно, польщен!..
- Признавайся, что ты на меня в это время влиял, каким-то образом воздействовал, проводил телепатический или гипнотический сеанс на расстоянии.
- Нет, специально тебя возбуждать, чтоб тебе было плохо, я, клянусь, не хотел. Просто думал и все.
- В другой раз, ради Бога, думай менее усердно, - попросила она.
- Да, конечно, прости!..
      Ах как странно, как странно в жизни все получается!.. Если гипноз по сути является самогипнозом, то секс, наверное, – самоудовлетворением, в той или иной степени мастурбацией.
- И ты хочешь реально?.. – спросил я у жены.
- Нет, уже не хочу, - вновь краснея, она. – Это было сегодня с тобой даже несколько раз! Правда, в мыслях, но было.
      «Как и у меня…» - подмывало сказать. Промолчал, разумеется, с облегчением вздохнул.
      Другой день; вновь работа; и Оксана Геннадьевна…
- Вот, купила вчера, - выставляя на стол мой бутылочку, сообщила мне «новость» она; да, коньяк, и хороший. – Предлагаю сегодня попробовать. К концу дня, разумеется.
      Нет уж, с этой старушкой я в постель не хочу! И тем более здесь!.. Было, было, и хватит!.. Но отвадить ее от подобных интимных занятии будет много труднее!..
- Извините, Оксана Геннадьевна, - сделав мину серьезную, - но пока что спиртное покупаю я сам!..
- Лишь хотела вам сделать приятное!.. – раскраснелась несчастная.
- Понимаю, и все же… Уберите сейчас же!..
- Понимаю, вчера побывали в гостях у Алисы Игнатьевной, с ней вам много приятнее…
- Ну и что, если даже и так? Вы мне что, угрожаете?!.. Это просто шантаж!.. Что ж, идите к Дубинину, расскажите об этом ему!..
- Вы меня не так поняли, - совсем скисла бедняжка, секретарь-референт.
- Больше делать мне нечего, как только думать о том, чтобы всех и всегда понимать, чтоб кого не обидеть!..
- Успокойтесь, Андрей Анатольевич, - забрала свой коньяк. – Раз уж вы такой злой, ухожу, ухожу…
      В отношении ее я, конечно же, сволочь, ну а кто в таком случае она в отношении меня?.. И не надо ее очень-очень жалеть! Уже в возрасте женщины просто так не сдаются, такие, как правило, брыкаются, они долго преследуют и пытаются мстить… Не боялся, вот только… не хотел неприятностей, лишних слухов и сплетней.
      Транс, внушение, гипноз… Но гипноз может быть эффективным тогда, когда гипнотизируемый в нужной степени транса. А что было с Оксаной?!.. Были только эмоции, и не более того. Сперва только мои, а потом они стали и общими!..
      И тут я вошел в транс…
      «Вы, наверно, считаете, - четко-четко представив Оксану Геннадьевну, дыша с ней в унисон, - что меня очень любите?..»
      «Ясно дело, люблю, - ответ был тоже мысленным, - жить без вас не могу!..»
      «Вы, увы, ошибаетесь, я не тот, кто вам нужен в постели, кто вам нужен вообще. И я вас не любил никогда, никогда, понимаете! Просто трахал и все! А ведь вы весьма гордая женщина!..»
      «Да, я гордая, гордая!..»
      «В таком случае забудьте обо мне, как мужчине, совсем! Я для вас замминистра, и не более того!..»
      «Но так сразу забыть… нет, боюсь, не получится».
      «Уверяю, вы сможете!.. Вы ведь сильная, очень сильная и к тому неглупая женщина, у вас все, уверяю, получится! И начните же этот процесс отторжения меня, избавления от пут лишь интимной любви, от влечения ко мне, уже прямо сейчас! Повторяйте за мной: мы друг другу совсем не нужны!..»
      «Мы друг другу совсем не нужны!» - повторила она.
      «Как меня только вспомните, когда вас вновь потянет ко мне, повторяйте опять».
      «Хорошо, теперь верю сама, у меня все прекрасно получится! Вы – всего замминистра, и не более того!..»
      Вот и все, теперь можно расслабиться, осушить со лба пот.
      К концу дня в кабинет вновь зашла секретарь-референт, принесла мне на подпись бумаги.
- Вы меня, ради Бога, простите, - обратился к ней ласково, - что я днем так взорвался в отношении вас.
- Что вы, что вы, Андрей Анатольевич, я во всем виновата сама! Вы простите меня! – улыбнулась несчастная женщина, явно видно, что искренне. – Мы по сути друг другу никто, я – лишь ваша помощница.
      Все нормально, все-все утряслось! Лишь не надо считать, что я очень крутой, что я сам Господь Бог!..
      «Ничто – ни слова, ни мысли, ни даже наши поступки не выражают так ясно и верно нас самих, - писал К.Д. Ушинский, - как наши чувства и эмоции; в них слышен характер не отдельной мысли, не отдельного решения, а всего содержания души нашей…» Эмоции – это самый древний, самый скрытый в глубинах мозга и самый сильный язык мозга, овладев которым можно наиболее эффективно и скрытно воздействовать и управлять реакциями и поведением современных людей. Эмоциональный гипноз – это метод безотказного скрытого насильственного заражения другого человека или других людей определенными целенаправленными чувствами и эмоциями…
      Все понятно, все ясно… Если ясно действительно…
      Ноябрь месяц и слякотно, а в Инте в это время уже минус пятнадцать… Инта, мама, отец… мысли только о них… Может быть, и они в сей момент обо мне?..
      И звонок своей славной сестре…
- Как, Аринка, живешь?..
- Слава Богу!.. – с улыбкой ответила. – А ты?..
- Не горюю, кручусь… Скажи честно, ты в пятницу чем-нибудь занята?..
- Вообще стала бездельницей, безработной, рантье!..
- В таком случае хочу предложить тебе съездить в Инту. Повидаем родителей да и мы пообщаемся.
- Хочешь помириться с отцом?.. – осторожно спросила она.
- Почему бы и нет? Что-то вспомнилось детство, ностальгия, наверное. А отец… Как-никак, он со мною когда-то, было время, и нянчился и, конечно, любил!..
- Да, конечно, любил и, мне кажется, любит! Я согласна, летим! Могу сделать и крюк, то есть сначала прилететь к тебе в Москву.
- Значит, в пятницу жду, - и так далее, так далее.
      И дождался. Звонок из Москвы. Потом встреча с сестрой и в семь вечера вылет.
- Ты, Аришка, за ним, за моим несерьезным мужчиной, там, пожалуйста, присматривай. Чтоб не вздумал с кем-либо завести там роман!
- Обещаю, все будет о кей!.. – улыбнулась сестра.
      На кой черт моя милая женушка намекнула Арине, что я этакий бабник?!.. То гуляет сама, то совсем без предлога, ни с того ни с сего, начинает меня ревновать неизвестно кому. Но сердиться не стану, так устроена женщина!..
      И полет; приземление; огни интинского аэродрома… И мороз, небольшой; остановка такси…
- Сразу к матери?..
- Да.
      И молчала сестра, не хотелось трепаться, пустословить и мне. Потому что усиленно думали, было чувство вины перед ними обоими. У меня, у нее…
      Нет, наверно, ни сына, ни дочери, чтобы были безгрешными в отношении матери, в отношении отца. В той или иной степени грехи были и есть, всегда будут у всех. Это знаем прекрасно и сами, только делаем вид, что безумно их любим, что готовы для них очень многим пожертвовать. А на деле ничем!.. Это знают все-все. И, наверно, не надо того, чтобы чем-то действительно жертвовать – вспомним короля Лира и его дочерей. Старикам нужно только внимание, нужно теплое слово, в редких случаях, думаю, материальная помощь. И вина наша в том, что мы вечно в делах, что мы слишком уж заняты, забываем родителям хоть раз в месяц звонить. Да, они, старики, порой слишком капризные, но такими же были в свое время и мы. Но забытыми не были!..
- Может быть, позвонить?.. – это снова Арина, уже сидя в такси.
- Нет, не стоит, я думаю… Сами можем зайти в магазин, чтоб купить что поесть и бутылку вина.
      И купили… Вот дом, уже старый, обшарпанный. И такой же подъезд… С замирающим сердцем нажал кнопку звонка. И за дверью шаги…
- Это мы, - не выдержала сестра, - твой Андрей и Арина!..
- Дождалась! – это мать нам, открыв. – Слава Богу, приехали!..
      Постарела родимая… И объятия, слезы…
- Это, мама, тебе… - как всегда в таких случаях, ей вручая гостинцы – разве ими откупишься?
- Ой, спасибо, спасибо! – да, старушка, увы, не забыв упрекнуть: - Разве можно так тратиться?!..
      И хотелось не просто всплакнуть, пустить тихо слезу, а реветь как ребенку навзрыд.
      Вскоре сели за стол.
- За тебя, дорогая, прошу! – поднимая бокал; вино именно то, какое нравится матери, то есть очень дешевое, и какого мы с Ришкой не пивали давно. – За здоровье твое!..
- Чтоб здоровыми были и вы!.. – отозвалась она, явно очень счастливая.
      Пришлось пить, и «с большим удовольствием» – слава Богу, закуска хорошая. Прошло десять минут. Мы не знали, увы, о чем с ней говорить. Зато знала она.
- Как твоя адвокатская практика?.. – обратилась, естественно, к дочери.
- Никак, мама, никак! Мне все-все надоело до чертиков! Год иль два отдохну, а потом будет видно…
- Год или два?! С ума, что ли, сошла?!.. – вот как, значит, считает поколение старшее. – Отдохнуть можно месяц, в крайнем случае два!..
      Жалко было девчонку. А что делать, раз глупая, ведь могла и немного соврать и сказать: все нормально, все счастливы! Не хватило сестренке ума!
- Хватит, мама, уймись, - пришлось мне выручать, - она взрослая женщина! У тебя, между прочим, пора делать ремонт.
      Давно взрослая женщина; давно нужен ремонт…
- А кто мне его сделает? – гроза, кажись, прошла.
- Завтра вызову мастера или, лучше, бригаду.
- Увы, завтра суббота, - пришедшая в себя Арина.
- Не волнуйтесь, я этот вопрос как-нибудь утрясу!..
      Нашли общий язык; слава Богу, в течение вечера было что обсуждать и уже не возникало аналогичных, какая была несколько минут назад, чрезвычайно неприятных ситуации, когда даже не знаешь, что сказать родной матери.
- Когда станешь министром? – перед тем, как лечь спать, вопрос задан был мне.
- Трудно, мама, сказать, - ответ явно уклончивый, ибо ответить на него однозначно по сути и невозможно. – Может быть, никогда.
- Вот еще что придумал! – тут досталось и мне. – В твоем возрасте, сын, нужно думать о том, как чего-то достичь!..
- Разве мало достигнуто?..
- Но хотелось бы большего!..
      Лаконично и ясно. Мать, конечно, права, и я с ней солидарен. Так мы, люди, устроены: всегда хочется большего, и не только достойным, и не только тщеславным. И прекрасно, что хочется.
      Другой день; суета; много встреч со знакомыми, в свое время достаточно близкими людьми, в том числе и с товарищем, обязавшегося за определенную плату взять на себя все заботы в отношении качественного ремонта квартиры моей матери. Вечером с Ариной пошли к отцу. Хочу кратко напомнить, что я с ним не общался более двадцати лет, хочу кратко сказать: это свинство с моей стороны.
- Привет, папа, - в прихожей.
- Привет, - обнимая сестрицу, а потом и меня. – Проходите, прошу.
      И в глазах его радость, и в глазах его слезы. Но не плакал, о нет!.. И взволнована женщина, та, что любит отца.
- Я Андрей, - вручая ей шикарную коробку с конфетами.
- Поняла! И спасибо! Пройдите!..
      И в гостиной светло, очень даже комфортно и уютно, тепло.
- А вот это тебе, - вручая отцу золотую и практически вечную зажигалку. – Полагаю, простишь…
- О чем, сын, разговор?!.. – рад подарку и он.
      И как будто не виделись всего несколько дней. Вскоре сели за стол и, конечно же, выпили. Очень-очень общительной, слава Богу, не ведьмой, оказалась хозяйка, еще раз убедился: очень любит отца. Значит, все хорошо, пусть так будет всегда. Мое чувство вины потихоньку развеялось, было чувство лишь радости. Пусть так будет всегда!..


      Последние дни ноября; и глубокая осень, но отнюдь не тоска… Правда, мысли все-все были только печальные, а вернее сказать, ностальгические, с яркими представлениями Севера, ибо там в это время находился мой муж. Не Рудольф, обратите внимание, а законный супруг!.. Увы, этот пройдоха не спешил мне звонить. Вдруг звонок, как ни странно, любовника, этот вспомнил-таки…
- Твой Андрей в это время в Инте!.. – и в глазах Тихомирова то ли просто вопрос, то ли обвинение.
- Ну и что? Это знаю сама.
- Я бы мог через часика три оказаться в Москве…
- Чтоб потрахать меня?!..
- Ах, зачем же так грубо?.. – видно, впрямь воспылавший желанием.
- Это мог в свое время делать даже при нем.
- В свое время?..
- Ну да. Но теперь это время, полагаю, прошло.
- Ты даешь мне отставку? Появился другой?!..
- Ах, не будь идиотом!..
- Я сегодня к тебе прилечу!.. – возгорелся опять.
- Нет, сегодня не стоит, - вдруг проникшись к нему равнодушием. – Спроси лучше Андрея, если он согласится, прилетишь вместе с ним.
- Издеваешься?!..
- Нет.
- Ладно, Вика, спрошу!..
- Я не Вика, Рудольф Эдуардович, - не сдержавшись-таки, - а отныне для вас, прошу это запомнить, Виктория Владимировна.
- В таком случае считайте, я отныне не управляющий банком!.. – идиот настоящий, увы; куда раньше глядела?..
- Катись к черту, дурак!.. – прервала разговор совершенно ненужный, бессмысленный; слава Богу, ненужным стал отныне Рудольф.
      Рубанула, конечно, с плеча, как бы позже не плакала… Но так лучше для всех, и ему самому!..
      Воскресенье и полдень; и звонок… да, Андрей…
- Как, Викуля, дела?.. – был доволен собой.
- Как-то грустно одной.
- А где Валька и Димка?
- Как всегда, очень заняты и куда-то ушли, - тоном даже плаксивым. – Возвращайся скорее.
- Хорошо, как желаешь, голубушка, вылетаю в семнадцать с минутами!..
- А Аришка?..
- Уже. Летит прямо в свой Нижний, только что проводил.
- Тебя встретить?..
- Лестно слышать, вот только… Приготовь-ка ты лучше что-нибудь, ну, такое…
- Хочешь выпить?..
- Хочу! И готовься сама!.. – намекая на секс.
- Я готова всегда!..
      Может быть, и банально звучит, но позвольте сказать: счастье именно в этом, когда женщина хочет и готова отдаться всегда не любовнику, нет, а супругу законному. Я – по сути не шлюха вообще, хотя женщины – шлюхи по природе своей, всегда, кстати, способны в отношении секса переплюнуть своих, пусть и очень развратных мужчин. Как-никак, а любая из нас может одновременно отдаваться и одновременно удовлетворить двоих или даже троих сексуальных партнеров, когда у мужчины основной орган страсти по большому-то счету один, и в моменты блаженства он по сути бывает с одной, лишь единственной женщиной и способен по настоящему удовлетворить только ее. И к тому же мы можем это делать тогда, когда вовсе того не хотим, правда, только физически, но мы можем всегда. И мой бабник Андрей был наказан не раз. Правда, все это – дурь и теперь сознаю, что была молода и глупа, сознаю, таким образом мстить совершенно бессмысленно и что это приводит к настоящему скотству, к нравственной деградации, а в конечном итоге к полному духовному опустошению. Поздновато все-все поняла. Лучше позже, чем никогда.
      Вновь звонок; и отец…
- Через два с половиной часа ждем вас всех на обед, - пригласил, поздоровавшись.
- Боюсь, вряд ли получится… - пришлось все объяснить.
- Распустила своих мужиков, - поругал, правда, чисто формально, - супруг в дальних краях, дети где-то болтаются.
- К двум, наверно, вернутся, - имея в виду отпрысков.
- Если вдруг не вернутся, приходи хоть одна.
- Ладно, папа, приду.
      Дети, дети, подростки… Где, действительно, шляются?.. Старший, может, уже и имеет девчонку, младший, думаю, нет. Хотя кто его знает, ныне рано взрослеют вообще. Как-никак, а Димочке уже четырнадцать. Телом будто созрел, а ума в этом плане, к сожалению, нет… Ныне рано взрослеют, ну а раньше, а раньше?.. Ранней птахой была и сама, ранними были и Ромео с Джульетой. Где был ум у героев Шекспира, где был ум у меня?.. Явно более умными были герои «Декамерона». Правда, все очень-очень давно...
      Торопиться мне некуда; нашла книгу, раскрыла…
      …Надобно вам знать, что в городе Капсе, - начала читать одну из ранее прочитанных новелл Боккаччо, а попалась мне именно та, которая действительно нравилась, - в Берберии, жил-был когда-то страшнейший богач, и у многодетного этого богача была пригожая и благонравная дочка по имени Алибек. Сама она не была христианкой, однако ж ей приходилось слышать от многих проживавших в городе христиан о преимуществах христианской веры и христианского богослужения, и к одному из них она обратилась с вопросом, как лучше всего, не встречая на своем пути особых препон, угодить богу. Христианин отвечал, что тот наилучшим образом угождает богу, кто бежит от мирской суеты, как, например, пустынники фиваидские. На другое утро эта самая простушка, – а ей и было-то, должно думать, лет четырнадцать, – не по призванию, а из детского каприза, никому ни слова не сказав, тайком, без спутников, отправилась в пустыню Фиваидскую, а так как каприз у нее по дороге не прошел, то спустя несколько дней она кое-как до тех уединенных мест добралась и, заприметив хижину, направилась к ней и увидела на пороге пустынножителя, – тот при виде ее пришел в изумление и спросил, чего ей надобно. Девушка ему на это ответила, что она по внушению самого господа бога пришла сюда послужить ему и найти такого человека, который наставил бы ее, как подобает ему служить.
      Праведник, обратив внимание на то, что она еще совсем молода и прелестна, и убоявшись, как бы лукавый не попутал его, если он оставит ее у себя, одобрил благое ее намерение и, покормив ее кореньями, финиками, плодами диких яблонь и напоив водою, сказал: «Дочь моя! Тут неподалеку обитает святой человек, он лучше, чем я, сумеет тебя наставить, – пойди-ка ты к нему». И сказавши это, он вывел ее на дорогу.
      Девушка дошла до того праведника и, выслушав от него то же самое, в конце концов добралась до кельи юного отшельника по имени Рустико, человека в высшей степени богобоязненного и праведного, и обратилась к нему с тем же вопросом, какой она задавала другим. Рустико, дабы подвергнуть свою стойкость великому испытанию, не попросил ее удалиться, как прочие, но, напротив того, оставил в своей келье, а когда спустилась ночь, устроил ей ложе из пальмовых веток и сказал, что она может здесь соснуть.
      Не успел он это вымолвить, как твердость его духа была тут же подвергнута искушению. Рассудив, что он чересчур понадеялся на свои силы, он признал себя побежденным и сдался без боя. Выкинув из головы благочестивые помыслы, молитвы и истязание плоти, он вызывал в своем воображении молодость и красоту девушки и размышлял о том, как себя с ней держать и как действовать, чтобы ей не пришло в голову, что он распутник и замыслил овладеть ею. Задав ей несколько вопросов, он удостоверился, что она девственница и не представляется простодушною, а такова и есть на самом деле, и тогда у него созрело решение, как под видом богослужения овладеть ею. Сначала он долго втолковывал ей, насколько дьявол враждебен богу, а затем объяснил, что нет дела более богоугодного, как загнать дьявола в ад, где ему самим всевышним определено находиться.
      Девушка спросила, как же нужно загонять дьявола. Рустико ей на это ответил: «Не в долгом времени ты это узнаешь, а пока делай то же, что буду делать я». И тут он, сбросив с себя то немногое, что на нем было, разделся догола, а его примеру последовала девушка. Потом стал на колени, словно хотел помолиться, а ей велел стать перед ним.
      Итак, он стоял на коленях, и при виде ее прелестей похоть все сильней распалялась, следствием чего явилось вздымание плоти; Алибек же, в изумлении созерцая таковое явление, спросила: «Что это у тебя торчит, Рустико? У меня такой штуки нет».
      «Ах, дочь моя! – ответствовал Рустико. – Это и есть дьявол, о котором я тебе толковал. И – поверишь ли? – как раз сейчас он причиняет нестерпимые муки».
      А девушка ему: «Слава богу, что у меня этого дьявола нет, – потому-то мне и легче».
      «То правда, – согласился Рустико, – зато у тебя есть другая штука, а у меня ее нет».
      «Какая штука?» – спросила Алибек.
      Рустико же ей на это ответил: «У тебя ад, и сдается мне, что господь послал тебя ради спасения моей души, ибо если дьявол начнет уж очень досаждать мне, а ты надо мною сжалишься и дашь мне снова загнать его в ад, то мне ты доставишь великую отраду и в то же время как нельзя лучше послужишь и угодишь богу, а ведь ты, сколько я могу уразуметь из твоих слов, для того сюда и пришла».
      Девушка же в простоте души ему сказала: «Отец мой! Коли ад во мне, то загоняйте дьявола, как скоро вам заблагорассудится».
      «Будь же ты вовек благословенна, дочь моя! – воскликнул тут Рустико. – Итак, пойдем и загоним дьявола, чтобы он оставил меня в покое».
      С этими словами он положил девушку на постель и показал, какое положение следует ей принять, что злой дух был заточен.
      Девушке впервые пришлось принимать дьявола в ад, и потому ей было немного больно. «Да уж, отец мой, – сказала она, – сквернавец он, этот самый дьявол, подлинно враг господень, не то что кому-нибудь там еще – самому аду больно, когда его туда загоняют».
      «Это не всегда так будет, дочь моя», - возразил Рустико.
      И чтобы впредь ей было легче, они, прежде чем встать с постели, еще раз шесть загоняли дьявола, сбили с него гордыню, и он до поры до времени охотно смирился.
      Впоследствии, однако, дьявол часто бывал обуреваем гордыней, а девушка никогда не отказывалась сбить ее, оттого что эта игра пришлась ей по вкусу. «Видно, правду говорили добрые люди в Капсе, что богослужение отрадно, – говорила она Рустико. – И точно: ничто не доставляет мне такого удовольствия и наслаждения, как принимать дьявола в ад. По мне, глупее глупого стараться угодить богу как-нибудь иначе». Девушка часто посещала постель Рустико и всякий раз ему говорила: «Отец мой! Я удалилась в пустыню, дабы угождать богу, а не бездельничать. Давай загоним дьявола в ад снова».
      Приняв же его, она иной раз обращалась к Рустико с такими словами: «Не могу взять в толк, почему дьявол бежит из ада. Уж, кажется, ад встречает и принимает его радушно – другой на его месте так бы оттуда и не вышел».
      Одним словом, девушка столь часто подбивала Рустико и уговаривала его послужить богу, что от него кожа и кости остались и он мерз на солнцепеке. По сему обстоятельству он стал внушать девушке, что дьявола должно наказывать и загонять в ад, только когда он гордо поднимает голову: «А мы с тобой, по милости божьей, спесь-то с него сбили, и он теперь молит бога, чтобы его оставили в покое». Девушка на время притихла.
      Видя же, что Рустико больше не просит ее помочь ему загнать дьявола в ад, она однажды сказала: «Рустико! Твой дьявол наказан и больше тебя не докучает, а вот мой ад не дает мне покою. Будь добр, при помощи своего дьявола утихомирь неистовство моего ада, так же как я с помощью моего ада подсобила тебе сбить гордыню с твоего дьявола».
      Рустико, питавшийся кореньями и запивавший их водою, чувствовал себя как промотавшийся игрок; он сказал, что слишком много нужно бесов, чтобы утихомирить ад, но что он, однако ж, постарается сделать все, что в его силах. И точно: время от времени он ее ублажал, но крайне редко, и толку ей от того бывало столько же, сколько льву, если б ему в пасть кинули боб, так что девушка, полагавшая, что она недостаточно усердно служит богу, в конце концов возроптала.
      Пока между дьяволов Рустико и адом Алибек по причине пылкости одной стороны и маломощности другой шли нелады, в Капсе вспыхнул пожар, и во время этого пожара сгорел в собственном доме отец Алибек со всеми чадами и домочадцами, так что Алибек являлась теперь единственною наследницею его достояния. И вот некий юноша, именем Неербал, живший не по средствам и спустивший все свои денежки, сведав, что Алибек жива, отправился ее разыскивать и, отыскав, к великой радости Рустико и наперекор ее желанию, доставил в Капсу, прежде чем казна успела присвоить имущество ее отца по причине отсутствия наследников, женился на ней и завладел огромным ее достоянием. Но еще до свадьбы местные жительницы спрашивали ее, как она угождала богу в пустыне; она же им на это отвечала, что принимала дьявола в свой ад и что Неербал совершил великий грех – отвлек ее от служения богу.
      Женщины полюбопытствовали: «Как же ты принимала его дьявола в ад?» Девушка пояснила им это на словах, а для пущей наглядности сопровождала свою речь телодвижениями. Женщины как покатились со смеху, так до сей поры еще покатываются. «Не кручинься, девушка, – сказали они, – здесь тоже отлично это умеют делать. Неербал будет вместе с тобой усердно служить богу».
      Они разнесли это по всему городу, и отсюда ведет свое происхождение поговорка: кто дьявола в ад загоняет, тот богу угождает. И поговорка эта, пришедшая к нам из-за моря, до сих пор имеет хождение в народе. А потому и вы, молодые девушки, благословясь, учитесь принимать дьявола в свой ад: это и богу угодно, и для обеих сторон усладительно, и от сего много хорошего может проистечь и воспоследовать…
      Вот такою была Алибек, вот такой – Рустико, и такие все-все современные люди. Вероятно, чуть более смелые и рафинированные, но по сути такие. И все мальчики жаждут загнать дьявола в ад, и все девочки жаждут его в ад свой принять. И не будем ханжами, игнорировать то, что дано нам природой, очень глупо, смешно… Может быть, эту ценную книгу стоит дать почитать и своим пацанам? Нет, не просто им дать, положить, чтоб нашли… Скажу это Андрею, пусть решает он сам. Воспитание мужчин – это дело мужское…
      И тут вспомнила детство, а вернее, отрочество, когда было самой еще только четырнадцать, но мой маленький ад, хотя и не посещаемый дьяволом, как и у Алибек, порой тоже безумствовал. И мы с папой откуда-то ехали. Кажись, с отпуска. Да. В конце июля в поезде было душно; билетов на купейный вагон нам, увы, не досталось, пришлось ехать в плацкартном. Я была только в шортиках и в обтягивающем упругие грудки топике – лишь на голое тело. Ночь; жара; остановка; и какие-то люди. На боковой полке, на втором ярусе, раскатал матрас, приготовил постель и вскоре устроился какой-то мужчина, лет которому было по меньшей мере пятьдесят. Пятьдесят, а мне только четырнадцать!.. Отец, видимо, спал, а мужчина лег на бок и смотрел на меня. Не смотрел, любовался, отчего стало жарко вдвойне. Делая вид, что все это со мной происходит во сне, тяжко-тяжко вздохнула, тотчас сбросила простынь и предстала пред ним, ну, практически голая. Поезд все еще стоял, посему очень явно услышала, что вздохнул и мужчина. Много старше отца, очевидно, весьма сексуальный и без чувства стыда меня в мыслях и взглядом ласкающий, хоть и старый, но сильный, очень сильный мужчина.
      Голос диктора там, на вокзале… Вскоре тронулись и…
      Понимала, все это – совершенно безнравственно, но мне было приятно, очень-очень приятно быть мужчиной вот так, только в мыслях и взглядом любимой. И хотелось его соблазнять, сделать так, чтоб он начал безумствовать. Я согнула в коленях и, как бы приглашая его к себе, развела свои ноги. Следует отметить, что короткие шортики не были обтягивающими, то есть мужчина мог лицезреть не только большую часть моих бедер и попки, но, возможно, видны были даже волосики. Он, похоже, совсем ошалел, начал страстно меня целовать, разумеется, мысленно, в то же время, казалось, совершенно реально. И ласкал, целовал и вылизывал все, что ему было видно реально, все, что было прикрыто материей, вскоре впился в мои в сыром желобе губки, а потом втянул в рот и чуть более выросший от большого желания, вверху впадины клювик. И тут я ошалела сама, вновь накинула на себя простынь и засунула руку, свои пальцы туда… Вероятно, мужчина тотчас понял причину, почему я так сделала, вероятно, сквозь простынь это было заметно, но мне было уже все равно… Он таки продолжал меня страстно ласкать, может быть, онанируя. И достигнув вершин наслаждения, я едва удержалась, чтобы громко не вскрикнуть. Вероятно, мои ощущения выдавало лицо, но мне было на это плевать…
      Скоро он успокоился, может быть, испытав наслаждение сам, отвернулся и вскоре уснул; наконец успокоилась я, снова сбросила простынь и легла на живот – мой насильник-маньяк был на время забыт. Хочу все же признаться, что я втайне надеялась, что кто-либо захочет сделать это опять. Пусть ласкает мне попку, подумала, и уснула сама.
      Можно смело сказать: моим первым мужчиной был совсем не Андрей. Да, старик, ну и что?.. О какой-то меж нами влюбленности и смешно говорить, хочу все же отметить: было чувство к нему благодарности.
      Очевидно, что всякая женщина в той или иной степени является эксгибиционистом. И такое явление можно только приветствовать, ибо современные, вечно занятые, цивилизацией испорченные мужчины в этом очень нуждаются, не насмотревшись на предоставленные их взору прелести чужих женщин, они вряд ли сумеют ублажить и собственных, в свою очередь тоже пред чужими мужчинами чуть ли не все свои прелести демонстрировавших жен. В первобытном обществе все это происходило совершенно натурально, без мыслей о какой-то там специальной демонстрации, и при этом рожали много-много детишек. Говоря от имени женщин, хочу смело им всем посоветовать: соблазняйте всех-всех, в том числе и ленивых и старых, и совсем безобразных, на вид страшных мужчин, и будете удовлетворены сами. Осознанно или неосознанно вы это делаете и без моего совета?.. Ну и делайте, делайте!..
      Но вернемся к той самой истории. Я проснулась лишь в полдень.
- Давно жду, чтоб поесть… - улыбался отец.
      Да, отец… много младше его, того, который все еще лежал на верхней полке старого плацкартного вагона, ибо нижнюю наша, вернее сказать, его попутчица, весьма толстая женщина, вовсе не собиралась освобождать хотя бы для того, чтобы за столиком поесть. Но теперь этот странный мужчина, находясь среди бодрствующих и все видящих людей, был лишен возможности открыто на меня таращиться и иметь меня взглядом. Как ни странно, имел!..
- Плохо выспалась?.. – папа.
- Да, - признаюсь, слукавила, я была под гипнозом.
      Прошло часика два. Снова, снова жара. И не только та толстая, ниже незнакомца продолжающая лежать дама, а все-все пассажиры вагона, некоторые из которых были обнажены не меньше, а то и больше меня, растянулись на полках опять. Все, кто были кругом, изнывали от этой треклятой и страшной жары. Кое-кто уже снова дремал, в том числе и отец. Легла вскоре и я. И мужчина, казалось, на меня не глядел, но была стопроцентно уверена, тайком все же поглядывал. Чтоб запомнить, запечатлеть в памяти то, что ему позволяла увидеть. И не глядя, лишь в мыслях ласкал, уже снова насиловал. При дневном уже свете, лежа на спине, вновь согнула в коленях и раздвинула ноги, и закрыла глаза, при дневном уже свете, позабыв о стыде, позволяла мужчине совершенно открыто вновь глядеть на себя, позволяла ему вновь себя там ласкать, целовать, позволяла мужчине со мной делать все-все. И балдела сама. Вновь накинула простынь и вновь пальцы мои – в мыслях губы его – оказались в сырой, еще как бы невинной, но покорной для этого наглого типа щели…
      И в течение длинного летнего дня это было со мною, это было меж нами не раз.
      Он собрался и вышел лишь в одиннадцать вечера, а вернее, ночи.
- Всего доброго, - сказал будто бы всем, но я знала, что мне.
      Ничего не ответила, улыбнулась в ответ. Так меня не хотел, с такой жаждой и силой меня не любил уже в жизни никто!..
      Резюме из всего можно сделать такое: ни одна мысль и ни одно наше желание не проходит куда-то и не исчезает бесследно. Вероятно, оно и банально звучит. Так устроен, увы, человек. Человек – это клубок противоречий, распутать который ему самому удается крайне редко, практически никогда. Человек всегда склонен забывать о совершенно очевидных и, казалось бы, абсолютно понятных истинах, о которых желательно помнить, помнить всем и всегда.
      Но вернемся к реальному времени. Оно шло, пора было уже собираться к отцу, а моих непосед дома все еще не было... Наконец дозвонилась Валентину сама.
- Ты где, глупый, голодный болтаешься? Давно вас уже жду!..
- Я уже у подъезда, иду! – лаконичный ответ, только он с продолжением: - Но иду не один, а с Наталией.
- Что еще за Наталия?!..
- Сейчас, мама, увидишь сама!..
      Вот так, значит, с подружкой, когда нужно к отцу!..
      И явились два птенчика… Один свой и родной, и девчонка, на мой взгляд, приятная и, похоже, достаточно смелая, бойкая… И ей тоже, наверно, четырнадцать… И как дальше все сложится, если что-то меж ними в самом деле такое, когда Валька по сути – дитя?..
- Вы голодные?..
- Да. Познакомься, мамуля, Наталия, - и представил-таки свою девочку сын.
- Что ж, приятно, Наташенька… - и представилась я, обращаясь к нему же, добавила: - Мы приглашены к дедушке на обед.
- В таком случае поехали!.. – подписываясь и за подругу, решительно произнес Валентин; вполне взрослый, однако.
      Тут вернулся и Дима, слава Богу, без девушки.
- Причешись и поехали к дедушке!.. – приказал ему старший; ишь, какой командир!..
- Ладно-ладно, сейчас!..
      Собрались, вскоре вышли на улицу. Жаль, погода была отвратительной; чего ждать в ноябре.
      Да, Наталия, Наташа, и неплохо одетая, очевидно, небедных родителей дочь – бедные в Москве и не живут. И они, голубки, – тайком на них поглядывала – этак нежно в такси друг на друга глядели, что мне стало немножечко завидно…
      Плохо то, что любой человек, за исключением очень и очень немногих, не знает и из своих прошлых жизней практически ничего не помнит, если что-то и видит из прошлого, то лишь очень туманно. В том числе и из жизни реальной, теперешней. Говорят, и не надо все знать, чтоб не путать реальную с прошлыми, и я думаю, зря. Сознательно почти каждый из нас знает только то, что позволяет ему знать наша бессознательная – инстинктивная – или подсознательная, под божественным началом находящаяся личность. Как хотелось бы знать, как хотелось бы помнить все-все!..
      И приехали; Ксения… с удивлением глядя на девушку…
- Рады видеть уже с пополнением!.. – улыбнулась-таки.
- Мое имя Наталия, - не смутилась малышка.
      Вот и славно, что бойкая!..


      И Сергей, в разговоре о наших со Ксенией, его матери, планах…
- Не забудьте, мои дорогие, - улыбнулся печально, - мы с женой вас намерены часто там навещать, придет время, надеюсь, и останемся жить.
- Этим хочешь сказать?..
- Да, хочу, чтобы вы там устроились, так сказать, основательно, чтобы летом могли навестить, было места и нам.
- Хорошо, обещаю, сынок, хватит места и внукам!..
      До весны далеко. Еще только декабрь, но все наши со Ксеней заботы, наши мысли направлены были только туда, за далекий Урал. Слава Богу, не дети, а вот снова, пожалуйста, дали волю фантазиям!..
- Шкуру медведя постелим прямо под ноги в спальне, - размечталась однажды жена.
- Какого медведя? Может, гризли?..
- Нет, не гризли, а бурого, того, которого ты убьешь, - не моргнув даже глазом, преспокойно ответила мне.
- В нашем возрасте думать о каких-то там шкурах, извини, дорогая, смешно. Ты становишься снобом!.. И к тому же все мысли у нас должны быть позитивными, а убийство медведя – это все же убийство!..
- Ах, не будь, дорогой мой, брюзгой, дай мне чуть покуражиться!..
- Ладно-ладно, куражься!.. А вот рыбки у нас и впрямь будет немерено, в первую очередь хариусов!..
- По мне лучше бы семги, можно, правда, и нельмы.
- Было б только желание, в худшем случае купим!..
- Ты опять надо мной подсмеиваешься, купить можно и здесь!..
- Будет время, наловим!..
      Вот такие у нас, у меня разговоры с женой. На работе, как правило, было уйма, и всяческих, недоконченных дел, разных встреч официальных, иногда менее важных, но, естественно, нужных. И вот, встреча с премьером, почти личная, можно сказать, произошедшая как бы случайно во время празднования юбилея одного знаменитого писателя.
- Добрый вечер, Владимир Денисович, - сам ко мне подойдя. – Какие успехи в поисках своего преемника?..
- Хорошенько подумав, решил, - пожав руку ему, - в этой должности справится, как говорится, потянет и Андрей Анатольевич.
- Вы уверены?
- Да.
- Я по сути не против… Плохо только одно, что он – ваш зять.
- Этот факт, слава Богу, обсусолен давно. Как в прессе, так и на телевидении. Никто другого решения и не ожидает!..
- Да, вы правы, Владимир Денисович, - призадумался глава правительства. – Кстати, мы вам нашли подходящее место для осуществления всех ваших личных желании. Прибайкальская тайга, рядом речка и чистейшей воды озерцо и кругом красота! И почти что построенный дом!..
- Что ж, спасибо, польщен!.. Почему все-таки, разрешите спросить, не достроенный дом? И где тот человек?..
- Увы, бедный сидит, - имея в виду места лишения свободы, - и, наверно, не выйдет до конца своих дней.
- Большой срок?..
- Не такой уж большой, только он уже стар и к тому же больной.
- Воротила?..
- Ага.
- Кто же это такой?..
- А вот этого знать вам совсем ни к чему!..
- Как бы нам это место и все-все там увидеть, - не очень доверяя ни его вкусу, ни в правдоподобности словно с неба свалившегося предложения.
- Завтра утром по электронной почте вышлю вам как описание проделанных работ, так и видеоматериалы с видами самого коттеджа, с чудесными видами на тайгу, озерцо и речушку. Кстати, этот коттедж конфискован давно и находится на балансе правительства, вам он обойдется в сущие копейки!..
- Что ж, спасибо, спасибо!.. – вновь пожал ему руку. – Завтра жду материалов. Может быть, нам с женой в самом деле понравится.
- Уверяю, понравится!.. – удалился премьер.
      Обольщаться по этому поводу, на мой взгляд, рановато – не перепрыгнув канаву, не говори «оп». Хотя я, вероятно, не прав. И дай Бог, чтоб так было действительно!..
      Другой день; и к обеду оно, сообщение, пришло. И на мой министерский, в кабинете стоящий компьютер. Заниматься изучением присланных материалов мне, увы, было некогда, переправил послание на свой, так сказать, персональный...
- Ты, я вижу, сегодня какой-то, - уже дома любимая женщина, обнимая меня, - чересчур возбужденный.
- Есть причина, пошли, - скинув тотчас пальто, - кое-что покажу!..
      Фотографии дома-коттеджа. Внешне он и не очень большой, в то же время вместительный, очень-очень удобный и почти что готовый действительно. Копии документов и смета на завершение оставшихся строительных работ. Посмотрели и фильм. Дом, тайга и окрестности – прямо сказка, скажу вам, голубая мечта!..
- Ну и ну!.. – возбужденная Ксения.
- Тебе нравится?.. - понимая и сам, что вопрос риторический.
- Да!..
- Значит, едем туда.
- Только, только туда!..
      Итак, все решено. Оставалось лишь мне позвонить благодетелю, продолжая работать, оформлять документы на дом и нами приобретаемое имущество – бюрократическая волокита в нашей стране все еще процветала, увы.
      Другой день. Премьер сам позвонил…
- Ну и как вам домишко в тайге?.. – и с улыбкой спросил. – Я надеюсь, берете.
- Да, конечно, спасибо!.. Один только вопрос: сколько километров от дома до ближайшего населенного пункта и есть ли там дорога?
- Километров пятнадцать до небольшого, с двадцатью тысячами жителей, городка, а дорога, сказали, что есть, но весьма и весьма отвратительная. Ничего, полагаю, что этот вопрос вы решите и сами.
- Да, конечно, не нищие!.. – и так далее, так далее.
      Спустя пару минут…
- Кстати, я ваш должник!.. – намекая-таки, обратился к нему.
- Хорошо, оформляйте бумаги, увидимся… - призадумался глава правительства. – Позже можно и тяпнуть, этак быстренько-быстренько по сто грамм коньячку.
- И всего лишь по сто?..
- Да, Владимир Денисович, больше мне ни к чему.
      Вот и весь разговор. Слава Богу, без взятки!.. Радость вовсе не потому, что мне жалко деньжат, а противно, тошнило при одной только мысли о том, чтоб кому-то давать…
      И в один из спокойных, то есть меньше загруженных дней, уже после обеда, я зашел в кабинет своего заместителя.
- Ты, похоже, того, - сев напротив него, - стал серьезным мужчиной.
- В каком смысле, Владимир Денисович?..
- Если где-то и с кем-то шалишь, то хотя бы не трахаешь женщин прямо здесь, в кабинете.
- Да, и правда опомнился, - даже и не улыбнулся. – Всему свое время.
- И с работой, я вижу, справляешься.
- Не всю жизнь же валять дурака!.. Вы к чему это клоните?..
- Полагаю, что знаешь и сам. Значит, так, я решил окончательно, весной станешь министром! И с премьером вопрос сей решен.
- Лестно слышать, ура!.. – засиял-таки зять.
- Очень занят сегодня?..
- Нет, сегодня по сути все дела переделаны.
- В таком случае можем, не дождавшись пяти, мало-мальски расслабиться и отметить твое назначение, как говорится, авансом. Но учти, что я против того, когда пьянствуют здесь.
- Тогда едем ко мне.
- Нет уж, нет уж, без Вики!.. – разговор намечался чисто-чисто мужской, вероятно, и с руганью. – Обойдемся без женщин, пошли лучше в кабак.
- Что ж, давайте в кабак, - согласился Андрей.
      И распили мы с ним лишь бутылочку водочки – больше мне, старику, ни к чему, да и зять не особо упрашивал. Разговор получился, слава Богу, без ругани, был полнейший консенсус,* как сказал бы один человек, – полагаю, что люди более старшего возраста еще помнят его.
- И не будет вам жалко уезжать из Москвы? – уже выйдя на улицу, а было около семи вечера, поинтересовался Андрей.

*Consensus (лат.) – согласие. Любимое слово нелюбимого в свое время М. Горбачева.
- Жалость – чувство дурное, - лаконичный ответ; мне хотелось скорее домой.
      Распростились почти как друзья-соучастники, он поехал к себе. Как и я, разумеется.
- Задержался, - жена, констатируя факт.
- Да, немного, прости, - обнимая ее. – Пили водку с Андреем в ресторане Орфей.
- Значит, были и песни, - пошутила сначала она в отношении Орфея, вновь серьезно добавила: - Значит, был разговор в отношении должности...
- Был, голубушка, был.
- Мне не очень-то верится, что Андрей стал действительно, ну, таким уж серьезным.
- Умом все понимаю и сам, ему верить рискованно, а вот верю и все!..
- Ну да ладно, увидим, - улыбнулась она. – Кофе хочешь?
- Ага.
      И вернулся Степан.
- В восемь вечера кофе!.. – с подозрением глядя, сказал, тотчас сделал и вывод: - Значит, папа сегодня уже принял сто грамм.
- Принял двести с копейками, раз уж хочешь так знать!.. – слишком грубый, увы, получился ответ.
- Ладно-ладно, не злись, - расплываясь в улыбку, безобидный мой сын, - это дело твое.
      Спустя десять минут позвонила Виктория.
- Ты зачем напоил моего муженька?.. – вдруг напала и та, едва только увидев меня.
- Я его? С ума, что ли, сошли?! – сделав вид очень-очень обиженный. – Это он, а не я, пригласил в ресторан!..
- Ладно, папа, шучу, - и расплылась в улыбку, как Степан, и она. – А звоню потому,
         что хочу пригласить вас троих, это будет в субботу, на спектакль в Большом театре.
- Что конкретно там будет идти?..
- Это будет Жизель, композитор Адан.
- Чтобы я на балет?!.. А с другой стороны, почему бы и нет. Раз уж нам уезжать и жить вскоре в глуши, обещаю, придем!..
- Может, стоит спросить остальных?..
- Уверяю, пойдут и они! Пока я здесь хозяин!.. – и могу покомандовать, как и вы, пошутить.
      Так сказал и подумал, ибо был убежден: будет рад побывать в Большом театре Степан, и тем более Ксения. Только вы не подумайте, что мы в нем еще не были!..
      И суббота, и вечер, Жизель… Композитор мне очень понравился, и либретто, и в принципе все, но мужчина в балете – все-таки не мужчина, просто педик и все. Вероятно, я слишком придирчивый, вероятно, отчасти и сноб, слишком круто сужу, но такое уж мнение. И тут вспомнился старый-престарый, в свое время известный танцор, ныне всеми забытый Борис… угадали, Моисеев. Был прекрасным артистом и лидером в перестройку гремевшего трио «Экспрессия», видно было, что он голубой, но его постановки смотрелись, были на бис принимаемые публикой. Позже Боря Моисеев стал, увы, на эстраде шутом, а вернее, посмешищем. Понимаю, состарился, был не в силах уже танцевать и поперся в певцы. Зачем он это сделал? Мало денег?.. Возможно. Не об этом теперь разговор. Мог бы бросить все к чертовой матери и остаться в памяти любящих его, как танцора, людей одаренным артистом и постановщиком. А ушел как никчемный, каких сотни и тысячи, безголосый певец. Видно, педик есть педик всегда, при любых обстоятельствах… Но вернемся к Жизели. Очень-очень красивые и весьма сексапильные, экспрессивные девушки… И на сцене меж ними и парнями любовь, все же я убежден, что в обыденной жизни балерины-красавицы не ложатся в постель со своими партнерами…
      И прекрасная музыка, обнаженные девушки… к сожалению, занавес.
      Жаль, и в жизни приходит, наступает финал, опускается занавес… И однажды уже навсегда, и уже окончательно…
      Гардероб… С которого начинается, как твердил Станиславский, вероятно, с которым и кончается театр. Нет же, нет, не кончается, остается в душе!..
      Распростились с Викторией, ее мужем и внуками, на такси-вертолете полетели домой.
      Говорят, что каждый этап жизни человека, за исключением старости, длится примерно семь лет. Перечислим же их: младенчество, детство, отрочество, юность, молодость, вторая молодость, зрелость. Итого получилось сорок девять годков. Дальше старость, бессрочная. Может длиться лишь год или два, а быть может, и дольше, чем уже нами прожито. И она драматичная, старость – во всех прежних этапах человек еще способен подстраиваться и приспосабливаться к окружающей действительности. В старости все эти качества теряются, человек начинает чувствовать себя выкинутым за борт. Количество самоубийств среди людей преклонного возраста с каждым годом растет. Вот такие дела, вот такая реальность. Очень-очень печальная.
- Отчего же грустишь? – уже дома спросила жена.
- Так, немного задумался, это скоро пройдет.
      Не взирая на всякие правила, поздновато для ужина, пришлось съесть по бутерброду, после чего Степан отправился спать. Собирались ложиться и мы.
- Как тебе сегодняшний спектакль?.. – вновь спросила супруга, когда я уже лег.
- Балет – это такое эротическое искусство, - решил пофилософствовать я, - которое нормальному человеку и, тем более, мужчине просто не может не нравиться.
- Возбуждался при виде тех стройных, весьма грациозных, обнаженных красавиц?..
- Было дело, признаюсь… Кстати, даже не раз.
- Значит, будет несложно возбудиться со мной!.. – собралась уже в ванную Ксения.
- Если будешь пред мной танцевать, и к тому же адажио,* совершенно раздетая.
- Так и быть, потанцую. – согласилась шалунья и дала мне ЦУ: - Пока я приму душ, ты найди подходящую музыку.
      Степан, видимо, спит. Отказаться от собственных слов, своего же желания? Не в моих это правилах!
      Пришлось встать и искать…
- Молодец, в самый раз!.. – усмехнулась, вернувшись, она, имея в виду музыку, сбросила свой халатик и осталась в чем мать родила.
      Голой видел ее, разумеется, сотни, даже тысячи раз, но не видел такой вот, без одежды танцующей и трясущей своими бесподобными грудками, задирающей ножки пред моим же лицом. И, естественно, Ксения не могла сделать то, что видали на сцене, дотянуться ногой, например, до своей головы, но в итоге же танец, движения и внизу живота ее алчущий зев привлекали мой взор и давно возбудили меня до немыслимой степени, как какого юнца.
- Я давно возбудилась, притом очень, сама, - прочитав мои мысли, сообщила она, - и давай-ка сегодня обойдемся лишь ласками.
- Лишь бы было тебе хорошо, - осознав, что могу опозориться и взлететь на вершины блаженства, не ублажив любимую, через пару минут.
      Не успели друг к другу приблизиться и губами коснуться к интимным, самым-самым чувствительным, ожидающим ласок местам, как совсем потеряли над собою контроль, мелко с ней затряслись, в исступлении впились друг другу в эти самые прелести. Результат такой спешки не заставил нас ждать: в рот ей брызнуло семя мое; мой же гибкий и юркий, в тот момент глубоко в тело милой проникший язык ощутил, как сжимаются мышцы ее жаркой, в неистовстве, истекающей влагой щели…
- Надо чаще с тобой нам ходить на балет, - заключила чуть позже любимая, собираясь уснуть.
- До весны еще сходим не раз, - согласившись, поумничал я.
      Забегая вперед, хочу кратко сказать, что и впрямь посетили с нею театр раза три, посмотрели-услышали несколько, всем известых балетов, но такого воздействия оттого что увидели, такой страсти в постели, хотя оба стремились повторить это снова, между мною

*Медленно, в медленном темпе. (ит.)
и Ксенией, жаль, достичь не пришлось. Резюме: ищи счастья в чем-либо другом, при других обстоятельствах, жизнь – большая игра.
      Прошло несколько дней. Встреча с другом, с Олегом. И совсем неожиданно. Был расстроен…
- Я злой!..
- Ну и что? Успокойся, - и вечерний Арбат; дело к вечеру; людно. – Пойдем, выпьем по чашечке кофе или даже вина.
- Нет, прости, не хочу. Давай водки…
- Давай.
      Ресторанчик; и водка, салат…
- Выкладывай!..
- Больно тошно, - вздохнул и, заставив себя, улыбнулся Олег. – И банально, увы… Я из этих, я – мент…
- Так что?..
- А менты – все поганые сволочи!..
- Так уж прямо и все?..
- Есть, конечно, средь них и нормальные, - начал друг свой рассказ: - Встретил на днях одного, из рядовых, милиционера, вполне приличного человека, как бы даже приятеля. Много младше меня, давно уволенный из органов, так сказать, на заслуженном отдыхе… Только вот, по понятным причинам, продолжает работать, не сидеть же без дела совсем… правда, ныне охранником…
- Одним словом, бездельник, - вставил я неуместно.
- Вот и ты же туда!..
- Ладно-ладно, прости!..
- Дело в том, что директор того частного охранного предприятия, куда устроился приятель, да и старший охраняемого объекта, люди тоже и органов…
- Офицеры запаса, то есть более крутые, - подсобил я Олегу, - потерявшие совесть… и элементарное приличие.
- Да, вот именно, совесть!..
- Что с приятелем, выгнали?..
- Нет, не выгнали, но…
- Издеваются?..
- Хуже!.. Беспредел девяностых и две тысячи девятого года.* Что хочу, то творю!..
- Ныне все же законы много-много гуманнее и справедливее прежних.
- Ах, пойми же, Володя, - Олег снова вздохнул, - дело вовсе и не в законах, а в отношении к людям… И вообще для начальства охранники – просто-напросто быдло! И клюют, поедают своих, то есть в прошлом ментов!..
- Успокойся, Олежка, признай, что так было всегда.
- Но так быть не должно!..
- Давай выпьем еще…
      Вам, наверно, и правда покажется, что все это – лишь мелочь и не стоит о том говорить. Мелочь там, мелочь сям, и вся жизнь – череда неприятных, раздражающих фактов. Человек закаленный их как будто не видит, попросту не замечает, но, бывает, прозреет, начинает кручиниться и в глазах окружающих превращается в тряпку, становится смешным и жалким. А ведь жалок по сути есть тот, чересчур закаленный, ничего совершенно невидящий…
      Что Олегу сказать?..
- Чем все это закончилось?..
- Да пока что ничем… Ну возьму бедолагу на работу к себе, только суть не изменится.
      Нет, изменится, но… но весьма незначительно. Сколько нужно таких, позитивных

*Имеется в виду перестройка и мировой финансовый кризис.
деянии, чтобы победить веками самими же людьми накапливаемое и приставучее зло?.. Философский вопрос. На него не ответит никто, разве только Господь и, к примеру, великий мудрец, и, к примеру, великий писатель… Вот и пусть отвечает, пусть ответит он сам, сам великий писатель.
      Закусили и снова, и еще по одной…
- Извини, - улыбнулся Олег, - я немного расклеился. Скоро это пройдет.
- Да, конечно, бывает…
      Прошлое и будущее… Почему человек все куда-то стремится, без конца старается заглянуть в свое будущее или беспрестанно вспоминает, с ностальгией и умилением ворошит свое прошлое? почему человек крайне редко желает жить тем, что его окружает теперь?..
      Салат, кстати, прекрасный…
- Хочу пива!.. – мой друг, придя, видно, в себя окончательно.
- Хорошая мысль!..
- Беда только, что с водкой пиво пить нежелательно.
- Да, получится ерш, завтра будет болеть голова и так далее, так далее.
- В таком случае воздержимся, будем пить только водочку, - согласился со мною Олег, налил в рюмочки вновь, тотчас поднял свою. – Будь, Володя, здоров!..
- За твои литературные дела, - поднял рюмку и я, - чтобы было всегда вдохновение!..
- Лестно слышать, спасибо!..
      Вдохновение творить, вдохновение жить…
- Кстати, я уже несколько месяцев, - это снова Олег, имея в виду свое литературное творчество, - занимаюсь лишь тем, что все время ищу и досконально изучаю анналы нероновских времен, то есть собираю материалы для своего будущего романа.
- Из того, что изучишь, в книге будет лишь малая часть.
- В книге будет лишь толика, - согласился мой друг.
- Можешь не продолжать, - сказал я, улыбаясь, ему, - понимаю и сам, что тебе надо знать исключительно все, что возможно узнать.
- Да, желательно все, - и опять согласился Олег, разливая остатки спиртного.
      Вскоре с ним распростились, чтоб вернуться к своим, чисто личным делам, чисто личным своим огорчениям, радостям, оба зная, что вскоре увидимся, вскоре встретимся вновь. Много, множество раз…


      На носу Новый Год, новый, новый опять. Значит, будут другие, совершенно другие заботы и другие уже устремления. Нет, наверное, прежние, очень-очень похожие… Чем порадует этот?.. или я чем порадую старый, еще нами не прожитый год?..
      Дома только один – не было и Елены. И за окнами снег падал крупными хлопьями; знал, что там, за окном, не особо-то холодно и не очень темно. Свеча; маятник; транс и, конечно же, я, и мое Подсознание…
- Рекомендуется ли мне, - и мой первый вопрос, задан мысленно Богу во мне, - через несколько минут начать писать рассказ о собачке? именно такой, какой нами задуман уже давно?..
      Ответ: да.
- Рекомендуется ли мне в этом отношении обращаться к Тебе реже, а больше полагаться на свою интуицию?
      Ответ вновь положительный.
      Еще несколько их, было этих вопросов… А потом и слова благодарности; позже выход из транса… И горела пред мною свеча…
      Пусть горит, я язычник, а пламя губит в мире все зло!.. пусть горит хоть в сторонке, хотя зла в сей момент во мне вовсе и нет!..
      И компьютер, и «Word», и название. Слишком длинное, но… И пошли, так сказать, и поехали…
                И хвост, как показатель самоуважения
     Почти в одно и то же время родились оба в северном, довольно грязном городке, на территории шахты, где первые недели жизни провели довольно-таки беззаботно, можно сказать, в достатке, были окружены вниманием людей да и своих кормящих мам. Весь черный, только с белыми лапками и грудью, как большинство детей, очень и очень милый песик, которого на лесном складе нарекли Барбосом, был всего-навсего дворнягой, зато весьма смышленым, слыл самым крепким среди братьев. Наоборот, чуть позже появившийся на свет, красно-желтого цвета, с темно-коричневыми полосками, котик родился слабым, выглядел глупым и никчемным, казалось, вот-вот окочурится. Однако выжил и окреп, и познакомился с Барбосом, а тот, на удивление, проявлял лояльность, был весьма дружелюбным и даже призывал кота играть. Вполне возможно, что приятели, не встретив   трудностей и забот, так и не стали бы настоящими друзьями, но жизнь преподнесла совершенно другое.
     Огромный, голосистый и с первого момента не понравившийся ему человек схватил щенка за шиворот, засунул в темный, где было мало воздуха, мешок и, лишь спустя немало времени, выпустил на пол какой-то странной, незнакомыми предметами заставленной комнаты, где как-то непривычно пахло, было полным-полно людей. И эти люди приставали, тискали, говорили умильными, слишком уж слащавыми голосами, а самый главный человек вдруг хлопнул по ноге и строго произнес: «Ко мне!» Барбос боязливо направился к нему, за что хозяин похвалил, позвал с собой в другую, где более приятно пахло, комнату и вкусно, сытно накормил. Но радоваться было рано – прошло примерно полчаса, щенка приспичило справить нужду. У двери два-три раза визгнул и, не дождавшись какого-либо ответа от людей, сотворил маленькую, все же заметную лужицу, из-за которой был впервые да и больно отлуплен.
     Барбосик тосковал по маме, по резвому и не менее,  чем сам,  шаловливому дружку и был приятно удивлен, когда котенок появился в доме, сразу же бросился к нему и, по-собачьи проявляя радость, смешливо прыгал и вилял хвостом. Чрезвычайно перепуганный приятель, поставив ушки, вздрагивал, пытался спрятаться под шкаф, однако вскоре свыкся и уже через полчаса, приведя в восторг детей, начал дурачиться, играть.
     Назвали люди друга Рыжиком, хотя тому, казалось, было все равно, лишь бы давали молока и, конечно, рыбешку. Кстати, кормили их крайне редко, иногда забывали и вовсе, благо, в жару не очень и хотелось есть.               
     Дети. В конце концов Барбос уразумел: все в доме живущие люди, за исключением длинноволосой и пышной, будто булочка, хозяйки – дети большого человека. Но ведь детьми пока что были и они, сын собаки да кошки, всем хотелось носиться, играть, однако за что всем вместе и попадало. И попадало очень часто – вольнолюбивому щенку это, конечно, мало нравилось и он все чаще вспоминал те приятные и беззаботные деньки, проведенные на территории лесного склада шахты, где можно было делать что угодно, где никто ни за что не лупил, где иногда шахтеры угощали колбаской или хрустящей косточкой. Нет-нет, Барбосик не был чурбаном или каким-нибудь бесчувственным созданием, он преданно встречал и провожал своего хозяина, был благодарен за еду, любил и развлекал хозяйских детей, но больше всех полюбил хозяйку, ради нее готов был делать все, ради нее, можно сказать, и терпел, стойко переносил все тяготы судьбы, не уходил куда глаза глядят. Почему именно ее?.. Этого он не знал. Может быть, потому что вечно чем-то занятая женщина всегда уделяла ему внимание, всегда находила время, чтобы их, всех своих проказников, побаловать и обласкать, может быть, потому что она никогда, ни разу и ни на кого, не позволяла себе крикнуть, что постоянно делал сам хозяин. В конце концов не так уж и важно, почему именно ее…
     А время шло; щенок и котик подросли, но мало поумнели. К сожалению, осень наступила промозглая, с бесконечными дождями и огромными лужами, грязью, неприятная осень. Теперь на улицу их выпускали редко, очень редко. А так хотелось пообщаться с дворовыми, знакомыми и незнакомыми собаками!.. И Барбосик страдал.
     Однажды получилось так, что все до одного ушли, дома остались только Рыжик и крайне возмущенный пес, которому инстинкт подсказывал сопровождать, а по мере надобности и защищать своих, пусть хоть и сильных, однако, по его мнению, все же беззащитных хозяев. Будто о чем-то размышляя, собачка понурила голову и долго, как ей казалось, целую вечность, сидела у двери, а потом заскулила, тут же протяжно взвыла, тявкнула и опять приумолкла… Увы, стояла тишина. Лишь Рыжик грациозно подошел и, мордочкой ткнув другу в бок, с любовью, пылко замурлыкал. Но пес остался непреклонен, уже громко залаял, с яростью бросился на дверь… И мягкая, с подкладкой из щекочущей нос серой ваты, ярко-синего цвета обивка… Только клочья летели!.. И вскоре полдвери бесстыдно, слишком уж быстро обнажившись, с явным укором забелела, словно стреляла в полутьме… Но Барбос не сдавался, отбив все лапы, он  продолжал прыгать и к тому же зубами их рвать, и совсем обезумев, рычать…
     Большой и тучный, свирепее бульдога, человек взревел, дрожащими от злости руками снял широкий и прочный ремень… А позже, выбившись из сил, схватив щенка за шиворот, открыл ту проклятую дверь и с силой швырнул щенка на лестницу, туда же вскоре вылетел взъерошенный, до смерти перепуганный приятель.
     На улице почти уже зимняя, вполне благоприятная погода, слегка пощипывал мороз. Друзья недолго посидели у крыльца. И вдруг Барбос тихонько, будто прощаясь с хозяйкой и Рыжиком, визгнул, поднялся и посеменил куда-то прочь. За ним пружинисто, как на охоте тигр, заторопился кот. Пес недовольно зарычал, но Рыжик, вовсе не обращая на приятеля внимания, продолжал следовать за ним, даже не думал отставать. Что оставалось делать бедному, изрядно поколоченному щенку?..
     Собаки. Пока Барбос был маленьким, они его не обижали, но то время почти что прошло… Скоро они оказались не в пределах своей территории, где на них мог наброситься любой, даже самый тщедушный щенок и вся округа слетелась бы к нему на помощь, во-вторых, Барбос был не один, с ним ведь гордо вышагивал Рыжик, а о давней неприязни собак к кошкам всем известно давно. В какой-то мере грозный, с вертикально поднятым хвостом, вид приятеля, может быть, и отпугивал недругов, но это только до поры до времени. Пришлось быть осторожным, очень-очень внимательным…
     Какое-то глубинное чутье подсказывало направление – Барбос пытался найти шахту, где, как он полагал, давно ждала, скучала по сыночку мама, где только гладят, а не бьют… Долгое время им везло – с сородичами пса крупных столкновении не было и путники, хоть и медленно, но верно приближались к цели. Под конец все же сбились с пути и оказались на окраине города, возле извилистой и шумной, сыростью веющей реки. Быстро темнело, сил, чтобы дальше идти, чтобы искать дорогу, давно уже не было. Осталось лишь желание есть и, конечно же, спать. Приблизившись к воде, оба напились, после чего пес отыскал сухое, кустами защищенное от ветра место, тяжко вздохнул и, свернувшись калачиком, лег.
     Но почему-то бодрствовал, ходил кругами и принюхивался, казалось, вовсе не уставший Рыжик и через несколько минут он осторожно, не выпуская когтей, потеребил и разбудил уже уснувшего приятеля. Барбос открыл глаза, тут же учуял непривычный, не очень-то приятный запах и перед носом наконец заметил жалкую, еще чуть-чуть живую полевую мышь. Состряпав кислую, брезгливую гримасу, щенок жалобно тявкнул и, тотчас отвернувшись, задремал снова. Сквозь сон почувствовал приятное, горячее дыхание друга. И им стало обоим тепло.
     С рассветом сразу же проснулись, а с ними и река, с редкими и уже обнажившимися карликовыми березками поросшая тундра, весь мир проснулся и запел, весь мир мгновенно засиял в осеннем свете первых солнечных лучей – по меньшей мере так казалось отдохнувшему, в боевом настроении Барбосу.
     Друзья тронулись в путь. Вскоре холодный, но освежающий ветер донес им хорошо знакомый, ставший приятным запах угольной пыли, а через полчаса перед их взорами наконец появились копры, огромные штабели бревен и досок.
     Однако все: здания шахты и бревна, и мощнейшие краны, и люди стали какими-то другими, казались будто бы чужими; снова нахлынула тоска и щемящее чувство утраты и чего, Барбосик явно сознавал, уж никогда не возвратить. И хвост щенка, как показатель самоуважения, бахвальства, невзрачно и беспомощно повис; и только более пышный хвост, как признак сытной и достойной жизни, вызывающе торчал у кота. Нет-нет, Барбос не обижался, нет! Где-то внутри осознавал: любовь – это умение не замечать не столь уж крупных недостатков друга, это – умение прощать.
     В конце концов щенок увидел нескольких, давно знакомых ему мужчин, которые, присев, пускали едкий и очень неприятный дым, которые, Барбосик все отлично помнил, в свое время ласкали и гладили, что-то бубнили с ним негромкими и одобряющими голосами. Пес понесся к знакомым и тотчас заскулил, и от счастья запрыгал, и вилял что есть силы хвостом… Бесполезно, увы.. Мужики продолжали дымить, глядели на щенка холодными, с безразличием, глазами. Только один из них спросил:
- Откуда взялся этот пес?..
- Видно, заблудший и голодный, - и ответил другой. – Между прочим, похожий на Марту.
     Он, этот второй человек, произнес имя матери Барбоса, от чего тот подпрыгнул и завилял хвостом пуще прежнего; но людям было все равно, не обращая на собаку ни малейшего внимания, они оба поднялись и, надо полагать, занялись прежними, по мнению пса, дурацкими и совершенно бесполезными делами.
     Вдруг из-за бревен появилась Мурка, мама Рыжика; шерсть у нее вздыбилась, а длинный и облезлый хвост раздулся, с яростью нервно завилял. Она направилась к сынку, который, не побоявшись собак, на сей раз явно струсил и выглядел весьма растерянным. Но тут на выручку пришел Барбос – с разбегу налетев на Мурку, грозно, с оскалом зарычал, однако трогать мать приятеля не стал, не посмел все-таки. Не менее грозно зашипев, кошка вся изогнулась, приняла угрожающую, с поднятой лапой боевую позу, но царапнуть- таки не успела, может быть, тоже не посмела. Придя в себя, изящно спрыгнула с бревна и с явным преимуществом, словно издеваясь над незваными гостями, уставилась на них с победным и совершенно отчужденным взглядом. И друзьям лишь осталось уйти.
     Барбос едва, только по запаху узнал осунувшуюся, со слипшейся от грязи шерстью мать, которая, чего и следовало ожидать, тоже держалась отчужденно, без проявления родственных или каких-то нежных чувств. И тут голодный пес увидел возле Марты желтоватую, давно обглоданную кость, невольно сделал шаг, но мать… Она с угрозой зарычала; Барбос, конечно, отступил, недолго подождав,  ушел. Навсегда, разумеется… 
     В тупике; и без малейшего понятия куда, в какую сторону пойти, как и где дальше жить и где, в конце концов, поесть. Поплелись… в никуда, куда глаза глядят.
     Внимание пса вдруг привлекли большие, давным-давно переполненные контейнеры. И из них дурно пахло. Все же сквозь этот отвратительный, чуть ли не убийственный запах пробивался приятный, можно сказать, головокружительный запах колбасы и чего-то съестного. Однако рядом с контейнерами шаталось несколько таких же, как Барбос, дворняг. И пришлось рисковать…
     Толстоватая, явно сытая, но, увы, незнакомая женщина… выносила ведро. Вслед за ней и Барбос… Колбаса!.. Угрожающий вид конкурентов!.. И пришлось грозно рыкнуть, срочно сматывать удочки – в кустах ждал его Рыжик… И набили желудки той самой, лишь сверху плесенью покрытой колбасой. Пусть не совсем достойным образом…
     Такой же ясный, как вчера, прохладный день клонился к вечеру, когда приятели поняли, что оказались в том же квартале города, откуда лишь вчера ушли. И сразу оба ожили, сами того не чувствуя, засеменили более быстрыми шажками.          
     Из-за угла с важнецким видом вышла крупная, хорошо упитанная овчарка и, будто не видя растерявшегося щенка, тотчас бросилась к Рыжику, который быстро сориентировался и вовремя успел залезть на перекладину, где люди часто вешали и выбивали ковры. Свирепо скаля зубы, с явным желанием растерзать кота, овчарка подпрыгнула, но, слава Богу, неуспешно. Не успела подпрыгнуть опять, как негодующий Барбос с разбегу яростно набросился, тотчас вонзил ей в шею острые, не успевшие обноситься клыки; и завязался жесточайшая и впрямь кровавая, явно неравная грызня; и длилась очень долго. Но вдруг овчарка завизжала, наконец отпустила дворнягу и, с обидой гавкнув, отошла в сторону. С палкой в руке рядом стояла женщина; сквозь отлегающую ярость и туман в глазах Барбос признал в ней пышную, как булочка, свою любимую хозяйку.
- Мой маленький, мой бедненький щенок… - произнесла женщина и, наклонившись, подняла его на руки; весь грязный, окровавленный Барбос с облегчением вздохнул, тут же уставился на перекладину, где все еще отсиживался Рыжик. – Здесь и ты, хулиган!..
В объятиях доброй женщины хватило места обоим.
      Вот и все. И вздохнул. Ну и что получилось?.. Может быть, гениально, а быть может, оно?.. Сколько время прошло?.. Часов пять, то есть десять уже... А где женушка, дочь?.. Давно дома. Ого! Не посмели меня отвлекать, не хотели мешать…
- Что, кормилец, родил?.. – в кухне Лена.
- Родил.
- Значит, хочешь поесть, - ставя чайник с улыбкой.
- Да, и правда хочу.
      Еще раз убедился, что работа души и работа мозгами тоже требует пищи материальной и грубой.
- Ну и что?.. – это Надя уже.
- Кое-что написал.
- А мне дашь почитать?
- Может, позже?..
- Нет, завтра! – заупрямилась дочь, но добавила мирно: - Может быть, я тебе что-нибудь подскажу, слава Богу, не дура, не чужая, твоя!..
- Так и быть, покажу, - согласился-таки, супротив убеждениям своим.
      Почему супротив, почему без большого желания?.. Свои первые вещи поспешил дать прочесть своим близким ведь сам. Не отвечу, увы… Не всегда это нужно, наверное…
      Другой день. Почитала и вот…
- Да, красиво, вот только… - резюме моей дочери в отношении новеллы, - слишком грустно опять, снова хочется плакать…
- Но собачья жизнь, и тем более дворняжки… - попытался ответить уклончиво.
- Папа, папа, не надо мудрить! Барбос только метафора!..
- Да, бывает и так, человеку живется много хуже собаки.
- В основном неудачникам, - этак просто, с иронией Наденька.
- Они что, - начал нервничать я, - на твой взгляд, и не люди?..
- Люди-люди, но слабые, совершенно безвольные.
- Ты отчасти права. Но смотри, потом горько не плачь, если слабой окажешься ты.
- Если даже заплачу, то об этом, уверена, не узнает никто.
- Дай то Бог, чтоб не плакала, - в заключение сказал своей доченьке я.
      И как это понять, отчего у нее появилась такая нетерпимость к несчастным обездоленным людям? Сама слишком крутая и сильная или это всего лишь стремление всем казаться такой?.. Уж кому, а нам с Леной известно, что по сути Надежда – очень добрая, чуткая, одним словом, хорошая девушка… И студентка престижного, поступила в него без протекции, всем известно вуза. Как ни странно, психолог… Вероятно, причины столько жесткого и бессердечного отношения к неудачникам следует искать в ее личных проблемах и сердечных делах. Парень, кажется, был…
      Не следить же за собственной дочерью!..
      Прошло несколько дней. Я вернулся с работы домой чуть-чуть раньше обычного и в прихожей увидел достаточно зрелого, лет которому сорок, собирающегося уходить мужчину. Надя, кажись, была лишь на голое тело в халатике, провожала его. Да, любовник, любовник, черт его побери!..
- Добрый вечер, Олег Емельянович, - засмущавшись, мужчина, вне сомнения, женатый. – Вот, зашел по делам и уже ухожу.
- Это мой преподаватель, - растерялась и дочь, - Аристарх Веньяминович.
- Что ж, приятно, простите, - проходя в свою комнату, им. – В другой раз все подобного рода дела обсуждайте не здесь.
      Хочу все же напомнить, нашей Наденьке двадцать, в половом отношении девица уж давненько созревшая и пытаться ее усмирять совершенно бессмысленно. Явно слышал, как хахаль ушел; появилась она, и весьма недовольная.
- Чего, папа, бузишь?..
- Ты уже с ним спала?! С этим слишком елейным и женатым красавчиком.
- Он нормальный мужчина!..
- В том-то дело, мужчина, вдвое старше тебя!..
- Разве это имеет значение? – ишь, какая разумная! – Раз уж хочешь так знать, мне за него замуж не выходить.
- А пора, дорогая, пора!..
- Тот, кого в самом деле люблю, оказался по сути ничтожеством, он из тех, неудачников, совершенно безвольных.
- Ну а ты оказалась в роли глупой девчонки и решила тому, кого впрямь полюбила, таким образом мстить. Ситуация, кстати, очень-очень банальная, если не сказать, пошлая!..
- Никому я не думала и не думаю мстить, - покраснела негодница. – Извини, но с кем спать, это дело мое!..
- Но не здесь, в нашем доме!..
- Значит, хочешь, чтоб я, как какая-то шлюха, посещала гостиницы?!..
      Тут пришлось закрыть рот самому, пораскинуть умом. Да, пожалуй, она, моя взрослая дочь, абсолютно права.
- Прости, папа, прости, - подошла и хотела обнять; воздержалась-таки. – Обещаю, что скоро я со всем разберусь.
- Сделай милость, пожалуйста, - сам же обнял ее. – Может быть, в самом деле любимый не такой уж плох, лишь нуждается в помощи?..
- Я о всем хорошенько подумаю.
- Вот и славно, иди… - разрешив сей конфликт. – Между прочим, я маме ничего не скажу…
- Ладно, папа, спасибо!..
      И прошло еще несколько дней. Я все думал о дочери, о себе и о жизни вообще. Мысли, правда, банальные и не очень веселые, четко помня, что рядом, где-то рядом находится всемогущая смерть. Но она, тоже помнил, смерть совсем не страшна, не является разрушительницей, а напротив, создателем свежих и совсем не банальных идей. И я был убежден, что пока вот такие идеи рождаются в чей-то мудрой головушке, человек не умрет, Бог позволит ему эти зрелые мысли внедрить или, по меньшей мере, придать им осязаемую форму. Не умру, пока мыслю, и я.
      Тридцатое декабря.
- Боюсь, завтра Надежда, - это я своей Лене, - куда-либо уйдет, новогоднюю ночь проведем, дорогая, одни.
- Кто тебе только это сказал? – удивилась супруга. – Обещала домой привести своего ненаглядного. На мой взгляд, наша девочка от него без ума.
- Без ума. От кого?..
- Я его до сих пор и не видела. Говорит, пятикурсник, скоро станет дипломированным филологом.
- Пятикурсник… Филологом…
      Неужели тот самый, которого несколько дней назад называла неудачником и ничтожеством?!.. Кто таких вот красавиц, вертихвосток, поймет?..
- Кстати, пишет стихи, - добавила Елена.
      Да, наверное, он…
- Вот и славно, пусть пишет, - и ответил любимой. – Я рассказы, романы, он – стихи и поэмы. Лишь бы дочку поэт сей любил.
- Лишь бы дочку любил, - согласилась жена.
      Новый год – для кого-то начало осмысленной и без лишних метании жизни. Лучше поздно, чем никогда… Где-то рядом и смерть…


      Вятка.
                2009 год.