Глава 9.
ПЕРЕПОЛОХ У ФИЛИНОВ
Филину снился странный сон. Будто он летит по лесу, вылетает на давно знакомую ему поляну и собирается, пролететь её медленно, с наслаждением, восхищаясь вспыхивающими изумрудами росы на траве в лунном свете и отдыхая в парящем полёте, ощущая сладкую негу в мышцах расправленных в стороны крыльев; как вдруг голова резко перевешивает вперёд, и он с трудом часто-часто замахав, удерживает равновесие, однако выровнять полёт никак не удаётся: судорожно сжимая мышцы хвоста, он чувствует, что больших густых перьев, которые служат птицам рулём у него нет, именно из-за этого тело перевесило в сторону головы. Не в силах справится с воздухом, он падает вниз, и чтобы не упасть камнем вытягивает вперёд ноги, как во время охоты, но видит, что под ногами у него – ёж, да не обыкновенный, с серыми иголками, а такой большой, с иглами, словно ветки у дерева, необычайно острыми на концах, ещё мгновение и он опускается на этого ежа. Сотни иголок впиваются ему в ноги, вызывая сноп болезненных уколов. От боли и ужаса он хочет кричать, открывает клюв… и просыпается в родной пещере, сидя на родном узком камне, седлом возвышающимся посередине комнаты. Спросонья он решил шагнуть вперёд и повалился набок: лапы онемели, а как только Филин двинулся с места, в них заиграли сотни маленьких иголочек, неприятно покалывавших изнутри.
- Вот тебе раз – пробормотал Филин, усаживаясь поудобнее на стул, – Всю жизнь сплю на этом камне, как на ветке, и ни разу не было такого, чтобы ноги затекли. Что же это такое?
- Что ты, что случилось – встревожено спросила его вошедшая супруга, филинша Феня. Вид мужа её растревожил – он был растрёпан, и имел выражение лица тревожное, недоумевающее и растерянное одновременно.
- Ты опять спал на этом камне? Да ведь нельзя тебе уже, сколько раз говорила. Возраст! Ведь есть же кровать, нет, надо молодиться всё! – отругала она Филина, указывая на большой плоский выступ, накрытый мягкими подушками из сухой шелковистой травы, одетой большим покрывалом с вышитым по краям лесом.
- Да что ж я, совсем уж старик что ли? – пробурчал недовольно Филин. – Спал и буду спать на своём месте. Это для организма полезно – пока спишь, у ног массаж происходит, сердцу и всем органам внутри полезно.
- Ага, только падать со сна неполезно. Дай-ка я тебя приглажу, – она бережно, с любовью, стала разглаживать перья на боку у Филина, укладывая их в прежний порядок. Филин не стал ей возражать, а задумчиво произнёс:
- Странный мне приснился сон. Будто лечу я, и вдруг чувствую – а хвоста нет. Да – а.
Феня тревожно глянула на мужа.
- Плохой знак – сказала она, - К потере. Не надо было тебе сон рассказывать, теперь обязательно сбудется.
- Ну, потеряем, так найдём! – весело сказал Филин, переминаясь с ноги на ногу – онемение уже прошло и колючие иголки внутри исчезли. – Добрый вечер, моя Фенечка! – он ласково приобнял её крылом. Филины всегда говорят вечером «Добрый вечер», так же, как мы говорим утром «Доброе утро». Ведь для них день, по сути, начинается вечером, с наступлением ночи.
- Пойдём, неугомонный, пора ужинать – и на прогулку, да на охоту. Я уже стол накрыла.
И они пошли в зал, где всегда собирается вся семья Филинов для трапезы, весёлых разговоров, сказок бабушки Фени и дедушки Филина.
В небольшом уютном зале посередине возвышался массивный стол, накрытый скатертью с изображением леса по краям и с вышитым важным филином посередине. Вокруг стола стояли высокие, почти вровень со столешницей шесть стульев, покрытых мягкими шерстяными ковриками. На стульях филины обычно рассаживались вокруг стола и клевали обед с плоских тарелок, помогая себе лапами. Для птиц это совершенно нормально – помогать во время еды отрывать кусочек пищи именно лапой – ведь рук у них нет, только крылья, вот и получается, что ноги у них ещё и руки.
Посередине стола покоилось большое блюдо с горячим, ещё дымящимся ужином. Это было что-то мясное, тушёное с ароматными кореньями и разными овощами. В зале никого не было.
- Вот тебе раз. А где же все? – удивился Филин.
- Фил и Фаня улетели ещё вчера в дальний лес, а Фоня где-то пропадает с подружками. – Фоня! Соня! Девочки! Ужинать! Времени уже много! – крикнула она в коридор. Но в ответ была только тишина.
- Странно. Куда ж они подевались? Пойду посмотрю, – Филинша вразвалочку направилась по коридору в детскую.
Она заглянула внутрь и хотела позвать Фоню ещё раз. Но внутри никого не было! Комната Фони не была заставлена мебелью, поэтому видно было сразу, есть в ней кто-нибудь, или нет.
«-Странно, - подумала филинша, - Если их никого здесь нет, значит… их нет в пещере вообще!»
Посреди комнаты, в узкой стеклянной вазе стоял удивительный цветок – в виде большого оранжево-красного фонарика. Филинша взяла его в руки и направилась в зал.
- Дед, - с тревогой произнесла она, войдя, - Что-то неладное, чует моё сердце. Никого нет. Не могли же они средь бела дня убежать!
- Они всё могли, молодёжь! – проворчал Филин. И вдруг резко спросил: - А это откуда? – указывая на цветок в руках бабушки Фени.
- Да посреди комнаты так и стоял, в вазе – ответила бабушка и покрутила в руках вазу с цветком.
- Посередине, говоришь? – тревожно спросил Филин. И через некоторое время взялся крыльями за голову. – Только не это! – пробормотал он.
- Что? Что ты говоришь? Что не это? – всполошилась бабушка.
- Феня, я думаю, девочки полетели к горе Сохондо.
- Ох, да что ты говоришь, старый, - возмутилась бабушка, - Туда лететь полдня, да ещё по свету. А там снег – все глаза выслепит. Чего они туда полетят?
- Того и полетят! – отрезал Филин, - Я свою внучку знаю! Что втемяшится в голову – вынь, да положь! Цветов им этих захотелось, вот что! А я, старый дурак, ещё возьми, да расскажи, мол, у Сохондо растут, полянами! Фонька сколько меня просила ещё ей принести цветов оттуда…
- А чего не принёс? Забывал что ли? – набросилась на него Феня.
- То и не принёс, что найти, где они растут непросто! А лучше и вовсе не находить.
- Что ты говоришь загадками. Ты вот лучше скажи, где теперь девочек искать? Родители вернутся, а девочки нет! Головы нам оторвут! – запричитала внезапно сильно разволновавшаяся Феня. Она знала, что Филин очень сильный и мужественный никогда не переживает попусту. И если он заговорил с волнением – значит дело плохо.
- Ничего родители не скажут! Они ещё недели две там будут. Найдутся дети, не переживай!
- Ага, найдутся, тебе легко говорить! – Феня с досады со стуком поставила вазу с цветком на стол. – Чего сидишь то? Надо что-то делать?!
- Не суетись! Дай поразмыслить – ответил Филин, успокаивая супругу. В голове его проносились тревожные мысли. «-Если девочки долетели до снежников Сохондо, а вылетели с утра, значит там они были где-то к обеду. С учётом прогулки на свежем воздухе и бесплодных поисков цветов, они должны были вернуться ещё до ужина. Не вернулись. Что могло случиться? Ведь они могли попасть далеко, если только… Нет!» – он отогнал от себя эту страшную мысль – «- Это невозможно. Это же надо знать, чтобы это сделать! Откуда им знать! Ведь я даже словом не обмолвился».
- Надо лететь к Сохондо. Может по дороге их встречу – неуверенно сказал Филин.
- Ага, - парировала Феня, - А в какую сторону они полетели ты знаешь? Не хватало, чтобы ещё ты пропал! Сиди-ка уж дома.
Они сели рядом, Филин обнял супругу крылом. Они размышляли о том, что теперь делать. Блюдо на столе остыло, уже не дымилось как прежде, и выглядело сиротливым и забытым.
Вдруг, у входа послышался мягкий стук, как будто кто-то упал у порога, тяжёлые шаги продолжили путь гостя в зал, где сидели старые Филины.
- Кто это? – в один голос спросили они друг друга.
В зал вошла усталая, с обвисшими крыльями Соня.
- Соня! Как хорошо! Вы вернулись! – всплеснула крыльями бабушка Феня. – Где же вы были так долго?
Но Соня только виновато опустила голову вниз и тихонько шмыгнула носом.
- Чего же ты молчишь? Где девочки? Где Фоня, Нунка? – не унималась с расспросами бабушка.
- Бабушка Феня, – прошелестела совсем почти неслышно Соня, - простите нас, пожалуйста.
- За что?
- Мы без спроса улетели за цветами, пока все спали.
- Ох, безобразницы! Ну ладно, разберёмся. Где девочки-то?
- Про-па-ли! – заревела вдруг Соня.
- Как пропали? – опешила Феня и обняла Соню. – Как пропали? – повторила она, крылом поглаживая Соню по голове, успокаивая её плач.
- Ты иди-ка вот, садись, не плачь, а рассказывай всё, как было, – строго, но мягко сказал Филин, - Да не утаивай, всё рассказывай!
Соня присела на краешек стула, всхлипнула и начала рассказ. Она поведала, как Фоня уговорила Нунку и Соню слетать за удивительными цветами, которыми хотела оформить чудесный зал в пещере филинов, как они полетели и взяли с собой перекусить, как они перекусили (и бабушка Феня на этом месте покивала головой в одобрении), как цветы так и не нашлись, и как они решили возвращаться обратно.
… В тот момент, когда Фоня с Нункой в корзинке взмыли вверх, Соня немного задержалась. Ей захотелось ещё попить немного талой воды от снега, и она сделала пару глотков из ручья. Вода и вправду была волшебной на вкус: сладкой, холодной, и пахла свежестью. С каждый глотком внутрь словно входила радость от солнца, тепла, ярких цветов и разлитой кругом свежести. Она даже зажмурилась от удовольствия. А когда открыла глаза, то увидела, как Фоня с Нункой поднимаются всё выше и выше. Вдруг, сильный порыв ветра где-то там в высоте подхватил Фоню, закидал её из стороны в сторону и понёс вверх и влево – туда, где в непостижимой высоте белела вершина Сохондо. Соня быстро подпрыгнула, замахала крыльями, стараясь как можно быстрее набрать высоту, но ветер, несущий Фоню, был слишком сильным – он уносил девочек так стремительно, что вскоре они стали еле видимыми. Соня повернула в ту же сторону, пролетела немного, как вдруг холодный, колкий ветер с силой ударил ей в грудь, перевернул, и бросил вниз с горы – туда, где синели горечавки, за ними – горели пламенем огоньки, на смену им желтели кубышки и лютики, и, наконец, высокая и мягкая трава, в которую, в последний момент, расправив крылья, спланировала Соня. Она очнулась через мгновенье, и поняла, что маховые перья её крыльев изрядно помяты, и большой полёт ей теперь без передышек не выдержать. Она кое-как выбралась из травы и небольшими перелётами, отдыхая на сучьях деревьев, добралась до пещеры филинов.
- Бедненькая! – пожалела Соню бабушка, - Иди-ка скорее к столу, я тебя покормлю, усадила внучатую племянницу за стол, положила ей в тарелку еды.
- А где ж теперь наша внученька-то? – обескураженно спросила она.
- Скажи, Соня, - задумчиво спросил Филин, - Фоня полетела прямо к вершине?
- Да, - жуя ответила Соня.
- Хм, – Филин задумался. Что-то никак не складывалось в логичную картину. Не могло случиться так, чтобы девочкам вот так просто удалось попасть на вершину, ведь туда можно попасть только если… Внезапная догадка промелькнула у него в голове.
- Соня, - строго, но мягко спросил Филин, - Скажи мне правду: что вы брали с собой в дорогу?
- Ну, мы взяли с собой сладкую пастилку, Нунка - листик, Фоня – дудочку, а я – прозрачные камушки… Ой! Дедушка Филин! простите нас! Мы взяли это из вашего сундука, без спроса. Фоня сказала, что надо обязательно взять с собой что-то из дома, чтобы потом вернуться обратно. Вот мы и выбрали… Там в сундуке самое интересное… Но мы потом обратно всё положим… И я положу… Когда Фоню увижу…
- Эх! Непослушные вы дети! Знали бы вы, что натворили! - не сдержался Филин. – Покажи-ка свои камушки!
- Я… я… не могу…
- Что? Потеряла? – сурово спросил Филин.
- Нет, я не потеряла, я просто в обед, когда мы ели пастилку, положила их в корзинку в которой летела Нунка – там и дудочка Фонина лежала, и листик нункин… Ой! то есть ваш…
- Так ты оставила камни у Фони?! – догадываясь спросил Филин.
- Да, я их забыла потом взять, решила, что дома всё сразу на место положим.
- Тогда всё ясно. – Филин нахмурил брови. Ему стало совершенно понятно, куда и почему унёс ветер Фоню с Нункой. Но легче на душе от этого не стало. Наоборот, тревога тяжёлым камнем легла на сердце. Он бывал уже у самой вершины Сохондо, когда был моложе. Именно оттуда он принёс этот чудесный цветок, который так нравился Фоне.
- Что тебе ясно, Филин? – строго и с тревогой спросила бабушка Феня, - Давай рассказывай!
Вдруг во дворе послышался шум, возня, и топот лап. Было слышно, как какие-то два шустрых зверька обежали вокруг входа в пещеру, один тяжёлой поступью подошёл ко входу, а другой – благоразумно остановился поодаль.
- Фи-илин! Фи-илин! – послышался чей-то громкий, требовательный, и не очень мелодичный голос – как будто кто-то большим камнем колотил по тонкому льду замёрзшего озерца. Филин признал этот голос: не узнать его было невозможно. Это была его давняя приятельница Нутрия.
- Э-эй! – только и нашёлся сказать он в ответ.
- Здравствуй! Так ты разрешишь нам войти внутрь, наконец? – настойчиво спросила снаружи Нутрия.
- Заходите, заходите! – в один голос прокричали в ответ Филин и Феня, и тут же в пещеру забежали два маленьких зверька, за ними степенно, опираясь на палку, зашла Нутрия, и заключил шествие высокий, немного похожий на растолстевшего суслика субъект.