(повесть-гипотеза)
Помните! Через века, через года,- помните!
О тех, кто уже не придет никогда,- помните!
Не плачьте! В горле сдержите стоны, горькие стоны.
Памяти павших будьте достойны! Вечно достойны!
Хлебом и песней, мечтой и стихами, жизнью просторной,
Каждой секундой, каждым дыханьем будьте достойны! (Р.Рождественский)
ПРОЛОГ
Кремлевские куранты объявили 10 утра, когда началось красочное, по-настоящему торжественное мероприятие. По Красной площади промаршировали 8 тысяч военнослужащих. Этой великой чести удостоились лучшие из лучших.
Россия празднует Победу, к которой шли долгих 1418 дней и ночей, Победу, которая далась ценой миллионов жизней. Точное число погибших в Великой Отечественной не известно до сих пор. 9 мая 1945 года страна услышала сообщение об окончании самой кровопролитной войны в истории человечества.
Трибуны главной усыпальницы страны, строги и торжественны, однако улыбки не сходят с лиц первых людей государства и их гостей. Праздник!
Вот министр обороны, в стильном костюме и галстухе, объезжает войска на сверкающем лаком авто. Времена лихих Будённых на белых скакунах, канули в лету.
Идёт парад, громогласное ура рвёт утреннее небо над Москвой. Президент страны сидит в кресле вполоборота к шествию. Один его глаз фиксирует колонны марширующих войск, другой вместе с мыслями и улыбкой сканирует группу зарубежных гостей. Сегодня он трезв и собран по-военному.
В воздушном шоу принимают участие сверхзвуковые самолеты, истребители Су-25 и МиГи, стратегические бомбардировщики Ту-95 и Ту-160, грузовой Ан-124 «Руслан».
Пролет каждой машины — это удивительное зрелище. Так низко самолеты не летают даже во время авиашоу, не говоря уже о центре Москвы. Прославленные пилотажные группы «Русские витязи», «Стрижи» и «Грачи» — ассы сегодняшних дней, творят невозможное в небесах над праздничной столицей.
От рева техники задрожала брусчатка, эхо моторов разлетелось по центру. Зрелищно выглядят механизированные колонны, в которые вошли танки Т-90, боевые машины пехоты, десанта, бронетранспортеры, самоходные артиллерийские орудия, системы залпового огня, зенитно-ракетные комплексы ПВО.
В головном танке Т-90, суровый и, как говорится, застёгнутый на все пуговки, едет командир 122й танковой бригады, Герой Советского Союза, гвардии полковник Редькин.
За священным действом из отдельной палаты Хосписа наблюдает Редькин-старший, дед прославленного танкиста. Государство позаботилось об инвалиде войны и труда, отправив его на полное ветеранское обеспечение, забрав квартиру в Перово, но снабдив старика всем самым необходимым.
Танки идут мимо трибун мавзолея, на губах полковника Редькина появляется торжественная улыбка. Башня его танка разворачивается, грохот рвёт барабанные перепонки и боевой осколочный снаряд, ликуя и хохоча, ударяет в скопище «величайших людей эпохи»! Взрыв, смятение, кровавые куски мяса чудовищным дождём падают на брусчатку старой площади.
Командир другого танка, гвардии лейтенант Тарасов восторженно орёт в ларингофоны: - Братва! Редькин уже начал, чем мы хуже? Не посрамим Русь-матушку!
И тут же словно эхо такие же: Не посрамим, даёшь, по врагам Отечества, огонь!
Гремят взрывы. Дым, пламя, общее смятение!
Старик в Хосписе улыбается. Вот она, Победа, спасибо тебе, внучёк, не посрамил род защитников Отчизны! Глаза старика закрываются, счастье на устах. Победа!
На древнюю брусчатку, кружась осенним листом, падает окровавленное фото балерины, так и не успевшей досыта насладиться халявными Сникерсами…
Глава-1
Хаос, жуткий, невообразимый, тоскливый и онкологический. Толпы бесцельно перемещающихся граждан. Глаза волчьи, в горле рык, кулаки готовы. Для чего?!
Магазины закрыты, ставни наглухо задраены, товар не завозится, а если что-то и завозится, то практически сразу расхватывается. Будь то мыло, соль, спички или чечевица.
На Рублёвке крушат дворцы. Звенят выбитые оконные стёкла, стальные ворота рвут пластитом и динамитом, выкорчёвывают с корнем тяжёлыми грузовиками.
Драгоценные фонтаны с мраморными статуями, разбивают тракторами, ажурные беседки а-ля Браунштейн, мажут краской и фекалиями.
Мы помним из последней сцены «Бориса Годунова» концовку со словами Мосальского, вышедшего на крыльцо «дома Борисова» в Кремле: « Народ! Мария Годунова и сын ее Феодор отравили себя ядом. Мы видели их мертвые трупы. ( Народ в ужасе молчит). Что ж вы молчите? Кричите: да здравствует Царь Димитрий Иванович!
Народ безмолвствует.
Ситуация поменялась в корне. Народ рычит, крушит, взрывает. Народ и его копившийся последние четверть века гнев, спускают пар. Безмолвствует правительство. С улиц исчезла милиция-полиция. Кому охота попасть под танк? Закрыты помпезные администрации. Банки забаррикадировались изнутри, банки, а точнее, банковские службы безопасности, вооружились до зубов и сидят в ожидании непоправимого. Им пока есть что кушать, их накормят.
Вызывать войска? Какие?! Таманская и Кантемировская дивизии, в полном составе во главе восстания. На Моховой танки и БМД! На Кремлёвской набережной разворачиваются и встают на боевое дежурство сорокаствольные реактивные системы залпового огня «Торнадо». На Красную площадь выползают медлительные четырёхосные ЗИЛ-135ЛМП с шестнадцатиствольными «Градами».
МКАД перекрыт по всем направлениям. Те же танки, те же лихие и голодные парни в голубых и малиновых беретах.
С воздуха столицу денно и нощно патрулируют многоцелевые СУ-30, неизвестно что выкинет окопавшаяся и затаившаяся энкаведешная власть.
Москва-река патрулируется торпедными катерами проекта-206. Город замер в предчувствии непоправимых изменений.
Домна-повелительница
Предтеча нашей Домны, защитница Христиан и великомученица, подвергнутая усечению головы, жила давно и глупо. Стоило ли из-за тех грязных и вшивых лжепророков подставлять шею? Вряд ли. Жизнью надо распорядиться звонко, дерзко и громыхающе. Так, чтобы земля вздрогнула! Чтобы изразцы попадали, и маковки посыпались к едрене матери!
Домна Платоновна Шушенская, сорока пяти лет от сотворения, ещё в юности поняла, что её путь лежит только во власть. Госпожа, так переводится имя, данное ей мудрым родителем при появлении на свет.
Домна Платоновна размешала чай, залпом махнула полстакана водки, сделала глоток индийского напитка и упёрлась своим сливовидным носом в сводку. Так! Жорик с Бугановым не знают под кого метнуться, а Плутонов с Аграновичем не вкурят на кого поставить и кому сармак отвалить. Бестолочи, неужели ещё не поняли? Власть – народу, леса-лесничим, бля!
Партия, возглавляемая Шушенской, появилась всего год назад, но благодаря щедрым инвестициям неких уважаемых лиц, набирает голоса и обороты. Лозунги партии просты. Ворьё в Норильск, водку на прилавки, работу всем!
Капитальные вложения в агропромышленный комплекс, реанимация заводов и фабрик, возрождение рабочего класса и пионерии.
Коротко вякнул селектор, и Шушенская поморщившись, ответила. Секретарь, восемнадцатилетний Алёша, бархатным голоском доложил: - Домна Платоновна, к вам Лихобздеев Андрей Юрьевич. Впускать?
- Да, Алёшенька, пусть заходит.
Через мгновение дверь распахнулась, и в рабочий кабинет Домны вошёл человек. Коротко кивнув, Лихобздеев по-хозяйски уселся в кресло, закурил, стряхнул пепел на иранский ковёр, и, уронив веко на ползрачка, спросил: - Ну, что, Домна! Не пора ли показать зубы? Спишь, старушка?! А люди недовольны!
Домна включила антипрослушку, закурила чёрную сигаретку, выдохнула дым в лицо Лихобздеева и ласково улыбнувшись, спросила: - Ты, бродяга, меня жизни учить пришёл? А капуста на акции уже на моём счету, или опять завтраками кормить будешь? Чё ты мне тут в мафиёзо играешься, думаешь, напугал Домну? Я свою роль отыграю, будь уверен, а вот с вашей стороны ни хера не делается. Почему Буганов до сих пор не признал нашей силы, почему Жорик блюёт на меня с трибуны своей ссаной партии? Где обещанная силовая поддержка?
Лихобздеев поискал глазами пепельницу, не нашёл, уронил окурок на ковёр и аккуратно притоптав его каблуком лакированного «казака», тихо сказал: - Дебиллятор включи, попрыгунья. И буркалами не сверкай, а то выпадут, как у Надежды Константиновны.
Шушенская ткнула пальцем в телевизионный пульт и на большом экране Панасоника, появилась категорически нестареющая семидесятилетняя попрыгушка, Екатерина Андреева: Дорогие друзья, сегодня утром, на Моховой, совершено покушение на депутата государственной думы, лидера партии Возвращенцев, Андрея Геннадьевича Буганова.
Далее пошла хроника с комментариями Андреевой. Перевёрнутый автомобиль Буганова, расстрелянные телохранители, кровь, милицейские машины с мигалками, толпа зевак.
- Как докладывает наш специальный корреспондент с места происшествия, Микаэль Свиньядзе, сегодня утром, в сопровождении охраны, Андрей Геннадьевич вышел из своего дома, подошёл к автомобилю, и тут прогремел взрыв. Специалисты определили, что под машиной Буганова сработало взрывное устройство по мощности равное пяти гранатам РПГ-40, или примерно четырём килограмма тротила.
После взрыва машину перевернуло вверх колесами, при этом раздавив двоих телохранителей, - камера наехала на две кровавые лепёшки, - далее террористы дали несколько очередей по не получившему ранений Буганову. Пули из АКС74У, в буквальном смысле слова, изрешетили голову Андрея Буганова. Девятнадцать сквозных ранений. Сейчас врачи клиники Склифосовского пытаются по фрагментам восстановить лицо депутата. Как сообщают из пресс-центра клиники, угрозы для жизни нет, мозг не задет.
Шушенская с новым интересом посмотрела на холёного собеседника, улыбнулась и, похлопав в ладошки, сказала одно слово: - Браво! – приглушив громкость телевизора, она продолжила, - но этого мало, Андрюша! Пусть вздрогнут, суки! Пусть ужаснутся, упыри треклятые! Что с Отчизной сделали?! Давай теперь с Жориком разберись, но так же громко, пусть даже пафосно. Чтобы у других желание отбить раз и навсегда!
Лихобздеев усмехнулся и, достав из кармана шоколадку мобильника, бросил в него всего одно слово: Упреждение! – затем встал, прошёл к бару и, вынув бутылку коньяка, вопросительно посмотрел на хозяйку кабинета.
- Давай, чего уж там, - Домна подставила стакан под ароматную коричневую струю напитка. Соратники, не чокаясь, выпили, вновь закурили.
- Так вот, Домна, к слову о Жорике, - Лихобздеев побарабанил пальцами по столешнице, - прямо сейчас, пока мы с тобой пьём конину, у нашего «друга» происходят чудеса.
Шушенская с интересом посмотрела на Лихобздеева. Жутко зачесалось под задней веревочкой трусов-танга, но Домна стерпела, похвалив себя за мужество: - Не тяни, Андрей Юрьевич, - впервые она обратилась к собеседнику по отчеству, - рассказывай, что там с нашим лжепророком?!
Именно в этот момент в дверь стукнули, и в проёме материализовался секретарь Алёша: Домна Платоновна! Тут к вам из милиции…
Лихобздеев встал и, шагнув к чёрному ходу, сказал: Ничему не удивляйся, Вагранка (партийная кличка Домны), всё будет хорошо. Ты знаешь, я себе ошибок не позволяю! – с этими словами связной от Воров, вышел.
Шушенская ласково взглянула на секретаря и кивнув, сказала: Веди, чего уж там.
Куратор
- Седой, я тебе сто раз говорил, Реваз опять грубит. Это его засранцы со стоянки заказной «Мазер» угнали. Если бы не мусорянский, то офоршмачились бы перед уважаемым человеком. Деньги, ерунда. Уважение, его годами зарабатываешь, а просрать можно в одночасье. Что делать будем?
Комната загородного дворца, выходила окнами на реку, и человек, которого собеседник назвал Седым, сидел в кресле и, покуривая трубку, любовался открывающимся видом лугов, церквушкой с золочёными куполами.
- Отдай ментёнку, Лёлик, тот серебряный бумер, пусть люди видят, что мы не голытьба и за добро добром же отвечаем. Угонщиков нашли?
- Да, Седой, там же в Ржеве и взяли голубей.
- Спроси, кто послал, не может быть, чтобы за «Мазером» пришли лошки с улицы. Это нас с тобой подъебали, братуха.
- Да, сегодня у нас стрелка с Домной, не забудь, и мне напомни, если я запарю. Бабу стоит поднять. По большому счёту мне ультрафиолетово, как и чем они будут поднимать это мёртвое тело, я имею в виду Россию, однако хочу расставить точки над i. Власти правят по курсу, воры воруют. Ты видишь, что сделал этот Дзигоро Кано? Легко вырвать из тела костяк, но на чём тогда мясу держаться? Нет, братуха, я в данном случае на стороне Бугановых. Всё не вернём, конечно, но попытаемся хоть что-то из прошлого реанимировать. Да и народец, если честно, мне не безразличен. Живу я тут, Лёлик. Иди, готовь стрелу и не забудь, на завтра у нас назначена сходка. Будут Дед, Трезор и Гога. А с этими бродягами придётся считаться.
Лёлик ушёл, а тот, кого звали Седой, остался в раздумьях. Итак, большевицкая схема себя не оправдала, этого следовало ожидать. Не по всем пунктам, но фиаско на лицо. Страну разворовали, экономику медленно подвели к краю, народ сделали народцем. Однако и демократический путь развития себя тоже не оправдал. Да и нужна ли демократия в таком обществе и с такими мозгами? Где каждый колхозник мнит себя Робеспьером. «Бабло поделить, буржуев перевешать, всех кто не с нами, под нож».
Нет, друзья, тут нужна диктатура. Жёсткая рука, пусть на первых порах армейская. Там хотя бы всё ещё помнят о таких понятиях, как дисциплина и честь. Эх, Редькина бы президентом, да вот только не потянет. Излишне прямолинеен, прекраснодушен. Поставь такого к кормилу и страна захлебнётся в потоках крови. Что же делать? Жорика с Бугановым в любом случае нельзя. Однако и отпускать, далеко тоже не стоит. Выдвинуть человека от воров? Тоже не сахар. Кодекс не позволяет, да и народишко не поймет.
Седой потянулся к телефону и в это время дверь распахнулась. В кабинет почти ворвался всё тот же Лёлик: - Шеф, включи телевизор, там такое творится!
Пультик отыскался не сразу, большой экран распахнулся и двое увидели следующую картину:
Площадь Свободной России запружена толпами демонстрантов, движение через Новоарбатский мост парализовано, десяток танков демонстративно патрулируют все подъезды к оплоту тирании.
Со стороны Краснопресненской набережной в сопровождении БМД, подошли несколько «Градов». От Конюшковской улицы подъехали тяжёлые грузовики, из них как вши с покойника, посыпались бравые парни в камуфляжах и голубых беретах. В небе над столицей нарастал гул, появились транспортные самолёты, из которых посыпались тёмные комочки. Над каждым вспыхивало белое облачко парашюта.
Первый удар «Града» по Дому Советов, совпал с боем старинных часов на стене. Седой и его порученец Лёлик, вздрогнули. Началось!
Беседы о нравственности
«Тут к вам из милиции», оказалось молодым лейтенантом в погонах и бздиловатой улыбке. Домна царственно указала молодому служителю доживающего своё время закона, на стул, лейтенантик присел на самый краешек. Словно сейчас его ударят, и он побежит быстро и качественно.
- Ну,с, молодой человек, с чем пожаловали?! – Домна закурила и, пыхнув ароматным дымком в лицо собеседника, изобразила неимоверное внимание.
- Здравствуйте, Домна Платоновна, - лейтенант достал блокнот и, употребляя собеседницу глазами, раскрыл на нужной страничке, - у меня к вам несколько вопросов. Не для протокола, а просто для ясности. Сочтёте нужным, ответите, не сочтёте, значит мимо.
Домна отметила про себя такт ментёнка, видать из нового поколения, приученного кушать с рук. Вслух же сказала: - Давай, молодой человек, не ходи кругами. Не люблю.
- А как вы любите, Домна Платоновна? – следователь мягко улыбнулся и моментально став серьёзным, задал неожиданный вопрос: Смерть Буганова, она вам выгодна?
Домна не стала бы тем, чем стала, если бы не умела держать удар. А здесь даже не удар, а детское прощупывание. Потому даже зрачки не дрогнули у мудрой политиканши.
- Хороший вопрос, лейтенант. Да, ещё как выгодно! Судите сами. С дистанции выбывает одна из самых мощных фигур, ключевых. Это было бы просто шикарной подачкой для меня.
Мент, ожидавший увидеть череду эмоций, от гнева до растерянности, смутился, и это не укрылось от глаза Домны, плотоядно облизавшей губы.
- Тогда может быть, вы расскажете, где вы были и что делали сегодня ночью?
В этом месте Домна расхохоталась так, что на грохот её баса в кабинет ворвались секретарь и двое телохранителей.
Шушенская махнула им рукой и те, выдохнув, тихо удалились.
- Если честно, то ровно в полночь, я разделась донага, легла в постель, притушила свет и после, в течение получаса гладила себя руками по самым интимным уголкам тела, скатывала потожировые колбаски и кидала ими в портрет княгини Татьяны Алексеевны Трубецкой работы Антропова. Милиционер, если вы зададите ещё один тупой вопрос, то наша аудиенция закончится. Валяйте дальше…
Взвейтесь кострами!
- А сейчас, дети, перед вами выступит очень интересный человек. Помощник кандидата в президенты Российской Федерации, Андрей Юрьевич Лихобздеев, - учительница сделала шаг в сторону, и в класс вошёл уже известный нам персонаж.
- Привет, юная поросль! – Лихобздеев ослепительно улыбнулся и сел за учительский стол.
- Привет, помканпрез! – усмехнулся наглый подросток лет пятнадцати, - за коммунизм впаривать будешь или перейдём сразу к апрельским тезисам?
- Ну, зачем же за коммунизм? – Лихобздеев усмехнулся, - надеюсь здесь все грамотные? Я пришёл спросить у вас одну простую вещь. Чем думаете заниматься, когда закончите школу? Работать, учиться, дурака валять?
- Да тут и думать особо не надо, - наглый подросток оглядел класс. Его взгляд задержался на ком-то, - вон Витёк, он будет шмаль банчить, ему сам бог велел. Тележкина идёт в проститутки. У девочки все задатки к тому. Посмотрите на формы, наглое выражение вафлеприё … лица.
Лихобздеев всё так же улыбаясь, достал трубку мобильника, бросил в неё пару слов, затем, как бы вспомнив про надоедливого собеседника, сказал: - Кстати! У нас тут открываются курсы риторики, молодой человек. Вас сейчас проводят.
В этот момент открылась дверь, в классную комнату вошли двое молодых крепких братков. По кивку Андрея Юрьевича они подошли к говорливому отроку, и молча взяв его под мышки, во всеобщей тишине вынесли из класса.
- Его вернут, - Лихобздеев рассмеялся, - но чуть позже. Сейчас молодому человеку объяснят, что такое хорошо и что такое плохо, научат любить Отечество и вернут. Почти всё. И когда вернут, у них с означенной Тележкиной будет очень много общих интересов. Платьишки там, лифчики итд. У кого-то ещё есть вопросы не по существу? Нет? Отлично, тогда продолжим.
Нам не нужны горлопаны. Так же нам не нужны демагоги, революционно-пьяные матросы и большевики с признаками инвалидности. Я хочу, чтобы мы с вами, именно с вами, потому что у нас ставка на молодёжь, начали пахать так, чтобы с одного места пар пошёл. Не за страх, не совсем за совесть, но за деньги и за радость душевную!
Мы не станем строить коммунизм, хотя доктрина не совсем пропащая, мы не будем реанимировать несостоявшуюся демократию. Давайте строить Справедлизм?!
Как? А так, чтобы пашущий, мантулящий, рвущий жилы человек, имел всё и даже чуть больше. Помогайте, ребята. Очень вас прошу и очень на вас надеюсь.
Поймите, а вы должны понять, я знаю, что в таком деле, как это, демократия никому даром не нужна. Хочешь погубить дело, поставь его на голосование.
Пермь (Заводы)
- Дорогие друзья, предлагаю митинг по поводу событий в России, считать открытым, - директор ОАО «Мотовилихинские заводы» Михаил Самохвалов, откашлялся, - сейчас перед нами выступит лидер новой партии «Жизнь и Отечество», Мартынов Иван Сергеевич. Попросим.
Под жидкие аплодисменты настороженных рабочих, на трибуну, находящуюся на площади перед «Малой проходной», поднялся энергичный человек лет сорока. В его взгляде, выправке, стати, во всём читался военный.
- Братья и сёстры! Мне приятно стоять здесь перед вами, я сам бывший заводчанин, и в своё время отработал в двадцать пятом прокатном более десяти лет. Резчик, вальцовщик. Я знаю что такое, зарабатывать кусок хлеба горбом, своим личным гемором. А пришёл я к вам по одной простой причине. Я не хочу, чтобы московское быдло фрахтовало на Ривьере яхты за пятьсот тысяч евро на неделю, оклеивало бабками стены домов и покупало своим шлюхам особняки от Марии Антуанетты. В то время, когда наша Таня или Маша из семьдесят восьмого гальванического, выла ночью над кроваткой своего больного лейкемией дитя, не имея возможности помочь ему хоть чем-то!
Не знаю как вы, а лично я не буду терпеть подобное дерьмо в своей стране. И уж коль потребуется, то я танком раздавлю башку того жирного скота, завалю пару-тройку ублюдков грабящих мой народ и застрелюсь сам. Сколько можно, люди! Вы же люди, ёпвашу мать!!!
Идём дальше. Что делают с нашими детьми?! Скажите мне, здесь есть хоть один человек, которого хотя бы косвенно не ударила Вторая мировая война? У кого-то отец не вернулся с фронта, у иных дед, бабка, брат. Вчера я услышал, что и в нашем в с вами городе, в котором формировался Уральский танковый корпус, запустила корни современная фашистская нечисть. Прямо сейчас, когда нам с вами нечего жрать, эта юная падаль, потерянная нами навсегда, устраивает демонстрацию памяти Адольфа Гитлера. И я это должен терпеть?!
***
А тем временем, пока Мартынов умело разогревал пролетариат, в районе Рабочего посёлка собирались совсем иные личности. Молодёжь. Кожаные куртки, бритые головы, повязки с красной свастикой на предплечьях.
Умразоев, узбек, обрусевший в пятом поколении, спешил. Быстро раздавал команды, строил своё братство в колонны.
- Русичи! Сегодня мы должны показать миру, что мы есть и что с нами многим придётся считаться. В наших руках защита расы ради будущего белых детей! Это мы с вами обязаны уничтожить всех нерусей на русской земле, депортировать их в Норильск и на Салехард. Зачистить Отечество от жидов и черножопых!
Из динамиков установленных на крыше микроавтобуса грянул марш Хорст Вессел. Строй вздрогнул и чётко по команде Умразоева, зашагал по улице Уральской.
Милицейское командование района, давно контролируемое двоюродным братом уже известного Редькина, майором ВВС Алексеем Феоктистовым, умело направляло фашистов в нужном направлении. Проулки Циолковского и Индустриализации перекрыли тяжёлыми КРАЗами, а сама Уральская, перегороженная поперёк несколькими танками Т-90 и ощетинившаяся автоматами специальной бригады ГРУ, волшебством тайного дирижёра, была открыта только в сторону Малой проходной Мотовилихинских заводов.
***
- Так не допустим же поругания святынь, которые наши отцы и деды завоевали своей кровью! Нельзя, друзья мои! Если спустить сейчас, то завтра они нас с вами на столбах вешать будут.
И в то время, когда Мартынов выкрикивал эти немудрёные лозунги, со стороны улицы Восстания показалась колонна юных фашистов, ведомая Умразоевым. До ушей участников рабочего митинга долетел рёв репродуктора:
Deutschen soldaten, und die offizieren
Deutsche soldaten nicht kapitulieren…
Несколько человек, как близнецы похожих друг на друга повадками и режиссурой, забегали в грозно замолчавшей толпе токарей и кузнецов, гальваников и машинистов. Их выкрики, подобно катализатору, взорвали массу суровых работяг:
- Суки, да они же глумятся! – кричал один «клакер», - убивать их, мужики! Резать на месте! Чем такие наследники, так уж лучше выродиться, - кричали иные.
Словно случайно, один из наёмников, сильно толкнул кованую ограду вокруг музея бронетехники, и та рассыпалась по асфальту множеством гремящих стальных копий с острым расплющенным жалом на конце.
Самые расторопные и горячие заводчане, уже схватили тяжёлые копья, а фашисты, видя неминуемость бойни, выхватывали из-за пазух нунчаку, дубинки, цепи, финки и кастеты.
Две силы ударились лоб в лоб, как две волны. Вспенились, зарычали, и пролилась первая кровь. Умразоев сидя в БТР Алексея Феоктистова, докладывал: - Всё как мы и задумали, Лёшка! ****ец скинам! Рабочий класс лучше не трогать.
Рёв тысячи глоток всколыхнул древнюю площадь, и пошла веселуха. Сопляки, сытые и холёные, против матерых мужиков, голодных и от того ещё более злых.
Иван Переверзев, кузнец из сорок девятого, орудовал тяжёлой стальной палкой, как лёгким перышком. От каждого его удара разлеталась вдребезги голова очередного адепта сатанизма. На него набежал здоровенный парень лет двадцати, нунчаку со змеиным шипением прянул в воздух и со страшной силой обрушился на голову кузнеца. Уже теряя сознание от боли, Иван успел подмять молодца под себя, воткнуть два пальца в глаза фашиста, так они и умерли. Рядышком, как друзья.
Домна и её досуг
Расправившись с частью дел, Домна Платоновна потянулась в кресле. Проклятая резинка не давала покоя и женщина, решительно встав, направилась во внутренние покои своего не мелкого дома. Притворив дверь, женщина разделась донага и полезла в кабину душа.
Ещё не старая, могучая, как Отечество, наша Домна-Вагранка заслуживает отдельного описания.
Грудь её в отличие от грудей сверстниц, к означенному возрасту не задрябла, не отвисла, на подобие ушей пресловутого спаниеля, но так и осталась маленькой и крепкой. В кругу специалистов это называется «девичья грудь». Живота почти нет, валики по бокам, они же, «французские ручки», едва заметны. И то! С её графиком, жира не нагуляешь.
Домна включила воду и, чередуя ослепительно горячую и ледяную, дала бой телу и лени.
Взяв мочалку, женщина намылила её жидким мылом и принялась круговыми движениями мыть-массажировать тело. Дойдя до низа живота, Домна случайно, да полно, нарочно же, задела пальчиком свой «бутон». Внутренности вскрикнули! Алёша!
Сняв трубку телефона, Домна размягчённым, совсем не партийным голосом, сказала: - Алёшенька, иди к маме, я по тебе соскучилась, славный.
Далее, как человек тактичный, описывать не берусь. Скажу одно. Всё было не по партийному…
Примерно через полтора часа после означенных банно-прачечных игрищ, Домна, умиротворенная и благостная, принимала в своем рабочем кабинете представителей самой могущественной некогда силы. Той, что многие годы держала страну на плаву, не позволяла ей зажиреть, не допускала излишней дистрофии. Служила неким костяком, каркасом, стабилизатором внутренних процессов.
Шушенская сидела в своём любимом кресле, в её могучих ладонях спрятался фужер марочного коньяка. Напротив неё сидел вышеупомянутый Седой, по левую руку от Главвора расположился уже знакомый нам Лихобздеев, одесную, чувствуя себя не в своей тарелке, потел Лёлиг, штатный «скорцени» Смотрящего за Союзом. Да-да, именно Союзом, не нужно удивляться. Воры не делили державу, не принимали участия в той достопамятной вакханалии в Беловежской пуще.
- Итак, господа Воры! – Домна позволила себе улыбнуться, - сейчас и здесь нам нужно решить всего один вопрос. Чья жопа займёт тронную табуретку в Андреевском зале. Мне это без надобности, вам, как я полагаю, это тоже ни к чему. Кто?!
Седой, в миру Павел Игнатьевич Захаров, ответно улыбнулся и, погрозив пальцем, сказал: - А вы, Вагранка, не так просты, как кажетесь взгляду электората. Не пытайтесь меня провести. Трон в Андреевском придётся массажировать именно вашей, как вы изволили выразиться, жопе. Позвольте напомнить, что «Тень» уже занята. Вам в ней нет места.
Не нужно со мной хитрить, милая девушка. Садитесь и правьте. Какое-то время мы посмотрим за вами, а потом отойдём. Но, будьте благоразумны, не перегибайте палку. Помните, мы видим вас, мы о вас беспокоимся!
- Иного от вас я и не ожидала, - Домна покачала головой, - хорошо, быть по сему. Но и вы со своей стороны помните. Я не девочка со Сретенки, мной помыкать нельзя. Тень ваша, свет мой, но при этом Россия должна процветать. Надеюсь, что соборными усилиями мы сможем этого добиться?
- И добьёмся! Поскольку брать нужно столько, сколько влезет в рот, остальное должно остаться народу, а если не входит, то не стоит заталкивать это в жопу. Я не открою военной тайны, если скажу, что именно сытый и радостный народ определяет лицо государства.
Но не будем забывать о душе, ибо она всё же есть. Известно, что бедность заключается не в уменьшении имущества; а в увеличении ненасытности.
- Я знакома с трудами Платона Афинского, - Домна усмехнулась, и в принципе согласна с ним и с вами, Павел Игнатьевич. Потому мне видится эдакий сплав Сегодня и Вчера. Попробуем вспомнить хорошее и мудрое из дня ушедшего, и привнесем его в нашу повседневность.
- Да, Домна Платоновна, я согласен. И в первую очередь нужно реанимировать институт воспитания грядущего человека. При всём желании, я не могу упрекнуть большевиков в глупости и недальновидности в этом ракурсе.
Ведь что делали а? Брали ребятёнка первоклассника, и вели его за руку в нужном направлении. Смотри! Октябрёнок, с раздачей звёздочек, пока ещё алюминиевых, затем пионер с его слётами, речёвками, турпоходами и «Красными гвоздиками». Далее комсомолия и последний штрих – членство в КПСС. А сидящий на троне октябрёнок-перестарок, довольно потирал, мохнатые ладошки и знал. Есть на кого оставить Отечество.
- С этим решено, Павел Игнатьевич. Теперь о засилии импорта. Только в моей родной Перми, разорено и пущено прахом несколько заводов и фабрик, которые кормили половину города. И это из-за тех дешёвых китайских шмоток, которые заполонили страну. Понятно, что та китайская швея, работающая по восемнадцать часов в сутки за чашку риса, побьёт нашу портниху из любого положения. А оно нам надо?!
Закрывать границы к ****е матери! Те же китайцы хрен пустят в свою страну российские рубахи и подштанники. Зачем? Когда своё девать некуда.
Как говорили в армии: «Безобразно, но однообразно». Поднимем производство, оденемся в своё, китайцев использовать как рабсилу и не более того.
- И здесь я с вами согласен, Домна Платоновна, - Седой закурил, выпустил дым в потолок, - поднимать своё, как говорит наш еврейско-подданный, - Однозначно!
- Ну и ещё момент! – Домна подобралась, - что будем делать с ворами? Я имею в виду не ваше братство, но то быдло, что прямо сейчас пакует свои миллиарды в чемоданы и пытается переправить их в Швейцарию.
- Давно переправили, Вагранка, - Седой усмехнулся, - но мы вернем всё переправленное, уже есть ряд соглашений с нашими заграничными коллегами. А этих переправляльщиков пристроим к делу. Кто-то будет шить тапки и рукавицы, иные, те, что покрепче, станут натягивать проволочные каркасы. Их жёнкам и деткам малым обеспечим хорошее жильё с видом на Бодайбо и Магадан. Каждой сестре по серёжкам.
- Ну, раз у нас полное понимание, - Домна улыбнулась, - тогда разрешите мне побыть хозяйкой дома, - Шушенская позвонила в колокольчик, и в дверях тут же материализовался Алёша.
- Алёшенька, распорядись там подавать горячее, - Домна улыбнулась Седому и его соратникам, - пойдёмте, друзья, откушаем, чем Бог послал…
Пермь (Северное)
- Боря, я тебя как брата прошу, закопай это гавно за оградой, ну скажи родным, что места не было, - Мартынов сидел в кабинете смотрящего за Северным кладбищем, Борей Эскимосом, старшим братом убитого в девяностые законного вора, смотрящего за Западным Уралом, Коли-Эскимоса. Мужчины выпили по рюмке водки за встречу, обоих связывала более чем тридцатилетняя дружба. Теперь же обсуждались нюансы захоронения неофашистов, убитых в стычке с рабочими Ленинского завода.
- Да я бы с радостью эту мразь собакам скормил, - Боря усмехнулся, - я хоть и вор, но фашизм не жалую, сам понимаешь. Однако город на дыбы встанет, а это не хорошо, Ванька. Убивали гестаповцев, а хороним-то людей. Русских людей, к тому же щенков запутавшихся. Кто виноват, что новая красноперая власть отпустила вожжи. Забросила воспитание молодняка? Нет, Ваня, хоронить будем по-христиански, на кладбище, с попом. Всё как положено! И не ****и на меня, устал.
***
Алексей Феоктистов, а с ним человек пятнадцать бравых десантников, контролировали площадь вокзала Пермь-2. Два БТР-80 вооруженные спаренными установками 14,5-мм пулемёта КПВТ и 7,62-мм ПКТ, грозно обозревали спешащий люд на предмет диверсий и терактов. Внезапный шум привлек внимание майора. Обернувшись, Феоктистов увидал следующую картину:
Прямо на центральной лестнице, ведущей к зданию вокзала, несколько человек окружили бедно одетого гражданина. Что-то знакомое в чертах лица мужика, заставило Феоктистова принять участие в действе. Махнув рукой троим десантникам, майор спрыгнул с брони и быстро пошёл по направлению к группе.
- Так-то ты, пидер, народную власть устанавливаешь? – кричал на испуганного мужика крепкого вида работяга с баулом в руке, - что, сука, драпаешь? ****ец пришёл вашей воровской власти! А кто с трибуны орал, что счастье нам построит? Кто нам банк «Зазря Украла» подсовывал? Забыл, мразь?! Мочи его, ребята. Насмерть!
Феоктистов протолкался к месту намечающегося самосуда и голосом, не терпящим возражений, сказал: - Так, мужики, расходись по домам! Самосуда не будет!
- Да ты кто такой?! – всё тот же мужик схватил майора за грудки и тут же упал, обливаясь кровью. Майор потёр разбитый кентас и сказал, обращаясь к нахлынувшей толпе: Ладно, друзья, но только сегодня и завтра. А я ходил за пирожками и ничего не видел. Всем всё ясно?! Ну, так хули, стоим?
Он поворачивался, когда услышал за спиной глухие удары, крики, утробное сопение многих глоток. Быстро глянув через плечо, Алексей увидел, как окровавленная туша главного швырялы Пермской области, медленно катится по ступеням вниз. Поделом.
Москва
Милиция не оказывала сопротивления, целыми отделами переходя на сторону восставших. На улицах горели перевёрнутые Ламборджини и Мерседесы. По Москва-реке дрейфовал обугленный трамвайчик с несостоявшейся свадьбой теледивы Офелии Кошак и главного пидараса России, Бони Марусеева. Трупы, трупы, трупы …
На Арбате, прямо на фасаде аптеки «Доктор Столетов», вешали пытавшегося сбежать главу администрации президента Парашина Александра Вольфрамовича.
Верёвка оказалась чересчур толстой и царедворец не получил быстрой смерти. Его ноги сучили в воздухе, дурно пахнущая струя из его развилки, брызгала на мостовую.
- Смотрите, какие уморительные мордашки строит эта псина, - кричал какой-то пьяный мужик. Его спутница, не менее пьяная, расхохоталась и выкрикнула: - Это он сука против народа замышляет! Повесить вы****ка!
- Так вроде уже висит, - ржанул её спутник.
- Так что теперь снимать что ли? *** с ним, пусть висит, мразота!
***
- Я не знаю что делать, Валера, - голос президента срывался на визг, - войска на стороне восставших, менты, почти все, там же. Валера, мы так не договаривались! Не бросай трубку, сволочь!
- Денис, успокойся, всё под контролем, - абонент с той стороны телефонного кабеля, рассмеялся, - возьми себя в руки. Хотя ты знаешь, я бы такое гавно тоже не стал брать в руки. Пожировал, понтанулся, а теперь, Дениска, пришла пора платить по счетам. Мы тут с Уго за тебя по бокалу мартини решили выпить. Береги себя, президент великой державы ггаааа…
***
Ликующая толпа восставших, ворвавшись в центральный вход здания правительства Российской Федерации, понеслась по этажам и кабинетам. Круша всё на своём пути. Разбивая холёные головы, распарывая сытые животы, забрасывая гранатами РГД-5 те немногие очаги сопротивления, которые попадались на пути.
Из окна седьмого этажа заполошно крича, выпала женщина, её удар о крышу холла, ознаменовал собой начало новой эры. Эры свободного человека. Не вора, но труженика!
В это же самое время, в самом сердце кремлёвского дворца, в святая святых, кабинете президента державы, с треском распахнулись резные двери из морёного дуба. На пороге появился … матрос. Ну, да, самый обычный матрос. Это ведь с них начинаются все потрясения в горестной стране.
Рука с пистолетом, увы, не маузером, медленно поднялась. Ствол ОЦ-27 насмешливо глянул в мраморно белый лоб царя воров. Грянул выстрел, и пара алых капель, упали на письменный прибор уральского малахита. И тот час, такие же выстрелы раздались из разных концов древнего замка упырей.
За окнами вставало солнце, разгоралась новая эпоха. Просыпалась страна!
04.07.2011г.