Глава 37. «Малыш, как у тебя дела?» http://www.proza.ru/2012/01/09/1506
Анька раз в месяц покупала в военторге, что находился на территории военных частей, немного продуктов, по распределению на каждого работающего: мясо, сосиски, масло, сгущённое молоко. Буквально за неделю до Нового года на войсковую часть-слад, где работала Анька, был выделен ковёр два на три метра. Виктор Викторович отказался, Владислав Николаевич и Мария Дмитриевна отказались тоже. Семья Марии Дмитриевны жила очень скромно, потому что они копили сбережения для постоянного места проживания, которое должно быть ещё не скоро. Все остальные — ещё три пра-порщика и два офицера этой части — тоже отказались. Владислав Николаевич с на-чальником предложили этот ковёр Аньке.
— Хотелось бы, но я посоветуюсь с родственниками. У меня денег недостаточно, — сказала Аня.
Вечером она рассказала Вере Михайловне, что выделенный ковёр на их часть никто не хочет брать и его предложили ей.
— А ты его видела? — спросила Вера.
— Да. Видела, когда мы из столовой шли, зашли в магазин. Мария Дмитриевна и Вла-дислав Николаевич попросили старшего продавца показать нам ковёр.
— Ну как, понравился?
— Да, понравился.
— Тогда бери, если денег не хватит, я займу, постепенно вернёшь.
На следующий день на работе Анька вытащила деньги из валенка, а потом с начальником и одним солдатом поехали, взяли ковёр, заплатила она по тем временам
большие деньги — 650 рублей.
Когда рабочий день закончился, Виктор Викторович отвёз Аньку с её ковром до дома, солдат-водитель занёс этот ковёр в дом.
— Ну вот, Анька, ковёр у тебя есть, когда-то будет квартира, он и пригодится, — сказала тётя Вера.
Новый год Анька встретила в семье Веры Михайловны, тихо, спокойно, по-домашнему. На столе были пельмени, винегрет, салат оливье, отварная горячая картошка, солёные помидорчики, огурчики. Тётя Вера предложила своё домашнее вино, она сделала его летом из вишни, в первый раз и немного. Ушли Надя с Анатолием, Анжелка с Анькой посидели ещё у телевизора и в час ночи отправились спать, а тётя Вера и её муж уже спали.
Первого января к обеду пришла Надежда с мужем, а к вечеру пришла Нина, так что, то сидели за столом, то телевизор смотрели.
В середине января к тёте Вере пришли люди, они жили в съёмной комнате на соседней улице. Пришли к тёте Вере, потому что она и её муж были общительными людьми, а дядя Витя был таксист, и их на квартале все знали.
— Возьмите на квартиру, пожалуйста, наших родственников.
— Да вы что? У меня нет места. У нас моя племянница живёт, — отвечала Вера Михайловна.
— Они у вас поживут только до апреля. Потом купят дом. Будут подыскивать в этом районе.
— Я не знаю, ну куда я их размещу, и сколько их?
— Да это муж с женой из Кутаиси и её племянник.
— Так много?
Вечером уже начали думать, кто где будет спать.
Супружеская пара из Кутаиси — в маленькой комнате, где сейчас спит Анька. Их племянник — на кухне, здесь для него поставят кровать. Виктор Матвеевич, муж тёти
Веры, Анька и сама Вера Михайловна будут спать в другой комнате, там будет две кровати и есть ещё диван. Места для ночлега всем хватит.
Сказано — сделано. Квартиранты, супружеская грузинская пара с племянником, вселились в дом тёти Веры. И тут выяснилось, что мужчины хорошо говорят по-русски, а вот женщина, Мариям, или, как её упорно называла тётя Вера, Мария, по-русски понимала с трудом, а говорить вообще не говорила.
Вера Михайловна пожаловалась Аньке на эту ситуацию:
— Да что я с ней делать буду? Все на работе, дед на работе, ты на работе, её мужики на работе, а она ни слова, ни полслова. Так и будем сидеть друг перед другом как две чурки с глазами.
— Ой, да вы её быстро научите говорить по-русски, — успокоила её Аня.
Вера Михайловна могла научить говорить любого ребёнка, так что эта способность ей помогла проводить время с Мариям. Она показывала ей предметы и называла их по-русски, делала движения и снова комментировала их, рассказывала разные истории и побасенки. Уже через месяц Мариям после таких занятий с Верой Михайловной начала кое-как разговаривать по-русски и неплохо понимать.
Семья грузин ужинала в комнате, где спала эта супружеская пара. Во время еды они при закрытой двери много и громко говорили, говорили так эмоционально, что тётя Вера первое время думала, что ругаются, вот-вот и передерутся. Да так часто, как минимум
два-три раза в неделю.
Потом тётя Вера, дядя Витя и Анька привыкли к этому шуму, и тётя Вера как-то спросила их:
— Что случилось, что ругаетесь?
Квартиранты смеялись в ответ и пояснили:
— Да вы что?
— Просто каждый хочет выговориться первым, вот и стараемся.
— Вы не забывайте, мы же грузины. У нас все разговоры шумные, громкие, как горячие споры.
— Уж если б мы ругались, то вам бы пришлось бежать из дому.
Анне на работе Владислав Николаевич сказал, что для неё выбили место в офицер-ском общежитии, в комнате на пару с одной женщиной, и постепенно, может быть, выделят ей там комнату.
Анька подумала над этим вариантом и отказалась. Она рассуждала: «Что за баба, неизвестно. Мужики заходить будут — это однозначно. Даже если потом комнату выделят, то на всю жизнь общаговской подстилкой офицерской так и останешься».
О том, что для неё командир части выбивал место в общежитии, Анька никому не сказала ни слова, ни полслова, даже своей подруге Нине. Анька осталась жить в тесноте в доме тёти Веры. Много было смешного, много было грустного, много было обидного, но всё-таки жили одной большой семьёй. Правда, грузины готовили отдельно. Но когда они съехали, стало тихо и даже скучно.
Если Нина раньше приходила в гости к тёте Вере редко, то сейчас она стала приходить довольно часто. Племянника Мариям звали Володя. Сами родственники его называли не то Вано, не то Вато. Он был высокий, выше Нины, ростом примерно 185.
Она всё смеялась над ним и говорила ему:
— Нет такого имени Володя, ты Владимир, или Вовка.
— Нет, я самый настоящий Володя, — однажды он так рассердился, что вытащил паспорт и показал. — Вот, смотрите, фамилия вот, а вот имя — Володя.
Анька радовалась за свою подругу, что у Нины появилась новая симпатия в виде этого молодого грузина Володи, но она понимала, что из этого ничего не выйдет. По-тому что Володя был практичный, с большими амбициями и искал только выгодную партию, то есть обеспеченную и богатую невесту. Об этом Анька Нине не решалась рассказать, так как не хотела огорчать свою подругу. Анька решила, что если скажет об этом Нине, то та может понять это совершенно иначе. Пару раз Нина с Володей хо-дили в кино, он её проводил до дома, в итоге у них ничего не сложилось.
Двум разным культурным традициям было поучительно узнавать и просвещать друг друга. Работали муж и племянник Мариям на мясокомбинате. Домой они с работы приносили иногда колбасу.
Муж грузинки говорил и на грузинском языке для жены, и для остальных на рус-ском:
— Всё, смотреть на колбасу не могу. Сначала ел её там бесконечно, но как мы увидели, как делают её, всё, не буду есть.
— Барабаны с мясом и добавками бесконечно крутятся. По трубам на потолке бегают мыши и крысы, поскользнувшись, они падают в эти огромные мясорубки, и их тоже перекручивают, — рассказывал Володя. — Нет, всё, ни за что не буду есть эту колбасу.
— Ничего, пройдёт две-три недели, и снова начнёте её лопать, — спокойно произнесла Вера Михайловна, при этом понюхивая табак.
Слова тёти Веры вскорости и реализовались: квартиранты не только сами стали есть колбасу, но и приносили для своих знакомых, возможно, продавали.
Квартиранты не только в той комнате были громкие и эмоциональные, но и в беседах и в спорах с хозяевами дома были всегда сами собой. При разговорах они не только громко говорили, но и усиленно жестикулировали, если сидели, то вскакивали со своего места, имитировали и пародировали в своих рассказах что-то и кого-то.
Разговоры и споры были разные. Володя, особенно при Нине, рассказывал о гру-зинских семейных обычаях и правилах быта, как современных, так и забытых, старин-ных. Особенно он выделял законы гостеприимства, рассказывал довольно распространённый сюжет или случай. Примерно такой: в одну семью приехали гости, гостили день, другой. Потом один из гостей соблазнил дочь хозяина дома. Узнали об этом позже её братья, поехали в то село к соблазнителю и устроили резню, как бойню кровавую.
Виктор Матвеевич рассказал о законах Севера: для гостя и жену, и дочь не жалко. Малочисленность населения требует такого обычая, чтобы не было вырождения.
— У нас пусть лучше весь род вымрет, но честь женщины, любой, какая живёт как член семьи, важнее всего, — ответил Володя.
Может быть, как знать, Нина что-то и наговорила Володе по поводу Аньки. А Володя оценил её поступок как предательство, а рассказывая о таких традициях, давал ей понять, что Аньку он уважает как сестру, что с ней у него ничего не было и не будет, а при необходимости защитит её.
Иногда разговор между хозяевами и квартирантами заходил о национальной терпимости и любви.
Как-то тётя Вера сказала:
— Нас, русских, казахи не любят.
— А кто вас любит? — спросил Володя.
— Получается, что нас никто и не любит, — огорчённо и удивлённо произнесла Вера Михайловна.
— А где вас, русских, вообще любят? — спросил муж Мариям.
А Володя добавил:
— Вы сами себя не любите. Все вы, русские, живёте по принципу «русский русскому волк».
Услышать такое заключение было очень стыдно и неприятно.
Анька, как всегда, после работы пересаживалась с одного автобуса и следовала на другую остановку, чтобы пересесть на другой автобус.
Стоит на остановке, ждёт автобуса, вдруг слышит — к ней за её спиной кто-то об-ращается:
— Аня, что ты здесь делаешь?
Анька обернулась, перед ней стоит Василий в дублёнке — в то время это было шиком, — с кожаным портфелем в руке.
— Домой еду, — отозвалась Анька.
— И куда? — спросил Василий.
— Да вот через три остановки мне выходить.
— Время у тебя есть?
— Да куда мне торопиться, — удивилась Анька.
— Ну пошли пешком, я ведь на одну остановку раньше тебя должен выйти. Я всё там же, у Виктора, и живу, так что пошли, нам почти по пути.
Шли, рассказывали друг другу каждый о своих личных победах и делах. Анна рассказала, что сейчас живёт у тёти Веры, как в теремке, несмотря на то, что
отказалась от места, с перспективой комнаты, в офицерском общежитии.
Василий одобрил решение Аньки по поводу общежития, рассказал, что у него на работе тоже изменения: у него кроме основной работы, появилась возможность брать ночные дежурства, так что Анька может ему звонить.
Проводив её до самых ворот, Василий простился с Анной, в руке у неё осталась записка с номером телефона.
Глава 39. "Вытаскивать или ушибленную, или мёртвую". http://www.proza.ru/2012/01/11/1596