В 82 году это было. В позднем маршруте я вышел на зимовье в тайге. Постучал. Открыл дед. Я попросился на ночлег. Предупредив меня, что курево не терпит, пустил. Поснедали, чем Бог послал. Стали у буржуйки смородиновый чай пить. Узнав, что я работал на Кольском, а сам из Новочеркасска - рассказал такую историю...
Воевал он на Кольском. Хребет Муста-Тунтури. Там война все годы стояла на одном месте. Как встали в 39 году, так и стояли, покуда немца не погнали. Рассказывает, служил у них в развед-роте казак с Дона. Зимой пошли в поиск. Застала пурга. Наткнулись на закуток в скалах. Снежная пещера естественная. Заползают, а там немецкая развед-группа. Чуть стрельба не началась. Но и те и другие понимали, что любая стрельба и погибнут все. Победителей не предвиделось. Так, наставив друг на друга стволы и сидели. Когда напряжение малость спало - немец показал жестами, что хочет зажечь спиртовку. Кипяток нагреть. Скипятили...Немец знаками предложил кипятка. Было поостереглись, да потом всёж стали пить из двух кружек попеременно. Вдруг один немец на русском языке окликает по имени нашего казака. Тот всмотрелся, да как кинется к немцу. Обнялись и раскачиваются. Все ошалели. Было стволы подняли, да опустили потом. Оказалось - родные братья. С гражданской не виделись, думали оба, что все в роду погибли. Помолчали. Видать слова не складывались. Потом схватились друг друга поносить. Дали знать, каждый своим, чтоб не лезли в их разговор. Дошло и до мордобоя. Подрались. Все замерли и ждали, чем кончится. Кончилось тяжко для всех. Обнялись они с разбитыми мордами и рыдали оба. Так толком и не поговорили. Вскоре и расползлись кто куда. Война не ждала.
Рассказал мне дед эту историю. Посопел, да и говорит...Жалко мне Вас...Казаков. Поломала Вас судьба...Поломала.
П.С.
После случая с братьями, эта пещера стала вне закона войны. Всю зиму она была нейтральной территорией для разведки противников. Условия полярной зимы суровые. Пришлось, чтобы выжить, научиться не убивать больше, чем было необходимо для выживания. Все стороны использовали эту территорию снежной норы в пургу, когда выжить можно было только случайно. Держали в тайне от командования и наши, и немцы. Своеобразное отражение фронтового братства. Хоть и враги, но люди с фронтовой честью. Ведь и тех и других могли командиры заставить и использовать ту пещеру для нанесения вреда противнику, да и самих солдат уничтожить за своеобразное "примирение" сторон. Дошло до того, что немцы стали оставлять приветы в виде спирта и разных необходимых мелочей. Наши старались не отстать. А однажды, под Рождество, обменяли миномётные мины на спирт. Конечно, теперь сей факт разумом охватить нельзя. Но видимо тогда, на грани жизни и смерти, представление о разумном у людей войны сложилось своё, особое. Особое и не постижимое.
П.С после П.С.
Этот текст прочитал донской казак-поэт Меркулов Евгений Юрьевич.
http://zhurnal.lib.ru/m/merkulow_e_j/meeting_on_musta.shtml
Захотелось его произведение выложить в этом же месте. Думаю, что он не обидится.
ВСТРЕЧА НА МУСТА-ТУНТУРИ
(по мотивам рассказа Анатолия Болтенко)
I
В тайге это было лет тридцать назад,
Ну да, на Крещенье как раз, в аккурат.
Я сбился с дороги, и ночь на носу,
Но тут заприметил зимовье в лесу.
А отблеск огня, что мерцал сквозь стекло,
Сулил мне ночлег и еду, и тепло.
Я в дверь постучался - Эй, есть кто живой?
Хозяин! Хозяйка! Не бойся, открой!
Старик отворил - Заходи, коль не вор.
Один уговор - с папиросой на двор!
Всю жизнь ненавидел табачную вонь.
Садись-ка к буржуйке, там жаркий огонь.
Погрейся с мороза. Умаялся, чай?
А я заварю со смородиной чай.
Вот сало, картошка, вот хлеба ломоть.
Давай поснедаем, чем дал нам Господь.
Поели, попили душистый чаёк,
И гутор потёк, как весной ручеёк.
И деду поведал я, кто я таков,
Что род свой веду от донских казаков,
На Кольском работать пришлось пару лет,
Теперь вот попал за Уральский хребет.
Дед кинул полешко в буржуйкину пасть.
- Казак да на Кольском? Ну надо ж совпасть!
Послухай, сынок, наберись терпежу,
Из жизни моей кой-чего расскажу.
II
Хребет Муста-Тунтури знаешь, небось?
А мне в сорок первом служить там пришлось.
У нас в разведроте был тоже донец,
Отчаянный хлопец, отважный боец.
Вот как-то зимою с ним в группе одной
Мы в поиск отправились очередной.
Прошли полдороги, не встретив врага,
Но тут нас внезапно застала пурга.
И мы, чтоб укрыться от ветра чуток,
Средь скал отыскали себе закуток,
Насыпанный снегом естественный грот.
И старший скомандовал - Быстро вперёд!
И надо ж случиться! Вползли туды, глядь -
Разведчики-фрицы сидят. - Не стрелять! -
Успел дать команду бойцам старшина
- Достаточно выстрела, всем нам хана!
Обрушится снег, и тогда до весны
Мы будем тут с немцами погребены. -
Глядим - и фашисты не дражнят судьбу,
Боятся затеять в пещере пальбу.
Вот так и сидим, проклиная пургу,
Стволы наготове, молчим, ни гу-гу.
Когда ж напряженье утихло чуток,
Фашист попросился согреть кипяток,
Спиртовку разжёг у себя в уголке
И снежной воды вскипятил в котелке.
Меж фрицами слышим негромкий галдёж,
Вдруг знаками кажут, мол выпейте тож.
Не брать бы даров от незваных гостей,
Да каждый промёрз до серёдки костей.
Пока переждали бы злую пургу,
Ледышками стали бы, сидя в снегу.
Так, в очередь пили крутой кипяток
И немцы, и мы за глоточком глоток.
Вдруг видим, как фриц изменился с лица,
По имени нашего кликнул донца.
Казак пригляделся, рванулся вперёд
И именем русским фашиста зовёт.
Объятия, слёзы и мат-перемат...
Так с братом нечаянно встретился брат.
В суровые годы гражданской войны
За Врангелем старший ушёл из страны.
А младший за красных тогда воевал,
И каждый другого погибшим считал.
А мы ошалели, никак не поймём -
Стрелять али пусть разберутся вдвоём?
Но нет разговора, и оба молчат,
Лишь брату в глаза смотрит пристально брат.
Потом расходились, как те петухи,
Друг другу в лицо предъявляя грехи.
Но знать дали каждый своим, чтоб опять
Не вздумали их перебранке мешать.
Дошло и до драки, все замерли, ждут,
Что будет в итоге: конец иль капут?
А кончилось тяжко. Разбитые в кровь
ОбнЯлись, рыдая, брательники вновь.
И всё было в плаче: прощенье, укор...
Так толком не вышел у них разговор.
К своим разошлись, вот такие дела.
Тот к фрицам, тот к нашим. Война не ждала.
III
В буржуйке огонь незаметно погас.
Закончил старик свой печальный рассказ.
Сказал, словно вырвал слова из тисков,
- Ох, жалко, ребята, мне вас... казаков.
Вся жизня у вас то стрельба, то гоньба.
За что же вас так поломала судьба?
Январь, 2012
Это стихотворение вызвало дискуссию на сайте "Самиздат". Возникла и тема, как воспринять одного из героев этой истории. Казака в форме вермахта. А у меня размышления ушли несколько в иную плоскость:
Некоторые мысли в контексте этой истории... Память о Северах, о людях и фактах в тех суровых местах повстречавшихся.
Севера как машина времени. Зафиксировали историю так, как она была в те годы. Одно дело видеть ту войну в кино, или представлять, читая тексты о ней. Но там, где человек редко ходит, условия холода Северов и особенности тления человеческих следов пребывания, сохраняют многое до ошеломляющей наглядности. Натыкался я в тех местах и на останки сбитых самолётов, и на останки машин и орудий, и на останки блиндажей и ходов сообщений, выложенных на скальнике из валунов и осколков породы, и на останки пунктов боепитания, даже, на останки брошенного эвакопункта раненных и погибших немцев. И что поражает… Рыбаки, охотники, геологи, погранцы – все научены горьким опытом и не разводят костров в случайном месте. Можно взорваться. В земле густо засеяны разные взрывоопасные предметы. Разводить костёр стараются в старых кострищах. И что Вы думаете? Находились твари, которые делали закладки боеприпасов в эти старые кострища. Были пострадавшие. Видел множество костяков, на остатках носилок и лежаков. Страшно смотреть на эту обнажённую не прибранность смерти солдат. Да, это немецкие солдаты, но ведь и они были чьими-то сыновьями, отцами. И вот кто-то, имея чуть времени, часть костяков захоронил. Видна остаточная насыпь из камней и досочка лежит с выжженной надписью – «Неизвестные немецкие солдаты. Спаси их Господи». А в другом месте видел развороченную братскую могилу наших солдат. Кости вытащены из приямка и брошены на земле. Смесь бытового мусора (относительно свежего), железок военных, дерьма…Копатели наследили. Вот она основная черта разделяющая живых тогда, живущих сегодня. Всегда были и есть люди и нелюди. Логику тех, кто погиб и сгинул в Гражданку, Мировую ещё как-то можно понять. Не принять, но понять. Вот логику пакостников и осквернителей ни принять, ни понять не возможно. Такие вот мысли.