..."Ума не приложу, как этакая любовь
Не смогла победить смерти..." - вот тут-то
Я тебе подмигну незаметно,
Чтобы ты убедилась, что я жив (только,
напоминаю,
Не выдай себя - они
Будут наблюдать пристально).
С.Круглов
«Анна Ивановна, когда получите письмо, не сердитесь на меня. И не думайте, ни в коем случае, что я вас оставил.
Вы ведь только переступили порог нашего класса, я сразу понял – эта девушка стоит дорогого, такая тоненькая, забавная; пальцы заламывали с таким звуком, будто деревянные палочки похрустывали, и на скулах розовые пятна плыли… все перешептывались и посмеивались, а я готов был собой закрыть вас от всех».
Осенние воробьи, похоже, спятили, приросшие взъерошенными комьями к ветке, заглядывающей прямо в открытое окно.
- Брысь! – Анна Ивановна гневно махнула в их сторону рукой. Нахальные твари умолкли на мгновение, с удивлением глядя на тщетные старания сдвинуть их с места, и тут же, забыв об этом, снова включились в шумное обсуждение своих мелочных воробьиных проблем.
«Целый год прошел, а я все вспоминаю, будто это вчера случилось.… А помните, как Калинин подложил вам под классный журнал тощую ящерицу с отпавшим хвостом, и все ждали пронзительного визга и немедленной жалобы директору, а вы лишь округлили по-детски глаза и погладили ее по шершавой спинке так осторожно, мизинцем… В этот момент мне самому хотелось превратиться в ящерицу».
Телефонный звонок. Она вздрогнула, письмо выпало из рук.
- Здравствуйте, Анна Ивановна! Это Лена… нам только что позвонили, сказали, что два дня назад Сашка пропал. Вот идем теперь все его искать, знать бы только, где…
- Господи, что же это такое…
На кухне протекал кран, и мерный стук капель был изысканной китайской пыткой.
«Вы так старались держать меня на дистанции, так пугались обычной дружеской помощи, что мне приходилось делать все как можно незаметнее, тащить тяжелый глобус из учительской в класс до того, как вы переступали порог школы, договариваться с бородатой молочницей о том, чтобы молоко она приносила не в шесть утра, когда вы еще спите (простите меня, дорогая Анна Ивановна… ведь я знаю, что по ночам вы превращаетесь в лягушку), а гораздо позже».
Она ходила из комнаты в комнату, бесцельно, лишь бы двигаться. Наливала кофе и оно проходило сквозь чашку на холстину скатерти. Брала ножницы и наугад, без зеркала, обрезала длинные пряди пепельных волос.
- Это осень… - шептала она и думала с тоской о том, что и в этом городе успела натворить нечто непоправимое.
«А потом я понял – для того, чтобы подобраться к вам ближе и развеять все опасения, я просто должен дать вам возможность стать самой собой. Должен уничтожить то дурное, что держит так крепко, вселяет страх, угрожает и ждет, сидя где-то далеко, в своем логове, управляя вами на расстоянии».
Она сняла трубку, набрала номер и сказала глухо:
- Ты слышишь меня? Отпусти его, он ведь тебе не нужен.
- Не нужен. Но уже поздно. Этот младенец зашел слишком далеко. Да и ты хороша, могла бы догадаться о том, что я не стану с ним играть в игры.
Ань, по моему разумению, ты сильно устала, приходи-ка вечером попозже в тот самый ресторан за городом. Платье черное надень, то, что подарил тебе лет сто назад, помнишь?.....
И снова звонил телефон. И рыдал пронзительным рыданием:
- Анна Ивановна! Сашку нашли, в лесу! Подле него, в листьях, мертвый заяц и утка валялись, а в руках – скорлупа от яйца…. Как же так, Анна Ивановна!.....
«А потом я вернусь к вам, постучу в двери и ничего не скажу, и вы поймете, что все дурное осталось позади и теперь вы свободны».
Было совсем темно, когда высокий худой человек в шляпе зашел в ресторан, славившийся на всю округу вкуснейшими ризотто и паэльей. Заказал столик в самом дальнем углу, дождался тарелки горячего супа с моллюсками, и стоило ему поднести ложку ко рту, как произошло нечто из ряда вон выходящее: вначале на стул, потом на стол, оставляя склизкие следы, шлепнулась речная жаба огромного размера. Тяжело дыша и раздувая щеки, она помедлила секунду, взглянув в самую глубину пустых глаз человека, подпрыгнула и ударила со всей силы перепончатыми лапами о край тарелки.
- Ах! – невольно выдохнули сидящие рядом и сам официант.
Потом была немая сцена, когда, поймав нисколько не сопротивляющуюся жабу, ее вынесли, брезгливо держа за лапу, и вышвырнули за двери, в ночь.
После чего, человек с крючковатым носом резко встал, отшвырнув от себя стол, перчаткой сбросил с плаща на пол налипших моллюсков и вышел из ресторана, громко хлопнув дверью.