30
Почти два месяца ушло на то, чтобы сломить сопротивление моей боевой подруги, и убедить, что шансов свить своё собственное гнездо, в родимом Херсоне, у неё не осталось совсем. Вот уж не думал что Галинка такая патриотка Херсона!
Наконец добро было получено, и в конце февраля я отправился в дальнее путешествие.
Двухмоторный АН-24 разбежался по серой бетонке, взмыл в синее морозное небо, набрал высоту и полетел, над заснеженными полями, на северо-запад. Давненько я не летал на самолёте. Тревожно-приятное ощущение; особенно при взлёте и посадке. Хорошо взбадривает, добавляя адреналина в кровь.
Через два с половиной часа сели, если посмотреть по карте, то примерно как раз посредине между Чёрным и Балтийским морем. Аэровокзал – брат-близнец нашего, херсонского. А снега здесь по более чем у нас.
Рейсовый ЛИАЗ доставил в областной центр, чем-то здорово похожий на родной Херсон. Когда-то, давным-давно, лет сорок с лишним назад, был этот городок назначен столицей Украины,… правда, оккупированной. И, реально существовавший тогда, наш простой советский Джеймс Бонд,… точнее Пауль Зиберт, наводил здесь такого «шороху» на оккупантов, что выдуманный англичанами агент 007 может отдыхать.
Однако это ещё не был конечный пункт моего путешествия. Теперь предстояло прокатиться междугородним автобусом на расстояние, примерно такое же, какое мне приходилось почти целый год преодолевать, чтобы добраться до стоявшего на ремонте «Алтая».
Сначала проехали многотрубный цементный завод и посёлок при нём. Затем крупный железнодорожный узел. Потом пошли сельские пейзажи; а после въехали в старинный городок. Когда-то в древности, его неофициально называли Волынскими Афинами. Тогда это был западный форпост православия и просвещения. Была даже своя академия, в которой получали образование известные нам, из учебников истории, деятели. А иммигрировавший сюда знаменитый первопечатник печатал свои первые светские и духовные книги.
Впрочем, всё это уже в прошлом. А сейчас это обыкновенный сонный районный городишко, прилепившийся к склону холма, полого спускающемуся к грандиозному заливному лугу, рассечённому дамбой, по которой проложено шоссе.
Проехав километра четыре «Икарус» преодолел, наконец, дамбу и оказался в другой области. А местность стала точь в точь такой, как если бы очутиться в сосновом лесу где-нибудь под Цюрупинском или Голой Пристанью.
Вот лес расступился и передо мной, как на витрине, предстал новенький, с иголочки, город с небоскрёбами, в виде нескольких четырнадцатиэтажек. Ощущение было такое, как будто снова попал за границу. Всё такое ухоженное, вылизанное, заасфальтированное и забетонированное.
В принципе так оно и было. Только это не я попал за границу. Это заграница прибыла сюда – строить общую, для всех членов СЭВ , АЭС,
Поляки, наравне с нашими строителями и монтажниками, являлись основной рабочей силой. Здесь же располагался посёлок под названием «Польская зона»; из сборных одноэтажных югославских домиков, и двухэтажных ГДР-овских «берлинов». Были в нём свои магазины, кафе и даже кинотеатр.
По бетонным, похожим на взлётные полосы, дорогам раскатывали чехословацкие «татры»: самосвалы и бетономешалки-«миксеры»; ФРГ-овские автокраны «магирусы»; японские грейдеры, бульдозеры и экскаваторы фирмы «Камацу».
На краю соснового бора расположился комплекс зданий Управления строительства АЭС. Там же, на четвёртом этаже временно квартировала и Дирекция строящейся АЭС; и в частности её отдел кадров. А сама станция находилась в четырёх километрах от города-спутника.
Я уже имел кой-какой опыт общения с кадровиками; поэтому, в отдел кадров не пошел, а путём опроса трущегося в коридоре народа, выяснил, что резервно-дизельная электростанция входит в состав турбинного цеха. Потом пришлось потратить ещё немного времени чтобы найти начальника этого цеха.
Увы-увы! Массовый набор в Дирекцию начался, собственно, с конца прошлого – начала нынешнего года. И всё-таки я опоздал.
— Где же ты болтался, до сих пор? Хоть на дизельной одни только стены, но персонал уже набран. Вот, последнее место, – машиниста ДВС, попросил подержать твой коллега – мариман. Если не объявится через месяц – пришлю тебе вызов, — «утешил» меня начальник турбинного цеха.
Ну, невезуха!!!
В соседний областной центр возвращаюсь глубокой ночью. Поселяюсь на сутки в гостинице со звучным названием «Мир», в довольно уютном двухместном номере. Видать в этих краях сейчас мертвый сезон; поэтому барствую в нём в гордом одиночестве.
Утром спускаюсь вниз, и тут же, в кассе Аэрофлота беру билет на Симферополь. Гулять, так гулять! Слетаем ещё в Крым. Там, недалеко от Керчи, строится ещё одна АЭС. Может там повезёт.
Опять убаюкивающе гудят турбины, а я, прилипнув носом к иллюминатору, пытаюсь, с высоты пяти километров, разглядеть среди лесных массивов и озёр станцию, на которой мне, похоже, не работать, и красавец-город, в котором мне не жить….
Сижу уже больше часа в зале ожидания, на втором этаже херсонского аэровокзала, и жду, с остальными пассажирами нашего рейса, когда утихнет метель, и мы полетим дальше – в Симферополь.
Галинка и не догадывается что я почти рядом с ней. А может плюнуть на всё и – домой? Ну уж нет! За всё уплачено! Нужно добить это дело до конца. Чтобы, как говорил писатель и сильный духом человек: « …не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы».
А вот и посадку на рейс объявили! Все потянулись в накопитель. Снегопад утих, и нашему лайнеру разрешили взлететь.
Сначала внизу проплыла россыпь огней, а потом самолёт нырнул в тёмную ночь, и смотреть стало не на что. Гул турбин убаюкал, и я славно продремал полтора часа до Симферополя.
Из аэропорта к железнодорожному вокзалу прибыл очень вовремя. До отправления поезда Симферополь – Баку оставалось ещё полчаса, и мне удалось взять на него билет….
Часа в три ночи я оказался на перроне железнодорожной станции Семь Колодезей. Крохотный промёрзший зал ожидания. Холод – собачий. Неуютно и спать хочется.
К шести часам утра в зал ожидания подтянулся народ. Оказывается отсюда, прямо от вокзала отправляется на стройплощадку АЭС рабочий автобус.
Крымскую АЭС начали строить примерно в то же самое время, что и станцию, на которой я был позавчера. Однако здесь, как утверждали злые языки, ударными темпами шло строительство лишь личных дач, на берегу Азовского моря. А сооружение самой АЭС откладывалось на потом.
Скорее дела обстояли несколько иначе. В Союзе одновременно было начато столько строек, что на финансирование их просто не хватало средств. Ведь кроме расходов на созидание, приходилось тратиться ещё и на разрушение. Седьмой год страна вязла в «малой» войне стоившей огромных денег…
Побродив по грязи, среди недостроенных корпусов, нашел-таки деревянный вагончик, в котором обитал начальник турбинного цеха. И здесь ничего утешительного! Устроиться на работу – пожалуйста. Но перспектив получения жилья – никаких.
Попутным КАМАЗом вернулся назад. Обратный поезд будет только поздно ночью. Пришлось весь оставшийся день слоняться по райцентру Ленино. Как видим, название у него сильно отличается от названия его же железнодорожной станции.
И вот снова пассажирский поезд Баку – Симферополь мчит сквозь зимнюю ночь…. Выхожу в Джанкое. Опять, в ожидании херсонского поезда, сижу на вокзале в жестком и неудобном кресле, и пялюсь на знакомую пальму в деревянной кадушке.
Де-жа-вю!
На фото из инета Хмельницкая АЭС.
--------------------------
СЭВ - Совет Экономической Взаимопомощи.
Продолжение следует.