Павел Флоренский учил нас довериться благой воле и особо не париться. Жить сегодняшним днем, не строить планов, не расстраиваться по пустякам. Все, что ни делается – все к лучшему (к единственно правильному). Вся нить судьбы нам не видна, а ее отдельные узелки при пристальном рассмотрении не дают ответов, куда ведет дорожка. Все известно и видно только Богу.
Ну и хорошо.
Не знаю, так ли рассуждала Алла Александровна, но действовала совершенно иначе. То есть она планировала и расстраивалась.
Планировала она детей. «От мужчины всей жизни» – прямая цитата.
Сам мужчина был против – не до того ему. Во-первых, карьеру надо строить нешуточную, а во-вторых, законная семья имеется. С двумя детьми: мальчиком шести лет и девочкой четырех. А тут Алла, что ни день донимает, давай, говорит, ребенка родим, очень хочется, а то годы идут, как нахлестанные.
Он ей:
-- Не могу я сейчас.
Она:
-- А когда?
Он:
-- Ну, подрастут Машка с Мишкой, а там посмотрим.
Вот от этого Алла расстраивалась.
Потому что годы действительно шли как неприкаянные. Вчера ей только двадцать восемь было, а сегодня уже тридцать девять с половиной (если честно – тридцать девять и одиннадцать месяцев). Да и он не молодеет, мужчина всей жизни. По имени Теодор Иванович. По фамилии… черт с ней с фамилией.
А маму его величают – Капитолина Евсеевна.
Но мама, будем говорить прямо, за Аллу всегда была, а законную жену не любила. Аллу Александровну же жалела, сочувствовала:
-- Эх, Аллочка, и за что только мука такая крестная.
Простая женщина, душевная.
Потом плакали обе, выпивали по рюмке домашней настойки. Считали сколько Машке с Мишкой лет, выходило – достаточно. Давили с двух сторон и, наконец, Теодор Иванович решился.
-- Давай – сказал.
Давай-то оно, конечно, давай, но не так все просто.
Несколько лет назад, в годы наибольшего женского нетерпения, зачала Алла от Теодора Ивановича ребеночка, но под давлением будущего отца сделал аборт. С тех пор и начались, видимо, проблемы. Как ни старались, не выходило у них. И так и эдак, а результат – ноль целых, хрен десятых.
К врачам обращались, к знахаркам, к экстрасенсам, провидцам и тантрическим колдунам во втором поколении. Бестолку. Совсем, было, отчаялись, но однажды повезло. Или звезды правильно выстроились, или легли в нужный час, или то и другое, но забеременела Алла.
Радости было – не передать. Ходила как именинница. Даже Теодор Иванович возгордился, ничего еще мужик оказывается, в соку и сиропе. И Капитолина Евсеевна веселилась от души.
А где-то на шестом месяце беременности наступила, так называемая, депрессия достижения. Синдром Ротенберга-Альтова. Может и не он, но только пригорюнилась Алла, испытывая непереносимое отвращение к материнству. Ощущая плод в животе как инородный объект, навязанный ей, отнюдь, не благой волей. Как ненужный придаток.
-- Не хочу – сказала – ничего. До такой степени не хочу, что ненавижу. Как представлю, что оно там шевелится, так плачу.
Вот такие дела.
Долго с ней разговаривали близкие люди, увещевали.
Подруга Рая объясняла:
-- Да ты что, Аллочка, материнство – это счастье. Вот родишь и поймешь. Прижмешь к себе кровиночку, вдохнешь запах и не пожалеешь.
Вроде, полегчало.
Затем родила, как полагается, хоть и в годах роженица, но обошлось. Потом в палату дитя принесли, мальчика. И точно, все как подруга обещала, прижала, вдохнула и поняла – мое родное. Ребенок – на загляденье. Крепкий розовый, орет как паровоз. Короче, красавец.
Теодор Иванович как десять лет скинул, бегает, суетится, везде успевает, не нарадуется. Старшие дети-то уже выросли, Мишка институт закончил, а Машка заканчивает, вот он все внимание и отдал младшенькому. Забросив, к слову сказать, законную жену окончательно, как старый валенок. Он и раньше-то не много на нее внимания обращал, а теперь почти все время с Аллой и мальчиком проводит, которому, за всеми делами неотложными, исполнилось уже полтора года.
Решили это дело отметить, пусть непонятная дата, но так им, после рождения ребенка, хорошо живется, что по любому поводу хочется пир закатить. Позвали друзей самых близких, Капитолину Евсеевну, накрыли стол, накупили подарков и сели праздновать.
В середине праздника ребенок и упал. Стоял-стоял, улыбался-улыбался, а потом упал в обморок.
Перепугались все страшно.
Бегали, кричали, вызывали «Скорую помощь», успокаивали Аллу, давали нашатырь Теодору Ивановичу. Дули ребенку в глаза, брызгали водой и причитали. Потом приехала «Скорая» и малыша вместе с матерью и, напросившимся с ними отцом, увезли в больницу. Аллу с мальчиком уложили в палату, а Теодору Ивановичу велели идти домой и звонить узнавать не раньше завтрашнего обеда.
-- Как же так? – спрашивал он.
Но никто ничего не отвечал. Да и кто там что ответит.
Когда позвонил, сообщили, что диагноз пока не ясен. И на следующий день то же самое. И на другой. А через пару недель поставили – рак мозга.
Прожил малыш после этого полгода.
А Теодор Иванович – полтора.
А Алла жива до сих пор, что хорошо в любом случае.
И Капитолина Евсеевна жива, (но не очень здорова).
И дети от законного брака.
И жена Теодора Ивановича со штампом в паспорте.
В общем, почти все живы.