Как известно, любой россиянин, столкнувшийся с армейской службой – хоть кадровой, хоть срочной – мгновенно понимает, что он попал в некое другое государство, в котором превалирует свой язык, называемый в армейском простонародье - «командирским». Расшифровку, что под ним понимается, умышленно не привожу, ибо это пишется для тех, кто служил.
Однако, где-то на 25 году службы в армии, пришлось усомниться в правильности термина «командирский». Дело происходило так. В аппарате Минобороны буквально рогами столкнулись два главных управления: артиллерийское и бронетанковое. Предметом столкновения явился выбор вооружения для очередной боевой машины пехоты. Артиллеристы придерживались направления дальнейшего совершенствования гладкоствольного 73 мм орудия БМП-1, танкисты – радикального изменения оружия БМП за счет установки новой автоматической 30-мм пушки. В принципе артиллеристы к тому моменту уже допускали ограниченное количество в войсках и такого вооружения на БМП, но только как средства противостояния вертолетам и самолетам противника.
Количество опытных образцов позволяло сформировать на базе Таманской дивизии две условных роты (по три машины в роте) БМП с различным вооружением.
В районе так называемой «деголлевской» вышки была построена на глубину 8 км оборона вероятного противника, которую правдами – неправдами удалось насытить реальными целями (танками, пушками, окопами и т.д.). Представить себе ситуацию наступления мотострелковой роты (без танков) на подготовленную оборону конечно невозможно, но сравнить вооружение представлялось оправданным.
При этом во весь рост встала проблема документальной фиксации действий каждого экипажа, кто увидел цель, дальность до нее, чем и сколько стрелял и т.д. Необходимых технических средств для полной оценки не оказалось. И тогда-то одна светлая голова из ленинградского ВНИИТрансмаша предложила все машины оборудовать переносными магнитофонами, включая пункт управления. Сопоставив результаты поражения целей с расшифровкой внутренних команд и звуками от применяемого вооружения, времени движения в конечном счете представлялось возможным дать сравнительную оценку двух комплексов.
Результаты оказались в пользу 30 мм автоматической пушки, что было впоследствии подтверждено результатами действий 40 армии в Афганистане, которая по результатам использования всего 12 БМП-2, обратилась с просьбой о замене всех БМП-1 на эту машину.
Но сейчас не это главное. Как оказалось, что при расшифровке записей включение любой магнитофонной записи в ленинградском институте не позволяла сотрудницам оставаться на своих рабочих местах и они как ужаленные пробками вылетали за двери лаборатории: основным языком общения в стрессовой ситуации во всех экипажах оказался «командирский».
Однако, учитывая то обстоятельство, что экипажи БМП состояли только из «срочников», еще не успевших овладеть оным языком в армии за незначительное время пребывания, то надо констатировать о глубоких народных, межнациональных корнях этого языка, в большей мере имя которому надо бы дать – «отечественный», а не «командирский».