Перевозчик

                1.

        Фириус Бартон, придя на работу, не стал немедленно наливать себе чай-кофе, как сделал бы всякий нормальный охранник. Кинув рюкзак в будку, присел в её тени. Задумался. Причём, о таких вещах, о которых вряд ли когда думает охранник предприятия. Фириус Бартон, худощавый, рыжеватый, внешне ничем не отличался от самого обычного среднего человека лет 30 – 35, а может, и 40 – трудно понять по виду. Вот только глаза его, скрытые обычно тёмными стёклами очков были необычно яркими. Но только кто в них смотрит, в эти глаза? Кого интересует малозначимый ночной сторож!? Все в городе, хоть как-то знакомые с этим человеком, могли сказать о нём в основном одно и то же. В данный момент, вроде бы, не женат. Детей не наблюдается. Доходы, как у всякого охранника, курам на смех. Не пьёт, не курит. Не склочничает, не жалуется начальству. Не замечено, что имеет нетрадиционную ориентацию и иные какие-либо особенности. Нет заметных отклонений и вредных привычек – словом, одни только "не". Скучная, сонная, ничем не примечательная  личность, несмотря на экзотическое имя.
    Сквозь тёмные стёкла очков Фириус провожал взглядом заходящее за дома солнце. Его смена закончится, как обычно, утром, когда придёт сменщик. За его спиной уже пищали кнопки сигнализации, устанавливаемой в здании, гремели ключи. Из подземного гаража тяжело и важно выехал автомобиль начальника предприятия. Начальник, сидящий в нём, тоже тяжёлый и важный, покровительственно кивнул охраннику и выехал за ворота. Автомобиль взревел и унёсся в клубах пыли. Последний из оставшихся работников закончил, наконец, установку сигнализации, сдал охраннику тяжёлую связку ключей и двинулся к выходу.
    - Привет, ночной директор! – улыбнулся он Фириусу. Похлопал его по плечу, сел в машину и уехал.
    Фириус запер ворота. Наконец-то настала столь любимая им тишина. Тишина и уединение – это то, что он любит больше всего в этом мире. Из-за них-то он и работает охранником, невзирая даже на низкую зарплату. Этот человек слишком много повидал и прочувствовал в своей жизни. Потому и полюбил тишину и уединение. Потому и не может переносить офисную суету, политические игры, финансовые манипуляции, пустоту и трескучесть бессмысленных слов. Ему довелось более чем близко познакомиться со смертью и слишком хорошо узнать, как легко она обрывает иллюзорную людскую власть, богатство, престиж и прочие социальные ужимки.
    Фириус не торопясь зашёл в будку, снял, наконец, очки. Достал из рюкзака и включил ноутбук. На экране не возник ни боевик, ни детектив, ни эротика, и даже не игра в танки, как у всякого нормального охранника. Нет, из ноутбука зазвучала очень странная мелодия.
    Негромкая и необычная, эта мелодия была подобна столь любимой им тишине. Казалось, она поднимается с ветром к темнеющему небу и спускается  в глубины неведомых вод. Эта мелодия уводила мысль туда, где в недрах земли клокочет яростное пламя. Тональность снижалась, приводя в поля, покрытые желтеющими костями. Из костей поднимались цветущие заросли – буйное царство жизни.
    Мелодия провела резкую черту между шумом и суетой дневного города и тишиной запертого на ночь предприятия. Под эту мелодию на город опускалась ночь. Фириус встречал ночь, как радушный хозяин встречает долгожданную гостью. И ночь приветствовала его. Ночь располагалась, как дома. Ночь укрыла прохладным плащом росы корпуса зданий, легла на асфальтовое поле опустевшей наземной автостоянки. Ночь окутала туманом несколько деревьев, приютившихся на краешке этого поля. Ночь слилась с необычной мелодией, со светом полной луны, с лучами звёзд. И теперь до самого утра территория обычного городского предприятия превратилась в территорию волшебства и тайны. Даже резкий телефонный звонок не смог разорвать возникших чар. Звонок был обычный - служебная проверка.
    - Фириус Бартон. На объекте всё нормально, - доложил охранник.
    Это привычно-автоматическое действие не нарушило его концентрацию на необычной мелодии и столь же необычных для среднего человека ощущениях. Он удобно откинулся в кресле, положив ноги на соседнее кресло. Прикрыл глаза. Медленно поднял руку, но рука осталась расслаблено лежать на подлокотнике кресла – поднялась лишь её тень. Так же, как рука, тень Фириуса  привычно поднялась из его расслабленного тела. Сознание не уснуло, оно стало ярче и насыщенней, сконцентрировавшись в теневом двойнике. Незримый для простого глаза, Фириус Бартон шагнул за порог будки.
    Всё неуловимо изменилось перед его глазами, хоть всё осталось, как было. Та же производственная территория, офисное здание, стоянка перед ним. Но одновременно всё стало другим. Луна будто приблизилась. Огромные близкие звёзды пересекались лучами в бездонном небе. Ускользающие фантомы сотрудников, хрономиражи, неуловимо проскальзывали в окнах офисного здания. Перед Фириусом предстал Мир Теней – другая сторона мироздания. Фириус оглянулся: там, в кресле внутри будки вздремнул (казалось бы) ночной охранник. А что ещё делать охраннику ночью на территории запертого предприятия, обнесённого высоким забором с сигнализацией и видеокамерами, расположенными через каждые пять метров? Постояв немного на пороге, Фириус Бартон шагнул в свою вторую, главную жизнь.


    Он двигался, по внутреннему двору, почти не касаясь нагретого за день асфальта, и ни одна из видеокамер не отслеживала его путь. Лишь местный кот, деловито спеша вдоль забора, остановился и проводил глазами только ему видимую тень.
    Автостоянка, днём забитая машинами, теперь была пуста и похожа на застывший серый пруд. На краю этого "пруда", на сером асфальте, стоял не видимый ни людьми, ни камерами, служебный транспорт Фириуса Бартона, перевозчика "Службы Харона".
    Фириус, как большинство перевозчиков, придал своему транспортному средству тот вид, который сам выбрал (а это нетрудно сделать в пластичной материи Мира Теней). Перевозчики, как известно, выбирают по своему вкусу самые разнообразные варианты внешних видов средств передвижения. Некоторые придерживаются классической формы речной лодки, которой в своё время пользовался ещё сам основатель. Иные предпочитают формы венецианских гондол, китайских джонок, индейских каноэ и так далее. Любители экзотических форм (обычно новички) любят придавать своему транспорту вид огнедышащего дракона, атомного ледокола, или сверхзвукового самолёта. Но на практике такие выверты всегда оказывались неудобными и неманёвренными, поэтому опытные перевозчики традиционно предпочитали малые формы. У тех, кто не отличающихся особой фантазией, могла оказаться и самая заурядная моторка. Фириус Бартон, одно время увлекавшийся историей, создал себе уменьшенную копию ладьи древних викингов. Ладью он назвал "Норна" (в скандинавской мифологии – богиня судьбы).
    "Норна" дремала на краю влажной от росы автостоянки, как на серой воде, дожидаясь хозяина. Фириус любил свою "Норну" и относился к ней, почти, как к живому существу. С годами "Норна" стала, будто, частью его самого и в некоторой степени одушевилась. Она даже сама активно впитывала в себя энергию людских толп. За весь суетливый день с его заботами, взволнованными деловыми и неделовыми разговорами, ссорами из-за места парковки, незримая людскому глазу "Норна" заряжалась энергией полностью.
     Фириус отвязал служебный транспорт, внимательно осмотрел перед дорогой. Обеспокоено глянул, что Луна уже поднялась над дальними высотными домами: рабочая смена началась. Пора приступить к работе.
     К основной работе.
     Фириус легко запрыгнул в ладью, достал из-под сиденья служебный переговорник. Как только его внимание коснулось переговорника, в сознании прозвучала мысль, которую можно было ассоциировать с приятным женским голосом:
    - "Служба Харона" слушает. Доброй ночи.
   Ответил он привычным спокойным голосом-мыслью:
    - Это я, Фириус. Доброй ночи, Дейра. Заступаю на смену. Срочные рейсы имеются? Или можно пока что пускаться в свободное плавание?
    - Какое там свободное плавание, Фири! – рассмеялся голос-мысль. – одиннадцать перевозчиков сегодня не вышли! Босс чуть с ума не сошёл, собрался уже сам сесть в своё корыто и отправиться в рейс.
    - А что, раньше наш старик был перевозчиком, хоть куда! До сих пор про него ходят легенды и мифы, - улыбнулся Фириус. – Так куда направляться для затравки?
    - Для затравки прямо недалеко от тебя есть пассажир совсем свеженький. Только что перешёл границу Мира Теней не в положенный срок. Весьма активен, хоть пока только в пределах собственной квартиры. Но от такого только и жди каких-нибудь выходок. Короче, прихватишь его, а там я тебе ещё работёнки подброшу.  Квадрат 9368, сектор А-11, высотный дом на углу. Второй этаж сверху, четвёртое окно от северо-восточного угла на север. Имя: Арик Грассман. Степень самоосознания  0.3. Ну, всё, мне некогда – тут, в диспетчерской, тоже дел хватает.
    Переговорник отключился. Куртка охранника преобразовалась в униформу перевозчика – просторный и удобный чёрный плащ с многочисленными карманами и капюшоном.
     Белый туман, повинуясь мысленному приказу перевозчика, сгустился из пространства и закружился вокруг "Норны", сворачиваясь воронкой. Фириус оттолкнулся веслом, ладья отделилась то ли от серой воды, то ли от асфальта автостоянки и вплыла в воронку кружащегося тумана. Воронка свернулась узким тоннелем с бегущей лёгкой водой, или струящимся сгущённым воздухом. Течение подхватило ладью и, согласно законам природы Мира Теней, понесло ввысь. Поток влился прямо в звёздное небо и рассредоточился в мерцании лунного света.
    Конечно, можно было бы и не подниматься в такую высь, раз пассажир совсем рядом, всего-то через квартал. Но удержаться от хотя бы кратковременного ощущения скорости Фириусу всегда было очень трудно. Он привычно глянул вниз. Внизу темнело море. "Норна", будто застоявшийся конь, выпушенный из стойла, разогналась с непостижимой скоростью. Само пространство расступалось перед ней, из-за чего со стороны она походила на светящийся шар. "Норна" прорезала мокрые слои облаков и бешено вынеслась на дневную сторону Земли. Фириус сделал крутой реверс, сверился с картой и навигатором, не сбавляя при этом сумасшедшую скорость. Освещённая сторона скрывалась за выпуклым земным боком. "Норна" снизилась к облакам. Сбавила скорость и поплыла по облачному морю, подсвеченному полной Луной. Внизу, в разрывах облаков, тёмные горы прорезались едва взблёскивающими лентами горных потоков. Фириус невольно закутался в плащ, хоть в своём теневом теле почти не ощущал сырости и холода. Он ещё немного снизился, обогнул снеговую вершину и подкорректировал направление. В Мире Теней время является понятием относительным и течёт по другим законам. Поэтому в Мире Людей его путешествие заняло не больше нескольких секунд. Не исключено даже, что и нескольких секунд со знаком минус. Внизу показался его город. Ещё немного, и вот он, квадрат 9368 - точно под ним.
    Уже который год работал он перевозчиком "Службы Харона", а всё не мог привыкнуть к той красоте звёздного неба, которая бывает лишь в Мире Теней. Внизу город отдыхал от дневной суеты. Как сытый паук переваривал он выработанную за день живыми существами энергию страстей и желаний, любви и ненависти, радости и горя. Но всё это внизу. А здесь, высоко над крышами домов – лишь ветер и чистые потоки лунного света омывали борт ладьи.
    Сектор А-11. "Норна" снижалась падающим листом. Высотный дом на углу двух улиц. Из Мира Теней, где стены и потолки не являются существенной преградой для зрения, дом казался странным прямоугольным  муравейником. Или этажеркой с множеством мелких кукол, предметов и разноцветных лоскутков. Второй этаж сверху, четвёртое окно от северо-восточного угла. Отталкиваясь от упругих воздушных струй, он аккуратно подгрёб к самому окну, заглянул в него.
    В квартире царила суматоха. Горестно рыдала какая-то дама, всхлипывал мужчина, бессмысленно бегая из угла в угол. Никто не отвечал на беспрерывно звонивший телефон. Лекарственный запах слоился в тяжёлом воздухе. Врачи со стандартными соболезнованиями, выходили из квартиры. Старческое тело недвижно застыло под ненужным ему теперь одеялом. Жизнь окончена. Живым останутся хлопоты о похоронах, принятие соболезнований, печаль и траур. А потом жизнь вернётся в нормальную колею, как и положено.
    Из Мира Теней люди в квартире казались Фириусу размытыми силуэтами, и он плохо различал их лица. Он пришвартовал к балконным перилам "Норну". Привычно пройдя сквозь стекло, он вошёл, никем не видимый.  В комнате были только обитатели Мира Живых. Больше никого. Фириус заглянул в гостиную, в ванную. Пусто.
    "Опять, что ли, придётся разыскивать пассажира?", - с досадой подумал перевозчик но, просканировав взглядом квартиру и пространство вокруг, он заметил его.
 
 
    Старик в полосатой пижаме рассеянно сидел на кухне у пустого стола. Посидев, он тяжело поднялся - его тень ещё хранила память о болезни. Шок смерти ещё не прошёл, потому он и потянулся к шкафчику, где стояла початая бутылка коньяка – снять напряжение. Старик не вполне понимал, что с ним происходит. То ли спит он и видит сон, то ли уже не спит, и это уже совсем не сон, а кое-что похуже. Его даже не удивило, что рука легко прошла сквозь дверцу шкафчика. После того, как рука неоднократно проходила также и сквозь бутылку, старику удалось, наконец, неуклюже схватить горлышко её теневого двойника. Взяв таким же манером стопку, старик тяжело опустился на табурет. С удивлением увидел появившегося в дверях незнакомца.
    - Арик Грассман? – почти утвердительно спросил Фириус.
    - Он самый, - медленно ответил старик, разглядывая вошедшего и его длинный чёрный плащ с капюшоном. – Никогда не верилось в эти байки, а вот поди ж ты!  Да ты, никак, и впрямь ангел смерти?! А коса тогда где?
    Фириус улыбнулся:
    - Косу мне не положено. Да и не ангел я совсем – простой перевозчик.
    - Ну садись, перевозчик, выпьем по сто грамм, поговорим за жизнь. А то с детьми мне, похоже, поговорить уже и не удастся. Не слышат они меня, хоть ты что!
    - Сто грамм не буду, - сказал Фириус твёрдо. – Я на службе, а кроме того, за веслом. Не положено.
    - Всё-то тебе не положено! – усмехнулся старый Арик. – Косу не положено, сто грамм не положено… А ещё ангел смерти!
    - Да никакой я не ангел, - рассмеялся Фириус, однако, сам не зная почему, присел за кухонный стол. Старик уже разлил по стопочкам коньяк - постепенно это стало получаться у него довольно уверенно. Затем он тяжело поднялся, пошарил в поисках закуски в пакетах и хозяйственных сумках, наспех брошенных возле холодильника. Его руки легко проходили сквозь хлопчатобумажную ткань сумок и с трудом – сквозь полиэтилен пакетов.
    В соседней комнате, наконец-то ответили на непрерывно звонящий телефон, слышимый отсюда, из Мира Теней, как отдалённый звон колоколов. Приглушённо, будто из дальней дали, звучали истерические рыдания, слышались нервные восклицания.
    - Дети расстроились, - покачал головой старый Арик. – Надо же, как оно всё получилось! Сердчишко, видишь ли, прихватило. Давно был непорядок, потом всё ухудшалось, ухудшалось, пока совсем скверно не сделалось. Мне-то теперь легче, боль прошла, с дыханием нет затруднений… Или я вообще не дышу? Но их-то как жаль! Но, скажу между нами, до чего ж надоели они со своими врачами! А своими охами-ахами достали по самое не могу! Я вот вроде как скончался, а вроде и с тобой тут болтаю – стало быть, жив. Как-то это странно, никогда в такие байки не верил. А теперь вот… Помниться, кто-то говорил, будто должен быть какой-то туннель какой-то со светом. Это что, тоже не байка?
    - Не совсем байка.
    - И где же он тогда?
    - Должен быть, - терпеливо объяснил Фириус, - если переход  происходит в положенное для данного индивидуума время. Вы должны были еще, как минимум полгода мотаться по больницам, продлевая тем самым свою жизнь. И только после этого пришло бы время. Тогда бы и был туннель. Со светом, как положено. А так произошёл сбой в Системе…
    - Сбой в Системе, говоришь! – нахмурился старик. – А шла б она, твоя Система, в самую глубокую задницу! Это, чтоб меня врачилы ещё целых полгода мариновали в своей *** больнице! И чтоб валялся бы я там с их *** капельницами! Да к тому ж ещё медсёстры, девки молодые, с горшками бы вокруг меня бегали! Брр!!! Это чтоб мне, отставному офицеру десантных войск, вот так закончить свои дни!!! Нет уж, фиг вам всем с вашей *** Системой! – старик сделал две фиги и покрутил ими во все стороны.
    - Но ты, служивый, не обижайся, - неожиданно смягчился он. – Ты работу свою делаешь. Давай ещё по одной. Так что там дальше-то с этими твоими туннелями?
   - Да я не обижаюсь, - улыбнулся Фириус. – В моей работе иногда и не такого наслушаешься! А с туннелями… Те, кто схватывается тем, что люди воспринимают, как туннель, тому перевозчики не нужны. Они сами добираются, куда положено. Но если люди, или животные неприкаянно бродят по Миру Теней, то мы, перевозчики, доставляем их по месту назначения. Чтоб порядок в Системе не нарушался.
    Перевозчик нахмурился, неожиданно вспомнив свою вчерашнюю рабочую смену. Он выехал за известным профессором Дворжецким, в лаборатории которого взорвался баллон с кислородом, прервав изыскания и жизнь этого светила науки. Перевозчик разыскал светило, забившееся под лабораторный стол, вытащил оттуда и усадил в ладью. Он уже собрался отчалить, когда почувствовал чей-то тяжёлый взгляд. Фириус обернулся и увидел обезьяну. Несмотря на то, что обезьяна так же, как и светило науки, перешла в Мир Теней, тонкие струйки крови не переставали бежать по её щекам и глазам от электродов, внедрённых в голову. Взгляд обезьяны был полон чисто человеческого страдания и такой же ненависти. Фириус поманил её, чтобы тоже посадить в ладью. Но несчастное существо, увидев там профессора, в ужасе метнулось в разрушенный пролом стены и скрылось. Несколько раз в течение этой ночи перевозчик возвращался сюда, надеясь всё же отыскать обезьяну, помочь ей, отвезя за Реку Забвения. Но безуспешно. Эфирорадары "Службы Харона" несколько раз обнаруживали её мечущуюся тень, но всякий раз она ускользала. Наконец она затерялась в бетонных джунглях мегаполиса Теней, пополнив ряды различных неподконтрольных Системе и неподдающихся учёту сгустков энергий.
    И всё бы ничего, но этот человеческий взгляд, взгляд ненависти и боли, преследовал перевозчика до сих пор. Явственно вспомнив его сейчас, Фириус подумал, что наука и прогресс помимо блага неизменно рождают зло, которому нет оправдания. И ещё он подумал, что человечество - огромное многоглазое, многорукое, многоротое существо, непрерывно пожирающее горы мяса, выпивающие реки молока, глотающее тонны таблеток – это существо всегда предпочтёт не видеть того, на чём именно основаны все эти его легкодоступные блага. От этой мысли какой-то неважной вдруг показалась Фириусу его работа, этот вчерашний профессор и этот старик на кухне, всё ещё роющийся в пакетах.
    Роясь в пакетах, старик говорил:   
    - Пока я болел, в холодильнике ничего не осталось. Дочка, вот, сообразила прихватить какие-то кастрюльки из дома – хозяйственная она у меня! Но что-то ничего путного я в тех кастрюльках не вижу – второпях, видать, собиралась. Я-то специально детям вкручивал, что у меня только насморк, чтоб они своих *** докторишек не созвали! Только когда я на телефон не смог толком ответить – речь отнялась – тогда-то они и догадались, примчались. Да, видать, поздно. Не знаю, что делать с ними, с детьми – они ведь расстраиваются, а меня не слышат, не видят. Нет меня!!! Я вот тебе честно скажу: если б ты не появился, меня бы, наверно, жуткий страх взял - даром, что я отставной офицер-десантник. Курью ножку будешь?
    - Курью ножку не буду, я вегетарианец.
    - Чтоб ты провалился! Не знаю тогда, что тебе дать закусить. Салат возьми, больше нету ничего.
    Вытянув из кастрюльки с бульоном образ курьей ножки, Арик тяжело сел к столу.
    - Салат сам накладывай, я больной человек, у меня сердечный приступ. Ну, вздрогнули! За жизнь!
    -  И за смерть! - поднял стопочку перевозчик.
    Тень старика не без удовольствия втянула коньячный аромат в свои теневые глубины. Арик откусил образ холодной куриной ляжки из бульона, отчётливо представил себе её вкус, поморщился и спросил:
    - А звать-то тебя как? А то сидим-выпиваем, уже знаю, что перевозчик ты, а не ангел смерти. А вот, как звать, ещё не знаю.  Фириус, говоришь… Странное имя. Впрочем, и работёнка у тебя тоже очень странная. Платят-то хорошо?
    - Да как сказать, всё относительно, - улыбнулся Фириус, постепенно начиная чувствовать симпатию к старику. -  В такой работе и плата совсем другая, несоизмеримая с обычной.
    - Это как же? Манной небесной, что ли платят?
    - Повышением уровня возможностей.
    - Чего только не бывает! – покачал головой старик и налил ещё по стопкам. - А куда будешь меня перевозить? В ад я, вроде, не заслужил – честную жизнь прожил, хоть воевать приходилось, и не одну жизнь довелось прервать. Но, так ведь на то я и был военным. Я, знаешь, где воевал?!.. Но и в раю меня, наверно, тоже не очень ждут: грешки за мной водятся, как и за всяким человеком. А старушка моя дожидается меня там, или как? Она уж лет десять, как почила. Может она там, в раю, себе какого-то другого деда нашла?
    В кухню вошли двое, видимых из Мира Теней, как два неясных расплывчатых силуэта. Пышногрудый силуэт тяжело опёрся о холодильник.
    - Дочурка моя, - не без нежности сказал Арик. – Жаль оставлять. Но о ней есть, кому позаботиться - муж хорошо зарабатывает. Внучат у меня двое – вот их не знаю, как оставлю...!  А сын у меня инженер на большом заводе, женат, а детей нет. Но не видят же, не видят они все меня теперь!!! Ещё, когда врачи здесь были, поднялся я с кровати, смотрю - а они не реагируют. Никак! Я поначалу сильно психанул: тормошил их без конца, прямо в ухо им орал. Потом понял: нет меня больше для них. Нет – и всё!!! Потому сейчас и выпиваю с тобой – чтоб не так жутко было. Я-то не пью обычно.
    Силуэт стариковой дочери, не видя, не слыша, не чувствуя беседующих за столом, налил дрожащими руками воды прямо из-под крана - запить очередную таблетку успокоительного. Внизу у подъезда слышались звуки подъезжающих автомобилей, хлопали дверцы, звучали возбуждённые голоса.
    - Ну вот, родственники понаехали, - проворчал Арик. – Зятёк, не иначе. Да ещё, конечно, невестка сейчас примчится: она считает, что без неё нигде ничего не обойдётся. Сестрицы прикатят. А мне ни до кого из них не достучатся всё равно. Начнутся сейчас плачи-вопли, утешения, соболезнования, прочая бессмыслица.
    - Так поехали отсюда, - предложил Фириус.
    - А может, внука и внучку по дороге заедем поглядеть, а? – попросил старик. – Никого не хочу видеть, только их.
    - Нет времени.
    - Да они тут совсем рядом. Через два квартала. Мне б только глянуть на них! Ну, как человека же прошу! Ведь выпивали же вместе!
    Перевозчик покачал головой:
    – Ладно, мимо окон проплывём, так уж и быть. Но большего не обещаю. Всё, собираемся.
    - Может, ещё по одной? На посошок.
    - Слушай, дед, меня ж из-за тебя из "Службы Харона" выгонят. Да и тебе тоже лучше в трезвом виде прибыть к месту назначения. Пошли уже, пошли, ладья ждет.
    Судорожный звонок в квартиру прорезал тяжёлый воздух. Как и предвидел старый Арик, в доме появилась родня с шумными слезливыми соболезнованиями и преувеличенно громкими всхлипываниями. Фириус твёрдо взял Арика за руку, прямо сквозь родственников повёл к балкону и дальше, сквозь балконную дверь. Из Мира Живых смутно долетали обрывки слов: "морг, кремация, завещание, заказ автобуса, некролог". Слово "завещание" звучало чаще прочих и всё громче, явственно накаляя атмосферу. Обе тени, чувствуя огромное облегчение, очутились на свежем ночном воздухе.
    "Норна", пришвартованная к балконным перилам, покачивалась в мареве лунного света. Перевозчик усадил пассажира на корму, отшвартовался, оттолкнулся веслом от балкона. С восходящим потоком воздуха ладья взмыла круто вверх. Старик, перегнувшись через борт, изумлённо смотрел с небес Мира Теней на свой дом.
    - Надо же, где я прожил последний десяток лет! Бывало: тихо так в квартире, нет никого,  и чувствовалось, будто я один-одинёшенек во всём мире. А на самом деле, оказывается, в каком курятнике проживал! Квартиры – как клетки с курами на птицеферме, довелось видеть как-то раз такое. Только вместо проволочных сеток – бетонные перегородки. А отсюда, с небес, посмотришь – точно проволочные сетки!
    - Ты умный, дед, - с уважением сказал Фириус, - раз видишь такое. Большинство не видят. Но не во всех зданиях так. Ладно, внуки-то где? Раз уж обещал – выполню.
    Арик, приглядевшись, указал на дом внизу, через несколько улиц от его дома. Ладья широкими спиралями пошла на снижение. Ветер Мира Теней со свистом проносился сквозь старика и Фириуса. Ветер развевал рабочий плащ перевозчика. Откинулся капюшон, светлые волосы летели по ветру. Трепетала полосатая пижама пассажира. Фириус затормозил веслом, ладья подплыла к угловому окну дома.
   Сквозь занавески Арик видел размытое, нечётко видимое из Мира Теней лицо спящего подростка. Тот, словно почувствовав взгляд, заворочался в постели и вдруг сделался более отчётливо видимым. Мальчик встал и направился навстречу деду, явно видя его.
    - Неужели он тоже..., как я?!! – испугался Арик.
    - Нет, он просто спит. И видит нас в своём сне, - успокоил его перевозчик.
    - Привет, дед, а ты чего, тоже на дзюдо пришёл учиться? – спросил мальчик.
    - На какое такое дзюдо? – удивился дедушка.
   Оглядевшись, он увидел, что находится в спортивном зале. Под руководством тренера боролись друг с другом десяток подростков. Все они были очень нечёткими, расплывчатыми, с неразличимыми лицами.
    - Мы в его сне, - шепнул Фириус.
    Старик только крякнул, крепко расцеловал внука и быстро вышел из спортивного зала, оказавшись сразу на корме ладьи. Несколько минут он сидел молча, держась за сердце. Казалось, старик тяжело дышит, если это можно было назвать дыханием.
    - Внучка, - прохрипел он, наконец. – Внучка…. Я только гляну…. Разок только.
    Семнадцатилетняя девушка появилась на корме ладьи рядом с дедом. Она выглядела намного ярче и отчётливей, чем её брат.
    - А я ведь знаю, что ты пришёл попрощаться, - сказала она печально. – Мама помчалась к тебе вся в слезах. Я тоже хотела поехать, но она не пустила.
    Развевающийся плащ перевозчика задел внучку по лицу. Она с удивлением и даже с испугом посмотрела на Фириуса.
    - Вы ведь не увезёте дедушку, нет? Ведь этого же не может быть, это же сон!!!
    - Увезу, - сказал перевозчик. – И не я виной тому, что его не будет больше среди вас. Просто его тело сломалось. Оно не может больше нести в себе его сознание. А что делать деду среди вас, живых, без его тела? Ему отдых нужен, покой и сон.
    - Мне будет не хватать его! – воскликнула девушка.
    - А ты вспоминай о нём. Но не часто. Живые не должны часто думать о мёртвых.
    Образ внучки исчез. Она проснулась в своей постели, вспоминая только что приснившийся такой яркий сон. Только что она была за окном в странной лодке рядом с дедом. Какие яркие глаза были у того, кто собирался увезти его! Почему-то она знает, что он увезёт деда навсегда… Она повернула голову в сторону окна, и ей показалась мелькнувшая между занавесками тень.

    "Норна" вплывала в более тонкие слои материальности. Казалось, воздух вокруг ладьи уплотняется, сворачивается воронкой. Воронка превратилась в приток той самой Реки, бесчисленные притоки которой есть везде, где есть жизнь. Белёсые берега окутывал туман.
    - Так куда плывём-то? – наконец спросил перевозчика Арик Грассман. – В рай, или всё-таки в ад?
    - На ту сторону жизни, - ответил перевозчик.
    - И что там будет?
    - А это во многом от тебя самого зависит. Ты, вообще, кто был по жизни: христианин, иудей, буддист? Или, может, атеист?
    - Да как сказать…. – старый Арик призадумался. - Ни то, ни другое, ни третье, ни даже десятое.
    - Понятно,  - сказал Фириус. – Ни ад, ни рай тебе не светят. Равно, как и всем остальным. Из остальных, правда, некоторые будут считать, что они в раю. Или в аду. Человеческое сознание порождает много иллюзий. До тех пор, пока оно ещё функционирует, конечно.
    Старик не заметил, когда протока влилась в бледно-лиловое небо. Ладья вынеслась на простор. Земля внизу казалась уходящей в бесконечность, бескрайней, плоской, без горизонта. Розоватый туман над серой землёй, широкая розоватая гладь реки, бесконечной, как земля под блёкло-лиловым небом. Десяток светящихся шаров, обогнав ладью, полетел дальше и исчез вдали в розоватой пелене. Что это было, старик не спросил: не до того было. Широкая река внизу приближалась, сливаясь с небом. Или это небо с ладьёй опускалось в реку. Бледно-лиловые волны беззвучно и маслянисто тёрлись о борт ладьи. В мёртвой тишине плеск весла казался оглушительным. И лишними были любые слова в этой безбрежности.
    Время осталось далеко позади – здесь оно не существовало. И сколько они плыли – миг, час, или много веков – уже не было важно. Казалось, они плыли всегда, и всегда будут плыть, пока существует мироздание. А может, и мироздания уже давно нет, а они всё плывут...
    Плоский берег с серой травой проступил из розоватого тумана. Здесь пахло дождём и землёй. Как и всё в этом странном мире, берег казался уходящим в бесконечность. Серые камыши глухо шуршали у края воды. Этот шорох не нарушал бездонную тишину – он только подчёркивал её.
    Старик поднялся, не чувствуя тела. Будто тряпочная марионетка, ступил на берег. Он больше не был тем Ариком Грассманом, выпивающий на кухне с незнакомцем, назвавшим себя перевозчиком. В нём уже не было остатков его жизненной силы. В нём уже не было того, что поддерживало его представление о собственном "я". Всё это сползло с него и сгустком энергии осталось на корме ладьи. Тень, вышедшая на плоский берег, была лишь памятью о былом. Память прокручивала и прокручивала фильм о жизни Арика Грассмана, хулиганистого мальчишки, отца семейства, розового младенца, боевого офицера, любящего деда, школьника, мужа, пенсионера, курсанта… Ещё многих и многих больших и мелких ролей его жизни.
    Тень того, кто прежде был Ариком, без удивления наблюдала, как из серых полей приближается дивное сияющее существо, созданное из невиданного, неземного белоснежного света.  Такой свет ассоциировался в бесхитростном человеческом сознании с неземной любовью и блаженством. Приблизившись, светящееся создание нежно пропело божественную мелодию, взяло за руку того, кто прежде был Ариком, и повело за собой.
    Перевозчик привычно наблюдал за превращением старика. Но была в его взгляде и некая грусть: старик стал немного симпатичен ему. А это уже строжайшее нарушение всех допустимых норм. По правилам и нормам "Службы Харона", для профессионального перевозчика пассажиры должны быть чем-то вроде безличных энергоинформационных структур. И не более того. Перевозчик должен лишь найти и усадить пассажира в ладью (что не всегда бывает просто), довезти до места назначения и сдать одному из приёмщиков. Оставленные пассажирами жизненную силу и осознанность надлежит скатать в энергетические шары, сдать в офис "Службы Харона". И получить свои полагающиеся пять процентов осознанности, или жизненной энергии от того, или другого энергошара по своему выбору. И это всё. За чувства, эмоции, симпатии, или антипатии могут запросто дисквалифицировать.
    Фириус бодро кивнул знакомому приёмщику. Он видел приёмщика совсем не так, как его пассажир. Не было никакого сияющего неземного света, бесконечной любви и прочего. Всё было гораздо прозаичней: такой же удобный и просторный рабочий плащ, только белый, усталое желтовато-прозрачное лицо, как и у большинства служащих Департамента Распределения, уже утерявших белковую оболочку.
    Знакомый приёмщик дружески кивнул Фириусу:
    - Ну, что там новенького в Мире Живых? Очередная, небось, инфляция, да глобальное потепление. Скучновато живёте.
    - Лучше пусть будет скучновато, чем опять какая-то заварушка. Работы и так невпроворот. Перевозчиков не хватает. А свободно шатающихся – навалом.  Я в отпуск просился, в свободное плавание – не отпустили.
    - А вы старика Харона, босса вашего, за весло сажайте! – рассмеялся приёмщик. – А то, говорят, он совсем разленился, безвылазно сидя в своём кабинете. А ведь раньше легендарная была личность. Мифологическая! Каких могучих героев перевозил, копьём пронзённых! А теперь, как засел за свои мемуары, так всё и измельчало. Вот ты, к примеру, кого привёз?
    - Арик Грассман, пенсионер, скончался от сердечного приступа.
    - Вот-вот, от сердечного приступа. Пенсионер. Я о чём и говорю: измельчал род людской.
    - Ну не скажи, - вступился за старика Фириус. – Это отставной офицер, бывший десантник, может, тоже герой, кто знает. И, кроме того, умер достойно: медленно гнить в больнице не захотел. Родне не сказал о том, что сердце не в порядке, чтоб не вызывать жалости к себе.
    - Да? – приёмщик внимательней пригляделся к тени, бывшей прежде Ариком Грассманом. – Хм, ну что ж, распределим тогда в нижний элитный отстойник. А то, я думал распределять в обычный, обще-стадный.
    - Нет, в какой же обще-стадный! Личность, гляди-ка, у него вполне сформировавшаяся, устойчивая. Да и уровень осознанности 0.3, если мне память не изменяет. Ну ладно, некогда мне болтать, работы полно ещё. Увидимся.
    - До встречи, - откликнулся приёмщик. Затем крикнул тени Арика Грассмана: - ну, давай за мной, да пошевеливайся! 
    - Прощай, дед, - неожиданно сказал Фириус тени старика. Но тень не слышала, не воспринимала его, следуя за дивным неземным светящимся существом, мелодично зовущим его в божественный свет.



                2.



     На обратном пути Фириус думал о старике. Неплохой человек. Ума, правда, особого не наблюдается: интереса ведь даже не проявил, что это за место, куда он привёз его, и для чего он его сюда привёз. Не задался вопросом, где в мире могут вообще находиться такие странные места. Скот, который везут на мясокомбинат, в большей степени задаётся вопросом: куда и для чего. Но зато старик не трус, не испугался, когда ощутил приближение своей смерти, не помчался с жалобными стонами по врачам, чтоб хоть чуть отодвинуть её. Не старался прятаться в ужасе от приближающегося конца, вымаливая у жизни хоть пару лишних дней, часов, минут… Понял, что жить в разрушенном теле просто нет резона, и решил уйти с достоинством. Нет, правильно он, Фириус, заступился за старика – быть ему теперь, хоть в нижнем, но всё же элитном отстойнике. А там волны Жизни не так скоро смогут подхватить его сущность, чтобы швырнуть обратно, в кипящую кастрюлю суетливого Мира Людей.
    Сияние сгустка жизненной энергии старика красновато взблёскивало на корме ладьи, и было его совсем не много: Арик умер уже старым, почти своей смертью. Сгусток осознанности был больше и ярче, даже чуть превышал норму: старик до конца был в здравом уме и ясно сознавал, что он делает. Фириус сложил в электромагнитную сеть оба сгустка. Свои положенные пять процентов он обычно брал из осознанности и только, когда прихварывал, брал из жизненной силы.
    Перевозчик смотрел на оба сгустка, задумавшись. У старика нет больше силы жизни, да и сознание ему теперь без надобности. Он сдал то, что нарастил за время своего пребывания в Мире Людей. Он – кукла, сыгравшая свою маленькую кукольную роль в огромном спектакле под названием "Жизнь на Земле". И теперь он ненужной тряпкой валяется за кулисами, вспоминая мгновения, проведённые на сцене – ведь это всё, что у него есть. А на сцене уже снуют новые куклы. Их водят послушные режиссёрам ассистенты, такие, как этот приёмщик, как Дейра, как он, Фириус. Но чьи лица скрыты в темноте зрительного зала? Кто они, те, для которых весь этот гигантский спектакль – всего лишь короткий забавный отдых между чем-то важным? Кто они? И не являются ли и они тоже всего лишь куклами в чьём-то ещё более огромном театре?
    Размышления перевозчика перебил звон из безмерной дали. Он отлично знал, что это такое. Это всего-навсего телефон. Он звонит в Мире Людей в закрытом на ночь предприятии, в будке охранника. Не сбавляя скорость, перевозчик перенёс часть сознания в сторожевую будку, где в кресле дремал под странную мелодию из своего ноутбука Фириус Бартон, ночной охранник. На следующей трели телефонного звонка охранник взял трубку, при этом не выходя из своего состояния. Обычная служебная проверка.
    - Всё в порядке. Фириус Бартон, - доложил он.
   Всё путешествие с Ариком Грассманом заняло в Мире Людей не более нескольких минут. Телефонная трубка не успела коснуться своего места, как сознание перевозчика полностью возвратилось в летящую в потоке ветров ладью.
    Достав из-под сиденья переговорник, Фириус направил в него чётко оформленную мысль: "Офис. Дейра". Тотчас прозвучал знакомый женский голос:
    - "Служба Харона" слушает. Доброй ночи.
    - Дейра, это я, Фириус. Отвёз и сдал. Кто у нас следующим номером программы?
    - Фири, следующих номеров у нас хоть отбавляй! Перевозчиков не хватает. Ой, расскажу тебе, что сейчас было в офисе!! Этот новенький, стажёр Алекс Михсон, вдруг вернулся в Мир Людей – и с концами! Обратно не возвращается. Да ладно бы так просто – а то бросил пятерых пассажиров прямо на полдороги! На Реке, не где-нибудь! Старик Харон от возмущения чуть свой любимый бонсай под корень не подстриг! "Сам поеду – закричал - раз такие неумёхи!!!". И, представь себе, Фири, выскочил он  кабинета, разорался, что всех уволит, да как помчится  на первый причал! Да как плюхнется там в своё старое мемориальное корыто! И тут же его, как не бывало – моментально отчалил!
    - Не может быть! – изумился Фириус. – Это, не иначе, байка. Он, наверно, уж сто лет никуда не плавает.
    - Не байка, я сама видела! Все из диспетчерской и из офиса повыскакивали посмотреть.
     - И что – отплыл, в самом деле?
     - И отплыл! Он ведь и сейчас перевозчик высочайшего пилотажа, хоть и сидит безвылазно со своими мемуарами.  В считанные мгновения он нашёл брошенную ладью – он ведь там, на Реке, все протоки знает лучше, чем свой кабинет. И перепуганных пассажиров доставил и сдал, куда надо. А стажёру этому, Алексу Михсону, лучше теперь вообще в Мире Теней не появляться – старик на него зол, как чёрт.
    - Ну и цирк у вас там, в офисе! Ну, а мне-то куда сейчас путь держать? Или сначала заехать сдать энергоосознанность?
    - А где ты по масштабам Мира Людей? – спросила Дейра.
    - Над квадратом 95692, - ответил Фириус, заглянув в навигатор.
    - К Нью-Йорку, значит подлетаешь. Это хорошо, место, сам знаешь, урожайное. У нас там семнадцать перевозчиков работает сейчас, и все перегружены. А свободно шастающих пассажиров полно. Ты бы помог, Фири, прихватил бы кого-нибудь по дороге в офис.
    - Прихвачу, давай точные координаты.
    - Вот молодец! Значит, квадрат 95691, район СК-6 госпиталь св.Терезы третий корпус, полуподвальное окно четвёртое на юг от восточного угла здания. Там найдёшь пассажирку с уровнем самоосознания 0.06.
    - Всего-то! – скривился Фириус. – Пусть новички едут…
    - Ну, сделай доброе дело, Фири! Она у нас уже больше двух суток маячит во всех эфирорадарах, как заноза. Это бесит, но ни у кого до неё руки не доходят. Ну, пожалуйста!
    - Ладно, так и быть. Имя?
    - Вот ты заинька – всегда меня выручаешь!! Имя Леда Смит.
    - Заинькой лучше обзови Харона, и посмотришь, что он тебе на это скажет.   



    Леда Смит, сидела на самом краешке металлического стола. И плакала так отчаянно и горько, как, казалось, не плакала никогда при жизни. Она даже не удивилась, увидев незнакомого человека в просторном чёрном плаще.
    - Не хочу! Не хочу, нет! – по-детски всхлипывала она. – Не хочу, чтобы это происходило!!! Этого не может быть! Этого нет!!! Почему я это вижу???
    От возмущения она стукнула кулаком по столу. Кулак без затруднений прошёл сквозь стол, и Леда разрыдалась ещё сильней, хоть это казалось почти невозможным. Фириус оглядел пассажирку: худенькая девчушка лет семнадцати на вид с большими серыми глазами, даже не распухшими от призрачных слёз. Она схватила его за руку и заговорила быстро и невразумительно:
    – Врачи ничего не умеют!!! Ну, не думала я, не думала, что они не смогут ничего сделать, а они не смогли!!! Наверно, я перепутала склянки, и выпила не из той. А в той должен был быть раствор марганцовки, красненький такой. Я же думала: ну выпью, чтоб все увидели, как я отравилась, и поняли, как он скверно поступил со мной. И чтоб все мне сочувствовали! И чтоб говорили, какой он гад! Ну, а потом врачи меня спасут, конечно. На то они и врачи.
       Фириус не удивился: за время своей работы в "Службе Харона" ему доводилось видеть и слышать ещё не такое. Он только чуть улыбнулся:
    - Врачи, говоришь, не сумели, не спасли? А зачем ты, вообще, пила какую-то дрянь? Чтоб все вокруг тебя выплясывали и кого-то ругали? Или ты считаешь, что промывание желудка – это очень классно?
    - Ты – идиот, ты ничего не понимаешь!!! – отчаянно закричала Леда.
    - Я не идиот, - спокойно ответил Фириус, - я перевозчик.
    Обстановка помещения была мрачноватой с точки зрения нормального человека. Столы со сброшенными оболочками людей, запах формалина, призрачные силуэты полупьяных санитаров, массивные двери морозильных камер. Фириус профессионально пригляделся к эфирным двойникам, бестолково реявшим над своими распадающимися белковыми носителями. Жизненной энергии ни в одном из них не наблюдалось, осознанности, достаточной для самостоятельной деятельности - тоже. Тускло мерцающие медузообразные твари – мелкая живность Мира Теней – заинтересовано вертелись вокруг Леды, подкармливаясь сочными всплесками её эмоций. Покрытый засыхающими пятнами стол, на краю которого сидела Леда, был уже пуст. Но сквозь тяжёлую металлическую дверь, Фириус разглядел другую Леду – сине-серую, обнажённую, страшную, с наспех сделанными швами на мёрзлом теле.
    - Где ж ты такую дрянь ухитрилась раздобыть и выпить? – спросил он с ноткой сочувствия.
    Девушка, очевидно, почувствовала эту нотку – её отношение к незнакомому человеку переменилось. Он был здесь единственным нормальным существом, которому можно было, наконец, излить свою боль, отчаяние, свой ужас. И даже лучше, что он незнакомый. Она схватила его за руку и стала говорить быстро и сбивчиво:
    - Я учусь на факультете социологии, а подрабатываю лаборанткой у нас же в универе, на химическом факультете. Там все такие скоты – не передать! А один среди них – самая последняя скотина из всех! Тоже лаборантом подрабатывает. У нас с ним такая любовь была! Такая любовь! Целых два месяца. А потом вдруг я его встречаю с этой толстой кривоногой коровой Анжелой, официанткой из буфета! А он мне заявляет так нагло, что у них ничего не было! Но я-то знаю, что было!!! Вот я и решила проучить его, чтоб он понял, как он поступил. И чтобы все поняли.
    - И что, склянку со средством перепутала? – понимающе покачал головой Фириус, пряча усмешку.
    - Да!!! – отчаянно закричала девушка, соскочила со стола, уткнулась ему в грудь и зарыдала. Потом, чуть утихнув, пробормотала: - Я её на полку поставила со всеми реактивами. Чтоб все думали, будто я первую попавшуюся схватила. А потом бы его все стыдили и ненавидели… Я ему всё высказала при всех, какой он гад! Все услышали! А потом схватила колбу и выпила всё залпом. Но это оказалась не та колба!!! Сразу в горле будто вспыхнуло! Ты не представляешь, какая это была боль! Я даже не знаю, что это было! Но потом боль прошла, и я увидела врачей и … себя тоже, как в зеркале. Но я не сразу поняла, что это я там, на столе, и это в меня пихают какие-то трубки… После не помню, что было. А потом я очутилась здесь, среди этих всех…. – девушка испуганно посмотрела по сторонам, и ещё ближе придвинулась к перевозчику.
    Размытый силуэт одного из служащих подошёл к ним вплотную, стараясь подробней разглядеть их. Он видел их благодаря тому, что находился в сильном подпитии, и сознание его не контролируемо смещалось в Мир Теней. Леда в ужасе так крепко прижалась к перевозчику, что едва не прошла сквозь него.
    - Тут таких полно, - прошептала она. – Я им кричала, что я живая - они не слышали. А после стали что-то делать со … мной, только это была не я…. – Леда, сильно побледнев, указала на дверь морозильной камеры и снова горько расплакалась.
    - Ничего, ничего, - утешал её перевозчик. – Всё проходит, и это пройдёт. Ладно, времени у нас мало, пойдём.
    - Куда? – всхлипнула Леда.
    - Туда, - коротко сказал перевозчик и, не объясняя ничего больше, взял её за руку и повёл сквозь стену в сад.
    Им вслед без удивления глядел пьяный санитар.

    В саду госпиталя, привязанная к кусту сирени, дожидалась "Норна". Фириус усадил пассажирку на корму, велел ждать, не двигаться и исчез в стене госпиталя.
    Будучи старательным и опытным работником "Службы Харона", Фириус решил обследовать здешние места более внимательно. Наверняка здесь есть ещё блуждающие и более-менее сознающие себя тени, не учтённые диспетчерскими эфирорадарами "Службы Харона". А доставка их вызовет хорошее расположение начальства и, возможно, даже получение премиальной энергоосознанности. Фириус никогда не любил больницы, госпитали, морги и другие подобные места. Ему действовал на нервы запах хлорки и формалина, а кроме того, здесь всегда билось под ногами много мелкой нечисти Мира Теней. Но всякая работа имеет свои плюсы и минусы, что поделать! Перевозчик вернулся к ладье, таща за собой ещё четыре полуосознанных тени. Почти не замечая друг друга, проходя один сквозь другого, они беспрерывно что-то говорили ему, что-то рассказывали, облегчая душу. Он усадил на нос ладьи двоих, бывших при жизни простыми мирными наркоманами. Третьего усадил напротив себя, стараясь не вслушиваться в его отчаянные и непристойные проклятия. А четвёртого, без остановки  рассказывающего, как он шел через дорогу, и на него налетело вдруг что-то огромное - его перевозчик усадил на корму возле рыдающей Леды.
    - Дейра, Дейра! – достал он переговорник, не обращая внимания на пассажиров. – Это я, Фириус, везу пятерых, из них четверо неучтённых. Степень самоосознания, правда, у всех никакая. Могу их перебросить кому-нибудь из новичков.
   - Ты молодец, Фири, - похвалила Дейра. – Но новички, как назло, все заняты по самую макушку. Довези их, будь хорошим! Смотри только, не переверни ладью, как вчера учудил Сяо Лю. Ты, вообще, в курсе, что он вчера сделал? Неужели нет?!! Он набил в свою посудинку, ну, ту, что у него в форме джонки, целую толпу шанхайцев из какой-то рухнувшей фабрики, да ещё панду с уровнем самоосознания, едва ль не выше, чем у них. По идее-то его хилая джонка должна была бы трансформироваться в корабль, чтоб их всех вместить. Но что-то заклинило, и джонка только удлинилась. И, как только коснулась она Реки, сразу перевернулась, и все пошли ко дну! Но Сяо Лю не растерялся: он повёл пассажиров пешком по дну Реки. Да ещё и заставил их тащить на себе перевёрнутую джонку! А панда сбежала по дороге. Босс хохотал от души, когда это всё услышал!
    - Да, такого у нас ещё не было. А корыто у Сяо Лю и правда никуда не годное, - сказал Фириус. – У меня тоже было такое прежде, пока я не вытребовал у старика нормальное, марки "Летучий Голландец - 25". Компактно. Без проблем трансформируется в светящийся шар. Или в трёхмачтовый фрегат – эстетично и удобно. Конечно, это тоже давно устаревшая модель. Вот "Летающий Диск-118" – это да, это совершенная штучка! Никаких тебе вёсел, парусов и прочей бутафории - управляется исключительно мыслью. Легко принимает форму облака. Зачем-то имеется и опция полного уплотнения до Мира Людей. И ещё полно других прибамбасов. Хотя я свою "Норну" теперь ни на что не променяю.
   - Наш старик преспокойно испокон веков обходился безо всяких дисков, - сказала Дейра. – Он же и сейчас принципиально садиться только в свою старую лодку, мемориальную, ты же знаешь, какое примитивное это корыто без затей.
    - Когда в мире не было такой безумной численности населения, тогда можно было и таким корытом прекрасно обойтись, - заметил Фириус.
     - Это всё, конечно, хорошо, но у меня для тебя есть ещё один рейс. На этот раз очень важный: эфирорадары засекли аномально высокую степень самоосознания: целых 0,98! Даже почти единица!
     - Не может быть. А это не ошибка?
     - Нет, я перепроверила. Поэтому срочно отправляйся туда, квадрат 13825, район А-9525.
     - Так ведь там только лес. Да не просто лес – тайга с переходом в тундру! Под какой ёлкой мне там кого искать? И откуда он там с такой высокой степенью самоосознания?
     - Сейчас тебе скажу более точно, под какой ёлкой. Установи навигатор на А-9525,374. Как доберёшься, сворачивай на 2 градуса южнее и, дальше, настройся на поиск энергопотоков. Переход в Мир Теней произошёл по времени Мира Людей десять минут назад. А высветился он только что, пока ты был в госпитале св. Терезы. Имя пассажира эфирорадар не даёт, вместо него, почему-то, только номер 2117.
     - Это же номер моей ладьи, - усмехнулся Фириус. – Бывает же такое совпадение.
     - Ну, удачи тебе, Фири!  Как отвезёшь всех, буду ждать тебя в офисе.
    Дейра отключилась, и Фириус привычно оттолкнулся от земли веслом. Туман закружился воронкой вокруг ладьи. Ветра проходили сквозь пассажиров, сквозь него, сквозь ладью. "Норна" набрала скорость.
    - Я хочу домой! – жалобно всплакивала на корме Леда.
    - Нет, ну я даже не понял, что это было, - по-прежнему гундосил сидящий рядом с ней. – Это было что-то огромное. Удар был такой сильный, я его и сейчас ещё чувствую. Мне даже показалось, что весь мир окрасился кровью. Я не понимаю, что происходит! Люди!!! Скажите же мне, наконец, что случилось!
    - Да будь она сто миллиардов раз проклята, эта поганая жизнь! – не унимался пассажир, сидящий напротив перевозчика.
    - Такой сволочной серии глюков у меня ещё не было ни разу, - доносилось с носа ладьи, где сидели два наркомана. – Это вонючая паскудина Джо явно подсунул мне не ту смесь. Это не героин, чтоб мне сдохнуть! Теперь я в этом уверен! А что это – даже не знаю.
    - Наверно, он и мне продал то же самое. Никакого же кайфа! А знаешь, сколько он с меня за это содрал? А ты, вообще, что видишь вокруг?
    - Да чего-то тучки кругом. Людишки какие-то гундосят чего-то. А теперь и вовсе лес какой-то! Ну, Джо, ну паскудина…




                3.


   "Норна" опустилась на болото, взбаламученное потоками ветра от лопастей маленького вертолета. Фириус знал, что из Мира Людей невозможно увидеть и услышать его и "Норну" с беспокойными пассажирами. Разве что овчарки, если перестанут бешено лаять, могут почуять чьё-то присутствие. И всё же он решил подождать, пока улетит вертолёт и уйдёт поисковая опергруппа, забрав с собой тело, завершившее свои хождения по кругам жизни. Ждать пришлось совсем недолго. Вертолёт поднялся над лесом и исчез в низких тучах. Силуэты собак и силуэты людей, утащивших тело, скрылись между деревьями, оставив на траве бордовую дорожку ещё не высохшей крови. Фириус причалил к какой-то коряге, велел пассажирам не двигаться с места. Легко, не касаясь поверхности зелёной воды, дошёл до берега. Не успев даже настроиться на улавливание энергопотоков, заметил своего будущего пассажира.
    Он стоял, вжавшись в трухлявый ствол старой лиственницы, частично проходя сквозь него. Фигура его хранила видимость драного, залитого кровью ватника с крупно напечатанным номером 2117. Драный ватник контрастировал с тонкими чертами лица и ясным взглядом. Такое лицо явно принадлежит человеку не только образованному, но и мыслящему. Впрочем, судя по аномальной степени самоосознания, зафиксированной эфирорадарами, иначе и быть не могло. Фириус подумал, что такому человеку, безусловно, было невыносимо находиться в условиях сибирской зоны. Неудивительно, что он попытался бежать. Будущий пассажир напряжённо всматривался в перевозчика, стараясь разгадать, какая именно опасность может исходить от человека в чёрном плаще, откуда этот человек вообще взялся и как ухитрился пройти по болотной жиже, будто посуху.
    - К этим я не имею никакого отношения, - Фириус махнул рукой туда, куда ушли силуэты собак и людей.
    - Ты кто? Чего тебе от меня надо? – хрипло вымолвил мужчина с номером 2117 на драном ватнике. Безмерная усталость, заглушавшая даже стресс смерти, звучала в его голосе.
    Несколько мгновений 2117-й смотрел на приближающегося незнакомца, очевидно, мысленно взвешивая различные предположения. Наконец остановился на одном из них.
    - Кажется, я начинаю кое-что понимать, - сказал он медленно. – Выходит, из одного лагеря удрал, и сразу, прямо без перехода, попадаю в другой. Весело. Вот только чего ж тебя одного-то послали? Или ты такой крутой, что и один справишься? Ну-ну, посмотрим…
    В глазах его блеснула ненависть.
    - Не стоит начинать знакомство с такого негатива, - вежливо сказал Фириус на языке мыслеобразов, который 2117-й воспринял, как чистый русский язык. – У меня нет плохих намерений в отношении вас. Просто вы, перейдя границу Мира Теней, не вошли в туннель упокоения, и теперь вам необходим перевозчик, чтобы добраться…
   - …До нового загона! – мрачно хохотнул 2117-й. – Вот что, парень, я не такой олух, как ты думаешь. Я прекрасно понимаю, что умер. И кое-что знаю про то, на кого можно нарваться за порогом смерти. Потому никакого желания знакомиться с тобой, у меня нет. Мне и так предостаточно досталось в жизни.
    - Понимаю и сочувствую, - холодно ответил перевозчик. – И всё же познакомиться придётся. Ведь нам предстоит дорога. Но не в новый загон, а, скажем, в место отдыха.
    - Ой, спасибочки! – ухмыльнулся бывший заключённый, стараясь отломать от ели тяжёлый нижний сук. – Я так просто не сдамся!
    Но руки его проходили сквозь сук, проходили сквозь ствол дерева, не захватывая ничего.
    - Здесь это делается совсем не так, - засмеялся Фириус. – Здесь в первую очередь надо пускать в ход намерение. Да и первобытное оружие легко пройдёт сквозь неприятеля, не нанеся никакого ущерба.
    - Это я и сам знаю, - 2117-й устало отпустил еловый сук.
    - Ваш переход в Мир Теней зафиксирован, - продолжил перевозчик, - и сюда, в случае чего, могут прибыть силы безопасности Земли. А потому, лучше присядем и побеседуем.
    - Что ж, побеседуй, если есть, о чём, - 2117-й неохотно присел на мох возле ствола ели. Беспросветная тоска появилась в его глазах. Но обречённости не было: он готов был бороться за своё "я", понимая, что больше у него ничего не осталось.
    - Мне бы не хотелось применять к вам насильственные меры, - сказал Фириус, - я не сторонник этого. Тем более, я вижу, вы – человек интеллигентный, ценящий свою индивидуальность. Мне это очень понятно. Меня зовут Фириус Бартон.
    - Борис Владимирович Вайнштейн, - нехотя отозвался 2117-й. – Бывший заключённый, бывший доктор исторических наук и ещё много чего бывший…
    - И чуть ли не маг, судя по уровню осознанности, - заметил Фириус. – А от сибирских хором всё равно не удалось отвертеться. Сочувствую. И от пуль, я вижу, убежать не удалось. А что так?
    - Отвертеться не удалось, потому что не умел подходить к своей профессии "нормально", как они все: говорить бред, публиковать бред и получать за это премии и звания. Потому и оказался поперёк дороги кое-каким светилам науки. У светил других аргументов не нашлось, кроме как с помощью своих связей упрятать подальше оппонента, докапывающегося до правды.  Правда никому не нужна, её лучше под замок, за колючую проволоку - так никто не мешает говорить и публиковать бред. И получать за это звания, награды и уважение в обществе. Знал ведь, что мне что-нибудь сфабрикуют за эту правду - так и вышло. Знал и то, что сбежать не удастся -  и все рано побежал. Ну и хорошо, лучше сдохнуть, чем семь лет терпеть лагерные издевательства над собой. Мне не нужна жизнь, которая больше ничего не стоит.         
    Борис Владимирович тяжело вздохнул (насколько это было возможно в Мире Теней), будто сбрасывал с себя тяжёлые воспоминания. Затем взгляд его прояснился, загорелся любопытством. Он сказал, разглядывая перевозчика:
    - Как-то не верится, что архонты так похожи на обычного человека.
    - Архонты? – удивился Фириус.
    - Стражи межмирья, насколько я знаю. Или это не так?
    Фириус рассмеялся:
    - Забавно: ангелом смерти меня сегодня уже называли, а теперь вот ещё и архонтом! Нет, я ни то и не другое. Я перевозчик. Простой перевозчик "Службы Харона".
    Борис Владимирович внезапно заметил "Норну". Удивлённо протёр глаза. С ещё большим интересом, чем перевозчика, он разглядывал ладью на тёмной болотной воде и пассажиров в ней.
    - Харон, говоришь. А ладья-то не греческая, а скандинавская, явно северный вариант. Любопытный образчик. Команда, вот только не соответствует такой ладье. Где ты такой сброд насобирал? А ладья…, пожалуй, это Норвегия, 9-й век. Размер только маловат, вроде, как уменьшенная копия. И щитов на бортах не хватает.
    - Верно, внешний облик транспортного средства скопирован со старинной скандинавской ладьи, - согласился Фириус. – Хочу предложить взглянуть на ладью изнутри. Это не менее интересно.
    - Не надо из меня дурачка делать! – хмуро рассмеялся бывший историк. – Я никуда не поеду, парень! Можешь вызывать хоть всех своих архонтов-шмархонтов! Хоть чертей лысых! Не поеду, и точка! Мне в этой вашей, так называемой сансаре делать больше нечего – пять пуль у меня в спине и ещё семь в ногах и заднице!
    Он с удивлением ощупал свой ватник, на котором постепенно таяли пятна крови.
    - Послушай, Борис Владимирович, - сказал ему перевозчик. – Мне некогда тут с тобой нянчится – время движется даже в Мире Теней. Если считаешь, что тебе нечего больше делать в сансаре – то обоснуй нормально своё намерение покинуть её. Количество пуль – это не обоснование. Если ты действительно имеешь право взять в свои руки ответственность за свою судьбу, то не смею больше тебя задерживать. А если нет, тебе придётся ехать со мной, хочешь ты того, или не хочешь.
    - Обоснования тебе нужны! – вскипел Борис Владимирович. – Да кто ты, вообще такой!!? Харон ты ср*ный!!
    - Я не Харон. Харон – это мой босс, - спокойно ответил Фириус, глядя в расширившиеся зрачки его глаз. – Я жду серьёзных обоснований, а не истерических воплей.
    Фириус взял переговорник, подумал в него:
    - Дейра, Дейра! Степень самоосознания, похоже, и вправду 0,98. Пассажир выражает желание выхода из Системы, а при такой степени самоосознания для выхода имеется законное основание. Может, поможешь разобраться…
    Голограмма высокой девушки повисла над болотом и окуталась белоснежным сияющим ореолом. В таком сиянии Дейра выглядела, по меньшей мере, как ангел, вершащий человеческие судьбы. Фириус неодобрительно покачал головой: ему никогда не нравился подобный маскарад. Кроме того, он считал, что без сияния Дейра выглядит намного привлекательнее.
      Дейра без всяких предисловий нацелила на Бориса Владимировича раструб какого-то прибора, похожего на тау-крест. Её взгляд был взглядом врача. Или патологоанатома.
    - А это что ещё за фифа? – ощетинился 2117-й.
    - Ещё одно слово, - раздражённо процедил Фириус, - и ты отправишься куда следует, вообще без всякой осознанности. Хочешь оставить то, что у вас называется сансарой – предъяви серьёзное обоснование для этого. И живей, мне некогда.
    - Ну что ж, - ответил бывший заключённый. – Обоснование простое, как правда: мне надоело. Надоел этот мир с его хозяевами, надоела вся эта карусель бессмысленных жизней, смертей, забвений, рождений. Если б я мог исчезнуть навсегда вместо очередных серий рождений, я бы исчез. Но даже в этом я не властен над собой, что особенно противно! И всё же я не пойду по доброй воле в ваш загон, пусть присылают…
    - Спокойно, - сказал Фириус. – Обоснование принято. Оно уважительно. Остаётся проверить, действительно ли серьёзно намерение покинуть череду земных рождений и смертей, или это просто слова. Считаю необходимым предупредить заранее, что после взятия на себя полной ответственности за свою судьбу, ни помощи, ни защиты ждать будет уже не откуда. А теперь – доказательства серьёзности намерений.
    Незаметно и быстро Фириус вынул из кармана плаща крошечный пульт. Нацелился им в голову Бориса Владимировича. Реальность Мира Теней всколыхнулась и расплылась. Исчезло болото с ладьёй и пассажирами. Исчезла Дейра и перевозчик. Исчезло всё. Реальность закрутилась серой ребристой трубой. Свет в ней был мягкий, очень мирный, почти физически ощутимый. Этот живой свет почти говорил, говорил без слов о том, что все несчастья и страдания позади, что усталость и печаль, несправедливость и боль – всё в прошлом. Из этого света шли навстречу Борису Владимировичу счастливые люди. И он шагнул им навстречу, обнял обрадованную пожилую женщину. Обнял высокого седовласого мужчину, явно отца. Перевозчик не слышал, что они говорили друг другу, да это и не было важно. Родители нежно взяли Бориса за обе руки, повели за собой. Он сделал шаг и внезапно остановился. Отстранился от родителей мягко, но решительно. А из глубины белого сияния к нему уже спешила милая женщина в уютном халатике и переднике. Казалось, она только что колдовала за плитой, готовя нечто очень вкусное для любимого мужа, и обрадовалась, внезапно увидев его воочию. Следом из белого сияния выбежала пятилетняя малышка, прижимая к себе плюшевого медвежонка – папин подарок. За ней радостно выскочили собака и кошка. Какие-то люди, приветственно махали руками Борису  Владимировичу, улыбались, что-то говорили, что-то явно вспоминали. Пёс лабрадор поставил лапы ему на плечи, кошка тёрлась об ноги. Девочка тянула его за штанину, звала за собой, в свой безоблачный мир безопасности и покоя.
    - Она совсем не выросла! Двадцать лет же прошло, как она ушла! – ошеломленно прошептал Борис Владимирович, проглотив трудный комок в горле.
   Он взял дочку на руки, поцеловал пса в шершавый мокрый нос и почти пошёл за ними, такими родными, такими близкими. Почти пошёл в мягко сияющую белизну. Но остановился. Вручил девочку матери и, резко повернувшись, вышел из светлого коридора, оказавшись сразу на берегу болота посреди тайги.
    - Неужели ты думаешь, будто я не понимаю, что все они – лишь моя память! – он с ненавистью глянул на перевозчика. – Ну до чего ж это мерзко и дёшево… 
    Но пространство свернулось опять, и Борис Владимирович безо всякого перехода сначала почувствовал, и лишь потом увидел свою новую жизнь. Ощущения медленно проявлялись, взрастали в тёплой влажной мгле. Ощущения принадлежали младенческому телу, которому суждено было вскоре появиться на свет в одной из самых престижных и дорогостоящих частных клиник. Ощущая тепло и безопасность, Борис Владимирович неосознанно понемногу сроднялся с этим комком быстро делящихся клеток. Понемногу привязывался к тому незнакомому существу, внутри которого он ещё находился. Но вот опять этот назойливый белый свет, от которого никуда не деться, боль первого вдоха – и он ощутил себя в мягких заботливых руках. Навсегда ускользала память, что он – Борис Владимирович Вайнштейн, учёный-историк, отец, муж, бежавший заключённый…
    А дальше - бесчисленные поздравления и море цветов. Новорожденный Борис Владимирович, названный другим именем, ощущает искреннюю радость новых самых дорогих ему людей, забывая прежних самых дорогих… Он растёт на роскошной вилле за городом, охраняемый, оберегаемый, всеми балованный и любимый. У него есть всё, чего бы он ни пожелал, и время катится легко и весело.
     Вот уже родительский личный шофёр везёт его в одну из самых престижных школ. У него хорошие способности и целая свита репетиторов. Учёба даётся легко, и жизнь чем-то напоминает воздушный торт со взбитыми сливками.
     Но над учёбой в Гарвардском университете всё же пришлось серьёзно потрудиться. Но оно того стоило: теперь он юрист и стажируется в одной из корпораций своего отца. У него большое будущее. Он молод и умён, богат и красив. На него заглядываются самые сексапильные девушки. И вот уже бретелька безумно дорогостоящего бюстгальтера падает с загорелого плеча блондинки… брюнетки… шатенки… умопомрачительной рыжекудрой ведьмы с раскосыми зелёными глазами… Жизнь опьяняет, как крепчайший коньяк, и тот, кто когда-то был Борисом Владимировичем, падает, падает в водоворот жизни… Но не забывает при этом о своей блестящей карьере.
     А время идёт, и вот он уже один из наиболее вероятных кандидатов на президентских выборах. Его речи цитируют все ведущие газеты мира. Уже позади блестящие победы на предварительных выборах. Уже толпа репортёров и охранников за его спиной напоминает вавилонское столпотворение. И бывшая рыжекудрая ведьма теперь – респектабельная супруга. А один из личных шофёров везёт в самую престижную школу двоих его таких чудесных, таких гениальных, необыкновенно балованных детей. Из-за крайней занятости он, кандидат на выборах, редко видит их, но безумно любит. Так же, как безумно любил когда-то, ещё будучи Борисом Владимировичем, ту маленькую девочку, покинувшую мир в пятилетнем возрасте…
    Последнее усилие – и вот оно, президентское кресло. Теперь наконец-то ему ничто не мешает осуществить свою давнюю тайную мечту: действительно, а не на словах заботиться о судьбах несчастного мира. Сколько гонимых и обездоленных тянут к нему свои кровоточащие ладони в надежде… Или уже не тянут, давно понимая, что ничего хорошего не дождутся. Но он, давным-давно забывший имя Борис Владимирович – он совсем не такой, как его предшественники. Он не спит ночами, он ездит по миру, забыв отдых, он строит планы, убеждает, предостерегает… Он работает для них. Для тех, кто давно уже перестал надеяться и ждать. Он работает для всего мира.
    А время бежит, и вот он уже многократный лауреат Нобелевской премии. Ему удалось совершить невозможное: примирить не на словах, а на деле маленькую страну и кипящий мусульманский котёл. Ему удалось предотвратить ядерную зиму и разоружить безумный фанатический режим. Его усилиями преодолён экологический кризис, и уже новые леса растут на месте загаженных прежде пустошей.
     Он сделал многое, его жизнь прожита не зря. И даже сейчас, в редкие дни отдыха, когда он учит управлять яхтой своего младшего, самого любимого внука, даже сейчас он не снимает руку с пульса так нуждающейся в нём планеты. И где-то в совсем уж невероятной дали затерялся некто Борис Владимирович, человек с высокой степенью самоосознания, можно сказать, маг - тот, кто так эгоистично хотел никогда не возвращаться больше в вечный круговорот страстей. Как мог он хотеть этого?! И существовал ли он вообще когда-нибудь, этот Борис Владимирович? Не стоит думать об этом сейчас, когда впереди такая прекрасная, такая необходимая, такая упоительная жизнь! Надо лишь шагнуть в этот белый, белый, белый свет, и невесомым листком упасть в комок быстро делящихся клеток. Лишь почувствовать ощущения младенческого тела, которому суждено вскоре родится в одной из самых престижных и дорогостоящих  частных клиник. Лишь шагнуть вперёд, в эту несказанную белизну…
    Борис Владимирович шагнул назад, на болотистую почву глухой сибирской тайги.
    - Как это всё отвратительно и мерзко – все эти ваши приторные брехливые картинки! – воскликнул он. – Не берёт меня ваш мозгопромыватель, поэтому я никогда не забуду себя. И никогда не поверю ни тебе, ни твоим *** хозяевам…
    - А что, если это не просто картинки, а ваше будущее? – воскликнула Дейра. – Стоит ли с таким упорством и так эгоистично цепляться за своё маленькое "я", когда наконец-то появился шанс для спасения человечества?
    - Послушай, цыпа, - горько улыбнулся Борис Владимирович, – ты ж сама не веришь в то, что говоришь! Один человек, будь он хоть сто раз президент, при всём желании не внесёт в этот курятник никаких серьёзных изменений. Потому, что его роль – всего лишь фасад власти, а будет выпендриваться – пристрелят. Я не такой наивный, чтобы не понимать этого. А человечество если от чего-то и надо спасать, так в первую очередь от ваших хозяев. И вы оба это знаете не хуже меня. Поэтому нечего мне такую лапшу…
    - Помолчи две минуты и дай сказать, - прервал его Фириус Бартон, затем произнёс официально и строго:
    - Вайнштейн Борис Владимирович, помеченный эфирорадарными установками, как 2117-й, вы обосновали серьёзность намерений свернуть с пути прогона эволюционной массы и вполне успешно подкрепили на деле это намерение. С этого момента вы не являетесь частью опекаемой массы, и полностью берёте на себя ответственность за свою личность. Кажется, всё. Ах да, свидетелем этого является Дейра Вианитра, ответственная служащая офиса компании "Служба Харона". Вот теперь всё.
    - Подтверждаю свидетельство, - так же официально сказала Дейра. Затем добавила уже вполне нормальным тоном: - Сейчас пойду, покажу запись старику. Он, конечно, разворчится, что мало проверок сделали и зазря, может, отпустили. А степень самоосознания не шуточная. Ну, да ладно, формально мы с тобой, Фири, всё равно правы. А ты отвези пассажиров и поторапливайся в офис, не задерживайся.
    Дейра отключилась, сияние поблекло, голограмма исчезла. Фириус сказал Борису Владимировичу просто, по-человечески:
   - Ладно, мужик, не обижайся, так уж заведено. Будь счастлив. Прощай.
   Борис Владимирович недоверчиво посмотрел то на него, то на развеивающиеся остатки сияния там, где только что была Дейра.
    - Это что ж, так легко отпустили? Не может быть. Конечно, это очередная подстава.
    - Закон есть закон, - равнодушно сказал Фириус. - Ну всё, мне пора.
   Борис Владимирович, всё ещё недоверчиво глядя на него, спросил:
    - Подожди, как тебя там, Фириус, дай только один вопрос задать. Мне кое-что при жизни удалось узнать про вас. Знаю, что прорваться мимо вас можно. Но не понимаю, почему, так сказать, "граница не на плотном замке", чтоб все не разбежались? Может, объяснишь напоследок в двух словах?
    - Так не от кого охранять, - пожал плечами перевозчик. – Ты вот глянь в мою ладью. Видишь, народец сидит более-менее спокойно, никто особо не трепыхается. Судьбу свою принимают, как данное. Рядовой человек свободы не хочет. И животные обычно тоже не хотят отбиваться от своих стай, стад. Как люди. Потому, что свобода – это ответственность за себя. А готовых принять такую ответственность – один на много тысяч. Нерентабельно охрану ставить. Да и Системе такой, как ты, не нужен. Системе нужны послушные частицы. От аномально самоосознанных личностей Система и сама стремится избавиться, потому и преследовали тебя в жизни неудачи. А что с тобой будет дальше: или сгинешь ты в диких джунглях Хаоса, (полных, кстати, хищных тварей) или создашь в них свой островок. А может, и не островок, может, целый мир. Не исключено даже, что и свою вселенную. Это уж, смотря, на что ты способен. Но всё это уже будет касаться только тебя лично, Систему это не трогает – она от тебя избавилась. Ну, мне пора. Вообще-то мне положено напоследок сказать тебе напутствие. Но ты и сам всё знаешь.
   - Нужно мне твоё напутствие, как ещё одна пуля в задницу, – усмехнулся Борис Владимирович. Но усмехнулся уже беззлобно - Хочешь, я сам скажу напутствие тебе. Вернее, даже не напутствие, а пророчество. Послушай меня напоследок: настанет день, и ты горько пожалеешь о том, что служишь сторожевой овчаркой у твоих пастухов, которые именно за овчарку тебя и держат. И ещё: однажды ты позавидуешь мне.
    Борис Владимирович Вайнштейн повернулся и скрылся в лесу. Фириус Бартон смотрел ему вслед и чувствовал, что завидует ему уже сейчас.
 
 
  "Норна бесшумно поднялась, не всколыхнув темную болотную воду. Фириус всё ещё вглядывался в лесные тени, будто старался разглядеть там исчезающий силуэт. Силуэт того, кто стал свободным. Надолго ли? Достаточно ли он знает об опасностях и ловушках свободного бытия? Ждёт ли его то упоение свободой, о котором он так мечтал? Никто теперь не сможет на это ответить. Потому что Борис Владимирович – уже человек без судьбы. Точнее, уже не человек.
    Вот опять, в который раз за сегодняшнюю ночь, вспомнился ему человеческий взгляд той обезьяны с бедной окровавленной головой, утыканной электродами, скрывшейся в хаотических джунглях мегаполиса Теней. Ещё одно существо, получившее свободу. Во благо ли себе?
    Фириус вёл ладью автоматически, не слыша и не замечая пассажиров. "Норна", будто разумное существо, сама неслась привычным маршрутом сквозь потоки ветров.   
    Бескрайнее бледно-лиловое небо над бескрайне-плоской серой землёй без горизонта. Розовато мерцала Река Забвения, сливаясь с небом. Река поглощала слова. Поглощала чувства, мысли. Поглощала жизнь. Притихшие пассажиры замерли, не смея шевельнуться. Жизненные силы и энергия осознания покидали их, тяжёлыми каплями стекали на дно ладьи. "Норна" причалила к плоскому берегу с серой травой. Здесь, за Рекой, люди были уже совсем не теми, кем они были в жизни. Безликие тени медленно вышли из ладьи навстречу сияющему божественному свету, зовущему и манящему их. Куда? Наверно, в мир бесконечной любви.
 

4.


    Пространство опять свернулось серой воронкой, и узкий поток сгущенного воздуха понёс "Норну" с нарастающей скоростью. В определённом месте Фириус резко повернул ладью вправо. Стена свернувшегося пространства, будто живая, распознала и пропустила "Норну". Красно-чёрные скалы сомкнулись над ладьёй. "Норна" вплыла во мрак, который перевозчик воспринимал, как синий неяркий свет. Прозрачные воды проходили сквозь ладью, сквозь перевозчика, поворачивали вспять часы и минуты, проведённые в плавании по этому потоку. Тяжесть скал превращалась в лёгкость облаков, менялись местами земля и воздух. Вода превращалась в расплавленную магму, и жизнь трансмутировалась в смерть. Скользя сквозь эти превращения, ладья, казалось, не двигалась, а только чередой пролетали сквозь неё перевоплощения частиц самой природы.
     Наконец поток кончился, "Норна" вырвалась в открытое пространство, которое для Фириуса обычно ассоциировалось с широкой гладью озера. Хотя многие видели его, как слой перистых облаков, а некоторые, как  поверхность Луны. А иные воспринимали, как океан клокочущей магмы. Но для Фириуса это всегда было озеро. Над озером (с этим были согласны все) раскинулось небо со звёздами, такими невероятно-огромными, какими они могут быть только в Мире Теней. Ладья легко скользила по зеркальной воде, не отражаясь в ней. На острове (или на склоне кратера, кто как видел) высилось офисное здание (которое тоже каждый воспринимал по-своему). Перед ним размещались причалы. Сейчас они почти пустовали. Только у первого причала, на почётном месте, как всегда, дремала старенькая мемориальная лодка самого босса.  В стороне виднелись две таких же, как у Фириуса ладьи марки "Летучий Голландец". Одной из них был придан вид каноэ, согласно ностальгическим воспоминаниям хозяина. Другая выглядела, как моторка, простая, но самопроизвольно меняющая очертания. Фириус хорошо знал их владельцев, опытных перевозчиков. Один из них звался Поющий Орёл, а другой просто Бени.
     Фириус заметил, что у дальних причалов громоздятся два роскошных корабля марки "Летающий Диск-118". Последняя модель. Он невольно залюбовался ими. Это не утлые посудинки простых перевозчиков, а великолепные творения технологии, недостижимой в суетном и грешном Мире Людей. В "Службе Харона" таких транспортных средств не было – их допускалось иметь лишь более значимым департаментам Системы.
     И всё же Фириус пришвартовался подальше от них.
     На дне его ладьи пульсировали сгустки жизненной энергии и энергии осознания, забранные у пассажиров Рекой Забвения. Самый большой и яркий сгусток осознания принадлежал старому Арику. Остальные были совсем мелкие и тусклые, пульсация в них едва теплилась. Зато жизненной энергии было предостаточно. Перевозчик собрал их в электромагнитную сеть и вошёл в приёмное отделение офиса.
    - Ну, посмотрим, что у тебя за улов, Фири, - говорила Кера, знакомая приёмщица энергоосознанности. –  Жизненной силы много. Это нормально. А вот осознанности совсем капля. У некоторых животных её больше. Моё такое мнение, что для существ с подобной осознанностью не стоит и ладью гонять. Пусть бы себе болтались между мирами. Недолго им болтаться было бы: такая крохотулечная осознанность очень скоро растает, и её обладатель сам притянется в один из наших отстойников без всяких затруднений. Я уже не раз говорила об этом боссу, но он же никого, кроме себя не слышит.
    - Пока они болтаются, они зря расплескают свою жизненную энергию, - сказал Фириус.
    - Может, ты и прав, - ответила Кера. – Может быть. А только я считаю, что осознание себя, как личности и даже, как индивидуальности – то, что отличает людей от большинства животных – это и есть самое ценное в наших обычных уловах. Именно на это надо делать ставку. Ведь этим мы пополняем и своё самоосознание тоже. И за счёт этого мы на законном основании занимаем более высокое место в Системе, чем обычные люди. Вот и ты, как я посмотрю, предпочитаешь осознанность жизненной силе. Потому, что понимаешь, как это важно нам.
    - С тобой, Кера, не поспоришь, ты у нас прямо профессор - улыбнулся перевозчик.
    Получив свои полагающиеся пять процентов осознанности, он вдохнул в себя синее пульсирующее сияние. Мир сразу заиграл свежими красками. Прояснились мысли, усилились возможности понимания и скорость мышления – обычное и давно привычное явление при приёме энергоосознанности. Перевозчик попрощался с Керой и вышел.
    В холле за пивком отдыхали Бени и Поющий Орёл, позвавшие Фириуса присоединиться к ним. От пива Фириус отказался и, немного поболтав с приятелями о последних новостях, вошёл в диспетчерскую. Там царила Дейра – начальница ночной смены диспетчеров. В диспетчерской, как всегда, была деловитая обстановка. Дейра и ещё несколько служащих переговаривались с перевозчиками, находящимися в дальних рейсах. Другие служащие наблюдали за показаниями эфирорадаров, отслеживая потенциальных пассажиров. На их экранах время от времени высвечивались искры, вспыхивающие на фоне розоватой биомассы, искры, упавшие в тень мира и не погасшие, как им полагалось.
    - А, вот и ты, Фири, - обрадовалась Дейра. – Ты не забыл случайно, что сегодня после смены у нас банкет в честь пятой годовщины потери мной физической составляющей? Забыл, конечно. Так я тебе напоминаю. А сейчас иди срочно к боссу. Он сказал, как ты прибудешь, чтоб немедленно явился к нему в кабинет.
 
    Кабинет Харона посетители видели по-разному, так же, как и офис, и всю окружающую его пространственно-временную реальность. Впрочем, мифы, ходившие о древнем хозяине кабинета, накладывали свой отпечаток на восприятие большинства посетителей. Потому многим виделся в лобби трёхголовый Цербер, стерегущий вход. А в самом кабинете - всполохи пламени ада, ужасных существ, стаи летучих мышей под сталактитовыми сводами мрачной пещеры. Однако это были лишь иллюзии разгорячённых фантазий, которые быстро развеивались. Трёхголовый монстр превращался в хрупкую секретаршу с одной, весьма миловидной головкой. Адское пламя, трансформировалось в мягкий матовый свет, согревавший вазоны с самыми редкими видами растений бонсай, за которыми Харон ухаживал лично, тщательно и терпеливо, как за младенцами. А вместо стаи летучих мышей под потолком дремала всего одна летучая мышка Матильда, любимица босса – очень миролюбивое и симпатичное создание.
    - Фириус Бартон, перевозчик ладьи № 2117, - доложила секретарша.
    Сидя в директорском кресле, Харон кутался в свой неизменный чёрный плащ с многочисленными карманами и капюшоном, послуживший в своё время прообразом униформы перевозчиков. Он медленно поднял на посетителя глаза, покрасневшие, бессонные, древние. Едва заметная улыбка тронула тонкие губы. Харон кивнул, пригласил перевозчика сесть.
     Длинный стол для заседаний был пуст, но из-за подсвеченных декоративных сталактитов неслышно выдвинулись семеро. Фириус узнал их сразу. Их в шутку (а может и не совсем в шутку) называли "Косцами" в силу специфики их деятельности. Это были сотрудники отрядов особого назначения, следящие за целостностью человеческого общества, борющиеся с особями опережающими в развитии общую массу, а также и с отстающими от неё.
  "Косцы" молча и неслышно сели напротив. Они не состояли в "Службе Харона", они принадлежали к более значимому в Системе Департаменту Правопорядка. Тем не менее, они нередко показывались в офисе, прибывая на все важные совещания. Фириус не думал, что они были людьми, но, будучи в офисе, они обычно принимали образы современных деловых людей. Но даже при этом, людей они мало напоминали. Слишком правильные черты лиц больше походили на условные маски, чем на лица. Безжизненные серые глаза ничего не выражали. Короткие стрижки и строгие деловые костюмы были слишком безукоризненны.
    Как и многие перевозчики, Фириус чувствовал сильную неприязнь к "Косцам",
держался от них подальше, не имел с ними никаких дел. Он и не старался скрыть своё неудовольствие их присутствием.
    Заметили ли "Косцы" его неудовольствие? Абсолютно ничего не отражалось в их тусклых глазах. Да и какое им, вообще, дело до его чувств и эмоций.
    - Это Фириус Бартон, один из моих лучших перевозчиков, - представил его Харон.   Затем указал на одного из "Косцов", немного подумав при этом, правильно ли он отличил его от других:
   – А это С-235, командир подразделения. У него есть специальное поручение совместно от двух департаментов: Правопорядка и Социальных Установок. С-235 и его маленькое подразделение из шести сотрудников отследили четырёх человек, регулярно самовольно пересекающих границу Мира Теней и беззаконно изучающих то, что людям знать не положено. Степень их самоосознания превышает допустимые нормы. Формально, ты ведь знаешь, Фири, с таким уровнем осознанности они могут выскочить из Системы. И, если придерживаться закона, то никто не имеет права их удерживать. Это, как вы сегодня вместе с Дейрой отпустили того бедолагу-историка (слишком уж легко отпустили, бездельники, но сейчас речь не об этом). У всякого закона есть свои исключения, которые делаются в интересах Системы. Поэтому задание С-235 заключается сначала в наблюдении за этой группой людей, изучении тонкостей их поведения, затем в уничтожении их белковых носителей и, наконец, в доставке их за Реку. А за Рекой, сам знаешь, есть не только отстойники. Помимо прочего, там лабораторный комплекс Социальных Установок, разрабатывающий пути искоренения возникновения излишней осознанности среди элементов биомассы.
    - А я тут причём? – спросил Фириус.
    - С-235 и его подразделению необходим отличный перевозчик. А отличный перевозчик – это прежде всего психолог. Дело в том, что в данном случае Река как раз не должна гасить осознанность перевозимых. Очень важно, чтоб они доверились перевозчику и прибыли в лабораторию в самой лучшей форме своей осознанности. Необходимо аккуратно доставить их Обходным Течением, не вызывая в них приступов агрессии – это может испортить тончайшую аппаратуру. А для этого им нужно внушить, что всё, что с ними происходит, необходимо для высшего блага, для эволюции, вселенной, космической любви, ещё какой угодно чепухи – ты сам распознаешь, на что они скорее клюнут. Для такого дела необходимо хорошее знание человеческой психологии, знания различных техник влияния, артистизм и умение не лезть за словом в карман. Все эти качества у тебя, Фири, имеются.
    - Сомневаюсь, что я и есть тот самый перевозчик, который для этого подойдёт – поспешил сказать Фириус. – Я не так уж давно в "Службе Харона", к тому же у меня всё ещё присутствует белковое тело…
    - Белковое тело – это как раз то, что нам надо, - вставил С-235.  – Это тот якорь, за который удобней всего удержать человека, если его деятельность будет направлена в ненужном для нас направлении. Кроме того, господин Бартон, белковые тела наших будущих подопытных проживают в вашем городе. Таким образом, у вас ними уже есть нечто общее. А это важно для установления доверия. Вы сможете в случае необходимости вступить с ними в контакт в Мире Людей.
    Фириус почувствовал нарастающее раздражение. Только этого ему не хватало! Он принялся лихорадочно придумывать благовидный предлог, чтоб увернуться от этого мероприятия. В безжизненных серых глазах "Косцов" по-прежнему ничего не отражалось, и поняли они его намерения, нет ли - неизвестно. Зато босс, всего навидавшийся на своём долгом веку, прочитал его намерения без труда. Тяжело поднявшись, он подошёл к перевозчику, по пути нежно прикоснувшись к узорчатым листьям одного из своих любимых растений бонсай. Харон сел рядом с Фириусом, положив на плечо перевозчика узловатую морщинистую ладонь. Фириус почувствовал, как его мощная древняя энергия окутывает их обоих куполом, незримым со стороны, но непроницаемым для мыслеобразов и слов. "Косцы" никак не отреагировали на этот манёвр.
    - Фири, - мягко сказал Харон. – Сынок, давай поговорим неофициально. По хорошему, по-родственному поговорим. Я против принуждения работников – это всем известно. Мои перевозчики для меня значат больше, чем для людей значат их семьи. Но мне позарез необходимо предоставить отличного профессионального перевозчика этим уродам. Им нужно аккуратно провезти людишек за Реку Обходным Потоком к лабораториям Департамента Социальных Установок. Им важно доверие и спокойствие пассажиров для полной сохранности их осознанности.  Они меня давно об этом просили, да я отказывал. Но теперь сам Молиноар, глава Департамента Правопорядка (чтоб ему провалиться в бездну), прислал мне официальное письмо с просьбой, предоставить лучшего перевозчика его чучелам. – Харон с нескрываемым отвращением посмотрел в сторону "Косцов", на лицах которых по-прежнему ничего не отражалось. – Да и глава Департамента Социальных Установок (тот ещё тип!) требует лично выделить "Косцам" лучшего перевозчика для налаживания контакта с подопытными. Не могу я сейчас ссориться с ними, понимаешь, сынок! Не то время сейчас. Но это займёт-то у тебя всего пару дней, не больше. Можем ведь мы, как люди, договориться…
   - Как люди? – поднял брови Фириус. Никто из перевозчиков не знал ничего о  происхождении босса.
   - Ну да! Я знаю, как тебе тошнотно видеть эти рожи. Поэтому и прошу тебя, как внука родного, поезжай с ними, выполни быстренько их чёртовое спецзадание – и все дела. Надоели "Косцы" – сил никаких нет! А что делать? Их распроклятый департамент намного более значим в Системе, чем "Служба Харона", ты ведь знаешь. Я вот сейчас с тобой говорю совсем по-человечески. Не как босс, как отец родной…
    - А что, если с теми людьми мне придётся контактировать в Мире Людей!? – воскликнул Фириус. – А кто я в Мире Людей?! Самый что ни на есть простой охранник…
    - Сынок, эти мелочи как раз в наших руках. Ты ж знаешь, этим ублюдкам достаточно лишь пальцем шевельнуть – и ты уже директор там, где раньше был простым охранником. Они сами сказали: сделают, что попросишь, в качестве оплаты. В разумных пределах, конечно. А для них это разумные пределы.
    - Директором – слишком хлопотно. Вообще-то моя позиция: наименьшая причастность к социуму, ментальная десоциализация, практикуемая...
    - Не хочешь директором – не надо! - сказал Харон. – Сдерём с них в качестве оплаты хороший отпуск за их счёт с гарантированной консервацией биологической составляющей? Тур за пределы Земли, скажем, на какой-нибудь спутник Сатурна! Фонтаны Энцелада хочешь ведь вблизи посмотреть, а! Или поковыряться в древнейших руинах на Япете? Я знаю, как тебя интересуют такие вещи. Или, как вариант, просто потребуем с них банановый островок в Тихом океане, чтоб полностью твой – и кукуй себе на нём вместе со своей ментальной десоциализацией. И в охранной будке тебе тогда не придётся торчать по ночам. Как, а? Они сами предложили эти возможности на выбор.
    Фириус призадумался. Видно, опытный перевозчик, очень нужен "Косцам", раз они предлагают такие соблазнительные вещи, ни перед чем не останавливаясь. Ни перед чем и не остановятся, если он откажется, разве нет? Он ведь и вправду один из лучших перевозчиков компании. Значит, как ни крути, а придётся ехать в рейс с "Косцами", выполняя их распроклятое спецзадание. А зато потом...! Что лучше: собственный остров, или увлекательнейшее путешествие к спутникам Сатурна?
    С-235 резко поднялся со своего места, чем привлёк внимание Харона. Было ясно, что, несмотря на созданный защитный купол, он понял содержание разговора. Босс убрал руку с плеча перевозчика, и непроницаемая энергетическая завеса вокруг них обоих исчезла, оставшись лишь вокруг Харона.
    - Я не вполне понимаю, почему вы уговариваете вашего подчинённого, - сказал С-235 без всякого выражения, - когда вам должно быть достаточно просто распорядиться в приказном порядке.
    Босс медленно поднялся, и Фириус почувствовал его еле сдерживаемое раздражение.
    - Я пока ещё хозяин в своём кабинете, - с достоинством произнёс Харон. – А так же и в своём офисе. И я в состоянии сам решать, как вести диалог с моими сотрудниками.
    - Вы ПОКА ещё хозяин в своём кабинете, - повторил С-235. – А так же ПОКА ещё хозяин в своём офисе.
    Харон от гнева позеленел лицом, но ничего так и не ответил – похоже, даже не нашёл подходящих слов и мыслеобразов. Впрочем, Фириус давно изучил своего босса и не сомневался, что последнее слово всё равно останется за ним.
 


                5.


        "Так вот чьи это роскошные посудины марки "Летающий Диск-118"! – думал Фириус, приближаясь к дальнему причалу вместе с "Косцами".
    - А что, прямо сейчас и отправляемся? – без энтузиазма спросил он.
    - У нас нет лишнего времени, господин Бартон, - ответил С-235. – Кстати, прицепите это ваше так называемое транспортное средство на буксир к нашему. Оно понадобится.
   При упоминании транспортного средства Фириуса, во взгляде командира подразделения мелькнули презрение и насмешка. Или, может, это лишь показалось перевозчику. Фириус тоскливо поглядел на "Норну", такую маленькую и утлую по сравнению с "Летающим Диском".
    - Сосредоточьтесь полностью на выполнении спецзадания, господин Бартон. – сказал С-235. – Вам предстоит контакт с потенциальными подопытными.
    - Полностью не могу: у меня сейчас должен быть перерыв, во время которого мне необходимо вернуться в Мир Людей. Потому, что я на работе сейчас там, в Мире Людей. На обычной работе, человеческой. Мне обход территории необходимо сделать. У меня сейчас служебный телефон зазвонит, проверяющий приедет…
    - О-347, - позвал командир подразделения одного из "Косцов". – Берите транспорт №81774 и обеспечьте господину Бартону спокойную обстановку до утра.
    - Слушаюсь, уважаемый С-235, - немедленно отозвался О-347 и тут же скрылся в одном из кораблей.
    - Координаты моей работы…., - начал было Фириус.
    - Нам уже известны координаты вашей работы, - отрезал С-235.
    Фириус печально вздохнул, насколько это было возможно в Мире Теней. Транспорт №81774 засветился фосфорным сиянием и поднялся над озером. Порыв ураганного ветра выбросил на причал моторку Бени, тут же принявшую форму автомобиля. Неземной вой сотряс офис, и транспортное средство №81774 исчезло.
    "Бедняжка моя "Норна", - думал Фириус, пришвартовывая свою ладью к кораблю Косцов. – Вместо того, чтобы отправиться, наконец, в свободное плавание, предстоит тебе, бедняжечке, тащиться на буксире этой чёртовой кастрюли, чтоб ей развалиться на составляющие её кванты!".
    - Что-то мне не понятен образ вашего мышления, господин Бартон, - подозрительно сказал С-235.
    - Очевидно, - предположил один из "Косцов", - это и есть тот хаотичный набор слов, который люди называют юмором.
    С-235 внимательно посмотрел на Фириуса, но ничего не сказал. Служащие офиса показались в дверях, привлечённые шумом отправления транспорта №81774. Среди них мелькнула пепельная туника Дейры, и в тот же миг она оказалась рядом с Фириусом.
    - Куда это ты собрался с этими? – удивилась Дейра. – Вот уж ты – это последний, от кого я ожидала общения с ними.
    - Да босс прицепился не на шутку, - неохотно скривился Фириус. – Думаешь, оно мне надо! Но придётся-таки ехать с ними, иначе не отделаться.
    Дейра сочувственно покачала головой.
    - Ты, главное, не забудь, что сегодня утром у нас хоть небольшой, но банкет. Как-никак, а пять земных лет, как я потеряла белковую составляющую! А это разве шуточки! Здесь это целая вечность.
    - Сегодня?! – спохватился Фириус. - А я же ещё не решил, что тебе подарить!
    - Ничего мне не надо дарить, - тихо сказала Дейра. – Когда я узнаю, что ты благополучно отделался от "Косцов", и они оставили тебя в покое – это и будет лучший подарок для меня.
    - Неужели для тебя это действительно важно, Дейра? – взволнованно спросил Фириус.
    - Господин Бартон, - окликнул его С-235. – Постарайтесь не забывать, что вы находитесь на службе.

 

               6.


    Около полуночи рыжая Берта закончила, наконец, нужную настройку своего сознания. Она привычно заблокировала все дневные мысли – закрыла за собой дверь в будничный суетливый мир. Создав внутреннюю тишину, Берта сосредоточилась на своём дыхании. Перед ней стояла задача заставить своё тело на время перестать удерживать в себе её сознание, не мешать ей открыть дверь в мир волшебства и тайны. И, хоть это было далеко не ново для неё, но всякий раз это бывало, будто впервые. Стараясь не сбить хорошую настройку, она удобно улеглась, укрывшись потеплее, чтобы дать телу ощущение комфорта и безопасности. Мышцы привычно опали, но тело, как всегда, с неохотой отпускало от себя более тонкие составляющие.
    Берта давно перестала задавать себе вопросы типа: действительно ли существуют эти странные миры и пространства, куда она попадает через ворота осознанного сна? Не является ли всё это лишь игрой её воображения? Однажды ответ на этот вопрос пришёл сам собой.
    Как-то раз она шла мимо какого-то палисадника, где помимо прочего цвёл большой кактус в горшке, на 2\3 вкопанном в землю. В сознании Берты "вспыхнула" ассоциация: корни кактуса – это сознание. А земля в горшке – это внутренний мир, воображение, то, что "в голове". Тогда, следуя аналогии, земля в саду – это пространство того нефизического мира, частью которого является сознание. Назвать его можно всякими, давно приевшимися словами: астрал, ментал, тонкий мир, ещё, как угодно. Можно назвать и более красиво, например, Мир Теней – это, смотря на чей вкус, и ничего не меняет. Но пока корни кактуса находятся только внутри горшка – он, образно говоря, "живёт в мире собственного сознания" т.е. воспринимает только свой внутренний мир. Но стенки горшка – лишь тонкая перегородка между маленьким мирком внутри и огромным миром снаружи. И, если корни расколют горшок и распространятся за его пределы, в землю сада – кактус будет воспринимать и большой "земельный" мир вокруг себя. А если кактус сможет распространить корни и за пределы сада, то для него это и будет "полная осознанность окружающего".
Аналогично и для людей. Наибольшая часть осознанных снов и так называемых "выходов в астрал" происходит внутри собственного воображения. И всё же сознание способно пробить "горшок" своей обусловленности и устремиться за его пределы.
    Как ни странно, но ассоциация с корнями кактуса очень сильно помогла Берте для её попадания в Мир Теней. В сознании установилась мыслеформа "пробить горшок!". И "горшок" пробивался. При этом улавливалось специфическое ощущение, будто что-то действительно пробивается. В отличие от совсем другого ощущения, когда сознание заперто только в своём внутреннем мире.
    Берта часто задумывалась: а земля в саду и земля за забором сада – что же это по аналогии с человеческим миром?
    Аналогия напрашивалась "крышесносная": земля в саду – это мир планеты Земля. А земля за забором – миры других планет, межпланетного пространства, Солнечной системы. А дальше – ещё один "заборчик" и уже межзвёздные просторы…

    Предсонные образы уплывали в ночь. Берта привычно уцепилась за один из них, подтянулась к нему. Тем самым она не давала погаснуть сознанию, несмотря на то, что быстрая фаза сна ещё не началась. Берта постепенно выползала из своей телесной оболочки, уже со стороны прислушиваясь к замедляющемуся дыханию. Наконец-то "горшок треснул" -  корни сознания Берты с удовольствием вытянулись из тесного "вазона". Она легко поднялась к потолку, глянув на смутные призрачные очертания своего тела, спящего под тёплым одеялом. В следующий миг она была она уже на ночной улице.
    Она прошла сквозь стекло в витрину запертого на ночь бутика. Берта видела эту витрину сегодня вечером, когда проходила по соседней улице. Яркая точка осознания в середине прозрачного сгустка – так ощущала себя сейчас Берта. В таком состоянии удобно странствовать за пределами тела. Но тело инстинктивно боится такого состояния, очевидно, чувствуя, что оно похоже на смерть. И норовит побыстрей втянуть "корни" обратно. Берта критически оглядела тёмно-зелёное платье на манекене. Прикинула, как бы оно могло сидеть на ней, найдя, что к её рыжим волосам и зелёным глазам оно должно пойти, как нельзя более. И тут же оказалась в нём, воссоздав при этом и весь свой облик. Этот простой манёвр усилил её присутствие за пределами тела, и теперь она больше не опасалась, что её быстро втянет обратно. Впереди были интереснейшие исследования, и надо было спешить.
    В сознании Берты отчётливо сформировался образ уже не молодого лысеющего человека с ясными глазами и высоким лбом. Она хорошо знала, что это – лишь фантом, лишь её интерпретация того человека. Берта воспроизвела те ощущения, которые вызывал в ней тот, реальный человек. Образ сделался ярче. Берта почувствовала, какую роль этот человек играет в её жизни, какие ощущения событий и перемен он вносит в её жизнь. Образ стал ещё ярче. Тогда Берта попробовала интегрально прочувствовать всю ту череду событий, которую она сама внесла в жизнь этого человека. Сонастройка сложилась. "Корни" одного сознания встретились с "корнями" другого.
    - Рунер! – позвала она. – Доктор Рунер!!
   Это уже не был фантом, воссоздаваемым Бертой. Доктор Рунер протянул руку, и Берта, схватившись за неё, притянулась к тому месту, где он находился - на другой улице.
    - Замечательно, - сказал доктор. – Теперь остаётся найти в этой безбрежности Бэри и Кроху, если они сами нас не найдут.
    - Давай, чтоб быстрее было, я настраиваюсь на Кроху, а ты – на Бэри.
    - А уже и настраиваться нечего, - сказал Рунер. – Вот они оба зовут нас.
    Улица города преобразилась. В неё вклинилось место, не свойственное урбанистическому пейзажу. Густой мох покрывал камни и выступы скал. Со скалы падали, мелодично журча, кристальные струйки маленького лесного водопада. Лунный свет, просачиваясь сквозь листву высоких деревьев, казался зелёным. На мшистых камнях сидели двое. Один - с мягкими чертами лица, с волосами, завязанными в хвост – Бэри, физик, специалист по квантовой механике. Второй – двухметровый верзила в просторной джинсовой рубахе и потёртых вельветовых штанах – художник-оформитель и скульптор, которого иначе, чем Крохой, мало кто называл.
    Место, где сидели Бэри и Кроха, было традиционным местом встреч исследователей Мира Теней. Этот лес давно уже не существовал в современном им мире. На его месте загаженная пустошь с разрытым под строительство котлованом омывалась обмелевшей и такой же загаженной рекой. Но на другой грани бытия, где по-другому течёт время, лес всё ещё жил. И всё ещё бежала по нему прозрачная река. Здесь, у опушки, она падала с небольшого скального выступа, затем замедляла течение, расширялась и не спеша текла через лес. И мшистые камни, и долина реки, и лес – то, что когда-то жило на Земле - ещё хранилось здесь, в сокровенной памяти природы, в Мире её Теней.
   Четверо исследователей не могли упомнить, откуда всплыло это название - Серый Лес – но они были уверены, что именно так этот лес и называется. У них стало почти традицией встречаться здесь, на опушке у маленького лесного водопада. Отсюда, из этого места, они начинали многие свои эксперименты по изучению глубинных тайн мироздания. Отсюда они совершали дерзкие вылазки всё дальше и дальше, в миры и пространства, испокон веков плотно закрытые для людей.
    Громадный Кроха широко улыбнулся при виде Берты и доктора.
    - В Сером Лесу всё спокойно, - весело доложил он. – Сегодня я первый явился сюда!
    - Продолжим серию экспериментов с проникновением в глубинные слои мира? На берег той странной реки, что мы обнаружили? – спросила Берта.
    - Я бы поостерёгся на некоторое время, - заметил доктор. – Чувствую я, что мы там привлекли к себе чьё-то недоброе внимание.
    - Я тоже это ощущаю, - согласилась Берта. – Может, отступим от той реки на некоторое время? Попробуем опять сделать серию вылазок за пределы Земли.
     - Попробуем, - сказал доктор. – Сложно, конечно, настроится на внеземные объекты, из Мира Теней Земли. Но оно того стоит. Так, что у нас там с лунным кратером Альфонс? Это местечко обещает много интересного.
    - И туда тоже лучше сейчас не лезть, - сказал Бэри. -  Дело в том, что и я тоже чувствую на себе в последнее время чьё-то внимание. Не к добру это. Может, свернём на некоторое время наши исследования? А пока изучим Серый Лес. Странный это лес. В нём ощущается какая-то безопасность, что ли. Но нам знакомо только место у водопада. Неплохо бы проникнуть дальше вглубь Леса. Странная мелодия порой доносится оттуда. Печальная такая. Что там?
    - Фантомы лягушек там в заводи поют – и всё! – расхохотался Кроха. – А что ещё там может быть? Нет, друзья, раз уж мы запланировали серию исследований за пределами Земли, так и надо бы продолжить. Вы не забывайте: чем больше знаний мы накапливаем, тем всё более и более совершенствуются наши возможности по обработке информации и извлечения энергии для продолжения дальнейших исследований.
    - Кроха у нас самый разумный! – рассмеялся доктор. – Нет, если говорить серьёзно, он тоже прав. Жизнь коротка – это медицинский факт, и неплохо бы успеть усовершенствовать себя, вырваться за пределы убогой человеческой обусловленности. Но всё же, странная подсознательная тревога не даёт покоя и мне тоже…
    - Смотрите! – неожиданно воскликнула Берта. – Кто-то приближается к нам из глубины Леса.




                7.


    Корабль "Косцов" плыл сквозь неведомые Фириусу пространства, а может, времена. А может и сквозь то, названия чему нет ни в одном языке. Здесь не было ничего похожего на что-либо, привычное перевозчику. Ничто не вызывало ассоциаций, на которые могло бы опереться сознание. Строгие деловые костюмы экипажа преобразовались в облегающие комбинезоны. "Косцы" заняли свои места и наблюдали за схемами, возникающими перед ними прямо в воздухе, время от времени корректируя их мысленными приказами. В корабле оказались и ещё существа: мелкие, суетливые, то ли призраки, то ли биороботы, то ли результаты направленных мутаций - обслуживающий персонал. На перевозчика никто не обращал внимания.
   "Да, такой кораблик - это, конечно, не моя "Норна", - думал Фириус. – Моей "Норне" до такого ох как далеко! Но, почему-то даже и не жалко, что нет у меня такой огромной и роскошной посудины, как у "Косцов". Самое главное, что у меня нет такой же постной морды, как у них…".
    Фириус спохватился, как бы экипаж не уловил его мысль. Но все были заняты какой-то внезапно возникшей проблемой. Перевозчик с трудом разобрал мыслеобразы, которыми "Косцы" обменивались.
    - Внимание! Меняем курс, направляемся в 693-А-11 - обратился ко всем С-235. – Инспектор Тонон выразил необходимость непосредственно, на месте пронаблюдать за выполнением задания.
   С-235 даже счёл долгом разъяснить перевозчику персонально:
   - Это большая честь и ответственность. Инспектор Тонон (если вы этого до сих пор ещё не знали) – помощник и советник самого господина Молиноара. Поэтому ВСЕ – он выразительно посмотрел на Фириуса – я повторяю, ВСЕ должны приложить максимум усилий и показать качество и профессионализм своей работы. Я уверен, что вам всё ясно, господин Бартон.
    - Прибыли, - доложил кто-то из "Косцов", и транспортное средство остановилось, то ли зависнув, то ли мягко опустившись на что-то.
    Сумерки окутывали полупрозрачные строения, похожие на ряды сот, уходящие, казалось, в бесконечность и поднимающиеся из бесконечности. "Соты" связывало между собой переплетение ажурных арок, пульсирующих артерий, ветвящихся ребристых труб. Стена ближайшей "соты" разъехалась, образовав овальный вход. Оттуда, как жало чудовища, выдвинулся плоский белый луч и достиг корабля. Тот, кто двигался по лучу, до странности напомнил Фириусу директора его предприятия, толстого, важного, малоподвижного. Будучи далеко не новичком в Мире Теней, перевозчик хорошо знал, что это лишь иллюзия его собственного восприятия. Каждый представитель иерархической структуры Системы, начиная с уровня инспектора и выше, мог создать себе какую угодно форму, менять её в любой миг, и даже не иметь совсем.
    Экипаж торжественно выстроился у входного люка и по команде приветствовал Тонона, инспектора Департамента Правопорядка. Тот кивнул им важно и покровительственно, в точности, как директор предприятия из своего автомобиля, когда проезжал вечером мимо простого охранника. Взгляд Тонона холодно, без выражения остановился на перевозчике.
    - Кто такой? – спросил он без малейшей эмоциональной окраски.
    - Это перевозчик "Службы Харона", господин Тонон, - доложил С-235. – Рекомендован лично самим Хароном за высокий профессионализм.
    Инспектор вяло кивнул и, не глядя больше ни на кого, проследовал в центральное помещение корабля. Экипаж вернулся на места, и транспортное средство мягко поплыло сквозь непонятно, что. Перед членами экипажа вновь возникли прямо в воздухе голографические схемы, которыми они и занялись.
    Видя, что за ним никто не наблюдает, перевозчик тихонько выскользнул в соседнее помещение. Он решил обойти и осмотреть всю посудину "Косцов", раз уж случай привёл его сюда. Фириусу ещё ни разу не доводилось путешествовать в "Летающем Диске", и ему здесь всё было интересно.
    Узкий коридор опоясывал изнутри весь корабль. Иллюминаторы смотрели в неведомое пространство, в котором под разными углами отражался "Летающий Диск". Внутри царила умопомрачительная чистота. Непонятная перевозчику аппаратура находилась в пустых отсеках. Вход в центральную каюту внезапно открылся. Там, казалось бы, никого не было. Но Фириус всё же различил столб едва заметного тумана, колыхавшегося перед огромным розовато-мерцающим клубком переплетающихся нитей.
    - Проходите, не стесняйтесь, - голос-мысль доносился из прозрачных, почти невидимых глубин тумана. – Нынче я настроен на демократический лад, а потому могу перекинуться парой мыслеобразов даже и с простым перевозчиком. Это довольно забавно.
    Фириусу показалось, что прозрачное туманное образование рассмеялось. Неожиданно оно сгустилось, приняло форму, и перед перевозчиком воссел в глубоком кожаном кресле в точности директор его предприятия: очень важный, с многими подбородками, с заплывшими, ничего не выражающими глазками. С толстым брюхом, упакованным в безукоризненно-дорогой костюм. С толстой сигарой, дымящейся между толстыми пальцами. Инспектор Тонон указал на тут же возникшее ещё одно кресло. Фириус сел, хоть иллюзорная внешность инспектора ему откровенно не нравилась.
   - Почему вы вдруг так критически настроились, господин перевозчик, как вас там…? - удивился Тонон. – Мне казалось, что подобная форма точно соответствует людскому понятию "начальник".
   - Соответствовать-то она соответствует, - согласился Фириус. – Да только в подобный образ не вписываются понятия "ум", "мудрость", "знание". Инспектору Департамента Правопорядка такая маска не к лицу.
   - Вам повезло, что сегодня я настроен демократически, - усмехнулся Тонон. – Уж не кажется ли вам, что образ, созданный ещё пару тысячелетий назад, больше соответствует мне?
    Не успел развеяться прежний образ, как Фириус увидел вместо толстяка с сигарой, высокий трон с восседающим на нём благовидным старцем в белоснежных одеяниях. У подножия трона проплывали облака, выше сияли звёзды. Где-то, совсем уж в недосягаемой вышине сияющую лысину старца озарял ещё более сияющий нимб. Всё это, хоть было рядом, но одновременно казалось неизмеримо-гигантским, уходящим в бесконечность, занимающим всю вселенную. Фириус невольно ощутил себя незначительной песчинкой среди величественных сил мироздания. Хорошо понимая цену навязанного ощущения, он быстро сбросил его с себя, как назойливое насекомое.
    - Впечатляюще, - согласился перевозчик без энтузиазма. – Но не лишено банальности, вы уж извините. Нет, для простого человека, скажем, средних веков, или даже эпохи Возрождения, это было бы просто откровением свыше. Но, для человека мыслящего…
    - Вы себя причисляете к мыслящим людям! – усмехнулся Тонон.
     Напротив Фириуса уже сидел пожилой, худощавый, немного уставший с виду человек с тонкими чертами интеллигентного лица. Скромный пиджак и серый свитер ничем не выделили бы его из толпы, если бы ни умный, проницательный взгляд. Перевозчик одобрительно кивнул.
    - Игра в демократию продолжается, - мысль инспектора ассоциировалась с мягким интеллигентным голосом с нотками чуть печального юмора. – Весь этот маскарад, действительно, немного позабавил меня, спасибо. Однако, кроме забав, у нас имеется и рутина. Сейчас мы прибудем на место действия. Предстоит работа. Как это ни печально, но слишком любознательные люди миру абсолютно не нужны. Они лишние. А потому, говоря вашим людским языком: в этом огороде необходимо периодически пропалывать сорняки. Чем, собственно, и занимается отряд особого назначения. Но сегодняшний случай – особенный. Вы уже знаете, какое решение принято относительно группировки из четырёх человек. Поэтому и вам предстоит задача не совсем обычная для перевозчика. Вам надлежит встретить их (для начала в Мире Теней) познакомиться, войти в доверие, чтоб они ничего не заподозрили. Вы – простой человек, и это ключевой момеент в данной ситуации. Их подозрение может испортить весь ход исследований учёных лаборатории Социальных Установок. Белковые тела подопытных не входят в программу предстоящего научного эксперимента. А потому после вашего знакомства с подопытными и недолгих наблюдений за ними, эти тела будут уничтожены. После этого ваша задача – очень аккуратно переправить их через энергоинформационный комплекс "Река Забвения" к третьему причалу лаборатории. Там вас будет встречать Менгус – заместитель завлаба. Ещё раз повторю: необходимо, чтобы подопытные были спокойны и неагрессивны, иначе они сходу повредят тончайшую сверхчувствительную аппаратуру.  Для этого им нужно внушить, что они участвуют в исследованиях, приносящих неоценимую пользу человечеству и всей вселенной. Пусть гордятся своей миссией: когда люди гордятся какой-либо миссией, ими легко управлять. Судя по расшифровкам их мозговых излучений, такие типы людей должны вестись на подобные внушения и обычно после них не создают проблем при любых, даже самых тяжёлых и неприятных для них экспериментах. Кроме того, их осознанность, память, все информационные связи души не должны пострадать при переправе через то, что вы называете Рекой. Пойдёте Обходным Каналом, где Река не вытягивает осознанность и жизненную силу. Ну и, конечно, за вашу качественную работу последует щедрое вознаграждение, сами понимаете….
    - Понимать-то я понимаю, - сказал Фириус. – Но только сложно вот так вдруг появиться перед незнакомыми людьми, войти в доверие, да ещё внушить всякий бред.
    - Сложно, - подтвердил Тонон. – Для того нам и понадобился не только опытный, профессиональный перевозчик, но и такой же человек, как они. А также хороший психолог, способный оказать влияние, успокоить. А насчёт "бреда" – это вы оставьте! Вы не хуже меня знаете, что должны сами, хоть чуть поверить в то, что будете внушать. Потому оставьте излишнюю критичность! Эти люди нужны НАМ – этим всё сказано. Они являют собой определённую тенденцию развития. Эту тенденцию необходимо всесторонне изучить, чтоб понять, как лучше в дальнейшем не допускать её проявлений среди биомассы. Скажу проще, чтобы вы смогли понять: всесторонне изучив психологические параметры, энергетику и другие тонкие особенности этих людей, можно будет изготовить "противоядие", устраняющее нежелательные нам тенденции в социуме. Теперь вы наконец-то поняли, насколько важным, и даже почётным, является ваше задание?
    - Теперь наконец-то понял, - сказал Фириус без особого воодушевления. Он постарался скрыть от инспектора ярко вспыхнувшее вдруг воспоминание, преследующее его со вчерашнего дня: слишком человеческий взгляд боли и ненависти в глазах обезьяны с кровоточащей головой, утыканной электродами.
    Тонон успел-таки воспринять этот вспыхнувший вдруг мыслеобраз. Невесело усмехнулся:
    - То, что вы, люди, называете добром и злом так тесно переплетены в мире, что, пожалуй, слились в одно целое. Сотни таких несчастных обезьян, как та, которую вы сейчас вспомнили, возможно, спасут тысячи тяжелобольных людей. Из этих тысяч спасённых (помимо средних сереньких людишек) окажутся чудесные талантливые люди, несущие несомненное добро, и окажутся убийцы, насильники и растлители, несущие явное зло. Так нужны ли изначально страдания сотен несчастных существ (которые, кстати, чувствуют точно так же, как люди) для спасения тысяч тяжелобольных? Где те весы, чтоб взвесить пользу и вред, добро и зло? 
    Тонон отвернулся от перевозчика и сосредоточился на переплетениях миллиардов мерцающих нитей-артерий гигантского пульсирующего клубка. Клубок висел перед ним на расстоянии вытянутой руки, уходя, казалось, в безмерную даль. Жилки розовые, беловатые, коричневатые взблёскивали в определённой точке более-менее яркой искрой. После этой искры они виделись менее чётко, иногда разветвлялись. И, наконец, сползали в широкий поток, идущий из бесконечности, впадающий в бесконечность – в Реку Забвения, как догадался перевозчик. А в гигантском клубке переплетений образовывались всё новые и новые жилки и артерии.
    - Любопытно вам, что это, - понимающе кивнул Тонон.
    - Догадываюсь, - сказал Фириус. – Нити путей людских.
    - Не только людских, - тонко улыбнулся инспектор. – Бежевые, белые, коричневатые нити – бесчисленные животные с разной степенью сознания, от кита до таракана. Ворсины растений лишь едва угадываются в этом клубке переплетений. Ну, а розоватые артерии – это, действительно, как вы говорите "нити путей людских".
    - А вон те, бесцветные?
    - Ха, разглядели всё-таки! Впрочем, на то вы и квалифицированный перевозчик, глаз у вас намётанный. Да только вам этого знать не полагается – это то, что сокрыто от людей. А вы – человек, хоть и работаете в "Службе Харона". Вам, людям, дана установка, что жизнь – это форма существования белковых тел. В таком ключе вы и обязаны мыслить. И хватит с вас. Давайте-ка лучше посмотрим на нечто более доступное вам.
    По мысленному приказу Тонона из гигантского клубка биомассы выделился маленький сектор. Эта малая часть огромного  целого также представляла собой непрерывно пульсирующие артерии розоватых оттенков. Миллиарды их, тонких, как волосинки, упорядочивались в очень сложный орнамент, уходящий вдаль и вглубь.
    - Ближе к делу, - сказал Тонон. – Это ваш город.
    Ещё меньший сектор выделился из цельного орнамента, приблизился, увеличился. Стала видна и его тень – поток, текущий из бесконечности в бесконечность – Река Забвения. Масса бесчисленных артерии, выходящих из тени, падающих обратно в тень после своего прохождения сквозь клубок переплетений. На каком-то отрезке каждой из артерий сияла более-менее яркая вспышка – настоящее время данного субъекта. За этой вспышкой – едва намеченные развилки будущих путей. Фириус вглядывался в них, в эти артерии организма под названием человечество, и они оживали перед ним, расшифровывались, приобретали каждая своё значение.
     Вот тусклая розоватая нить и такая же тусклая, едва заметная вспышка – простой средний, "стандартный" человек, звёзд с неба не хватающий. Сейчас, в этот глухой ночной час, он спит в своей квартире, такой же стандартной, как он сам, обустроенной по принципу "всё, как у людей". Рядом супруга – такая же "стандартная" розоватая артерия. С этими двумя артериями переплетаются, пересекаются, или просто проходят рядом многие и многие другие. Дети и внуки, родня и сослуживцы, знакомые и начальство, друзья по рыбалке и те, с кем приятно отдохнуть за кружкой пива –  всё это образовывало плотную прочную сеть. Сеть тесно переплеталась с другими такими же сетями, мерцающими слабо, но ровно. Артерии многорукого, многоротого, многоголового существа, зовущегося человечеством.
    - Это, хоть малоэнергетичный, но хороший, стабильный, легко управляемый вариант, - заметил Тонон. – Впрочем, временами, особенно при массовых социальных экспериментах, проводимых здесь время от времени, количество  выделяемой энергии просто огромно. Но даже и в обычное, мирное время здесь бывают одиночные энергетические всплески. Взгляните, скажем, вот сюда.
    Другая бледно-розовая артерия в пространстве ночного города, беспокойно пульсировала, как вспыхивающий в бурю маяк. Фириус уже понял, что может волевым приказом приблизить её к себе, чтобы разглядеть в ней реального человека в конкретном пространстве-времени. Указанная Тононом нить приблизилась, пульсирующая вспышка текущего момента на ней обернулась молодой женщиной, а пространство вокруг неё - больничной палатой. Тоненькая трепещущая жилка рядом превратилась в очень бледного малыша, подключенного к сложной медицинской аппаратуре. Беспокойство носилось в воздухе, пронизанном больничными запахами. Бешеные всплески эмоций - от тревоги и надежды до страха и отчаяния - метались в помещении. Но безнадёжность стыла в глазах врачей. Последний судорожный вдох маленького существа – розоватая жилка превратилась в серую разорванную вену. Её втягивало в туннель света, в тень жизни, в Реку Забвения. Эмоции осиротевшей молодой женщины собрались в слова молитвы. Слова несли энергетический заряд, они уносились ввысь, в бездонные закрома одного из главных энергоинформационных сгустков Земли. И оттуда в ответ низошли в больничную палату мысли утешения, смирения…
    Тонон улыбнулся тонкой, печальной улыбкой:
    - Наверно, с человеческой точки зрения это выглядит не слишком радостно. Но подобные ситуации порождают сильные энергетические вспышки. Они кормят разум Системы. Конечно, этого недостаточно, необходим периодический забой… то есть, я хотел сказать, общемировые сотрясения биомассы… Но не будем об этом.
    Фириус проследил дальнейший путь осиротевшей мамы в её будущее, вполне оформленное, почти не имеющее развилок. В этом будущем отчаяние перерастёт в тихую скорбь, скорбь перерастёт в надежду, надежда – в радость. Пройдёт пара лет, у отчаявшейся женщины появится новый малыш, и маятник жизни качнётся в другом направлении. А достигнув пика радости, понесётся обратно к пику беды. Конечно, так оно и есть в мире любых живых существ. Извечный древний механизм…
    - Вы правы насчёт механизма, господин перевозчик, - заметил Тонон. – Приятно наблюдать человека без фальшивой  сентиментальности, столь свойственной людскому стаду. Но это и не удивительно: вы ведь профессионал в своём деле - перевозчик. Могу лишь пояснить: то, что мы с вами наблюдали – это середина клубка людских жизней. Здесь всё давно отлажено и подконтрольно. Это цельный механизм. Но у клубка есть так же и края. Там нередки проблемные ситуации. Они-то и являются целью вашего пребывания здесь.
    Тонон вернул приближенную Фириусом розоватую артерию обратно, вглубь переплетений точно таких же артерий. Гигантский клубок сплетённых линий, сплетённых судеб, сплетённых жизней, мыслей, чувств опять висел в пустоте перед ним. Фириус вгляделся в его неровные края. Взблёскивающие нити выходили из общей массы, но выйдя, часто возвращались назад. Безумные алые вспышки страстей и отчаяния, приводящие на край жизни. Некоторые, вспыхнув, проваливались в тень жизни. В Реку Забвения. Там, угаснув, серыми разорванными венами они вливались в общее сознание человечества. Чтобы затем новенькими розовыми всходами пробиться на поверхность жизни. Тонон чуть нахмурился:
    - Это, хоть и очень энергоёмкая часть механизма, но, тем не менее, очень нежелательная часть. Очень нежелательная. Потому, что не поддаётся чёткому управлению и программированию.  Борьба с этим велась во все эпохи, но, я считаю, должна вестись ещё более интенсивно. Но, это ещё полбеды. Обратите внимание вот на это безобразие.
    На краю гигантского клубка некоторые розоватые артерии вдруг начинали приобретать зелёное свечение. Их было совсем немного, но они были хорошо заметны на общем фоне. Они приближались к самому краю, выходили за край, обособленно вспыхивая над бездной. Нити их будущего распадались на множество вариантов путей. Уходя в тень, они не гасли и там. Одна из них почему-то привлекла внимание перевозчика. Он всмотрелся в неё и неожиданно увидел в ней самого себя. Тонон остро глянул на него:
    - Ваше счастье, перевозчик, что вы состоите в "Службе Харона" а, следовательно, являетесь подконтрольным элементом и приносите пользу механиз… то есть обществу. Вы - не тот, поднявшийся над общей массой росток, который необходимо скосить. И всё-таки хотелось бы порекомендовать вам, изменить направление своего мышления. С направления "наружу" в направлении "внутрь".
    Пока инспектор произносил свои рекомендации, Фириус успел заметить и те бесцветные артерии, виденные им ранее. Именно про них Тонон сказал, что даже ему, перевозчику, не полагается знать, кто они и куда ведут их пути. А вели они далеко за край клубка. И не падали в Реку Забвения серыми разорванным нитями. Они самостоятельно шли дальше, теряясь из поля зрения, из-под контроля. Некоторые из этих бесцветных артерий возвращались, серебряными внезапными вспышками озаряли пространство и исчезали опять, чтобы появиться по собственной воле там, где находят нужным. Невозможно было предсказать их появление и уход. Их Фириус хорошо запомнил. А запомнив, положил в самый потаённый тайник своей памяти.
   "Может, где-то среди них сейчас Борис Владимирович", - успел подумать он, но поспешил спрятать и эту свою мысль. Заметил ли Тонон это? Кто знает…
    - Проявляйте больше интереса к делу, перевозчик, - резко сказал инспектор. – Вы видите объединение целых четырёх зелёных артерий. Это – как раз и есть те самые сорняки, которые необходимо скосить для общего блага. Именно их вам предстоит доставить в лаборатории Департамента Социальных Установок. Они давно привлекали наше внимание. Гляньте, в данный момент их сознания функционируют, но при этом они сейчас не в Мире Людей. Понимаете, что это значит?
    - Они, как видно, тоже в Мире Теней, - предположил Фириус.
    - Да. Но нынешняя людская мода на осознанные сны нас не беспокоит. Основная масса чуть побалуется этими снами, посмотрит картинки в собственной голове и бросит, как ребёнок бросает надоевшую игрушку. Но не эти! Они не просто самопроизвольно покидают свои белковые носители, они планомерно докапываются до тех истин, которые не положено знать человеку! Вдобавок, это не одиночки, на которых тоже можно не обращать внимания, если они не будоражат общество. Это - объединение. Они не только исследуют, но ещё и норовят опубликовать. Причём, вопреки устоявшимся мнениям своей официальной науки, которую мы плотно курируем! Понимаете ли вы, какое это нарушение!?
    - Понимаю, господин инспектор. А как именно они будут приведены в состояние, пригодное для перевозки через Реку? Мне необходимо это знать в интересах дела.
    - Вот это уже более деловой разговор, - удовлетворённо кивнул Тонон. – Вы, вероятно, знаете, что работа отряда особого назначения, "Косцов", как вы их называете, не должна привлекать к себе нездоровый интерес населения. Она должна ничем не отличаться от естественного хода вещей. Потому, что каждая аномальная ситуация – это своего рода окно из людского мира в наш. Не полошить курятник зря – значит, не открывать такие окна (по возможности, конечно). Это специфика работы. Потому версия "скашивания" пока находится в процессе решения. В прежние времена с этим было намного проще: войны, эпидемии, голод, инквизиция и т.д. Сейчас работать сложнее. Но, на мой взгляд, и интереснее. Больший простор для творчества.
    Тонон тончайшим лучом едва заметно передвинул одну из красноватых артерий. Передвинул так, чтоб артерия эта пересекла движение одной из зелёных. Красноватая артерия вспыхнула на этом пересечении, искривилась и продолжилась дальше. Зелёная выпала из переплетений, и её загасили серые пятна. Инспектор тонко улыбнулся:
    - Это созданный лично мной вариант завтрашнего дня индивидуума, подлежащего "скашиванию". Ничего сверхъестественного не произойдёт в городе. Просто от одного сильно пьющего биологического объекта уйдёт жена. Бедняга с досады выскочит на балкон и станет палить из охотничьего ружья в воздух. Да поскользнётся (пьяный, что с него взять!) и нечаянно попадёт в соседа, перегнувшегося с балкона верхнего этажа. В одного из тех, четырёх. Досадная нелепая бытовая случайность – не более. Вот они: простота и элегантность решения – то, что отличает истинное творчество.
    Ситуация, описанная Тононом, высветилась в клубке переплетений, прошла перед взором перевозчика. Фириус ясно увидел обычный трёхэтажный дом. На балконе блестела в свете вечерних фонарей красная физиономия нетрезвого "биологического объекта", который отчаянно размахивал охотничьим ружьём. Растрёпанная женщина с чемоданом, выбегала из подъезда, на бегу высматривая такси.
    - Вернись, сука! Вернись, стрелять ведь буду! – донеслись до Фириуса вопли пьяного мужа. Следом за воплями прозвучали выстрелы в воздух, и перевозчик успел заметить соседа, очевидно, привлечённого шумом, перегнувшегося с балкона верхнего этажа. Фириус мельком увидел мягкие черты лица, волосы, завязанные в хвост… Он очень хорошо успел запомнить это лицо, хоть видел его лишь миг. А в следующий миг…
    Тонон оценивающе взглянул на перевозчика:
    - Я всегда считал, что чем больше работа отряда особого назначения похожа на случайность, тем она совершеннее. Одиночное точечное попадание. Ювелирная тонкость! Это вам не эпидемия, валящая всех подряд. Это высокое творчество. А то ведь среди отрядов Устранения сейчас установилась мода на банальный бездарный рак, или сердечный приступ. Я инспектирую их работу, чтоб сделать её более одухотворённой, творческой, тонкой, сродни высокой поэзии.
    Инспектор опять углубился в исследование клубка переплетений, время от времени передвигая в нём определённые линии кончиком лучевого пинцета.
    - Эти четыре нарушителя – не родственники, не сослуживцы. Для людской массы они никак не связаны друг с другом. Это даёт небольшие преимущества: даже обычная рядовая автокатастрофа не вызовет нездоровый ажиотаж в курят… в их окружении. Но это, конечно, слишком банально и бездарно. Это похоже на грубую работу дебилов из Департамента Генетического Размножения! Но я такого допускать не намерен. Полёт мысли, изящество, тонкость и оригинальность решений – вот, чего бы хотелось!
    - А сегодня ночью в чём заключается моя работа? – спросил Фириус.
    - Устранение белковых носителей будет произведено лишь завтра вечером, как вы уже, вероятно, поняли. Потому что специалисты из Департамента Социальных Установок просили немного понаблюдать за будущими подопытными в их естественных условиях. Сейчас мы прибудем на место, и вам надлежит познакомиться с ними, по ходу дела приступив к внедрению необходимых ментальных установок. Чтобы  уже завтра без проблем усадить их в своё транспортное средство, и не дать им блуждать по Миру Теней. А они, как раз из той категории, что, несомненно, будут блуждать, причём осознанно, налаживая контакт и со своими близкими и с коренными обитателями Мира Теней. Мне ли вам объяснять, насколько это нежелательно! Особенно нежелателен их контакт с обитателями так называемого Серого Леса, который когда-то территориально располагался вблизи вашего города. Вот сейчас они как раз в Сером Лесу. Отряды особого назначения предпочитают его не посещать: тамошние обитатели крайне злобно относятся к нам и ухитряются устанавливать ловушки. Но ваши будущие пассажиры беспрепятственно проникают в Лес. Они наверняка обрадуются, обнаружив там вас - ещё одного путешественника по Миру Теней. Вдобавок вы из их города, что упрощает вашу сегодняшнюю задачу вхождения в доверие. Кстати, заодно узнайте дальнейшие планы их исследований. Нам это необходимо для статистики подобных случаев и дальнейшего научного подхода к ним. Я считаю, что это очень важно.
    Тонон значительно посмотрел на перевозчика, и в ту же секунду весь его антураж умудрённого жизнью интеллигентного человека исчез без следа. Осталось лишь почти незримое бесформенное образование, в котором, тем не менее, угадывалась высокая сложность внутренних структур.
    - Игра в демократию окончена, - прозвучала в сознании Фириуса посторонняя холодная мысль. – Не забывайте, что возможность вести беседу с самим инспектором Департамента Правопорядка вам дана в качестве поощрения за вашу дальнейшую качественную работу. Можете идти.


    Корабль отряда особого назначения мягко приземлился. Перевозчик выглянул из иллюминатора. Опушка леса. Обычный красивый осенний лес. На миг Фириус даже засомневался, что он всё ещё в Мире Теней. Вдобавок не было слышно телефонных звонков-проверок в будке охранника, где дремлет у своего ноутбука ночной сторож Фириус Бартон. Ну да, конечно, ведь одному из "Косцов" было поручено обеспечить ему спокойную работу в течении всей ночи.
    - Ваше задание, - сказал С-235, – двигаться на юго-восток, пока не появится река. Дальше - вверх по течению реки до уступа, с которого падает вода. Там найдёте ваших подопечных. Войдите в контакт. Произведите необходимые внушения. Узнайте дальнейшие планы. После этого возвращаетесь и докладываете.
    - А почему, вообще, вы сами под видом обычных людей не можете войти с ними в контакт? – спросил перевозчик.
    - Задаёте слишком много вопросов, - раздражённо заметил С-235. - Вам должно быть известно, что люди чувствуют приближение членов нашего отряда, как приступ иррационального страха. Они подсознательно всячески уклоняются от контакта с нами. Кроме того, мы избегаем посещений Серого Леса. Потому нам и понадобился кто-то из людей. Иначе мы не стали бы так с вами возиться! Всё, вопросов больше быть не должно.
    Фириус легко выпрыгнул из корабля, пролетев немного над землёй. Оглянулся. Большая сверкающая посудина на краю леса раскорячилась на трёх опорах. Возле её блестящего бока сиротливо притулилась маленькая скандинавская ладья – его родная "Норна". Как ему хотелось сейчас вскочить в неё и вернуться на автостоянку закрытого на ночь предприятия. Оставить бы "Норну" там, на краю асфальтового пруда и вернуться в тело дремлющего ночного охранника. А утром, когда кончится смена, просто уйти домой, выпить на кухне чай, отоспаться, как все люди. Без путешествий, заданий, без повышения уровня возможностей… Просто отоспаться. И никогда-никогда не видеть больше ни "Косцов", ни их инспектора, ни даже Харона. И никогда даже не знать о них. Вот только перешагнул он ту черту, когда это ещё было возможно!


                8.


    "Вверх по течению реки до водопада…" – усмехнулся про себя перевозчик.  – Эти уроды думают, что я не знаком с этим лесом!".
    Серый Лес был знаком Фириусу по его свободным странствиям вне рабочего времени. Во времена его жизни этот лес был полностью вырублен, истреблены все его обитатели, уничтожены растения и выкорчеваны пни. Заболоченная пустошь, предназначенная под строительство промышленного комплекса-гиганта – это было всё, что осталось от Серого Леса в Мире Людей, современном Фириусу. А в Мире Теней Лес ещё жил. Сюда никогда не делали рейсы перевозчики "Службы Харона", даже те из них, которые специализируются на перевозках коренных обитателей Мира Теней. Ходили слухи, что в Сером Лесу, полном тайных ловушек, затаились неподконтрольные никому угрюмые злобные мизантропы, рыщут опасные бандиты, мечутся неуравновешенные самоубийцы. Но на этот счёт у Фириуса имелось своё мнение. Официального запрета на появление в Сером Лесу не было, но никто из перевозчиков, кроме него, и не думал появляться здесь сам по себе. И только "Норна", пускаясь в свободное плавание, нередко заплывала сюда.
    Этот Лес напоминал перевозчику обособленный мир, живущий по своим правилам, внутри Мира Теней. Листва здешних деревьев не шумела, а пела, причём на удивление мелодично. Едва уловимо светились древесные стволы. Под песню Леса в любое время года кружились в слаженном танце золотые и алые листья. В долине реки радовали взгляд целые поляны необычных маков: празднично-алых, бархатно-чёрных, сливочно-жёлтых. Здесь цвели даже маки цвета ультрамарин, гармонично сочетаясь с маками голубыми и белоснежными. Фириус догадывался, что всё это выросло не само по себе. Но кто именно создавал здесь цветовые композиции из растущих маков? Кто-то, до кого ещё не дотянулись "творчества" отрядов Устранения, ни эксперименты Департамента Социальных Установок. Кто-то занимается здесь именно Творчеством, причём с большой буквы и без кавычек. Перевозчик вдруг вспомнил: бесцветные нити, живущие своей жизнью, независимой от клубка переплетений. Бесцветные нити, серебряными звёздами сияющие над бездной… Знать бы хоть, кто они!
    "Хорошо б собрать здесь букет для Дейры, - подумал Фириус. – Пожалуй, вон те, ультрамариновые маки ей бы понравились. А к ним - ещё немного белых, чтоб смотрелись, как чайки над морем. Но эти чёртовы "Косцы" с их сволочным заданием…".
    Двигаясь вдоль реки над самыми головками маков, не касаясь земли, он ощущал необычайную лёгкость и беспричинную тихую радость. Просто от того, что здесь так красиво, гармонично, нет ни "Косцов", ни их инспектора, ни офиса с его деловитой суетой, ни даже его обычной одинокой человеческой жизни.
    "Остаться бы тут навсегда!", - подумалось ему.
   Опять вспомнился огромный клубок переплетений. Зелёная артерия, выходящая за его край. Но неизменно возвращающаяся назад. Это он, Фириус Бартон. Он возвращается всякий раз, как сторожевой пёс, которого позвал пастух. Ему тошно от этого, но возможно ли жить по-другому?
    Где, интересно, этот беглый зек, историк Борис Владимирович, человек, шагнувший в бездну неизвестности? В который раз звучало в сознании его короткое пророчество: "…однажды ты позавидуешь мне". Ещё и дня не прошло, а пророчество сбылось, причём уже неоднократно. Приходится признать: да, он, Фириус Бартон, завидует ему. Но решиться на такой шаг всё же не может. Оттого, наверно, такой дискомфорт в душе.

    Обычно в Сером Лесу всё быстро менялось и всё возвращалось в прежнее состояние. Падающий снег превращался в зелёную траву, желтел и алел осенними листьями, пробивался из земли весенними ростками. Перемигивались в листве зелёные огоньки. В лунном свете влажно блестели шляпки грибов. Тонкая, печальная мелодия пронизывала Лес. В такт этой мелодии покачивались головки маков. В любое время года кружились вокруг стволов, не падая на землю, алые и жёлтые листья. Весна молоденькой травкой выбивалась из земли между узловатыми корнями. Неизменными оставались лишь маки невероятных цветовых сочетаний.
   В свои прежние посещения Серого Леса, Фириус нередко отдыхал у излучины реки. Здесь, под высоким берегом у омута, без ветра раскачивались камыши, будто сами по себе. Тихая грустная мелодия лилась от их шелеста. Камыши роняли в воду пух, будто слёзы. Пух медленно плыл по воде между листьями кувшинок в такт мелодии. Фириус очень любил эту музыку, но сейчас он не остановился возле излучины – сейчас он не принадлежал себе.
    Бывая здесь, Фириус лишь мельком видел самых разных существ. Он не знал, кто они на самом деле, эти обитатели Серого Леса. Но был уверен, что россказни о них сильно преувеличены. Как-то раз он видел силуэт женщины в плаще, будто из нитей паутины. Она прошла над верхушками трав, над головками маков. Цветы раскрывались при её приближении, деревья протягивали к ней ветви, из земли пробивались юные ростки там, где она прошла. Незнакомка скрылась среди древесных стволов, не взглянув на него. "Богиня растений" – почему-то подумал тогда про неё Фириус.
    Другой раз он видел старика, сидящего на берегу у излучины. Старик был погружён в размышления, и перевозчик не решился его беспокоить. Случалось, в зарослях ощущались и грубые, агрессивные мыслеобразы. Как-то раз он заметил вдалеке, в тёмном распадке между холмами огромную, драконоподобную тень. Зная нехорошую репутацию Серого Леса, Фириус предпочёл не выяснять, кто там. Много загадочного было в Сером Лесу. И он давно уже порывался целенаправленно исследовать тайную обособленную жизнь Леса. Но эта вечная занятость! Пульсирующий клубок переплетений судеб и зелёная артерия перевозчика, увязшая в этом клубке…
    Но этой ночью в Сером Лесу Фириус не видел и не слышал никого. Лес словно почувствовал прибытие на свою опушку "Косцов", затаился и замер. Даже камыши сегодня не пели. Перевозчик двигался вдоль реки над верхушками трав, чувствуя, что вторгается в мир, живущий по своим устоям. И если прежде он бывал здесь простым путником Мира Теней, то сегодня он – Один Из Тех. Сегодня он здесь чужой.

    Перевозчик поспешил. Ведь расстояние хоть и является в Мире Теней понятием более абстрактным, чем в Мире Людей, оно всё же есть. Предстоял путь до противоположной опушки Серого Леса – путь не близкий. Лес постепенно будто начал узнавать его, понемногу оживал, менялся. Из зимнего превращался в осенний, в летний. Сухие ветви раскачивались в такт ночному ветру, постепенно выпуская молодые зелёные побеги. Путь промелькнул незаметно и быстро, как пробегает загруженный суетой день. Впереди показался скалистый выступ. Зазвенели струи падающей воды. Четверо незнакомых людей сидели на мшистых камнях и что-то обсуждали.
    Рыжеволосая девушка первой увидела перевозчика:
    - Смотрите! Кто-то приближается к нам из глубины Серого Леса!
 


                9.


    Познакомились они только что, но, казалось, знали друг друга всегда. Возможно, сыграли роль общие интересы, любопытство по отношению к окружающему миру, жажда исследования. Значились ли такие вещи в правилах и предписаниях "Косцов" и их начальства?
    - Как это удивительно, что здесь мы встретили ещё одного осознанного сновидца! – искренне радовалась рыжая Берта. – Я говорю "сновидца", потому что мы попадаем сюда через осознанное сновидение. Но у вас, наверно, какой-то другой метод?
    - Да, я попадаю сюда немного иначе, - неопределённо ответил Фириус. – Я, скажем так, просто странник Мира Теней.
    - Мне кажется, "Мир Теней" – название излишне мистическое. И не точное: здесь всё ярче, чем в обычном мире. Но до сих пор никому из нас не удавалось встретиться ни с кем из живых людей, открывших для себя путь в этот загадочный мир, как бы он ни назывался.
    - Что более всего удивительно – это то, что сновидец, или теневой странник - как хотите, называйте - из нашего города! – говорил физик Бэри. – А где вы живёте?
    - На самой окраине. Огородная 11, - ответил Фириус.
    - Да вы вдобавок, ещё и мой сосед! – по-детски обрадовался верзила по прозвищу Кроха.
    - Будьте более раскованы, дружище Фириус, здесь все свои, все мы – путники запредельности, - широко улыбался доктор Рунер.
    Глядя на их откровенную наивную радость, перевозчик чувствовал себя прескверно.
   "Вешать им на уши заплесневелую лапшу про благо человечества, вселенной и космоса!? К чёртовой матери!" – подумал перевозчик.
   Но лучше от этой мысли не стало. Напрасно он говорил себе, что практикует ментальную десоциализацию, и ему нет дела до людей. Напрасно он себе втолковывал, что его уровень развития уже вполне позволяет избежать ненужных чувств и эмоций – ничего не помогало. Эти люди обречены и следующим вечером умрут, как умирали до них миллиарды других живых существ, как умирали бесчисленные поколения их предков. В этом нет ничего особенного, ничего из ряда вон выходящего. В этом, если разобраться, нет даже ничего плохого: смерть – это естественное проявление любого организма. Вот только вестник этой смерти - именно он, Фириус Бартон, перевозчик. И… вот опять это не дающее покоя воспоминание: человеческий взгляд той обезьяны из лаборатории… Почему ему не даёт покоя это воспоминание? Как, наконец, освободится от него? Как-то слишком оно ассоциируется с этими четырьмя людьми, предназначенными для экспериментов лаборатории Социальных Установок. Хотя, какое ему должно быть дело до этого? Не нравится ему, перевозчику, быть вестником смерти и несчастий. Стереотип людского мышления? Приходится признать, что да. Ничего с этим не поделать. Возможно, именно этот стереотип и есть то, что отличает людей от… от "Косцов"…
    - Вечером встречаемся у меня за рюмкой кофе, - улыбался Бэри. – Обязательно приходите, Фириус, мы будем вас ждать. Это такая удача, что мы встретили ещё одного путешественника запредельности! Мой дом нетрудно найти: фасад выходит прямо на Северную площадь.
    Бэри тут же создал для него зрительный образ своего дома, который легко проявился в податливой ткани Мира Теней. Фириус невольно вздрогнул. Вечером вон на тот балкон этажом ниже выскочит пьяный сосед, от которого уходит жена, и с расстройства начнёт стрелять в воздух из охотничьего ружья. Но поскользнётся (пьяный, что с него взять!) и нечаянно попадёт в соседа, перегнувшегося со своего балкона… в Бэри. Но как сказать физику-сновидцу об этом, чтоб он поверил? Понятно, что нельзя об этом говорить – долг службы превыше всего (а превыше ли?). А остальные… Эта милая рыжая Берта. Там, в близком будущем, артерию её жизни уже разрывает что-то. А весёлый художник по прозвищу Кроха – какое творческое изыскание Тонона прервёт его жизнь?
    - Что вас так беспокоит, Фириус? – спросил проницательный доктор Рунер.
    Ответ доктор получил не вполне вразумительный. Вдобавок мельком увидел странный мыслеобраз, созданный сознанием нового знакомого. Розоватый туман над широкой рекой, бескрайняя серая земля без горизонта, ладья, везущая четыре тени. Да ещё почему-то какая-то обезьяна со взглядом, полным ненависти и страдания… Или эти образы лишь почудились доктору?
    - Исследования, которые мы начали, не могут не заинтересовать вас, - говорила Берта. – Антарктика и другие малодоступные места. Выход за пределы Земли и изучение других планет напрямую. Вы уже и сами пробовали это делать!? Расскажите!
    Фириус, стараясь отвлечься от своих мыслей, рассказал новым знакомым о своей мечте увидеть вблизи древнейшие загадочные руины одного из спутников Сатурна. Рассказал и о своей ладье с названием "Норна", о собственных, уже проведённых на свой страх и риск путешествиях (пока ещё не таких далёких, как миры других планет). Всё это очень интересовало их, и вопросам не было конца.
    Кроха громадной лапищей уже хлопал Фириуса по плечу, даже не замечая, что лапища проходит сквозь плечо:
    - Нравишься ты мне, дружище сосед! Всё, переходим на "ты" и идём пить пиво, когда возвратимся обратно! Бывал в пивной "Весёлый Червячок"? Нет??? Как можно!! Ну, ты прямо аскет настоящий! Ничего, сходим, я приглашаю! Попробуешь, какое там пивко – божественный нектар - вмиг забудешь все неприятности! А потом пойдём к Бэри, он как раз под вечер вернётся. Послушай, а где она, ладья твоя, "Норна"?
    - Там, за лесом, - Фириус махнул рукой по течению реки.
    - Так ты знаешь этот лес? – спросил Бэри. – Нам он очень нравится, но вот всё никак не доводилось по нему побродить. Может, согласишься быть нашим проводником?
    - Толком этот лес я и сам ещё не знаю, - сказал Фириус. – Бываю здесь время от времени, и пока только в Долине Маков. Там есть на что посмотреть.  Могу вам показать.
    Эти люди нравились ему всё больше, а этого уж и вовсе нельзя было допускать. Но их мысли настолько созвучны его мыслям! Их устремления настолько совпадают с его устремлениями! А что хуже всего – им тоже очень нравилось то сокровенное, что он так бережно хранил в тайнике своей души - Серый Лес с его тревожной таинственной красотой. Фириус не успел опомниться, как уже вёл их берегом реки вглубь леса, в Долину Маков.
    Лес Теней приветствовал странников переливами зелёных огоньков в тёмных провалах между листвой. Пробудившись, запели камыши в излучине реки. Огромная луна, луна в полнеба, какая бывает лишь в Мире Теней, осветила тропу вдоль реки. Будто из лунного света возник полупрозрачный силуэт женщины в плаще сотканном, казалось, из паутины. Она неслышно шла над полянами маков, и цветы раскрывались ей навстречу.
    - Кто это? – шёпотом спросил Бэри.
    - Я и сам не знаю, - ответил Фириус. – Ещё не доводилось познакомиться с этой дамой, хоть я и видел её мельком пару раз. Может, это хозяйка Леса.
    - Никакая я не хозяйка, - эта мысль явственно прозвучала в сознании каждого из людей. Полупрозрачный силуэт в паутинном плаще приближался.
    - Никакая я не хозяйка, - повторила она, подойдя. – Я – Хлоя. Это моё имя. Лес не нуждается ни в каких хозяевах. Здешние обитатели - вольные существа, чьи пути не предопределены, а следы больше не отражаются в огромном клубке переплетений жизней.
    - Так вы знаете про… всё это… – не удержался Фириус.
    Хлоя посмотрела на него слишком пристально, как ему показалось. Но ничего не ответила.
    - Я чувствую, что вы явились сюда с миром, - продолжила она, посмотрев на всех, кроме перевозчика. – В таком случае я покажу вам самые красивые маковые поляны.
     У самой реки среди опавших листьев цвели маки белоснежные, звёздно-лиловые, льдисто-голубые. Чуть дальше нежились в лунных лучах пышные, как розы, сливочно-жёлтые маки, их удачно оттеняли бархатно-чёрные. На самой большой поляне покачивались маки ультрамариновые, как глубина моря – Фириус так и не решился попросить собрать букет для Дейры. Да и не до букета ему было – "Косцы", "Косцы" и их задание… Бледно-розовые маки сияли, как первые рассветные лучи над морем. Наверно, они бы тоже понравились Дейре. Маковые поля, составляющие великолепные композиции, по изяществу и сложным цветовым переходам были сравнимы с утончёнными картинами.
    - Да, именно я составляю эти композиции из растений. Для меня Долина Маков – как любимая картина для художника, - говорила Хлоя.
    "…И я не хочу, чтобы здесь появлялись "Косцы", или даже их посланник", - только один Фириус услышал это.
    "Поверьте, сегодня я здесь не по своей воле!", - ответил перевозчик мыслью на её мысль. - "Мне самому всё это поперёк души. А что мне делать?! Делать-то что?!".
    "Только вам решать – что делать", - беззвучно ответила на его мысль Хлоя.
    Никто из гостей Серого Леса не ощутил их беззвучной беседы. Перевозчик с горечью понимал, что увязает в скверной ситуации всё глубже.


    - Нет, так долго удерживаться здесь я ещё не научился, - говорил Кроха. – Чувствую, выбрасывает меня в обычный мир, ну что ты будешь делать! Сосед-дружище, договорились, встречаемся во дворе в четыре вечера, и идём пить пивко. Я тебе с балкона камушек в окно кину, чтоб ты не проспал! С остальными увидимся вече… – художник исчез, провалился в никуда.
    - Меньше надо пивком увлекаться! – наставительно крикнул ему вслед доктор Рунер, но, Кроха, похоже, уже не слышал его.
    Художник проснулся на широком продавленном диване в своей студии с ощущением, будто упал с высоты в своё тело. Было ещё темно, привычно пахло красками и растворителем. Сновиденное путешествие не провалилось в глубины памяти, как нередко случалось с Крохой. Оно хорошо помнилось во всех деталях. Не включая свет, спотыкаясь в темноте о подрамники, тюбики и прочие беспорядочно валяющиеся предметы, художник подошёл к балконной двери, глянул во двор. Окно в соседнем двухэтажном доме было темно. Новый приятель и сосед сейчас у себя на работе в будке охранника, в закрытом на ночь предприятии.
 
    - Скажу честно, и я не могу так долго удерживаться здесь, - сказал доктор Рунер. – Фириус, Берта, Бэри, увидимся вечером. Хлоя, был счастлив познакомиться, надеюсь, нам можно будет ещё появляться у вас в Сером Лесу?
    - Я же говорила, что я не хозяйка Леса, - ответила Хлоя. – Но я буду рада видеть вас здесь вновь.
    При этом Хлоя опять пристально посмотрела на перевозчика, но ничего больше не добавила. Фириус знал, что его новые знакомые вот-вот исчезнут, и наступающий день будет для них днём последним. Наверно, надо было сказать им, что сегодня надо быть предельно осторожными, что лучше, проснувшись, сразу уехать из города, изменить все свои планы. Но уже слишком поздно: они исчезают один за другим. Всё равно нельзя было предупреждать их: связываться с "Косцами – хуже не придумаешь! Вот и выходит, что он, Фириус Бартон, перевозчик "Службы Харона", человек, имеющий независимые взгляды и цели, он – всего лишь инструмент в чьих-то руках.




                10.


    - Задание выполнено, - доложил Фириус начальнику подразделения С-235. – Была произведена встреча с моими будущими пассажирами, диалог состоялся.
    - Подробней: успешно ли были внедрены психологические установки? Какой результат? Кстати, какими техниками они пользуются для получения доступа в другой слой материальности? Что им известно о нём и откуда?
    - Внедрены установки типа "миссия помощи человечеству", - не задумываясь, соврал Фириус. – Результат стандартный: миссией гордятся. Про этот слой материальности им известно немногое. Откуда известно – не выяснил. Вход сюда производят путём осознанного сновидения.
    - До чего ж примитивно! - презрительно сморщился С-235. – Но, конечно, что ещё ждать от людей! Продолжайте. Что ещё можете сообщить об этих людях?
    - Люди, как люди, - нехотя продолжил Фириус. – Исследуют, всё, что встречается в Мире Теней. Планов особенных нет. В Мире Людей профессии…
    - Это мы знаем, - оборвал его С-235. – Что-то немного вам есть что рассказать. Достаточно ли хорошо ли вы вошли в контакт?
    - Вошёл, как вошёл! – вдруг раздражённо огрызнулся Фириус, дав, наконец, волю охватившим его чувствам. – Я вам не шпион какой-нибудь! Я перевозчик "Службы Харона"! Моё дело перевозить заплутавших в Мире Теней, а не разузнавать какие-то планы каких-то людей, хрен знает, зачем!
    От этой внезапной вспышки гнева замигали тревожными огоньками приборы над рабочими местами "Косцов". Плазменные зигзаги молний заметались по кораблю. Острый вибрирующий звук, пронзил пространство и, оборвавшись на невероятной ноте, возник вновь. Весь персонал, вскочив с мест, занялся экстренной наладкой сверхсложной техники.
    - Человеческие эмоции! – в интонациях С-235 явственно чувствовалось высокомерное презрение. – Воистину, человек – это аккумулятор энергий, несущих разрушительный заряд!
    В сознании перевозчика прозвучала совершенно неокрашенная эмоциями мысль, пришедшая неведомо откуда:
    - Господин Бартон, в ваших интересах взять себя в руки. Если вы серьёзно повредите навигационную аппаратуру транспортного средства, сам Молиноар, глава Департамента Правопорядка, будет вами очень недоволен. И вы, будучи всего лишь человеком, конечно, не в состоянии даже вообразить, что это значит.
    Чья это была мысль? Фириус огляделся. Безымянные схематичные лица без выражений – серые маски, за которыми серая безысходность… Наверно, это была мысль инспектора Тонона, так ратующего за творческий подход к работе. Послать бы его подальше вместе с его подходом… Да к этому ещё и Молиноар! Похоже, сейчас, действительно, лучше взять себя в руки.
    - Сожалею о проявленных эмоциях, вызванных результатом переутомления, - спокойно сказал перевозчик. – Надеюсь, эмоциональный заряд не принёс серьёзного ущерба транспортному средству.
    Никто ему не ответил.
    Через некоторое время повреждения устранили. Корабль вобрал опоры и вертикально поднялся в небо.
    - Ночь близится к концу, - заметил С-235. – В общей сложности вы выполнили, как смогли, доверенное вам задание, господин Бартон. Хотя, мы ожидали от вас большего энтузиазма. Надеюсь, завтра вы покажете лучшие результаты вашей работы. На сегодня можете быть свободны. Через двадцать восемь секунд мы окажемся над вашим городом.
 
    Часть днища нижнего отсека корабля отъехала в сторону, и Фириус увидел далеко внизу, на дне воздушного океана, городские огни возле тёмного лесного массива, серую ленту реки, освещённые нити шоссейных дорог. А прямо под днищем плыла на буксире верная маленькая "Норна". Перевозчик с удовольствием прыгнул в неё и отшвартовался от корабля. Ладья, будто застоявшийся конь, помчала его сквозь небесный предутренний простор.
    Там внизу – его город с запертым на ночь предприятием, где будто бы дремлет в будке он, Фириус Бартон, охранник. Ни один проверяющий не появился в ближайших пределах его охраняемого объекта. Ни один проверочный звонок сегодня не потревожил его. Видеокамеры перестали работать и не записывали, делает ли охранник положенный ночной обход территории. И никто, кому положено было помнить, ни разу не вспомнил за всю ночь об одном из многих объектов охранной компании – о запертом на ночь предприятии, где дежурил сегодня один из многих охранников.
    Оставив "Норну" на автостоянке, Фириус Бартон незримой тенью появился на пороге будки охранника. Он оглянулся и увидел, что на бледном фоне рассвета уже чётко вырисовываются силуэты городских небоскрёбов. Кончилась служебная ночь – рабочая смена охранника и перевозчика. Ночь, каких было не счесть за последние годы. Перевозчик устало глянул на "Норну" и вошёл в свое тело. Охранник потянулся, не торопясь поднялся с кресла, выключил ноутбук. До конца смены оставалось полтора часа. Он вышел из будки, чтоб сделать обычный обход территории, заодно налить из кулера воды в чайник и размяться. "Норну" он уже не видел.



                11.


    Тонкий звук камешка, попавшего в стекло, прервал сон. Фириус Бартон вынырнул из глубин тяжёлого сна, похожего на чёрный омут, куда он нырнул, вернувшись с работы. Нырнул, спасаясь от самого себя. Там не было мыслей, там молчали чувства, оттуда не хотелось выходить. Он потянулся и по освещению понял, что уже около четырёх вечера. По давно укоренившейся привычке, Фириус немедленно вернулся мыслями обратно к пройденной рабочей ночи, чтобы память о ней не провалилась в глубины подсознания.
    Но сегодня ему захотелось забыть эту ночь навсегда. Чёртова кастрюля "Косцов", Тонон, срочное задание, навязанное ему. Путешественники Мира Теней… Он даже не представлял, что такие люди есть в его городе. Они симпатичны ему, эти люди. Его объединяет с ними самое сокровенное и тайное, что есть у него – Серый Лес.  Вот камешек одного из них звякнул в стекло. Это значит, что сейчас он увидит его в "реальном" человеческом мире, хотя, какой из этих миров более реальный – трудно сказать. Фириус тяжело поднялся, подошёл к окну и сразу увидел широко улыбающегося верзилу на балконе дома напротив.

    В пивной "Весёлый Червячок" Кроха был своим человеком. Пиво, действительно, оказалось свежайшее и вкуснейшее. От мясных и рыбных закусок Фириус категорически отказался. Хозяин заведения, хлопая художника по широченному плечу, весело удивлялся:
    - Ну, Кроха, мало того, что сам вегетарианец, так и ещё одного привёл! Небось, тоже художник! Ладно, специально для травоядных художников: такие солёненькие грибочки – пальчики оближешь! Пирожки с капусточкой, только что из печки! А ещё спагетти с томатным соусом по-бенгальски.
    - Пивком нам лучше не увлекаться, - говорил Кроха, с удовольствием допивая большую кружку. – Мешает контролю выхода в этот… в Мир Теней, как ты его называешь. Хотя, там даже светотени нет, не то, что теней. Но как, спрашивается, пивком не увлекаться, если оно само увлекает? Так возрадуемся жизни!
    - Возрадуемся. Пока она есть, – вздохнул Фириус, с трудом отпивая глоток пива. Ещё никогда этот напиток не казался ему столь горьким. Солёненькие грибочки не лезли в рот, а на бенгальские спагетти не хотелось даже смотреть.
     - Что-то ты пессимистически настроен, друг мой! – сказал художник. – Это не годится. Путешественник Мира Теней – он знаешь кто? Он - маг! Волшебник! Это тот, кто проникает за завесу мироздания, изучает скрытое за ней волшебство мира и учится использовать на благо себе и другим. За это надо ещё по кружке!
    - Кроха ты и есть Кроха, - ещё раз вздохнул Фириус. – Не знаешь, что за той завесой водится не только волшебство? Ты, наивная твоя душа, вообще, хоть что-то знаешь о тех, кто скрыт как раз за этой самой завесой? Думаешь, это совпадение, что я вдруг ни с того, ни с сего появился на вашем пути? Ты знаешь, что за силы были тогда за мной?
    - Да этот Бэри нас вечно пугает всякими силами. И доктор тоже. А я тебе честно скажу: ну кому мы там нужны?! Кому!? Каким таким силам?  - художник вдруг задумался, и взгляд его потемнел. – Только вот в последнее время неспокойно как-то на душе. Иной раз, будто кто-то стоит за спиной…
    Фириус понял, что сейчас сделает непоправимую глупость: решится сказать человеку, назвавшему его другом, прямо и откровенно всё. Место для этого было самое подходящее: в шумном многолюдном зале слова, мысли, чувства, эмоции разных людей, переплетаясь в узком пространстве, соединяясь с пивными парами, заглушали и искажали друг друга. Проследить в этом супе слов, эмоций и мыслей за информацией, передаваемой в чьём-то конкретном разговоре, было затруднительно даже для "Косцов".
    Кроха поначалу принял все за шутку, пробовал пошутить в ответ, затем призадумался. Думал долго, потом растеряно проговорил:
    - Так ты и вправду… перевозчик душ, что ли? Это вроде как… помниться, миф такой…
    - Был я перевозчиком, - ответил Фириус. – А теперь поеду, швырну заявление об уходе. Не хочу идти поперёк совести, надоело всё это! Одно дело – доставлять за Реку Забвения малоосознанных типов, которые иначе будут просто неприкаянно блуждать, ничего не понимая. И совсем другое дело – доставить в Лаборатории людей с развитым сознанием, чтоб Департаменту Правопорядка было успешнее справляться с теми, кто приподнялся над уровнем биомассы! Конечно, это и без меня было, есть и будет, но лично я в этом участвовать не хочу. И не буду! Но со мной – это ладно, а вот что вам всем теперь делать – вот, что непонятно.
    - Так я сейчас спрошу Бэри… – начал, было, Кроха, доставая мобильник.
    - Не вздумай! – предостерёг Фириус. – С вас и так глаз не сводят. В вашей ситуации обсудить что-то по мобильнику – то же, что в мощный микрофон заорать на весь город! "Косцы" быстро встрепенутся. Иди лично. Чтобы Бэри понял, что я его не разыгрываю, расскажи, что я знаю, что у него есть сосед снизу, пьяница, от которого сегодня вечером уйдёт жена и у которого есть охотничье ружьё. Это послужит доказательством того, что я не выдумал всю эту историю. Скажи Бэри, чтоб он после наступления сумерек не высовывался из дома, особенно на балкон. Но сначала сбегай к Берте и доктору – ведь я не знаю времени и плана их "скашивания". Когда будешь им рассказывать – включай радио, телевизор, компьютер – всё, что даёт излучения, чтоб ваши мысли глушились. Ты меня хорошо понял, Кроха? А теперь иди. Да смотри, улицы осторожно переходи, под карнизами, балконами и мимо строек не иди. Если кто-то тебя окликнет, позовёт – не останавливайся. Ни с кем не заговаривай по дороге. Ни в какой транспорт не садись. И, главное: думай не о цели своего пути и предстоящем разговоре, а о вкусном пиве. Да, вот ещё: сначала иди к Берте – чувствую, она будет первая. Проводи её к Бэри и охраняй по дороге. И она пусть внимательно смотрит по сторонам. Идите той дорогой, какой обычно не ходите. Всё, друг, прощай, увидимся… я надеюсь.
    - Нет, но мне до сих пор не верится… Хотя… А ты-то куда?
    - Сначала домой. Оттуда попробую попасть к боссу, хоть время и нерабочее. Подам заявление об уходе. Здесь, в Мире Людей это займёт совсем мало времени. А дальше – посмотрим.
    - А нас, что ли, бросаешь? – вид у Крохи был совсем расстроенный.
    - Я поспешу к Бэри сразу, как только вернусь, а это по здешнему времени не займёт и десяти минут. Не знаю пока, что делать, посоветуюсь с Дейрой. Она многие ходы-выходы знает в Мире Теней. Всё, Кроха, прощай!
    Не глядя больше на художника, Фириус вышел из пивной.




                12.


    Привычная музыка снова звала в путь. Привычная мелодия поднимала душу в небеса и опускала в огненные бездны Земли. Привычная мелодия лилась дождём над бескрайним океаном, завывала ветром в снежных степях. Вновь пробивалась полная жизни молодая трава сквозь трещины могильных плит, сквозь желтизну старых костей. Сегодня эта мелодия звучала не в будке охранника. Сегодня она звучала в небольшой холостяцкой квартирке того, кого малочисленные знакомые звали странным именем Фириус Бартон.
    Фириус покидал свою белковую оболочку. Но сегодня это плохо получалось. Тело не хотело отпускать его, будто предчувствовало гибель. Бешено вертелись мысли, не желая успокаиваться. Надо было пойти с Крохой! Но чем он смог бы помочь ему? Чем он, вообще, может помочь этим обречённым людям? Если сегодняшний вечер не станет для них последним, то им окажется вечер следующий. А значит, нечего и переживать за них. Можно поставить на всём этом деле жирный крест и забыть. Вот только забыть никак не получалось.
    В груди тяжёлыми ударами стучало сердце, ему в ответ в самых неожиданных местах тела пробивались мелкие беспокойные пульсы. Что он делает?! Для чего ему вообще надо в офис? Демонстративно швырнуть заявление об уходе старому боссу? Или последний раз повидаться с Дейрой? Ведь покинувшим "Службу Харона" перекрываются пути в пространственно-временную реальность офиса. Дейры больше нет на Земле, она есть только там, в локальном слое Мира Теней, на скалистом острове Харона среди океана Хаоса. А это значит, что он никогда больше не увидит Дейру. Но об этом лучше не думать. Ну, швырнёт он заявление боссу, а потом? Потом – назад, в Мир Людей, и бегом на квартиру Бэри, хотя это полное безумие. Инстинкт самосохранения категорически возражает против этого. Но есть что-то иное, то, чего не должно быть у биологического объекта. Это иное не согласно с инстинктом. Но даже, если придёт он на квартиру Бэри, что дальше? Увести их из города? Нет, сейчас безлюдная местность для них – самое опасное. Пойти вместе с ними в самый шумный ночной клуб? Не начнётся ли там пожар? Не возникнет ли там перестрелка криминальных групп? Не взорвётся ли рядом с ними религиозный фанатик? Нет, с их жизнями, как ни крути, всё кончено. Хотя и в Лаборатории Социальных Установок их теперь никто не повезёт – их состояние теперь далеко от безмятежного, а их агрессивность повредит сверхчувствительную лабораторную аппаратуру. Конечно, Тонон не отменит своё решение о "скашивании". Но есть, к счастью, Серый Лес! Значит, остаётся сажать их в ладью и мчаться туда – это единственное решение.
     Приняв хоть какое-то решение, он смог, наконец, достичь момента выхода из белковой оболочки. Фириус настраивался прямо на офис Харона, но быстро понял, что в таком состоянии, да ещё без "Норны", офиса ему не достичь. Хорошо, если ещё удастся добраться до будки охранника. Проскочив сквозь оконное стекло, он некоторое время метался по городу, теряя в свете дня нужное направление. Но вот наконец-то и территория охраняемого предприятия! Здесь было ещё многолюдно и суетливо. В будке, не видя его, попивал кофеёк другой охранник, его сменщик. Автостоянка была ещё запружена машинами, несмотря на конец рабочего дня. Но сквозь машины в другом слое мироздания на нагретом солнцем асфальте, как на серой воде, одиноко дремала "Норна".
    Не зримый людьми, не видимый камерами наблюдения, Фириус прошёл прямо сквозь автомобили и прыгнул в ладью.
    "Последний раз туда плыву", - подумал он, и эта мысль горько и болезненно рванула душу. Последний раз. А дальше-то что? Одинокая зеленоватая артерия, нить, ведущая за край жизни, проваливающаяся в бездну.
    "Пусть так, надоело всё…", - в отчаянии подумал он.
    Ветер Мира Теней привычно свивал пространство серой воронкой. Поток сгущенного воздуха менял местами жизнь и смерть среди нависших красно-чёрных скал. В последний раз он плывёт сюда. В последний. И это решено. Главное - не думать ни о чём, только так можно окончательно не упасть в чёрное отчаяние, охватившее душу.
    Поток влился в озеро, но озёрная гладь при появлении "Норны" стала беспокойна. Волны вспенились высокими гребнями, превращаясь временами в потоки клокочущей магмы. Магма бешеными смерчами взвивалась к тучам, вливалась в них, превращаясь в огненный дождь. Фириус хорошо знал, что теперешний вид озера – это лишь отражение того, что происходит в его душе: природа этого слоя мира очень чутко реагировала на чувства любых существ. Он отчаянно отталкивался веслом, и "Норна" мчалась сквозь вихри и тайфуны без повреждений. Последний раз! Ещё минута – и он в последний раз взглянет в серые глаза Дейры. Пожалуй, он не спросит у неё совета – что она сможет ему посоветовать? Пустые уговоры, пустые слова… Нет!!! Он просто попрощается и уйдёт. А дальше? Если удастся скрыться от мести "Косцов"(что маловероятно), тогда – в свободное плавание за край клубка судеб, туда, где ждёт полная неизвестность. Опять вспомнился Борис Владимирович с его пророчеством. Да, он, Фириус Бартон, завидует ему. Он ему очень сильно завидует.
     Здание офиса "Службы Харона" возникло на скалистом берегу. Несколько ладей покачивалось у причала. Хорошо, хоть нет ненавистной кастрюли "Косцов"! Впрочем, неважно! Неважно всё! Ещё совсем немного – и одинокая зелёная нить провалится за край, туда…
   "А куда?" – в очередной раз спросил он себя.
   "К чёртовой матери", - ответил он себе.
    Он исчезнет за краем жизни. Он провалится в бездну. Так стоит ли вообще сейчас беспокоиться насчёт какого-то заявления об уходе? Что за чушь! Фириус внезапно пришёл в себя, и задумался. Харон и так его уволит, как только узнает, что он провалил важное спецзадание, да ещё и предупредил злостных нарушителей порядка в Системе. Но слишком много в жизни Фириуса Бартона связано со "Службой Харона". Поэтому он, опытный перевозчик, должен поставить последнюю точку во всём этом деле, пусть даже идя на поводу своих эмоций. Наверно, им, эмоциям, надо дать выход: не тихонько сбежать с работы, а скандально швырнуть заявление об уходе, хлопнуть дверью, возможно, даже наорать на босса. Может, тогда хоть чуть полегчает?
    А Дейра… Дейра вскоре забудет, что был когда-то в "Службе Харона" один из многих перевозчиков Фириус Бартон.
     Пришвартовав "Норну" у причала, он решительно шагнул сквозь дверь офиса.

    Сегодня Дейра появилась в офисе раньше положенного времени. Дневная смена ещё сидела за эфирорадарами, отслеживая потенциальных пассажиров. Ещё не велись оживлённые переговоры с отплывающими в ночные рейсы перевозчиками.  Привычная деловая суета офиса ещё не наступила, это будет позже, когда в Мире Людей приблизится ночь.
     Несмотря на удавшийся предутренний банкет по случаю пятой годовщины потери ею белковой составляющей, Дейра была печальна и тревожна. Нехорошее предчувствие волновало её. Фириус Бартон, перевозчик ладьи №2117, на банкет не явился. Но хоть не забыл послать сообщение, что не прибудет. Очевидно, спецзадание с подразделением нелюбимых всеми "Косцов" слишком утомило его. Оно и понятно: Фириус – человек свободомыслящий, а "Косцы" – инструмент наведения жёсткого порядка в Системе. Одно с другим никак не согласуется. Но тревожно было на душе у Дейры, вот и появилась она в офисе раньше обычного.
     Неожиданно раскаты сильного грохота сотрясли офис. Дейра глянула в окно. То, что Фириус воспринимал, как озеро, Дейра воспринимала, как поверхность Луны. Но сегодня на обычно спокойной лунной поверхности бушевали смерчи, поднимая тучи лунного грунта. В чёрных небесах сталкивались метеориты, взрываясь с оглушительным грохотом, и рушились в вихрящийся реголит, сотрясая даже скалистый массив под зданием офиса. Всё это безобразие исходило от небольшой ладьи, несущейся сквозь тучи пыли. Дейра уже собралась было выйти на причал и сделать замечание нарушителю спокойствия в пределах офиса "Службы Харона", как вдруг поняла, что нарушитель - это Фириус Бартон. Впервые Дейра видела его в таком настроении, вдобавок небритого, взлохмаченного, без рабочего плаща. Дейра успела лишь шагнуть ему навстречу, как он уже возник на пороге.
    - Фири! – строго сказала она перевозчику. – Твоя прогулка с "Косцами" – это ещё не повод устраивать такое безобразие прямо перед офисом! Что это тебя так разбирает?
    Перевозчик невесело усмехнулся, устало плюхнулся в ближайшее кресло. Буря снаружи стихла.
    - Ненавижу "Косцов"! - сказал он, и снаружи пыль вновь поднялась с лунной поверхности, сворачиваясь тайфунами. – Это не работа для уважающего себя человека!!! Это вообще не работа! Я увольняюсь. Дейра, душенька, я ведь попрощаться пришёл с тобою. Ушедшему в свободное плавание, ты же знаешь, перекрывается путь к офису. Заявление об уходе швырну Харону, пусть понимает это, как хочет, мне плевать!!
    Фириус судорожно схватил лист бумаги, быстро написал заявление острыми нервными буквами. Поставил дату и размашисто расписался.
    - Так это ты с "Косцами" поцапался! – понимающе сказала Дейра. – Теперь мне всё ясно. Я думаю, надо всё нормально объяснить старику. Он же их сам на дух не переносит. Он поймёт, Фири, не волнуйся.
    - Нет, Дейра, ты не поняла! Это не "Косцы", это мы все… Понимаешь, они, эти люди, которые понадобились "Косцам" – они совсем не бездумные"хомячки", каких большинство. Им интересен окружающий мир, они никому не делают зла. Но главное, они доверяют мне!!! Они считают меня другом! Понимаешь, о чём я говорю, Дейра?! Я ухожу, и не надо мне никакого повышения уровня возможностей такой ценой. Вот моё заявление. Передай его Харону, мне расхотелось его видеть. Всё, некогда, прощай, Дейра!
    Уже не на шутку взволнованная, Дейра, ничего не поняв из его слов, схватила переговорник экстренной связи с Хароном:
    - Босс! Босс! Очень срочно! Знаю, время неурочное, но случилось ЧП. Перевозчик ладьи №2117… Да, уже вернулся. Да, точно, так и есть - в полном бешенстве! А виноваты только они – я больше, чем уверена!
    Она схватила перевозчика за руку и сказала неожиданно тихо, еле слышно:
    - Фири, я не хочу, чтобы ты уходил. Я очень не хочу. Потому что, если раньше я знала, что где-то в мирах есть перевозчик ладьи № 2117, то теперь я буду знать, что его нет. И никогда не будет!!! Нигде.
    Неожиданно глаза Дейры наполнились крупными слезами. Её рука прошла сквозь ладонь перевозчика, но она не замечала этого. Не замечала и того, что на неё во все глаза уставились все сотрудники, бросившие все дела.
    - Дейра, я не думал, что для тебя это имеет большое значение, - растеряно сказал Фириус.
    Не обращая ни на кого внимания, он вдруг обнял и поцеловал Дейру, не выпуская, тем не менее, заявления об уходе. Дейра внезапно успокоилась и сказала твёрдо:
    - Ты мне сейчас всё расскажешь, Фириус, чтобы я знала, что делать. И не вздумай говорить, что для меня это не имеет значения и прочую ерунду! А вы, - сказала она изумлённым, но уже игриво переглядывающимся сотрудникам, - занимайтесь своим делом, а не пяльтесь на меня, как идиоты!
    Она затолкнула перевозчика в свой личный кабинет и не успокоилась, пока не вытянула из него основные обстоятельства всего, что случилось.
    -  Дело дрянь, - подытожила она. – Особенно, если Тонон доложит своему начальнику Молиноару о том, что ты предупредил людишек. Эти ребята тебя в покое не оставят. Я их хорошо знаю. Необходимо посоветоваться со стариком, и нечего махать заявлением! Ты не знаешь, а я знаю, что с начальником Департамента Правопорядка, с Молиноаром, они злейшие враги с древних времён. Слыхал наверно про то, как когда-то, в незапамятные времена, случилась крупная свара между сильными мира. Многие из них ещё были тогда в белковых носителях, как люди. Свара переросла в войну.
    - Это я знаю, а при чём здесь…
    - Дослушай и не перебивай! Проигравшие войну (те, кого окончательно не развеяли на кванты) попрятались в разных слоях мироздания и оказались вне установленной иерархической структуры, так называемой Системы. И наш старик (тогда он ещё был сопляком, а не стариком) тоже оказался среди проигравших. Но всё же ухитрился урвать себе местечко в межмирье. Его признали полезным Системе, и он вошёл в неё на законных основаниях. Но не забыл своего поражения. Мало кто знает, что многие тысячелетья он оплакивает вечную разлуку с теми, кто был ему дорог. И его ненависть к победителям не слабеет. А больше всего он ненавидит Молиноара (который раньше был пешкой, а теперь стал главой Департамента Правопорядка) и его первого помощника Тонона. Видно, у него с ними старые счёты. Всё это Харона порядком источило – вот и выглядит он стариком, хоть может принимать любой облик. Старик – это состояние его души. Но Река даёт ему силы и мудрость, а то неизвестно, что бы с ним стало. Он стар и мудр, несмотря ни на что. А потому ты, Фири, успокойся, и объясни ему, как было дело. Он поймёт и будет на твоей стороне. Да разорви ты своё тупое заявление к чертям свинячьим!!! Пошли!
    Секретарши в лобби ещё не было. Дейра прошла сквозь тяжёлую каменную дверь и втащила за собой перевозчика, по-прежнему нервно сжимавшего заявление об уходе. Харон неспешно отвёл древние бессонные глаза от экрана, узловатые пальцы замерли над клавиатурой. Давние события, заносимые им в компьютер, сразу распечатывались, и тут же оживали на экране. Там открывались глубины времён.
    …Гремели древние битвы, падали сражённые воины, мчались дальше опустевшие колесницы. Над бранным полем всходила Луна. В лунном сиянии брели и брели в ночную мглу безмолвные тени павших бойцов, лошадей. Им вслед выли собаки, звонили колокола, закрывались покрепче ставни и двери. А они всё брели и брели, не зная покоя. Над сожжёнными городами вились в дымном небе стаи ворон. В тёмно-сером дыму бесконечно брели бестелесные кони, собаки, люди. Куда лежал их неведомый путь? Из тумана в туман…
     Ладья в лунном сиянии, плащ перевозчика, летящий по ветру – Харон, ещё совсем юный. Его ладью несёт Река Забвения, впадая в океан Вечности. За Рекой – плоский берег без горизонта, путь за кулисы бытия. Юный Харон выходит из ладьи, берёт за руку призраков серых, терзаемых страхом, бредущих вслепую сквозь серую мглу. Но взгляд его уже тогда был взглядом старого мудреца, глядящего со стороны на мелкую людскую суету, на жизнь, на смерть. Река исцеляла их раны, их души. А для него людские войны и власть, завоевания и походы, подвиги и слава – мимолётные игры крикливых младенцев. Река открыла ему свои тайны. Тайны жизни и смерти. Извечные секреты бытия, древние, как сама вселенная, а может, древнее вселенной. Только его душу Река исцелить не смогла. Оттого уже в те времена был его взгляд взглядом старца.

    - Босс, это всё они!!! Это "Косцы" виноваты! – воскликнула Дейра. – Они довели лучшего перевозчика компании до того, что он написал заявление об уходе! Сколько можно терпеть их наглую беготню по офису, их тупые указания и контроль?!
    - Оставь нас, девочка, - мягко сказал ей Харон. – Мы тут посидим, поговорим, а ты иди, займись своими делами.
    Дейра исчезла за дверью.
    - Присаживайся, сынок, - сказал босс, опуская заявление об уходе в мусорную корзину, где оно немедленно распалось в труху. – Не помешало бы тебе остыть немного.
    Харон взором притянул уз сталактитовых глубин кабинета пыльную бутыль, обёрнутую сетями паутины. На столе выросли два бокала.
    - Это красное Дионисийское пятисотлетней выдержки по земному летоисчислению. Успокаивает нервы – по себе знаю. Работа у нас нервная, напряжённая, связанная с людьми – поэтому иной раз необходимо расслабиться…
    - Не хочу я расслабиться! – крикнул Фириус. – Я врать не буду! Я не только почти сорвал это проклятое спецзадание, но и собираюсь довершить начатое! И довершу!!! И никто меня больше не удержит!! Потому, что я – человек! У меня есть чувство собственного достоинства и свои взгляды! Я – не сторожевой пёс…
    - Конечно, сынок, ты почти сорвал затею "Косцов", - удовлетворённо потёр руки Харон. Перевозчику показалось, что он даже облизнулся. – Спугнул им добычу, а! До них это ещё не дошло, но скоро дойдёт – вот они побесятся! Хи-хи! Я и не сомневался, что ты им это сделаешь. Я слишком хорошо знаю людей, чтоб предполагать иной исход дела. Удивляешься, да?! А вот ты лучше присядь, не ори, а послушай меня, старика.
    Такого поворота событий Фириус себе не представлял.
    - Почему, думаешь, я не отправил с "Косцами", например, Бени? Он перевозчик не хуже тебя, если честно, - Харон весело подмигнул. - Почему? А потому, что он слишком осторожен и опаслив. Его хватает нервный тик при одном упоминании "Косцов", - Харон рассмеялся надтреснувшим старческим смехом. – Бени с перепугу исполнил бы самым лучшим образом всё, что они требуют, слова бы им поперёк не пикнул. Да и Поющий Орёл, и Сандер, и Сяо Лю, и другие, тоже хорошие перевозчики – исполнили бы всё, что велено, не задумываясь. Не то, что ты! Этот выскочка Молиноар остался бы ими доволен, а его прихвостень Тонон – ещё больше. Они окончательно укрепились бы в мысли, что с Хароном можно обращаться, как вздумается! Можно распоряжаться моими перевозчиками, как своими вещами, можно меня унижать в присутствии подчинённых! Ты помнишь, Фири, что именно это уродище С-235 вякало тут прямо перед рейсом? Помнишь: "вы ПОКА что ещё хозяин в своём кабинете. А так же ПОКА ещё хозяин в своём офисе". Это мне, Харону, сказать такое!!! И это не в первый раз!!! Думаешь, Харон из тех, кто будет это терпеть?
    Босс поглядел в глаза крайне изумлённому перевозчику. Затем мягко положил руку на его плечо.
    - Сынок, ты уж не сердись на старика, что навязал тебе эту поездку с "Косцами". У меня с ними старые счёты. Но и тебя я прекрасно понимаю. Жаль, тур на Энцелад, или Япет обещать не могу – нет возможностей. Но в отпуск когда хочешь выходи. И езжай себе в свой Серый Лес на здоровье! Удивляешься, что я это знаю?! Хе-хе, не удивляйся: Харон ещё не настолько стар, чтоб не знать, куда носит моих перевозчиков в свободное от работы время! Да ладно, я не против. И, конечно, хорошие премиальные за мной. Но, подумай, что мне ещё оставалось делать, как не подсунуть им такого любителя справедливости, как ты? Если сегодня не спугнуть им добычу, завтра они обнаглеют до такой степени, что заставят на себя трудиться всех моих перевозчиков, каждый из которых мне дорог, как внук родной! Но только сила-то, Фири, на их стороне. Департамент Правопорядка  – дело нешуточное, за этим стоят самые сильные персоны мира Земли, и даже повыше. Что, скажи, было делать старому лодочнику?
    Харон, ссутулившись, тяжело сел в своё директорское кресло. Худая узловатая рука судорожно сжала ножку бокала. В покрасневших глазах стыла безысходная неземная печаль, застаревшая, как он сам. Впервые Фириус Бартон видел своего босса таким старым и уязвимым. И впервые так ясно понял, что глава знаменитой компании "Служба Харона" –  вовсе не один из самых могущественных и сильных богов этого мира.
    Старик угадал мысли перевозчика, глянул на него пронзительно:
    - Да, ты прав, сынок. Есть много сил, могущих при случае раздавить "Службу Харона", как клопа, вместе со всеми перевозчиками, сотрудниками и со мной. У Молиноара пока нет возможности это сделать, а то бы он не замедлил, будь уверен! Но когда-нибудь он до меня доберётся, и тогда вы, перевозчики, поступите под начало Департамента Правопорядка. Ты, конечно, представляешь, что это значит. Вот вы с Дейрой сегодня отпустили того свободолюбца 2117-го – и всё в порядке. Кстати, странное совпадение номера твоей ладьи и его лагерного номера и навело меня на мысль отправить именно тебя в этот рейс. Совпадение – вещь исключительная, если вообще бывает. Но не о том речь. Попробовали бы вы его так легко отпустить, будь вы под началом Молиноара!! Но, пока у него руки коротки, и я на своём посту. Старый скиталец в утлой ладье всё ещё ведёт за собой многих отличных профессиональных перевозчиков, людей незаурядных и талантливых. Я даю им возможность повысить уровень развития, уровень возможностей, чтобы они могли выйти за пределы человеческой обусловленности. Я в ответе за них всех, понимаешь ты это?
    - Понимаю, - сказал Фириус, чувствуя, что постепенно перестаёт сердиться на босса за свою вынужденную поездку. Перевозчику стоило немалых усилий взвинтиться опять:
    - Так это всё было подстроено! Специально! Только, чтоб досадить "Косцам" и их начальству!
    - Подстроено, да, - с грустью сказал Харон. - А что было делать?!  Короче, сынок, ты свою роль сыграл неплохо. Жаль только, что по мордасу не съездил Тонону за меня, за старика! А теперь необходимо подумать, как надёжней защитить тебя от мести Тонона, несмотря на то, что Закон даёт неприкосновенность всем работникам Системы, в том числе и перевозчикам. Меня-то они сейчас тронуть не посмеют, а вот на тебе захотят отыграться. Они ещё не знают, что ты спугнул им добычу, но очень скоро это до них дойдёт. Но ты не беспокойся: Харон ещё никогда не давал в обиду своих перевозчиков. Сам на кванты развеюсь, но никого из вас и пальцем тронуть не дам! Потому я и уничтожил первым делом это твоё глупое заявление, которым ты так демонстративно размахивал. Ведь слово сказанное, а особенно написанное, в Мире Теней имеет реальную силу. Это тебе не Мир Людей – не забывай об этом, Фири! Ведь пока ты в "Службе Харона" – ты под защитой. Ну, а пока расскажи мне, о чём вы с Тононом говорили. До меня уже дошли слухи, что он с тобою беседовал.
    Фириус почувствовал, что окончательно выдохся и глотнул немного красного Дионисийского. Эманации старого благородного вина подействовали благотворно.
    - Я всё понимаю, босс, - сказал он уже спокойно. – И я очень рад, что спугнул им добычу. Я не боюсь. Но проблема всё равно осталась. Эти четыре исследователя Мира Теней, они ведь всё равно погибнут, если даже не сегодня вечером, так завтра. И пусть даже не я, пусть кто-то другой доставит их, или таких же, как они, лаборатории Департамента Социальных Установок. А кто-то будет изучать, как лучше подрезать крылья всем, кто хоть чуть поднялся над уровнем стада. Я знаю: профессиональным перевозчикам не положено иметь эмоций на этот счёт. Но я их имею! А значит, никудышный я перевозчик. Но даже не в этом дело: их смерть всегда будет тяжёлым камнем ощущаться в сознании. Как будто я тому виной…
    Харон скривился:
    - Смерть, вина, тяжёлым камнем… Можно подумать, Фири, что ты не из "Службы Харона", а из пансионата благородных девиц! Смерь горстки биологических объектов… Что вообще знаешь ты о смерти, Фириус Бартон?
    Взгляд перевозчика потемнел, старые воспоминания поднялись из глубин памяти. Он проговорил медленно, скорее не Харону, а самому себе:
    - Что знаю я о смерти… Можно поехать в ту далёкую, прежнюю страну, в свой город, каждым своим кустом и каждым сараем знакомый с детских лет. Найти свой дом и позвонить в свой такой родной звонок над такой родной и знакомой дверью. Вот только эту дверь откроют чужие люди. И тепло родного дома превратится в могильный холод. Тогда и станет понятно, что такое смерть. Можно достать с дальней полки шкафа ошейник и поводок и позвать любимого пса. И даже можно услышать на миг его радостный бег. Но этот миг провалится в пустоту. И тогда станет понятно, что такое смерть. Одиноким человек приходит в мир, одиноким живёт в нём и одиноким его покидает.  Социум – всего лишь собственное отражение во многих зеркалах, нередко кривых. Это иллюзия защищённости от бездны, которая окружает хрупкую ранимую жизнь. Только вот у человека стадного нет достаточно смелости, чтобы увидеть это. Люди ставят себе множество заслонов от правды: друзья и родные, любовь и семья, дети и внуки, карьера и деньги, политика и бизнес. И даже магия, даже искусство и наука. Побрякушки земного мира – только, чтоб вдруг случайно не ощутить бездну за кругом человеческих дел! И только тот, кто твёрдо решил смыть с себя грязь стадного мышления, несмотря ни на что – только тот сможет без содрогания заглянуть в эту смертельную бездну. И тогда взгляд в бездну из проклятья превратится в награду.
    Харон выслушал внимательно, долгое время молчал. Затем задумчиво произнёс:
    - Да, Фириус Бартон, перевозчик "Службы Харона", ты действительно знаешь, что такое смерть. Ты даже ещё более квалифицированный перевозчик, чем я думал. Но отчего тогда все эти твои переживания относительно каких-то людей, которых ты и видел-то всего раз?
    - Дело в том, босс, - сказал Фириус, – что они поверили мне. Они и сейчас мне верят. Эти люди хорошо владеют контролем своего сознания в Мире Теней. Уровень их развития и степень самоосознания превосходят уровень среднего человека. Именно поэтому "Косцы" обратили на них внимание. Есть нечто общее между мною и ими – стремление к свободе, знаниям и совершенству. Можно, конечно, посмеяться над всеми этими глупостями. Можно просто пожать плечами. Но мне-то от этого никуда не деться.
    - Человек… – снисходительно улыбнулся Харон. – Что-то в этом есть, чего никак не могут понять боги этого мира. И я тоже. Мне понятны вещи более простые: общность между родителями и детьми, родственниками, супругами, даже между гражданами одной страны. Это, хоть и "побрякушки земного мира", как ты говоришь, но это просто, понятно и всем известно. Но что общего может быть между людьми, встретившимися лишь однажды, да и то в иллюзорном для вас, людей, мире? Стремление к совершенству, говоришь, к свободе, к чему ещё там? Хм… Вот что, сынок, выпей-ка ещё бокальчик для окончательного успокоения духа и расскажи поподробнее всё, что было в том рейсе.
       Красное Дионисийское действительно вернуло бы Фириусу спокойствие духа, если бы не мысли о четырёх путешественниках Мира Теней. Хотелось вскочить в ладью и немедленно вернуться в Мир Людей, помчаться на квартиру Бэри, где, возможно, уже выходит на балкон  его пьяный сосед. Проницательность Харона не упустила и это:
   - Не стоит принимать скоропалительных решений. Лучше сначала всё как следует обсудить. Опять же, не забывай, что время там идёт по-другому. С момента твоего прибытия в офис, там прошло несколько минут. Так что не торопись.
    Перевозчик подробно рассказал, как проходил рейс. Харон печально улыбнулся каким-то своим мыслям, когда речь зашла о Хлое. Стая золотых и алых листьев пролетела по его кабинету. Харон вздохнул и, словно хотел отвлечься от некой давней печали, стал расспрашивать о том, о чём ему, конечно, и так было известно – о клубке переплетений миллиардов артерий, миллиардов судеб живых существ. Но думал он явно о чём-то другом.
    Наконец он сказал:
    - У меня созрела интересная идейка. Четыре, говоришь, человечка с отличным контролем сознания в Мире Теней... Зеленоватые нити, выходящие за край клубка… А не пополнить ли мне ими штат перевозчиков? Это выйдет даже лучше, чем было задумано вначале! Я не просто спугну им добычу, я окончательно уведу её у них из-под носа! Творчество, говоришь, у Тонона… Хе-хе, у меня тоже своё творчество! И ничего они не смогут сделать, кроме, как злиться! Потому что я взял себе новых работников по Закону Системы. Меня, вообще, кто-то предупредил, что именно этих людей запланировали использовать для экспериментов? Нет! Я знать ничего не знаю и, вообще, давно их приметил, а теперь вот окончательно взял на службу. А раз я их взял, никто в Системе не имеет права тянуть к ним лапы. А если кто-то хотел, да не успел их захапать – это меня не касается. Ведь нарушение Закона Системы чревато последствиями даже для сильнейших этого мира. Короче, это будет забавно!
     Харон потёр руки и радостно, как дитя, засмеялся в предвкушении замысла.
   - А теперь – к делу! – сказал он, отсмеявшись. – Времени, действительно мало, скоро они поймут, в чём дело. Возвращайся быстро назад, беги к ним, к моим будущим работникам, и толково объясни, что выхода у них нет, кроме как спрятаться под крышей "Службы Харона". А я пока пошлю сообщение наверх о том, что взял себе новых работников, и теперь эти люди – мои. Пусть они заходят в свой, так называемый контролируемый сон, как могут. После научим их более совершенным методам выхода. Если, конечно, им будет, из чего выходить…
    Харон чуть призадумался, затем набрал короткий код связи с Дейрой:
    - Глянь-ка, девочка, какие там показания эфирорадаров насчёт квадрата…. Где там они находятся, Фири? 6412\917 С. Проверила? Пока всё чисто, говоришь. Спасибо, умница.
    - Короче, сынок, поторапливайся, пока все мои будущие работники живы. Запихивай их в ладью – и быстро сюда, в офис. И мы утрём нос Тонону и Молиноару!



                13.


    Фириус Бартон пришвартовал "Норну" у окна своего дома, быстро нырнул в своё тело, в Мире Людей, и вскочил с дивана.  Необходимо срочно бежать к Бэри. Перекусывать некогда, успеть бы хоть чуть привести себя в порядок за несколько минут. Впрочем, и эти несколько минут могут сыграть решающую роль. Он не сразу заметил, что в не один в квартире.
    С-235 сидел за кухонным столом, прямой, негнущийся, строгий. Его сотрудники неподвижно стояли рядом, и, как обычно, ничего не выражалось в их тусклых глазах. Казалось, висит над ними тяжёлый серый полог безысходности. Как они попали в запертую квартиру? Как смогли проявиться в этом слое материальности?
    - Пусть это вас не удивляет, господин Бартон, – сказал С-235 без всякого выражения. Но сам голос его здесь, в Мире Людей, был столь же невыразителен, как и всё, что относилось к "Косцам". – Как видите, мы терпеливо (даже слишком терпеливо) дожидались вашего возвращения, вероятно, из вашего офиса. Обстоятельства сегодняшней работы несколько изменились. Соответственно изменился и план обезвреживания преступной группировки. Члены шайки предпринимают непредусмотренные нами действия. Возникает подозрение, что их кто-то предупредил…
    Впервые в голосе С-235 возник какой-либо оттенок, и это был оттенок подозрения. Фириус воспроизвёл в себе чувство безразличного удивления.
    - Не понимаю, кому это надо их предупреждать и зачем? Но раз изменились обстоятельства работы, вы должны опять проинструктировать меня о том, что надо делать.
    Возможно, С-235 принял удивление, искусно воспроизведённое перевозчиком, за подлинное. Возможно – нет. Но голос его вновь стал непроницаемо-ровный, без малейшего намёка на какое-либо выражение:
    - Вы немедленно переходите в другой аспект материальности и следуете за нами. Свою белковую составляющую оставляете здесь, раз вы не можете изменять и утончать её структуры, как это делаем мы. Пока всё. Дальнейшие инструкции – на месте.
    На долю мига перевозчику показалось, что он падает в пропасть, но лишь на долю мига. Работа перевозчика в "Службе Харона" учит владению своими чувствами и мыслями, даже мимолётными.
    - Есть проблемы? – в голос С-235 вернулась подозрительная нотка.
    - Есть, - ответил Фириус. – Мне необходимо позвонить в охранную компанию, сказать, что не приду сегодня на работу по причине, скажем, плохого самочувствия. Мне необходимо доложить в "Службу Харона" об изменении в моём графике работы. Мне необходимо поужинать и привести себя в порядок. И ещё проблема в том, что мне не удастся так быстро, без предварительной долгой настройки перейти в другой аспект материальности. И ещё…
    - Вполне достаточно, - оборвал С-235. – У нас нет времени, а особенно здесь, в этом мире. Е-348, отправьте на работу господина Бартона сообщение от его имени, что он болен.
   - Слушаюсь, уважаемый С-235, - немедленно отозвался Е-348, хватая с кухонного стола мобильник Фириуса.
   - В "Службу Харона" вы сообщите сами по дороге, с борта корабля, - продолжил С-235. – Ужин и прочие людские мелочи придётся отложить. А что касается долгой настройки, то в этом мы вам поможем.
    В следующий миг по знаку С-235 двое "Косцов" крепко схватили перевозчика за руки, и он ощутил, как игла шприца входит под кожу предплечья. Он рванулся изо всех сил, ударив ногой под колено одного из "Косцов". Но подоспели остальные.
    - Спокойно, господин Бартон, - сказал С-235. – Это снотворное не нанесёт ущерба вашей белковой составляющей.
    Перевозчик хотел выругаться, но язык, будто отнялся. В голове зашумело, тело перестало слушаться, неудержимо захотелось спать, и не было сил противостоять сну. Где-то на краю возникших сновиденных образов мелькнула Дейра. Фириус хотел зацепиться сознанием за неё, за офис, но не пускали то ли чьи-то цепкие руки, то ли чьё-то мощное постороннее сознание. Мир бешено завертелся и неожиданно остановился. Возникли лёгкость и комфорт. Он легко поднялся с кафельного пола своей кухни, на котором нечётким силуэтом уже лежало его тело. Несколько "Косцов" уже ждали его на той стороне мироздания.
    Остальные постепенно проявлялись, как в старину проявлялись фотографии. Не прошло и нескольких секунд, как они изменили материальную структуру своих тел, перейдя в другой уровень материальности. Опытный перевозчик не мог не оценить такой манёвренности. Тем более что на такое не был способен никто из "Службы Харона", кроме босса.
    Плотно окружённый "Косцами", Фириус покинул свой дом. Один из "Косцов" заметно хромал, несмотря на то, что шёл, почти не касаясь земли, и злобно поглядывал на перевозчика. Начало темнеть. Над сквером позади дома завис корабль. Размытые, слабо мерцающие силуэты людей спешили мимо, не видя его. В домах, окружающих сквер, тоскливо и отчаянно выли собаки. Не горели уличные фонари и свет в окнах. Под днищем корабля уже была прицеплена его "Норна", казавшаяся такой крошечной и утлой рядом с блестящей громадиной.
    - Надеюсь, вы в состоянии понять причину нашей поспешности. Члены преступной группировки предпринимают непредвиденные действия по невыясненной пока причине, - С-235 вновь с подозрением посмотрел на перевозчика. – Их мозговые излучения говорят о том, что они сильно взволнованы, и это может серьёзно испортить эксперименты, запланированные лабораторией Социальных Установок. Инспектор Департамента Правопорядка господин Тонон очень недоволен.
    Из днища корабля появился луч, круглый, плотный, полый внутри. Луч накрыл перевозчика вместе с "Косцами" и мгновенно поднял их на корабль.


   

                14.


    В дверь позвонили.
    - Тётя Берта пришла! - радостно закричал сынишка Бэри, открывая дверь рыжей Берте.    Паола, жена физика-сновидца весело приветствовала её из глубины квартиры. Она была из тех  редких жён, которые полностью принимают все интересы мужа, а не только те, которые касаются зарабатывания денег и ремонта квартиры. Поэтому постепенно её отношения с Бэри переросли в нечто большее, чем просто семейные узы. Паола охотно принимала в доме других исследователей запретных глубин мироздания. Но вот сама пока никак не могла войти в Мир Теней ни через ворота сновидения, ни другими путями. Хоть и очень хотела.
    Бэри отправился на кухню готовить кофе и присмотреть за пирогом в печке. Паола, извинившись, ушла развешивать бельё на балконе, сказав ей, что освободится буквально через пять минут.
    - Бэри, Кроха просил передать тебе кое-что важное,  – взволновано сказала Берта в проём кухонной двери - Только в это очень трудно поверить!
    - А что именно? – откликнулся из кухни Бэри.
    - Кроха сказал, чтобы я, прежде чем рассказывать тебе, включила компьютер, телевизор – всё, что есть в доме. Чтоб излучения перебивали мысли, слова, образы…
    - Это зачем? - Бэри вышел из кухни, удивлённо посмотрел на очень бледную Берту. Только тут он заметил, что её блузка разорвана на плече, ткань прилипла к кровоточащей ране.
    - Что случилось, Берта? Садись-ка на диван, надо срочно промыть рану. Сейчас сбегаю за йодом и бинт надо…
    - Бэри, оставь это сейчас! Оставь, не до этого. Послушай, что Кроха сказал… Это просто жутко! Но это можно проверить! Тот парень из Серого Леса… Да включи же что-нибудь! Кроха только что проводил меня до твоего дома, и если бы не он… Я всегда шла сюда переулком, и теперь тоже, хоть Кроха не хотел идти тем путём. Проезжавший грузовик вдруг врезался в каменную арку, ну, знаешь, в ту, старинную. Верхний, самый большой замковый камень упал как раз на то место, где я должна была проходить… А Кроха, оказывается, уже был готов к неожиданностям такого рода: его предупредил тот парень из Серого Леса. А потому Кроха среагировал быстро. Но он едва успел оттолкнуть меня в сторону, и камень только чуть задел. Если бы не Кроха, я бы уже с тобой тут не говорила… И он мне рассказал… И чтоб я рассказала… Но при включённом телевизоре…
     Выслушав под звуки рекламы то, что просил передать Кроха, физик призадумался.
    - Так значит, этот парень, как его, Фириус, говорил Крохе, что это можно проверить…
    - Ну да, сосед снизу у тебя пьяница, и жена от него уйдёт сегодня, как только стемнеет. Особенно, сказал, на балкон не выходи, что бы ни случилось…
    - Подожди, подожди, Берта. У меня соседи – приличные люди. А внизу - новый сосед, архитектор, насколько я знаю. Тоже человек приличный…  Хотя, действительно, я встретил его вчера в подъезде навеселе…
    - Там такой шум у соседей снизу! – сказала Паола, войдя с балкона в комнату. – Что там такое происходит? Может, случилось что?
    - Неужели он прав? Пойду посмотрю, - Бэри направился к балконной двери.
    - Постой, Бэри!!! – неистово заорала Берта, хватая его за рукав. – Бэри, у него ружьё! Он пьяный! Он выстрелит вверх как раз тогда, когда ты перегнёшься через перила! Бэри!!! Это запрограммированная ситуация, как ты не понимаешь!!!
    - На балкон не выйдешь! – твёрдо сказала Паола, загородив собой балконную дверь.
    Бэри остановился и прислушался к себе. Желание выйти на балкон посмотреть, что там за шум - это желание от него ли исходило?
    Шум снизу усилился. Хриплый голос надрывался:
    - Стой! Никуда ты не пойдёшь! Муж я тебе, или не муж?!
    - Мурло ты краснорожее, а не муж! – отвечал женский голос уже с лестницы. - Видеть тебя больше не хочу, паскудина, с твоими пьянками-гулянками!
    Внизу громко хлопнула дверь, донёсся нервный стук каблуков.
    - Вернись, сука! Вернись, стрелять ведь буду! – донеслось уже откуда-то снаружи.
    В тот же миг раздался выстрел. За ним подряд ещё несколько.
    - Вот здорово! Совсем, как в фильме про бандитов! – обрадовался сынишка Бэри.
    Трое взрослых озадаченно смотрели друг на друга. А ещё через минуту в дверь позвонили.
    - Не открывай!!! – одновременно крикнули Паола и Берта.
    Повисла гнетущая тишина, мгновения казались бесконечными. Позвонили опять. Паола, оттеснив мужа, осторожно глянула в глазок двери и, облегчённо вздохнув, впустила Кроху и доктора Руннера. В этот миг в квартире выключился свет.



                15.


    Корабль поднялся в вечернее небо, и экипаж рассредоточился по своим местам.
    - Мне необходимо связаться со "Службой Харона", - сказал Фириус командиру подразделения.
    С-235 подвёл его к одному из приборов, высветившихся в дальнем конце помещения:
    - Направьте ваш мыслеобраз сюда. И покороче: сам инспектор может выйти на связь, и вы не должны ему помешать.
    Фириус создал мыслеобраз логотипа "Службы Харона", мысленно вдвинул его внутрь небольшого прибора. Он чуть замерцал, но изображения не проступило. Прозвучал знакомый голос:
    - "Служба Харона" слушает.
    - Дейра, Дейра, это я, Фириус. Сейчас нахожусь на корабле "Косцов".
    - Но у тебя же только ночью смена! – удивилась Дейра. – Что-то случилось Фири?
    - Да. Необходимо доложить боссу об изменении в моём графике работы, вызванным насильственным захватом меня "Косцами".
    С-235 насторожился, в его ровном голосе почувствовалось неудовольствие:
    - Выбирайте выражения, господин Бартон! Все мы служим интересам Системы, и это имеет несравнимо большее значение, чем ваши мелкие человеческие амбиции.
    - А я, вообще, обязан доложить обстановку своему начальнику, или нет?!! – Фириус почувствовал нарастающее раздражение. От этого опять, как в прошлом рейсе с "Косцами", сложные приборы замигали тревожными огнями.
    - Сдержите ваши эмоции, это в ваших же интересах! – в голосе С-235 промелькнула тень беспокойства. – Я не собираюсь мешать вашим служебным докладам, но вам надлежит следить за объективностью высказываний.
    Внезапно возникло голографическое изображение Харона.
    - Так-так… Вон, значит, как обстоит дело. Где там этот С-235? Позови-ка его, Фири. Я ему сейчас всё выскажу! – заметив С-235, Харон распалился не на шутку: - Вот что, чучело безымянное, всякие перемещения моих сотрудников надлежит согласовывать прежде всего со мной! То, что произошло – это не мелочь! Это возмутительное похищение моего сотрудника, который является членом иерархической структуры!!! Это нарушение Закона!!! Кто посмел распорядиться?! Где Тонон? Где, я спрашиваю!!! Ничего, я этого так не оставлю! Это никому даром не пройдёт!
    Затем Харон выразительно посмотрел на перевозчика и сказал неожиданно мягко:
   - Фири, а ты продолжай выполнять задание отряда особого назначения – это очень важно для всей Системы, это очень нужное мероприятие. Действуй согласно тому, что есть у тебя, и чего нет у них. По окончании явишься в офис.
    Изображение Харона пропало. С-235, помрачнев, занялся наблюдениями за работой приборов. Заметил ли он скрытый подтекст в сообщении Харона? Лучше не думать об этом, заглушить в себе всякие мысли и образы – "Косцы" чувствительны.
    - А могу я узнать, куда мы направляемся, и какие будут дальнейшие инструкции? – деловито спросил Фириус.
    - Мы направляемся принять на борт господина Тонона. Он очень недоволен ходом операции, и хочет лично всё проверить и утвердить новый план. Ваше задание пока прежнее: доставить материал в максимальной степени спокойствия и осознанности. Остальное утвердит, или не утвердит инспектор Тонон.
    Пространство за иллюминаторами принимало всё более странные формы. Вскоре не стало и форм, только под всевозможными углами отражалось непонятно в чём транспортное средство.
    Вскоре из ниоткуда возникли странные архитектурные формы, похожие на полупрозрачные соты. Они тянулись, казалось, из бесконечности в бесконечность. Плоский луч протянулся от них к кораблю. На этот раз Фириус видел скользящего по лучу Тонона в том же облике, в котором видел его последний раз: худощавый интеллигентного вида человек, в пиджачке поверх простого вязаного свитера. Однако, по мере приближения инспектора, его облик приобретал всё большее сходство с чем-то чешуйчатым и огнедышащим: Тонон был очень не в духе.
    - Причину незапланированных действий группировки установить пока не удалось, - доложил С-235. – В настоящий момент, согласно данным бортовых эфирорадаров, все они, как ни странно, живы. Трое из них, белковые носители которых должны были быть уничтожены ещё до наступления сумерек, обошли все выстроенные для них ситуации. Четвёртый должен был выйти на балкон своего дома тридцать две секунды назад, чтобы уничтожилась его белковая составляющая. Но эфирорадары не зафиксировали его переход в….
    - Это всё я знаю, - перебил его Тонон. – Что ещё?
    - Создаётся впечатление, что они предупреждены…
    - Меня не интересует ваше впечатление. Дальше.
    - Сейчас все они находятся в одном помещении. Новая методика устранения их белковых составляющих: взрыв газового баллона и последующий за ним пожар в здании. Разрешите утвердить?
    - Не разрешаю! – рявкнул Тонон. – Бездарно!!! Бездарно и примитивно! И это одно из лучших подразделений Департамента Правопорядка! Позор! Сам господин Молиноар уже осведомлён о вашем провале! Он не просто недоволен – он возмущён!
    - Но на данный момент именно взрыв газового баллона - наиболее быстрый и естественный способ устранения без привлечения нездорового внимания населения, - сказал С-235, и в его голосе мелькнула нотка испуга. – Но, конечно, если вы недовольны этим планом, мы сейчас же примемся разрабатывать новый…
    - Когда вы, наконец, научитесь мыслить творчески?! – устало отмахнулся Тонон, постепенно остывая, преобразовываясь из чего-то огнедышащего в пожилого интеллигентного человека. – Перевозчик ладьи №2117 здесь? – спросил он внезапно.
    Фириус не хотел попадаться на глаза инспектору, но понял, что этого не избежать. Пока Тонон распекал своих подчинённых, перевозчик успел тайком подумать, что сейчас, в этот момент, ещё жив его новый друг, художник громадного роста по прозвищу Кроха. Жива и рыжая Берта, и физик-сновидец Бэри, и доктор Руннер. Они ждут, если не помощи, то хотя бы совета. И ждут напрасно. Он едва успел заглушить в себе эти мысли и показательно помыслить о том, как быстрее и лучше выполнить перевозку четырёх пассажиров. Тонон внимательно посмотрел на него.
    - Что-то вы уж слишком рьяно думаете о работе, - проговорил он не без подозрительности, как показалось перевозчику. – Это должно послужить хорошим примером всем служащим Департамента Правопорядка. Может, вы ещё и предложите им толковый план устранения белковых составляющих?
    - Подумать надо, - пожал плечами Фириус.
    - Ну что ж, подумайте, подумайте. А вам, - обратился Тонон к С-235, - вам я предлагаю тоже подумать. И основательно. А пока у меня есть некоторые дела на базе В-829\34. Распорядитесь направить корабль туда.
    - Слушаюсь, господин инспектор Департамента Правопорядка, - сказал С-235. И скомандовал экипажу: - Курс на базу В-829\34.
    По кораблю пробежала едва заметная вибрация, и он набрал такую скорость, что перевозчику показалось, что он проваливается вместе с кораблём неведомо куда.


                16.


 
    Полёт длился, по ощущениям, пару минут. Самой базы видно не было. Корабль завис в нескольких метрах над бескрайней снежной равниной, кое-где прорезанной острыми чёрными верхушками скал. В чёрном небе висели огни, временами перекрещивались лучи. Экипаж обсуждал план проведения работ. Перевозчик спустился в нижний отсек, откуда были лучше видны окрестности. При его приближении нижняя панель отъехала в сторону. На буксире сиротливо мёрзла "Норна". Вспыхнула шальная мысль, вскочить в неё и, набрав полную скорость, ринуться прочь отсюда. Но перевозчик понимал, что это добром не кончится: и удрать не удастся, и его причастность к срыву мероприятия будет несомненной.
    Он не торопясь спрыгнул на снег. Его тело белковой структуры спало сейчас в городской квартире, а тело другой материальности холода не чувствовало. Ледяной ветер гнал сквозь него стылую позёмку, мёл сквозь него снег с выступов скал. Ледяной ветер в трещинах мёрзлых камней пел бесконечную песню о вольных просторах, где кроме свободы ничего нет.
    Фириус остановился у малозаметного входа в один из ангаров, уходящих под замёрзшие скалы. Перед ним немедленно вырос какой-то тип устрашающего вида.
    - Ваша ключевая вибрация, – потребовал он.
    Фириус пожал плечами и пошел сквозь метель в другом направлении.
    - Правильно, всегда лучше прогуляться по свежему воздуху, - прозвучал знакомый мягкий голос. Или мысль, ассоциировавшаяся с мягким голосом. Его догнал Тонон в своём неказистом пиджачке поверх простого вязаного свитера.
    - Интересно, зачем вам понадобилось предупреждать их? - спросил инспектор будничным тоном, будто речь шла о чём-то малозначимом. – Собственно, поэтому я и велел срочно захватить вас, чтобы вы не наделали дальнейших безрассудств. А вы, очевидно, как раз и собирались их наделать, несмотря на то, что вы человек умный. Скажу больше: меня очень заинтересовал ваш склад ума.
    -  С чего это вы вдруг взяли, что я их предупредил? – недоумённо пожал плечами перевозчик, мгновенно загнав в глубину сознания ощущение, будто рушится мир.
    - Вы мне нравитесь, - рассмеялся Тонон. – Вы талантливейшим образом изобразили недоумение – это замечательно! В вас видна креативность мышления. Именно этого так не хватает всем работникам отрядов особого назначения. И не только им, многим сотрудникам Департамента Правопорядка. Но поговорим о вас. Почему вы вдруг сделали такую глупость: предупредили этих несчастных людишек?
    - Какого чёрта мне их предупреждать?! – возмутился Фириус.
    - Бросьте! Инспектор Департамента Правопорядка Тонон – не из тех, кого можно так легко провести. Итак, для чего ж вы это сделали? Попробую решить эту маленькую шараду. Первое, что бросается в глаза: отсутствие мотивации. Вы – человек. Всего лишь человек, а у людей набор мотиваций довольно ограничен. Важнейшая из них – родственные связи. Но это сразу отметаем – это проверено. Дальше. Поскольку вы – человек нормальной ориентации, то у вас могли возникнуть сексуально-эмоциональные привязки только к одной особи из всей этой группы…
    - Вы не поленились даже разузнать про мою ориентацию! – ядовито усмехнулся Фириус.
    - Поверьте мне, это не трудно. Но подобная привязка у вас, судя по всему, не возникла. Это тоже можно отбросить. Дальнейший список мотиваций: страх, здоровье, карьера, власть, деньги – всё это так же можно отмести. Это, скорее, даёт мотивацию, как раз не делать ничего противозаконного. Что остаётся? Почти ничего. Есть одна мелочь: эти люди из одного с вами города. Кажется, у вас, у людей, это называется "земляки" и почему-то очень ценится. Но вы слишком разумны, чтобы рисковать из-за таких странных химер. Кроме того вы, кажется, практикуете ментальную десоциализацию, как метод смотреть со стороны на весь ваш людской цирк. Похвально. И полезно для вашей профессии. Короче, пока не найдена мотивация предупредить их.
    - Не найдена, потому, что её не было. На кой мне предупреждать незнакомых людей?! Сами провалили дело и решили всё взвалить на перевозчика, да!!! - возмутился Фириус, вложив в своё возмущение максимум уверенности.
    Затем добавил более спокойно, но скептически:
    - А что, всё это перечисление - это и есть все причины людских поступков? Маловато что-то. За столько веков так и не удосужились изучить род людской!
    - Поверьте мне, это все, - мягко сказал Тонон, игнорируя выпад. – Люди – это не такие уж сложные механизмы, как это принято считать ими же самими. Человек, если он психически нормален, ничего не делает просто так. На всякое действие, на всякую мысль есть своя причина, далеко не всегда осознанная. Так вот у вас, ещё раз повторю, такой причины не найдено. Потому, остаётся последнее предположение: сделать это вам приказал Харон!
    При этом имени глаза Тонона сверкнули холодным недобрым огнём.
    - Мне никто ничего не может приказать: я свободный человек! – глаза перевозчика так же недобро блеснули.
    Взгляды обоих пересеклись, будто с треском вспыхнул электрический разряд.
    - Мне это понравилось – внезапно рассмеялся Тонон. - У вас, голубчик, чрезмерно развита самодостаточность. А уровень индивидуализации сознания превышает допустимые пределы. Как и у членов интересующей нас группы. Возможно, это и рождает креативность мышления, которую так не хватает моим подчинённым. Подумайте, не перебраться ли вам в сотрудники Департамента Правопорядка…
    - Так ведь вы же необоснованно утверждаете, что я предупредил людей! – удивился Фириус.
    - Мне нетрудно будет сгладить эту вашу оплошность, - вкрадчиво улыбнулся Тонон. – Поймите, Харон просто подставил вас. Можно сказать, бросил на съедение нам. И всё это – только, чтоб досадить Молиноару, свести застарелые счёты сугубо личного порядка! Как печально, что в нашей иерархической системе всё ещё есть случаи подобного поведения! Ладно, так и быть, открою вам секрет: сам господин Молиноар давно к вам присматривался, изучая отчёты С-235 и других командиров подразделений о том, что они наблюдают в "Службе Харона".  Господин Молиноар и порекомендовал мне взять вас на службу в Департамент Правопорядка…
    - Чтобы этим досадить Харону, и тоже в силу личных счётов, - рассмеялся перевозчик. –Как печально, что в нашей иерархической системе всё ещё есть…
    - А вам не кажется, что вы слишком смелы на язык! – заметил Тонон не без раздражения. Затем покачал головой и сказал примирительно: - Я не хочу на вас давить: вы мне во многом симпатичны. Но поступить на службу в Департамент Правопорядка – это шаг очень серьёзный. Это максимум ответственности и, конечно, огромные возможности. Это вам не сброд возить под началом Харона! Поэтому я даю вам время поразмыслить над этим предложением. Не сомневаюсь, что ваше решение будет здравым и взвешенным. Однако времени у вас очень мало: только до конца рейса, который вы чуть не сорвали, находясь под негативным влиянием вашего бывшего начальника Харона. И учтите, что только господин Молиноар и я – единственные, кто может реально защитить вас от иерархического трибунала. А пока давайте закончим нашу прогулку и займёмся делом.
    Тонон зашагал сквозь метель в направлении корабля, зависшего над завьюженной землёй.

    Пока инспектор опять распекал подчинённых за отсутствие нестандартного и творческого подхода к работе, Фириус получил несколько свободных минут, когда на него никто не обращал внимания. Можно было думать всё, что угодно, хоть и с осторожностью. Прежде всего, необходимо было разобраться в себе, чтобы понять, что нужно именно ему, а что нужно инспектору, Харону, Молиноару, ещё кому-то.
    Сейчас он, Фириус Бартон - марионетка в руках тех, кто развлекается игрой под названием "перемани сотрудника". Сейчас он едет туда, куда не хочет, с теми, кто вызывает в нём чувство отвращения. Ему навязывают действия, которые противоречат его желаниям. У старика Харона свои интересы: ему хочется не только спугнуть добычу Молиноару и Тонону, но и переманить её. Тут у перевозчика с его боссом интересы общие… Минуточку, а общие ли? Почему ему, Фириусу Бартону, так важны малознакомые люди? Для чего они ему? Какая ему польза от них? Почему он предупредил их, рискуя не только карьерой перевозчика и своим дальнейшим развитием, но и самим своим существованием во всех мирах? Почему? Отсутствие мотивации, как верно заметил Тонон.
     Корабль вертикально поднялся в чёрное небо - как видно, подразделение особого назначения закончило совещание. Фириус приостановил начавшийся, было, разгораться внутренний спор. За всё время его пребывания на базе В-829\34, в городе едва прошла пара минут. Очень скоро его новые друзья будут мертвы. Их волновые носители сознания в его ладье, доверяя ему, поедут прямо к лабораториям Департамента Социальных Установок. А ему, Фириусу Бартону, человеку широких взглядов, свистнет новый хозяин, и он побежит… Нет, так не пойдёт. А, если посадить их в ладью и свернуть по дороге в Серый Лес, или, лучше, прямо в офис Службы Харона? Но вряд ли Тонон не предположил и такой исход дела. И всё же… Образ Серого Леса, а затем и офиса с подплывающей к нему ладьёй, явственно возник в сознании, и Фириус едва успел заглушить эту мысль.
 
   
    Тонон удалился в глубину корабля. "Косцы" заняли свои места. Перевозчик спустился в нижний отсек, откуда лучше всего была видна завьюженная панорама внизу. Никто не препятствовал ему: что ещё делать перевозчику мелкой скорлупки во время рейса большого корабля! Наедине с собой ему сделалось ещё более не по себе. Не было сомнений, что Тонон дал указание плотно контролировать все его действия. У него больше нет выбора, он – всего лишь инструмент. Так нечего тогда и переживать – инструменты не переживают. У них не болит душа. А у него она почему-то разрывается.
    Фириус Бартон быстро проанализировал своё состояние, как делал всегда в случаях внутреннего разлада. То, что он нашёл внутри себя, было чувством гнева на свою беспомощность, на "Косцов", на обстоятельства, приведшие его сюда. Чувство гнева и оказалось тем, что не даёт ему покоя, злобным псом вгрызается в душу. Как избавиться от этого? Для начала стоит заглянуть в то виртуальное пространство внутри собственной души, где обитает гнев. Пространство это увиделось ему, как небольшая задымлённая каморка, в центре которой пламенел огромный багровый сгусток – гнев. Рядом с ним шипящей белой молнией металась запертая в той же каморке ненависть. Там же билась и пульсировала ярость. Фириус явственно ощутил энергетическую мощность этого конгломерата эмоций. Был там и страх, серой тряпицей забившийся в уголок, подавленный мощностью гнева, ненависти и ярости. Гневу было тесно в маленькой дымной каморке внутри сознания, где он был заперт. Гнев рос и напирал на стены. Ненависть хотела вырваться на волю, чтобы с наслаждением разнести всё вокруг. Ярость жаждала выпустить, наконец, тот заряд энергии, который в себе несла.
     Наблюдая всё это в глубине себя, Фириус внезапно вспомнил слова Харона: "Действуй согласно тому, что есть у тебя, и чего нет у них". Теперь он окончательно понял, что имел в виду босс. Он, Фириус Бартон – всего лишь человек, и у него есть эмоции. Он привык контролировать их и держать взаперти, в маленькой тесной клетушке в глубине своей души. Но от этого эмоции не перестали быть, от этого они только многократно усилились. А "Косцы" - более совершенные существа, в них нет той силы эмоций, которая есть у людей. Перевозчик ещё раз заглянул туда, где рвутся на волю гнев, ненависть и ярость - сильнейшие разрушительные эмоции человеческого мира. Их энергия – то, что есть у него, и чего нет у "Косцов". Внимательно наблюдая за собой, он начал ощущать запертые в нём эмоции, как нечто отдельное от себя, но поддающееся его командам. Он целенаправленно разжигал и подкармливал этих "зверей" мыслями о своём положении марионетки в чужих руках, мыслями о тех почти незнакомых, но почему-то близких ему людях, напрасно ждущих его там, в его городе, в Мире Людей.
    Рыжая Берта была так рада встрече с ним в Сером Лесу! Её радость была чиста, без примесей корысти и пошлости. Просто радость нахождения близкого по духу. И теперь не только её тело умрёт – даже её волновая составляющая пойдёт для экспериментов. Чтобы впредь была возможность лучше выявлять и быстрее обезвреживать таких же свободных духом людей, как она. Фириус с удовлетворением заметил, как при мысли об этом багровое пламя, запертое внутри души, ещё больше налилось тяжёлой и мощной силой.
    Жизнелюбивый художник по прозвищу Кроха, доктор Руннер, физик Бэри… Все они будут лишь материалом для чьих-то научных изысканий… Внезапно опять обожгло перевозчика всё то же воспоминание: полный боли и ненависти человеческий взгляд обезьяны с электродами… Гнев получил дополнительную подкормку. Он рос, вызревал. И вместе с ненавистью и яростью всё сильней бился в тесной клетушке. Им бы только выбраться наружу! Только бы выплеснуться, разрушить, сломать, уничтожить то, что возникнет на пути!
    Подкармливая мыслями свои эмоции, как подкармливают необузданных диких зверей, Фириус не спеша поднялся наверх в рубку управления транспортным средством. "Косцы", при его появлении, как по команде  повернулись к нему, почувствовав переполняющую его силу. Корабль на секунду потерял управление и, вместо того, чтоб зависнуть на недоступной высоте над городом, пронёсся немного мимо и завис над краем леса, незримый для людских глаз, почти неразличимый для радаров - не существующий в Мире Людей. На пороге рубки управления сейчас же возник С-235.
    - Почему проскочили мимо цели! – возмутится он. – Будьте внимательнее, особенно в присутствии самого инспектора! Сейчас в городе развёртывается новая ситуация, которая  уничтожит белковые структуры преступной группировки согласно плану, откорректированному господином Тононом!
    Перевозчик обречённо посмотрел на далёкое скопление огней на горизонте. Там сейчас запирается на ночь предприятие, которое сегодня не пришёл охранять Фириус Бартон, охранник. Там сейчас на кафельном полу маленькой кухни после инъекции никак не может проснуться его тело, не может притянуть его к себе. Там в квартире физика Бэри, сейчас что-то произойдёт. Или уже произошло?
    - Перевозчик ладьи №2117, приготовьтесь, - скомандовал С-235. – Очень скоро вы спуститесь на вашем малом транспортном средстве и разыщите волновые структуры интересующих нас людей. Напоминаю ещё раз: доставить материал необходимо как можно быстрее в максимально осознанном и максимально спокойном состоянии.  С вами отправятся трое сотрудников.
   Трое окружили перевозчика, тревожно поглядывая на него, ощущая пламя эмоций. В тот же миг это почувствовал и С-235.
    Бешеное пламя, усиленное соответствующими мыслями, набрало мощь. Только вот инстинкт самосохранения, мощнейший и древний инстинкт, чуть заслонил пламя гнева: а не лучше ли просто сделать свою работу, как положено, а сделав, отправиться в отпуск на Япет и забыть, забыть, забыть это всё. Соблазнительно. Только вот как тогда жить в мире с собой? А, если нет мира с собой, тогда какой, вообще, смысл жить. Не лучше ли брызгами несвязанных квантов разлететься по вселенной – может, хоть тогда, наконец, удастся забыть весь этот безысходный цирк. Но только пока живут в нём его гнев, его ненависть и ярость, почему бы не использовать этих "зверей"? Хотя бы для помощи тем, почти незнакомым…
    Фириус приоткрыл тесную клетку с запертыми в ней "зверями". Эмоции рванулись было на волю, но он придержал их. До поры до времени их всё же необходимо контролировать, накапливая и сгущая. Энергии сильных эмоций вливались через ладони в большой шар, горячий, шипящий, готовый к атаке.
    - Что вы делаете?!! – ощутимая тревога мелькнула в голосе С-235.
    Перевозчик размахнулся, и шар из его ладоней бешено метнулся в один из центральных приборов корабля. Никто не успел отреагировать сразу: видимо, в понимании "Косцов" не укладывались действия, противоречащие мотивации… Корабль сотрясла дрожь. Замигали красные огни. Плазменный зигзаг заметался по всему помещению. Эмоциональной энергии оказалось больше, чем он предполагал: следующий шар испепелил аварийную схему, возникшую в пространстве. Дико заверещали мелкие существа, выполняющие вспомогательные функции. "Косцы" бросились к запасному аварийному блоку, спасая то, что ещё можно было спасти.
    Инстинктивный страх окончательно отступил, его заменил дикий пьянящий азарт, Выпущенные на волю эмоции бесконтрольно крушили уязвимые детали…
    - Что происходит? – Тонон возник внезапно, не успев даже сбросить свой облик пожилого интеллигентного человека.
    - Нет мотивации!!! – с упоением крикнул ему Фириус. – Нет у меня мотивации раскурочить ваш летучий гадюшник, да!
    - Уничтожьте волновой носитель перевозчика, - скомандовал Тонон, но в царящем хаосе экипаж был занят экстренным ремонтом и не воспринял команду в то же миг. А в следующий миг инспектор и сам забыл о перевозчике: корабль дико затрясся, затем навалилась тяжесть, показавшаяся неестественной.
    - Разрешите доложить! – голос С-235 был спокойным, даже безучастным. – Транспортное средство неконтролируемо покидает глубинный аспект материальности…
    Сила тяжести нарастала. Корабль лихорадочно трясло и швыряло в быстро меняющемся пространстве. Безумный азарт боя пьянил Фириуса. В его ладонях соткался ещё один энергетический шар. "Косцы" уже окружали перевозчика – ещё секунда, и для него всё закончится. Упоение последней битвой – ни с чем не сравнимый миг бытия. Инстинкт самосохранения, страх, рассудительность, трезвомыслие – всё это молчит, пока длится этот неописуемый миг!
    Возможно, ему удастся проснуться на кухне в маленькой холостяцкой квартирке. Возможно, не удастся проснуться никогда и нигде, и этот миг упоения битвой – последний миг для его "я". Но разве это плохо – чтобы ТАКОЙ миг был последним!?
    Транспортное средство вдруг замерло: экипажу удалось остановить процесс его уплотнения. "Косцы" бросились на перевозчика, но он успел прыгнуть в нижний отсек. Осталась ли в нём ещё энергия эмоций? С несвойственной ему злобной радостью он почувствовал, что осталась. В шипящий клубок энергии вливалось всё то, что так угнетало его в течение последних суток. Волновой носитель Фириуса не мог уплотниться, как у "Косцов", которые перемещались между мирами, уплотняя и разрежая своё тело. Это их свойство требовало времени и дало перевозчику лишние пару секунд. Внезапно он почувствовал боль от инъекции на мышце предплечья. Подумал, что цена этой инъекции будет дорогая: сейчас клубок эмоциональных энергий добьёт точнейшую структуру управления кораблём. Не думая больше ни о чём, Фириус рванулся наверх, в навигационную рубку, стремясь продлить дикое, безумное наслаждение местью. Вместо "Косцов" из верхней рубки выпрыгнул Тонон, всё в том же пиджачке поверх свитера, и загородил ему путь наверх. Глаза инспектора утратили прежнее спокойно-мудрое выражение, в них трепетал страх.
    - Ты что делаешь, сволочь!? – в голосе инспектора помимо страха вдруг возникло неподдельное изумление. – Ты хоть соображаешь, что ты сейчас делаешь?!
    Фириус с силой отшвырнул Тонона с дороги с единственной мыслью добраться до рулевой рубки. Тонон, отлетев в сторону, успел вскочить и уцепиться за его руку. Неожиданно инспектор заговорил быстро и проникновенно:
    - Послушай, родной мой! У меня и у экипажа судна – у нас же нет физических составляющих, как у вас, людей. Мы же Высшие, мы едины в себе. Мы можем лишь уплотнять и разрежать свою структуру, перемещаясь по разным аспектам материальности! Потому, если корабль разобьётся – это будет настоящим убийством, понимаешь ты это, или нет!?
    - А те четыре человека – это не убийство?
    - Это всего-навсего какие-то люди! Кому они важны?! Ведь ты же сам служишь Системе. Значит, знаешь главный тезис: "всё для блага Высших, всё во имя Высших"!
    Фириус почувствовал, что ко всем его эмоциям прибавилось ещё и раздражение. Поэтому его ответ прозвучал в таких словах, которые он, как человек культурный, обычно не употреблял.
    - Послушай, родной, - вкрадчиво заговорил Тонон, проигнорировав нецензурные выражения. - Я ведь знаю, что это Харон, старый чёрт, подучил тебя это сделать. Это всё он! Ты не виноват! Мы сделаем так: ты прекращаешь дурить, едешь в Департамент Правопорядка и поступаешь непосредственно под моё начало. Харона ждут крупные неприятности. Он вылетит со своего поста. А тебя сам Молиноар возьмёт под защиту – нам очень нужны такие люди. Слово одного из Высших!
    - И этому слову можно верить? – усмехнулся перевозчик,  остановился и вдруг почувствовал, что сила эмоциональной энергии иссякает. Главное, чтобы этого не заметил Тонон. Ведь пока он тут убеждает перевозчика, его экипаж предотвратит дальнейшее уплотнение корабля и самих себя. Дальнейшее нетрудно предвидеть: энергия гнева иссякнет, и перевозчик окажется в полной власти "Косцов".
    - Это слово значит гораздо больше, чем может себе представить простой перевозчик! – в интонации Тонона вспыхнула неподдельная обида.
    - А четверо людей? – спросил Фириус.
    - Очнись уже, наконец! – терял терпение инспектор. – Ну, на кой чёрт они тебе? На Земле каждый миг дохнут тысячи людей – и тебя ведь это не волнует. Так что ж эти тебе настолько важны?!
    - А это как раз та вещь, которую не могут себе представить никакие Высшие, - зло рассмеялся Фириус.
    - Давай не будем торговаться. Оставайся здесь и не вздумай подниматься в рубку управления…
    Внезапно по всему корпусу опять прошла дрожь. Тяжесть вновь нарастала. Всё вокруг болезненно искажалось, гротескно меняло форму.
    - Доигрался всё-таки, паразит! – вскипел Тонон. Видимый облик инспектора стал для перевозчика размытым, каким обычно видится человек, если наблюдать его из Мира Теней.
    - Корабль вошёл в плотную материальность, – крикнул сверху С-235.
    - Уходим подальше от города, - распорядился Тонон – Пробуйте сместиться во времени.
    - Сместиться во времени пока не удаётся, мы делаем, что можем.
    Испорченные системы управления всё же кое-как послушались мысленных команд, сместились в пространстве, и внизу показалась разрытая экскаваторами пустошь с мелкой грязной речкой. Здесь можно было, обезвредив перевозчика, спокойно начать ремонт. Но экран локатора взаимодействий с внешним миром внезапно засветился. На нём замигал иероглиф, означающий постороннее внимание, направленное на корабль с земли. Следом возник иероглиф, при виде которого с лица С-235 на миг сошло его обычное каменное выражение.   
    - Нас заметили радарные установки военной базы людей, - доложил он инспектору.
    - Приготовить мне шлюпку! – скомандовал Тонон, не обращая больше внимания на перевозчика, которого теперь он, уплотнившись, едва мог различить.
    Двое мелких существ из обслуживающего персонала немедленно спрыгнули в нижний отсек и выкатили из бокового отделения шлюпку – небольшую полупрозрачную сферу с ручным управлением.  В этот самый миг раздался резкий свист разрезаемого воздуха. Корабль швырнуло, как щепку, куда-то вбок. Все, кроме перевозчика, упали – дала о себе знать плотность материи. Совсем рядом в небе грохнул взрыв. Казалось, он не только оглушил, но и ослепил. Следующий залп возник почти сразу за предыдущим. Взрывной волной корабль швырнуло неведомо куда.
    - Ракеты "Земля – воздух", - бесстрастно доложил С-235.
    - Шлюпку мне!!! Быстро!!! – заорал Тонон, стараясь не терять присутствие духа.
    Днище корабля раскрылось, в него опустилась полупрозрачная сфера. Вход в неё открылся сверху. Двое мелких существ с неожиданной для них силой оттолкнули инспектора, прыгнули в шлюпку вместо него и мгновенно отчалили. Человеческие выражения, подходящие для подобной ситуации, Тонону свойственны не были.
   "Норны" под днищем не оказалось, очевидно, она не уплотнилась вместе с кораблём. Где она теперь – можно было лишь гадать. Зато внизу виднелась, окружённая лесом территория за бетонными заборами, колючими заграждениями и сторожевыми вышками. Внутри - серые квадраты крыш бункеров, чем-то напоминающие "Косцов".
    Азарт боя покинул перевозчика, да он и не был больше нужен. Всё было кончено, и ситуация больше не контролировалась никем, кроме военных, получивших приказ сбить объект, не ответивший на запрос "Свой-чужой".
    Уплотнившийся до физического состояния Тонон стал похож на умудрённого жизнью интеллигентного старика. С-235 и с ним несколько "Косцов" спрыгнули вниз из рулевой рубки, и немедленно окружили тень перевозчика, едва различимую для них теперь. Фириус приготовился к дальнейшей борьбе, но понял, что теперь это не имеет значения. То же самое, очевидно, понял и Тонон. Еле двигаясь от непривычной для него силы тяжести, он велел всему экипажу убираться вон.
    - Оставьте перевозчика в покое, - устало сказал он. - Теперь уже ничто не важно.
    С-235 и его сотрудники тяжело вскарабкались по лестнице в рулевую рубку. Тонон устало опустился прямо на пол, но сохранил присутствие духа.
    - Вот и кончилось представление, – это было всё, что он сказал перевозчику. Сказал он это спокойно, без злости и горечи, без страха и проклятий. Очевидно, долгое-долгое бытие дало ему силу достойно проигрывать.


    Сознание Фириуса сконцентрировалось на образе Серого Леса с его прозрачной рекой и полянами маков. В его временном континууме обмелевшая мутная и загаженная река медленно текла через разрытую экскаваторами пустошь там, где раньше был лес. На краю пустоши за колючими заграждениями прижимались к земле одинаковые бетонные постройки. Почти никто из людей не знал, что лес есть и сейчас, но в другом слое пространства-времени.
    Сознание перевозчика, сосредоточенное на одном из самых любимых уголков леса, вдруг уловило там, в лесу, чьё-то присутствие. Хлоя? Неужели она почувствовала направленное на неё внимание? Кто знает, на что способна хранительница Серого Леса… На миг перевозчику показалось, что она совсем радом, хотя этого не могло быть. Тем не менее, он не только ощутил, он увидел, что Хлоя протянула ему руки. Он схватил её за руки…, хотя, наверно, это лишь показалось…
    Время теперь шло одинаково быстро и на борту и там, внизу, на земле. Сломанный уплотнившийся корабль, видимый уже не только радарами, беспомощно завис, не способный к передвижению. Там, внизу, уже войсками оцеплялась местность. Там, внизу опять раскрывались бетонные недра ракетных шахт. Лучи прожекторов отразились в стальных телах поднимающихся ракет. Вечностью казался миг их приближения. Фириус больше не слышал грохота взрывов, лишь в яростном бешеном пламени утонул мир. В центре хаоса вдруг мелькнуло видение Хлои. Но всё смешалось: грохот и боль, огонь и воздух, жизнь и смерть. Последнее, что показалось перевозчику в сердцевине хаоса – то, что он тысячью обгоревших листьев, горстью песчинок, ворохом углей падает, падает, падает на лесной массив.


                Эпилог.


    В Сером Лесу шёл снег. Миллионы снежинок медленно падали на поляны маков, но таяли, не достигая их. Хлоя, хранительница Леса, жестом прозрачной руки притягивала снежинки к себе. Снег превращался в дождь, но капли, не долетев до земли, жёлтой листвой взмывали вверх. Жёлтая листва летела по направлению к хозяйке, послушная мановению её руки, и превращалась в снег. Снег медленно падал на ворох тлеющих углей, на горсть песчинок, на тысячи горелых листьев. Из снега Мира Теней, из потоков частиц постепенно воссоздавались прежние, знакомые Хлое очертания. Очертания притягивали к себе затерянный в сердце хаоса конгломерат информации, которую Фириус Бартон называл коротким словом "я".
   Перевозчик ладьи № 2117 с трудом открыл плотно слепленные веки. Удивлённо посмотрел в облачное небо, просвечивающее сквозь листву деревьев. Хаос ещё жил в нём, как ещё жили там огонь и воздух, звук и боль, воспоминания ни на что не похожих абстрактных миров, по которым он блуждал по дороге в Серый Лес. Медленно, по крупице оживали и другие воспоминания. Будка охранника на территории запертого на ночь предприятия, странная мелодия, доносящаяся из ноутбука. Мелодия уводила в Мир Теней. Лодка, дремлющая на краю асфальтового поля, или на серой воде.
    "Норна", - вдруг с нежностью подумал он. – Где она сейчас, затерявшаяся в хаосе разрушения?".
   В памяти восстанавливались и другие образы. Дейра, поцеловавшая его в диспетчерской при всём народе. Когда это было? Наверно, очень давно…
   Четверо, сидящие на мшистых камнях у маленького лесного водопада, обернулись, когда он вышел к ним из глубины Серого Леса. А потом весёлый художник по прозвищу Кроха поднимал кружку с пивом: "Возрадуемся жизни!". Возрадуемся…
    Перед глазами проявился ещё чей-то образ. Дейра? Нет, это не пепельная туника, в которой чаще всего показывалась Дейра. Это плащ, подобный обрывкам паутины. Хранительница Серого Леса наклонилась над ворохом палой листвы и углей. Пластичная ткань Мира Теней обретала форму перевозчика очень постепенно. Фириус Бартон медленно приходил в себя. Бескровные губы Хлои чуть тронула улыбка, и Фириус понял, что она стара, как этот мир…, как Харон. Но не только стара, но и молода одновременно.
    - Я знала, что однажды перевозчик возвратится сюда. Возвратится один, без представителей Департамента Правопорядка. Что ж, я не ошиблась. С прибытием в Мир Теней, Фириус Бартон! С окончательным прибытием.
   Глядя в прозрачный лик хранительницы, перевозчик чувствовал атмосферу безопасности вокруг неё. Было хорошо и спокойно лежать на поляне среди цветущих маков. Помниться, когда-то он хотел здесь собрать букет маков цвета морской волны. Для Дейры. Это было очень-очень давно. Ещё при жизни. И было ли это? Захотелось остаться в Сером Лесу навсегда. Бродить по этим его полянам и любоваться каждой травинкой, каждым листом,  вслушиваться в каждый звук этого Леса. Ощущать простую радость бытия, не желая ничего иного. Память возвращалась медленно. Этот беглый зек, он же доктор исторических наук Борис Владимирович Вайнштейн с его пророчеством. Где, интересно, он сейчас? Может, тоже в Сером Лесу, куда, очевидно, стекаются неугодные Системе и те, кому Система неугодна? Время его пророчества закончилось: перевозчик больше не завидовал ему.
     Охраннику, спящему на кафельном полу кухни в маленькой холостяцкой квартире, в безумной дали, в городе Мира Людей, не проснуться уже никогда. Там обнаружат тело без видимых признаков насильственной смерти. Возможно, на нём даже ещё можно будет различить подозрительный след инъекции на правом предплечье.
    Перевозчик чуть приподнялся – Он не чувсвовал веса, и это было приятно. Матово мерцала в лунном свете река. Ему даже почудилась плывущая по ней старенькая лодка, наподобие мемориальной ладьи Харона. Или не почудилась? Лучше бы ему никогда не видеть больше эту лодку и её хозяина! Лучше бы остаться здесь навсегда. Навсегда.
    Но сутулая фигура в неизменном чёрном плаще (послужившем  в своё время прообразом униформы перевозчиков) уверенно держала весло. Плеск весла слился с мелодией ветра в камышах. Лодка причалила, Харон вылез, кутаясь в плащ. Хлоя поднялась и порывисто шагнула ему навстречу.
    -  Как же давно ты здесь не был, Харон! - сказала она, улыбнувшись. – До чего ж постарел! Ну, куда это годится! А всё потому, что сидишь, говорят, со своими мемуарами без свежего лесного ветра. Увязаешь в делах и интригах… Но всё равно, рада я тебя видеть, старый ты чёрт!
    - Я не меньше рад видеть тебя, душенька моя, Хлоя! – ответил Харон. – А ты всё так же восхитительна, как тысячелетья назад… Я часто вижу тебя в моих мемуарах. Ты знаешь, как неудержимо изо дня в день тянет меня в Серый Лес… Я удерживаю себя. Скажешь, чтобы не навредить своей карьере?! Чтоб обо мне не ползли дурные слухи? Всё это так, Хлоя, приходится признать. Но никто не запретит мне видеть тебя в моих мемуарах, которые никому, кроме меня не нужны. Наши пути слишком далеко разошлись, и твой путь свободы не для меня. Я – винтик, в работе вселенской машины. Поэтому время состарило меня, как оно стачивает любой винтик. Для тебя оно не существует – у тебя есть прекрасный мир, принадлежащий только тебе. А у меня осталась лишь память…
   Неизмеримая неземная печаль появилась в глазах их обоих.
    - Мы с тобой, как две планеты, принадлежащие разным галактикам, - сказала Хлоя. – Разные мы, и разные звёзды освещают наши пути. Лишь через бездну пространства едва улавливаем мы исчезающий свет друг друга.
 
    К берегу причалили ещё несколько ладей. Память возвращала перевозчику знакомые образы. Эти образы отгораживали его от Серого Леса, втягивая в деловитую суету офиса Харона. Бени, один из самых старательных перевозчиков. Его ладья часто меняет форму, согласно различным обстоятельствам жизни. Сейчас это бронированный катер: Бени с большой опаской относится к Серому Лесу. А вот и джонка перевозчика Сяо Лю. На носу джонки – Дейра, вид у неё взволнованный. Каноэ Поющего Орла догнало остальные ладьи. Дейра и перевозчики подбежали к Фириусу, с какими-то возгласами, но их голоса ещё звучали для него, как шелест листвы, как плеск реки.
    - Рад видеть тебя, сынок, - говорил Харон, обнимая Фириуса за плечи. – Я знал, что всё случится именно так, как случилось. Нить твоей человеческой жизни оборвалась вместе с неуважаемым мною инспектором Департамента Правопорядка. Скажу тебе и ещё кое-что очень приятное: Молиноар обвинён в недосмотре, послужившем причиной гибели корабля вместе с экипажем и самим инспектором. Причём, не только в гибели от рук людишек, позорной для сильных мира! Остатки транспортного средства попали в руки людских учёных, и теперь Департаменту Социальных Установок предстоит сложная операция по их устранению и уничтожению всей информации, насколько это возможно. Поэтому Молиноар отстранён от должности и брошен на дальнюю периферию в качестве мелкой пешки, каковой он и был изначально. Конечно, он успел-таки выдвинуть против меня обвинение в подстрекательстве тебя. И даже предоставил двух свидетелей – какую-то несчастную мелкоту, якобы спасшуюся на шлюпке. Но это никого не убедило: ведь воспользоваться спасательной шлюпкой в первую очередь должен был инспектор, а не обслуга. Короче, теперь никто не верит лжецу и головотяпу Молиноару, и так ему и надо! А ты держи язык за зубами. Ничего, говори, кроме "не помню в результате катастрофы". Новый глава Департамента Правопорядка, между нами говоря, мне весьма и весьма благодарен. Неофициально, конечно, благодарен, но обещает в долгу не остаться. Ну, а теперь о тебе, сынок. Ты вновь родился в Мире Теней, и не где-нибудь, а в Сером Лесу. Поэтому бесцветная нить твоего бытия больше не в ведении Системы. Буду честным с тобой: у тебя больше нет судьбы, ты свободен. Ты можешь, конечно, остаться в Лесу. И ведь хочешь остаться – я вижу. Да и Хлоя, я знаю, не будет против.
   Фириус посмотрел на склонённые над ним ветви деревьев, на прохладную голубизну, просвечивающую сквозь листву, уловил аромат травы, прислушался к переплеску впадающего в реку ручейка, к песне ветра в камышах… Действительно, остаться бы здесь навсегда! Никуда не спешить, ничего не искать, не переживать ни за кого и ни за что, ничего не хотеть и не добиваться. Просто ощущать тихую радость бытия – и всё. Неужели придётся покинуть этот маленький рай, хоть и нет у него желания вновь окунаться в рутину и суету. Даже несмотря на то, что у него больше нет судьбы. Дейра? Она что-то говорит ему, она обнимает и целует его на глазах у всех, она закутывает его в чей-то плащ… И она не оставит его в Сером Лесу. Харон? Он будет предлагать ему повышение уровня возможностей, он будет защищать его от расследований крушения корабля, он устроит ему оплачиваемую поездку к фонтанам Энцелада и древнейшим руинам на Япете. И он не уйдёт из Серого леса без своего перевозчика.
   Если бы у Фириуса Бартона осталось белковое тело, он бы тяжело вздохнул.
   - Исполни просьбу старика: поедем со мной в офис! – говорил Харон. - Не пожалеешь, клянусь тебе! Ведь там тебя кое-кто ждёт, и этот сюрприз тебя очень обрадует. Поднимайся осторожно, ты ещё не вполне уплотнился даже для Мира Теней. Дейра, Бени, Орёл, усадите его в мою личную ладью! Да аккуратнее!
    - Что за сюрприз? – вяло спросил Фириус. – Неужели моя "Норна"?
    - И "Норна" тоже, - ответил Харон. – Точнее "Норна-2". Но рейсы пока совершать не будешь. Сначала тебе придётся восстанавливаться. Но если ты рассчитываешь на отпуск, то вот тут ты как раз ошибаешься! Займёшься обучением новых перевозчиков – это и есть тот самый сюрприз.
    - Это, каких же?
    - Четверых новеньких, только что принятых в компанию, - весело подмигнул Харон. – За ними вместо тебя отправилась Дейра. Ей, бедняжке, тяжело пришлось, но она молодец, спасла их в последний миг. Эти новенькие тебе уже знакомы. И они тебя с нетерпением ждут.