Дети далеко. Они стоят за закрытыми дверями, окруженные светом сказки. Стоят и смотрят на стеклянные витрины, и способа подойти к ним нет. За дверью – другое измерение. Один раз я сам стоял за ней. Смотрел, как гасли огни в магазине игрушек. В другой раз – уже и сам пропал за этой дверью. Тяжело сделать этот – всего один – шаг за порог магазина, полного нераспакованных коробок. Там тебя схватывают демоны новых поколений. Тебя превращают в песок для новых партий песочных часов. Одна глобальная машина создания новых часов, минут. Дней. Как когда-то это видел я.
Маленький мальчик держал руку своего отца. В огромном папином кулаке, казалось мальчику, мог уместиться весь мир. Холодный декабрьский вечер скармливал улицы горящим гирляндам. Посыпал водным пеплом. Запах праздников, шарфы, варежки, кашель и пар изо рта. Жизнь. Её не всегда живут. Мальчик не понимал ещё, что осталось жить ему какие-то несколько минут…
В витринах стояла целая стена игрушек в жёстких блестящих коробках. Все такие удивительные. Красивые. Внутри каждой из них – персональная свобода для изделий из пластмассы. Кто знает, может, они действительно оживают по ночам, когда все глаза, что способны их увидеть, уже закрыты.
Отец коснулся головы своего сына. Ребёнок, в толстой курточке, с пышным шарфом, в шапке, дрожал, но всё равно не мог оторваться от витрины. Сегодня утром он долго летал в кабине картонного истребителя, а сейчас видит новые миры, которые хочет опробовать. Красиво горели разноцветные лампочки. Казалось, что всё, подаренное из этого магазина, обеспечивает радостью на всю жизнь. Оно всё такое торжественное. Высокое. Отец фыркнул, погнав сопли по носу, и вошёл в стеклянный магазин. Один. Детям нельзя ступать на порог этого места.
Машина заработала незаметно. Ребёнок видел, как отец смотрел на все эти игрушки изнутри магазина, странно поджав губу. Ностальгия – возможно, самое непреодолимое чувство. Небольшое помещение сияло теплом. Внутри наверняка пахло либо пластиком (при том таким, свежим, когда только открываешь коробку и погружаешь руку в свёртки инструкций и маленьких брошур, оберегающих пластмассового воина или машинку) или печеньем.
Мягко свет начал гаснуть. Кажется, никто больше ничего не сможет сегодня здесь купить. Однако, отец даже и не заметил, как одна за другой засыпали лампочки на гирляндах. Ломанный ритм продолжающих бороться с тьмой светящихся точек захлёбывался и пропадал где-то под кафелем. Становилось всё тише. Машинки устали жужжать, а роботы прекратили стрелять.
Ночь поглотила магазин игрушек, и на стеклянной двери висела табличка «Закрыто». Сквозь неё были видны лишь начала витрин и больше ничего. На улице было тихо. И, вернувшись домой, мальчик не закрылся опять в своей коробке – в ней было теперь очень жарко. За стенками сияла сквозь деревянную решётку луна, а старые игрушки, оказывается, потеряли свои сердца. На утро коробка порвалась так, что больше уже не могла закрыться. Всего лишь груда картона…
New Century Classics - Sandbox Love