Карусели Души.
Чем ближе Антошка подбегал к детскому парку, тем веселее ему становилось на душе. Он уже почти забыл о море и о Грубости, и даже о Сочувствии. Только радость и веселье охватывали его со всех сторон. Еще песни доносились самые его любимые, надо же, как все здорово!
Он забежал в парк и бросился к карусели с лошадками.
Конечно, на лошадках сидели его лучшие друзья, и теперь он был им рад.
- Привет, Полина, я сейчас поднимусь к тебе!
- Давай быстрей! Помнишь, как мы с тобой рисовали? Много пели, наряжались. Играли в кукольный театр? Мне всегда с тобой интересно!
- А мне весело. Давай бегать и прыгать, и громко смеяться! - крикнул мальчик, очень похожий на Жорку.
- Антон, пойдем, построим огромный замок из Лего. Заждался я тебя, - улыбнулся Ромка, вернее кто-то похожий на него.
Карусель остановилась. Дети соскочили с лошадок, все взялись за руки и начали громко петь, подпевая звучавшей любимой песне. Над ними кружила огромная, очень красивая бабочка, размахивая крыльями в такт музыке.
- Это кто? - весело спросил Тошка.
- Это Жизнерадостность, лучший друг детей! Взмах её крыльев приносит в душу радость, веселье, талант и фантазию.
- Правда, здорово? - спросили дети Антона.
- Даже лучше, чем море, - успел крикнуть Тошик, потому что его крик перебил раскат грома, молния и сильный дождь.
Детский парк пропал, и они оказался в тёмной беседке. Вроде бы Полина, Жора и Рома были рядом, но они очень изменились.
Полина то плакала, то просто нудила:
- Опять ты всё неправильно подсказал, я ошибки делаю из-за тебя, не хочу с тобой дружить.
Антон, не успел, как следует, понять, что произошло, посмотрел на Ромку.
Тот сидел на краю лавочки, отвернувшись от Тоши.
- Ром, а ты что такой?
- Потому что я обиделся. Ты мне редко звонишь, в гости я к тебе хожу, а не ты ко мне. А Жора меня вообще раздражает.
- Сам ты меня раздражаешь! Вечно ты обижаешься. Я тоже буду вредничать и скучать, - сказал ему в ответ Жорик.
- Тогда я сяду сейчас на лавочку и буду нудить, маму звать, играть с вами я не хочу,- огрызнулся Тошик.
Серая беседка превратилась в серую пещеру с тусклым светом, все сидели, отвернувшись друг от друга. С потолка свисала огромная серая летучая мышь. Она спала.
- Уныние, моя красивая мышка. Нам, капризным, всегда нужно, чтобы у всех было уныние, - сказала Полина.
- А нам, обидчивым, тоже нужно.
- А ревнивым нужнее всего.
- Может, хватит уже унывать? Зачем это нам? Давайте мириться и убежим отсюда, - предложил Антон.
- Мы не можем, пока ты не засмеешься. Тут твоя душа, она решает.
Тошик улыбнулся, потом засмеялся, потом засмеялись все, и серая пещера исчезла.
Странный обед
Друзья очутились в школьном буфете. Очередь была длинная, а денег было немного. Тошик посчитал свою мелочь, но оказалось, что у него только 30 рублей.
- Куплю Скитлз, на него хватит, - решил он и стал ждать своей очереди.
Полина с мальчишками пошли одеваться, а Антон дождался своей очереди и купил конфетки. Друзья ждали его на улице. Он вышел, достал одну конфетку и положил себе в рот. Остальные жадно смотрели на разноцветный кулечек, ожидая, что Тошка угостит. А угощать было неохота, самому маловато. Он достал по одной конфетке и дал друзьям. Сзади подошла мама, которая всегда встречала его со школы и сказала:
- Ты чего жадничаешь? Раздай всем, я тебе ещё куплю.
Тошка не успел раскрыть рот, как его опять понесло куда-то. Вокруг замелькали разные дома и дворики, и он приземлился возле огромного, богатого дома. В саду, в мягком кресле, сидело человекоподобное существо с головой Жабы.
- Ай да молодец! Какой жадненький мальчик! Друзьям не дал конфет, порадовал меня.
Тошик уже начал догадываться, что это Жадность. Он очень жалел о своём поступке, но вернуть всё назад никак не мог.
- Иди, я обниму тебя, - проквакала Жадность и притянула Тошку к себе.
Сопротивляться было трудно. Жадность обняла его так сильно, будто хотела раздавить.
- Отпустите, я всегда всех угощал, я просто голодный был!
- А друзья тоже голодные были, а ты пожадничал, правильно сделал. Главное, себе побольше набрать, никому ничего не давать.
- Я всё даю - и игрушки, и диски, и конфеты, - уже кричал от боли Тошка. Жадность немного ослабила свои объятия, но не отпускала, пока не послышался звон колокольчика.
- Пойдем, Щедрость обед устраивает, нужно успеть нахватать еды. Сбегаю, сумку прихвачу.
Антон вырвался из рук Жадности и побежал к соседнему дому.
Домик был скромный, маленький, больше похожий на дачу. Зато во дворе был накрыт огромный стол со всякой едой. Гости подходили по одному с разных сторон города, а их встречала очень симпатичная, улыбающаяся скромная женщина.
- Проходите, садитесь, угощайтесь, - повторяла она каждому, кто заходил к ней во двор.
Когда все уселись, Антон увидел знакомые лица, но были и незнакомые. Хамство хватало со стола со всех тарелок, громко чавкало, рыгало. Грубость беспрестанно толкалось, а Уныние лениво жевала морковку, не радуясь ничему. Жадность принесла огромную сумку, и без стыда накладывала в неё все, что попадалось под руку. Тошик сел между Терпением и Сочувствием, над столом парила Жизнерадостность и смеялась, подлетая к столу всякий раз, кода хозяйка предлагала ей что-нибудь попробовать. Очень опрятная, строгая девушка старалась раздать всем поровну, но другая, грязная и надменная, всё время мешала ей и даже ставила подножки.
- А это кто? - тихо спросил Тошик у Терпения.
- Это, Тоша, Совесть и Подлость. Они всегда вместе. Если их разделить, то с человеком очень страшное может произойти. Вон, смотри, в том углу сидят Жестокость и Ненависть. Это покровители Подлости. Если Совесть уходит из души, там селятся только они. Есть такие люди, но дети такими не бывают. Вон там сидят Любовь и Доброта, самые нужные твоей душе. Без них пропадешь.
Щедрость отдавала гостям последние запасы еды, а гости, сытые и довольные, уходили по своим домам. Антон поблагодарил хозяйку и решил поговорить с Совестью.