( продолжение «Таинства лунного перигея»).
«Нам всем есть, что скрывать. Что-то, что мы не хотим показывать
остальным. И мы притворяемся, что все хорошо, прячемся за радугой.
Может быть это и к лучшему? Некоторые закоулки души лучше не видеть никому»
Джеффри Линдсей
...Скажите честно, сколько вам приходилось лгать? «Честно лгать» или выворачиваться наизнанку во имя того, чтобы оградить себя или близкого вам человека от неприятностей, или во имя уродливой душевной деликатности?
И что мы, мыслящие, только не придумаем, чтобы узаконить в собственных же моральных кодексах предательство, принявшее эстетическую форму «святой лжи».
Настя решила честно ответить вопросом на вопрос:
- А почему ты думаешь, что работодателям не нравится именно твоя внешность?
- Но ведь люди, как правило, встречают по одёжке?..
- Одёжка твоя как раз внушает доверие, - улыбнулась Настя, окинув Лилин бледно-серый, наглухо застёгнутый на молнию трикотажный кардиган, благородно скрывающий достоинства и недостатки ее худобы.
- Тогда... что же?
- Поешь сначала... На сытую голову и гений был умен...
-Ха-Ха-Ха ! - развеселилась Лилия и позволила себе несколько ромбиков сашИми (филе сырой рыбы). Затем все смелее и увереннее, и, наконец, настолько увлеклась приемом пищи, что забыла обо всех тревожащих её вопросах....
***
Через несколько дней Лиля временно поселилась в гостевой комнате в доме у Гордона и Анастасии. Добродетели еще не подозревали, что подписали себе приговор о моральном теракте. Возможно, это было наказанием за непослушание. Ведь Гордону изначально такая идея показалась ошибочной, но, руководствуясь тотальным конформизмом, он не смог отказать бедной девочке во временном приюте . Всегда предусмотрительный, он настоял, чтобы жена взяла паспорт девушки и держала документ у себя на случай недоразумения. Недоразумение не заставило себя долго ждать...
Хотя первые дни в новой Лилиной жизни прошли для всех довольно праздно: гостью угощали завтраками, обедами и ужинами, адаптированными к Лилиным вегеторианско-рыбным диетам. Возили её на прогулки по океану и экскурсии по городу. Настя обзванивала знакомых в поисках работы для Лили, искала объявления в русских газетах. Делилась с ней приключениями из собственного опыта, которые могли бы помочь Лиле разобраться в том, хочет ли она вообще оставаться здесь и проходить через все тернии эмигрантской участи.
Это многообещающее начало - было ли оно развлечением для самой Насти или игрой в помощь? А может быть, Настиным долгом перед совестью за первые нелегкие годы выживания в эмиграции, о которых она часто задумывалась, благодарно раскладывая мысленно составленные карты удачи на контрастном полотне её нынешней жизни. Важно ли, когда ты протягиваешь руку помощи, верить в то, что эта рука не оскудеет? Разве для галочки сэлф-удовлетворения мы совершаем хорошие поступки? И совершаем ли их вообще?
***
Присутствие чужого человека в доме начало изрядно раздражать Гордона, подтверждением чего стало неожиданное обстоятельство. Однажды вечером, после принятия душа, накинув на себя махровое полотенце в виде набедренной повязки, Гордон вышел из большой спальни и направился в ландри-рум ( комнату для стирки и сушки белья). Сию минуту... в эту же комнату, по каким-то законам вероятности Борела, вошла и Лилия. Ошпаренная кипятком неожиданности, внезапно представшей перед ней в виде сюрреалистической картины полуголого хозяина дома, девушка с визгом вылетела из ландри!
Гордон, с его скрупулёзностью, сосредоточенный на сборе чемодана в предстоящую поездку, в придачу с хронической усталостью, совершенно забыл о существовании «квартирантки». Это неожиданное столкновение и стало точкой отсчета на пути от Лапласа до Пуассона и, очевидно, являло собой начало конца! Вечер был испорчен.
Утром следующего дня Гордон улетел в очередную командировку в Европу. Ему было свято обещано, что к его приезду Лиля найдет другое местожительство.
Настя отвезла детей в школу и занялась приготовлением завтрака, когда Лиля спустилась по лестнице, ведущей прямо в гостиную. Улыбка на Лилином лице вещала о её хорошем настроении.
- Доброе утро! - встречно улыбнулась хозяйка.
- Оно, действительно, доброе... В таком гостеприимном доме таких замечательных людей!
- Спасибо, Лиль, тебе чай или кофе? - сегодня Настя решила обойти ежедневные дифирамбы-бумеранги.
- Было бы неплохо сегодня зелёненького чайку... Если есть, конечно...
Хозяйка приоткрыла навесной шкаф, и перед гостьей, как по волшебству, появилась чайная коллекция выстроенных в ряд стеклянными солдатиками в прозрачных мундирах-мензурках.
- Вот это да!!! У вас, прям, как в гомеопатической аптеке! - ликовала Лиля.
- Нет! У нас, как в Греции - все есть!
- И жасминовый?!
- Еще как! Тебе какой - из провинции Фуцзянь или Фу Чжау?
- Греческий! - поддержала шутку Лиля.
Анастасия аккуратно всыпала в пузатый прозрачный чайник Гунфу нефритовые бабочки жасмина и залила это снадобье кипятком. Комната радушно наполнилась душистым цветочным ароматом. Однако Лилиной обещанной помощью по хозяйству здесь и не пахло. Она восседала на высоком табурете перед стойкой лаймстонового бара, который одновременно служил и столом для небольшого количества гостей. С видом буддийского Гуру она просвещала хозяйку о том, что элитные сорта императорского пуэра, листья которого собирают ранней весной, благотворно влияют на эмоциональное состояние, а главное - продлевают молодость!
Настя поняла: вот и настал тот самый момент, когда юной просветительнице следует напомнить, что она «в гостях» и объяснить некоторые условности, о которых хозяйка не решалась заговорить раньше.
- Лиль, ты не обижайся, но мне кажется, тебе сейчас не до императорского пуэра... Пора бы подумать о том, что через неделю тебе, возможно, предстоит заваривать обычный «Липтон» в каком-нибудь русском ресторане...
- В ресторане! Ни за что! Я уже попробовала. С меня хватит! - перебила Лиля.
- Почему?
- Да потому что в русском ресторане здесь все равно, что в борделе работать... Разница только в том, что униформа другая... Белая блузка, черная юбка!
- То есть ты намекаешь, что тебе придется спать с клиентами?
- И не только. А в первую очередь - с боссом!
Настя сделала вид, что удивилась этому клише.
- Да что ты! У тебя же вид непорочного агнца или... божьего одуванчика.
- Вот и я о том же... Видно, божьи одуванчики сейчас в цене у старых эмигрантов...
- Послушай, ресторан ресторану - рознь. Можно еще раз попытаться. Разве у меня все с первого раза получилось?
- Честно говоря ... есть ещё одна причина. Я и сама знаю, что с детства долговязая. В ресторане нерасторопных не терпят... Как только я отказала хозяину, он мне тут же намекнул...
- То есть?
- Вернее, такую реплику кинул... Мол, белые медведи быстрее размножаются, чем я варю кофе...
- Ха-ха-ха! А разве белый медведь - самое медленное животное?!
- Да нет! Размножение у них самое медленное в мире! Должно быть, холодно на северном полюсе детей делать?
- Ну и юморист этот твой хозяин ресторана....
- Да идиот он, а не юморист! Я бы его с удовольствием за решетку упекла! Только не получилось у меня. Кто меня, нелегалку, слушать здесь станет?
- Ты что, пыталась его судить? - рассталась с улыбкой Настя.
- Конечно! За сексуальный харастмент!
- Ууууу... какие тебе термины известны...
Настю внезапно охватила тревога. А случайной ли была та «случайность» столкновения Лилии с Гордоном в бельевой? И что же за тёмная лошадка эта Лиля в притворной маске несчастной и всеми отвергнутой бедняжки?
Страна, в которой Настя родилась и получила первые уроки жизни, не успела научить ее лишь трём вещам: не опаздывать, говорить по-английски и судить. Страна же, которая стала ей вторым домом и продолжала давать вторые и третьи уроки жизни, страна, в которой процветал педантизм и английский язык, но свирепствовала эпидемия судебного «театра-абсуда», выучив её разговорному английскому, с трудом приучив к более или менее сносной пунктуальности, так и не научила её СУДИТЬ!
СУД!!! ТЮРЬМА! КАЗНЬ!!! СМЕРТЬ! Эти страшные слова были уже сами по себе наказанием мыслей, плеткой для спинного и головного мозга! Пыткой для Настиного воображения! «НЕ суди, да не судим будешь!» - эта библейская истина впиталась в Настину кожу, во всё её существо ещё в детстве со словами матери.
Конечно, из Насти не получилось бы находки для маньяка, который мог бы безнаказанно издеваться, лишь потому что Настя никого и ни за что не сдаст в руки правосудия. Нет! Крайности ни к чему! Но то, что сейчас услышала она из уст Лилии, нависло над Настей, как грозовая туча у-грозы. Теперь она точно понимала, что если Лиля знакома с трюками судебного обогащения, к которым зачастую прибегают люди, не знакомые ещё с тем, что в Америке - «стране судебного помешательства» давно уже раскусили эти дилетантские штучки, то Настя ни в коем случае не сможет порекомендовать Лилю, как протеже, ни одному из своих знакомых.
«Что же я теперь с ней буду делать? И каким образом через неделю этот божий одуванчик сможет найти себе новое место жительства, если у нее нет и копейки денег? Спокойно, - утешал её внутренний аналитик, - в крайнем случае, я отвезу её в агентство, из которого мне её и прислали».
***
Настя не спала почти всю ночь, мысли о Лили не давали покоя, тревога, плавно перешедшая в изнурительную бессонницу, опустошила все резервуары Настиного природного оптимизма.
Утром она проснулась от громкого сигнала будильника. Нужно было отвезти детей в школу. Какое счастье, что есть няня, которая, между прочим, тоже начала страдать от присутствия лишнего человека в доме.
Дети и Анна (няня) ждали внизу. По их сочувствующим лицам можно было понять, что мама выглядит не совсем как обычно.
- Анастасия, доброе утро, - вкрадчиво начала Анна, - я хотела с вами кое о чем поговорить.
- Что-то случилось? - поняла Настя по взволнованному голосу няни.
- Ни то, чтобы случилось... Но меня как-то настораживает поведение этой вашей девочки, - продолжала кроткая женщина, которая никогда прежде не вмешивалась ни в какие семейные дела. - Когда вас не бывает рядом, она указывает мне, что я неправильно обращаюсь с детьми... Вчера Лиля пользовалась вашим компьютером, а когда я спросила, разрешили ли вы ей, она нахамила мне...
- Как - нахамила? - перебила Настя. - Она же, в принципе, очень вежливая.
- Но это не самое важное, а вот, что показалось мне странным или даже страшным: она нарисовала клоуна в черной маске, со слезой и отвратительным перекошенным ртом...
- Чего же здесь страшного? Наверное, она так себя чувствует? Возможно, это и есть ее настоящая маска, - полушутя предположила Настя.
- Настенька, пожалуйста, выслушайте меня до конца. Когда дети спросили: «Кто это?», она ответила: «Это-ни-кто-это! Это-что-это... Это - смерть! »
«Это не смерть, это - психическая атака!» - мысленно ушла в себя Настя. Анна замолчала, правильно поняв Настину реакцию: её моральное состояние было окончательно загнано в тупик.
Настя тут же позвонила в агентство и в подробностях рассказала о сложившейся ситуации. Но что там могли предложить, кроме того, чтобы привезти девушку к ним? Договорились на завтра.
***
Лиля не появлялась до вечера, от ужина она отказалась и прошмыгнула к себе в комнату. Очевидно, это было проявлением забастовки?
Няня, избегая встречи с Лилей, пораньше уложила детей спать. Дом наполнился тишиной... А еще через несколько минут - шумом «Ниагарского водопада» - на всю мощь включенного душа, который доносился из Лилиной комнаты. Так продолжалось в течение сорока минут.
Вторая бессонная ночь была гарантированна! Настя успокаивала себя тем, что утром вежливо поговорит с Лилей и даже даст ей какую-то сумму денег на питание, и та сможет некоторое время ночевать на диване в русском агентстве, пока ей не подберут новое место.
Время шло. Шум воды не прекращался. Настя, как утопающая в океане паники, пыталась уцепиться за любую соломинку логики и оправдать поведение Лили, думая почему-то, что именно так можно спастись и самой. Ведь девочка рассказывала, что страдает частыми депрессиями. Скорбит по умершему год назад любимому человеку. Настя вспомнила чьи-то мудрые слова: «Если глаза - зеркало души, то скорбь - дверь, ведущая внутрь. Если от нее отойти, эта дверь так и не откроется, но стоит только войти внутрь, и боль превратится в реальность».
Но и это не помогало, состояние Насти стало приобретать оттенок сюжета из Декстера: «Что же означает оставленный на столе, второй по счету, психопатический рисунок клоуна теперь уже в красной маске? Может быть, это какой-то месседж ? Черную маску она подсказала сама, а красная? Что же ещё может прийти в голову, если не кровь? Господи! Что я тут лежу и рассуждаю? Может, она уже покончила с собой?!»
Настя вскочила с постели и побежала в Лилину спальню. Машинально постучала, но, не дождавшись ответа, толкнула дверь. Комната была пуста. Перед кроватью на полу лежал маленький, светло-зеленый резиновый мат для занятий йогой. Настина рука резко толкнула дверь в ванную: горячий поток пара накрыл её белым газообразным одеялом.
- Лилька! Ты здесь!? Ты жива!?
Из мутного облака, зависшего над ванной, смешавшись с паром и ужасом, на Настю смотрели два огромных перламутровых глаза Маши из мультфильма «Маша и медведь».
- Ты с ума сошла! Ты что здесь делаешь!?
- Медитирую, - хлопала глазами «Маша», сидя в позе лотоса.
- Це-е-е-лый ча-а-ас?!
- Ой, простите... Перерасход воды..?
- Какая к чёрту вода! - не выдержала Настя. - Ты перерасходовала всё ... понимаешь... всё... без остатка! Всё моё терпение! - разрыдалась Настя.
- Успокойтесь... Я завтра от вас съеду. Я уже нашла квартиру, но мне нужно отдать две тысячи вперёд, иначе они не соглашаются...
- Я дам тебе десять... Только съезжай, - перешла на смягченный тон отчаявшегося человека Настя. - Я серьезно, Лиля...
- Хм. Не думаю, что вы серьезно насчет десяти тысяч?- в искаженной улыбке замерла Лиля.
Эта полушутка, пахнущая шантажом, вернула Настю в реальность. Её от природы низкий голос, напоминающий Гордону голос Sigourney Weaver, который он называл ведущим голосом discovery channel, был сигналом того, что Настя не шутит:
-Ты должна съехать. Послезавтра возвращается Гордон. Я обещала ему, а с ним... лучше не играть в кошки-мышки...
(Продолжение следует...)