Я допоздна работал в университетской химической лаборатории, чтобы до наступления Нового Года, закончить исследование нового галлюциногена. Почувствовав головную боль, шум в ушах, усталость, я надел пальто и вышел погулять на свежем воздухе. Стоял морозный вечер, деревья были покрыты инеем, тишина и покой царили вокруг. Бродя по парку, я увидел старый, заброшенный домик, который прятался в густом кустарнике. Что-то меня толкнуло заглянуть в дом. Полусгнившие половые доски скрипели под ногами, окна были покрыты многолетней пылью и затянуты паутиной. В одной из комнат, по всему полу были разбросаны куклы, в углу стояла девочка, одетая в белое, кружевное платье, походившее больше на саван. Она разговаривала с куклой, которую держала в руках. Услышав мои шаги, девочка повернулась. Я ожидал увидеть, слегка испуганное, детское личико, но на меня смотрело изрезанное морщинами, перекошенное в дикой злобе, лицо старухи. Глаза её, горели адовым огнём, длинный, тонкий язык, двигался из одного угла рта в другой, производя шипение змеи. Куклы внезапно поднялись с пола, взялись за руки, окружили меня и закрутились в инфернальном хороводе, сжимая кольцо, приближаясь всё ближе и ближе. Затем набросились на меня, впились в меня своими зубами, разрывая на мне одежду и тело. Старуха указывала на меня длинным, кривым пальцем, дико хохотала, выкрикивала, - ты ещё не наш, не наш! Но если ещё раз придешь сюда, превратишься в гнусную, страшную куклу, с которой будут играть мертвецы, ибо куклы, которых ты видишь, давно мёртвые люди. Разве ты не знал, что умершие, превращаются в кукол, оставаясь памятью для живых. Разорвав круг хоровода, я выскочил из дома и потерял сознание. Теперь, видя детей, играющих с куклами, я стараюсь быстро уйти в сторону.