Памяти скульптора
Филиппа Тринкаля из Лиона
Та печаль перелилась
Через страшное столетье.
Что же все поэтам этим
Так неймется? Странно страсть
По путям своим блуждает -
Отрок, девочка, сестра
Плачет, ждет, не умирает,
Завтра будет как вчера...
Беззаконнее поэта
Только Бог на свете этом.
Руки прочь и языки,
И мучительное пламя
Выпевается устами
Синей смерти вопреки.
Милый юный лоб Ангелы,
Трепет тонкого запястья,
Кто не понял - безучастен,
Тот, кто понял, белым мелом
Заливается и стынет -
Так заразно беззаконье.
Птицы, травы, звезды, кони -
Все танцует, и в смятеньи
Шелестят цветы и тени,
Звездный щебет, птичье пенье,
Солнце алое садится,
Шепчут липы на погосте.
За столом дубовым гости
Кубки лунного кларета
Поднимают в сизом дыме,
И лучами голубыми
Освещается картина:
Плеск вина, а плоти нету...
Подобру и поздорову
Отойти пока мы сможем,
И цветы у двери сложим -
Пару лилий на рогоже.
Снова пустимся в погоню,
Мы - догоним, только поздно,
Не утешит нас, что в травах
Пляшут и смеются дети,
Что осушены их слезы.
Мы отведали отравы,
Тихо плачем по Ангеле,
Отрок, девочка, и раны
Отцвели и побелели.
...белую воду из озера пьем,..
Отшумевшую сто лет назад.
Что из того?
Гелеону, Георгу, Филиппу и мне
Хочется пить.