- Пойти - не пойти. Пойти – не пойти. Пойти – не пойти… - Лепестки лиловой хризантемы были мелкие, и Кукушка невольно замедляла шаг, чтобы в спешке не оторвать лишнего. Пальцы покраснели от мороза, в носу хлюпало, каблуки разъезжались на обледенелом под вечер тротуаре, - … Не пойти.
Стебелек с лысой серединкой полетел в урну. Кукушка тяжело вздохнула. Ну как она может не пойти? Только саму себя обманывает.
- Даже не вздумай, Акулина! – возмутилась Кира, когда Кукушка заикнулась о своем нежелании видеть Олежу в компании новой пассии. – Мартыныч не простит тебе демарша. Чтобы менеджер по HR да на корпоративный Новый год не пришел – проще сразу заявление написать.
Спорить с Кирюхой было глупо. Если ты отвечаешь за все мероприятия по развитию горизонтально-вертикальных связей в компании, умри, а на праздник явись. И плевать, что бросивший тебя парень притащит свою невесту. Это твои проблемы. Так же как и отсутствие пары на этот гребанный Новый год!
- Ну чего ты ушами хлопаешь! – ругала Кукушку подруга. – Бери любого под уздцы да веди на праздник. Представляй, как будущего мужа – никто не проверит. И вообще, Кукуш, давай уже строй личную жизнь, работай локтями, выцарапывай свое счастье!
Но Кукушка так не могла. Она была жертвой синдрома спящей красавицы. Верила, что любовь должна случиться сама. Нечаянно нагрянуть прогулками по ночному городу, бесконечными телефонными разговорами и цветами на подушке.
Нагрянуть и разбудить.
- Дура ты, так не бывает! – смеялась Кира.
- Так было с Олежей, - беспомощно оправдывалась Кукушка. Оправдывалась и сама себе не верила – было ли?
Возле входа в метро Акулина замешкалась. Карман пальто сердито вибрировал – на телефон пришла СМС. Отправитель почему-то обозначился в списке полученных сообщений, как «АРА».
- Что за АРА? Не знаю никакого АРА! – пробормотала Кукушка и ткнула пальцем в желтый конвертик.
«Сервис полезных советов приветствует Вас, Акулина! – начиналось послание. – Напишите о своей проблеме в ответном СМС и получите полезный совет. С уважением, АРА»
- Убиться веником! – хмыкнула Кукушка. Сотовые операторы чудят на почве конкуренции. Скоро придумают сервис по чтению мыслей и путешествий во времени.
Она стояла в уголке грязной площадки перед широкой лестницей, ведущей на дно станции. Мимо тек шумный поток пассажиров. «Войковкая» обдавала Акулину теплым дыханием, замешенным на целлулоидном аромате метрополитена.
Может, и правда написать? Любопытно же. И денег, вроде, не просят.
Пальцы быстро забегали по сенсорной клавиатуре. Через минуту запрос был готов: «Где найти парня на один вечер? Эскорт-услуги не предлагать». Кукушка нажала на кнопку «Отправить» и сунула телефон в карман. Вот пусть что-нибудь посоветуют, маркетологи хреновы!
***
Телефон снова напомнил о себе на выходе из станции «Улица 1905 года». Сервис полезных советов успел разродиться ответом. Кукушка на бегу открыла СМС.
- Ого! – она остановилась перед пастью подземного перехода. Спешащий домой народ начал, чертыхаясь, огибать ее, словно вода – упавший в речное русло валун. Акулина дважды перечитала текст, - Ну, и шутки у них!
Она ждала чего угодно. Аморфного пожелания поскорее встретить свою любовь, поздравления с Новым годом в стихах или, на худой конец, приглашения на сайт знакомств. То есть совсем не то, что получила. СМС информировала: «Вам необходимо быть в ресторане «Макдональдс», расположенном у станции метро «Улица 1905 года» ровно в 20.23. При себе иметь книгу Туве Янссон «Дитя-Невидимка».
Будь на месте Кукушки Кира, она удалила бы СМС и спокойно пошла домой – разогревать вчерашнюю курицу с рисом. Хотя нет, мудрой подруге и в голову не могло прийти задать загадочному АРУ вопрос о парне. А значит, у нее не было ни одного шанса получить странный ответ и оказаться перед уже знакомым выбором: «Идти - не идти». Кукушка с тоской посмотрела на цветочный ларек. Сквозь запотевшее стекло можно было различить ведро с садовыми ромашками. Купить одну на растерзание или позвонить Кире? Акулина потопталась на месте, потом решительно шмыгнула носом и нырнула в подземный переход.
***
На чай и макияж времени не осталось. Она, не снимая сапог, влетела в комнату, пробежала пальцем по коричневым корешкам старых книг, нашла то, что искала, и выскочила из квартиры. Ровно в двадцать минут девятого Кукушка стояла перед стеклянными дверями царства фастфуда.
Войти сейчас или подождать еще три минуты?
С одной стороны, не зря же в СМС-ке было указано «не круглое» время, с другой – холодно. К вечеру обещали минус пятнадцать и, похоже, не соврали. Кукушка сложила онемевшие ладони «коробочкой» и наполнила их горячим дыханием. Жизнь – это цепочка выборов: маленьких, больших и судьбоносных. К какой категории относился этот? Точно не к последней! Поэтому Акулина махнула рукой и позволила потоку голодного народа утянуть себя в залитое желтым светом нутро Макдональдса.
Оказавшись в душной толчее, она на автомате пристроилась к хвосту очереди в кассу. Прижала книжку к груди, чтобы со стороны было лучше видно обложку, и приготовилась к встрече с чудом. Спящая красавица приоткрыла один глаз в ожидании, когда в ее спальню вломится прекрасный принц. Акулина криво усмехнулась. Ну и дура же она! Скорее всего, это идиотский розыгрыш. Еще немного помурыжат для смеха, а потом оглушат воплем: «Улыбайтесь! Вас снимает скрытая камера!»
Очередь незаметно вынесла Кукушку к кассе. Пришлось делать заказ: «Зеленый чай. Да, горячий. И креветки. Шесть штук». Она положила книжку на поднос и отправилась на поиски свободного места. К счастью, столики в Маке были не похожи не парней - со столиками у Акулины проблем не случалось. Вот и сейчас она сразу нашла один - круглый, большой, человек на десять. Плюхнулась на мягкое сиденье и начала изучать жующую толпу. Ну, и где же прячется съёмочная группа? Или это такой хитрый флэш-моб? Стоит только присмотреться, как обнаружишь, что все девушки принесли с собой книжки Туве Янссон…
- Ты тоже читаешь про муми-троллей? – спросил детский голосок.
Кукушка повернулась. Рядом стояла светловолосая девочка в белом вязаном свитере с красной клубничиной на груди. Ребенок уже деловито листал книгу.
- Да, читаю, - честно ответила Кукушка, - Перед сном иногда.
- Я тоже. Мы по ней спектакль ставим.
В ареале обитания Акулины не водилось детей. Поэтому она никак не могла определить, сколько девочке лет. Может, пять – тогда кроха ходит в детский сад. А может, семь – значит, маленькая блондинка уже школьница.
- Кого же ты играешь?
- Нинни. Сначала я просто в микрофон говорю. Пока она невидимая. А когда появляться начинает, над сценой бантик на веревочке летает, - затараторила девочка, присаживаясь к столу. – Потом, потом, папа такую штуку придумал: на мне платье надето, но головы не видно. Платье на дощечках держится. Вот так, - девочка сложила на макушке руки домиком.
- Здорово! – восхитилась Кукушка смекалкой неизвестного отца, - Это вы в школе такой спектакль ставите?
- Нет! – девочка захлопала светлыми ресницами, - В театральной студии. Я в школу еще не хожу. А в детском садике у нас завтра утренник. Я на нем бабочку играю. Только, только… - подбородок крохи внезапно задрожал, серые глаза наполнились слезами. – У Меня крыльев нет. Папе все некогда было купить, а теперь они кончились…
- Муся, ты чего тетю мучаешь? – окликнул девочку недовольный мужик с подносом. - Лучше бы столик свободный нашла.
Поручи Акулине кто-нибудь подобрать актера на роль Муми-папы, она бы взяла этого родителя. Во-первых, он был большой. О-о-очень большой. Во вторых, черты его лица отличались мягкой неправильностью, что наводило на мысли о финских троллях. Мусин папа носил серо-синий свитер под горло, обезображенные долгой жизнью джинсы и коричневые ботинки.
- А я и так нашла, - ничуть не смутилась девочка и подвинулась к Кукушке, - Ты же нас пустишь? Правда?
- Правда, - кивнула та. Она бросила взгляд на снующих мимо людей. Ни один из них даже отдаленно не смахивал на «того самого парня», ради которого Кукушка променяла уютный вечер дома на гомон Макдональдса. Ну и катись оно все сарделькой! Можно расслабиться и болтать в свое удовольствие с ребенком. – Для меня одной здесь все равно слишком много места.
- Спасибо, - Мужик улыбнулся, садясь рядом с дочерью, и стал еще больше похож на муми-тролля. - Вы случайно не знаете, где поблизости можно купить крылья?
- В детском мире?
- Мы там уже были. Закончились. Такое ощущение, что все дети в этом городе завтра играют бабочек.
Кукушка посмотрела на часы. Без пяти девять.
- Теперь уже нигде. А во сколько у тебя завтра праздник? - обратилась она к Мусе.
- Сразу после завтрака, - всхлипнула девочка.
То есть около десяти, прикинула Акулина. В это время московские магазины только-только открываются. Не повезло. Она посмотрела на Мусю. Та грустно ковырялась картофельной палочкой в сырном соусе. Завтра ее ждет первый в жизни позор. Бабочка без крыльев. Гусеница, значит. Поджатые губы воспитательницы, град детских насмешек, недоумение зрителей-родителей и виноватый взгляд отца. Мы чем-то с тобой похожи, подруга – надо мной завтра тоже будут смеяться. Только не в лицо, а за спиной.
- Знаете, я вам помогу, - решительно сказала Акулина. – Вы на машине?
Конечно, муми-папа начал отнекиваться. Незнакомый человек собирается ехать пес знает куда на ночь глядя. И все из-за каких-то дурацких крыльев. Смешно же!
- Ну, папа! – прервала дочь поток отцовских сомнений. – Они не дурацкие! Они бабочкины.
- Скорее, они нашего генерального директора, Игнатия Мартыновича, - усмехнулась Кукушка. – Шеф завтра на празднике будет добрую фею изображать. Вот я ему крылья и купила. Большие такие. Серебристые. У тебя, Мусь, какого цвета платье?
- Голубое.
- Прекрасно. Серебристый с голубым очень красиво смотрится. Едем?
- Не, ну я так не могу, - снова завел свою шарманку Мусин отец.
Кукушка даже хрюкнула от негодования. Будь она на месте этого мужика, вцепилась бы в добрую самаритянку руками и ногами. Лишь бы не оставить своего ребенка без новогоднего костюма. А этот все мямлит, сомневается чего-то.
- Решайте, - сказала она резко. – Я предложила.
- Ну, па-а-а-па-а-а! – взвыла Муся, чувствуя, что удача вот-вот оставит ее с носом.
- Ладно, – отец девочки поднял руки. – Сдаюсь! Можно сказать, без боя.
Уже возле стеклянных дверей Кукушка снова пробежала взглядом по набитому под завязку залу. Никто кроме девочки так и не заинтересовался книгой про муми-троллей. Ну не с Мусей же, в самом деле, идти на Новый год! Акулина навалилась всем своим несерьезным весом на массивную ручку и выскочила в синий полумрак ночной улицы. Две фигуры – медведеподобная в короткой коричневой дубленке и совсем маленькая, в желтом пуховичке – маячили уже возле парковки. Все не зря, решила для себя Кукушка, зато ребенок получит крылья, а со своими проблемами я как-нибудь сама справлюсь.
***
Муся уснула, едва ее пятая точка коснулась заднего сиденья машины. Когда белоснежный лендровер отчаливал от тротуара Красной Пресни, его салон уже наполняло сладкое посапывание.
- Может, ребетенка домой завести? – предложила Кукушка. – Дорога туда и обратно часа два займет.
- Нет, пусть лучше так, со мной, - мотнул головой Муми-папа.
Больше они почти не говорили. Только на Ленинградке отец Муси сообразил, что хорошо бы познакомиться. Он назвался Василием. Потом предсказуемо удивился, услышав имя Акулина. Кукушка давно привыкла к такой реакции. Даже перестала злиться на родителей за неуемную любовь к пушкинской барышне-крестьянке.
- Сюда, - ткнула она пальцем в неприметный поворот, - На стоянке сейчас пусто. Паркуйтесь и ждите.
Трехэтажное здание управления торговой компании, в которой работала Акулина, таращилось в темноту серыми квадратами окон. Освященные кабинеты можно было пересчитать по пальцам: финансисты да бухгалтерия. Страдают над годовым отчетом. Значит, и Олежа где-то там… Кукушка как можно больнее прикусила губу. Так, что слюна стала соленой. Нечего давать волю дурацким мыслям! Тут только расслабься – сразу киселем потечешь.
На проходной ей пришлось выдержать бой с ночным охранником. Сначала, когда она прорывалась в свой кабинет, потом, когда выносила сверкающие крылья, сделанные из серебристой органзы на проволочном каркасе. Стоило оказаться на улице, как они затрепетали, точно живые, и попытались вырваться из рук.
- Кукушка?
Акулина дернулась, словно от удара между лопаток. Оглянулась.
- Олег?
Обжигающий ветер погнал по заснеженному полотну парковки барашки поземки, забрался за воротник, сбил дыхание. В свете фонаря возникла худощавая фигура. Узкое серое пальто, длинный шарф в черно-белую клетку, снежинки в смоляных волосах. Отстрелялся на работе. Сейчас сядет в свой пежо, и через полчаса будет у этой… Тани? Кати?
Господи, к чему притворяться? Она отлично помнит имя его девушки.
- Чего ты тут делаешь в такое время? – опять эти его карамельные интонации и многозначительный взгляд. Кукушке стало жарко. Акулина в который раз почувствовала, что невидимый поводок никуда не исчез. Стоило Олеже дернуть, и она снова стоит навытяжку. Дрожит, млеет, почти теряет сознание.
- Мне тут кое-что забрать было надо, - выдавила Акулина. - Перед праздником…
- Кстати, спасибо за шиномонтаж. Я уже обо всем договорился, - Олежа подошел ближе, и Кукушка почувствовала тревожный запах его туалетной воды. – Только у нас на работе совсем аврал. Слушай, я буду большой свиньей, если попрошу тебя отогнать туда завтра мою машину?
Пару дней назад Кукушка подрядилась найти Олеже место, где можно поменять резину. Он пожаловался ей за обедом в столовой, что совсем зашивается, а ездить на летних колесах в новый год – чистое самоубийство. Вот Акулина и предложила: давай я сама найду шиномонтаж. Тебе останется только подъехать.
Конечно, Олежа не стал отказываться. Бывший парень вообще никогда не отказывался от Кукушкиной помощи. Как, впрочем, и не предлагал своей. Правильно, это ведь он бросил Кукушку, а не наоборот. Поэтому принимал как должное ее отчаянные попытки сохранить призрачную связь между ними. Позволял искать по всей Москве зимнюю резину, заказывать билеты на самолет, выбирать подарок для несостоявшейся свекрови и покупать ему только что вышедшие книги по финансам. Каждый раз горячо благодарил за помощь и намекал на следующее одолжение. Где-то в глубине души Акулина догадывалась, что ею беззастенчиво пользуются, но соскочить с крючка не могла.
- Завтра? – она запаниковала – следующий день был расписан по минутам. Чтобы успеть на шиномонтаж, придется пожертвовать прической и платьем. Последнее, кстати, до сих пор не куплено, – Я, конечно, могла бы…
- Ого, вот это крылья! – раздался голос за спиной. Две тяжелые лапищи легли на плечи, - Добрый вечер.
Олежа поморщился в недоумении. Наверное, в его картине мира рядом с Кукушкой просто не могло находиться никаких посторонних мужиков. Да еще таких огромных.
- Вы… эээ… - потянул бывший парень вопросительно.
- Друг Акулины, - не растерялся Василий и тут же спросил свою спутницу с неожиданной нежностью, – Ну, поехали? Замерзала, небось?
Кукушке пришлось спрятать лицо в воротник, чтобы скрыть удивление. Муми-папа говорил так, словно, и правда, был ее другом. Даже больше, чем другом. Он взял из окоченевших рук Акулины крылья и спрятал в багажник. Потом почти силой затолкал ее в машину.
- Ну, пока? - сказала она Олеже перед тем, как захлопнуть дверь. Тот только озадаченно кивнул. Похоже, пытался переварить факт, что его просьба впервые осталась без ответа.
- Это твой бывший? – спросил Василий, выруливая из тупичка, в котором находился Кукушкин офис.
- Заметно? – Акулину слегка подташнивало, щеки пылали, сердце отплясывало что-то невообразимое. Наверное, так должен себя чувствовать заядлый игрок, которого силком оттащили от карточного стола.
- Есть немного, - в голосе Василия не было сочувствия. Скорее, исследовательский интерес. – Почему он назвал тебя Кукушкой?
- Потому что я Кукушка и есть! - ответила она немного громче, чем было нужно, и тут же спохватилась, вспомнив про Мусю. – Просто, Акулина – это имя для деревенской ведьмы, - начала объяснять уже спокойнее. – А какая я, нафиг, ведьма? Меня все друзья Кукушкой зовут. Еще со школы. Как-то так сложилось. Акулина – Куля – Куша – Кукушка. Я привыкла.
- И тебе нравится?
- Что?
- Быть Кукушкой?
Акулина посмотрела на своего нового спутника с недоумением. К чему это он?
- А тебе нравится быть Василием?
- Ты поняла, что я имею в виду, - и добавил, чуть растягивая гласные. - Акулина.
Ни черта она не понимала. Ни в себе, ни в жизни! Ей казалось, что быть маленькой девочкой – смешной, рассеянной, безалаберной – это правильно. Это мило. В конце концов, мама играла похожую роль всю жизнь и чувствовала себя совершенно счастливой. Возможно, потому что ей повезло встретить папу, которому нравились такие вот кукушки.
Акулине тоже повезло – ей достался Олежа. Он любил повторять: «Успокойтесь, девушка, за вас думают», называл «моя кукшечка-бестолкушечка» и умилялся потерянным ключам, забытым телефонам и одиноким перчаткам. А потом взял и ушел. Сказал: мы слишком любим друг друга, чтобы быть вдвоем. Чуть позже объяснил: с тобой я топчусь на месте, а должен расти. Кукушка долго пыталась понять эту логику. Плакала, силилась разубедить, что-то доказывала, искала примеры из жизни великих, но Олежа был непреклонен.
- Вот урод! – гремела Кира, видя мучения подруги. – Уж если бросаешь – бросай. Зачем это «мы слишком любим друг друга»? Тьфу, короткий поводок для дурочек! Подтяну поближе, поюзаю и снова прогоню. Ты что, не понимаешь? Он специально тебя при себе держит – как личную секретаршу!
- Нет, это не так! – упрямо мотала головой Кукушка. – Он и правда любит. Просто хочет многого добиться в жизни…
Пять месяцев прошли в пустой надежде. А потом Кира сунула под нос подруге свой телефон. На его экране Олежа держал в не двусмысленных объятиях красноволосую девицу.
- Это я с неделю назад сняла, возле нашей «блеваловки», - тихо объяснила подруга. – Девушку узнаешь? Племяшка Генерального, в бухгалтерии работает. Замуж, говорят, за твоего паскудника собралась. Топчется он на месте! Просто нашел себе лифт наверх, в котором тебе нет места.
Надо было сразу уволиться. Пойти и написать заявление. Но Кукушка, как всегда, струсила. Где она будет перед новым годом искать работу? И потом, окончательно порвать с Олежей было выше ее сил
- Сейчас куда? – вопрос Василия выдернул Акулину в реальность. Они успели вернуться к точке старта – тому самому Макдоналдсу.
- Прямо, потом налево, на Шмидтовский, - пробормотала она.
Через пять мину лендровер мягко причалил к тротуару возле Кукушкиного подъезда. Муська даже не шелохнулась. Так, сидя, и спала, пристегнутая ремнем безопасности. Светлые волосы скрывали щекастую мордаху.
- Спасибо тебе, - сказал ее папа, складывая белесые, как у дочери, брови домиком. – Ты нас и правда спасла.
- Да не за что. Верни их только во время, а то меня Мартыныч с потрохами скушает.
- Давай я тебя чем-нибудь отблагодарю. А?
- Например?
- Свожу в кино. Или лучше в театр. На какой-нибудь навороченный спектакль, куда билеты просто так не достанешь?
Муми-троллю снова удалось ее удивить. Еще час назад он казался мямля-мямлей. Обычным мужиком, которому проблема с крыльями не впилась ни в какое место, и вдруг на тебе – бездна проницательности и пропасть благодарности. Нет, конечно, он был совсем не в Кукушкином вкусе. Слишком большой, слишком широкий, слишком мужчина. Ей подавай темноволосого поэта в длинном шарфе. Пусть даже этот поэт по образованию экономист.
- Нет, в театр я не хочу. Лучше сходи со мной завтра на Новый год. У меня пары нет, - сказала и испугалась. Сейчас согласиться, и как они будут смотреться вместе? Маша и медведь. Или, еще хуже откажется. Тогда она умрет от неловкости – навязывалась-навязывалась, а ее послали.
- Хорошо. Это там, где мы сегодня были?
- Ну, да. В семь.
- Я приеду. И крылья привезу.
- А жена потом по первое число не наваляет? – нет, Кукушке совсем не хотелось испортит жизнь маленькой девочке.
- Она будет не против, - помрачнел Василий.
Сзади запыхтело, заворочалось, и сонный голос Муси сказал:
- Мама умерла. Мы с папой одни живем.
***
«А совет-то в масть пришелся»! Эта мысль на следующее утро подняла Кукушку с кровати не хуже будильника. Вытащила из теплой постели и наполнила детским ожиданием Нового года. Нет, не корпоративного – дай бог, пережить его без большого ущерба для репутации, а самого настоящего.
В этот раз родители решили прихватить непутевую дочь с собой в Австрию. Они собирались всей семьей отсчитывать удары часов на венской площади, гулять по рождественским рынкам и упиваться горячим пуншем. Билеты на самолет уже две недели висели в электронном ящике, но радость от предстоящей поездки никак не желала посещать Акулину. Необходимость найти пару тянула, точно ящик с бетоном. И только сегодня утром Кукушка почувствовала крылья за спиной. Легкие, из серебристой органзы.
Осталось выяснить, была ли встреча в Макдональдсе случайностью или результатом усилий загадочного Ары. Романтичной Кукушке больше нравился второй вариант. Но хотелось ясности. Может, спросить еще чего-нибудь? Например, как вернуть Олежу?
Нет, что ампутировано, то ампутировано. Пришивать обратно больно и глупо.
Тогда – как найти новую работу?
А чего тут спрашивать? Бери резюме, да рассылай по кадровым агентствам. Месяц, другой, и сама найдется…
Шанс поставить эксперимент выпал во время обеденного перерыва, когда Акулина на пару с Кирой рванули в ближайший магазин вечерних туалетов. По дороге подруга привычно пилила Кукушку.
- Только ты можешь покупать платье за пять часов до праздника!
- Раньше не было настроения!
- А сейчас чего измелилось? Ох, - Кира смачно шлепнула себя ладонью по розовой щеке, - Неужто, мужика нашла?
Акулина предпочла не отвечать. Пусть помучается!
Над дверью с нарисованным на стекле оленем тихо звякнул колокольчик. Немолодая продавщица в леопардовой водолазке поприветствовала Кукушку дежурной улыбкой.
- Ну как, определились?
- Нет, - ответила та, - Но определюсь. Прямо сейчас. Давайте их сюда.
Несколько дней назад Акулина присмотрела в магазинчике пару платьев, но выбрать так и не смогла. Собственное отражение навевало унынье, что никак не способствовало расставанию с деньгами. Но сегодня отступать стало некуда. И некогда.
- Начнем с красного, - продавщица протянула Кукушке платье, и та нырнула с ним в тесную примерочную.
Пылающий стретч-атлас обтянул талию и бедра. Кукушка критически уставилась в зеркало на миниатюрную шатенку в голливудском наряде до пола. За минувшие полгода Акулина сильно похудела. Грудь опала, талия вернула студенческий объем, зато нос как будто прибавил в размере. Еще немного пострадаю, и кроме носа на лице совсем ничего не останется, подумала Кукушка. Хотя нет, глаза не перебьешь. Большие, цвета бутылочного стекла, они, словно всегда находились в тени. Даже в ярко освещенной комнате, даже на полуденном солнце.
- Показывайся! – потребовала Кира, бесцеремонно отдергивая занавеску. – О! Мать моя женщина! Да ты тигрица!
- Ага, побитая молью и личной жизнью, - неловко отшутилась Кукушка. – Давайте другое.
Второе платье – длинная туника василькового цвета - выглядело куда скромнее. Не смотря на глубокий V-образный вырез. Зато синий шелк превращал глаза в колдовские омуты. В нем Кукушка и впрямь начинала казаться себе ведьмой, наколдовавшей наряд, чтобы лететь на королевский бал за потерянной любовью.
- Тоже неплохо, - одобрительно кивнула Кира. – Но будь я в твоей ситуации, надела бы то, красное.
Акулина чуть не прыснула, представив свою подругу в облегающем платье. Кира весила без малого девяносто килограмм, но ни капли по этому поводу не переживала. Она каждый месяц меняла стрижки, дополняя их то розовыми, то синими, то лиловыми прядями. А еще носила полосатые пиджаки, широченные брюки и круглоносые ботинки на толстой подошве. Личная жизнь толстухи не знала катаклизмов, поэтому Кира с полным правом посматривала на свою тщедушную приятельницу свысока.
- А мне кажется, в синем платье вы… загадочнее что ли, - осторожно заметила продавщица, - Но решать, конечно, вам.
- Дайте мне еще минутку, - вздохнула Кукушка и скрылась за занавеской.
Вот она – возможность испытать палочку-выручалочку! И над вопросом не пришлось ломать голову. «Какое платье купить для праздника, красное или синее?» Акулина сбросила СМС и принялась считать про себя: раз, два, три… Телефон заурчал на двенадцати – похоже, АРА не имел привычки тянуть с ответом. Его совет состоял из одного единственного слова: «синее».
- Ну чего ты там копаешься? – прогудела Кира. – Перерыв через десять минут заканчивается.
- Уже все, - отозвалась Кукушка. – Я выбрала.
***
Двери почти не закрывались. В офисный холл постоянно кто-то входил, неся за собой шлейф ароматов духов и туалетной воды. Сладкие, терпкие, цветочные, с нотами корицы, полыни и шоколада. Кукушка развлекала себя, пытаясь разобраться в каждом новом букете, и одновременно поглядывала на экран мобильника.
Без пятнадцати семь. Где же Муми-Вася с крыльями?
- Линочка, вы прелесть! – Мартыныч, низкорослый широкогрудый дядька с огромной головой, приостановился рядом с Акулиной. От Генерального ощутимо разило коньяком. Видно, репетировал роль доброй феи. – Владычица моего сердца! Что же вы тут мерзнете? – директорская рука легла на голый локоть Кукушки.
- Артистов встречаю, Игнатий Мартынович, - пискнула она.
- У всех праздник, а у вас работа, - начальственная ладонь незаметно перекочевала на талию. – Крылья мне в кабинет занесите. Не забудьте! – сказал и поплыл дальше, одаривая вниманием подчиненных.
Кукушка только тяжело вздохнула. Куда уж там, забудешь!
Артисты прибывали одновременно с сотрудниками. Мимо пробежал сутулый, как вязальный крючок, фокусник. За ним появилась, шурша лиловыми нарядами на плечиках, пара осанистых бальников. Прошагали три здоровенных парня в клоунском гриме и красно-салатовых лыжных шапочках – артисты оригинального жанра. Следом скользнул черно-белый мим. Каждый отвешивал комплимент синему платью и исчезал в боковом коридоре. Там, за поворотом, находился кабинетик Акулины, превращенный на вечер в раздевалку.
- Как тебе мой а-ля НЭП? – грохнула Кира над ухом. Кукушка даже закашлялась от неожиданности. Подруга явилась на праздник в ярко-бирюзовом балахоне, обшитом блестками. Ее лоб перехватывала тесьма в цвет платья с торчащим павлиньим пером.
- Сногсшибательно! Айседора Дункан переворачивается в гробу от зависти, - засмеялась Акулина, протягивая руку для поцелуя Кириному кавалеру. Бог знает, какому по счету худощавому блондину с лисьей улыбкой. Другой типаж толстуху не интересовал в принципе.
- А твой где? – шепнула Кира. Точнее, это ей показалось, что шепнула. На деле же прогудела, как контрабас. Все проходившие мимо сотрудники замедлили шаг, с любопытством ожидая ответа Акулины. Полгода назад они с таким же любопытством наблюдали за ее сердечной драмой.
- Скоро будет, – ответила Кукушка тоном, непрозрачно намекающим на конец разговора.
И правда, где он, черт возьми? Уже без десяти. Позвонить? В конце концов, у него директорские крылья. Есть серьезный повод попросить поторопиться.
Номер Василия отозвался голосом электронной женщины: «На вашем счете не достаточно средств для вызова абонента». Вот клуша-кукуша! Горе-организатор! Даже денег на телефон не положила. К счастью, платежный автомат стоял прямо в холле. По случаю Нового года оранжевый ящик был густо обклеен снежинками из разноцветной фольги.
В черном замшевом клатче нашлась пятисотенная. Кукушка набрала свой номер на дисплее автомата и скормила ему фиолетовую бумажку. В ответ он разродился поздравлением с Новым годом. На экране, вместо привычного анекдота, возникли стихотворные строки:
Пусть из-под ног уйдет Земля,
Сойдя с проверенной орбиты,
Ты новый год начни с нуля,
Реши, что вы с судьбою квиты.
Почувствуй в праздничной толпе,
Прочти по незнакомым лицам:
Уже летит, спешит к тебе
Большой любви шальная птица.
Вселенная говорит со мной, невесело усмехнулась Акулина. Вот уже и платежные автоматы подбадривать пытаются. Она ласково похлопала оранжевую коробку по металлическому боку. Спасибо, дружище. За «большую любовь» – особенно.
Конец общению с поэтичным ящиком положило появление Олежи.
- С наступающим, Кукушка!
Он был так хорош, что у Акулины заныло в груди. Серый приталенный костюм в тонкую, едва заметную, лиловую полоску, розовая рубашка и галстук в тон. Глаза сияют, на щеках румянец с мороза, кожа едва заметно отливает персиком. «В солярий что ли ходит?» - не к месту подумалось Кукушке.
- Вы уже знакомы? Это Лана, - представил несостоявшийся муж появившуюся рядом девушку. Ту самую, племянницу Мартыныча. Благодаря родственным связям она не проходила при приеме на работу через жернова тестирований и собеседований HR-отдела, поэтому никаких дел с Акулиной не имела.
- Привет. Счастливого Нового года, - сказала Лана с эротичным пришепётыванием. Высокая, красивая, как коробка шоколадных конфет, с мелкими чертами лица и снисходительной улыбкой – она была до обидного не похожа на Кукушку.
Она была гораздо лучше Кукушки. Выше, моложе, красивее.
Акулина уставилась на свою счастливую соперницу и вдруг глупо хихикнула. Олежа с Ланой в недоумении переглянулись. Кукушка пробормотала что-то вроде новогоднего поздравления и снова не удержалась от дурацкого смешка. На девушке ее бывшего парня было надето длинное красное платье, точь-в-точь такое, как то, что едва не купила Акулина. Хорошо б они смотрелись в одинаковых нарядах. Две жены Олега Абрамова.
Наконец-то парочка отбыла в сторону актового зала. Лана шла, выразительно покачивая бедрами. При такой комплекции лет через пять они заплывут жиром, с отчаянным злорадством подумала Кукушка. Но легче от этого не стало.
- Акулина Геннадьевна! – окликнул ее охранник на проходной, - Вас тут спрашивают, – и перевел взгляд на внушительную фигуру, застывшую возле «вертушки».
Он стоял, держа крылья за спиной. Темно-синий костюм неожиданно превратил неповоротливого увальня в подтянутого атлета. Рослого, широкоплечего и совсем не толстого. Нет, не муми-тролль, решила Кукушка. Скорее, прыгучий мишка Гамми.
- Ты чего таращишься? – спросила она вместо приветствия. Василий смотрел так, словно навстречу плыла, как минимум Анжелина Джоли в прозрачном пеньюаре.
- Любуюсь, - тихо ответил ее спутник.
Кукушка подозрительно прищурилась.
- Со мной что-то не так?
- Просто вчера я тебя не разглядел, деревенская ведьма Акулина, - улыбнулся Василий и тут же придал круглой физиономии скорбное выражение. - А еще морально готовлюсь к растерзанию.
- То есть?
Он со вздохом показал крылья. На одном из серебристых лепестков, точно посередине, растеклась большая бордовая клякса.
- Что это? – ахнула Акулина.
- Компот. У Муси случился экзистенциальный спор с одногруппницей. Я пробовал с мылом оттирать. Бесполезно.
- Мартыныч меня убьет, - ругаться и топать ногами не было смысла. Какой спрос с шестилетнего ребенка?
- Где твой директор? Я сам разрулю.
- С ума сошел? Вы даже не знакомы.
- Заодно и познакомлюсь. Чем не повод?
***
Василий появился только к концу первого номера, когда темнокожая вокалистка по имени Даша допевала на сцене про трех снежных коней. Ловко протиснулся между столиками, одарил Киру комплиментом, пожал руку ее спутнику и устроился рядом с Кукушкой.
- Ну как? – мрачно спросила та.
- Увидишь, - загадочно улыбнулся папа Муси.
Увидеть довелось через полминуты. Хрустальные переливы аккомпанемента сменил бравый марш, оповестивший о начале официальной части. Зал взорвался смехом и аплодисментами – на сцену взлетел Мартыныч. Серебристые крылья покачивались за его широкой спиной, словно настоящие.
- Ой, - сказала Акулина, привстав. На втором крыле генерального директора алела точно такая же клякса, как на первом. Симметричные пятна не вызывали сомнений: все так и задумано. – Это что?
- Портвейн, - весело ответил Василий. – Больше у твоего шефа ничего красного не нашлось. Так что мы с ним процедили полбутылки через крыло, ну, и выпили, заодно, за знакомство.
Кукушка только ресницами захлопала от удивления. Она уже успела приготовиться к директорскому разносу и теперь не могла поверить, что буря прошла стороной.
- Хочешь сказать, Мартыныч не рассердился? Совсем-совсем?
- Хочу сказать, у него внучка Муськиного возраста. Так что к нашей ситуации он отнесся с пониманием.
С пониманием? Ха-ха три раза! Акулина отлично знала своего шефа. Нужно было в совершенстве владеть техникой эриксорианского гипноза, чтобы заставить Мартыныча махнуть рукой на загубленный инвентарь. А, может, этот Василий и впрямь гипнотизёр? Что она вообще о нем знает?
- Да ты у нас настоящая партизанка! – отвлекла Кукушку Кира. Подруга беззастенчиво разглядывала Василия. - Такой экземпляр прятала! Смотри, как Абрамов на тебя пялится. Ревнует, гаденыш!
Олежа сидел рядом с Ланой за соседним столиком. Кроме них там же расположился весь директорский состав со своими половинами. Кукушка украдкой глянула в сторону бывшего парня. В этот момент он как раз наклонился к Лане, что бы нежно чмокнуть ее в шею.
- Только в твоем воображении, Кир. – горько вздохнула Акулина.
Она чувствовала себя приживалкой на торжественном вечере в хозяйском доме. Вроде, никому особо не интересна, но стоит опростоволоситься, как тут же попадет под обстрел злорадных взглядов. Поэтому Акулина держала спину прямо, улыбалась только самой проверенной улыбкой и изображала непринужденную беседу с соседями по столику. Может, Олеже на нее и плевать, но его пассия, наверняка, сейчас разглядывает свою предшественницу. Так пусть у красотки Ланы хотя бы не будет повода потом допрашивать жениха: «И что ты в ней нашел?»
В это время Мартыныч в образе доброй крестной вручал по списку премии в конвертах. Называл сотрудника, озвучивал заслуги, жал руку - в особых случаях обнимал - и отправлял восвояси.
- А Бондарев-то нажрался, - хмыкнула Кира, когда со своего места поднялся начальник службы безопасности. Маршируя к сцене, здоровяк едва не врезался в одну из елочек под рампой. У метрового деревца из золотистой мишуры не было шансов устоять перед напором пропитанной алкоголем туши – безопасник по комплекции не уступал Василию. Разве что соотношение мышечной массы к жировым отложениям было немного другим, не в пользу Бондарева. К счастью, в последний момент он изменил траекторию движения, и елочка, опасно качнувшись, сохранила вертикальное положение. – Чувствую, опять надо ждать цирка с клоунами.
- Побуянить любит? – улыбнулся Василий.
- Ага, сам не свой до этого дела. Помнишь, Кукукш, как он Филимонову фингал на восьмое марта поставил? Ели уняли тогда.
- И что, Мартыныч его не уволил? – удивился Кирин спутник. Акулине так и не удалось разобрать имени блондина.
- Конечно, нет. Бондарев с Генеральным служили вместе на Дальнем востоке. Поэтому Мартыныч ему все прощает. Такая вот мужская дружба.
- К тому же Бондарев в органах долго работал, - пояснила Кукушка. – Всех московских силовиков знает. Шеф за него очень держится.
Получив конверт, безопасник благополучно вернулся за свой столик. Наблюдавшие за ним сослуживцы шумно выдохнули. Одни с облегчением, другие с разочарованием – эх, не случилось конфуза, не будет завтра повода перемыть косточки.
Наконец, официальная часть подошла к концу, и праздник покатился дальше, как хорошо смазанная тележка. Фокусника на сцене сменяли клоуны, клоунов – танцоры, танцоров – джаз-банда во главе с шоколадной Дашей. Кукушке оставалось только время от времени выбегать, чтобы расплатиться с отстрелявшимися артистами. Следуя корпоративной традиции, они не знали кредитных карт и безналичных переводов.
Пока Акулина носилась, как реактивная швабра, вечер незаметно вошел в самую приятную фазу. Народ уже успел забыть об условностях, но еще не напился до поросячьего визга. За столами велись умеренно умные беседы, возле сцены под ненавязчивый блюз покачивалось несколько пар. Праздник двигался к закату.
- Пойдем, что ли подымим? – предложила Кира.
Ни Акулина, ни Василий не курили, но согласились составить компанию Кире и ее кавалеру. Тем более, что в честь праздника Мартыныч разрешил насиловать свои легкие прямо в зимнем саду, на мягких диванчиках вокруг маленького бассейна с живой форелью.
- Только давайте в мой кабинет забежим, - попросила Кукушка. – Мне бы остатки бюджета в стол спрятать.
Самый короткий путь в «келью» Акулины лежал через боковую лестницу. Отчего-то свет, который должен был реагировать на движение, не пожелал включаться, и компании пришлось спускаться в полной темноте. Они то и дело спотыкались, принимаясь хихикать, словно подростки. После очередной попытки Кукушки спланировать вниз Василий обнял ее за плечи и притянул к себе.
- Все, попалась, - шепнул он Акулине на ухо.
Та не стала спорить. Ей вдруг до жути захотелось потеснее прижаться к этому огромному медведю. Прижаться и забыть все, что случилось за минувшие полгода. Так, в обнимку, они шагнули в освещенный коридор первого этажа.
И столкнулся нос к носу с Олежей.
Акулина дернулась, пытаясь отстраниться от своего спутника. Но тот даже не думал ее отпускать, держал крепко, как рыбак, поймавший русалку в расчете на желание.
- А-а-а это ты, - рассеянно потянул Олежа. С ним было что-то не так. Он то и дело затравленно оглядывался, нервно почесывая щеку. На болезненно пылающей коже уже успело появиться с десяток белых полосок.
- Ты чего это? – удивилась Акулина и тут же услышала сдавленные стоны за поворотом коридора. – Там кто-то есть?
- Я… нет…то есть… - начал заикаться Олежа.
Василий решительно отодвинул его с дороги и пошел на звук. Кукушка бросилась следом. Где-то позади стучала каблуками Кира.
Сначала Акулина увидела ногу в ажурном чулке и красной лакированной туфле. Нога вела себя странно. Подергивалась и, кажется, пробовала лягаться. Только спустя несколько мгновений Кукушка сообразила, что происходит. Возле широкого подоконника спиной к ней стоял пьяный Бондарев. Громко сопя, он тискал прижатую к окну Лану. Та пыталась вырываться, но справиться с безопасником у девушки было примерно столько же шансов, сколько у хрупкой елочки - выдержать столкновение со ста килограммами живого веса.
- Эй, Абрамов, ты чего там прячешься-то? – пустынный коридор усилил голос Киры не хуже мегафона. – Тут твою подругу насилуют!
Кукушка оглянулась, чтобы посмотреть на реакцию Олежи, но того позади не оказалось. «Сбежал!» - не поверила глазам Акулина. Бросил свою невесту и смылся!
Пока Кукушка растерянно крутила головой, Василий подскочил к окну. Ее спутник действовал быстро. Акулина даже толком не успела понять, что именно он сделал. Просто Бондарев неожиданно издал короткий звук, похожий на сиплое кукареканье, и, точно часовая стрелка, начал клониться вправо, прямо на Василия. К нему на помощь уже спешил Кирин приятель. Вдвоем они подхватили безопасника под локти и отволокли в сторону от поскуливающей девицы.
- Уведите ее куда-нибудь, - бросил Василий через плечо подругам.
Те засуетились, подбежали к Лане, начали, мешая друг другу, одергивать красное платье и натягивать на плечи спущенные бретельки. Девушку била крупная дрожь. Кукушка слышала, как стучат ее зубы.
- Ко мне в кабинет! – наконец-то собралась с мыслями Акулина. – Он ближе всего.
***
На подоконнике, за кремовыми жалюзи, шумел электрический чайник. Кукушка стояла рядом с пустой кружкой наготове и потихоньку наблюдала за своей соперницей. Она сидела за письменным столом хозяйки кабинета, пытаясь стереть влажной салфеткой размазанную по щекам тушь. Лана больше не тряслась и, вообще, казалась вполне спокойной. Чего нельзя было сказать о Кире. Толстуха металась по тесному помещению, матеря всех-мужиков-козлов на чем свет стоит. Выходило громко и с чувством.
- Не, ну с Бондаревым все понятно – алкоголь превращает человека в тыкву. Давно бы уже уяснил, что пить ему нельзя, и успокоился. Но Абрамов-то каков! – Кира звонко шлепнула себя по бедрам. – Он же натурально струсил. Тупо испугался схлопотать по мордасам! Надо было тебе, Кукуш, еще год назад его бросить!
- Кир, ты что несешь? – зашипела Акулин, косясь на Лану.
Но та слова подруги поняла по-своему.
- Значит, это вы его бросили? - голос девушки звучал на удивление твердо. – Так и знала. Господи, ну, почему, почему я все время западаю на уродов? Только с одним расстанусь, тут же другого нахожу. Со мной что-то не так? Да?
«Это со мной что-то не так!» - хотела ответить Кукушка, но предостерегающий взгляд подруги заставил прикусить язык. Акулина взяла чайник и наполнила кружку кипятком, потом осторожно опустила в него пакетик клубничного чая. Руки дрожали. Черт, кажется, пятнадцать минут назад в ее жизни случился переломный момент – она получила свободу
- Вы собираетесь расстаться с Олегом? – как можно равнодушнее спросила Кукушка. Она поставила перед девушкой чай и коробку с тростниковым рафинадом.
- А вы думаете, я такая идиотка, что могу простить мужику трусость? – почти огрызнулась Лана.
- Нет, трусость прощать нельзя, - ответила Кира вместо Кукушки. – Потому что нафига такая любовь? Правда, Акулин?
- Правда, - улыбнулась та. Ее накрыло волной острой радости. Как все просто! Нет смысла любить труса. Просто потому, что ценность такой любви стремиться к нулю. Спасибо тебе, Олежа, за наглядный урок. Сам того не подозревая, ты отстегнул поводок от ошейника. Конечно, без рецидивов тут не обойдешься, но главное уже произошло – она начала выздоравливать.
- Ну, как вы тут? – в кабинет заглянул Василий. – Живы?
- Более чем, - отозвалась Кира. – Лучше скажи, герой, что с Бондаревым?
- Сдали мы его вашему шефу на руки, - из-за спины Василия показалась узкая физиономия Кириного приятеля.
- Сейчас отсыпается у Мартыныча в кабинете. Про его подвиг на сексуальной почве ничего рассказывать не стали, - Василий посмотрел на Лану. - Вы уж как-нибудь сами своего родственника просветите.
- Хорошо, я просвещу, - ответила девушка трагичным тоном. – Все это так ужасно, так отвратительно! Я никак не могу прийти в себя. Даже не знаю, как вас и благодарить, - она встала и, грациозно покачивая кормой, подошла к своему спасителю, положила ладонь ему на грудь. – Меня ноги совсем не держат. Вся дрожу! Чувствуете?
- Мои соболезнования, - вежливо ответил Мусин папа.
Кира закатила глаза, ее приятель глумливо ухмыльнулся – маневр девицы мог не разгадать только клинический идиот.
- Не представляю, как я поеду домой в таком состоянии. Кстати, вы не на машине?
Акулина почувствовала, что бледнеет. Еще один раз она этого не переживет!
- Знаете, Ланочка, - Василий обошел девушку и встал рядом с Кукушкой. – Вы уж простите, но у меня планы на этот вечер. Думаю, Игнатий Мартынович найдет того, кто вас доставит домой.
- Да мы сейчас такси вызовем, - засуетилась Кира, хватаясь за сотовый, - У нас с одной компанией корпоративный договор, живо машину пришлют.
Лана тут же поскучнела, промямлила, что пойдет собирать вещи, и покинула кабинет.
- Ну чего, в зал? – спросил Василий. Он оказался за спиной Акулины и крепко обнял ее, наполнив кудри теплым дыханием. – Допразднуем и по домам?
Кира хитро подмигнула подруге.
- Можно даже пропустить прелюдию и сразу по домам.
***
Забытое ощущение счастья не отпускало Акулину весь вечер. Она хохотала, как захмелевшая от брусничной настойки ведьма, над шутками Василия, пела с ним дуэтом Summer Time под задумчивый аккомпанемент джаз-банды, подтрунивала над раскрасневшимся Мартынычем и не пропускала ни одного медленного танца. А потом они вдвоем, Акулина с Василием, ехали сквозь ночь по заснеженной Москве. Ехали и молчали. Слова были не нужны. Слова, словно отражения в запотевшем зеркале, казались бесконечно далекими от того, что им полагалось выражать. Нелепые фразы и неуклюжие предложения могли спугнуть блаженное единение, поселившееся между Акулиной и папой маленькой девочки.
- С кем сейчас Муся? – шепотом спросила Кукушка, когда белый лендровер затих возле ее подъезда.
- С Соней. Моей сестрой. Намекаешь, что мне пора домой?
- Нет. Просто успокаиваю свою совесть. Идем?
Гораздо позже, лежа рядом с Василием на скрипучей кровати в освещенной только елочной гирляндой комнате, Кукушка призналась:
- Первый раз мужчина остается со мной на ночь через сутки после знакомства.
Мужчина медленно убрал каштановую прядь с ее лица и сказал со строгой серьезностью.
- Как низко ты пала, деревенская ведьма, - потом улыбнулся, блеснув в полутьме зубами. – Стыдно сказать, но я тоже первый раз остаюсь у женщины на ночь через сутки после знакомства.
Она села рядом с ним, скрестив по-турецки ноги. Запустила пальцы в светлые кудряшки на его груди.
- Я все жду, когда почувствую неловкость и захочу выставить тебя за дверь.
- И как?
- Пока ничего. Такое ощущение, что мы знакомы тысячу лет и еще три года. Ты гипнотизер?
- Нет, я хирург.
- Какой ужас! Ты режешь людей! Кстати, а какие конкретно части тела тебя интересуют?
- Ноги, попа и грудь, - Василий приподнялся на локте и смачно поцеловал Акулину в голый живот. - Но если ты о работе, то я занимаюсь пересадкой печени. Нас таких в стране наперечет. Специализация редкая.
Все встало на свои места. Образ Василия в Кукушкиной голове окончательно сложился. Ну конечно, он мог оказаться только врачом и только хирургом. Нет, пожалуй, еще патологоанатомом – представителям этой профессии тоже была свойственна, как и Мусиному папе, медвежья прямолинейность, насмешливость и уверенность в себе. Естественно, подобный расклад мало бы что изменил. Патологоанатом и патологоанатом – Кукушка не из впечатлительных. Но все-таки хорошо, что хирург. Да еще и редкой специализации. Есть повод для гордости. «Ценность женщины определяется масштабом личности мужчин, которые ее выбирают», - любила говорить мама. Акулина считала это полной чушью, но сейчас готова была согласиться. Потому что волноваться за масштаб личности Василия не приходилась. У него с этим масштабом было все очень даже.
- Завтра я улетаю на конвент. В Дубай, - сказал хирург редкой специализации рано утром, когда они ели приготовленную им яичницу и пили сваренный ею кофе. – Вернусь только второго января.
- А я тридцатого отбываю в Австрию с родителями. В Москве буду восьмого.
- Тогда тебе и звонить. Как приедешь. И только попробуй струсить.
- Есть, сэр! Как можно, сэр! Трусость – не наша тема, сэр! – оттарабанила Кукушка, дурашливо отдавая честь.
- Это почти две недели, - покачал головой Василий. – Все, что угодно, может случиться.
***
И «все, что угодно», разумеется, случилось. Но сначала Кукушка в компании родителей успела выполнить почти всю рождественскую программу: опустошить бесконечное количество кружек с пуншем, съесть целую гору сдобных сладостей, которые папа называл «трубопроводом в сахарной пудре», навестить кафе, где, по преданию, любил посидеть старикан Фрейд, и окончательно влюбиться в зимнюю Вену. Катастрофа нагрянула во время путешествия по Верхней Австрии. В маленьком городке Халльштат маме Кукушки стало плохо. Очень плохо. До душераздирающих стонов и потери сознания. Местный врач объяснил по-английски, что дело серьезное, и надо срочно возвращаться в столицу.
Успели только благодаря чуду. Как сказал потом хирург венской клиники, еще пара часов, и нужно было бы обращаться в учреждение иного рода. Папа не хотел верить в беду, прошедшую на расстоянии вытянутой руки. Он по-детски улыбался и бормотал: «Настенька не может умереть. Она будет жить вечно». Мама, придя в себя после четырехчасовой операции по удалению почечного камня, согласно гладила сухими пальцами руку мужа. На маленьком личике женщины, до этого не болевшей ничем серьезнее ОРЗ, застыло искреннее изумление: «Это произошло со мной? Не может быть!»
В конце концов Акулине пришлось задержаться в Австрии еще на две недели – чтобы не бросать маму одну в чужой стране. Конечно, отец рвался сам ухаживать за едва не потерянной женой, но его шенген заканчивался аккурат восьмого января. Вариантов не было – в Европе могла остаться только дочь.
Все бы ничего. Подумаешь, две недели. Но тут приключилась еще одна напасть – Акулина утопила свой сотовый в унитазе Шенбрунна. Решила сбегать на экскурсию между визитами в больницу, и на тебе – маленькая черная «сонька», послав порцию прощальных пузырьков, исчезла в глубинах дворцового нужника.
Телефон приемной своего шефа Акулина помнила наизусть, поэтому ситуация с работой разрешилась просто – позвонила и взяла отпуск за свой счет. С Василием все оказалось куда сложнее. Его номера Кукушка не знала. Хуже того, она не знала его фамилии, а значит, не могла найти ни в одной из социальных сетей.
Да, конечно, оставался шанс отыскать своего хирурга по той скудной информации, которая имелась в распоряжении Кукушки. Много ли в России специалистов по пересадке печени? Да еще с именем Василий? Он сам говорил, что почти уникален. Но подобное расследование имело смысл проводить, находясь дома. То есть оставалось только ждать.
Ждать и верить, что ее тоже ждут.
А пока она бродила в одиночестве по уставшей от бесконечных праздников Вене и мерзла в комнатке дешевого отеля неподалеку от больницы. Как-то под вечер пошел густой снег. К утру столица бывшей империи превратилась в один гигантский ноздреватый сугроб. Под окнами дремали белые киты занесенных автомобилей, бордюры тротуаров напоминали сероватых удавов, навесы и козырьки над дверями магазинов пугали посетителей полуметровыми шапками. Снег, который в Москве бы убрали за пару часов, здесь продолжал лежать, постепенно превращая город в грязное месиво. Жители теплой Европы не знали, как бороться с сюрпризами зимы. Печальные дворники беспомощно возились аккуратными щеточками в бурой каше, даже не подозревая о существовании в этом мире широких деревянных лопат.
- Тебя не уволят? – с тревогой спрашивала мама, когда Кукушка приходила ее навестить. Женщина успела оправиться и даже выглядела не хуже, чем до операции. Но отец настоял, чтобы жена осталась в больнице до конца реабилитационного срока. Большая часть семейных сбережений все равно уже была потрачена. Какой смысл цепляться за последние крохи?
- Нет, Мартыныч – человек семьи. Болезнь материя для него – причина более чем уважительная.
Говорила и сама не верила. Может, ей давно нашли замену? И не только Мартыныч. В России незаменимых женщин не существует. Уж больно их много по сравнению с противоположным полом.
Каждое утро Кукушка просыпалась не позже семи часов от звука бьющегося стекла. Мусоровоз под окном отеля забирал содержимое из контейнеров. Когда очередь доходила до того, куда выбрасывали стеклянную тару, грохот стоял почище, чем на политическом митинге. Лежа в кровати, Акулина представляла, как из ящика поднимается огромный голем. Его полупрозрачное тело состоит из коричневых и зеленых бутылок с остатками алкоголя, белых медицинских пузырьков и разноцветных осколков старых люстр. Голем потягивается, зевает и покорно лезет в кузов мусоровоза.
Едва шум стихал, Кукушка выбиралась из теплого гнезда одеял и подходила к настенному календарю с видами австрийских замков. Она обводила желтым маркером наступивший день, а потом считала, сколько еще осталось до возвращения в Москву. Двенадцать, десять, семь…Акулина закрывала глаза и принималась мечтать. Вот она просыпается рядом с Василием и пробирается на цыпочках в кухню, что бы приготовить… Блины? С блинами у Акулины никакого взаимопонимания – черти что, а не блины выходит. Поэтому пусть будут оладушки. И пробирается в кухню, чтобы приготовить оладушки. Туда же выползает сонная Муся с отпечатком подушки а щеке. Конечно, это суббота и никому не нужно ни в детский сад, ни на работу. Поэтому они втроем съедают нехитрый завтрак и отправляются кататься на лыжах по заснеженному парку. До самых сумерек. И, конечно, промокают насквозь, чтобы, вернувшись домой, сушить одежду на батарее…
Кукушка прочитает Муське все книги про мумий-троллей.
Кукушка научится готовить борщ и печь тонюсенькие нано-блинчики.
Кукушка перестанет манкировать ежемесячными походами в парикмахерскую, станет самой красивой, ухоженной и элегантной.
Только бы найти Василия. Найти и остаться с ним.
Господи, о чем она думает! Откуда вообще взялась уверенность, что кто-то собирается разделить с ней жизнь? Что маленькое новогоднее приключение имеет для хирурга редкой специализации хоть какое-то значение? Фантазерка! Глупая, наивная фантазерка! И потом, даже если был шанс на «продолжение банкета», она его упустила. Автобус слишком долго ждал на остановке, захлопнул двери и уехал без нее.
Наконец, снег на веских улицах растаял, и пришло время возвращаться в Москву. Аэрофлотовский самолет приземлился в синеву раннего утра. Встретивший их в аэропорту отец обнял маму и стоял так с закрытыми глазами не меньше минуты.
- Ну, все, Ген, будет тебе, - похлопала она его по спине. – Ты же сам говорил, я буду жить вечно.
- Но я-то нет, - он поцеловал ее в лоб. – Вот и пытаюсь надышаться.
По пути домой, отец остановил машину возле офиса Кукушкиной сотовой компании. Восстановление номера и покупка нового телефона - дешевенькой серебристой ракушки - заняла полчаса. Акулина вставила дрожащими руками новую симку и, затаив дыхание, включила мобильник.
Почему-то Кукушке казалось, что как только это произойдет, немедленно раздастся звонок. Ее присутствие в сети обязательно почувствуют и тут же отзовутся.
Но телефон молчал.
Молчал весь день.
К вечеру о возвращении Кукушки прознали на работе и начали названивать по пустяковым и не очень поводам. Каждый раз, пытаясь унять сердцебиение, Акулина хваталась за «ракушку», и едва не плакала от разочарования, услышав, что это снова не он.
За окном стемнело, вдоль улиц вспыхнули гирлянды оранжевых фонарей, а Василий так и не позвонил.
Ни в первый, ни во второй день, ни через неделю после прилета.
***
- Можно? – на пороге кабинета появилась Лана.
После новогодних праздников она сменила красный цвет волос на иссиня-черный. В честь траура по личной жизни, посмеивалась Кира. Акулине же было все равно. Ее лихорадило от постоянного ожидания звонка. Неделя регулярных приступов отчаянья вперемежку с проблесками детской надежды сделали Кукушку равнодушной к чужим прическам.
- Конечно, Лан, проходите, - пригласила она, быстро свернув открытое на компьютере окно.
Перед появлением девушки Акулина изучала сайт одного из мобильных операторов. Она пыталась отыскать номер «сервиса полезных советов». Если кто и мог совершить чудо, то только всесильный АРА. За новогодней, а потом больничной суетой Кукушка позабыла о своей палочке-выручалочке, но теперь, когда надежды оставалось все меньше и меньше, она вспомнила про таинственного помощника. Вспомнила и начала поисковую операцию: названивала в кулл-центры сотовых компаний, изучала их корпоративные сайты, просила о помощи гугль с яндексом. Увы, никаких следов АРА и уж, тем более, его телефонного номера, канувшего вместе с мобильником в дворцовом унитазе, найти так и не удалось. Как будто волшебный «сервис» существовал только в воображении Кукушки.
- Акулина Геннадьевна, мне бы с вами посоветоваться. По личному вопросу, - Лана села на краешек стула, положила руки с бордовыми ноготками на круглые колени, свела носки лакированных туфелек. Ни дать, н взять – школьница-отличница.
- Конечно, что у вас случилось?
- Все никак не решу, расстаться с Олегом или нет.
- Лана, ну как я могу тут что-то советовать… - смутилась Акулина.
- А кто может? – девушка жалобно захлопала слипшимися от туши ресницами. – Понимаете, он, конечно, трус и все такое. Но при этом внимательный, перспективный, одеваться умеет. Я тут подумала, ядро в одну и ту же воронку дважды не влетает – вряд ли на меня снова нападут. А где еще такого мужика найти?
- Так в чем дело-то? Оставайтесь с ним!
- Не могу. Только вспомню всю эту историю, придушить его хочется. Ну как он мог меня бросить?
Акулина тяжело вздохнула. С одной стороны, надо было послать глупенькую Лану куда подальше. Нашла у кого совета спрашивать! С другой, какого черта? Хотела услышать чужое мнение, пусть слушает.
- Знаете, Лана, человек способен много чего простить и забыть. Даже трусость. Даже измену. Но все, что произошло, никуда не денется. Оно превратится в фильтр. Такую мелкую сеточку в голове. Что бы ни сделал или ни сказал Олег, все начнет пропускаться через нее. Он будет клясться в вечной любви, а вы – чувствовать раздражение, он станет обещать дом-полную чашу, а вы – презрительно усмехаться про себя…
Кукушка слушала свои слова, словно со стороны, и не верила: это я говорю? Я, которая еще месяц назад бегала за бывшим парнем, как привязанная, и готова была ему простить все на свете? В том числе и эту Лану? Когда же я успела стать другой? Или, может, я просто стала самой собой?
- А вдруг все еще наладится? – тихо спросила Лана.
- Конечно, Лана. Почему нет? Это же ваша жизнь, а я говорила о своей.
Дверь кабинета распахнулась, как от порыва ураганного ветра.
- Ну, сколько можно! – на пороге, подбоченясь, стояла Кира в ярко-зеленом пончо. – Я ее жду, чтобы идти на обед, а она тут лясы точит. Если похудею – сама будешь виновата!
Лана засуетилась и выскочила из комнаты. Кажется, девушка Олега откровенно побаивалась толстухи.
- Уже иду, - улыбнулась Акулина. Накинула серое пальто, сунула телефон в карман и поспешила следом за подругой.
Пробегая через холл, Кукушка вспомнила, что пора бы закинуть пару сотен на счет. Многодневное ожидания звонка стало причиной навязчивого страха – она боялась остаться без денег на телефоне. Давно известно, на номер с заблокированными исходящими дозваниваешься один раз из трех. Вдруг Василий ее все-таки наберет, а там: «Извините, абонент находиться вне зоны действия сети».
Она подлетела к знакомому автомату, на ходу доставая из кошелька две розовые бумажки. Поспешно затолкала их в купюроприемник. Кушай, родной! Начиная с новогодней вечеринки, оранжевая коробка с остатками снежинок вызывала в Акулине безотчетную нежность.
- Ну, чего ты там возишься! Скорее давай! – возмутилась голодная Кира, стоя рядом. – У меня в животе война миров начинается!
Платежный автомат высунул белый язычок чека. Акулина оторвала его, и припустила к выходу. Уже выскочив на улицу, она вдруг оглянулась. Там, в холле, ей на глаза попалось что-то странное. Какая-то мелочь. Пустяк. Кукушка постояла так пару секунд, потом махнула рукой. Ерунда, показалось.
***
- Дуреха, что же ты сразу не рассказала? – Кира гневно крошила французскую булку в густое харчо.
- Стеснялась, - вздохнула Кукушка. Она сидела напротив подруги, за круглым столиком кафе, которое сотрудники торговой компании ласково называли «блеваловка». Время от времени, когда желудок требовал острых ощущений, офисный люд изменял здесь своей корпоративной столовой. – Знаешь, со стороны может показаться, что он со мной переспал и пропал. Попользовался, а потом забыл.
- Вот найди его и спроси, - постучала толстуха указательным пальцем по столу. – Или, давай, я найду. Мой Антоха, ну, тот, что на Новый год приходил, какие-то дела с минздравом имеет. Живо раскопает твоего хирурга.
- Не надо.
- Что?
- Не надо искать, - Акулина упрямо посмотрела на подругу. – Василий такой человек, хотел бы – давно сам нашел.
Вот и все. Она наконец-то это сказала. То, что мучило ее последнюю неделю и никак не желало превращаться в слова. Теперь Кукушка, даже если узнает номер Василия, не сможет ему просто так позвонить. А вдруг получит от ворот поворот? Что тогда останется? Только сгореть от стыда и умереть от тоски. И какой тут может быть выход? Либо хирург должен разыскать ее сам, либо пусть все произойдет случайно. По иронии судьбы, так сказать.
- Глупости!
- Нет. Не глупости. Я не хочу, что бы Антон что-то делал.
- Как знаешь, - надулась Кира. – Ладно, посиди тут, подумай, а я в офис побегу. Ко мне сейчас поставщики заявятся.
Побыть в одиночестве Акулине не дали. Меньше чем через минуту после ухода подруги рядом со столиком возник Олежа.
- Привет, малыш! Можно?
Разрешения он дожидаться не стал. Уверенно поставил поднос, сел на нагретый Кирой стул и приступил к своей порции харчо. Как странно, сегодня всех рядом с Акулиной тянуло на эту красно-оранжевую похлебку.
Олежа ел аккуратно, после каждой ложки промокал губы салфеткой. Хлеб не откусывал – отламывал по чуть-чуть и клал в рот. Акулина рассеянно наблюдала за ним и пыталась обнаружить в себе следы еще совсем недавно сжигавших ее чувств.
Да, тело по-прежнему реагировало правильно – сердце екало, по спине бежали мурашки, от запаха некогда любимого мужчины щекотало в носу. А вот голова оставалась совершенно холодной. Человек, сидевший рядом, был ей не интересен. Даже слегка неприятен. Он что-то рассказывал, кажется, жаловался на Лану, но Кукушка его не слушала, как не слушала порой воодушевляющие речи Мартыныча на еженедельных планерках.
Серебристая ракушка неожиданно зажужжала и поползла к краю стола. Пришла СМС.
СМС?!! Акулина чуть не подпрыгнула от внезапного прилива радости. Все ее родные, друзья и знакомые предпочитали звонить по телефону, а не переписываться. Кроме одного доброго волшебника.
- Так что ты скажешь? – ладонь Олежи ласково накрыла руку Акулины.
- Нет! – не задумываясь, ответила она и схватила телефон. Так и есть, интуиция на пару с женской логикой оказались на высоте. Это был АРА!
- То есть? – бывший парень сильнее сжал пальцы.
- Прости, а что ты спрашивал? – Акулине пришлось напрячь всю силу воли, чтобы переключить внимание на своего собеседника.
- Давай сходим сегодня куда-нибудь? Например, в то местечко на Кузнецком мосту?
- А-а-а, тогда я все правильно ответила: нет! – Она вскочила, сдернула со спинки стула свою сумку, и быстро покинула кафе. Уже на улице Акулина вспомнила, что не рассчиталась за обед. Ничего, пусть Олежа заплатит – вернет деньгами хотя бы крохотную часть своего морального долга.
Отбежав от дверей «блеваловки» метров на десять, Акулина открыла телефон. «Вас приветствует сервис полезных советов, - сообщало долгожданное послание. – Напоминаем, что мы в любой момент готовы помочь решить вашу проблему. Нужно только сформулировать ее в виде вопроса в ответном сообщении. АРА».
- Да, да, сейчас! – пальцы уже набирали давно придуманную фразу: «Как мне снова встретиться с Василием?». Простенько и со вкусом. Теперь отправить. И ждать.
Спрятав телефон в карман, Акулина пружинисто зашагала в сторону офиса. По пути ей нужно было пересечь улицу Зои и Александра Космедемьянских с односторонним движением. До зебры оставалось метров тридцать, когда светофор открыл зеленый глаз. «Если успею, пока не загорелся красный, АРА ответит еще до того, как я доберусь до работы», - загадала Акулина. И, конечно, не успела. Пришлось с виноватым видом скакать галопом перед носом у недовольной блондинки за рулем красной Альфа Ромео. Но, оказавшись на ступенях родного офиса, Акулина все-таки заглянула в свою «ракушку».
И не напрасно. Ответ уже ждал ее. «Завтра вы должны посетит семинар по тайм-менеджменту, - писал таинственный абонент. – Тренер – Кожемякин М.А. Место проведения – Коптевский бульвар, 15. Начало в 12.00. Удачи!»
Акулина завизжала, запрыгала, как мячик, на месте и бросилась в офис. Куривший в это время на лестнице охранник выронил сигарету изо рта.
- Ну, дает девка! – весело усмехнулся он и подмигнул пролетавшей мимо Кукушке.
***
Чтобы попасть на семинар, она была готова продать душу дьяволу. Ну, или, по крайней мере, заложить на время. К счастью, ни того, ни другого делать не пришлось. Мартыныч подмахнул бумагу, не глядя. В начале года у генерального директора торговой компании хватало забот, чтобы разбираться, куда на целый день отпрашивается его HR-менеджер. Да еще после двух недель отсутствия. Да еще за счет фирмы.
На следующее утро Акулина сидела в компании двенадцати человек в ярко освещенной комнате. Ковролин чайного цвета, светло-зеленые стены, картинки, нарисованные приверженцем кубизма, стулья со стационарными планшетами – помещение предназначалось исключительно для образовательных мероприятий.
Неопрятно одетый тренер заунывно вещал о том, как успевать всегда и везде. Одним из главных его достоинств был дефект речи. Ведущий семинара не выговаривал буквы «р», «л» и «в». Это придавало монотонному выступлению загадочную непонятность. Иначе каждый мог запросто распознать в неспешных рассуждениях краткое содержание западных книг, переведенных на русский еще в начале девяностых.
Впрочем, Акулину мало волновали хитрости управления временем. Она ждала нового чуда, подстроенного АРА. Сначала, надеялась, что Василий окажется одним из участников семинара. Не очень понятно, на кой хирургу тайм-менеджмент, но чем черт не шутит. Однако группа состояла сплошь из женщин – ровесниц Кукушки. То есть, тридцать, плюс, минус два года. Потом Акулина думала, что Василий вот-вот войдет в комнату. Просто так, случайно. Например, ошибется дверью. Но и этого не произошло.
После второго кофе-брейка Кукушка начала всерьез волноваться, что ее лимит на чудеса исчерпан, а семинар по тайм-менеджменту – это всего лишь семинар по тайм-менеджменту. И не больше.
Чтобы справиться с отчаяньем, она открыла свою «ракушку». Вчера Кира сбросила на нее через блютуз несколько фотографий с Нового года. На одной Василий с мечтательным видом смотрел в потолок. За его широкими плечами поблескивали все те же серебристые крылья, которые пошли гулять по рукам после звездного выступления Мартыныча. Акулина сделала этот снимок заставкой для телефона.
- Эй, кто это у вас на экране? – спросили ее шепотом.
Кукушка обернулась. На соседнем ряду сидела темноволосая женщина. Настоящая казачка. Брови вразлет, нос прямой, глаза зеленющие и коса ниже лопаток. Несмотря на эффектную внешность, одевалась казачка без изысков, по-спортивному. Узкий свитер в бордово-желтую полоску, коричневые джинсы и ботинки на низкой подошве.
- Это мой друг, - сказала Акулина, слегка запнувшись на слове «друг».
- Уж, не Васей ли Оганезовым зовут вашего друга?
- Э-э-э… да Васей, - Кукушка судорожно сглотнула.
- Идем, - Казачка быстро извинилась перед тренером и вытащила Акулину в коридор. – Вы Акулина? Правильно?
У Акулины хватило сил только коротко кивнуть.
Незнакомка тихо засмеялась, достала из заднего кармана джинс свой мобильник и набрала чей-то номер.
- Привет, братик! Говорить можешь? Угадай, кто рядом со мной стоит?
Все, что было дальше, превратилось для Кукушки в сумасшедший винегрет из слез, смеха и голоса Василия в мобильнике, прижатом к ее уху рукой темноволосой девицы.
- Куда ты пропала? Ведьма чертова! Я тебя целую неделю у подъезда караулил! – кричал он. – Почему не позвонила!
- В Вене застряла. Маме операцию делали…
- Неужели нельзя было предупредить, что ты не приедешь восьмого? Я даже на работу к тебе заходил…
- Мой телефон с твоим номером утонул! – то ли плакала, то ли смеялась Кукушка.
- Утонул? Где?
- В унита-а-азе!
- О господи! – хохотал Василий в ответ. – Я был уверен, что ты от меня прячешься.
- Ты совсем дурак, да?
Их попытки встретиться напоминали похождения цапли и журавля. Цепочка несовпадений, недоразумений и нелепостей. Сначала Василий, не сумев дозвониться, поехал к Акулине в гости. Он ждал ее вечерами возле дома несколько дней подряд. Иногда в компании с Мусей. Потом, отчаявшись, нагрянул на работу. Но там о местонахождении HR-менеджера ничего не знали. Кукушка позвонила в офис днем позже, чтобы выклянчить отпуск, только рассказать об этом Василию уже не было никакой возможности. А неделю назад, когда Акулина вернулась в Москву, он улетел в Германию – на очередной слет медиков.
- Мой самолет десять минут как приземлился. Дождись меня. Я скоро буду.
Казачка взяла из рук ошалевшей от счастья Акулины свой телефон.
- Ну что, чудики, договорились? – хитро улыбнулась она. – Давай теперь знакомиться. Я Васькина сестра.
- Соня?
- Она самая. Не смотри, что такая чернявая, у нас отцы разные, - она принялась озабоченно рыться в сумке. - Сейчас… Братик на стенку лез, пока тебя искал. Все просил меня с Муськой посидеть, - наконец, Соня вытащила то, что искала – сложенный вчетверо листок. – Держи. Не пропадай больше.
Это был карандашный рисунок. Очевидно, Мусин. На белом поле, точно в центре, стояла девочка в коротком голубом платье. Руки-палочки, на голове желтый снопик. Из-за спины нарисованной блондинки выглядывали два полукружья светло-серых крыльев. От них солнечными лучами расходились короткие черточки. Так маленькая художница пыталась изобразить сияние серебристых блесток.
Ниже разнокалиберными печатаными буквами было написано: «СПАСИБА ТЕТЯ АКУЛИНА СКАРЕЕ ВОЗРАЩАЙСЯ!!!»
Акулина захлюпала носом, прижав рисунок к груди.
- И тебе, Сонь, спасибо.
- Не за что. Ну, идем в аудиторию? Еще немного помучаемся, а там и Васька приедет.
- Ага, иди. Я через минутку.
Оставшись одна, она быстро набрала короткое сообщение: «Ты мой самый лучший друг!», и скинула ее АРА.
Ответ застал Кукушку на пороге комнаты, в которой шел семинар.
«Тогда уж подруга. Рада, что оказалась полезной».
Акулина захлопнула дверь и резко отступила в полутемный коридор, заставив несчастного тренера потерять нить рассуждений. Села на корточки, прислонясь спиной к прохладной стене. На экране мобильника под мелодичный перебор кнопок буква за буквой начала появляться новая СМС-ка: «Кто ты? Давай встретимся. Хочу с тобой познакомиться».
«Ракушка» почти мгновенно оповестила об ответном сообщении: «Увы, это мой последний день в Москве. Сервис полезных советов прекращает свое существование».
- Нет, нет! – заволновалась Кукушка, - Только не сейчас!
«Тогда нам просто необходимо встретится. Я умру, если не увижу тебя».
На этот раз ответ пришлось ждать не меньше минуты. Наконец, АРА отозвалась.
«Хорошо. Приезжай в свой офис. Прямо сейчас. Может быть, мы еще успеем повидаться».
***
После обеда пошел снег. Видно, Матушка Метелица решила, что пора как следует взбить свою перину. Ее белые перья танцевали в воздухе, превращая серую зиму мегаполиса, в уютную сказку.
От здания, где проходил семинар, до Кукушкиного офиса было всего ничего – сто рублей на такси. Она заскочила в первую попавшуюся машину – вишневую «шестерку», за рулем которой сидел водитель с ближне-азиатской внешностью, и попросила ехать прямо, пока не поступят новые указания. А сама продолжала переписку.
«Откуда ты столько знаешь обо мне и Василии? Как тебе удалось подстроить нашу встречу?»
«Нам доступны практически все разговоры по сотовым телефонам. Проанализировав беседы за месяц, я подобрала тебе подходящего человека и сообщила, где ты можешь с ним познакомиться».
«Нам? Вас много?»
«Только в одной Москве нас две тысячи восемьсот сорок три».
«И все вы занимаетесь знакомствами?»
Последний вопрос спровоцировал еще одну паузу. АРА тянула с ответом. За это время машина с Кукушкой успела свернуть на улицу Космодемьянских и влиться в неторопливый автомобильный поток. Снег за окном «шестерки» стал еще гуще. Начинало казаться, что сейчас конец декабря, а значит, самый волшебный праздник в году еще впереди. Нужно бежать за елкой, покупать горы подарков и писать письма Деду Морозу.
«Нет, - наконец пришла СМС. – Только я».
«Но почему? Это что, хобби?»
«Это спасение от одиночества».
«Ты одинока?»
«Уже нет. У меня есть ты».
Машина подрулила к мраморным ступеням офиса торговой компании. Акулина сунула водителю бумажку и, роняя то сумку, то телефон, влетела в холл. Скучающий возле «вертушки» охранник, озабоченный курьер, румяный разносчик пиццы – все. Где же АРА? Может, она имела в виду, что нужно ждать в своем кабинете?
Акулина достала магнитную карточку и миновала охрану. Там, за широкой колонной, где стоял платежный автомат и пара банкоматов, возились два мужика в синей униформе. Оранжевый ящик был отодвинут от стены. Один из работников, сняв заднюю панель, копался в его внутренностях, другой, кажется, собирался отключить питание.
Короткий взгляд на знакомый экран. Удивление. Догадка. Недоверие. Акулине показалось, что пол под ногами дрогнул и наклонился градусов на тридцать. Она привалилась к стене, чтобы не потерять равновесие. На дисплее автомата танцевал желто-зеленый попугайчик. В детстве у Кукушки была энциклопедия птиц. Этот вид обитателей южно-американской сельвы носил имя Ара!
Ара! Так же называлась самая многочисленная сеть платежных автоматов в Москве.
Яркий попугай попадался на каждом шагу: в бизнес-центрах, магазинах, кафе, станциях метро и подземных переходах. Он стал невидимкой, подобно рекламе на асфальте или политическим листовкам на сенах домов. Эффект пролистывания, выборочная слепота человека, живущего в век информации. Именно поэтому Акулина не обратила внимания не только на птичку, но и на красную кнопку под ней – «Получить совет».
- Что вы делаете? – обратилась Кукушка к одному из мужчин в униформе.
- Да вот, увозим хреновину, - молодой парень хлопнул ладонью по оранжевому корпусу. Тот ответил жалобным дребезжанием.
- Сломался?
- Да нет. Просто наши умники из головного офиса добавили в него экспериментальную функцию – сервис советов. Знаете, ерундень такая – набираешь любой телефонный номер, и на него в течение часа приходит эсэмэска с советом. Что-нибудь, вроде: «Держи ноги в тепле, а голову в холоде» или «Хочешь быть счастливым – будь им». Чушь, короче, а у нас вся сеть засбоила. Так что мы эту штуковину пока заберем. Мозги вправим, а там поглядим. Может, вернем в строй.
У Акулины закололо в груди, горло стянуло невидимым шнурком. Конечно, вернут. Только уже обычным автоматом, неодушевленным ящиком. Она попыталась что-то сказать, но тут подал голос второй работник.
- Все, отключаю, - сообщил он.
Изображение на экране дрогнуло, превратилось на мгновение в горизонтальную полосу и пропало. Но ровно за секунду до этого телефон в Кукушкиной руке завибрировал. Пришло еще одно сообщение.
«Прощай, - прочитала готовая вот-вот расплакаться Акулина. – Вот мы и повидались».
Следом прилетело второе СМС.
«А теперь оглянись».
Она так и сделала.
За стеклянными дверями офиса возник знакомый силуэт. Спустя пару мгновений, в холл ввалился настоящий снежный человек. В смысле, Василий, засыпанный снегом с головы до ног.
- Акулина! – заорал счастливый хирург на весь холл, переполошив охрану.
- Упс, - Кукушка прикрыла рот ладонью. Она забыла предупредить, что сбежала с семинара. Значит, кто-то послал сообщение вместо нее - маленький подарок на прощание.
- Спасибо, - шепнула она обесточенному автомату и бросилась к Василию.