Я оказался в Ванкувере случайно. Как можно оказаться там случайно? – спросите вы. Очень просто. Нужно к своим сорока годам изловчиться и заработать столько денег, чтобы, как-то раз оказавшись в аэропорте, купить билет на ближайший рейс.
Мне выпал Ванкувер. Счастливый билет, да. Когда-то я уже бывал здесь по делам фирмы, на которую работал в девяностых. Я хорошо помню, как мчался тогда в такси по высоченному мосту над заливом. В голову лезла мысль: «Чёрт подери, как же высоко я забрался». Я смотрел на заснеженные пики Львиных гор и понимал, что смогу забраться и выше. За час до того я удачно продал 45% акций нашей компании бородачу с французским акцентом. Это была сделка века. Ванкувер - просто прекрасный город, скажу я вам! Макмиллан не прогадал.
Из аэропорта я отправился в парк Стэнли. Я люблю бывать один. Когда ты один, тебе не нужно с кем-то делить твои ощущения – ты можешь насладиться ими сполна. Одна моя подруга говорила своим знакомым, что я изменяю ей с Вселенной. Она мстила мне с Эдом. Пошленькая история.
Часто хочется просто помолчать. Особенно если нужно говорить о том, что я по-настоящему люблю. А иногда я люблю вещи за то, что они – только мои. Именно о таких вещах я думал, сидя на скамейке в парке Стэнли, пока не замёрз в тени. Я встал и вышел на солнечную поляну. Вот так вот и стоял посреди неё, как идиот, грелся.
Пора открыть маленький секрет: на самом деле, у меня есть хорошие знакомые в Ванкувере. Это Пэм и Дэвид. С Пэм нас часто могли видеть вместе после занятий в колледже. Мы дружили. Просто дружили, серьёзно. Ну, поцеловались один раз – просто перебрали в тот раз виски – вот и всё.
Она вышла за моего соседа, Дэвида, и они умотали к его дяде на Западное побережье, не знаю точно куда. Потом перебрались в Британскую Колумбию. Дэвид был хорошим парнем, я рад, что у них так всё здорово вышло.
- Пэм…
- Чёрт тебя дери, Ричард!.. – голос у неё совсем не изменился.
Мы договорились встретиться где-то на севере Ванкувера – я повторил адрес таксисту и тут же забыл его.
Пэм располнела немного, но всё же была той Пэм, которую я знал когда-то. После объятий мы-не-виделись-целую-вечность, она внимательно посмотрела на меня и сказала, что я постарел.
- Я знаю, Пэм. – Мы поднимались по улице, свёрнутой аккуратной ленточкой на склоне. – Я и прилетел сюда, потому что вдруг понял, что постарел. Взять билет на ближайший рейс показалось мне форменным безумием. Тем более, в выходной день. И я тут же сказал себе: «Нет, Ричард Младший, если ты не сделаешь это прямо сейчас, я буду считать тебя старым занудой до конца твоих дней». Я обошёлся малыми жертвами. Судьба распорядилась так, что я оказался здесь, рядом с тобой. И если бы…
- Знаешь, а я очень рада, что это был именно Ванкувер, - прервала меня Пэм и улыбнулась.
Я замолчал и как-то неожиданно разозлился на себя – за то, что мелю чушь, - на Пэм – за эти её слова, - на Ванкувер – за то, что так хорошо меня принял. Я шёл, глядя под ноги, и молчал.
Мы незаметно оказались в лесу. Эти деревья, похоже, растут здесь уже целую вечность. Было трудно подниматься в гору, дыхание сбивалось, но я не хотел нарушать молчания.
- Давай отдохнём, - неожиданно Пэм уселась прямо на землю. Я сел рядом, прислонившись спиной к огромному кедру. Под ладонями у меня оказался прохладный мох, и я погладил его, будто собаку. И собака стала лизать мне руки, я смеялся и бежал куда-то по ржаному полю, пока вдруг не увидел прямо перед собой ужасную пропасть. В последний момент меня кто-то схватил сзади, и я повалился вместе с ним в рожь.
- Я долго спал? – спросил я Пэм, очнувшись.
- Нет, минуты две. – Она улыбалась.
- Просто давно не летал в самолётах.
- Пойдём дальше. Я хочу показать тебе кое-что.
Мы снова пробирались куда-то вверх по склону.
- Послушай, Ричард, разве ты не женат?
- Женат, конечно, я же тебе писал… Кори. Мы познакомились на дне рождения моего коллеги. Она была великолепна.
- У тебя всё нормально с ней?
- Нормально. Как у всех, наверное. Но я в какой-то момент понял, что чёртова любовь, чёртова семья, чёртова американская мечта – это не то, что мне нужно.
- Ты злишься? – Пэм остановилась.
- Уже нет. Уже давно не злюсь. Просто занимаюсь делами, мотаюсь по Штатам и убиваю себя в барах после удачных сделок, потом снова становлюсь примерным семьянином. И снова, и снова, и снова…
- Как у Джонни Кэша?
- Да… - улыбнулся я, - я был разбойником и гнал свою лошадь по Великим Равнинам…
- …и о бедро моё бились пистолет и кинжал… Вот мы и пришли.
Мы выбрались на серпантин. Пэм ловко перелезла через небольшое дорожное ограждение, а я зацепился штаниной за какую-то штуковину и, тихо ругаясь, пытался понять, в чём дело. Я посмотрел на Пэм и увидел, что она уставилась куда-то поверх деревьев. Я сильно дёрнул, и ткань, издав характерный звук, разошлась. Пэм чуть заметно улыбнулась, но продолжала смотреть вдаль. Я встал рядом. Весь Ванкувер был перед нами как на ладони. Предзакатное солнце краснело над островом на горизонте, и я вспомнил всех своих любимых американских классиков, потому что вдруг подумал о том, как первые переселенцы входили в залив и видели эти заснеженные горы, на одной из которых теперь стою я, маленький, сорокалетний богатый неудачник с порванной штаниной. Слева, далеко внизу виднелись Львиные ворота – тот самый мост, о котором я уже говорил вам.