Начало осени редко балует сибиряков хорошей погодой. Впереди где-то бабье лето, а пока пятый день идут холодные проливные дожди. И все бы ничего, да не успел Иван накинуть шифер на крышу — промокает дом, жалко. Вот и собрались они сегодня с сыном, парнишкой пятнадцати лет, закончить кровлю. Благо, был выходной, и Валерке, сыну, в школу не идти. Тяжело, конечно, парнишке, но еще утром Иван сходил к соседу Виктору, попросил помочь, сосед, не раздумывая, ответил: «Спина болит». Больше просить было некого.
— Ну, что ты там, тяни, — командовал Иван сыну. И они медленно, по двум брускам и с помощью веревки, принялись поднимать листы шифера на крышу. Работа оказалась не сложной, но утомительной — промокшие листы норовили соскользнуть с брусков.
— Промок? — спросил Иван сына, когда, наконец-то, затянули на крышу последний лист.
— Сделаем печку, обсушимся, — не унывал Валерка.
— Давай отдохнем, — предложил Иван. И они быстро шмыгнули в тесовую сараюшку-времянку, в которой жили все лето.
— Устал? Листы-то тяжелые, — жалел Валерку отец.
— За нас же никто не сделает, — дипломатично ответил сын.
— Это уж точно.
Все лето Валерка работал вместе с отцом, не ворчал, не отлынивал. Иван жалел сына, старался меньше загружать, тем более, что у того началась учеба в школе, но сегодня случай особый, и он сказал:
— Надо, сынок, закрыть крышу, промочит дом, всю зиму сырость будет.
И они принялись укладывать лист за листом. Дело оказалось нехитрое — положил лист и прибивай длинными гвоздями со шляпками, которые у Ивана были припасены давно. Первый ряд уложили быстро.
— Ура, у нас крыша есть! — радостно проговорил Валерка, забираясь под прибитые листы шифера.
— Все у нас будет, сынок, — спокойно заверил Иван, укрываясь от дождя вместе с сыном.
Сам же он теперь слабо верил, что «все у них будет». Конца стройки не видно, а на носу зима.
Укладывать второй ряд было тоже несложно. Иван подавал тяжелые листы — Валерка укладывал их, прихватывая одним гвоздем, а уж потом вместе они прибивали лист окончательно. Даже и про дождь как-то забыли.
— Видишь, как у нас с тобой ловко получается. Мы с тобой сами с усами, — радовался Иван.
— Давно нужно было закрыть, не ждать, пока дождь кончится, — радовался и Валерка.
Третий ряд решили делать так же — Иван подает, Валерка укладывает и прихватывает листы, потом вместе прибивают. Подавать листы теперь стало высоко, потому и решил Иван снова подавать сам — тяжело еще Валерке. Там уж, на четвертом ряду, когда и высоко совсем станет, и опасно, он сам залезет на обрешетку. Да и листы на четвертом ряду будут половинные, подавать их Валерке будет легче, рассудил Иван.
Дождь не переставал, но работа двигалась, и это радовало. И вот, где-то уже посередине ряда, то ли Иван что-то не так подал, то ли Валерка сплоховал, но лист, который нужно было вложить в волну, лег мимо. Валерка, сидя на скользких брусьях обрешетки, пытался приподнять его, но сил не хватило.
— Подожди, я палкой помогу, — предложил Иван.
Взяв палку, толкнул нижний угол листа. Подмокший, он заскользил вниз.
— Держи, — крикнул Иван. И Валерка держал, но озябшие руки повиновались плохо — лист выскользнул и полетел вниз. От внезапного толчка не удержался на обрешетке и Валерка, с шумом свалился на потолок. Иван, откинув ненужную теперь палку, бросился к сыну, который, ударившись боком о брус перекрытия, лежал молча. Он схватил Валерку, усадил под навес уложенных листьев шифера, и нелепо спросил:
— Больно?
— Разбился, наверно, лист?
— Да черт с ним. Где больно? — волновался Иван, видя, что сыну действительно больно.
— Ничего, папа, пройдет, — пытался успокоить отца Валерка со слезами на глазах.
— Где больно? — требовал ответа Иван.
— Вот здесь, — показал Валерка на бок. — Подожди, сейчас пройдет, — заверял сын, но сидел все так же, согнувшись и прикусив нижнюю губу.
— Давай понемногу спускаться, — предложил Иван. Сейчас я тебя в больницу отвезу. — Старый дурак, загнал ребенка наверх.
— Подожди, папа, полежу немного, может, пройдет… Ушибся сильно, — уговаривал отца сын.
Иван растерялся. Спустить по лестнице Валерку на руках одному не удастся, сам же он, как видно, двигаться не может. Не зная, что делать, в отчаянии он проговорил:
— Все! Гори он синим пламенем этот дом. Хватит!
И все тут разом вспомнилось. Его мечта о тихом городке и домике с садом. И эта, не ко времени начавшаяся перестройка. Сгорели его деньги, которые он так долго и усердно зарабатывал на нефтепромыслах Тюмени — пятнадцать лет отбухал. В прошлом году на эти деньги он мог купить приличный особняк на берегу Черного моря, но ему хотелось построить дом по своему проекту — небольшой, уютный, с мансардой на юг, с резным крыльцом на три стороны, с маленьким рабочим кабинетом — окном на восход солнца — и большим залом с камином. Все бы так и получилось, денег было достаточно. Но, по теперешним временам, хватило только на материал, да нанять бригаду, чтобы стены выложить. Не раз уже приходили мысли, что не вытянет он дом, там более помощи ждать неоткуда. Но и возвращаться в двухкомнатную квартиру тещи, служившую перевалочным пунктом, не хотелось. Городок, который выбрал Иван, был его малой родиной — в детский сад здесь ходил, в школе учился. Потом уехал, и, как оказалось, надолго. Родители умерли рано, и как-то враз пропала вся родня и связь с городком. Теперь, возвратившись, разыскивать старых друзей не стал, боялся даже встречи с ними. Что он может сказать им? Чем похвалиться? Вот уж построит дом, тогда и друзей можно будет пригласить на новоселье.
— Пап, дай попить, — попросил Валерка.
Иван быстро спустился вниз, налил в кружку чай из термоса и принес сыну.
— Болит?
— Пройдет, наверно, — неуверенно сказал Валерка, не пытаясь даже подниматься.
«В больницу надо везти», — заключил про себя Иван, а выглянув под дождь, увидел соседа.
— Михалыч, поднимись к нам, — попросил он.
Михалыч, в отличие от Виктора, был хорошим соседом. Домик себе построил года два назад, до Павловской реформы успел. Но, как и положено, постоянно что-то доделывал: то дорожки бетонные, то забор каменный. Ему, Ивану, в помощи не отказывал — дрель ли нужна, кусок ли трубы, или просто поднять да перенести что-нибудь. Главное, помогал дельным советом — как оказалось, для начинающих застройщиков это самое важное.
— Что тут у вас? — спросил, поднимаясь по лестнице, Михалыч, а, увидев скорчившегося Валерку, догадался, в чем дело. — Упал?
— Все, Михалыч, — заявил Иван. — Не быть мне твоим соседом. Уезжаю.
— Да погоди ты. Что с Валеркой?
И он тут же склонился над мальчишкой. Быстро расстегнул мокрую куртку, Валерка не сопротивлялся, но когда Михалыч осторожно прикоснулся к его боку, из груди его вырвался стон.
— Повезем в больницу, — заключил Михалыч.
Они вдвоем осторожно спустили по лестнице стонущего Валерку, потом Михалыч сбегал за своим «москвичонком», усадили пострадавшего на заднее сидение и помчались в больницу.
После рентгена стало ясно — сломано ребро, пришлось оставлять парня в больнице.
— Не быть мне твоим соседом, — со злостью повторил свои слова Иван, когда они направились домой.
— Слабак, — только и сказал Михалыч, понимая, что спорить с Иваном сейчас бесполезно.
Дождь не перестал и к вечеру. Во времянке у Ивана печки не было. И от сырости, от промокшей одежды грустные мысли усилились. Он теперь думал только об одном — сколько денег можно получить за его неудавшуюся стройку. О Валерке особенно не беспокоился, ребра в его возрасте срастаются за пару недель. Думать же про недостроенный дом было горько — зима подпирает, а даже самый минимум не сделан. Иван понимал, что ему бы только зацепиться, а уж доделал бы он все потом. Но не будут же они зимовать без полов и потолка, без окон и печки. Да мало ли чего нужно сделать — одному ни за что не успеть. На Валерку месяца полтора надеяться нечего, нанимать людей — денег не осталось. Почти год он, как заведенный, только домом и занимался. Приехал в прошлом году, по осени — долго выбивал участок, закупал материалы, готовился. С приходом весны сколотил времянку и сразу же приступил к фундаменту. Найти бригаду строителей оказалось несложно, однако вместо десяти тысяч, как он думал, они запросили пятьдесят, а это было почти все то, что он накопил за долгие пятнадцать Тюменских лет. Отступать же от намеченного не хотелось, мечтал как-нибудь выкрутиться. Пижон! Видно ведь было по обстановке в государстве, что просвета нет. Хорошо хоть материал успел закупить по старым ценам. Парни-строители попались деловые, быстро сделали свое дело — фундамент, стены, обрешетку для крыши. Они бы, конечно, и шифер накинули, да не успел купить его вовремя Иван. Теперь вот, переплатив втридорога, угробив последние деньги, шифер он достал, но крышу пришлось крыть самим. Да и все теперь придется делать самим. Помощи ждать неоткуда. Михалыч, конечно, помочь не откажется, но у него и времени нет. Бригада строителей рядом работает, у них и трактор, и автокран, и грузовики есть, но без денег делать они не станут. Один раз как-то попросил их Иван перетянуть трактором емкость с водой от колонки до дома, всего-то триста метров — запросили пять бутылок. Пришлось отдавать. Больше к ним не обращался. Хапуги. А бригадир их, толстая харя, заявил: «У тебя денег много».
Валерку окончательно замучил. К вечеру дождь на время перестал, но ярко вспыхнули на горизонте облака, не суля ничего хорошего. Иван сидел у костра, вглядываясь в покрасневшие языки пламени. Ничего вразумительного придумать не мог. Если занять деньги? В нормальное время еще бы можно, а сейчас кто ему даст, под какие проценты? Коммерческие банки уже выдают под двести. В окнах соседних домов вспыхнул свет. Они с Валеркой провести электричество так и не успели. Теперь и провода, и столбы нужно покупать за свой счет. «Вот тебе и большой зал с камином, — заключил Иван. — К теще придется на поклон идти».
Утром снова шел дождь, мелкий и холодный — прямо пропасть какая-то. Иван и костер разводить не стал, позавтракал всухомятку и, прихватив кое-что из вещей и продуктов, поехал к Валерке.
— Сегодня меньше болит, — заверил сын.
Потом Иван написал несколько объявлений: «Продается недостроенный дом…» и расклеил их по городу. Со спокойной душой вернулся к своей времянке и принялся собирать вещи. На недокрытую крышу нового дома смотреть не хотелось.
К обеду пришел Михалыч,
— Как там Валерка?
— Нормально.
— Раскис-то чего? Время — сентябрь, еще полтора месяца можно спокойно строить, а там и заселитесь.
— Ты что ли будешь помогать? — с вызовом спросил Иван.
— А хоть бы и я.
— Молчал бы.
Михалыч не стал больше говорить, собрался и ушел. Делать не хотелось ничего, почти весь день Иван провел впустую — ходил вокруг нового дома с горечью вглядываясь в аккуратно выложенные кирпичные стены. Все же ребята попались деловые, хорошо сделали. Жалко было бросать дом, но выхода не оставалось. Растянуть стройку еще на два года? Где брать деньги? Где жить? Оно и сейчас жить негде, но если продаст то, что построил, сможет поменять тещину квартиру на две. Другого выхода не просматривается. Мечту о маленьком и красивом домике приходится оставлять до неопределенных времен, а точнее, как он понимал, навсегда.
На следующий день дождь прекратился, из-за далеких гор выкатилось большое умытое солнце. Лучи его уверенно впивались в застоявшиеся лужи, в промокшие деревья, стараясь побыстрей обсушить все вокруг. «Быстро подсохнет, — подумал Иван. — Земля-то еще теплая». Позавтракав, он решил остаться дома — вдруг кто по объявлению придет. Но вместо покупателей к дому подкатил грузовик, и парни из бригады, которой он когда-то ни за что отдал пять бутылок, выгрузили сварочный аппарат, баллон с кислородом, шланги.
— Зачем? — удивился Иван.
— Надо, — коротко ответил один из парней, и грузовик уехал.
Через некоторое время появился Михалыч в рабочей одежде, а с ним Виктор, второй сосед.
— Все киснешь? — весело спросил Михалыч. — Где у тебя трубы, отопление варить будем? У нас с соседом сегодня отгулы.
— Да передумал я строиться, к теще поеду, — удивлялся напористости соседей Иван.
— К теще всегда успеешь, — лукаво подмигнул Виктор. Он был молодой пенсионер и потому, вероятно, времени своего не жалел.
— У тебя же спина болит! — съязвил Иван.
— Ничего, я только автогеном работать буду, трубы пусть Михалыч таскает.
Иван и предположить не мог, что Виктор, постоянно ковыряющийся в саду, может работать сварщиком.
— Да денег же у меня нет, — не то взмолился, не то простонал Иван.
— Нам много не надо, построишь дом, пригласишь на новоселье.
Ничего не понимая, Иван ушел во времянку. «Пусть даже отопление будет, но ведь столько еще всего надо! Все равно не вытянуть», — размышлял он.
Сидеть, однако, долго не пришлось. Постучали. Пришел тот самый толстый и жадный бригадир.
— Садись, покурим, — предложил он.
Сели на лавочку возле времянки, закурили.
— Пролетел, говоришь, с деньгами, как фанера над Парижем?
— Поиздеваться пришел?
— Нет, — уверенно возразил бригадир. — Мы с парнями посоветовались, решили помочь тебе немного. Крышу закончим, полы настелим, окна вставим. И все, наверно. Нам свою работу делать надо.
— Рассчитываться же мне нечем, — грубо возразил Иван, ничего не понимая.
— Не последний день живем, — уклончиво ответил бригадир. — Мы вначале-то подумали, что ты из крутяков новых, а ты, оказывается, нормальный мужик, — и, не давая опомниться совсем запутавшемуся Ивану, добавил: — Где у тебя что, показывай. Парни ждут.
И застучали в доме и на крыше топоры и молотки, зашипела сварка, разбрасывая снопы искр. Поверить в это было сложно, однако, раздумывать у Ивана времени не было. Он оказался в роли прораба — всем нужно что-то показать, объяснить, обеспечить материалом.
Чудеса, однако, в тот день не закончились. Ближе к обеду к дому подкатил красненький «жигуленок», из него вышел представительный мужчина и зычным голосом, перекрикивая строительный шум, спросил:
— Где хозяин? По объявлению я.
Иван растерялся. Безысходность, царившая в его душе еще утром, стала пропадать, но объявления были расклеены. Он окликнул покупателя, выходя из дома.
— Здесь я, проходи, — а присмотревшись к приехавшему на «жигуленке» мужчине, узнал в нем своего бывшего друга, одноклассника.
— Юрка, Кисель, — обрадовано проговорил Иван. — Откуда ты?
Они долго вспоминали со своим другом Юркой Киселевым школьные годы. Юрка никуда не уезжал из городка, закончил педагогический, учил детей «уму-разуму», как он сам сказал, но лет десять назад выбрали его в горсовет. Прижился, теперь — номенклатура.
— Так ты что? Дом продавать собрался? — спросил Юрка, когда первые восторги улеглись.
— Хотел вроде как, да не знаю, что и делать теперь, — растерянно проговорил Иван и рассказал однокласснику всю историю строительства.
— Да поможем, что ты раскис, — не раздумывая, заявил Юрий.
Потом они с Иваном осмотрели дом, вернее, то, что когда-то может стать домом. Иван объяснял свои планы, задумки.
— Да ты спроектировал все капитально, — похвалил Юрий. — Такой дом бросать нельзя. — И, помолчав, добавил: — Значит так, все у тебя вроде налаживается, только печки нет. Это я беру на себя. Есть у меня знакомый печник, с ним у нас свои расчеты. И с электричеством постараюсь помочь.
— Да зачем, Юра? — пытался возразить Иван. Ему было неудобно.
— Не волнуйся, тебе еще останется, чем заняться, — лукаво подмигнул Кисель и укатил на своем «жигуленке».
Электрики появились на другой день, поставили столь необходимый столб, протянули провода, но, главное, как ни отнекивался Иван, и в доме оборудовали все полностью. Еще через день появился печник с помощником…
Когда, через пару недель, Валерка выписался из больницы, Иван принимал его в доме — весело потрескивала печь, разгоняя горячую воду по всем углам, поблескивали стекла в окнах, плотно пригнанные доски на полу пахли смолой, горели лампочки,
— Вот это да! — только и сказал Валерка, осмотрев все комнаты.
— Нам с тобой поштукатурить осталось, да утеплитель на чердак поднять. Через месяц за матерью с Димкой поедем, — уверенно сказал Иван. — Мир не без добрых людей.
— Не так, папа. Упасть мне давно надо было, — пошутил Валерка.
А в окно, между тем, светило ясное сентябрьское солнце. Лучи его падали на некрашеные доски пола и, казалось, выплавляли свежий лесной аромат. Началось бабье лето.