Мраморная Бухта окрасилась в нежно-розовые тона, заставив Селентию отвлечься от тягостных мыслей. Она досадливо поморщилась: опять просидела над книгами до рассвета. Уже скоро явятся служанки, чтобы расчесать её роскошные волосы и облачить в длиннополые жреческие одежды. Затем- чинный завтрак в гостиной с батюшкой и матушкой, на котором они дружно будут отговаривать её от похода в лечебницу, мотивируя это тем, что «леди должна присутствовать на балах и раутах, блистать в обществе и искать себе жениха»- ну что-то в этом духе.
А после этого- ещё один день в лечебнице при Храме Богини Лаэллин, предельное напряжение сил, бесконечная усталость, но зато ещё десяток или два спасенных жизней, ещё несколько исцеленных больных и неисчислимое количество поставленных на ноги покалеченных и раненных.
Селентия очень рано получила сан жрицы- ей тогда было всего восемнадцать- но настоятельница посчитала, что для столь ярко выраженного магического таланта можно сделать исключение и допустить до испытаний. К тому же факт того, что средняя дочь короля является жрицей Лаэллин, заметно повышает статус культа в глазах верующих. Особенно в преддверии дебатов с представителями Церкви Света, которых Его Величество лишь полгода назад милостиво допустил на территорию Талрании, в обмен на кучу условий, разумеется.
Но, вопреки ожиданиям, родители не ограничились своим обычным утренним ворчанием. Когда Селентия, умытая, одетая и бодрая (ей идеально удавалось заклинание Снятие Усталости) явилась в трапезную и уселась за свое место, отец какое-то время молча ел, будто не заметив её. Затем, отложив столовые приборы, он непривычно коротко и властно ПРОИНФОРМИРОВАЛ:
-Сегодня к четырем будет дан бал в честь посла от короля Аларика Раолийского. Ты там будешь.
Селентия замерла, не донеся куска до рта. Мать, выпрямившись и поджав губы- это свидетельствовало о полной официальности прозвучавшего заявления- сидела справа от Его Величества и даже не смотрела в сторону дочери.
Бал?... Но как же?!... А её служба? А её пациенты, её подданные, надеющиеся на её приход? Как же они?...
Будто прочитав её мысли, отец сказал- будто отрезал:
-Это не обсуждается. Надеюсь, ты понимаешь, что это не просто светский раут. Это политическое мероприятие! Неповиновение в данном случае непростительно.
И девушка сдержала рвущиеся наружу возражения, хотя её щеки пылали, а кулаки сжались от гнева и досады. Целый потерянный день! Потерянный на танцульки и кокетство с придворными щеголями, разряженными праздными павлинами!
Но когда король Эрлинг говорил таким тоном, что случалось редко, горе тому, кто осмеливался перечить…
Бал, как и ожидала Селентия, оказался до зубовной ломоты скучным. Её все же вырядили в бело-голубое кружевное платье с глубоким декольте, открытой спиной и до жути сжатым корсетом талией. Сдерживая гримасы боли, принцесса с отвращением рассматривала лица придворных, мелькающих в зале. Накрахмаленные парики, сабли и шпаги в золоченых ножнах, расшитые жемчугом бархатные камзолы и драгоценные перстни: гербовые печатки у дворян и магов и украшенные камнями у богатых купцов и мануфактурщиков.
Дамы соревновались друг с другом пышностью вееров, турнюров и навешанных драгоценностей, высотой и сложностью причесок, изумрудных брошек и постностью физиономий. В их обществе Селентия чувствовала себя крайне неуютно. Она представляла, сколько лечебниц для неимущих, оборудованных по последнему слову целительного искусства, можно было бы построить на деньги, вырученные за всю эту мишуру.
Над толпой манерных вельмож на полголовы возвышалась фигура раолийского посла- лорда Траанга. Закованный в белоснежные латы седовласый рыцарь не снимая носил на себе накидку с гербом Раола- золотым львом на белом фоне. Белоснежный плащ хоть и был заколот золотой брошью, не производил того удручающе-нелепого впечатления, как попугаистые наряды талранийских дворян.
Тиская в руках непочатый бокал вина, принцесса мучительно пыталась отвлечься от досады на пустое времяпровождение и сосредоточиться на своих мыслях. Её не покидало ощущение, что она знает, ЗАЧЕМ родителям понадобилось её присутствие на балу. Но снова раздражение на глупость и помпезность происходящего наваливались на неё и Селентия теряла столь близкую мысль…
-Вас что-то беспокоит, миледи?- мягкий, чуть хрипловатый голос раздался прямо над ухом Селентии. Вздрогнув, она обернулась и встретилась взглядом с окруженными россыпью морщин голубыми глазами посла. Седая бородка клинышком и слегка подкрученные усы немного скрашивали его возраст. Обманчивое впечатление добавляли также высокие наплечники, защищающие шею- возникала иллюзия мощного молодого торса. Но глаза, сквозящие стариковской усталостью, говорили о многих годах, проведенных рыцарем в служении своему королевству.
-А?... О, лорд… лорд Траанг! Я безумно рада приветствовать Вас на нашем балу. Это такая честь…,- принцесса осеклась на полуслове, давно вычеканенные в память слова вдруг вылетели из головы. Она поняла, что этот человек не нуждается в заученных любезностях и, в точности как она сама, терпеть не может тратить время попусту.
-П-простите…- только и смогла пробормотать она.
-Вам не за что извиняться, леди,- произнес лорд, улыбнувшись. –Я наслышан о том, что Вы не слишком жалуете эту пустую суету и праздные сборища бездельников, ведь так?
-Да… Да, Вы совершенно правы, милорд,- Селентия почувствовала себя куда увереннее.
-Я бы и сам с куда большей охотой занялся насущными делами своего королевства, если бы не воля государя моего Аларика Дэйниссона. А он не терпит обсуждений его приказов,- со вздохом произнес рыцарь и залпом опустошил свой бокал. –Что ж, леди, прошу меня простить: времени у меня крайне мало, а нужно ещё провести переговоры с Вашим почтенным батюшкой. Впрочем,- он как-то странно взглянул на Селентию, прежде чем отойти в сторону королевского трона, расположенного на возвышении в дальнем конце зала,- скоро Вы получите возможность во всех подробностях узнать предмет нашего с ним разговора.
С этими словами лорд Траанг оставил недоумевающую Селентию в одиночестве.
-Что?! Но… как же так?!
Вопрос, заданный принцессой, несколько раз отразившись от сводов Малого Зала, завяз в повисшей тишине.
Отец, сидящий на простом стуле, поставленном возле окна, вздохнув, попыталс ответить:
-Видишь ли, доченька…
-Что?! Что я должна видеть?! Что ты когда-то давным-давно пообещал выдать меня за сына своего дружка Аларика?!!
-Ну, он мне тогда был совсем даже не друг…
-Ах, ну конечно! Я послужила выкупом в Прибрежной Войне, как я могла забыть? И Вы с Алариком заключили замечательнейший договор, по которому твоя дочь должна ни с того ни с сего выйти замуж за неведомого тупоголового раолийского хлыща в блестящих железяках!
У Селентии была истерика, самая настоящая. Она уже не могла унять её. Мало того, что её оторвали от любимого занятия. Мало того, что она должна отправляться в другую страну и выходить там замуж. И мало того, что это было совершенно неожиданно, безо всякого предупреждения!
Больше всего возмущения у неё вызывало то, ЗА КОГО её выдают!
Аларик Раолийский сам по себе вызывал отвращение у всех молодых магов и жрецов Старых и Новых Богов. Ну как же: надменный тиран, жадный чванливый глупец и фанатик! Покровитель убийц из Церкви Света! Угнетатель и подавитель справедливости, дважды топивший в крови крестьянские восстания!
Но его старший сын… его Селентия ненавидела лично.
Знаменитый процесс над целителями, повлекший запрет на любую Белую Магию в Раоле, кроме церковной, вел именно принц Джулиан…
И теперь заявляется посланник раолийского двора и выясняется, что Его Величество Эрлинг Талгодринг, во избежание продолжения кровопролитной трехлетней войны между Раолом и Талранией, подписал грабительский договор, по которому Раолу отходили не только все земли к Северо-Востоку от Бурлящей и значительная контрибуция, но и его собственная дочь, обещанная в жены тогда ещё десятилетнему принцу Джулиану.
Селентию душила ярость и обида, которую она не могла выразить словами. Не выдержав, она кинулась прочь из зала…