В ИЗБУШКЕ НА КУРЬИХ НОЖКАХ
----------------------------------------------
2. ЖУТКИЕ ЯЗЫЧЕСКИЕ БОГИ.
----------------------------------------
Вот старуха Хёсыжэф неторопливо остограмилась, слегка постукивая по полу костяным протезом, взяла со стола маленькую книжку в бумажной обложке, быстро нашла нужное место, поправила очки на покляпом и ноздреватом, словно пемза, длинном носу, и менторским голосом принялась читать:
– «Рассказывая об археологических находках на Американском континенте, нельзя не вспомнить и находки археолога Митчела-Хеджеса в джунглях Британского Гондураса в 1927 году. Учёный вёл раскопки обнаруженного им древнего города народа майя – Лубаантуна. В одном из храмов он под грудой камней наткнулся на копию черепа женщины, сделанную из целого куска кварца весом в пять килограммов. Выполнен он был с такой тщательностью, что производил впечатление не просто скульптуры, а чего-то живого, причём весьма мрачного.
Археолог вспомнил, что в преданиях майя рассказывается о “черепе смерти”, который жрецы использовали в религиозных обрядах. Часами, гласит легенда, они смотрели на этот символ смерти, призывая беды на головы своих врагов.
Позднее, когда редкостную находку изучил искусствовед-реставратор Дорланд, выяснились поразительные подробности. Исследование под микроскопом показало: череп сделали, не пользуясь никакими металлическими орудиями. Поверхность кристалла полировалась специальной пастой, составленной из песка и кварцевой крошки. Сколько же времени потребовалось, чтобы так тщательно обработать кусок кварца, придать ему столь точное подобие настоящего черепа?
Нижняя челюсть у черепа подвижная. Когда он подвешен в воздухе, достаточно небольшого усилия, чтобы она пришла в движение, – словно мёртвая голова начинает говорить! Ещё большее впечатление производят сверкающие глаза черепа – стоит поставить перед ним зажжённую свечу. А если вместо свечи разложить какие-либо предметы, то при определённом положении их отражения появляются в глубине черепа.
“Можно себе представить, – пишет Дорланд, – какой эффект создавал висящий в полутьме над алтарём череп со сверкающими глазницами, двигающий челюстью и будто извещающий о появлении богов. Тем более, когда в нём можно увидеть любые предметы реальной действительности – лица людей, горы, зверей – и плоды собственного воображения в переливчатой игре туманных пятен… Я сам наблюдал эффект, который оказывает этот череп из кварца на впечатлительных людей. У одних учащается пульс, другие испытывают жажду или ощущают различные запахи, некоторые даже засыпают. Жрецы, которые пользовались им, могли прослыть действительно всемогущими”» [1].
– Мряу! Прелесть! Изумительно! – воскликнула девица Рыщуфжох, когда её мать закрыла книгу.
– Да… напрочь из ума выводит, – отозвалась Луа.
– Ну а что приготовили вы? – бабка Хёсыжэф вопросительным взором обвела молодых.
– Я хочу прочитать про кельтских богов, – проговорила Луа.
– “Мифология темна по природе и питается тайной”, – изрёк Ж. Вандри [2], – воскликнула старуха Хёсыжэф патетическим гласом. – Читай же, читай!
И хрупкое юное создание с мрачным именем Луа со страхом и трепетом приступило:
– «Ритуальное убийство в ночь Самайна [3] исчерпавших свою силу королей, в частности, насильственная, втройне трагическая смерть короля Муйхертаха (от смертельной раны, в пожаре дворца и в бочке с вином) [4] заставляет вспомнить средневековый комментарий к тексту Лукана, который, говоря о галльских народах, современных Цезарю, упоминает тревиров, лигуров, а затем тех, “которые успокаивают ужасной кровью свирепого Тевтатеса и страшного Езуса в его диких святилищах и Тараниса на алтарях не менее кровавых, чем алтари Дианы скифской” [5]. Так называемые Бернские схолии к Лукану (датирующиеся временем между IV и X вв. н.э.) дополняют сведения Лукана, сообщая о различных способах человеческих жертвоприношений, посвящавшихся каждому из трёх богов. Человека, посвящённого в жертву Тевтатесу, топили в бочке, Езусу – вешали на дереве, Таранису – сжигали в деревянном чане» [6].
– А вот как описывает Страбон, – продолжала Луа, – жертвоприношение Тевтатесу: «Передают, что у кимвров существует такой обычай: женщин, которые участвовали с ними в походе, сопровождали седовласые жрицы-прорицательницы, одетые в белые льняные одежды, прикреплённые [на плече] застёжками, подпоясанные бронзовым поясом и босые. С обнажёнными мечами эти жрицы бежали через лагерь навстречу пленникам, увенчивали их венками и затем подводили к медному жертвенному сосуду вместимостью около 20 амфор; здесь находился помост, на который восходила жрица и, наклонившись над котлом, перерезала горло каждому поднятому туда пленнику. По сливаемой в сосуд крови одни жрицы совершали гадания, а другие, разрезав трупы, рассматривали внутренности жертвы и по ним предсказывали своему племени победу» (Strabo, VII, 2, 3) [7].
– Когда кельты в 335 г. до н.э. повстречались с Александром Македонским, – продолжала Луа, – то на вопрос, чего они опасаются больше всего, ответили так: “Мы опасаемся только одного – чтобы небо не упало на нас” (Strabo, VII, 3, 8). «“Опасаясь падения небесного свода, кельты старались умилостивить бога, присутствие которого там проявлялось посредством грома и молнии”. Поэтому ему приносили кровавые жертвы, о которых сообщают Лукан и его комментаторы. Поскольку Таранис был хозяином небесного огня, то, как мы видели, именно огнём, по сообщению одного из комментаторов Лукана, он утолял свою жажду человеческих жизней, когда жертвы ему сжигали в деревянных чанах» [8].
– Мряф! – жизнерадостно воскликнула девица Рыщуфжох, – ave satan!
– Романтично! Я очень люблю богов с вездеходными копытьями, крадущихся в сумерках могил, – с восторгом проговорила старуха Хёсыжэф.
[1] Мезенцев В.А. Энциклопедия чудес. Обычное в необычном. Книга 1-я. М., “Знание”, 1988, стр. 277-278.
[2] Цит. по: Широкова Н.С. Культура кельтов и нордическая традиция античности. СПб., “Евразия”, 2000, стр. 119.
[3] Самайн (1 ноября) и Бельтайн (1 мая) – главные кельтские праздники.
[4] Смерть Муйхертаха, сына Эрк. – Пер. А.А. Смирнова // Ирландские саги, с. 304-305.
[5] Lucan. Pharsal., I, 444-446.
[6] Широкова Н.С. Культура кельтов и нордическая традиция античности. СПб., “Евразия”, 2000, стр. 280.
[7] Там же, стр. 282.
[8] Там же, стр. 291.
Предыдущая глава: http://www.proza.ru/2012/01/06/1207
Следующая глава: http://www.proza.ru/2012/01/06/1223