Пампи достиг пенсионного возраста. Казалось, бери да наслаждайся свободной жизнью, седовласой старостью, высаживай цветочки на клумбе своего садика, выгуливай собачку, сиди со сверстниками на лавочках и обсуждай сплетни и политические новости, забивай "козла" с мужиками до поздней ночи, пей пиво и отращивай животик, поезжай на курорты и в лечебницы... Но он не знал, как это делать - отдыхать. Всю свою жизнь он посвятил работе, стараясь обеспечить семью. В итоге, дети выросли и разъехались по всему миру. Из-за того, что они практически не видели отца (пропадающего все время в офисе), они не смогли построить близких отношений и теперь звонили крайне редко, а виделись еще реже, в последний раз четыре года назад, на похоронах их мамы, жены Пампи. Жена была его единственным другом, после ее смерти он приходил в пустой дом, ставил перед собой ее фотографию в рамке и общался, рассказывал о своих делах на работе, жаловался на бытовые проблемы и рассказывал о спортивных новостях.
А теперь, когда он перестал работать, он не мог выносить полного одиночества в большом пустом доме. Даже фотографии жены вызывали у него щемящую тоску и он развернул все портреты и рамки изображением к стене. Пампи предался воспоминаниям о своем счастливом детстве. Ловля бабочек в степи, рыбалка в каналах и балках, фруктовые сады, игры, проказы, яркие краски, веселье…
Однажды, он решил убраться в шкафу своей покойной супруги и наткнулся там на тетрадку с пожелтевшими от старости листиками. В тетради Сельшин (так звали женщину), писала сказки для своих, тогда еще маленьких, детей. На первой странице была коротенькая притча под названием "Поезд в детство". Она повествовала о том, что существует такой поезд, который раз в жизни проезжает через ближайшую к вам станцию и, если вы успеете сесть на него, то сможете вернуться в прошлое, к своему счастливому беззаботному детству.
На следующее утро Пампи взял термос с кофе и несколько бутербродов, оделся потеплее, и пошел на станцию. Он сел на лавочке первой и единственной платформы и стал ждать. Он наблюдал за суетой людей, ожидающих свой поезд, встречающих, провожающих, носильщиков, уборщиков, почтальонов, проводников, машинистов, ворон, карманников, бродячих собак и котов, нищих, бродяг. Эта суета его успокаивала, он знал чего ожидает, и никуда не торопился.
Так он проводил день за днем, несколько лет подряд. Он потерял счет дням, забыл о возрасте, перестал брить бороду и стричь волосы. Все бродячие коты и собаки теперь его узнавали и терлись у его ног в ожидании остатков бутербродов или косточек копченой курятины, бомжи иногда подсаживались к нему и пытались вести разговор, но Пампи был не особо говорлив, и те, немного поболтав сами с собой, уходили.
Так прошло без малого три года. Пампи уже не уходил домой, он ночевал прямо тут на вокзале, боясь пропустить свой поезд в детство. Он стал разговаривать с котами и собаками, рисовал какие-то картинки на плитках перрона, рассказывал вслух какие-то истории, смеялся с чего-то, изображал поезд. В одну осеннюю холодную ночь, он остался на лавочке, промерзая до костей. Глаза слипались ото сна, но он не мог позволить себе задремать. А потом, ему вдруг стало тепло и комфортно, веки сами собой опустились, как стотонные жалюзи и намертво закрылись. Последнее, что услышал Пампи, стук колес приближающегося поезда.
Поезд практически бесшумно остановился. Открылась лишь одна дверь, в которой показался проводник и взволнованное женское лицо за его спиной.
- Это он? - спросил у женщины проводник.
- Да, да! - вскричала обрадовано женщина.
- Хорошо, забираем…
Проводник вышел на платформу, легко поднял тело Пампи и внес его в тамбур поезда. Двери закрылись, и локомотив плавно начал набирать ход. На бортах вагонов красовались белые таблички с надписями "Поезд в детство".
Соболев Митя