На фотографиях Тамара и Илья Сорочкины, и Крёстный отец Людмилки, как его зовут, автор, к сожалению, забыл, простите! Г. Владивосток, 1947 год.
Однажды на работе к Робке подошёл Сашка, и, заметно волнуясь, сказал:
- Я слышал, ты стал боксом заниматься?
- От тебя пример взял, Сашка! - Ответил Робка. - Мне сказали, что ты меня побить хочешь, надо соответствовать, чтобы это у тебя слишком легко не получилось!
- У меня есть предложение, - сказал Сашка.
- Какое?
- В школе сейчас начался ремонт, классы открыты. Давай выберем подходящий и побоксируем, согласен? - Сашка пристально смотрел Робке в глаза.
- Согласен, - невозмутимо ответил Робка. - Когда?
- Давай сегодня, отработаем до трёх часов, а потом встретимся пол-четвёртого, возле школы. Перчатки я принесу, идёт?
- Идёт, - ответил Робка. Когда он подошёл к школе, на уличных скамейках уже сидело довольно много пацанов. А как же! Для Дагды - событие: два друга будут драться из-за девчонки! Подходящий класс нашли быстро. Парты там уже были соскладированы возле одной стены, почти до потолка, свободной площади - достаточно.
Робка, пока шёл к школе, прикидывал, какую тактику изберёт Сашка, скорее всего, сходу попрёт в атаку, он выше ростом, сильнее физически, руки у него длиннее, плюсов много... Главное - выстоять в защите, не пропустить сильный удар, ждать, пока раскроется. В своих ударах Робка был уверен, левая рука, вначале более слабая, теперь по силе удара и скорости почти сравнялась с правой, боковой удар правой - почти убойной силы, если с разворотом корпуса...
Пацаны расположились вдоль стен. Противники сняли рубашки, оставшись в брюках и кедах. Надели перчатки, пацаны помогли зашнуровать их.
- Ванька, следишь за временем! - Скомандовал Сашка брату. - Три раунда по три минуты, минута - перерыв. Согласен? - Спросил Сашка, глядя Робке в глаза.
- Конечно! - Согласился Робка. Сердце колотилось об рёбра. Он сейчас скорее бы умер, чем уступил Сашке...
- Приготовились! - Скомандовал Ванька, глядя на часы, выждал: - Бокс! - Да, Сашка сразу попёр в атаку, длинная серия прямых ударов обеими руками... Робка еле успевал подставлять перчатки, отклонять удары, отступал, кружа по классу... И ждал... И дождался! На лице у Сашки появилась победная улыбка, он уже был уверен в победе! Слишком широко размахнулся правой, Робка отклонил удар левой рукой и, в то же мгновение, резко и стремительно ударил правой, точно в подбородок...
Взгляд Сашкиных глаз на несколько секунд стал бессмысленным, он зашатался... Устоял... В классе - гробовая тишина, пацаны - замерли... Сашка тряхнул головой и пробормотал:
- Фу, будто стало темно... Свет померк... Вань, расшнуруй перчатки, - попросил Сашка. - Робка, поединок в твою пользу, признаю, - сказал он, зарозовели щёки, - но, ведь, это не последний наш бой? Ещё встретимся?
- Конечно! - Ответил Робка. - Если у тебя желание появится.
Спустя несколько дней, Робка проходил мимо костёла, а навстречу ему шёл Венька Шпаковский.
- О, Робка! Привет! - Широкая улыбка расплылась на его лице.
- Привет! - Ответил Робка, выжидательно глядя на Веньку.
- Помнишь, как ты меня головой в куст отправил? - Спросил Венька.
- А как же! Не каждый день такие радостные события случаются! - Ответил Робка.
- Теперь - моя очередь! - Заявил Венька. - Теперь - ты башкой в этот откос сунешься!
- Не говори "гоп!", пока не перепрыгнул! - Ответил Робка.
- Ладно, я сегодня добрый! - Сообщил Венька. - Если сейчас рванёшь отсюда, догонять не буду, живи!
- Спасибо! Ты, и вправду, добрый! - Ответил Робка.- Но бежать как-то не хочется, лень... Может, ты сам слиняешь? А?
- Ты такой храбрый стал? - Удивился Венька. - Ну что ж, сам напросился! Я предлагал! - И в следующую секунду ударил, целясь в солнечное сплетение. Робка отклонил удар. Венька ещё несколько раз бил, то правой, то левой рукой, все его удары были отбиты... На Венькином лице появилась растерянность, явственная.
- Слышь, Венька, может, всё-таки, слиняешь, а? Я тоже сегодня добрый! - Улыбнулся Робка.
- Пошёл ты! - Рявкнул Венька и, озверев, кинулся в атаку, беспорядочно нанося удары обеими руками. Робка блокировал их, резко ударил левой в солнечное сплетение. Венька начал складываться, как перочинный ножик. Робка нанёс сильный удар снизу правой в Венькин подбородок, его подбросило в воздух, и он рухнул без сознания на костёльный откос.
- Сам напросился! - Пробормотал Робка...
И опять, работа, школа, работа, школа... Единственный выходной - воскресенье, когда можно всласть поваляться в кровати, поспать до обеда, сходить в кино, даже два или три раза...
В столярном цеху стало тесновато. На территории цеха, ближе к резекненской дороге, построили бревенчатый сруб и перевели туда Лукапёровых, отца и сына, Робку, и ещё одного столяра - Калнача. Детали для сборки изделий привозили из заготовки, установили два станка для подгонки, при необходимости - циркулярку и фуган. Робка не просто собирал свои изделия, он учился у старшего Лукапёрова и Калнача. (Когда Роберт Владиславович рассказывал мне историю своей жизни, он уже забыл, как звали Калнача, поэтому, пусть он будет просто - Калнач. Автор.) В субботу, в те годы была шестидневная рабочая неделя, к Робке подошёл Сашка Лукапёров и предложил:
- Давай завтра, часов в 12, придём сюда и побоксируем, а?
- Давай, - легко согласился Робка. Кроме них, ещё пришли их младшие братья, Ванька и Лёнька. Пробоксировали три раунда по три минуты, с минутным перерывом, за временем следил Ванька по часам. Поединок был примерно равный. Сашка больше не кидался без оглядки в атаку, осторожничал, очень следил за защитой. Обменивались ударами, кружили, уклонялись, приседали, иногда пропускали удары, досталось обоим... Когда закончилась третья минута третьего раунда, Ванька крикнул:
- Бом! Гонг! Всё! - Я считаю - боевая ничья! Поединок - равный! Вот!
- Согласен! - В один голос воскликнули бойцы. Оба - потные и усталые, но довольные.
- Сашка, прости меня! - Попросил Робка. - Я во всём виноват! Я вёл себя очень некрасиво, не по-дружески. Умом я понимаю, что, всё-равно, с Ниной у меня ничего не будет, шансов у меня нет... За это время я уже смирился с этой мыслью, мне стало легче... Он поколебался несколько мгновений, и спросил:
- Мы, друзья? Как раньше?
- Друзья! - Подтвердил Сашка, широко улыбаясь...
...На Октябрьские праздники, День Революции, в школе был концерт художественной самодеятельности учеников и танцы. Робка тоже пошёл. Его всё сильнее и сильнее стало тянуть на танцы. Танцевал он, чего скрывать, плоховато, стеснялся приглашать девчонок, но они охотно учили его, и постепенно Робка начал чувствовать себя более уверенно.
Вовка Сорочкин, одноклассник Робкиной сестры Аллы, с которым он частенько играл в разные игры, хоть и был на четыре года моложе Робки, но не по годам рослый, сильный, развитый, очень талантливый в спортивном отношении, стал тянуться к нему, демонстрируя стремление дружить. Робка был не против, чем больше друзей, тем лучше! "Не имей сто рублей, а имей сто друзей!"
Вовке очень нравилась девочка из латышского класса, Зина Коношонок, симпатичная, достаточно серьёзная... Но она не только ему нравилась, были и другие претенденты на её юное сердечко. Вовка один раз её пригласил, другой раз... Они шутили, смеялись, им было хорошо вместе. После второго их танца к Вовке подошёл Зинин одноклассник, высокий, светловолосый латгалец, и вызвал в коридор из зала. Вышли. Одноклассник прижал его к стенке, взяв за грудки, приблизил своё лицо к Вовкиным глазам и прошипел сквозь зубы:
- Ещё раз пригласишь Зину, будем бить тебя долго и больно! Всё понял? - Вовка вернулся в зал, подошёл к Робке, о чём-то болтавшем с Алькой Пудниеком, и рассказал, что его собираются побить.
- Вовка, у тебя есть друзья! Приглашай, не бойся. Защитим! - Улыбнулся ему в ответ Робка. - Только выйдем на улицу вместе, хорошо?
Закончились танцы, вышли на улицу. Искрился снег в свете уличного фонаря, морозик градусов 5-6. Робка шёл позади Вовки. Не успели отойти от школы метров 20-ть, к Вовке подошли трое латгальцев. Начался разговор, ну такой, обычный, перед дракой... Зинин воздыхатель размахнулся кулаком и ударил, Вовка отпрыгнул. Робка, оказавшийся в этот момент рядом, врезал воздыхателю в челюсть сбоку, тот упал. Два его друга, остолбенев, смотрели на лежащее тело.
- Ещё есть желающие побить моего друга Вовку? - Спросил он. Дружки подхватили под руки воздыхателя и потащили его прочь.
- Желающих больше нет. - Констатировал Робка.
...Только Робка вошёл в свой 9 класс вечерней школы, как в дверях показался учитель английского языка Парфенович, и найдя его глазами, сказал:
- Гринцевич, быстренько в кабинет директора школы Анчупана! Он тебя ждёт!
- Так я ж в вечерней учусь! - Растерянно пробормотал Робка.
- Я не в курсе. Пётр Петрович попросил вызвать тебя к нему, так что давай, не тяни время. - Ответил Парфенович и закрыл дверь.
"Значит, Анчупану уже сообщили", - подумал Робка. Тревожно заколотилось сердце. Стало страшновато идти. "Не хочется, а надо! - Подумал он. - А то хуже будет". Робка постучал в дверь кабинета. - "Входите!" - Услышал. Вошёл. Тихо сказал:
- Здравствуйте!
- Садись, Гринцевич! - В ответ буркнул Анчупан. - Я не буду на тебя тратить много слов... У меня о тебе сложилось хорошее мнение за те годы, что ты у нас учился... Что с тобой случилось? Ты стал на скользкий путь. Так можно и в тюрьму загреметь! Ты это понимаешь? Так зверски ударить парня, что он сознание потерял!
- Он первый напал на моего друга! - Возразил Робка.
- Молчи! И слушай! Я не хочу разбираться, кто из вас прав, кто виноват! Но, если ты ещё раз ударишь кого-нибудь, из моих учеников... Будем разговаривать уже в милиции! Всё понял? - Грозно посмотрел на Робку Пётр Петрович.
- Да. Понял. - Тихо ответил Робка.
- Всё! Иди! Свободен! - Сказал Анчупан.
- До свидания! - Тихо сказал Робка, осторожно прикрывая дверь за собой.
...И опять потянулись трудные, с 8 утра и до 11 ночи, дни... Приближался Новый Год. Робка в воскресенье пошёл в лес. Больше трёх часов бродил в сапогах по довольно глубокому снегу, выбирая красивую ёлочку, любовался украшенным шапками снега лесом, глубокой синевой неба.
"Вот эта, вроде бы, подходящая", - подумал он, оглядывая невысокую ёлочку, очень густую, равномерно покрытую ветками и укутанную снегом. Осторожно потряс её. Снег осыпался. "Да, ёлочка, без сомнения, хороша, даже очень! Надо пилить!" Острое чувство жалости к ней охватило его. "Ну, не я, так кто-нибудь другой, всё-равно, спилит её". - Подумал он, и начал ножовкой спиливать ёлочку. Вечером уже украшали её. Мама отпросилась у Марии Сенниковой, та согласилась побыть вместо неё. Развесили игрушки, расставили по веткам ёлочные свечи на специальных зажимах, электрические гирлянды тогда ещё были большой редкостью. Кусочками ваты изобразили снег, развесили шоколадные конфеты в ярких обёртках. Красиво! Очень!
...Сегодня вечером в Дагдской школе Новогодний карнавал! Праздник-то какой! Особенно, если тебе 16-ый год! Шикарная ёлка в зале, вся в игрушках, разноцветных лампочках, длиннющие гирлянды у потолка, окна, украшенные виртуозно вырезанными из белой бумаги снежинками... Прелесть! Девочки-красавицы, весёлые, улыбающиеся, сияющие глаза, на многих- карнавальные платья, блестящие маски... Парни, непривычно похорошевшие, в отутюженных костюмах, надраенных ваксой туфлях, попахивающие одеколоном, на некоторых - маски.
Сашка Лукапёров, тот вообще, всех поразил! Пришёл в костюме мушкетёра, с длинной шпагой, жаль - деревянной, но сделанной и раскрашенной красиво, в маске с блёстками, в замшевых сапожках, на довольно высоком каблуке, и где только, он надыбал такие? Когда школьный оркестр заиграл и Сашка первый из пацанов пошёл к Нине Васюк, казалось, все замерли, все смотрели на них... Он подошёл, церемонно склонил голову, протянул руку к её руке. Она встала, слегка присела в реверансе, и вложила свою ладошку в его ладонь... И они закружились в вальсе...
А Робка, даже обрадовался, что ему уже не так больно смотреть на них, когда они вместе. Не зря он так долго боролся со своим сердечком, ему удалось держать себя в руках, оставаться спокойным. Он тоже танцевал с девочками, старался улыбаться им, шутить, но ещё всё-равно, смущался, не чувствовал себя уверенно... Домой шли весёлой ватагой, шутили, смеялись..."Жизнь - хороша! Жить - хорошо!"
12 апреля 1961 года весь мир сразила наповал весть о том, что Юрий Гагарин - в космосе! Как все люди ликовали! Только и говорили об этом при встречах. Робка, очень любивший фантастику, думал: "Неужели уже при моей жизни люди полетят на Луну, на Марс?" Жадно слушал новости по радио про Юрия Гагарина, как триумфально его встречали по всему миру.
...Лёня закончил седьмой класс. Сегодня у него выпускной бал. Робка решил сходить в школу, поздравить брата с таким торжественным событием. Пришёл он к тому моменту, когда выпускники выходили из-за праздничного стола и, один за другим, появлялись в дверях зала. Девчонки сегодня были необыкновенно хороши. Праздничные платья, взбитые причёски, сияющие глаза, румянец на щеках, улыбки на все 32 зуба... Робка подошёл к стоявшему в уголке брату.
- Лёнь, ну что ты такой грустный? - Спросил он, улыбаясь.
- А чего радоваться-то? - Ответил брат. - В табеле одни трояки, да и то, некоторые - потому, что учителя пожалели...
- Ничего, братишка, не это главное в жизни. Положишь ты этот аттестат в семейные документы, и пусть он там лежит... Всё-равно, институт- не для нас с тобой. Был бы у нас отец другой, думал бы о семье, о детях своих, тогда можно было бы и о институте подумать, а так, нам надо маме помогать, сёстры растут, нет сил смотреть, как они бедно одеты и обуты... А, ведь, красивые сёстры у нас будут, когда подрастут, а? Правда?
- Правда, - ответил брат.
- Ничего, ты, пока, мне помогать будешь, а станешь постарше, и ты устроишься к нам в столярку, вместе работать будем, поставим верстаки рядышком, как Сашка с отцом... Ничего, братишка, прорвёмся! -Улыбнулся Робка. - Всё будет хорошо, уже три зарплаты будут в семье: мамина, и наши две, станем лучше жить, будет на что обновки сестричкам купить... Он задумчиво оглядывал зал, рассматривал наряды танцующих девчонок и наткнулся глазами на стоявшую невдалеке от них Люду Сорочкину. Она резко отличалась от них своим грустным видом, бледным лицом.
- Смотри, Лёня, а твоя Люда какая грустная сегодня, ни улыбки, ни блеска в глазах, а?
- Похожи сегодня мы с нею, и ей улыбаться не хочется, и мне тоже...
- Что, и у неё троек полно, что ли?
- Да что ты, она учится на четыре - пять, не то, что я, - ответил Лёня.
- Пригласи, спроси, чего это она такая, - предложил Робка.
- Нет, я и танцевать-то не умею, что ты!- Ответил Лёня.
- Ладно, тогда я приглашу, нет сил смотреть, какая она грустная! - Решительно сказал Робка и пошёл к ней. Как раз начался новый танец. Он подошёл к Людмиле, остановился, чуть-чуть склонил голову:
- Можно тебя пригласить? - Спросил Робка. Внимательно посмотрел в её глаза, увидел удивление на её лице.
- Конечно, можно, - ответила она, шагнула вперёд, к нему.
Он взял своей ладонью её узенькую, прохладную ладошку, положил правую руку на её талию и повёл в танце, под медленную, нежную мелодию. Она удивительно чутко чувствовала каждое его движение, её хрупкая фигурка казалась невесомой, было такое ощущение, что она едва касается пола, ещё чуть-чуть, и её ножки воспарят в воздухе...
Робка, вдруг, почувствовал непонятное волнение. Это был его первый танец с этой девочкой, сестрой Вовки Сорочкина, с которой он был знаком уже не один год, но танцевал впервые... Её гибкая тоненькая фигурка так улавливала каждое его движение, как-будто они, уже Бог знает сколько лет, танцуют вместе... Это было удивительно. Ещё ни одна девчонка так не волновала его во время танца.
Танец закончился. Робка отвёл Людмилу к тому месту, где она стояла до танца, сказал: - Спасибо! - Ещё раз внимательно заглянул в её глаза, увидел румянец на её бледном лице, повернулся и отошёл, стал оглядывать зал. Лёни нигде не было... Значит, ушёл. И тут начался новый танец, в зале появились первые родители, покинувшие стол, захотевшие потанцевать, стало шумно, многолюдно.
Людмила стояла на том же самом месте, рядом с нею оживлённо жестикулировала руками её одноклассница, Томка Ластовская. Непонятная сила опять толкнула Робку к Людмиле. И вновь он чувствовал в своих руках её хрупкость, её невесомость... Волнение сковало его язык. Они танцевали молча, Людмила была почти одного роста с ним, он опять взглянул в её глаза, увидел тревожное смятение в них, яркий румянец на её щеках, её полные губки, от них было трудно оторвать взгляд...
В груди гулко заколотилось сердце. Робка чувствовал, что надо бы что-то сказать, молчание слишком затянулось, но слова затерялись куда-то... Танец опять закончился, а когда начался новый, к Людмиле резво подскочил Ванька Лукапёров, схватил за руку и потащил танцевать. Он что-то смешное рассказывал ей, блестя белыми зубами, она улыбалась в ответ. Робка вышел во двор, Лёни и там не было. Робка прошёл к скамейке, сел. На душе было грустно, но это была светлая, добрая грусть. Нина с Сашкой не пришли на танцы, видимо, гуляют где-нибудь...
И опять обрадовался тому, что его сердце уже так не болит при мыслях о них. День стоял красивый, солнечный, одуряюще пахли цветы жасмина, росшего за скамейкой, щебетали птицы, на носок туфли села божья коровка, неторопливо поползла, остановилась, расправила крылышки и полетела себе дальше...
На последний танец Робка опять пригласил Людмилу. Они также, молча, протанцевали его, только ещё большее волнение испытывал он, чувствуя в своей левой руке её тоненькие пальчики, а правой рукой - тепло её тоненькой талии, и удивительную слаженность их движений. Он поблагодарил её, улыбнулся, глядя ей в глаза, потом взгляд его скользнул на её губы, на их яркость и припухлость... Бал закончился, Людмилу окружили её одноклассницы...
Продолжение: http://www.proza.ru/2012/01/05/1491