Я прохожу, все степени отчаянья и понимаю, что в этом нет ничей вины.
Я бьюсь в четырёх стенах со своей тенью, как рыба бьётся об лёд, пытаясь найти лунку и прыгнуть в руки к старику.
Выхожу к людям, стоя на остановке, оглядываюсь по сторонам и вижу серые маски, нервно поворачиваю голову и блюю в урну.
На меня смотрят нервно прохожие, мол, выделяешься, может, пьёшь?
Спускаюсь в метро сажусь в полупустой вагон, прижимаюсь к стеклу, боясь оглянуться и посмотреть вам в глаза. Набираюсь, терпения и заглядываю. Они стеклянные и угрюмые, я нервно наклоняю голову и блюю под сиденье. На меня ворчат женщины, которые под каблуком у мужа, мол, догулялась, молодая, спилась. ДА НЕТ ЧТО ВЫ, Я НЕ ПЬЮ, ПРОСТО ПОСМОТРЕЛА НА ВАС, И ЖЕЛУДОК ВЫДАЛ ЭТУ АРИЮ, ПРОСТИТЕ.
Выбираюсь из подземки и иду к мосту. Смотрю вниз на эту лужу протекающую под мостом. Сейчас она мне кажется прекрасным морем, над ним реют чайки и дрейфуют корабли. Я падаю в него. Как пузырёк шампанского тянусь вверх, откидываю руки и замираю. На меня смотрят прохожие, мол, она, что спятила, зачем выделяется? Кричат мне: «Девушка, вы чего? Туда же заводы химикаты сбрасывает!», а я не слушаю, у меня – море. Очнулась уже в милиции, не понимаю где я и кто я. Пожилой охранник говорит мне, что я напилась и спрыгнула с горя.
Еле как добираюсь до своего обиталища. Подхожу к холодильнику, смотрю внутрь. Опять к горлу горечь подступает, выглядываю в окно и блюю на улицу, внутрь. Попало на каску какого-то рабочего, ну ничего, думаю, оклемается. Мне нестерпимо хочется спать, дохожу до кровати и просто падаю.
Просыпаюсь следующем днём. Вроде бы и ничего не было. Выхожу на улицу, у лестничного пролёта лежит каска, а в ней та зловонная лужица. Думаю, ну люди свиньи, и даже Сталина на них нет. И как ни в чём не бывало, иду на работу, ведь я – ничем не выделяющийся, ну просто обычный человек.