(БАРТЕНЕВ)
Дома Бартенев открыл кейс с деньгами, окинул взглядом толстые пачки долларов, лежащие слоями в несколько рядов. Он не стал пересчитывать купюры, а лишь утвердительно кивнул головой и опять запер кейс. Чемоданчик Бартенев решил взять с собой на дело. Деньги лишними никогда не будут, а тем более такое их количество. Они всегда придавали дополнительный стимул его работе.
Бартенев решил не медлить и сразу взяться за дело. Вскрыл конверт с документами, который ему передал Шеф. Обнаружил внутри досье на Ингу и Юлю с их фотографиями. Инга оказалась весьма привлекательной женщиной двадцати семи лет с длинными темно-коричневыми волосами и черными, словно угли, глазами. На листе с данными о ней стояла печать со словами «ОСОБО ОПАСНА».
«Чем же она интересно опасна? – усмехнулся Бартенев, глядя на фотографию достаточно милой на вид женщины. – С зубами в ****е что ли?»
В личном деле было сказано, что Инга пострадала при взрыве газового баллона в вагоне метро и в данный момент находилась в хирургическом отделении городской больницы с ожогами рук.
Из личного дела Юли он узнал, что дочери Шефа девятнадцать лет. Она больше года болела раком шейки матки, но вылечилась благодаря помощи некого безымянного мужчины. Заостренные черты лица Юли придавали ей несколько стервозный вид, как показалось Бартеневу. На ней была надета белая футболка с короткими рукавами и большим красным сердцем на груди, а также обтягивающие темно-синие джинсы и желтые с черным кроссовки на ногах. В досье Инги и Юли значились их домашние адреса и номера телефонов.
Он вернул бумаги обратно в конверт, положил на диван секретный кейс с грузом и осмотрел его со всех сторон. Никаких замков, задвижек и запоров, абсолютно ровный слиток металла с подвижной ручкой сверху. Казалось, чемоданчик было возможно открыть только при помощи пилы или автогена.
Бартенев еще немного повертел кейс в руках, но потеряв к нему интерес, подошел к шкафу с одеждой. Внезапно откуда-то выпал сложенный вчетверо лист бумаги. Он поднял его и развернул. Это оказалась фотография американской порноактрисы Кирстен Прайс. Бартенев несколько секунд разглядывал красивое лицо молодой женщины с длинными рыжими волосами и не мог вспомнить, откуда это фото могло взяться. Но актрису он знал, она ему нравилась. Бартенев сложил постер и машинально сунул его в карман брюк.
Переоделся, надев черную однотонную рубашку и завязав на шее темно-красный галстук, причесался перед зеркалом, сбрызнул лицо одеколоном и вытащил из ящика стола пистолет. Покрутил оружие в руках, достал глушитель и привинтил на ствол. Пистолет стал выглядеть гораздо внушительнее с длинной насадкой. Бартенев запихнул его за ремень брюк, надел длинный черный плащ, сунул конверт с досье во внутренний карман, удостоверился, что коробочка для дочери Шефа и специальный пропуск на месте, после чего взял оба кейса и вышел из квартиры.
* * *
Он подъехал к больнице, и какое-то время сидел в машине, куря сигарету и стараясь успокоиться перед ответственным предприятием. Вокруг стояла почти кромешная тьма, рассеиваемая лишь тусклым фонарем над входной дверью. Бартенев давно не занимался подобными делами и вдобавок к этому не мог знать, как поведет себя Инга, когда он попытается увезти ее из больницы. Подойдя к двери черного входа, Бартенев подумал о том, как ему быть с персоналом клиники. Ведь они не дадут ему так просто взять и забрать пациента.
«Черт с ними», – решил он, бросил на асфальт недокуренную сигарету и распахнул облезшую металлическую дверь.
Перед ним предстал длинный больничный коридор с выкрашенными бежевой краской стенами. Бартенев прислушался и осмотрелся по сторонам. Никого не было видно, однако откуда-то спереди раздавались чьи-то голоса. Он различил пискливый девчачий голос. Какая-то девчонка что-то кричала. Решив, что делать нечего, Бартенев двинулся вперед в поисках лестницы, ведущей на второй этаж в отделение хирургии.
«Беру бабу и сматываю отсюда», – заключил он, быстрым шагом двигаясь по бетонному больничному полу, устланному клетчатым линолеумом.
– Что же ты ждешь, мой мальчик? Войди в меня своим горячим ***м и подари своей девочке истинное удовольствие! Или давай я пососу твой большой… – донеслось до ушей Бартенева, когда он заметил слева выход с этажа.
Свернул и оказался в темном закутке рядом с лестницей. Там никого не было. Бартенев постоял немного, прислушиваясь. Внезапно сбоку раздался громкий шелест. Он быстро обернулся и увидел возникшего перед ним парня с ножом в руке.
– Гони бабки, пидорюга хре… – выкрикнул парень в лицо Бартенева и сделал выпад ножом в направлении его горла.
Бартенев, мгновенно среагировав, вытащил левой рукой пистолет из-за пояса, наставил дуло на парня и спустил курок. Раздался короткий свист. Пуля попала в горло, выдрав из него кусок мяса с фонтаном крови, и парня рывком отбросило назад. Нож лязгнул по бетонному полу, а затем пространство вокруг огласил непродолжительный звон, когда парень при падении ударился головой о батарею.
– Твою мать, – буркнул Бартенев, сунул пистолет обратно за ремень и принялся быстрыми шагами подниматься по лестнице, перескакивая через ступеньки.
Он вовсе не собирался убивать этого парня. Тот так неожиданно появился с ножом в руке, что Бартенев так же внезапно среагировал.
«Проклятье! Вот же дела».
Оказался на втором этаже и осторожно выглянул в коридор из-за стены. Между кабинетами стоял стол, за которым сидела дежурная медсестра в белом халате и что-то писала, склонившись над бумагами.
«Этого еще не хватало, – с грустью подумал Бартенев, обеспокоившись дальнейшим ходом задания. – Ночка явно не задалась».
Стоял какое-то время, размышляя, что же делать дальше. Спускаться вниз тем же путем было опасно, его могли схватить. Незапланированный труп однозначно портил все дело.
«Но уже ничего не исправить, придется действовать дальше».
Бартенев никогда не бросал дело на половине. Поэтому оставалось только продолжать. Послышались шаги и негромкая речь, слов он разобрать не мог. Снова выглянув в коридор, увидел, что к сидящей за столом медсестре подошла другая, они о чем-то поговорили, вторая казалась довольно взволнованной, а потом вместе скрылись за противоположным концом стены коридора.
«То, что надо», – подумал Бартенев, чувствуя, как возвращается к нему надежда на успешный исход предприятия.
Теперь нельзя было терять ни секунды. Стараясь ступать, как можно тише, он направился вдоль коридора на поиски нужной палаты. Наверняка медсестра ушла из-за переполоха, вызванного обнаруженным под лестницей трупом. Так что вынужденное убийство оказалось не таким уж напрасным, оно тоже работало на общее дело.
Бартенев улыбнулся, когда перед ним возникла нужная дверь. Распахнул ее, повернув ручку, и вошел в палату. Внутри пахло лекарствами. В помещении было темно, только лунный свет пробивался сквозь щели между створками белых жалюзи. Все кругом было белым. Бартенева передернуло от этого больничного антуража, он его ненавидел. В палате стояли три кровати, две из которых были убраны чистым бельем, а на третьей мирно спала молодая женщина, накрытая практически полностью с головой тонким одеялом.
Лица ее видно не было, только несколько прядей темных волос и краешек локтя, плотно замотанного стерильным бинтом. Бартенев осмотрел палату и понял, что вновь оказался в тупике. Что делать теперь? Если эта женщина поднимет панику, примется кричать? Тяжело выдохнув, Бартенев приблизился к Инге. Он был уверен, что это она. Все приметы совпадали.
Протянул руку к ее плечу, но не успел его коснуться, как женщина резко обернулась и уставилась на него широко открытыми глазами. Бартенев едва различал ее лицо в полоске лунного света. Потребовалось время, чтобы глаза привыкли.
«Да, это точно она, – заключил он, когда, наконец, смог узнать Ингу в темноте. – Та самая шлюха с фотографии».
– Кто вы? – прошептала она, не сводя глаз с лица Бартенева.
Он помедлил, после чего заговорил, решив, что делать больше нечего:
– Вам угрожает опасность. Я должен забрать вас отсюда и увезти из города.
То, что произошло с вами, возможно, не было случайностью…
– Кто вас прислал?
– Михаил Костенко, – назвал Бартенев имя Шефа.
Инга, ничего не сказав, продолжала смотреть в лицо Бартенева.
– Инга… – начал он, не зная, что говорить дальше.
– Как вас зовут? – спросила она, приподнявшись на локте.
На ее лице промелькнула гримаса боли.
– Артем Бартенев, – представился он и услышал шаги за дверью.
«Медсестра вернулась. Этого только и не хватало».
Инга откинула одеяло и села в кровати. На ней была надета белая ночная рубашка с замысловатыми голубыми узорами. Длинные волосы ее были спутаны. Бартенев отступил, ожидая, что она станет делать.
«А если эта сука закричит?» – испуганно подумал он, осматривая силуэт женщины.
– Идемте, – после паузы горячо выговорила Инга и встала с кровати.
Бартенев удивился ее неожиданной готовности уйти с ним. Подошел к двери, слегка приоткрыл ее и посмотрел в щелку. Медсестра снова сидела за столом. Путь через дверь был перекрыт.
«Вот, дерьмо! Что же делать?» – мысленно закричал он, чувствуя, как его переполняет гнев.
– Окно, – шепотом проговорила Инга, взяла с прикроватной тумбы сумочку и направилась в другой конец палаты.
Бартенев с недоумением воззрился на ее удаляющуюся тень. Инга повернула ручку и открыла оконную створку.
– Давайте же, – нетерпеливо произнесла она, озаренная луной.
«Ну ты и даешь!» – удивился Бартенев.
Инга махнула рукой, подзывая его к себе. Он зашагал к ней, думая о том, что ожидал какой угодно реакции от этой женщины, но только ни соучастия, и тем более ни инициативы от нее. Бартенев, усмехнувшись, покачал головой и выглянул из окна. Рядом, в каких-то тридцати сантиметрах, к стене крепилась железная пожарная лестница, а внизу темнел мокрый асфальт. Он взглянул на Ингу, на ее лице заговорщицки мелькнула улыбка. Схватившись руками за оконную раму, она подняла правую ногу и поставила ее на подоконник. Затем перенесла туда же и левую. Повесила сумочку на плечо.
– Осторожней… – проговорил Бартенев, а Инга уже ухватилась одной рукой за лестницу.
Она опасливо поставила правую ногу на узкую ступеньку, взялась обеими руками за лестницу, а затем уже оторвала от подоконника и левую.
– Все окей, спускаюсь, – сказала Инга и принялась осторожно спускаться вниз, тщательно ища ногами опору.
Послышались шаги за дверью, приближающиеся к палате.
– Быстрей! Кто-то идет, – стараясь говорить, как можно тише, произнес Бартенев, глядя из окна на спускающуюся Ингу.
Она уже ступила на асфальт и Бартенев, прыжком поднявшись на подоконник, перебрался на лестницу. Спешно спустился, пропуская ступеньки, практически съехал по лестнице на руках. Уже с земли он посмотрел в окно палаты. Никого не было видно. Похоже, их еще не хватились.
– Куда теперь? – спросила Инга, стоя босыми ногами на холодном и влажном асфальте, а изо рта ее вырывались едва заметные струи прозрачного пара.
– К машине, – сухо ответил Бартенев и, взяв Ингу за руку, быстрым шагом направился к «рено».
Они обошли здание больницы никого не встретив, оказались возле автомобиля и Бартенев распахнул дверь для Инги. Она устроилась на переднем пассажирском кресле, а Бартенев, обежав машину перед капотом, сел за руль. Заведя двигатель, он, наконец, свободно вздохнул.
– Куда едем? – поинтересовалась Инга, дрожа от холода.
– Утром отправимся в Ниаракамск, а сейчас нужно отдохнуть. Мы можем поехать ко мне…
– Давайте лучше ко мне, я должна собрать вещи. У меня и переночуем.
Бартенев посмотрел на нее и тронул «лагуну» с места.
– Хорошо, поедем к вам, – утвердительно кивнул он.
– Может на «ты»? – предложила Инга, сдвигая с лица упрямую прядь волос.
– Договорились.
Инга назвала адрес, хотя Бартенев и так его знал. Ехали они молча. Инга смотрела в окно, ничего не спрашивая, а он не решался с ней заговаривать, чтобы ничего не испортить. Пока что задание продвигалось, как нужно. Спустя пятнадцать минут, Бартенев остановил автомобиль у длинного девятиэтажного дома.
* * *
Он оставил оба кейса в багажнике «рено» и вместе с Ингой вошел в подъезд. Внутри оказалось темно, только свет уличных фонарей освещал лестничные площадки и ступени.
– Жутковато здесь, мне всегда так казалось, – проговорила Инга, поднимаясь по лестнице. – Страшно одной жить.
Бартенев промолчал, и вскоре перед ними возникла массивная железная дверь. Инга отыскала ключ в сумочке и открыла квартиру. Войдя в коридор, зажгла свет и, бросив сумку на пол, опустилась на тумбочку с обувью.
– Я ужасно устала, – выдохнула она и обхватила лицо руками.
Бартенев закрыл двери, снял плащ и повесил его на стул.
– Хорошая квартира, – сказал он, осматриваясь вокруг.
– Да ты еще ничего не видел, – произнесла Инга, взглянув на Бартенева. – Так, ты пока здесь осматривайся, а мне нужно принять душ и переодеться, иначе я точно сойду с ума.
Инга прошла во второй коридорчик, зажгла там свет, потом вошла в комнату и закрыла за собой дверь.
«И даже не побоялась меня здесь оставить. Ведь мы совсем не знакомы», – удивился Бартенев, входя в темную гостиную. Отыскав на стене выключатель, щелкнул по нему.
Комната оказалась большой, просторной с высокими занавешенными окнами и небольшим количеством мебели. Устроившись на мягком бархатистом диване, он подумал о том, что за эту ночь стал виновным в смерти двух человек. Для него это были не первые убийства, тем более что с девчонкой вышел несчастный случай. Бартенев вовсе не собирался лишать ее жизни. Чистая случайность. А вот следующей его жертвой должна стать сама Инга.
В ванной зашумела вода, и Бартенев представил Ингу обнаженной, но в следующее мгновение перед его глазами возник парень с ножом в руке, которого он застрелил в больнице. Да, это было первое незапланированное убийство за всю его жизнь.
«Он первым начал, напугал меня до чертиков… И хрен с ним! Одним сраным гопником меньше» – заключил Бартенев, удивляясь, с чего вдруг его стала мучить совесть. Раньше он этим не страдал.
Закрыл глаза и постарался выкинуть эти мысли из головы. Сейчас для него на первом месте стояла Инга и поездка в Ниаракамск. Пока что Бартенев понятия не имел, что будет делать с женщиной. Совсем не представлял. Над этим нужно хорошо подумать, а времени еще достаточно.
Размышления Бартенева прервала вошедшая в комнату Инга с полотенцем в руках и одетая в пушистый синий халат с закатанными рукавами. Ее длинные темно-коричневые волосы были еще влажными от капель воды, а красная обожженная кожа на руках сочилась влагой и являла собой крайне неприятное зрелище.
– Как тебе мое жилище? – улыбнулась она, принявшись вновь тереть голову полотенцем.
– Отличная квартира, – сказал Бартенев, посмотрев в ее глаза-угольки.
– Не хочу лишаться ее, – с печалью в голосе произнесла Инга, продолжая вытирать скрипящие волосы. – И так уже слишком многое потеряла.
Она опустилась в кресло, откинула голову назад и продолжила:
– У меня была работа, сын, другая квартира. Началось все с того, что меня уволили… просто так, даже не объяснив причины. Однажды утром я пришла в офис и узнала, что уволена. Представляешь?
Бартенев в ответ лишь кивнул.
– Артем, хочешь выпить? – поинтересовалась Инга, поднимаясь с кресла. – Я такая дура, даже не предложила ничего. Надо же. Прости.
– Ерунда, – откликнулся Бартенев. – Но выпить не откажусь.
Инга улыбнулась и, подойдя к бару, достала бутылку мартини. Она налила прозрачной жидкости в два бокала и протянула один Бартеневу. Он принял его левой рукой. Из другого Инга отпила сама.
– Благодарю, – отозвался Бартенев, делая глоток.
– Значит так, потом у меня отобрали сына. Представь только. Просто так. Они ничего не объяснили, как и с работой. Пришли и забрали его… уроды. Я постоянно о нем думаю, о моем Ромке. Но я не знаю, где он сейчас. Представляешь?
– Кто это «они»?
– Скоты, нелюди, – произнесла она, зло плюнув. – Ненавижу.
– Да уж, – буркнул Бартенев, делая очередной глоток из бокала.
Чем больше Инга говорила, тем отчетливее оживали в голове Бартенева призраки его собственного прошлого.
– Затем я узнала, что наша квартира, наша с Ромой крошечная квартирка больше мне не принадлежит. Зачем она им нужна, скажи мне? Я не представляю. Уже после я познакомилась с твоим боссом, он мне здорово помог. Ну и вот, с тех пор я живу здесь. Благодаря ему. Эта квартира по всем определениям лучше той, в которой мы жили с Ромкой. Она больше, красивее… но она не моя. Мне ничего не нужно без сына. С Михаилом мы любили друг друга, у нас была страсть. Понимаешь, о чем я?
– Понимаю, – сказал он, в мыслях проклиная Шефа, и пытаясь понять, о чем вообще говорит Инга. Она несла какой-то бред, как ему стало казаться.
«Никакой он мне не босс, я всегда сам по себе», – подумал Бартенев.
– Прошло какое-то время, Михаил обещал найти моего сына и вернуть мне его. И тут случилось это, – Инга выставила перед ним свои обожженные руки. – Я загремела в больницу. И давненько не видела Михаила. Как он, кстати?
– Здоров, – ответил Бартенев, поднимаясь с дивана.
– Пойдем на кухню, я сделаю чай, – пролепетала она, проходя мимо него.
Бартенев вышел из гостиной и проследовал за Ингой. На какой-то ужасающий момент он вдруг мысленно вернулся на семь лет назад:
* * *
ОНА открывает дверь, и он видит ЕЕ заплаканное лицо. Тушь размазалась по щекам, губы искусаны до крови, мелкая дрожь бьет ЕЕ тело.
«Где наша дочь?» – спрашивает он, но ОНА молчит.
Тогда он рукой отталкивает ЕЕ к стене и быстрым шагом проходит в коридор. Идет в комнату. Распахивает дверь, входит внутрь. Видит тело, лежащее в кровати, и с головой накрытое одеялом. ОНА с плачем и криком бросается на него, вешается на плечи, пытается задержать. Но он с силой отбрасывает ЕЕ, ОНА падает на пол, ударяется головой о дверь. Обхватывает голову руками, воет от боли. Воет, словно собака, словно дикое животное. Его самого бьет дрожь, ему становится страшно, его охватывает невероятный ужас от этого звука, он подходит к кровати и медленно стаскивает одеяло…
* * *
Внезапно вспыхнувший яркий свет вывел Бартенева из пучины воспоминаний. Инга включила чайник и поставила на стол две чашки.
– Всегда мечтал о таком уюте, – проговорил он, устраиваясь за столиком.
– Я уверена, что твоя жена…
– Я не женат, – улыбнулся Бартенев, прервав Ингу.
– О, я бы даже и не подумала… А сколько тебе лет?
Она заварила чай и аккуратно разлила его по чашкам. Бартенев взглянул на нее, поведя бровью.
– Подожди, – вновь заговорила Инга, – дай-ка я угадаю… тридцать восемь.
Он отпил чая, отбросил рукой челку со лба и ехидно улыбнулся:
– Тридцать четыре. Неужели так плохо выгляжу?
– Вовсе нет. Я почти угадала, – улыбнулась Инга. – А мне двадцать семь. Да ты это и так знал, готова спорить, – она легким движением ткнула Бартенева в плечо указательным пальцем.
Он промолчал, делая очередной глоток горячего душистого чая.
– Значит ты холостяк. А почему именно Ниаракамск? И почему все-таки мне нужно прятаться? Все настолько серьезно? – Инга тоже устроилась за столом и отпила чая. – Превосходно. Как же я рада, что снова дома.
– В Ниаракамске у меня есть некоторые дела, их нужно решить. Вот ты и поживешь там какое-то время, там тебя будет ждать квартира. И я полагаю, что угроза твоей жизни существует, случай в метро скорее не был случайностью, – соврал Бартенев, пытаясь говорить, как можно серьезней, чтобы Инга ничего не заподозрила.
– Значит, меня хотят убить. А кто?
– Это мне неизвестно, – ответил он.
Инга спросила:
– Артем, а ты останешься со мной там?
Бартенев не ожидал такого вопроса и поэтому растерялся.
– Я… не знаю.
– Ну, пожалуйста, я не хочу жить одна в чужом городе.
– Видно будет.
Инга посмотрела на него таким по-детски невинным взглядом, что он засмеялся и опустил взгляд.
«Мне ничего не стоит обещать ей все, что угодно», – решил Бартенев, а вслух произнес:
– Я подумаю над этим.
Чай был выпит, Инга взялась за перевязку обожженных рук, а Бартенев учтиво предложил ей помощь. Аккуратно опустил бинты в бутылочку жидкой маслянистой мази, чтобы они, как следует, пропитались лекарством. Размотал первый бинт и нежными движениями стал накладывать сырую материю на изуродованные руки Инги. Она смотрела на него, улыбаясь сквозь нестерпимую боль. Бартеневу внезапно стало жаль Ингу, он даже удивился этому, но не мог позволить себе проявлять какие-то чувства к ней.
«Будь хладнокровным, черт возьми», – мысленно приказал он себе.
Спустя десять минут руки были забинтованы, и Инга отправилась стелить постель. Бартенев сказал, что ляжет на диван в гостиной, но она настояла на том, чтобы он лег в ее комнате на раскладном кресле. В результате Бартенев согласился и уже через полчаса они лежали в темноте недалеко друг от друга. Ему не спалось, и он смотрел в потолок, едва различая во мраке узор на плитке. Бартенев полагал, что Инга уже заснула, но она неожиданно передвинулась на край кровати и, протянув руку, коснулась пальцами его локтя. Взяла руку Бартенева и положила его ладонь на свою обнаженную грудь.
– Хочешь меня? – прошептала она в темноте.
– Не нужно, – ответил Бартенев, придя в некоторое замешательство от действий Инги. Она вовсе не производила впечатления распущенной женщины.
«Я не могу заниматься сексом с бабой, которую мне предстоит лишить жизни», – подумал он, ощутив, что его член внезапно напрягся.
Высвободил ладонь из объятий Инги и вернул руку под одеяло.
– Извини, – протянула она.
– Что у вас произошло с Шефом? То есть с Михаилом Антоновичем, – спросил Бартенев и сразу же пожалел о том, что распустил язык.
– Ничего. Мы просто решили остаться друзьями, – ответила Инга. – Это было нашим обоюдным решением. Мы продолжаем общаться. Он навещал меня в больнице пару дней назад.
– Ясно, – проговорил Бартенев, не в силах понять, что все это значит и какую игру ведет Шеф. Или Инга. Кто-то из них явно его дурачил. Но кто? Или вместе? С какой целью? И разве Инга не сказала, что давно не видела Шефа?
«Ладно, это не мое дело. Я не собираюсь играть в детектива. Я должен отработать деньги и все», – заключил Бартенев, и ему стало легче. Вспомнил о кейсе, набитом долларами, отчего настроение сразу улучшилось.
– Можно вопрос? – нарушила тишину Инга и, не дожидаясь ответа Бартенева, продолжила: – Ты когда-нибудь любил по-настоящему?