Когда пудель Джерри вошел в наш дом, в нем царствовала кошка Анфиса. Сказать, что она обрадовалась пополнению нашего семейства, было бы лукавством. Ну скажите, кому понравится, когда явно посягают на твое особое положение в доме? – Скорее всего, никому. Анфиса не была исключением. Она выгибала спину, она шипела, она даже выпускала когти.
Но, хочешь – не хочешь, и кошка, и пудель поняли, что жить им придется вместе, и оба заняли позицию напряженного нейтралитета. Каждый из них готов был жить мирно, но в глубине души чуть-чуть не доверял противоположной стороне. Это ярче всего проявлялось, когда они не решались одновременно пробежать по узкому коридору. Они садились в противоположных концах и ждали. Приходилось, по пути, одного из них брать на руки и проносить по коридору, другой в это время прошмыгивал во встречном направлении.
Так мы и жили - мирно, но в некотором недоверии, пока у нас не случилась беда.
Джерри тяжело заболел, очень тяжело, и Анфиса вдруг легла рядом с ним. Она иногда отлучалась по своим надобностям, но, вернувшись, опять ложилась рядом. Я слышала рассказы кошатников о том, что их кошки их лечат. Может, их кошки и умели лечить, но за нашей Анфисой я раньше ничего такого не замечала. А вот ведь легла рядом с больным пуделем, преодолев недоверие. Лечила она его или только жалела, не знаю. Чего не знаю – того не знаю. Я его тогда тоже лечила, и он выздоровел.
Ледок недоверия между ними за время болезни был сломлен. Остальные годы их совместной жизни прошли без взаимной опаски, в полном доброжелательстве, нарушая стереотип поговорки «живут, как кошка с собакой». Коридор перестал быть для них препятствием. В городской квартире они частенько лежали рядом на подоконнике, наблюдая жизнь за окном.
У Анфисы родились котятки. Джерри, добрый дядюшка, их обожал. Он ухаживал за ними, как мог – вылизывал каждого от мордочки до хвоста. Однажды я застала такую сцену – лежит Анфиса, рядом с ней ползают ее малыши. Подошел Джерри, как обычно, всех облизал, а потом от избытка чувств, примерился, повалился на одного из котят и начал по нему кататься. Я вскрикнула от ужаса, не сомневаясь, что теперь вместо котенка у нас появится маленький меховой коврик. Обошлось. Котенок вылез живым и невредимым, встряхнулся и полез к Джерри с явным намерением еще поиграть. Все это время Анфиса невозмутимо лежала рядом, и только постукивающий хвост выдавал ее волнение.
Меня очень забавляла и умиляла их ревность. Любой из них, видя, что гладят другого, подбегал, подсовывал голову под свободную руку и всякими разными движениями недвусмысленно давал понять, что имеет полное право на такие же почести.
Рядом со мной давно уже нет ни Анфисы, ни Джеррика. Их нет, но память о них, воспоминания о веселых, печальных, забавных и трогательных эпизодах их жизни, похоже, долго еще будут греть мою душу.