«мю»
"Кротость" Иисуса и "хамелеон" Савл
Завершая обзор книг «О благой вести» и «О деяниях», рассмотрю некоторые оставшиеся у меня вопросы по учению галилеянина и апостолов, а также те разрозненные моменты, что не нашли отражения в предыдущих главах, либо просто были упущены мною из вида.
Для начала обращу внимание на указанное назарянином время своего второго прихода (то есть, возвращения в провинцию Иудею), который должен состояться «во славе и во главе легионов ангелов» и знаменовать собой конец мира – ни больше ни меньше. Такого, по крайней мере, ожидают семиаксии, причём многие буквально со дня на день и почему-то не только в Иудею, но по всей земле. Так вот, распятый говорил своим ближайшим ученикам: «Когда же будут гнать вас в одном городе, бегите в другой. Ибо истинно говорю вам: не успеете обойти городов Израиля, как придет сын человеческий.» Что же мы имеем? Дюжину учеников и не такое уж большое количество израильских (кстати, о других провинциях и странах – ни слова!) городов. За год их можно обойти не раз. Так где же «пришествие во славе»?!
Ещё слова сына ЯРЦе, по-варварски напыщенные. «После многих тех бед солнце померкнет, луна не даст света своего, и звёзды спадут с неба, и силы небесные поколеблются. Тогда увидят сына человеческого, грядущего с силою великою и славою на облаках. Истинно говорю вам: не прейдет род сей, и есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как всё это будет. О дне и часе том не знает никто: ни ангелы и ни сын, но только Отец небесный». «Пророчество» сие было произнесено в консульство нашего дяди Персия и Л. Вителлия, три дюжины лет назад, так что «род сей», то есть поколение сверстников и живших в одно время с казнённым на кресте, «прешло», они прожили. И в этом случае фраза «истинно говорю вам» оказалась неточной. К тому же, как понимать такое противоречие: сначала Иисус рассказывает о времени своего второго явления: «не успеете обойти городов Израиля» и «не прейдет род сей» – и тут же заявляет: «о дне и часе том (то есть именно о времени) не знает никто»?
Предсказывая другое важнейшее событие – своё воскресение – сын девственницы также не блещет точностью. На этот раз стремясь подделаться под известного иудейского героя и пророка. «Ибо как Иона был во чреве кита три дня и три ночи, так и сын человеческий будет в земле три дня и три ночи». Но из дальнейшего повествования «О благой вести» (принимая версию о состоявшемся восстании его из мёртвых) видно, что назарянин пробыл погребённым день-полтора и полторы-две ночи, то есть в два раза меньше обещанного.
Однажды, когда галилеянин собирался помочь больному юноше, опираясь, как обычно, на веру близких своего пациента, «отец отрока воскликнул: верую, Господи! помоги моему неверию». Странное выражение. Лекарь же произнёс вызывающее не меньше вопросов обращение. «Запретил духу нечистому, сказав ему: дух немой и глухой! Повелеваю тебе выйти». Как глухой дух его услышал?
Выступая в главном храме иудеев, Иисус возражает книжникам, утверждавшим, «что Христос есть сын Давидов», то есть сын знаменитого иудейского царя. «Как они говорят так? Ведь сам Давид сказал Святым Духом: «сказал Господь Господу моему (то есть Христу)» (цитата из священной книги «Псалмов»). Что же, Господь (то есть Бог) у иудеев всё же не единствен? И получается, что семиаксии противоречат своему учителю, разделяя заблуждения книжников, когда называют основателя своей религии сыном Давида?
В один день ученик Иоанн (один из Воанергес, «сынов грома», почему сын ЯРЦе так назвал двух своих последователей – загадка) «сказал: учитель, мы видели человека, изгонявшего бесов твоим именем, и запретили ему это делать, потому что он не с нами, не ходит за нами. Иисус сказал: не запрещайте ему, пусть кто угодно творит чудеса моим именем, они не смогут злословить меня.» Необходимо отметить, что и это указание распятого осталось без внимания, и апостолы наряду с прочими последователями назарейской ереси враждебно относились и относятся к чудотворцам, не исповедующим их учение. Главное же, это лишний раз подтверждает гипотезу книжников о природе назарянина над нечистыми духами, то есть о её происхождении от царя бесовского.
И когда не только книжники, но вместе с ними другие образованные и уважаемые люди прямо спросили его: «Какой властью ты делаешь это? И кто тебе дал эту власть?», он ушёл от ответа, не сказав им ничего. Фактически оставляя вопрос открытым.
Казнённый меж двух разбойников вообще не любил говорить прямо. Предпочитал, в частности, притчи. Некоторые не совсем удачные. Как, к примеру, об уезжавшем господине и рабах, остававшихся с вверенными им деньгами. Двое слуг приумножили хозяйские богатства, отдав в дело морским торговцам, а третий доверенный ему талант просто сохранил, закопав в землю. В притче господин гневается на последнего, и мораль её такова: «всякому имеющему дастся и приумножится, а у неимеющего отнимется и то, что имеет». Сомнительные нравственные выводы. Да и раба никак нельзя обвинять. Любые коммерческие операции рискованны, тем более связанные с морской торговлей. Так что, зная алчность хозяина, раб предпочёл сохранить талант, не рискуя остаться совсем ни с чем. Потеряв доверенные деньги, слуга мог вообще с жизнью проститься.
Одна из главных молитв семиаксиев, воссылаемых ими иудейскому Божеству ЯРЦе, заповедана им их обожаемым «сыном человеческим»; начинается она со слов «Отче наш, сущий на небесах!» Отмечу, что данную формулу молитвы распятый озвучил при таких обстоятельствах. «Случилось, что когда он в одном месте молился, и перестал, один из учеников его сказал ему: научи нас молиться, как Иоанн научил своих учеников». Вероятно, и это позаимствовано у предшественника.
Не раз назарянин намекал на своё смирение и скромность (хотя мы рассматривали его «скромность» на деле), эти качества превозносятся его последователями, ставящими кротость основателя в пример всем своим слушателям. Сам он, по меньшей мере один раз, прямо провозгласил: «научитесь от меня, ибо я кроток и смирен». Не останавливаясь вновь подробно на проявлениях явной нескромности, приведу лишь такой случай. «На другой день, когда Иисус и ученики вышли из Вифании, он взалкал. Увидев издалека смоковницу, покрытую листьями, пошёл, не найдёт ли чего на ней. Но, придя к ней, ничего не нашёл, кроме листьев, ибо было ещё не время собирания смокв. И сказал ей Иисус: отныне да не вкушает никто от тебя плода вовек! На следующий день, проходя мимо, увидели, что смоковница засохла до корня. И, вспомнив, Кифа говорит ему: Равви! Посмотри, смоковница, которую ты проклял, засохла.» Ни в чём не повинное дерево, зелёное, полное жизни, галилеянин проклинает и казнит, разгневанный тем, что оно не удовлетворило его желание! Но ведь было не то время года, когда собирают урожай, в том числе и с деревьев (весенний месяц, у иудеев называемый, как тебе должно быть известно, нисан). Вот хвалёные кротость и смирение!
Рассмотрим теперь эпизод с арестом галилеянина. Один из апостолов, Иуда, видимо, чем-то очень насолил всем остальным ученикам. Или, возможно, сам был главным любимчиком наставника (за что прочие и недолюбливали). Или даже любовником – поскольку мы не находим в книге «О благой вести», то есть в жизнеописании распятого, никаких упоминаний о его женщинах; и можем отыскать лишь вызывающее вопросы исцеление глухонемого. Так вот, этот Иуда Искариотский вызывал такую зависть других апостолов, что они выдумали историю о том, будто он предал Иисуса, а именно, поцеловав, указал его пришедшим брать под стражу. «Пришло множество народа с мечами и кольями, от первосвященников, старейшин и книжников. С ними Иуда Искариотский, сказавший: кого я поцелую, тот и есть, берите его. Тотчас подошёл к нему и говорит: Учитель! Учитель! И поцеловал его. А они возложили на него руки свои и взяли его. Один же из стоявших тут извлёк меч, ударил раба первосвященникова, отсечя ему правое ухо. Тогда Иисус сказал им: будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями, чтобы взять меня. Каждый день я бывал с вами в храме и учил…» Дальше описывается, как все последователи разбежались, кто-то даже нагой, без одежды, схваченной стражниками. Куда подевались вся любовь и преданность учителю, в которой клятвенно уверяли до и после задержания ученики арестованного? Но вернусь к тому, почему же Иуде понадобилось вдруг указывать своего учителя, «предавая» его? Вроде бы абсолютно непонятно, так как назарянина многие из пришедших знали в лицо, раз он видел их ежедневно в храме. Потому я и предполагаю, что история с предательством выдумана. А вот поцелуи, и, вероятно, довольно страстные, вполне могли иметь место. Впрочем, быть может, и не сочинена, но искажена, превратно истолкована. Так как накануне за ужином, обнимая любимчика Иуду, основатель безумного иудейского учения сказал дюжине апостолов: «один из вас предаст меня. Это должно произойти. После чего мне предстоит идти на казнь.» Видимо, лишь самый любимый ученик отважился на «предательство», в котором, в общем-то, и не было нужды. Но ведь наставник настаивал на необходимости этого действия.
Ещё кое-что вызывает вопросы в сцене взятия под стражу. Как же надо было придти стражникам и народу задерживать сына девственницы – безоружными, что ли? Когда вокруг него постоянно по меньшей мере дюжина приближённых, когда «один из стоявших» с мечом бросился на слугу первосвященника. Кстати, почему не сохранилось имя этого смелого человека, бросившегося на защиту своего учителя? Быть может, это был именно Иуда?
Хотя основатель назарейской ереси повсеместно и постоянно твердил, что ему ведомо будущее, тем не менее, будучи приколочен к дереву, сам усомнился в своих способностях. Выше я говорил о сомнениях его учеников, а тут и учитель разуверился в себе. Об этом повествует такой отрывок из писания «О благой вести». «В начале второй стражи Иисус громко возопил: Элои! Элои! ламма савахфани? – Боже! Боже мой! Почто ты меня оставил?» Сам сын ЯРЦе усомнился в своём отце, а его апостолы ещё имели наглость назвать Зевса и Гермеса ложными Богами! «Обратитесь от сих ложных к Богу живому, который сотворил небо, землю, море и всё, что в них, который попустил всем народам идти своими путями, хотя и не переставал свидетельствовать о себе благодеяниями: дождями и урожайными временами, подавая пищу и веселье сердцам нашим». («К Богу живому» – а что, остальные Боги не живые?!) С какой стати перечисленные деяния приписываются одному иудейскому Божеству?! Совсем обнаглели Савл и Барнаба!
Проповедуя своё учение некому сотнику Корнелию, Кифа говорит следующее. «Иисуса Бог воскресил на третий день и дал ему являться не всему народу, но нам, которые с ним ели и пили, нам, от Бога предызбранным». Во-первых, выясняется, назарянин не сам воскрес, а ЯРЦе его воскресил, что говорит о меньшем могуществе сына. Во-вторых, что же остаётся говорить апостолам, когда все иудеи отрицают то, что проповедник из Галилеи оживал? Конечно же, что только им, «избранным», приближённым, он являлся, а другие вроде как недостойны были его лицезреть.
Этот Кифа вообще многое от себя напридумывал, даже в самой сути учения. Назвал распятого Господом (замечу, что я, к сожалению, поздно узнал, что ЯРЦе – табуированное имя; допустил невольно профанацию; сожалею; вместо ЯРЦе нужно было писать «Господь»), то есть Богом, плюс, конечно, Христом. Проповедал «креститься во имя Иисуса Христа для прощения грехов и получать дар Святого Духа». (Кстати, в этот момент Кифа пока обращается только к «дому Израилеву», то есть только к иудеям) Хотя ни о каком подобном крещении никогда вовсе не было и речи у самого Иисуса, зачинателя религии безумцев.
Снова Кифа, на этот раз вместе с другим апостолом, Иоанном, говорит такую речь, обращаясь к (иудейскому) Господу. «Поистине собрались в граде сем (Иерусалиме) на святого сына твоего Иисуса, Ирод и Понтий Пилат с народом израильским, ч т о б ы с д е л а т ь т о, чему быть предопределил ты». Зачем тогда сетовать на своих соотечественников, в том числе на Иуду, обвинять их в казни учителя, если иудейский Бог так решил? (Глас народа – глас Божий) А многие семиаксии этим и занимаются. Вслед за тем же Кифой, который вместе со Степаном бросил всем иудеям обвинение: «Вы сделались предателями и убийцами праведника, как и отцы ваши гнали и убивали пророков» (и отцы упрекающих тоже, между прочим – и они ведь иудеи).
А сами апостолы не убивали ли людей? Что на самом деле произошло с двумя супругами-неофитами, будто бы понесшими кару от Божества? Все деньги от продажи всего своего имущества новообращённые должны были отдавать апостолам, а некие Ананий и Сапфира, супруги, некоторую часть выручки от реализации собственного имения не донесли до руководителей новой секты. (Дело было в том же году, что и казнь основателя) Кифа разгневался и стал обвинять мужа и жену, что они будто бы обманули не их, не апостолов, а Божество – Святой Дух. В результате оба супруга тотчас после этих обвинений скончались. Из-за чего? Из-за презренных монет! Своих же последователей казнили апостолы.
Впрочем, это могло сделать и иудейское Божество. Все (или почти все) иудеи очень жадны – вероятно, и их Божество поэтому способно наслать смертельную кару из-за денег. Сам же (иудейский) Господь, как описывается в той же книге «О Деяниях», также убил человека (тетрарха, правителя) всего-навсего позабывшего воздать ему славу. «Ирод, одевшись, как обычно, в царскую одежду, сел на возвышенном месте и говорил, а народ восклицал: это голос Бога, а не человека. Но вдруг ангел Господень поразил его за то, что он не воздал славы Богу, и он умер, изъеденный червями.» Заметим здесь ещё раз: глас народа – глас Божий. (И, вероятно, Господь возревновал и послал ангела) И иудеи, видно, не знают эту пословицу, а местным семиаксиям, конечно, выгодно очернить недолюбливавшего их правителя.
Сами же апостолы напрямую нарушали повеления своих Божеств – и ничего, это, оказывается, сходит им с рук. Например, Савл отправился в Иерусалим, «хотя ученики по внушению духа говорили Савлу, чтобы он не ходил» в названный город. Но как же пришлось изворачиваться этому апостолу, чтобы остаться в живых! (Хотя мог бы почитать за честь, что придётся принять казнь в том же городе, что и его обожаемый наставник, назарянин, и вроде как за примерно те же проповеди) В обычное время он постоянно подчёркивал свою принадлежность к иудеям. Когда же стало необходимо, он говорит тюремным стражам: «меня, римского гражданина, всенародно били и бросили в темницу?» Затем, когда трибун Лисий поинтересовался, не египтянин ли он, Савл вновь назвался иудеем. А спустя день, когда тот же Лисий собирался бичевать его, опять прикрывается нашим гражданством, ещё и с гордостью, что родился гражданином. На следующий день, сначала нагрубив первосвященнику (отговаривался, что не знал, кто перед ним, хотя одежду того трудно не узнать, как ты, Гай, некогда упоминал), ловко использовал, как преуспевающий ушлый демагог, разногласия аудитории. «Савл, узнав, что в собрании (сошедшемся судить его) одна часть саддукеев, а другая фарисеев, возгласил: мужи! я фарисей, сын фарисея». Хотя семиаксии, начиная со своего основателя, всегда враждовали с этой иудейской сектой. Но в данном случае Савлу, конечно же, важнее было любым способом склонить часть синедриона (судейского собрания) на свою сторону. Но довольно об этом «хамелеоне».
Краткий вывод по моей книжке. Безумцы, изгои, сумасшедшие, глупцы, несчастные и т. п. – не зря называют так семиаксиев, не правда ли?
На этом я заканчиваю, брат мой, первую часть моего исследования их учения. В последующих книгах, опираясь на свои скромные возможности и познания, я собираюсь разбирать так называемые «Послания», это поучения апостолов, обращённые к становящимся незаконным коллегиям в разных городах. И кроме этого, конечно, возвращаться, по мере необходимости, к книжкам «О благой вести» и «О деяниях». А также к упоминаемым в них более ранним иудейским священным писаниям.
Продолжение (романа) здесь: http://www.proza.ru/2012/01/06/413
--------------------------
консульство Персия и Луция Вителлия - 34 год.
они прожили – так р-не выражались об умерших, когда не хотели произносить зловещих слов.
Понтий Пилат – префект Иудеи в 26-36 гг. С 37 по 44 гг. наместники в эту провинцию не посылались. Затем они стали называться (как и в других незначительных (императорских) провинциях) прокураторами.